Страница:
- Нет, нам он больше не понадобится.
- Но если мы вернем частицу Алгола? - не удержался от вопроса хэккер Прионест.
- Если мы сумеем убедить наследника Алвисида возвратить нам священный шар, то он доставит его в каталог Ферстстарр, - сказал верховный координатор и пошел по мосту к коридору.
x x x
Пока Уррий домчал под проливным дождем до ровного песчаного берега Гуронгеля, он промок до корней волос. Поэтому он не раздумывая направил коня прямо в кипящую под ливневыми струями воду широко раскинувшегося озера - до острова было около мили.
Волшебный шар больше не лип к рукам - во всяком случае Уррий освободил правую, левой прижал драгоценную добычу к пропитанной кровью куртке на груди. Трофейный меч он засунул за ремень - пока без ножн, но за ними дело не станет, дай до замка добраться.
По дороге к самому большому озеру - то вдоль берега Герранбиля, то углубляясь в лесную чащу - о чем только Уррий не передумал. И о боевом крещении, и о трофейных клинках, спрятанных в Безымянном озере, и о том, что за два таких клинка можно купить себе замок и быть не четвертым безземельным сыном знатного графа, а основать собственный род. Думал о чудесном шаре, который вливал в него кипящую энергию и уверенность, и о ранах, которые не должны быть опасными, и о тупой боли в затылке, которой он раньше никогда не страдал, и о том, что с помощью волшебного шара он становится непобедим - захочет и создаст из ничего целую армию, которая будет штурмовать для него неприступные крепости... Даже о Сарлузе вспомнил, которую сегодня несомненно заслужил... И о Фраксе, которого он все-таки любил, и который погиб из-за него... И о том, как расскажет с видом победителя всю эту невероятную историю Эмрису и Ламораку - пожалеют, что не согласились с ним поехать...
Остров посреди Гуронгеля имел подковообразную форму, ширина не превышала в самом широком месте полутора сотен ярдов. Каждый край дикого необитаемого острова вдавался в озеро ярдов на шестьсот, а расстояние между концами подковы не превышало трехсот ярдов. Посреди основания "подковы" возвышалась скала, на вершине которой гордо росла высокая, кривая сосна. В скале скрывался укромный грот, который обнаружили Уррий и Эмрис около двух лет назад.
Конь вышел на песчаный берег, Уррий отер воду с лица, но новые дождевые струйки столь же настойчиво побежали по лбу и щекам. Уррий соскочил с коня, бережно прижимая к груди волшебный шар, и пошел к скале, ведя правой рукой коня. Вход в секретную пещеру прятался с внутренней стороны подковы. Уррий привязал коня к дереву у самого берега и стал пробираться ко входу в грот.
В гроте оказалось сухо и тихо - лишь как-то даже ласково стрекотал снаружи ливень, который, похоже, сам Уррий и вызвал. В гроте было темно, но Уррий хорошо помнил его внутреннее расположение. Если пойти по правой стене, то через ярдов семь-восемь, на высоте пяти футов будет тупиковый узкий лаз - ярда на два длиной, не больше.
Шар светился мягким зеленым светом, но лучше видно от этого не становилось. Уррий по стене добрался до нужного места и рукой нащупал тайник. "Ну, до свидания, - мысленно сказал Уррий шару, словно живому существу. - Ты меня сегодня спас от гибели, я благодарен тебе. Я скоро вернусь за тобой".
Шар как будто услышал эти слова, полыхнул яркой изумрудной зеленью и задрожал в руке. Уррий поднял его и подтолкнул в лаз - шар сам закатился вглубь. Уррий пошарил в лазу, сколько мог дотянуться рукой, встав на цыпочки - чудесный шар так просто не найдешь.
Все, теперь можно спокойно отправляться в замок.
На выходе из грота Уррий почувствовал наваливающуюся усталость - шар точно оставлял с собой все душевные силы юноши. Уррий перевел дух и выскочил из сухого грота под проливной дождь.
Выскочил и опешил. Приключения не кончились: из внутреннего залива, прямо около дерева с конем Уррия, вылезал огромный стеклянный дракон.
В здешних краях ходило много слухов об этом чудовище, но мало кто его видел и в существование дракона почти никто не верил. Стеклянный дракон спит десятилетиями на дне озера и очень редко поднимается на поверхность. Чешуйки, покрывающие невообразимо длинное, толстое, но, как говорят сказания, чрезвычайно ловкое тело, были словно волшебные зеркала. Дракон неразличим в воде, проплывая над ним на лодке, можно сколь угодно всматриваться в гладь озера ничего не заметишь. Говорят, чудовище хоть и чрезвычайно сильное, но мирное и никогда на людей не нападает.
Но сейчас водяной дракон был чем-то взбешен.
"Не много ли за один день? - уныло усмехнулся Уррий и достал из-за ремня острый трофейный меч. - Говорят, у драконов самое уязвимое место - левый глаз, попадешь и дракон тут же издыхает... Придется проверить..."
Конь Уррия заржал испуганно и дернул изо-всех сил веревку, не отпускающую от дерева. В следующую секунду Уррий горько пожалел, что так крепко привязал преданное животное - выведенный из себя дракон шлепнул прямо по спине коня чудовищной лапой с огромным безобразным оттопыренным плавником. Уррий даже сквозь шум ливня услышал как хрустнул хребет бессловесного друга и конь в последний раз заржал.
Нервы Уррия не выдержали, он бросился бежать. Что-то, возможно снова чудесный шар, столько раз сегодня выручавший Уррия, подсказало ему, что ни в коем случае нельзя прятаться в гроте, а следует искать спасения на безопасном берегу озера - через лес дракон далеко не пройдет. Хоть озерное чудовище и повалит с легкостью десяток стволов, все же через чащу даже с его невероятной мощью напролом не пробиться.
Уррий добежал до воды и оглянулся. Стеклянный дракон не интересовался беглецом, он пытался лапой расковырять вход в грот, но это ему не удавалось. Жуткий, свирепый рев перекрыл грохот дождя, вгоняя продирающий страх в самую душу. В разинутой пасти чудовища вполне мог бы встать рослый человек.
Уррий не стал любоваться редким зрелищем. Скинул куртку, которую конечно жалко, но в ней он такое расстояние не проплывет, с сомнением посмотрел на меч. Меч был необыкновенно легким по сравнению даже с тем малым мечом Уррия, он весил не более двух фунтов, однако мог помешать плыть - Уррий чувствовал себя уставшим. Но не бросать же такой меч!
"Доплыву," - решил будущий рыцарь. Скинул походные сапоги, одетые утром на случай, если отец все же возьмет его и Эмриса с собой, и смело бросился в теплую пузырящуюся воду. При соприкосновением с водой сладко защипали резаные раны на груди и на боку.
То, что он переоценил силы, Уррий понял, преодолев половину расстояния до берега. Он оглянулся назад - до острова было плыть примерно столько же. Другого выхода, как продолжать двигаться вперед, Уррий не видел. Но и плыть он больше не мог.
Так же неожиданно как и начался, ливень прекратился. На душе стало светлее - небо вновь было бездонно-голубым, ярко сияло начавшее заходить солнце. Прямо перед Уррием, словно ворота в царство небесное, над лесом повисла огромная яркая радуга. Настроение у юноши сразу поднялось.
Он перевернулся на спину, чтобы передохнуть - сил почти не было, они словно остались в гроте с диковинным шаром. И неизвестно кончились ли на сегодня приключения, какие еще чудеса могут ожидать на берегу? Замок теперь казался далеким и почти недоступным.
"Ничего, - успокаивал себя Уррий, - сколько раз с Эмрисом здесь плавали, доплыву..."
Он бросил взгляд в сторону острова и вздрогнул. На мгновение сверкнул над зеркалом успокоившегося озера уродливый прозрачный плавник. Стеклянный дракон! Как он забыл о нем? На острове было тихо и мертво, видно чудовище прекратило бесплодные попытки добраться до предмета раздражения и решило отомстить тому, кто принес его.
Уррий моментально лег на грудь и поплыл, судорожно загребая руками. Но силы окончательно покидали юношу и он хлебнул воды. Перевернулся, хотел отдышаться и тут свело сразу обе ноги.
Уррий понял, что это конец - ему не выкарабкаться. Если только шар не поможет. Уррий снова с головой ушел под воду, но сумел вынырнуть. Больше всего он хотел жить, он совсем не желал умирать, да еще столь бесславной смертью. Он страстно желал, чтобы поблизости оказалось наваждение лодки, плота... бревна, наконец... Хотя от разгневанного дракона оно и не спасло бы - но разве охваченное ужасом приближающейся гибели сознание способно это осмыслить?
Ничего не появилось - на воде во все стороны не видно ни бревна, ни щепы за которые можно было бы ухватиться.
"Шар, ну что же ты? Помоги!" - опять уходя под воду закричал Уррий и наглотался воды. Разве он мог знать, что священный День Одухотворения закончился и волшебное сияние шара погасло до поры до времени. Странно, но правоверный христианин обратился не к Богу в момент отчаяния, а к чужой святыне. Но помощи обычно просят у того, кто реально способен ее оказать.
"Все," - решил Уррий и приготовился встретить пусть и позорную смерть, но достойно. Он выдернул из-за ремня удивительный трофейный меч, которым так и не довелось сразиться и крепко сжал рукоять обеими руками.
Через несколько кратких мгновений он потерял сознание.
Глава пятая. ФРАНЦУЗСКИЙ РЫЦАРЬ
"От жажды умираю над ручьем.
Смеюсь сквозь слезы и тружусь играя.
Куда бы ни пошел, везде мой дом,
Чужбина мне - страна моя родная.
Я знаю все, я ничего не знаю."
Франсуа Вийон
Сэр Катифен был посвящен в рыцари королем Пенландрисом лет десять назад за превосходное владение арфой и с тех пор сопровождал сюзерена во всех походах. Сэр Катифен умел петь душещипательные лирические баллады и задорные застольные песни, рассказывал о великих сражениях прошлого и всепоглощающей любви. Слушать его одно удовольствие, особенно за чаркой доброго эля в компании старых друзей. Сэр Катифен пел сейчас одну из любимых сэром Отлаком песен о короле Артуре и славном прошлом страны.
Граф Маридунский знал, что его прямой предок сэр Алан Сидморт проявил незаурядный героизм рядом с королем Артуром в битве о которой шла речь в песне (и каждый раз при ее исполнении он не забывал упомянуть об этом как бы невзначай).
Жестока и страшна была атака,
И бритты, и враги их дрались славно
Мечи ломались и щиты крошились,
Все поле пропиталось кровью алой!
Не выдержали, дрогнули ведь саксы
И побежали...
Король Артур убрал свой грозный меч
Экскалибурн. Одержана победа,
Разгромлен сакс, повержен вражий стяг...
Сэр Отлак любил застолья. Особенно со славным другом и соседом, королем Сегонтиумским. Поэтому раньше частенько бывал у него в гостях и в Рэдвэлле привечал короля, как дорогого гостя.
Они сидели в просторном зале таверны "Золотое копье". Граф Маридунский и король Сегонтиумский всегда останавливались в "Золотом копье" на пути в столицу. Сэр Отлак выслал накануне гонца, и их с Пенландрисом покои были готовы и чисто убраны, случайные посетители изгнаны, на вертеле в огромном камине зажарили быка, достали для дорогих гостей бочку самого лучшего эля.
Король Пенландрис и сэр Отлак восседали в специальных креслах в торце длинного широкого деревянного стола, заставленного кувшинами с элем и серебряными блюдами с искусно приготовленным мясом. Король был мужчина в расцвете сил, ему совсем недавно перевалило за пятьдесят (он на несколько лет младше сэра Отлака, и знали они друг друга с отрочества, но сейчас разница в возрасте, такая мизерная, не имела ровно никакого значения). Пенландрис был невысок ростом, но широк в плечах и крепок в кости, с мужественным, загоревшим докрасна лицом, с огромной, чуть рыжеватой бородой, покрывающей обвисшие щеки и скрывающей наследственный недостаток королей Сегонтиумских - слишком маленький, словно подрубленный подбородок, придающий лицу безвольное выражение. Поэтому и принц Селивант также носил буйную бороду, а со временем и Ламорак, несомненно, последует их примеру, как только возмужает.
Король обсосал мозговую косточку и бросил ее собакам, давно следящим за ним преданными голодными глазами. Вытер тыльной стороной ладони сальные губы и потянулся за кубком. Внимание его привлекли молодые женщины, скромно сидящие на скамейке у дальней стены. Он хотел что-то сказать по их поводу, но сэр Катифен как раз закончил петь славную балладу и сэр Отлак поднял кубок в честь былой победы. Воины и оруженосцы обоих сеньоров, не отстающие от хозяев в потреблении эля, тоже шумно выражали восторг - и по поводу славных побед, одержанных их предками, и по поводу виртуозного исполнения героической песни.
Но сэр Катифен никогда бы не стал благородным рыцарем, если бы не умел понимать желания своего короля без слов. Он схватил протянутый ему кубок, залихватским залпом выпил крепкий эль и задорно дернул струны арфы:
- Эй, красотки, ножки стройны...
Мы устроим вам турнир!
Повинуясь недвусмысленному жесту высокородного гостя, три женщины тут же вспорхнули со скамьи и устремились к нему, вызвав завистливое шипение зазевавшихся подруг. Король выбрал пухленькую брюнетку и хлопнул по своему просторному колену, обтянутому синим бархатом. Девица уселась, с победным видом взглянув на двух оставшихся красоток и обнажив в улыбке подпорченные зубки, выдававшие ее непреодолимую любовь к сладкому. Две оставшиеся не у дел женщины посмотрели с надеждой на сэра Отлака - но тот был всецело занят трапезой. Красотки вздохнули и отправились искать счастья у повеселевших воинов знатных сеньоров. Пенландрис по-хозяйски засунул крепкую руку с унизанными перстнями пальцами за просторный ворот брюнетки. Она весело засмеялась, деланно показывая восторг и внутренне содрогнувшись - но о щедрости и короля Сегонтиумского, и графа Маридунского она, как и все обитатели "Золотого копья" от тощего молчаливого хозяина до последнего служки, была прекрасно осведомлена. Одного посещения таверны в год королем Пенландрисом и сэром Отлаком с отрядами вполне хватало на безбедное проживание. Поэтому делалось все возможное, чтобы у знатных господ-рыцарей не возникло даже мысли в следующий раз остановиться в той дыре под названием "Хрустальный меч", что на другом краю городка.
Сэр Отлак посмотрел на принца Селиванта, сидящего первым с левой стороны, рядом с веселящимся отцом, и задумчиво уставившегося на серебряный кубок с элем. Сегодня Селивант нравился сэру Отлаку молчаливый, спокойный, к элю, как ни странно, почти не прикасается, на празднично наряженных девиц за весь вечер не бросил ни единого взгляда. Думает о чем-то своем - видимо весь сосредоточился на предстоящем турнире, где его ожидает бой до смертельного исхода с сыном сэра Насьена.
"Пошли ему удачу, Господи, - подумал сэр Отлак. - Может, он остепенился и наконец-то понял, каким следует быть истинному рыцарю?"
Нет, сэр Отлак отнюдь не против обычных мирских утех (он, улыбнувшись своим мыслям, отпил глоток превосходного веселящего напитка и с удовольствием оценил пышные формы горожанки, танцующей с одним из его воинов посреди зала под разухабистую песню), но ведь все же должно быть в меру! Сейчас, глядя на ушедшего в глубокие раздумья принца, сэр Отлак не жалел о решении отдать за него любимую дочь и даже удивлялся давешним сомнениям.
К перекрестку, ведущему в столицу бриттов, сэр Отлак подъехал даже раньше короля Пенландриса (наверное, Ламорак также выскочил вперед навстречу друзьям, вот Отлак и решил, что король томится в ожидании соседа). После традиционных приветствий граф, словно бросаясь в решающий поединок с собственными сомнениями и страхами и нанося им смертельный удар, провозгласил:
- Моя дочь Лионесс счастлива принять предложение благородного и бесстрашного принца Селиванта и будет принадлежать ему до смерти, после торжественного венчания, которое хотелось бы провести сразу после нашего возвращения с турнира!
Сэр Отлак сам удивился своим словам насчет венчания - откуда они взялись, чтобы сорваться с языка? Он и не думал о сроках свадьбы, спешка в столь важном вопросе совсем ни к чему.
- Мой сын, тоже счастлив породниться с таким славным и древним родом, как ваш, - торжественно ответил король Пенландрис. Селивант подъехал и поклонился будущему тестю.
Старые боевые друзья и соседи поехали вровень по дороге, ведущей в столицу бриттов Камелот. Отряды их слились дружно в один коричневые плащи воинов короля Пенландриса, перемешались с голубыми с серебром накидками ратников сэра Отлака.
Сеньоры отъехали немного вперед и король Пенландрис добродушно пророкотал:
- Иного решения я и не ожидал от мудрого графа.
И по этим словам сэр Отлак понял: допускал-таки возможность отказа достославный король Пенландрис. Во всяком случае был готов к этому, иначе не прорвались бы сейчас эти слова, как отголосок тяжких раздумий.
- Разве я мог отказаться от столь лестного предложения породниться? - воскликнул Отлак. - У меня даже и мысли такой не возникло! - Какое-то время они ехали молча. - Да, вам понравились те щенки, что я посылал в прошлый раз?
- Спасибо, отменный подарок. Тот, с черным пятном на морде, особенно хорош. Есть какие-нибудь новости? Как поживает ваша супруга и дочери? - учтиво поинтересовался Пенландрис.
- Бог милостив. И супруга наша, и дочери в добром здравии.
Сэр Отлак усмехнулся, вспомнив, что когда-то давно, в юношестве, Пенландрис также как и Отлак добивался руки дочери короля Унгарского. Пенландрис даже вызвал Отлака на поединок, который король (тогда еще принц) и проиграл успешно - как он сказал: лопнули крепления подпруги, что и вышибло его из седла, а не удар Отлака. Но недоразумение между старыми друзьями давно забыто, стерто из памяти и лишь случайно припомнилось сэру Отлаку. А дочь короля Унгарского уж тридцать два года графиня Маридунская.
- Новостей особых нет, - продолжал отвечать на вопросы друга Отлак. - Сэр Насьен по-прежнему лежит при смерти. Недолго уж ему осталось наверное, смилостивись над ним, Господь. Его сын затеял строительство нового замка, старый совсем разваливается. Да, - вдруг вспомнил Отлак, - ходили какие-то смутные слухи, будто он вызвал Селиванта на смертный поединок на турнире. Это правда?
- Правда, - вздохнул Пенландрис. - Селивант имел неосторожность несколько резко отозваться о храбрости Ричарда и тот прослышал об этом. Но Селивант готов отстоять честь и жизнь, он силен и отважен. Полагаю, Селивант убьет Ричарда Насьена.
- Не сомневаюсь, - согласился сэр Отлак, подумав, что его устраивают оба исхода смертного поединка.
В случае победы Ричарда красавице Лионесс он подберет со временем супруга получше. А если Селивант убьет Ричарда, то у старого Насьена других наследников нет, и можно будет попробовать присоединить его земли к своим - старший сын сэра Отлака Педивер очень кстати был женат на единственной дочери сэра Насьена.
- Что слышно по поводу приближающейся войны? - спросил сэр Отлак.
Король Пенландрис самодовольно подкрутил пышные усы.
- У меня гостил недавно герцог Дерин, он, как и я, не сомневается в победном и быстром исходе предстоящей кампании. Король саксов Фердинанд совсем выжил из ума, пошел походом на франков только сил у него едва хватит, чтобы выдержать первый удар. Франки сильны, особенно на своей земле. Остатки сакской армии вряд ли сумеют нам противостоять, когда мы через два месяца двинем отряды на Лондон.
- Я не слышал, чтобы саксы собирались воевать с франками, сказал Отлак. - Наоборот, мне говорили, что они укрепляют Лондон и собирают армию, готовясь дать нам сражение.
- Чушь, - уверенно заявил король Пенландрис. - Для нас будущая война окажется легкой прогулкой - старый Фердинанд стал глуп и труслив, словно заяц. А его сын погряз в пороках и вряд ли способен руководить другой армией, кроме как армией собутыльников и продажных девок.
- Дай, Всевышний, чтоб так оно и было.
- А как твои сорванцы, Уррий и Эмрис? Что-то их не видно в твоем отряде, - король Пенландрис обернулся, рассматривая следующих сзади всадников.
- Я решил их не брать с собой, - ответил сэр Отлак. - Малы еще, в следующий раз возьму.
- А знаешь, что мой Ламорак удумал? - спросил Пенландрис и внимательно посмотрел на собеседника, следя за его реакцией. - Что Эмрис - наследник верховного короля.
- Почему он так решил? - очень естественно удивился сэр Отлак.
Пенландрис понял: сэр Отлак ждет объяснений - а действительно, с чего бы могло появится такое странное предположение? Пенландрис, вздохнув и сказав, что мол и сам считает все это глупостью, изложил аргументы своего отпрыска.
Выслушав, сэр Отлак рассмеялся:
- Красиво звучит, даже поверить можно. Но разъясняется до смешного просто. Эмрис - мой сын, скажу тебе как на духу. Если уж ты проявил такую заинтересованность в его происхождении, то, чтобы не возникало больше сомнений, расскажу все. Помнишь молодую вдову короля Лестинойского, Клегиссу?
- Да. После его смерти она жила при дворе Пендрагонов, сын короля Лестинойского терпеть ее не мог. Так она же умерла лет десять назад в каком-то монастыре!
- Четырнадцать лет назад, - поправил сэр Отлак. - Во время родов. Мальчика я взял себе - в конце концов, это мой сын и я хотел, чтобы он мне напоминал о нашей с Клегиссой любви. А все твои доводы...
- Не мои, это Ламорак выдумал.
- А все доводы Ламорака - пустяки. - На лице Отлака промелькнула тень озабоченности, король Пенландрис пристально всматривался в его глаза. И сэр Отлак спросил: - Как ты думаешь, Ламорак расскажет Эмрису? Мне бы не хотелось, чтобы у мальчика появились ложные надежды, в жизни и так полно разочарований.
- Вряд ли скажет, - успокоил Пенландрис. - Я ему строго запретил говорить об этом кому бы то ни было. Я догадывался, что это ерунда. Ты развеял мои сомнения.
Отлак видел: Пенландрис собирался еще что-то спросить. Но то ли передумал, то ли не решился. И граф стал подробно описывать королю последнюю охоту, когда они почти загнали красавца-оленя, как из-за деревьев появился медведь, да таких размеров, что опытные охотники и вообразить себе не могли подобное. Сэр Отлак знал, чем заинтересовать старого друга - тот слушал красочный рассказ с утроенным вниманием. Сэру Отлаку едва хватило времени рассказать все происшедшее во время той памятной охоты, как они подъехали к Стрэйвиллю - городку, в котором всегда останавливались на пути в Камелот.
Веселье было в самом разгаре, сэр Катифен уже чуть надсадил голос, распевая незатейливые любовные песенки. На середине огромного зала танцевали захмелевшие ратники с девицами. Девичьи широкие юбки развевались разноцветными волнами, обнажая стройные ноги. Сэр Отлак отодвинул блюдо и сытно откинулся на спинку кресла, стоящий рядом слуга тут же убрал тарелку с объедками и вновь наполнил стоящий перед рыцарем высокий серебряный кубок пенящимся густым напитком. О желудке побеспокоились, пора подумать и о душе, - решил сэр Отлак и окинул взглядом танцующих и сидящих на скамьях у стен красавиц, выбирая. Король Пенландрис был полностью поглощен жарким поцелуем с брюнеткой, на которой выше пояса уже ничего не было - первые укрепления девичей чести сдались без боя.
Сэр Катифен закончил очередную песню и отложил арфу, намереваясь наверстать упущенное по части эля и мяса. В этот момент к сеньорам подошел один из воинов короля, оставленный в карауле у ворот таверны, и сказал, склонившись в почтительном поклоне:
- Достойный французский рыцарь сэр Ансеис просит разрешения присоединиться к вашему столу.
- Где он? - спросил сэр Отлак.
- На улице, ждет вашего решения.
- Как смеешь ты, заставлять ждать благородного рыцаря на улице? - вдруг взревел король Пенландрис. Испуганная брюнетка мгновенно вспорхнула с его колен, прикрывая рубашкой обнаженную грудь.
- Так я... - пытался оправдаться воин, подумав, что пусти он приезжего без разрешения, то вызвал бы не меньший гнев господина..
- Немедленно зови! - приказал Пенландрис. - И извинись перед ним. Селивант, подвинься, благородный рыцарь отужинает с нами.
Через минуту начальник караула ввел в зал гостя - высокого черноволосого и черноусого красивого мужчину лет сорока, в богатых, но запыленных одеждах. С ним было шесть или семь телохранителей сэр Отлак не считал. Воин указал гостю на короля и сэра Отлака и что-то сказал. Гость сбросил на руки телохранителю вишневый, подбитый черной тканью плащ и с гордо поднятой головой направился к хозяевам стола.
- Рад приветствовать вас, - сказал незнакомец приятным глубоким голосом. - Я барон Ансеис, пэр Франции, советник короля Карла Пятого.
- Просим разделить наш скромный походный ужин, - указал на место рядом с собой король Пенландрис и щелкнул пальцами. В одно мгновение перед гостем оказались блюдо и полный кубок эля. - Я Пенландрис, король Сегонтиума, а это - мой добрый друг и сосед сэр Отлак, граф Маридунский.
- Сэр Отлак Сидморт? Граф Маридунский? - переспросил француз. - Но ведь я как раз к вам направляюсь. Говорят, в вашем прекрасном замке живет лучший воин Британии сэр Бан, в искусстве владения мечами которому нет равных.
- Да, это действительно так, - подтвердил сэр Отлак с интересом разглядывая гостя, который ему показался симпатичным и интересным.
- Я хотел взять у него уроки для собственного совершенствования, - сказал француз. - С вашего милостивого позволения, разумеется, если вы мне не откажете.
- Я никогда не отказываю благородным рыцарям, когда это в моих силах, - с достоинством ответил сэр Отлак.
Рыцари дружно выпили по бокалу хмелящего пенистого напитка.
- Сэр Бан, конечно, прекрасный воин, - сказал король Пенландрис, - но вы получите не меньшее удовольствие, если отправитесь с нами на турнир, который состоится через несколько дней в Камелоте. Туда съезжаются лучшие рыцари Британии.
- Но если мы вернем частицу Алгола? - не удержался от вопроса хэккер Прионест.
- Если мы сумеем убедить наследника Алвисида возвратить нам священный шар, то он доставит его в каталог Ферстстарр, - сказал верховный координатор и пошел по мосту к коридору.
x x x
Пока Уррий домчал под проливным дождем до ровного песчаного берега Гуронгеля, он промок до корней волос. Поэтому он не раздумывая направил коня прямо в кипящую под ливневыми струями воду широко раскинувшегося озера - до острова было около мили.
Волшебный шар больше не лип к рукам - во всяком случае Уррий освободил правую, левой прижал драгоценную добычу к пропитанной кровью куртке на груди. Трофейный меч он засунул за ремень - пока без ножн, но за ними дело не станет, дай до замка добраться.
По дороге к самому большому озеру - то вдоль берега Герранбиля, то углубляясь в лесную чащу - о чем только Уррий не передумал. И о боевом крещении, и о трофейных клинках, спрятанных в Безымянном озере, и о том, что за два таких клинка можно купить себе замок и быть не четвертым безземельным сыном знатного графа, а основать собственный род. Думал о чудесном шаре, который вливал в него кипящую энергию и уверенность, и о ранах, которые не должны быть опасными, и о тупой боли в затылке, которой он раньше никогда не страдал, и о том, что с помощью волшебного шара он становится непобедим - захочет и создаст из ничего целую армию, которая будет штурмовать для него неприступные крепости... Даже о Сарлузе вспомнил, которую сегодня несомненно заслужил... И о Фраксе, которого он все-таки любил, и который погиб из-за него... И о том, как расскажет с видом победителя всю эту невероятную историю Эмрису и Ламораку - пожалеют, что не согласились с ним поехать...
Остров посреди Гуронгеля имел подковообразную форму, ширина не превышала в самом широком месте полутора сотен ярдов. Каждый край дикого необитаемого острова вдавался в озеро ярдов на шестьсот, а расстояние между концами подковы не превышало трехсот ярдов. Посреди основания "подковы" возвышалась скала, на вершине которой гордо росла высокая, кривая сосна. В скале скрывался укромный грот, который обнаружили Уррий и Эмрис около двух лет назад.
Конь вышел на песчаный берег, Уррий отер воду с лица, но новые дождевые струйки столь же настойчиво побежали по лбу и щекам. Уррий соскочил с коня, бережно прижимая к груди волшебный шар, и пошел к скале, ведя правой рукой коня. Вход в секретную пещеру прятался с внутренней стороны подковы. Уррий привязал коня к дереву у самого берега и стал пробираться ко входу в грот.
В гроте оказалось сухо и тихо - лишь как-то даже ласково стрекотал снаружи ливень, который, похоже, сам Уррий и вызвал. В гроте было темно, но Уррий хорошо помнил его внутреннее расположение. Если пойти по правой стене, то через ярдов семь-восемь, на высоте пяти футов будет тупиковый узкий лаз - ярда на два длиной, не больше.
Шар светился мягким зеленым светом, но лучше видно от этого не становилось. Уррий по стене добрался до нужного места и рукой нащупал тайник. "Ну, до свидания, - мысленно сказал Уррий шару, словно живому существу. - Ты меня сегодня спас от гибели, я благодарен тебе. Я скоро вернусь за тобой".
Шар как будто услышал эти слова, полыхнул яркой изумрудной зеленью и задрожал в руке. Уррий поднял его и подтолкнул в лаз - шар сам закатился вглубь. Уррий пошарил в лазу, сколько мог дотянуться рукой, встав на цыпочки - чудесный шар так просто не найдешь.
Все, теперь можно спокойно отправляться в замок.
На выходе из грота Уррий почувствовал наваливающуюся усталость - шар точно оставлял с собой все душевные силы юноши. Уррий перевел дух и выскочил из сухого грота под проливной дождь.
Выскочил и опешил. Приключения не кончились: из внутреннего залива, прямо около дерева с конем Уррия, вылезал огромный стеклянный дракон.
В здешних краях ходило много слухов об этом чудовище, но мало кто его видел и в существование дракона почти никто не верил. Стеклянный дракон спит десятилетиями на дне озера и очень редко поднимается на поверхность. Чешуйки, покрывающие невообразимо длинное, толстое, но, как говорят сказания, чрезвычайно ловкое тело, были словно волшебные зеркала. Дракон неразличим в воде, проплывая над ним на лодке, можно сколь угодно всматриваться в гладь озера ничего не заметишь. Говорят, чудовище хоть и чрезвычайно сильное, но мирное и никогда на людей не нападает.
Но сейчас водяной дракон был чем-то взбешен.
"Не много ли за один день? - уныло усмехнулся Уррий и достал из-за ремня острый трофейный меч. - Говорят, у драконов самое уязвимое место - левый глаз, попадешь и дракон тут же издыхает... Придется проверить..."
Конь Уррия заржал испуганно и дернул изо-всех сил веревку, не отпускающую от дерева. В следующую секунду Уррий горько пожалел, что так крепко привязал преданное животное - выведенный из себя дракон шлепнул прямо по спине коня чудовищной лапой с огромным безобразным оттопыренным плавником. Уррий даже сквозь шум ливня услышал как хрустнул хребет бессловесного друга и конь в последний раз заржал.
Нервы Уррия не выдержали, он бросился бежать. Что-то, возможно снова чудесный шар, столько раз сегодня выручавший Уррия, подсказало ему, что ни в коем случае нельзя прятаться в гроте, а следует искать спасения на безопасном берегу озера - через лес дракон далеко не пройдет. Хоть озерное чудовище и повалит с легкостью десяток стволов, все же через чащу даже с его невероятной мощью напролом не пробиться.
Уррий добежал до воды и оглянулся. Стеклянный дракон не интересовался беглецом, он пытался лапой расковырять вход в грот, но это ему не удавалось. Жуткий, свирепый рев перекрыл грохот дождя, вгоняя продирающий страх в самую душу. В разинутой пасти чудовища вполне мог бы встать рослый человек.
Уррий не стал любоваться редким зрелищем. Скинул куртку, которую конечно жалко, но в ней он такое расстояние не проплывет, с сомнением посмотрел на меч. Меч был необыкновенно легким по сравнению даже с тем малым мечом Уррия, он весил не более двух фунтов, однако мог помешать плыть - Уррий чувствовал себя уставшим. Но не бросать же такой меч!
"Доплыву," - решил будущий рыцарь. Скинул походные сапоги, одетые утром на случай, если отец все же возьмет его и Эмриса с собой, и смело бросился в теплую пузырящуюся воду. При соприкосновением с водой сладко защипали резаные раны на груди и на боку.
То, что он переоценил силы, Уррий понял, преодолев половину расстояния до берега. Он оглянулся назад - до острова было плыть примерно столько же. Другого выхода, как продолжать двигаться вперед, Уррий не видел. Но и плыть он больше не мог.
Так же неожиданно как и начался, ливень прекратился. На душе стало светлее - небо вновь было бездонно-голубым, ярко сияло начавшее заходить солнце. Прямо перед Уррием, словно ворота в царство небесное, над лесом повисла огромная яркая радуга. Настроение у юноши сразу поднялось.
Он перевернулся на спину, чтобы передохнуть - сил почти не было, они словно остались в гроте с диковинным шаром. И неизвестно кончились ли на сегодня приключения, какие еще чудеса могут ожидать на берегу? Замок теперь казался далеким и почти недоступным.
"Ничего, - успокаивал себя Уррий, - сколько раз с Эмрисом здесь плавали, доплыву..."
Он бросил взгляд в сторону острова и вздрогнул. На мгновение сверкнул над зеркалом успокоившегося озера уродливый прозрачный плавник. Стеклянный дракон! Как он забыл о нем? На острове было тихо и мертво, видно чудовище прекратило бесплодные попытки добраться до предмета раздражения и решило отомстить тому, кто принес его.
Уррий моментально лег на грудь и поплыл, судорожно загребая руками. Но силы окончательно покидали юношу и он хлебнул воды. Перевернулся, хотел отдышаться и тут свело сразу обе ноги.
Уррий понял, что это конец - ему не выкарабкаться. Если только шар не поможет. Уррий снова с головой ушел под воду, но сумел вынырнуть. Больше всего он хотел жить, он совсем не желал умирать, да еще столь бесславной смертью. Он страстно желал, чтобы поблизости оказалось наваждение лодки, плота... бревна, наконец... Хотя от разгневанного дракона оно и не спасло бы - но разве охваченное ужасом приближающейся гибели сознание способно это осмыслить?
Ничего не появилось - на воде во все стороны не видно ни бревна, ни щепы за которые можно было бы ухватиться.
"Шар, ну что же ты? Помоги!" - опять уходя под воду закричал Уррий и наглотался воды. Разве он мог знать, что священный День Одухотворения закончился и волшебное сияние шара погасло до поры до времени. Странно, но правоверный христианин обратился не к Богу в момент отчаяния, а к чужой святыне. Но помощи обычно просят у того, кто реально способен ее оказать.
"Все," - решил Уррий и приготовился встретить пусть и позорную смерть, но достойно. Он выдернул из-за ремня удивительный трофейный меч, которым так и не довелось сразиться и крепко сжал рукоять обеими руками.
Через несколько кратких мгновений он потерял сознание.
Глава пятая. ФРАНЦУЗСКИЙ РЫЦАРЬ
"От жажды умираю над ручьем.
Смеюсь сквозь слезы и тружусь играя.
Куда бы ни пошел, везде мой дом,
Чужбина мне - страна моя родная.
Я знаю все, я ничего не знаю."
Франсуа Вийон
Сэр Катифен был посвящен в рыцари королем Пенландрисом лет десять назад за превосходное владение арфой и с тех пор сопровождал сюзерена во всех походах. Сэр Катифен умел петь душещипательные лирические баллады и задорные застольные песни, рассказывал о великих сражениях прошлого и всепоглощающей любви. Слушать его одно удовольствие, особенно за чаркой доброго эля в компании старых друзей. Сэр Катифен пел сейчас одну из любимых сэром Отлаком песен о короле Артуре и славном прошлом страны.
Граф Маридунский знал, что его прямой предок сэр Алан Сидморт проявил незаурядный героизм рядом с королем Артуром в битве о которой шла речь в песне (и каждый раз при ее исполнении он не забывал упомянуть об этом как бы невзначай).
Жестока и страшна была атака,
И бритты, и враги их дрались славно
Мечи ломались и щиты крошились,
Все поле пропиталось кровью алой!
Не выдержали, дрогнули ведь саксы
И побежали...
Король Артур убрал свой грозный меч
Экскалибурн. Одержана победа,
Разгромлен сакс, повержен вражий стяг...
Сэр Отлак любил застолья. Особенно со славным другом и соседом, королем Сегонтиумским. Поэтому раньше частенько бывал у него в гостях и в Рэдвэлле привечал короля, как дорогого гостя.
Они сидели в просторном зале таверны "Золотое копье". Граф Маридунский и король Сегонтиумский всегда останавливались в "Золотом копье" на пути в столицу. Сэр Отлак выслал накануне гонца, и их с Пенландрисом покои были готовы и чисто убраны, случайные посетители изгнаны, на вертеле в огромном камине зажарили быка, достали для дорогих гостей бочку самого лучшего эля.
Король Пенландрис и сэр Отлак восседали в специальных креслах в торце длинного широкого деревянного стола, заставленного кувшинами с элем и серебряными блюдами с искусно приготовленным мясом. Король был мужчина в расцвете сил, ему совсем недавно перевалило за пятьдесят (он на несколько лет младше сэра Отлака, и знали они друг друга с отрочества, но сейчас разница в возрасте, такая мизерная, не имела ровно никакого значения). Пенландрис был невысок ростом, но широк в плечах и крепок в кости, с мужественным, загоревшим докрасна лицом, с огромной, чуть рыжеватой бородой, покрывающей обвисшие щеки и скрывающей наследственный недостаток королей Сегонтиумских - слишком маленький, словно подрубленный подбородок, придающий лицу безвольное выражение. Поэтому и принц Селивант также носил буйную бороду, а со временем и Ламорак, несомненно, последует их примеру, как только возмужает.
Король обсосал мозговую косточку и бросил ее собакам, давно следящим за ним преданными голодными глазами. Вытер тыльной стороной ладони сальные губы и потянулся за кубком. Внимание его привлекли молодые женщины, скромно сидящие на скамейке у дальней стены. Он хотел что-то сказать по их поводу, но сэр Катифен как раз закончил петь славную балладу и сэр Отлак поднял кубок в честь былой победы. Воины и оруженосцы обоих сеньоров, не отстающие от хозяев в потреблении эля, тоже шумно выражали восторг - и по поводу славных побед, одержанных их предками, и по поводу виртуозного исполнения героической песни.
Но сэр Катифен никогда бы не стал благородным рыцарем, если бы не умел понимать желания своего короля без слов. Он схватил протянутый ему кубок, залихватским залпом выпил крепкий эль и задорно дернул струны арфы:
- Эй, красотки, ножки стройны...
Мы устроим вам турнир!
Повинуясь недвусмысленному жесту высокородного гостя, три женщины тут же вспорхнули со скамьи и устремились к нему, вызвав завистливое шипение зазевавшихся подруг. Король выбрал пухленькую брюнетку и хлопнул по своему просторному колену, обтянутому синим бархатом. Девица уселась, с победным видом взглянув на двух оставшихся красоток и обнажив в улыбке подпорченные зубки, выдававшие ее непреодолимую любовь к сладкому. Две оставшиеся не у дел женщины посмотрели с надеждой на сэра Отлака - но тот был всецело занят трапезой. Красотки вздохнули и отправились искать счастья у повеселевших воинов знатных сеньоров. Пенландрис по-хозяйски засунул крепкую руку с унизанными перстнями пальцами за просторный ворот брюнетки. Она весело засмеялась, деланно показывая восторг и внутренне содрогнувшись - но о щедрости и короля Сегонтиумского, и графа Маридунского она, как и все обитатели "Золотого копья" от тощего молчаливого хозяина до последнего служки, была прекрасно осведомлена. Одного посещения таверны в год королем Пенландрисом и сэром Отлаком с отрядами вполне хватало на безбедное проживание. Поэтому делалось все возможное, чтобы у знатных господ-рыцарей не возникло даже мысли в следующий раз остановиться в той дыре под названием "Хрустальный меч", что на другом краю городка.
Сэр Отлак посмотрел на принца Селиванта, сидящего первым с левой стороны, рядом с веселящимся отцом, и задумчиво уставившегося на серебряный кубок с элем. Сегодня Селивант нравился сэру Отлаку молчаливый, спокойный, к элю, как ни странно, почти не прикасается, на празднично наряженных девиц за весь вечер не бросил ни единого взгляда. Думает о чем-то своем - видимо весь сосредоточился на предстоящем турнире, где его ожидает бой до смертельного исхода с сыном сэра Насьена.
"Пошли ему удачу, Господи, - подумал сэр Отлак. - Может, он остепенился и наконец-то понял, каким следует быть истинному рыцарю?"
Нет, сэр Отлак отнюдь не против обычных мирских утех (он, улыбнувшись своим мыслям, отпил глоток превосходного веселящего напитка и с удовольствием оценил пышные формы горожанки, танцующей с одним из его воинов посреди зала под разухабистую песню), но ведь все же должно быть в меру! Сейчас, глядя на ушедшего в глубокие раздумья принца, сэр Отлак не жалел о решении отдать за него любимую дочь и даже удивлялся давешним сомнениям.
К перекрестку, ведущему в столицу бриттов, сэр Отлак подъехал даже раньше короля Пенландриса (наверное, Ламорак также выскочил вперед навстречу друзьям, вот Отлак и решил, что король томится в ожидании соседа). После традиционных приветствий граф, словно бросаясь в решающий поединок с собственными сомнениями и страхами и нанося им смертельный удар, провозгласил:
- Моя дочь Лионесс счастлива принять предложение благородного и бесстрашного принца Селиванта и будет принадлежать ему до смерти, после торжественного венчания, которое хотелось бы провести сразу после нашего возвращения с турнира!
Сэр Отлак сам удивился своим словам насчет венчания - откуда они взялись, чтобы сорваться с языка? Он и не думал о сроках свадьбы, спешка в столь важном вопросе совсем ни к чему.
- Мой сын, тоже счастлив породниться с таким славным и древним родом, как ваш, - торжественно ответил король Пенландрис. Селивант подъехал и поклонился будущему тестю.
Старые боевые друзья и соседи поехали вровень по дороге, ведущей в столицу бриттов Камелот. Отряды их слились дружно в один коричневые плащи воинов короля Пенландриса, перемешались с голубыми с серебром накидками ратников сэра Отлака.
Сеньоры отъехали немного вперед и король Пенландрис добродушно пророкотал:
- Иного решения я и не ожидал от мудрого графа.
И по этим словам сэр Отлак понял: допускал-таки возможность отказа достославный король Пенландрис. Во всяком случае был готов к этому, иначе не прорвались бы сейчас эти слова, как отголосок тяжких раздумий.
- Разве я мог отказаться от столь лестного предложения породниться? - воскликнул Отлак. - У меня даже и мысли такой не возникло! - Какое-то время они ехали молча. - Да, вам понравились те щенки, что я посылал в прошлый раз?
- Спасибо, отменный подарок. Тот, с черным пятном на морде, особенно хорош. Есть какие-нибудь новости? Как поживает ваша супруга и дочери? - учтиво поинтересовался Пенландрис.
- Бог милостив. И супруга наша, и дочери в добром здравии.
Сэр Отлак усмехнулся, вспомнив, что когда-то давно, в юношестве, Пенландрис также как и Отлак добивался руки дочери короля Унгарского. Пенландрис даже вызвал Отлака на поединок, который король (тогда еще принц) и проиграл успешно - как он сказал: лопнули крепления подпруги, что и вышибло его из седла, а не удар Отлака. Но недоразумение между старыми друзьями давно забыто, стерто из памяти и лишь случайно припомнилось сэру Отлаку. А дочь короля Унгарского уж тридцать два года графиня Маридунская.
- Новостей особых нет, - продолжал отвечать на вопросы друга Отлак. - Сэр Насьен по-прежнему лежит при смерти. Недолго уж ему осталось наверное, смилостивись над ним, Господь. Его сын затеял строительство нового замка, старый совсем разваливается. Да, - вдруг вспомнил Отлак, - ходили какие-то смутные слухи, будто он вызвал Селиванта на смертный поединок на турнире. Это правда?
- Правда, - вздохнул Пенландрис. - Селивант имел неосторожность несколько резко отозваться о храбрости Ричарда и тот прослышал об этом. Но Селивант готов отстоять честь и жизнь, он силен и отважен. Полагаю, Селивант убьет Ричарда Насьена.
- Не сомневаюсь, - согласился сэр Отлак, подумав, что его устраивают оба исхода смертного поединка.
В случае победы Ричарда красавице Лионесс он подберет со временем супруга получше. А если Селивант убьет Ричарда, то у старого Насьена других наследников нет, и можно будет попробовать присоединить его земли к своим - старший сын сэра Отлака Педивер очень кстати был женат на единственной дочери сэра Насьена.
- Что слышно по поводу приближающейся войны? - спросил сэр Отлак.
Король Пенландрис самодовольно подкрутил пышные усы.
- У меня гостил недавно герцог Дерин, он, как и я, не сомневается в победном и быстром исходе предстоящей кампании. Король саксов Фердинанд совсем выжил из ума, пошел походом на франков только сил у него едва хватит, чтобы выдержать первый удар. Франки сильны, особенно на своей земле. Остатки сакской армии вряд ли сумеют нам противостоять, когда мы через два месяца двинем отряды на Лондон.
- Я не слышал, чтобы саксы собирались воевать с франками, сказал Отлак. - Наоборот, мне говорили, что они укрепляют Лондон и собирают армию, готовясь дать нам сражение.
- Чушь, - уверенно заявил король Пенландрис. - Для нас будущая война окажется легкой прогулкой - старый Фердинанд стал глуп и труслив, словно заяц. А его сын погряз в пороках и вряд ли способен руководить другой армией, кроме как армией собутыльников и продажных девок.
- Дай, Всевышний, чтоб так оно и было.
- А как твои сорванцы, Уррий и Эмрис? Что-то их не видно в твоем отряде, - король Пенландрис обернулся, рассматривая следующих сзади всадников.
- Я решил их не брать с собой, - ответил сэр Отлак. - Малы еще, в следующий раз возьму.
- А знаешь, что мой Ламорак удумал? - спросил Пенландрис и внимательно посмотрел на собеседника, следя за его реакцией. - Что Эмрис - наследник верховного короля.
- Почему он так решил? - очень естественно удивился сэр Отлак.
Пенландрис понял: сэр Отлак ждет объяснений - а действительно, с чего бы могло появится такое странное предположение? Пенландрис, вздохнув и сказав, что мол и сам считает все это глупостью, изложил аргументы своего отпрыска.
Выслушав, сэр Отлак рассмеялся:
- Красиво звучит, даже поверить можно. Но разъясняется до смешного просто. Эмрис - мой сын, скажу тебе как на духу. Если уж ты проявил такую заинтересованность в его происхождении, то, чтобы не возникало больше сомнений, расскажу все. Помнишь молодую вдову короля Лестинойского, Клегиссу?
- Да. После его смерти она жила при дворе Пендрагонов, сын короля Лестинойского терпеть ее не мог. Так она же умерла лет десять назад в каком-то монастыре!
- Четырнадцать лет назад, - поправил сэр Отлак. - Во время родов. Мальчика я взял себе - в конце концов, это мой сын и я хотел, чтобы он мне напоминал о нашей с Клегиссой любви. А все твои доводы...
- Не мои, это Ламорак выдумал.
- А все доводы Ламорака - пустяки. - На лице Отлака промелькнула тень озабоченности, король Пенландрис пристально всматривался в его глаза. И сэр Отлак спросил: - Как ты думаешь, Ламорак расскажет Эмрису? Мне бы не хотелось, чтобы у мальчика появились ложные надежды, в жизни и так полно разочарований.
- Вряд ли скажет, - успокоил Пенландрис. - Я ему строго запретил говорить об этом кому бы то ни было. Я догадывался, что это ерунда. Ты развеял мои сомнения.
Отлак видел: Пенландрис собирался еще что-то спросить. Но то ли передумал, то ли не решился. И граф стал подробно описывать королю последнюю охоту, когда они почти загнали красавца-оленя, как из-за деревьев появился медведь, да таких размеров, что опытные охотники и вообразить себе не могли подобное. Сэр Отлак знал, чем заинтересовать старого друга - тот слушал красочный рассказ с утроенным вниманием. Сэру Отлаку едва хватило времени рассказать все происшедшее во время той памятной охоты, как они подъехали к Стрэйвиллю - городку, в котором всегда останавливались на пути в Камелот.
Веселье было в самом разгаре, сэр Катифен уже чуть надсадил голос, распевая незатейливые любовные песенки. На середине огромного зала танцевали захмелевшие ратники с девицами. Девичьи широкие юбки развевались разноцветными волнами, обнажая стройные ноги. Сэр Отлак отодвинул блюдо и сытно откинулся на спинку кресла, стоящий рядом слуга тут же убрал тарелку с объедками и вновь наполнил стоящий перед рыцарем высокий серебряный кубок пенящимся густым напитком. О желудке побеспокоились, пора подумать и о душе, - решил сэр Отлак и окинул взглядом танцующих и сидящих на скамьях у стен красавиц, выбирая. Король Пенландрис был полностью поглощен жарким поцелуем с брюнеткой, на которой выше пояса уже ничего не было - первые укрепления девичей чести сдались без боя.
Сэр Катифен закончил очередную песню и отложил арфу, намереваясь наверстать упущенное по части эля и мяса. В этот момент к сеньорам подошел один из воинов короля, оставленный в карауле у ворот таверны, и сказал, склонившись в почтительном поклоне:
- Достойный французский рыцарь сэр Ансеис просит разрешения присоединиться к вашему столу.
- Где он? - спросил сэр Отлак.
- На улице, ждет вашего решения.
- Как смеешь ты, заставлять ждать благородного рыцаря на улице? - вдруг взревел король Пенландрис. Испуганная брюнетка мгновенно вспорхнула с его колен, прикрывая рубашкой обнаженную грудь.
- Так я... - пытался оправдаться воин, подумав, что пусти он приезжего без разрешения, то вызвал бы не меньший гнев господина..
- Немедленно зови! - приказал Пенландрис. - И извинись перед ним. Селивант, подвинься, благородный рыцарь отужинает с нами.
Через минуту начальник караула ввел в зал гостя - высокого черноволосого и черноусого красивого мужчину лет сорока, в богатых, но запыленных одеждах. С ним было шесть или семь телохранителей сэр Отлак не считал. Воин указал гостю на короля и сэра Отлака и что-то сказал. Гость сбросил на руки телохранителю вишневый, подбитый черной тканью плащ и с гордо поднятой головой направился к хозяевам стола.
- Рад приветствовать вас, - сказал незнакомец приятным глубоким голосом. - Я барон Ансеис, пэр Франции, советник короля Карла Пятого.
- Просим разделить наш скромный походный ужин, - указал на место рядом с собой король Пенландрис и щелкнул пальцами. В одно мгновение перед гостем оказались блюдо и полный кубок эля. - Я Пенландрис, король Сегонтиума, а это - мой добрый друг и сосед сэр Отлак, граф Маридунский.
- Сэр Отлак Сидморт? Граф Маридунский? - переспросил француз. - Но ведь я как раз к вам направляюсь. Говорят, в вашем прекрасном замке живет лучший воин Британии сэр Бан, в искусстве владения мечами которому нет равных.
- Да, это действительно так, - подтвердил сэр Отлак с интересом разглядывая гостя, который ему показался симпатичным и интересным.
- Я хотел взять у него уроки для собственного совершенствования, - сказал француз. - С вашего милостивого позволения, разумеется, если вы мне не откажете.
- Я никогда не отказываю благородным рыцарям, когда это в моих силах, - с достоинством ответил сэр Отлак.
Рыцари дружно выпили по бокалу хмелящего пенистого напитка.
- Сэр Бан, конечно, прекрасный воин, - сказал король Пенландрис, - но вы получите не меньшее удовольствие, если отправитесь с нами на турнир, который состоится через несколько дней в Камелоте. Туда съезжаются лучшие рыцари Британии.