Лэки Мерседес. Роза огня

   Роза села, кусая губы и глядя на поднос широко раскрытыми глазами. Сопровождаемый огненным существом, он скользнул к двери, которая послушно открылась перед ним, а потом закрылась.
   Однако Камерон еще не закончил демонстрацию. Мгновение спустя дверь снова отворилась, и в комнату плавно скользнул, направляемый летящим пламенем, и опустился на стол кофейный сервиз. Роза вытаращила на него глаза.
   «Я это вижу, но все равно такого не может быть. Должен же быть способ логически объяснить летающие по воздуху предметы! Камерон наверняка морочит мне голову».
   — Я подумал, что после выпитого вина вам захочется чего-то, что прояснит ваш разум, — раздался насмешливый голос Камерона. — Тогда вы сможете быть уверены, что вас не обманывают.
   Кофейник поднялся в воздух, наклонился и аккуратно налил кофе в чашечку тонкого фарфора. За ним последовал молочник. Два куска сахара — столько обычно добавляла в кофе Роза — выскользнули из сахарницы и точно опустились в чашку, которая вместе с блюдцем поднялась и двинулась к Розе. Та рассеянно протянула руку, и чашка, как дрессированная птичка, опустилась ей на ладонь. Только теперь огненное существо перестало вращаться.
   Роза молча пила кофе, искоса поглядывая на странную фигурку, все еще висящую в воздухе и посматривающую на нее голубыми глазками. Наконец девушка поставила чашку и обратилась к существу:
   — Что ты такое?
   — Саламандра, — раздался тоненький серебряный голосок, доносящийся, казалось, сразу отовсюду. Саламандра лукаво подмигнула Розе.
   Она точно знала мистическое значение этого слова: дух Огня не имел ничего общего с маленькими амфибиями, живущими в саду. Саламандры часто упоминались в средневековых манускриптах, которые Роза изучала в Чикаго, и в книге Ди, которую она только что прочла.
   — Саламандра, — повторила Роза. — Стихийный дух, дух Огня.
   — Превосходно. Как я вижу, память не подводит вас, — прокомментировал Камерон.
   — А сильфы — духи Воздуха, ундины — духи Воды и гномы — духи Земли, — продолжала Роза. Возможно ли, что Камерон повелевает ими всеми? — Как насчет остальных? Вы можете…
   Камерон предвосхитил вопрос, прежде чем Роза его сформулировала.
   — Я — Повелитель Огня, Роза. Мне служат только саламандры. Сильфы и гномы помогают мне, если хотят или если им прикажет их Повелитель. Ундины при виде меня обращаются в бегство или пытаются меня уничтожить по приказанию своего Повелителя. Вода — моя противоположность, Воздух и Земля — союзники. Каждый стихийный знак дружествен своим соседям и враждует с противоположностью.
   Роза вспомнила теперь, что прочла в книге Ди. Земля и Воздух — противоположности, так же как Огонь и Вода. Земля поддерживает Огонь, Воздух его питает. Вода насыщает Землю и дает субстанцию Воздуху. Трансмутация Огня и Воды рождает Воздух, а Земля черпает жизнь из Воздуха и Воды.
   Однако, согласно книге Ди, человек может стать Повелителем только той стихни, которая соответствует его собственной магической природе, и только те немногие, кто познал ее и научился управлять своей природой, могут стать Повелителями стихий и их духов. Чтобы стать Повелителем хотя бы одной стихии, нужно затратить годы и годы, зато власть, которую получает при этом человек…
   — Но если вы — Повелитель Огня, то почему вы живете здесь затворником… — Роза ахнула, спохватившись, прижала руку к губам и покраснела. Как могла она задать такой дерзкий вопрос!
   Однако Камерон, по-видимому, не счел его дерзким.
   — Я заточен в своем доме именно по той причине, которую сообщил вам, когда вы только что прибыли. Из-за моей самонадеянности произошел несчастный случай. Я попытался использовать магию, не соответствующую моей природе. Я… изуродован, как я вам и говорил, но иначе, чем вы можете предположить. — Голос его был спокоен, однако Роза чувствовала, что внешнее спокойствие скрывает бурю эмоций. — Я уволил всех слуг, за исключением Поля Дюмона, который знает о моем могуществе мага, и живу здесь отшельником. Я не смею никому показаться в моем теперешнем виде. Саламандры обеспечивают почти все мои потребности, а Поль занимается теми делами, которые требуют контактов с внешним миром.
   — А то, что касается моей работы — книги, чтение вслух… Это должно помочь вам найти способ излечиться? — Во всем этом безумии начала вырисовываться логическая система, отрицать которую Роза не могла. Части мозаики занимали свои места. Если только допустить, что магия существует… — Как я понимаю, мистер Дюмон не знаток языков?
   — Поль не знаток чего бы то ни было, — сухо ответил Камерон. — Он владеет современным французским и английским, а также латынью, но, как вы видели, большинство нужных мне книг написаны на других языках, часто весьма редких. По причине своего уродства я не могу читать книги сам. Отсюда и та уловка, благодаря которой здесь оказались вы.
   Роза на мгновение закрыла глаза, обдумывая услышанное, потом налила себе еще кофе.
   «Если бы я была тем кротким и безответным книжным червем, которого, как я понимаю, он искал, чем бы дело кончилось? Оставалась бы я в неведении, пока делала все эти переводы? Был бы мой разум намеренно затуманен?»
   — Что будет, если я скажу вам, что не желаю здесь оставаться?
   Ответом был смех, в котором прозвучала жестокая нотка.
   — У меня были и другие кандидатки. Что касается вас — для женщины без гроша в кармане существует много способов заработать себе на жизнь в Сан-Франциско, но мне не кажется, что вы нашли бы их привлекательными.
   Услышав столь бесцеремонное заявление, Роза почувствовала, как гнев вытесняет замешательство.
   — Вы использовали меня… Воспользовались моими обстоятельствами, чтобы поставить меня в положение, когда я не имею выбора!
   — Я никогда не утверждал, что я джентльмен, мисс Хокинс, — возразил Камерон. — Я деловой человек, и вы должны представлять себе, что это значит. Я использую людей и не несу ответственности перед ними за их действия. Они сами должны использовать сложившееся положение, сами должны делать его взаимовыгодным. Вы — неглупая девушка. Можете ли вы со всей искренностью утверждать, что не извлекаете пользы из пребывания здесь?
   «Он прав. Жалованье, прекрасная пища, роскошное помещение, прелестная одежда — я и в самом деле в несравненно лучшем положении, чем раньше. Даже если я оказалась во власти безумца… Или мага… А может быть, это одно и то же?»
   — Нет, — признала Роза, — я гораздо лучше обеспечена, чем была бы в Чикаго. Однако мне не нравится, что меня используют!
   — Тогда сделайте что-нибудь, — сурово ответил Камерон. — Решите, остаетесь вы или уезжаете, согласны ли вы, чтобы вас использовали, или попытаетесь использовать меня для того, чтобы получить желаемое. Выбор эа вами, мисс Хокинс.
   Розе не было нужды размышлять: она уже знала, какое примет решение.
   — Конечно, я остаюсь! — бросила она; возможно, выпитое вино вкупе с раздражением излишне развязали ей язык. — Неужели вы думаете, будто я настолько глупа, чтобы пожертвовать роскошными условиями и интересной работой только потому, что мой наниматель питает иллюзии, считая себя феодальным владыкой, наделенным магической силой?
   Эти слова заставили Камерона рассмеяться, и девушка снова покраснела.
   — Это вовсе не иллюзия, дорогая моя мисс Хокинс! Я и в самом деле феодальный владыка, наделенный магической силой. Проявления этой силы вы наблюдали сами, а что касается феодализма, то почему, как вы думаете, нас называют железнодорожными баронами? Однако я рад, что ваш здравый смысл преодолел страх перед нанимателем, занимающимся магией,
   Теперь пришла очередь Розы рассмеяться: Камерону удалось снова поменяться с ней ролями. Впрочем, в ее колчане оставалась еще одна стрела, которой можно было уязвить его.
   — Я не боюсь вашей магии: я не видела от нее пока ничего, кроме весьма уместной замены вечно сплетничающих слуг. Но если вы так могущественны, мистер Камерон, то вы не должны были нуждаться в поезде, чтобы доставить меня сюда. Более того, вам вообще не должны быть нужны мои услуги. Летающие подносы — вещь удобная, однако вы явно очень зависите от обычных людей: иначе вам не был бы нужен и Поль Дюмон.
   Последовавшее за этим молчание заставило Розу испугаться: не слишком ли много она сказала и не рассердила ли своего хозяина. Он ведь и правда мог отослать ее и найти себе кого-то более покладистого.
   — Она права, Ясон, — весело сказала саламандра. Звук ее голоса заставил Розу так резко повернуться, что она чуть не опрокинула кофейную чашку.
   — Проклятие, я знаю, что она права! — прорычал Камерон.
   Саламандра рассмеялась. Роза победно улыбнулась.
   — Тогда могу я считать, что наши отношения не будут больше отношениями сеньора и серфа, а достигнут стадии сотрудничества? Или по крайней мере станут отношениями монарха и рыцаря?
   — Только если вы согласитесь придерживаться некоторых правил, — быстро ответил Камерон. — Если вы желаете быть моим рыцарем, вы должны выполнять мои указы, верно? Я показал вам, на что способна магия, не для того, чтобы вы начали оспаривать мой авторитет. Здесь я — властитель. Если я иногда буду с вами резок, то только потому, что не имею времени или возможности говорить иначе. Если я отдам прямой приказ, я буду ожидать его выполнения.
   Роза скромно кивнула.
   — Конечно. Вы же мой наниматель, и мы с вами оказываемся в глубоких водах. Может быть, в моих руках штурвал, но вы остаетесь штурманом и капитаном.
   — Прекрасно. — В голосе Камерона прозвучало удовлетворение. — Я ускорю ваше обучение магии и больше не буду беспокоиться о том, чтобы скрыть от вас действия моих помощниц. Более того, я приставлю к вам одну из саламандр для услуг — ту самую, которая уже убирает ваши комнаты. Просто скажите вслух, в чем вы нуждаетесь, и она выполнит распоряжение.
   Как ни непривычны Розе были летающие огненные ящерицы, она почувствовала облегчение. По крайней мере теперь она могла видеть, кто ей прислуживает, и была уверена, что это не Дюмон, что само по себе успокаивало.
   «Не проскользнуло ли в его голосе невольное восхищение? Теперь Камерон не будет считать мое поведение само собой разумеющимся».
   — Я по-прежнему буду заниматься бизнесом в рабочие часы, так что дневное время у вас остается свободным, — продолжал Камерон. — И я просил бы вас не обсуждать ничего из случившегося с Дюмоном. Мне кажется, Поль испытывает ревность, а наши новые отношения могут ее только усилить. Он хочет получить от меня больше того, что заслуживает — и что я намерен ему дать.
   «Интересно. Что он значит для Дюмона, а Дюмон — для него? Мастер и подмастерье? Или узник и страж?»
   С другой стороны, если это будет в ее власти, Роза не станет обсуждать с Дюмоном что бы то ни было…
   Все произошедшее казалось девушке таким нереальным, что больше походило на сновидение. Может быть, поэтому она набралась храбрости сказать вещи, которые в иных обстоятельствах сочла бы совершенно неприемлемыми.
   «Я проснусь утром, и окажется, что ничего этого не было. Все мне только снится: я уснула над книгой Ди, вот мне и примерещились разные чудеса».
   — Я предпочла бы как можно меньше встречаться с мистером Дюмоном, — медленно проговорила Роза. — Если не возражаете.
   — Это вполне меня устраивает, — раздался ответ, заставивший Розу призадуматься. Не может ли Дюмон сообщить ей что-то, что Камерон хочет утаить? Нет ли еще каких-то секретов, которые предстоит раскрыть?
   — Так, значит, наше расписание остается без изменений? — спросила Роза только потому, что должна была хоть что-нибудь сказать. Фраза прозвучала банально, но все же лучше, чем ничего.
   — Абсолютно без изменений, — ответил Камерон. Удовлетворение, прозвучавшее в его голосе, говорило о том, что ему удалось совершить нечто, весьма его радующее. — Единственная разница будет заключаться в том, что теперь мне не придется дожидаться, пока вы уснете, чтобы послать в ваши комнаты слуг. А теперь, раз уж вы вспомнили о расписании, я полагаю, вы готовы возобновить наши занятия?
   — Не такая уж я неженка, чтобы нуждаться в нюхательных солях после всего услышанного, — решительно ответила Роза. Она ущипнула себя — но не проснулась.
   «Ну ладно. Это мне не снится. И я почти уверена, что мы оба в своем уме. Ну, по крайней мере я сама. Значит, магия не средневековая чепуха, а просто новая отрасль науки. Ведь если бы я никогда раньше не видела электрического освещения, оно показалось бы мне таким же волшебным, как появление саламандры».
   — Пришлите мне книги, сэр, и я тут же приступлю к своим обязанностям.
   Камерон засмеялся; он и в самом деле казался очень довольным собой. Он напоминал Розе приятелей ее отца, когда тем удавалось победить противников в споре.
   — Приходите в себя и ешьте десерт, мисс Хокинс, — снисходительно сказал он, словно обращаясь к ребенку. — События сегодняшнего вечера не позволили мне выбрать книги, так что пройдет некоторое время, прежде чем они появятся на вашем столе.
   Саламандра снова хихикнула и беззвучно растворилась в воздухе. Розалинда Хокинс осталась одна в своей гостиной, то кипя от гнева, то дрожа от эмоций, в которых сама не могла разобраться. Наверняка даже Алиса Льюиса Кэрролла не оказывалась в такой странной ситуации!
   Такого вызывающего раздражение человека ей еще не приходилось встречать!
   Чувствуя, что эмоции рвут ее на части, Роза наконец сделала то, что сделала бы на ее месте любая разумная девушка: съела десерт и стала ждать, когда Камерон пришлет книги.

Глава 7

   «Итак, теперь мы можем взяться за настоящую работу».
   Камерон послал саламандру к Розе Хокинс с отобранными на этот вечер книгами и откинулся в кресле.
   «У меня руки дрожат. Интересно, когда такое случалось в последний раз?»
   Ясон с изумлением смотрел на свои трясущиеся лапы. Ему приходилось заключать сделки, которые, если бы что-то сорвалось, лишили его состояния, он прошел через ужасные испытания, прежде чем стал Повелителем Огня, его тело и душа подвергались опасностям, которые смогли бы пережить немногие, — но ничто не вызывало у него такой реакции. Он испытывал искушение сказать девушке, что освобождает ее от вечерней работы, но если она в силах спокойно сидеть, предложив продолжить занятия, то не признаваться же ему в слабости!
   «Я чувствую себя так, словно безоружным повстречался с голодным тигром и сумел уговорить его съесть кого-то другого!»
   Саламандра, которая явно была очень довольна событиями этого дня, открыла дверь в комнату Розалинды и положила на стол стопку книг. Девушка разглядывала ее пристально — как хищная птица разглядывает добычу — в поисках каких-нибудь признаков обмана. Но когда книги оказались на столе рядом с переговорной трубкой, а саламандра отправилась на свое обычное место у локтя хозяина, Роза встала и медленно подошла к привычному креслу.
   — Вы обнаружите, что эти книги читать несколько труднее, чем те, что я присылал вам раньше, — сказал Камерон, наклоняясь к переговорной трубке. — Это по большей части рукописные манускрипты, копни еще более древних рукописей.
   — Я вполне привычна к почерку средневековых писцов, мистер Камерон, — деловито ответила Роза, без колебаний беря первую книгу и открывая ее. — Как я вижу, вы не отметили никакого раздела. Нужно прочесть все от начала до конца?
   — Именно, — холодно ответил он. — Можете начинать.
   На самом деле ему не было нужды в данной книге, но он считал, что Розе она необходима. Имя автора на переплете отсутствовало, но это было произведение доктора Джона Ди — предка того самого Ди, чья книга послужила причиной сегодняшнего кризиса. Была определенная симметрия в том, чтобы начать настоящее обучение магии с руководства, предназначенного Джоном Ди своим подмастерьям. Придворный маг Елизаветы это бы оценил.
   Роза прочла от начала до конца всю рукопись не поморщившись, хотя там встречались концепции, столь же странные для благовоспитанной дамы просвещенного века, как использование вилки — для африканского пигмея. Многое в писаниях Джона Ди было, конечно, полной чепухой; он часто получал потрясающие результаты и абсолютно верно определял причины некоторых явлений, но объяснял их немыслимыми способами. Например, его утверждение, что в целях борьбы с чумой следует избавиться от крыс, было, несомненно, верным, но обоснование — всего лишь красивой фразой. Ди полагал, что и чума, и крысы — порождения Луны; таким образом, крысы распространяли влияние Луны на внутренние помещения домов, куда лунный свет не мог проникнуть никаким иным способом.
   Его соображения по поводу трансформаций были вполне разумны, хотя и ограниченны. Ди никогда не пытался осуществить превращение сам и лишь пересказывал то, что узнавал от коллег на Континенте. Он — как и полагалось Повелителю Воздуха — больше интересовался мистической стороной вопроса. Сильфы всегда были самыми слабыми из стихийных духов и к тому же самыми капризными. На них не следовало особенно полагаться, тем более что они были не в силах сосредоточить внимание на чем-либо больше, чем на час-другой. Из сильфов получались великолепные посланники и собиратели информации, они могли доставить что угодно из любого места в мгновение ока, но если с их Повелителем случалось несчастье и он посылал их за помощью, вполне могло случиться, что без присмотра они отвлекались в пути и оставляли своего Повелителя истекать кровью.
   Да и безобидны они были не больше, чем торнадо или ураган. Ни одному претенденту на могущество Повелителя Воздуха не случалось повторить одну и ту же ошибку дважды. Неосмотрительным редко удавалось прожить достаточно, чтобы рассказать о своей ошибке. Впрочем, так было со всеми стихиями. Каждая имела свои сильные и слабые стороны и каждая была смертельно опасна.
   В последнем разделе своей книги Ди описал первое испытание, которому подвергается подмастерье, прежде чем стать Мастером — Повелителем Воздуха, и Камерон счел, что Розе будет особенно полезно об этом прочесть.
   «Пусть это послужит ей предостережением».
   Он с интересом ждал, что будет, когда Роза дочитает книгу. Она закрыла фолиант и отложила в сторону, но не сразу взялась за следующий. Судя по выражению ее лица, она размышляла, можно ли задать вопрос. Наконец она смущенно кашлянула и сказала:
   — Наверное, большая часть этого — чепуха?
   — Действительно, многое тут выдумка, но любой мало-мальски образованный читатель сразу поймет, в чем нет смысла, — спокойно ответил Камерон.
   — Однако последняя глава… — Роза не закончила фразу, но в ее голосе прозвучал вопрос.
   — В последней главе все изложено точно, поскольку там описывается испытание, которому должен подвергнуться подмастерье, стремящийся стать Повелителем Воздуха, — сказал Камерон так прозаически, словно сообщал, что солнце встает на востоке. — Испытания, разумеется, отличаются друг от друга. Они определяются природой духов; единственное для всех общее — это высокая цена магической власти. Ничто не дается даром.
   Роза ничего не сказала, да Камерон и не ждал, что она что-нибудь скажет. Вскоре она открыла вторую книгу и начала читать вслух.
   Она закончила чтение около четырех утра, и Камерон сдался. Если Роза и могла с легкостью преодолеть стресс, пережитый накануне, то он не мог.
   Когда Роза закрыла книгу, он откашлялся и сказал:
   — На сегодня достаточно, мисс Хокинс…
   — Раньше вы называли меня Розой, — перебила она. Он с досадой понял, что так и было.
   — Действительно. Прошу меня простить.
   — Не нужно извиняться, — к его удивлению, ответила Роза. — Употребление имени или даже прозвища может иметь разный смысл. Иногда это служит указанием на то, что один из собеседников много выше другого, но может говорить и о равенстве, если подобная вольность возможна для обеих сторон.
   Камерон невольно улыбнулся, оценив разумность ее слов.
   — Что ж, прекрасно. Я охотно разрешаю вам называть меня Ясоном. Что касается прозвища, у меня его никогда не было.
   — Честно говоря, не могу себе представить, чтобы кто-то осмелился дать вам прозвище. — Голубые глаза за стеклами очков озорно блеснули. — Я тоже не возражаю, чтобы вы называли меня Розой, а не Розалиндой: я никогда не находила в себе особого сходства с героиней, в честь которой меня назвали.
   — Вы имеете в виду шекспировскую Розалинду? — снова удивился он. — Но почему бы и нет?
   — Потому что меня назвали не в честь шекспировской Розалинды, а в честь проказливой жены повесы из «Летучей мыши», — покраснев, призналась Роза. — Мой отец больше любил оперетту, чем драму. Камерон расхохотался:
   — Ну, тут я могу его понять! Мы хорошо поработали сегодня, Роза, и многого достигли. Благодарю вас, и спокойной ночи.
   — Доброй ночи, Ясон, — ответила она, поднимаясь и расправляя юбку. — Позвольте сказать, что, как ни странно, я искренне надеюсь: утром не обнаружится, что все это мне приснилось из-за слишком усердного чтения средневековых манускриптов и излишней живости воображения. Будь магия реальностью, жизнь была бы куда более интересна.
   — Магия — это реальность, Роза, — серьезно сказал Камерон ее отражению в зеркале. Сказал так тихо, что Роза не услышала его. — Она реальна настолько, что скорее похожа на ночной кошмар, чем на сладкие грезы. Молю Бога, чтобы вы никогда этого не узнали.
   Утром Роза проснулась в полной уверенности, что все события вчерашнего вечера ей приснились. Они были настолько фантастичны, что поверить в них было бы просто смешно. Железнодорожный магнат, ведущий двойную жизнь… Маг, реально повелевающий духами стихий… Абсурд! Она посмеялась над собой, потянулась и приготовилась вставать…
   Но как только она отдернула полог и протянула руку за очками, обнаружилось, что очки плавают в воздухе перед самым ее носом, а посреди комнаты висит мерцающий огненный шар.
   Роза схватила очки и поспешно надела их. Расплывчатый огненный шар превратился в саламандру. Ошибки быть не могло: это то самое похожее на ящерицу, сияющее огненно-желтым светом создание с ярко-голубыми глазами, которое она помнила. Только непонятно, та же это саламандра, что и вчера, — никаких отличительных признаков заметить нельзя.
   Но тут создание заговорило, и голос его оказался совсем другим — более высоким и пришепетывающим, как у застенчивого ребенка.
   — Что ты желаешь сегодня надеть, госпожа? — почтительно спросила саламандра.
   Роза заморгала и выпалила первое, что пришло в голову.
   — Коричневый шерстяной костюм и кремовую шелковую блузку. — В конце концов, сейчас ноябрь, и лучше надеть что-нибудь теплое.
   Саламандра начала вращаться, и дверца гардероба распахнулась.
   Костюм выскользнул наружу — жакет и юбка, — как живой.
   — Этот? — спросила саламандра, и костюм начал поворачиваться из стороны в сторону, демонстрируя себя Розе.
   — Э-э… да, — ответила она, пытаясь прийти в себя.
   Теперь открылся ящик комода, и из него выскользнула блузка. На глазах у Розы она развернулась, и складки, появившиеся на ней от лежания в ящике, исчезли.
   — Эту? — вежливо поинтересовалась саламандра. — Или, может быть, другую?
   Блузка была шелковой и кремовой — детали отделки сейчас значения не имели.
   — Я… Да, эта прекрасно подойдет. — Роза с изумлением следила, как костюм повесил себя на спинку кресла, как за ним последовала блузка, нижние юбки и остальное белье. Уже не спрашивая указаний Розы, саламандра достала пару ботинок из тонкой коричневой замши: ботинки скользнули по полу к креслу, и весь ансамбль был в сборе.
   — Не желаешь ли принять ванну? — пропищала саламандра. — Завтрак уже подан, я все приготовлю, пока ты будешь есть.
   — Да, пожалуйста, — пробормотала Роза.
   Саламандра, по-прежнему вращаясь, влетела в дверь ванной.
   Роза накинула пеньюар, лежавший в изножий кровати, и прошла в гостиную. В камине горел огонь, в комнатах было тепло.
   «Конечно, как же может огонь не гореть: ведь саламандра — дитя Огня. Может быть, она нуждается в близости огня».
   На столе Розу, как обычно, ждал поднос с завтраком. Она села, все еще потрясенная, что, впрочем, не помешало ей отдать должное восхитительной еде. Не успела она доесть, как в дверь, теперь уже не вращаясь, снова влетела саламандра.
   — Ванна готова, госпожа, — сказала она. — Не нужно ли тебе чего-нибудь еще?
   — Нет… Сейчас ничего не нужно, — неуверенно ответила Роза.
   — Ты только скажи, если тебе что-то понадобится, и это сразу появится. — Саламандра крутанулась в воздухе и исчезла.
   Роза положила вилку, не сводя глаз с того места, где только что была саламандра.
   «По крайней мере теперь я знаю, кто бывал в моих комнатах и как предметы появлялись и исчезали совершенно бесшумно. Все могло оказаться гораздо хуже: это мог быть Дюмон».
   Одна только мысль о Дюмоне отбила у нее всяческий аппетит и вызвала озноб. Ванна сразу стала казаться очень желанной.
   Новая ситуация определенно имела существенные преимущества. Саламандра не только приготовила для Розы ванну, пока та не спеша завтракала, но и нагревала полотенца, прежде чем их подать, а потом без напоминаний приносила по одному нужные детали туалета. Роза чувствовала себя французской королевой, которой прислуживают сотни служанок. К тому же ей не пришлось мучиться с корсетом: саламандра ловко зашнуровала его — не так туго, как того требовала мода, но и не настолько свободно, чтобы он перестал служить своей цели. Уже не в первый раз Роза пожалела о том, что вообще приходится носить этот дурацкий корсет, однако она не принадлежала к числу тех бунтарок, что отказывались от юбок и корсетов ради брюк и пиджаков и выходили на суфражистские демонстрации. Может быть, она по-своему и была не меньшей бунтаркой, однако предпочитала восставать лишь против академических ограничений. Солнечный свет манил на прогулку, и Роза поспешила спуститься вниз; к тому же ей было интересно узнать, как отразился ее новый статус на восприятии всего происходящего.