Лэндис Джил Мари. Пока не наступит завтра (Любовный венок)

   «А что им было делать?» – хотел спросить Дейк, но прикусил язык. Минна выросла и была воспитана так, что ее жизнь зависела от рабов. Он и не ждал, что она изменит свою точку зрения на рабство.
   – Минна, прежде чем мы войдем, я хочу знать еще одну вещь.
   Нахмурившись, она нетерпеливо посмотрела на него:
   – Что такое?
   – Когда умер мой отец? Элайджа сказал, что его смерть была внезапной. – Дейк надеялся, что его отец не страдал, не зачах от тоски.
   Минна взглянула в сторону невольничьего поселка, а потом – на Дейка.
   – Папаша Рид умер в шестьдесят четвертом, но это не была внезапная смерть. Похоже, Элайджа толком ничего не помнит. Он долго и мучительно болел, у меня просто сердце разрывалось. Я старалась ухаживать за ним, как могла. Это случилось сразу после того, как я потеряла дорогих папу и маму, – они сгорели. – Она отвернулась и вытерла глаза. – Берк приехал домой через несколько недель после смерти папаши Рида и сделал мне предложение. Конечно, он хотел, чтобы я осталась здесь, в Риверглене, и, слава Богу, я согласилась. Я была здесь и сказала сборщикам налогов, что ты сражаешься на стороне Союза, поэтому они оставили Риверглен в покое.
   Она нажала на дверную ручку, прежде чем Дейк ответил ей, и вошла в дом. Дейк последовал за ней.
   Его потрясла пустота комнат, ставших похожими на пещеру. Восточные ковры, старинная мебель, хрустальные люстры, вазы, картины, шторы – почти все забрали сборщики налогов. Минна никак не комментировала эти потери, пока они шли по холлу к винтовой лестнице, ведущей на второй этаж.
   Лестница была изуродована дырками от гвоздей: раньше тут была прибита ковровая дорожка. Звук их шагов по голому полу был непривычно громким и эхом разносился по пустой лестнице.
   – Берк переехал в твою комнату, – сказала она, пока они шли по коридору. – Там лучше вид из окна. А я – в хозяйской комнате: Берк настоял на этом. Но, конечно, теперь, когда ты вернулся, я займу комнату на первом этаже.
   Слушая ее вполуха, Дейк с облегчением подумал, что Берк не мог видеть его из окна: окна комнаты, в которой Дейк жил прежде, выходили на противоположную сторону, на реку. Но он все же боялся, что его неожиданное появление окажется не столь уж полезным Берку в его состоянии.
   – Может, ты войдешь первая и скажешь ему, что я здесь, – предложил Дейк.
   Она взяла его за руку.
   – Мы войдем вместе, как мы делали всегда, когда он подбивал нас на шалости, помнишь?
   Дейк глубоко вздохнул. Он бы предпочел прыгнуть с моста в реку Теннесси, чем войти в свою бывшую комнату и встретиться лицом к лицу с братом. Минна втолкнула его в комнату, ободряюще пожав руку.
   Дейк не сразу узнал в живом скелете, сидящем у окна, своего брата. Некогда широкие, гордо развернутые плечи опустились. Щеки и подбородок заросли поседевшей бородой, седина тронула и его редеющие волосы. Берк выглядел старше своих лет. Его плечи прикрывала вязаная шаль. Того, что осталось от нижней части его тела, видно не было.
   Дейк шагнул вперед и остановился. Комок застрял у него в горле. В десять раз лучше столкнуться с компанией вооруженных головорезов, чем увидеть своего брата в таком положении. Но отступать было уже слишком поздно. Минна улыбнулась ему и кивнула.
   Дейк сделал шаг вперед, и тут Берк заметил его. Он попытался выпрямить плечи, но этот жест был таким беспомощным, что у Дейка внутри все перевернулось от жалости.
   – Убирайся! – скомандовал Берк придушенным, хриплым голосом.
   Дейк снова шагнул вперед.
   – Ты не заставишь меня уйти. Я больше месяца добирался до дому, большой брат, – сказал Дейк, снова переходя к своему медленному южному говору, от которого он почти отвык в армии.
   Берк вцепился руками в подлокотник кресла и повернулся к Минне.
   – Это ты сделала! Ты уговорила его приехать сюда.
   Минна кивнула, прежде чем Дейк успел что-либо ответить:
   – Да, это я. Потому что пришло время, чтобы кто-то встал рядом с тобой, Берк Рид. Тебе пора покинуть это кресло и начать приводить твой дом в порядок.
   – Твой дом, ты хочешь сказать, – огрызнулся он. – Ведь ты получила все, что хотела, не так ли, Минна? А теперь ты в придачу получила и брата, которого заслуживаешь. Победителя! Янки возвращаются, не так ли? Все приветствую т героя-победителя!
   – Довольно, Берк, – произнес Дейк. – Ты можешь вымещать раздражение на мне, но Минну оставь. Она стояла рядом с тобой все это время.
   – Может, ты не заметил, мой маленький брат, – вспомнил Берк его прежнее прозвище, – я вообще не могу стоять.
   Дейк осмелился взглянуть на ноги брата. От левой осталась культя до колена. Там, где должна быть правая нога, не было ничего. Дейк сглотнул слюну, посмотрел на портрет отца, стоявший на комоде, и перевел взгляд на Берка.
   – Брата, которого я помню, ничто не могло бы сломить.
   – Лучше бы, брат, которого ты помнишь, умер.
   Минна заплакала и подбежала к Берку. Она обняла его за плечи, не обращая внимания на то, что он протестующе ее отталкивал.
   – Не говори так, если любишь меня!
   – Я не люблю тебя!
   – Ты говоришь неправду, дорогой, я знаю.
   Удивленный этой грубой перебранкой, Дейк решил вмешаться:
   – Я думал, вы помолвлены.
   – Так и есть, – уверила его Минна.
   – Это не так, черт побери, – одновременно выкрикнул Берк.
   Перебив Минну, он продолжал:
   – Когда меня выписали из госпиталя и отправили домой, я сказал ей, что она мне больше не нужна.
   Дейк понимал, что под гневными выходками его брата скрывается боль. Было ясно, что он решил оставить любимую женщину, потому что считал себя уже ни на что не способным.
   – Мне кажется, леди сама должна принимать решение о разрыве помолвки, – сказал брату Дейк.
   – А мне кажется, – ответил Берк, не замечая свалившейся с его плеч шали, – что тебе надо повернуться и проваливать отсюда.
   Сила, вновь прозвучавшая в голосе брата, заставила Дейка улыбнуться. Голос Берка внезапно вывел Дейка из подавленного состояния.
   – Ты готов вновь заняться землей, Берк? – спросил Дейк, не обращая внимания на скорбное лицо Минны.
   – Каким образом? Некому работать в поле, у нас нет денег на семена хлопка, не на что нанять работников, нечем платить налоги!
   – Я скопил кое-что.
   – Это деньги янки. Деньги, которые ты заработал, убивая нас. Деньги, которые ты получил за то, что я потерял ноги, потерял свое мужское естество.
   Минна громко зарыдала. Дейк сердито взглянул на нее.
   Берк раздраженно крикнул ей, чтобы она вышла из комнаты.
   – И прихвати его с собой! – завопил он.
   Минна встала и, приподняв подол своей крашеной юбки, вышла из комнаты.
   – Если ты хочешь, чтобы и я убрался отсюда, тебе придется самому меня выкинуть, – предупредил Дейк.
   – Я не хочу, чтобы ты был здесь. Я не рад тебе.
   – Перестань орать, Берк. Тебя слышно в Декейтере. Здесь мой дом, и я никуда не уеду отсюда.
   – У тебя нет дома с тех пор, как ты оказался на стороне янки.
   – Если бы отец был жив, я уверен, что он не согласился бы с тобой, большой брат.
   – Но его уже нет, а значит, это место принадлежит мне. Я не рад тебе!
   Дейк присел на край своей бывшей кровати. Было что-то нелепое в этой ситуации: все вокруг было знакомым, родным, но в то же время, Берк действительно мог при желании выкинуть его отсюда. В глубине души Дейк не верил, что Берк зайдет так далеко. Тот замолчал, пытаясь справиться с волнением.
   В комнате пахло лекарствами, настойкой опия и застоявшейся мочой. Дейк подошел к окну и распахнул его. Свежий ветер ворвался в комнату, вздымая желтые кружевные занавески, перелистывая страницы открытой книги, лежавшей на маленькой тумбочке у кровати.
   – Я хочу что-нибудь сделать, чтобы помочь, – снова заговорил Дейк. – Все, что ты скажешь.
   – Тогда – убирайся! – прорычал Берк.
   – Мне начинает казаться, что ты действительно этого хочешь.
   – Я не хотел тебя больше видеть. Ты для меня умер, Дейк. Умер и похоронен, как и все прошлое. Мама, отец, Риверглен, Конфедерация ... Все умерло и похоронено.
   Дейк вновь подошел к кровати. Он присел на край, чтобы не возвышаться над Берком, который смотрел на него с подозрением, наклонился вперед. Тихим, но решительным тоном командира, которым он так часто отправлял солдат в бой, Дейк сказал:
   – Я вернулся, потому что нужен тебе. Я буду приходить каждый день до тех пор, пока ты не убедишься, что отрицательный ответ меня не устраивает? Ты знаешь, почему?
   Он не ждал ответа, слишком хорошо зная, что его, черт возьми, не будет.
   – Потому что, если бы в этом кресле сидел я, и ты был бы нужен мне, ничто на свете не остановило бы тебя. Ничто! Ты бы пришел мне на помощь, Берк! Подумай об этом!
   Он пересек комнату и вышел. За его спиной в молчании сидел человек, навеки прикованный к креслу. Минна ждала в коридоре, прижав ладони ко рту. Они так и стояли в тишине пустого коридора, когда из-за закрытой двери раздался вопль Берка:
   – Не смей возвращаться! Лучше проваливай ко всем чертям!

   Даже вернувшись домой, ты не обязательно захочешь там остаться.

Ненни Джеймс

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

   Дейк оглянулся на дверь. Ему хотелось вернуться к брату, но он знал, что сейчас не время это делать. Он поступит именно так, как сказал, – вернется завтра, послезавтра, – он будет возвращаться до тех пор, пока Берк не послушает его. А пока надо дать Берку время привыкнуть к этой мысли.
   Минна дотронулась до его руки, напоминая о своем присутствии.
   – Хочешь кофе?
   – Нет, – ответил он, чувствуя, как стены давят на него. – Если ты не возражаешь, Минна, я пройдусь и осмотрю землю.
   Они подошли к лестнице. Она впереди.
   – Я пойду с тобой.
   – Спасибо, но мне нужно побыть одному.
   Они были уже в самом низу лестницы, когда Минна внезапно остановилась. Она вдруг стала на удивление холодной и сдержанной. От эмоций, прорвавшихся наружу во время сцены наверху, не осталось и следа. Она привыкла к новому Берку, а он еще нет. Дейк подошел к ней. Его шаги отдавались от мраморного пола. Минна все еще стояла на ступеньке, поэтому Дейку пришлось поднять голову. Она была задумчивой, ее бирюзовые глаза изучающе смотрели на него.
   – Ты можешь оставить свои вещи в хозяйской спальне, – сказала она. – Я освобожу комнату.
   – Я все оставил в гостинице «Полк», – ответил Дейк.
   Что-то помешало ему рассказать, что вместе с ним прибудут еще двое гостей. Она и так расстроена. Вот завтра он скажет Минне, что приехал в Декейтер не один. Завтра он привезет в Риверглен Кару и Клея.
   – В гостинице? – Она явно была оскорблена и не смогла скрыть этого. – Почему, зачем? Здесь твой дом, Дейк. Он настолько же принадлежит Берку, насколько и тебе.
   – Я не знал, как меня здесь примут, Минна. Теперь, увидав его, я рад, что не задержался и приехал. Я вернусь завтра и вновь попробую его уговорить, но сейчас уже поздно. Мне надо вернуться и собрать все необходимое, прежде чем я приеду назад.
   – Понятно.
   Она была так подавлена, что он, может быть, согласился бы остаться, но ему нужно было осмотреть их земли и вернуться к Каре.
   – Не расстраивайся. Я завтра вернусь.
   Молодая прислужница вошла в дом с черного входа и молча ждала, когда они ее заметят. Дейк не узнал ее, но улыбнулся, пытаясь припомнить, была ли она на плантации, когда он уезжал, или появилась позже. Девушка молчала, с любопытством рассматривая его. Минна еще раз озабоченно взглянула на Рида и лишь затем обернулась к служанке:
   – Ну, Патси, что еще?
   – На обед будет белая фасоль и ветчина, мисс Минна. Вас это устраивает?
   Минна вздохнула:
   – Вполне. Не вынимай парадных тарелок. Мистер Рид не останется обедать.
   – Хорошо, мэм.
   Взволнованная девчонка то ли поклонилась, то ли присела в реверансе, и быстро исчезла.
   Минна вздохнула:
   Нашу старую кухарку украли Хэммонды, можешь в это поверить? Они предложили ей плату вдвое большую, чем всем здесь платят за работу. Ей дали комнату и разрешили у них столоваться. И вот она оставила нас после двадцати лет работы в Риверглене.
   – Минна, это и есть свободный труд. Это займет у меня несколько лет, но я уверен, что смогу вновь привести здесь все в такой порядок, что и мы сможем неплохо оплачивать трут работников.
   – Лет? Думаю, нам надо все сделать быстрее.
   Он осознал, каким было бы его возвращение, не имей он денег. Дейк решил, что надо будет привезти с собой как можно больше провизии. Цены были невероятно высокими, но купить можно все. Тут до них донеслись крики Берка:
   – Минна! Ты меня слышишь, Минна! Этот негодяй ушел?
   Дейк на секунду закрыл глаза. Эти слова больно ранили его.
   – Мне надо идти ...
   Она взяла его за руку.
   – Дейк, ты ведь и правда вернешься? Ты не позволишь ему запугать тебя?
   Он задержал ее руку в своих ладонях.
   – Я люблю его, Минна. Он – мой брат. Все будет хорошо. Вот увидишь.
   Она улыбнулась – впервые с тех пор, как они вошли в комнату Берка.
   – Я знаю. Все будет хорошо – ведь ты здесь. – Но ее глаза оставались печальными.
 
   Элайджа ждал его на веранде, держа в руках шляпу. Будучи всю жизнь слугой, он не успел измениться за несколько лет свободы. Он наклонил голову в знак уважения к бывшему хозяину и обратился к нему:
   – Я могу снова говорить с вами, масса Рид?
   Дейк аккуратно надел шляпу.
   – Конечно. Чего ты хочешь, Элайджа?
   Элайджа взглянул на дом, словно сомневаясь, можно ли здесь говорить. Дейк понял его намек и спустился с веранды. Он остановился и стал отвязывать Генерала Шермана.
   – Мне жаль, что вы повздорить – вы и масса Берк, – начал Элайджа.
   – Ты все слышал, да?
   – Думаю, его крики слышать во всей округе. Я надеялся, вы не обращать на них внимания.
   – Не совсем.
   – Это радовать мои уши. – Элайджа снова посмотрел на дом, а потом сказал: – Масса Дейк, думаю, вы имеете деньги, чтобы платить налоги за это место.
   Дейк видел, что его бывший слуга так же переживал за судьбу поместья, как и все остальные. Несмотря на все события последних лет, плантация была и оставалась единственным домом Элайджи с тех пор, как он появился на свет.
   Стремясь успокоить его, Дейк произнес:
   – У меня есть деньги, чтобы уплатить налоги, Элайджа. И если я смогу уговорить Берка, я постараюсь восстановить это место. Конечно, будет нелегко: потребуется вера и тяжелый труд. Но я уверен, что Риверглен сможет приносить такие же доходы, как и прежде. Мне понадобится твоя помощь.
   – Должен уверять вас, вы можете мне доверять, масса Дейк. Конечно, я помогать вам. Но мне есть еще кое-что вам сказать.
   Дейк пустил Генерала Шермана шагом по аллее – прочь от дома.
   Элайджа пошел рядом с ним.
   – Перед его болезнь я работать у вашего отца каждый день. Я слышал, он говорил о том, что нужно кое-что спрятать, чтобы не платить десятину южанам. Они собирать много-много кип хлопка – перед концом войны. Ваш отец говорить, вы были правы: Юг никогда не выигрывать. Отдать все конфедератам он не хотел.
   Дейк знал о Хлопковом, или Продуктовом займе, который подписали многие лояльно настроенные конфедераты. Тысячи кип хлопка были уничтожены федеральными налетчиками незадолго до окончания войны, и еще тысячи были сожжены конфедератами, чтобы они не достались юнионистам.
   – Хлопок сейчас продавать почти по четыре сотни долларов за кипу, масса Дейк.
   Цена на хлопок росла после войны, как уровень воды в реке в половодье. Если в Риверглене действительно было спрятано хоть какое-то количество хлопка, это было удачей. В армии Дейк получал все необходимое и мог копить деньги все семь лет. Эти деньги он хотел оставить на черный день, но их бы все равно не хватило, чтобы поднять Риверглен. Спрятанный хлопок помог бы ему оплатить труд работников, которых необходимо нанять, чтобы вернуть землям плодородие. Поскольку Дейк сражался на стороне юнионистов, он рассчитывал, что ему разрешат оставить хлопок, если только он найдет его.
   – А отец не говорил, где собирается прятать хлопок? Ты или кто-то еще может знать? Или, может, ему кто-то помогал?
   – Он мог просить о помощи старого Джима и его ребят. Думаю, он доверял старому Джиму.
   – Как ты считаешь, мы сможем его найти?
   – Теперь это трудно, масса Дейк. Старый Джим умер почти в одно время с вашим отцом.
 
   Дейк присел на обломок, который остался от причала на реке Теннесси. Лунный свет отражался на воде, прятался и вновь появлялся в речной зыби, вызываемой ночным бризом. Сколько раз они – он, Берк и Минна – бегали сюда, играли здесь в прятки, ловили с берега рыбу, ныряли с причала. Когда кому-то из них надо было в город, они зажигали сигнальный огонь и ждали на скамейке под дубами, которые росли на причале. В таких случаях они одевались в парадную городскую одежду. Если капитан проходившего мимо судна видел дым, он причаливал и забирал пассажиров. Невольников обычно отправляли в город с попутчиками, членами семьи, соседями. Все пользовались старым причалом, который был построен задолго до большого дома.
   Рид провел несколько часов, осматривая каждый дюйм необработанных полей; он видел сожженный сарай, в котором раньше стояла хлопкоочистительная машина, обошел до сих пор существовавшую мельницу, построенную из камня и дерева. Пока у него не появилось ни одной догадки о том, куда его отец мог спрятать хлопок, но он надеялся, что папаша Рид подаст ему хоть какой-то знак.
   Хотя в этот вечер мысли об отце не помогли ему найти ключа к тайне, Дейку казалось, что рядом с ним была его мать, пока он бродил по земле, которую они оба так любили. Когда стали сгущаться сумерки, и луна взошла над рекой, он вспомнил многое из того, что она ему когда-то говорила:
   – Я не хотела переезжать сюда, сынок, – сказала она однажды.
   Это было очень давно. Он почти чувствовал, как она идет рядом с ним, двигаясь плавно и грациозно. Она была высокой, привлекательной женщиной, уверенной в себе. Она знала свое место в этом мире.
   – Твой отец купил эту землю, когда здесь ничего не было, лишь несколько ферм в окрестностях. Не было даже соседей – хоть целый день скачи. Декейтер тогда был просто деревушкой. Но я полюбила Риверглен так же, как его любит твой отец, – говорила она сыну.
   Ей не исполнилось и сорока шести, когда она умерла. Ее волосы еще были черны, как смоль, глаза были такими же изумрудными, как и у него, но сияли гораздо ярче.
   – Мне бы хотелось, чтобы старшим был ты, Дейк. Ты по-настоящему любишь землю и людей, – вспомнил Дейк слова матери.
   Она никогда не говорила «наших людей», как обычно землевладельцы называли своих невольников. Теодора Рид так никогда и не свыклась с тем, что ее муж продавал и покупал людей, словно кипы хлопка. Но хоть ей это и не нравилось, она не пыталась переубедить его. Это было не ее делом. Как мать и жена, она знала, что ее роль заключалась в том, чтобы делить с мужем радости и несчастья, следовать его желаниям независимо от того, согласна она с ним, или нет. Она следила за тем, чтобы невольники были накормлены, одеты, ухаживала за ними, когда они болели, принимала их детей и провожала стариков в последний путь.
   Молодой человек спустился вниз к реке, пнул валявшийся на берегу кусок дерева и отбросил его в воду, наблюдая, как течение уносит его. Дейк ничуть не сомневался, что Кара Кальвиния Джеймс смотрит на мир иначе, чем его мать. Не было под луной ничего такого, что она приняла бы с кротостью независимо от того, согласен с ней муж или нет. Он потянулся, потер затекшую шею и выпрямился в полный рост.
   Генерал Шерман стоял в высокой траве недалеко от него и спокойно жевал пожелтевшие стебли растений. Пора было возвращаться в Декейтер. Давно пора. Он попадет туда после полуночи. Взяв в руки поводья, Дейк осознал, что сейчас он уверен только в двух вещах: во-первых, ему придется немало поработать, чтобы вернуть Риверглену его былую славу, и, во-вторых, ему чертовски хотелось снова держать Кару Джеймс в своих объятиях.
   Оттого ли, что его мысли были где-то далеко, или, вернувшись домой, он потерял обычную осторожность, но, как бы там ни было, он не услышал, что кто-то приближается к нему по мокрой от росы траве. Дейк успокоил коня ласковыми словами, и уже было собрался вскочить в седло, как вдруг удар обрушился на его голову. В глазах у Дейка потемнело ...
 
   Сквозь дремоту Кара услышала за дверью какой-то шорох. Это даже и сном нельзя было назвать: она лишь прилегла одетая на кровать, ожидая Дейка, и задремала. Девушка решила не спать и выгнать его, когда он вернется, за то, что он заставил ждать так долго, хотя пообещал вернуться как можно раньше.
   Шорох послышался снова. Кто-то пытался открыть дверь.·Она вскочила на ноги и, стараясь двигаться как можно тише, подбежала к двери. Приложив ухо к замочной скважине, услыхала, что кто-то силится попасть ключом в замок.
   – Убирайтесь, или я закричу, – прошептала она.
   – Кара! Открой дверь, ты мне нужна.
   Она сразу узнала его голос.
   – Убирайся отсюда, Дейк Рид. Можешь сколько угодно говорить, что я тебе нужна. Ты обещал вернуться рано, а сейчас почти рассвело.
   Ей показалось, как будто что-то тяжелое упало за дверью, а затем раздался сдавленный стон. Он дышал так тяжело, что слышно было даже из-за закрытой двери.
   – Кара, открой дверь.
   – Нет.
   – Мне нужно ...
   – Мне плевать, что тебе нужно. – Она старалась говорить шепотом, чтобы не разбудить хозяйку или других постояльцев.
   – Помоги ...
   Последовало молчание. Она прислушивалась, но больше ничего не было слышно. «Помоги»?
   – Дейк!
   Тишина.
   Кара повернула ключ и медленно открыла дверь. Дейк стоял, прислонившись к двери, и, как только девушка ее открыла, тут же тяжело осел на пол.
   Не говоря ни слова, она выглянула в коридор и осмотрелась. На стенах, отбрасывая неяркий свет, тускло горели свечи. Она попыталась втащить Дейка в комнату, но ей не удалось этого сделать: он был слишком тяжел для нее. Тогда девушка скомкала свою шелковую юбку и подобрала ее наверх, чтобы та не мешала ей помогать Дейку. Встав на колени между его ног, она взяла в ладони его лицо и попыталась привести его в чувство.
   – Дейк! – громко шептала она. «Он что, напился?» – Дейк Рид, поднимайся! Ты меня пугаешь!
   Она уже было собралась похлопать его по щекам, чтобы привести в чувство, но тут вдруг заметила, что, хотя глаза его были закрыты, он улыбался.
   – Пугаю тебя?
   Кара наклонилась к нему, чтобы понять, что же его беспокоит.
   – Ты можешь двигаться? – шепотом спросила она.
   – Не уверен, что я этого хочу. Давненько ни одна прекрасная женщина не лежала у меня между ног.
   Она тут же выпустила его лицо, которое до этого сжимала в ладонях. Его голова ударилась об пол.
   – О-о-х!
   – Ш-ш-ш! – предостерегающе шепнула Кара, отодвинувшись от молодого человека. – Ты мертвого разбудишь.
   – Мне кажется, что я сам мертв. Ты поможешь мне встать?
   – Это я и хотела сделать. – Она придерживала его за локоть, пока он с трудом поднимался на колени. Потом встала и попыталась помочь Дейку. Наконец он все-таки сумел встать на ноги. Кара положила его руку себе на плечо и помогла зайти в комнату.
   Девушка заперла за ним дверь, а потом довела его до кровати. Клей безмятежно спал в гнездышке из подушек. Кара осторожно помогла Риду сесть.
   – Что случилось?
   – Кто-то ударил меня сзади по голове, когда я в одиночестве стоял у старого речного причала. Удар был таким сильным, что я потерял сознание. Украли мой пистолет. Исчезла шляпа. Придя в себя, я смог сесть в седло и прискакать сюда. Но когда поднимался по лестнице, закружилась голова.
   – А почему ты не вернулся в дом? Ты был далеко от него?
   – Я был ближе к городу. После того, что случилось днем, мне не хотелось снова расстраивать Минну и Берка. Да к тому же голова почти не пострадала. Мне стало хуже, лишь когда я пришел сюда.
   – Наклонись вперед. Дай-ка я посмотрю.
   Она наклонила его голову и осторожно ощупала затылок. Ее пальцы были в крови.
   – Да у тебя кровь идет, – спокойно сказала девушка. Затем подошла к умывальнику и взяла кувшин со свежей водой. Выплеснув часть воды, она погрузила в нее полотенце, выжала его и подошла к Дейку. Он открыл глаза, когда она приложила холодное полотенце к его ране.
   – Не думаю, что рана глубокая. На твоей куртке мало крови.
   – Кровь?! На моей куртке? – Он вскочил.
   – Сядь, пожалуйста, Дейк, – приказала Кара.
   – Но ... останутся пятна. – Он встал и попытался стянуть с себя куртку из оленьей кожи. Кара взяла куртку и бросила ее на стул. Она упала на пол.
   Девушка держала полотенце у его раны, когда они уселись на кровать.
   – Похоже, что и все остальные дела – помимо раны – обстоят не очень-то хорошо?
   – Прямо скажу, все плохо. Мой брат не хочет иметь со мной дела.
   – Может, это он подослал кого-то к тебе?
   – Мне бы не хотелось так думать. В городе я сегодня встретил человека по имени Шелби Гилмор. Он направился в Риверглен сразу после нашей встречи. Он не скрывает своего негодования по моему адресу: я у него и ренегат, и тори, и негодяй, и ...
   – Довольно, Дейк!
   – Ты права. Давай поговорим о чем-нибудь еще.
   Дейк отнял от головы полотенце и впервые с момента своего появления в комнате, внимательно оглядел девушку.
   Помимо собственной воли Кара покраснела.
   – Я так и знал, что тебе очень пойдет это платье.
   Она сжала нежный шелк пальцами.
   – Зачем ты это сделал, Дейк? Зачем ты купил мне такие роскошные платья?