Лиханов Альберт. Собрание сочинений (Том 4)

   Все великое творимо народом.
   Даже созданное одним - мыслителем, ученым, поэтом - в конце концов есть сотворенное народом. Пушкин - один. Был и будет. Но сам он - вершина народной духовности. Как Ломоносов. Как наш герой.
   Народ творит людей.
   Народ творит бури.
   Сродни волне, сметающей на своем пути гниль, весенней грозе, омывающей раннюю зелень, молнии, разрывающей тьму, - пронеслась над Россией Октябрьская революция.
   Сравнения эти неточны. Волна и гроза стихийны, революция Ленина ведома его гением и его партией. Подготовлена. Организована. Реализована. Буря народная направлена в точное русло, поток снес плотину.
   Только у нашей революции чудесная особинка. Сметая, она созидала. Разрушая, строила.
   Широки крылья мечты. А еще шире - крылья реальности. То там, то тут, то в одном, то в другом мечта даже для глаза невидимо становилась жизнью, правдой, делом.
   Сын крестьян, поколениями неграмотных, стал инженером. Дочь рабочих, племени униженных и оскорбленных при старом порядке, стала летчицей. Бывшее чьим-то стало общим. Как удивительный цветок, расцветала, сияла ярким светом народная сила, народная воля, народный почин, народный энтузиазм.
   Являлось доселе невиданное, слыхом не слыханное: государством правил народ, исчезла бедность, каждый был равен другому, и каждый отвечал за страну.
   Время рождало новые понятия: коммунист, комсомолец.
   Время рождало новых людей, новую мораль, новое сознание.
   Революция, сотворенная народом, стала его достоянием, его честью, его совестью.
   Можно сказать: он рожден революцией.
   ЦИОЛКОВСКИЙ
   Мир мечтаний дарит человечеству гениев. Их не узнать. Они рядятся в другие одежды.
   Их считают сумасшедшими.
   Их признают чудаками.
   И упорно не хотят наречь великими. Великое кажется чем-то значительным. Особым. Необыкновенным. Живущим вдали от этих мест.
   Но где же живет великое, коли мы отказываем ему в соседстве рядом с нами? Не в небе же оно витает? Тут.
   В Калуге жил учитель. Вечерами разглядывал небо в особую трубу. И хотя только в этом еще нет ничего странного, его считали странным. Чудаком. И признали бы сумасшедшим, если бы он рассказал соседям о своих великих вычислениях, о своих расчетах.
   А расчеты были: как запустить искусственный спутник Земли, как полететь на Луну, как преодолеть земное притяжение.
   Он печатал свои работы, не имевшие большого успеха. В своем сегодняшнем он жил будущим, а это не всегда понятно.
   Но судьбу Циолковского как бы надвое рассекла революция. Калужский чудак стал интересен стране. Нужен людям.
   Их было сперва не так много - любопытных, любознательных, беспокойных. Но - чудо! - их становилось все больше и больше. Полет на Луну волновал пионеров, машинистов паровозов, свинарок, планеристов.
   На закате жизни Циолковский почувствовал, что не зря слыл чудаком много долгих лет. Чудачество пригодилось.
   Стало серьезным. Важным. Великим. Звездный старец оставил тетрадки с расчетами тем, кто шел за ним, молодым, белозубым, отчаянным.
   Тем, кто чтил его великим учителем, веруя в силу человеческой мысли, духа, решимости.
   Но как далеко пока это - дело, задуманное старцем!
   ЧКАЛОВ
   Он появился и стал символом своего времени - красивый, отчаянно смелый.
   Человек, который овладевал любой техникой, запущенной в небо. Человек, которому выпала совершенно новая доля - вынести небывало тяжкий груз славы, подаренной ему целым народом, от мала до велика.
   Все было новым в его судьбе.
   Новые рекорды. Новые трассы. Новые проявления духа. Испытания на нравственную прочность.
   И весь мир увидел: поддержанный страной, воспетый ею, доверенный ее честью, человек способен на чудеса, на подвиг, совершенный при жизни и повторенный столько раз, сколько потребуется стране.
   Славу Чкалов понимал как доверие, как не свою собственность, а принадлежность народа. Награды понимал как данное наперед, которое следует отработать. Почет понимал как уважение к достигнутому авиацией.
   Все это предстоит и нашему герою, но пока он лишь улыбается, увидев фотографию Валерия Чкалова, как улыбается всякий, глядя на славу и гордость Отечества.
   Приняв честь князя Дмитрия Донского, труды Ломоносова, песни Пушкина, расчеты Циолковского - приняв это как силу русского ума и духа, дарованного историей, - советские люди торопились делать собственную историю, и каждая строка ее очень нужна была новому Отечеству.
   Сливаясь с прошлым, новая жизнь рождала новые представления советский героизм, советский патриотизм, советский интернационализм.
   Новое время рождало новые слова.
   Высокие слова.
   И новых героев рождало новое время.
   Героев, достойных прошлого.
   Героев, достойных будущего.
   СИЛА
   Наш герой силен духом. Славен предтечами.
   Но чтобы совершить подвиг, мало самого сильного духа, нужна основа. Нужен фундамент. Нужен тот самый сплав достижений, рождаемых духом народа, который зовется материальной основой.
   Сила слова сильна лишь тогда, когда она крепится силой дела.
   Жаль мужества солдата, который лишен оружия, достойного его мужества. Страна сродни солдату. Страну надо одеть. Обуть. Накормить. А для этого построить фабрики и заводы. Вырастить хлеб.
   Открываются месторождения. По трубам течет нефть - кровь индустрии. По проводам льется ток - энергия рождения.
   И все это руками рабочих, потом крестьян. Чтобы жить, мало работать. Чтобы жить, надо думать. Наука, соединясь с трудом рабочих и крестьян, рождает новые идеи. Страна крепчает.
   От лопат на Волховстрое - к экскаваторам Магнитки. От станка - к десяткам для одной ткачихи в Иванове. От нескольких тонн в шахте Стаханова - к стахановскому движению.
   "Норма - не предел!", "План - перевыполнить!", "Даешь рекорд!".
   Лозунги рождала душа, а выплескивались они делом, создавшим фундамент страны, ее экономику.
   Революция в энергетике. Переворот в металлургии. Завоевания в машиностроении. Рывок на транспорте.
   Один за одним росли гиганты-домны, гиганты-заводы, гиганты-электростанции.
   Теперь мы можем сказать, что страна жила в огромном напряжении.
   Но напряжение было обоснованным.
   Без напряжения первых пятилеток не было бы того, что зовется материальной базой социализма.
   Не было бы силы, которая пригодится так скоро...
   Страна писала своими мозолями строчку в истории, которая войдет в сердце нашего героя мажорной нотой великого шага.
   ЕГО СУДЬБА
   МАТЬ
   А наш герой?
   Он уже родился, он уже растет, известный пока только своим родителям, матери и отцу, и они тетешкаются с ним, как возятся со всеми детьми все родители.
   Мать! Сколько добрых неистраченных слов задолжало тебе человечество! И сказано немало, а все мало, потому как никакими самыми светлыми и святыми словами не отдарится тебе род людской, начало всех начал, суть человеческая, продолжательница всего сущего!
   Вот склонилась ты к своему младенцу, кормишь самым чистым молоком, какое только бывает, улыбка блуждает по лицу - счастливая, самозабвенная улыбка, песенку поешь - без слов, из одних только звуков нежности и любви, и в миг этот таинственный передаешь ребенку не плоть свою, нет, а сердце.
   Это ты, мать, поддерживая чадо свое за руки, точно за неокрепшие крылья, делаешь вместе с ним первый его шаг по земле.
   Это ты говоришь ему сказку, учишь слову - непременно доброму, - это ты поешь с ним первую в жизни его песню.
   Говорят, есть и злые матери, случаются, но сознание наше решительно выметает такое из возможного, соединяя со святым именем "мать" только доброе, чистое, ласковое, бесконечно прощающее, предельно возвышенное, благородно-надежное.
   Не зря же у слова "мать" такой справедливый синоним - Родина.
   Мать нашего героя зовут Анной Тимофеевной.
   Девятого марта тридцать четвертого года в городе Гжатске родила она сына. Назвали его Юрой.
   Вшагивая в мир, он любил слушать птиц, разглядывал, как весной распускаются почки, слушал сказки про былинных героев и однажды, как все добрые люди, пожалел живое.
   В мире грез и правды, восходов и снов рождался один из многих и единственный. Как каждый из нас.
   ВОЙНА
   Скажи тогда, в лихой час, солдатам со Смоленского направления, что деревню Клушино под Гжатском никак сдать нельзя: там мальчонка растет, слава и гордость России, Отечества, Земли, - верю, легли бы, а не сдали деревню. Все бы превозмогли, все бы отдали, а не отступили.
   Но кто же знал это? Какой таинственный кудесник мог предсказать?
   Думая о войне, о беспощадной ее жестокости, о неизбывном горе, которые принес нам фашизм, нельзя не поставить в вину: могла бы, могла несметная эта беда унести из жизни белобрысого парнишку, будущую славу мира. Как унесла, конечно же, унесла многих и многих - безвинных, безгрешных, едва начинавших любить жизнь - возможных героев, талантов, гениев.
   Пресекая жизнь людскую, фашизм никого не щадил. И вечная ему за то ненависть, беспредельное непрощение.
   Да, война могла унести Юру, и леденеет сердце при мысли об этом. Но судьба хранит своих избранников.
   Вместе с братьями и сестрами щипал мальчуган в оборванной одежке первые травинки по весне, чтобы суп сварить. Плакал бессильно и в ненависти сжимал кулаки, когда фашисты угоняли в неволю брата и сестру, и казалось в отчаянии, они никогда не вернутся, Зоя и Валентин, шагающие по улице под прицелом беспощадных винтовочных дул. Жил в землянке во дворе собственного же дома, а в доме гоготали враги.
   Нет ничего печальней, когда страдают дети. Но когда дети страдают вместе со всей страной - печаль эта рождает великую силу.
   Ненависть, гнев и воля взрослых пускают корни в детях, рождая надежное продолжение непокоренности.
   И в давние века, отступая, ратники готовились к новым боям. Честь Отечества неуступаема, какой бы ценой ни пришлось платить.
   Вернулась свобода в Клушино. Среди тех, кто встречал солдат, белобрысый мальчишка.
   Он ликовал, как все, и вовсе не думал, что эта победа усталых, небритых солдат отзовется в его сердце спустя годы великой победой страны.
   Которую принесет он.
   ЖИЗНЬ
   Просты факты его юности.
   Но непрост их смысл.
   Стоит в очереди за хлебом для всей семьи в тяжкие годы после войны. Колет дрова на зиму. Вскапывает огород под картошку. И не забавы ради делается все это, а по житейской нужде.
   Не страшится работы, самых простых дел и трудится не с натугой, а весело, в охотку. Он просто не знает, что можно жить без этого. Прекрасное незнание... И знает, что без этого нельзя. Прекрасное знание!
   Это оно привело к раннему мужанию, к недетской зрелости. После шестого класса, как ни уговаривали учиться дальше, уехал в ремесленное училище, далеко от дома, и профессию избрал мужскую - литейщик.
   Точно играет судьба с нашим героем. Точно нарочно сбивает его с прямой тропы.
   Только так ли? А может, ведет она его по самой короткой и самой верной дороге?
   Дорога эта не усеяна обещаниями, она как будто ведет в другую сторону, и все же, все же ничего не случается неспроста, когда речь идет о пути героя.
   Ремесленное окончил отлично, послали в Саратов, в индустриальный техникум, - все по той же литейной специальности, Записался в аэроклуб.
   В детстве выпал такой случай. Прямо под Клушином немцы сбили наш самолет. Летчик успел выпрыгнуть. И тогда на земле к нему сел другой наш летчик. Забрал друга в кабину, они улетели.
   Как взрыв, как самое яркое впечатление, снова и снова выбрасывала память эту картину. Он видел ее во сне, закрыв глаза, видел, восхищаясь опять и опять мужеством и силой дружбы.
   Может, от той истории берет начало Юрина тяга в небо? А может, от облаков, которые влекут неведомой силой, как влекут они в свои объятия птиц, привольно размахнувших крылья?
   Помните? Среди людей есть племя тех, кого не отличишь от остальных. Эти люди думают о небе всегда. Они такие же, как мы. Но другие.
   ЛЕТЧИК
   Что он чувствовал, там, в небе?
   Радость? Восторг? Упоение?
   Пожалуй. Только в нашем герое удивительно сплелось это - земное и небесное.
   Жил небом, но ради неба не бросил техникум: получил специальность, диплом. И даже не для дела окончательно выбрал небо, а для товарищей, для друзей: неловко их бросать.
   Аэроклуб - хорошо, хотя все-таки и любительство.
   Профессия - авиационное училище. Тут небо не только страсть, не только любовь, но еще и работа, еще и умение, еще и тяжкий пот, еще и ответственность.
   Реактивные самолеты. Высокие скорости. Готовность в любую минуту не просто лететь, но вступить в воздушный бой.
   Военный летчик не просто пилот.
   Это солдат. А оружие у него - крылатое. Умение летать для него не только мастерство. Выигрывает тот, кто лучше летает. Пехотинец не бывает один. Рядом всегда товарищи. Военный летчик тоже не один, он летит в звене, в эскадрилье. Но должен уметь воевать и один. Сразу против многих.
   Судьба его путает дорожки, но неожиданно поражаешься ее последовательной точности. Училище в Оренбурге, куда пришел наш герой, заканчивал Валерий Чкалов! И еще одну меру счастья подарило ему училище.
   Авиация крылата не зря. Она крылата как счастье.
   Люди встречают друг друга. Одни расходятся, ни разу не вспомнив. Иные точно видятся после долгой разлуки. Надо верить этим узнаваниям. Верить сердцу, его подсказке.
   К крылатой профессии прибавилось счастье. Такое же солнечное. Такое же ясное.
   Ведь самолет, прорываясь сквозь облака, всегда выходит к солнцу. Всегда. Жизнь - другая штука, но она похожа на полет. И тогда сквозь любые тучи проглянет солнце. Главное - набрать высоту. В небе. В сердце.
   Ее звали Валентиной.
   ПОДСТУП
   Военная судьба не выбирает места жительства.
   Назначение на Север. Аэродром вдали от больших городов. Морозы и метели. Полеты в любую погоду. То, что называется набором жизненной высоты.
   А сердце, сердце рвалось дальше.
   Над Землей летали спутники. В космос их выбросили ракеты. Подобные тем, что придумывал Циолковский. В спутниках летят собаки. Значит...
   Какая такая власть заставила его взять лист бумаги и ручку, сесть за стол написать рапорт. Кому - понятно, но о чем?..
   Можно догадываться, предполагать - да, можно. Но точно никто ни о чем не знает. И в это незнаемое - рапорт. С просьбой конкретной и четкой. Ведь это армия, а не фантастический роман.
   Его вела власть души и сердца, помноженная на желание и молодость.
   Пока он только рвался в новое дело. Полет на ракете отличался от авиации. Но туда, в это волшебно-странное дело, должны прийти летчики.
   Он послал рапорт, его вызвали на новую работу.
   Несколько молодых пилотов, ошарашенных возможностью небывалой новизны. Началом иной жизни.
   Испытания на невиданных тренажерах. Освоение новых разделов наук. Медицинские исследования. Прыжки с парашютом.
   Судьба точно провела жирную линию.
   То, что было раньше, - важные, но только лишь предпосылки к будущему. А будущее требует сверхсерьезного отношения, учебы, поиска.
   Все начиналось в ту пору. Первые ученики и первые учителя. Новые курсы лекций. Новые способы испытаний.
   Они жили, работали, тренировались, вовсе не думая об истории.
   А она неслышным шагом входила в их жизнь.
   В жизнь страны.
   И мира.
   ГЛАВНЫЙ
   Это походило на два рукава одной реки. Они двигались навстречу друг другу, зная о том, что надо слиться.
   Отряд летчиков готовился к неожиданному. К неожиданному готовился отряд конструкторов. А еще инженеры, рабочие. Не один инженер и не один рабочий. У них уже был опыт. Мощные ракеты навешивали над планетой яркие звездочки спутников. Но одно дело спутники, даже самые надежные и совершенные. Другое дело - человек.
   Отлаживались, становясь все лучше, ракеты. Готовились люди. Две реки стремились друг к другу, чтобы соединиться. А сдвигал реки человек.
   У него были помощники и друзья, много помощников и друзей. Но был еще он сам. Человек мощного ума, великой воли, огромного интеллекта, колоссальных знаний. Но прежде всего - громадного таланта.
   При жизни его имя берегла тайна, немногие знали, кто есть кто в деле, которое затевалось. Человек по имени Главный конструктор сдвигал две реки, чтобы слить их в одно целое в один избранный день, который назвали потом великим.
   Где-то там, на стапелях, рос корабль, приготовленный в небывалое. Где-то тут работали и смеялись летчики, готовые выполнить нужное.
   Настал день выбора.
   Каждый достоин, каждый готов.
   А когда все равны среди равных, решает как будто бы несущественное. Одна деталь. Подробность, которой суждено облечься песнями.
   Припомнив все мыслимые достоинства, Главный увидел улыбку нашего героя. Открытую, как душа народа, добрую, как его слава, мягкую, как его песни. Этот летчик улыбался так, как никто не мог. Никто не умел.
   Эта улыбка сулила удачу.
   Точно утверждая улыбку героя, Главный поставил подпись: "Королев".
   КОСМОНАВТ
   Никто этого не знает. Могут предполагать, предсказывать. Но точно никто не знает, сколько кружит Земля, Медленно и стремительно плывет она вокруг Солнца, вращаясь сама. И никто никогда не видел ее сверху. Безмолвная чернота - и хрустальная поступь горного ручья. Безжизненный холод - и зелень травы, сугробы цветущих садов. Тепло человеческой ладони - и бессмысленность пустоты...
   Бессмысленность? Нужен ли тут приговор? Человек торопится обозначить словесной формулой свое незнание, и это одна из его старинных несправедливостей. Космос нужен разуму, которым обладаем мы. Космос важен разуму, значит, нам.
   Разуму должно вырваться за пределы Земли.
   Тише, тише, люди, вот она, поступь истории. Затаите дыхание. И запомните день.
   Двенадцатое апреля.
   Шестьдесят первый год.
   Двадцатый век.
   Он проснулся. Надел скафандр. Сел вместе с дублером в автобус. Сошел с него и двинулся к Главному, не справившись лишь с одним - с улыбкой.
   Он сказал товарищам: "Один за всех, и все за одного!" А когда двадцать миллионов лошадиных сил тронули его корабль, крикнул: "Поехали!"
   Человек преступил таинственное. Прорвал оболочку стратосферы, вырвался в космос.
   Затаите дыхание, люди. Мир ловит голос Москвы. Ее особо важное сообщение.
   Человек в космосе. И не просто человек. Гражданин СССР. Его имя Юрий. Фамилия - Гагарин.
   Тише, люди, тише. Вслушайтесь в рокочущий голос минувших эпох. Вглядитесь в патину прошлого мира.
   Смотрите! За плечом нашего героя скорбь князя Игоря, мужество ратников Дмитрия Донского, задумчивый лик Михайлы Ломоносова и смеющиеся глаза нетленного Пушкина. За его плечом - Ленин, революция, Циолковский, Чкалов, тронутые голодом лица ленинградцев, выстоявших блокаду, и славная гвардия героев труда.
   История вступила в свои права, отливая каждый шаг и каждое мгновение, каждое слово и каждый поступок в вечный материал бессмертия.
   Время прошло, отмерив годы шумом весенних ручьев и шорохом падающих листьев, а мы все помним, помним и вечно оставим в памяти его слова, его улыбку, ликующие толпы на Красной площади и в малой деревеньке, храним в сердце трепетное волнение, неизбывную гордость, слезы восторга.
   За героя по имени Юра.
   За Родину.
   За Советскую власть.
   УЛЫБКА
   А улыбка - она бессмертна.
   И стала символом.
   Доброты человека, вспоенного Родиной, отчим домом, Россией.
   Ее словом, ее песней, ее сказкой, былиной, правдой.
   У страдавшей Земли лицо всегда доброе, Всегда жаждущее счастья. И себе и другим.
   Добрая Земля, как добрый человек, улыбчива и покладиста. Но улыбчива и покладиста, пока речь о добрых делах. В памяти настрадавшихся людей, как и в горькой памяти Земли, крепко хранится зло, нанесенное им. Так что память Земли скорей неулыбчива, а улыбка героя - гордость за честную правду страны.
   Он улыбался миру. Он улыбался народам.
   Он улыбался здесь, на Земле, возвратившись домой.
   Он улыбался там, в космической черноте, в мире немерцающих звезд, и улыбка его обращалась туда, в неведомое, незнаемое, отрешенное, точно искала, искала тех, кто может увидеть и понять добрую улыбку Земли.
   Он улыбался голубой планете, которая кружилась под ногами, радовался восходу и закату, зеленым лесам, голубым жилкам рек, белесым пятнам облаков под собою.
   И первым из землян сказал: "Люди, а Земля-то совсем маленькая!"
   А еще сказал: "Она прекрасна!"
   И ничего вроде бы особого в этом нет, все это знали и так, но он сказал тихо, увидев Землю со стороны, и его слова прозвучали по-новому, заставив задуматься над таким простым и очевидным: да, маленькая, да, прекрасная!
   А маленькую и прекрасную планету, единственную, где есть цветы, ручьи, березы, прекрасные женщины и наивные дети, где есть смех, улыбки, любовь, - надо беречь, беречь, беречь!
   Он сказал об этом не так - гораздо проще. А вложил в слово свое именно это - весь мир! Весь - от начала до конца!
   "Берегите Землю, она прекрасная и маленькая!"
   СЫН РОССИИ
   Его нет с нами.
   Но он с нами.
   Незабываемым днем. Улыбкой. Своими детьми. Деревьями, которые он посадил на маленькой и прекрасной Земле. Делом, которое продолжают товарищи.
   Великое не исчезает, как не могут истаять, раствориться в беспамятстве герои давних столетий. Герои, которыми силен народ.
   Будущее немыслимо без настоящего.
   Настоящее немыслимо без прошлого.
   А прошлого не бывает без будущего.
   Он продолжает великую историю Отечества. Своей жизнью, делом, подвигом. Он лишь продолжил. Но в этом "лишь" заключена высшая совестливость наследия.
   Ведь поступки наши - под оком минувшей истории и тысячелетий будущего, на беспристрастный суд которых мы восходим каждый день и каждый час.
   На деяния наши из прошлого и будущего взирают герои и гении, уже ушедшие и еще не рожденные, и под этими взглядами должно нам поверять свое сегодня.
   Он совершил достойное истории, сам вшагнув в нее.
   Он был первым сыном Земли, вступившим в черное безмолвие космоса.
   Но он был сыном России.
   Это она, Родина, вспоила его душу таким простым и нужным, без коего нет человека: словом, песней, сказкой, былиной.
   Это она укрепила сердце его славными примерами прошлого, дав крылья его силе духа.
   Это она взрастила ученых, построила корабль, подняла его судьбу, назвав своим избранником.
   Все она, Родина.
   Россия.
   Он сказал ей немало ласковых слов.
   Он ощущал себя ее кровинкой, ее капелькой.
   Рожденный, взлелеянный, вознесенный страной, он улыбается ей.
   Ее минувшему.
   Ее настоящему.
   Ее будущему.
   Юрий Алексеевич Гагарин.
   1981 г.
   КОММЕНТАРИИ
   Четвертый том собрания сочинений Лиханова включает произведения различных жанров, написанные автором с начала 70-х по 80-е годы и обращенных к разным по возрасту читателям - от младшеклассников до взрослых.
   Может быть, именно разнородность вошедших в том произведений нагляднее высвечивает внутреннее единство написанного А. Лихановым, обнажает тот главный нерв, который неизменно управляет пером писателя, в какой бы ипостаси он ни выступал.
   Свой взгляд на действительность, на задачи детского и юношеского писателя сам А. Лиханов формулировал не однажды. Понятие творческого метода и индивидуального стиля он связывает прежде всего с отношением писателя к правде, к читателю книги и ее героям - со всем пафосом литературной деятельности. Для А. Лиханова его собственная работа только тогда имеет смысл, когда помогает человеку в решающий период его взросления, выбора ориентиров и целей, выработки определяющих жизненных ценностей твердой ногой встать на единственно верный для него путь.
   Об этом писатель говорил в одном интервью:
   "...Ни ребенок, ни юноша не живут изолированной детской, отроческой или юношеской жизнью. Они живут общей нашей жизнью, вместе со взрослыми вкушая, как говорится, единый хлеб общих истин.
   ...Святое дело честной литературы быть реалистической, ведь именно от такого, честного, отношения к жизни родились термины - критический реализм, социалистический реализм. Понятие "социалистический реализм" означает: воспитывать растущего человека не в отрицании реалистических начал, не закрывать глаза на боли, а растить его способным эти боли одолеть, излечить, способным быть бойцом и борцом во имя социалистического совершенства, о котором всегда мечтал подлинный гуманизм" (Единый хлеб общих истин. - "Литературная Россия", 1982, 20 августа).
   Быть честным писателем, по Лиханову, значит, видеть в литературе прежде всего орудие правды, орудие гласности, общественной критики и самокритики. Быть детским писателем - значит, кроме того, играть связующую роль между поколениями, представлять взрослых в мире детства и отрочества и быть полномочным послом и защитником страны детства, отрочества и юности в большом общем мире.
   "Меня как писателя интересуют прежде всего две возрастные категории, так похожие своей незащищенностью: старость и юность", - говорил А. Лиханов в беседе "Воспитать доброе сердце" ("Советская культура", 1985, 12 сентября).
   Важно подчеркнуть, что гражданскую тревогу писателя вызывает не только дефицит родительской и вообще "взрослой" любви к растущему человеку. Не менее опасен и другой, более распространенный дефицит дефицит понимания. "В "Орленке", - вспоминает А. Лиханов, - ко мне подошла девочка из Уфы... Часа четыре гуляли мы с ней по парку. Слушая драматическую исповедь моей собеседницы, я был вновь поражен тем, как глубоко может страдать ребенок. На прощание она мне сказала: "Спасибо". Я удивился: за что, ведь я еще ничего для нее не сделал, а в ответ услышал: "У меня есть старшие братья, родня. Но никто меня ни разу не выслушал" ("Советская культура", 1985, 12 сентября).