Страница:
– Ты же обещал, ты поклялся, что все останется по-прежнему.
– Этому не бывать! – ответил отец, едва сдерживая ярость. – Как все может остаться по-прежнему после того, что ты сделала? Я пообещал, что позабочусь о тебе. И я свое слово сдержал. – Он сделал знак двум лакеям. Те молча подняли ее чемодан над головами и отнесли в экипаж. – Кстати, твоя мать считает, что так будет лучше, – добавил он.
– Мама здесь ни при чем! – закричала Шарлотта. – Это все ты, папа. Ты не можешь…
– Она считает, что мысли о Боге помогут тебе вернуться на путь истинный, – жестко сказал мистер Викс и пожал плечами. – Это совсем не повредит…
Из всего этого притворства… – начала было Шарлотта, но отец оборвал ее:
– Ты уезжаешь, Шарлотта, и давай покончим с этим.
И тут до Уильяма дошло, что происходит. Сначала он стоял рядом и смотрел на всех широко раскрытыми глазами, не понимая, о чем идет речь. Но затем, прислушавшись к последним словам отца, мальчик вдруг понял, что все это значит.
– Уезжает? – закричал он. – Н-е-е-е-е-т! – Теперь его крик превратился в громкий пронзительный вой.
– Перестань! – заорал отец, как будто бы криком можно было заставить Уильяма слушаться. – Прекрати немедленно!
– Томас! – вмешалась мать. – Не кричи на него. Он не понимает.
– Н-е-е-е-е-т! – снова закричал Уильям. Мальчик бросился к Шарлотте и попытался взобраться к ней на руки, но он был выше и больше ее, и она, споткнувшись о порог, едва удержалась на ногах.
– Прекрати немедленно! Ты уже взрослый юноша и будущий барон! – воскликнула мать.
– Уильям, дорогой, поднимайся наверх, – позвала его няня. Она стояла на верхней ступеньке лестницы. – У меня есть для тебя новая игра.
– Н-е-е-е-е-т! – кричал мальчик, не понимая, против чего он протестует. Он громко рыдал, его горе было таким огромным. Отец, подойдя к сыну, схватил его за руку. Уильям, конечно же, продолжал кричать. Он дрался и брыкался, потом упал на пол и начал биться в истерике. Но отец был явно сильнее. К тому же ему помогали два вернувшихся лакея. Пока Уильяма поднимали и втаскивали в дом, мать беспомощно суетилась рядом с ними.
– Будьте осторожны! – дрожащим голосом сказала она. – Он еще совсем мальчик. Он не понимает…
Дверь дома захлопнулась, и Шарлотта осталась стоять на лестнице.
– Простите мне, святой отец, грехи мои. Я уже восемь дней не была на исповеди, – сказала Шарлотта и невольно задумалась. Неужели всего только восемь дней? Прошло уже больше недели с тех пор, как изменилась ее жизнь. Однако все эти события все еще беспокоили ее.
– Какого же рода грех вы совершили? – прервал молчание отец Питер.
– Вчера я была с мужчиной. Но он мне не муж, – ответила она. Всего несколько слов, а как много в них заключено.
– Внебрачная связь – тяжкий грех…
– Мы ничего не сделали… Я хочу сказать, что я осталась девственницей, – торопливо добавила она и замолчала. Неужели это так важно?
– Это прекрасная новость, – сказал он. Шарлотта нахмурилась.
– Почему? – спросила она. Хотя отец Питер молчал, она почувствовала, что он разочарован. – Я хотела спросить, какая разница? Если мы делали все остальное, то почему же простой акт… Почему это так важно?
– Интересный вопрос…
– Мы делали все, чем обычно занимаются мужчина и женщина, святой отец, и это было чудесно. Мой избранник исповедует необычное учение об энергии. Есть энергия инь, ян и кви. Я не…
– Это религия язычников, – с твердостью в голосе заявил пастор.
Шарлотта ничего другого и не ожидала услышать, но ее поразило то, с какой ненавистью произнес он эти слова. Жаль, что она не может видеть в темноте.
– Значит, вы знаете об этом?
– Я знаю, что дьявол может принимать различные обличья для того, чтобы с помощью обмана завлечь доверчивые души и подтолкнуть их на совершение самых тяжких грехов.
– Но это не дьявол, святой отец. Я даже вознеслась на Небеса.
Священник шумно вздохнул.
– Я уверен, что вам, мисс Шарлотта, это было интересно. Она кивнула.
– Более чем интересно, святой отец. Это было сверхъестественно. Это было божественно.
– Только Церковь священна. Только Бог…
– Но я была на Небесах, – упрямо повторила она, повысив голос. Почему он не может этого понять? – Моя душа вознеслась туда, и я увидела Уильяма.
– С вами был ваш брат? – с тревогой в голосе осведомился священник.
– Нет, нет. Я видела его дух. Святой отец, он был нормальный и такой прекрасный…
Отец Питер вздохнул. Он был явно разочарован.
– Опиум иногда порождает…
– Не было никакого опиума, святой отец. Только немного ладана для того, чтобы очистить воздух, но…
Отец Питер прокашлялся.
– Мисс Шарлотта, вас ввели в заблуждение. Опиум содержится в дыме. Дитя мое, постарайтесь мыслить ясно. Только Иисус Христос, спаситель наш, может отправить наши души на Небеса и только через…
Она сжала руками колени и осмелилась перебить его:
– Все это произошло на самом деле.
– Дьявольские наваждения тоже реальны, мисс Шарлотта.
– Он не дьявол! – воскликнула она, понимая, что начинает терять терпение, но уже ничего не могла с собой поделать.
– О, мисс Шарлотта, как хорошо, что вы ко мне пришли, – мягким, спокойным тоном произнес он. – Теперь я вижу, что вы находитесь в когтях Люцифера. Скажите мне, кто был этим орудием Сатаны. Скажите мне, кто вводил вас в заблуждение.
Девушка почувствовала, что у нее на глазах выступили слезы. Нет, она не проронит ни единой слезинки. Прошлой ночью, сидя в своей маленькой келье, Шарлотта пролила достаточно слез.
– Нельзя считать его дьяволом только потому, что он исповедует другую веру.
– Кто он, мисс Шарлотта?
– Я вам не скажу, – довольно резко ответила она, – потому что он не дьявол.
– Вы должны сказать! – потребовал священник. – Я не могу допустить, чтобы заблудшая душа продолжала пребывать во тьме. Я обязан спасти вас обоих и вернуть в священные объятия Господа нашего. Не оставляй этого человека страдать…
– Прекратите! – громко сказала она. Отец Питер был известен на весь Шанхай своими впечатляющими проповедями. Он обладал выдающимися ораторскими способностями. Его пламенные слова проникали прямо в душу, зажигали огонь в крови, и человек, слушающий его, верил ему без оглядки. Однако Шарлотта не желала слушать пастора. Она не считала, что ее встречи с Кен Джином были дьявольской ловушкой. – Это неправда! – воскликнула девушка. – Это неправда!
Священник хранил молчание. Шарлотта прекрасно понимала причину его молчания. Ей часто доводилось наблюдать за отцом Питером, когда она сопровождала свою мать в миссионерских поездках. Он молча ждал, пока человек сам не поймет, в чем его заблуждение. И в конце концов чувство вины заставляло людей во всем признаваться. Но Шарлотта сейчас думала совершенно о другом.
– Неужели любовь считается грехом, святой отец?
– Вы уверены, что любите этого человека, мисс Шарлотта? Человека, который самым развратным образом предавался утехам плоти, не желая вступить с вами в законный брак? Человека, который ради удовлетворения собственных желаний увел вас из семьи в логово порока? И этого мужчину вы любите, мисс Шарлотта? Этот мужчина…
– Нет! – крикнула она и перевела дыхание. Послушать его, так Кен Джин действительно кажется гнусным и отвратительным. Все прекрасно знали, что у него были сексуальные отношения с белыми женщинами. Когда они уединились в сарае садовника, он действительно жег ладан. Но хуже всего был его отказ жениться на ней. Неужели он и вправду обыкновенный развратник, искуситель невинных душ?
– Но я не так уж невинна, – твердо заявила она. – Я преследовала его. Я настаивала…
– Я никогда не считал вас невинной, дитя мое.
От неожиданности Шарлотта едва не поперхнулась. Подняв голову, она посмотрела на распятие и задумалась. Что есть правда, а что ложь?
– Я не уверена, что стану хорошей монахиней, отец Питер. Я знаю, что этого хотят мои родители, но я не думаю…
– Господь решит за вас, мисс Шарлотта. Наша же задача – следовать его воле.
Она пожала плечами. Все это просто бессмысленно. Или, возможно, в этом и был основной смысл? Все это вполне реальные вещи – и Царство Небесное, о котором говорил Кен Джин, и Сатана, которого боится отец Питер. Они не могут сосуществовать вместе. Одно исключает другое. Кен Джин не может быть одновременно и орудием дьявола, и человеком, который стремится достичь нирваны.
– Я должна, святой отец, – тихо произнесла Шарлотта, – просто разобраться, где правда, а где ложь.
– Тогда молитесь, дитя мое, и слушайте, что Господь…
– Сколько я ни молилась, мне еще ни разу не довелось услышать его.
– Часто голос Господа почти не слышен, – продолжал он. – Наверное, вам стоит попробовать сегодня еще раз. А завтра мы снова с вами поговорим.
Шарлотта кивнула, хотя у нее не было ни малейшего желания следовать совету священника.
– Я проведу сегодняшний день в поисках истины, святой отец. И если вы окажетесь правы… – ответила она, глубоко вздохнув, – то завтра я вернусь сюда и посвящу свою жизнь служению Господу. – Наклонившись вперед, девушка коснулась распятия, висевшего перед ней. Ей очень хотелось получить подтверждение, что Бог существует. – Тогда я стану монахиней.
– Это разумное решение, Шар… – начал было отец Питер, и тут до него дошел смысл ее слов. – Что значит, вы вернетесь сюда? Куда вы собираетесь идти?
Но Шарлотта уже покинула исповедальню и стремительно направилась к выходу из церкви.
9 марта 1895 года
Дорогой брат Гао Джин!
Радость наполнила мое сердце, когда я узнал о том, что ты женишься. Конечно же, императрица не могла не оценить твоих огромных заслуг. Ты всегда был самым умным, самым красивым и самым искусным из нас. Я никогда не сомневался в том, что ты прославишь семью Вен в Запретном Городе.
Но, увы, я не смогу уехать из Шанхая, чтобы успеть на твою свадьбу. Мой хозяин-чужеземец не позволит мне уехать, несмотря даже на просьбу императора.
К счастью, у нас есть еще один брат, и я уверен, что он с радостью присоединится к тебе, чтобы отпраздновать это удивительное событие. Прошу тебя принять этот скромный подарок, ведь ты сообщил мне чудесные новости.
С несказанной радостью, Вен Кен Джин
(К письму прилагались два слитка золота, завернутые в красный шелк. Этот подарок доставил вооруженный конвой.)
Глава 14
– Этому не бывать! – ответил отец, едва сдерживая ярость. – Как все может остаться по-прежнему после того, что ты сделала? Я пообещал, что позабочусь о тебе. И я свое слово сдержал. – Он сделал знак двум лакеям. Те молча подняли ее чемодан над головами и отнесли в экипаж. – Кстати, твоя мать считает, что так будет лучше, – добавил он.
– Мама здесь ни при чем! – закричала Шарлотта. – Это все ты, папа. Ты не можешь…
– Она считает, что мысли о Боге помогут тебе вернуться на путь истинный, – жестко сказал мистер Викс и пожал плечами. – Это совсем не повредит…
Из всего этого притворства… – начала было Шарлотта, но отец оборвал ее:
– Ты уезжаешь, Шарлотта, и давай покончим с этим.
И тут до Уильяма дошло, что происходит. Сначала он стоял рядом и смотрел на всех широко раскрытыми глазами, не понимая, о чем идет речь. Но затем, прислушавшись к последним словам отца, мальчик вдруг понял, что все это значит.
– Уезжает? – закричал он. – Н-е-е-е-е-т! – Теперь его крик превратился в громкий пронзительный вой.
– Перестань! – заорал отец, как будто бы криком можно было заставить Уильяма слушаться. – Прекрати немедленно!
– Томас! – вмешалась мать. – Не кричи на него. Он не понимает.
– Н-е-е-е-е-т! – снова закричал Уильям. Мальчик бросился к Шарлотте и попытался взобраться к ней на руки, но он был выше и больше ее, и она, споткнувшись о порог, едва удержалась на ногах.
– Прекрати немедленно! Ты уже взрослый юноша и будущий барон! – воскликнула мать.
– Уильям, дорогой, поднимайся наверх, – позвала его няня. Она стояла на верхней ступеньке лестницы. – У меня есть для тебя новая игра.
– Н-е-е-е-е-т! – кричал мальчик, не понимая, против чего он протестует. Он громко рыдал, его горе было таким огромным. Отец, подойдя к сыну, схватил его за руку. Уильям, конечно же, продолжал кричать. Он дрался и брыкался, потом упал на пол и начал биться в истерике. Но отец был явно сильнее. К тому же ему помогали два вернувшихся лакея. Пока Уильяма поднимали и втаскивали в дом, мать беспомощно суетилась рядом с ними.
– Будьте осторожны! – дрожащим голосом сказала она. – Он еще совсем мальчик. Он не понимает…
Дверь дома захлопнулась, и Шарлотта осталась стоять на лестнице.
– Простите мне, святой отец, грехи мои. Я уже восемь дней не была на исповеди, – сказала Шарлотта и невольно задумалась. Неужели всего только восемь дней? Прошло уже больше недели с тех пор, как изменилась ее жизнь. Однако все эти события все еще беспокоили ее.
– Какого же рода грех вы совершили? – прервал молчание отец Питер.
– Вчера я была с мужчиной. Но он мне не муж, – ответила она. Всего несколько слов, а как много в них заключено.
– Внебрачная связь – тяжкий грех…
– Мы ничего не сделали… Я хочу сказать, что я осталась девственницей, – торопливо добавила она и замолчала. Неужели это так важно?
– Это прекрасная новость, – сказал он. Шарлотта нахмурилась.
– Почему? – спросила она. Хотя отец Питер молчал, она почувствовала, что он разочарован. – Я хотела спросить, какая разница? Если мы делали все остальное, то почему же простой акт… Почему это так важно?
– Интересный вопрос…
– Мы делали все, чем обычно занимаются мужчина и женщина, святой отец, и это было чудесно. Мой избранник исповедует необычное учение об энергии. Есть энергия инь, ян и кви. Я не…
– Это религия язычников, – с твердостью в голосе заявил пастор.
Шарлотта ничего другого и не ожидала услышать, но ее поразило то, с какой ненавистью произнес он эти слова. Жаль, что она не может видеть в темноте.
– Значит, вы знаете об этом?
– Я знаю, что дьявол может принимать различные обличья для того, чтобы с помощью обмана завлечь доверчивые души и подтолкнуть их на совершение самых тяжких грехов.
– Но это не дьявол, святой отец. Я даже вознеслась на Небеса.
Священник шумно вздохнул.
– Я уверен, что вам, мисс Шарлотта, это было интересно. Она кивнула.
– Более чем интересно, святой отец. Это было сверхъестественно. Это было божественно.
– Только Церковь священна. Только Бог…
– Но я была на Небесах, – упрямо повторила она, повысив голос. Почему он не может этого понять? – Моя душа вознеслась туда, и я увидела Уильяма.
– С вами был ваш брат? – с тревогой в голосе осведомился священник.
– Нет, нет. Я видела его дух. Святой отец, он был нормальный и такой прекрасный…
Отец Питер вздохнул. Он был явно разочарован.
– Опиум иногда порождает…
– Не было никакого опиума, святой отец. Только немного ладана для того, чтобы очистить воздух, но…
Отец Питер прокашлялся.
– Мисс Шарлотта, вас ввели в заблуждение. Опиум содержится в дыме. Дитя мое, постарайтесь мыслить ясно. Только Иисус Христос, спаситель наш, может отправить наши души на Небеса и только через…
Она сжала руками колени и осмелилась перебить его:
– Все это произошло на самом деле.
– Дьявольские наваждения тоже реальны, мисс Шарлотта.
– Он не дьявол! – воскликнула она, понимая, что начинает терять терпение, но уже ничего не могла с собой поделать.
– О, мисс Шарлотта, как хорошо, что вы ко мне пришли, – мягким, спокойным тоном произнес он. – Теперь я вижу, что вы находитесь в когтях Люцифера. Скажите мне, кто был этим орудием Сатаны. Скажите мне, кто вводил вас в заблуждение.
Девушка почувствовала, что у нее на глазах выступили слезы. Нет, она не проронит ни единой слезинки. Прошлой ночью, сидя в своей маленькой келье, Шарлотта пролила достаточно слез.
– Нельзя считать его дьяволом только потому, что он исповедует другую веру.
– Кто он, мисс Шарлотта?
– Я вам не скажу, – довольно резко ответила она, – потому что он не дьявол.
– Вы должны сказать! – потребовал священник. – Я не могу допустить, чтобы заблудшая душа продолжала пребывать во тьме. Я обязан спасти вас обоих и вернуть в священные объятия Господа нашего. Не оставляй этого человека страдать…
– Прекратите! – громко сказала она. Отец Питер был известен на весь Шанхай своими впечатляющими проповедями. Он обладал выдающимися ораторскими способностями. Его пламенные слова проникали прямо в душу, зажигали огонь в крови, и человек, слушающий его, верил ему без оглядки. Однако Шарлотта не желала слушать пастора. Она не считала, что ее встречи с Кен Джином были дьявольской ловушкой. – Это неправда! – воскликнула девушка. – Это неправда!
Священник хранил молчание. Шарлотта прекрасно понимала причину его молчания. Ей часто доводилось наблюдать за отцом Питером, когда она сопровождала свою мать в миссионерских поездках. Он молча ждал, пока человек сам не поймет, в чем его заблуждение. И в конце концов чувство вины заставляло людей во всем признаваться. Но Шарлотта сейчас думала совершенно о другом.
– Неужели любовь считается грехом, святой отец?
– Вы уверены, что любите этого человека, мисс Шарлотта? Человека, который самым развратным образом предавался утехам плоти, не желая вступить с вами в законный брак? Человека, который ради удовлетворения собственных желаний увел вас из семьи в логово порока? И этого мужчину вы любите, мисс Шарлотта? Этот мужчина…
– Нет! – крикнула она и перевела дыхание. Послушать его, так Кен Джин действительно кажется гнусным и отвратительным. Все прекрасно знали, что у него были сексуальные отношения с белыми женщинами. Когда они уединились в сарае садовника, он действительно жег ладан. Но хуже всего был его отказ жениться на ней. Неужели он и вправду обыкновенный развратник, искуситель невинных душ?
– Но я не так уж невинна, – твердо заявила она. – Я преследовала его. Я настаивала…
– Я никогда не считал вас невинной, дитя мое.
От неожиданности Шарлотта едва не поперхнулась. Подняв голову, она посмотрела на распятие и задумалась. Что есть правда, а что ложь?
– Я не уверена, что стану хорошей монахиней, отец Питер. Я знаю, что этого хотят мои родители, но я не думаю…
– Господь решит за вас, мисс Шарлотта. Наша же задача – следовать его воле.
Она пожала плечами. Все это просто бессмысленно. Или, возможно, в этом и был основной смысл? Все это вполне реальные вещи – и Царство Небесное, о котором говорил Кен Джин, и Сатана, которого боится отец Питер. Они не могут сосуществовать вместе. Одно исключает другое. Кен Джин не может быть одновременно и орудием дьявола, и человеком, который стремится достичь нирваны.
– Я должна, святой отец, – тихо произнесла Шарлотта, – просто разобраться, где правда, а где ложь.
– Тогда молитесь, дитя мое, и слушайте, что Господь…
– Сколько я ни молилась, мне еще ни разу не довелось услышать его.
– Часто голос Господа почти не слышен, – продолжал он. – Наверное, вам стоит попробовать сегодня еще раз. А завтра мы снова с вами поговорим.
Шарлотта кивнула, хотя у нее не было ни малейшего желания следовать совету священника.
– Я проведу сегодняшний день в поисках истины, святой отец. И если вы окажетесь правы… – ответила она, глубоко вздохнув, – то завтра я вернусь сюда и посвящу свою жизнь служению Господу. – Наклонившись вперед, девушка коснулась распятия, висевшего перед ней. Ей очень хотелось получить подтверждение, что Бог существует. – Тогда я стану монахиней.
– Это разумное решение, Шар… – начал было отец Питер, и тут до него дошел смысл ее слов. – Что значит, вы вернетесь сюда? Куда вы собираетесь идти?
Но Шарлотта уже покинула исповедальню и стремительно направилась к выходу из церкви.
9 марта 1895 года
Дорогой брат Гао Джин!
Радость наполнила мое сердце, когда я узнал о том, что ты женишься. Конечно же, императрица не могла не оценить твоих огромных заслуг. Ты всегда был самым умным, самым красивым и самым искусным из нас. Я никогда не сомневался в том, что ты прославишь семью Вен в Запретном Городе.
Но, увы, я не смогу уехать из Шанхая, чтобы успеть на твою свадьбу. Мой хозяин-чужеземец не позволит мне уехать, несмотря даже на просьбу императора.
К счастью, у нас есть еще один брат, и я уверен, что он с радостью присоединится к тебе, чтобы отпраздновать это удивительное событие. Прошу тебя принять этот скромный подарок, ведь ты сообщил мне чудесные новости.
С несказанной радостью, Вен Кен Джин
(К письму прилагались два слитка золота, завернутые в красный шелк. Этот подарок доставил вооруженный конвой.)
В-28-В34 – крестцовые точки. Они располагаются на позвоночникев костных углублениях. Эти точки используются для лечения заболеваний детородных органов, таких как импотенция, влагалищные выделения и болезненные ощущения в половых органах.
Акупрексура для влюбленных. Майкл Рид Гэч, доктор гуманитарных наук
Глава 14
Кен Джина не было дома. Наверное, он до сих пор занимался тем, что сдавал дела ее отцу, и даже не подозревал о том, что ее вышвырнули из дому. Шарлотта села возле двери его квартиры и стала ждать. Если будет нужно, то она просидит здесь целый день. Ей необходимо снова увидеть Кен Джина. Ей нужно выяснить, обманывал ли он ее. Кроме того, ей просто некуда больше идти. Она услышала знакомый голос и проснулась. Был уже полдень.
– Мисс Шарлотта? Что вы здесь делаете?
Кен Джин! Не успев еще окончательно прийти в себя, Шарлотта вскочила на ноги и подбежала к нему. Он, конечно, поймал ее. Он всегда так делал. Но обнял он ее не сразу.
– Почему вы здесь? Почему вы не встретили меня в… – Он замолчал, не договорив. – Вас ведь не было сегодня утром дома?
Девушка покачала головой и уткнулась лицом в его плечо.
– Они отреклись от вас?
Шарлотта почувствовала, как напряглось его тело. Джоана говорила ей, что в Китае отречение считают хуже смерти. Китайцы воспринимают отречение как самое большое оскорбление, самое тяжкое наказание.
– Нет. Во всяком случае, мне так кажется, – ответила она. – Родители хотят, чтобы я стала монахиней, – с горечью добавила она.
Кен Джин помрачнел и медленно отстранился от нее.
– Давайте зайдем в квартиру, – предложил он и, открыв дверь ключом, пропустил ее вперед. Она быстро прошла в комнату, на ходу подумав о том, что сегодня здесь все по-другому. Вчера, когда она оказалась в квартире возлюбленного, ею владели совсем другие чувства. – Вам не следует здесь находиться, – сказал Кен Джин. – Ваш отец будет вне себя от ярости, если узнает об этом.
– Мне совершенно все равно, что думает мой отец, – раздраженно заявила Шарлотта. – Он захлопнул передо мной дверь нашего дома, Кен Джин. – Стараясь сдержать слезы, она глубоко вдохнула и, помедлив, сказала: – И совсем не важно, что сейчас случится. Я никогда не вернусь в дом отца.
Он не ответил ей. Он просто смотрел на нее, и по его темным, бездонным глазам ничего нельзя было понять.
– Ты сегодня был там? Он кивнул.
– Как там… как там Уильям?
– Мальчик почти не спал. Он провел очень беспокойную ночь. Шарлотта прикусила губу, мысленно ругая себя за то, что радуется плохому состоянию Уильяма. Конечно, жестоко с ее стороны испытывать удовлетворение, оттого что ее брат устроил родителям истерику, но ничего этого не было бы, если бы отец позволил ей остаться дома.
– Я вот теперь все время думаю, Кен Джин, – произнесла она, пытаясь сосредоточиться. – Я провела ночь в миссии, и у меня было много времени для размышлений.
Он посмотрел на нее с тревогой и сочувствием.
– Я не знал. Если бы я знал, то…
– Что? – нетерпеливо спросила она. – Что бы ты сделал?
Он вздохнул и потер рукой свою щеку. Это было что-то невероятное. Она такого раньше за ним не замечала. Он казался каким-то… потерянным, что ли? Это привело Шарлотту в такое замешательство, что она от неожиданности села. В комнате остался только один предмет мебели, на который можно было сесть. После вчерашней драки здесь было совершенно пусто. Девушка опустилась в кресло дракона, как раз в углубление между двумя холмами, и приказала себе не думать о том, чем она вчера на этих холмах занималась.
– Я не знаю, мисс Шарлотта. Я не знаю, чем я могу помочь вам.
– Шар, – сердито поправила она. – Ты когда-то называл меня Шар.
Кен Джин пожал плечами, и ей показалось, что он чем-то опечалился.
– Что ты теперь собираешься делать? – спросила она. – Будешь искать другую работу?
Он покачал головой.
– Меня никто не возьмет на работу. Во всяком случае, в Шанхае. Ваш отец обязательно постарается выполнить свою угрозу.
Шарлотта и сама понимала это, и ей стало стыдно. Ведь именно она была виновата в том, что произошло. Нет, скорее они оба в этом виноваты.
– А вы? – спросил он после неловкой паузы. – Станете монахиней?
Девушка пожала плечами.
– Не знаю. Вряд ли, – сказала она. Это был не вполне осознанный ответ, и все же в глубине души она понимала, что это правда. Возможно, Кен Джин лгал ей. Возможно, вопреки всем нормам морали и нравственности, ему нужна была только ее энергия инь. Но сейчас, когда он находился рядом с ней, ей не хотелось так думать. И никакое он не орудие в руках дьявола. Он просто Кен Джин – слуга, помощник, прекрасный бухгалтер. Ее Кен Джин.
Она подняла голову.
– Я ведь почти ничего не знаю о тебе.
Кен Джин насупился, явно не понимая, что она имеет в виду.
– Я хочу сказать, что не знаю тебя как человека. Мне ничего не известно ни о твоей семье, ни о твоем прошлом. Я понятия не имею, чем ты собираешься заниматься, на что надеешься. Ты же, наоборот, знаешь обо мне практически все. А я… я всегда видела только то, что лежит на поверхности.
Он пристально посмотрел на нее.
– Я – ваш слуга. А кого интересует жизнь слуги?
Она мягко произнесла:
– Но ты уже не мой слуга. Расскажи мне что-нибудь о себе.
Как другу…
Кен Джин был явно смущен ее предложением. Спустя какое-то время он кивнул и уселся перед ней на пол, скрестив ноги и слегка склонив голову. Он все еще вел себя как слуга, и это чрезвычайно раздражало ее. Разозлившись, девушка вскочила с кресла дракона и тоже села на пол, как раз напротив молодого человека. От удивления он широко раскрыл глаза, и на ее лице появилась улыбка – впервые с тех пор, как… как она в последний раз сидела на этом кресле.
– Я хочу поговорить с тобой как с другом, Кен Джин. Давай попробуем?
Он кивнул, хотя совершенно не понимал, что происходит.
– У китайцев принято иметь друзей?
– Конечно, принято.
– Итак, кто же твой лучший друг? – спросила Шарлотта. Он уже знал, что ее лучшей подругой была Джоана. – Есть такой человек, которому ты можешь рассказать о своих надеждах и тревогах, с кем ты можешь поделиться своими мыслями?
Кен Джин потупился.
– Моя мама обычно разговаривала с нашими соседями, играя в маджонг*. Я помню, что они очень громко стучали. Ночью я часто просыпался из-за шума и голосов. Но когда я покинул дом, мне даже как-то не хватало этого.
– Стучали? – спросила она, когда он замолчал.
– Я имею в виду стук игральных костей, когда после очередного раунда их складывали вместе. Это напоминало гром небесный. И они все одновременно разговаривали друг с другом, смеялись и шипели…
Маджонг – (ма-джонг, мацзян) – древняя китайская игра-головоломка, сочетающая в себе черты покера, домино и шахмат. Задача играющего заключается в том, чтобы разобрать сложенные определенным образом игровые кости, убирая одинаковые по определенным правилам.
– Шипели?
Кен Джин усмехнулся и сказал что-то на мандаринском диалекте. Девушка не понимала этого языка, но сразу заметила, что в его речи было много шипящих звуков, что и напоминало шипение змеи.
– Моя мама любила орехи личи, – продолжал Кен Джин свой рассказ, активно жестикулируя. – Она часто ела мясо, а потом сосала камни. Она всегда держала один камешек во рту. Поэтому, когда мама говорила, казалось, будто она шипит, – сказал он и начал шепелявить, подражая своей матери. Это было так забавно, что девушка залилась смехом.
– Как же ты ее понимал? Он пожал плечами.
– Я был тогда ребенком… Без сомнений, я ее понимал. – Он вдруг замолчал, и его лицо стало непроницаемым. Эмоции улеглись, и Кен Джин снова превратился в слугу. Это было ужасное зрелище.
– Кен Джин, твоя мама умерла?
– Она умерла от лихорадки много лет назад. Вместе с моим отцом и бабушкой, – ответил он и, подняв голову, как-то странно посмотрел на нее. – Мой брат обвиняет в этом белых людей.
– В чем? В том, что твои близкие заболели лихорадкой? – переспросила она.
– Белые привезли в Китай болезни. – В голосе Кен Джина звучали осуждающие нотки.
– И опиум, – добавила Шарлотта. – Я знаю. Но белые начали строить корабли и дома, наладили в стране торговлю.
В ответ он слегка прищурился.
– Я работал на белых с двенадцати лет. И вам не стоит рассказывать мне, что они сделали и чего не сделали в моей стране.
Шарлотта нахмурилась. Он явно намеревался ей что-то объяснить, но…
– Вы хотели услышать от меня о моей семье. Тогда вам следует знать, что мои родные ненавидят белых людей. Я даже Подозреваю, что один из моих братьев участвовал в убийстве миссионеров… – Он невольно скривился, но все-таки продолжил свой рассказ: – В лучшем случае моя семья хотела бы, чтобы вы все уехали, а в худшем…
– Умерли. Твои родственники хотят нашей смерти.
Кен Джин кивнул. В какой-то момент ему показалось, что он вызвал у нее страх. На самом же деле все это больше раздражало, чем пугало ее. Такое отношение к европейцам не было для Шарлотты новостью. Стоит только внимательнее присмотреться, и сразу станет ясно, как китайцы относятся к "бледнолицым варварам".
– Я спросила, есть ли у тебя лучший друг, Кен Джин.
Он растерянно заморгал. А потом неожиданно покраснел. В ярком свете полуденного солнца его лицо стало темно-золотистым. Кен Джин посмотрел на нее и ничего не ответил.
– Есть ли такой человек, с которым ты можешь поговорить? Есть у тебя друг?
Он покачал головой.
– У меня есть работа, – угрюмо произнес он. – По крайней мере, была. У меня есть определенные цели в жизни. Зачем мне рассказывать об этом кому-то, навлекая на себя неприятности?
– Должно быть, ты очень одинок, – пробормотала Шарлотта. – Даже в твоей комнате пусто.
– В этом виноват ваш отец, – в его голосе слышалось явное раздражение.
– Нет. Комната была пустой еще до того, как отец устроил здесь погром.
Кен Джин – молча отвернулся. Не собираясь сдаваться, Шарлотта положила руку на склон высокого холма и улыбнулась ему.
– Расскажи мне о своей невесте. Он вздрогнул, как будто его ударили.
– Как ты с ней познакомился?
– Мой младший брат устроил нашу помолвку. Невеста – моя сестра со стороны дяди моей матери.
– Троюродная сестра?
Он нахмурился, пытаясь разобраться в этих английских названиях, обозначающих степень родства.
– Она старшая внучка моего старшего дяди.
– Ты когда-нибудь видел ее?
Кен Джин едва заметно усмехнулся.
– Один раз. Это произошло несколько лет назад во время новогодних праздников, – сказал он, потупившись, и неожиданно добавил: – У нее большие ступни.
Шарлотта напряглась.
– Неужели тебе это нравится – ступня размером с гинею? Кен Джин, это…
– Женщины должны быть миниатюрными. Это в них ценится больше всего, мисс… Шар.
– Но ты… – Она глубоко вдохнула, вдруг осознав, что у нее тоже большие ступни, большие груди, большие руки… В общем, у нее все большое. Она совсем не субтильна по сложению. Но ведь и он тоже далеко не маленький. Для китайца Кен Джин был достаточно внушительного роста и крепкого телосложения. – Я просто не могу себе представить миниатюрную жену рядом с тобой, ведь она будет казаться еще меньше…
– Мне не особенно нравится все миниатюрное, – признался он, явно смущаясь. – Я провел слишком много времени в обществе белых и полюбил округлые формы.
Шарлотта часто заморгала. Интересно, куда он сейчас смотрит? На ее груди? Нет, Кен Джин заглянул ей в глаза и улыбнулся.
– Мне нравятся твои формы, Шар. Мне нравятся твои ступни. У них очень красивая форма, – сказал он и наклонился вперед. – Честно говоря, перевязанные ступни ужасно пахнут.
Она захихикала, но уже в следующее мгновение замолчала, пытаясь понять все, что услышала от него.
– Итак, твоя невеста является дальней родственницей и у нее большие ступни.
– Ее мать умерла при родах. И поэтому некому было перевязывать ей ступни.
– Это значит, что ее нельзя считать достойной невестой. А твоей матери ноги тоже перевязывали?
Он кивнул.
– И твоей бабушке тоже? – Да.
– По всей вероятности, тебе придется сделать некоторое отступление от общепринятых правил. Я имею в виду, что ты женишься на девушке, ноги которой не перевязывали. И то, что твой брат устроил эту помолвку… Наверное, он хотел тебя оскорбить? – предположила она и пристально посмотрела на него. – Я права?
Кен Джин опустил голову, уставившись на свои руки, аккуратно лежавшие на коленях. Наконец он заговорил:
– Я уже сказал, что моя семья ненавидит белых людей.
– И они возненавидели собственного сына за то, что тот работает на иностранцев, да?
Кен Джин сидел не шелохнувшись, и Шарлотте показалось, что он не дышит. А потом он набрал в легкие воздуха и заговорил низким, взволнованным голосом:
– Они возненавидели меня задолго до этого. Моя семья отреклась от меня, и я приехал в Шанхай.
– Отреклась? – изумленно спросила девушка. – Это было до того, как ты приехал в Шанхай? Но ведь тебе тогда было всего лишь года два-три…
– Нет, мне было восемь лет.
– О Господи! Как же тебе удалось выжить?
Кен Джин даже слегка ссутулился, и она поняла, что для него это были тяжелые воспоминания. Но она вдвойне гордилась тем, что он решился рассказать ей об этом.
– Моя бабушка отправила меня в семью Тэн. Бабушка была тигрицей, как и Ши По. Она упросила свою сестру по вере позаботиться обо мне. И Ши По приняла меня.
– Это те Тэны, которые сейчас в тюрьме?
Он кивнул. Было видно, что упоминание об этом причиняет ему нестерпимую боль.
– Прости меня, Кен Джин. Но я уверена, что тебе удастся их освободить.
Он покачал головой.
– Я теперь нищий. Мне осталось только молиться, чтобы император смилостивился над ними. Но ждать этого придется очень долго.
Шарлотта взяла его руки в свои. Они были холодными и мягкими. Откликнувшись на ее прикосновение, Кен Джин раскрыл ладони, и она ощутила его шершавую кожу и силу, с которой он сжал ее руки.
– У меня есть план, – сказал он, понизив голос. – Но я боюсь…
Она наклонилась вперед, желая подбодрить его и придать ему мужества.
– У тебя все получится, – пробормотала она. – Я знаю тебя, Кен Джин. У тебя всегда все получается.
Он прыснул от смеха. Этот звук скорее был похож не на смех, а на стон, на скрип дерева, раскачиваемого ветром.
– Далеко не всегда, – заметил он. – Меня постоянно преследовали неудачи с того самого дня, как моя семья отвернулась от меня. – Он посмотрел ей в глаза. – Китайский мужчина, Шарлотта, не может жить без семьи. Если у него нет семьи, то он просто обречен.
– Что за чушь! – раздраженно воскликнула девушка. – Мы, европейцы, не меньше вас ценим семейный очаг, но в жизни есть много других дел, с которыми мужчина может справиться самостоятельно. Например, он может уехать из Пекина в Шанхай. Он может выучить английский язык и работать в порту. Он может получить место первого помощника и заработать много денег. Он может… он может помочь дочери хозяина и…
– Мисс Шарлотта? Что вы здесь делаете?
Кен Джин! Не успев еще окончательно прийти в себя, Шарлотта вскочила на ноги и подбежала к нему. Он, конечно, поймал ее. Он всегда так делал. Но обнял он ее не сразу.
– Почему вы здесь? Почему вы не встретили меня в… – Он замолчал, не договорив. – Вас ведь не было сегодня утром дома?
Девушка покачала головой и уткнулась лицом в его плечо.
– Они отреклись от вас?
Шарлотта почувствовала, как напряглось его тело. Джоана говорила ей, что в Китае отречение считают хуже смерти. Китайцы воспринимают отречение как самое большое оскорбление, самое тяжкое наказание.
– Нет. Во всяком случае, мне так кажется, – ответила она. – Родители хотят, чтобы я стала монахиней, – с горечью добавила она.
Кен Джин помрачнел и медленно отстранился от нее.
– Давайте зайдем в квартиру, – предложил он и, открыв дверь ключом, пропустил ее вперед. Она быстро прошла в комнату, на ходу подумав о том, что сегодня здесь все по-другому. Вчера, когда она оказалась в квартире возлюбленного, ею владели совсем другие чувства. – Вам не следует здесь находиться, – сказал Кен Джин. – Ваш отец будет вне себя от ярости, если узнает об этом.
– Мне совершенно все равно, что думает мой отец, – раздраженно заявила Шарлотта. – Он захлопнул передо мной дверь нашего дома, Кен Джин. – Стараясь сдержать слезы, она глубоко вдохнула и, помедлив, сказала: – И совсем не важно, что сейчас случится. Я никогда не вернусь в дом отца.
Он не ответил ей. Он просто смотрел на нее, и по его темным, бездонным глазам ничего нельзя было понять.
– Ты сегодня был там? Он кивнул.
– Как там… как там Уильям?
– Мальчик почти не спал. Он провел очень беспокойную ночь. Шарлотта прикусила губу, мысленно ругая себя за то, что радуется плохому состоянию Уильяма. Конечно, жестоко с ее стороны испытывать удовлетворение, оттого что ее брат устроил родителям истерику, но ничего этого не было бы, если бы отец позволил ей остаться дома.
– Я вот теперь все время думаю, Кен Джин, – произнесла она, пытаясь сосредоточиться. – Я провела ночь в миссии, и у меня было много времени для размышлений.
Он посмотрел на нее с тревогой и сочувствием.
– Я не знал. Если бы я знал, то…
– Что? – нетерпеливо спросила она. – Что бы ты сделал?
Он вздохнул и потер рукой свою щеку. Это было что-то невероятное. Она такого раньше за ним не замечала. Он казался каким-то… потерянным, что ли? Это привело Шарлотту в такое замешательство, что она от неожиданности села. В комнате остался только один предмет мебели, на который можно было сесть. После вчерашней драки здесь было совершенно пусто. Девушка опустилась в кресло дракона, как раз в углубление между двумя холмами, и приказала себе не думать о том, чем она вчера на этих холмах занималась.
– Я не знаю, мисс Шарлотта. Я не знаю, чем я могу помочь вам.
– Шар, – сердито поправила она. – Ты когда-то называл меня Шар.
Кен Джин пожал плечами, и ей показалось, что он чем-то опечалился.
– Что ты теперь собираешься делать? – спросила она. – Будешь искать другую работу?
Он покачал головой.
– Меня никто не возьмет на работу. Во всяком случае, в Шанхае. Ваш отец обязательно постарается выполнить свою угрозу.
Шарлотта и сама понимала это, и ей стало стыдно. Ведь именно она была виновата в том, что произошло. Нет, скорее они оба в этом виноваты.
– А вы? – спросил он после неловкой паузы. – Станете монахиней?
Девушка пожала плечами.
– Не знаю. Вряд ли, – сказала она. Это был не вполне осознанный ответ, и все же в глубине души она понимала, что это правда. Возможно, Кен Джин лгал ей. Возможно, вопреки всем нормам морали и нравственности, ему нужна была только ее энергия инь. Но сейчас, когда он находился рядом с ней, ей не хотелось так думать. И никакое он не орудие в руках дьявола. Он просто Кен Джин – слуга, помощник, прекрасный бухгалтер. Ее Кен Джин.
Она подняла голову.
– Я ведь почти ничего не знаю о тебе.
Кен Джин насупился, явно не понимая, что она имеет в виду.
– Я хочу сказать, что не знаю тебя как человека. Мне ничего не известно ни о твоей семье, ни о твоем прошлом. Я понятия не имею, чем ты собираешься заниматься, на что надеешься. Ты же, наоборот, знаешь обо мне практически все. А я… я всегда видела только то, что лежит на поверхности.
Он пристально посмотрел на нее.
– Я – ваш слуга. А кого интересует жизнь слуги?
Она мягко произнесла:
– Но ты уже не мой слуга. Расскажи мне что-нибудь о себе.
Как другу…
Кен Джин был явно смущен ее предложением. Спустя какое-то время он кивнул и уселся перед ней на пол, скрестив ноги и слегка склонив голову. Он все еще вел себя как слуга, и это чрезвычайно раздражало ее. Разозлившись, девушка вскочила с кресла дракона и тоже села на пол, как раз напротив молодого человека. От удивления он широко раскрыл глаза, и на ее лице появилась улыбка – впервые с тех пор, как… как она в последний раз сидела на этом кресле.
– Я хочу поговорить с тобой как с другом, Кен Джин. Давай попробуем?
Он кивнул, хотя совершенно не понимал, что происходит.
– У китайцев принято иметь друзей?
– Конечно, принято.
– Итак, кто же твой лучший друг? – спросила Шарлотта. Он уже знал, что ее лучшей подругой была Джоана. – Есть такой человек, которому ты можешь рассказать о своих надеждах и тревогах, с кем ты можешь поделиться своими мыслями?
Кен Джин потупился.
– Моя мама обычно разговаривала с нашими соседями, играя в маджонг*. Я помню, что они очень громко стучали. Ночью я часто просыпался из-за шума и голосов. Но когда я покинул дом, мне даже как-то не хватало этого.
– Стучали? – спросила она, когда он замолчал.
– Я имею в виду стук игральных костей, когда после очередного раунда их складывали вместе. Это напоминало гром небесный. И они все одновременно разговаривали друг с другом, смеялись и шипели…
Маджонг – (ма-джонг, мацзян) – древняя китайская игра-головоломка, сочетающая в себе черты покера, домино и шахмат. Задача играющего заключается в том, чтобы разобрать сложенные определенным образом игровые кости, убирая одинаковые по определенным правилам.
– Шипели?
Кен Джин усмехнулся и сказал что-то на мандаринском диалекте. Девушка не понимала этого языка, но сразу заметила, что в его речи было много шипящих звуков, что и напоминало шипение змеи.
– Моя мама любила орехи личи, – продолжал Кен Джин свой рассказ, активно жестикулируя. – Она часто ела мясо, а потом сосала камни. Она всегда держала один камешек во рту. Поэтому, когда мама говорила, казалось, будто она шипит, – сказал он и начал шепелявить, подражая своей матери. Это было так забавно, что девушка залилась смехом.
– Как же ты ее понимал? Он пожал плечами.
– Я был тогда ребенком… Без сомнений, я ее понимал. – Он вдруг замолчал, и его лицо стало непроницаемым. Эмоции улеглись, и Кен Джин снова превратился в слугу. Это было ужасное зрелище.
– Кен Джин, твоя мама умерла?
– Она умерла от лихорадки много лет назад. Вместе с моим отцом и бабушкой, – ответил он и, подняв голову, как-то странно посмотрел на нее. – Мой брат обвиняет в этом белых людей.
– В чем? В том, что твои близкие заболели лихорадкой? – переспросила она.
– Белые привезли в Китай болезни. – В голосе Кен Джина звучали осуждающие нотки.
– И опиум, – добавила Шарлотта. – Я знаю. Но белые начали строить корабли и дома, наладили в стране торговлю.
В ответ он слегка прищурился.
– Я работал на белых с двенадцати лет. И вам не стоит рассказывать мне, что они сделали и чего не сделали в моей стране.
Шарлотта нахмурилась. Он явно намеревался ей что-то объяснить, но…
– Вы хотели услышать от меня о моей семье. Тогда вам следует знать, что мои родные ненавидят белых людей. Я даже Подозреваю, что один из моих братьев участвовал в убийстве миссионеров… – Он невольно скривился, но все-таки продолжил свой рассказ: – В лучшем случае моя семья хотела бы, чтобы вы все уехали, а в худшем…
– Умерли. Твои родственники хотят нашей смерти.
Кен Джин кивнул. В какой-то момент ему показалось, что он вызвал у нее страх. На самом же деле все это больше раздражало, чем пугало ее. Такое отношение к европейцам не было для Шарлотты новостью. Стоит только внимательнее присмотреться, и сразу станет ясно, как китайцы относятся к "бледнолицым варварам".
– Я спросила, есть ли у тебя лучший друг, Кен Джин.
Он растерянно заморгал. А потом неожиданно покраснел. В ярком свете полуденного солнца его лицо стало темно-золотистым. Кен Джин посмотрел на нее и ничего не ответил.
– Есть ли такой человек, с которым ты можешь поговорить? Есть у тебя друг?
Он покачал головой.
– У меня есть работа, – угрюмо произнес он. – По крайней мере, была. У меня есть определенные цели в жизни. Зачем мне рассказывать об этом кому-то, навлекая на себя неприятности?
– Должно быть, ты очень одинок, – пробормотала Шарлотта. – Даже в твоей комнате пусто.
– В этом виноват ваш отец, – в его голосе слышалось явное раздражение.
– Нет. Комната была пустой еще до того, как отец устроил здесь погром.
Кен Джин – молча отвернулся. Не собираясь сдаваться, Шарлотта положила руку на склон высокого холма и улыбнулась ему.
– Расскажи мне о своей невесте. Он вздрогнул, как будто его ударили.
– Как ты с ней познакомился?
– Мой младший брат устроил нашу помолвку. Невеста – моя сестра со стороны дяди моей матери.
– Троюродная сестра?
Он нахмурился, пытаясь разобраться в этих английских названиях, обозначающих степень родства.
– Она старшая внучка моего старшего дяди.
– Ты когда-нибудь видел ее?
Кен Джин едва заметно усмехнулся.
– Один раз. Это произошло несколько лет назад во время новогодних праздников, – сказал он, потупившись, и неожиданно добавил: – У нее большие ступни.
Шарлотта напряглась.
– Неужели тебе это нравится – ступня размером с гинею? Кен Джин, это…
– Женщины должны быть миниатюрными. Это в них ценится больше всего, мисс… Шар.
– Но ты… – Она глубоко вдохнула, вдруг осознав, что у нее тоже большие ступни, большие груди, большие руки… В общем, у нее все большое. Она совсем не субтильна по сложению. Но ведь и он тоже далеко не маленький. Для китайца Кен Джин был достаточно внушительного роста и крепкого телосложения. – Я просто не могу себе представить миниатюрную жену рядом с тобой, ведь она будет казаться еще меньше…
– Мне не особенно нравится все миниатюрное, – признался он, явно смущаясь. – Я провел слишком много времени в обществе белых и полюбил округлые формы.
Шарлотта часто заморгала. Интересно, куда он сейчас смотрит? На ее груди? Нет, Кен Джин заглянул ей в глаза и улыбнулся.
– Мне нравятся твои формы, Шар. Мне нравятся твои ступни. У них очень красивая форма, – сказал он и наклонился вперед. – Честно говоря, перевязанные ступни ужасно пахнут.
Она захихикала, но уже в следующее мгновение замолчала, пытаясь понять все, что услышала от него.
– Итак, твоя невеста является дальней родственницей и у нее большие ступни.
– Ее мать умерла при родах. И поэтому некому было перевязывать ей ступни.
– Это значит, что ее нельзя считать достойной невестой. А твоей матери ноги тоже перевязывали?
Он кивнул.
– И твоей бабушке тоже? – Да.
– По всей вероятности, тебе придется сделать некоторое отступление от общепринятых правил. Я имею в виду, что ты женишься на девушке, ноги которой не перевязывали. И то, что твой брат устроил эту помолвку… Наверное, он хотел тебя оскорбить? – предположила она и пристально посмотрела на него. – Я права?
Кен Джин опустил голову, уставившись на свои руки, аккуратно лежавшие на коленях. Наконец он заговорил:
– Я уже сказал, что моя семья ненавидит белых людей.
– И они возненавидели собственного сына за то, что тот работает на иностранцев, да?
Кен Джин сидел не шелохнувшись, и Шарлотте показалось, что он не дышит. А потом он набрал в легкие воздуха и заговорил низким, взволнованным голосом:
– Они возненавидели меня задолго до этого. Моя семья отреклась от меня, и я приехал в Шанхай.
– Отреклась? – изумленно спросила девушка. – Это было до того, как ты приехал в Шанхай? Но ведь тебе тогда было всего лишь года два-три…
– Нет, мне было восемь лет.
– О Господи! Как же тебе удалось выжить?
Кен Джин даже слегка ссутулился, и она поняла, что для него это были тяжелые воспоминания. Но она вдвойне гордилась тем, что он решился рассказать ей об этом.
– Моя бабушка отправила меня в семью Тэн. Бабушка была тигрицей, как и Ши По. Она упросила свою сестру по вере позаботиться обо мне. И Ши По приняла меня.
– Это те Тэны, которые сейчас в тюрьме?
Он кивнул. Было видно, что упоминание об этом причиняет ему нестерпимую боль.
– Прости меня, Кен Джин. Но я уверена, что тебе удастся их освободить.
Он покачал головой.
– Я теперь нищий. Мне осталось только молиться, чтобы император смилостивился над ними. Но ждать этого придется очень долго.
Шарлотта взяла его руки в свои. Они были холодными и мягкими. Откликнувшись на ее прикосновение, Кен Джин раскрыл ладони, и она ощутила его шершавую кожу и силу, с которой он сжал ее руки.
– У меня есть план, – сказал он, понизив голос. – Но я боюсь…
Она наклонилась вперед, желая подбодрить его и придать ему мужества.
– У тебя все получится, – пробормотала она. – Я знаю тебя, Кен Джин. У тебя всегда все получается.
Он прыснул от смеха. Этот звук скорее был похож не на смех, а на стон, на скрип дерева, раскачиваемого ветром.
– Далеко не всегда, – заметил он. – Меня постоянно преследовали неудачи с того самого дня, как моя семья отвернулась от меня. – Он посмотрел ей в глаза. – Китайский мужчина, Шарлотта, не может жить без семьи. Если у него нет семьи, то он просто обречен.
– Что за чушь! – раздраженно воскликнула девушка. – Мы, европейцы, не меньше вас ценим семейный очаг, но в жизни есть много других дел, с которыми мужчина может справиться самостоятельно. Например, он может уехать из Пекина в Шанхай. Он может выучить английский язык и работать в порту. Он может получить место первого помощника и заработать много денег. Он может… он может помочь дочери хозяина и…