Лессманн Сандра. Королевский судья

   — Ничего, — солгал он. — Спи. Тебе нужен покой.
   На прощание он поцеловал ее в лоб, чего раньше никогда не делал, и ушел.
   На улице перед домом все было тихо. Только начало светать. Не смотря по сторонам, Бреандан быстро пошел по Стрэнду, погруженный в свои мысли, сердце его было исполнено горечи. Сзади послышался конский топот, но он не обратил на него внимания, даже когда лошадь замедлила шаг. Бреандан поднял глаза, только услышав язвительные слова:
   — Смотрите-ка, ирландский висельник. Вот как снова можно встретиться. Да, ты здорово развернулся. Мелкий воришка наставляет рога королю Англии, вот ведь незадача.
   На лошади сидел не кто иной, как сэр Джон Дин.
   Бешеный гнев, ослепивший Бреандана, постепенно прошел и позволил ему мыслить ясно. Он не думая шел по Стрэнду, как ходил каждое утро. Вдруг резкая боль в левом плече прорезала сознание. Он увидел, как рукав рубашки окрашивается кровью. Стиснув зубы, Бреандан положил правую руку на рану, не замедляя шага, и чуть было не столкнулся с сонным ночным сторожем, стоявшим на улице, опершись на свою алебарду.
   — Эй, сэр, все в порядке? Кажется, вы ранены! — крикнул вслед ему сторож.
   — Ничего страшного. Я сам справлюсь, — не останавливаясь, сказал Бреандан.
   Он хотел как можно скорее уйти отсюда.
   Когда ирландец подходил к городским стенам, стража только-только отперла Ладгейт. Незаметно он проскользнул в ворота и оставшуюся часть пути до цирюльни проделал бегом. Все еще спали. Бреандан тихонько прошел на кухню и с помощью насоса, в который вода поступала из цистерны, наполнил ведро. Затем снял испачканную рубашку, промыл рану на руке и, как мог, застирал испачканную одежду. Повесив ее в саду за домом сушиться и кое-как перевязав руку, ирландец поднялся в каморку и надел чистую рубашку. Джон еще крепко спал. Спускаясь вниз, Бреандан наткнулся на иезуита, шедшего за водой для умывания.
   — А, вы уже пришли, сын мой. С вами все в порядке? — спросил Иеремия. — Я слышал, что вчера, упав с лестницы, вы поранили руку. Я бы хотел ее осмотреть.
   Но молодой человек увернулся от этой опасности и отрицательно покачал головой:
   — Не нужно, патер. Все нормально.
   Иеремия понял, что он говорит неправду.
 
   — Милорд, произошло очередное убийство! — прокричал задыхающийся Мэлори, влетев в кабинет Трелонея.
   Прежде чем говорить дальше, ему нужно было отдышаться, так как, услышав новость, он пробежал всю Ченсери-лейн.
   — Кто на сей раз? — в большой тревоге спросит сэр Орландо.
   — Городской советник Дин.
   — Сэр Джон Дин?
   — Да, его труп нашли на заднем дворе на Стрэнде, из тела торчала его собственная шпага. Слуга соседнего дома незадолго до того слышал ссору. А ночной сторож вспомнил, что примерно в то же время видел темноволосого молодого человека с раненой рукой. Он клянется, что это был ирландец.
   — Ирландец? Боже милостивый! Прикажи кучеру немедленно запрягать. Быстрее, Мэлори, нельзя терять времени.
 
   Не так давно Иеремия, когда у него выпадала для этого возможность, начал обучать Бреандана латыни. А поскольку сегодня после обеда ему никуда не нужно было идти, он предложил ирландцу продолжить занятия, но быстро убедился в том, что подозревал уже целое утро: Бреандан не мог сосредоточиться, его что-то мучило, но он отказывался отвечать па вопросы священника. Сначала Иеремия решил, что возлюбленные поссорились, но затем заметил на правом запястье Бреандана ссадины. Значит, он с кем-то подрался.
   Иезуит глубоко вздохнул. Он так старался образумить горячего юношу, укрепить его веру в себя, отучить взрываться по мелочам. Однако, судя по всему, Бреандан по-прежнему улаживал свои проблемы с помощью кулаков.
   Иеремия решил раньше времени закончить бессмысленный урок, и тут в цирюльне раздался шум — грохот осколков, треск дерева. Скорее всего кто-то ворвался в дом, чуть не сорвав дверь с петель. Иеремия еще испуганно прислушивался, а Бреандан уже выбегал из комнаты. Он сразу же понял, что это по его душу.
   Предчувствуя недоброе, иезуит попытался остановить его, но, дойдя до двери, увидел, как трое сильных мужчин с мрачными физиономиями уже гнались по лестнице за Бреанданом. Тот влетел в мансарду, собираясь оттуда выбраться на крышу, но они догнали его и грубо оттащили назад. Ирландец очень ловко уклонялся от кулаков, но комната была слишком маленькой и он не мог отбросить всех троих. Один из них схватил его. Бреандан, ругаясь, рванулся к двери, чтобы выскочить на лестницу. Один из нападавших удержал егоза одежду, и оба покатились вниз по лестнице. Бреандану удалось освободиться. Со стоном он поднялся и побежал вверх по лестнице, едва опережая двух других.
   Иеремия с ужасом видел, как они догнали ирландца и ударили его так, что он упал на ступени. На сей раз Бреандану не удалось быстро подняться. Не мешкая, нападавшие схватили его за руки и поволокли вниз. Но он не собирался сдаваться без сопротивления. В операционной ирландец бешено отбивался. С руганью нападавшие навалились на него и принялись безжалостно избивать.
   Забыв о себе, Иеремия бросился между ними.
   — Перестаньте! Вы убьете его.
   Он попытался отогнать их от Бреандана, но один из мужчин со всей силы ударил его локтем в лицо, даже не обернувшись. Удар свалил Иеремию на пол, у него потемнело в глазах. Словно в тумане он видел, как вошли еще несколько человек. Властный грозный голос прогремел:
   — Немедленно оставьте этого человека! Иначе вы все будете арестованы!
   Но те, к кому были обращены эти слова, отошли от ирландца, только когда к ним угрожающе приблизились двое вновь прибывших.
   Постепенно темная пелена перед глазами у Иеремии рассеялась, и он узнал в одном из вошедших сэра Орландо Трелонея. Судья подошел к нему и помог подняться.
   — Вы ранены?
   Иезуит провел рукой по лицу, оно болело, во рту стоял вкус крови.
   — Не страшно, — сказал он. — Спасибо, что пришли, сэр. Иначе бы они его точно убили.
   — Я пришел защитить вас, а не его, — холодно заметил сэр Орландо. — Ваш подопечный — убийца.
   — Эта свинья убила сэра Джона, — вмешался один из нападавших, которого Иеремия впопыхах не заметил. Им сказался Томас Мастерс, друг Дина. — Я только воспользовался правом любого порядочного гражданина арестовать бродягу и позаботиться о том, чтобы его повесили за злодейство.
   — Ваши слуги чуть было не убили обвиняемого, — набросился Трелоней на возбужденного купца. — Кроме того, вы преступно вломились в чужой дом, не подумав взять у магистрата ордер на арест.
   Иеремия с тревогой склонился над Бреанданом, который все еще лежал на полу. Из раны на виске сочилась кровь. В поисках помощи иезуит обернулся к двери, но Ален, вместе с Джоном отправившийся к больному, еще не вернулся, а Тим от страха, вероятно, куда-нибудь спрятался. Не обращая ни на кого внимания, Иеремия помог Бреандану подняться. Он еще не осознал смысла слов Трелонея. Ирландец совершил убийство? И убитым был сэр Джон Дин, городской советник, из-за которого невиновного тогда публично высекли? Все это было настолько очевидно, что Иеремии стало дурно.
   Бреандану было так плохо, что он оперся на иезуита, и тот отвел его в заднюю часть операционной перевязать раны. А сэр Орландо продолжал пререкаться с Мастерсом.
   — Я привел с собой сэра Генри Краудера. Будучи мировым судьей этого округа, он имеет полномочия арестовать обвиняемого, — гремел Трелоней. — И если вы немедленно не уйдете, я позабочусь о том, чтобы констебль и охранники арестовали вас за вторжение в чужой дом.
   Он указал на троих стражей порядка, пришедших вместе с ним и сэром Генри Краудером. Томас Мастерс и его слуги, ворча, удалились. Сэр Орландо подошел к священнику, бережно накладывавшему Бреандану повязку.
   — Мне очень жаль, доктор, но констебль должен взять его.
   — Куда его поведут?
   — В Ньюгейт, где он останется до следующего судебного заседания.
   Иеремия пристально посмотрел на Бреандана. Тому стало чуть лучше, взгляд его прояснился. Но, встретившись глазами с иезуитом, он опустил голову. У Иеремии больно перехватило горло. Обратившись к судье, он с усилием спросил:
   — Откуда вам известно, что убийца именно он?
   — Ночной сторож видел, как молодой ирландец уходил с места преступления с поврежденной рукой.
   Иеремия опять перевел взгляд на Бреандана, но тот молчал. Уже зная, что он увидит, иезуит спустил рубашку с его левого плеча и вздохнул, заметив повязку. Он не знал, что и думать. Казалось, все логично. Возвращаясь утром, Бреандан встретил советника, ненавидеть которого у него были все основания, и в припадке гнева убил его. Даже если преступление не было умышленным, маячила виселица. Почему этот дурачок молчит? Почему не оправдывается? Почему сидит как виноватый, которому все равно, повесят его или нет?
   Подошел охранник с веревкой, чтобы связать арестованному руки.
   — Подождите минуту, — попросил Иеремия и принес кошелек, который вручил Бреандану. — Этого пока хватит, а потом я принесу вам больше. Я приду в тюрьму, как только смогу. Не теряйте мужества, сын мой. Я сделаю все, чтобы вам помочь.
   Но в ответном взгляде Бреандана он прочитал полную безнадежность. Перед ним сидел сломленный человек. И больше всего его пугало то, что он не знал почему.

Глава тридцать третья

   — Не надейтесь понапрасну, — предупредил сэр Орландо. — Дело абсолютно ясное.
   — Это действительно он? — недоверчиво спросил Иеремия.
   — Нет никаких сомнений в том, что Дина убил ирландец. Его видели недалеко от того места, где был обнаружен труп.
   — То, что он там был, еще не доказывает, что он совершил убийство. Вы сами говорили, очевидное — еще не всегда правда. Помните?
   — Да, когда просил вас консультировать меня в трудных ситуациях. Но в случае, который я вам привел тогда, обстоятельства были иные. Доказательств было мало. Обвиняемого хотя и видели последним с девушкой, но их ничто не связывало. Они даже не были знакомы. Макмагон же имел убедительный мотив желать смерти Дину.
   Иеремия налил немного воды в миску и осторожно смыл с лица кровь. У него треснула верхняя губа и начинала опухать правая щека, но по крайней мере не был сломан нос.
   — Мне жаль, что я не мог прийти раньше, — сокрушенно сказал сэр Орландо, — но во избежание неприятностей я решил захватить с собой мирового судью.
   — Вы действительно пришли из-за меня? — улыбнулся Иеремия.
   — Я только хотел удостовериться, что с вами ничего не случилось, патер. Я с самого начала предупреждал вас — не стоит брать в дом бродягу-ирландца.
   — Вы предубеждены против Мак-Матуны.
   — Может быть. Но вы, мне кажется, тоже. И только потому, что парень придерживается вашей религии.
   — Милорд, вы всегда лестно отзывались о моем уме. Поэтому вы простите мне, если я позволю себе составить собственное мнение о том, что произошло. Но для этого мне понадобится ваша помощь. Мне необходимо побывать на месте происшествия и осмотреть тело.
   — Ну что ж... — Трелоней колебался.
   — У вас сейчас есть время? Мы могли бы поехать туда. А вы расскажете мне по дороге, что вам известно об убийстве.
   Для судьи такой поворот дела оказался слишком неожиданным, он не успел возразить. Скоро они уже тряслись в его экипаже, проехали Ладгейт, свернули на Флит-стрит, затем на Стрэнд. Перед узким проездом между двумя домами карета остановилась. Шумная толпа зевак собралась на улице и пыталась пробраться мимо охранников на задний двор. Иеремия и сэр Орландо энергично продирались между ними. Один из охранников узнал судью и подозвал своего начальника, констебля округа.
   — Ах, милорд, вы, наверно, хотите осмотреть место убийства, — сказал он и длинным жезлом пригласил их пройти. — Пойдемте, я покажу вам его.
   Задний двор походил скорее на пустырь. Несколько старых фахверковых домов окружали земляную площадку, на которой кое-где пробивалась скудная трава.
   — Вот здесь он лежал, — объяснил констебль, указав на землю.
   — В каком положении? — спросил Иеремия, опустившись на колени и осматривая большое пятно засохшей крови.
   — На животе. Шпага буквально пригвоздила его к земле.
   Иеремия с интересом поднял голову:
   — Его ударили сзади?
   — Да, шпага вошла в спину и вышла спереди. Нам пришлось вытащить ее, только тогда мы смогли перевернуть тело.
   — Очень интересно, — пробормотал про себя Иеремия. Тяжесть у него на сердце постепенно уступала место слабой надежде. Исполнившись новых сил, он вскочил на ноги. — У вас есть свидетели драки? — обратился он к констеблю.
   — Да, слуга из дома по левой стороне. Он говорит, что не мог спать и, услышав шум, выглянул из окна.
   — Можно с ним поговорить?
   — Я пошлю за ним моего человека.
   В ожидании слуги Иеремия с напряженным лицом ходил по двору, осматривал землю и стены домов. Казалось, ничто не могло ускользнуть от его пристального взгляда. Трелоней с восхищением наблюдал за ним. Он заметил перемену в поведении священника и спрашивал себя, что ее вызвало. Его нежелание расследовать ясный для него случай перерастало в горячий интерес.
   Когда появился слуга, Иеремия велел ему рассказать все, что он видел и слышал, ничего не пропуская.
   — Моя комната выходит сюда, на двор, — начал лакей. — Я проснулся рано, у меня болел зуб. Сначала я слышал только сердитые голоса. Я выглянул из окна и увидел у прохода двух мужчин. Один был верхом. Они ссорились, потом другой, пеший, громко закричал, схватил всадника за руку и стащил его с лошади, поволок сюда, во двор, и заставил драться. Всадник схватился за шпагу, а другой, сколько я мог видеть, был без оружия. Во время драки они передвинулись в тот угол двора, который мне не видно из комнаты. Скоро все стихло. Безоружный человек вышел со двора и исчез. Вот и все.
   — Ты слышал, о чем они говорили? — спросил Иеремия.
   — Немного. Пожилой мужчина, бывший верхом, говорил слишком тихо. Но он, наверно, очень обидел другого, так как тот вдруг вышел из себя и начал осыпать всадника страшными ругательствами. Стащив его с лошади, он потребовал, чтобы тот с ним дрался.
   — Ты можешь припомнить еще что-нибудь необычное?
   — Ну, коли вы спрашиваете, — задумался слуга. — Странно, что молодой не схватился за пистолет, когда другой вытащил шпагу.
   — У молодого был пистолет? — с удивлением спросил Трелоней. — Разве ты не сказал только что, что он был без оружия?
   — Я хотел сказать, у него не было оружия в руках.
   — И с такого расстояния ты мог разглядеть, что у него при себе был пистолет?
   — Да, он висел у него на поясе, но он им не воспользовался. Потом тоже нет, даже когда я уже ничего не видел, я бы услышал выстрел.
   Иеремия поблагодарил его и обратился к констеблю:
   — Где тело? Я бы хотел его осмотреть.
   — На той стороне улицы, в таверне. Мы перенесли его туда до прихода инспектора, который определит причину смерти.
   Трелонею ничего не оставалось, как последовать за священником, который быстро направился в указанную пивную. Там они встретили Эдмунда Берри Годфри, который как мировой судья Вестминстера прибыл на место преступления.
   — Сэр Орландо? Вас тоже интересует убийство? — удивленно спросил Годфри.
   — Чисто личный интерес, — уклончиво ответил Трелоней. — Я уже представлял вам моего ученого друга. Он бы очень хотел осмотреть тело.
   — Да, припоминаю. Доктор Фоконе, не так ли? Тело находится здесь, в соседнем помещении. Мы ждем только инспектора. Но идите же, посмотрите.
   Из любопытства Годфри последовал за Трелонеем и доктором. Судьи внимательно наблюдали, как врач пристально всматривается в покойного, с которого еще не сняли пыльную одежду. Сначала Иеремия осмотрел лицо. На нем тоже виднелась налипшая земля — доказательство того, что городской советник действительно лежал животом вниз. Пальцами иезуит осторожно удалил грязь и осмотрел темный кровоподтек на нижней челюсти. Затем он несколько раз повернул голову, руки и наконец расстегнул жилет и рубашку, чтобы осмотреть колотую рану.
   Через какое-то время Иеремия обратился к молча наблюдавшим за ним судьям:
   — Пожалуйста, вы не поможете мне, господа?
   Вместе они перевернули тело на живот. Иезуит стянул одежду и подверг рану на спине самому тщательному осмотру.
   — Ну что ж, нет никаких сомнений — удар действительно пришелся сзади, — объяснил Иеремия. — Если присмотреться, можно увидеть, что в рану на груди попало немного земли, тогда как на спине ее нет. Когда охранник вынимал шпагу из тела, грязь, налипшая на клинок, снялась краем раны и угодила на мышцы. Кстати, смертельный удар прошел через сердце. Однако самое интересное — кровоподтек на подбородке.
   — В каком смысле? — спросил Трелоней.
   — Он дает мне возможность описать то, что произошло на заднем дворе, так, как будто я сам там присутствовал.
   Лицо сэра Орландо выражало сомнение, однако он не мог скрыть растущее любопытство.
   — Вы слышали, что сказал слуга, — начал Иеремия. — Сэр Джон Дин встретил на улице мистера Мак-Матуну. Они поссорились. Ирландец разозлился, стащил Дина с лошади и потащил его во двор. Он потребовал удовлетворения. Советник вытащил шпагу. Мак-Матуна пошел на него с голыми руками, хотя у него был при себе пистолет и застрелить противника ему было проще простого.
   — Признаю, это несколько странно.
   — Тем более ирландец за день до этого упал, получил повреждения и не так хорошо мог парировать удары шпагой, как обычно. Дину удалось ранить Мак-Матуну в руку, и все же ирландец скоро выбил у него шпагу. Он отбросил ее и продолжал драться на кулаках.
   Судья перебил его:
   — Откуда вам это известно?
   — Синяк на нижней челюсти Дина! Сегодня утром я заметил на запястьях у Мак-Матуны ссадины и сразу же понял, что он дрался. Когда городской советник остался без оружия, Бреандан ударил его кулаком в лицо. Вы видели синяк, милорд. Такой удар кого угодно уложит на землю. Вне всяких сомнений, Дин потерял сознание. Если бы он был в состоянии драться дальше, Мак-Матуна ударил бы его еще. Но это не так — ведь мне удалось обнаружить только один кровоподтек.
   — Мак-Матуна схватил шпагу и пронзил его, — убежденно продолжил сэр Орландо.
   — Зачем? Противник повержен. Заколоть беззащитного, потерявшего сознание человека явилось бы хладнокровным убийством. Я не верю, что Мак-Матуна на такое способен. Нет, я уверен, он ушел и оставил советника лежать так, как он лежал. Истинный убийца дождался, пока он отойдет на приличное расстояние, прокрался во двор и убил Дина.
   — Так вы думаете, там находился еще один человек?
   — Да. Кто-то узнал о ссоре и воспользовался этим.
   — Но слуга ничего не говорил о третьем человеке.
   — Поэтому я хочу еще раз его допросить.
   Но результат разочаровал их. Слуга сказал, что после того, как все стихло и молодой человек ушел со двора, он вернулся в постель. Иеремия поблагодарил его и отослал.
   — Я понимаю, вы ищете объяснение, которое могло бы спасти вашего ирландца, — сказал Трелоней, когда они уселись в карету. — Но, по-моему, ваша версия о третьем человеке высосана из пальца. Что же могло Мак-Матуне помешать убить человека, причинившего ему столько зла?
   — То, что он не низкий убийца, — ответил Иеремия. — Если он бывает агрессивен, то лишь под влиянием гнева. Нет, боюсь, кто-то другой воспользовался ситуацией. А Мак-Матуна должен стать козлом отпущения.
   — Вам вряд ли удастся убедить присяжных в своей версии, если вы не предъявите доказательств.
   — Я знаю. И поэтому боюсь.
   В задумчивости Иеремия смотрел на фасады домов, окаймлявших Стрэнд.
   — Вас подвезти домой? — спросил Трелоней.
   — Нет, спасибо, милорд. Мне нужно здесь недалеко выполнить печальный долг.
   Ему было нелегко идти к леди Сент-Клер, но он обязан был ей все рассказать. Увидев Иеремию, она удивилась, так как обычно патер заходил только раз в неделю, чтобы осмотреть ее. Мрачный вид поразил Аморе, и она потребовала объяснений. Иеремия предложил спуститься в сад, подальше от любопытных ушей челяди. Сад тянулся от задней стены дома до берега Темзы, сюда можно было зайти по пирсу и с берега. Цветочные клумбы в обрамлении трав и кустарников казались роскошными коврами. Они сели на красивую резную деревянную скамейку.
   — Что случилось, патер? — с тревогой спросила Аморе.
   — Боюсь, у меня плохие новости, мадам. Бреандан арестован.
   Глаза Аморе испуганно расширились.
   — Арестован? Но почему?
   — Его подозревают в убийстве. — И Иеремия рассказал ей о случившемся.
   — Но это невозможно, — возмутилась Аморе. — Бреандан никогда бы так не поступил. Даже если он ненавидел этого человека.
   — Должен признаться, сперва я не был так уверен. Когда его арестовали, он даже не пытался оправдаться. Он был раздавлен. Между вами что-то произошло?
   Аморе поморщилась:
   — Король нанес мне визит, Бреандан как раз находился у меня. Король узнал о моем романе и взял с меня обещание вернуться ко двору после родов. Затем демонстративно поцеловал меня. Бреандан все это видел. Он ревнив — и раним.
   — Вы знаете, я всегда неодобрительно относился к вашей связи, миледи. Она буквально помутила парню рассудок.
   — Но вы ведь ему поможете, патер, — умоляла Аморе. — Если кто-то сможет доказать его невиновность, то только вы.
   — Сделаю все, что смогу, но это будет нелегко. Мне нужен либо безупречный свидетель, который снимет с Бреандана обвинение, либо истинный убийца. А времени немного. Очередное заседание суда состоится уже через две недели.
   Аморе закрыла лицо руками. Она чуть не плакала.
   — Мне не нужно было его отпускать. Я должна была его задержать.
   — Миледи, еще не все потеряно. Завтра утром я пойду к Бреандану в тюрьму. Может быть, он мне что-нибудь расскажет.
   — Я пойду с вами, — тут же сказала Аморе.
   Иеремия резко встал и категорически произнес:
   — Нет, миледи, я запрещаю. В вашем положении это слишком опасно.
   — Мне все равно. Я хочу его видеть.
   Голос Иеремии стал жестким:
   — Ни в коем случае. Вы и представления не имеете, что это за место — Ньюгейтская тюрьма. Вы можете удариться, поскользнуться или подцепить какую-нибудь болезнь. Я требую, чтобы вы пообещали мне не переступать порога тюрьмы. По крайней мере пока не родится ребенок.
   — Хорошо, клянусь. Но завтра, поговорив с Бреанданом, — сразу же ко мне.
   Она дала Иеремии битком набитый кошелек для несчастного арестанта Ньюгейта.

Глава тридцать четвертая

   Перед тем как на следующее утро войти в укрепленные ворота, в которых располагалась тюрьма, Иеремия распорядился в одной из харчевен Ньюгейт-стрит посылать заключенному Мак-Матуне раз в день горячую еду и заплатил за неделю вперед. Затем снял у надзирателя койку в камере получше на господской стороне и перевел Бреандана туда. Так ему по крайней мере будет несколько удобнее и не придется голодать.
   Другие состоятельные заключенные, с которыми ирландец теперь делил скудно обставленную камеру с голыми стенами и зарешеченным окошком, развлекались в пивной, так что они могли побыть одни. Не говоря ни слова, Иеремия сначала перевязал Бреандану рану на голове. Он ждал, когда молодой человек заговорит, но тот молчал, погруженный в себя, как и в день ареста. Вздохнув, священник опустился рядом с ним на набитый соломой тюфяк, покрытый шерстяным одеялом и простыней, и пристально посмотрел на него. Щеки и подбородок Бреандана покрылись темной щетиной, от чего его потухшие глаза казались еще мрачнее. Теперь, когда Иеремия знал, что ирландец невиновен, он еще меньше понимал его отчужденность.
   — Мне казалось, я научил вас большему смирению, сын мой, — строго сказал он.
   Голубые глаза бегло скользнули по нему без всякого выражения и тут же снова исчезли за тяжелыми веками.
   — Почему вы так упрямы? Почему вы молчите? — предпринял еще одну попытку Иеремия и, не дождавшись ответа, продолжил: — Я знаю, что произошло между вами и сэром Джоном Дином. Рассказать? Выйдя из дома леди Сент-Клер, вы встретились с советником. Он спровоцировал вас, и вы потребовали удовлетворения. Началась драка, Дин ранил вас в руку, но вам удалось обезоружить его и уложить на землю. Так как он потерял сознание, вы оставили его лежать и направились домой. По пути вы столкнулись с ночным сторожем, который позже и навел на вас ищеек. Так что, как видите, мне известно, что вы не убивали Дина.
   Бреандан удивленно повернулся к нему. Искра жизни вспыхнула в голубых глазах.
   — Это так, я его не убивал.
   — Должно быть, для вас было сильным потрясением узнать, что он мертв.
   — Да.
   — Но вы не были уверены, вы боялись, что, возможно, смертельным оказался именно ваш удар. Нет, могу вас успокоить. Сэра Джона Дина пронзили его собственной шпагой — сзади.
   Бреандан в недоумении наморщил лоб:
   — Но как же так получилось?
   — Куда вы дели шпагу, сын мой?
   — Выбив ее у Дина, я отшвырнул ее подальше.
   — Значит, она валялась где-нибудь во дворе. Убийца увидел ее, поднял и пронзил Дина, лежавшего без сознания, в спину, — заключил Иеремия. — Бреандан, вы должны вспомнить. Не было ли поблизости кого-нибудь, кто мог быть свидетелем драки?
   — Нет, — покачав головой, ответил ирландец.
   — Подумайте! Это может спасти вам жизнь. Попытайтесь мысленно вернуться на то место и осмотрите улицу. Может, вы вспомните какое-нибудь движение, чью-нибудь тень, шум?..
   Бреандан закрыл глаза и сосредоточился. Но затем снова покачал головой: