Квиннел А. Дж.. Пока летит пуля

   Пока Блонди лежала в госпитале, Кризи часто ее навещал. Ему и в самом деле было ужасно неприятно, что так поступил служивший под его началом человек. Он приносил ей шоколад и цветы.
   – Вот так я с Кризи и познакомилась, – с улыбкой закончила Блонди рассказ.
   Дверь отворилась, и Леони встала. Она одернула длинную синюю вельветовую юбку и поправила тяжелую, крученого шелка золотистую блузку. Когда она подняла глаза, мужчины уже были в комнате. Увидев ее, Кризи оценивающе улыбнулся, а Майкл застыл в изумлении.

Глава 53

   Они втроем ужинали в бистро Макси. Леони была в той же синей юбке и золотистой кофточке. Ее наряд в этом бистро выглядел чересчур роскошным. Ну и пусть. Ей нравилось ощущать на себе жадные взгляды всех до единого посетителей бистро мужского пола. Кризи наблюдал за ней с лукавой улыбкой.
   – Ответ, Леони, будет отрицательным. Блонди мы с собой на Гоцо не берем.
   Она рассмеялась и сказала:
   – Странно, но я и в самом деле себя чувствую так, будто сбросила лет десять.
   Леони окинула взглядом небольшое бистро. В нем было всего восемь столов, покрытых скатертями в красную и белую клетку. Семь из них были заняты. Вдоль одной из стен стояла стойка бара и рядом – дюжина высоких табуретов. Из динамиков стереосистемы доносилась музыка конца пятидесятых – начала шестидесятых. Она посмотрела на стоявшего за стойкой Макси, его бритую голову и полное лицо. Когда они вошли в бистро, Кризи и Макси как-то странно поприветствовали друг друга, словно исполняли какой-то странный ритуал. Каждый обнял другого за шею и расцеловал. Когда Кризи представил Майкла как своего сына, Макси поцеловал и его. Узнав, что Леони – жена Кризи, он расцеловал ее в обе щеки самым традиционным образом. Николь вышла из кухни, подошла к Кризи, обвила его шею руками и долго на нем висела. Она была так прекрасна, что Леони почувствовала укол ревности.
   Когда женщин представили друг другу, лицо Николь озарилось сияющей улыбкой, она ее крепко обняла и просто сказала:
   – Здесь тебе всегда будут рады, как и у нас дома, то есть на втором этаже. Меню вам смотреть не надо. Когда вы утром позвонили, я решила приготовить вам кое-что особенное.
   Потом она засуетилась и отправилась обратно на кухню.
   Подошел Макси, в руках у него была бутылка без этикетки и большая тарелка с вяленым мясом.
   – Это вино у меня от Ламонта, – с улыбкой сказал он Кризи. – А бильтонг прислал мне племянник со своего ранчо, что неподалеку от Булавайо.
   Леони много раз ужинала с Кризи и Майклом на Гоцо и дважды за последние несколько дней в Лондоне, однако в бистро Макси она впервые почувствовала себя действительно в кругу семьи.
   – У меня есть несколько вопросов, – сказала она.
   – И у меня тоже, – вставил Майкл.
   – Вперед! – воскликнул Кризи, с явным удовольствием пережевывая ломтик вяленого мяса. – Кстати говоря, это мясо – не говядина. Блюдо это называется бильтонг, его готовят на юге Африки только из мяса диких животных.
   – Кто такие Макси и Николь? – поинтересовалась Леони.
   – Макси – мой старый друг, – ответил Кризи, – и очень близкий. Мы с ним вместе служили в Родезии. Если у кого-нибудь из вас когда-нибудь возникнут проблемы, а меня не будет поблизости, смело можете к нему обращаться.
   – А Николь? – спросил Майкл.
   – Она тоже друг, но не такой старый. Они с Макси живут вместе всего несколько недель. Но, можете мне поверить, их брак заключен на небесах.
   Майкл показал на бутылку вина.
   – А Ламонт?
   – Ну, этот друг совсем старый… бывший легионер. Он держит небольшой виноградник в долине Роны. В один прекрасный день, когда все мои проблемы будут наконец решены, мы обязательно съездим к нему погостить.
   – И последний вопрос, – сказала Леони. – Почему я должна быть элегантно одета и выглядеть на десять лет моложе?
   Кризи подлил себе вина, посмаковал его и одобрительно кивнул.
   – А это потому, что сегодня у нас маленькое семейное торжество, – ответил он ей. – Помнишь, что ты мне сказала в своей лондонской квартире, когда Майкл уехал обратно в гостиницу?
   – Я много что тебе тогда наговорила.
   – Ты сказала мне, что хотела бы принять участие в том деле, которое мы сейчас делаем вместе с Майклом. Когда ты уснула, я подумал над твоими словами и решил, что есть только один способ принять тебя в нашу команду. Вот почему на следующее утро я позвонил адвокату и дал ему распоряжение отменить наш развод. Вот почему я согласился взять тебя с нами в Брюссель. Вот почему мне хотелось, чтобы ты познакомилась с моими друзьями.
   За столиком воцарилось гробовое молчание. Леони от избытка чувств взяла Кризи за руку.
   – Но скажи, для чего же все-таки ты хотел, чтобы я так выглядела?
   – Из-за человека по имени Халед Джибриль.
   Леони взглянула на Майкла и по выражению его лица поняла, что имя это ему было знакомо.
   – Кто он такой?
   – Сын Ахмеда Джибриля, человека, организовавшего взрыв самолета, на котором летела Надя.
   После этого Кризи вкратце рассказал ей об организации Джибриля и ее структуре. Когда он закончил, Леони снова спросила:
   – Почему же я должна выглядеть именно так?
   – Потому что Халед Джибриль просто обожает красивых белокурых скандинавок. Он больше двух лет провел в Швеции, возглавляя там нелегальное отделение ФНОП-ГК. Он жил там с одной блондинкой-шведкой, но когда она узнала, что он – террорист, она ушла от него. Есть надежда, что я сумею добраться до Ахмеда Джибриля, сыграв на этой страсти его сына.
   Переварив эту новость, Леони заметила:
   – Но я вовсе не красавица, а за блондинку меня может принять только дальтоник.
   Кризи взглянул на Майкла, который тут же выпалил:
   – Нет, ты очень красива без всякой косметики, и ухищрения Блонди тебе не нужны.
   Она улыбнулась, потом намотала на палец прядь длинных черных прямых волос.
   – Но все-таки блондинкой меня не назовешь.
   – Завтра днем ты ею станешь, – ответил Кризи. – Твои волосы будут светлее, чем у самой блондинистой скандинавочки. После обеда Николь отведет тебя в парикмахерскую. Кстати, не вздумай спросить ее, что она делала до встречи с Макси.
   – Хорошо, не буду, – пообещала Леони. – А ты можешь раскрыть мне эту тайну?
   Кризи немного подумал и ответил:
   – Она занималась примерно такого же рода работой, как когда-то я.
   – Она что, тоже была наемницей? – удивился Майкл.
   – Да, что-то в этом роде.
   Из кухни вышла молодая очаровательная официантка – сестра Николь. Она несла большой черный металлический горшок. Поставив его в самом центре стола, она сняла крышку.
   – Что это? – спросил Майкл, вдохнув восхитительный аромат блюда.
   Девушка гордо произнесла:
   – Мясо по-провансальски, тушенное в горшке. Приготовлено по рецепту моей бабушки. Оно весь день тушилось на медленном огне.

* * *

   Восхитительное блюдо они уничтожали почти в полном молчании. После тушеного мяса им подали салат, сыры и сабайон, как его обычно готовят в Ницце.
   – Домашнего изготовления, – сообщила девушка, ставя его на стол.
   Кризи улыбнулся и сказал Леони:
   – Еще до того, как они купили это бистро, я имел глупость спросить у Николь, умеет ли она готовить.
   – Она просто кулинарный гений, – констатировала Леони. – Как ты думаешь, она даст мне рецепт этого потрясающего тушеного мяса?
   – Пусть только попробует не дать, – я ей счет не оплачу.
   – Кроме того, она очень красива, – сказал Майкл. – И сестра ее тоже, – застенчиво добавил он не так громко.
   Позже, когда все посетители разошлись, Макси и Николь подсели к ним за столик. Два друга вспоминали старых приятелей и обсуждали последние политические события, а Николь записывала рецепты мяса по-провансальски, тушенного в горшочке, и сабайона. Майкл помалкивал, не сводя глаз с восхитительной молодой официантки, прибиравшей со столов. Закончив работу, она тоже присоединилась к остальным, плеснула себе в стакан коньяка и о чем-то спросила сестру по-французски. Николь покачала головой. Девушка стала с ней спорить, и в их разговор вмешался Кризи. Обернувшись к Майклу, он сказал:
   – Здесь неподалеку есть дискотека. Люсетта хочет туда сходить, но после полуночи там собираются какие-то крутые ребята, которые часто начинают приставать. Я сказал Николь, что ты проводишь ее сестренку и присмотришь там за ней. Проследи только, чтоб домой она вернулась до двух, а пока будешь там за ней присматривать, больше двух стаканов не пей.
   Майкл усмехнулся, а Кризи сказал еще что-то по-арабски. Молодой человек с серьезным видом кивнул, взял Люсетту за руку, и они вышли из бистро.
   – Что ты ему сказал? – удивленно спросила Николь.
   – Чтобы особенно не высовывался.
   – С чего бы это ему на неприятности нарываться?
   – Среди всех крутых мальчиков в этой дискотеке ему близко равного не найдется. Он легко справится с двумя-тремя такими пацанами. И он об этом прекрасно знает. Кроме того, он придет туда с очаровательной девушкой. Слишком уж велико может быть искушение ввязаться в драку.

Глава 54

   Уже стояла весна, когда однажды, в самом конце рабочего дня, сенатора Джеймса Грэйнджера пригласили в Белый дом.
   Там его встретили и провели в Овальный кабинет. Президент тепло приветствовал сенатора и лично налил ему виски с содовой. Там же присутствовал и Кертис Беннет. Вид у него был серьезный, как будто он знал, что должно произойти нечто важное.
   Когда все расселись, президент сказал:
   – Джим, мы получили итоговый доклад по делу о катастрофе над Локербаем. В нем утверждается, что ответственность за это преступление лежит на ФНОП-ГК. Конечно, в теракте участвовали и другие – ливанцы, сирийцы и, вполне вероятно, несколько наемников. Но организовали эту акцию и руководили ею палестинские террористы. – Президент чуть подался вперед. – Ты прекрасно знаешь, Джим, какие сложности могут возникнуть с ордерами на арест этих людей. Ты, наверное, не забыл то обещание, которое дал мне несколько месяцев назад, когда позвонил и попросил, чтобы я велел директору ФБР снять с тебя охрану. Тогда я выполнил твою просьбу, а ты пообещал мне, что если в будущем я попрошу тебя сотрудничать с ФБР, ты исполнишь мое пожелание.
   – Да, господин президент, – ответил Грэйнджер.
   – Теперь, Джим, я тебя об этом прошу.
   Сенатор сказал:
   – Конечно же, я выполню свое обещание.
   – Вот и хорошо. – Президент обернулся к Беннету. – Кертис, я об этом ничего не хочу знать. Не хочу знать о том, что сенатор Грэйнджер имеет к этому делу отношение. Я даже о разговоре этом забуду, как только он закончится. Мне не надо никаких «Уотер-гейтов», «Иран-гейтов» и вообще никаких других проклятых «гейтов». Тебе это ясно?
   – Да, господин президент.
   – И мне совершенно не нужны никакие внутренние служебные записки на эту тему, в которых бы хоть раз упоминалось мое имя или имя сенатора. Мне нужно лишь одно: чтобы в один прекрасный день мне на стол лег доклад, в котором было бы сказано, что либо эти люди арестованы, либо ликвидированы неизвестными лицами.
   – Ясно, господин президент.
   Президент кивнул, повернулся к Грэйнджеру и с озабоченной улыбкой спросил:
   – А теперь скажи мне, Джим, как ты завтра собираешься голосовать по законопроекту о налогах?
   Грэйнджер усмехнулся.
   – Естественно, за, господин президент.

* * *

   Час спустя Грэйнджер с Беннетом сидели в закрытом кабинете в подвале Белого дома. В течение получаса Грэйнджер изучал итоговый доклад ЦРУ о катастрофе над Локербаем. Время от времени он делал выписки в блокнот.
   Закончив, он поднял глаза и спросил:
   – Ты уверен, что Моссад поделился с нами всей своей информацией?
   Беннет пожал плечами и ответил:
   – Я уверен, что мы получили все сведения, которые они передали в ЦРУ. И это все, в чем я могу быть уверен.
   – А что с немецкой спецслужбой и М-16?
   – Примерно то же самое, хотя я сильнее доверяю М-16. Поскольку самолет потерпел катастрофу над территорией Великобритании и погибло несколько британских подданных, у них больше причин хотеть докопаться до истины. Сейчас мы работаем вместе с ними по этому делу. А теперь, сенатор, расскажи-ка мне поподробнее о Кризи и о том, как ты в этой ситуации собираешься поступить.
   Грэйнджер закрыл папку с докладом и еще раз просмотрел свои выписки.
   – Кертис, – сказал он, – в течение последних месяцев Кризи готовил свою команду. Что у него за команда, кто в нее входит, я даже отдаленно не представляю. Но если эти люди похожи на тех, кого он прислал в свое время охранять меня, могу с уверенностью сказать, что у него есть все шансы на то, чтобы правосудие свершилось.
   – Я с тобой полностью согласен. Тебе известно, какие шаги он собирается предпринимать?
   – Нет, – ответил Грэйнджер. – Я не знаю ни что он будет делать, ни когда его замысел будет приведен в исполнение. У меня во всем этом деле две функции. Во-первых, я оплачиваю половину его расходов, во-вторых, передаю ему всю информацию, которую мне удается получить. – Он постучал пальцем по своему блокноту. – В среду я пойду на это сборище в Конгрессе по поводу европейских событий. Я договорюсь о встрече с Кризи и передам ему то, что сейчас записал. О том, когда он совершит задуманное, можно только догадываться. В этом докладе сказано, что Ахмед Джибриль из Дамаска выехал в свой тренировочный лагерь. Там же находится и его сын Джихад. Халеда последний раз видели в Ливии, в Триполи. Кертис, мне нужны все сведения о них, как только они будут к тебе поступать. Я не хочу, чтобы Кризи думал, будто он занимается этим делом в одиночку.
   – Поверь мне, в одиночестве он не останется, – заверил его Кертис, собирая свои бумаги.

Глава 55

   Ахмед Джибриль был по природе своей человеком терпеливым. Это качество присуще любому террористу. Однако два месяца, проведенные в тренировочном лагере в Эин-Тазуре, истощили даже его терпение. Он стосковался по блестящей жизни большого города, к которой он привык в Дамаске. Ему не хватало эпизодического общения с обеими своими любовницами. Солдатам, проходившим подготовку в лагере, было категорически запрещено приводить туда женщин, и если бы он позволил себе сделать из этого правила исключение, то создал бы весьма нежелательный прецедент.
   Он решил, что переоценил опасность, которая ему угрожает, и вернулся в Дамаск в сопровождении вооруженного эскорта. Кроме того, Ахмед Джибриль прихватил с собой сына Джихада. Второй его отпрыск, Халед, вернулся из Ливии всего несколько дней назад. Сразу же по приезде в свою штаб-квартиру в Дамаске Джибриль созвал совещание. В нем приняли участие он сам, оба его сына и Далкамуни – его начальник штаба. На совещании он впервые детально обрисовал сложившуюся ситуацию и показал им документы, предоставленные полковником Джомахом.
   Халед был настроен скептически.
   – Это всего лишь один человек, – сказал он с насмешкой. – Моссад и половина западных разведслужб уже много лет безуспешно пытаются тебя прикончить. Что же может сделать один-единственный человек?
   Джихад кивнул в знак согласия с братом, но Далкамуни был настроен не так оптимистично. Он пролистал документы, полученные от полковника, и внимательно рассмотрел фотографии.
   – И тем не менее именно этот человек весьма успешно помешал нам захватить сенатора Грэйнджера, – задумчиво проговорил он. – Кстати, в этой операции он действовал не один. Не сомневаюсь, что его люди прекрасно подготовлены.
   Джихад, однако, остался при своем мнении. Он лишь пренебрежительно махнул рукой в сторону папки с документами и сказал:
   – Эти люди действовали против горстки обычных бандитов. Нельзя сравнивать мафиозную группировку с ФНОП-ГК. – Он обернулся к отцу: – Эту операцию нам надо было провести самим, используя наших собственных бойцов.
   Ахмед Джибриль решительно покачал головой и твердо ответил:
   – Подготовка к ней заняла бы слишком много времени. Кроме того, наши основные силы сконцентрированы здесь – на Ближнем Востоке, и в Европе. – Он обернулся к начальнику штаба. – Я согласен с Хафезом. К этой угрозе надо отнестись серьезно. Мы все прекрасно знаем, что иногда один человек может сделать больше, чем иная армия. Мы сами не раз посылали наших бойцов поодиночке сражаться с несметными силами израильтян. Они выполняли задания, хотя, как правило, погибали. У этого человека, Кризи, тоже есть веская причина нас ненавидеть, и если быть до конца честными, нельзя не признать, что у него больше опыта и он лучше подготовлен, чем любой из наших бойцов. Похоже, у него тоже нет страха перед смертью, несмотря на то, что этот неверный и не помышляет о вечном райском блаженстве, как те, кто отдал жизнь за правое дело. – Он поочередно посмотрел на троих сидевших за столом мужчин. – Какие у вас будут по этому поводу предложения?
   Первым ответил Халед.
   – Мне кажется, отец, мы первыми должны его найти и убить.
   – И как, по-твоему, нам это сделать? – вкрадчиво спросил Ахмед Джибриль. – Мы не знаем, где его база, нам даже не известно, в какой части света он постоянно живет. Если опираться лишь на те сведения, которыми мы располагаем, он в настоящий момент вполне может находиться здесь, в Дамаске.
   После напряженного молчания Далкамуни задумчиво проговорил:
   – Но где-то у него должно быть постоянное логово. Кроме того, я очень сомневаюсь, что он работает совсем один. Ответы на наши вопросы мы должны искать в его прошлом, нам надо найти его друзей и сообщников, которые помогали ему раньше и скорее всего поддерживают его теперь. Кое-что из его истории нам известно, поэтому нужно получше в ней покопаться и подобрать ключи к его настоящему.
   – И как же ты предлагаешь это сделать? – поинтересовался Джихад.
   – Заниматься этим надо терпеливо и последовательно, – ответил Далкамуни. Обратившись к начальнику, он спросил: – Ахмед, можно мне оставить эти документы на пару деньков у себя? Мне надо кое о чем подумать. Возможно, кого-нибудь придется послать в Европу. Скорее всего в Париж. Если возникнет такая необходимость, я пошлю Даджани. Он опытен, умен и терпелив. Если мы пойдем на такой шаг, надо будет заручиться поддержкой полковника Джомаха.
   – Это я обеспечу, – сказал Джибриль, а потом обратился к Халеду: – Я собираюсь сделать кое-что еще… Хочу пожертвовать этими двумя ливийцами, которые помогли нам установить на самолет бомбу.
   От этих слов сын его даже вздрогнул.
   – Зачем, отец?
   Джибриль чуть заметно усмехнулся.
   – Чтобы навести их на ложный след. Через наших людей мы подбросим французской разведке имена ливийцев и кое-какие доказательства. Французы тут же передадут эту информацию английским спецслужбам и ФБР. Естественно, что как только ФБР получит эти сведения, Грэйнджер благодаря своим связям узнает о них и передаст новость этому ублюдку Кризи. Не исключаю, что наши сведения изменят его цель и он начнет охоту вместо меня на Каддафи… К тому же мне этот расфуфыренный павлин никогда не внушал доверия.
   – Но он ведь об этом вообще ничего не знает, – стал протестовать Халед. – Мы подкупили этих людей на Мальте.
   Ахмед Джибриль лишь пожал плечами.
   – Тем хуже для него.
   Халед собирался еще что-то возразить, но заметил в глазах отца выражение, которого никогда раньше не видел, – в них застыл панический страх. Слова застряли у него в глотке, он тут же изменил позицию на сто восемьдесят градусов и пробормотал:
   – Я немедленно распоряжусь об этом, отец.
   Джибриль-старший довольно кивнул и, обратившись к Джихаду, сказал:
   – Возвращайся в лагерь. Скоро будем проводить операцию «Камир», начнем ее еще до конца этого месяца. Мне совсем не хочется, чтобы люди думали, будто мы бездействуем. – Потом он снова обернулся к Халеду. – Попрошу тебя оставаться здесь и лично возглавить мою службу охраны. – Далкамуни он сказал: – А твоя задача, друг мой, будет состоять в том, чтобы найти этого человека – Кризи… и убить его.

Глава 56

   Как автор серьезных художественных произведений Жорж Лаконт не состоялся, но смириться с этим был просто не в состоянии. Он постоянно вел войну сам с собой, а иногда и с управляющим банком, который по счастливой случайности был его давним приятелем.
   – Забудь ты о своем великом романе, – говорил ему обычно управляющий банком с терпением, достойным лучшего применения. – Ты ведь один из лучших журналистов Франции, размотал столько запутанных историй. Любая газета, любой журнал страны сочтут для себя за честь печатать твои материалы и с радостью будут платить тебе по высшей ставке. А ты неделями торчишь здесь, в глуши Бретани, и пытаешься сварганить что-то из совершеннейшей ерунды.
   Но Жоржу Лаконту было уже пятьдесят пять, и роман этот стал для него чем-то вроде раковой опухоли, которую необходимо как можно скорее оперировать. Так он и сидел в своем хлипком сельском домишке, без устали долбя по клавишам портативной расшатанной машинки «рояль», которую он повсюду возил с собой вот уже тридцать лет.
   Однако писатели, как и все простые смертные, нуждаются не только в пище духовной, а еда стоит денег. Поэтому когда литературный агент позвонил из Парижа и пригласил Лаконта на срочную встречу, ему не оставалось ничего другого, как сесть в видавший виды «ситроен» и отправиться в путь.

* * *

   – У меня такое ощущение, что за этим предложением кроется подвох, – сказал он своему агенту, как только тот изложил суть предложения. – Если я правильно понял, заказчики хотят составить книгу об элитных частях армий всех стран мира – в прошлом и настоящем. Почему бы тогда им просто не обратиться к военным историкам и экспертам? Зачем я им для этого понадобился?
   – Они хотят с тобой сотрудничать, поскольку один из разделов книги будет посвящен наемникам, – терпеливо объяснял агент. – А ты как раз и считаешься экспертом в этом вопросе. Твоя книга «Волки войны» была признана одной из лучших на эту тему. Кроме того, они готовы заплатить за эту работу очень хорошие деньги. – Вздохнув, он раскрыл карты: – Пятьдесят тысяч франков плюс расходы – это более чем приличный гонорар за статью, на которую у тебя уйдет не больше месяца.
   – Все это ты правильно говоришь, – признал Лаконт. – Но все равно этот заказ – дело темное. Во-первых, мне совершенно неясно, почему книгу хочет издавать никому не известная иорданская компания. Во-вторых, раздел о наемниках ограничивается лишь тремя персонажами – Сумасшедшим Майком Хоаром, Джоном Петерсом и Кризи. Почему бы не написать о паре французов, таких, скажем, как Денар, или об этом родезийце – Максе Макдональде? Оба еще живы. О Кризи только слухи ходят, что он в той истории с итальянской мафией не погиб, а больше всего внимания они просят уделить именно ему. Кроме того, они хотят, чтобы я отсылал им готовые материалы еженедельно. Интересно, почему?
   – Откуда я знаю? – вопросом на вопрос ответил агент. – Да и кого это волнует? Ты получаешь аванс в двадцать пять тысяч франков плюс двадцать тысяч на расходы, отчет о которых составишь по завершении работы. Все материалы о Петерсе и Хоаре у тебя уже собраны, так что остается только проверить слухи о том, жив ли на самом деле Кризи. Если да, ты просто разыщешь его и возьмешь интервью. Если нет – навсегда эти слухи похоронишь. Неужели, учитывая твое нынешнее финансовое положение, ты откажешься от этого более чем заманчивого предложения?
   Лаконт уныло покачал головой.
   – Ты же сам прекрасно понимаешь, что нет. Мне хоть что-то на счету надо иметь. – Он взглянул на часы, встал и сказал: – К концу недели я пришлю тебе материал на десять тысяч слов о Сумасшедшем Майке Хоаре и Джоне Петерсе, а потом отправлюсь в Брюссель. Если Кризи жив, след его можно будет найти только там.
   Журналист уже подошел к двери, когда его остановил голос агента.
   – Ты не веришь в эти слухи?
   Лаконт пожал плечами.
   – Я не склонен им доверять по той простой причине, что никогда не поверю в то, что кто-то смог убить этого человека, если только это не была Господня воля.

Глава 57

   Рамбахадур Раи совершенно правильно оценил Майкла. Как только Кризи удалось освободить его от изъяна, о котором говорил мудрый гуркха, разум юноши и направленность его мыслей стали гармонично сочетаться с его прирожденными способностями и навыками, приобретенными в ходе длительных тренировок.
   На его восемнадцатый день рождения Кризи купил ему джип «судзуки», а Леони подарила часы «Ролекс-ойстер». Семья Шкембри, прибывшая на торжественный обед в полном составе, преподнесла ему старое, но очень хорошее ружье. Особенно оно могло пригодиться ранним летом, когда горлицы и другие перелетные птицы возвращались через Мальту из Африки в Европу. Кроме того, Шкембри принесли несколько литров своего домашнего вина.