Страница:
— Слава Аллаху, я этого никогда не забуду. Я завязал с этим с тех пор, как вернулся.
— Скажи-ка мне, бездельник, ты экономику на третьем курсе сдал?
— До высшего балла не дотянул. Надо было тебя послушаться. Ты был прав, они это любят: чем сложнее, тем лучше.
— Ты можешь говорить? — Вайнграсс оставил шутливый тон.
— Я — да, а ты — нет.
— Понятно. Наш общий знакомый, где он?
— На пути в Бахрейн с двумя людьми из посольства. Поначалу предполагалось, что будет только один, но в последний момент все изменилось. Почему — не знаю.
— Должно быть, на то была причина. Кто еще задействован?
Ахмат помолчал.
— Еще один человек, с которым, впрочем, ты ни в коем случае не должен входить в контакт. Это женщина по имени Калейла. Говорю тебе об этом только потому, что доверяю и хочу, чтобы ты знал о ее участии. Больше никто о ней знать не должен, равно как и о нашем друге. Если ее разоблачат, это будет подобно катастрофе.
— Не слишком обнадеживает, юноша. Как я распознаю проблему?
— Надеюсь, тебе не придется. Она спряталась в кабине пилота, которая будет закрыта на всем протяжении полета.
— Это все, что ты хочешь сказать мне?
— Что касается ее — да.
— Мне надо двигаться. Чем можешь помочь?
— Отправлю тебя на другом самолете. Как только станет возможно, наш друг сообщит, что происходит. Когда попадешь туда, свяжись со мной, объясню как. — Ахмат назвал Вайнграссу номер засекреченного телефона. — Ты побудешь какое-то время на месте?
— Да.
— Я перезвоню тебе, как только все устрою. Если найдется коммерческий рейс, гораздо лучше будет отправиться им.
— Прости, сделать этого не могу.
— Почему?
— Все должно быть шито-крыто. Я везу с собой семь павлинов.
— Семь?..
— Да, и, если хочешь поймать неприятности — вроде несчастного случая, — надо непременно взять с собой этих хитроумных птичек, чьи перышки раскрашены в белый и синий.
Ахмат, султан Омана, охнул.
— Неужели Моссад? — спросил он.
— Вот именно.
— Черт возьми! — не сдержался Ахмат.
Эван и Азрак повторили несколько раз намеченный план действий, и, поскольку террорист никогда не был в Бахрейне, он делал необходимые записи — местоположение тех или иных объектов и их названия. Главное требование по прибытии на место — разбежаться по меньшей мере на час. Причина — Энтони Макдоналд, агент Махди. Если окажется, что это так, то англичанин для Эвана — кратчайший путь к Махди, а значит, услуги террориста ему ни к чему. Что ж, придется в таком случае с ним расстаться.
— Не забывай, мы сбежали из тюрьмы. За нами охотятся все, включая Интерпол. Наши фотографии с вестью о побеге уже разосланы. Нельзя допустить, чтобы нас увидели вместе в дневное время суток. После захода солнца риск не так велик, однако и тогда следует принимать все меры безопасности.
— Какие меры?
— Купить новую одежду для начала. Та, что на нас, просто отрепья. В Маскате это, может, и сойдет, но только не здесь. Возьми такси до Манамы — это столица Бахрейна, и закажи номер в отеле «Араду» на Вади-эль-Ахд. На нижнем этаже есть магазин мужской одежды, купи себе деловой костюм и постригись в парикмахерской. Запиши все!
— Я пишу. — Азрак застрочил быстрее.
— Зарегистрируйся под именем... Дай подумать, Ятим фамилия распространенная в Бахрейне, но лучше не рисковать.
— Может, взять фамилию матери? Исхаад?
— Тебя вычислят. Назовись Фаруком, как делают все. Т. Фарук. Я свяжусь с тобой через час или два.
— А сам чем займешься?
— Чем? — вопросом на вопрос ответил Кендрик. — Останусь с англичанином, который утверждает, будто работает на Махди. Если вдруг окажется, что он не лжет, сегодняшнюю встречу будет нетрудно устроить. Но откровенно говоря, я не верю ему и, если он все-таки лжет, выясню, на кого он в действительности работает.
Азрак взглянул на человека, которого знал как Амаля Бахруди, и тихо сказал:
— Твой мир гораздо сложнее моего. Мы знаем своих врагов, целимся в них и убиваем, чтобы не убили нас. У тебя все не так просто. Ты прежде должен найти своего врага.
— Проникнуть на территорию врага, вычислить предателей. Не думаю, что наши методы различаются.
— Просочиться в ряды врага несложно, когда многие из них одеты так, как мы, говорят, как мы. Несложно перенять и образ мышления врага. А что до предателей, в Маскате мы явно просчитались. Если бы не ты, мы бы об этом и не узнали
— Я?
— Я про фотографии, Бахруди.
— Конечно! Прости, я задумался. — Задумался, черт возьми. Только подобный прокол не должен повториться, а то Азрак смотрит с удивлением. Надо развеять его сомнения. И быстро! — К вопросу о фотографиях... Твоей сестре придется раздобыть доказательства того, что предательский бизнес прекращен. Предлагаю сделать новые снимки. Трупы рядом с осколками... Записанные на пленку признания, которые можно будет потом распространить.
— Зайя знает, что делать, она самая сильная среди нас, самая преданная. Она не успокоится, пока не обыщет каждую комнату, не проверит всех своих людей. Самым тщательным образом.
— Слова, поэт! — резко оборвал его Кендрик. — Возможно, ты не понимаешь. То, что произошло в Маскате — то, чему позволили произойти, — может повлиять на всю организацию. Если это останется безнаказанным, в наши ряды ринутся толпы шпионов, каждый из которых будет стремиться запечатлеть нас на видеопленку и выставить нас напоказ!
— Хорошо, хорошо, — закивал головой Азрак, не желая выслушивать критику. — Сестра обо всем позаботится. Ты убедил ее, хотя поначалу она сомневалась. Твои действия говорят сами за себя — ты спас нас в пустыне, сумел достать самолет. Она сделает все, что должна. И быстро, уверяю тебя.
— Отлично. А теперь отдыхай, поэт! Нам предстоит многое сделать.
Кендрик устроился в кресле поудобнее, словно собирался вздремнуть, хотя взгляд его полузакрытых глаз уперся в затылок Энтони Макдоналда. Ему есть о чем поразмышлять, только возможности для этого никак не представлялось. Прежде всего Махди. Не тот, который поднял восстание в суданском Хартуме и сражался против генерала Гордона, а тот, кто живет и наводит ужас, сотню лет спустя, в Бахрейне. Существует нить, ведущая к этому чудовищу, сложная, скрытая, искусно запутанная, но она определенно существует. Он, Эван, уже подступился к ней, не сказать, чтобы оказался близко, но начало положено. Убийца, сидящий подле него, несомненно, приведет его к цели.
Он все сделал, как учил его Мэнни Вайнграсс. Помнится, он говорил: «Скажи одному недоумку, что ответ тебе нужен к среде, иначе мы уезжаем в Эр-Рияд, и все тут. Другому клоуну поставь условие, что ждать до четверга мы никак не можем, поскольку у нас полно работы в Абу-Даби».
В данном случае, конечно, все не совсем так, но применить подобный подход вполне можно. Лидеры террористов в посольстве в Маскате убеждены, что их благодетелю, Махди, грозит опасность. А то зачем ему вызывать своего агента из Восточного Берлина, дабы тот доставил одного из них в Бахрейн? А самого Махди через каналы телевизионной связи уведомили, что направлено «срочное сообщение» «нашим друзьям» и что оно требует «немедленного ответа». Другими словами — опасность!
«Правильно ли я поступаю, Мэнни? — думал Эван. — Я должен найти его и убить за все то, что он сделал с нами!»
Эммануил Вайнграсс... Эван улыбнулся. Глаза слипались от усталости, хотелось спать. Противиться настойчивому желанию провалиться в сон не было сил. Он улыбнулся, припоминая их первую поездку в Бахрейн...
«Господи Боже, да пойми же наконец, мы имеем дело с людьми, властвующими на архипелаге, а не на куске суши, граничащем с другим куском суши, которую обе стороны называют страной. Здесь ты столкнешься с владениями шейха. Это более тридцати островов, будь они неладны, разбросанные в Персидском заливе. Какую площадь они занимают, не узнаешь никогда, тебе не позволят. В этом их сила». — «Куда ты клонишь, Мэнни?» — «Постарайся понять меня, тупица неотесанный. Знаю, тебе импонирует мысль о действиях с позиции силы. Это независимое государство. Цепь заградительных укреплений защищает портовые города от штормов в заливе. Удобное географическое положение между полуостровом Катар и побережьем Саудовской Аравии... Последнее обстоятельство представляется исключительно важным как раз из-за влияния, оказываемого этим государством». — «Я вот только не пойму, зачем на этом острове понадобился клуб для любителей игры в гольф? Ты играешь в гольф, Мэнни? Лично я никогда не мог себе этого позволить». — «Гонять клюшкой маленький белый мячик по ухоженным зеленым лужайкам, когда страдаешь от артрита и всякий раз от расстройства, что не попал в лунку. Нет, так можно схлопотать инфаркт! Не скажу, что подобное времяпрепровождение — предел моих желаний. Но я отдаю себе отчет в том, зачем нам понадобился этот курорт». — «И зачем?» — «Как напоминание о временах давно ушедших. Напоминание людям о том, что они есть сейчас, напоминание всем и каждому. Об их силе». — «Мэнни, спустись с небес на землю». — «Лучше почитай исторические хроники Ассирии, Персии, Греции и Рима. Вспомни первые карты, составленные португальскими мореплавателями, и суда, на которых совершал свои путешествия Васко да Гама. Люди постоянно боролись за возможность контролировать архипелаг. Португальцы удерживали его в течение сотни лет, а почему?» — «Уверен, ты мне скажешь об этом». — «Из-за географического положения, поскольку архипелаг представляет собой стратегически важный участок в заливе. На протяжении многих веков здесь пересекались торговые пути...» — «Так вот что, значит, происходит сейчас: деньги стекаются сюда рекой изо всех уголков мира». — «Бахрейн сейчас государство, которому не грозит потеря суверенитета в современном мире, — уточнил Вайнграсс. — Бахрейн служит, скажем так, и нашим и вашим. Так что наш великолепный клуб на этом чертовом острове подчеркнет непрерывающуюся традицию. Мы украсим его фресками. Бизнесмен, подняв взгляд к потолку и увидев все эти живописные картины, подумает: „Боже, вот это место! Кто только не мечтал его завоевать!“ У него возникнет сильное желание работать здесь. Существует мнение, будто дела вершатся как раз на таких курортах. Теперь понял, зачем понадобилось строить его?»
Курорт вскоре был выстроен. «Группа Кендрика» заключила контракты с тремя банками и двумя государственными предприятиями. Мэнни Вайнграсс удостоился чести побеседовать с премьер-министром страны...
Рокот моторов действовал на Эвана усыпляюще.
— Я возражаю против этой никому не нужной операции и требую показать мне письменное обоснование ее необходимости, — заявил Иаков, кодовое имя Синий, как только вся семерка поднялась по трапу на реактивный самолет, стоящий на дальнем восточном конце аэропорта Маската.
— Обоснование, несомненно, есть, приятель, — ответил Бен-Ами, когда самолет вырулил на взлетно-посадочную полосу. — Более того, это приказ! Постарайся понять, существуют вещи, которых нам лучше не знать — для нашего же собственного блага. Мы — 'солдаты. Те, кто принимает решения, — наше руководство. Они делают свое дело, мы — свое. Мы обязаны выполнять приказы.
— В таком случае я должен возразить, — заявил боец группы «Масада», кодовое имя Серый. — Фразу «выполнять приказы» я не нахожу приятной.
— Напоминаю вам, мистер Бен-Ами, — добавил боец с кодовым именем Оранжевый, — что последние три недели мы готовились к выполнению задания, которое, как все мы надеемся, мы сможем успешно выполнить, несмотря на некоторые сомнения. Мы готовы, все силы собраны для решительного броска, как вдруг задание отменяется безо всяких объяснений, и мы летим в Бахрейн искать человека, которого не знаем, в соответствии с планом, которого никогда не видели.
— Если этот план вообще существует, — вставил боец под кодовым именем Черный. — Но, похоже, вся эта затея всего-навсего простая выплата по долгам, которые Моссад когда-то обязался возместить выжившему из ума старику. А тому взбрело в голову отыскать американца, своего так называемого сына. А американец не только не является его сыном, но даже не еврей.
Вайнграсс обернулся. Самолет между тем быстро набирал скорость, однако гневная тирада, которую выдал Мэнни, заглушила гул турбин.
— Слушайте меня, безмозглые курицы! — крикнул он. — Если этот самый американец отправился в Бахрейн, прихватив с собой умалишенного террориста, значит, у него есть на то веские причины. Возможно, до вас еще не дошло, вы, накачанные придурки, но то, что произошло в Маскате, отнюдь не было спланировано сосунками, решившими поиграть с оружием. Мозг, если вы позволите подобное сравнение, находится в Бахрейне. Вот зачем, а вернее, за кем он отправился туда!
— Ваши инвективы нельзя назвать планом, даже если все обстоит именно так, как вы говорите, мистер Вайнграсс, — сказал боец под кодовым именем Белый.
— Как только мы приземлимся и сможем поговорить о делах, я буду звонить в Маскат каждые пятнадцать минут до тех пор, пока не получим информацию, которая нам необходима. Вот тогда у нас появится план.
— Каким образом? — с недоверием в голосе спросил Синий.
— Мы разработаем его.
Тучный англичанин, выпучив глаза от изумления, смотрел, как террорист Азрак удаляется в сопровождении представителя Бахрейна, молчаливого служащего в униформе, ожидавшего реактивный самолет в одном из ангаров аэропорта в Мухарраке.
— Стойте! — крикнул Макдоналд, бросив уничтожающий взгляд на Эвана Кендрика. — Подождите! Не оставляйте меня с этим человеком. Говорю вам, он не тот, за кого себя выдаст! Он вовсе не один из нас!
— Верно, он не один из нас, — подтвердил палестинец, останавливаясь. — Этот человек приехал из Восточного Берлина, и он спас мне жизнь. Если говоришь правду, уверяю тебя, он спасет и твою.
— Ты не имеешь права...
— Я должен, — оборвал его Азрак, поворачиваясь к провожатому и кивая ему.
Никак не реагируя на услышанное, представитель Бахрейна сказал, адресуя слова Кендрику:
— Мой помощник уже вышел из ангара. Видите? Он проводит вас к другому выходу. Добро пожаловать в нашу страну.
— Азрак! — крикнул Макдоналд, но его голос потонул в реве заработавших самолетных двигателей.
— Спокойно, Тони! — сказал Эван, когда второй провожатый приблизился к ним. — Мы прибыли в страну нелегально. Твоими стараниями нас могут подстрелить.
— Ты! Я знал, что это ты! Кендрик!
— Ну разумеется, это я! Вот только если кто-либо из твоих людей здесь, в Бахрейне, узнает, что ты опознал меня, твоя очаровательная истеричка Сесилия — ведь ее, кажется, зовут Сесилия — окажется вдовой прежде, чем успеет заказать себе второй коктейль.
— Не могу поверить. Ведь ты продал свою фирму и вернулся в Америку! Говорили, что ударился в политику.
— С помощью Махди можно стать и президентом.
— С ума сойти!
— Улыбайся, Тони! Этот человек и так не в восторге от того, что делает, не хочу, чтобы он счел нас неблагодарными. Улыбайся, толстый ты сукин сын!
Калейла в форме пилота стояла у хвоста реактивного самолета и наблюдала за происходящим. Палестинский террорист по кличке Синий направился в сторону выхода. Американский конгрессмен и Макдоналд покинули летное поле с другим официальным представителем Бахрейна, который повел их в сторону грузовых складов, дабы избежать таможенной регистрации.
Этот Кендрик, этот явный конформист оказался гораздо лучше, чем она думала. Сумел выбраться живым из посольства. Еще девять часов назад ей представлялось это абсолютно невозможным и заставило изрядно понервничать. Мало того, исхитрился остаться один на один с Макдоналдом. Что он задумал? Что делает?
— Закругляйтесь! — крикнула она пилоту, который разговаривал с механиком возле крыла по правому борту самолета. — Нам надо торопиться!
Пилот кивнул, всплеснул руками, сетуя на свое подневольное положение, и они направились к выходу для летного персонала. Ахмат, султан Омана, задействовал все доступные его власти рычаги. Троих пассажиров реактивного самолета должны были провести на нижний уровень здания аэропорта, подальше от основной стоянки такси, туда, где их ждали, временно укрепив на крышах машин знаки в черно-белую шашечку, сотрудники секретной службы Бахрейна. Никакой информации им передано не было, только приказ: сообщить о маршруте пассажиров.
Калейла и пилот быстро попрощались, и каждый направился в свою сторону: он — в Центр управления полетами за информацией относительно возвращения в Маскат; она — в главный вестибюль аэровокзала, туда, где можно перехватить Кендрика и установить за ним наблюдение. Потребуется приложить максимум усилий, чтобы остаться незамеченной. Тони узнает ее мгновенно, а Кендрик, если увидит ее и присмотрится повнимательнее, наверняка припомнит темный проулок в портовом районе и женщину с пистолетом в руке. Тот факт, что пистолет пришлось применить в целях самообороны, когда четверо подонков бросились к ней с явно недружественными намерениями, едва ли будет иметь значение для человека, ходящего по краю пропасти. Он вооружен, а значит, способен мгновенно отреагировать. Калейла не боялась за свою жизнь. Восемь лет подготовки, включая четыре года в огне ближневосточного конфликта, научили ее действовать без промедления, убивать прежде, чем могут убить ее. Калейлу огорчало не только то, что этот вполне достойный человек погибнет, выполняя задание, но и то, что она окажется его палачом. И вероятность того, что все именно так и случится, росла с каждой минутой.
Она оказалась на месте раньше пассажиров оманского самолета. Машины всех типов и размеров с громкими гудками проносились мимо. Вонь от выхлопных газов, скапливающихся под низким бетонным козырьком над входом в аэровокзал, была удушающей. Калейла отыскала затененное место между двумя грузовыми фургонами и стала ждать.
Первым появился террорист по имени Азрак в сопровождении офицера. Офицер взмахнул рукой, подзывая такси, и одно из них в ту же секунду остановилось у кромки тротуара возле убого одетого молодого человека. Сев в машину, он заглянул в бумажку, зажатую в руке, дал указания водителю.
Несколько минут спустя в поле зрения Калейлы появился Эван Кендрик с Энтони Макдоналдом. Что-то не так, вдруг почувствовала она. Тони вел себя, как когда-то в Каире. Не в меру бурная жестикуляция, движения, привлекающие внимание, выпученные глаза, выражение лица в точности как у человека, принявшего немалое количество спиртного. Интуиция Калейлу никогда не подводила, она сразу поняла, что Макдоналд собран и что-то задумал.
Ее худшие опасения оправдались.
Макдоналд, навалившись на Кендрика всем своим немалым весом, вытолкнул его на проезжую часть. Кендрик поймал капот проносящейся мимо с бешеной скоростью машины, перевернулся и упал на асфальт. Взвизгнули тормоза, завыли сигнальные сирены, конгрессмен из штата Колорадо рассадил ветровое стекло небольшой японской машины.
«О Боже, он погиб!» — решила Калейла. И тут же увидела, что он шевельнулся — дернул руками, попытался встать и снова упал, потеряв сознание.
Калейла бросилась к нему, прорываясь через толпу сотрудников полиции и бахрейнских секретных служб, которые в мгновение ока оказались на месте происшествия. Оказавшись в два прыжка возле потерпевшего, она выхватила из кармана жакета пистолет и, приставив к виску ближайшего к ней офицера полиции, произнесла:
— Меня зовут Калейла, и это все, что вам следует знать. Этот человек принадлежит мне. Выведите нас отсюда, иначе получите пулю в висок.
"Степень защиты максимальная
Перехват не засечен
Приступайте".
"Что-то произошло. Прорыв либо поражение. Охотник либо жертва. Последнее сообщение из Бахрейна без подробностей. Известно лишь, что объект изъявил желание отправиться туда на самолете. Из этого следует, что либо он покинул стены посольства, использовав какую-то умопомрачительную уловку, либо не появлялся там вовсе. Но почему Бахрейн? Информации катастрофически мало. Похоже, объект руководствуется тайным умыслом. Ситуация крайне нежелательная, учитывая события, произошедшие в последние несколько лет.
Что произошло? Что происходит сейчас? У меня не хватает информации. Иногда мне кажется, мои способности подводят меня, поскольку я руководствуюсь больше интуицией, но отнюдь не анализом фактов и решением сложных задач.
И все же он тот самый человек! Моя оргтехника подтверждает это, и я ей верю".
— Скажи-ка мне, бездельник, ты экономику на третьем курсе сдал?
— До высшего балла не дотянул. Надо было тебя послушаться. Ты был прав, они это любят: чем сложнее, тем лучше.
— Ты можешь говорить? — Вайнграсс оставил шутливый тон.
— Я — да, а ты — нет.
— Понятно. Наш общий знакомый, где он?
— На пути в Бахрейн с двумя людьми из посольства. Поначалу предполагалось, что будет только один, но в последний момент все изменилось. Почему — не знаю.
— Должно быть, на то была причина. Кто еще задействован?
Ахмат помолчал.
— Еще один человек, с которым, впрочем, ты ни в коем случае не должен входить в контакт. Это женщина по имени Калейла. Говорю тебе об этом только потому, что доверяю и хочу, чтобы ты знал о ее участии. Больше никто о ней знать не должен, равно как и о нашем друге. Если ее разоблачат, это будет подобно катастрофе.
— Не слишком обнадеживает, юноша. Как я распознаю проблему?
— Надеюсь, тебе не придется. Она спряталась в кабине пилота, которая будет закрыта на всем протяжении полета.
— Это все, что ты хочешь сказать мне?
— Что касается ее — да.
— Мне надо двигаться. Чем можешь помочь?
— Отправлю тебя на другом самолете. Как только станет возможно, наш друг сообщит, что происходит. Когда попадешь туда, свяжись со мной, объясню как. — Ахмат назвал Вайнграссу номер засекреченного телефона. — Ты побудешь какое-то время на месте?
— Да.
— Я перезвоню тебе, как только все устрою. Если найдется коммерческий рейс, гораздо лучше будет отправиться им.
— Прости, сделать этого не могу.
— Почему?
— Все должно быть шито-крыто. Я везу с собой семь павлинов.
— Семь?..
— Да, и, если хочешь поймать неприятности — вроде несчастного случая, — надо непременно взять с собой этих хитроумных птичек, чьи перышки раскрашены в белый и синий.
Ахмат, султан Омана, охнул.
— Неужели Моссад? — спросил он.
— Вот именно.
— Черт возьми! — не сдержался Ахмат.
* * *
Небольшой, на шесть пассажиров, реактивный самолет взял курс на северо-запад над Персидским заливом в Бахрейн. Энтони Макдоналд, подозрительно тихий и спокойный, сидел в первом ряду из двух кресел, Азрак и Кендрик — в последнем. Дверь кабины пилота была закрыта и, согласно словам человека, встречавшего их в якобы угнанном военном джипе и провезшего их через грузовой терминал к самолету в аэропорту Маската, эта дверь останется закрытой до тех пор, пока пассажиры не покинут борт воздушного лайнера. Их никто не должен видеть. В Бахрейне, в международном аэропорту Мухаррака, их встретит человек, который поможет пройти таможенный контроль.Эван и Азрак повторили несколько раз намеченный план действий, и, поскольку террорист никогда не был в Бахрейне, он делал необходимые записи — местоположение тех или иных объектов и их названия. Главное требование по прибытии на место — разбежаться по меньшей мере на час. Причина — Энтони Макдоналд, агент Махди. Если окажется, что это так, то англичанин для Эвана — кратчайший путь к Махди, а значит, услуги террориста ему ни к чему. Что ж, придется в таком случае с ним расстаться.
— Не забывай, мы сбежали из тюрьмы. За нами охотятся все, включая Интерпол. Наши фотографии с вестью о побеге уже разосланы. Нельзя допустить, чтобы нас увидели вместе в дневное время суток. После захода солнца риск не так велик, однако и тогда следует принимать все меры безопасности.
— Какие меры?
— Купить новую одежду для начала. Та, что на нас, просто отрепья. В Маскате это, может, и сойдет, но только не здесь. Возьми такси до Манамы — это столица Бахрейна, и закажи номер в отеле «Араду» на Вади-эль-Ахд. На нижнем этаже есть магазин мужской одежды, купи себе деловой костюм и постригись в парикмахерской. Запиши все!
— Я пишу. — Азрак застрочил быстрее.
— Зарегистрируйся под именем... Дай подумать, Ятим фамилия распространенная в Бахрейне, но лучше не рисковать.
— Может, взять фамилию матери? Исхаад?
— Тебя вычислят. Назовись Фаруком, как делают все. Т. Фарук. Я свяжусь с тобой через час или два.
— А сам чем займешься?
— Чем? — вопросом на вопрос ответил Кендрик. — Останусь с англичанином, который утверждает, будто работает на Махди. Если вдруг окажется, что он не лжет, сегодняшнюю встречу будет нетрудно устроить. Но откровенно говоря, я не верю ему и, если он все-таки лжет, выясню, на кого он в действительности работает.
Азрак взглянул на человека, которого знал как Амаля Бахруди, и тихо сказал:
— Твой мир гораздо сложнее моего. Мы знаем своих врагов, целимся в них и убиваем, чтобы не убили нас. У тебя все не так просто. Ты прежде должен найти своего врага.
— Проникнуть на территорию врага, вычислить предателей. Не думаю, что наши методы различаются.
— Просочиться в ряды врага несложно, когда многие из них одеты так, как мы, говорят, как мы. Несложно перенять и образ мышления врага. А что до предателей, в Маскате мы явно просчитались. Если бы не ты, мы бы об этом и не узнали
— Я?
— Я про фотографии, Бахруди.
— Конечно! Прости, я задумался. — Задумался, черт возьми. Только подобный прокол не должен повториться, а то Азрак смотрит с удивлением. Надо развеять его сомнения. И быстро! — К вопросу о фотографиях... Твоей сестре придется раздобыть доказательства того, что предательский бизнес прекращен. Предлагаю сделать новые снимки. Трупы рядом с осколками... Записанные на пленку признания, которые можно будет потом распространить.
— Зайя знает, что делать, она самая сильная среди нас, самая преданная. Она не успокоится, пока не обыщет каждую комнату, не проверит всех своих людей. Самым тщательным образом.
— Слова, поэт! — резко оборвал его Кендрик. — Возможно, ты не понимаешь. То, что произошло в Маскате — то, чему позволили произойти, — может повлиять на всю организацию. Если это останется безнаказанным, в наши ряды ринутся толпы шпионов, каждый из которых будет стремиться запечатлеть нас на видеопленку и выставить нас напоказ!
— Хорошо, хорошо, — закивал головой Азрак, не желая выслушивать критику. — Сестра обо всем позаботится. Ты убедил ее, хотя поначалу она сомневалась. Твои действия говорят сами за себя — ты спас нас в пустыне, сумел достать самолет. Она сделает все, что должна. И быстро, уверяю тебя.
— Отлично. А теперь отдыхай, поэт! Нам предстоит многое сделать.
Кендрик устроился в кресле поудобнее, словно собирался вздремнуть, хотя взгляд его полузакрытых глаз уперся в затылок Энтони Макдоналда. Ему есть о чем поразмышлять, только возможности для этого никак не представлялось. Прежде всего Махди. Не тот, который поднял восстание в суданском Хартуме и сражался против генерала Гордона, а тот, кто живет и наводит ужас, сотню лет спустя, в Бахрейне. Существует нить, ведущая к этому чудовищу, сложная, скрытая, искусно запутанная, но она определенно существует. Он, Эван, уже подступился к ней, не сказать, чтобы оказался близко, но начало положено. Убийца, сидящий подле него, несомненно, приведет его к цели.
Он все сделал, как учил его Мэнни Вайнграсс. Помнится, он говорил: «Скажи одному недоумку, что ответ тебе нужен к среде, иначе мы уезжаем в Эр-Рияд, и все тут. Другому клоуну поставь условие, что ждать до четверга мы никак не можем, поскольку у нас полно работы в Абу-Даби».
В данном случае, конечно, все не совсем так, но применить подобный подход вполне можно. Лидеры террористов в посольстве в Маскате убеждены, что их благодетелю, Махди, грозит опасность. А то зачем ему вызывать своего агента из Восточного Берлина, дабы тот доставил одного из них в Бахрейн? А самого Махди через каналы телевизионной связи уведомили, что направлено «срочное сообщение» «нашим друзьям» и что оно требует «немедленного ответа». Другими словами — опасность!
«Правильно ли я поступаю, Мэнни? — думал Эван. — Я должен найти его и убить за все то, что он сделал с нами!»
Эммануил Вайнграсс... Эван улыбнулся. Глаза слипались от усталости, хотелось спать. Противиться настойчивому желанию провалиться в сон не было сил. Он улыбнулся, припоминая их первую поездку в Бахрейн...
«Господи Боже, да пойми же наконец, мы имеем дело с людьми, властвующими на архипелаге, а не на куске суши, граничащем с другим куском суши, которую обе стороны называют страной. Здесь ты столкнешься с владениями шейха. Это более тридцати островов, будь они неладны, разбросанные в Персидском заливе. Какую площадь они занимают, не узнаешь никогда, тебе не позволят. В этом их сила». — «Куда ты клонишь, Мэнни?» — «Постарайся понять меня, тупица неотесанный. Знаю, тебе импонирует мысль о действиях с позиции силы. Это независимое государство. Цепь заградительных укреплений защищает портовые города от штормов в заливе. Удобное географическое положение между полуостровом Катар и побережьем Саудовской Аравии... Последнее обстоятельство представляется исключительно важным как раз из-за влияния, оказываемого этим государством». — «Я вот только не пойму, зачем на этом острове понадобился клуб для любителей игры в гольф? Ты играешь в гольф, Мэнни? Лично я никогда не мог себе этого позволить». — «Гонять клюшкой маленький белый мячик по ухоженным зеленым лужайкам, когда страдаешь от артрита и всякий раз от расстройства, что не попал в лунку. Нет, так можно схлопотать инфаркт! Не скажу, что подобное времяпрепровождение — предел моих желаний. Но я отдаю себе отчет в том, зачем нам понадобился этот курорт». — «И зачем?» — «Как напоминание о временах давно ушедших. Напоминание людям о том, что они есть сейчас, напоминание всем и каждому. Об их силе». — «Мэнни, спустись с небес на землю». — «Лучше почитай исторические хроники Ассирии, Персии, Греции и Рима. Вспомни первые карты, составленные португальскими мореплавателями, и суда, на которых совершал свои путешествия Васко да Гама. Люди постоянно боролись за возможность контролировать архипелаг. Португальцы удерживали его в течение сотни лет, а почему?» — «Уверен, ты мне скажешь об этом». — «Из-за географического положения, поскольку архипелаг представляет собой стратегически важный участок в заливе. На протяжении многих веков здесь пересекались торговые пути...» — «Так вот что, значит, происходит сейчас: деньги стекаются сюда рекой изо всех уголков мира». — «Бахрейн сейчас государство, которому не грозит потеря суверенитета в современном мире, — уточнил Вайнграсс. — Бахрейн служит, скажем так, и нашим и вашим. Так что наш великолепный клуб на этом чертовом острове подчеркнет непрерывающуюся традицию. Мы украсим его фресками. Бизнесмен, подняв взгляд к потолку и увидев все эти живописные картины, подумает: „Боже, вот это место! Кто только не мечтал его завоевать!“ У него возникнет сильное желание работать здесь. Существует мнение, будто дела вершатся как раз на таких курортах. Теперь понял, зачем понадобилось строить его?»
Курорт вскоре был выстроен. «Группа Кендрика» заключила контракты с тремя банками и двумя государственными предприятиями. Мэнни Вайнграсс удостоился чести побеседовать с премьер-министром страны...
Рокот моторов действовал на Эвана усыпляюще.
— Я возражаю против этой никому не нужной операции и требую показать мне письменное обоснование ее необходимости, — заявил Иаков, кодовое имя Синий, как только вся семерка поднялась по трапу на реактивный самолет, стоящий на дальнем восточном конце аэропорта Маската.
* * *
Эммануил Вайнграсс немедленно занял место рядом с пилотом. Он накинул ремень безопасности, когда очередной приступ кашля сотряс его тело. Офицер Моссад устроился позади него. Ему предстояло еще немало работы в Омане — его пистолет был у Бен-Ами, и тот держал его наготове все время, пока пять человек из оперативного отряда рассаживались по местам.— Обоснование, несомненно, есть, приятель, — ответил Бен-Ами, когда самолет вырулил на взлетно-посадочную полосу. — Более того, это приказ! Постарайся понять, существуют вещи, которых нам лучше не знать — для нашего же собственного блага. Мы — 'солдаты. Те, кто принимает решения, — наше руководство. Они делают свое дело, мы — свое. Мы обязаны выполнять приказы.
— В таком случае я должен возразить, — заявил боец группы «Масада», кодовое имя Серый. — Фразу «выполнять приказы» я не нахожу приятной.
— Напоминаю вам, мистер Бен-Ами, — добавил боец с кодовым именем Оранжевый, — что последние три недели мы готовились к выполнению задания, которое, как все мы надеемся, мы сможем успешно выполнить, несмотря на некоторые сомнения. Мы готовы, все силы собраны для решительного броска, как вдруг задание отменяется безо всяких объяснений, и мы летим в Бахрейн искать человека, которого не знаем, в соответствии с планом, которого никогда не видели.
— Если этот план вообще существует, — вставил боец под кодовым именем Черный. — Но, похоже, вся эта затея всего-навсего простая выплата по долгам, которые Моссад когда-то обязался возместить выжившему из ума старику. А тому взбрело в голову отыскать американца, своего так называемого сына. А американец не только не является его сыном, но даже не еврей.
Вайнграсс обернулся. Самолет между тем быстро набирал скорость, однако гневная тирада, которую выдал Мэнни, заглушила гул турбин.
— Слушайте меня, безмозглые курицы! — крикнул он. — Если этот самый американец отправился в Бахрейн, прихватив с собой умалишенного террориста, значит, у него есть на то веские причины. Возможно, до вас еще не дошло, вы, накачанные придурки, но то, что произошло в Маскате, отнюдь не было спланировано сосунками, решившими поиграть с оружием. Мозг, если вы позволите подобное сравнение, находится в Бахрейне. Вот зачем, а вернее, за кем он отправился туда!
— Ваши инвективы нельзя назвать планом, даже если все обстоит именно так, как вы говорите, мистер Вайнграсс, — сказал боец под кодовым именем Белый.
— Как только мы приземлимся и сможем поговорить о делах, я буду звонить в Маскат каждые пятнадцать минут до тех пор, пока не получим информацию, которая нам необходима. Вот тогда у нас появится план.
— Каким образом? — с недоверием в голосе спросил Синий.
— Мы разработаем его.
Тучный англичанин, выпучив глаза от изумления, смотрел, как террорист Азрак удаляется в сопровождении представителя Бахрейна, молчаливого служащего в униформе, ожидавшего реактивный самолет в одном из ангаров аэропорта в Мухарраке.
— Стойте! — крикнул Макдоналд, бросив уничтожающий взгляд на Эвана Кендрика. — Подождите! Не оставляйте меня с этим человеком. Говорю вам, он не тот, за кого себя выдаст! Он вовсе не один из нас!
— Верно, он не один из нас, — подтвердил палестинец, останавливаясь. — Этот человек приехал из Восточного Берлина, и он спас мне жизнь. Если говоришь правду, уверяю тебя, он спасет и твою.
— Ты не имеешь права...
— Я должен, — оборвал его Азрак, поворачиваясь к провожатому и кивая ему.
Никак не реагируя на услышанное, представитель Бахрейна сказал, адресуя слова Кендрику:
— Мой помощник уже вышел из ангара. Видите? Он проводит вас к другому выходу. Добро пожаловать в нашу страну.
— Азрак! — крикнул Макдоналд, но его голос потонул в реве заработавших самолетных двигателей.
— Спокойно, Тони! — сказал Эван, когда второй провожатый приблизился к ним. — Мы прибыли в страну нелегально. Твоими стараниями нас могут подстрелить.
— Ты! Я знал, что это ты! Кендрик!
— Ну разумеется, это я! Вот только если кто-либо из твоих людей здесь, в Бахрейне, узнает, что ты опознал меня, твоя очаровательная истеричка Сесилия — ведь ее, кажется, зовут Сесилия — окажется вдовой прежде, чем успеет заказать себе второй коктейль.
— Не могу поверить. Ведь ты продал свою фирму и вернулся в Америку! Говорили, что ударился в политику.
— С помощью Махди можно стать и президентом.
— С ума сойти!
— Улыбайся, Тони! Этот человек и так не в восторге от того, что делает, не хочу, чтобы он счел нас неблагодарными. Улыбайся, толстый ты сукин сын!
Калейла в форме пилота стояла у хвоста реактивного самолета и наблюдала за происходящим. Палестинский террорист по кличке Синий направился в сторону выхода. Американский конгрессмен и Макдоналд покинули летное поле с другим официальным представителем Бахрейна, который повел их в сторону грузовых складов, дабы избежать таможенной регистрации.
Этот Кендрик, этот явный конформист оказался гораздо лучше, чем она думала. Сумел выбраться живым из посольства. Еще девять часов назад ей представлялось это абсолютно невозможным и заставило изрядно понервничать. Мало того, исхитрился остаться один на один с Макдоналдом. Что он задумал? Что делает?
— Закругляйтесь! — крикнула она пилоту, который разговаривал с механиком возле крыла по правому борту самолета. — Нам надо торопиться!
Пилот кивнул, всплеснул руками, сетуя на свое подневольное положение, и они направились к выходу для летного персонала. Ахмат, султан Омана, задействовал все доступные его власти рычаги. Троих пассажиров реактивного самолета должны были провести на нижний уровень здания аэропорта, подальше от основной стоянки такси, туда, где их ждали, временно укрепив на крышах машин знаки в черно-белую шашечку, сотрудники секретной службы Бахрейна. Никакой информации им передано не было, только приказ: сообщить о маршруте пассажиров.
Калейла и пилот быстро попрощались, и каждый направился в свою сторону: он — в Центр управления полетами за информацией относительно возвращения в Маскат; она — в главный вестибюль аэровокзала, туда, где можно перехватить Кендрика и установить за ним наблюдение. Потребуется приложить максимум усилий, чтобы остаться незамеченной. Тони узнает ее мгновенно, а Кендрик, если увидит ее и присмотрится повнимательнее, наверняка припомнит темный проулок в портовом районе и женщину с пистолетом в руке. Тот факт, что пистолет пришлось применить в целях самообороны, когда четверо подонков бросились к ней с явно недружественными намерениями, едва ли будет иметь значение для человека, ходящего по краю пропасти. Он вооружен, а значит, способен мгновенно отреагировать. Калейла не боялась за свою жизнь. Восемь лет подготовки, включая четыре года в огне ближневосточного конфликта, научили ее действовать без промедления, убивать прежде, чем могут убить ее. Калейлу огорчало не только то, что этот вполне достойный человек погибнет, выполняя задание, но и то, что она окажется его палачом. И вероятность того, что все именно так и случится, росла с каждой минутой.
Она оказалась на месте раньше пассажиров оманского самолета. Машины всех типов и размеров с громкими гудками проносились мимо. Вонь от выхлопных газов, скапливающихся под низким бетонным козырьком над входом в аэровокзал, была удушающей. Калейла отыскала затененное место между двумя грузовыми фургонами и стала ждать.
Первым появился террорист по имени Азрак в сопровождении офицера. Офицер взмахнул рукой, подзывая такси, и одно из них в ту же секунду остановилось у кромки тротуара возле убого одетого молодого человека. Сев в машину, он заглянул в бумажку, зажатую в руке, дал указания водителю.
Несколько минут спустя в поле зрения Калейлы появился Эван Кендрик с Энтони Макдоналдом. Что-то не так, вдруг почувствовала она. Тони вел себя, как когда-то в Каире. Не в меру бурная жестикуляция, движения, привлекающие внимание, выпученные глаза, выражение лица в точности как у человека, принявшего немалое количество спиртного. Интуиция Калейлу никогда не подводила, она сразу поняла, что Макдоналд собран и что-то задумал.
Ее худшие опасения оправдались.
Макдоналд, навалившись на Кендрика всем своим немалым весом, вытолкнул его на проезжую часть. Кендрик поймал капот проносящейся мимо с бешеной скоростью машины, перевернулся и упал на асфальт. Взвизгнули тормоза, завыли сигнальные сирены, конгрессмен из штата Колорадо рассадил ветровое стекло небольшой японской машины.
«О Боже, он погиб!» — решила Калейла. И тут же увидела, что он шевельнулся — дернул руками, попытался встать и снова упал, потеряв сознание.
Калейла бросилась к нему, прорываясь через толпу сотрудников полиции и бахрейнских секретных служб, которые в мгновение ока оказались на месте происшествия. Оказавшись в два прыжка возле потерпевшего, она выхватила из кармана жакета пистолет и, приставив к виску ближайшего к ней офицера полиции, произнесла:
— Меня зовут Калейла, и это все, что вам следует знать. Этот человек принадлежит мне. Выведите нас отсюда, иначе получите пулю в висок.
* * *
Человек ворвался в темную комнату, со злостью хлопнул дверью и почти бегом бросился к компьютеру. Дрожащими руками включил его, ввел код."Степень защиты максимальная
Перехват не засечен
Приступайте".
"Что-то произошло. Прорыв либо поражение. Охотник либо жертва. Последнее сообщение из Бахрейна без подробностей. Известно лишь, что объект изъявил желание отправиться туда на самолете. Из этого следует, что либо он покинул стены посольства, использовав какую-то умопомрачительную уловку, либо не появлялся там вовсе. Но почему Бахрейн? Информации катастрофически мало. Похоже, объект руководствуется тайным умыслом. Ситуация крайне нежелательная, учитывая события, произошедшие в последние несколько лет.
Что произошло? Что происходит сейчас? У меня не хватает информации. Иногда мне кажется, мои способности подводят меня, поскольку я руководствуюсь больше интуицией, но отнюдь не анализом фактов и решением сложных задач.
И все же он тот самый человек! Моя оргтехника подтверждает это, и я ей верю".
Глава 13
Эван пошевелился и тут же ощутил острую боль в плече и резкий запах спирта. Открыв глаза, он поразился тому, что увидел. Оказывается, он полулежит на подушках, левая рука перевязана. Он обвел взглядом комнату. Ничего себе! Он в чьей-то спальне. Лежит на кровати. Рядом туалетный столик... Позолоченный стул у стены, слева от кровати. Масса бутылочек и баночек с духами и лосьонами на трельяже, обрамленном маленькими лампочками по краю. Высокие окна с легкими гардинами персикового цвета. Мебель в стиле рококо... Декоратор, должно быть, неплохо поживился на оформлении такого интерьера. Обитая атласом кушетка у дальнего окна, возле нее — журнальный столик. Столешница из розового мрамора... Стена напротив кровати — сплошь шкафы с зеркальными дверцами. Справа, за прикроватным столиком, письменный стол цвета слоновой кости и еще один позолоченный стул. Бюро, какого он в жизни не видел, выкрашено в персиковый цвет. На полу — белоснежный пушистый ковер. Неплохой массаж для босых ног, если, конечно, кто-либо осмелится на него ступить. Единственное, чего в комнате, на его взгляд, недостает, — так это зеркала над кроватью.
Дверь, украшенная лепниной, закрыта. Из-за нее доносятся голоса — мужской и женский. Который сейчас час? А где его часы? Где это он? И как попал сюда? Та-а-ак! Сначала был аэропорт... Его толкнули под колеса... Толпа вокруг... Его поднимают... А где Азрак? Азрак ждет его в отеле «Араду»!.. А где Макдоналд? Неужели сбежал? О Господи, все пошло прахом!
Близкий к панике, Кендрик откинул простыню, не обращая внимания на то, что солнце заливает его нагое тело ярким светом. Выбираясь из постели, он стиснул зубы от боли. Пустяки! Он двигается, а это самое главное.
Внезапно дверь распахнулась.
— Я так рада, что вы уже на ногах! — сказала смуглолицая молодая женщина.
Кендрик бросился обратно к кровати, когда женщина пошла закрыть дверь.
— То, что вы смогли подняться, подтверждает диагноз, поставленный врачом. Он только что ушел, — продолжила она, когда вернулась. — Врач сказал, что вы ушиблись при падении, а рентген подтвердил, что все кости целы.
— Рентген? Послушайте, леди, где мы находимся и кто вы такая?
— Значит, вы не помните меня?
— Если это, — Эван обвел рукой комнату, — ваше любовное гнездышко, то я определенно его никогда не видел. Подобное местечко трудно забыть.
— Этот дом принадлежит не мне, — сказала Калейла, покачав головой и улыбнувшись. — Это резиденция члена королевской семьи, кузена эмира, пожилого мужчины и его юной жены. Они сейчас в Лондоне. Он серьезно болен, этим объясняется наличие сложнейшей медицинской аппаратуры на первом этаже. Положение и деньги значат много в любом уголке мира, а здесь, в Бахрейне, особенно. Ваш друг, султан Омана, проявил о вас заботу.
— Отлично! Но кто-то должен был проявить заботу о том, чтобы ему стало известно, что произошло со Мной.
— Это была я, разумеется...
— Я знаю, кто вы, — прервал ее Кендрик, нахмурившись. — Вот только не могу вспомнить, где и когда я вас видел.
— Я была одета иначе, и виделись мы в обстоятельствах не самых приятных. В Маскате, на темной грязной улочке...
— Чтоб он пропал, этот Маскат! Да и квартал, где живет эль-Баз, заодно. Вы та самая женщина, которая хотела убить меня!
— Нет, не хотела. Мне пришлось защищаться от четырех оборванцев, напавших на меня, — троих мужчин и одной девчонки.
Кендрик на секунду прикрыл глаза.
— Помню, один из них совсем мальчишка... Он был в форме цвета хаки...
— Не мальчишка он, — возразила Калейла. — Он заключенный наркоман, накачавшийся не меньше своей подружки. Они убили бы меня, чтобы раздобыть деньги на наркотики. А вообще-то я следила за тобой. Добывать информацию — это моя работа.
Дверь, украшенная лепниной, закрыта. Из-за нее доносятся голоса — мужской и женский. Который сейчас час? А где его часы? Где это он? И как попал сюда? Та-а-ак! Сначала был аэропорт... Его толкнули под колеса... Толпа вокруг... Его поднимают... А где Азрак? Азрак ждет его в отеле «Араду»!.. А где Макдоналд? Неужели сбежал? О Господи, все пошло прахом!
Близкий к панике, Кендрик откинул простыню, не обращая внимания на то, что солнце заливает его нагое тело ярким светом. Выбираясь из постели, он стиснул зубы от боли. Пустяки! Он двигается, а это самое главное.
Внезапно дверь распахнулась.
— Я так рада, что вы уже на ногах! — сказала смуглолицая молодая женщина.
Кендрик бросился обратно к кровати, когда женщина пошла закрыть дверь.
— То, что вы смогли подняться, подтверждает диагноз, поставленный врачом. Он только что ушел, — продолжила она, когда вернулась. — Врач сказал, что вы ушиблись при падении, а рентген подтвердил, что все кости целы.
— Рентген? Послушайте, леди, где мы находимся и кто вы такая?
— Значит, вы не помните меня?
— Если это, — Эван обвел рукой комнату, — ваше любовное гнездышко, то я определенно его никогда не видел. Подобное местечко трудно забыть.
— Этот дом принадлежит не мне, — сказала Калейла, покачав головой и улыбнувшись. — Это резиденция члена королевской семьи, кузена эмира, пожилого мужчины и его юной жены. Они сейчас в Лондоне. Он серьезно болен, этим объясняется наличие сложнейшей медицинской аппаратуры на первом этаже. Положение и деньги значат много в любом уголке мира, а здесь, в Бахрейне, особенно. Ваш друг, султан Омана, проявил о вас заботу.
— Отлично! Но кто-то должен был проявить заботу о том, чтобы ему стало известно, что произошло со Мной.
— Это была я, разумеется...
— Я знаю, кто вы, — прервал ее Кендрик, нахмурившись. — Вот только не могу вспомнить, где и когда я вас видел.
— Я была одета иначе, и виделись мы в обстоятельствах не самых приятных. В Маскате, на темной грязной улочке...
— Чтоб он пропал, этот Маскат! Да и квартал, где живет эль-Баз, заодно. Вы та самая женщина, которая хотела убить меня!
— Нет, не хотела. Мне пришлось защищаться от четырех оборванцев, напавших на меня, — троих мужчин и одной девчонки.
Кендрик на секунду прикрыл глаза.
— Помню, один из них совсем мальчишка... Он был в форме цвета хаки...
— Не мальчишка он, — возразила Калейла. — Он заключенный наркоман, накачавшийся не меньше своей подружки. Они убили бы меня, чтобы раздобыть деньги на наркотики. А вообще-то я следила за тобой. Добывать информацию — это моя работа.