Квик Аманда. Двое в лунном свете

   Застонав, Эдит Пратт упала на колени. Всхлипывая от ярости и боли, она шарила вокруг себя руками, чтобы подобрать подол юбки и стереть им суп с лица и рук.
   Из коридора раздался звук торопливых шагов. Конкордия услышала взволнованный голос Эмброуза, который на ходу говорил что-то резким тоном.
   – Где они? – спросил он.
   – В кухне, – ответила ему мисс Берк. – Но мисс Пратт строго запретила нам заходить туда. Никто не может прервать ее разговор с мисс Шелтон.
   Эмброуз ворвался в кухню. Следом за ним спешили Феликс, Стоунер и констебль в форме.
   – Осторожно, тут очень скользкий пол, – предупредила их Конкордия.
   Все, кроме Эмброуза, остановились, глядя на мисс Пратт.
   – Черт возьми! – выругался констебль. – Вы только посмотрите, какого размера нож был у нее в руках.
   Подбежав к Конкордии, Эмброуз схватил ее в свои объятия.
   – Скажи мне, что с тобой все в порядке, – прошептал он хрипло.
   – Все хорошо, я не ранена, – ответила Конкордия. – Но мы должны поскорее найти Ханну.
   Эмброуз устремил свой взор за нее, туда, где находилась ведущая в подвал дверь. Конкордия быстро оглянулась и увидела Ханну, стоявшую в дверном проеме. Лицо и руки девочки были перепачканы сажей, новое платье тоже испачкалось и помялось, но, кажется, она не пострадала. Девочка серьезно посмотрела на Конкордию.
   – Ханна! – Она бросилась к ученице и крепко обняла ее. – Деточка моя, дорогая, я так за тебя беспокоилась. Должно быть, ты очень испугалась.
   Ханна вцепилась руками в ее плечи и разрыдалась.
   – Я знала, что вы придете за мной, мисс Глейд! – всхлипывала она. – Все время в подвале я повторяла себе, что вы придете за мной. И я не ошиблась.
   Констебль вытащил из кармана маленький блокнот и карандаш. Посмотрев на Конкордию, он откашлялся и спросил:
   – Кто вы такая, мадам?
   Стоунер с улыбкой наблюдал за тем, как Эмброуз обнял Ханну одной рукой и крепко прижал к себе Конкордию другой.
   – Позвольте мне представить вам мисс Глейд, – сказал он. – Мисс Глейд – учительница.

Глава 44

   Вечером все собрались в библиотеке. Эмброуз налил бренди Феликсу, Стоунеру и себе. Конкордия получила бокал хереса. Ханна, Теодора, Эдвина и Феба – по чашке чаю. Данте и Беатриче заняли свое обычное место у очага.
   Подняв бокал, Эмброуз подошел к своему письменному столу и сделал внушительный глоток бренди. Молодому человеку пришло в голову, что ему больше всех присутствующих нужно укрепляющее средство. Гибель Конкордии была так близка, что он даже вспоминать о страшном эпизоде боялся и думал лишь о том, что не смог бы перенести ее смерти.
   Феликс посмотрел на Конкордию.
   – Пратт хотела обрушить на ваш затылок тяжелую сковороду, когда вы возились с проржавленным замком двери, ведущей в подвал, мисс Глейд. В этом состоял ее план, – сказал он. – Вы упали бы вниз по каменным ступенькам, а она объявила бы вашу смерть трагическим несчастным случаем. При необходимости она спустилась бы в подвал вслед за вами и довершила свое грязное дело, то есть еще несколько раз ударила бы вас сковородой. Можете мне поверить, ей и в голову не пришло, что справиться с вами окажется так трудно.
   – Школа была ее царством, – спокойно сказала Конкордия. – А она – его полноправной правительницей, не терпящей вопросов и сомнений в правильности ее поступков. Ученицы и работники боялись ее как огня. Никому и в голову не пришло бы заподозрить, что моя смерть может быть чем-то иным, кроме несчастного случая. К тому же свидетельницей ее преступления могла стать лишь Ханна – остальным Пратт приказала убраться в столовую и ни под каким предлогом не беспокоить нас.
   – Если ты не возражаешь, – заговорил Эмброуз, покачивая в руке бокал с бренди, – я бы предпочел сменить тему разговора и не судачить о том, что могло бы произойти, если бы… Можете мне поверить, я все еще не пришел в себя после шока, пережитого в этот день, так щедро наполненный неприятными событиями. А ты, Конкордия, постарайся представить себе, что далеко не у всех такие железные нервы, как у учительниц.
   – Да уж, это так, – усмехнулся Стоунер.
   Криво улыбнувшись, Феликс откинулся на спинку стула и вытянул вперед ноги.
   – Конечно, план Эдит Пратт по избавлению от вас, мисс Глейд, был весьма поспешным, вынужденным, она составила его в последнюю минуту, – промолвил он. – Она точно знала только одно: нельзя допустить, чтобы вы увидели в подвале Ханну, поэтому надо немедленно что-то предпринять. Рискованно, конечно, но, учитывая ее успех в двух по крайней мере похожих ситуациях при применении такой же тактики, она особо не сомневалась. И в самом деле: почему то, что сработало дважды, должно дать осечку в третьем случае?
   Оторвавшись от чашки с чаем, Феба подняла на Феликса глаза, казавшиеся просто огромными под стеклами очков.
   – Так мисс Пратт убила двух человек? – спросила девочка.
   – Сестра моего клиента была первой жертвой, – ответил Эмброуз. – Она была одной из ларкинских… – Заметив предупреждающий взгляд Стоунера, Эмброуз поспешил смягчить собственные слова: – Она была работницей бань и – уж так вышло – довольно близкой приятельницей Александра Ларкина.
   – Именно поэтому мисс Пратт убила ее? – спросила Ханна.
   – Ну-у… – Эмброуз опять замялся и вопросительно посмотрел на Конкордию.
   Он не знал, насколько откровенным можно быть с девочками, что им дозволено знать, а что девичьим ушам лучше не слышать.
   Конкордия пришла ему на помощь:
   – Думаю, после того, что этим юным леди пришлось пережить, с ними можно разговаривать без намеков, вполне откровенно. – Она повернулась к девочкам: – Мисс Пратт любила Александра Ларкина. Они имели привычку встречаться в потайной комнате принадлежавших Ларкину бань. Однако со временем мисс Пратт начала подозревать Ларкина в том, что у него свои виды на аукцион. Однажды ночью она, разгневанная, пришла в Донкастерские бани, чтобы потолковать с ним начистоту. Именно тогда он так непредусмотрительно сообщил ей, что собирается жениться на одной из вас.
   Все девочки, как по команде, брезгливо наморщили носики.
   – Но он же был такой ста-арый, – простонала Феба.
   – Мало того, он был преступником и убийцей, – поежившись, добавила Ханна. – Ни одна из нас не вышла бы замуж ни за него, ни за кого-то из этих чудовищных охотников за нашими состояниями, которых Ларкин собирался пригласить на свой аукцион.
   В следующие несколько мгновений никто не проронил ни слова. Эмброуз посмотрел на Феликса, а потом перевел взгляд на Стоунера. Уэллс знал: они думают то же самое, что и он. Злодеи, купившие девочек, изнасиловали бы их и погубили. Бедняжкам оставалось бы только выйти за них замуж – другого выхода они бы не нашли. А уж общество с готовностью приняло бы их мужей. Джентльмены – охотники за большим состоянием не вызывают в высшем свете негодования – там к таким привыкли. И Тримли был тому доказательством. Состояние финансов любого мужчины далеко не столь важно, как то, принадлежит ли он к надлежащему социальному слою, родился ли в «подобающей» семье.
   – Ты правильно рассуждаешь, умница! – с гордой улыбкой промолвила Конкордия. – Я абсолютно уверена, что ни одна из вас не позволила бы кому-то насильно выдать ее замуж, даже если бы ей грозили скандалами или физической расправой. Но Эдит Пратт, Тримли и Ларкин понятия не имели, что все вы такие современные молодые леди с весьма свободолюбивым и нетрадиционным мышлением.
   Ханна, Эдвина, Теодора и Феба засияли от удовольствия. Эмброуз с трудом подавил улыбку. Влияние Конкордии на девочек с каждым днем становилось все сильнее.
   – Так вот, – продолжила Конкордия, – как я уже говорила, Эдит Пратт была влюблена в Александра Ларкина. Поэтому, когда он сообщил ей, что собирается жениться на одной из юных леди, которых она же нашла для него, в банях произошла ужасная ссора. Уходя из потайной комнаты, в которой они с Ларкином устраивали свидания, Эдит Пратт была в ярости. Но не успела она сделать и нескольких шагов, как Ларкин выглянул за дверь и пригласил к себе Нелли Тейлор.
   – Такого Эдит перенести не могла – это было слишком для нее, – заметил Феликс. – До того мгновения Эдит Пратт могла уверять себя, что Ларкин предпочитает ее женщинам, работавшим в бане. Но в ту ночь Пратт поняла, что Ларкин уважает ее не больше, чем несчастную Нелли. Иными словами, совсем не питает к ней уважения.
   – Пратт спряталась в отдельном банном номере и дождалась, пока Ларкин уйдет и бани закроются на ночь, – добавил Эмброуз. – Когда Нелли принялась, по обыкновению, мыть полы, Эдит подкралась к ней сзади и ударила ее по голове кочергой. Это можно назвать убийством, совершенным в ярости, в состоянии аффекта, однако у него была определенная цель. Пратт должна была убедиться в том, что Нелли никому не расскажет о том, что она стала свидетельницей ее встречи с лордом преступного мира.
   Конкордия взглянула на Феликса.
   – А как Тримли и Ларкин стали партнерами? – спросила она.
   – Думаю, этим мы тоже обязаны Эдит Пратт, – ответил он. – Пратт и Ларкин давно были связаны друг с другом. Их союз образовался несколько лет назад, когда она заведовала другим приютом для осиротевших девочек. В то время Ларкин еще своими руками творил зло, не нанимая для этого помощников. Вот он и поинтересовался у Пратт, нельзя ли ему прикупить несколько сирот для своих борделей. Пратт согласилась, и с тех пор они вместе занимались бизнесом, а также их связали личные отношения.
   Конкордия поежилась.
   – Ужасная женщина! – промолвила она.
   – Да уж. – Феликс посмотрел на девочек и заерзал на стуле.
   Казалось, ему неожиданно стало неудобно сидеть.
   – Пратт отлично понимала, что Ларкин – настоящий ловелас, однако она утешала себя тем, что занимает особое место в его жизни. Она же была уважаемой женщиной. Правда, она не имела состояния и ей приходилось зарабатывать учительским трудом, но тем не менее происхождением она была из мелкопоместных дворян. Пратт знала, что для Ларкина это очень важно, ведь он мечтал хоть как-то возвыситься в обществе. Поэтому Пратт и полагала, что их союз основан не только на страсти и бизнесе.
   – Ну да, она ведь считала себя деловым партнером Ларкина, – тихо проговорила Конкордия. – Своеобразным партнером, – добавила она.
   – Да-а, – протянул Эмброуз и, встав, подошел к окну, выходящему в сад. – Между тем Ларкин относился к ней совсем иначе, ему просто было удобно держать ее рядом. И все же кое-какие знаки внимания он ей оказывал, и Пратт это нравилось. Но потом она вдруг решила отказаться от опасного бизнеса – продажи сирот в бордели. Дело было слишком рискованным. Один большой скандал, упоминание ее имени в прессе в связи со столь грязными аферами – и она могла все потерять. К тому же ей хотелось стать хозяйкой более респектабельного заведения. Ларкин помог ей получить высокую должность в благотворительной школе для девочек Уинслоу.
   – Мисс Пратт мгновенно поняла, что лучший способ получать от школы наживу – это найти щедрого благотворителя, который будет жертвовать заведению большие суммы денег, но при этом не станет особо интересоваться школой, – сказала Конкордия. – Она навела кое-какие справки и в результате вышла на миссис Хокстон.
   Стоунер кивнул.
   – Да, а уж вместе с миссис Хокстон она получила дополнительный бонус в виде нового друга этой леди, Эдварда Тримли, – вымолвил он. – Одного наметанного взгляда на Тримли ей хватило для того, чтобы она угадала в нем мерзавца и безжалостного общественного паразита. Из чего наша героиня заключила, что этот тип может быть ей полезен.
   – Именно тогда в ее голове созрел грандиозный план, – заговорил Эмброуз. – Это она предложила приобрести несколько юных и богатых наследниц, а затем продать их на аукционе молодым амбициозным повесам, мечтающим занять более высокое положение в свете. Пратт решила, что таким образом можно сколотить себе неплохое состояние. Обдумав все как следует, она изложила свой план Ларкину, и тот был в восторге. Они договорились о сотрудничестве с Тримли – равно как и о том, что денежки поделят поровну.
   – Пратт хорошо понимала Тримли, – сказал Феликс. – Он с готовностью принял предложение вступить в альянс с гениальным лордом преступного мира. Думаю, Тримли мечтал о том, чтобы получить большую власть. Однако следует заметить, что Эдит Пратт этот человек недооценил. В ней он видел всего лишь одну из любовниц Ларкина.
   Конкордия вздохнула:
   – Но сама Эдит Пратт слишком поздно поняла, что Ларкин всего лишь пользуется ею, а сам думает о том, чтобы с ее помощью жениться на девушке из хорошей семьи с большими деньгами. Когда Эдит узнала, что именно он намерен сделать, она почувствовала себя преданной. Убив Нелли Тейлор, Пратт стала немедленно разрабатывать план убийства Александра Ларкина.
   – Это дело она наметила на тот вечер, когда в доме Грэмов устроили бал, – проговорил Эмброуз. – Пратт написала записку старине Генри с просьбой, по обыкновению, открыть двери бани – как будто для обычного свидания. Затем она отправила срочные сообщения Тримли и Ларкину – сказала, что у них возникли серьезные проблемы и что им необходимо как можно скорее встретиться. Она надеялась, что Тримли арестуют за убийство.
   – До прихода Тримли Эдит поссорилась с Ларкином, – продолжил Феликс. – Он разозлился, что она обманным путем заманила его на свидание. Убить его Эдит не составило никакого труда. Ларкину, придававшему такое большое значение собственной безопасности, и в голову не приходило, что Пратт сможет поднять на него руку. Эдит ударила его по затылку кочергой. Ларкин упал в воду – он был без сознания, возможно, он уже умирал. В воде он быстро утонул.
   – Пратт поспешила уйти из бани, – сказал Эмброуз. – Вскоре туда приехал Тримли. Увидев труп, он запаниковал и попытался убежать через одну из задних дверей. Но тут Тримли наткнулся на банщика и сразу же сообразил, что старина Генри представляет для него серьезную опасность, ведь тот наверняка подумал бы, что убийство Ларкина совершил он. Вот Тримли и задумал убить старину Генри.
   – Но тут пришел ты, – заметила Конкордия.
   Эмброуз кивнул.
   – А вскоре следом за мной – ты, – добавил он.
   – В противостоянии с вами у Тримли не было шанса, – удовлетворенным тоном заметил Стоунер.
   Он посмотрел на Феликса и девочек, ожидая их поддержки.
   – Они ведь составляют отличную пару, не правда ли?
   – Да уж, – согласился Феликс с подозрительно доброжелательной усмешкой.
   – Вы совершенно правы, – с энтузиазмом проговорила Эдвина.
   Теодора кивнула:
   – Мисс Глейд и мистер Уэллс – замечательная пара.
   – Даже удивительно, как легко и хорошо им работается вместе, – горячо произнесла Феба. – Думаю, у них очень современные и нетрадиционные отношения, не так ли, Ханна? – Она сделала ударение на слове «современные».
   – Да, но их отношения не только деловые, но и романтические, – заметила Ханна.
   – Пратт разработала удивительно тонкую и умную схему, – поспешил сменить тему разговора Эмброуз, прежде чем кто-либо из присутствующих скажет еще что-нибудь о его отношениях с Конкордией. – Тримли воспользовался познаниями миссис Хокстон, которая отлично знает свет и которая помогла ему набрать первую партию богатых наследниц. Они хотели найти девочек из хороших, знатных и респектабельных провинциальных семейств, которые были бы не слишком известны в модных кругах.
   – Идеальной кандидаткой могла стать молодая девушка, осиротевшая богатая наследница, мешавшая кому-то из родных заполучить это наследство, – добавил Феликс.
   – Иными словами, если бы она пропала, ее деньги смог бы получить кто-то другой, – сказал Стоунер.
   – Именно так. – Феликс сделал еще один глоток бренди. – Да эти наследницы с большими деньгами вечно кому-то мешают! Оставалось только найти подходящих людей. Тримли со своей задачей справился успешно. В каждом случае он сумел разыскать человека, который был готов заплатить за исчезновение девочки, не задавая лишних вопросов.
   – А потом девочка и вправду исчезала в каком-нибудь трагическом происшествии, да так, что тела ее не обнаруживали, – промолвил Стоунер.
   – Но вместо того чтобы убивать девочек в этих так называемых происшествиях, Тримли привозил их в Уинслоу, – добавил Эмброуз. – По плану Эдит Пратт их следовало держать там до тех пор, пока слухи о подробностях их смерти не затихнут. Потом должен был состояться аукцион. Но все дело им испортила тетушка Фебы – она начала наводить справки. Пратт это напугало, и она решила увезти куда-нибудь девочек из школы. Она не могла позволить, чтобы их обнаружили в ее заведении.
   – Тримли и Ларкин заставили Катберта устроить так, чтобы девочек отправили в замок, – сказала Конкордия. – Репутация девочек была важной составляющей их цены. Поэтому преступники так беспокоились о том, чтобы Ханна, Феба, Эдвина и Теодора получали достойное образование и воспитание. В результате в замке Олдвик была организована так называемая академия для юных леди.
   Эмброуз посмотрел на Конкордию, чувствуя гордость за эту женщину, восхищаясь ею.
   – Теперь понятно, почему мисс Бартлетт стала жертвой этой драмы, – сказал он. – Когда ее не стало, Эдит Пратт обратилась в агентство, чтобы найти ей замену. Тут-то она и совершила свою самую большую ошибку – наняла на работу тебя, – промолвил Уэллс, проникновенно глядя в глаза Конкордии. – А ты серьезно заботилась о своих подопечных, их судьба была тебе небезразлична, ты болела за них душой. Эдит Пратт и представить себе не могла, что наняла на службу истинную учительницу.

Глава 45

   Лежа ночью в постели, Конкордия ждала, пока дом затихнет. Тогда она откинула одеяло, тихонько поднялась с кровати и потянулась за халатом.
   Нашарив в полумраке очки, Конкордия нацепила их, после чего глубоко вдохнула, зажгла свечу, открыла дверь и вышла в коридор.
   Дверь в комнату Эмброуза была плотно закрыта. Конкордия постучала лишь раз, причем очень тихо.
   Эмброуз отворил дверь мгновенно, словно поджидал ее. Он был в черном халате. Конкордия, сама не зная почему, обратила внимание на то, что он босой, и пришла к выводу, что у него очень красивые большие пальцы.
   – Ты пришла для того, чтобы еще раз скомпрометировать меня? – спросил он.
   Конкордия быстро подняла голову. Пламя свечи подрагивало на сквозняке. Она поняла, что пальцы у нее дрожат.
   – Нет, – ответила она.
   – Жаль, – усмехнулся Эмброуз.
   Конкордия начала раздражаться, и от этого ее нервы немного успокоились.
   – Вот что, Эмброуз, у тебя довольно странное чувство юмора, но я уже наслушалась твоих шуток сегодня, – сухо промолвила она. – Нам надо поговорить.
   – О чем?
   – О нас.
   – Понятно. – Сложив на груди руки, Эмброуз прислонился одним плечом к дверному косяку. – И где же ты собираешься проводить эту беседу?
   – Может, в библиотеке? – предложила она несмело.
   – Насколько я помню, в тот раз, когда мы остались с тобой в библиотеке наедине, ты меня обесчестила, – улыбнулся он.
   – Эмброуз, клянусь, если ты не перестанешь поддразнивать меня…
   – И даже не вздумай предложить мне отправиться в теплицу, – перебил ее Уэллс.
   Он поднял вверх одну руку.
   – Было бы жестоко по отношению к Данте и Беатриче вновь подставлять их под удар, ведь кого же еще обвинят в том, что они испортили цветы!
   – С меня довольно! – прошипела Конкордия, приосаниваясь. – Следуйте за мной, сэр.
   – Да, мисс Глейд, слушаюсь. – Эмброуз послушно вышел в коридор и тихо прикрыл дверь своей спальни. – Куда мы направляемся?
   – В то место, которое даже тебе не покажется подходящим для любовной игры, – отрезала Конкордия.
   – Будь я на твоем месте, я бы не был так уверен в этом, – усмехнулся Уэллс.
   Притворившись, что не слышит его замечания, Конкордия повела Эмброуза вниз и вдоль по длинному коридору, в мир миссис Оутс – безупречно чистую кухню. Обойдя один из рабочих столов, Конкордия поставила на него свечу и посмотрела на Эмброуза.
   – Сэр, я понимаю, что вы находите все эти шуточки и саркастические замечания по поводу женитьбы увлекательными, но я требую, чтобы вы их прекратили, – начала она гневно.
   – Да что ты! – возмутился Уэллс. – Можешь мне поверить, что я вовсе не шутил, а был абсолютно серьезен.
   Конкордия зажмурила глаза, силясь сдержать наворачивающиеся слезы. Справившись с собой, она смело посмотрела Уэллсу в глаза.
   – Я понимаю, что долг чести заставил тебя предложить мне самой сделать выбор и, если захочу, навязаться тебе в жены, – проговорила она. – Я очень ценю твое благородство, но в нем не было необходимости.
   – Говори за себя, – перебил ее Эмброуз, оглядываясь по сторонам. – Интересно, не осталось ли кусочка пирога с лососем?
   – Эмброуз, выслушай меня, пожалуйста! – возмутилась Конкордия. – Не отвлекайся!
   – Извини. – Уэллс уселся за стол, чинно сложил перед собой руки и посмотрел на Конкордию с видом внимательного и послушного ученика. – Так о чем ты говорила?
   – Мы оба прекрасно понимаем: несмотря на твои попытки пролить свет на это дело, твоя репутация в этом доме опасности не подвергается, – промолвила она. – Собственно, и моя тоже.
   – Ха! – Эмброуз почесал подбородок. – Ты в этом уверена?
   – Да. – Конкордия приосанилась и попыталась смело улыбнуться. – Я справлюсь с любыми проблемами, которые могут возникнуть в связи с этой ситуацией. Не забывай о том, что я много лет скрывала свое прошлое, так что для меня не составит труда вновь придумать образ, которому я буду соответствовать. В результате рано или поздно я смогу найти себе место в школе для девочек.
   – Понятно, – кивнул Уэллс. – Одним словом, ты не хочешь, чтобы я пекся о твоей репутации, верно я тебя понял?
   – Моя репутация – это мое дело, Эмброуз, а не твое! – едва ли не выкрикнула учительница. – С твоей стороны очень мило проявлять такую галантность, но, поверь, в этом нет необходимости.
   – А как же девочки? У меня создалось впечатление, что им понравилось жить тут, – проговорил Эмброуз. – Мне известно, что Феба написала тетушке и с нетерпением ждет, когда они смогут поселиться вместе. Но я уверен, что ты не хочешь отправить остальных к тем самым родственникам, которые были счастливы заплатить Тримли и Ларкину за то, чтобы девочки исчезли.
   – Разумеется, нет! – Видимо, эта мысль прежде не приходила Конкордии в голову, потому что она была шокирована словами своего собеседника. – Я дала девочкам слово, что они смогут остаться со мной столько, сколько пожелают. Неужели ты считаешь, что я могла бы нарушить такое обещание?
   – Нет, – решительно ответил Эмброуз. – Этого ты не сделала бы никогда.
   – Да, возможно, теперь они богатые молодые леди, но им до сих пор нужна защита и покровительство. Пройдет еще немало времени, прежде чем они созреют для того, чтобы выйти в мир, – продолжала Конкордия. – Еще они должны научиться с умом тратить свои деньги и опасаться тех мужчин, которые захотят взять их в жены только из-за их состояния.
   – Согласен.
   – Но за девочек отвечаю я, Эмброуз, – напомнила Конкордия. – Я, а не ты. Теперь, когда опасность позади, ты не должен считать себя обремененным обязательствами по отношению к ним. Или ко мне.
   Эмброуз встал, наклонился вперед и уперся ладонями в стол.
   – Иными словами, я могу вернуться к тому образу жизни, к которому привык, – вымолвил он. – Ты ведь об этом говоришь?
   – М-м… – на мгновение замялась Конкордия. – Да! Кажется, именно это я и пытаюсь сказать.
   – Но что, если тот образ жизни меня больше не привлекает? – спросил Уэллс.
   – Прошу прощения? – не поняла Конкордия.
   – Что, если я решил завести партнера?
   – Эмброуз…
   – Прежде чем ты снова изольешь на меня поток извинений за неспособность сделать из меня порядочного человека, ты сможешь ответить на мой вопрос?
   У Конкордии перехватило дыхание.
   – Какой это вопрос? – прошептала она едва слышно.
   – Ты любишь меня, Конкордия?
   Слезы, которые женщина так долго сдерживала, покатились у нее из глаз, и она, сорвав очки, принялась яростно утирать их рукавом халата.
   – Ты должен знать, что люблю… – шепнула она.
   – Нет, я не знал этого, – возразил Уэллс. – Признаюсь, я надеялся на твою благосклонность, но я не был уверен, а неуверенность становится просто невыносимой. Конкордия, взгляни на меня.
   Яростно заморгав, чтобы смахнуть с ресниц слезинки, она снова надела очки.
   – Что ты хочешь сказать?
   – Я люблю тебя.
   – Ох, Эмброуз!.. – Слезы рекой хлынули у нее из глаз. – Ты должен понимать, что это невозможно.
   – Почему?
   Конкордия развела руками.
   – Ты богатый человек, один из наследников огромного поместья Стоунера, – проговорила она. – Если ты действительно хочешь обзавестись семьей, то без труда сможешь найти партию получше, чем обнищавшая учительница с запятнанным прошлым.
   – Ну сколько раз можно повторять тебе, что я не джентльмен, – усмехнулся Уэллс. – Я всего лишь слегка изменивший свой образ жизни вор. Я до сих пор рискую, пробираясь ночами через окна в чужие дома, вскрывая запертые ящики и узнавая секреты, до которых мне в общем-то нет никакого дела.
   – Ты отлично понимаешь, что это описание для тебя не подходит, – нахмурившись, промолвила Конкордия. – Ты благородный, преданный рыцарь, который борется за справедливость.