Лаптухин Виктор Владимирович. Тайные фрегаты

   Галеры тут же развели, цепи опустили, и скампавея неторопливо двинулась к причалу. На нем уже собралась большая часть гарнизона.
   Заряды картечи, выпущенные из трех носовых пушек, положили многих. Оставшиеся увидели, как разом протрезвевшая и освободившаяся от цепей команда скампавеи пошла на штурм форта. Это было так неожиданно и страшно, что все бросились бежать. Лишь несколько пушкарей попытались было закрыть ворота, и начали отстреливаться. В них полетели ручные гранаты. Через несколько минут все было кончено.
   А затем морские пехотинцы показали, что умеют отлично обращаться и с пушками. Несколькими точными выстрелами разнесли в щепки все стоявшие в заливе галеры.
   Часть своих людей во главе с капралом Иван оставил охранять форт, а сам, вместе с синеглазым Ваней и остальными, отправился на завод. Чтобы не терять время, погрузились на стоявшие у складов телеги. Погнали вскачь по березовой аллее, мимо чистеньких домиков с побеленными наличниками дверей и окон. Перепуганные близкой стрельбой, из них выбегали женщины в забавных белых чепцах и полосатых юбках. Увидев незнакомых вооруженных мужчин, хватали детей, прятались за сараи и изгороди.
   — Женщины! Не бойтесь, никого не тронем! — кричал им Ваня. — Тетка Анна! Матушка Марта! Бегите на завод, заберите своих калек!
   Вихрем промчались через пустошь, встали у массивных ворот и высокой кирпичной стены, окружавшей заводские строения. Здесь уже заняла оборону инвалидная команда, грозно потрясавшая мушкетами и саблями.
   Ваня замахал белым платком, стал называть по имени своих знакомых. Уговаривал их разойтись по домам. Тем временем прибежали любопытные мальчишки, а следом за ними и женщины. Со слезами и воплями призывали своих отцов и дедов одуматься, открыть ворота и сложить оружие.
   — Пока вас король Карл по чужим землям таскал, нас Иуда Герц в конец разорил!
   — Начальник-то завода, майор Оскар, уже сбежал!
   — Видели, как он ускакал через боковые ворота!
   — Дома ни хлеба, ни мяса!
   — Хватит воевать!
   — Наступит мир, опять станем спокойно жить и работать!
   — Будем вас, старичков, любить и уважать!
   — Станете пиво попивать и прошлое вспоминать!
   Трудно сказать, как долго продолжались бы эти переговоры, но морские пехотинцы, посланные Иваном в обход, перемахнули через стену. Ворота распахнулись, и в них показалась толпа возмущенных защитников завода, которых энергично подталкивали в спину. На них тут же набросились женщины и потащили по домам.
   — Скорее уходите отсюда! Заберите мальчишек! — кричал им Ваня. — Сейчас тут все взлетит на воздух!
   — Ну, студент, теперь покажи — чему тебя научили в Лейденском университете! — сказал Иван.
   Не зря тверской дворянин был послан на шведскую землю. На заводе он чувствовал себя как дома. Морским пехотинцам оставалось лишь выполнять его приказания. Все делалось быстро и четко. С завода Иван уходил последним, сам поджег фитили.
   За воротами увидел одного из солдат, сгибавшегося под тяжестью объемистого мешка.
   — Что это? Сказано было, ничего не бать!
   — Господин капитан-порутчик! — Ваня блеснул белозубой улыбкой. — Это секретные тетради с составами порохов из заводской лаборатории. Нашим мастерам в Питере, да и в Москве, будет очень интересно на них взглянуть!
   Солнце садилось за лесистыми горами, и с востока наползала ночная синева. Высоко в небе над шведским берегом медленно клубилось багровое облако, а над Ботническим заливом еще не смолками раскаты мощных взрывов.
   Скампавея под Андреевским флагом держала курс на Або.

Глава 83

   Августовское солнце припекало, и от булыжной мостовой Невской першпективы несло жаром. Иван широко шагал мимо фонарных столбов и березок, недавно высаженных вдоль домов. В этот полуденный час, когда пушка с Петропавловской крепости возвестила о времени обеда, большая часть жителей города уже сидела за столом. Но, хотя и было воскресение, приходилось спешить на Васильевский остров. Там во дворце князя Меншикова временно размещалась Коллегия иностранных дел с ее богатыми архивами. В них следовало найти ответы на некоторые вопросы генерал-адмирала Апраксина.
   Долгая война со шведами многих научила не только водить в бой полки и строить корабли, но и думать по-государственному. Учитывать не только свои интересы, но понимать скрытый смысл поступков и слов союзников и врагов, не удивляться тому, что их мнения быстро меняются, а обещания забываются.
   После первых десантов на шведскую землю последовали новые. Эскадра адмирала Норриса вновь появлялась на Балтике, но ограничивалась тем, что встречала и провожала караваны купеческих судов. Казалось, что после победоносного завершения войны с Испанией все должны были склониться перед британским могуществом. Бывшие союзники по Северной войне поспешили отвернуться от России, которая оказалась в полной изоляции. Никто не сомневался, что допустить ее усиления никак нельзя и объединенные армии и эскадры цивилизованного мира заставят царя прислушаться к голосу Европы.
   Однако вступать в открытый бой не желал никто. В то же время было ясно, что дружба с Россией может оказаться очень и очень полезной.
   Создавшейся обстановкой решил воспользоваться австрийский император. Его посол в Санкт-Петербурге дал понять, что в Вене готовы подписать договор о дружбе с Россией без всяких условий и без посредников. Для этого в австрийскую столицу отправился генерал-прокурор Сената Павел Ягужинский.
   Этого не мог допустить английский посол в России Джеймс Джефферис, тот, который в свое время замыслил внезапно захватить участников мирных переговоров на Аландских островах. Возле Данцига Ягужинского поджидала засада. Но мистер Смит еще продолжал наслаждаться российским комфортом и регулярно снабжал своих хозяев в Лондоне новостями из Санкт-Петербурга. Так же исправно его письма изучались на берегах Невы.
   Поэтому о новом замысле британского посла российские службы узнали своевременно. В результате в Вене Ягужинского встретили с пышными церемониями, и договор о дружбе с Россией был подписан в торжественной обстановке. Представители неких держав от зависти только скрипели зубами. Но до этого дня Ивану пришлось вновь побывать в Данциге и побеседовать с несколькими старыми друзьями. Еще он познакомился кое с кем из российских сограждан, которые по долгу службы проживали в этом городе. Так что выследить одно подозрительное купеческое судно, которое поджидало кого-то вблизи порта, не составляло большого труда. Затем на судно напали неизвестные, и оно затонуло, а Иван получил пулю в плечо.
   В конце концов, в Лондоне поняли, что запугать и изолировать Россию не удастся. Тогда без лишних церемоний шведам дали понять, что им придется самостоятельно договариваться с восточным соседом. После такого объяснения король Фредерик в ярости метался по всему дворцу, кричал на придворных и слуг и горько жаловался иностранным послам на коварство англичан.
   Прибывшие в финский городок Ништадт для переговоров о мире шведские представители, прежде всего, заявили, что «скорее согласятся дать отрубить себе руки, чем подпишут невыгодный договор». Но, после нового появления казаков в окрестностях Стокгольма, подписали.
   За Россией осталось побережье Балтийского моря от Риги до Выборга. Швеции вернули Финляндию, заплатили два миллиона ефимков за разорение прибрежных городов и сел, разрешили беспошлинно закупать русский хлеб, сало и другие товары.
   По случаю победоносного окончания Северной войны в Санкт-Петербурге, Москве и по всей России происходили великие, шумные и многодневные торжества. Тосты и салюты следовали без счета. По царскому указу осужденных в тюрьмах простили, с государственных должников недоимки списали, а уж наград, денежных и земельных пожалований было выдано бесчисленно. От имени Сената канцлер Гаврила Головкин просил государя принять титул «Отца Отечества Петра Великого, Императора Всероссийского».
   Еще продолжались торжества, а в штабах началась секретная подготовка к походу на Каспийское море. В волжских городах срочно строились легкие боевые корабли и грузовые баржи, собирались запасы пороха, ядер, сухарей, солонины. Из Персии, с которой Россия вела большую торговлю, приходили тревожные вести. Воинственные племена афганцев вторглись во владения шаха Гуссейна и захватили его в плен. Наследники персидского владыки, подвластные ханы и князья сразу же начали междоусобицу. Российские купцы, оказавшиеся в этой стране, были перебиты, а их имущество на сумму свыше четырех миллионов рублей разграблено.
   Самым неприятным было то, что некоторые из мятежных ханов и князей обратились за помощью к Турции. Советники султана весьма благосклонно выслушали их посланцев и выразили готовность послать турецкие войска на Северный Кавказ и берега Каспийского моря.
   Появление турок в этих краях не только грозило прервать вековую торговлю России с народами Средней Азии и Индии. Оно создавало прямую угрозу всем южным российским губерниям. Пока шла война со шведами, и лучшие полки находились на западных границах, шайки степных кочевников почти безнаказанно грабили и жгли города, заводские слободы и деревни от Дона до Южного Урала. Каждую весну они появлялись вблизи Саратова, Пензы, Астрахани. Жителей убивали или угоняли на невольничьи рынки в Крыму, откуда караваны рабов регулярно отправлялись в турецкие города, а затем еще дальше — в Аравию, Египет, Судан.
   Ежегодной счет потерь России шел на десятки тысяч людей, на миллионы рублей. В предгорьях Северного Кавказа и на берегах Волги все чаще стали появляться тайные посланцы турецкого султана. Они уговаривали вольных горских князей и степных ханов принести присягу на верность повелителю Османской империи, обещали щедрую награду, дорогие подарки, постоянное жалование.
   После того, как в Санкт-Петербург с просьбой о помощи прибыл посол нового правителя Персии^[82] Тохмас-Мирзы, младшего сына шаха Гуссейна, стало ясно, что нужно действовать без промедления.
   Войско под командованием Петра выступило из Астрахани в июле 1722 года.
   На Каспийском море Иван пробыл недолго. После того, как правитель города Дербента сдался без боя, а императору России поднесли серебряные ключи от городских ворот, из Адмиралтейства поступил приказ — вернуться немедленно.
   В этот воскресный день в Коллегии иностранных дел было малолюдно, и никто не мешал копаться в папке с «английскими делами». Невольно вспоминались старые знакомые и события недавнего прошлого… Смотри-ка, Джек Фишер получил контр-адмирала! Испанцев гнал до самой Кубы, одну посудину сжег, другую захватил. Что же, он и в мичманском звании никому не давал спуска!
   … Ну и меня, после окончания войны со шведами, не обошли в звании. Стал капитан-лейтенантом. Дуняша порадовала, родила крепкого мальчонку. Государь Петр Алексеевич, как и обещал, стал крестным отцом.
   — Ваше благородие! Вас ищет гвардейский солдат! — доложил вбежавший служитель. — Требуют в Летний сад!
   Под крутым ветром с залива дворцовый вельбот мигом домчал Ивана до пристани, над которой возвышалась галерея, украшенная деревянной резьбой и цветами. С нее можно было войти прямо в Летний сад. В честь воскресного приема для знатных гостей на ней уже стояли накрытые столы, играла музыка. Дворцовые слуги встретили с поклонами, просили прогуляться по аллеям сада, полюбоваться барельефами на стенах Летнего дворца, где со своей супругой проживал государь.
   Прямые дорожки сада, обсаженные искусно подстриженными деревьями и кустами, украшенные цветочными клумбами и газонами, тянулись вдоль Фонтанки и Лебяжьей канавки. Главная аллея уходила в сторону Невской першпективы и упиралась в амбары, конюшни и другие хозяйственные постройки. Но так далеко гости не заходили. Они гуляли возле небольших фонтанов, обложенных по краям раковинами и мхом, любовались мраморными статуями богов, богинь и героев, привезенных из Италии. Те же, кого смущали нескромно обнаженные тела, рассматривали отлитые из свинца и позолоченные фигуры зверей и птиц, героев басен Эзопа^[83]. Рядом с ними на столбах были прибиты листы белой жести, на которых крупными буквами излагалась каждая басня и давалось ее истолкование.
   По дорожкам прогуливались многочисленные гости — военные, штатские, иностранные дипломаты. У одного из центральных фонтанов собрались придворные дамы, и, как громко восхищались кавалеры, их яркие наряды и драгоценности являлись лучшим украшением Летнего сада.
   Ивану редко доводилось бывать в таком обществе. Раскланивался с немногочисленными знакомыми, в лишние разговоры не вступал. Жалел, что нет рядом милого друга Вани Леонова. Синеглазого тверского красавца после войны возвели в хороший чин и послали на Урал надзирать за работой пушечных заводов. Как он пишет, дело спорится, медь получают не хуже шведской, а охота и рыбалка такие, каких нет нигде в Европе. Пока ехал через Москву, застрял у дальней родни. Не успел всем тетушкам «здрасте» сказать, как женили!
   На аллеях началась какая-то суета. Часть гостей устремилась на боковые дорожки, а иные поспешили было на берег Фонтанки. Решили поближе рассмотреть квадратную «водовзводную башню», в которой размещалась «колесная машина» для подачи воды в фонтаны. Однако беглецы всюду встречали гвардейцев, вежливо просивших гостей вернуться на главную аллею.
   Вскоре показались шесть Преображенских солдат в парадных зеленых мундирах с красными воротниками и обшлагами. Они несли носилки, уставленные кадушками с водкой. За ними следовали другие с подносами соленых огурцов и квашеной капусты.
   Возглавлял шествие улыбающийся майор в расшитом золотыми галунами мундире. В нем Иван узнал одного их тех офицеров, с которым ходил на Каспий. Всем гостям, не исключая дам — им наливали неполную, солдаты предлагали выпить за здоровье командира их полка. Тех, кто пытался отказаться, уговаривал майор. Иностранцам пояснял, что командиром Преображенского полка является сам государь-император. Вертевшиеся среди гостей музыканты, лакеи, шуты зорко следили за тем, чтобы никто не вздумал отказаться от предложенной чести. Иных просто просили дыхнуть, чтобы проверить, несет ли от человека водкой.
   С усмешкой Иван наблюдал за происходящим. С майором раскланялся, перекинулся парой слов. Принял полную чарку, закусил хрустящим огурчиком.
   — Дорогие гости, дамы и господа! Просим вас на галерею! Освежитесь заморскими винами, отведайте сластей! Танцуйте, веселитесь! — приглашал всех пышно разряженный дворецкий. — Как стемнеет, его императорское величество самолично зажжет фейерверк, а с кораблей и Петропавловской крепости будет произведен пушечный салют!
   Повеселевшие после гвардейского угощения гости шумной толпой двинулись к пристани. Кто-то тихонько потянул Ивана за рукав.
   — Ваше благородие, пройдемте в токарную мастерскую, — негромко произнес один из царских денщиков. — Вас желает видеть государь.

Глава 84

   Прошли прямо в Летний дворец, мимо небольшой гавани, в которой у причалов стояли царские баркасы и вельботы. На первом этаже в приемном зале Ивана просили подождать. Не без трепета прочитал прибитый к двери указ, написанный рукой государя. В нем под страхом суровой кары всем запрещалось входить без доклада в токарную мастерскую. Уже доводилось слышать, что самые важные персоны, вплоть до сиятельного любимца князя Меншикова и даже самой императрицы Екатерины Алексеевны, чьи комнаты располагались на втором этаже, не смели незвано являться в эту часть Летнего дворца. Именно здесь совершались многие важные государственные дела Российской империи.
   Дверь отворилась, Ивана позвали, и он очутился в светлой комнате с широкими окнами, забранными частыми переплетами и мелкими квадратными стеклами. Изразцовая печь, верстак, полки с инструментами, простые лавки и карта земных полушарий на стене —
   вот и все убранство мастерской. Через приоткрытую дверь в кабинет виден стол, заваленный бумагами, и резной дубовый шкаф, на котором установлена модель галеры.
   В углу мастерской стояла узловатая дубинка. Как обмолвился в похмельном угаре один из придворных, она частенько служит орудием «монаршего милосердия» и «скрытного хозяйского поучения». Не раз случалось, что сенаторы, министры и другие знатные государственные мужи выходили из этих дверей, хватаясь за побитую спину или вытирая кровавые сопли. У токарного станка стоял царь Петр. По случаю летней жары государь был в одной рубашке, рукава закатаны, кафтан простого сукна брошен на лавку. Потертые штаны и стоптанные башмаки засыпаны мелкими стружками и опилками. На станке зажата какая-то гнутая деталь из светлого дерева, в воздухе еще не осела мелкая пыль.
   Генерал-адмирал Апраксин сидел у открытого окна. Мундир распахнул, парик стянул, прихлебывал квас. Наверху раздавался быстрый топот ног, доносились женские голоса.
   — Здравствуй, моряк! — промолвил царь.
   — Здравия желаю ваше императорское величество! — гаркнул Иван.
   — Тише ты! Не на палубе командуешь. Наверху девки царицу обряжают, с перепугу не туда булавку воткнут. Вот нам с тобой достанется! Как мой крестник поживает?
   — Петруше второй годок пошел, государь. Бегает резво, первые слова говорит.
   — А как твоя служба идет? Не жалеешь, что забрали из Морской академии?
   — Рано еще ему с ребятами азы наук долбить. Пусть на море послужит, — проворчал генерал-адмирал.
   — Готов послужить Отечеству, государь! — бодро ответил Иван. Смысл слов Апраксина понял мгновенно. Обрадовался — неужели доведется еще раз выйти в море! — Бумажных дел, государь, мне и на английской службе хватало. Дома все болезни прошли, силы враз прибавилось.
   — Не забыл английские порядки и хитрости? Еще помнишь, как они следят за чужими кораблями и судами?
   — Помню, государь.
   — Мы тут с генерал-адмиралом все о наших домашних делах беседовали. Да вот забыли, зачем покойный король Карл хотел нанять заморских пиратов на свою службу? Как дело-то было? Не напомнишь? — царский голос звучал равнодушно, словно спрашивал о каком-то пустяке.
   Стало ясно, почему последнее время Ивану приходилось так часто копаться в бумагах Иностранной коллегии.
   — Английские агенты доносили, что к шведскому послу в Ганновере явились посланцы пиратов с Индийского океана, государь. Просили принять их под покровительство короля Карла, обещали прислать ему тридцать боевых кораблей и передать все накопленные богатства. Кроме того, поступили сведения, что министр Герц уговаривал короля принять это предложение. В то время шведы готовили десант на шотландский берег и корабли им были очень нужны.
   — И в этом деле без Герца не обошлось, — царь только покачал головой.
   — Пройдоха известный, — откликнулся генерал-адмирал. — Сколько раз он пытался нас морочить.
   — Ну что старое вспоминать. Тем, что он помог усадить шведов за стол переговоров, оправдал все наши расходы. Что еще скажешь, капитан-лейтенант?
   — Тогда лорды Адмиралтейства не сочли серьезной угрозу появления эскадры пиратов у берегов Европы. Знали, что на Мадагаскаре опытные старики уничтожены, а молодежь столкнулась с трудностями и мечется. Поэтому пираты и просят покровительства у Голландии, Дании, Франции. Хвастают морской удачей, набивают себе цену и всем обещают горы золота и острова в океане. А сами не имеют необходимого для содержания кораблей и боевых действий. Ясно, что морские бродяги хитрят, и нет им веры.
   — Воры, они воры и есть.
   — Недавно в бумагах Иностранной коллегии читал, что в Индийский океан послан для поддержания порядка коммодор Томас Мэтьюз с четырьмя кораблями. Только он большого рвения не показывает, крейсирует вдоль берегов и собирает дань со всех купеческих судов. Агенты сообщают, что он пиратов сильно потеснил, можно сказать, совсем лишил куска хлеба, на жалобы торговцев и грозные приказы Адмиралтейства внимания не обращает, но сильным людям в Лондоне шлет дорогие подарки.
   — Ну это дело известное, — усмехнулся государь. — А вот зачем новый шведский король тайно послал своего генерал-адъютанта Ульриха с пятью кораблями в Испанию? Разве не для встречи с пиратами?
   — Об этом, государь, ничего не слышал. Возможно, в Стокгольме просто не знают, что происходит у Мадагаскара.
   — Про это я скажу, — произнес Апраксин. — Поход Ульриха — результат союза двух калек. Испанию в последней войне англичане чуть до смерти не забили, почти все корабли пожгли. Поэтому она разрешила шведам встать на якорь в Кадисе, через которой идет вся ее торговля с американскими колониями. Боевые корабли неплохая помощь в защите от мавританских пиратов, которые совсем обнаглели и грабят испанские берега.
   — Ну, а шведы зачем туда пошли?
   — В Стокгольме, после нашего разорения, готовы деньги занять хоть у султана, хоть у людоедов. Король Фредерик поверил обещаниям пиратов. Только с Индийского океана никто не явился, а шведские матросы от безделья и дешевого испанского вина забыли про корабельный порядок. Дело дошло до драк и бунтов. Теперь Ульрих находится под следствием королевского суда, пишет слезные жалобы.
   — Понятно, — царь все выслушал внимательно. Потом какое-то время пристально смотрел на Ивана. Внезапно спросил: — Ты сам пиратствовал?
   От неожиданности Иван растерялся. Не мог вымолвить ни слова. Ясно вспомнил поросшие пальмами берега Мадагаскара, качающихся на волнах медуз, остекленевшие глаза покойников, разбросанных по всему пляжу. Вдруг стало невыносимо жарко, и кровь зашумела в ушах, словно вновь оказался под палящими лучами африканского солнца.
   Генерал-адмирал сочувственно вздохнул, протянул ковш с квасом. Государь молчал, терпеливо ждал ответа.
   — Я, ваше императорское… Государь, грехов на мне много, но не душегубствовал. Во всем покаялся… — Иван кратко рассказал о плавании на «Сером гусе» и о том, как стал свидетелем уничтожения вожаков пиратов и сожжения Либерталии.
   Опасаясь царского гнева, генерал-адмирал поспешил добавить, что все сказанное соответствует истине и он знает о делах капитан-лейтенанта на английской службе.
   — Что же ты, Федор Матвеевич, мне об этом раньше не доложил. Ну, ладно. Знаю, были и другие дела.
   Государь замолчал и еще раз пристально посмотрел на Ивана. Потом некоторое время рассматривал карту земных полушарий на стене.
   — Вижу, что ты, молодец, многому научился в чужих морях. Про твои дела против шведов, умении молчать и верности Отечеству мне хорошо известно. Теперь уверен, что сгодишься для важной государственной службы. Но на этот раз без стрельбы и смертоубийства. Расскажи еще раз, в чем сила пиратов Мадагаскара и в чем их слабость? И как они ладят с африканскими и азиатскими царьками?
   Успокоившийся Иван четко ответил на вопросы. Упомянул, как пираты, лишенные запасов на берегу, быстро теряют боеспособность. Те из них, кто порасторопнее, при первой возможности стремятся убраться из жаркого климата, где малейшая царапина быстро превращается в гнойную рану, а лихорадка косит людей как картечь. В Индии прибрежные князья нанимают пиратов на службу, но требуют принять мусульманскую веру и соблюдать строгую дисциплину. В своих портах эти туземные владыки имеют арсеналы и строят небольшие корабли. Если с ними заключить договор о дружбе, то можно получить сильных союзников.
   — Очень хорошо! — последние слова Ивана явно доставили удовольствие государю. Он весело взглянул на Апраксина. — Недавно на российскую службу принят в чине вице-адмирала Даниель Вильстер. Моряк опытный, служил у датчан и у шведов, его уважают и в Голландии. Говорил, что в молодые годы имел дело с пиратами. Так что ли?
   — Истинно так, государь. Упоминал, что знает некоторых. Тех, что действовали у берегов Америки, а потом ушли в Индийский океан.
   — Не послать ли нам его тайно на Мадагаскар?
   — Зачем, государь? — Иван не смог скрыть своего удивления. От такого невежества генерал-адмирал только крякнул.
   — Какая сейчас погода на Индийском океане? — спросил царь. Казалось, он не услышал вопроса Ивана.
   — В августе, государь, за экватором начинается весна. С ноября по апрель в океане дуют ветры с юго-запада. После того, как корабль обогнет мыс Доброй Надежды, на Мадагаскар и в Индию можно мчаться на всех парусах, — доложил Иван.
   — Ну что же, время года самое благоприятное. У тебя, Федор Матвеевич, найдутся корабли, годные для океанского плавания?
   — Только прикажи, государь.
   — А ты, Иван Плотников, не забыл, как с Федей Салтыковым снаряжал тайные фрегаты и перегонял их из Англии в Россию?