Страница:
– Она не подарок! – резко ответил Кен Джин, начиная терять терпение. Он даже угрожающе двинулся на брата, но тут вмешалась Шарлотта. Ей совсем не хотелось, чтобы братья устроили здесь кулачные бои.
– Наверное, мне следует покинуть этот дом, – сказала девушка, хотя совершенно не представляла, куда она может пойти в чужом городе, да еще в таких лохмотьях. К тому же у нее не было ни гроша.
– Вы останетесь здесь, мисс Шарлотта, – твердо заявил Кен Джин и посмотрел на брата. – Вы останетесь, и нас будут принимать как дорогих гостей, – добавил он, оглядевшись по сторонам. Он обратил внимание на богатую резьбу, украшавшую внутренний двор, на красные и золотистые декоративные фонарики, на висевшую над дверью пластинку тай шен. Считалось, что этот священный знак отпугивал зло и болезни. Все это, без сомнения, было приобретено на его деньги. Шарлотта не верила, что евнух сам мог накопить такое богатство. – Если, конечно, мой крестник не хочет положить конец нашим родственным отношениям, – сказал он, четко произнося каждое слово. – Так ты только скажи…
– Что за ерунда! – возразил Гао Джин. – Не будь таким придирчивым. Мой сын обожает тебя! Он просто очень удивился, вот и все. И это вполне понятно, ведь ты явился сюда в таком странном виде. Не забывай, что он всего лишь ребенок. Входи, входи в дом.
Он обнял Кен Джина своей мясистой рукой, и они направились к лестнице, которая вела в комнату для гостей. Шарлотте ничего не оставалось, как последовать за ними. Ей казалось, что она, пребывая в здравом уме, добровольно заходит в логово воров и убийц. Она нисколько бы не удивилась, если бы сейчас из-за утла выскочил какой-нибудь слуга и всадил кинжал прямо в сердце Кен Джину. Или, скорее всего, в ее собственное сердце.
В какой-то момент девушку осенило. Господи, какая же она глупая, ведь Кен Джин вполне мог справиться с любым алчным подхалимом! Богатому первому помощнику часто приходилось отбиваться от всякого рода прихлебателей, продажных женщин иди нищих, которые назойливо клянчили подаяние. Она сама не раз наблюдала, как он спокойно управлялся не меньше чем с дюжиной подобных людишек.
Однако Гао Джина нельзя было назвать обыкновенной пиявкой, вымогающей деньги. Он – брат Кен Джина. И хуже всего, что именно этого брата Кен Джин путем обмана сделал евнухом. А теперь этот жирный, фанатичный, толстомордый братец-иуда превратился, что называется, в ахиллесову пяту Кен Джина. Шарлотта ни в коем случае не хотела оставлять Кен Джина одного. Даже если бы ей предложили все сокровища мира, она бы не согласилась бросить его.
Девушка шла за мужчинами, пока они не оказались во внутреннем дворе. На какое-то мгновение ей показалось, что она похожа на одинокое дерево акации, стоящее среди многочисленных игрушек. Потом Гао Джин, щелкнув пальцами, подозвал к себе горничную и заговорил с ней на мандаринском диалекте. Они говорили так быстро, что Шарлотта ничего не смогла понять. Потом, щелкая пальцами, хозяин дома громко позвал жену и сына, и слуги тут же забегали вокруг. Вскоре его маленький сын с почтением кланялся Кен Джину. Похоже, что его упрямый нрав укротили отцовские кулаки. Жена Гао Джина стояла чуть поодаль и суетилась возле ребенка.
Внезапно Шарлотта почувствовала, что кто-то тянет ее за рукав. Она повернулась и увидела горничную, которая испуганно кланялась ей.
– Пожалуйста, пойдемте, – очень медленно произнесла она по-китайски.
Шарлотта улыбнулась и покачала головой, пытаясь вежливо выразить свой отказ. Она никуда не пойдет без Кен Джина. Горничная кивнула и поклонилась еще ниже. Она широко улыбалась и, нервно жестикулируя, показывала куда-то в сторону.
– Пожалуйста, пойдемте.
– Нет, мне и здесь хорошо, – по-китайски ответила Шарлотта.
Женщина от изумления едва не поперхнулась. Она не могла даже предположить, что эта белая женщина говорит на мандаринском диалекте. Во время их путешествия Кен Джин обучал девушку этому диалекту, и, учитывая, что Шарлотта знала шанхайский диалект, она теперь довольно бегло говорила по-мандарински.
– Я останусь здесь… – начала было девушка, но горничная перебила ее:
– Ванна. Одежда. Пойдемте…
Горничная разговаривала с ней как с маленьким упрямым ребенком, но Шарлотта просто качала в ответ головой. Ей, конечно, не мешало бы принять ванну и переодеться, однако она не хотела разлучаться с Кен Джином ни на минуту.
– Но вы должны пойти, – убеждала ее горничная.
– Нет, я останусь.
– Ванна очень хорошая.
– Я останусь здесь…
– Что случилось, мисс Шарлотта? – услышала она голос Кен Джина.
Шарлотта вздрогнула. Ей не хотелось привлекать внимание к этому небольшому недоразумению. Она уже открыла рот, собираясь ответить, но Гао Джин опередил ее.
– Она просто не решается принять ванну, – усмехаясь, сказал он. – Ты же знаешь, как эти бледнолицые боятся воды.
– Я не боюсь воды, – сердито возразила Шарлотта, и ей тут же пришлось пожалеть о том, что она позволила себе такую вольность. В китайских семьях женщины не имеют права голоса. И уж тем более не смеют перечить хозяину дома.
Но Кен Джин так радостно улыбнулся, как будто нашел сокровище.
– Великолепная мысль! Путешествие было долгим. Ванна с ароматическими маслами, чистая одежда и сладкая дыня будут как раз кстати. А мы подождем вас, – сказал он, повернувшись к брату. – Вы здесь самый дорогой гость, мисс Шарлотта. – Он протянул ей руку, демонстрируя утонченные манеры. – Пожалуйста, позвольте мне проводить вас в предоставленную вам комнату, мисс Шарлотта, – продолжал он. Затем, метнув взгляд на брата, добавил: – Надеюсь, у тебя очень хорошие слуги, Гао Джин. Я уверен, что мы будем довольны.
Было понятно, что Гао Джину все это совсем не нравилось, но он был вынужден улыбаться.
– Ты очень любезен, Кен Джин, – сказал мандарин. – Иди отдыхай. А об остальном я позабочусь сам.
И Кен Джин с Шарлоттой отправились в комнату для гостей. Они слышали, как Гао Джин громко отдавал какие-то распоряжения своим до ужаса напуганным и неуклюжим слугам.
Глава 17
– Наверное, мне следует покинуть этот дом, – сказала девушка, хотя совершенно не представляла, куда она может пойти в чужом городе, да еще в таких лохмотьях. К тому же у нее не было ни гроша.
– Вы останетесь здесь, мисс Шарлотта, – твердо заявил Кен Джин и посмотрел на брата. – Вы останетесь, и нас будут принимать как дорогих гостей, – добавил он, оглядевшись по сторонам. Он обратил внимание на богатую резьбу, украшавшую внутренний двор, на красные и золотистые декоративные фонарики, на висевшую над дверью пластинку тай шен. Считалось, что этот священный знак отпугивал зло и болезни. Все это, без сомнения, было приобретено на его деньги. Шарлотта не верила, что евнух сам мог накопить такое богатство. – Если, конечно, мой крестник не хочет положить конец нашим родственным отношениям, – сказал он, четко произнося каждое слово. – Так ты только скажи…
– Что за ерунда! – возразил Гао Джин. – Не будь таким придирчивым. Мой сын обожает тебя! Он просто очень удивился, вот и все. И это вполне понятно, ведь ты явился сюда в таком странном виде. Не забывай, что он всего лишь ребенок. Входи, входи в дом.
Он обнял Кен Джина своей мясистой рукой, и они направились к лестнице, которая вела в комнату для гостей. Шарлотте ничего не оставалось, как последовать за ними. Ей казалось, что она, пребывая в здравом уме, добровольно заходит в логово воров и убийц. Она нисколько бы не удивилась, если бы сейчас из-за утла выскочил какой-нибудь слуга и всадил кинжал прямо в сердце Кен Джину. Или, скорее всего, в ее собственное сердце.
В какой-то момент девушку осенило. Господи, какая же она глупая, ведь Кен Джин вполне мог справиться с любым алчным подхалимом! Богатому первому помощнику часто приходилось отбиваться от всякого рода прихлебателей, продажных женщин иди нищих, которые назойливо клянчили подаяние. Она сама не раз наблюдала, как он спокойно управлялся не меньше чем с дюжиной подобных людишек.
Однако Гао Джина нельзя было назвать обыкновенной пиявкой, вымогающей деньги. Он – брат Кен Джина. И хуже всего, что именно этого брата Кен Джин путем обмана сделал евнухом. А теперь этот жирный, фанатичный, толстомордый братец-иуда превратился, что называется, в ахиллесову пяту Кен Джина. Шарлотта ни в коем случае не хотела оставлять Кен Джина одного. Даже если бы ей предложили все сокровища мира, она бы не согласилась бросить его.
Девушка шла за мужчинами, пока они не оказались во внутреннем дворе. На какое-то мгновение ей показалось, что она похожа на одинокое дерево акации, стоящее среди многочисленных игрушек. Потом Гао Джин, щелкнув пальцами, подозвал к себе горничную и заговорил с ней на мандаринском диалекте. Они говорили так быстро, что Шарлотта ничего не смогла понять. Потом, щелкая пальцами, хозяин дома громко позвал жену и сына, и слуги тут же забегали вокруг. Вскоре его маленький сын с почтением кланялся Кен Джину. Похоже, что его упрямый нрав укротили отцовские кулаки. Жена Гао Джина стояла чуть поодаль и суетилась возле ребенка.
Внезапно Шарлотта почувствовала, что кто-то тянет ее за рукав. Она повернулась и увидела горничную, которая испуганно кланялась ей.
– Пожалуйста, пойдемте, – очень медленно произнесла она по-китайски.
Шарлотта улыбнулась и покачала головой, пытаясь вежливо выразить свой отказ. Она никуда не пойдет без Кен Джина. Горничная кивнула и поклонилась еще ниже. Она широко улыбалась и, нервно жестикулируя, показывала куда-то в сторону.
– Пожалуйста, пойдемте.
– Нет, мне и здесь хорошо, – по-китайски ответила Шарлотта.
Женщина от изумления едва не поперхнулась. Она не могла даже предположить, что эта белая женщина говорит на мандаринском диалекте. Во время их путешествия Кен Джин обучал девушку этому диалекту, и, учитывая, что Шарлотта знала шанхайский диалект, она теперь довольно бегло говорила по-мандарински.
– Я останусь здесь… – начала было девушка, но горничная перебила ее:
– Ванна. Одежда. Пойдемте…
Горничная разговаривала с ней как с маленьким упрямым ребенком, но Шарлотта просто качала в ответ головой. Ей, конечно, не мешало бы принять ванну и переодеться, однако она не хотела разлучаться с Кен Джином ни на минуту.
– Но вы должны пойти, – убеждала ее горничная.
– Нет, я останусь.
– Ванна очень хорошая.
– Я останусь здесь…
– Что случилось, мисс Шарлотта? – услышала она голос Кен Джина.
Шарлотта вздрогнула. Ей не хотелось привлекать внимание к этому небольшому недоразумению. Она уже открыла рот, собираясь ответить, но Гао Джин опередил ее.
– Она просто не решается принять ванну, – усмехаясь, сказал он. – Ты же знаешь, как эти бледнолицые боятся воды.
– Я не боюсь воды, – сердито возразила Шарлотта, и ей тут же пришлось пожалеть о том, что она позволила себе такую вольность. В китайских семьях женщины не имеют права голоса. И уж тем более не смеют перечить хозяину дома.
Но Кен Джин так радостно улыбнулся, как будто нашел сокровище.
– Великолепная мысль! Путешествие было долгим. Ванна с ароматическими маслами, чистая одежда и сладкая дыня будут как раз кстати. А мы подождем вас, – сказал он, повернувшись к брату. – Вы здесь самый дорогой гость, мисс Шарлотта. – Он протянул ей руку, демонстрируя утонченные манеры. – Пожалуйста, позвольте мне проводить вас в предоставленную вам комнату, мисс Шарлотта, – продолжал он. Затем, метнув взгляд на брата, добавил: – Надеюсь, у тебя очень хорошие слуги, Гао Джин. Я уверен, что мы будем довольны.
Было понятно, что Гао Джину все это совсем не нравилось, но он был вынужден улыбаться.
– Ты очень любезен, Кен Джин, – сказал мандарин. – Иди отдыхай. А об остальном я позабочусь сам.
И Кен Джин с Шарлоттой отправились в комнату для гостей. Они слышали, как Гао Джин громко отдавал какие-то распоряжения своим до ужаса напуганным и неуклюжим слугам.
Самолечение апатии: согните колени, закройте глаза, глубоко дышите и очень медленно катайте вверх-вниз теннисные, прижимая их к точкам В36, В37 и В38. Эти три точки расположены между лопатками и позвоночником. Одновременно слегка прижмите и удерживайте точку СV12 (она находится между пупком и мечевидным отростком).
Массаж биологически активных точек кожи для духовного исцеления. Майкл Рид Гэч, доктор гуманитарных наук; Бет Хеннинг, дипломант Американского Совета по токсикологии
Глава 17
– Что ж, это было настоящим мучением, – пробормотала Шарлотта.
Кен Джин все слышал, несмотря на то что голос девушки звучал очень тихо. Странно, конечно, но он действительно услышал ее, хотя стоял в дверях спальни, а она лежала на своей маленькой кровати, уткнувшись лицом в подушку. Но сейчас он так хорошо понимал Шарлотту, так чувствовал все движения женской души, что почти читал ее мысли.
Он слышал, как Шарлотта спорила с горничной, пытавшейся увести ее в комнату, предназначенную для слуг. Он слышал, как она принимала ванну, а потом фыркнула, увидев дешевую одежду, которую Гао Джин велел прислать ей. Вечером, во время ужина, он наблюдал за каждым ее жестом и видел, как она тихо бормотала себе под нос ругательства, но изо всех сил старалась держать язык за зубами и не вмешиваться в их беседу.
На самом деле он гордился тем, что Шарлотта обладает силой воли и тактом. Наверняка Гао Джин так и не понял, насколько сильно она ненавидит его. Брат считал ее глупой бледнолицей дочерью варваров, которая не в состоянии понять скрытые проявления пренебрежения, на что он не скупился в ее адрес весь вечер. Но девушка все понимала и, тем не менее, вела себя весьма учтиво, хотя это стоило ей трех сломанных ногтей и четырех палочек для еды, хрустнувших в ее тонких пальцах во время очередного прилива ярости.
Кен Джин был искренне восхищен самообладанием Шарлотты.
– Прости меня за то, что тебе пришлось терпеть все это, – сказал он, входя в ее комнату.
Она подняла голову и посмотрела на него.
– Мне? Пф-ф! – фыркнула она, и легкая струйка воздуха сдула волосы с ее лица. – Но ты, Кен Джин, почему ты терпел все это? Он ведь просто издевался над тобой.
Она уже сидела на кровати, исподлобья посматривая на него.
– Он – евнух, Шар, – ответил Кен Джин, присаживаясь рядом с ней. – Из-за меня он лишился всего, что может иметь мужчина.
– Чушь собачья! У него есть жена. У него есть сын. Ты содержишь его семью. Короче говоря, у него есть абсолютно все, и при этом он считает ниже своего достоинства просто открыть рот и поблагодарить тебя за это, – выпалила она на одном дыхании.
– Он – евнух, – повторил Кен Джин. – Неужели ты не понимаешь…
Она в сердцах выругалась, не желая принимать никаких возражений. Бурная реакция Шарлотты повергла его в недоумение. Но когда она заговорила снова, Кен Джин понял, что это были только цветочки.
– У него есть все, Кен Джин. У тебя же нет ничего! – бушевала Шарлотта.
– Он заслужил…
– Ничего он не заслужил! – со злостью произнесла она. – Черт возьми, никто из-за этого не должен становиться евнухом. Никто! Ты больше не должен расплачиваться за свою ошибку. Ты не можешь… – Ее голос дрогнул. – Кен Джин? – позвала она.
Он открыл глаза и поразился, не в силах вспомнить, когда же успел отрешиться от всего на свете. Он медленно перевел взгляд на девушку. Шарлотта сжимала его ладони в своих руках, но он почему-то даже не чувствовал ее прикосновений. Все его тело словно онемело.
– Да, Шар? – спросил он.
Она вздохнула и с укоризной произнесла:
– Хорошо, что хотя бы опять не называешь меня мисс Шарлоттой.
Увидев, что он нахмурился, девушка всплеснула руками.
– Кен Джин, ты снова начал обращаться ко мне официальным тоном. Ты всегда так делаешь, когда хочешь, чтобы я оставила тебя в покое. Думаешь, я ничего не понимаю? Да я все понимаю! Тебя этот разговор утомил, и ты хочешь, чтобы я замолчала.
Это был не вопрос – она просто высказывала свое мнение. Но Кен Джин все равно ответил ей.
– Ты мой самый дорогой друг, – признался он. Как, однако, легко он произнес эти слова. А ведь еще несколько недель назад он и думать об этом не смел, не то чтобы произнести вслух.
Шарлотта убрала свои руки, но ему нужно было видеть, как она ласкает его.
– Я хочу помочь тебе, Кен Джин. Я не могу смотреть, как ты страдаешь.
Он наклонил голову.
– Я не понимаю тебя, Шар.
Она засмеялась. Но в этом смехе не было веселья.
– Ты все понимаешь, но просто делаешь вид, будто тебе это безразлично. Но я же вижу, что происходит. Весь вечер я наблюдала за тем, как Гао Джин искал повод, чтобы придраться к тебе, пытался оскорбить тебя. Он предлагал тебе самые изысканные угощения как дорогому гостю и одновременно сожалел о том, что его брату пришлось многие годы гнуть спину на варваров-чужестранцев. Он хвастался перед тобой своей роскошью, не осознавая, что все это куплено на твои деньги. Я даже не удивлюсь, если узнаю, что он плюнул в вино, которым угощал тебя. Я уверена, что в мой бокал он точно плюнул.
Кен Джин вздрогнул.
– Что?
Она остановила его.
– Не бойся, я не пила вино. И почти ничего не ела. Я уверена, что это было мясо собаки.
От него, конечно, не ускользнуло, что Шарлотта ничего не ела, но он решил, что девушка соблюдает китайский обычай, который запрещал женщинам есть вместе с мужчинами.
– С чего ты это взяла?
Она вздохнула и с грустью посмотрела на него. Никогда еще он не видел ее такой несчастной.
– Я весь вечер чувствовала это пренебрежение. Мне было обидно… за тебя. Кен Джин, этому человеку ты ничего не должен. Его сын плюет на тебя. – Увидев, что молодой человек собирается возразить ей, она торопливо сказала: – Нет, подожди, он ведь твой сын.
– Нет, не мой.
– Да, да, – сказала Шарлотта, вскочив на ноги. Теперь она взволнованно ходила по маленькой комнате. – Я знаю, что Гао Джин твой брат, но ты… – Она замолчала. Ей тяжело было смириться с этим. – Ты выполнил его обязанности в первую брачную ночь.
Он покачал головой.
– Нет, Шар. Я этого не делал.
Она остановилась, потрясенная тем, что услышала от него.
– Что ты имеешь в виду? Понятно, что он просто не мог… Я хочу сказать, что если это не ты…
– Его невеста уже была беременна. Именно по этой причине такую знатную женщину и выдали замуж за простого евнуха. На ней никто, кроме евнуха, не женился бы. А Гао Джин мечтал иметь семью, причем его не волновали пикантные подробности из жизни его будущей жены. Ему только хотелось, чтобы…
– Всем им нужен был какой-нибудь простачок, который бы делал вид, что он приходится отцом этому ребенку. Такой себе богатенький дурачок, готовый кормить и одевать его, потакая всем капризам, – сказала она и, закрыв глаза, застонала от переполнявшего ее негодования. – Почему ты терпишь все это? Ты самый сильный и самый умный из всех, кого я знаю. Но зачем ты позволяешь им унижать тебя? Зачем?!
Кен Джин по привычке посмотрел на свои руки. Что ж, ему снова придется объяснить ей, что значит быть китайцем.
– По-другому просто нельзя, – стараясь сохранять спокойствие, ответил он. – Я должен смириться с этим, иначе моя семья не признает меня. Они нашли для меня жену, но она еще ребенок. Если я женюсь на ней, она тоже станет членом моей семьи.
– Но семья отреклась от тебя! Он кивнул.
– Это правда. И от этой девушки тоже отрекутся. Мое имя занесут в семейную летопись только в том случае…
– …если ты будешь делать вид, будто приходишься отцом этому мальчику?
– И тогда мое имя все-таки напишут на семейной доске. Она медленно села на кровать.
– Значит, вскоре твое имя будет красоваться на каком-то кусочке дерева? Неужели это стоит всего, что ты сделал для своего брата и невесты? И теперь ты еще собираешься стать евнухом? – Она всплеснула руками. – О Боже!
– Да, – твердо ответил Кен Джин. Сейчас он напоминал сироту, тоскующего по своей потерянной семье. Он рассказал ей об этом только потому, что верил в свою правоту. Но его голос был каким-то глухим и безжизненным.
– Если ты собираешься таким образом купить прощение своей семьи, Кен Джин, то не мог бы ты выбрать кого-нибудь получше?
Кен Джин засмеялся. Он просто не смог удержаться. В первый раз с тех пор, как они приехали в Пекин, он чувствовал себя самим собой. Все его существо содрогалось от смеха. Шарлотта, глядя на него, тоже залилась веселым смехом. Они упали на кровать, и их громкий смех эхом разнесся по всему дому.
Но постепенно веселье утихло. Теперь они лежали лицом к лицу на узком тюфяке и постепенно приходили в себя.
– Я всегда буду любить тебя, Кен Джин, – прошептала она. – Что бы ни случилось. Помни это.
Молодой человек коснулся ее лица. Он как никогда ощущал ее близость. Она снова вернула его к жизни. Она снова помогла соединить его душу и тело. Но имел ли он право говорить ей об этом?
– Я тоже люблю вас, мисс Шарлотта.
Она удивленно посмотрела на него и снова засмеялась.
– Я люблю тебя, Шар.
– Тогда откажись от своей затеи. Не ходи завтра в Запретный Город. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Мы…
– Что? – перебил он ее. – Что могут сделать нищий китаец и беспомощная белая женщина?
– Любить друг друга, – еле слышно произнесла она. В ее глазах светилась надежда.
Ему так хотелось согласиться с ней. Вопреки логике и здравому смыслу, вопреки своему жизненному опыту ему хотелось принять ее доброту, ее искренность, ее свет, жизнь и любовь. Он готов был пожертвовать всем ради того, чтобы Шарлотта всегда оставалась рядом с ним.
Он услышал вздох девушки, и в следующее мгновение ее жаркое дыхание обожгло его висок.
– Ты не изменишь своего решения. Я права? – догадалась она. Он прокашлялся. Ему трудно было говорить, но он все-таки заставил себя это сделать.
– Я пойду во дворец, Шар, чтобы восстановить справедливость, чтобы все было так, как было предназначено мне судьбой.
– Ты можешь найти другую дорогу в жизни, Кен Джин. Такое уже бывало. Не ты первый и не ты последний. Американцы, например, создали целую страну на пустом месте.
Он покачал головой.
– Я не могу заглядывать так далеко. Я – китаец, а для китайца главное в жизни – это его семья.
Шарлотта толкнула его. Он даже не понял, что случилось. Сначала они лежали, повернувшись друг к другу лицом, а теперь он лежит на спине, и она пытается взобраться на него. На девушке была узкая юбка, которая мешала ей двигаться. Дешевая шелковая ткань натянулась на коленях, и, стоило ей пошевелиться, как она с треском разорвалась. Шарлотта прижалась своей обнаженной плотью к его напрягшемуся дракону.
– Я стану твоей семьей, Кен Джин. Мы создадим новую…
Кен Джин не дал ей договорить, закрыв рот Шарлотты страстным поцелуем. Когда же они наконец насытились друг другом, он уже не в силах был больше поддерживать на весу свою голову и, откинувшись на подушку, перевел дыхание. Судя по тому, как Шарлотта смотрела на него, она догадалась, что он собирается ей сказать. Кен Джин видел, какая безысходность была в ее взгляде, но не хотел обманывать ни девушку, ни себя.
– Я не смогу освободиться от своей семьи, пока мой брат остается евнухом.
Она закусила губу.
– Но ведь ты уже ничего не изменишь, Кен Джин. Всю свою жизнь ты будешь чувствовать себя должником. А Гао Джин, можешь не сомневаться, постарается высосать из тебя все соки.
Кен Джин кивнул. Он понял это еще тогда, когда принял травила столь несправедливой, на ее взгляд, игры.
– Такова расплата за мое преступление.
Он увидел, что на глазах Шарлотты появились слезы, хотя она и пыталась сдержать их. Когда же девушка заговорила, в ее голосе слышалась непреклонная решимость:
– Я хочу любить тебя, Кен Джин. Я хочу иметь от тебя ребенка.
У него перехватило дыхание. Он, конечно же, слышал, что она сказала, но просто не мог поверить своим ушам. Неужели она могла предложить ему такое? У него даже появилось мимолетное желание возразить ей, но из его горла вырвался всего лишь бессвязный звук, похожий на стон.
– Даже не пытайся отговорить меня, – предупредила она. – Я прекрасно понимаю, на что иду.
Нет, она не понимала. А хуже всего то, что утром она, несомненно, пожалеет об этом. Однако он сам чувствовал такое желание, что у него даже в горле пересохло.
– Я знаю, знаю, – продолжала Шарлотта. – Белая девушка, да еще и девственница, а ее возлюбленный – китаец. Все подумают, что ты меня изнасиловал. Но они ничего не смогут тебе сделать. Ведь тебя к тому времени уже кастрируют, – сказала она сквозь смех. Это был даже не смех, а истерический хохот. Но Шарлотта быстро взяла себя в руки. – Нет, нет, не спорь со мной. Я готова подвергнуться такому риску. Ради тебя, ради себя самой, ради ребенка, – ее голос дрогнул, когда она произнесла это слово.
У него сжалось сердце.
Ребенок! Их с Шарлоттой ребенок. Как же это прекрасно!
– Подумай об этом, Кен Джин, – сказала она. – У тебя будет семья. Даже после того… что случится завтра. Никто не будет знать о нас. У тебя будет семья, – повторила она и заплакала. Ее слезы, капелька за капелькой, падали на его лицо. – Мы станем твоей настоящей семьей, мы будем любить тебя. Я сумею воспитать в нашем малыше любовь и уважение к своему отцу.
Кен Джин закрыл глаза. Это было выше его сил. В глазах Шарлотты светилась любовь, а ее душу переполняла надежда. Все ее тело томилось от любви к нему, и он не мог больше сдерживать себя. Кен Джин открыл для нее свое сердце. Он вдыхал аромат любимой женщины, касался разгоряченного тела и дрожал, ощущая на себе ее дыхание. Он хотел ее больше всего на свете. Ради нее он даже готов был забыть о Великом пути Дао и о жизненной силе кви, которая поддерживает его. Ему нужны были только Шарлотта и семья, которую она обещала создать для него. Но, несмотря на это, он не собирался обманывать ее, заставляя ждать и надеяться.
– Это ничего не изменит, Шар. Завтра утром я должен пройти обряд посвящения.
Она кивнула, и ее слезы вновь оросили его лицо.
– Я знаю, – всхлипнув, прошептала она.
– А ребенок… – Кен Джин вздохнул. Как же он хотел этого! – Ты – одинокая женщина…
Она покачала головой.
– Я буду говорить, что я вдова. Ведь я уже не девчонка. Я скажу, что моего мужа убили боксеры, – сказала Шарлотта, удивляясь своей изобретательности. – Такое сейчас происходит сплошь и рядом.
– Но…
– Это выход, Кен Джин. Ты и сам понимаешь, что в подобной ситуации нет ничего необычного. Никого сейчас не удивит, если беременная женщина осталась одна, без мужа. – Она засмеялась. – В крайнем случае я всегда могу вернуться в миссию. Там мне помогут.
– Я отдам тебе все свои деньги.
– Мне не нужны…
– Они тебе понадобятся, – настаивал он. – А еще мы позаимствуем немного у моего брата. Что-нибудь из императорских нефритов. Он показывал мне эти вещи, – улыбнувшись, заявил Кен Джин.
– Скорее всего, это куплено на твои деньги, – отозвалась Шарлотта, дрожащими пальцами развязывая тесемки на его тунике.
– Это просто безумие. Ты не можешь…
– Я могу и хочу этого, – твердо произнесла она и сняла с него тунику. Ее пальцы коснулись его груди. Потом она наклонилась, чтобы поцеловать его соски. Она сжимала их губами, ласкала, посасывала, пока по его телу не пробежала дрожь желания. Сын. Семья. Для Кен Джина это было самым ценным на свете, и он стремился к этому всю свою жизнь.
– Ты останешься одна, – простонал он. – Как только я окажусь в Запретном Городе, мне уже не выйти оттуда. Я не смогу тебе помочь.
– Мне все равно, – сказала Шарлотта, целуя его живот. Ее губы спускались все ниже и ниже. Она потянула руками его брюки.
– Шар, – продолжал он. – Что будет с Уильямом? Что скажет твоя семья? Твои родители никогда не признают незаконнорожденного ребенка. Они ведь догадаются, что это мой ребенок.
Он уже мысленно представил себе все, что будет дальше. Его сын, живой, смешливый мальчик с золотистыми волосами, бегает быстрее ветра, и все называют его солнышком. Карапуз очень похож на свою мать. Как же он хотел увидеть его наяву!
Шарлотта расстегнула брюки, и его дракон распрямился, словно упругая пружина. За последние несколько дней она многое узнала об искусстве поцелуя. Она научилась ласкать языком рот, а руками – грудь. Сейчас она прижала руки к груди Кен Джина именно в тех точках, которые он ей показывал, а языком ласкала те места, которые познала сама. Кен Джин чувствовал, что она придвигается все ближе и ближе к его дракону. И пока он пытался собрать всю свою волю в кулак, чтобы отстраниться от нее, она села на его дракона.
Ее энергия инь хлынула как благодатный ливень, и его дракон быстро проскользнул в алую пещеру. Едва не задохнувшись от изумления, она на мгновение замерла. В этот момент он схватил ее за руки, пытаясь снять с себя, но у него ничего не получилось: Шарлотта ни за что не хотела останавливаться.
– Ты такой большой! – восхищенно произнесла она.
– Встань, – потребовал Кен Джин. – Мы должны остановиться.
– Нет, нет! – воскликнула Шарлотта, плотнее обхватив его ногами.
Он громко застонал. У него хватит силы, чтобы остановиться. Он просто должен прекратить все это. Но… О Небеса! Ничего прекраснее того, что происходило сейчас, ему еще не доводилось чувствовать.
– Шар, – застонал Кен Джин, пытаясь заставить себя отказаться от всего этого. – Подумай о будущем. Подумай, что значит…
– Нет, нет! – Она буквально выдохнула эти слова.
С каждой секундой она становилась все сильнее и сильнее. На губах девушки играла лучезарная улыбка, а от ее ласк в его крови просыпалась обжигающая энергия ян. Сила энергии инь затуманила его разум. Сама же Шарлотта буквально светилась от переполнявшей ее любви.
Когда девушка наклонилась к нему, он увидел, что она голая. Ее соблазнительные груди покачивались у его лица. Решив, что она хочет подняться, Кен Джин помог ей. Но она не встала. Вместо этого, схватив его за запястья, Шарлотта положила руки Кен Джина на свои груди.
– Прикоснись ко мне, Кен Джин, – попросила она. Боже, какая же мягкая у нее кожа, как сильно пульсирует под его пальцами ее инь! – Забери меня отсюда. – Она делала все, чтобы заставить его руки двигаться. – Унеси меня на Небеса.
Кен Джин покачал головой.
– Я не могу, – пробормотал он. В голове у него все помутилось, и он никак не мог сосредоточиться.
Она потянулась вперед, пытаясь поцеловать его в губы. Он не сопротивлялся, но все-таки продолжал контролировать каждое ее движение. У него не было сил, чтобы прекратить все это. Пока не было. Не…
– Ты можешь, – прошептала она и провела языком по его щеке, оставив на ней горячий след. А потом сила ее инь заставила пылать не только его лицо, но и все тело. И это пламя поглотило его. – Тебе нужно только захотеть.
Он и сам уже больше жизни хотел этого. И все же…
– Люби меня, Кен Джин.
– Я люблю тебя, – произнес он как клятву. – Я всегда любил тебя.
И он вошел в нее.
Шарлотта ощутила неистовую энергию, которая наполнила каждую ее клеточку, и поняла, почему китайцы назвали мужской орган драконом. Когда Шарлотта почувствовала в себе Кен Джина, она была потрясена. Его дракон был огромным. Его энергия оказалась такой мощной, что сила, клокочущая в теле, заполнила всю ее без остатка. Эта сила увеличивалась и увеличивалась, а вместе с ней разгорался пожар внутри нее. С каждым его толчком она ощущала какое-то невероятное возбуждение, сопровождавшееся эмоциональным всплеском.
Кен Джин все слышал, несмотря на то что голос девушки звучал очень тихо. Странно, конечно, но он действительно услышал ее, хотя стоял в дверях спальни, а она лежала на своей маленькой кровати, уткнувшись лицом в подушку. Но сейчас он так хорошо понимал Шарлотту, так чувствовал все движения женской души, что почти читал ее мысли.
Он слышал, как Шарлотта спорила с горничной, пытавшейся увести ее в комнату, предназначенную для слуг. Он слышал, как она принимала ванну, а потом фыркнула, увидев дешевую одежду, которую Гао Джин велел прислать ей. Вечером, во время ужина, он наблюдал за каждым ее жестом и видел, как она тихо бормотала себе под нос ругательства, но изо всех сил старалась держать язык за зубами и не вмешиваться в их беседу.
На самом деле он гордился тем, что Шарлотта обладает силой воли и тактом. Наверняка Гао Джин так и не понял, насколько сильно она ненавидит его. Брат считал ее глупой бледнолицей дочерью варваров, которая не в состоянии понять скрытые проявления пренебрежения, на что он не скупился в ее адрес весь вечер. Но девушка все понимала и, тем не менее, вела себя весьма учтиво, хотя это стоило ей трех сломанных ногтей и четырех палочек для еды, хрустнувших в ее тонких пальцах во время очередного прилива ярости.
Кен Джин был искренне восхищен самообладанием Шарлотты.
– Прости меня за то, что тебе пришлось терпеть все это, – сказал он, входя в ее комнату.
Она подняла голову и посмотрела на него.
– Мне? Пф-ф! – фыркнула она, и легкая струйка воздуха сдула волосы с ее лица. – Но ты, Кен Джин, почему ты терпел все это? Он ведь просто издевался над тобой.
Она уже сидела на кровати, исподлобья посматривая на него.
– Он – евнух, Шар, – ответил Кен Джин, присаживаясь рядом с ней. – Из-за меня он лишился всего, что может иметь мужчина.
– Чушь собачья! У него есть жена. У него есть сын. Ты содержишь его семью. Короче говоря, у него есть абсолютно все, и при этом он считает ниже своего достоинства просто открыть рот и поблагодарить тебя за это, – выпалила она на одном дыхании.
– Он – евнух, – повторил Кен Джин. – Неужели ты не понимаешь…
Она в сердцах выругалась, не желая принимать никаких возражений. Бурная реакция Шарлотты повергла его в недоумение. Но когда она заговорила снова, Кен Джин понял, что это были только цветочки.
– У него есть все, Кен Джин. У тебя же нет ничего! – бушевала Шарлотта.
– Он заслужил…
– Ничего он не заслужил! – со злостью произнесла она. – Черт возьми, никто из-за этого не должен становиться евнухом. Никто! Ты больше не должен расплачиваться за свою ошибку. Ты не можешь… – Ее голос дрогнул. – Кен Джин? – позвала она.
Он открыл глаза и поразился, не в силах вспомнить, когда же успел отрешиться от всего на свете. Он медленно перевел взгляд на девушку. Шарлотта сжимала его ладони в своих руках, но он почему-то даже не чувствовал ее прикосновений. Все его тело словно онемело.
– Да, Шар? – спросил он.
Она вздохнула и с укоризной произнесла:
– Хорошо, что хотя бы опять не называешь меня мисс Шарлоттой.
Увидев, что он нахмурился, девушка всплеснула руками.
– Кен Джин, ты снова начал обращаться ко мне официальным тоном. Ты всегда так делаешь, когда хочешь, чтобы я оставила тебя в покое. Думаешь, я ничего не понимаю? Да я все понимаю! Тебя этот разговор утомил, и ты хочешь, чтобы я замолчала.
Это был не вопрос – она просто высказывала свое мнение. Но Кен Джин все равно ответил ей.
– Ты мой самый дорогой друг, – признался он. Как, однако, легко он произнес эти слова. А ведь еще несколько недель назад он и думать об этом не смел, не то чтобы произнести вслух.
Шарлотта убрала свои руки, но ему нужно было видеть, как она ласкает его.
– Я хочу помочь тебе, Кен Джин. Я не могу смотреть, как ты страдаешь.
Он наклонил голову.
– Я не понимаю тебя, Шар.
Она засмеялась. Но в этом смехе не было веселья.
– Ты все понимаешь, но просто делаешь вид, будто тебе это безразлично. Но я же вижу, что происходит. Весь вечер я наблюдала за тем, как Гао Джин искал повод, чтобы придраться к тебе, пытался оскорбить тебя. Он предлагал тебе самые изысканные угощения как дорогому гостю и одновременно сожалел о том, что его брату пришлось многие годы гнуть спину на варваров-чужестранцев. Он хвастался перед тобой своей роскошью, не осознавая, что все это куплено на твои деньги. Я даже не удивлюсь, если узнаю, что он плюнул в вино, которым угощал тебя. Я уверена, что в мой бокал он точно плюнул.
Кен Джин вздрогнул.
– Что?
Она остановила его.
– Не бойся, я не пила вино. И почти ничего не ела. Я уверена, что это было мясо собаки.
От него, конечно, не ускользнуло, что Шарлотта ничего не ела, но он решил, что девушка соблюдает китайский обычай, который запрещал женщинам есть вместе с мужчинами.
– С чего ты это взяла?
Она вздохнула и с грустью посмотрела на него. Никогда еще он не видел ее такой несчастной.
– Я весь вечер чувствовала это пренебрежение. Мне было обидно… за тебя. Кен Джин, этому человеку ты ничего не должен. Его сын плюет на тебя. – Увидев, что молодой человек собирается возразить ей, она торопливо сказала: – Нет, подожди, он ведь твой сын.
– Нет, не мой.
– Да, да, – сказала Шарлотта, вскочив на ноги. Теперь она взволнованно ходила по маленькой комнате. – Я знаю, что Гао Джин твой брат, но ты… – Она замолчала. Ей тяжело было смириться с этим. – Ты выполнил его обязанности в первую брачную ночь.
Он покачал головой.
– Нет, Шар. Я этого не делал.
Она остановилась, потрясенная тем, что услышала от него.
– Что ты имеешь в виду? Понятно, что он просто не мог… Я хочу сказать, что если это не ты…
– Его невеста уже была беременна. Именно по этой причине такую знатную женщину и выдали замуж за простого евнуха. На ней никто, кроме евнуха, не женился бы. А Гао Джин мечтал иметь семью, причем его не волновали пикантные подробности из жизни его будущей жены. Ему только хотелось, чтобы…
– Всем им нужен был какой-нибудь простачок, который бы делал вид, что он приходится отцом этому ребенку. Такой себе богатенький дурачок, готовый кормить и одевать его, потакая всем капризам, – сказала она и, закрыв глаза, застонала от переполнявшего ее негодования. – Почему ты терпишь все это? Ты самый сильный и самый умный из всех, кого я знаю. Но зачем ты позволяешь им унижать тебя? Зачем?!
Кен Джин по привычке посмотрел на свои руки. Что ж, ему снова придется объяснить ей, что значит быть китайцем.
– По-другому просто нельзя, – стараясь сохранять спокойствие, ответил он. – Я должен смириться с этим, иначе моя семья не признает меня. Они нашли для меня жену, но она еще ребенок. Если я женюсь на ней, она тоже станет членом моей семьи.
– Но семья отреклась от тебя! Он кивнул.
– Это правда. И от этой девушки тоже отрекутся. Мое имя занесут в семейную летопись только в том случае…
– …если ты будешь делать вид, будто приходишься отцом этому мальчику?
– И тогда мое имя все-таки напишут на семейной доске. Она медленно села на кровать.
– Значит, вскоре твое имя будет красоваться на каком-то кусочке дерева? Неужели это стоит всего, что ты сделал для своего брата и невесты? И теперь ты еще собираешься стать евнухом? – Она всплеснула руками. – О Боже!
– Да, – твердо ответил Кен Джин. Сейчас он напоминал сироту, тоскующего по своей потерянной семье. Он рассказал ей об этом только потому, что верил в свою правоту. Но его голос был каким-то глухим и безжизненным.
– Если ты собираешься таким образом купить прощение своей семьи, Кен Джин, то не мог бы ты выбрать кого-нибудь получше?
Кен Джин засмеялся. Он просто не смог удержаться. В первый раз с тех пор, как они приехали в Пекин, он чувствовал себя самим собой. Все его существо содрогалось от смеха. Шарлотта, глядя на него, тоже залилась веселым смехом. Они упали на кровать, и их громкий смех эхом разнесся по всему дому.
Но постепенно веселье утихло. Теперь они лежали лицом к лицу на узком тюфяке и постепенно приходили в себя.
– Я всегда буду любить тебя, Кен Джин, – прошептала она. – Что бы ни случилось. Помни это.
Молодой человек коснулся ее лица. Он как никогда ощущал ее близость. Она снова вернула его к жизни. Она снова помогла соединить его душу и тело. Но имел ли он право говорить ей об этом?
– Я тоже люблю вас, мисс Шарлотта.
Она удивленно посмотрела на него и снова засмеялась.
– Я люблю тебя, Шар.
– Тогда откажись от своей затеи. Не ходи завтра в Запретный Город. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Мы…
– Что? – перебил он ее. – Что могут сделать нищий китаец и беспомощная белая женщина?
– Любить друг друга, – еле слышно произнесла она. В ее глазах светилась надежда.
Ему так хотелось согласиться с ней. Вопреки логике и здравому смыслу, вопреки своему жизненному опыту ему хотелось принять ее доброту, ее искренность, ее свет, жизнь и любовь. Он готов был пожертвовать всем ради того, чтобы Шарлотта всегда оставалась рядом с ним.
Он услышал вздох девушки, и в следующее мгновение ее жаркое дыхание обожгло его висок.
– Ты не изменишь своего решения. Я права? – догадалась она. Он прокашлялся. Ему трудно было говорить, но он все-таки заставил себя это сделать.
– Я пойду во дворец, Шар, чтобы восстановить справедливость, чтобы все было так, как было предназначено мне судьбой.
– Ты можешь найти другую дорогу в жизни, Кен Джин. Такое уже бывало. Не ты первый и не ты последний. Американцы, например, создали целую страну на пустом месте.
Он покачал головой.
– Я не могу заглядывать так далеко. Я – китаец, а для китайца главное в жизни – это его семья.
Шарлотта толкнула его. Он даже не понял, что случилось. Сначала они лежали, повернувшись друг к другу лицом, а теперь он лежит на спине, и она пытается взобраться на него. На девушке была узкая юбка, которая мешала ей двигаться. Дешевая шелковая ткань натянулась на коленях, и, стоило ей пошевелиться, как она с треском разорвалась. Шарлотта прижалась своей обнаженной плотью к его напрягшемуся дракону.
– Я стану твоей семьей, Кен Джин. Мы создадим новую…
Кен Джин не дал ей договорить, закрыв рот Шарлотты страстным поцелуем. Когда же они наконец насытились друг другом, он уже не в силах был больше поддерживать на весу свою голову и, откинувшись на подушку, перевел дыхание. Судя по тому, как Шарлотта смотрела на него, она догадалась, что он собирается ей сказать. Кен Джин видел, какая безысходность была в ее взгляде, но не хотел обманывать ни девушку, ни себя.
– Я не смогу освободиться от своей семьи, пока мой брат остается евнухом.
Она закусила губу.
– Но ведь ты уже ничего не изменишь, Кен Джин. Всю свою жизнь ты будешь чувствовать себя должником. А Гао Джин, можешь не сомневаться, постарается высосать из тебя все соки.
Кен Джин кивнул. Он понял это еще тогда, когда принял травила столь несправедливой, на ее взгляд, игры.
– Такова расплата за мое преступление.
Он увидел, что на глазах Шарлотты появились слезы, хотя она и пыталась сдержать их. Когда же девушка заговорила, в ее голосе слышалась непреклонная решимость:
– Я хочу любить тебя, Кен Джин. Я хочу иметь от тебя ребенка.
У него перехватило дыхание. Он, конечно же, слышал, что она сказала, но просто не мог поверить своим ушам. Неужели она могла предложить ему такое? У него даже появилось мимолетное желание возразить ей, но из его горла вырвался всего лишь бессвязный звук, похожий на стон.
– Даже не пытайся отговорить меня, – предупредила она. – Я прекрасно понимаю, на что иду.
Нет, она не понимала. А хуже всего то, что утром она, несомненно, пожалеет об этом. Однако он сам чувствовал такое желание, что у него даже в горле пересохло.
– Я знаю, знаю, – продолжала Шарлотта. – Белая девушка, да еще и девственница, а ее возлюбленный – китаец. Все подумают, что ты меня изнасиловал. Но они ничего не смогут тебе сделать. Ведь тебя к тому времени уже кастрируют, – сказала она сквозь смех. Это был даже не смех, а истерический хохот. Но Шарлотта быстро взяла себя в руки. – Нет, нет, не спорь со мной. Я готова подвергнуться такому риску. Ради тебя, ради себя самой, ради ребенка, – ее голос дрогнул, когда она произнесла это слово.
У него сжалось сердце.
Ребенок! Их с Шарлоттой ребенок. Как же это прекрасно!
– Подумай об этом, Кен Джин, – сказала она. – У тебя будет семья. Даже после того… что случится завтра. Никто не будет знать о нас. У тебя будет семья, – повторила она и заплакала. Ее слезы, капелька за капелькой, падали на его лицо. – Мы станем твоей настоящей семьей, мы будем любить тебя. Я сумею воспитать в нашем малыше любовь и уважение к своему отцу.
Кен Джин закрыл глаза. Это было выше его сил. В глазах Шарлотты светилась любовь, а ее душу переполняла надежда. Все ее тело томилось от любви к нему, и он не мог больше сдерживать себя. Кен Джин открыл для нее свое сердце. Он вдыхал аромат любимой женщины, касался разгоряченного тела и дрожал, ощущая на себе ее дыхание. Он хотел ее больше всего на свете. Ради нее он даже готов был забыть о Великом пути Дао и о жизненной силе кви, которая поддерживает его. Ему нужны были только Шарлотта и семья, которую она обещала создать для него. Но, несмотря на это, он не собирался обманывать ее, заставляя ждать и надеяться.
– Это ничего не изменит, Шар. Завтра утром я должен пройти обряд посвящения.
Она кивнула, и ее слезы вновь оросили его лицо.
– Я знаю, – всхлипнув, прошептала она.
– А ребенок… – Кен Джин вздохнул. Как же он хотел этого! – Ты – одинокая женщина…
Она покачала головой.
– Я буду говорить, что я вдова. Ведь я уже не девчонка. Я скажу, что моего мужа убили боксеры, – сказала Шарлотта, удивляясь своей изобретательности. – Такое сейчас происходит сплошь и рядом.
– Но…
– Это выход, Кен Джин. Ты и сам понимаешь, что в подобной ситуации нет ничего необычного. Никого сейчас не удивит, если беременная женщина осталась одна, без мужа. – Она засмеялась. – В крайнем случае я всегда могу вернуться в миссию. Там мне помогут.
– Я отдам тебе все свои деньги.
– Мне не нужны…
– Они тебе понадобятся, – настаивал он. – А еще мы позаимствуем немного у моего брата. Что-нибудь из императорских нефритов. Он показывал мне эти вещи, – улыбнувшись, заявил Кен Джин.
– Скорее всего, это куплено на твои деньги, – отозвалась Шарлотта, дрожащими пальцами развязывая тесемки на его тунике.
– Это просто безумие. Ты не можешь…
– Я могу и хочу этого, – твердо произнесла она и сняла с него тунику. Ее пальцы коснулись его груди. Потом она наклонилась, чтобы поцеловать его соски. Она сжимала их губами, ласкала, посасывала, пока по его телу не пробежала дрожь желания. Сын. Семья. Для Кен Джина это было самым ценным на свете, и он стремился к этому всю свою жизнь.
– Ты останешься одна, – простонал он. – Как только я окажусь в Запретном Городе, мне уже не выйти оттуда. Я не смогу тебе помочь.
– Мне все равно, – сказала Шарлотта, целуя его живот. Ее губы спускались все ниже и ниже. Она потянула руками его брюки.
– Шар, – продолжал он. – Что будет с Уильямом? Что скажет твоя семья? Твои родители никогда не признают незаконнорожденного ребенка. Они ведь догадаются, что это мой ребенок.
Он уже мысленно представил себе все, что будет дальше. Его сын, живой, смешливый мальчик с золотистыми волосами, бегает быстрее ветра, и все называют его солнышком. Карапуз очень похож на свою мать. Как же он хотел увидеть его наяву!
Шарлотта расстегнула брюки, и его дракон распрямился, словно упругая пружина. За последние несколько дней она многое узнала об искусстве поцелуя. Она научилась ласкать языком рот, а руками – грудь. Сейчас она прижала руки к груди Кен Джина именно в тех точках, которые он ей показывал, а языком ласкала те места, которые познала сама. Кен Джин чувствовал, что она придвигается все ближе и ближе к его дракону. И пока он пытался собрать всю свою волю в кулак, чтобы отстраниться от нее, она села на его дракона.
Ее энергия инь хлынула как благодатный ливень, и его дракон быстро проскользнул в алую пещеру. Едва не задохнувшись от изумления, она на мгновение замерла. В этот момент он схватил ее за руки, пытаясь снять с себя, но у него ничего не получилось: Шарлотта ни за что не хотела останавливаться.
– Ты такой большой! – восхищенно произнесла она.
– Встань, – потребовал Кен Джин. – Мы должны остановиться.
– Нет, нет! – воскликнула Шарлотта, плотнее обхватив его ногами.
Он громко застонал. У него хватит силы, чтобы остановиться. Он просто должен прекратить все это. Но… О Небеса! Ничего прекраснее того, что происходило сейчас, ему еще не доводилось чувствовать.
– Шар, – застонал Кен Джин, пытаясь заставить себя отказаться от всего этого. – Подумай о будущем. Подумай, что значит…
– Нет, нет! – Она буквально выдохнула эти слова.
С каждой секундой она становилась все сильнее и сильнее. На губах девушки играла лучезарная улыбка, а от ее ласк в его крови просыпалась обжигающая энергия ян. Сила энергии инь затуманила его разум. Сама же Шарлотта буквально светилась от переполнявшей ее любви.
Когда девушка наклонилась к нему, он увидел, что она голая. Ее соблазнительные груди покачивались у его лица. Решив, что она хочет подняться, Кен Джин помог ей. Но она не встала. Вместо этого, схватив его за запястья, Шарлотта положила руки Кен Джина на свои груди.
– Прикоснись ко мне, Кен Джин, – попросила она. Боже, какая же мягкая у нее кожа, как сильно пульсирует под его пальцами ее инь! – Забери меня отсюда. – Она делала все, чтобы заставить его руки двигаться. – Унеси меня на Небеса.
Кен Джин покачал головой.
– Я не могу, – пробормотал он. В голове у него все помутилось, и он никак не мог сосредоточиться.
Она потянулась вперед, пытаясь поцеловать его в губы. Он не сопротивлялся, но все-таки продолжал контролировать каждое ее движение. У него не было сил, чтобы прекратить все это. Пока не было. Не…
– Ты можешь, – прошептала она и провела языком по его щеке, оставив на ней горячий след. А потом сила ее инь заставила пылать не только его лицо, но и все тело. И это пламя поглотило его. – Тебе нужно только захотеть.
Он и сам уже больше жизни хотел этого. И все же…
– Люби меня, Кен Джин.
– Я люблю тебя, – произнес он как клятву. – Я всегда любил тебя.
И он вошел в нее.
Шарлотта ощутила неистовую энергию, которая наполнила каждую ее клеточку, и поняла, почему китайцы назвали мужской орган драконом. Когда Шарлотта почувствовала в себе Кен Джина, она была потрясена. Его дракон был огромным. Его энергия оказалась такой мощной, что сила, клокочущая в теле, заполнила всю ее без остатка. Эта сила увеличивалась и увеличивалась, а вместе с ней разгорался пожар внутри нее. С каждым его толчком она ощущала какое-то невероятное возбуждение, сопровождавшееся эмоциональным всплеском.