Лэки Мерседес. Роза огня

   Потом Ясон схватил острый осколок зеркала и, не обращая внимания на порезы, прошептал заклинание.
   Он увидел Розу, медленно поднимающуюся на ноги: девушка нашла убежище именно там, где следовало: в проеме надежной двери, предназначенной для служителей отеля. Черная одежда Розы стала серой от пыли. Осколок зеркала был слишком мал, чтобы давать широкий обзор, но все же Камерон разглядел, как девушка, склонив голову и приподняв юбки до колен, выбралась наружу и, спотыкаясь, побежала по Маркет-стрит в сторону Третьей улицы.
   В этот момент Камерон понял, что значение имеет только одно: не важно, как он выглядит и кто его увидит, не важно, что подумает о нем Роза, — он должен добраться до нее, даже если эта попытка будет стоить ему жизни. И способ для этого существовал: на коне, который не устает, не останавливается, бежит быстрее, чем мог бы мечтать бедный Закат. Этот способ требовал всех сил Ясона, требовал его крови, но зато менее чем через час он будет рядом с Розой. Камерону уже случалось прибегать к такому средству, и он знал, что обессилеет, но другой надежды не оставалось.
   Расшвыривая обломки с силой, которую дал ему страх, Ясон кинулся в свою рабочую комнату, чтобы придать своей доверенной саламандре новую форму — единственную, с помощью которой можно было пересечь покрытое руинами пространство с необходимой скоростью. Если бы саламандры не были его друзьями, если бы их пришлось принуждать, заклинание, которым воспользовался Камерон, почти наверняка убило бы его.
   Он собирался создать Огненную Кобылицу.
 
   Крики доносились из района Миссион-стрит и Третьей улицы: это было единственное, в чем Роза не сомневалась. Каким-то чудом во время землетрясения ее очки не разбились, но в воздухе висела такая густая пыль, что разглядеть что-либо было трудно. Здания к югу от Маркет-стрит были в основном кирпичными или деревянными, и причиненный им ущерб оказался ужасен. Кварталы между Палас-отелем и набережной и вдоль Третьей улицы представляли собой сплошные развалины: строения здесь рухнули, как карточные домики. Именно оттуда неслись стоны раненых и погребенных под обломками. Роза не знала, почему там, где она нашла убежище, разрушений было относительно немного, в то время как почти весь остальной город лежал в руинах. Там, впереди, люди страдали от ран, были засыпаны, возможно, умирали, и она кинулась им на помощь.
   На улицах стали появляться люди, выбежавшие из уцелевших домов, по большей части полуодетые. Потрясенные, бледные, растерянные, они переговаривались шепотом, глядя в сторону разрушенных кварталов, откуда доносились вопли.
   Роза не успела далеко уйти, когда случился еще один толчок — более слабый, но не менее устрашающий. Она не устояла на ногах и упала на колени.
   Но как только земля перестала колебаться, девушка вскочила на ноги: продолжающиеся крики влекли ее вперед. Одежда мешала ей, и наконец Роза, остановившись посреди улицы, не обращая внимания на взгляды людей, сбросила нижние юбки и оторвала подол. Она хотела бросить ненужные тряпки, но потом спохватилась и побежала дальше, перебросив их через плечо.
   На крики о помощи откликнулись в основном мужчины — без пиджаков, некоторые в ночных рубашках. Скоро Роза поняла, куда они бегут. Здесь, в районе, известном как Край Щели, дома были деревянными — точнее, были раньше: теперь от них остались груды досок и черепицы. Многие из них были дешевыми гостиницами, и к одной из них как раз и бежала толпа.
   Как только Роза оказалась рядом, ей стало ясно, что от нее будет мало пользы. Спасательные работы начались с разбора завалов; нужно было растаскивать доски, прежде чем удавалось добраться до человека, и оставалось лишь надеяться, что человек окажется живым. Потом приходилось ждать, пока его унесут, и только тогда можно было снова разгребать обломки. Это была работа для сильных мужчин: даже тот прилив энергии, который сопровождал истерическое возбуждение Розы, не позволил бы ей поднять и одной доски. Впрочем, если она не могла вызволять жертвы, она могла оказывать им первую помощь; этим Роза и занялась.
   Раненых укладывали вдоль улицы в ожидании, когда найдутся повозки, на которых их можно было бы отвезти в госпиталь. Роза и две или три другие женщины принялись перевязывать раны, которые можно было бы скорее увидеть на поле битвы, чем в городе. Только немногие из спасенных отделались легко; большинство пострадавших истекали кровью, у них были сломаны или изрезаны осколками стекла руки и ноги, головы проломлены. Всюду лилась кровь, и одна из женщин, более опытная в таких делах, чем Роза, сразу двинулась вдоль ряда раненых от одной жертвы к другой, накладывая жгуты, чтобы остановить кровотечение.
   Нижние юбки Розы скоро оказались изорваны на повязки. Рядом находились руины гостиницы, и девушка не раз рылась в них в поисках простыней, чтобы продолжать перевязывать раны. Эта ужасная работа не оставляла места страху или отвращению. Роза уже давно потеряла счет людям, прошедшим через ее руки; ею овладела мрачная бесчувственность, она больше не терзалась, видя, как из-под развалин извлекают одно безжизненное изуродованное тело за другим и уносят с глаз подальше. Все время подходили жители уцелевших домов, приносили простыни для перевязки раненых и одеяла, которыми накрывали трупы. Роза выпрямилась, чтобы взять из рук растрепанной девочки кружку с водой, и только тут с изумлением обнаружила, что солнце стоит уже высоко. Она взглянула на часы, чтобы узнать, который час.
   Было всего семь. Розе казалось, что она уже долгие часы перевязывает раненых.
   Девушка закашлялась и глотнула воды, чтобы промочить горло: ветер нес едкий дым. Должно быть, многие дома в городе загорелись.
   «Слава Богу, что пожарная служба Сан-Франциско — одна из лучших в стране», — подумала Роза, Сегодня пожарным найдется много работы.
   Роза вернула кружку девочке, разносившей воду, и наклонилась, чтобы оторвать от простыни еще одну полосу для перевязки. В этот момент чья-то рука легла ей на плечо. Роза выпрямилась; даже изнеможение не помешало ей возмутиться подобной бесцеремонностью.
   Перед ней стоял Саймон Белтайр, и гневные слова застыли у Розы на языке под взглядом этих блестящих черных глаз.
   Его изящный костюм и шляпа были безупречны, на них, казалось, даже не оседала пыль.
   — Мисс Хокинс, — сказал Белтайр со сверхъестественным спокойствием, — пожалуйста, пойдемте со мной. Здесь вы не можете сделать ничего существенного.
   — Ничего существенного? — бросила Роза, стряхивая его руку. — Вы с ума сошли! Посмотрите вокруг! Люди погребены под обломками, они умирают! Почему вы не помогаете спасать их? Ради Бога — вы же Повелитель Огня, вы могли бы по крайней мере остановить пожары!
   Белтайр оглядел развалины, покрытые, как муравьями, растаскивающими доски и камни людьми, и на его лице появилась жестокая улыбка: люди и в самом деле значили для него не больше, чем насекомые. От этой улыбки по спине Розы пробежал озноб — выражение его лица было совершенно не человеческим. В этот момент девушка поняла, кого ей напоминает Белтайр: Мефистофеля.
   — Я никого из них не знаю, и они для меня ничего не значат, — холодно сказал Белтайр. — Какое мне дело до их благополучия!
   Роза попятилась от него.
   — Значит, благополучие незнакомцев для вас ничего не значит? — спросила она со странным спокойствием. — Вам безразлично, будут они жить или умрут?
   — Конечно, — нетерпеливо бросил Белтайр. — Это же просто чернь, их жизнь не имела смысла до землетрясения, не имеет его и сейчас. Нам следует позаботиться о собственных успехах, а не о тех, кого мы даже не знаем.
   Как ни удивительно, именно эти его слова освободили Розу от наваждения и подтвердили то, о чем она думала перед землетрясением. Ее безопасность заботила Белтайра не больше, чем жизнь этих несчастных. Она была для него всего лишь инструментом, нужным для уничтожения Ясона, который потом можно было бы выбросить.
   — Интересное замечание, мистер Белтайр, — холодно сказала Роза, — учитывая, что вы познакомились со мной меньше суток назад, а разговаривали мы не больше получаса, Я не назвала бы нас с вами близкими знакомыми — даже вы не сможете притвориться, будто это не так.
   Разговаривая, Роза все дальше пятилась от развалин, где продолжались спасательные работы. Ей совсем не хотелось, чтобы, если Белтайр прибегнет к насилию, пострадали невинные.
   «Я начинаю рассуждать совсем как Ясон…»
   Белтайр вздрогнул, пораженный отпором, но быстро взял себя в руки. Рассмеявшись, он протянул Розе руку:
   — Бросьте, мисс Хокинс. Будьте же разумны. Не собираетесь же вы равнять себя с этими…
   — Меньше года назад я жила точно в таком же пансионе, с точно такими же людьми и надеялась — если можно это так назвать — на карьеру, очень сходную с их занятиями, — ледяным тоном ответила Роза. Отступая в сторону, она споткнулась и упала, но быстро поднялась. Падение было намеренным: когда она выпрямилась, в руке, скрытой за спиной, Роза сжимала большой кусок кирпича. — По-моему, вам лучше оставить меня в покое, мистер Белтайр. Я скорее рискну остаться с Ясоном Камероном, чем с вами. Мне кажется, это было бы гораздо безопаснее.
   Белтайру понадобилось мгновение, чтобы понять, что имеет в виду Роза. Он оскалил зубы, лицо его совершенно изменилось. Теперь девушка ясно видела, что скрывалось за благообразной внешностью.
   Роза не стала ждать, пока он ее схватит. Швырнув кирпич ему в лицо, она повернулась и бросилась бежать.
   Улицу заполнили густые клубы дыма — всюду полыхали пожары; Роза надеялась, что дым поможет ей скрыться. Ей следовало догадаться, что с Повелителем Огня такой номер не пройдет.
   Она пробежала шагов пятьдесят, когда Белтайр снова появился перед ней; его красивое лицо было обезображено сломанным кровоточащим носом. Каким-то образом ему удалось перехватить Розу. Она попыталась увернуться и убежать, но Белтайр схватил ее за руку и притянул к себе прежде, чем она успела применить уловку, которая помогла ей в борьбе с Дюмоном. Он был необыкновенно силен, и Роза чувствовала себя в его руках тряпкой.
   Белтайр ударил ее кулаком в лицо и швырнул на землю; очки отлетели в сторону. Девушке было очень больно, она едва не потеряла сознание, когда колени ее с силой ударились о землю. Роза боролась с дурнотой и победила обморочную слабость. Оказавшись почти слепой, она могла только попытаться отползти на четвереньках в сторону. Белтайр сделал шаг к ней и дернул за руку, чтобы поднять на ноги; голова Розы закружилась, но теперь она могла, так же как с Дюмоном, повиснуть на противнике и попытаться лягнуть его.
   Однако Белтайр был сильнее и проворнее Дюмона. Он с рычанием швырнул ее на груду обломков, и Роза задохнулась от боли. Она отчаянно пыталась сделать вдох, когда Белтайр — грозная черная фигура на фоне клубов дыма — снова приблизился к ней.
   — Ах ты маленькая дрянь! Дюмон был прав! Слушай меня, уличная сучка! Или ты будешь помогать мне, или я собственными руками выбью из тебя…
   — Прочь от нее, Белтайр!
   Раздавшийся рядом голос заставил Розу задрожать, но не от радости, а от страха.
   — Ясон! — вскрикнула она, преодолевая резкую боль в подбородке и вслепую пытаясь повернуться туда, где, как ей казалось, должен был находиться Камерон. — Не надо! Оставьте меня! Он хочет использовать меня как приманку в ловушке!
   — Я это прекрасно знаю, Роза.
   Девушка ничего не могла рассмотреть отчетливо, но Камерон был не один; рядом с ним высилась огромная светящаяся фигура, а вокруг сновали маленькие огненные существа. Саламандры — но что еще?
   — Вы явились вооруженным, как я вижу. — К Белтайру снова вернулось хладнокровие. Он по-прежнему был так близко к Розе, что при желании мог ее схватить прежде, чем Ясон успел бы вмешаться. — Огненная Кобылица! Вы превратили одну из ваших саламандр в Огненную Кобылицу? Ясон, это вам дорого обойдется. Слишком дорого, пожалуй!
   — Уходите, Белтайр, нам с вами не обязательно сражаться, — бросил Камерон. — Дюмона я уже вывел из игры. У вас теперь нет подмастерья, из которого вы могли бы высасывать силы.
   Белтайр усмехнулся:
   — Тем легче мне будет разделаться с вами. Убийство Дюмона, да и создание Огненной Кобылицы должны были потребовать от вас много сил. Уж не из-за Дюмона ли ваш увядший цветочек сбежал в город? Я так и рассчитывал: действия Дюмона должны были привести к нужным мне событиям.
   Он сделал шаг к Розе. В густом дыму, без очков, девушка не видела, куда можно от него скрыться.
   — Существует альтернатива, Ясон, — продолжал Белтайр пронзительным голосом. — Если вы поддадитесь ярости, которая кипит в вас, вы лишитесь помощи Огненной Кобылицы и своих саламандр и к тому же навсегда останетесь в своем достаточно непривлекательном виде, однако, возможно, сумеете убить меня прежде, чем я разделаюсь с вашим синим чулком. — Он сделал еще один шаг к Розе. — Если же нет, я, пожалуй, прикончу вас или ее, а то и обоих. Скорее всего так оно и будет. Роза зажмурилась и затаила дыхание. Она чувствовала, как отчаянно Ясон борется со слепой яростью.
   — Вы блефуете, — прорычал он, когда Белтайр сделал еще один шаг.
   — Ничего подобного. Я специально побывал дома прошлой ночью, чтобы взять этот любопытный манускрипт. — Роза услышала шелест пергаментных страниц. Белтайр многозначительно кашлянул.
   «Продолжай, продолжай болтать, негодяй! — думала Роза, лихорадочно стараясь направить свой разум по нужному пути; сейчас ей не могли помочь обычные ритуалы, а боль во всем теле мешала сосредоточиться. — Дай мне время!»
   — Здесь вполне определенно говорится, что каждый раз, когда вы впадаете в ярость и проливаете кровь, вы все крепче срастаетесь с сущностью волка. Чем сильнее гнев, тем нерасторжимые связь. — Белтайр усмехнулся. — Более того, если пролитая вами кровь — человеческая, вы, так сказать, забили гвозди в крышку собственного гроба. Очень возможно, что даже симпатичное заклинание, которое здесь приводится, не сможет вернуть вам человеческий облик.
   Роза услышала скрежет когтей по камню, но Камерон промолчал.
   — Так что же, Камерон? — издевательски протянул Белтайр. — Подожмете хвост и уползете, оставив мне свою сучку? Я буду бить ее до тех пор, пока она не покорится или не умрет. А может быть, сразитесь со мной как маг с магом и попытаетесь спасти ее и отобрать у меня заодно этот манускрипт, хоть и знаете, что я сильнее? Или дадите волю ярости и растерзаете меня? — Белтайр расхохотался. — Вы же понимаете, что последний выбор — единственный шанс для вас спасти и свою, и ее жизнь. При этом вы даже, возможно, завладеете манускриптом.
   Роза услышала рычание Камерона… Но теперь она была уже готова. Она широко открыла глаза — хоть и мало что при этом увидела — и раскинула руки, призывая на помощь магию Воздуха. Она щедро выплеснула свою духовную силу. Она не ожидала, что ее сразу охватит такое изнеможение… Но, может быть, раз ее договор с сильфами не основан на принуждении, на помощь ей явится не только знакомый дух, но и кто-то из его родичей, привлеченный отданной ею энергией?
   В тот же момент на ее призыв явилась не пара-тройка сильфов, а целая армия. Они вились вокруг, как рой разъяренных пчел; Роза не могла понять, что вызвало такой гнев духов Воздуха.
   — Помогите ему! — крикнула Роза, вслепую указывая на Ясона.
   Она не смогла бы описать звуки, которые раздались в ответ: в них было и ликование, и холодная издевательская насмешка, и боевой клич. Роза почувствовала, что сильфы только ждали ее приказа, который позволил бы им пересечь границу, отделяющую их владения от реального мира. Теперь она поняла: когда-то в прошлом Белтайр совершил нечто, вызвавшее гнев детей Воздуха. Роза поежилась, ощутив их бездушную жажду мести.
   «Воздух питает Огонь…» Ясон словно ждал именно этого момента. Как только появились сильфы, он выпустил всех своих саламандр, и духи двух стихий закружились вокруг Белтайра. Тот выругался от неожиданности и призвал себе на защиту собственных саламандр.
   Слишком поздно!
   «Воздух питает Огонь».
   Сильфы вихрем носились вокруг Белтайра, втягивая в это миниатюрное торнадо саламандр Ясона и раздувая их пламя. Белтайр оказался окружен огненным коконом; хотя подвластные ему многочисленные духи Огня и пытались его защитить, без помощи сильфов они не имели для этого достаточно сил. Власть над огнем какое-то время давала Белтайру возможность сопротивляться, но длилось это недолго. Духи Воздуха питали своей яростью немногих саламандр Камерона и его Огненную Кобылицу, сделав их во сто крат сильнее. Крики Белтайра превратились в хрип: сильфы задушили его, лишив воздуха.
   Роза зажала уши и зажмурилась, когда Белтайр вскрикнул в последний раз.
 
   Камерон помог Розе подняться. Она без сил привалилась к нему; маг сразу понял, как безрассудно тратила Роза энергию в сражении: она не упала бы в его объятия, если бы могла держаться на ногах.
   Одной рукой поддерживая девушку, Камерон протянул другую, и его любимая саламандра, та самая, которая пожелала превратиться в Огненную Кобылицу, подала ему Розины очки. Камерон осторожно надел их ей. Роза наконец смогла поднять руку, чтобы поправить дужки, и взглянула на Ясона. На ее щеке образовывался огромный лиловый синяк.
   — Ох, Ясон… — Роза помотала головой. — Я… Он и в самом деле…
   — Да, — мрачно ответил Камерон. — К несчастью, с ним вместе погиб и манускрипт.
   — Какая разница! — взволнованно воскликнула Роза, вцепившись в него так крепко, словно хотела никогда не выпускать.
   Камерон сделал глубокий вдох и в свою очередь оперся о стену полуразрушенного здания.
   — Я не умею объясняться в любви… — начал он.
   — Я тоже, — перебила его Роза.
   — Тогда я сделаю это за вас обоих, — произнес усталый старческий голос. Из клубов дыма, хромая, появился господин Пао; его поддерживал молодой китаец с лицом, изуродованным старыми ожогами. — Вы влюблены в Розу, она — в вас. Вы подходите друг другу, и все у вас будет хорошо. К несчастью, из-за смерти этого жалкого Белтайра его саламандры остались без хозяина, и теперь их ярость обрушится на разрушенный город. Никто из нас ничего с этим поделать не может; остается только бежать.
   — Ах вы шарлатан! — рявкнул Камерон — точнее, попытался рявкнуть. Только теперь он обнаружил, что сил ему хватает лишь на хриплый шепот. — Где вы были, когда мы больше всего в вас нуждались?
   Потом он внимательнее присмотрелся к Пао и понял, что тот столь же измотан, как и они; старик слишком устал, чтобы ответить.
   — Господин Пао сдерживал драконов, иначе они так трясли бы землю, что не осталось бы ни одного целого строения от Лос-Анджелеса до Портленда, Повелитель Огня, — сказал незнакомый китаец и поклонился. — Прости меня, Повелитель Огня. Я не назвался: я Хо, Повелитель орлов.
   — Повелитель Воздуха! — выдохнула Роза, выпрямившись. Камерон отпустил ее, и девушка поклонилась Хо. — Это из-за вас сильфы… орлы так ненавидели Белтайра?
   Господин Хо только снова поклонился.
   — Прошу вас… Мы все можем обсудить в доме Повелителя Огня — там безопаснее. Посмотрите! — Он показал куда-то за спину Камерона. Тот обернулся и увидел языки пламени, подбирающиеся как раз к тому полуразрушенному дому, около которого они нашли убежище. Камерон вздрогнул: он думал, что все усиливающийся жар — следствие сражения саламандр с сильфами, а вовсе не пожара.
   — Господи Боже! — Он рванулся в сторону пылающих развалин. — Там же еще есть заваленные… живые люди!
   Однако, сделав единственный шаг, Камерон упал на колени.
   — У вас не осталось сил, как и у нас с господином Пао и у нее, — показал на Розу Хо, помогая Камерону подняться на ноги. — Мне очень жаль, Камерон. Несчастным жертвам придется умирать или спасаться без нашего вмешательства. Мы им ничем не поможем, если тоже погибнем.
   Камерон в отчаянии опустил голову. Когда он поднял глаза, то встретил печальный и полный нежности взгляд Розы.
   — Мне не хотелось бы соглашаться с этим, но… Мои саламандры тоже обессилели, — сказал он. — Мне не удастся укротить ни одного из разбушевавшихся духов пламени. Вы правы, Хо, Есть ли у вас средства передвижения?
   Господин Пао щелкнул языком, и на улице показалась маленькая тележка, запряженная двумя осликами.
   — Садитесь! — распорядился старик. Камерону едва хватило сил помочь Розе, а потом самому неуклюже влезть на сиденье. Господин Пао вскарабкался на место возницы, Хо пристроился с ним рядом. Тележка покатилась по улице гораздо быстрее, чем ожидал Камерон: ведь тянули ее два маленьких ослика.
   Он прижал к себе Розу; девушку это, по-видимому, вполне устроило.
   — Пао был прав? — тихо спросил Камерон.
   — Разве он когда-нибудь ошибается? — ответила Роза и даже сумела улыбнуться.
   Камерону ничего больше не было нужно. Среди огня, боли, разрушений уцелело самое драгоценное сокровище.

Эпилог

   Роза Камерон заканчивала перевод, покусывая кончик карандаша. Господин Хо будет доволен, подумала она. Ей и самой нравился результат ее трудов.
   За последний год Сан-Франциско, как легендарная птица-феникс, поднялся из пепла пожарищ; огонь тогда уничтожил большую часть города. К удивлению одних, к огорчению других Чайнатаун был восстановлен так же быстро, как и другие районы. Этому в немалой степени способствовали крупные суммы, вложенные в строительство Ясоном Камероном.
   Разъяренных саламандр Саймона Белтайра утихомирить не удавалось до тех пор, пока они не выместили свой гнев на городе, почти совсем его уничтожив. То, что не было разрушено землетрясением, поглотило пламя. Под обломками домов погибло столько жертв, что точное их число так и осталось неизвестным. Многие пожары возникли от вполне естественных причин, но когда саламандры вырвались из-под власти человека, огонь запылал со сверхъестественной яростью.
   Повелители Земли и Воздуха Пао и Хо нашли убежище в доме Камерона, и господин Пао все еще жил там по приглашению хозяина. Повелитель орлов Хо завершил обучение Розы и помог ей выдержать последнее испытание; впрочем, после событий 18 апреля оно представлялось Розе детской забавой. Еще одним событием, прежде чем Хо вернулся в город, чтобы помочь восстановить Чайнатаун, было бракосочетание Ясона и Розы: Хо как пресвитерианский священник обвенчал их.
   Камерон, по крайней мере внешне, так и не стал полностью человеком; однако в душе он был теперь гораздо более человечен, чем раньше. Роза часто дразнила его, говоря, что стоит ей снять очки, и его внешность теряет всякое значение — ей он тогда казался не более зловещей фигурой, чем любой другой мужчина с длинной бородой.
   Хуже всего перенес события весны 1906 года господин Пао. Его здоровье теперь оставляло желать лучшего: драконы потребовали от него очень многого в обмен на то, что пощадили окрестности Сан-Франциско. Как только возбуждение, связанное с землетрясением, спало, старик слег, и его пришлось выхаживать много недель. Однако теперь он уже чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы вновь заняться составлением лекарственных смесей, и именно благодаря его травам Камерон не испытывал больше боли и смог справляться с приступами ярости. Магия Повелителя Огня и собственная сила Повелителя драконов сохранили в неприкосновенности драгоценное содержимое банок и пакетов в лавке старого аптекаря. Его подмастерья — как в магии, так и в траволечении — привезли ему в поместье Камерона все коробки, ящички и мешочки с травами. С тех пор нередко к роскошному дворцу Камерона подъезжали запряженные осликами тележки с нуждающимися в помощи пациентами. Получив от господина Пао и мудрый совет, и лекарства, довольные посетители возвращались обратно в Чайнатаун.
   Роза так никогда и не узнала, из-за чего господин Хо поссорился с Саймоном Белтайром, да ее это и не очень интересовало. Она достаточно хорошо представляла себе привычки гнусного негодяя, чтобы не стремиться узнать больше.
   Роза встала из-за стола и потянулась. В окно ей было видно, как Ясон прогуливает Заката: человек и конь совершали сложные и точные упражнения выездки. Еще немного, и Роза присоединится к ним на своей маленькой лошадке по кличке Заря. Изящная арабская кобылица была прекрасной парой Закату.
   Интересно, думала Роза, глядя на Ясона с Закатом, долго ли еще ее мужа будет удовлетворять спокойная жизнь в поместье.
   «Вряд ли долго», — решила она.
   Теперь, когда он снова был здоров и бодр, Камерон стал заговаривать о путешествии.
   Что ж, почему бы и нет? По словам господина Пао, среди жителей южных островов и Дальнего Востока его внешность не будет вызывать особого интереса. Его просто сочтут еще одним «белым дьяволом».
   «Только гораздо более добрым, чем остальные» дьяволы «. У этого зверя истинно человеческое сердце».
   В конце концов, разве не только это имеет значение?