Ларченко-Солонин Андрей. Инок

Андрей Ларченко-Солонин
Инок
Книга 1

 
Сказать, хотелось бы немного.
Чужую душу не понять:
Ведь жизнь, что дальняя дорога –
Свой путь, тебе лишь выбирать.
 

   Если вокруг стоит глухая стена, не стоит биться об неё головой, даже если ничего другого просто не остаётся.

   События, изложенные в данной книге, вымышлены, а все совпадения с реальными людьми случайны.

Пролог

 
Недобрый свет луны,
И путь их был не лёгок.
Немая пыль дорог
Души не пощадит.
 
 
Не думай ни о чём,
Не страшен мрак и холод,
Неведомая боль
Не дремлет, не молчит.
 
 
Не верил, не кричал,
Не слушал, не боялся,
Несбыточной мечтой
Себя не искушал.
 
 
Недавний друг предал,
Сквозь слёзы не смеялся,
Не проклят был судьбой,
Себе не изменял.
 
 
Удачи не узнал,
А горя не измерил.
В опасный поворот
Входил, не тормозя.
 
 
И лишь надежды луч
Заметив, вдруг поверил:
Коль солнце светит вновь,
Жизнь прожита не зря.
 

   Вдоль старого высохшего русла ручья по каменной россыпи пробирался невысокий пожилой человек. Колючий осенний ветер бил ему в лицо, раздувая в разные стороны седые, давно не стриженные волосы, выступающие из-под шляпы, которая каким-то неимоверным образом все-таки умудрялась удерживаться на голове. Двигался уверенно. По всему было видно, что ходить по этой «дороге» ему уже не впервой. Следом, чуть прихрамывая, старался не отстать другой, немного повыше ростом, определить возраст которого возможности не представлялось из-за бороды, закрывающей всю нижнюю часть лица. А замыкала процессию собака. Хотя нет. Животное, скорее всего, вовсе не было собакой. Огромных размеров волк мирно плелся позади людей. И эту странную картину, увидев единожды, забыть совсем невозможно, наверное, уже никогда. Что за обстоятельства могли соединить воедино серого, безжалостного хищника и этих двоих людей? И лишь глаза могли, пожалуй, многое рассказать. Леденящий душу взгляд зверя, который забывает даже про собственную жизнь, вступая в схватку с противником, намного превосходящим его по силе, и холодный взгляд человека, поставившего все на карту во имя достижения одной-единственной, так нужной ему цели. Человека, который, не задумываясь, вступит в бой с более сильным соперником, не размышляя об исходе поединка. И тот, и другой будут драться до конца, до последнего вздоха, даже если враг уже нанес удар ножом в спину, вслед за которым неминуемо последует смерть. Ибо зло не должно победить. Оно может убить правду, но уничтожить ее совсем – никогда.

Часть 1

Глава 1

 
Я этот край люблю. Ему я благодарен
За то, что он, спокоен, величав,
Всегда был добр ко мне и был всегда печален,
Когда судьба ударит, накричав.
 
 
В глаза векам смотрел с улыбкой горделивой.
Сомненья прочь. Идти вперёд позвал.
И вновь своей поддержкой молчаливой
В тяжелый час вновь к мудрости воззвал.
 
 
Коль в горы путь – нелёгкая дорога,
Без отдыха и сна идти давно устал.
Взглянув в глаза озер, увидел очень много,
Сказал: «Я никогда тебя не предавал».
 
 
Родной Урал, как величаво – строга
Седых вершин таежная краса!
Тропой невзгод до милого порога
Через твои ущелья и леса.
 
 
И может быть, тогда, в ту пору роковую
Чужую жизнь на смерть не променял,
А для меня в годину эту злую
В душе отца родного заменял.
 
 
Сквозь дым пожарищ, стон и боль сомнений
Прошел – и вот уже родной причал.
Небесный свет пророк и мудрый гений
Тропу во мраке ночью освещал.
 

   Люди шли молча длинной цепочкой, стараясь шагать след в след. Так легче и безопаснее. С неба сплошной стеной сыпал мокрый снег. Тонким покрывалом ложился он на тропинку, петляющую вдоль обрыва, и предательски прикрывал землю, грязь, камни. Ту самую землю, которая служила путникам опорой и помогала удержаться на краю пропасти.
   Внизу глухо рокотала река. Шедший почти месяц дождь сделал своё дело. Небольшая горная речка превратилась в мутный бурлящий поток, что нёсся с огромной скоростью одному ему известной дорогой, сметая всё на своём пути. Казалось, какая-то неведомая сила толкает его вперёд, заставляя переворачивать огромные валуны, бурлить и пениться. Иногда тропа проходила по самой кромке скалы. Тогда не было слышно уже ничего: ни звука шагов, ни звонкого лая бегающей рядом собачонки, неизвестно зачем взятой в экспедицию. В эти минуты рокот реки начинал представляться идущим каким-то зловещим хохотом, от которого мурашки начинали бегать по коже. В нём не было ни угрозы, ни оскорбления, но была какая-то страшная насмешка над их бессилием и ничтожеством против могучей силы природы, которая сочеталась с предупреждением о том, что ждать пощады и рассчитывать на милость победителя, пожалуй, не стоит.
   Сергей шёл в середине колонны. В экспедиции он оказался впервые. Сегодня пошли уже вторые сутки пути, но всё происходящее вокруг представлялось пока только игрой. Игрой во что-то неизвестное, и чрезвычайно интересное. Возглавлял шествие Александрыч, таёжник опытный и много повидавший на своём веку. На вид ему лет сорок. Сам родом откуда-то из-под Екатеринбурга, из далёкой глухой деревеньки. Среди людей, Александрыч слыл человеком честным, прямым, но в то же время угрюмым и неразговорчивым. На все вопросы отвечал коротко: «Угу», «А я почём знаю» или «Не твоего ума дело». Больше про него ни – кто ничего не знал. За исключением, пожалуй, Толика, который являлся, по всей видимости, если и не родственником, то просто копией этого человека, только лет на двадцать моложе. Даже в дороге они всегда ходили на пару. Следом за Александрычем занимали своё место Пашка и Лёлик. Два друга, два разговорчивых и общительных паренька, что готовы прийти на помощь в любую минуту, по крайней мере, так казалось со стороны. Про них Александрыч, состоявший начальником в экспедиции, однажды, сурово сдвинув брови, заметил: «Таких тайга не любит». И больше из него вытянуть уже ничего не удалось, а о смысле сказанного оставалось только догадываться. Замыкали колонну Сашок и дядя Гриша. «Старый да малый» – так шутливо называли их ребята. Оба казались людьми довольно замкнутыми в себе, но в то же время обладали каким-то особенным чувством юмора, что делало ребят душой компании и позволяло поддерживать разговор практически на любую тему. Дав друзьям свою оценку, Александрыч сказал однажды: «Такие люди нам нужны».
   Двигались медленно. Тропинка, по которой уже давно никто не ходил, петляла по склону скалистой гряды. Внизу всё так же шумела разбушевавшаяся речка. А на другом берегу подымал свои могучие плечи огромный горный хребет. Казалось, он был гораздо выше того, по которому пробиралась экспедиция. Место это пользовалось в народе недоброй славой. Названия говорили здесь сами за себя. Узкая межгорная котловина носила имя Долины смерти. Охотники обходили ее стороной. Наверное, именно поэтому тропой давно никто не пользовался. Старожилы рассказывали, что время от времени здесь происходят странные вещи, часто теряются люди. Их искали. Сотни опытных таежников днем и ночью прочесывали каждую пядь местности. Правда, никогда еще никого не находили. Возможно, что это была простая случайность, странное стечение обстоятельств. Но, как любил повторять Александрыч, цепь случайностей всегда порождает закономерность. Нерадостное название мест, по которым проходил маршрут, наводило на довольно определенные мысли. Может, по – этому, а может быть, и по какой-либо другой причине люди шли молча, напряженно вслушиваясь в рокот реки и опасливо озираясь по сторонам. Неожиданно для всех идущий впереди Александрыч вдруг остановился.
   – Чувствуешь? – спросил он у Лелика. В нос Сергею ударил резкий запах дыма.
   – А что я, собственно, должен чувствовать? – спросил Лелик, с интересом глядя на товарища.
   – Дым, дурила.
   – А-а. Нет, не чувствую. У меня насморк.
   Запах дыма непривычно резал ноздри.
   – Но кто это может быть? Охотники в эти места не заходят, а уж устраивать здесь привал они бы и тем более не стали. Грибники и ягодники? Но они и летом-то сюда не заглядывают. До ближайшего жилья километров пятьдесят, не меньше. А в лесу поздней осенью, кроме рябины и шиповника, пожалуй, и ягод-то не сыскать. Нужно все выяснить. В подобных обстоятельствах мелочей быть не может.
   Легкий ветерок дул с юго-запада. Человеку сведущему это говорило о том, что костер находится за той огромной скалой, что с невозмутимым видом преграждала путь реке, заставляя ее делать лишний крюк и вызывая тем самым на себя потоки брани и бессильной злобы со стороны разбушевавшейся речушки.
   – Со мной пойдет Сергей. Остальные ждите в расщелине скалы. Если до утра не вернемся, поворачивайте обратно и доложите о случившемся нашему начальству, – и добавил, хмыкнув:
   – Ну, это я так, на всякий случай. Группа людей медленно пробиралась по самому дну глубокого оврага к той самой скале, у подножия которой, собственно, и брал свое начало небольшой ручеек, что весело журчал сейчас у них под ногами.
   – Весной здесь бушует горный поток. Рождаясь где-то на вершине, он разрезает утес на две почти равные части, образуя внутри просторное помещение в виде грота. Вот тут и остановитесь.
   Говорил спокойно, вернув лицу обычное, мрачновато-угрюмое выражение.
   – Костер не жечь! Пошли, Сергей.
   Они молча двинулись дальше в глубь леса, осторожно пробираясь вдоль почти отвесной каменной стены.
   Ребята провожали друзей тревожными взглядами. В глазах одних виделось облегчение оттого, что не нужно идти дальше и подвергать себя лишней опасности. Во взгляде же других, напротив, присутствовало сожаление, ведь, повинуясь приказу старшего, они вынуждены отпустить дальше товарищей одних и тем самым лишиться возможности прийти им на помощь, если она вдруг понадобится.
   – Сергей, будь внимателен, – вновь негромко повторил старик. Единственное оружие, имеющееся в отряде, семизарядный карабин, он наготове держал в руках.
   – Вон за тем распадком начнем подниматься вверх. Южный склон более пологий, к тому же порос лесом и крупным кустарником, что поможет нам остаться незамеченными.
   Дальше двигались молча. Слова в сложившейся ситуации, пожалуй, просто не уместны. Они могли понять друг друга с полужеста, полувзгляда. Страховочная веревка метров десяти длиной связывала двух людей в единое целое. Первым отрезок пути проходил Александрыч. Затем он останавливался, цепляясь за какую-нибудь кривую сосенку, и Сергей поднимался к нему. А пройти предстояло метров 500–600. Но, только увидев этот склон, что чередовался с почти отвесными стенами, можно понять, что это были за метры.
   Сергей – молодой парень, неплохо подготовленный физически, крепкого телосложения и, кроме всего прочего, имеющий определенную альпинистскую подготовку. Но Александрыч – тот творил что-то невероятное. Словно обезьяна, он прыгал с камня на камень, с ветки на ветку. Порою, пробираясь вперед, полз на четвереньках или даже на животе. Серега едва успевал за товарищем. Ему было стыдно сознаться старику в своей слабости. Но чтобы не упасть, он (всего один раз!) попросил у него передышку. На лице у напарника не возникло ни усмешки, ни ехидства – ничего такого, что могло бы хоть как-то унизить или оскорбить. Он лишь молча присел на корточки и, чтобы не терять времени даром, еще раз проверил свой карабин, висевший до этого за плечами.
   Сделав по глотку крепкого чая из фляжки, двинулись дальше. Но этот глоток – он, видимо, сблизил двоих, людей, намного сильнее, чем самое шумное застолье. Только разделив с другом последнее и повиснув при этом над пропастью, начинаешь понимать цену истинной мужской дружбы. Начинаешь понимать, что эта цена не может быть измерена, пожалуй, ни – какими деньгами и стоит даже больше, чем жизнь. Но говорить об этом вслух, конечно же, не нужно, ибо нет таких слов, которые бы могли выразить человеческую душу.
   До вершины оставалось уже совсем немного. Оба изнемогали от усталости. Вновь останавливаться для отдыха нельзя. Во-первых, нет времени, ну, а во-вторых, если остановиться сейчас, то заставить себя двигаться дальше потом было бы уже почти невозможно.
   И вновь два путника отчаянно карабкались вверх по склону, пытаясь не сорваться с сырых и скользких камней. Первым на вершину выбрался Александрыч. Он волоком вытащил Сергея за собой. И откуда только брались силы у этого пожилого человека!
   Верхушка утеса представляла собой небольшое и относительно ровное плато, состоящее из сплошных каменных завалов, поросшее невысокими кривыми деревцами и мелким кустарником. Это была просто идеальная площадка для наблюдения. Расположившись примерно в ста метрах друг от друга, стали ждать. Те люди, что жгли костер, вряд ли станут ночевать у западной, голой части скалы. Там нет воды, мало дров, а кроме всего прочего, это место, как говорится, открыто всем ветрам.
   Александрыч рассуждал вслух: «Если же они все-таки останутся там, ночью мы подберемся поближе к лагерю, чтобы, наконец, выяснить, кто эти бродяги. Но, скорее всего, неизвестные гости уйдут отсюда, чтобы подыскать другое, более подходящее для ночлега место. И тогда они неминуемо окажутся у нас в поле зрения».
   Погода менялась быстро. Еще накануне днем старик предупреждал, что к вечеру снег перестанет, так как ветер сменился, и на ночь нужно одеться потеплее: могут быть заморозки. И действительно, подул резкий, порою пробирающий до самых костей северный ветер. Небо начинало постепенно проясняться. Солнце пряталось за скалистую гряду, расположенную на западе. Горные хребты, словно огромные исполины, вытянули свои могучие каменные спины, нежась в последних, таких скудных на тепло и вместе с тем таких долгожданных лучах вдруг появившегося осеннего светила.
   Все вокруг сделалось ярко-красным. Даже снег искрился и переливался каким-то особенным, красноватым отливом.
   Внизу петляла и извивалась речка. Отсюда она казалась маленькой и слабой, а ее шум тихим и неестественным. А кругом – одни горы, скалы и тайга, тайга тайга до самого горизонта.
   Что таила она в своих далях? Есть ли какая-то хотя бы малая доля правды в тех легендах, что сложены про эти места? Какие секреты скрывают от нас эти горы? Выпустят ли они людей живыми отсюда, или им всем суждено, как и многим другим, остаться здесь навсегда? Что за незнакомцы пришли нам навстречу давно не хоженой тропой в этой угрюмой долине?
   Эти и еще многие другие вопросы вертелись в голове у Сергея. Но в ответ горы лишь угрюмо молчали. Что для них ничтожный человек? Вся его жизнь – лишь краткий миг по сравнению с нескончаемым веком древних гигантов. Быть может, они и испытывали где-то в самой глубине души смутную симпатию к некоторым из людей, но, наверное, даже сами себе в этом боялись признаться. Человек улыбнулся. Странно, но ему стало необыкновенно хорошо и тепло среди завалов из холодных камней и сплошной стены мрачного и непроходимого леса.
   «А может быть, они действительно нам помогут?» – неожиданно для самого себя подумал Серега и на мгновение замер. Александрыч поднял руку и напряженно стал всматриваться в даль, поднеся к глазам бинокль. В стремительно наступающих сумерках на белом фоне снежного поля отчетливо виднелось несколько человеческих фигурок. Незнакомцы шли быстро, видимо, спеша поскорее устроиться на ночлег.
   – Наверно, охотники, – неуверенно проговорил Серёга. Старик усмехнулся:
   – Хорошо бы, но у охотников, как правило, не бывает автоматов Калашникова за плечами. Мы пришли сюда длинной дорогой. Двигались вдоль реки и отклонились от маршрута, оказавшись на месте на сутки позже, чем были должны. Возможно, что странные люди планировали выйти на наш след, но зачем?! Об изменении маршрута я не говорил никому. То, что эти четверо оказались в долине примерно в одно и то же время с нами, само по себе еще ни о чем не говорит, хотя это немного странно, если учесть то, как безлюдны и непроходимы здешние места. Да и цель похода у нас, скорее всего, одна и та же. Тропа может привести только в одно место, в Урочище дьявола. Всего лишь небольшой кусок земли, зажатый со всех сторон горами, про который в народе сложено огромное количество самых что ни на есть небылиц. Видно, что-то есть в этом странном месте такое, что, словно магнит, притягивает к себе людей. Ну что ж, пойдем за ними. Главное – постараться остаться незамеченными. В конце концов за то нам и заплатили, чтобы пролить хоть какой-то свет на кромешную тьму, покрывающую сплошной завесой эти места.
   – Заплатить-то заплатили, но пока только половину, да и оружия маловато – один карабин на всех. А может быть, тот, кто снарядил сюда экспедицию, не особо-то и верил в возвращение отряда, – проговорил Сергей.
   – Ну, всё, – Александрыч прервал его на полуслове. – Хватит лирики. Пора спускаться. Уже совсем темнеет. Переночуем внизу, в пещере. Места там достаточно, да и костер не так заметно. А завтра с утра в путь. Ни с кем пока в откровение не вступай. Скажем, что охотники, наверное, забрели. Бояться, я думаю, нечего.
   Двигаться вниз оказалось гораздо легче. Быстро спустившись по веревкам, резвым шагом направились обратно к лагерю. Ребята обрадовались возвращению друзей, все много шутили и смеялись. Видимо, людям стало хорошо еще и оттого, что не придется коротать ночь на холоде, без огня.
   Убежище представляло собой небольшое помещение, грот, вымытый в скале талыми водами. Вода трудилась здесь сотни, а может быть, и тысячи лет, постепенно побеждая камень. Дым уходил вверх, словно в трубу, а каменные стены не давали теплу быстро улетучиваться. Сквозь узкий проход в потолке уже виднелись отдельные звезды. Ночь быстро вступала в свои права. Ребята молча сидели у огня, и каждый думал о своем. Казалось, что даже река немножко приутихла, повинуясь безудержному, поглощающему все на своем пути дыханию морозной уральской ночи. Летучие мыши беспорядочно хлопали крыльями над головами, несмотря на холод и неподходящее время года. В лесу прокричала какая-то птица. Но все это не нарушало всеобщей тишины и гармонии.
   Вдруг ночную тишину прорезал протяжный и унылый волчий вой. Все вздрогнули. От этого леденящего душу звука мурашки забегали по коже. И только Александрыч остался невозмутим.
   – Что-то серый расплакался, – невнятно промямлил он себе под нос. – Можно понять бродягу. Тоже нелегко ему одному-то, поди, в лесу живется. Эти слова сразу разрядили обстановку, и новый дом вдруг показался его обитателям необыкновенно уютным. И хотя здесь не было электрического света, а из крана не бежала горячая вода, зато присутствовал какой-то особенный уют, недоступный для просторных городских квартир, где стены гладкие и ровные, где теплей и светлей, но где зачастую нет того света и того тепла, которое может согреть человеческую душу.
   Спали здесь же, возле костра, прямо на еловых ветках. Постелив на них палатку и бросив несколько спальных мешков, сгрудились в одну большую кучу. Накрылись кто чем мог. Возле костра решили дежурить по одному, по очереди поддерживая огонь.
   Сергей шепотом спросил у Александрыча:
   – Послушай, дед, а почему ты называешь Урочище дьявола страшным местом?
   Исходя из того, что он узнал об этом человеке за последние несколько дней, стало ясно, что причиной таких слов не могут быть только басни, сложенные народом про эти места. Наверное, есть какая-то другая, более веская причина, идущая из самой глубины души. Причина, которая заставила старика самого поверить во что-то из ряда вон выходящее. Возможно, что именно этим и объяснялась «излишняя», по мнению многих, осторожность старого поводыря.
   Александрыч ответил тихо, уже засыпая:
   – Молчи ужо! Нечего всякими баснями на ночь глядя голову забивать. Но Серёга понял, что этот человек проникся к нему доверием и все равно когда-нибудь расскажет обо всем.
   – Ну что ж, пусть все идет своим чередом, – подумал он и перевернулся на другой бок.
   Ночью его растолкал Анатолий. Пора становиться на вахту. Очередь подошла. Сергей вылез из-под одеяла, подбросил в костер охапку дров и, зябко поежившись, уселся возле огня.
   Утро выдалось морозным. От речки потянуло какой-то особенной, ни с чем не сравнимой свежестью с примесью запаха свежей рыбы и водорослей. Вскоре проснулись и все остальные. Согревшись чаем, быстро собрались и двинулись в путь. Впереди простирался дикий край. Нескончаемые массивы леса сменялись нагромождениями скал и каменных россыпей. В небе одиноко кружил, широко расставив крылья, ястреб. На минуту, застыв над их головами, он, видимо, потерял к людям всяческий интерес и, отлетев немного в сторону, вновь застыл на месте. На нижних ветвях кривой сосны, выросшей прямо из скал, шныряла туда – сюда белка. Она отыскивала шишку, старательно вытаскивала из неё все семечки, а потом выбрасывала и, весело поглядывая на не виданных ею никогда ранее живых существ, принималась искать новую. Вскоре спустились в ложбину, поросшую мелким ольховником. Здесь тропу пересекал совсем ещё свежий волчий след. Матёрый хищник переплыл через речку и ушёл вверх по каменистому склону.
   – Здоровый, собака, – крякнув то ли от восторга, то ли просто от удовольствия, полученного от понятной только ему, Александрычу, причины, сказал старик.
   – Нас не тронет: во-первых – один, а во-вторых, всегда сможет найти более лёгкую добычу.
   Проговорив это, он снова резво двинулся вперёд. Никто, конечно, не испугался при виде волчьего следа. В экспедиции не было новичков, и ребята не в первый раз встречались один – на – один с дикой природой, но всё равно от этих слов почему-то стало легче на душе.
   Тропа проходила по верхней границе леса. Здесь идти оказалось гораздо легче, чем пробираться по бурелому. Хотя пожалуй, и само слово «тропа», в данном случае являлось названием весьма и весьма условным. Это была всего лишь та самая тонкая, невидимая ниточка, которую угадывал между камнями проводник, и которая должна была помочь людям добраться до одной – единственной цели – Урочища дьявола.
   – А вот и наши гости, – приостановившись, негромко произнес старик. На земле отчетливо вырисовывался человеческий след. Несомненно, это были те самые люди, которых Сергей видел со скалы. Все шли по одному и тому же маршруту, в одно и то же место.
   – Дальше будем двигаться двумя группами. Я, Паша и Лёлик пойдем впереди. Остальные – отстанете метров на двести. Оружие возьмёте с собой.
   С этими словами он отдал свой карабин Толику.
   – Сергей во главе колонны. Старайся не терять идущих впереди из виду, но и слишком близко не подходи. Ваша задача, в случае засады, суметь прийти товарищам на помощь.
   Но все и без слов уже всё поняли. Они двинулись вперёд, внимательно осматривая местность и прислушиваясь к каждому шороху.
   Так прошли километров пять, пока тропинка не ушла в лес, состоящий из редких, одиноко стоящих елей вперемешку с молодой берёзовой порослью, что образовывала довольно густые заросли. Дистанцию сократили метров до пятидесяти. Но, несмотря на это, Серёга всё равно время от времени терял из виду спину идущего впереди Александрыча, который отчего-то вдруг резко остановился. Старик махнул остальным, чтобы те подошли. Люди собрались, и странное зрелище предстало перед их глазами.
   Отчётливый протектор резаной каучуковой подошвы высоких кожаных ботинок, что носили идущие впереди незнакомцы, вдруг исчез. Снег в этом месте был довольно сильно истоптан. То, что здесь произошло, казалось в высшей степени загадочным. На снегу появились следы, чем-то напоминающие отпечатки индейских мокасин. Продолговатые углубления, в которых прослеживался размытый отпечаток человеческой ступни. От тропинки перпендикулярно в гору уходил точно такой же след, один – единственный, но очень глубокий и отчётливый. Было понятно, что здесь прошли, след в след, несколько человек.
   – Предположим, что они просто решили переобуться и свернуть с тропы. Но зачем топтать снег сначала ботинками, а потом мокасинами? След мокасин намного меньше следа ботинок и принадлежит, несомненно, разным путникам. А это что за непонятные углубления в снегу? Такое ощущение, что здесь кто-то лежал. Допустим, что на них напали?
   Но эта версия ещё меньше поддавалась объяснению.
   – У людей, идущих впереди, есть оружие, но не было слышно ни единого выстрела. А на снегу нет ни следов крови, ни следов борьбы. Казалось, что стоявшие здесь просто мирно курили, обсуждая какие – то житейские проблемы, а потом вдруг исчезли в никуда. Да и откуда они вообще взялись, эти незнакомцы с маленькими ногами и в странной обуви? Ведь не с неба же, в конце концов, свалились? Вокруг не видно никаких следов, кроме следов экспедиции, а уходит в чащу леса – один – единственный отпечаток маленьких ног.
   Начинать преследование таинственных пришельцев не возникало ни малейшего желания. Перед отрядом стояли сейчас совсем другие задачи.
   – Дальше пойдём вместе, – подвел итог Александрыч. Толик отдал ему ружье, и они двинулись вперёд, даже сами, наверное, не понимая, куда именно может вывести их эта дорога.
   Произошедшее не укладывалось в голове. Что за таинственные события развернулись на поляне совсем недавно? Какие ещё сюрпризы готовили незваным гостям здешние суровые места? Лес кончился, и тропа вновь петляла между огромных камней. Солнце уже поднялось довольно высоко и весёлым светом освещало первый, только что выпавший снег, заставляя его искриться и переливаться в своих лучах волшебным и ни с чем не сравнимым сиянием. Горы дремали, греясь и нежась в этих лучах, таких скудных на тепло, но, несмотря на это, таких ласковых и долгожданных. Впереди предстоял переход километров в двенадцать. Недавние события постепенно забывались и отходили на второй план. Не хотелось думать о том, чему не находилось логического объяснения. Пусть уж лучше время само всё рассудит.