Леджен Тамара. Скандал и грех

   – Абигайль, я не знаю, что и думать, – огорченно признался Кэри. – Вы уехали… серебро пропало.
   – Да, я понимаю, – холодно сказала Абигайль, моргнув, чтобы не покатились слезы. – Мистер Уэйборн, я не знаю, где ваше серебро, миниатюры или чаша для пунша, но ваш изумруд я могу вернуть. Правда, я оставила его у мистера Грея, – добавила Абигайль, топнув ногой. – Когда я была у него в последний раз, он заметил, что камень плохо держится в оправе. Вот расписка. Вы можете забрать его в любое время.
   – Не говори ерунды. Абигайль, – ответил Кэри, не притрагиваясь к листку бумаги. – Я сам дал тебе кольцо. И мои чувства с тех пор не изменились.
   Поскольку Абигайль не знала, каковы его чувства, эти слова ее не утешили.
   – Благодарю вас, кузина Абигайль, – сказала Джульет, выхватив у нее расписку. – Я заберу сама. И поможет вам Бог, если кольца там не окажется.
   Абигайль холодно улыбнулась.
   – Можете забрать и это, мисс Уэйборн. – Она протянула золотую коробочку с зеленой эмалевой крышкой. – Мистер Грей, к сожалению, не мог починить вашу и дал мне замену.
   – Боже мой, она выглядит как та, – удивился Кэри.
   – Она не просто выглядит, она такая же, только без гравировки. У мистера Грея их целый запас.
   – Запас? – Джульет схватила коробочку, чтобы получше рассмотреть. – Полагаю, вам известно, что табакерка – подарок самого принца-регента. Ее невозможно заменить. Это должен быть оригинал.
   – Увы, нет. – Абигайль достала из ридикюля сверток в коричневой бумаге, развернула и показала бесформенные кусочки золота. – Вот оригинал. Я действительно считала, что это табакерка вашего кузена. И подарок от регента.
   – И сколько таких в запасе у Грея? – медленно спросила Джульет.
   – Тысяча. Может, чуть меньше.
   – Тысяча? – изумленно повторила Джульет. – Она сказала «тысяча»?
   Абигайль защелкнула ридикюль.
   – Да, я так сказала. Видимо, предполагалось, что скаковая лошадь на крышке выиграет все скачки, но вместо этого она упала и сломала ногу. Регент заказал тысячу этих табакерок, но после неудачи его высочество забыл их выкупить. Поскольку они мертвым грузом лежали у мистера Грея, я посоветовала ему прилагать их бесплатно к покупке стоимостью не меньше пятидесяти фунтов. – Абигайль глубоко вздохнула. – Мистер Элдридж, вы не пошлете за моей каретой? Я хотела бы уехать.
   – Как же бесплатно, если это стоит пятьдесят фунтов? – возразил Кэри. – Похоже на мошенничество.
   – Никакого мошенничества здесь нет, сэр, – нахмурилась Абигайль. – Золотая табакерка в подарок – это… О! – Ее объяснение было прервано срочной необходимостью исследовать пол за прилавком.
   – Какого черта она делает? – спросила Джульет. – Она что, сошла с ума? Кэри, эта женщина ненормальная!
   – Милорд Далидж! – радушно воскликнул мистер Элдридж. – Как приятно снова видеть у нас ваше сиятельство, – прибавил он, подняв голову от стопки чеков, которые изучал, пока с большим интересом подслушивал этот разговор.
   – Что за наглость! – возмутился виконт. – Как вы посмели обращаться ко мне?
   Взяв у старшего клерка перо, Кэри что-то написал на обороте чека. Мистер Элдридж посмотрел, кивнул и, щелкнув пальцами, вызвал младшего клерка.
   Тем временем Кэри взглянул на виконта и леди, державшую его под руку.
   – А, Далидж! Ты говорил мне, что обязан жениться на весьма нежелательной особе низкого происхождения, не красавице, зато с большим состоянием. Могу я пожелать вам счастья, леди Далидж?
   На прекрасном лице Серены Калверсток выступила отвратительная крапивница, у Далиджа от ярости задрожали руки.
   – Как ты смеешь оскорблять леди Серену? – произнес он скрипучим голосом. – Тогда я говорил совсем о другой женщине. Леди Серена еще не дала согласия быть моей женой, но я живу надеждой.
   – Значит, я действительно оскорбил миледи, – засмеялся Кэри. – Представляю, сколь неприятно вообще называться леди Далидж, а называться так, еще не став ею… Такой унизительности положения я не пожелал бы никому. Простите меня. – И он вежливо поклонился.
   Леди Серена проигнорировала его и повернулась к своей подруге.
   – О, ты свою уже получила, Джульет, – разочарованно сказала она, заметив в руке подруги табакерку. – Вообще-то я не нюхаю табак, но когда я увидела ее, то не могла устоять. Какая милая штука! За последние недели Хорас сделал из себя посмешище, сует всем под нос маленький королевский подарок. А ты что купила, Джульет? Я не могла найти себе ничего привлекательного дороже пятидесяти фунтов. Мне пришлось купить эту ужасную брошь за семьдесят фунтов. Далли нашел милую золотую ручку для зубочисток. Она стоила всего сорок семь фунтов, и он был вынужден купить еще золотые зубочистки. Но его покупка хотя бы практичная.
   – Это называется подарком? Черта с два. Я говорил тебе, что это обыкновенное мошенничество, – пробормотал Кэри через прилавок, видимо, обращаясь к ногам мистера Элдриджа.
   Тем временем сомкнутый ряд младших клерков прикрывал отступление Абигайль через заднюю дверь. Чтобы отвлечь внимание от ее побега, Кэри подошел к ближайшей полке, сделав вид, что ищет книгу. Лорд Далидж в бессильной ярости смотрел на него.
   – Мы все собираемся взять свои табакерки на бал в Карлтон-Хаусе, – сообщила леди Серена. – После спектакля, конечно. Раз ты не можешь пойти на спектакль, Джульет, я ведь увижу тебя на балу регента?
   – Почему я не могу туда пойти? – Серые глаза ее близкой подруги опасно прищурились.
   – Но, дорогая, это же премьера «Антония и Клеопатры»! Было много сплетен о тебе и мистере Рурке. Я уверена, все это неправда, я так и говорю всем, кто в моем присутствии осмеливается сказать против тебя хоть слово. И все же если ты придешь на спектакль, будет ужасный скандал. – Леди Серена мелодраматично прижала руку к груди. – Боюсь, Окленд никогда уже не простит тебя, если ты придешь на спектакль. Это будет воспринято как подтверждение слухов о тебе. Но ты вполне можешь идти на бал к регенту. Я пока не решила насчет своего костюма. А кем ты собираешься быть? Римлянкой или египтянкой?
   – Серена, я понятия не имела, что ты знакома с лордом Далиджем, – холодно ответила Джульет. – Мне даже казалось, ты разделяешь наше презрение к нему.
   Его сиятельство фыркнул.
   – Мы с леди Сереной очень хорошие друзья, мисс Уэйборн. И в отличие от вас леди Серена выше сплетен. Я не удивлен, что ваш мезальянс с герцогом Оклендом закончился ничем. Он с трудом от вас избавился и прекрасно это знает. Не удивлюсь, если он в ближайшую неделю на ком-нибудь женится.
   Джульет нахмурилась.
   – Кэри? Ты позволяешь этому кретину разговаривать со мной в подобном тоне?
   – Извини, если ты скучаешь, Джульет, – ответил Кэри, листая страницы книги. – На всем протяжении моего общения с лордом Далиджем я пытался сделать его более интересным, но, как видишь, он разрушил все мои попытки.
   Терпение у Далиджа лопнуло.
   – Ты смеешь оскорблять меня? Ты можешь прятаться за спиной наглой сестры, но это не спасет тебя от моего гнева!
   – Странно, что самая впечатляющая черта обыкновенного зануды – это его непреклонная и смехотворная уверенность в том, что на самом деле он всем интересен, – сказал Кэри. – Спроси зануду, не зануда ли он, и даже его ответ нагонит тоску. Давай. Спроси его.
   – Лорд Далидж, вы зануда? – вежливо осведомилась Джульет.
   – Ты думаешь, что весьма остроумный, Уэйборн? – процедил Далидж. – Совсем нет.
   Леди Серена закрыла глаза от смущения.
   – Видишь? – спросил Кэри, захлопнув книгу прежде, чем узнал, как приготовить стейк и пирог с почками. – Это как нашествие саранчи, только вместо нее – зануды. – Он предложил Джульет руку: – Идем, сестра. Давай сбежим, пока его сиятельство окончательно не усыпил нас.
   – Я вижу, Серену он давно усыпил, – самодовольно заметила Джульет.

Глава 16

   Младший клерк проводил Абигайль до задней двери пекарни. Напоследок она вложила ему в руку полкроны за хлопоты.
   – Благодарю, мисс, – весело сказал молодой человек, распахивая для нее дверь.
 
   В тот же момент Абигайль едва не сбил с ног великан, выходивший из магазина. Клерк успел поддержать девушку, однако свежеиспеченные горячие булочки выбил из рук великана.
   – О черт, мои булочки!
   – Следите за своим языком, здесь леди, – сердито заметил клерк.
   – А ты следи за своей чертовой леди! – в сердцах крикнул великан.
   К своему ужасу, Абигайль узнала человека, который возвышался над ней, словно гора над мышью. Что за невезение!
   Для полноты счастья ей не хватало только встретиться с недавним знакомым.
   – Мне очень жаль, ваша светлость, – вздохнула Абигайль, стряхивая с плаща сахарную пудру. – Я вас не видела. Позвольте мне заплатить за ваши булочки.
   – Они были прямо из печи, – сокрушался герцог Окленд.
   – Еще раз прошу меня извинить, ваша светлость.
   – О, да это мисс Ритчи?! – Герцог наклонился, чтобы заглянуть ей в лицо. – Честное слово! Мисс Ритчи, верно? У которой собака?
   – Да, ваша светлость. Очень любезно с вашей стороны, что вы меня помните.
   – Мы познакомились только вчера. Я же не дряхлый старик, и память у меня хорошая. А вот вы забыли, что я просил вас называть меня Джеффри, когда ваш отец позволил называть вас Аннабель.
   – Абигайль.
   – Абигайль, – поправился герцог. – Давайте обойдемся без церемоний. Кроме того, я ненавижу, когда меня называют светлостью. Это ваш слуга?
   – Нет, сэр… э… Джеффри. Это клерк из магазина Хэтчарда. Он проводил меня до пекарни. Благодарю вас, – сказала Абигайль, вложив еще одну монету в руку молодого человека. – Теперь вам лучше вернуться.
   – Да, я сам позабочусь о ней. – Герцог взял Абигайль под руку и завел обратно в пекарню. – Итак, моя дорогая, что вы любите? Боюсь, те булочки с крыжовником были последними. Или остались еще?
   Один из покрытых мукой учеников пекаря улыбнулся герцогу.
   – Вернулись за добавкой, сэр?
   Абигайль поразила его дерзость, но герцог явно был не из тех, кто ревностно оберегает различие в званиях.
   – Случилась трагедия, – сказал он. – Я их уронил. И теперь думаю, их уже съели собаки или крысы. – Герцог заглянул в печь. – Эти булочки со смородиной? Они уже готовы? Я беру их, если не возражаете.
   – А чего пожелает леди? – спросил нахальный ученик пекаря. Абигайль подумала, что хотя бы он для разнообразия считает ее леди.
   – Аннабель? – повернулся к Абигайль герцог.
   – Для меня ничего. Благодарю вас.
   – Вы должны взять одну со смородиной, – настаивал герцог, пряча пакеты с горячими булочками в карманы. Одну булочку он подал ей. – Выйдем через переднюю или заднюю дверь? – спросил герцог, откусывая от булочки.
   Абигайль хотелось сказать: через какую угодно, только бы подальше от виконта Далиджа, но она все же ответила:
   – Через заднюю, пожалуйста.
   К ее облегчению, герцог без возражений согласился. В переулке Абигайль подула на булочку, чтоб не обжечься, и тоже откусила кусочек.
   – Итак, Аннабель, куда я должен вас проводить? Назад к Хэтчарду?
   – Нет!
   – Да, ужасное место, этот Хэтчард, – ответил герцог. – Только подумаю, что они уже распродали свои книги, так нет, всякий раз, как ни зайду, их еще больше, чем раньше. Интересно, сколько они продержатся?
   – Я люблю этот магазин, – быстро сказала Абигайль. – Но сейчас там человек, с которым я не хотела бы встречаться, если понимаете, что я имею в виду.
   Похоже, герцогу это вообще не показалось странным. Он просто кивнул.
   – Я тоже предпочитаю тишину и спокойствие переулков. Не думаю, что я смогу задами проводить вас до Кенсингтона, но я определенно могу проводить вас до угла Гайд-парка, если вы там оставили свой экипаж.
   Абигайль вздохнула:
   – Нет. К сожалению, мой экипаж ждет у магазина, и боюсь, тот человек услышит, как назовут мое имя. Боже! Что мне делать?
   Герцог оказался человеком решительным и деятельным. Он тут же потянул Абигайль за угол:
   – Вам лучше добраться до своего экипажа прежде, чем кучер зайдет в магазин.
   Но Абигайль все же остановилась на углу переулка и оглядела улицу. Свою карету она не увидела, зато увидела, как из магазина с чрезвычайно элегантной дамой выходил лорд Далидж.
   – Это он, – выдохнула Абигайль, скрываясь в переулке. Герцог быстро оглядел Пиккадилли.
   – Ах, Далидж. Я могу рассказать вам сотню историй об этом мерзком типе. Мне, например, достоверно известно, что в прошлом году, прямо на этой самой улице, средь бела дня, он сбил с ног девушку, но даже не остановился, чтобы помочь ей встать.
   – Этой девушкой была я, сэр, – призналась Абигайль.
   – Вы? Но вы, кажется, были с ним помолвлены?
   – Я разорвала помолвку. Он… его сиятельство еще там?
   Герцог посмотрел за угол.
   – Видимо, ждет свой экипаж. Серена могла бы взглянуть на себя в зеркало. Эта ужасная зеленая шляпа настолько велика, что шея у нее может в любой момент сломаться. Не желаете взглянуть? Нет? Джули всегда смотрит на шляпы, – задумчиво сказал герцог. – И беспощадно их высмеивает. Она почти не носит шляп. У нее такие прекрасные волосы… – Герцог вдруг нахмурился. – Вы хотите сказать, Далидж умышленно сбил вас посреди улицы с ног, потому что вы разорвали помолвку? Это постыдно даже для него!
   – Нет, – быстро поправила герцога Абигайль. – Я тогда еще не разорвала помолвку.
   – Значит, проклятый идиот сбил с ног собственную невесту?!
   – Сэр! Пожалуйста, не называйте меня его невестой.
   – Отличная шутка! – засмеялся герцог. – Чувствуешь почти жалость к этому ничтожеству. Будучи обрученным с вашими замечательными ста тысячами фунтов, что он делает? Сбивает вас на улице с ног! Видимо, до сих пор удивляется, почему вы дали ему отставку!
   Герцог так громко расхохотался, что Абигайль испугалась, как бы его не услышал Далидж.
   – Простите, но вы ошибаетесь. У меня нет ста тысяч фунтов.
   – Именно столько ваш отец предложил мне. Но Далидж только виконт, хотя собирается унаследовать графство. А я уже герцог.
   – Что? Мой отец предлагал вам деньги за… за…
   – Нет, я не оскорблен. Дело было так: я заказывал много спиртных напитков для предстоящей свадьбы. Вы слышали, я уже был помолвлен?
   – Да, сэр.
   – Но отвратительная девчонка разорвала помолвку, и мне пришлось от многого отказаться, в том числе от скотча вашего отца. И он был настолько любезен, что вернул мой задаток, хотя каким-то образом уговорил меня взять его скотчем, а не деньгами. Мы побеседовали. Я и представления не имел, сколько денег можно заработать на спиртном. Но должен признать, в этом есть смысл. Люди же, в конце концов, пьют…
   – Сэр, – прервала герцога Абигайль, – вы пришли с моим отцом к соглашению?
   – Я сказал, что подумаю. Хотя, честно говоря, Аннабель, мне бы не очень хотелось жениться на девушке, которая была помолвлена с мерзавцем Далиджем. У меня есть гордость, а в деньгах я не нуждаюсь. Однако его скотч превосходен. Я не хотел оскорбить ваши чувства, – быстро прибавил герцог, ошибочно истолковав ее вздох облегчения. – Я уверен, вы прекрасная девушка и все такое, о чем я и намекнул вашему отцу. Если вам нужен титул, есть множество безденежных графов, которые будут рады жениться на вас. Мы найдем вам подходящего, не беспокойтесь.
   Абигайль беспомощно открыла рот.
   – Только вам не следует рассчитывать на герцога, – сказал Окленд, покровительственно кладя ей руку на плечо. – Не подумайте, что я не признаю ваше честолюбие, Аннабель…
   Абигайль наконец обрела дар речи.
   – Я совсем не честолюбива, сэр, уверяю вас. Да, мой отец всегда хотел видеть меня женой знатного человека, но для меня самой это несущественно. Я не имею желания выходить замуж за титул, благодарю вас.
   – Что? – Герцог усмехнулся. – Вы хотите сказать, что вообще исключаете это?
   – Можно сказать и так, – ответила Абигайль, пряча улыбку.
   – Даже за барона? Вы собираетесь выйти просто за мистера? А вы не думаете, что вам понравится быть, скажем, герцогиней Окленд? А?
   – Нет, сэр. Не в обиду вам будет сказано, – поспешно добавила Абигайль. – Мне совсем не хочется быть герцогиней. Для меня было бы утомительно ездить ко двору, я бы предпочла мирно жить за городом, выращивать свиней, кур…
   Улыбка смягчила жесткое лицо герцога.
   – Вы были бы такой же плохой герцогиней, какой я плохой герцог. Джули тоже ошибается. Все свое время она посвящает любительскому театру. Полагаю, все к лучшему. Зато вы не будете скучать по театру в деревне со свиньями и курами.
   – Честно говоря, я не люблю ходить в театр, – призналась Абигайль. – Там всегда такая давка.
   – Верно, – согласился герцог. – А когда попадешь, все так громко разговаривают, что едва слышишь представление.
   – И когда зрителям в партере не нравится пьеса, они совершенно отвратительно себя ведут. Кричат на актеров. Порой бросают в них что-нибудь. Я думаю, это ужасно, не так ли, сэр?
   – А вот это мне и нравится, – ответил герцог. – Как раз сегодня вечером я иду в театр, чтобы закидать помидорами мистера Дэвида Рурка. С утра мой слуга обыскал по соседству все мусорные ведра.
   Абигайль была озадачена. Не мог же герцог говорить серьезно? Или мог?
   – Вы не любите мистера Рурка? – осторожно спросила Абигайль. – Он хороший актер, получает неплохие отзывы.
   – Только не для меня.
   – Неужели вы и правда собираетесь бросаться в него помидорами?
   – Собираюсь, – твердо заявил герцог. – Сегодня премьера. «Антоний и Клеопатра». Полагаю, он рассчитывает, что пьеса будет идти долго. Пусть не рассчитывает. Я выгоню его из Англии.
   – Сегодня только премьера, сэр, – нахмурилась Абигайль. – Откуда вы знаете, что пьеса вам не понравится? Она может быть очень хорошей.
   – А мне плевать! – раздраженно заявил герцог. – С Рурком покончено! Вы пойдете со мной, Аннабель? Будем вместе бросать помидоры. Большие, сочные, гнилые. Мне очень хочется размазать все это по его красивому ирландскому лицу.
   Абигайль ужаснулась.
   – Сэр! Мистер Рурк, возможно, и не Эдмунд Кин, но…
   – Кто такой Эдмунд Кин? Еще один ирландец Джульет?
   – В любом случае я не смогу вечером пойти с вами в театр, сэр. Мой отец везет меня в Карлтон-Хаус на какой-то ужасный бал-маскарад. Принц-регент был достаточно любезен, чтобы пригласить нас…
   Герцог фыркнул.
   – Не сомневаюсь, что в обмен на бесплатный скотч!
   – Да, – призналась Абигайль. – И как правило, это действует.
   – Я тоже собираюсь на бал к регенту. Но только после «Антония и Клеопатры». Принц будет на спектакле. Ходят слухи, что миссис Арчер – его новая любовница. Она играет Клеопатру. О, простите! Могу я произнести в вашем присутствии слово «любовница»?
   – Вы только что это сделали, – заметила Абигайль. – Дважды.
   – А поскольку вы не упали в обморок, совесть моя чиста. В любом случае, бал начнется после спектакля. Там будут все актеры и актрисы, за исключением мистера Рурка, который окажется слишком грязным, и ему останется только проваливать в свою Ирландию. Скажите отцу, что я провожу вас после театра на бал. Не думаю, что он станет возражать.
   – Я уверена, он будет рад, ваша светлость, но…
   – Далидж уехал, – прервал Абигайль герцог. – Думаю, карета ваша.
   – Да, спасибо. – Она приняла его руку. – Теперь я могу выбраться отсюда самостоятельно.
   – Глупости, – ответил герцог. – Я провожу вас домой. Мне все равно нечего делать.
   Сердце у Абигайль чуть не остановилось, когда дверь пекарни распахнулась, и вышли двое. Кэри был так близко, что, протянув руку, она могла до него дотронуться, однако, надевая шляпу, он внимательно оглядывал улицу.
   – Должно быть, она вернулась к Хэтчарду.
   – Она сбежала, Кэри, – раздраженно ответила Джульет. – Вместе с твоим изумрудом и миниатюрами. Если нам повезет, мы никогда ее больше не увидим. А теперь я хочу выпить чаю.
   – Ты! – взревел герцог, словно разъяренный бык. – Какой дьявол вызвал тебя из глубин преисподней?
   Брат и сестра удивленно оглянулись.
   – Ты здесь, обезьянка! – воскликнул Кэри. – Я уж думал, что потерял тебя.
   – Вы определенно не ждете у моря погоды, – заметила Джульет. – Я так и думала, что вы привыкли знакомиться на улице. Ведь именно так вы познакомились с моим братом?
   – Я познакомился с твоим братом в клубе, – возразил герцог.
   – Никто с тобой не разговаривает, Джинджер. Никто даже не заметил тебя здесь, – ответила Джульет.
   – Я случайно встретилась с его светлостью у пекарни. Он любезно согласился проводить меня до кареты, – процедила Абигайль.
   Кэри поднял бровь.
   – Только что встретились и уже гуляете под руку? Вы зря времени не теряете.
   – Нет, – покраснела Абигайль. – Мы познакомились вчера. Я хочу сказать, мы… что я буквально столкнулась с его светлостью в переулке. Из-за меня он лишился булочек.
   – Понятно, – ответил Кэри, довольно холодно, как ей показалось.
   – Говорили, ты уехала из города. – Окленд смотрел только на Джульет. – Я мог бы догадаться, что это ложь. Я просто не надеялся, что мне настолько повезет.
   Джульет вскинула голову.
   – Знаешь, Джинджер, если ты и дальше будешь все время есть булочки, ты скоро так растолстеешь, что не одна лошадь тебя не выдержит. Твоя двуколка уже опасно кренится на сторону, когда ты в нее садишься. Не хотела бы я увидеть, как ты однажды перевернешься.
   – Пойдемте, Аннабель. – Герцог схватил Абигайль за руку и покровительственно похлопал. – Зря я заговорил с этой особой.
   – Аннабель! – в один голос воскликнули Кэри и Джульет.
   – Я Абигайль, сэр, – краснея, поправила Абигайль. Герцог щелкнул пальцами.
   – Верно. Аннабель – ваша мать.
   – Анна. Мою мать звали Анна.
   – Да, конечно, Анна. Прошу меня извинить. Я как-то не подумал об этом раньше, но вы, должно быть, кузина этих двоих.
   – Очень дальняя, – тихо ответила Абигайль. А Джульет кивнула:
   – Очень дальняя. Джинджер, ты хочешь сказать, что знаешь Анну Уэйборн?
   – Мадам, вы говорите со мной? Да, я знаю Анну Уэйборн. Вернее, знаю о ней. Они с моей матерью были лучшими подругами.
   – Неужели? – удивленно воскликнула Абигайль.
   – Разумеется. Когда ваша мать вышла замуж за вашего отца, моя мать вынуждена была порвать с ней отношения. Во времена наших родителей все было по-другому, – сказал герцог. – Мама всегда сожалела, что порвала с вашей матерью, однако мой отец был непоколебим. Когда старый граф умер, я думал, что новый будет относиться к вам лучше. Он же ваш дядя, Аннабель.
   – Абигайль! – процедила Джульет.
   – Простите. Не могу запомнить. Абигайль.
   – Все в порядке, сэр. А теперь я, с вашего позволения, хотела бы поехать домой.
   – Минутку, – сказал герцог. – Позвольте мне закончить. Очень забавная история. Я спросил дядю, почему он так суров к вашему отцу. И знаете, что он мне ответил?
   – Могу предположить, – испуганно произнесла Абигайль.
   – Нет, не можете. Он сказал: «Меня не волнует, за кого Анна вышла замуж. Но, уезжая, она забрала с собой мою старую няню. Этого я не прощу ей никогда».
   – Пагглс? – усмехнулся Кэри.
   – Что за паггл? – озадаченно спросил герцог.
   – Кто, а не что, – объяснил Кэри. – Пагглс – это старая няня Дики-птички.
   – Значит, эта маленькая воровка в самом деле наша кузина? – сказала Джульет, явно потрясенная.
   – Только очень дальняя, – твердо повторила Абигайль. – Теперь прошу всех меня извинить. Отец, должно быть, уже ищет меня.
   – Не забудьте наш уговор, – напомнил Окленд. – Сегодня вечером я беру вашу кузину с собой в театр, – сказал он мисс Уэйборн. – И кто знает, чем все закончится?
   Абигайль смутилась.
   – Сэр, с вашей стороны было очень любезно пригласить меня, но я…
   – Полагаю, у вас не хватит наглости появиться там, – продолжал герцог, обращаясь к Джульет.
   – Конечно, я там буду, – ответила та. – Это премьера мистера Рурка, и я не пропустила бы ее ни за что на свете. А почему бы мне там не быть, Джинджер? Есть какая-либо причина, которая может мне помешать?
   – Нет, вы должны там быть. И я очень этому рад.
   – Можешь на меня положиться. Я буду!
   – Я рад!
   – Прекрасно!
   – Я рад, потому что вечером я намерен освистать мистера Рурка! – крикнул герцог.
   Глаза у Джульет сверкнули, она потеряла самообладание.
   – Ты не посмеешь! – дрожа от ярости, прошипела она.
   – Не посмею? – засмеялся Окленд. – У меня уже готовы корзинки с гнилыми овощами. Я сделаю вашему драгоценному Рурку такой салат, который он долго не забудет.
   Джульет топнула ногой.
   – Предупреждаю тебя, Джинджер, если что-нибудь случится с мистером Рурком на сцене или потом, клянусь, я… я…
   – И что вы сделаете? – насмехался герцог. – Отомстите мне? Вы это уже сделали, мадам. Представь себе, Джули, твой любимый ирландец забросан скользкими капустными листьями и гнилыми помидорами. Желаю тебе порадоваться за него!
   – Если ты посмеешь бросить в мистера Рурка гнилые помидоры, я брошу ему розы, – прошипела Джульет. – Красные розы. Целую охапку. Клянусь!
   – Ты это сделаешь? Конечно, сделаешь, змея. Только я не пущу тебя в свою ложу. Найдешь себе место в задних рядах партера, вместе с подобными себе. Там никто и слова не скажет, что ты одна. В конце концов, гарпии – существа одинокие.
   Побелев от бешенства, Джульет схватила Кэри за руку:
   – Со мной пойдет мой брат. У нас есть своя ложа. Правда, Кэри?
   – Вы собираетесь в театр, мистер Уэйборн? – с интересом спросила Абигайль.