Страница:
Кровь ударила в голову. Стук сердца глухо отдавался в висках нестерпимой болью. Взяв «ватными» руками протянутые документы, уже практически ничего не соображая, тупо повертела их перед глазами и сразу же отдала обратно.
– Сговорились. Все сговорились. Кругом непробиваемая стена. Куда ни кинься. Вот так подруга. И она, значит, с ними заодно.
– Вы делайте, что хотите, и поступайте, как знаете. Только отстаньте все от меня ради Бога!
Несчастная в отчаянии уткнулась лицом в подушку.
– Что ж, Татьяна Владимировна, извините, как говорится, за вторжение. Будем работать дальше. Но послушайте, пожалуйста, моего совета. Не нужно Вам ссориться с этим человеком. Это страшный человек, поверьте мне.
Мужчина встал с дивана и быстро вышел на улицу, осторожно прикрыв за собой дверь. В кроватке расплакался маленький Славик. Таня подошла к сыну. Увидев перед собой мать и услышав её голос, мальчик сразу притих. А ещё через минуту он уже вновь мирно посапывал, перевернувшись на другой бок. Женщина улыбнулась.
«Этому крошечному человеку сейчас, как никогда, нужна её ласка и забота. И уже ради этого одного стоило жить и бороться дальше.
Но что делать? – думала, напрягая мозг до боли в висках. – Как поступить в сложившейся ситуации? Следователь куплен точно так же, как и все остальные. Он советует не ссориться с преступником. А это значит, что я должна пойти у него на поводу, отказаться от своих показаний, прекратить начатое дело и в дальнейшем терпеть унижения и издевательства. Я этого не сделаю. Но если следователь куплен, значит, Вадим вряд ли понесёт наказание. Хотя это сейчас не главное. Главное – чтобы он оставил нас в покое. Надежда, конечно же, пустая. Как только злодей почувствует себя в безопасности, он сразу возьмётся за старое. Друзей, способных защитить, за исключением, пожалуй, Александра, в городе нет. Родственников втягивать не стоит. С насильником они справиться всё равно не смогут, а лишние жертвы принесут лишь новую боль. Да и Александру в одиночку с таким зверем тоже не совладать. Наверное, остаётся только ждать. Ждать до тех пор, пока это будет возможно. Может, всё и уляжется. Как говорится, утро вечера мудренее».
Она даже не заметила, как задремала, сидя на диване. За последние несколько дней несчастная не сомкнула глаз, в буквальном смысле этого слова.
Утром, войдя в приёмную, Вадим по обыкновению, не обращая ни на кого внимания и ни с кем не здороваясь, сразу прошёл к себе в кабинет. Секретарь, миловидная женщина с прелестным личиком куклы, через несколько минут, занося почту и кофе, нежно проворковала:
– Вадим Валерьевич, Вам только что из прокуратуры звонили, просили зайти.
– Хорошо, спасибо, Верочка, я буду.
– Раз звонили из прокуратуры, значит, что-то не клеится.
Человек нервно ёрзал на стуле. Он уже было начал забывать не – приятную историю.
«И надо же, именно сейчас. Не хватает ещё перед иностранной делегацией облажаться».
Следователь встретил Вадима по обыкновению радушно.
– А, Вадим Валерьевич, проходите, присаживайтесь.
– Ну, что, Юрик, как там у нас дела? Как потерпевшая себя ведёт?
– Вчера домой к ней ходил. И ни да, и ни нет. Наотрез не отказывается, но и согласиться не согласилась. Нужно ещё немного подождать, я думаю, а там видно будет.
– Ну, что ж, раз нужно, давай подождём. А если что, то попробуем по – другому на неё воздействовать.
– Вадим Валерьевич, я умоляю, только без криминала. Прямой опасности пока нет. А забот у нас и так по горло.
Вадим улыбнулся:
– Не переживай, Юрик. За пацана меня держишь, что ли? Никто ни – кого и пальцем не тронет. А если и тронет когда-нибудь, то комар носа не подточит. Ты же знаешь меня.
– Знаю, знаю, Вадим Валерьевич. Это я так, на всякий случай. Вы уж не обижайтесь.
– Да я и не обижаюсь. Эх ты, молодо-зелено. Он похлопал своего собеседника по плечу и не спеша удалился из кабинета.
А жизнь у Татьяны Николаевой, между тем, текла пока без особых приключений. Страшное прошлое не оставило женщину насовсем, но она перестала просыпаться посреди ночи, стирая со лба холодный пот, не вздрагивала, повстречавшись на улице лицом к лицу с подозрительным, по её мнению, человеком. Уход за грудным ребёнком отнимал практически всё свободное время. Но однажды ранним воскресным утром в дверь квартиры постучали.
– Кто бы это мог быть? Никто из знакомых так не стучится.
Двери открыл Артем. Она суетилась на кухне. Выйдя в прихожую, еле удержалась на ногах. На пороге стоял Вадим.
– Ты чего испугалась? Или видеть меня не рада? В голосе мужчины звучали издевательские нотки. Вадим чувствовал своё превосходство и возможность действовать безнаказанно, и это было ему чрезвычайно приятно.
– Ты зачем пришёл?
– Да так. Попроведать вот тебя решил. Соскучился ведь. Давно уж не видел.
– Ну что, попроведал?
– Попроведать-то попроведал. Да только я ещё и поговорить хотел.
– Не о чём нам с тобой разговаривать. Уходи.
Но гость уходить, похоже, не собирался.
– Да. А живёшь ты, я смотрю, небогато. Придётся ссудить немного.
– Мне ничего от тебя не нужно. Уходи, а то я закричу.
Таня стояла возле дверей, не закрывая их за непрошеным гостем. Сердце готово было выскочить наружу в любую секунду.
«Как он смеет? Как он смеет сюда приходить?! И это после всего того, что со мной сделал. Вот подонок!»
Она боялась этого человека простым животным страхом. Но в эту минуту жгучая ненависть затмила все остальные чувства. Хозяйка еле сдерживала себя от того, чтобы не наброситься на своего врага прямо с кухонным ножом в руках или просто-напросто не вцепиться ему зубами в горло, сжимая челюсти до тех пор, пока мучитель не сдохнет. Сумев всё-таки удержать себя в руках, поняла, что такая задача, конечно же, ей явно не по силам.
«Вадим гораздо сильнее. Он будет защищаться и, ни секунды не раздумывая, прикончит бывшую подругу при первой возможности».
– Что же, я уйду. Но тебе стоит послушать меня внимательно. Сегодня ты пойдёшь в прокуратуру к тому самому следователю, с которым уже неоднократно разговаривала, и откажешься от всех своих предыдущих показаний, если, конечно, тебе дорога твоя собственная жизнь и жизнь твоих детей.
Это было уже чересчур. Неожиданно для самой себя вдруг закричала во весь голос:
– Пошёл вот отсюда, скотина! Видеть тебя не могу, подонок!
Вадим всё с той же издевательской гримасой на лице не спеша вышел за дверь.
После такого разговора успокоиться оказалось очень непросто обоим.
«За маленьким Славиком присмотреть ещё можно. Но Артем. Его к себе не привяжешь. Мальчик целыми днями пропадает на улице и находится в хороших отношениях с Вадимом. Тому не составит большого труда заманить его в ловушку».
А гость, в свою очередь, выйдя на лестничную площадку, тоже сразу перестал улыбаться. Его лицо приняло какое-то странное, озлобленно-озадаченное выражение.
– Вот сука упрямая. Ну, я тебе устрою жизнь весёлую. Ты у меня навсегда память-то потеряешь.
Быстро спустившись по лестнице, с силой хлопнул дверцей своего «Вольво», и упав в мягкое кожаное кресло, уже на ходу бросил водителю:
– Давай в офис.
Вечером Артем пришёл домой необыкновенно радостный и возбуждённый:
– Мам, ты знаешь, а мы с дядей Вадимом сегодня на тачке катались. Машина у него классная, сказать нечего.
Она не нашлась даже, что ему ответить. Наверное, просто не было слов.
– Мам, а что, дядя Вадим правду говорит, что ты его в тюрьму хочешь посадить?
– Артём, замолчи сейчас же! Это не твоего ума дело! Ты что, совсем сдурел что ли?
Женщина чуть было не заплакала.
– Артём, милый, никогда, ты слышишь, никогда даже близко не подходи к этому человеку.
– Мам, а почему не подходить-то?
– Потому, что это очень плохой, слышишь, очень плохой человек. И это говорю тебе я, твоя мать.
– Ха, а кто тогда хороший-то? Уж не дядя Сережа ли твой? Дак ты его особо не жди. Он уже вряд ли вернётся. Мне дядя Вадим сказал. Он точно знает. И вообще дядя Вадим – мужик что надо. И при деньгах всегда. Ты зря с ним так обходишься.
– Замолчи, Артем! Как ты можешь так со мной разговаривать?! Перестань сейчас же.
– Да пожалуйста, пожалуйста.
Мальчик спокойно встал со стула и пошёл умываться, а Таня, уже больше не могла сдерживать слёзы и разрыдалась прямо тут же, сидя за столом.
«Что делать дальше?» Её волновал лишь этот, один-единственный и такой важный сейчас вопрос.
Глава 3
Шелестящее посвистывание вертолётных винтов действовало успокаивающе. Машина шла ровно. В ярко-голубом небе ясного летнего утра не было видно ни единого облачка. Игорь с замиранием сердца наблюдал пейзажи, проплывающие за иллюминатором винтокрылой машины. Он поднялся в воздух впервые, и сейчас всё казалось в диковинку. Земля внизу совсем не походила на ту землю, что мы привыкли созерцать в повседневной, обыденной жизни. С высоты трёх тысяч метров глаз охватывал огромные, необъятные просторы. Это трудно было выразить словами. Несколько горных хребтов, идущих один параллельно другому, расходились к югу широким веером, становясь значительно выше и образуя обширную горную страну, состоящую из скалистых вершин и покрытых лесом увалов. Узкие голубые ленточки речушек извивались и петляли между ними.
Командир экипажа – капитан Северцев слыл человеком строгим, но справедливым. С солдатами всегда разговаривал на равных, если только суровые будни армейской службы не требовали иного отношения. Справедливости ради нужно заметить, что такое случалось крайне редко. В отличие от многих других офицеров, он не испытывал особого удовольствия от ощущения власти и превосходства над людьми, а просто старался хорошо делать свою работу сам и требовал того же от подчинённых.
– Ты чего там, Николаев, к окошку прилип? В первый раз оно всегда интересно, а потом привыкнешь и не будешь обращать внимания. Хотя, если честно, я вот – до сих пор привыкнуть не могу.
– Красотища, товарищ капитан, невообразимая. Глаз не оторвать.
– Но ты оторвись всё-таки, на минутку всего. Что там у нас вокруг творится?
– Два объекта. Первый – скорее всего вертолёт. Скорость – 350–400, высота 2500, идёт на север, сигнал радиомаяка чёткий. Вертолёт гражданский. Сейчас удаляется. Второй – наверное, самолёт. Высота около 6000. Минут через десять пройдёт прямо над нами, если не отклонимся от курса. Скорость – около 800 км/ч. Транспортная авиация, скорее всего почта. Больше пока ничего.
– Пожалуй, очень даже неплохо. Держи в том же духе. И запомни главное. Ни в коем случае нельзя останавливаться на достигнутом. Постоянно стремись повышать свой профессиональный уровень. Лишь тогда сможешь достигнуть совершенства. Именно движение, есть форма существования материи.
Он улыбнулся.
– Я буду стараться, товарищ капитан.
– Что, капитан, нового радиста инструктируешь?
Полковник с седыми волосам и огромными усами точно такого же цвета, приехавший дня два назад в гости к комбату, до сих пор не проронивший ни слова, вдруг заговорил. Он оказался старым другом командира и заехал сюда на несколько дней по дороге в отпуск.
– А парень-то, видать, смышленый. У него на лице всё написано. Я в этом деле волоку мал – мала.
Северцев ковырялся с новой радиостанцией. Игорь помогал ему. Но время от времени он всё же оглядывался назад, ловя на себе пытливые взгляды отцов – командиров. Всё вышесказанное льстило, хотя, если сказать честно, то до сих пор было непонятно, говорят ли они всерьёз или просто подшучивают над ним.
Сейчас в креслах сидели просто два пожилых человека, которые даже издалека не напоминали тех людей в форме с большими звёздами на плечах, которых солдаты привыкли видеть на земле. И вызывали они чувства самые противоречивые. С одной стороны, это милые добрые старички. Но с другой, сейчас все летели на удалённые горные озёра на современном боевом вертолёте только для того, чтобы их развлекать.
И всё же таких людей, наверное, можно понять. Всю жизнь они отдали армии. А кроме того, ведь этот полет не был сугубо развлекательным. Командир хотел лично убедиться в том, что назначенные им совсем недавно в экипаж два молодых бойца впоследствии смогут справиться со стоящими перед ними задачами. Что именно ему хотелось проверить, для окружающих оставалось загадкой. Но, по всей видимости, пока сидящий оставался доволен ребятами. Ведь главное, что старались те изо всех сил.
«Желание есть, а опыт придёт со временем».
Машина зашла на крутой вираж и начала постепенно терять высоту. Внизу небольшим голубым пятачком блестело озерко. То самое, которое и являлось конечной точкой их маршрута.
Подступающие почти вплотную к самым его берегам три скалистые горные вершины делали их обрывистыми и малопригодными для посадки. Но Северцев, по всей видимости, оказался здесь уже не в первый раз.
Внизу вдруг появился маленький клочок абсолютно ровной земли, которая приближалась очень быстро. И вот, наконец, шасси мягко коснулись травы и, слегка подпрыгнув, твёрдо опустились на землю.
Глазам людей открылось зрелище, описать словами которое не стоит даже пытаться. Необыкновенной красоты горное озеро в лучах восходящего солнца походило на сказку. Кристально чистая и очень холодная вода превращала его в один огромный родник на вершине горного хребта. В солнечных лучах с берега дно просматривалось метров на десять – пятнадцать. Но рыбы видно не было. Наверное, она тоже внимательно наблюдала за тем, что происходит на берегу, и спешила вовремя укрыться в густых зарослях водорослей.
Словно в огромном зеркале на идеально гладкой поверхности отражался весь окрестный пейзаж. Каменные россыпи на горных вершинах в свете едва показавшегося из-за соседних скал солнца отливали каким-то особенным розоватым оттенком.
Небольшую поляну, где притих уставший вертолёт, обступала плотная стена густого хвойного леса. Новая, добротно срубленная изба, баня, веранда – всё это говорило само за себя. Несмотря на всю свою удалённость от человеческого жилья, место выглядело довольно обжитым. Замков нигде не было. Видимо, воров в здешних местах не особо боялись, ведь дорога сюда только одна, по воздуху.
Напарник Игоря Мишка оказался менее восприимчив к красотам природы. Он успел уже натаскать целую кучу дров для костра и сейчас пытался развести огонь. А после того, как пламя весело затрещало, пожирая сушняк, выпачкавшийся с ног до головы новоявленный бортмеханик подошёл к товарищу и слегка толкнул его локтем в бок:
– Чего стоишь, рот разинул? Пошли за дровами. Потом будешь озером любоваться.
Разгоревшийся костёр внёс определённый уют и оживление в зябкую прохладу раннего утра. Огонь охотно принимал все подношения, взамен которых щедро одаривал окружающих его людей своим теплом. Успевший прокоптиться до степени дальше некуда котелок недовольно шипел, подставляя пламени свои мокрые бока.
В камышах вдруг послышалась странная возня, а ещё через минуту громкое кряканье возвестило о том, что утиное семейство уже проснулось и с радостью встречает показавшееся из-за гор солнце. Радуясь восходящему светилу, в лесу весело щебетали птицы. Их разноголосые трели сливались в одну-единственную, прекрасную и неповторимую мелодию раннего летнего утра. Метрах в пятнадцати от берега шлёпнула хвостом по воде крупная рыба, нарушив тем самым зеркальную гладь озера.
– Ты чего, Михаил, стесняешься? Забрасывай удочки.
Комбат обращался к товарищу Игоря.
– Сейчас всё сделаем, товарищ командир, – вновь засуетился Мишка.-
Чего стоишь, как истукан?
Он протянул приятелю свежесрубленное удилище, и на лице у него при этом сияла улыбка до самых ушей.
– Мы же не в казарме. Здесь всё по-другому. Чувствуй себя свободным, ну, например, как птица в полёте. А вот когда в часть вернёмся, там дело другое, там устав.
Парень говорил с видом знатока, человека, видавшего виды. Игорь незаметно для друга вдруг улыбнулся.
Ребята уселись на насиженных кем-то уже местах, закинули удочки.
– Вот Васька Деменёв, что меня стажировал, рассказывал, что командир отпустил его в отпуск за то, что тот поймал вот такого леща.
С этими словами Миха раздвинул руки до упора.
– Да ну! Пожалуй, чешешь!
– Всё так и было. Хочешь – верь, а хочешь – нет. Твоё дело.
Он замолчал.
В общем – то, такой вариант окончания рыбалки казался вполне приемлемым. Хотя, пожалуй, размер рыбы стоило немного подкорректировать. Отпустить в отпуск солдата – для командира задача не – сложная. Куда труднее поймать леща подобных размеров. Игорь размышлял, внимательно наблюдая за поплавком.
Через полчаса полного молчания они вновь разговорились.
– Как дела идут? Ловится рыбка или нет?
– Да так, пару ершей – мелочь. И я три штучки вытащил. На уху хватит. Пошли, а то нас потеряли, наверно.
– А-а, вот и наши рыболовы.
Отцы-командиры были уже явно навеселе. Они громко смеялись и размахивали руками.
– Ну, Сергеич, давай, заваривай ушицу. Ты ведь спец по этому делу. Уж я-то знаю. Голос комбата выделялся среди остальных. Сейчас он обращался к Северцеву. Ребят совсем не интересовала вся эта болтовня, но уйти они не могли. А если сказать точнее, то уходить здесь было просто некуда.
К тому же, прислушавшись повнимательнее, можно понять, что все эти пьяные россказни вовсе не лишены определённого смысла. И порою, становилось даже интересно.
А уха между тем, удалась действительно на славу. Уплетали за обе щеки. Игорь старался не отставать от друга. И это, надо признаться, ему удавалось. Голод плюс свежий воздух хвойного леса и обилие пищи на столе легко объясняли неплохой аппетит.
Где-то высоко вверху, прямо над их головами, бесшумно кружил одинокий коршун. Птица то вдруг замирала на одном месте, то начинала описывать окружности, радиус которых каждый раз всё увеличивался и увеличивался.
– Ага, кажется, собираются. Мишка тронул товарища за плечо.
– Кто собирается?
– Известно кто, все, конечно пойдут, кроме нас с тобой, естественно.
– Да куда пойдут-то?
– Ты чего, прикидываешься или правда, не знаешь. На охоту, конечно, куда же им ещё идти-то здесь? 3верья хватает. Только вот лесные жители тоже нынче умные стали. Под пули не лезут, а бегут, соответственно, сломя голову, и как можно дальше.
– Михаил, ты за старшего.
Сзади послышался немного хрипловатый голос Северцева.
– Вертолёт караулить бдительно, никуда не отлучаться. Отцы – командиры идут на охоту, – произнеся последние слова, он слегка хихикнул себе под нос.
– Часа через три вернёмся.
– Есть, товарищ капитан.
– Кушайте, не стесняйтесь, но спиртное – ни-ни.
Как только охотники скрылись в чаще леса, ребята без лишних церемоний вновь уселись за стол: шашлычок что надо, горяченький ещё. Мишка втянул в себя воздух и от удовольствия зажмурился.
А через несколько часов крылатая машина уже уносила людей обратно из райского уголка девственной уральской природы.
Утром следующего дня при заступлении на боевое дежурство Игорь пришёл немного раньше обычного. Подойдя к вертолёту, застал там Северцева, перепачканного в мазуте с ног до головы в самом прямом смысле этого слова.
– Что, Николаев, как дела, чего голову повесил?
– Всё нормально, товарищ капитан. Вам помочь?
– Нет. Спасибо тебе, конечно, но я сам тут справлюсь. Ты иди, занимайся по расписанию.
Войдя в аппаратную, сразу проверил приборы.
«Кажется, всё в порядке». Спать не хотелось, хотя ночью он не сомкнул глаз. Самые разные чувства теснились в голове. С одной стороны, огромная радость оттого, что можно, наконец, заниматься любимым делом, а порою приходится работать даже в воздухе. Здесь есть чему позавидовать. И это всё после той пренеприятнейшей истории, из которой с таким огромным трудом, но всё-таки удалось выпутаться. А с другой, тоска по дому. Он вспомнил дядю Серёжу. Перед глазами проплывали картины ушедшего детства. Старый велосипед, который отчего-то вечно ломался. Они вновь и вновь приводили его в боевое состояние, заставляя ездить на глазах разваливающуюся кучу металлолома. Тот случай, когда Сергей спас его от огромной собаки.
Игорь вертел в руках передатчик.
«Не работает. А ведь классная штука. Схема проверена тысячу раз. Интересно, где он сейчас. Наверное, уже и в живых-то нет давно».
– Ты что, Игорь, сегодня угрюмый такой? Случилось чего?
Голос Северцева вновь вернул к реальности.
– Все нормально, товарищ капитан, – машинально повторил сказанные полчаса назад слова, так как ничего нового на ум почему-то не пришло да попросту и не могло прийти потому, что голова была занята совсем другим. Он кисло улыбнулся.
– Я тебе вот что скажу. Не нравится мне людям в душу лезть, но сейчас, пожалуй, не тот случай. Ты летаешь в моём экипаже. А в воздухе то же самое, что и под водой, по крайней мере, если идешь на высоте в несколько сот метров. Здесь либо все погибают, либо все остаются в живых, и ошибка одного может стоить жизни его товарищам. Так что давай на – чистоту. Выговоришься – легче станет.
– Дом вспомнил, товарищ капитан.
– Случилось, что ли, чего?
– Дядька ушёл в геологоразведочную экспедицию. Давно ушёл и уже давно должен вернуться. Но до сих пор ни слуху ни духу. Без вести пропал. По-моему, где-то в наших краях. Вот так вот – просто ушёл и не вернулся. Сейчас уж нет в живых, наверное, – вздохнул Игорь.
– Я и сам – то толком не знаю, что и как там у них приключилось. Тётке не пишу, она меня с детства недолюбливала. А дядя Серёжа – он вместо отца.
Парень замолчал.
– Ничто нас в жизни не сможет вышибить из седла. Такая уж поговорка у командира была.
– Знаешь, кто сказал?
– Вроде, Симонов?
– Ну, вот видишь. И я тебе скажу то же самое. Вёсла бросать нельзя ни в коем случае. Только тогда куда-нибудь да выплывёшь. Он похлопал солдата по плечу и вновь полез под вертолёт. Северцев любил свою машину, и та, в свою очередь, платила ему тем же.
– Бог даст – всё наладится. Надежда должна умирать последней. Запомни это, сынок, и духом не падай никогда. Я сам-то из детдома. Родителей и в лицо не видел.
Он замолчал, словно осёкся, но, выдержав паузу, добавил:
– Пожалуй, хватит об этом.
Странно, но как может простой набор звуков, доносящийся из-под брюха огромной железной птицы, оказать такое влияние на человеческую душу.
Через несколько минут, вытирая капающий с рук мазут, капитан вновь обратился к своему подопечному:
– Сегодня поговорю с командиром. Думаю, он против не будет. Приказ состряпаем. Поедешь домой, в отпуск. Две недели – срок, конечно, небольшой, но хватит, я думаю, чтобы прояснить ситуацию хотя бы настолько, насколько её возможно прояснить в настоящий момент. Новых боевых вылетов пока больше не предвидится. Командир о тебе мнения неплохого.
За прошедшие семь месяцев город, казалось, вовсе не изменился.
Те же серые неширокие улицы с потоком беспорядочно снующих туда-сюда автомобилей. Всё те же самые, такие знакомые, и в то же время такие бесконечно чужие человеческие лица. И Игорь порою не мог понять, что именно для него сейчас дороже? Серые громады каменных домов, с нескончаемым потоком вечно спешащих куда-то людей или глухое безмолвие тайги на далёкой лесной заставе, которое могло дать человеку душевный покой, стать ему домом и могилой одновременно. В том жестоком и вместе с тем таком прекрасном мире было, по крайней мере, всё ясно и понятно без слов, а подлости и лицемерию места уже не оставалось. Тогда как здесь, среди этих чужих человеческих лиц, напротив, не было ясно совсем ничего.
Он направлялся прямиком к дому дяди Серёжи. Нужно внести в это тёмное дело хоть какую-то ясность.
Дверь открыла симпатичная женщина с лёгкой проседью на голове:
– Ой, Игорёк, проходи, раздевайся, я сейчас чай согрею.
– Смотри-ка ты, какая ласковая стала, – с удивлением отметил про себя.
– Раньше она меня так сроду не называла. Как всё-таки сильно время меняет людей.
– Тётя Таня, я спросить только хотел. О дяде Серёже есть новости какие-нибудь?
– Сговорились. Все сговорились. Кругом непробиваемая стена. Куда ни кинься. Вот так подруга. И она, значит, с ними заодно.
– Вы делайте, что хотите, и поступайте, как знаете. Только отстаньте все от меня ради Бога!
Несчастная в отчаянии уткнулась лицом в подушку.
– Что ж, Татьяна Владимировна, извините, как говорится, за вторжение. Будем работать дальше. Но послушайте, пожалуйста, моего совета. Не нужно Вам ссориться с этим человеком. Это страшный человек, поверьте мне.
Мужчина встал с дивана и быстро вышел на улицу, осторожно прикрыв за собой дверь. В кроватке расплакался маленький Славик. Таня подошла к сыну. Увидев перед собой мать и услышав её голос, мальчик сразу притих. А ещё через минуту он уже вновь мирно посапывал, перевернувшись на другой бок. Женщина улыбнулась.
«Этому крошечному человеку сейчас, как никогда, нужна её ласка и забота. И уже ради этого одного стоило жить и бороться дальше.
Но что делать? – думала, напрягая мозг до боли в висках. – Как поступить в сложившейся ситуации? Следователь куплен точно так же, как и все остальные. Он советует не ссориться с преступником. А это значит, что я должна пойти у него на поводу, отказаться от своих показаний, прекратить начатое дело и в дальнейшем терпеть унижения и издевательства. Я этого не сделаю. Но если следователь куплен, значит, Вадим вряд ли понесёт наказание. Хотя это сейчас не главное. Главное – чтобы он оставил нас в покое. Надежда, конечно же, пустая. Как только злодей почувствует себя в безопасности, он сразу возьмётся за старое. Друзей, способных защитить, за исключением, пожалуй, Александра, в городе нет. Родственников втягивать не стоит. С насильником они справиться всё равно не смогут, а лишние жертвы принесут лишь новую боль. Да и Александру в одиночку с таким зверем тоже не совладать. Наверное, остаётся только ждать. Ждать до тех пор, пока это будет возможно. Может, всё и уляжется. Как говорится, утро вечера мудренее».
Она даже не заметила, как задремала, сидя на диване. За последние несколько дней несчастная не сомкнула глаз, в буквальном смысле этого слова.
Утром, войдя в приёмную, Вадим по обыкновению, не обращая ни на кого внимания и ни с кем не здороваясь, сразу прошёл к себе в кабинет. Секретарь, миловидная женщина с прелестным личиком куклы, через несколько минут, занося почту и кофе, нежно проворковала:
– Вадим Валерьевич, Вам только что из прокуратуры звонили, просили зайти.
– Хорошо, спасибо, Верочка, я буду.
– Раз звонили из прокуратуры, значит, что-то не клеится.
Человек нервно ёрзал на стуле. Он уже было начал забывать не – приятную историю.
«И надо же, именно сейчас. Не хватает ещё перед иностранной делегацией облажаться».
Следователь встретил Вадима по обыкновению радушно.
– А, Вадим Валерьевич, проходите, присаживайтесь.
– Ну, что, Юрик, как там у нас дела? Как потерпевшая себя ведёт?
– Вчера домой к ней ходил. И ни да, и ни нет. Наотрез не отказывается, но и согласиться не согласилась. Нужно ещё немного подождать, я думаю, а там видно будет.
– Ну, что ж, раз нужно, давай подождём. А если что, то попробуем по – другому на неё воздействовать.
– Вадим Валерьевич, я умоляю, только без криминала. Прямой опасности пока нет. А забот у нас и так по горло.
Вадим улыбнулся:
– Не переживай, Юрик. За пацана меня держишь, что ли? Никто ни – кого и пальцем не тронет. А если и тронет когда-нибудь, то комар носа не подточит. Ты же знаешь меня.
– Знаю, знаю, Вадим Валерьевич. Это я так, на всякий случай. Вы уж не обижайтесь.
– Да я и не обижаюсь. Эх ты, молодо-зелено. Он похлопал своего собеседника по плечу и не спеша удалился из кабинета.
А жизнь у Татьяны Николаевой, между тем, текла пока без особых приключений. Страшное прошлое не оставило женщину насовсем, но она перестала просыпаться посреди ночи, стирая со лба холодный пот, не вздрагивала, повстречавшись на улице лицом к лицу с подозрительным, по её мнению, человеком. Уход за грудным ребёнком отнимал практически всё свободное время. Но однажды ранним воскресным утром в дверь квартиры постучали.
– Кто бы это мог быть? Никто из знакомых так не стучится.
Двери открыл Артем. Она суетилась на кухне. Выйдя в прихожую, еле удержалась на ногах. На пороге стоял Вадим.
– Ты чего испугалась? Или видеть меня не рада? В голосе мужчины звучали издевательские нотки. Вадим чувствовал своё превосходство и возможность действовать безнаказанно, и это было ему чрезвычайно приятно.
– Ты зачем пришёл?
– Да так. Попроведать вот тебя решил. Соскучился ведь. Давно уж не видел.
– Ну что, попроведал?
– Попроведать-то попроведал. Да только я ещё и поговорить хотел.
– Не о чём нам с тобой разговаривать. Уходи.
Но гость уходить, похоже, не собирался.
– Да. А живёшь ты, я смотрю, небогато. Придётся ссудить немного.
– Мне ничего от тебя не нужно. Уходи, а то я закричу.
Таня стояла возле дверей, не закрывая их за непрошеным гостем. Сердце готово было выскочить наружу в любую секунду.
«Как он смеет? Как он смеет сюда приходить?! И это после всего того, что со мной сделал. Вот подонок!»
Она боялась этого человека простым животным страхом. Но в эту минуту жгучая ненависть затмила все остальные чувства. Хозяйка еле сдерживала себя от того, чтобы не наброситься на своего врага прямо с кухонным ножом в руках или просто-напросто не вцепиться ему зубами в горло, сжимая челюсти до тех пор, пока мучитель не сдохнет. Сумев всё-таки удержать себя в руках, поняла, что такая задача, конечно же, ей явно не по силам.
«Вадим гораздо сильнее. Он будет защищаться и, ни секунды не раздумывая, прикончит бывшую подругу при первой возможности».
– Что же, я уйду. Но тебе стоит послушать меня внимательно. Сегодня ты пойдёшь в прокуратуру к тому самому следователю, с которым уже неоднократно разговаривала, и откажешься от всех своих предыдущих показаний, если, конечно, тебе дорога твоя собственная жизнь и жизнь твоих детей.
Это было уже чересчур. Неожиданно для самой себя вдруг закричала во весь голос:
– Пошёл вот отсюда, скотина! Видеть тебя не могу, подонок!
Вадим всё с той же издевательской гримасой на лице не спеша вышел за дверь.
После такого разговора успокоиться оказалось очень непросто обоим.
«За маленьким Славиком присмотреть ещё можно. Но Артем. Его к себе не привяжешь. Мальчик целыми днями пропадает на улице и находится в хороших отношениях с Вадимом. Тому не составит большого труда заманить его в ловушку».
А гость, в свою очередь, выйдя на лестничную площадку, тоже сразу перестал улыбаться. Его лицо приняло какое-то странное, озлобленно-озадаченное выражение.
– Вот сука упрямая. Ну, я тебе устрою жизнь весёлую. Ты у меня навсегда память-то потеряешь.
Быстро спустившись по лестнице, с силой хлопнул дверцей своего «Вольво», и упав в мягкое кожаное кресло, уже на ходу бросил водителю:
– Давай в офис.
Вечером Артем пришёл домой необыкновенно радостный и возбуждённый:
– Мам, ты знаешь, а мы с дядей Вадимом сегодня на тачке катались. Машина у него классная, сказать нечего.
Она не нашлась даже, что ему ответить. Наверное, просто не было слов.
– Мам, а что, дядя Вадим правду говорит, что ты его в тюрьму хочешь посадить?
– Артём, замолчи сейчас же! Это не твоего ума дело! Ты что, совсем сдурел что ли?
Женщина чуть было не заплакала.
– Артём, милый, никогда, ты слышишь, никогда даже близко не подходи к этому человеку.
– Мам, а почему не подходить-то?
– Потому, что это очень плохой, слышишь, очень плохой человек. И это говорю тебе я, твоя мать.
– Ха, а кто тогда хороший-то? Уж не дядя Сережа ли твой? Дак ты его особо не жди. Он уже вряд ли вернётся. Мне дядя Вадим сказал. Он точно знает. И вообще дядя Вадим – мужик что надо. И при деньгах всегда. Ты зря с ним так обходишься.
– Замолчи, Артем! Как ты можешь так со мной разговаривать?! Перестань сейчас же.
– Да пожалуйста, пожалуйста.
Мальчик спокойно встал со стула и пошёл умываться, а Таня, уже больше не могла сдерживать слёзы и разрыдалась прямо тут же, сидя за столом.
«Что делать дальше?» Её волновал лишь этот, один-единственный и такой важный сейчас вопрос.
Глава 3
На новом месте жизнь Игоря изменилась сразу и до неузнаваемости. Современный боевой вертолёт оказался напичкан самой сложной электроникой. Аппаратура работала нормально. Через месяц должны начаться первые учебные полёты. Парень ждал этого с нетерпением.
В синем небе – ворон чёрный
Землю молча созерцает.
Путник, к смерти обречённый,
След кровавый оставляет
На стене отвесной кручи,
На камнях, содравши кожу.
Вот уже немеют руки,
Удержаться он не сможет.
Пятна крови привлекают
Алой краской птицу смерти.
Голос муки развлекает.
В суете и круговерти,
Где играет ветер вольный,
Слышен жаворонка голос,
Зеленеет луг раздольный,
Золотистый хлебный колос
Силой жизни наливаясь,
Не склоняется от ветра.
Человек, за жизнь цепляясь,
Шаг за шагом, метр за метром,
До крови кусая губы,
К цели, близкой и далёкой,
К солнцу полз, сжимая зубы,
ЧЕЛОВЕК – из тьмы глубокой.
Шелестящее посвистывание вертолётных винтов действовало успокаивающе. Машина шла ровно. В ярко-голубом небе ясного летнего утра не было видно ни единого облачка. Игорь с замиранием сердца наблюдал пейзажи, проплывающие за иллюминатором винтокрылой машины. Он поднялся в воздух впервые, и сейчас всё казалось в диковинку. Земля внизу совсем не походила на ту землю, что мы привыкли созерцать в повседневной, обыденной жизни. С высоты трёх тысяч метров глаз охватывал огромные, необъятные просторы. Это трудно было выразить словами. Несколько горных хребтов, идущих один параллельно другому, расходились к югу широким веером, становясь значительно выше и образуя обширную горную страну, состоящую из скалистых вершин и покрытых лесом увалов. Узкие голубые ленточки речушек извивались и петляли между ними.
Командир экипажа – капитан Северцев слыл человеком строгим, но справедливым. С солдатами всегда разговаривал на равных, если только суровые будни армейской службы не требовали иного отношения. Справедливости ради нужно заметить, что такое случалось крайне редко. В отличие от многих других офицеров, он не испытывал особого удовольствия от ощущения власти и превосходства над людьми, а просто старался хорошо делать свою работу сам и требовал того же от подчинённых.
– Ты чего там, Николаев, к окошку прилип? В первый раз оно всегда интересно, а потом привыкнешь и не будешь обращать внимания. Хотя, если честно, я вот – до сих пор привыкнуть не могу.
– Красотища, товарищ капитан, невообразимая. Глаз не оторвать.
– Но ты оторвись всё-таки, на минутку всего. Что там у нас вокруг творится?
– Два объекта. Первый – скорее всего вертолёт. Скорость – 350–400, высота 2500, идёт на север, сигнал радиомаяка чёткий. Вертолёт гражданский. Сейчас удаляется. Второй – наверное, самолёт. Высота около 6000. Минут через десять пройдёт прямо над нами, если не отклонимся от курса. Скорость – около 800 км/ч. Транспортная авиация, скорее всего почта. Больше пока ничего.
– Пожалуй, очень даже неплохо. Держи в том же духе. И запомни главное. Ни в коем случае нельзя останавливаться на достигнутом. Постоянно стремись повышать свой профессиональный уровень. Лишь тогда сможешь достигнуть совершенства. Именно движение, есть форма существования материи.
Он улыбнулся.
– Я буду стараться, товарищ капитан.
– Что, капитан, нового радиста инструктируешь?
Полковник с седыми волосам и огромными усами точно такого же цвета, приехавший дня два назад в гости к комбату, до сих пор не проронивший ни слова, вдруг заговорил. Он оказался старым другом командира и заехал сюда на несколько дней по дороге в отпуск.
– А парень-то, видать, смышленый. У него на лице всё написано. Я в этом деле волоку мал – мала.
Северцев ковырялся с новой радиостанцией. Игорь помогал ему. Но время от времени он всё же оглядывался назад, ловя на себе пытливые взгляды отцов – командиров. Всё вышесказанное льстило, хотя, если сказать честно, то до сих пор было непонятно, говорят ли они всерьёз или просто подшучивают над ним.
Сейчас в креслах сидели просто два пожилых человека, которые даже издалека не напоминали тех людей в форме с большими звёздами на плечах, которых солдаты привыкли видеть на земле. И вызывали они чувства самые противоречивые. С одной стороны, это милые добрые старички. Но с другой, сейчас все летели на удалённые горные озёра на современном боевом вертолёте только для того, чтобы их развлекать.
И всё же таких людей, наверное, можно понять. Всю жизнь они отдали армии. А кроме того, ведь этот полет не был сугубо развлекательным. Командир хотел лично убедиться в том, что назначенные им совсем недавно в экипаж два молодых бойца впоследствии смогут справиться со стоящими перед ними задачами. Что именно ему хотелось проверить, для окружающих оставалось загадкой. Но, по всей видимости, пока сидящий оставался доволен ребятами. Ведь главное, что старались те изо всех сил.
«Желание есть, а опыт придёт со временем».
Машина зашла на крутой вираж и начала постепенно терять высоту. Внизу небольшим голубым пятачком блестело озерко. То самое, которое и являлось конечной точкой их маршрута.
Подступающие почти вплотную к самым его берегам три скалистые горные вершины делали их обрывистыми и малопригодными для посадки. Но Северцев, по всей видимости, оказался здесь уже не в первый раз.
Внизу вдруг появился маленький клочок абсолютно ровной земли, которая приближалась очень быстро. И вот, наконец, шасси мягко коснулись травы и, слегка подпрыгнув, твёрдо опустились на землю.
Глазам людей открылось зрелище, описать словами которое не стоит даже пытаться. Необыкновенной красоты горное озеро в лучах восходящего солнца походило на сказку. Кристально чистая и очень холодная вода превращала его в один огромный родник на вершине горного хребта. В солнечных лучах с берега дно просматривалось метров на десять – пятнадцать. Но рыбы видно не было. Наверное, она тоже внимательно наблюдала за тем, что происходит на берегу, и спешила вовремя укрыться в густых зарослях водорослей.
Словно в огромном зеркале на идеально гладкой поверхности отражался весь окрестный пейзаж. Каменные россыпи на горных вершинах в свете едва показавшегося из-за соседних скал солнца отливали каким-то особенным розоватым оттенком.
Небольшую поляну, где притих уставший вертолёт, обступала плотная стена густого хвойного леса. Новая, добротно срубленная изба, баня, веранда – всё это говорило само за себя. Несмотря на всю свою удалённость от человеческого жилья, место выглядело довольно обжитым. Замков нигде не было. Видимо, воров в здешних местах не особо боялись, ведь дорога сюда только одна, по воздуху.
Напарник Игоря Мишка оказался менее восприимчив к красотам природы. Он успел уже натаскать целую кучу дров для костра и сейчас пытался развести огонь. А после того, как пламя весело затрещало, пожирая сушняк, выпачкавшийся с ног до головы новоявленный бортмеханик подошёл к товарищу и слегка толкнул его локтем в бок:
– Чего стоишь, рот разинул? Пошли за дровами. Потом будешь озером любоваться.
Разгоревшийся костёр внёс определённый уют и оживление в зябкую прохладу раннего утра. Огонь охотно принимал все подношения, взамен которых щедро одаривал окружающих его людей своим теплом. Успевший прокоптиться до степени дальше некуда котелок недовольно шипел, подставляя пламени свои мокрые бока.
В камышах вдруг послышалась странная возня, а ещё через минуту громкое кряканье возвестило о том, что утиное семейство уже проснулось и с радостью встречает показавшееся из-за гор солнце. Радуясь восходящему светилу, в лесу весело щебетали птицы. Их разноголосые трели сливались в одну-единственную, прекрасную и неповторимую мелодию раннего летнего утра. Метрах в пятнадцати от берега шлёпнула хвостом по воде крупная рыба, нарушив тем самым зеркальную гладь озера.
– Ты чего, Михаил, стесняешься? Забрасывай удочки.
Комбат обращался к товарищу Игоря.
– Сейчас всё сделаем, товарищ командир, – вновь засуетился Мишка.-
Чего стоишь, как истукан?
Он протянул приятелю свежесрубленное удилище, и на лице у него при этом сияла улыбка до самых ушей.
– Мы же не в казарме. Здесь всё по-другому. Чувствуй себя свободным, ну, например, как птица в полёте. А вот когда в часть вернёмся, там дело другое, там устав.
Парень говорил с видом знатока, человека, видавшего виды. Игорь незаметно для друга вдруг улыбнулся.
Ребята уселись на насиженных кем-то уже местах, закинули удочки.
– Вот Васька Деменёв, что меня стажировал, рассказывал, что командир отпустил его в отпуск за то, что тот поймал вот такого леща.
С этими словами Миха раздвинул руки до упора.
– Да ну! Пожалуй, чешешь!
– Всё так и было. Хочешь – верь, а хочешь – нет. Твоё дело.
Он замолчал.
В общем – то, такой вариант окончания рыбалки казался вполне приемлемым. Хотя, пожалуй, размер рыбы стоило немного подкорректировать. Отпустить в отпуск солдата – для командира задача не – сложная. Куда труднее поймать леща подобных размеров. Игорь размышлял, внимательно наблюдая за поплавком.
Через полчаса полного молчания они вновь разговорились.
– Как дела идут? Ловится рыбка или нет?
– Да так, пару ершей – мелочь. И я три штучки вытащил. На уху хватит. Пошли, а то нас потеряли, наверно.
– А-а, вот и наши рыболовы.
Отцы-командиры были уже явно навеселе. Они громко смеялись и размахивали руками.
– Ну, Сергеич, давай, заваривай ушицу. Ты ведь спец по этому делу. Уж я-то знаю. Голос комбата выделялся среди остальных. Сейчас он обращался к Северцеву. Ребят совсем не интересовала вся эта болтовня, но уйти они не могли. А если сказать точнее, то уходить здесь было просто некуда.
К тому же, прислушавшись повнимательнее, можно понять, что все эти пьяные россказни вовсе не лишены определённого смысла. И порою, становилось даже интересно.
А уха между тем, удалась действительно на славу. Уплетали за обе щеки. Игорь старался не отставать от друга. И это, надо признаться, ему удавалось. Голод плюс свежий воздух хвойного леса и обилие пищи на столе легко объясняли неплохой аппетит.
Где-то высоко вверху, прямо над их головами, бесшумно кружил одинокий коршун. Птица то вдруг замирала на одном месте, то начинала описывать окружности, радиус которых каждый раз всё увеличивался и увеличивался.
– Ага, кажется, собираются. Мишка тронул товарища за плечо.
– Кто собирается?
– Известно кто, все, конечно пойдут, кроме нас с тобой, естественно.
– Да куда пойдут-то?
– Ты чего, прикидываешься или правда, не знаешь. На охоту, конечно, куда же им ещё идти-то здесь? 3верья хватает. Только вот лесные жители тоже нынче умные стали. Под пули не лезут, а бегут, соответственно, сломя голову, и как можно дальше.
– Михаил, ты за старшего.
Сзади послышался немного хрипловатый голос Северцева.
– Вертолёт караулить бдительно, никуда не отлучаться. Отцы – командиры идут на охоту, – произнеся последние слова, он слегка хихикнул себе под нос.
– Часа через три вернёмся.
– Есть, товарищ капитан.
– Кушайте, не стесняйтесь, но спиртное – ни-ни.
Как только охотники скрылись в чаще леса, ребята без лишних церемоний вновь уселись за стол: шашлычок что надо, горяченький ещё. Мишка втянул в себя воздух и от удовольствия зажмурился.
А через несколько часов крылатая машина уже уносила людей обратно из райского уголка девственной уральской природы.
Утром следующего дня при заступлении на боевое дежурство Игорь пришёл немного раньше обычного. Подойдя к вертолёту, застал там Северцева, перепачканного в мазуте с ног до головы в самом прямом смысле этого слова.
– Что, Николаев, как дела, чего голову повесил?
– Всё нормально, товарищ капитан. Вам помочь?
– Нет. Спасибо тебе, конечно, но я сам тут справлюсь. Ты иди, занимайся по расписанию.
Войдя в аппаратную, сразу проверил приборы.
«Кажется, всё в порядке». Спать не хотелось, хотя ночью он не сомкнул глаз. Самые разные чувства теснились в голове. С одной стороны, огромная радость оттого, что можно, наконец, заниматься любимым делом, а порою приходится работать даже в воздухе. Здесь есть чему позавидовать. И это всё после той пренеприятнейшей истории, из которой с таким огромным трудом, но всё-таки удалось выпутаться. А с другой, тоска по дому. Он вспомнил дядю Серёжу. Перед глазами проплывали картины ушедшего детства. Старый велосипед, который отчего-то вечно ломался. Они вновь и вновь приводили его в боевое состояние, заставляя ездить на глазах разваливающуюся кучу металлолома. Тот случай, когда Сергей спас его от огромной собаки.
Игорь вертел в руках передатчик.
«Не работает. А ведь классная штука. Схема проверена тысячу раз. Интересно, где он сейчас. Наверное, уже и в живых-то нет давно».
– Ты что, Игорь, сегодня угрюмый такой? Случилось чего?
Голос Северцева вновь вернул к реальности.
– Все нормально, товарищ капитан, – машинально повторил сказанные полчаса назад слова, так как ничего нового на ум почему-то не пришло да попросту и не могло прийти потому, что голова была занята совсем другим. Он кисло улыбнулся.
– Я тебе вот что скажу. Не нравится мне людям в душу лезть, но сейчас, пожалуй, не тот случай. Ты летаешь в моём экипаже. А в воздухе то же самое, что и под водой, по крайней мере, если идешь на высоте в несколько сот метров. Здесь либо все погибают, либо все остаются в живых, и ошибка одного может стоить жизни его товарищам. Так что давай на – чистоту. Выговоришься – легче станет.
– Дом вспомнил, товарищ капитан.
– Случилось, что ли, чего?
– Дядька ушёл в геологоразведочную экспедицию. Давно ушёл и уже давно должен вернуться. Но до сих пор ни слуху ни духу. Без вести пропал. По-моему, где-то в наших краях. Вот так вот – просто ушёл и не вернулся. Сейчас уж нет в живых, наверное, – вздохнул Игорь.
– Я и сам – то толком не знаю, что и как там у них приключилось. Тётке не пишу, она меня с детства недолюбливала. А дядя Серёжа – он вместо отца.
Парень замолчал.
– Ничто нас в жизни не сможет вышибить из седла. Такая уж поговорка у командира была.
– Знаешь, кто сказал?
– Вроде, Симонов?
– Ну, вот видишь. И я тебе скажу то же самое. Вёсла бросать нельзя ни в коем случае. Только тогда куда-нибудь да выплывёшь. Он похлопал солдата по плечу и вновь полез под вертолёт. Северцев любил свою машину, и та, в свою очередь, платила ему тем же.
– Бог даст – всё наладится. Надежда должна умирать последней. Запомни это, сынок, и духом не падай никогда. Я сам-то из детдома. Родителей и в лицо не видел.
Он замолчал, словно осёкся, но, выдержав паузу, добавил:
– Пожалуй, хватит об этом.
Странно, но как может простой набор звуков, доносящийся из-под брюха огромной железной птицы, оказать такое влияние на человеческую душу.
Через несколько минут, вытирая капающий с рук мазут, капитан вновь обратился к своему подопечному:
– Сегодня поговорю с командиром. Думаю, он против не будет. Приказ состряпаем. Поедешь домой, в отпуск. Две недели – срок, конечно, небольшой, но хватит, я думаю, чтобы прояснить ситуацию хотя бы настолько, насколько её возможно прояснить в настоящий момент. Новых боевых вылетов пока больше не предвидится. Командир о тебе мнения неплохого.
За прошедшие семь месяцев город, казалось, вовсе не изменился.
Те же серые неширокие улицы с потоком беспорядочно снующих туда-сюда автомобилей. Всё те же самые, такие знакомые, и в то же время такие бесконечно чужие человеческие лица. И Игорь порою не мог понять, что именно для него сейчас дороже? Серые громады каменных домов, с нескончаемым потоком вечно спешащих куда-то людей или глухое безмолвие тайги на далёкой лесной заставе, которое могло дать человеку душевный покой, стать ему домом и могилой одновременно. В том жестоком и вместе с тем таком прекрасном мире было, по крайней мере, всё ясно и понятно без слов, а подлости и лицемерию места уже не оставалось. Тогда как здесь, среди этих чужих человеческих лиц, напротив, не было ясно совсем ничего.
Он направлялся прямиком к дому дяди Серёжи. Нужно внести в это тёмное дело хоть какую-то ясность.
Дверь открыла симпатичная женщина с лёгкой проседью на голове:
– Ой, Игорёк, проходи, раздевайся, я сейчас чай согрею.
– Смотри-ка ты, какая ласковая стала, – с удивлением отметил про себя.
– Раньше она меня так сроду не называла. Как всё-таки сильно время меняет людей.
– Тётя Таня, я спросить только хотел. О дяде Серёже есть новости какие-нибудь?