Страница:
И он увидел, как противники перед ним разбегаются, отступают, падают.
Он выбрал цель, выстрелил. Снова выстрелил – в голову – и еще раз.
Керамобетон содрогнулся: у него за спиной поднималась на маневровых реактивных двигателях масса «Танца Спирали».
– Всем лечь! – крикнул он.
Исполняя собственный приказ, он упал лицом вниз, пропуская над собой струи пара и газов. Они понеслись в сторону врага, закрывая небо, он засмеялся – и дракон у него в голове откликнулся эхом.
В облаке пара что-то светилось, гудел двигатель на низкой мощности – и Джела понял, что его план может осуществиться. Взлет корабля даст им время собрать силы.
Пар стал таять. Пора было действовать.
– Огонь вперед на счет четыре, продвижение на десять шагов!
Он вскочил со своими солдатами, ни на секунду не сомневаясь, что они оттеснят противника. Дракон у него в голове издал рев вызова – и он повторил его, включив микрофон на полную мощность, так что слышно было по всему полю.
– В норы их! Гоните их обратно! Пленных не брать, пощады не давать!
Он перепрыгнул через упавшего товарища, потом – еще через одного, стреляя вперед. Ощутив слишком близко чье-то присутствие, успел ударить прикладом в податливое лицо, упал, вскочил… Полевой ноге распространялось онемение, но он отказывался его замечать. Он выстрелил еще раз, но на этот раз звук был неправильным: он не мог отличить собственного крика от шума стрельбы.
Быстрый взгляд назад позволил ему увидеть троих своих М и одного Э с окровавленным ухмыляющимся лицом, стреляющего одной рукой и вопящего вместе с ним. Правая рука онемела, выпустила винтовку, но это уже не имело значения. В левой руке оказался нож, Джела замахнулся – левая нога не позволила сделать шаг нужной величины и вообще не работала, но враг был в пределах дося гае мости…
Это черные крылья ревели у него в голове – или «Танец» летел на полной тяге? Ха! Корабль взлетает! Нож вывернулся из его руки, когда упал противник. Джела сдернул с пояса страшный керамический кнут, резким ударом оторвал руку и приближающегося солдата. Еще один удар, но нога у него подогнулась и кнут вылетел из пальцев…
На поле было тихо. У себя в голове он слушал песнь черного дракона.
Джела испустил последний вздох – и черный дракон лег рядом с ним. Над ними, сверкая крыльями на фоне ослепительного неба, танцевал золотистый дракон.
Кантра тяжело плюхнулась в кресло, включая системы и экраны. Она нашла его почти сразу же: он был окружен и отстреливался. Каждый его выстрел попадал в цель, но их было слишком много, слишком…
Они наступали на врага, словно отряд безумцев, освобождая ей место для взлета. Она смотрела на него, видела на экране его спину, когда маневровые двигатели выпустили первую подъемную струю.
– Заткнитесь! – рявкнула она, когда зазвучали сигналы предупреждения. – Мне нужно место!
Корабль начал ленивый взлет, и она потеряла Джелу из виду. Усилив тягу двигателей, она запрограммировала автоматический выход на орбиту – и снова увидела его спину. Он был ужасно далеко – крошечная фигурка, ведущая горстку солдат в море врагов. Им каким-то образом удалось продвинуться вперед, но ситуация менялась и…
Упал.
Нет. Он был… Там. Нет…
Нет.
Бой прекратился. Враг захватил порт.
Дерево закричало. Или это закричала она, или все крошечные драконы у нее в голове.
Ее пальцы двигались на пульте. «Танец» подпрыгнул, завертелся, изрыгая пламя, испепеляющее солдат на месте. Пальцы Кантры снова пришли в движение, и она пролетела над площадкой на минимально допустимой высоте, поливая ее огнеметом и реактивным выхлопом.
Она пролетела еще раз, а когда все скрылось в струях пламени, яростно включила кнопку выхода на орбиту – и с наслаждением повернула рукоятки управления вооружением. Стреляя из драгоценной пушки Джелы, она выпускала еще остававшиеся на борту ракеты по кипящим стволам шахт, сбрасывала сигнальные ракеты и пробные заряды – чем бы они ни были, – пока все магазины не опустели.
И только когда «Танец» благополучно взлетел и стал удаляться от планеты, она заметила, что плачет: беззвучно и безостановочно.
22. Дальние саванны синевы
23. Солсинтра
Он выбрал цель, выстрелил. Снова выстрелил – в голову – и еще раз.
Керамобетон содрогнулся: у него за спиной поднималась на маневровых реактивных двигателях масса «Танца Спирали».
– Всем лечь! – крикнул он.
Исполняя собственный приказ, он упал лицом вниз, пропуская над собой струи пара и газов. Они понеслись в сторону врага, закрывая небо, он засмеялся – и дракон у него в голове откликнулся эхом.
В облаке пара что-то светилось, гудел двигатель на низкой мощности – и Джела понял, что его план может осуществиться. Взлет корабля даст им время собрать силы.
Пар стал таять. Пора было действовать.
– Огонь вперед на счет четыре, продвижение на десять шагов!
Он вскочил со своими солдатами, ни на секунду не сомневаясь, что они оттеснят противника. Дракон у него в голове издал рев вызова – и он повторил его, включив микрофон на полную мощность, так что слышно было по всему полю.
– В норы их! Гоните их обратно! Пленных не брать, пощады не давать!
Он перепрыгнул через упавшего товарища, потом – еще через одного, стреляя вперед. Ощутив слишком близко чье-то присутствие, успел ударить прикладом в податливое лицо, упал, вскочил… Полевой ноге распространялось онемение, но он отказывался его замечать. Он выстрелил еще раз, но на этот раз звук был неправильным: он не мог отличить собственного крика от шума стрельбы.
Быстрый взгляд назад позволил ему увидеть троих своих М и одного Э с окровавленным ухмыляющимся лицом, стреляющего одной рукой и вопящего вместе с ним. Правая рука онемела, выпустила винтовку, но это уже не имело значения. В левой руке оказался нож, Джела замахнулся – левая нога не позволила сделать шаг нужной величины и вообще не работала, но враг был в пределах дося гае мости…
Это черные крылья ревели у него в голове – или «Танец» летел на полной тяге? Ха! Корабль взлетает! Нож вывернулся из его руки, когда упал противник. Джела сдернул с пояса страшный керамический кнут, резким ударом оторвал руку и приближающегося солдата. Еще один удар, но нога у него подогнулась и кнут вылетел из пальцев…
На поле было тихо. У себя в голове он слушал песнь черного дракона.
Джела испустил последний вздох – и черный дракон лег рядом с ним. Над ними, сверкая крыльями на фоне ослепительного неба, танцевал золотистый дракон.
Кантра тяжело плюхнулась в кресло, включая системы и экраны. Она нашла его почти сразу же: он был окружен и отстреливался. Каждый его выстрел попадал в цель, но их было слишком много, слишком…
Они наступали на врага, словно отряд безумцев, освобождая ей место для взлета. Она смотрела на него, видела на экране его спину, когда маневровые двигатели выпустили первую подъемную струю.
– Заткнитесь! – рявкнула она, когда зазвучали сигналы предупреждения. – Мне нужно место!
Корабль начал ленивый взлет, и она потеряла Джелу из виду. Усилив тягу двигателей, она запрограммировала автоматический выход на орбиту – и снова увидела его спину. Он был ужасно далеко – крошечная фигурка, ведущая горстку солдат в море врагов. Им каким-то образом удалось продвинуться вперед, но ситуация менялась и…
Упал.
Нет. Он был… Там. Нет…
Нет.
Бой прекратился. Враг захватил порт.
Дерево закричало. Или это закричала она, или все крошечные драконы у нее в голове.
Ее пальцы двигались на пульте. «Танец» подпрыгнул, завертелся, изрыгая пламя, испепеляющее солдат на месте. Пальцы Кантры снова пришли в движение, и она пролетела над площадкой на минимально допустимой высоте, поливая ее огнеметом и реактивным выхлопом.
Она пролетела еще раз, а когда все скрылось в струях пламени, яростно включила кнопку выхода на орбиту – и с наслаждением повернула рукоятки управления вооружением. Стреляя из драгоценной пушки Джелы, она выпускала еще остававшиеся на борту ракеты по кипящим стволам шахт, сбрасывала сигнальные ракеты и пробные заряды – чем бы они ни были, – пока все магазины не опустели.
И только когда «Танец» благополучно взлетел и стал удаляться от планеты, она заметила, что плачет: беззвучно и безостановочно.
22. Дальние саванны синевы
Экраны чернели пустотой, на мостике слышались только тихое жужжание механизмов, шепот вентиляционной системы и неровное дыхание женщины в кресле пилота.
Она сидела в страховочной сетке, решив, что пока отстегивать ремни опасно. Невозможно предсказать, что она способна сделать… И она почему-то знала, что именно это может быть. Она заледенела до дрожи, в груди саднило, словно пришлось слишком много работать в разреженном воздухе. «Гипервентиляция, вот что это такое», – сказала она себе, поднимая руку к лицу. Оно было мокрым. «Глубины!»
За закрытыми глазами неуверенно возникла картинка: туманные очертания слишком знакомого черного дракона.
– Не смей! – зарычала она. Вернее попыталась: даже сама она услышала, что голос у нее тонкий и дрожащий. – Если ты сейчас меня будешь дергать, я разломаю тебя на зубочистки!
Образ дракона растаял, и она осталась одна. Одна в своем корабле. Одна…
– Смена вахты, пилот, – проговорил Джела спокойным, теплым тоном. – Пора немного…
– Прекрати! – завопила она, стремительно вскакивая.
Сетка схватила ее, вжала в кресло, и она упала назад. Глаза у нее были закрыты, но снова и снова видели одно и то же: Джела падает, встает, стреляет, роняет винтовку, бьет кого-то ножом…
Умирает.
«Нет ничего плохого в том, чтобы оплакивать потерю хорошего друга», – прошептала Гарен из ее воспоминаний.
– Нет ничего плохого, – прерывающимся голосом прошептала Кантра. – По-моему… – Она откашлялась. – Гарен. Послушай меня, мне кое-что пришло в голову. Я знаю, что ты хотела как лучше – и мы с тобой неплохо пожили, – но мне сдается, что то, что ты сделала на Танджалире… Мне сдается, что ты неудачно планировала. Какой смысл был прятаться от директора, если Веральт всё равно тебя нашел? Какой смысл мне все продолжать, в одиночку и не приспособленной к этому? Проклятие, Гарен!
Она задохнулась и обвисла в сетке, словно с перебитыми ребрами или тяжелой ножевой раной. Мостик померк: возможно, она потеряла сознание, а возможно, просто заснула, измученная, на адреналиновом откате. Это не имело значения, но когда она снова пришла в себя и заморгала, то обнаружила, что больше не плачет.
Она выпрямилась и отстегнула сетку, но не стала пытаться встать. Мышцы будто превратились в воду, окружающая реальность стала далекой-далекой.
Не считая одного контакта.
– Ты! – прошептала она.
Это можно было назвать изменением атмосферы на мостике – или еще как угодно. Кантра знала, что оно ее слушает. Дерево Джелы, которое она обещала доставить в безопасное место. Что бы это ни означало.
– Ты! – снова повторила она. – Скажи мне прямо. Я поняла, что его создали бесплодным: военные не захотели бы, чтобы их специально созданные гены сочетались и передавались обычному населению, так ведь?
Тишина, если не считать корабельных шумов. Никаких картинок в голове. Кантра вздохнула.
– Так. И еще я догадываюсь, что ты не нашло эту маленькую поправку особенно сложной, если учесть все остальное, что ты ставило себе целью – и чего добивалось. Упомяну мимоходом мелкую помеху в виде моего собственного намеренно недетородного состояния.
Опять тишина, но воздух на мостике буквально вибрировал от сосредоточенности.
Кантра тяжело поднялась на ноги и, спотыкаясь, прошла к краю пульта. Упираясь ладонью в стену, она пристально посмотрела на дерево и отметила, что немало листьев поникли и пожелтели по краям, а пара перезрелых плодов начали вянуть на ветке.
– А теперь скажи мне правду, – прошептала она. – Я ношу настоящего биологического ребенка Джелы? «Да» или «нет» меня вполне устроят – с условием, что я не хочу слышать его голос.
Воздух на мостике изменился каким-то необъяснимым способом, а верхняя ветка деревца дернулась, словно в приветственном жесте.
«Да, – прошептал ей прерывисто ее собственный голос, исходя из стены, – настоящего биологического ребенка Джелы».
Она закрыла глаза. Сделала вдох, потом еще один, еще и еще, следя, чтобы они оставались одинаково глубокими и неспешными.
– Понятно, – проговорила она наконец, открывая глаза. – Я благодарна за информацию.
Она оттолкнулась от стены.
– Я буду у себя в каюте, – сказала она.
Энергии перемещались медленными, мерцающими волнами, сливаясь и расходясь – всего лишь пухлый водоворот среди полных жизни потоков, отмечающих переднюю кромку галактики.
Звезда упала в водоворот и была моментально поглощена: хитро сплетенные линии силы поймали ее непокорное сияние.
– Опять?
Дама возлежала на бархатной кушетке. Одной ленивой рукой она держала палочку наркотика в длинном мундштуке, усыпанном драгоценными камнями, а вторая была заброшена за голову. Дама смотрела изумрудными глазами из-под полуопущенных век, а ее волосы медом растекались по украшенной кистями подушке. Стройные ноги облекал свет. Рядом с кушеткой стоял на коленях на пышном ковре ее подчиненный, сосредоточив волю на поддержании формы и прочности клетки.
– Госпожа, – почтительно сказал Руул Тайазан, – я явился к вам еще раз по просьбе моей доминанты.
– Которая глупо погибла, что было бы величайшей глупостью в ее существовании, если бы она не совершила еще большей. – Дама сделала паузу, чтобы затянуться наркотиком, что было, конечно, иллюзией, как и все в этом месте, не считая клетки, созданной из линий силы. – Можно только удивляться желанию обеспечить выживание меньшей части. Право же, она могла с большей легкостью сохранить себя и поглотить твою энергию в мгновение твоего уничтожения.
– Такой путь нисколько не был бы полезен для осуществления моих целей! – язвительно заметила его госпожа, выходя на переднюю часть внутри их общей сущности. – Сестра.
Дама на кушетке выпустила дымное колечко и стала смотреть, как оно плывет, голубое и душистое, в сторону клетки. Руул внимательно рассмотрел его, но оно оказалось простым отвлечением внимания, а не угрозой.
– Доминанта Руула Тайазана сохранила существование, – проговорила дама на кушетке, тем самым оповестив об этом невидимый, но постоянно присутствующий сонм ее сестер. Она поменяла позу, и ее волосы соблазнительно заскользили по подушке. – Тогда какое дело привело тебя сюда? Сестра.
– Я хочу попросить, – сказала его госпожа, – чтобы ты скоординировала свои действия с моими и с действиями дамы Неясыти.
– А почему я могу пожелать это сделать?
– Потому что становится все очевиднее, что айлохи-нов нельзя остановить каким-то одним из наших действий. Только действуя совместно, мы сохраняем шансы добиться своих целей.
– И тем не менее у каждой из нас есть свои цели, и они в корне различаются, – напомнила ей дама.
– Результатом – возможно, – согласилась его госпожа. – Однако мы едины в основе: айлохинам нельзя позволить добиться своего предназначения. В этом мы все согласны.
– Действительно. И однако я повторю еще раз: результаты, к которым мы стремимся, сильно расходятся. Дама Неясыть желает украсть кусочек будущего айлохинов и запечатать его, чтобы все живое могло получить равную долю. Ты… ты хочешь убежать. А я… – она медленно улыбнулась, демонстрируя мелкие острые зубки, – … желаю свергнуть айлохинов и захватить власть в этой галактике.
– Сестра, наши цели не взаимоисключающие. Позволь мне объясниться. Руул?
Осторожно, скрывая свое отвращение, он вошел в контакт с подчиненным и передал соответствующие данные в тусклый, полубезумный разум. Он разорвал контакт – и доминанта на кушетке выпустила дымное кольцо. Оно опустилось на голову ее подчиненного туманной короной, дама затянулась еще раз и кольцо стало утолщаться, набухать, пока подчиненный не застонал.
Дама улыбнулась, почти закрыв глаза.
– Вижу, – проговорила она спустя мгновение. – Расчеты энергии очень тонкие, не правда ли? Ты можешь дать свою долю? Сестра.
– Конечно. Сестра. – О!
Еще одно кольцо дыма, и на этот раз – не просто для отвлечения внимания. Руул потянулся мыслью и уничтожил его прежде, чем оно пересеклось с линиями, составившими клетку. Дама на кушетке улыбнулась, лениво забавляясь.
– А слово, которое сестра дает сестре, – неспешно заметила она, – конечно же, нерушимо. Однако твое положение, позволь мне заметить, сестра, настолько странное, что, боюсь, мне потребуется нечто большее.
Она села, внезапно перестав быть ленивой и скучающей. Линии силы начали плеваться искрами и шипеть: сила собиралась грозовой тучей вероятностей.
Клетка сжалась, яд жаром тек от раскаленных линий. Руул напряг волю, понимая, что она заметит, каких усилий это от него потребовало, вывел яд и остановил сжатие.
Сестра его госпожи рассмеялась.
– Руул Тайазан!
Она приказывала ему, и он содрогнулся, слыша ее.
– Да, госпожа, – ответил он, усиленно выказывая спокойствие.
– Ты свяжешь себя с этим обещанием: в Решающий Момент ты будешь полностью поддерживать мои действия.
– Надо убедить еще одну сторону, – деловито отозвалась его госпожа, – которая также захочет скрепить наш союз силой. Правильно и достойно, чтобы гарантии были даны. Потому в Момент Вопроса ты получишь одну треть того, что здесь и сейчас оцениваешь как наши возможности, в поддержку твоего Ответа.
Сила хлынула, столкнулась. Мысль дамы охватила его, бесцеремонно врываясь в него на всех уровнях. Он закричал бы, если бы она оставила ему возможность это сделать.
Прошла целая вечность мучений – и он был отпущен, рухнул за отравленными стенами их тюрьмы, истекая энергией из тысячи ран.
Сестра его госпожи откинулась на кушетке. Ее глаза были ярки и жестоки, красный дым клубился вокруг ее головы.
– Мы договорились, – сказала она. – Пусть твой подчиненный сплетет связь с моим, чтобы я могла получить свою долю, когда наступит время.
– Конечно. Руул?
Он неловко проделал то, что было необходимо, спряв нить из своей сути, чтобы вплести ее в истерзанного, безумного подчиненного.
– Это сделано, – объявила его госпожа. – Жди контакта. Скоро, полагаю, сестра. Процесс ускоряется.
– Я тоже это заметила. Симбу, отпусти линии энергии. Клетка задрожала, линии начали распускаться. Руул сосредоточился и унес себя и свою госпожу прочь. На мерцающем лиловом фоне Края вспыхнула звезда и исчезла, оставив огненный след.
Она сидела в страховочной сетке, решив, что пока отстегивать ремни опасно. Невозможно предсказать, что она способна сделать… И она почему-то знала, что именно это может быть. Она заледенела до дрожи, в груди саднило, словно пришлось слишком много работать в разреженном воздухе. «Гипервентиляция, вот что это такое», – сказала она себе, поднимая руку к лицу. Оно было мокрым. «Глубины!»
За закрытыми глазами неуверенно возникла картинка: туманные очертания слишком знакомого черного дракона.
– Не смей! – зарычала она. Вернее попыталась: даже сама она услышала, что голос у нее тонкий и дрожащий. – Если ты сейчас меня будешь дергать, я разломаю тебя на зубочистки!
Образ дракона растаял, и она осталась одна. Одна в своем корабле. Одна…
– Смена вахты, пилот, – проговорил Джела спокойным, теплым тоном. – Пора немного…
– Прекрати! – завопила она, стремительно вскакивая.
Сетка схватила ее, вжала в кресло, и она упала назад. Глаза у нее были закрыты, но снова и снова видели одно и то же: Джела падает, встает, стреляет, роняет винтовку, бьет кого-то ножом…
Умирает.
«Нет ничего плохого в том, чтобы оплакивать потерю хорошего друга», – прошептала Гарен из ее воспоминаний.
– Нет ничего плохого, – прерывающимся голосом прошептала Кантра. – По-моему… – Она откашлялась. – Гарен. Послушай меня, мне кое-что пришло в голову. Я знаю, что ты хотела как лучше – и мы с тобой неплохо пожили, – но мне сдается, что то, что ты сделала на Танджалире… Мне сдается, что ты неудачно планировала. Какой смысл был прятаться от директора, если Веральт всё равно тебя нашел? Какой смысл мне все продолжать, в одиночку и не приспособленной к этому? Проклятие, Гарен!
Она задохнулась и обвисла в сетке, словно с перебитыми ребрами или тяжелой ножевой раной. Мостик померк: возможно, она потеряла сознание, а возможно, просто заснула, измученная, на адреналиновом откате. Это не имело значения, но когда она снова пришла в себя и заморгала, то обнаружила, что больше не плачет.
Она выпрямилась и отстегнула сетку, но не стала пытаться встать. Мышцы будто превратились в воду, окружающая реальность стала далекой-далекой.
Не считая одного контакта.
– Ты! – прошептала она.
Это можно было назвать изменением атмосферы на мостике – или еще как угодно. Кантра знала, что оно ее слушает. Дерево Джелы, которое она обещала доставить в безопасное место. Что бы это ни означало.
– Ты! – снова повторила она. – Скажи мне прямо. Я поняла, что его создали бесплодным: военные не захотели бы, чтобы их специально созданные гены сочетались и передавались обычному населению, так ведь?
Тишина, если не считать корабельных шумов. Никаких картинок в голове. Кантра вздохнула.
– Так. И еще я догадываюсь, что ты не нашло эту маленькую поправку особенно сложной, если учесть все остальное, что ты ставило себе целью – и чего добивалось. Упомяну мимоходом мелкую помеху в виде моего собственного намеренно недетородного состояния.
Опять тишина, но воздух на мостике буквально вибрировал от сосредоточенности.
Кантра тяжело поднялась на ноги и, спотыкаясь, прошла к краю пульта. Упираясь ладонью в стену, она пристально посмотрела на дерево и отметила, что немало листьев поникли и пожелтели по краям, а пара перезрелых плодов начали вянуть на ветке.
– А теперь скажи мне правду, – прошептала она. – Я ношу настоящего биологического ребенка Джелы? «Да» или «нет» меня вполне устроят – с условием, что я не хочу слышать его голос.
Воздух на мостике изменился каким-то необъяснимым способом, а верхняя ветка деревца дернулась, словно в приветственном жесте.
«Да, – прошептал ей прерывисто ее собственный голос, исходя из стены, – настоящего биологического ребенка Джелы».
Она закрыла глаза. Сделала вдох, потом еще один, еще и еще, следя, чтобы они оставались одинаково глубокими и неспешными.
– Понятно, – проговорила она наконец, открывая глаза. – Я благодарна за информацию.
Она оттолкнулась от стены.
– Я буду у себя в каюте, – сказала она.
Энергии перемещались медленными, мерцающими волнами, сливаясь и расходясь – всего лишь пухлый водоворот среди полных жизни потоков, отмечающих переднюю кромку галактики.
Звезда упала в водоворот и была моментально поглощена: хитро сплетенные линии силы поймали ее непокорное сияние.
– Опять?
Дама возлежала на бархатной кушетке. Одной ленивой рукой она держала палочку наркотика в длинном мундштуке, усыпанном драгоценными камнями, а вторая была заброшена за голову. Дама смотрела изумрудными глазами из-под полуопущенных век, а ее волосы медом растекались по украшенной кистями подушке. Стройные ноги облекал свет. Рядом с кушеткой стоял на коленях на пышном ковре ее подчиненный, сосредоточив волю на поддержании формы и прочности клетки.
– Госпожа, – почтительно сказал Руул Тайазан, – я явился к вам еще раз по просьбе моей доминанты.
– Которая глупо погибла, что было бы величайшей глупостью в ее существовании, если бы она не совершила еще большей. – Дама сделала паузу, чтобы затянуться наркотиком, что было, конечно, иллюзией, как и все в этом месте, не считая клетки, созданной из линий силы. – Можно только удивляться желанию обеспечить выживание меньшей части. Право же, она могла с большей легкостью сохранить себя и поглотить твою энергию в мгновение твоего уничтожения.
– Такой путь нисколько не был бы полезен для осуществления моих целей! – язвительно заметила его госпожа, выходя на переднюю часть внутри их общей сущности. – Сестра.
Дама на кушетке выпустила дымное колечко и стала смотреть, как оно плывет, голубое и душистое, в сторону клетки. Руул внимательно рассмотрел его, но оно оказалось простым отвлечением внимания, а не угрозой.
– Доминанта Руула Тайазана сохранила существование, – проговорила дама на кушетке, тем самым оповестив об этом невидимый, но постоянно присутствующий сонм ее сестер. Она поменяла позу, и ее волосы соблазнительно заскользили по подушке. – Тогда какое дело привело тебя сюда? Сестра.
– Я хочу попросить, – сказала его госпожа, – чтобы ты скоординировала свои действия с моими и с действиями дамы Неясыти.
– А почему я могу пожелать это сделать?
– Потому что становится все очевиднее, что айлохи-нов нельзя остановить каким-то одним из наших действий. Только действуя совместно, мы сохраняем шансы добиться своих целей.
– И тем не менее у каждой из нас есть свои цели, и они в корне различаются, – напомнила ей дама.
– Результатом – возможно, – согласилась его госпожа. – Однако мы едины в основе: айлохинам нельзя позволить добиться своего предназначения. В этом мы все согласны.
– Действительно. И однако я повторю еще раз: результаты, к которым мы стремимся, сильно расходятся. Дама Неясыть желает украсть кусочек будущего айлохинов и запечатать его, чтобы все живое могло получить равную долю. Ты… ты хочешь убежать. А я… – она медленно улыбнулась, демонстрируя мелкие острые зубки, – … желаю свергнуть айлохинов и захватить власть в этой галактике.
– Сестра, наши цели не взаимоисключающие. Позволь мне объясниться. Руул?
Осторожно, скрывая свое отвращение, он вошел в контакт с подчиненным и передал соответствующие данные в тусклый, полубезумный разум. Он разорвал контакт – и доминанта на кушетке выпустила дымное кольцо. Оно опустилось на голову ее подчиненного туманной короной, дама затянулась еще раз и кольцо стало утолщаться, набухать, пока подчиненный не застонал.
Дама улыбнулась, почти закрыв глаза.
– Вижу, – проговорила она спустя мгновение. – Расчеты энергии очень тонкие, не правда ли? Ты можешь дать свою долю? Сестра.
– Конечно. Сестра. – О!
Еще одно кольцо дыма, и на этот раз – не просто для отвлечения внимания. Руул потянулся мыслью и уничтожил его прежде, чем оно пересеклось с линиями, составившими клетку. Дама на кушетке улыбнулась, лениво забавляясь.
– А слово, которое сестра дает сестре, – неспешно заметила она, – конечно же, нерушимо. Однако твое положение, позволь мне заметить, сестра, настолько странное, что, боюсь, мне потребуется нечто большее.
Она села, внезапно перестав быть ленивой и скучающей. Линии силы начали плеваться искрами и шипеть: сила собиралась грозовой тучей вероятностей.
Клетка сжалась, яд жаром тек от раскаленных линий. Руул напряг волю, понимая, что она заметит, каких усилий это от него потребовало, вывел яд и остановил сжатие.
Сестра его госпожи рассмеялась.
– Руул Тайазан!
Она приказывала ему, и он содрогнулся, слыша ее.
– Да, госпожа, – ответил он, усиленно выказывая спокойствие.
– Ты свяжешь себя с этим обещанием: в Решающий Момент ты будешь полностью поддерживать мои действия.
– Надо убедить еще одну сторону, – деловито отозвалась его госпожа, – которая также захочет скрепить наш союз силой. Правильно и достойно, чтобы гарантии были даны. Потому в Момент Вопроса ты получишь одну треть того, что здесь и сейчас оцениваешь как наши возможности, в поддержку твоего Ответа.
Сила хлынула, столкнулась. Мысль дамы охватила его, бесцеремонно врываясь в него на всех уровнях. Он закричал бы, если бы она оставила ему возможность это сделать.
Прошла целая вечность мучений – и он был отпущен, рухнул за отравленными стенами их тюрьмы, истекая энергией из тысячи ран.
Сестра его госпожи откинулась на кушетке. Ее глаза были ярки и жестоки, красный дым клубился вокруг ее головы.
– Мы договорились, – сказала она. – Пусть твой подчиненный сплетет связь с моим, чтобы я могла получить свою долю, когда наступит время.
– Конечно. Руул?
Он неловко проделал то, что было необходимо, спряв нить из своей сути, чтобы вплести ее в истерзанного, безумного подчиненного.
– Это сделано, – объявила его госпожа. – Жди контакта. Скоро, полагаю, сестра. Процесс ускоряется.
– Я тоже это заметила. Симбу, отпусти линии энергии. Клетка задрожала, линии начали распускаться. Руул сосредоточился и унес себя и свою госпожу прочь. На мерцающем лиловом фоне Края вспыхнула звезда и исчезла, оставив огненный след.
23. Солсинтра
Тор Ан йос-Галан почти бежал по коридору мимо многочисленных солдат – М и Э, Ю и природных людей. Большинство не обращали на него внимания, но некоторые приветствовали небрежным взмахом руки или кивком. Никто его не трогал, за что, как он полагал, ему следовало благодарить капитана Веллика, хотя этот крупный и резковатый мужчина клялся, что это не так.
– Не судите всех солдат по кучке хулиганов с приказом об отступлении в кармане. Здесь солдаты дисциплинированы, и мы знаем наш долг – защищать эту планету от нападения и охранять гражданских лиц, если такое нападение станет неизбежным.
Вопреки собственному предубеждению, Тор Ан проникся симпатией к капитану Веллику, который тепло вспоминал Джелу и принял ученого дэа-Сила с глубочайшим почтением. Он сразу же разместил ученого в просторных апартаментах в помещении гарнизона и отыскивал любую мелочь, которую только мог пожелать старик. Капитан Веллик даже спокойно принял третьего члена их отряда, только заметил, что Удача – идеальное имя для кошки.
Коридор вывел его на двор гарнизона, и Тор Ан разрешил себе перейти на настоящий бег.
Было вполне логично, что он остался при ученом дэа-Силе в качестве помощника. Старик к нему привык, у него были молодые ноги и готовность ими работать. И его нигде никто не ждал.
Сегодняшнее поручение требовало, чтобы он отправился в город, в винную лавку некоего Тилти бар-Онига забрать там заказ, сделанный ученым на вторую половину недели. Конечно, Тор Ану совсем не обязательно было идти самому: поручение мог выполнить любой из солдат, находящихся в распоряжении гарнизонного квартирмейстера. Однако возможность уйти из гарнизона и оказаться среди гражданских была источником бодрости – так сказал мастер дэа-Сил, и Тор Ан обнаружил, что полностью с ним согласен.
– Послушай меня: я был пленником, – сказал ему старик, сидя у окна и глядя на территорию гарнизона, где наступал вечер. – Ты мог бы сказать, что все люди связаны долгом, а потому каждый остается пленником в своей собственной тюрьме – и ты был бы прав. До какого-то момента. Вы знаете, в чем разница, юный купец?
Такой экзамен был достаточно знакомым. Тор Ан оторвался от новостной ленты и посмотрел на силуэт старика.
– В выборе, сударь?
Несколько мгновений ответа не было, а потом ученый дэа-Сил вздохнул.
– В выборе, – повторил он, словно это был некий редкий и дорогой драгоценный камень, выложенный на бархотку ювелира для демонстрации. – Я вижу, тебя хорошо обучили.
Тут он протянул свой бокал, не отрывая взгляда от окна:
– Будь хорошим мальчиком и принеси мне еще такого же.
Тор Ан перешел на быстрый шаг и помахал своим пропуском перед капралом Хансом у проходной. Его напарница Джарн была занята с…
Тор Ан стремительно повернул обратно:
– Госпожа тэй-Нордиф!
Женщина в кожаном костюме купца не повернула головы, и Тор Ан замялся. Возможно, он ошибся, решил он. Ему несколько дней пришлось отвыкать видеть Джелу в каждом встречном солдате Артикула М, так что, возможно, эта леди – высокая и стройная, с красивыми темно-русыми волосами и выразительным профилем – только внешне похожа на…
– Я объяснюсь с капитаном Велликом и ни с кем другим! – говорила она.
Ее глухой отрывистый голос звучал по-окраинному, так что он определенно ошибся. Мэйлин тэй-Нордиф говорила с четким произношением ученого, а голос у нее был высоким и ясным.
– Вы можете вызвать его сюда или я могу пройти к нему, – сказала она Джарн. – В любом случае ваша обязанность – обо мне сообщить, а для этого надо знать вот что: Меня прислал Джела.Передайте это. Мое имя…
Он все-таки НЕ ошибся!
– Госпожа тэй-Нордиф!
Тор Ан двинулся к ней, заметив, что Ханс поменял позу, а у Джарн упрямый вид. Сама же тэй-Нордиф… она повернулась к нему плавным движением пилота, а между ее бровей легла хмурая складка.
– Вы говорите со мной, пилот?
На ее лице не было даже искры узнавания. Однако если ее послал Джела… Конечно же, двух таких быть не может! Тор Ан глубоко вздохнул и поклонился.
– Госпожа тэй-Нордиф, возможно, вы меня забыли. Я – Тор Ан йос-Галан. Я не ожидал… Капитан Джела прилетел с вами? Только вчера мастер выражал желание поговорить с ним относительно…
Он замолчал. Дама уже не хмурилась: более того, на ее лице наблюдалось полное и пугающее отсутствие всякого выражения.
– Джела убит, – сказала она просто. – А мое имя – если вы будете так любезны его вспомнить, пилот, – Кантра йос-Фелиум. – Она подняла руку, показывая Ханса и Джарн. – Вы не могли бы заставить охранников прислушаться к голосу разума? Я привезла капитану Велли-ку сообщение от Джелы и не стану скрывать от вас, пилот: в данный момент мне очень трудно сдерживаться.
Убит. Еще одна потеря. У него к глазам подступили слезы. Он сморгнул их и наклонил голову.
– Как? – спросил он срывающимся голосом. Откашлявшись, он поднял голову и встретился с ней взглядом. – Если об этом можно рассказывать. Пилот.
Что-то шевельнулось в дымчатых зеленых глазах, и у госпожи сжались губы.
– Он прикрывал отступление, – тихо сказала она. – Я вижу, что вы его чтите, пилот. Проведите меня к капитану Веллику, и мы с вами оба исполним его последний приказ.
– Конечно.
Он повернулся к Джарн, у которой по-прежнему был упрямый вид, а потом к Хансу, который казался недоверчивым.
– Этого пилота, – сказал он обоим, – я знаю. Я за нее ручаюсь.
– Ты ее настолько хорошо знаешь, – отозвалась Джарн, – что ей пришлось назвать тебе имя, которым она сегодня пользуется.
– Я знал ее как Мэйлин тэй-Нордиф, – признал Тор Ан. – Однако капитан Джела – которого, как я знаю, вы чтите, Ханс, – говорил мне, что присутствие этой дамы жизненно необходимо для успешного результата работы ученого дэа-Сила. Капитан Веллик пожелает ее увидеть. Если вы не хотите ее пропускать, свяжитесь с ним.
Ханс переглянулся с Джарн. Та подняла плечо и дернула головой, подбородком включая переговорное устройство, закрепленное у нее на внутренней стороне воротника.
– Капитан, – заговорила она, – здесь вас спрашивает одна женщина, пилот. Говорит, что привезла известие от капитана Джелы. Мальчик этот говорит, что знает ее, но называет не тем именем, какое она сказала нам. – Молчание, а потом: – Кантра йос-Фелиум. Да. Мальчик сказал «Мэйлинтэй-Нордиф». – Еще более короткая пауза. – Есть, сэр.
Вздох и еще одно резкое движение подбородком, а потом Джарн посмотрела на стройную женщину-пилота.
– Капитан высылает сопровождающего, – сказала она.
Кантра йос-Фелиум наклонила голову и отошла в сторону, лениво привалившись боком к стене и скрестив руки на груди. Тор Ан помедлил: он помнил о поручении ученого дэа-Сила, однако ему не хотелось отпускать уче… пилота йос-Фелиум.
– Как?… – начал он, подходя к ней.
Она подняла голову: это бесстрастное выражение ему было хорошо знакомо. Он приостановился и продемонстрировал пустые ладони. Она кивнула.
– Как вам удалось спастись? – спросил он, медленно опуская руки. – Мы… капитан решил, что дуэль была отвлекающим маневром с целью дать нам вырваться с мастером дэа-Силом. Когда мы добрались до «Крыла Света» и ученый был в безопасности на борту, тогда он… он и дерево… нас оставили. Он сказал, что они возвращаются в башню Озабэй. За вами.
Она вздохнула и на мгновение прикрыла глаза.
– Совершенно тупой поступок! – пробормотала она, а потом открыла глаза и устремила на него жесткий взгляд. – И раз уж речь идет о тупости, то я выбралась через смалевую трубу. Джела отскреб меня от площадки и отвез на наш корабль.
Тор Ан воззрился на нее.
– Через смалевую трубу? – выдохнул он. – Но ведь вы могли…
– Погибнуть, – договорила она за него. – Могла.
Похоже, она находила этот вопрос не слишком интересным, а в факте своего выживания не видела ничего удивительного. И тем не менее… этого пилота Джела называл своей напарницей, и она пошла на самообман, чтобы ученого дэа-Сила можно было вызволить из заключения, а его работу передать в распоряжение…
За проходной возникла высокая тень и вышла в виде капрала Квинц: синяя татуировка ярко выделялась на залитом солнцем лице. Ее взгляд скользнул по Тор Ану и остановился на Кантре йос-Фелиум.
– Это у вас послание от капитана Джелы? – спросила она.
– У меня, – подтвердила пилот, выпрямляясь во весь рост и чуть приподнимаясь на носки.
– Тогда пошли, – сказала Квинц. – Вы опоздали на праздник.
Пилот пристроилась за капралом, и они вдвоем зашагали по гарнизонному двору. Тор Ан задержался на тот случай, если ей понадобится… но она даже не оглянулась. Насколько он мог судить, она полностью забыла о его существовании.
– Ты бы поторопился, – сказал Ханс, – а то до комендантского часа не успеешь.
Тор Ан моргнул. Надо было спросить у нее, не хочет ли она забрать свою кошку.
– Пилот… – начал он, обращаясь к Хансу, но тот отмахнулся:
– У пилота дело к капитану, – ответил он. – А у тебя дело в городе. И если ты не вернешься до комендантского часа, то тогда тебе придется иметь дело с капитаном, чего тебе вряд ли хочется.
Ну… это была правда.
Вздохнув, Тор Ан пошел выполнять свое поручение, перейдя на трусцу, а потом и на бег и заставляя себя думать только о заказе, сделанном ученым.
Капрал с синей татуировкой, не тратя времени зря, провела Кантру через центральную часть гарнизона и вошла в сумрачную тишину здания. Кантра следовала за ней, не берясь за пистолет и изображая гражданскую добропорядочность. Она постаралась не думать о золотоволосом юноше у проходной, который едва не заплакал по-настоящему, услышав о кончине Джелы, – и который был так счастлив ее увидеть, что посторонние могли бы принять его за ее родича. Очевидно, она произвела впечатление на мальчика, хотя обратного сказать было нельзя. Если постараться, она, наверное, смогла бы выудить смутное воспоминание о нем из тех туманов, которые служили памятью Мэйлин тэй-Нордиф. Но эту память ей лучше оставить в покое. Пусть она полностью угаснет со временем.
Хотелось бы надеяться.
– Нам сюда, – сказала ее провожатая, включая дверной замок и отходя в сторону.
Дверь за ними закрылась, и они двинулись по более узкому и не предназначенному для посторонних коридору.
– Первая дверь налево, – сказала капрал. Кантра расправила плечи и пошла дальше.
Она вздохнула, ощутив во внутреннем кармане тяжесть записной книжки Джелы. Теперь, когда пришло время предавать его записи законному владельцу, ей не хотелось расставаться с ними, как ни глупо это было. Она прочла их, конечно – то, что удалось прочесть. Твердый, четкий, сильный почерк был у Джелы (а кто бы ожидал другого?), и большая часть его записей была зашифрована. Даже если бы ей удалось их расшифровать – что она почти наверняка сумела бы сделать, имея в своем распоряжении достаточно времени и мозги «Танца», – информация могла представлять интерес только для капитана Веллика и его коллег, поскольку больше не было коммандера, давшей Джеле задание.
– Не судите всех солдат по кучке хулиганов с приказом об отступлении в кармане. Здесь солдаты дисциплинированы, и мы знаем наш долг – защищать эту планету от нападения и охранять гражданских лиц, если такое нападение станет неизбежным.
Вопреки собственному предубеждению, Тор Ан проникся симпатией к капитану Веллику, который тепло вспоминал Джелу и принял ученого дэа-Сила с глубочайшим почтением. Он сразу же разместил ученого в просторных апартаментах в помещении гарнизона и отыскивал любую мелочь, которую только мог пожелать старик. Капитан Веллик даже спокойно принял третьего члена их отряда, только заметил, что Удача – идеальное имя для кошки.
Коридор вывел его на двор гарнизона, и Тор Ан разрешил себе перейти на настоящий бег.
Было вполне логично, что он остался при ученом дэа-Силе в качестве помощника. Старик к нему привык, у него были молодые ноги и готовность ими работать. И его нигде никто не ждал.
Сегодняшнее поручение требовало, чтобы он отправился в город, в винную лавку некоего Тилти бар-Онига забрать там заказ, сделанный ученым на вторую половину недели. Конечно, Тор Ану совсем не обязательно было идти самому: поручение мог выполнить любой из солдат, находящихся в распоряжении гарнизонного квартирмейстера. Однако возможность уйти из гарнизона и оказаться среди гражданских была источником бодрости – так сказал мастер дэа-Сил, и Тор Ан обнаружил, что полностью с ним согласен.
– Послушай меня: я был пленником, – сказал ему старик, сидя у окна и глядя на территорию гарнизона, где наступал вечер. – Ты мог бы сказать, что все люди связаны долгом, а потому каждый остается пленником в своей собственной тюрьме – и ты был бы прав. До какого-то момента. Вы знаете, в чем разница, юный купец?
Такой экзамен был достаточно знакомым. Тор Ан оторвался от новостной ленты и посмотрел на силуэт старика.
– В выборе, сударь?
Несколько мгновений ответа не было, а потом ученый дэа-Сил вздохнул.
– В выборе, – повторил он, словно это был некий редкий и дорогой драгоценный камень, выложенный на бархотку ювелира для демонстрации. – Я вижу, тебя хорошо обучили.
Тут он протянул свой бокал, не отрывая взгляда от окна:
– Будь хорошим мальчиком и принеси мне еще такого же.
Тор Ан перешел на быстрый шаг и помахал своим пропуском перед капралом Хансом у проходной. Его напарница Джарн была занята с…
Тор Ан стремительно повернул обратно:
– Госпожа тэй-Нордиф!
Женщина в кожаном костюме купца не повернула головы, и Тор Ан замялся. Возможно, он ошибся, решил он. Ему несколько дней пришлось отвыкать видеть Джелу в каждом встречном солдате Артикула М, так что, возможно, эта леди – высокая и стройная, с красивыми темно-русыми волосами и выразительным профилем – только внешне похожа на…
– Я объяснюсь с капитаном Велликом и ни с кем другим! – говорила она.
Ее глухой отрывистый голос звучал по-окраинному, так что он определенно ошибся. Мэйлин тэй-Нордиф говорила с четким произношением ученого, а голос у нее был высоким и ясным.
– Вы можете вызвать его сюда или я могу пройти к нему, – сказала она Джарн. – В любом случае ваша обязанность – обо мне сообщить, а для этого надо знать вот что: Меня прислал Джела.Передайте это. Мое имя…
Он все-таки НЕ ошибся!
– Госпожа тэй-Нордиф!
Тор Ан двинулся к ней, заметив, что Ханс поменял позу, а у Джарн упрямый вид. Сама же тэй-Нордиф… она повернулась к нему плавным движением пилота, а между ее бровей легла хмурая складка.
– Вы говорите со мной, пилот?
На ее лице не было даже искры узнавания. Однако если ее послал Джела… Конечно же, двух таких быть не может! Тор Ан глубоко вздохнул и поклонился.
– Госпожа тэй-Нордиф, возможно, вы меня забыли. Я – Тор Ан йос-Галан. Я не ожидал… Капитан Джела прилетел с вами? Только вчера мастер выражал желание поговорить с ним относительно…
Он замолчал. Дама уже не хмурилась: более того, на ее лице наблюдалось полное и пугающее отсутствие всякого выражения.
– Джела убит, – сказала она просто. – А мое имя – если вы будете так любезны его вспомнить, пилот, – Кантра йос-Фелиум. – Она подняла руку, показывая Ханса и Джарн. – Вы не могли бы заставить охранников прислушаться к голосу разума? Я привезла капитану Велли-ку сообщение от Джелы и не стану скрывать от вас, пилот: в данный момент мне очень трудно сдерживаться.
Убит. Еще одна потеря. У него к глазам подступили слезы. Он сморгнул их и наклонил голову.
– Как? – спросил он срывающимся голосом. Откашлявшись, он поднял голову и встретился с ней взглядом. – Если об этом можно рассказывать. Пилот.
Что-то шевельнулось в дымчатых зеленых глазах, и у госпожи сжались губы.
– Он прикрывал отступление, – тихо сказала она. – Я вижу, что вы его чтите, пилот. Проведите меня к капитану Веллику, и мы с вами оба исполним его последний приказ.
– Конечно.
Он повернулся к Джарн, у которой по-прежнему был упрямый вид, а потом к Хансу, который казался недоверчивым.
– Этого пилота, – сказал он обоим, – я знаю. Я за нее ручаюсь.
– Ты ее настолько хорошо знаешь, – отозвалась Джарн, – что ей пришлось назвать тебе имя, которым она сегодня пользуется.
– Я знал ее как Мэйлин тэй-Нордиф, – признал Тор Ан. – Однако капитан Джела – которого, как я знаю, вы чтите, Ханс, – говорил мне, что присутствие этой дамы жизненно необходимо для успешного результата работы ученого дэа-Сила. Капитан Веллик пожелает ее увидеть. Если вы не хотите ее пропускать, свяжитесь с ним.
Ханс переглянулся с Джарн. Та подняла плечо и дернула головой, подбородком включая переговорное устройство, закрепленное у нее на внутренней стороне воротника.
– Капитан, – заговорила она, – здесь вас спрашивает одна женщина, пилот. Говорит, что привезла известие от капитана Джелы. Мальчик этот говорит, что знает ее, но называет не тем именем, какое она сказала нам. – Молчание, а потом: – Кантра йос-Фелиум. Да. Мальчик сказал «Мэйлинтэй-Нордиф». – Еще более короткая пауза. – Есть, сэр.
Вздох и еще одно резкое движение подбородком, а потом Джарн посмотрела на стройную женщину-пилота.
– Капитан высылает сопровождающего, – сказала она.
Кантра йос-Фелиум наклонила голову и отошла в сторону, лениво привалившись боком к стене и скрестив руки на груди. Тор Ан помедлил: он помнил о поручении ученого дэа-Сила, однако ему не хотелось отпускать уче… пилота йос-Фелиум.
– Как?… – начал он, подходя к ней.
Она подняла голову: это бесстрастное выражение ему было хорошо знакомо. Он приостановился и продемонстрировал пустые ладони. Она кивнула.
– Как вам удалось спастись? – спросил он, медленно опуская руки. – Мы… капитан решил, что дуэль была отвлекающим маневром с целью дать нам вырваться с мастером дэа-Силом. Когда мы добрались до «Крыла Света» и ученый был в безопасности на борту, тогда он… он и дерево… нас оставили. Он сказал, что они возвращаются в башню Озабэй. За вами.
Она вздохнула и на мгновение прикрыла глаза.
– Совершенно тупой поступок! – пробормотала она, а потом открыла глаза и устремила на него жесткий взгляд. – И раз уж речь идет о тупости, то я выбралась через смалевую трубу. Джела отскреб меня от площадки и отвез на наш корабль.
Тор Ан воззрился на нее.
– Через смалевую трубу? – выдохнул он. – Но ведь вы могли…
– Погибнуть, – договорила она за него. – Могла.
Похоже, она находила этот вопрос не слишком интересным, а в факте своего выживания не видела ничего удивительного. И тем не менее… этого пилота Джела называл своей напарницей, и она пошла на самообман, чтобы ученого дэа-Сила можно было вызволить из заключения, а его работу передать в распоряжение…
За проходной возникла высокая тень и вышла в виде капрала Квинц: синяя татуировка ярко выделялась на залитом солнцем лице. Ее взгляд скользнул по Тор Ану и остановился на Кантре йос-Фелиум.
– Это у вас послание от капитана Джелы? – спросила она.
– У меня, – подтвердила пилот, выпрямляясь во весь рост и чуть приподнимаясь на носки.
– Тогда пошли, – сказала Квинц. – Вы опоздали на праздник.
Пилот пристроилась за капралом, и они вдвоем зашагали по гарнизонному двору. Тор Ан задержался на тот случай, если ей понадобится… но она даже не оглянулась. Насколько он мог судить, она полностью забыла о его существовании.
– Ты бы поторопился, – сказал Ханс, – а то до комендантского часа не успеешь.
Тор Ан моргнул. Надо было спросить у нее, не хочет ли она забрать свою кошку.
– Пилот… – начал он, обращаясь к Хансу, но тот отмахнулся:
– У пилота дело к капитану, – ответил он. – А у тебя дело в городе. И если ты не вернешься до комендантского часа, то тогда тебе придется иметь дело с капитаном, чего тебе вряд ли хочется.
Ну… это была правда.
Вздохнув, Тор Ан пошел выполнять свое поручение, перейдя на трусцу, а потом и на бег и заставляя себя думать только о заказе, сделанном ученым.
Капрал с синей татуировкой, не тратя времени зря, провела Кантру через центральную часть гарнизона и вошла в сумрачную тишину здания. Кантра следовала за ней, не берясь за пистолет и изображая гражданскую добропорядочность. Она постаралась не думать о золотоволосом юноше у проходной, который едва не заплакал по-настоящему, услышав о кончине Джелы, – и который был так счастлив ее увидеть, что посторонние могли бы принять его за ее родича. Очевидно, она произвела впечатление на мальчика, хотя обратного сказать было нельзя. Если постараться, она, наверное, смогла бы выудить смутное воспоминание о нем из тех туманов, которые служили памятью Мэйлин тэй-Нордиф. Но эту память ей лучше оставить в покое. Пусть она полностью угаснет со временем.
Хотелось бы надеяться.
– Нам сюда, – сказала ее провожатая, включая дверной замок и отходя в сторону.
Дверь за ними закрылась, и они двинулись по более узкому и не предназначенному для посторонних коридору.
– Первая дверь налево, – сказала капрал. Кантра расправила плечи и пошла дальше.
Она вздохнула, ощутив во внутреннем кармане тяжесть записной книжки Джелы. Теперь, когда пришло время предавать его записи законному владельцу, ей не хотелось расставаться с ними, как ни глупо это было. Она прочла их, конечно – то, что удалось прочесть. Твердый, четкий, сильный почерк был у Джелы (а кто бы ожидал другого?), и большая часть его записей была зашифрована. Даже если бы ей удалось их расшифровать – что она почти наверняка сумела бы сделать, имея в своем распоряжении достаточно времени и мозги «Танца», – информация могла представлять интерес только для капитана Веллика и его коллег, поскольку больше не было коммандера, давшей Джеле задание.