Страница:
– Понимаю, – пробормотал он и добавил к этой сумме квинту.
Блюститель закона хмыкнул, возможно, не слишком довольный, однако квинта исчезла, а два флана были отправлены в ячейку на столе.
– Обвинения с Кантры йос-Фелиум сняты, – сообщил он в пространство. – Прошу провести ее в комнату поручительства. – Он прищурился на Тор Ана. – Она сейчас будет здесь, – сообщил он и снова повернулся к своему экрану.
Тор Ан осмотрелся в поисках стула, но тут же повернулся: дверь в стене слева от конторки открылась, впуская охранницу, которая вела женщину в мокром и помятом купеческом костюме. На левой щеке у женщины была царапина, правый глаз заплыл. Руки у нее были связаны спереди, костяшки пальцев разбиты. Охранница остановилась и обратилась к своей пленнице через плечо.
– Это воти есть твой второй пилот?
– Именно он, – ответила Кантра йос-Фелиум спокойным и теплым тоном, словно находилась в полном здравии и в окружении друзей.
Охранница нахмурилась:
– Он же еще мальчишка, откуда у него лицензия? Кантра устремила на нее свой бесстрастный глаз.
– Внешность бывает обманчивой. – Она выразительно подняла руки. – Штраф оплачен, как я слышала. Это значит, что вам до меня больше нет дела. Снимите наручники.
Охранница посмотрела на блюстителя закона, а тот пожал плечами.
– Он заплатил за нее два флана, значит, она ему нужна. – Он медленно и нахально обшарил взглядом стройную помятую фигуру пилота и еще раз пожал плечами. – Странные бывают вкусы.
Охранница недовольно буркнула, прикоснулась к замку наручников и сорвала их с запястий пилота. Тор Ан подумал, что это должно было причинить боль, однако на лице Кантры ничего не отразилось.
– Пойдем, – сказала она ему и направилась к двери, чуть прихрамывая на левую ногу.
Он вынужденно последовал за ней, морща нос от волны запаха – почти удушающего запаха – спиртного.
Пилот шла быстро, несмотря на свою хромоту, и не реагировала на его присутствие ни взглядом, ни словом. Тор Ан успевал за ней, делая глубокие вдохи, чтобы справиться со своим возмущением, однако эта тактика была обречена на провал: каждый вдох приносил к нему вонь спиртного, и это напоминание о ее проступке только усиливало его гнев.
Он говорил себе, что ему положено помалкивать, что она старше него годами и опытом, что ее причины и необходимости касаются только ее. И ему удавалось помалкивать, пока они наконец не ушли достаточно далеко от отделения блюстителей закона. А потом она вдруг свернула в сторону, в общественный грот и наклонилась, чтобы отпить из причудливой каменнолицей кошки, украшающей один из многих фонтанов.
Эти гроты ужасно изумили Тор Ана в первый день пребывания на этой планете. Кто бы мог себе представить место с таким количеством снега и чистой воды, что ею можно было свободно – и даже чересчур щедро – делиться со случайным прохожим? Кто потратил деньги на то, чтобы построить такое?
Поскольку любопытство – это проклятие всех пилотов, он выяснил этот вопрос с помощью удивительно самовлюбленной Библиотеки Наследия Солсинтры, где события галактической важности лежали почти забытыми ради историй и генеалогий Высоких Семейств. Однако именно там и нашелся ответ на его вопрос: гроты и фонтаны стали результатом яростного соперничества между Семействами – каждое хотело продемонстрировать, что оно готово сделать на благо общества.
И здесь вдруг пилот кенаке воспользовалась великолепным гротом с ручной резьбой для того, чтобы смыть вонь от заключения в тюрьме, которая тоже была профинансирована во время этой оргии строительства.
Кантра медленно выпрямилась и огляделась, словно не понимала, где она находится и как здесь оказалась.
– Рад был вам служить, пилот, – услышал он свои слова, произнесенные голосом таким же холодным и официальным, каким тетушка Пел выговаривала провинившимся юнцам. – Однако я удивлен тем, что вам пришло в голову обратиться ко мне, чтобы я выплатил за вас штраф.
Пилот Кантра через плечо бросила на него взгляд не-заплывшего глаза.
– Мне казалось, вы говорили, что считаете себя моим помощником.
Она осторожно опустилась на край фонтана для загадывания желаний.
– А мне казалось, – огрызнулся он, – что вы так не считаете!
Он возмущенно посмотрел на нее. Она выгнула бровь и чуть улыбнулась.
– Мальчик…
– Я не мальчик! И действительно, пилот, я вижу, что вы были правы: у меня нет желания быть помощником бездумной, пьяной, драчливой…
– Хватит!
– Которой настолько нет дела до тех, кто желает ей добра, что она даже не трудится поблагодарить за проявленную заботу! – закончил он, не обращая внимания на ее окрик и внутренне ужасаясь словам, слетающим у него с языка.
Молчание.
Пилот Кантра повернулась и опустила руки в воду по локоть, не обращая внимания на рукава, и подержала их в воде – он успел бы посчитать до двенадцати. Потом она сложила ладони лодочкой и плеснула воды себе в лицо, с шипением втягивая воздух сквозь зубы. Кое-как смыв кровь и грязь, она причесала пальцами спутанные, провонявшие волосы – все это с огромной сосредоточенностью, словно важнее дел на свете нет. Тор Ан глядел на нее, прикусив губу. Он стыдился своей вспышки, и все же…
Она вздохнула, сложила руки на коленях и устремила на него серьезный одноглазый взгляд.
– Простите меня, пилот. Воспитанность быстро теряется на Краю, а я никогда ею не блистала. Я очень ценю ваше своевременное появление и выплату штрафа за меня. Я возмещу ваши расходы, как только мы вернемся в гарнизон. Я бы прямо сейчас рассчиталась с вами, если бы представительница закона на месте не сочла нужным освободить меня от наличности перед тем, как вести в отделение.
Тор Ан набрал воздуха. Она подняла руку – и он прикусил губу.
– Теперь о вашем списке. Бездумная, пьяная и драчливая, кажется?
– Пилот, я…
Она обожгла его взглядом.
– Говорю я, пилот. Он склонил голову.
– Прошу меня простить.
– Так, – проговорила она после короткой паузы. – Ну, так уж получилось, что бездумность в данном случае я готова признать и – с некоторыми оговорками – даже соглашусь, что участвовала в драке, поскольку вы можете видеть, что я провела удар-другой… – Она приподняла с коленей руки с ободранными костяшками. – Но вот пьянство я отрицаю. – Она посмотрела на себя, потом – на него, и чуть наморщила нос. – Несмотря на свидетельства об обратном. Потому что мне не хотелось бы, чтобы вы, пилот, сочли меня настолько погибшей для цивилизованности, чтобы использовать «Калфер Шимни» подобным образом.
Он кашлянул.
– Что случилось? – спросил он, с горечью сказав себе, что это следовало бы сделать с самого начала. – Если это не секрет.
– Я встретилась в порту с Дядей и решила, что он может отвлечь меня от неприятных мыслей, – сказала она. – Так уж случилось, что на нем были смартнити, и местные их заметили, после чего весь бар на нас ополчился, а миротворцев вызвали для того, чтобы прекратить мятеж. – Она криво ухмыльнулась. – К этому времени Дядя скрылся, как мне и следовало бы ожидать. А я успела сделать всего три глотка из рюмки!
– Ваш дядя оставил вас… Она снова вскинула руку.
– Не мой дядя, – пояснила она. – А тот самыйДядя. Но славному и воспитанному мальчику из хорошей и законопослушной семьи не стоит знать такого об изнаночной стороне галактики.
Приложив ладони к краю фонтана, она поднялась на ноги и глубоко вздохнула.
– Идемте домой, – сказала она. – Пилот.
26. Солсинтра
Блюститель закона хмыкнул, возможно, не слишком довольный, однако квинта исчезла, а два флана были отправлены в ячейку на столе.
– Обвинения с Кантры йос-Фелиум сняты, – сообщил он в пространство. – Прошу провести ее в комнату поручительства. – Он прищурился на Тор Ана. – Она сейчас будет здесь, – сообщил он и снова повернулся к своему экрану.
Тор Ан осмотрелся в поисках стула, но тут же повернулся: дверь в стене слева от конторки открылась, впуская охранницу, которая вела женщину в мокром и помятом купеческом костюме. На левой щеке у женщины была царапина, правый глаз заплыл. Руки у нее были связаны спереди, костяшки пальцев разбиты. Охранница остановилась и обратилась к своей пленнице через плечо.
– Это воти есть твой второй пилот?
– Именно он, – ответила Кантра йос-Фелиум спокойным и теплым тоном, словно находилась в полном здравии и в окружении друзей.
Охранница нахмурилась:
– Он же еще мальчишка, откуда у него лицензия? Кантра устремила на нее свой бесстрастный глаз.
– Внешность бывает обманчивой. – Она выразительно подняла руки. – Штраф оплачен, как я слышала. Это значит, что вам до меня больше нет дела. Снимите наручники.
Охранница посмотрела на блюстителя закона, а тот пожал плечами.
– Он заплатил за нее два флана, значит, она ему нужна. – Он медленно и нахально обшарил взглядом стройную помятую фигуру пилота и еще раз пожал плечами. – Странные бывают вкусы.
Охранница недовольно буркнула, прикоснулась к замку наручников и сорвала их с запястий пилота. Тор Ан подумал, что это должно было причинить боль, однако на лице Кантры ничего не отразилось.
– Пойдем, – сказала она ему и направилась к двери, чуть прихрамывая на левую ногу.
Он вынужденно последовал за ней, морща нос от волны запаха – почти удушающего запаха – спиртного.
* * *
Пилот шла быстро, несмотря на свою хромоту, и не реагировала на его присутствие ни взглядом, ни словом. Тор Ан успевал за ней, делая глубокие вдохи, чтобы справиться со своим возмущением, однако эта тактика была обречена на провал: каждый вдох приносил к нему вонь спиртного, и это напоминание о ее проступке только усиливало его гнев.
Он говорил себе, что ему положено помалкивать, что она старше него годами и опытом, что ее причины и необходимости касаются только ее. И ему удавалось помалкивать, пока они наконец не ушли достаточно далеко от отделения блюстителей закона. А потом она вдруг свернула в сторону, в общественный грот и наклонилась, чтобы отпить из причудливой каменнолицей кошки, украшающей один из многих фонтанов.
Эти гроты ужасно изумили Тор Ана в первый день пребывания на этой планете. Кто бы мог себе представить место с таким количеством снега и чистой воды, что ею можно было свободно – и даже чересчур щедро – делиться со случайным прохожим? Кто потратил деньги на то, чтобы построить такое?
Поскольку любопытство – это проклятие всех пилотов, он выяснил этот вопрос с помощью удивительно самовлюбленной Библиотеки Наследия Солсинтры, где события галактической важности лежали почти забытыми ради историй и генеалогий Высоких Семейств. Однако именно там и нашелся ответ на его вопрос: гроты и фонтаны стали результатом яростного соперничества между Семействами – каждое хотело продемонстрировать, что оно готово сделать на благо общества.
И здесь вдруг пилот кенаке воспользовалась великолепным гротом с ручной резьбой для того, чтобы смыть вонь от заключения в тюрьме, которая тоже была профинансирована во время этой оргии строительства.
Кантра медленно выпрямилась и огляделась, словно не понимала, где она находится и как здесь оказалась.
– Рад был вам служить, пилот, – услышал он свои слова, произнесенные голосом таким же холодным и официальным, каким тетушка Пел выговаривала провинившимся юнцам. – Однако я удивлен тем, что вам пришло в голову обратиться ко мне, чтобы я выплатил за вас штраф.
Пилот Кантра через плечо бросила на него взгляд не-заплывшего глаза.
– Мне казалось, вы говорили, что считаете себя моим помощником.
Она осторожно опустилась на край фонтана для загадывания желаний.
– А мне казалось, – огрызнулся он, – что вы так не считаете!
Он возмущенно посмотрел на нее. Она выгнула бровь и чуть улыбнулась.
– Мальчик…
– Я не мальчик! И действительно, пилот, я вижу, что вы были правы: у меня нет желания быть помощником бездумной, пьяной, драчливой…
– Хватит!
– Которой настолько нет дела до тех, кто желает ей добра, что она даже не трудится поблагодарить за проявленную заботу! – закончил он, не обращая внимания на ее окрик и внутренне ужасаясь словам, слетающим у него с языка.
Молчание.
Пилот Кантра повернулась и опустила руки в воду по локоть, не обращая внимания на рукава, и подержала их в воде – он успел бы посчитать до двенадцати. Потом она сложила ладони лодочкой и плеснула воды себе в лицо, с шипением втягивая воздух сквозь зубы. Кое-как смыв кровь и грязь, она причесала пальцами спутанные, провонявшие волосы – все это с огромной сосредоточенностью, словно важнее дел на свете нет. Тор Ан глядел на нее, прикусив губу. Он стыдился своей вспышки, и все же…
Она вздохнула, сложила руки на коленях и устремила на него серьезный одноглазый взгляд.
– Простите меня, пилот. Воспитанность быстро теряется на Краю, а я никогда ею не блистала. Я очень ценю ваше своевременное появление и выплату штрафа за меня. Я возмещу ваши расходы, как только мы вернемся в гарнизон. Я бы прямо сейчас рассчиталась с вами, если бы представительница закона на месте не сочла нужным освободить меня от наличности перед тем, как вести в отделение.
Тор Ан набрал воздуха. Она подняла руку – и он прикусил губу.
– Теперь о вашем списке. Бездумная, пьяная и драчливая, кажется?
– Пилот, я…
Она обожгла его взглядом.
– Говорю я, пилот. Он склонил голову.
– Прошу меня простить.
– Так, – проговорила она после короткой паузы. – Ну, так уж получилось, что бездумность в данном случае я готова признать и – с некоторыми оговорками – даже соглашусь, что участвовала в драке, поскольку вы можете видеть, что я провела удар-другой… – Она приподняла с коленей руки с ободранными костяшками. – Но вот пьянство я отрицаю. – Она посмотрела на себя, потом – на него, и чуть наморщила нос. – Несмотря на свидетельства об обратном. Потому что мне не хотелось бы, чтобы вы, пилот, сочли меня настолько погибшей для цивилизованности, чтобы использовать «Калфер Шимни» подобным образом.
Он кашлянул.
– Что случилось? – спросил он, с горечью сказав себе, что это следовало бы сделать с самого начала. – Если это не секрет.
– Я встретилась в порту с Дядей и решила, что он может отвлечь меня от неприятных мыслей, – сказала она. – Так уж случилось, что на нем были смартнити, и местные их заметили, после чего весь бар на нас ополчился, а миротворцев вызвали для того, чтобы прекратить мятеж. – Она криво ухмыльнулась. – К этому времени Дядя скрылся, как мне и следовало бы ожидать. А я успела сделать всего три глотка из рюмки!
– Ваш дядя оставил вас… Она снова вскинула руку.
– Не мой дядя, – пояснила она. – А тот самыйДядя. Но славному и воспитанному мальчику из хорошей и законопослушной семьи не стоит знать такого об изнаночной стороне галактики.
Приложив ладони к краю фонтана, она поднялась на ноги и глубоко вздохнула.
– Идемте домой, – сказала она. – Пилот.
26. Солсинтра
В ее комнатах на территории гарнизона имелся паровой очиститель, и этой сказочной роскошью она была счастлива воспользоваться, как только избавилась от мальчишки. Открытую насмешку на широком лице охранника в коридоре она решила не замечать.
Ей понадобилось три цикла паровой обработки, чтобы выгнать из пор кожи пот, спиртное и бешенство. Четвертый помог ей избавиться от острой боли от многочисленных царапин и ссадин. Включение пятого было уже чистым сибаритством, и она стояла, закрыв глаза, и представляла себе, как пар пробирается внутрь через ее уши и расправляет складочки в… в том, что заменяет ей мозги.
«Тебе было скучно, пилот?» – спросил Джела, который был одновременно слишком близко и слишком далеко.
– Мало мне было одного призрака? – ответила она, стараясь говорить сердито – без особого успеха.
И, по правде говоря, в его словах был смысл. Ей следовало бы знать, что с Дядей пить не следует, и она чертовски хорошознала, что ему не следует оказывать услуги. С этой точки зрения можно было только радоваться, что местные оскорбились видом смартнитей и подняли крик раньше, чем она согласилась увести Далей и ее отряд из-под носа у Веллика.
Тем более что все это казалось в лучшем случае бессмысленным при том, что захваченная врагом зона расширяется экспоненциально, и простые смертные, будь они серийниками, Артикульными солдатами или природными людьми, ничем не могут ему помешать.
Одна только численность…
Она содрогнулась, снова увидев, как они выходят из шахт нескончаемой цепочкой черной, торжествующей смерти. И несмотря на всю свою мошь, они были почти людьми – а потому наименее опасными, из всего, чем располагал враг.
Она видела пожирателя миров вблизи и настолько четко, как ни одному психически нормальному человеку видеть не захочется. Ей знакомо было тошнотворное чувство, когда корабль выпадает из прыжка за многие световые годы до порта, в который уже никогда никому не прийти.
Джела утверждал, что враги когда-то принадлежали к человеческому роду, но даже если это и было так, сейчас они превратились в нечто совсем иное. В нечто сильное и всеобъемлющее.
В нечто непобедимое.
Даже Джела это признавал – и она по его лицу видела, чего ему стоили эти слова.
Когда цикл отключился и пар начал уходить, она подумала: а вообще говоря, что делает человечество особо достойным сохранения и продолжения? Если враги изготавливают биологические создания и умные устройства, которые выполняют тяжелые работы, почему это хуже, чем когда те же операции выполняют так называемые природные люди Ветви Спирали? Если враг жестоко обращается со своими созданиями… Ну, так вспомним жизнь обычного серийника! И если враг жесток, то измерим жестокость, которая создала человека – внимательного, умного и способного, чей вкус к жизни был шире самих Глубин – и при этом позаботилась о том, что он умрет прежде, чем успеет додуматься до того, как повредить своим создателям в такой степени, в какой они этого заслуживают!
Она содрогнулась. Пар исчез, плитки начали остывать. Она вытащила из шкафчика халат и набросила его, с удовольствием почувствовав прикосновение велюра к коже.
Завязывая пояс на талии, она вышла из ванной и остановилась, чувствуя, как у нее на руках топорщатся волоски, в груди перехватывает дыхание и сжимается сердце… И все это было лишь глупой женской слабостью.
– Ты! – сказала она и спрятала руки в карманы халата.
Ее пальцы сжались в кулаки, она ощутила боль в сбитых костяшках.
Руул Тайазан повернулся от окна и поклонился, низко и почтительно.
– Приветствую вас, госпожа.
Он выпрямился, гибкий и красивый. Рыжие локоны рассыпались по его щекам, лицо было нестареющим и гладким.
– Ты! –повторила она и сама услышала, каким резким стал ее голос. Она сделала один неспешный, глупый шаг вперед. – Ты позволил ему умереть!
Темно-синие глаза встретились с ее взглядом – и она прочла в них искреннюю печаль. Когда он ответил, его голос звучал мягко:
– Он выбрал, госпожа. Вы его слышали.
– Он сделал выбор из двух вариантов, которые ему предложили – но кто утаил третий? Вы могли дать ему хорошую, долгую жизнь…
– Нет. – Он поднял руку, и рубиновое сияние возникло вокруг черного кольца у него на указательном пальце. – Простите меня, госпожа, если то, что я скажу, еще сильнее вас ранит. Однако единственный, у кого есть возможность прожить хорошую долгую жизнь по окончании нашего нынешнего дела, – это… вы.
Она закрыла глаза и внезапно оказалась ближе к слезам, чем к нанесению физического ущерба.
– Мне это не нужно, – прошептала она.
– Знаю, – отозвался он мягко. – Удача кружит там, где захочет, и даже великие айлохины, которых вы называете шериксами, не могут навязать ей своей воли или прозреть сквозь нее то, что будет.
– Что делает ее ненадежным оружием, да? – огрызнулась она, снова открывая глаза, чтобы возмущенно посмотреть на него.
Он чуть поклонился, принимая вызов и нисколько не смущаясь.
– Действительно. Самым ненадежным из всех оружий. И если бы существовало другое, которое могло бы… – Он провел руками в странном жесте, словно успокаивая сам воздух. – Сейчас бесполезно обсуждать то, что могло бы быть. Курс задан. Шериксы наступают все быстрее. И мы очень скоро подойдем к решающему моменту.
– Поэтому ты здесь, – сказала она, вздохнула и обвела комнату внимательным взглядом. – И если уж речь идет о доказательствах и моментах, то где находится твоя собственная добрая госпожа?
– А! – Он наклонил голову. – Она пала во время нашего бегства от айлохинов, однако успела нанести удар, который останется в памяти.
Еще одна потеря в списке слишком многих ушедших. Хотя Кантра никогда не испытывала к этой даме симпатии или доверия, она поклонилась и отдала ей полную меру должного почтения.
– Мои соболезнования, – официально проговорила она, – в вашей потере.
– Потери не было, – ответил он, – ибо она со мной. Как Джела был с ней, да и Гарен тоже. Подумав об этом, Кантра повела плечом:
– Невеселое утешение, как сказала бы моя приемная мать.
– Однако все же утешение, которое я не стану отвергать.
– Ну что ж. – Она осторожно вытащила руки и карманов халата и размяла ноющие пальцы. – Тебе будет приятно узнать, что задание, которое ты нам дал, выполнено. Сам ученый, со всеми его идеями и работой в руках и голове, лежит в комнате, которая находится дальше по коридору. Я могу сообщить тебе, что Джела считал себя принесшим ему присягу, но, поскольку сам он не в состоянии закончить дело, возможно, ты найдешь какое-то полезное тебе применение – как для самого человека, так и для его работы.
Молчание, а потом еще один поклон.
– Простите меня, что я сразу же не осведомился о шшушшдриаде. Надеюсь, ее сопровождают доброе здоровье и достоинство.
– Дерево выглядит достаточно бодрым, – коротко ответила она.
– Я счастлив это слышать, – серьезно отозвался Руул Тайазан. – Могу я с ним переговорить?
– Не могу тебе помешать. – Она дернула плечом. – Оно на «Танце».
– На «Танце», – повторил он и склонил голову, чуть сузив темные глаза. – Госпожа, но вы ведь должны знать, что ваши действия при отлете с Вейнгалда привлекли внимание айлохинов. Они видели вас и ваш корабль.
Многочисленные ушибы и порезы, ставшие наградой за драку в баре, снова заявили о себе. Больше всего ей хотелось лечь и поспать, пока не пройдут последствия ярости и выброса адреналина, а не стоять, обсуждая вопросы первенства и собственности с хитрым, ненадежным…
– Шшушшдриада, – негромко сказал Руул Тайазан, – нужна здесь. Она владеет частью ответов, которые пока ускользают от понимания уважаемого ученого.
Кантра обожгла его взглядом.
– Джела попросил меня позаботиться о том, чтобы это проклятое дерево попало в какое-то безопасное место. Считаю ли я это его последней и самой удачной шуткой, и думаю ли, что только идиотка могла обещать подобную вещь, но я все-таки обещалаи намерена сдержать слово. Солсинтра не кажется мне «безопасной», хотя признаюсь, что не слишком хорошо знаю параметры. А раз это так…
– Госпожа, выслушайте меня! Айлохины отметили ваш корабль! Они знают, что он – один из их собственных, и если они его еще не вызвали, то скоро это сделают. Та защита и убежище, которое он вам давал, скоро будут отняты. Если вы хотите выполнить то, что обещали М. Джеле, то вы удалите себя, шшушшдриаду и все ценное с корабля и отправите его отсюда!
Она воззрилась на него – и прочла искреннюю тревогу во всей его фигуре.
«Будь осторожна со всеми этими игрушками, малышка, – посоветовала ей Гарен из воспоминаний, – и будь осторожна с нашим кораблем. Обычно для пилота его корабль – спокойная гавань, а у нас тут возникает парадоке. Наш корабль нам подходит: он самый современный и лучшего качества. Но на нем есть те штуки, которые изготовил враг. И это правда, малышка, – такая же правда, как то, что я сижу тут и рассказываю тебе об этом! – что эти штуки никогда не забывают тех, кто их создал».
– А ты не знаешь, – спросила она, не намереваясь его дразнить, – успели ли они уже позвать «Танец»?
Его губы плотно сжались.
– Чем ближе подходит событие, из которого мы хотим выйти победителями, тем меньше я знаю… что бы то ни было.
Она вздохнула:
– Добро пожаловать в обычную жизнь. Его губы чуть изогнулись.
– Боюсь, что мне потребуется какое-то время, чтобы привыкнуть. – Он поднял руку, и искры закапали из его кольца, словно кровь. – Тем не менее я достаточно твердо уверен, что шшушшдриада в состоянии значительно помочь ученому и, как следствие, всему живущему. – Он бросил на нее быстрый непрямой взгляд. – Возможно, шшушшдриада тоже чувствует себя связанной своей клятвой.
– Возможно, – устало отозвалась Кантра. – Этого я с ней не обсуждала.
– Шушшдриада нужна, – не отступался Руул Тайа-зан. – Здесь.
– Я тебя услышала с первого раза. Мне сдается, что если тебе хочется иметь ее здесь, то ты сам и можешь ее сюда доставить.
Он поднял брови:
– Да неужели?
– Конечно. Может, Джела и был в состоянии носить это проклятое дерево туда-сюда так, словно оно весило не больше плитки с данными, но я не могу даже поставить его на грузовую платформу. Кроме того, как ты, несомненно, заметил, мне в последнее время пришлось нелегко и я чувствую себя не самым лучшим образом. Поскольку тебе необходимо, чтобы дерево оказалось здесь, а не там, то мне сдается, что ты и можешь его переместить. Или же оно может остаться там, где сейчас находится.
Тишина. Его лицо было образцом бесстрастности.
С глухим гулом вытесненного воздуха дерево в своей кадке возникло там, откуда можно было любоваться прелестным видом из окна. Его листья беспорядочно трепетали. Рядом с ним, с менее громкими и налагающимися друг на друга глухими ударами появились рабочий набор Джелы, керамический клинок, который он отнял у солдата Артикула Э миллион лет тому назад, аккуратная стопка ее собственной одежды и денежный сейф.
Она наклонила голову.
– Это практически все. Я попрошу тебя не трогать «Танец».
– Госпожа…
– Это мой корабль, – прорычала она. – Я сделаю то, что нужно, тогда, когда это будет нужно.
Он поклонился.
– Ладно.
У нее начали дрожать коленки, и по этому признаку она поняла, что нуждается в сне. Она извлекла из своих запасов самый строгий взгляд й адресовала его Руулу Тай-азану.
– У тебя есть дело к ученому, и пора тебе им заняться.
– А! – Он поднял руки, широко раздвинув пальцы. – Моя госпожа желает сделать вам подарок, – объявил он. – Вы его примете?
Она воззрилась на него:
– Но она ведь мертва…
– Разве я не сказал, что она со мной? – Он улыбнулся. – Вы не понесете ущерба, если его примете: в этом я клянусь.
Если только сумасшествие не заразно, хотя судя по всему тому, что она повидала на Краю, им очень легко можно заразиться.
– Ладно, – ответила она. – Подарок. А потом ты уходишь и донимаешь сэра дэа-Сила. Мы договорились?
Руул Тайазан улыбнулся.
– Пилот, мы договорились, – сказал он.
Он шагнул вперед, протягивая руки ладонями вверх.
– Ваши руки на мои, – проговорил он, и Кантре показалось, что его голос стал выше, музыкальнее, строже.
Она положила ладони на его руки и почувствовала, как тепло, быстрое и успокаивающее, распространяется по ее жилам.
– Семя плохо укоренилось, – прошептал Руул Тайазан. – Вы желаете выносить ребенка до полного срока?
«Да», – ответила она вслух, мысленно – или одновременно и про себя и громко.
– Да будет так, – откликнулся он и шагнул назад, разрывая между ними контакт.
Кантра посмотрела на свои руки с полностью зажившими гладкими костяшками пальцев, а потом – на Руу-ла Тайазана, который снова сгибался в поклоне.
– Госпожа, – сказал он, – до скорой встречи.
У него размазался контур, тело растворилось в свете – и она осталась одна, если не считать дерева.
Чуть неуверенно она посмотрела на дерево и на свое в беспорядке разбросанное имущество. Вдруг Кантра заметила, что лицо больше не болит. Она чуть прикоснулась пальцами к правому глазу, обнаружила, что он открыт и без синяка, а другая щека гладкая и без шрама.
– Ну что ж, – сказала она, адресуясь воздуху и эфиру, – спасибо.
– Невозможно, мастер?
Тор Ан опустился на одно колено у кресла ученого, заглядывая в опущенное лицо.
Старик не поднял взгляда: он смотрел, как его собственная рука гладит оранжевую кошку, словно это занятие и животное были самыми важными вещами во всей галактике.
– Позвольте мне знать, – тихо сказал он, – когда моя собственная работа описывает тупик. Продолжать невозможно. Я ошибался.
Тор Ан заморгал, ощущая ужас.
– Но… работа всей вашей жизни – и ошибка! Не может быть!
Ученый улыбнулся и поднял голову.
– Одно то, что человек всю жизнь потратил на какую-то работу, не гарантирует, что эта работа окажется правильной или полезной.
Он поднял руку и прижал ладонь к щеке Тор Ана, словно был одним из дедов Клана Алкиа, утешающим отчаявшегося юнца.
– А как же, – спросил Тор Ан неуверенно, на тот случай, если, как у настоящего деда Алкиа, его неожиданно мягкое настроение испарится еще более неожиданно, так что у юнца уши будут гореть от увесистых оплеух. – А как же враг, мастер? Капитан Джела думал, что ваша работа – это лучший способ нанести им поражение.
Старик потрепал Тор Ана по щеке – легко, даже ласково – и положил ладонь на спинку Удачи.
– Капитан Джела был мудрым и внимательным человеком, – сообщил он кошке. – Но даже умные и внимательные люди иногда могут ошибаться. Конечно же, он желал, как желаем и мы с вами, найти способ, с помощью которого мы могли бы перехитрить врага и вырвать победу из зубов поражения. Это, насколько я могу понять его мысли по его заметкам, было сутью его надежды для всех нас. И эта надежда не была беспочвенной: мне действительно кажется, что он был прав, считая, что моя работа давала больше всего шансов это осуществить. И для его памяти не позор, что его главная надежда оказалась неосуществимой.
Тор Ан задумался. Вполне могло быть, что ученый просто истощил свои силы. Он лишал себя сна и еды, проводя все дни за своими записями и плитками, перед экраном, где толпились закрученные в клубок уравнения.
– Моя тетушка Дженсу говаривала нам, молодежи, – медленно начал он, – что лучший друг пилота – это…
Кошка Удача внезапно насторожилась на коленях ученого, повернув ушки вперед. Мгновение она смотрела мимо Тор Ана в глубину большой комнаты, а потом спрыгнула на пол и побежала, высоко задрав хвост. Тор Ан резко обернулся, вглядываясь в полумрак, а потом стремительно вскочил на ноги, становясь между ученым и рыжеволосым человеком в черной 2 тунике и черных брюках. Пришедший остановился, высоко подняв брови. Удача описывала сложные, восторженные фигуры вокруг его ног: хвост у нее был поднят, усики дрожали.
– Вас впустил охранник, сударь? – резко спросил Тор Ан. – Я не слышал двери.
– Нет, господин опекун, я сам вошел, – ответил мужчина мягким культурным голосом. Он поклонился, низко и уважительно. – Мое имя – Руул Тайазан. Я находился в союзе с М. Джелой и стремлюсь продолжить его дело. Я пришел предложить помощь мастеру, если он согласится принять меня – и ее.
– Отойди в сторонку, дитя, – велел Тор Ану мастер дэа-Сил. – Ты заслонил от меня нашего гостя.
Тор Ан неохотно шагнул вправо, наблюдая за Руулом Тайазаном.
– Ну что ж, – сказал мастер, внимательно рассмотрев незнакомца, – конечно же, тот, кто был в союзе с уважаемым М. Джелой, будет принят уже только поэтому. Что за помощь вы предлагаете, сер Тайазан?
Мужчина изящно взмахнул рукой, охватывая жестом брошенный рабочий стол, записи и экран.
– Насколько я понимаю, ваша работа затормозилась на частностях преобразования состояния энергии при особых, почти идеальных и, вероятно, уникальных условиях. Так уж получилось, что я в какой-то степени разбираюсь в энергиях и их состояниях, а также кое-что знаю о природе приближающегося и, по-видимому, уникального события. А также я привел с собой еще одного союзника, видевшего, как враг споткнулся.
– О! – Ученый подался вперед в своем кресле. Глаза у него заблестели. Тор Ан осторожно перевел дух. – Если вы сможете указать мне на ошибку в моей работе, я буду весьма вам благодарен. – Он поднял руку и поманил незнакомца. – Идите сюда, молодой человек. Садитесь. Тор Ан – рюмку вина нашему гостю, пожалуйста.
– Конечно.
Он наклонил голову и ушел на кухню. Тем временем Руул Тайазан прошел по комнате и сел на стул у стола ученого.
Ей понадобилось три цикла паровой обработки, чтобы выгнать из пор кожи пот, спиртное и бешенство. Четвертый помог ей избавиться от острой боли от многочисленных царапин и ссадин. Включение пятого было уже чистым сибаритством, и она стояла, закрыв глаза, и представляла себе, как пар пробирается внутрь через ее уши и расправляет складочки в… в том, что заменяет ей мозги.
«Тебе было скучно, пилот?» – спросил Джела, который был одновременно слишком близко и слишком далеко.
– Мало мне было одного призрака? – ответила она, стараясь говорить сердито – без особого успеха.
И, по правде говоря, в его словах был смысл. Ей следовало бы знать, что с Дядей пить не следует, и она чертовски хорошознала, что ему не следует оказывать услуги. С этой точки зрения можно было только радоваться, что местные оскорбились видом смартнитей и подняли крик раньше, чем она согласилась увести Далей и ее отряд из-под носа у Веллика.
Тем более что все это казалось в лучшем случае бессмысленным при том, что захваченная врагом зона расширяется экспоненциально, и простые смертные, будь они серийниками, Артикульными солдатами или природными людьми, ничем не могут ему помешать.
Одна только численность…
Она содрогнулась, снова увидев, как они выходят из шахт нескончаемой цепочкой черной, торжествующей смерти. И несмотря на всю свою мошь, они были почти людьми – а потому наименее опасными, из всего, чем располагал враг.
Она видела пожирателя миров вблизи и настолько четко, как ни одному психически нормальному человеку видеть не захочется. Ей знакомо было тошнотворное чувство, когда корабль выпадает из прыжка за многие световые годы до порта, в который уже никогда никому не прийти.
Джела утверждал, что враги когда-то принадлежали к человеческому роду, но даже если это и было так, сейчас они превратились в нечто совсем иное. В нечто сильное и всеобъемлющее.
В нечто непобедимое.
Даже Джела это признавал – и она по его лицу видела, чего ему стоили эти слова.
Когда цикл отключился и пар начал уходить, она подумала: а вообще говоря, что делает человечество особо достойным сохранения и продолжения? Если враги изготавливают биологические создания и умные устройства, которые выполняют тяжелые работы, почему это хуже, чем когда те же операции выполняют так называемые природные люди Ветви Спирали? Если враг жестоко обращается со своими созданиями… Ну, так вспомним жизнь обычного серийника! И если враг жесток, то измерим жестокость, которая создала человека – внимательного, умного и способного, чей вкус к жизни был шире самих Глубин – и при этом позаботилась о том, что он умрет прежде, чем успеет додуматься до того, как повредить своим создателям в такой степени, в какой они этого заслуживают!
Она содрогнулась. Пар исчез, плитки начали остывать. Она вытащила из шкафчика халат и набросила его, с удовольствием почувствовав прикосновение велюра к коже.
Завязывая пояс на талии, она вышла из ванной и остановилась, чувствуя, как у нее на руках топорщатся волоски, в груди перехватывает дыхание и сжимается сердце… И все это было лишь глупой женской слабостью.
– Ты! – сказала она и спрятала руки в карманы халата.
Ее пальцы сжались в кулаки, она ощутила боль в сбитых костяшках.
Руул Тайазан повернулся от окна и поклонился, низко и почтительно.
– Приветствую вас, госпожа.
Он выпрямился, гибкий и красивый. Рыжие локоны рассыпались по его щекам, лицо было нестареющим и гладким.
– Ты! –повторила она и сама услышала, каким резким стал ее голос. Она сделала один неспешный, глупый шаг вперед. – Ты позволил ему умереть!
Темно-синие глаза встретились с ее взглядом – и она прочла в них искреннюю печаль. Когда он ответил, его голос звучал мягко:
– Он выбрал, госпожа. Вы его слышали.
– Он сделал выбор из двух вариантов, которые ему предложили – но кто утаил третий? Вы могли дать ему хорошую, долгую жизнь…
– Нет. – Он поднял руку, и рубиновое сияние возникло вокруг черного кольца у него на указательном пальце. – Простите меня, госпожа, если то, что я скажу, еще сильнее вас ранит. Однако единственный, у кого есть возможность прожить хорошую долгую жизнь по окончании нашего нынешнего дела, – это… вы.
Она закрыла глаза и внезапно оказалась ближе к слезам, чем к нанесению физического ущерба.
– Мне это не нужно, – прошептала она.
– Знаю, – отозвался он мягко. – Удача кружит там, где захочет, и даже великие айлохины, которых вы называете шериксами, не могут навязать ей своей воли или прозреть сквозь нее то, что будет.
– Что делает ее ненадежным оружием, да? – огрызнулась она, снова открывая глаза, чтобы возмущенно посмотреть на него.
Он чуть поклонился, принимая вызов и нисколько не смущаясь.
– Действительно. Самым ненадежным из всех оружий. И если бы существовало другое, которое могло бы… – Он провел руками в странном жесте, словно успокаивая сам воздух. – Сейчас бесполезно обсуждать то, что могло бы быть. Курс задан. Шериксы наступают все быстрее. И мы очень скоро подойдем к решающему моменту.
– Поэтому ты здесь, – сказала она, вздохнула и обвела комнату внимательным взглядом. – И если уж речь идет о доказательствах и моментах, то где находится твоя собственная добрая госпожа?
– А! – Он наклонил голову. – Она пала во время нашего бегства от айлохинов, однако успела нанести удар, который останется в памяти.
Еще одна потеря в списке слишком многих ушедших. Хотя Кантра никогда не испытывала к этой даме симпатии или доверия, она поклонилась и отдала ей полную меру должного почтения.
– Мои соболезнования, – официально проговорила она, – в вашей потере.
– Потери не было, – ответил он, – ибо она со мной. Как Джела был с ней, да и Гарен тоже. Подумав об этом, Кантра повела плечом:
– Невеселое утешение, как сказала бы моя приемная мать.
– Однако все же утешение, которое я не стану отвергать.
– Ну что ж. – Она осторожно вытащила руки и карманов халата и размяла ноющие пальцы. – Тебе будет приятно узнать, что задание, которое ты нам дал, выполнено. Сам ученый, со всеми его идеями и работой в руках и голове, лежит в комнате, которая находится дальше по коридору. Я могу сообщить тебе, что Джела считал себя принесшим ему присягу, но, поскольку сам он не в состоянии закончить дело, возможно, ты найдешь какое-то полезное тебе применение – как для самого человека, так и для его работы.
Молчание, а потом еще один поклон.
– Простите меня, что я сразу же не осведомился о шшушшдриаде. Надеюсь, ее сопровождают доброе здоровье и достоинство.
– Дерево выглядит достаточно бодрым, – коротко ответила она.
– Я счастлив это слышать, – серьезно отозвался Руул Тайазан. – Могу я с ним переговорить?
– Не могу тебе помешать. – Она дернула плечом. – Оно на «Танце».
– На «Танце», – повторил он и склонил голову, чуть сузив темные глаза. – Госпожа, но вы ведь должны знать, что ваши действия при отлете с Вейнгалда привлекли внимание айлохинов. Они видели вас и ваш корабль.
Многочисленные ушибы и порезы, ставшие наградой за драку в баре, снова заявили о себе. Больше всего ей хотелось лечь и поспать, пока не пройдут последствия ярости и выброса адреналина, а не стоять, обсуждая вопросы первенства и собственности с хитрым, ненадежным…
– Шшушшдриада, – негромко сказал Руул Тайазан, – нужна здесь. Она владеет частью ответов, которые пока ускользают от понимания уважаемого ученого.
Кантра обожгла его взглядом.
– Джела попросил меня позаботиться о том, чтобы это проклятое дерево попало в какое-то безопасное место. Считаю ли я это его последней и самой удачной шуткой, и думаю ли, что только идиотка могла обещать подобную вещь, но я все-таки обещалаи намерена сдержать слово. Солсинтра не кажется мне «безопасной», хотя признаюсь, что не слишком хорошо знаю параметры. А раз это так…
– Госпожа, выслушайте меня! Айлохины отметили ваш корабль! Они знают, что он – один из их собственных, и если они его еще не вызвали, то скоро это сделают. Та защита и убежище, которое он вам давал, скоро будут отняты. Если вы хотите выполнить то, что обещали М. Джеле, то вы удалите себя, шшушшдриаду и все ценное с корабля и отправите его отсюда!
Она воззрилась на него – и прочла искреннюю тревогу во всей его фигуре.
«Будь осторожна со всеми этими игрушками, малышка, – посоветовала ей Гарен из воспоминаний, – и будь осторожна с нашим кораблем. Обычно для пилота его корабль – спокойная гавань, а у нас тут возникает парадоке. Наш корабль нам подходит: он самый современный и лучшего качества. Но на нем есть те штуки, которые изготовил враг. И это правда, малышка, – такая же правда, как то, что я сижу тут и рассказываю тебе об этом! – что эти штуки никогда не забывают тех, кто их создал».
– А ты не знаешь, – спросила она, не намереваясь его дразнить, – успели ли они уже позвать «Танец»?
Его губы плотно сжались.
– Чем ближе подходит событие, из которого мы хотим выйти победителями, тем меньше я знаю… что бы то ни было.
Она вздохнула:
– Добро пожаловать в обычную жизнь. Его губы чуть изогнулись.
– Боюсь, что мне потребуется какое-то время, чтобы привыкнуть. – Он поднял руку, и искры закапали из его кольца, словно кровь. – Тем не менее я достаточно твердо уверен, что шшушшдриада в состоянии значительно помочь ученому и, как следствие, всему живущему. – Он бросил на нее быстрый непрямой взгляд. – Возможно, шшушшдриада тоже чувствует себя связанной своей клятвой.
– Возможно, – устало отозвалась Кантра. – Этого я с ней не обсуждала.
– Шушшдриада нужна, – не отступался Руул Тайа-зан. – Здесь.
– Я тебя услышала с первого раза. Мне сдается, что если тебе хочется иметь ее здесь, то ты сам и можешь ее сюда доставить.
Он поднял брови:
– Да неужели?
– Конечно. Может, Джела и был в состоянии носить это проклятое дерево туда-сюда так, словно оно весило не больше плитки с данными, но я не могу даже поставить его на грузовую платформу. Кроме того, как ты, несомненно, заметил, мне в последнее время пришлось нелегко и я чувствую себя не самым лучшим образом. Поскольку тебе необходимо, чтобы дерево оказалось здесь, а не там, то мне сдается, что ты и можешь его переместить. Или же оно может остаться там, где сейчас находится.
Тишина. Его лицо было образцом бесстрастности.
С глухим гулом вытесненного воздуха дерево в своей кадке возникло там, откуда можно было любоваться прелестным видом из окна. Его листья беспорядочно трепетали. Рядом с ним, с менее громкими и налагающимися друг на друга глухими ударами появились рабочий набор Джелы, керамический клинок, который он отнял у солдата Артикула Э миллион лет тому назад, аккуратная стопка ее собственной одежды и денежный сейф.
Она наклонила голову.
– Это практически все. Я попрошу тебя не трогать «Танец».
– Госпожа…
– Это мой корабль, – прорычала она. – Я сделаю то, что нужно, тогда, когда это будет нужно.
Он поклонился.
– Ладно.
У нее начали дрожать коленки, и по этому признаку она поняла, что нуждается в сне. Она извлекла из своих запасов самый строгий взгляд й адресовала его Руулу Тай-азану.
– У тебя есть дело к ученому, и пора тебе им заняться.
– А! – Он поднял руки, широко раздвинув пальцы. – Моя госпожа желает сделать вам подарок, – объявил он. – Вы его примете?
Она воззрилась на него:
– Но она ведь мертва…
– Разве я не сказал, что она со мной? – Он улыбнулся. – Вы не понесете ущерба, если его примете: в этом я клянусь.
Если только сумасшествие не заразно, хотя судя по всему тому, что она повидала на Краю, им очень легко можно заразиться.
– Ладно, – ответила она. – Подарок. А потом ты уходишь и донимаешь сэра дэа-Сила. Мы договорились?
Руул Тайазан улыбнулся.
– Пилот, мы договорились, – сказал он.
Он шагнул вперед, протягивая руки ладонями вверх.
– Ваши руки на мои, – проговорил он, и Кантре показалось, что его голос стал выше, музыкальнее, строже.
Она положила ладони на его руки и почувствовала, как тепло, быстрое и успокаивающее, распространяется по ее жилам.
– Семя плохо укоренилось, – прошептал Руул Тайазан. – Вы желаете выносить ребенка до полного срока?
«Да», – ответила она вслух, мысленно – или одновременно и про себя и громко.
– Да будет так, – откликнулся он и шагнул назад, разрывая между ними контакт.
Кантра посмотрела на свои руки с полностью зажившими гладкими костяшками пальцев, а потом – на Руу-ла Тайазана, который снова сгибался в поклоне.
– Госпожа, – сказал он, – до скорой встречи.
У него размазался контур, тело растворилось в свете – и она осталась одна, если не считать дерева.
Чуть неуверенно она посмотрела на дерево и на свое в беспорядке разбросанное имущество. Вдруг Кантра заметила, что лицо больше не болит. Она чуть прикоснулась пальцами к правому глазу, обнаружила, что он открыт и без синяка, а другая щека гладкая и без шрама.
– Ну что ж, – сказала она, адресуясь воздуху и эфиру, – спасибо.
– Невозможно, мастер?
Тор Ан опустился на одно колено у кресла ученого, заглядывая в опущенное лицо.
Старик не поднял взгляда: он смотрел, как его собственная рука гладит оранжевую кошку, словно это занятие и животное были самыми важными вещами во всей галактике.
– Позвольте мне знать, – тихо сказал он, – когда моя собственная работа описывает тупик. Продолжать невозможно. Я ошибался.
Тор Ан заморгал, ощущая ужас.
– Но… работа всей вашей жизни – и ошибка! Не может быть!
Ученый улыбнулся и поднял голову.
– Одно то, что человек всю жизнь потратил на какую-то работу, не гарантирует, что эта работа окажется правильной или полезной.
Он поднял руку и прижал ладонь к щеке Тор Ана, словно был одним из дедов Клана Алкиа, утешающим отчаявшегося юнца.
– А как же, – спросил Тор Ан неуверенно, на тот случай, если, как у настоящего деда Алкиа, его неожиданно мягкое настроение испарится еще более неожиданно, так что у юнца уши будут гореть от увесистых оплеух. – А как же враг, мастер? Капитан Джела думал, что ваша работа – это лучший способ нанести им поражение.
Старик потрепал Тор Ана по щеке – легко, даже ласково – и положил ладонь на спинку Удачи.
– Капитан Джела был мудрым и внимательным человеком, – сообщил он кошке. – Но даже умные и внимательные люди иногда могут ошибаться. Конечно же, он желал, как желаем и мы с вами, найти способ, с помощью которого мы могли бы перехитрить врага и вырвать победу из зубов поражения. Это, насколько я могу понять его мысли по его заметкам, было сутью его надежды для всех нас. И эта надежда не была беспочвенной: мне действительно кажется, что он был прав, считая, что моя работа давала больше всего шансов это осуществить. И для его памяти не позор, что его главная надежда оказалась неосуществимой.
Тор Ан задумался. Вполне могло быть, что ученый просто истощил свои силы. Он лишал себя сна и еды, проводя все дни за своими записями и плитками, перед экраном, где толпились закрученные в клубок уравнения.
– Моя тетушка Дженсу говаривала нам, молодежи, – медленно начал он, – что лучший друг пилота – это…
Кошка Удача внезапно насторожилась на коленях ученого, повернув ушки вперед. Мгновение она смотрела мимо Тор Ана в глубину большой комнаты, а потом спрыгнула на пол и побежала, высоко задрав хвост. Тор Ан резко обернулся, вглядываясь в полумрак, а потом стремительно вскочил на ноги, становясь между ученым и рыжеволосым человеком в черной 2 тунике и черных брюках. Пришедший остановился, высоко подняв брови. Удача описывала сложные, восторженные фигуры вокруг его ног: хвост у нее был поднят, усики дрожали.
– Вас впустил охранник, сударь? – резко спросил Тор Ан. – Я не слышал двери.
– Нет, господин опекун, я сам вошел, – ответил мужчина мягким культурным голосом. Он поклонился, низко и уважительно. – Мое имя – Руул Тайазан. Я находился в союзе с М. Джелой и стремлюсь продолжить его дело. Я пришел предложить помощь мастеру, если он согласится принять меня – и ее.
– Отойди в сторонку, дитя, – велел Тор Ану мастер дэа-Сил. – Ты заслонил от меня нашего гостя.
Тор Ан неохотно шагнул вправо, наблюдая за Руулом Тайазаном.
– Ну что ж, – сказал мастер, внимательно рассмотрев незнакомца, – конечно же, тот, кто был в союзе с уважаемым М. Джелой, будет принят уже только поэтому. Что за помощь вы предлагаете, сер Тайазан?
Мужчина изящно взмахнул рукой, охватывая жестом брошенный рабочий стол, записи и экран.
– Насколько я понимаю, ваша работа затормозилась на частностях преобразования состояния энергии при особых, почти идеальных и, вероятно, уникальных условиях. Так уж получилось, что я в какой-то степени разбираюсь в энергиях и их состояниях, а также кое-что знаю о природе приближающегося и, по-видимому, уникального события. А также я привел с собой еще одного союзника, видевшего, как враг споткнулся.
– О! – Ученый подался вперед в своем кресле. Глаза у него заблестели. Тор Ан осторожно перевел дух. – Если вы сможете указать мне на ошибку в моей работе, я буду весьма вам благодарен. – Он поднял руку и поманил незнакомца. – Идите сюда, молодой человек. Садитесь. Тор Ан – рюмку вина нашему гостю, пожалуйста.
– Конечно.
Он наклонил голову и ушел на кухню. Тем временем Руул Тайазан прошел по комнате и сел на стул у стола ученого.