Страница:
— Так что вы только что закончили для мистера ван Ностранда?
— Молиться, конечно. Он попросил меня пойти в нашу каменную часовню на холме я помолиться Всевышнему за наше счастливое спасение. Уверена, вы знаете, что мистер ван Ностранд очень набожен, прямо как священник... По правде говоря, молодой человек, я помолилась слишком быстро, потому что в часовне явно сломался кондиционер. У меня потекли слезы и стало трудно дышать. Только не говорите ему об этом, но у меня до сих пор ужасно болит в груди. Не говорите ему, а то он забеспокоится. — Вы вышли из часовни?..
— Я пошла вниз по дороге и увидела, как вы бежите. Я подумала, что это Брайан, поэтому побежала за вами и заметила, как вы прячете журнал и засыпаете его землей.
— И что дальше?
— Точно не помню. Естественно, я очень расстроилась и хотела крикнуть вам, но вдруг почувствовала, что мне очень трудно дышать — только не говорите об этом Нильсу, — ив глазах все потемнело. Когда сознание прояснилось, оказалось, что я лежу на земле, а вокруг все горит! Я представительно выгляжу? Нильс хочет, чтобы я всегда выглядела величественно.
— Вы выглядите просто прекрасно, мадам Альварадо, но вы должны ответить мне на один вопрос, только быстро. Мистер ван Ностранд попросил меня позвонить в одни из лимузинов, дело очень срочное. Как это сделать?
— О, это очень просто... Когда я увидела здесь свет, то решила выяснить, кто... — Старая секретарша-аристократка не закончила фразу, ее тело сотрясла судорога, она прижала руки к груди, и журнал упал на землю. Лицо женщины, казалось, вздулось, глаза вылезли из орбит.
— Успокойтесь! — закричал Хоторн, который не мог дотянуться до женщины через окно. — Обопритесь на стену... Вы должны сказать мне! Как звонить в лимузины? Вы сказали, что это просто... Что мне надо делать? — Это... было... просто. — Женщина с трудом выдавливала из себя слова, судорожно глотая воздух. — А, сейчас нет... Нильс поручил мне уничтожить все записи... телефонных номеров.
— Но какие в лимузинах номера телефонов?
— Я... не акаю... это было очень давно. — Внезапно женщина сдавленно вскрикнула и схватилась руками за горло, в свете луча фонарика ее лицо сивело на глазах.
Хоторн выпрыгнул из окна на землю, выронив при этом фонарик. Подобрав его, он подбежал к Гретхен Альварадо, и в этот момент в проеме окна появилась Кэтрин Нильсен.
— Там есть бар, — крикнул ей Тайрел, — включи свет и принеси воды!
Тайрел принялся массировать горло женщине, и в этот момент в библиотеке зажегся свет. Он похолодел при виде представшей перед ним картины: искаженное от боли лицо пепельно-синего цвета, красные глаза с расширенными зрачками, тщательно уложенный парик из седых волос, наполовину съехавший с лысой головы. Гретхен Альварадо была мертва.
— Вот вода! — Кэти протянула Хоторну кувшин с водой. И вдруг она увидела лицо женщины. — О Боже, — прошептала Кэти, резво отвернувшись, словно ее затошнило. Однако она быстро взяла себя в руки. — Что с ней случилось?
— Ты сама бы это поняла, если бы почувствовала этот запах... а может, и не поняла бы. Химики называют его «гремучим газом». Если вдыхать его несколько секунд, он быстро проникает в легкие и вызывает кашель. И если его сразу полностью не удалить из организма, человек в течение часа, а то и раньше, умирает.
— Но если промывать организм пациенту будет неопытный доктор, то пациент просто захлебнется, — подал голос Пул, внезапно появившийся из темноты. — Я читал об этом, и этому уделялось большое внимание в ходе «Бури в пустыни»... Кто она такая?
— Преданная служанка Марса и Нептуна, или бывшая домоправительница, — ответил Тайрел. — Она только что молиилась за них в часовне и заслужила за это благодарность — в виде баллончика с газом, который, как мне думается, был спрятан в кондиционере.
— Замечательные ребята.
— Ладно, Джексон, помоги мне. Положим ее в библиотеке рядом с любимым хозяином, и уйдем отсюда.
— Уйдем? — удивленно спросила Кэти. — Но мне казалось, что ты хотел здесь все тщательно обыскать.
— Мы напрасно потеряем время, Кэти. — Хоторн поднял с земли запачканный кровью журнал регистрации и сунул его за пояс. — Эта леди хоть и была малость не в себе, но с послушностью робота выполняла приказы ван Ностранда. Бели она сказала, что здесь все чисто, значит, так оно и есть... Захвати эту квитанцию, пусть она будет у нас.
Шофер первого лимузина так и лежал связанный, он был без сознания, и его решено было оставить на месте. За руль сел Пул, видя, как устал уже немолодой бывший офицер военно-морской разведки.
— Поверь мне, это все из-за беготни и лазанья через окна, — сказал он Тайрелу.
— Только не думай, что уже можешь командовать, — ответил ему Тайрел с заднего сиденья, где он развалился, вытянув нестерпимо ноющие ноги. — Майор, проверь телефон, — приказал онн Нильсен, сидящей впереди рядом с Пулом. — Поищи какие-нибудь инструкции или номера, чтобы можно было позвонить во вторую машину. И в бардачок не забудь заглянуть.
— Здесь ничего нет, — сообщила Кэти, когда Пул уже выехал из поместья на дорогу, открыв предварительно шлагбаум в соответствии с инструкциями Хоторна. — Может быть, попросить телефонистку выяснить номер второго лимузина?
— Но для этого надо знать свой номер телефона или хотя бы, по крайней мере, номер автомобиля, — подал голос Джексон. — Иначе они тебе не ответят.
— Ты уверен?
— Более чем. Это правила Федеральной комиссии связи.
— Черт бы ее побрал!
— А как насчет капитана Стивенса?
— Попытаюсь! — воскликнул Хоторн, снимая трубку телефона, укрепленного с дверцей. Он быстро набрал номер и сказал дежурному на коммутаторе, что звонит из машины по делу, не терпящему отлагательства:
— Срочно, код четыре ноль!
— Что ты здесь делаешь? — Закричал в трубку шеф военно-морской разведки. — Черт побери, ты же в Пуэрто-Рико!
— Нет времени на объяснения, Генри! Имеется лимузин, принадлежащий Нильсу ван Ностранду, номерной знак штата Вирджиния, только я не знаю номера его телефона...
— Ван Ностранду? — перебил его изумленный Стивенс.
— Да, именно ему. Мне нужен номер телефона этого лимузина.
— А ты знаешь, сколько лимузинов в штате Вирджиния, в такой близости от Вашингтона?
— А в скольких из них едет Бажарат?
— Что?
— Выполняй, капитан! — закричал Хоторн, пытаясь прочесть цифры на телефоне. — Перезвони мне по номеру... — Тайрел продиктовал Стивенсу номер телефона и положил трубку, дважды в рассеянности не попав на рычаг.
— Куда ехать, коммандер? — спросил Пул.
— Покрутись тут немного, не хочу нигде останавливаться до звонка Стивенса.
— Если это немного оживит тебя, — продолжил лейтенант, — то могу сообщить, что «Гольфстрим» находится на пути в Шарлотту и приземлится через полтора часа, плюс-минус некоторое время на возможные грозовые облака.
— Не могу дождаться, когда услышу, кто устроил зеленую улицу этому ублюдку. Пять против двадцати, что его имя имеется в этом журнале.
— Как ты себя чувствуешь, Тай? — спросила Кэти, обернувшись и посмотрев, как он массирует ладонями вытянутые ноги.
— Что ты имеешь в виду? Я в полном порядке, за исключением того, что являюсь просто пассажиром, а не командиром.
Зазвонил телефон. Тайрел быстро схватил трубку.
— Да?
— Говорит телефонистка, сэр. Это номер...
— Не беспокойтесь, мисс, мне все ясно, — ворвался в их разговор голос Генри Стивенса. — Мы соединились не с той машиной.
— Сожалею, сэр, прошу извинить за беспокойство. Хоторн положил трубку.
— Во всяком случае, он действует довольно быстро, — заметил он.
Они ехали вдоль огромных поместий, в которых охотились местные миллионеры, но в темноте трудно было что-то хорошо разглядеть. Все трое были напряжены, разговора не получалось, они просто перебрасывались отдельными фразами. Ровно через восемнадцать минут снова зазвонил телефон.
— Во что ты влез? — холодным тоном поинтересовался капитан Генри Стивенс.
— Что ты выяснил для меня?
— Ничего такого, что бы нам с тобой хотелось услышать. Мы выяснили номер телефона лимузина ван Ностранда, второго лимузина, и телефонистка несколько раз звонила туда, но в ответ автоответчик твердил: «Шофер вышел из машины».
— Ну и что? Продолжайте следить за ним.
— В этом нет необходимости. Мы перехватили сообщение полиции об автомобиле с таким номером...
— Их остановили? Задержи их.
— Не остановили, — оборвал его Стивенс с холодным безразличием. — Ты имеешь представление о том, кто такой ван Ностранд?
— Мне достаточно знать то, что он связался со мной в обход тебя, Генри. — Удивлённый Стивенс попытался что-то сказать, но Тайрел оборвал его:
— Ты в этой ловушке не участвовал, капитан, и благодари Бога, что это так. Иначе я бы тебе просто глотку перерезал.
— О чем ты говоришь, черт побери?
— Я был приглашен на собственную казнь... но, к счастью, остался жив.
— Я не могу в это поверить!
— И все же поверь мне, я никогда не лгу, если дело касается моей жизни. Мы должны найти второй лимузин, найти Бажарат. Где он сейчас?
— На дне оврага возле проселочной дороги на Фэрфакс, — ответил оцепеневший шеф военно-морской разведки. — Шофер мертв.
— А где остальные? Их было двое, и одна из них Кровавая девочка!
— Ты говоришь...
— Я знаю! Где они?
— Там больше никого нет, только водитель... убитый выстрелом в голову... Я еще раз тебя спрашиваю, Тай: тебе известно, кто такой ван Ностранд? Полиция уже направилась в его дом!
— Они найдут в библиотеке его окоченевший труп. До свидания, Генри. — Хоторн положил трубку и откинулся на сиденье. Руки и ноги болели, голова раскалывалась от тревожных мыслей и напряжения, — Забудем о втором лимузине, — сказал он, поднося руку к отяжелевшим векам, — с ним все кончено, шофер мертв.
— А Бажарат? — воскликнула Кэтрин, оборачиваясь. — Где она?
— Кто это может знать? В любом месте в радиусе ста миль, но мы не будем разыскивать ее ночью. Возможно, мы что-то выясним из журнала регистрации, и еще больше нам может дать информация из Шарлотты... А может, и то и другое вместе. Давайте найдем какое-нибудь место, где можно отдохнуть и поесть. Старый инструктор как-то сказал мне, что отдых и еда — это тоже оружие.
— Мы только что проскочили вполне симпатичное местечко, — сказал Пул. — Я не знаю, сможем ли мы отыскать что-нибудь еще. Мы тут все объехали, но это был единственный мотель, который я заметил. Кстати, мистер ван Ностранд должен был заказать нам с Кэти там номера, но, конечно, и не подумал сделать этого.
— "Шенандо Лодж", да? — спросила майор.
— Именно он, — ответил лейтенант.
— Разворачивайся, — приказал Тайрел.
Глава 20
— Молиться, конечно. Он попросил меня пойти в нашу каменную часовню на холме я помолиться Всевышнему за наше счастливое спасение. Уверена, вы знаете, что мистер ван Ностранд очень набожен, прямо как священник... По правде говоря, молодой человек, я помолилась слишком быстро, потому что в часовне явно сломался кондиционер. У меня потекли слезы и стало трудно дышать. Только не говорите ему об этом, но у меня до сих пор ужасно болит в груди. Не говорите ему, а то он забеспокоится. — Вы вышли из часовни?..
— Я пошла вниз по дороге и увидела, как вы бежите. Я подумала, что это Брайан, поэтому побежала за вами и заметила, как вы прячете журнал и засыпаете его землей.
— И что дальше?
— Точно не помню. Естественно, я очень расстроилась и хотела крикнуть вам, но вдруг почувствовала, что мне очень трудно дышать — только не говорите об этом Нильсу, — ив глазах все потемнело. Когда сознание прояснилось, оказалось, что я лежу на земле, а вокруг все горит! Я представительно выгляжу? Нильс хочет, чтобы я всегда выглядела величественно.
— Вы выглядите просто прекрасно, мадам Альварадо, но вы должны ответить мне на один вопрос, только быстро. Мистер ван Ностранд попросил меня позвонить в одни из лимузинов, дело очень срочное. Как это сделать?
— О, это очень просто... Когда я увидела здесь свет, то решила выяснить, кто... — Старая секретарша-аристократка не закончила фразу, ее тело сотрясла судорога, она прижала руки к груди, и журнал упал на землю. Лицо женщины, казалось, вздулось, глаза вылезли из орбит.
— Успокойтесь! — закричал Хоторн, который не мог дотянуться до женщины через окно. — Обопритесь на стену... Вы должны сказать мне! Как звонить в лимузины? Вы сказали, что это просто... Что мне надо делать? — Это... было... просто. — Женщина с трудом выдавливала из себя слова, судорожно глотая воздух. — А, сейчас нет... Нильс поручил мне уничтожить все записи... телефонных номеров.
— Но какие в лимузинах номера телефонов?
— Я... не акаю... это было очень давно. — Внезапно женщина сдавленно вскрикнула и схватилась руками за горло, в свете луча фонарика ее лицо сивело на глазах.
Хоторн выпрыгнул из окна на землю, выронив при этом фонарик. Подобрав его, он подбежал к Гретхен Альварадо, и в этот момент в проеме окна появилась Кэтрин Нильсен.
— Там есть бар, — крикнул ей Тайрел, — включи свет и принеси воды!
Тайрел принялся массировать горло женщине, и в этот момент в библиотеке зажегся свет. Он похолодел при виде представшей перед ним картины: искаженное от боли лицо пепельно-синего цвета, красные глаза с расширенными зрачками, тщательно уложенный парик из седых волос, наполовину съехавший с лысой головы. Гретхен Альварадо была мертва.
— Вот вода! — Кэти протянула Хоторну кувшин с водой. И вдруг она увидела лицо женщины. — О Боже, — прошептала Кэти, резво отвернувшись, словно ее затошнило. Однако она быстро взяла себя в руки. — Что с ней случилось?
— Ты сама бы это поняла, если бы почувствовала этот запах... а может, и не поняла бы. Химики называют его «гремучим газом». Если вдыхать его несколько секунд, он быстро проникает в легкие и вызывает кашель. И если его сразу полностью не удалить из организма, человек в течение часа, а то и раньше, умирает.
— Но если промывать организм пациенту будет неопытный доктор, то пациент просто захлебнется, — подал голос Пул, внезапно появившийся из темноты. — Я читал об этом, и этому уделялось большое внимание в ходе «Бури в пустыни»... Кто она такая?
— Преданная служанка Марса и Нептуна, или бывшая домоправительница, — ответил Тайрел. — Она только что молиилась за них в часовне и заслужила за это благодарность — в виде баллончика с газом, который, как мне думается, был спрятан в кондиционере.
— Замечательные ребята.
— Ладно, Джексон, помоги мне. Положим ее в библиотеке рядом с любимым хозяином, и уйдем отсюда.
— Уйдем? — удивленно спросила Кэти. — Но мне казалось, что ты хотел здесь все тщательно обыскать.
— Мы напрасно потеряем время, Кэти. — Хоторн поднял с земли запачканный кровью журнал регистрации и сунул его за пояс. — Эта леди хоть и была малость не в себе, но с послушностью робота выполняла приказы ван Ностранда. Бели она сказала, что здесь все чисто, значит, так оно и есть... Захвати эту квитанцию, пусть она будет у нас.
Шофер первого лимузина так и лежал связанный, он был без сознания, и его решено было оставить на месте. За руль сел Пул, видя, как устал уже немолодой бывший офицер военно-морской разведки.
— Поверь мне, это все из-за беготни и лазанья через окна, — сказал он Тайрелу.
— Только не думай, что уже можешь командовать, — ответил ему Тайрел с заднего сиденья, где он развалился, вытянув нестерпимо ноющие ноги. — Майор, проверь телефон, — приказал онн Нильсен, сидящей впереди рядом с Пулом. — Поищи какие-нибудь инструкции или номера, чтобы можно было позвонить во вторую машину. И в бардачок не забудь заглянуть.
— Здесь ничего нет, — сообщила Кэти, когда Пул уже выехал из поместья на дорогу, открыв предварительно шлагбаум в соответствии с инструкциями Хоторна. — Может быть, попросить телефонистку выяснить номер второго лимузина?
— Но для этого надо знать свой номер телефона или хотя бы, по крайней мере, номер автомобиля, — подал голос Джексон. — Иначе они тебе не ответят.
— Ты уверен?
— Более чем. Это правила Федеральной комиссии связи.
— Черт бы ее побрал!
— А как насчет капитана Стивенса?
— Попытаюсь! — воскликнул Хоторн, снимая трубку телефона, укрепленного с дверцей. Он быстро набрал номер и сказал дежурному на коммутаторе, что звонит из машины по делу, не терпящему отлагательства:
— Срочно, код четыре ноль!
— Что ты здесь делаешь? — Закричал в трубку шеф военно-морской разведки. — Черт побери, ты же в Пуэрто-Рико!
— Нет времени на объяснения, Генри! Имеется лимузин, принадлежащий Нильсу ван Ностранду, номерной знак штата Вирджиния, только я не знаю номера его телефона...
— Ван Ностранду? — перебил его изумленный Стивенс.
— Да, именно ему. Мне нужен номер телефона этого лимузина.
— А ты знаешь, сколько лимузинов в штате Вирджиния, в такой близости от Вашингтона?
— А в скольких из них едет Бажарат?
— Что?
— Выполняй, капитан! — закричал Хоторн, пытаясь прочесть цифры на телефоне. — Перезвони мне по номеру... — Тайрел продиктовал Стивенсу номер телефона и положил трубку, дважды в рассеянности не попав на рычаг.
— Куда ехать, коммандер? — спросил Пул.
— Покрутись тут немного, не хочу нигде останавливаться до звонка Стивенса.
— Если это немного оживит тебя, — продолжил лейтенант, — то могу сообщить, что «Гольфстрим» находится на пути в Шарлотту и приземлится через полтора часа, плюс-минус некоторое время на возможные грозовые облака.
— Не могу дождаться, когда услышу, кто устроил зеленую улицу этому ублюдку. Пять против двадцати, что его имя имеется в этом журнале.
— Как ты себя чувствуешь, Тай? — спросила Кэти, обернувшись и посмотрев, как он массирует ладонями вытянутые ноги.
— Что ты имеешь в виду? Я в полном порядке, за исключением того, что являюсь просто пассажиром, а не командиром.
Зазвонил телефон. Тайрел быстро схватил трубку.
— Да?
— Говорит телефонистка, сэр. Это номер...
— Не беспокойтесь, мисс, мне все ясно, — ворвался в их разговор голос Генри Стивенса. — Мы соединились не с той машиной.
— Сожалею, сэр, прошу извинить за беспокойство. Хоторн положил трубку.
— Во всяком случае, он действует довольно быстро, — заметил он.
Они ехали вдоль огромных поместий, в которых охотились местные миллионеры, но в темноте трудно было что-то хорошо разглядеть. Все трое были напряжены, разговора не получалось, они просто перебрасывались отдельными фразами. Ровно через восемнадцать минут снова зазвонил телефон.
— Во что ты влез? — холодным тоном поинтересовался капитан Генри Стивенс.
— Что ты выяснил для меня?
— Ничего такого, что бы нам с тобой хотелось услышать. Мы выяснили номер телефона лимузина ван Ностранда, второго лимузина, и телефонистка несколько раз звонила туда, но в ответ автоответчик твердил: «Шофер вышел из машины».
— Ну и что? Продолжайте следить за ним.
— В этом нет необходимости. Мы перехватили сообщение полиции об автомобиле с таким номером...
— Их остановили? Задержи их.
— Не остановили, — оборвал его Стивенс с холодным безразличием. — Ты имеешь представление о том, кто такой ван Ностранд?
— Мне достаточно знать то, что он связался со мной в обход тебя, Генри. — Удивлённый Стивенс попытался что-то сказать, но Тайрел оборвал его:
— Ты в этой ловушке не участвовал, капитан, и благодари Бога, что это так. Иначе я бы тебе просто глотку перерезал.
— О чем ты говоришь, черт побери?
— Я был приглашен на собственную казнь... но, к счастью, остался жив.
— Я не могу в это поверить!
— И все же поверь мне, я никогда не лгу, если дело касается моей жизни. Мы должны найти второй лимузин, найти Бажарат. Где он сейчас?
— На дне оврага возле проселочной дороги на Фэрфакс, — ответил оцепеневший шеф военно-морской разведки. — Шофер мертв.
— А где остальные? Их было двое, и одна из них Кровавая девочка!
— Ты говоришь...
— Я знаю! Где они?
— Там больше никого нет, только водитель... убитый выстрелом в голову... Я еще раз тебя спрашиваю, Тай: тебе известно, кто такой ван Ностранд? Полиция уже направилась в его дом!
— Они найдут в библиотеке его окоченевший труп. До свидания, Генри. — Хоторн положил трубку и откинулся на сиденье. Руки и ноги болели, голова раскалывалась от тревожных мыслей и напряжения, — Забудем о втором лимузине, — сказал он, поднося руку к отяжелевшим векам, — с ним все кончено, шофер мертв.
— А Бажарат? — воскликнула Кэтрин, оборачиваясь. — Где она?
— Кто это может знать? В любом месте в радиусе ста миль, но мы не будем разыскивать ее ночью. Возможно, мы что-то выясним из журнала регистрации, и еще больше нам может дать информация из Шарлотты... А может, и то и другое вместе. Давайте найдем какое-нибудь место, где можно отдохнуть и поесть. Старый инструктор как-то сказал мне, что отдых и еда — это тоже оружие.
— Мы только что проскочили вполне симпатичное местечко, — сказал Пул. — Я не знаю, сможем ли мы отыскать что-нибудь еще. Мы тут все объехали, но это был единственный мотель, который я заметил. Кстати, мистер ван Ностранд должен был заказать нам с Кэти там номера, но, конечно, и не подумал сделать этого.
— "Шенандо Лодж", да? — спросила майор.
— Именно он, — ответил лейтенант.
— Разворачивайся, — приказал Тайрел.
Глава 20
Николо Монтави из Портичи быстрыми шагами ходил взад и вперед, дрожа от страха и усталости. Пот струился по его лицу, широко раскрытые глаза бегали по сторонам, выдавая его паническое состояние. Менее часа назад он совершил не только ужасное преступление, но и смертный грех в глазах Господа! Он помог отнять человеческую жизнь, нет, слава Богу, сам он никого не убил, но не помешал убийству в те короткие мгновения, когда увидел, как Кабрини вытащила из сумочки пистолет. В тот момент он еще был напуган ужасной стрельбой, сопровождавшей их бегство из этого громадного имения. Синьора приказала шоферу остановить лимузин, и все было кончено! Она вытащила пистолет и выстрелила шоферу в затылок с таким ледяным спокойствием, как будто муху прихлопнула. Именно так! Спустя несколько секунд она приказала портовому мальчишке отвести машину с дороги и столкнуть ее в овраг. Он не смог ослушаться, ведь у нее в руках был пистолет, а Николо сердцем чувствовал да и видел по ее глазам, что она убьет его, если он не подчинится.
Амайя Бажарат сидела на диване в маленьком номере «Шенандо Лодж», наблюдая за мечущимся в панике Николо.
— Может быть, хочешь еще что-нибудь сказать, дорогой? Пожалуйста, только говори потише.
— Ты бесноватая, совершенно сумасшедшая женщина! Убила этого человека без всякой причины, из-за тебя мы попадем в преисподнюю!
— Меня радует твое понимание того, что этот путь уготовлен нам обоим.
— Ты застрелила его точно так же, как и темнокожую служанку на острове, а он был всего лишь шофером! — воскликнул дрожащий, как в лихорадке, молодой итальянец. — Вся эта одежда, вранье, вообще весь этот спектакль, который мы разыгрывали перед важными людьми... Это в чем-то похоже на мою жизнь в порту, там тоже надо угождать тем, кто платит... Но убийство двух таких людей! Боже, простой шофер!
— Он не был простым шофером. Что ты нашел, когда я приказала тебе обыскать его карманы?
— Пистолет, — тихо, неохотно ответил Николо.
— Разве простые шоферы носят оружие?
— В Италии многие носят, чтобы защищать своих хозяев.
— Возможно, но не здесь, не в Соединенных Штатах. У них здесь есть такие законы, которых нет у нас.
— Я ничего не знаю о таких законах.
А я знаю и говорю тебе, что этот человек был преступником, тайным агентом, поклявшимся уничтожить наше великое дело.
— У тебя есть великое дело?
— Величайшее, Николо. Сейчас в мире нет таких великих дел, и сама церковь молча благословила нас отдать жизни раде него.
— Ватикан? Но у нас с тобой разная вера! У тебя вообще нет веры!
— В данном случае есть, даю тебе честное слово, и это все, что я могу сказать тебе. Так что видишь, твои опасения напрасны. Теперь ты понял?
— Нет, я ничего не понял, синьора.
— Тебе и не надо понимать, — резко осадила его Бажарат. — Думай о своем богатстве в Неаполе и о той благородной семье, которая примет тебя в Равелло как собственного сына. А пока будешь размышлять об этом, в спальню и распакуй вещи.
— Ты очень сложная женщина, — спокойно произнес Николо, глядя на Бажарат.
— Конечно. А теперь поторопись, мне надо еще сделать несколько звонков.
Молодой итальянец скрылся в спальне, а Бажарат потянулась к телефону, стоящему на соседнем столике. Она набрала номер их отеля в Вашингтоне и попросила к телефону портье. Назвав себя, Бажарат дала указания насчет оставшегося багажа и попросила продиктовать поступившие на ее имя сообщения, за что портье при отъезде были выплачены очень приличные чаевые.
— Благодарю вас за щедрость, мадам, — послышался слащавый голос на другом конце провода в Вашингтоне, — и будьте уверены, что ко всем вашим просьбам будет проявлено максимальное внимание. Очень жаль, что вы так быстро уехали, но надеюсь снова увидеть вас, когда вы вернетесь в столицу.
— Продиктуйте, пожалуйста, какие были сообщения.
Их было пять, и наиболее важное из них от сенатора Несбита. Несколько других — более или менее полезные, но не жизненно важные, а последнее просто загадочное. Оно было от молодого рыжеволосого политического консультанта, с которым они познакомились в Палм-Бич. Это был тот самый внештатный сотрудник «Нью-Йорк Таймс», предупредивший ее об опасном в своем любопытстве репортере из «Майами геральд». Причем настолько опасном, что Бажарат пришлось быстро уничтожить его с помощью шипа своего смертоносного браслета. В первую очередь она позвонила сенатору.
— У меня есть для вас многообещающая новость, графиня. Мой коллега из сената любезно согласился устроить встречу с президентом через три дня. Мы, конечно, понимаем...
— Естественно, — оборвала его Бажарат. — Барон будет очень рад, и поверьте мне, сенатор, что вы не будете забыты.
— Очень любезно с вашей стороны. Ваш визит не внесут в распорядок дня президента и разрешат сделать всего одну фотографию, одобренную главой администрации Белого дома. Но вы должны будете подписать специальное обязательство, что это личная фотография, которая не попадет в средства массовой информации ни здесь, ни за границей. Вы поставите себя в очень затруднительное положение, если нарушите это обязательство.
— Безусловно, это будет только личная фотография, — согласилась Бажарат. — Считайте, что у вас есть слово одной из великих семей Италии.
— Это полностью всех устроит. — Голос Несбита повеселел, и он даже позволил себе хихикнуть. — Однако, если финансовые интересы барона будут благоприятны в политическом отношении, особенно в тех районах, где наблюдается спад в экономике, я гарантирую вам, что глава администрации повсюду распространит фотографию президента с сыном барона. Предвидя такой поворот событий, мы с моим коллегой из штата Мичиган пригласим своего фотографа, который снимет нас вместе с вашим племянником... без президента.
— Как интересно, — воскликнула Бажарат и тихонько засмеялась.
— Вы просто не знаете главу администрации, — сказал Несбит. — Если фотография является собственностью Овального кабинета, то к ней близко никого не подпустят... Куда я смогу позвонить вам? В отеле сказали, что они только принимают сообщения.
— Вы же видите, мы так много разъезжаем, — поспешно оборвала сенатора Бажарат, чтобы не касаться этого щекотливого вопроса. — Думаю, что в скором времени мы отправимся в Мичиган, но наша жизнь проходит в таком быстром ритме. У Данте Паоло энергии, как у шести молодых буйволов.
— Это, конечно, не мое дело, графиня, но я думаю, что вам было бы гораздо легче и даже полезнее, если бы вы имели свой офис и персонал... ну, по крайней мере, хотя бы секретаря, который бы знал, где вас можно найти.
Уверен, что среда многочисленных друзей барона десятки человек были бы рады оказать ему подобную услугу. И я, конечно, могу помочь вам и предложить собственный офис.
— Вы прямо читаете наши мысли, но, к сожалению, это невозможно. У моего брата совершенно другой подход к таким вещам, и он крайне щепетилен в вопросах конфиденциальности и порядочности, и, без сомнения, потому, что в мире финансов много непорядочных людей, Персонал и секретари имеются только в Равелло, и нигде больше. Мы звоним туда каждый день, иногда по два-три раза, ж он доверяет только своим людям, которых знает уже много лет.
— Он очень осторожный человек, — сказал сенатор, — и, черт возьми, так и надо. «Уотергейт» и «Иран-контрас» всех нас этому научили. Надеюсь, что ваш телефон не прослушивается.
— Мы возим с собой портативные шифраторы, настроенные на частоту приема, синьор. Что может быть безопаснее?
— Мой телефон, у него более сложная система защиты. Министерство обороны утверждает, что эта система не по зубам никаким шпионам. Очень впечатляет.
— Ну, с подобными людьми мы не сталкиваемся, сенатор, а нашей системы нам вполне хватает для безопасности... Конечно, я буду каждый час звонить в отель портье.
— Будьте любезны, графина. В Вашингтоне три дня могут превратиться в завтра или вчера.
— Я вас очень хорошо поняла.
— Вы получили дополнительные материалы, отправленные вам из моего офиса?
— В данный момент Данте Паоло по другому телефону с энтузиазмом рассказывает барону о ваших предложениях.
— Вы знаете, это на самом деле замечательно, графина. Молодой человек такой умный, такой сообразительный, Барон, должно быть, страшно гордится сыном. А вы, графиня, наверняка самая любимая сестра, которой он полностью доверяет. Такая эрудированная, привлекательная, тактичная женщина, Вы никогда не думали заняться политикой?
— Я все время думаю о политике, — со смехом ответила Бажарат, — и очень хочу, чтобы ее вообще не было, потому что она раздражает меня.
— Помилуйте, мы же останемся без работы! Я вередам для вас сообщение о деталях вашего визита в Белый дом... И, если у вас будут новости из Равелло, вы, конечно, знаете, как со мной связаться.
— Никаких если, синьор Несбит, как только будут новости, я вам сразу сообщу. До свидания. — Положив трубку, Бажарат посмотрела на фирменный блокнот отеля, куда она записала имена и номера телефонов, которые ей продиктовал портье в Вашингтоне. Трое вполне могли подождать, мог подождать и последний, но любопытство заставило ее вновь снять трубку и набрать номер рыжеволосого политического консультанта из Палм-Бич.
— Квартира Райлли, — бодрым голосом произнес автоответчик. — Если ваш звонок касается выплат за мои услуги, нажмите единицу. Если нет, то катитесь ко всем чертям и освободите линию для ценных звонков. Впрочем, можете сообщить свое имя и даже номер телефона, но я ничего не обещаю. — Раздался длинный гудок, и после него Бажарат заговорила:
— Мы познакомились в Палм-Бич, мистер Райлли, и я звоню по вашей просьбе...
— Рад, что вы позвонили, графиня, — перебил Бажарат МОЛОДОЕ политический консультант, включившись в разговор. — Вас очень трудно выследить.
— И как же вам все-таки удалось это сделать, мистер Райлли?
— Информация будет стоить вам денег, — ответил молодой человек, рассмеявшись. — Но, с другой стороны, так как вы не нажали единицу, то я расскажу вам об этом бесплатно.
— Очень любезно с вашей стороны.
— Это оказалось довольно простым делом. Я вспомнил о нескольких дельцах из Вашингтона, которые крутились возле вас, и позвонил их секретарям. Двое из троих секретарей сообщили мне, где вы остановились.
— Они так легко снабдили вас этой информацией?
— Конечно, особенно после того, как я объяснил им, что только что прилетел из Рима и привез для вас очень важное сообщение от барона и что барону очень приятно будет услышать имя человека, который помог мне разыскать вас. А еще я заметил, что они могут рассчитывать на браслет с бриллиантами, на котором начертано имя Равелло. Вы же знаете, как экспансивны богатые итальянцы.
— Да вы просто мошенник, мистер Райлли.
— Начинающий, графиня. Но в этом городе полно настоящего жулья.
— Зачем вы хотели поговорить со мной?
— Боюсь, что это будет стоить вам денег, леди.
— А какую услугу вы можете оказать мне, чтобы я за нее заплатила?
— Могу предоставить информацию.
— Какого характера и сколько она стоит?
— Это два разных вопроеа8 н если быть честным, то я могу ответить на первый, а вот цену назвать не могу. Только вы можете ее установить.
— Тогда дайте ответ на первый вопрос.
— Хорошо. Кое-кто занят поисками двух людей, которыми как раз можете быть вы с юношей, а можете и не быть. Подчеркиваю, что можете и не быть, потому что в это очень трудно поверить, а тогда, значит, у меня просто чертовски богатое воображение.
— Я понимаю. — Бажарат похолодела, опасность была совсем рядом. — Мы те, кто мы есть, мистер Райлли, — сказала она, ничем не выдав своего волнения. — А кто такие те, другие?
— Люди, занимающиеся какими-то темными делами. Может быть, воры, а может быть, посланцы наркомафии, ищущие новые рынки сбыта, или просто аферисты с Сицилии, подбирающие жертву.
— И нас можно спутать с такими людьми?
— По внешнему виду — нет. Женщина гораздо моложе вас, а юношу описывают как неграмотного, здоровенного громилу.
— Абсурд какой-то!
— Да, и я так думаю, но, как я уже сказал, у меня чертовски богатое воображение. Хотите встретиться?
— Конечно, если только это положит конец вашим безумным догадкам.
— Где мы встретимся?
— В городке под названием Фэрфакс, здесь есть что-то вроде гостиницы, называется «Шенандо Лодж».
— Я знаю это место, как, впрочем, и большинство мужей-гуляк в Вашингтоне... удивлен, что вы там оказались. Я буду через час.
— Буду ждать вас на стоянке, — уточнила Бажарат, — не хочу тревожить Данте Паоло, младшего барона ди Равелло.
— Ашкелон!
— Да здравствует Ашкелон! Какие новости?
— Скоро начинаем первую фазу операции, готовьтесь к началу отсчета времени.
— Хвала Аллаху.
— Хвала американскому сенатору.
— Вы шутите?
— Нисколько. Он все для нас устроил, выбранная стратегия оказалась успешной.
— Подробности?
— Они вам не нужны. Но в том случае, если я не спасусь, его имя Несбит. Он может еще понадобиться вам после того, как меня не станет. А ваш Аллах знает, как его можно будет использовать.
Лимузин, за рулем которого сидел Пул, въехал в ворота «Шенандо Лодж». Несмотря на растрепанный вид трех приезжих и поздний час, упоминание имени ван Ностранда обеспечило им два соседних номера.
— Что мы теперь будем делать, Тай? — спросила Кэти, входя в номер, в котором расположились Тайрел и Джексон.
— Закажем поесть, отдохнем и начнем звонить... О Боже!
— В чем дело?
— Стивенс! — воскликнул Хоторн и поспешил к телефону. — Полиция... Они могут все испортить в Шарлотте, арестуют пилотов, и весь наш план полетит к чертям!
— А ты можешь им помешать? — спросила Нильсен, наблюдая за Тайрелом, яростно набирающим номер телефона.
— Все зависит от того, когда они прилетят туда... Капитана Стивенса, срочно, код четыре ноль?.. Генри, это я. Что бы ни происходило в доме ван Ностранда, ты должен нажать на все рычаги и обеспечить полное молчание! — Хоторн замолчал и почти минуту выслушивал собеседника. — Мне придется отозвать некоторые задания, которые я тебе дал, капитан, — сказал он наконец, но уже более спокойным, тоном. — Позвоню тебе через несколько часов и назову несколько имен. Тебе надо будет самым тщательным образом проверить каждого человека: круглосуточное наблюдение, прослушивание телефонных разговоров, компрометирующие материалы... в общем, полный набор... Хорошая мысль, Генри. Между прочим, я тут тоже кое о чем размышляю, можно даже сказать, переоцениваю события, но, правда, они касаются совсем другого. Понимаю, что в данный момент это может прозвучать совсем глупо, но как хорошо ты знал Ингрид? — На лице Хоторна появилась печальная улыбка, глаза медленно закрылись. — Я так и думал. Позвоню тебе ночью, ты будешь в кабинете или дома?.. Конечно, мне не стоило об этом спрашивать. — Хоторн положил трубку и, не снимая руки с телефона, поднял голову и сказал:
Амайя Бажарат сидела на диване в маленьком номере «Шенандо Лодж», наблюдая за мечущимся в панике Николо.
— Может быть, хочешь еще что-нибудь сказать, дорогой? Пожалуйста, только говори потише.
— Ты бесноватая, совершенно сумасшедшая женщина! Убила этого человека без всякой причины, из-за тебя мы попадем в преисподнюю!
— Меня радует твое понимание того, что этот путь уготовлен нам обоим.
— Ты застрелила его точно так же, как и темнокожую служанку на острове, а он был всего лишь шофером! — воскликнул дрожащий, как в лихорадке, молодой итальянец. — Вся эта одежда, вранье, вообще весь этот спектакль, который мы разыгрывали перед важными людьми... Это в чем-то похоже на мою жизнь в порту, там тоже надо угождать тем, кто платит... Но убийство двух таких людей! Боже, простой шофер!
— Он не был простым шофером. Что ты нашел, когда я приказала тебе обыскать его карманы?
— Пистолет, — тихо, неохотно ответил Николо.
— Разве простые шоферы носят оружие?
— В Италии многие носят, чтобы защищать своих хозяев.
— Возможно, но не здесь, не в Соединенных Штатах. У них здесь есть такие законы, которых нет у нас.
— Я ничего не знаю о таких законах.
А я знаю и говорю тебе, что этот человек был преступником, тайным агентом, поклявшимся уничтожить наше великое дело.
— У тебя есть великое дело?
— Величайшее, Николо. Сейчас в мире нет таких великих дел, и сама церковь молча благословила нас отдать жизни раде него.
— Ватикан? Но у нас с тобой разная вера! У тебя вообще нет веры!
— В данном случае есть, даю тебе честное слово, и это все, что я могу сказать тебе. Так что видишь, твои опасения напрасны. Теперь ты понял?
— Нет, я ничего не понял, синьора.
— Тебе и не надо понимать, — резко осадила его Бажарат. — Думай о своем богатстве в Неаполе и о той благородной семье, которая примет тебя в Равелло как собственного сына. А пока будешь размышлять об этом, в спальню и распакуй вещи.
— Ты очень сложная женщина, — спокойно произнес Николо, глядя на Бажарат.
— Конечно. А теперь поторопись, мне надо еще сделать несколько звонков.
Молодой итальянец скрылся в спальне, а Бажарат потянулась к телефону, стоящему на соседнем столике. Она набрала номер их отеля в Вашингтоне и попросила к телефону портье. Назвав себя, Бажарат дала указания насчет оставшегося багажа и попросила продиктовать поступившие на ее имя сообщения, за что портье при отъезде были выплачены очень приличные чаевые.
— Благодарю вас за щедрость, мадам, — послышался слащавый голос на другом конце провода в Вашингтоне, — и будьте уверены, что ко всем вашим просьбам будет проявлено максимальное внимание. Очень жаль, что вы так быстро уехали, но надеюсь снова увидеть вас, когда вы вернетесь в столицу.
— Продиктуйте, пожалуйста, какие были сообщения.
Их было пять, и наиболее важное из них от сенатора Несбита. Несколько других — более или менее полезные, но не жизненно важные, а последнее просто загадочное. Оно было от молодого рыжеволосого политического консультанта, с которым они познакомились в Палм-Бич. Это был тот самый внештатный сотрудник «Нью-Йорк Таймс», предупредивший ее об опасном в своем любопытстве репортере из «Майами геральд». Причем настолько опасном, что Бажарат пришлось быстро уничтожить его с помощью шипа своего смертоносного браслета. В первую очередь она позвонила сенатору.
— У меня есть для вас многообещающая новость, графиня. Мой коллега из сената любезно согласился устроить встречу с президентом через три дня. Мы, конечно, понимаем...
— Естественно, — оборвала его Бажарат. — Барон будет очень рад, и поверьте мне, сенатор, что вы не будете забыты.
— Очень любезно с вашей стороны. Ваш визит не внесут в распорядок дня президента и разрешат сделать всего одну фотографию, одобренную главой администрации Белого дома. Но вы должны будете подписать специальное обязательство, что это личная фотография, которая не попадет в средства массовой информации ни здесь, ни за границей. Вы поставите себя в очень затруднительное положение, если нарушите это обязательство.
— Безусловно, это будет только личная фотография, — согласилась Бажарат. — Считайте, что у вас есть слово одной из великих семей Италии.
— Это полностью всех устроит. — Голос Несбита повеселел, и он даже позволил себе хихикнуть. — Однако, если финансовые интересы барона будут благоприятны в политическом отношении, особенно в тех районах, где наблюдается спад в экономике, я гарантирую вам, что глава администрации повсюду распространит фотографию президента с сыном барона. Предвидя такой поворот событий, мы с моим коллегой из штата Мичиган пригласим своего фотографа, который снимет нас вместе с вашим племянником... без президента.
— Как интересно, — воскликнула Бажарат и тихонько засмеялась.
— Вы просто не знаете главу администрации, — сказал Несбит. — Если фотография является собственностью Овального кабинета, то к ней близко никого не подпустят... Куда я смогу позвонить вам? В отеле сказали, что они только принимают сообщения.
— Вы же видите, мы так много разъезжаем, — поспешно оборвала сенатора Бажарат, чтобы не касаться этого щекотливого вопроса. — Думаю, что в скором времени мы отправимся в Мичиган, но наша жизнь проходит в таком быстром ритме. У Данте Паоло энергии, как у шести молодых буйволов.
— Это, конечно, не мое дело, графиня, но я думаю, что вам было бы гораздо легче и даже полезнее, если бы вы имели свой офис и персонал... ну, по крайней мере, хотя бы секретаря, который бы знал, где вас можно найти.
Уверен, что среда многочисленных друзей барона десятки человек были бы рады оказать ему подобную услугу. И я, конечно, могу помочь вам и предложить собственный офис.
— Вы прямо читаете наши мысли, но, к сожалению, это невозможно. У моего брата совершенно другой подход к таким вещам, и он крайне щепетилен в вопросах конфиденциальности и порядочности, и, без сомнения, потому, что в мире финансов много непорядочных людей, Персонал и секретари имеются только в Равелло, и нигде больше. Мы звоним туда каждый день, иногда по два-три раза, ж он доверяет только своим людям, которых знает уже много лет.
— Он очень осторожный человек, — сказал сенатор, — и, черт возьми, так и надо. «Уотергейт» и «Иран-контрас» всех нас этому научили. Надеюсь, что ваш телефон не прослушивается.
— Мы возим с собой портативные шифраторы, настроенные на частоту приема, синьор. Что может быть безопаснее?
— Мой телефон, у него более сложная система защиты. Министерство обороны утверждает, что эта система не по зубам никаким шпионам. Очень впечатляет.
— Ну, с подобными людьми мы не сталкиваемся, сенатор, а нашей системы нам вполне хватает для безопасности... Конечно, я буду каждый час звонить в отель портье.
— Будьте любезны, графина. В Вашингтоне три дня могут превратиться в завтра или вчера.
— Я вас очень хорошо поняла.
— Вы получили дополнительные материалы, отправленные вам из моего офиса?
— В данный момент Данте Паоло по другому телефону с энтузиазмом рассказывает барону о ваших предложениях.
— Вы знаете, это на самом деле замечательно, графина. Молодой человек такой умный, такой сообразительный, Барон, должно быть, страшно гордится сыном. А вы, графиня, наверняка самая любимая сестра, которой он полностью доверяет. Такая эрудированная, привлекательная, тактичная женщина, Вы никогда не думали заняться политикой?
— Я все время думаю о политике, — со смехом ответила Бажарат, — и очень хочу, чтобы ее вообще не было, потому что она раздражает меня.
— Помилуйте, мы же останемся без работы! Я вередам для вас сообщение о деталях вашего визита в Белый дом... И, если у вас будут новости из Равелло, вы, конечно, знаете, как со мной связаться.
— Никаких если, синьор Несбит, как только будут новости, я вам сразу сообщу. До свидания. — Положив трубку, Бажарат посмотрела на фирменный блокнот отеля, куда она записала имена и номера телефонов, которые ей продиктовал портье в Вашингтоне. Трое вполне могли подождать, мог подождать и последний, но любопытство заставило ее вновь снять трубку и набрать номер рыжеволосого политического консультанта из Палм-Бич.
— Квартира Райлли, — бодрым голосом произнес автоответчик. — Если ваш звонок касается выплат за мои услуги, нажмите единицу. Если нет, то катитесь ко всем чертям и освободите линию для ценных звонков. Впрочем, можете сообщить свое имя и даже номер телефона, но я ничего не обещаю. — Раздался длинный гудок, и после него Бажарат заговорила:
— Мы познакомились в Палм-Бич, мистер Райлли, и я звоню по вашей просьбе...
— Рад, что вы позвонили, графиня, — перебил Бажарат МОЛОДОЕ политический консультант, включившись в разговор. — Вас очень трудно выследить.
— И как же вам все-таки удалось это сделать, мистер Райлли?
— Информация будет стоить вам денег, — ответил молодой человек, рассмеявшись. — Но, с другой стороны, так как вы не нажали единицу, то я расскажу вам об этом бесплатно.
— Очень любезно с вашей стороны.
— Это оказалось довольно простым делом. Я вспомнил о нескольких дельцах из Вашингтона, которые крутились возле вас, и позвонил их секретарям. Двое из троих секретарей сообщили мне, где вы остановились.
— Они так легко снабдили вас этой информацией?
— Конечно, особенно после того, как я объяснил им, что только что прилетел из Рима и привез для вас очень важное сообщение от барона и что барону очень приятно будет услышать имя человека, который помог мне разыскать вас. А еще я заметил, что они могут рассчитывать на браслет с бриллиантами, на котором начертано имя Равелло. Вы же знаете, как экспансивны богатые итальянцы.
— Да вы просто мошенник, мистер Райлли.
— Начинающий, графиня. Но в этом городе полно настоящего жулья.
— Зачем вы хотели поговорить со мной?
— Боюсь, что это будет стоить вам денег, леди.
— А какую услугу вы можете оказать мне, чтобы я за нее заплатила?
— Могу предоставить информацию.
— Какого характера и сколько она стоит?
— Это два разных вопроеа8 н если быть честным, то я могу ответить на первый, а вот цену назвать не могу. Только вы можете ее установить.
— Тогда дайте ответ на первый вопрос.
— Хорошо. Кое-кто занят поисками двух людей, которыми как раз можете быть вы с юношей, а можете и не быть. Подчеркиваю, что можете и не быть, потому что в это очень трудно поверить, а тогда, значит, у меня просто чертовски богатое воображение.
— Я понимаю. — Бажарат похолодела, опасность была совсем рядом. — Мы те, кто мы есть, мистер Райлли, — сказала она, ничем не выдав своего волнения. — А кто такие те, другие?
— Люди, занимающиеся какими-то темными делами. Может быть, воры, а может быть, посланцы наркомафии, ищущие новые рынки сбыта, или просто аферисты с Сицилии, подбирающие жертву.
— И нас можно спутать с такими людьми?
— По внешнему виду — нет. Женщина гораздо моложе вас, а юношу описывают как неграмотного, здоровенного громилу.
— Абсурд какой-то!
— Да, и я так думаю, но, как я уже сказал, у меня чертовски богатое воображение. Хотите встретиться?
— Конечно, если только это положит конец вашим безумным догадкам.
— Где мы встретимся?
— В городке под названием Фэрфакс, здесь есть что-то вроде гостиницы, называется «Шенандо Лодж».
— Я знаю это место, как, впрочем, и большинство мужей-гуляк в Вашингтоне... удивлен, что вы там оказались. Я буду через час.
— Буду ждать вас на стоянке, — уточнила Бажарат, — не хочу тревожить Данте Паоло, младшего барона ди Равелло.
— Ашкелон!
— Да здравствует Ашкелон! Какие новости?
— Скоро начинаем первую фазу операции, готовьтесь к началу отсчета времени.
— Хвала Аллаху.
— Хвала американскому сенатору.
— Вы шутите?
— Нисколько. Он все для нас устроил, выбранная стратегия оказалась успешной.
— Подробности?
— Они вам не нужны. Но в том случае, если я не спасусь, его имя Несбит. Он может еще понадобиться вам после того, как меня не станет. А ваш Аллах знает, как его можно будет использовать.
Лимузин, за рулем которого сидел Пул, въехал в ворота «Шенандо Лодж». Несмотря на растрепанный вид трех приезжих и поздний час, упоминание имени ван Ностранда обеспечило им два соседних номера.
— Что мы теперь будем делать, Тай? — спросила Кэти, входя в номер, в котором расположились Тайрел и Джексон.
— Закажем поесть, отдохнем и начнем звонить... О Боже!
— В чем дело?
— Стивенс! — воскликнул Хоторн и поспешил к телефону. — Полиция... Они могут все испортить в Шарлотте, арестуют пилотов, и весь наш план полетит к чертям!
— А ты можешь им помешать? — спросила Нильсен, наблюдая за Тайрелом, яростно набирающим номер телефона.
— Все зависит от того, когда они прилетят туда... Капитана Стивенса, срочно, код четыре ноль?.. Генри, это я. Что бы ни происходило в доме ван Ностранда, ты должен нажать на все рычаги и обеспечить полное молчание! — Хоторн замолчал и почти минуту выслушивал собеседника. — Мне придется отозвать некоторые задания, которые я тебе дал, капитан, — сказал он наконец, но уже более спокойным, тоном. — Позвоню тебе через несколько часов и назову несколько имен. Тебе надо будет самым тщательным образом проверить каждого человека: круглосуточное наблюдение, прослушивание телефонных разговоров, компрометирующие материалы... в общем, полный набор... Хорошая мысль, Генри. Между прочим, я тут тоже кое о чем размышляю, можно даже сказать, переоцениваю события, но, правда, они касаются совсем другого. Понимаю, что в данный момент это может прозвучать совсем глупо, но как хорошо ты знал Ингрид? — На лице Хоторна появилась печальная улыбка, глаза медленно закрылись. — Я так и думал. Позвоню тебе ночью, ты будешь в кабинете или дома?.. Конечно, мне не стоило об этом спрашивать. — Хоторн положил трубку и, не снимая руки с телефона, поднял голову и сказал: