Леджен Тамара. Скандал и грех

   Кэри взглянул на нее.
   – А вы?
   – Думаю, что могла бы… если пойдете вы. Только я не хотела бы, чтобы кто-то чем-то кидался в бедного мистера Рурка.
   – Значит, вам он тоже нравится? – пробормотал герцог.
   – Вовсе нет, – запротестовала Абигайль. – Просто я считаю, что не следует ни в кого ничем бросаться.
   – Отличное предложение, – заметил Кэри. – Может, заключим перемирие? Мы все идем в театр, и никто ни в кого ничем не бросает.
   – А как потом насчет бала? – спросил герцог. – На балу можно бросать?
   – Если вы это сделаете, – ответила Джульет, – я его поцелую!
   – Я тоже приглашена на бал в Карлтон-Хаус, – быстро вмешалась Абигайль. – И… мой отец тоже будет там. Я бы хотела представить вас ему, мистер Уэйборн, – прибавила она с некоторой долей сомнения. – Если, конечно, вы сами этого захотите.
   – Хорошо, обезьянка. Я очень хочу познакомиться с твоим отцом. Давайте прекратим враждебные действия. Согласны? Джульет? Джеффри? Мир?
   – Я согласна, если он прекратит, – ответила его сестра.
   – Я согласен, если она прекратит, – буркнул герцог.
   – Вот и замечательно, – похвалил Кэри. – Если б Венский конгресс был таким же сговорчивым! Могу я проводить вас домой, кузина Абигайль?
   – Благодарю, сэр, у меня здесь карета, – с сожалением произнесла Абигайль.
   Джульет круто повернулась и явно была поражена, увидев совершенно новую, выкрашенную в темно-голубой королевский цвет карету с серебряными ручками на дверцах и такими же спицами в колесах. Двое слуг были в черных ливреях, отделанных серебром, и в треуголках с серебряно-голубыми кокардами. Эта карета была слишком роскошна для дочери простого торговца, но Абигайль втайне гордилась ею.
   – Это ваша карета? – спросила Джульет с какой-то странной интонацией.
   – Да, мисс Уэйборн. Что-нибудь не так?
   – Что вы! Очень элегантная карета, – последовал натянутый ответ.
   – К сожалению, я не разбираюсь в лошадях. Возможно, эти не так хороши, – неуверенно произнесла Абигайль. – Надеюсь, мой отец заплатил не очень дорого.
   – Лошади превосходны, Абигайль, – успокоил ее Кэри. – Прекрасный выезд. Правда, карета немного громоздкая. Думаю, она не слишком удобна для езды по городу. Видимо, ты болтаешься в ней, словно косточки в детской погремушке.
   – Ничуть. У кареты очень мягкий ход.
   – Камберленды? – спросил герцог, оглядывая лошадей.
   – Естественно, камберленды, – с раздражением ответила Джульет. – Ты прекрасно это знаешь, дурак набитый.
   – У нас же мир!
   – Ты сам его нарушил! – визгливо крикнула Джульет.
   – Чем я нарушил мир?
   – Сам знаешь чем!
   Окленд застонал.
   – Идемте, Абигайль. С вашей отвратительной кузиной невозможно разговаривать. – Герцог чуть не сорвал с петель прекрасно отполированную дверцу кареты.
   – Осторожно! – воскликнула Абигайль.
   – Благодарю, Джинджер, – процедила Джульет, прыгая в карету раньше хозяйки.
   – Что вы себе позволяете, мисс? – возмутился герцог. – Это не ваша карета.
   Глядя мимо него, Джульет холодно улыбнулась Абигайль.
   – Вы ведь высадите меня на Парк-лейн, кузина Абигайль? Я за это угощу вас чаем.
   Хотя неприличное высокомерие золовки едва не лишило Абигайль самообладания, она все же не знала, как отказать ей. Она не хотела выглядеть грубой, даже несмотря на то, что Джульет явно не мучили угрызения совести. Да и Парк-лейн была почти по дороге. Тем не менее Абигайль предпочла бы ехать вместо нее с гнусным попугаем миссис Спурджен.
   – У меня есть своя двуколка, – сказал Кэри. – Нет смысла беспокоить кузину Абигайль.
   – Может, тебе лучше вернуться на Боу-стрит? – нетерпеливо спросила Джульет. – Полагаю, мы бы не хотели, чтоб некую особу вытаскивали в оковах прямо со спектакля «Антоний и Клеопатра», верно?
   – Проклятие! – шепотом выругался Кэри. – Да, мне лучше вернуться и отозвать их.
   Абигайль нахмурилась.
   – Значит, вы действительно наняли сыщиков с Боу-стрит, чтобы меня поймать?
   – Они умеют хранить секреты, – торопливо сказал Кэри. – Ты никто, пока сыщики тебя не разыскали. К несчастью, у них есть опасная привычка добиваться успеха. Мне действительно лучше вернуться прежде, чем они схватят тебя прямо на улице. Джеффри, ваши гнедые здесь? Если нет, буду рад подвезти вас до Сент-Джеймса.
   Окленд наблюдал, как Джульет аккуратно расправляет юбки.
   – Что? Нет, я пешком. – Он вдруг прыгнул в карету и сел напротив бывшей невесты. – Можете высадить меня на Беркли-сквер? – обратился герцог к Абигайль. – Это по пути.
   Абигайль тяжело вздохнула.
   – Ваша карета слишком велика, – засмеялся Кэри. – В это чудовище вы можете посадить целый клуб игроков в крикет Оксфордского университета. – С разочаровавшей Абигайль быстротой он поцеловал ее руку. Улыбка Кэри была столь же мимолетна. – До вечера, обезьянка? Он будет весьма интересным.
   – Кузина Абигайль, – сварливым голосом осведомилась Джульет, – вы едете или нет?
   К ее облегчению, мисс Уэйборн решила наказать своего поклонника надменным молчанием. Окленд сердито глядел на нее, что касается Абигайль, то она смотрела в окно.
   – Я приеду за вами в шесть, мисс Абигайль, – прервал молчание герцог. – Нет, лучше в пять тридцать. До Кенсингтона и обратно путь не близкий.
   – Вы живете в Кенсингтоне, кузина Абигайль?
   – Да, кузина Джульет. Там спокойно. Мне это нравится. – Абигайль улыбнулась герцогу. – Вам незачем приезжать за мной, сэр. Я буду рада встретить вас у театра. Так намного удобнее. В конце концов, у меня есть экипаж.
   – Да, мы знаем, – сухо ответила Джульет.
   – Очень любезно с вашей стороны. – Герцог взял Абигайль за руку. – Боже, как внимательны к другим некоторые молодые леди.
   – Молодые леди с собственными каретами могут себе позволить быть внимательными, – ангельски произнесла Джульет. – Особенно с такими элегантными каретами. Мне больше всего нравится синий цвет кожаных сидений. А тебе нравится кожа, Джинджер?
   Герцог взглянул на кожаные подушки:
   – Кажется, они мне знакомы. Я уже видел их раньше.
   – Итальянские, – сказала Абигайль. – Сделаны по особому заказу.
   – Правда? – вежливо спросила Джульет. – Очень вам подходят.
   – Благодарю, мисс Уэйборн, – неуверенно ответила Абигайль. – Пожалуй, карета действительно великовата для меня.
   – Где вы ее достали? Наверняка у Колфакса?
   – Не знаю. Отец купил ее для меня, пока я отсутствовала. Карету заказал пэр для некоей леди, но потом у них произошел разрыв, и заказчик от нее отказался.
   Издав какой-то животный стон, герцог сполз по сиденью вниз.
   – Господи, Джули! Я сожалею!
   – Еще бы! – ледяным тоном ответила мисс Уэйборн. – Я никогда тебя не прощу. Никогда.
   – Проклятие, я ведь узнал этих камберлендов. Послушайте, Аннабель… Абигайль… я просто обязан выкупить их у вашего отца.
   Джульет горько засмеялась.
   – И ты думаешь, я поверю, что карету в самом деле купил ее отец? Ты подарил ей! Согласись! Ты отдал ей, чтобы только причинить мне боль. Хорошо, Джинджер!
   – О, мисс Уэйборн! Значит, карета предназначалась вам? Сожалею. Я понятия не имела.
   – Полагаю, вы – его любовница. Ну что же, о вкусах не спорят.
   – Вы переходите все границы, мисс Уэйборн, – процедила Абигайль. – Ее подарил мне отец.
   – Это правда. Колфакс действительно прислал карету мне, но я от нее отказался.
   – Это не означает, что он продал ее кому-то еще! – отрезала Джульет.
   – Представьте, означает, – возразила Абигайль. – Вы просто не знаете, сколько труда вложено в эту карету, мисс Уэйборн. Каждая деталь сделана на заказ, вплоть до кисточек на шторках. И что же, мистер Колфакс не должен ничего получить за свои труды только потому, что вы с герцогом рассорились?
   – Послушай, Джули. Я выкуплю ее. Если вы на минутку остановитесь возле моего дома, Абигайль, я выпишу банковский чек на тысячу четыреста фунтов.
   – Вы намерены заплатить такую сумму? – удивилась Абигайль, тихо прошептав: «Хорошая работа, папа». – Отец купил ее за семьсот фунтов.
   – Семьсот? – Герцог нахмурился. – Проклятый вор Колфакс! Он предлагал мне двойную цену.
   – Но ведь она сделана по специальному заказу, – напомнила Абигайль. – Не каждому требуется огромная карета с четверкой лошадей, голубыми дверцами, серебряными колесами… и сиденьями, которые раскладываются до размеров кровати.
   – Джули! Сиденья раскладываются до размеров кровати!
   – Это было бы очень удобно во время наших долгих поездок в Окленд зимой, – чопорно ответила Джульет. – Ты храпишь, когда засыпаешь сидя.
   – И конечно, требовалось закрасить герб на дверцах, – быстро прибавила Абигайль. – Полагаю, мистер Колфакс был рад, что ее вообще купили.
   – Я перекуплю ее, – повторил герцог. – Карета предназначалась для тебя, Джули, она и будет твоей. Я должен извиниться за недоразумение. Я передам банковский счет, Абигайль.
   – Вам следует поговорить с моим отцом, ваша светлость, – с притворной застенчивостью ответила Абигайль. – Я сама не могу продать ее вам. Это подарок. Уверена, что вы понимаете меня. Кроме того, она понадобится мне вечером, если я поеду в театр. Буду рада заехать вечером за мисс Уэйборн и привезти ее в театр.
   – Вы очень добры, кузина Абигайль, – с подчеркнутой медлительностью сказала Джульет. – Как любезно, что вы предлагаете меня отвезти в моей собственной карете.
   – Простите, мисс Уэйборн, но карета моя. Куплена и оплачена.
   – Если подумать, вы правы. Действительно, заезжайте за мной. Как хорошо иметь такую просторную карету, мы сможем отвезти с нами на бал некоторых актеров.
   – Актеров? – ужаснулась Абигайль. – В моей красивой карете?
   – Рурка? – взревел герцог. – В моей карете? И не думай!
   – Почему бы и нет?
   – Чтобы ты показала ему, как раскладываются сиденья?
   – Может, и покажу! – гневно сверкнула глазами Джульет.
   – Только попробуй, я разобью карету о твою голову!
   – Я ненавижу тебя!
   – Беркли-сквер, – сообщила Абигайль, посмотрев в окно, когда они уже подъезжали к мраморному фасаду городского дома Оклендов.
   Герцог выпрыгнул из кареты.
   – Увидимся вечером, Абигайль. Если у вас в Кенсингтоне найдутся сочные кухонные отбросы, прихватите их с собой.
   – Парк-лейн, – сказала кучеру Абигайль. – И поскорее!
   Джульет удобно откинулась на кожаном сиденье.
   – Не могу понять, кто вы на самом деле. То ли бесхарактерная маленькая дура, то ли хитрая маленькая чертовка. Карету действительно купил ваш отец? А кто ваш отец, кстати? Уверена, что не сэр Уильям Смит из Бразилии. По расписке я поняла, что вас зовут мисс Ритчи. Хотя в справочнике я такого имени не встречала, но, кажется, видела его на бутылке в вашей комнате.
   Голова у Абигайль болела, нервы были напряжены до предела.
   – Мисс Уэйборн, вы, случайно, не заказывали у мистера Дакетта мебель? Обеденный стол и несколько стульев? Черное дерево с инкрустацией из слоновой кости и золота?
   – Почему вы спрашиваете?
   – Просто так, – любезно ответила Абигайль.
   – Ты гнусная маленькая воровка! Что еще ты взяла у меня?
   – Разве не вы посоветовали мне вернуться в Лондон и взять там все, что я смогу взять?
   Неожиданно и весьма неубедительно Джульет вроде бы почувствовала дурноту от покачивания кареты. Когда они подъехали к Парк-лейн, она встала, но потом снова упала на сиденье, прижав ко рту носовой платок и дожидаясь, пока слуги откроют дверцу. Абигайль втайне подумала, что она ужасная актриса, но сочувственно произнесла:
   – Вам нехорошо, мисс Уэйборн? Позвольте моим слугам позвать ваших.
   Джульет открыла глаза.
   – Нет, все хорошо. В этом фрегате меня слегка укачало.
   – Может, вам следует остаться вечером дома и отдохнуть? – предложила Абигайль.
   – Нет, я должна поехать в театр, – раздраженно ответила Джульет. – Иначе все подумают, что я струсила. Вы приедете за мной, кузина Абигайль? – Полупросьба, полукоманда. – Для меня очень важно, чтобы я приехала в соответствующей карете.
   – Но она же вызывает у вас морскую болезнь…
   – Как видите, я совершенно оправилась. Мы ведь заключили перемирие, не так ли? Вы не нарушите данное слово? Мой брат так уверен в вашей честности.
   – Конечно, – нехотя пробормотала Абигайль. Полностью оправившись, Джульет легко спрыгнула с подножки и весело сказала:
   – Я бы не позволила актерам сесть в эту карету. Она же совершенно новая!
   Слуга закрыл дверцу, и Абигайль облегченно вздохнула.
   – Ужасная женщина, – вслух произнесла она.
   Потом открыла миниатюрный бар, который Джульет весьма предусмотрительно велела мистеру Колфаксу сделать в дверце кареты, и налила себе щедрый глоток фирменного эля Ритчи.
   Абигайль чувствовала, что заслужила его.

Глава 17

   Кэри так часто и с таким раздражением посматривал на свои карманные часы, что едва не пропустил мистера Уоллера, выходившего из конторы в сопровождении явно процветающего человека в простой темной одежде.
   – Послушайте, Уоллер! – окликнул его Кэри, вскакивая с места в переполненной народом приемной. – Я жду вас почти два часа.
   – О, мистер Уэйборн тоже здесь! – с удивлением воскликнул сыщик. – Что за удачное скопление атомов, как говорит поэт.
   – Весьма удачное, – процедил Кэри. – Половина атомов Лондона опередила меня. А у вас даже нечего почитать, пока ждешь.
   – Это же не библиотека с выдачей книг на дом, мистер Уэйборн. – ответил Уоллер.
   – Точно. – Кэри уже пытался вернуть его в кабинет, но к нему вдруг обратился компаньон сыщика.
   – Мистер Уэйборн, – сказал он уважительным и одновременно официальным тоном, – речь идет о некоем деликатном и несколько затруднительном для меня деле. Я уверен, вы понимаете.
   Кэри изучающе взглянул на сыщика:
   – Кто вы такой?
   Незнакомец покраснел.
   – Прошу меня извинить, сэр. Мы с вами до сих пор не встречались. Я мистер Лейтон. – Он казался немного озадаченным, что его имя не произвело на Кэри впечатления. – Я адвокат. Моя теща останавливалась в вашем доме, когда недавно была в Хартфордшире. Миссис Урания Спурджен.
   – Да, конечно. Мистер Лейтон. Здравствуйте, сэр. Голова у меня сейчас занята совершенно другим. Я не сразу вспомнил имя. Надеюсь, миссис Спурджен здорова?
   Мистер Лейтон поморщился.
   – Она никогда не отличалась хорошим здоровьем. Я бы сказал, она здорова, насколько это возможно. Хотя в домашнем хозяйстве полный беспорядок.
   – Понимаю, – ответил Кэри, покривив душой.
   Он боялся, что мистер Лейтон окажется из тех людей, которым доставляет удовольствие выкладывать свои трудности первому встречному джентльмену.
   – Если я могу что-нибудь сделать, – туманно пробормотал он.
   – Сэр! Это я могу кое-что сделать для вас.
   Мистер Уоллер внес некоторую ясность:
   – Мистер Лейтон обнаружил вещи, украденные у вас, мистер Уэйборн, сэр. Давайте зайдем ко мне в кабинет.
 
   Абигайль нашла отца в банкетном зале. Возможно, изысканная роскошь гарнитура из черного дерева не соответствовала неоклассическим фрескам на стенах, которые изображали розовых купидонов, играющих на различных инструментах, пока Марс и Венера занимались приятным времяпрепровождением у подножия Олимпа. Но поскольку банкетов в зале еще не бывало и, вероятно, не будет, Абигайль согласилась терпеть столкновение противоречивых вкусов отца.
   Рыжий Ритчи давал указания молодому секретарю, обязанностью которого было регистрировать каждую новую вещь, появившуюся в доме. Рыжий настоятельно требовал основательной описи своего имущества.
   – Эбби, дорогая! Что ты сегодня купила? Хиггинс сейчас опишет это, верно, Хиггинс?
   – Только книгу, – ответила Абигайль. – Зато у меня, кажется, есть покупатель на новую карету, папа.
   – Но я хотел, чтоб в этой карете ездила ты, Эбби, – огорченно сказал Рыжий. – Она предназначалась для герцогини. Ладно, Хиггинс, можешь идти. На сегодня хватит.
   Дождавшись, пока молодой человек выйдет, Абигайль сообщила:
   – Покупатель очень заинтересован. Он предложил мне тысячу четыреста фунтов. Это вдвое больше того, что заплатил ты, не так ли?
   Выражение лица Рыжего претерпело значительное изменение.
   – Недурно, Эбби!
   – Я знала, ты будешь доволен. Он сказал, что придет завтра.
   – Я собирался подарить тебе на день рождения что-нибудь особенное, – задумчиво произнес отец. – Может, запросить с него больше денег? Считаешь, он заплатит две тысячи?
   – Почти наверняка, – улыбнулась Абигайль. – Кажется, он безумно хочет ее получить.
   – Тогда я куплю тебе на день рождения прелестный маленький фаэтон, – сообщил отец, радостно потирая руки. – Ты можешь по утрам отвозить меня на склад.
   Абигайль почувствовала себя виноватой. Скоро ей придется навсегда покинуть отчий дом. Он будет жить один в громадном особняке, где никто его не посещал, а она переедет в Хартфордшир. Как она может рассказать отцу, что бросает его ради безответственного молодого джентльмена, который даже не платит ему по счетам? Практичная душа уроженца Глазго не сможет ни понять, ни простить ее.
   – Думаю, что сумею научиться им управлять, – ответила Абигайль, пытаясь казаться обрадованной.
   – Конечно, сумеешь, – заявил Рыжий. – Представь, как изящно ты будешь выглядеть в своем новом фаэтоне, Эбби! Прямо как одна из этих аристократок. – Он вдруг стукнул ладонью по лбу. – Почему такая мысль не пришла мне раньше? Ведь я мог заказать для тебя римскую колесницу! Тогда б ты подъехала на бал в Карлтон-Хаус, как настоящая царица Клеопатра, и утерла бы нос всем этим высокомерным леди! Интересно, – размышлял он, – если б я пообещал Колфаксу хорошо заплатить… Наверняка он бы нашел то, что при соответствующей переделке…
   – Нет, папа, – твердо сказала Абигайль. – Если б даже ты смог, я никогда бы не смогла за один вечер научиться править колесницей. Было бы совсем невеличественно перевернуться.
   – Ты права, – согласился Рыжий. – Следовало брать уроки езды раньше. Но во времена твоей матери респектабельные молодые леди никогда сами не держали в руках поводья. Это современное новшество.
   Они перешли в гостиную, расположенную в задней части дома, чтобы выпить чаю.
   Высокие французские окна выходили в сад, любовь и гордость Абигайль. Она с грустью думала о том, что в последний раз видит сад зимой, без малейших признаков весенней надежды.
   – Боюсь, мне уже пора ехать в Карлтон-Хаус, – сказал отец. – Надо проследить, чтобы все было готово для его высочества. А то идиоты на складе могут перепутать заказ, разбить половину бутылок, а другую половину выпить сами. Если все пройдет удачно, Абигайль, и регент будет доволен, мы получим королевскую марку на этикетке. Что даст нам повышение в цене.
   – Я уверена, его высочество будет всем доволен, – ответила Абигайль и нахмурилась. – Ты думаешь, нам требуется повышение цены, папа? Разве у нас снизился годовой доход?
   Рыжий стряхнул с жилета крошки.
   – Ничего такого, о чем тебе надо беспокоиться, Эбби.
   – Я слышала, ты угрожаешь некоторым покупателям долговой тюрьмой. Это вредит делу, папа. Когда джентльменам угрожают, они вообще отказываются платить. Неужели доходы настолько сократились, что ты вынужден просить джентльменов оплачивать счета?
   Отец сурово взглянул на Абигайль.
   – Кто тебе это сказал?
   – Никто. Я просто слышала разговор.
   – Не морочь мне голову, Эбби! Я знаю, о ком ты говоришь. Это один из твоих надменных кузенов. Один из этих важничающих Уэйборнов! После того, как они вели себя с твоей бедной матерью, упокой Господи ее душу, будь я проклят, если дам что-либо в кредит этому роду лицемеров. Ни фартинга! Когда я женился на Анне, они быстро прибрали к рукам мои денежки, а потом сразу от нее отказались, словно она была прокаженной.
   – Те из дербширских Уэйборнов, – поспешила сказать Абигайль. – А мистер Кэри Уэйборн – из Суррея. Он не имеет отношения к маме. Это совсем другая ветвь семьи.
   – Он дерзкий щенок, – проворчал Рыжий. – Он носит серьгу, прости Господи. Он что, пират? Он заслуживает порки, вот что я тебе скажу.
   – Папа! В конце концов, он мой кузен!
   – Ты его не знаешь, Эбби. Он бесполезный молодой человек без гроша за душой, не знающий толка в хорошем виски. Нет денег оплатить счет, так он вернул ящик скотча нетронутым! Что это за человек, который может заказать целый ящик, а потом не выпить ни глотка?
   Абигайль подумала, не сказать ли отцу, что это был ее скотч, но ей не хватило мужества. В любом случае это не улучшит его мнения о человеке, за которого она вышла замуж.
   – Он джентльмен, папа. Ты знаешь, как такие люди относятся к счетам. А ты, я уверена, послал ему несколько счетов, да еще написанных красными чернилами, как будто он хозяин постоялого двора.
   – Видно, ты немало знаешь об этом.
   Отчасти Абигайль была рада, что вызвала подозрения отца, это поможет ей рассказать то, в чем она боялась ему признаться.
   – Я с ним знакома. Мы дальние родственники.
   Какое-то время Рыжий наблюдал за дочерью, которая старательно избегала его взгляда.
   – Знакома? Что это значит?
   – В Хартфордшире я остановилась в его доме, – с притворным равнодушием сказала Абигайль.
   – Что? Эбби, я же арендовал для тебя великолепный дом.
   – Арендовали, сэр. Это был дом мистера Уэйборна. Разве мистер Лейтон тебе не сказал? – быстро прибавила Абигайль, чтобы перевести внимание Рыжего на адвоката.
   – Не сказал. Он говорил, что дом принадлежит его другу, священнику Кэри.
   – Папа, ты, наверное, не так его понял. Доктор Кэри – кузен мистера Уэйборна, но владелец поместья не он. Это красивое большое поместье. Там несколько плодородных ферм, много прекрасных фруктовых садов. А дом – самый замечательный образец господского особняка времен Тюдоров. Он принадлежит семье мистера Уэйборна много веков. Мистер Уэйборн весьма уважаем в той местности джентльмен.
   – То есть он владелец части земли? Полагаю, земля в майоратном наследовании, иначе бы он продал ее, чтобы продолжать свободную жизнь.
   – Никакого майоратного наследования, – с радостью сообщила Абигайль. – Поместье оставлено ему бабушкой. Думаю, там около десяти тысяч акров. А земля в Хартфордшире, как тебе известно, одна из богатейших в Англии.
   – Если он столь богат, то почему не оплачивает счета?
   – Ты обидел его, папа.
   Рыжий с отвращением фыркнул.
   – А мистер Уэстон тоже обидел его? И мистер Хоуби? Единственный, кому он заплатил, это Таттерселл.
   Абигайль подавила улыбку. Естественно, за прекрасных лошадей Кэри заплатил, а все остальное пусть идет к дьяволу.
   – Как ты об этом узнал, папа? – вдруг спросила она, и ей в голову пришла неприятная мысль.
   – Никто еще не возвращал мне ни глотка моего виски! А этот высокомерный щенок вернул целый ящик. Естественно, я решил скупить все его долги в Лондоне. Ты говоришь, я обидел его. Нет, это он меня обидел, и я не успокоюсь, пока не увижу его в долговой тюрьме.
   – Папа, ты не можешь!
   – Да, не могу, – огорченно согласился Рыжий. – Потому что они не продали его долги мне. Никто, от Джереми-стрит до Бонд. Даже твой друг в магазине Хэтчарда. Похоже, все думают, что в один прекрасный день он разбогатеет.
   Абигайль почувствовала гордость.
   – И о чем тебе это говорит, папа? Они знают, что мистер Уэйборн – джентльмен. Не важно, что он должник. Они его не продадут.
   Рыжего ее слова не тронули.
   – О чем это говорит мне? – рявкнул он. – О том, что он всех одурачил! У меня было время изучить характер мистера Уэйборна, когда он возвращал мне виски. Посмотрела бы ты, как он задирал нос, говоря, что моя шотландская бурда не подходит для английского джентльмена!
   – Тебе не следовало посылать ему счета, папа, – опрометчиво сказала Абигайль.
   – Ты на его стороне? – Рыжий был возмущен предательством дочери. – Ты едва знаешь его. Может, я и не джентльмен, как мистер Уэйборн, но я твой отец, Абигайль, если ты забыла. Я вырастил тебя как леди не для того, чтобы ты смотрела на меня сверху вниз.
   – Извини, папа, я не смотрю на тебя сверху вниз. Речь идет о бизнесе, и это плохо для нашего дела. Ни один джентльмен не потерпит такого обращения от торговца. Какая первая заповедь бизнеса?
   Рыжий отвел взгляд.
   – Ни при каких обстоятельствах не принимать решений, основанных на эмоциях.
   – Я знаю, ты поступил так из-за мамы, и люблю тебя за это. Но мистер Кэри Уэйборн не отвечает за то, что сделали маме дербширские Уэйборны. И ты не можешь винить его за то, что он разозлился, когда ты обидел его. У меня тоже была возможность изучить характер мистера Уэйборна. Я считаю его… настоящим джентльменом, – сказала Абигайль, забыв его постоянные вольности, когда они бывали наедине.
   Рыжий изумленно всплеснул руками.
   – Джентльмен?! Парень носит серьгу. Полагаю, он знает, как понравиться женщинам. И он понравился тебе?
   Абигайль поняла, что ступила на опасную почву.
   – Он был внимательным хозяином, – осторожно заметила она. – Иногда… обедал с нами.
   – Правда? В таком случае я должен послать ему счет за эти обеды. Если на то пошло, я сказал Лейтону, чтобы он заплатил ренту за полгода. И раз ты не собираешься туда возвращаться, пусть он вернет разницу.
   – Тебя интересуют не деньги. Ты просто хочешь отомстить.
   – Если б я не знал тебя с рождения, Абигайль, я мог бы подумать, что ты влюбилась.