Легостаев Андрей Анатольевич. Любовь опаснее меча (Наследник Алвисида - 1)

   - Начальника караула ко мне, - распорядился сенешаль. Хорошо, а где Эмрис, Ламорак и Триан?
   - Разве они не в замке? - вырвалось у Уррия. По тому, что они до сих пор не появились, он смутно догадывался, что их нет, но так как не мог понять причину их отсутствия в замке, то полагал, что они все же здесь и уже спят - встали-то очень рано.
   Сэр Бан подошел к Уррию, положил его меч на стол и жестом попросил встать. Он так же, как недавно сенешаль, до подбородка задрал рубаху на Уррие, осмотрел раны, провел по ним пальцем и ушел из обеденного зала.
   - Приехал лишь Филиг, слуга Ламорака. Он сказал, что к нему подскакал Триан и знаками попросил провизии. Филиг дал. Может, они говорили тебе куда собираются?
   Так... Уррий мгновенно сообразил где его друзья и рассердился. Но тут же взял себя в руки, чтобы сенешаль ничего не заметил. Конечно же они не утерпели и отправились без него к озеру Трех Дев! Встретили кого-нибудь по пути, кто знал подробную дорогу до легендарного Экскалибурна и не утерпели. А Триан, как и подобает слуге, перечить не стал. Ну как же они так - без него? Ведь договаривались же ехать завтра утром! Но говорить об этом сенешалю точно нельзя. Хватит того, что Уррий рассказал про Красную часовню.
   - Да, говорили. - Уррий сделал вид, что вспомнил. - Ламорак сокрушался, что запамятовал дома запасной меч и он еще хотел показать нам новых щенков. Наверное, они отправились в замок короля Пенландриса.
   - А почему тогда Филиг их не встретил?
   - Откуда я знаю? - огрызнулся Уррий, но тут же снова успокоился. - Может он заснул в пути... А, вспомнил, там же тропа ответвляется, по ней большой кусок срезаешь, если ехать к Сегонтиуму. Вы должны знать!
   Сэр Бламур кивнул и, сжав серебряную бороду в огромном кулаке, задумался. Казалось, он удовлетворен объяснением Уррия. Подошел вызванный начальник караула и сенешаль встал из-за стола.
   Вернулся сэр Бан. В руках он держал склянку с какой-то мазью, за ним шел слуга с тазом холодной воды.
   - Снимай рубаху, - приказал сэр Бан.
   Уррий покорно подчинился. Четверо слуг втащили в зал огромное круглое корыто с горячей водой. Юноша удовлетворенно отметил, что сэр Бан подумал и об этом, и Уррий наконец лишится пропитавшего его отвратительного рыбного запаха.
   - Выпей, - сэр Бан протянул юноше глиняную флягу. - Очень полезно при ранениях.
   Уррий глотнул и закашлялся, чрезвычайно горькая жидкость, отдающая травами, обожгла ему рот. Но по груди разлилась успокаивающая приятная теплота.
   Уррий залез в корыто и с наслаждением поливал себя горячей водой. Сэр Бан помогал ему мыться и холодной водой аккуратно промыл раны. Затем старый воин зачерпнул из склянки пахучей желтой мази и густо наложил на рану на боку. Уррий непроизвольно дернулся - сразу сильно защипало.
   - Потерпи, потерпи, - ласково проговорил сэр Бан, нанося новую порцию мази. - Это оверсановый бальзам, через несколько дней от ран останется лишь воспоминание.
   Слуга принес Уррию одежду, и после того, как Бан перевязал раны, Уррий надел тонкую рубашку.
   - Я горжусь тобой, - тихо проговорил Бан и для Уррия это прозвучало, как рев триумфальных труб. - Иди отдыхай, завтра съездим туда, посмотрим...
   - Бан, я не рассказал, - откровенность вдруг нахлынула на юношу, - но клинки иноверцев я спрятал в озере. И внизу, наверное, таких еще много... Только там, должно быть, все завалено...
   - Ладно, ладно, - сказал учитель и шлепнул Уррия по голым ягодицам. - Иди спать.
   Уррий натянул штаны и и сапоги - хоть и не далеко до его покоев, но не хотелось пачкать ноги о грязный камыш, который пора менять. Один из слуг взял факел и приготовился сопровождать. Но Уррий забрал факел и сказал, что сам прекрасно дойдет - ему не терпелось остаться одному.
   x x x
   Уррия терзала досада на Эмриса и Ламорака, что они без него отправились испытывать судьбу у озера Трех Дев - он им этого никогда не простит! Какие ж они рыцари, если не держат уговора?
   Поднимаясь по лестнице, он четко представил себе как Эмрис становится на колени и достает легендарный Экскалибурн, меч короля Артура! И он, Уррий, не увидит этого исторического момента. Странно, но Уррий не сомневался, что если это не бабушкины сказки про меч в волшебном озере, то уж коль кому и суждено вынуть его из векового водного пленения, так именно Эмрису. Уррий не знал какой берег у озера Трех Дев, перед глазами встал песчаный берег Гуронгеля.
   И тут же звонкий голосок пропел: "Лорел-ла!". Воспоминание о чудесном видении на берегу не давало ему покоя. Была ли прекрасная девушка на самом деле, или это лишь плод воспаленного воображения? Вопрос, на который нет ответа...
   Уррий вошел в длинный темный коридор, расположенный над гигантской обеденной залой. Навстречу послышались чьи-то легкие шаги - какая-то усердная служанка еще не добралась до постели.
   В свете факела он разглядел Сарлузу. Она склонила голову перед графским сыном, в руках ее была небольшая корзина, в которой что-то белело. Уррий равнодушно скользнул по ней взглядом и направился дальше.
   Через несколько шагов он вспомнил о своих утренних страданиях. Золотые волосы, прикрывающие небольшую грудь, и зеленые глаза дивного озерного видения вытеснили в мыслях Уррия образ совсем недавно такой желанной пышнотелой служанки. Но ведь Уррий решил, что сегодня Сарлуза будет принадлежать ему... Рыцарь решений не меняет!
   Он обернулся и сказал в спину медленно удаляющей служанки:
   - Погоди!
   Она тут же остановилась и повернулась на зов.
   - Оставь корзину, посвети мне! - приказал Уррий и протянул ей факел.
   Она пошла впереди, освещая дорогу. Спина ее показалась юноше широковатой, недавнее страстное вожделение пропало. Уррий поразился - не было утренних сомнений и страхов, он уверен в предстоящей победе. Но не было и сладких мучений, разгоряченной жажды недоступного.
   Они миновали прихожую, где обычно храпел Триан и прошли в комнату Уррия.
   Он бережно положил "Несокрушимого" на сундук, взял у служанки факел и воткнул в специальный держак, сделанный на всякий случай Уррий не помнил, чтобы им пользовались. Теперь пригодился - Уррий хотел рассмотреть ее голой.
   Он стянул с себя рубаху, следя, как она воспримет вид его перевязанной груди.
   И она отреагировала, как он и ожидал - охнула и спросила:
   - Что это?
   - Так, пустяки... - гордо ответил Уррий. - Размахивал один мечом...
   - И что?
   - Больше не размахивает!
   Он подошел и взял за подол ее рубашку. Она покорно подняла вверх руки, ничего не сказав. Он освободил тугие округлости ее груди из плена ткани. В свете факела он увидел, что подмышки у нее поросли черным вьющимся волосом и это неприятно задело его. Но Уррий тут же отогнал этот пустяк, как неприятную муху, о которой тут же, отогнав, забывают - он смотрел.
   Он не торопился, медленно бросил ее рубаху на постель. Она молчала, ожидая его действий. Но наконец-то опустила руки, прикрыв непонравившуюся юноше поросль под мышками.
   Уррий вспомнил морок у Красной часовни, встал на одно колено и прикоснулся губами к темному соску. Почувствовал легкий озноб пробежавший по ее телу, ноздри его щекотал приятный едва ощутимый запах пота, смешанный с запахом каких-то трав.
   Юбка была из плотной грубой материи, ее стягивал кушак, узел которого никак не давался Уррию. Она все так же молча отстранила его руки и развязала сама. Уррий посмотрел в это мгновение ей в лицо. Губы ее исказила стеснительно-оправдательная улыбка, мол, ты бы, конечно, и сам справился, но так быстрей. Глаза Сарлузы были устремлены в потолок. Бесчисленные нижние юбки с ласковым шорохом упали к ее ногам, она вышла из них и Уррий повалил ее на постель.
   - Я так давно ждала этой минуты! - вдруг выговорила Сарлуза.
   Она была настоящая! Не наваждение бессловесное и безвольное, а настоящая, красивая женщина, пахнущая теплом и жизнью. Кровь ударила Уррию в голову, но на краю сознанию пронеслась мысль, что окажись на месте служанки сейчас любая другая привлекательная женщина, он чувствовал бы себя точно так же. Он целовал подрагивающий бугорок налившегося желанием соска и смотрел на разметавшиеся по кровати черные волосы, на задранный вверх плотный холм левой груди с таким же трепетным соском. Он чуть повернулся и увидел плоский живот, плотные ноги - он старался запомнить каждый фрагмент ее тела. И думал: а как выглядит обнаженной та, с золотыми волосами? Лорелла? Ведь он совсем не рассмотрел фигуру озерной девушки, совсем не помнит ее тело, лишь глаза...
   Нет, она не существует, эта дивная девушка с золотыми волосами, она - призрак, морок, наваждение, посланное ему волшебным шаром! Зачем ему думать о той, кого нет, когда перед ним лежит живая женщина, которую можно погладить, ощутить, которая будет принадлежать ему всецело. Он провел рукой по гладкой поверхности женского бедра, подбираясь к укромному месту.
   Сарлуза вдруг встрепенулась и притянула юношу к себе, не в силах больше ждать, она вся горела жаром. Впилась в него страстным поцелуем и у Уррия закружилась голова. Через несколько мгновений он изведает неземное блаженство, по которому инстинктивно тосковало его тело, которое мерещилось ему в безумных снах!
   Уррий не понял, как все произошло - силы покинули его, а блаженство не наступило. И остался голод по женскому телу, ему хотелось смотреть и гладить, гладить и смотреть на нее.
   Он смахнул со лба капельку пота. Эль в первый раз показался ему горьким и противным. Может и любовь с первого раза не распробуешь?
   Грудь Сарлузы ходила вверх вниз, она задыхалась, ее всю колотило, глаза ее были закрыты, сквозь зубы вырывался с трудом сдерживаемый сладкий сон. Это польстило Уррию и заставило поверить в собственные силы.
   Что ж, можно попробовать еще раз. И он нашел губами ее губы.
   И неожиданно вспомнил горячечный поцелуй на берегу Гуронгеля, вдохнувший в него угасающую жизнь.
   Лорелла!
   Но он отогнал от себя эти мысли, стараясь думать о том, что у него есть. О том, что сегодня дня него великий день - день посвящения в мужчины. Во всех смыслах - и на поле брани, и на любовном фронте.
   И как победитель он мял ее, наслаждаясь добычей. Первой, но не последней - никакой любви к Сарлузе он не испытывал. Было только оглушающее плотское желание ее тела, которое он никак не мог насытить. Он старался запечатлеть в памяти сладкие моменты этой ночи.
   Сарлуза ликовала. То, чего она добивалась так долго свершилось. И пусть на ней нет амулета, который бы сейчас засверкал - это неважно. Но что-то щемило ее грудь, сливаясь с уже хорошо знакомым телесным удовольствия.
   И колдунья вдруг поняла, что влюбилась. Влюбилась в неопытного юношу, страстно и удивительно нежно ласкающего ее грудь, а другой рукой бедра. Что дотоле неизвестное ощущение наслаждения, ни с одним мужчиной не посещавшее ее, покрывает мелкой рябью кожу. Что он может свести своими ласками с ума. И что он, обладатель пока ей неведомой, но могущественной силы, достоин любви. Не менее, чем Белиал. А может и более - еще неизвестно каков он, этот хваленый Князь Тьмы, в постели...
   Волна непередаваемого наслаждения накрыла ее с головой и она не смогла сдержать крик счастья от приобретенной любви.
   Узкая кровать Уррия не была предназначена для двоих, и когда Уррий понял что Сарлуза погрузилась в забытье сна, он последний раз провел рукой по широкому овалу ее груди и коснулся губами щеки девушки.
   Встал, погасил факел и отправился спать в комнату Эмриса, который подло обманул Уррия, отправившись вместе с Ламораком к озеру Трех Дев без него.
   Улегшись в постель Эмриса, он некоторое время прислушивался к сладкой истоме, наполнявшей усталые члены. Перед глазами вновь появились золотистые волосы, прикрывающие прекрасную, но совсем не такую, как у черноволосой служанки, грудь.
   - Лорелла! - сладко улыбнулся он и уснул с этим именем на устах.
   Сарлузе приснилось, что она стоит рядом с Уррием - он в золотых доспехах и рассекает надвое сверкающим мечом Белиала. Тот кричит, хрипит, и превращается в клубок ядовитых змей, тут же расползающихся в разные стороны. А Уррий поворачивается к ней, Сарлузе, снимает яркий шлем и горячо целует ее...
   Глава седьмая. НЕЖДАННЫЕ ЗАЩИТНИКИ
   "Когда природа крутит жизни пряжу
   И вертится времен веретено,
   Ей все равно, идет ли нитка глаже
   Или с задоринками волокно."
   Иоганн Гете "Фауст"
   В подземелье вечная ночь.
   Утро для заблудившихся друзей началось, когда Триан зажег один из факелов. Вымотанные бесплодными блужданиями по бесконечным тоннелям, они отключились вчера, прислонившись спинами к земляной стене. Словно птенцы прижавшись с разных сторон к Триану, спали они, дрожа от холода. Ноги занемели от неудобных поз, после скудного ужина бурчало в желудках. Но спать, слава богу, больше не хотелось значит времени прошло достаточно много. Но ночь ли сейчас наверху, раннее ли утро или яркий следующий день - они могли лишь гадать.
   Эмрис рывком встал - не сидеть же так вечно, надо что-то делать, как-то выбираться отсюда. Он протянул руку Ламораку и помог ему подняться на ноги.
   - Перекусить ничего не осталось? - спросил Ламорак у Триана.
   Тот развел руками.
   Эмрис посмотрел через щель в колдовскую пещеру. Выход из нее, ведущий в просторный и не такой уж длинный коридор по сравнению с теми, что исхожены юношами вчера, заслоняла неприступная гранитная плита. Эх, надо было вчера подсмотреть, как Сарлуза отодвигала ее может какое тайное хитрое устройство? Тогда они мечами бы расширили щель, пролезли бы в пещеру и через тот коридор выбрались бы из подземелья. А так предстояло вновь блуждать по узким тоннелям, вчера дважды их обманувших.
   - Зажги нам факела, Триан, - попросил Эмрис. - И пойдем, попытаемся найти выход еще раз.
   Триан знаками показал, что пакля на факелах почти сгорела и что лучше пользоваться ими по одному, чтобы не остаться совсем без света, если они заблудятся окончательно.
   - Ну что ж, - вздохнул Эмрис. - Пошли с одним факелом. Держитесь ближе другу к другу, чтобы не потеряться.
   И они без особой надежды двинулись вперед. Разговаривать не хотелось. Думать о чем-либо, кроме как о выходе на дневной свет, на свежий воздух - тоже.
   В бриллиантовой пещере они снова выбрали тоннель, отмеченный крестом Триана - вдруг вчерашние чудеса прекратились?
   И в конечном итоге опять оказались у колдовской пещеры.
   Они решили опробовать другой тоннель в бриллиантовой пещере, где, с Божьей помощью и святыми молитвами, чудовище больше не осмеливалось появляться из непредставимых глубин водоема.
   Дабы потом не возникало никаких споров, прежде чем войти в тот коридор, что на полтора ярда правее, Триан кинжалом нацарапал треугольник на стене у входа. Тоннель был ровным и достаточно просторным, но через пятнадцать ярдов резко уводил влево. Этого быть не могло - он должен тогда пересекать тот коридор, по которому они уже ходили вчера и сегодня. Но против всех законов природы тоннель сворачивал именно влево и длина его, насколько хватало света факела Триана, была не несколько ярдов - значительно больше.
   Друзья двинулись дальше - не стоять же на месте! - и через минут пятнадцать ходьбы, тоннель вновь повернул налево. За поворотом они заметили ярко пробивающийся дневной свет, льющийся в коридор из прохода слева ярдах в трехстах от поворота.
   - Я же говорил вчера, что мы не в тот проход вошли! - ликующе воскликнул Ламорак.
   Они со всех ног кинулись вперед, всем хотелось скорее увидеть ласковое небо и зеленую листву деревьев. Даже Триан, пропустив юношей вперед, хотя и был твердо убежден, что прежде они ходили тоннелем, который он пометил крестом, тоже поверил, что выход близко.
   Ламорак первым добежал до долгожданного выхода и встал, пораженный, на пороге. Эмрис чуть не сбил его с ног.
   Перед ними было не знакомое дно лесного оврага, а большой круглый зал с тщательно обтесанными известняковыми стенами. Но вместо потолка было голубое, до боли родное небо - яркое, без единого облачка.
   Посреди помещения стоял круглый стол, заставленный бронзовыми блюдами с копченым, жареным и вареным мясом, глиняными вазами с фруктами, и серебряными графинами - видимо с вином. От блюд с мясом валил пар. Около стола стояли три высоких кресла - без резьбы или каких-либо других украшений, но удобных. Вдоль одной из стен располагались три ложа, на которых ворохом были накиданы различные, на вид мягкие и теплые, выделанные шкуры.
   Эмрис присвистнул и вслед за Ламораком вошел в зал, с любопытством озираясь по сторонам. Триан за ненадобностью погасил факел и с голодными глазами подошел к ломящемуся от яств столу.
   - Теперь мы точно знаем, что не заблудились, - неожиданно сказал Эмрис. - Это дело рук Дьявола, который не хочет чтобы мы рассказали кому-нибудь об увиденном вчера.
   Ламорак тут же поспешно бросил спелое яблоко, которое взял из белой вазы.
   - Что же нам делать? - спросил он друга.
   Триан осенил крестным знамением стол, по губам его было видно, что он беззвучно шепчет молитву. Стол от святой молитвы не превратился в едкий черный дым. Тогда Триан демонстративно взял из той же вазы, что и Ламорак яблоко и смачно надкусил - ничего не произошло.
   Эмрис насупился. С одной стороны, весь этот богатый стол и мягкие ложа - явно искушение дьявольское. А с другой стороны кушать-то как хочется! Он вздохнул и сел в одно из кресел.
   - Ладно. Убивать нас не собираются - значит мы поборемся. Эмрис тоже взял со стола аппетитный шмат мяса и прикинул высоту стен: не более десяти-двенадцати футов. - Триан, если я залезу тебе на плечи, а Ламорак ко мне, то он дотянется до вершины стены. Выберется наружу и скинет нам веревку.
   Триан выразительно показал, что веревка осталась там, в овраге, другой нет.
   - Ничего, - сказал Ламорак, загоревшийся этой идеей. - Ремни свяжем.
   Триан покорно подставил спину. Эмрис залез на него, по ним проворно вскарабкался легкий Ламорак.
   - Не дотягиваюсь, - с огорчением произнес он. - Чуть-чуть, какого-то фута не достаю.
   Он осторожно спрыгнул на пол.
   Триан показал, что можно такой же трюк проделать, встав на одну из кроватей.
   - Ты молодец, Триан! - радостно закричал Ламорак. - Давай же, Эмрис, скорее!
   Эмрис задумчиво почесал в затылке. Он уже не верил, что они выберутся - слишком бы все просто оказалось. Но проверить не мешает.
   - Это не небо, - сказал Ламорак сверху. - Это твердый потолок, который светится как небо.
   Когда Триан встал на довольно высокое ложе и они вновь организовали живую пирамиду, лицо Ламорака оказалось совсем близко от края стены - он увидел, что здесь им никогда не выбраться. И спустился вниз.
   Триан, потирая шею, прошел к столу, взял один из серебряных графинов, придирчиво понюхал содержимое и, удовлетворительно цокнув языком, налил в один из кубков.
   - Это все из-за Сарлузы, - не выдержал Ламорак. - Наверняка она услышала как мы побежали, торопясь помочь Уррию, и подстроила нам эту западню.
   Эмрис вновь сел за стол и в задумчивости налил себе из графина прозрачного ароматного напитка.
   - Почему она просто не испепелила нас? - спросил он. - Или еще каким-нибудь образом не уничтожила? Зачем все эти сложности, зачем все это? - Он обвел рукой накрытый стол и зал с удобными постелями.
   - Откуда я знаю? - воскликнул Ламорак. - Может у нее не хватает могущества, чтобы уничтожить нас. Может нас крест святой защищает от смертоносных чар. Вот она и решила оставить нас в подземелье, чтобы мы не выдали ее тайну. Навечно, - подавленно добавил он.
   Эмрис залпом выпил вино и встал.
   - Тогда у нас только один выход выбраться отсюда, - решительно сказал он.
   Ламорак и Триан вопросительно и с надеждой посмотрели на него.
   - Надо вернуться к щели в колдовскую пещеру, расковырять мечами лаз, забраться внутрь и дождаться ее. А тогда и поговорим с ней начистоту.
   - Правильно! - закричал Ламорак и вскочил. - Пошли немедленно, вдруг она уже там, еще удрать успеет!
   При эти словах Триан затолкал в рот весь ломоть жареной говядины, что держал в руке и принялся набивать провизией вместительную сумку на боку.
   Дорога до пещеры Сарлузы показалась им в этот раз очень быстрой. Колдовская обитель была пуста и безжизненна, лишь слабый блеск зеркала нарушал недвижимую темноту мрачного помещения.
   Эмрис воткнул меч в стену на дюйм ниже трещины и всю силу вложил, чтобы загнать его глубже. Комья посыпались им под ноги. Ламорак орудовал мечом рядом.
   Лишь когда заметная куча земли выросла под ногами, а лбы от усердия покрылись испариной, Эмрис в свете факела Триана отошел шаг назад посмотреть, на сколько они расширили лаз. Ни на дюйм!
   Эмрис в сердцах стукнул кулаком в стену.
   - Будь все проклято! - выкрикнул он. - Нам не выбраться отсюда!
   Ламорак не хотел ему верить, не хотел верить очевидному и втыкал меч в землю, разгребал руками еще четверть часа - без какого-либо результата. Наконец факел, что держал в руках Триан прогорел окончательно и погас. В подземелье вечная ночь. Но теперь они знали место, где пусть ненастоящее, а намалеванное словно на иконах, но все же голубое небо.
   x x x
   Сэр Бламур не отпустил Уррия одного к Красной часовне. И даже вдвоем с сэром Баном не отпустил. Неизвестно чего опасался сенешаль замка, но Уррия сопровождал эскорт из десяти человек во главе с лучшим мечником Британии. Воины были опытные и закаленные в сражении у реки Сейнт, когда войска бриттов остановили безумный рейд пришедших с севера через всю Каледонию варлаков - двухметровых гигантов со сгорбленной спиной и неестественно сильными и длинными руками.
   Слухи о вчерашнем приключении Уррия уже расползлись по всему замку и в глазах некоторых бывалых бойцов юноша отчетливо видел насмешливое недоверие.
   Ничего, скоро уже и часовня, сами во всем убедятся.
   Все утро Уррий вынужден был проторчать в покоях матушки и рассказывать ей происшедшее. Ему приятно было видеть испуганное восхищение в глазах сестер, но он полагал, что реакция графини на рассказ сына и была причиной того, что сейчас сзади, на некотором расстоянии, едут воины из замка и наверняка отпускают ему в спину глупые остроты.
   Он направился к часовне с несколькими целями. Во-первых, забрать из Безымянного озера трофейное оружие, во-вторых, похоронить погибших, проявляя благородство (и тут как раз воины пригодятся - не самому же яму копать!), а, в третьих, на месте показать сэру Бану, как развивались события и еще раз заслужить сдержанную похвалу.
   Когда же отряд добрался до останков строения на холме у Безымянного озера, то Уррий просто опешил: трупов погибших алголиан на насыпи не было! Значит, он не разрушил-таки подземный храм, кто-то уцелел и похоронил покойников.
   Легкий озноб пробежал по спине юноши - алголиане знают, кто виновник вчерашней катастрофы, и они будут мстить. Нет, он не боялся за свою жизнь, но ведь если армия мстителей возьмет приступом замок, то расправа будет жестокой: око за око. Перед глазами Уррия тут же встало восхищенно-испуганное лицо Лионесс, рыжие космы младшей сестрички Маргуты и добрые, усталые глаза начинающей седеть матери...
   Вид у насыпи был такой, словно ею не пользовались неделями, словно не вчера на ней были размазаны полтора десятка иноверцев наваждением огромного Чертова камня. Вид сгоревшей часовни был мрачен и уныл, напоминая о вчерашней трагедии.
   Когда отряд Уррия, спешившись, подошел к останкам стен оттуда вылетели две вороны и, громко каркая, полетели в сторону озера.
   Первым в развалины вошел сэр Бан и, оглядевшись, с удивлением посмотрел на ученика. Уррий тоже вошел и огляделся. Спиной он почувствовал, как идущие сзади ратники готовы расхохотаться над ним. Столько вчера наговорил! Столько подвигов себе приписал! А на деле...
   Никаких следов подземного храма не было. Не было и следов удивительных картин на одной из которых Уррий увидел себя. Обгорелый пол был завален обломками и - что самое неприятное для Уррия - под обломками, рядом с разрушенным балкой алтарем лежал полуобгоревший труп Фракса - ошибиться было невозможно. И был одет отшельник не в странные вчерашние одежды, а в свои обычные, Уррий даже заплатку на локте вспомнил.
   Уррий посмотрел на сэра Бана. Тот хотел ему что-то сказать, но Уррий не стал слушать - он бросился к выходу. Мужчины посторонились давая ему дорогу, провожая его насмешливыми взглядами.
   Уррий по насыпи, рискуя упасть и сломать себе шею, помчался к Безымянному озеру. Жуткое предчувствие закралось в душу обжигающей тяжестью.
   Предчувствие не обмануло. Удивительных, невероятно острых и легких, изогнутых клинков иноверцев из дамасской - как объяснил сэр Бан - стали в озере не было. Уррий помнил место, куда сбросил их призрак Триана - неглубокое дно у берега отлично просматривалось. Уррий обошел почти половину окружности небольшого озера, когда последняя искорка догоравшей надежды окончательно погасла. Он пошел назад вдоль берега, все так же пристально вглядываясь в каменистое дно. Идти вдоль озера было трудно - приходилось огибать кусты и подступившие к самой воде деревья, в первый раз он мог и прозевать спрятанное в воде оружие...
   Но нет - все напрасно. Уррий в отчаяньи сел на землю. В глазах всех он теперь прослывет хвастуном и пустобрехом! Жизнь казалась навсегда погубленной...
   Сзади подошел сэр Бан и встал рядом.
   - Уррий, - мягко сказал он. - Ты думаешь, что мы тебе не верим? Но шар - чудесная ли то реликвия алголиан, или это действительно останки старца Варинода... в часовне его нет!
   - Но клинки, - Уррий чуть не плакал, - они исчезли!