Ли Танит. Пиратика

   — Нет. Восемь и восемь это шестнадцать. А тут всего пятнадцать…
   Эйри указал на землю.
   — Вот. — Среди корней развесистого дерева лежал еще один камень, разбитый, заросший травой. — Шестнадцать: восемь и восемь.
   — Но тогда нужно отсчитать девять ступеней вниз. А я не вижу ни одной.
   — Да вот же они, у тебя под ногами, скрыты под плющом. Расчисти их.
   Люди быстро расчистили девять ступеней. Одиннадцатый попугай приказал:
   — Двадцать пять шагов влево. Двадцать пять шагов вперед. Отсчитай двадцать шесть на земле.
   — Что значит — на земле? Разве мы не все шаги по земле отсчитываем?
   — Заткнитесь! — Артия принялась считать шаги. Остальные остались позади и смотрели на нее, совершенно измотанные дурными предчувствиями и подъемом по лестнице.
   Вскоре Артия обнаружила, что если сделать двадцать пять шагов влево, то следующие двадцать пять вперед уже не получатся.
   Земля здесь обрывалась глубокой впадиной, усеянной каменной крошкой, дыбилась почвой, выкорчеванными засохшими растениями. Невозможно было ни пройти по ней, ни оценить, как далеко она тянется.
   Артия задумалась: отсчитать двадцать пять вперед, потом двадцать шесть на земле. Двадцать шесть чего? Шагов? Дюймов? Ярдов?
   Одиннадцатый попугай пролетел мимо нее, перепорхнул через каменистую впадину и уселся в траву.
   Артия разбежалась и вслед за попугаем перескочила через расселину. Когда ноги снова коснулись твердой земли, она осмотрелась. Покрыла ли она нужных двадцать пять шагов?
   Вот оно! Среди травы валялась груда коротких серых шестов. Древние весла, столетней давности, если не больше. Она обошла вокруг них, пересчитала. Их было ровно двадцать шесть, и лежали они на земле!
   Тут подоспели и остальные. Пираты прыгали через расселину, приземлялись в траву, радостно кричали. Тявкал Свин.
   — Еще один… еще один намек…
   — Осталось еще три совета, мистер Вускери, от попугая номер двенадцать.
   Однако эти слова, самые последние, все вспомнили сами. Вслед за двенадцатым попугаем они хором повторили:
   — Читай по солнцу. Шесть шагов на север. Один шаг на запад. Четыре ноги приведут тебя ко мне.
   Прочитать по солнцу, где север, а где запад, оказалось легко, благо полдень миновал уже часа два назад.
   Они отсчитали шаги, и над вершиной утеса повеял прохладный ветерок. Длинные стебли травы заколыхались, как складки на занавесе.
   «Четыре ноги приведут тебя ко мне».
   Радость поутихла. Этот последний совет казался самым загадочным. Все очень устали и ужасно хотели найти сокровище.
   — Четыре ноги?
   — Нам что, встать на четвереньки?!
   — Это будут не четыре ноги, придурок, а две ноги и две руки.
   — Тогда у кого же четыре ноги?
   — У львов, коз, лошадей…
   — У собак.
   — Свин! Иди скорее! Сюда, дружок, сюда!
   — Неужели Свин поможет?!
   — У него ведь четыре ноги. Смотрите-ка…
   Свин долго бегал по траве, выискивая, вынюхивая. Внезапно его что-то заинтересовало. Он принялся копать.
   — Давай, малыш, давай!
   —  Молодец, Свинтус! Самый чистый пес в Ангелии!
   — Гений собачьего рода!
   — Свинтус, я тебя с золотой тарелочки кормить буду…
   Наконец Свин выкопал свое сокровище и радостно затявкал.
   Это была девятидюймовая кость гигантского попугая.
   Довольный, словно он завоевал весь мир, Свин поскакал по траве, спасаясь от друзей, которые теперь гонялись за ним, грозя свернуть ему шею.
   — Оно здесь, — сказала Артия. — Где-то совсем близко. Здесь! Стойте на месте, а то потеряем ориентиры.
   Все тотчас же уселись на траву.
   Ветер стал заметно прохладнее, хотя в воздухе всё еще стояла удушающая жара. С неба на них пялился бронзовый глаз солнца. По траве бродили попугаи, прихорашиваясь и самодовольно щелкая клювами.
   Артия медленно встала.
   — Именно здесь, — произнесла она, — и надо копать. Доставайте лопаты!
   — Но здесь только закончились наши последние шаги, капитан.
   — Подумайте хорошенько, мистер Катберт.
   — Думаю, капитан. Но ничего не получается. Как всегда…
   — И ни у кого не получается? Нет?! Четыре ноги, — сказала Артия и воткнула лопату в землю. Почва была твердой, слежавшейся, но камней в ней не чувствовалось. — Никаких четырех ног, джентльмены! Не надо никуда бежать. Надо копать на четыре фута ^[3] вниз. Сокровище захоронено неглубоко. Копайте!
   Вскоре лопаты наткнулись на что-то твердое. Из ямы показалась крышка большого квадратного сундука.

* * *

   Косые лучи солнца озарили сундук. Он был сделан из потемневшего от времени красного дерева, безо всякой резьбы, окован тусклой латунью, а крышку увенчивала большая медная пластина, похожая на страницу металлической книги.
   На кованой странице был выгравирован следующий текст:
   «Мы — Пиратское Племя. Мы живем Кровью и Смертью.
   Нам суждено закончить свои дни на виселице или в безжалостных глубинах Моря. А после Смерти, говорят церковники, нам предстоит вечно гореть в Аду за наши Грехи.
   Сто Человек из нашего Племени заключили Договор, и в дни Пиратского Перемирия каждый из них привез и сложил сюда Образец своего Несметного Достояния. Эти Сокровища лежат здесь, все в одном месте. Это наше последнее — а для некоторых и единственное — Доброе Дело. Да ляжет же оно в дни Страшного Суда на чашу Весов, дабы уравновесить Грехи наши.
   Чтобы это Сокровище рано или поздно было найдено, мы разослали по всему Свету много разных Карт и Ключей. Но отыскать их непросто. Кроме того, с них, без сомнения, будет сделано много копий, и все они исполнятся Ошибок. Но вам всё-таки посчастливилось овладеть Истинной Картой и Ключом, ибо иначе вы бы не читали эти Строки.
   Следовательно, благодаря своему Разуму и Удаче, вы, те, кто откопали этот Сундук, незаслуженно становитесь нашими Наследниками.
   Примите же Добычу. Отпейте глоток из Золотого Кубка. Процветайте».
   Команда «Незваного гостя» в оцепенении стояла перед сундуком. Перед немыслимым, невообразимым сокровищем — благословением тех ста пиратов, которые оставили здесь свои «Несметные Достояния».
   Никто не шелохнулся.
   Потом вперед выступил Эбад. Он ухватился за сундук могучими руками, дернул — и проржавевшие петли треснули.
   — Во имя Молли Фейт, — сказал Эбад так тихо, что его не услышал никто, кроме мертвецов. — Королевы женщин. Моей единственной любви…
   И откинул крышку.
   С волнением, более глубоким, чем выкопанная ими яма, все собравшиеся — актеры, пираты, люди — заглянули внутрь пиратского сундука и застыли, окаменев.
   Первым ожил Уолтер. Он взвыл, и слова, им выкрикнутые, несомненно, были теми же самыми, что — неслышно — рвались из уст каждого из них.
   — Да здесь только старые бумаги! Бумага! И больше ничего!!!
 

3. Нежданные гости

   По сверткам и рулонам бумаги пробегали полосатые, как зебра, тени от колышущейся травы. Солнце опустилось еще ниже. Неужели они стоят вот так уже целый час — потрясенные, недвижные?! Пираты медленно побрели прочь.
   — Жизнь, она всегда так. Сколько ни бейся…
   — Фортуне на нас наплевать.
   — Ох, напрасно я сюда притащился…
   — Я гневаюсь на небеса! Я в ярости на судьбу! Нет, правда. Я серьезно.
   — Погодите! — Но голос Артии не возымел обычного воздействия.
   Черный Хват молотил кулаками по скале. Катберт вел беседу с отсутствующей женой.
   Даже Эбад отошел в сторону.
   Артия решила не обращать внимания на театральные страдания своих людей. Она подошла к сундуку, встала на колени и вытащила пригоршню свитков.
   Бумаги помялись и выцвели, по краям чуть-чуть заплесневели — но не сильно, потому что были тщательно провощены. Она развернула их, вынесла из тени, разложила на солнце.
   Команда искоса поглядывала на нее:
   — Опять дурью мается…
   — Рехнулась, как шейксперовская героиня. Так я и знал.
   — Да тут кто угодно рехнется…
   И всё-таки, как только Артия закричала на них своим хорошо поставленным сценическим голосом, который обычно берегла для распоряжений на палубе корабля, они остановились и обернулись.
   — Джентльмены, вы слишком быстро сдались. В этом сундуке и вправду нет очевидного сокровища. Ни золотых монет, ни цепочек с бриллиантами, ни сапфиров, ни изумрудов…
   — Верно подмечено!
   — Но зато здесь лежит сотня с лишним карт. Это не просто старые бумаги, джентльмены. Это карты! Карты островов с сокровищами. На них показаны невероятные, никому не ведомые клады, захороненные в разных уголках Земли, во всех четырех сторонах света и даже дальше.
   Пираты столпилась вокруг сундука, бросились на землю, принялись выгребать карты, снова вскочили, запрыгали по траве. Свин резвился вокруг, всё еще сжимая в зубах гигантскую кость.
   Планкветт вспорхнул Артии на плечо.
   — Здравствуй, Планкветт. Ах ты, умная старая птица.
   — Попка молодец, — подтвердил Планкветт.
   Остальные одиннадцать попугаев куда-то исчезли. Должно быть, их спугнули радостные вопли и безумный смех команды «Незваного гостя».
   — Здесь сказано — миллион пресноводных жемчужин и семь золотых сервизов, когда-то принадлежавших франкоспанской королевской семье.
   — А тут написано — сокровища трех индейских раджей.
   — А тут, в Африкании — ограненные бриллианты на сумму в два миллиона ангелийских гиней!
   — Некоторые карты на иностранных языках.
   — Ничего, разберемся!
   Ветер над вершиной обрыва крепчал. Голос у него был жестокий, ледяной, но никто не обращал на него внимания.
   Артия, стоявшая с Планкветтом на плече, первая заметила нежданных гостей.
   Они шли сквозь густую траву, ища нужное место не по карте — она им была не нужны. К сундуку их привели радостные вопли пиратов.
   — А, мистер Соленый. И мистер Феникс. Мне казалось, вам обоим положено быть на корабле. Кроме того, мистер Феникс, разве вас не привязали в трюме? И как вы вообще отыскали дорогу?
   Они стояли, глядя на нее, глядя на ошалевших от счастья пиратов. Питер нервно переминался с ноги на ногу. С лицом, холодным, как лед, Феликс произнес:
   — Найти дорогу было нетрудно. Склон обрыва будто вытоптало стадо диких антилоп, плющ вырван с корнем, а дверь в скале распахнута настежь и подперта четырьмя лопатами. Даже лампу на верхушке лестницы вы любезно оставили гореть, чтобы нам было легче подниматься.
   — Вы даже не удосужились задвинуть крышку люка, — поддакнул Питер.
   — Итак, вы здесь, — сказала Артия. — Питер, ты глупец. А вы, мистер Феникс, негодяй, впрочем, я это уже давно поняла. — Она подозвала Эбада, и он тотчас же подошел. Артия заметила, что ее первый помощник предается радости далеко не так бурно, как остальные пираты. — Мистер Вумс, получается, что наш корабль остался без присмотра на волнах переменчивого моря. Собирайте людей. Надо немедленно возвращаться!
   Сундук был тяжел. Поднять его смогли только вчетвером — Эбад, Черный Хват, Вускери и Катберт.
   Феликсу связали руки — по предложению Черного Хвата, с которым Артия на этот раз была полностью согласна.
   Во главе с Артией они тронулись в обратный путь. Идти было тяжело, ноги вязли в щебенке. Кроме того, начала сказываться усталость. Победа отняла у людей последние силы.
   В воздухе становилось всё холоднее, обжигающе ледяной ветер налетал яростными порывами. Ясное небо затянулось молочно-серыми тучами. Попугаи целыми стаями возвращались на утес, кружась в порывах урагана, как разноцветные осенние листья. Их пронзительные крики далеко разносились в колючем от ветра воздухе.
   Когда они добрались до восемнадцати камней, освещение внезапно переменилось.
   Небо над их головами стало зеленым.
   — Надвигается буря, — решил Катберт.
   Свин жалобно заскулил (однако постарался не выронить свою любимую косточку).
   — Сколько можно?! Сюда прийти оказалось легче, чем вернуться, — проворчал Соленый Уолтер.
   — А это еще что? — воскликнул Питер, нежданный беглец с корабля, и указал на какую-то точку, темнеющую на фоне залитого зловещим светом пейзажа.
   — Дерево…
   — Никакое это не дерево.
   — Деревья не ходят, — озабоченно добавил Вускери. Это и вправду было что-то другое. Оно отделилось от куртины невысоких пальм и медленно двинулось в их сторону.
   Было оно не высоко, не велико, очень темное и бесформенное — словно завернутое в какую-то ткань; позади на ветру развевался черный шлейф.
   — Кто это?! Животное?
   — Опять эти треклятые лемуры?
   — Но они здесь не живут…
   — Стоять! — скомандовала Артия. И остановилась сама.
   Пираты последовали ее примеру.
   Они стояли и смотрели на фигуру в черной вуали, которая, вытянув перед собой белую руку, словно пытаясь ухватить что-то в воздухе, двигалась к ним по траве, пригибаемой к земле штормовыми порывами ветра.
   Уолтер тихо вскрикнул. Остальные, в том числе и Артия, тоже поняли, что за напасть к ним приближается.
   Но лишь Эйри осмелился произнести это вслух:
   — Помоги нам, Боже. Это фигура с носа нашего корабля!
   — Сомневаюсь, мистер О'Ши, — резко возразила Артия.
   — Она и раньше нас преследовала…
   — Она плыла за нами, когда затонул Кофейный кораблик. Мы завернули ее в черное и затянули лицо вуалью. Глядите, ее рука так и тянется, будто сцапать хочет…
   В этот миг то ли с неба, то ли с моря, то ли отовсюду разом раздался оглушительный грохот. И, словно этот грохот придал ей сил, носовая фигура с «Незваного гостя» заметно прибавила в скорости и бросилась прямо к ним А у нее за спиной, из-за деревьев повыскакивали другие фигуры, темные и яркие.
   — Оружие к бою, — рявкнула Артия. — Стрелять широко, в землю у них перед ногами!
   — Поздно, капитан. Они нас…
   — Накроют!
   Артия и ее команда застыли на месте. Перед ними засверкали, приближаясь, вражеские пистолеты и шпаги. А впереди всех шагала их собственная носовая фигура.
   Фигура приблизилась к ним одним могучим прыжком, сбросила покровы и рассмеялась, обнажив ровные, белые как жемчуг зубки.
   — Сюрприз! — вскричала Малышка Голди.
   — Рады вас видеть, — хором подхватили двадцать три пирата с «Врага».

* * *

   — Мы подкрались очень осторожно, но ваш корабль, капитан Стреллби, даже никто не сторожил. Мы гонимся за вами от самого Мад-Агаша. Нас поставил в известность дражайший Хэркон Бир, наш давний друг. Хотя мы и сами догадывались, в какие края вы направляетесь. Черт побери, выследить вас было совсем нетрудно!
   — Но сначала вам пришлось отремонтировать корабль, — парировала Артия.
   — Отремонтировать?! Ах, да. Клянусь китовыми потрохами, и это было легко. Ваши жалкие пушчонки не в силах нанести большого вреда такому кораблю как «Враг». А Хэркон, как вы знаете, — добавила Голди, — давно уже вычислил примерное направление на Остров Сокровищ. Тайна этого острова — разумеется, для тех, кто в него вообще верит, — заключается не в том, как его найти. Гораздо труднее разгадать секретный код на карте. Но мне кажется, Хэркон еще и боится этого острова. Староват он стал. Однако он сказал: «Моллина девчонка везуча, как семнадцать тысяч чертей. Это у нее на лбу написано». Он был уверен, что у тебя всё должно получиться — если ты дойдешь до острова, и он окажется над водой, ты сумеешь высадиться и решишь загадку. — Она смотрела на Артию, очаровательно улыбаясь. — Мой славный папочка в свое время очень старался заполучить твою карту. Он знал, что она — из немногих правильных. Сейчас он, должно быть, ворочается в своей морской могиле и громко распевает. Но сомневаюсь, что даже у него, великого Золотого Голиафа, хватило бы ума предоставить тебе сделать за него всю работу. До этого додумалась только я. Хэркон, разумеется, хочет получить свою долю добычи. Ну и пусть ждет. Я в последнее время что-то стала забывчива…
   Артия внимательно следила за Голди. Та держалась в недосягаемости, расхаживала взад и вперед, потряхивая роскошными кудрями, которые даже ветер не ерошил, а лишь расчесывал на тысячи струящихся локонов.
   — Может быть, стоит вознаградить тебя, Артия, назвав имя предателя — я имею в виду не Хэркона Бира, этот-то всегда был на моей стороне. Надо сказать, наш таинственный друг весьма умен. Сначала он послал мне почтового голубя. Потом на Острове Доброго Согласия вплавь добрался до берега и прислал мне почтового петуха. Он совершил только один глупый поступок — пытался потопить вас в Портовом Устье. Но вы, к счастью, остались в живых. Должна ему сказать, выудить карту у утопленника не так легко, как ему представляется. Гораздо удобнее позволить тебе самой принести мне карту — или же оставить ее тебе, чтобы ты сама разгадала загадку и выкопала для меня сокровище. Но предатель — он всего лишь предатель. Низшая форма жизни, верно?
   Люди Артии переглядывались, изнемогая от ужаса и гнева. Только Эйри, Эбад и Артия — не считая, конечно, самого предателя — знали, что в их рядах завелась паршивая овца.
   В порывах ледяного ветра, под травянисто-зеленым небом команда «Незваного гостя» походила на призраков, восставших из морских глубин.
   — Что ж, Малышка Голди, — сказала Артия. — Сделай милость, сообщи, кто же он, наш предатель.
   — Пусть он сам себя назовет. Выйдите же вперед, сэр, — позвала Голди. — Смелее!
   Никто не отозвался.
   — Понятно, — сказала Голди. — Трус. Предатели — они всегда трусы. Выходите, мистер Хват. Пистолеты «Врага» прикроют ваше бегство.
   Из неровного строя не помнящих себя от ужаса пиратов Артии выскочил Черный Хват. Он метнулся в ряды матросов с «Врага» и остался там стоять, ухмыляясь во весь рот и сверкая обоими — совершенно здоровыми — глазами. В них пылало торжество пополам со страхом.
   Команда «Незваного гостя» взревела. Но теперь это было уже неважно. Главное — они снова стали едины. Подозревала ли Артия Черного Хвата? Возможно… У нее под подозрением побывали все — кроме разве что Эбада и Эйри. И она попыталась бы найти предателя, хоть и знала, что теперь он уже ничем не сможет повредить им…
   Артия подняла руку, утихомиривая и своих людей, и собственные мысли. Наступила тишина.
   — Отлично, — сказала она. — Он продырявил Кофейный кораблик. Присылал тебе почтовых голубей и даже петухов. И еще, по твоим словам, вплавь добрался до Острова Доброго Согласия. Значит, Черный Хват всё-таки умеет плавать…
   Голди похлопала Черного Хвата по плечу.
   — Вам слово, мистер Черный, — подбодрила она его. Черный Хват заговорил:
   — Конечно, умею. Я еще не выжил из ума — сесть на корабль и отправиться в опасное путешествие, не умея плавать.
   В Портовом Устье, потопив вашу лодчонку, я сделал вид, что не умею плавать. Я неплохо сыграл — я же актер, верно? А в другой раз, на Добром Согласии, я подслушал тебя, Арти, и твоих так называемых помощников. Разоблачил все ваши хитрые замыслы. Думаешь, сумела спрятаться в капитанской каюте? Забыла, как легко найти то, что лежит совсем близко? Я слышал каждое ваше слово. И прежде, чем мы подняли паруса, пока вы все играли в моряков на побывке, я снова прыгнул в воду. На этот раз она была приятная, теплая. Плыть пришлось недолго. Я хороший пловец. А на берегу меня ждало много сухой одежды…
   — Поаплодируем же хитроумному мистеру Хвату, — провозгласила Голди.
   Команда «Незваного гостя» не проронила ни звука. Команда «Врага» разразилась глумливым хохотом. Черный Хват самодовольно ухмылялся. Голди сказала:
   — Вот так, Артия. Те, кому ты доверяла, продали тебя. А я сидела в мягком кресле и ждала, пока ты отыщешь для меня сокровище. Представляю, мадемуазель, как вы огорчены. — Бледно-зеленые глаза сверкнули, потом их взгляд куда-то переместился. Голди посмотрела на Феликса Феникса. Она сочувственно покачала головой, глядя на его связанные руки. Потом лучезарно улыбнулась. «Ничего не бойся, — говорила Феликсу эта улыбка. — Скоро ты будешь моим ».
   Ветер вконец разбушевался. Планкветт, громко хлопая крыльями, укрылся за сундуком; Свин уже давно прятался там.
   — Отвратительная погодка, — заметила Голди. — Давайте поскорее уладим наши дела да разойдемся.
   В ее руке появился пистолет. Он был сделан из темно-коричневого дерева и окован медью. Настоящее произведение искусства. Малышка Голди прицелилась в Артию.
   Артия стояла, не дрогнув ни единым мускулом, и глядела Голди в глаза. И по ее взгляду поняла, что пистолет предназначается не для нее, В следующую секунду Голди развернулась и направила дуло пистолета в сердце Черному Хвату.
   — Хоть ты и был полезен, мистер Хват, не люблю предателей…
   Черный Хват отпрянул.
   — Меня нанял на службу еще твой отец, Малышка Голди, много лет назад. Он сказал: если я найду ему карту, он меня хорошо вознаградит. И я сделал то, что вы оба хотели. Он — и ты — вы обещали мне мою долю!
   — Вот она, твоя доля…
   Черный Хват развернулся и бросился бежать. Попутный ветер подталкивал его в спину, гнал беглеца к краю утеса, будто корабль под парусами.
   На бегу Черный Хват резко свернул, явно намереваясь достичь люка, уводящего вниз сквозь толщу скалы.
   И тут Голди выстрелила.
   Полыхнуло пламя. Раздался донельзя нелепый звук — будто хрустнула под ногой огромная ветка, — Черный Хват подскочил и… полетел.
   В безудержном прыжке он перелетел через люк, который должен был увести его вниз по спасительной лестнице Десетмилла, и рухнул на край обрыва. Несколько долгих секунд он, размахивая руками, балансировал на краю, но не удержался… и с диким воплем рухнул вниз.
   Голди вытерла дуло пистолета, будто утерла нос сопливому ребенку, и ласково улыбнулась своему оружию.
   — Она его убила, — прошептал Вускери. И заплакал.
   — Тише, тише, — успокаивал его Дирк.
   — Однажды я видел, как Черный играл в «Гамлете», — сказал Соленый Питер. — Он был лучше всех!
   — Застрелила в спину, черт бы ее побрал, — проворчал Катберт.
   — Хоть он был и мерзавец, а всё-таки человек, — добавил Эйри.
   — Он умер? — прошептал Уолтер.
   — Прощай, — вздохнул Честный Лжец.
   — Артия, — воскликнул Эбад. — Не надо…
   Подскочившая как на пружине Артия увидела, как к ней наперерез с кортиком и пистолетом ринулся мистер Зверь, и впечатала ему в переносицу обвешанный кольцами кулак. Зверь покатился по земле.
   Шпага Артии выбила пистолет из рук Малышки Голди: он взлетел, описав высокую дугу, и упал в густую траву.
   — Сдавайся, — воскликнула Артия. — Стерва кровожадная!
   Ее лицо побледнело, как полотно, серые глаза стали почти черными. Голди уставилась на нее и отступила на шаг, совсем как Черный Хват несколько минут назад.
   — Но… мисс Стреллби…
   — Сдавайтесь, леди. Или встаньте передо мной со шпагой в руке. Пора преподать вам урок настоящего фехтования.
   Голди бросила быстрый взгляд на свою команду. Только мистер Зверь попытался вмешаться, и это для него кончилось плохо. Теперь Артия была слишком близко, и они не осмеливались стрелять, боясь попасть в свою предводительницу.
   — А ну, подвиньтесь, а то развернуться негде, — сказала Голди и откинула полу плаща. В тот же миг из ножен со свистом вылетел маленький кинжал; его хищное жало было нацелено в горло Артии. Та уклонилась и лезвием шпаги отбила нож. Он тоже упал на траву.
   — Ох, милочка, вижу, придется убивать тебя долго и мучительно, — с сожалением вздохнула Малышка Голди.
   И вытащила кортик. Зеленоватое солнце зловеще блеснуло на его лезвии.
   Обе команды отступили, освобождая площадку для боя (люди Артии тащили за собой тяжелый сундук). Вскоре под ногами бойцов эта площадка расширится еще больше.
   Никто из мужчин не произнес ни слова. Все сосредоточенно наблюдали за битвой.
   Феликс стоял среди команды «Незваного гостя», скрестив за спиной связанные руки, и с тяжелым чувством смотрел на дерущихся. Голди казалась более проворной, вполне способной противостоять искусству Артии. И кроме того, ей уже доводилось убивать — убивать без всяких колебаний и жалости, как она только что убила Черного Хвата. Но станет ли Артия нарушать свой обет — обет, данный еще ее матерью? Готова ли она пойти на убийство?
   В голове у Артии не было ни одной мысли. Ужас, отвращение, леденящий душу гнев — она без трепета отринула их. Всё это — лишь игра. Забудь о себе, впусти в душу свою роль — другого человека. Чтобы этот другой стал тобой.
   На этот раз Артия сражалась не только для того, чтобы разоружить противника. Нет! У нее была другая цель.
   Легкий кортик Голди грациозно летал взад и вперед, вверх и вниз — но всякий раз Артия ловко уклонялась от нападения. Ее собственный стиль фехтования не отличался изяществом. Она рубила клинком, словно траву косила, и Голди всякий раз приходилось отскакивать подальше.
   Так прошло добрых пять минут, и ни одна из сражающихся не могла похвастаться успехами. Поле битвы неуклонно расширялось, и две группы мужчин расступались, освобождая всё большее пространство.
   В пылу боя Малышка Голди время от времени тихонько вскрикивала от злости — или, быть может, от раздражения, когда ее клинок проходил мимо цели. Но тут в ее крике послышалась торжествующая нотка. Артия, размахивая своей шпагой, как косой, подошла слишком близко к Голди. и острие кортика коснулось ее левого плеча. На белой рубахе распустился алый цветок.
   Но Артия, казалось, даже не заметила царапины. Трудно было сказать, легко она ранена или тяжело. Голди же, донельзя довольная собой, забыла об осторожности, и один из разящих взмахов Артии зацепил темноволосую красотку по правой руке. Зрители громко ахнули, но, по-видимому, от удара пострадала только плотная ткань камзола. Чертыхнувшись, Голди оторвала рукав и швырнула его в лицо Артии, но та походя увернулась от зеленой тряпки и продолжила атаку. На этот раз ее клинок плашмя ударил Голди по запястью.