Линдсей Джоанна. Дьявол, который ее укротил

   – Но со мной действительно все в порядке! Если вы поможете мне встать…
   Он рывком поднял ее на ноги и неожиданно стал целовать, страстно и настойчиво, растирая ладонями ушибленные места. Офелия стонала от наслаждения. В животе все переворачивалось: слишком поразительны были ощущения, порожденные его медленными, чувственными ласками и головокружительными поцелуями. Офелия снова стала задыхаться. Наконец он поднял голову и пристально всмотрелся в нее. И разжал руки так поспешно, что она пошатнулась. Рейфел сразу же отвел глаза, как только она принялась отряхивать одежду и запахивать плащ.
   – Надеюсь, вы не всегда одеваетесь подобным образом на прогулку верхом, – упрекнул он, собирая конские поводья.
   – Разумеется, не всегда.
   Он снова взял себя в руки и смог спокойно посмотреть на нее:
   – Почему же именно сегодня?
   – Видите ли, я… я очень…
   Она осеклась, пытаясь придумать достаточно правдоподобное объяснение. Не признаваться же в самом деле, что она гналась за ним!
   Поэтому Офелия наконец пробормотала:
   – Нет. Мне не хочется об этом говорить.
   – Как пожелаете, – пожал плечами Рейф. – Но вам лучше побыстрее вернуться домой.
   – Я так и сделаю.
   Он помог Офелии сесть в седло и хотя мог бы при этом обнять ее, все же умудрился даже не прикоснуться. Только подставил ей под ногу сомкнутые ладони. И при этом вел себя безразлично, даже слишком безразлично. Правда, они находились в общественном парке, но здесь было почти безлюдно, а редкие пешеходы прогуливались слишком далеко, чтобы их увидеть.
   Ее так и подмывало спросить, почему он не пришел прошлой ночью. Сам Рейф явно не собирался ничего ей объяснять. Но подобные речи не подобают хорошо воспитанной девушке, и, кроме того, их наконец отыскал Марк. Он остался так далеко позади – как обычно и бывало, – что не видел, как упала Офелия. Иногда она старалась ехать шагом, поскольку Марка нельзя было назвать хорошим наездником, да и его лошадь не могла держаться наравне с чистокровной кобылкой Офелии.
   Но чаще всего она скакала галопом куда глаза глядят, а потом дожидалась, пока Марк с ней поравняется.
   – Спасибо за скачку, – сказала она Рейфу и с усмешкой добавила: – Люблю выигрывать!
   – Я тоже, – задорно ухмыльнулся он. – Когда-нибудь мы повторим состязание по всем правилам, и у вас не останется ни малейшего шанса на победу.
   – Я бы на вашем месте не была так уверена, – рассмеялась Офелия. – Как по-вашему, почему я два месяцa настаивала на покупке именно этой кобылы? Ее родитель – известный призер на скачках! Поверьте, она недешево обошлась моему отцу.
   – Стараетесь всегда прийти первой?
   – Конечно!
   – В таком случае мне, наверное, придется купить ее производителя.
   По какой-то причине она после этого разговора улыбалась всю дорогу домой.

Глава 32

   Рейфел вернулся к себе на Гросвенор-стрит, улицу, расположенную к востоку от площади с таким же названием. Он жил в нескольких кварталах от дома Офелии и не имел намерения проезжать сегодня утром мимо особняка Ридов… если не считать того, что его слишком занимали мысли об этой девушке.
   Вот и сейчас он был так глубоко погружен в раздумья, что, войдя в дом, даже не заметил гостя, небрежно прислонившегося к двери гостиной. Перед глазами по-прежнему мелькали сцены с участием Офелии, и теперь у него имелось новое добавление к коллекции. Вот она смеется над ним, и шапка слетает у нее с головы, а волосы рассыпаются по земле, когда она опирается на локти, чтобы приподняться. И слегка виноватый взгляд после падения с лошади…
   А как она отвечала на его ласки! Как целовала вчера!
   Нет, он не должен думать о таком. Не должен вспоминать, как его тянуло прокрасться в ее дом, когда погасли огни. Он долго стоял на холоде, взвешивая все «за» и «против», и наконец убедил себя не проверять, открыта ли дверь. А потом, приехав домой и оказавшись в собственной постели, разозлился на себя же за то, что даже не попытался повернуть ручку.
   Но хотя он больше всего на свете жаждал снова овладеть Офелией, вряд ли это уместно теперь, когда она вернулась домой. Ей необходимо найти мужа. Именно поэтому он и сделал все, чтобы укротить ее. Лишь бы после этого она жила долго и счастливо… с другим мужчиной. Однако мысль об этом почему-то раздражала Рейфела.
   Но тут его внимание привлекло тихое покашливание. Оглянувшись, он громко воскликнул при виде высокого мужчины в шотландском килте:
   – Дункан! Почему, во имя неба, ты не сообщил о своем приезде? Мы могли бы вместе прогуляться в парке.
   – Потому что я сам не знал, что поеду, – пояснил друг. – Тетушки Сабрины настаивали на покупке какого-то особенного кружева, необходимого для подвенечной вуали, которого они не могли найти дома.
   – И ты их провожаешь?
   – Подумай только, какой удобный момент остаться наедине с девушкой, хотя бы на несколько дней! Так нет, им взбрело в голову тащить ее с собой. А я не собираюсь отпускать Сабрину одну в этот город пороков, – пробурчал Дункан.
   – Вряд ли я соглашусь с тем, что этот город порочен. По крайней мере не весь целиком, – ухмыльнулся Рейфел. – Но будь у меня невеста, сомневаюсь, что отпустил бы ее в Лондон одну.
   – Подумываешь найти суженую? – осведомился Дункан, вскинув брови.
   – Почему тебе вдруг пришло в голову нечто подобное?
   – Возможно, потому, что ты сам сказал…
   – Я всего лишь согласился с тобой. А теперь признавайся: ты впервые оказался в большом городе?
   – В первый раз и, надеюсь, в последний.
   – Как долго ты здесь пробудешь?
   – Дамы уже нашли все, что искали, поэтому вернулись в гостиницу. Завтра с утра мы отправляемся домой.
   – Так скоро? Тебе по крайней мере стоило бы посмотреть Лондон, прежде чем возвращаться в провинцию. Давай я покажу тебе столицу сегодня вечером. Справим поминки по твоим последним холостяцким дням.
   Дункан рассмеялся.
   – Не поминки, а праздник! Вряд ли на свете найдется еще один жених, который так стремился бы повести невесту к алтарю. А они заставили меня ждать три чертовых недели! Но я никуда не поеду без моей девочки.
   – Полагаю, я мог бы повезти вас на бал, – вздохнул Рейфел. – Это не столь буйное развлечение. И Сабрине вполне может понравиться. Собственно говоря…
   Он окликнул лакея, которого утром посылал последить за домом Ридов.
   – Саймон, ты уже вернулся?
   Саймон высунул голову из двери соседней комнаты.
   – Да, милорд.
   – Что-то узнал?
   – Они еще не решили, куда поедут сегодня вечером.
   – В таком случае возвращайся назад и попробуй еще раз. Она ни за что не останется дома и наверняка куда-то отправится.
   – Кто? – полюбопытствовал Дункан.
   – Офелия Рид, и ты должен мне сотню фунтов, – с широкой улыбкой пояснил Рейф.
   – Черта с два! – парировал Дункан. – Мы бились об заклад, что она изменится, а я прекрасно знаю, что…
   – Она изменилась, – заверил Рейфел. – Но ты можешь не верить мне на слово. Мой человек должен узнать, где она будет сегодня вечером, и я достану приглашения всем нам, включая и теток Сабрины.
   – Ты это серьезно? Почему ты вдруг посчитал, будто эта фурия стала иной?
   – Потому что последнюю неделю я провел с ней.
   – Не может быть! – скептически бросил Дункан.
   – Клянусь! У меня было время получше ее узнать, и оказалось, что она чудесная девушка!
   Дункан снова расхохотался:
   – Теперь я точно знаю, что ты меня дурачишь. Что ты сделал? Похитил ее и колотил, пока она не смирилась?
   – Что-то в этом роде, – загадочно ответил Рейфел. – Но ты скоро увидишь, что я не шучу. Поговори с ней сам и очень удивишься. Она вполне может даже извиниться перед тобой, хотя считает, что не сделала тебе ничего плохого и это чистая правда. Но, держу пари, она извинится перед Сабриной, если ты упросишь свою невесту поехать с нами. Фелия действительно жалеет о том, как обошлась с ней.
   – Что же, такую метаморфозу неплохо бы увидеть собственными глазами. Но мне хотелось бы знать, каким образом тебе удалось совершить такое чудо, не выбив из нее всю злость хлыстом.
   – Видишь ли, можно бить человека, можно запугивать, а можно просто открыть глаза на то, как окружающие относятся к его поступкам. По крайней мере два способа оказались действенными, и все происходило под присмотром моей тетушки Эсме. А сейчас возвращайся в отель и передай своим дамам, что у них есть время подготовиться к вечеру. Я пришлю записку и сообщу, когда заеду за вами, как только сам узнаю, куда мы едем.

Глава 33

   Мэри постучалась к дочери и, приоткрыв дверь, заглянула в комнату.
   – Ты уже решила, дорогая?
   Офелия в глубокой задумчивости сидела за письменным столом, глядя в пространство, вместо того чтобы просматривать груду приглашений, принесенных матерью, как только она вернулась с прогулки. Пять приглашений принесли сегодня утром. После вчерашнего ужина весь Лондон узнал, что она вернулась в город, и немало светских дам хотели заполучить на вечер столь популярную персону. Ее присутствие гарантировало успех любого празднества.
   Она прочитала несколько приглашений и даже решила, куда они поедут вечером, но потом отвлеклась мыслями о Рейфе.
   – Думаю, на балу у леди Уилкотт будет весело. Нас пригласили в последнюю минуту. Бал состоится сегодня вечером.
   – Я дам знать твоему отцу.
   – Не стоит. Предпочитаю твое общество. Надеюсь, ты не возражаешь поехать со мной?
   – Вовсе нет, дорогая. Наоборот. Я сама хотела посетить с тобой один из балов, но твой отец возражал. Твердил, что моя красота слишком отвлекает его, а он должен присматривать за тобой.
   Офелия едва успела прикусить язык, чтобы не высказать собственное мнение. Как «мило» со стороны отца превратить свое нежелание брать с собой жену в некое подобие комплимента!
   – А я думала, ты просто не хочешь ехать со мной, – заметила она, – тем более что тебе привычнее развлекать приглашенных дома.
   – Просто у меня никогда не было веских причин уговорить твоего отца ездить на балы со мной. Он терпеть не может светских развлечений, если не считать случаев, когда сам принимает гостей.
   – Понятно. Может, не стоит вообще упоминать о сегодняшнем бале? Можешь оставить ему записку.
   Мэри неожиданно усмехнулась:
   – Интересная мысль! Возможно, потом он обязательно устроит мне сцену, но все же неплохо провести вечер вне дома, вместе с тобой. Господи, да я дождаться не могу!
   После ухода матери Офелия улыбнулась. Ей тоже не терпелось поехать к леди Уилкотт. Она никуда не выезжала с матерью, если не считать похода по магазинам Бонд-стрит перед началом сезона, а до этого, несколько месяцев назад, они посетили театр.
   Но была и еще одна причина, почему она так взволновалась, когда Сэди помогала ей одеться к балу. И это волнение не имело ничего общего с ее внешностью, хотя в бальном платье из зеленовато-голубого шелка она была на редкость хороша. Ее любимый цвет прекрасно оттенял белокурые волосы, нежную кожу и голубые глаза. У нее было несколько нарядов того же оттенка, но с разными отделками. Это платье было украшено серебряным шнуром. Тонкая серебряная цепочка с маленькими сапфирами обхватывала шею, и светлые глаза Офелии казались темнее.
   Но в ее взгляде светилось почти неприкрытое возбуждение. Рейф будет сегодня на балу: она точно это знает. Правда, Офелия сама не понимала, откуда взялась эта твердая уверенность. Даже если он решил куда-то поехать вечером, вряд ли выберет именно этот бал, тем более что не ищет себе жену. И еще в Олдерс-Нест он упомянул, что больше не собирается сопровождать Аманду на вечеринки, поэтому столь грандиозный бал вряд ли его заинтересует.
   И все же она чувствовала, что Рейф будет сегодня у Уилкоттов.
   Именно поэтому она постоянно искала его глазами.
   Стоило Офелии переступить порог бального зала, как присутствующие, словно по команде, смолкли и уставились на нее. Обычно ей очень нравилось быть в центре внимания, но сегодня она почти не замечала взглядов окружающих, занятая поисками Рейфа в толпе. При таком росте, как у него, обнаружить его не составит труда. Но Рейфа нигде не было. Ничего, он обязательно покажется.
   – Честно признаюсь: мне очень жаль, что вы не подождали с возвращением в Лондон, пока я не обручусь.
   Повернувшись, Офелия оказалась лицом к лицу с Амандой Лок. Сестра Рейфа выглядела настоящей красавицей, несмотря на раздраженное выражение лица. Рубиновое колье, прекрасно гармонирующее с розовым бальным платьем, возможно, было в числе фамильных драгоценностей, которые девушке разрешали брать для выходов в свет. Хотя считалось, что Офелия навещала Локов, все же не мешало познакомиться с другими членами семейства.
   – Здравствуйте, Аманда, – улыбнулась она. – Брат вас сопровождает?
   – Нет, – буркнула девушка. – Прошлой ночью он вернулся домой, но я ни о чем его не просила. Видите ли, я все еще с ним в ссоре и не желаю даже разговаривать.
   – Не злитесь на него. У мужчин должны быть свои секреты. Впрочем, как и у женщин. Вы ведь тоже не все ему рассказываете.
   – Все… то есть нет, – покраснела Аманда. – Ладно-ладно, я вас поняла.
   – И не завидуйте мне, Аманда. Если попробуете объяснить, каким именно джентльменом увлеклись, поверьте, я сделаю все, чтобы обескуражить его, причем самым грубым образом.
   – Но зачем вам это? Ради меня?
   – Почему бы нет? Вам, наверное, трудно поверить, но я совершенно не желаю видеть всех лондонских поклонников у своих ног. Видите ли, от этого одни неприятности. И кроме того, не могу же я выйти замуж сразу за всех!
   Аманда как-то странно уставилась на нее, прежде чем спросить:
   – Вы это серьезно?
   – Серьезнее некуда.
   – Но в начале сезона, когда все они действительно лежали у ваших ног, вам это, похоже, нравилось.
   – Да, я поощряла их, но, скорее, из-за своего отца. Демонстрировала ему, что могу получить любого мужчину в городе. И что ему совершенно не нужно обручать меня с человеком, которого я в жизни не видела.
   Аманда сочувственно поморщилась:
   – Не знаю, как вам удалось это переносить… я имею в виду до того, как вы встретили Мактавиша и убедились, что он вовсе не уродливое чудовище. На вашем месте я обозлилась бы на родителей… и очень перепугалась.
   – Спасибо! Приятно знать, что я не одинока.
   – Но ведь даже после знакомства с Мактавишем вы все-таки не захотели выйти за него!
   Офелия покачала головой.
   – Полагаю, некоторые пары, независимо ни от чего, совершенно не подходят друг другу. К счастью, мы поняли это, пока не стало слишком поздно.
   Это была настолько незначительная ложь, причем даже изобретенная не ею, что Офелия без зазрения совести ее повторила. А дальше случилось нечто поразительное: они с Амандой проговорили двадцать минут. Беседу изредка прерывали джентльмены, жаждавшие заполнить их бальные карточки, Аманда наконец призналась, что ей пока никто не нравится, поскольку принять решение оказалось слишком сложно.
   – Не уверена, что смогу дать вам достойный совет, но на вашем месте подождала бы, пока любовь все не решит за вас. Рейф упоминал, что вы считаете, будто любовь идет рука об руку со счастьем.
   – Да, кажется, я прожужжала ему все уши на эту тему. А вы? Именно так и поступаете? Ждете любви?
   – Мое положение немного сложнее. Если я не смогу как можно скорее найти себе мужа, боюсь, мой отец снова вмешается и сам выберет мне жениха.
   – Но подобные взгляды так… так… устарели! – рассердилась Аманда. Она явно сочувствовала, причем вполне искренне, в чем Офелия нисколько не сомневалась.
   Удивительно! Значит, когда ты добра к людям, они отвечают тебе тем же! Господи, неужели она всю жизнь руководствовалась ложными принципами, намеренно отталкивая людей, которые могли бы стать ее друзьями?
   – О Господи, какая встреча! – неожиданно воскликнула Аманда, заглядывая Офелии через плечо. – Сабрина приехала! Нам просто необходимо поздороваться с ней!
   Обернувшись, Офелия увидела Ламбертов, тетушек и племянницу, входивших в бальный зал. Сабрину было трудно узнать. Она буквально сияла красотой. А ведь на ней даже не было бального наряда. Всего лишь скромное вечернее платье из светло-зеленого шелка. Подумать только, маленькая йоркширская мышка с каштановыми волосами превратилась в прелестную бабочку. Неужели любовь вершит чудеса?
   Но, следуя за Амандой, Офелия бессознательно замедляла шаг. Ей все больше становилось не по себе. Рейф объяснил, как гнусно она обошлась с Сабриной. И зависть отнюдь ее не извиняет!
   В душе все сильнее разгоралось сожаление. К тому времени как они подошли к Сабрине, Офелия едва сдерживала слезы. Только бы не заплакать посреди бального зала! Какой позор!
   Когда Аманда произносила слова приветствия, Офелия скромно держалась позади. Сабрина, улыбаясь, поздоровалась с сестрой Рейфа, но улыбка померкла при виде Офелии. Однако подошедшая Мэри, которая всю жизнь дружила с тетками Сабрины, отвлекла Аманду. Офелия поспешила обнять Сабрину и прошептать:
   – Я воспользовалась вашей добротой и теперь прошу… – Слезы все-таки потекли! – Простите меня. Я не должна была лгать вам насчет Дункана. Наговорила вам столько неправды, и все потому, что не раз ревновала к вам и завидовала. Но хочу сказать только, что горько обо всем сожалею.
   Офелия, не дожидаясь ответа, стыдясь текущих по лицу слез, поспешно вышла из зала, прежде чем кто-то заметил, в каком она состоянии.

Глава 34

   – Что ты так хмуришься, девочка? – осведомился Дункан, появляясь в зале. – Все еще злишься из-за того, что я притащил тебя сюда, хотя ты не захватила бальное платье и пришлось ехать в вечернем?
   Сабрина подалась вперед и украдкой погладила его по щеке.
   – Нет. Я никогда не сержусь на тебя. Понимаешь, Офелия… вдруг извинилась за то, что оболгала тебя. Но ведь она вовсе не раскаивается. Зачем ей это нужно?
   Дункан пожал широкими плечами:
   – Может, хочет помочь Рейфу выиграть пари?
   – Ах да, я и забыла! – кивнула Сабрина, но тут же снова свела брови: – Нет. Она никогда не унизится до того, чтобы кому-то помочь. Это на нее не похоже.
   – В таком случае почему ты усомнилась в ее искренности?
   – Потому что она сказала, что завидовала мне.
   – И?..
   – Разве этого недостаточно? Как это онаможет завидовать мне?!
   – Но это вполне естественно, Брина, – рассмеялся Дункан. – Неужели ты не понимаешь, как прекрасна? Кроме того, для зависти и ревности не существует ни причин, ни доводов рассудка. Даже несравненная красота не означает, что у нее нет никаких сомнений и неуверенности в себе.
   – Неужели ты на ее стороне? – ахнула Сабрина.
   – Нет. Просто гадаю, неужели Рейф сказал правду и она действительно изменилась?
   – Значит, он считает, что выиграл пари?
   – Да, и я специально приехал сюда, чтобы удостовериться, так ли это. Где она?
   Сабрина на секунду задумалась.
   – Она действительно высказалась слишком горячо. Я подумала, что это притворство. Она прекрасная актриса! Но полагаю, в любом случае она покинула зал, чтобы прийти в себя.
   Рейфела и Дункана задержал в холле старый приятель отца Рейфела. Дункан ухитрился улизнуть чуть раньше, чтобы поскорее присоединиться к невесте, но Рейфел не мог быстро распрощаться с собеседником, не показавшись при этом неучтивым. Поэтому разговор продолжался не менее десяти минут. Оказавшись наконец в бальном зале, он первым делом отправился на поиски друзей. И даже не сразу понял, что заодно ищет некую блондинку.
   Но в зале воцарилось молчание. Рейф совершенно забыл, какой эффект может произвести его появление, поскольку он вот уже несколько лет как не присутствовал на лондонских балах. Его немедленно осадили знакомые, еще не встречавшиеся с ним со дня возвращения в Англию. Всем хотелось поприветствовать его. Особенно амбициозным мамашам.
   Увидев, как две почтенные дамы решительно прокладывают дорогу сквозь толпу, волоча за собой незамужних дочерей, Рейф внезапно пожалел о приезде. Хорошо бы немедленно отступить и как можно скорее вернуться домой! Но усилием воли он заставил себя остаться.
   Рейф держался с дамами весьма холодно и решительно отказался танцевать, когда они попытались обременить его и этой обязанностью. Его так и подмывало сказать какую-нибудь грубость. К счастью, на помощь пришла сестра, утащив его и даже не извинившись перед дамами. Только Аманде могли сойти с рук подобные поступки: уж очень ловко она временами притворялась легкомысленной и чересчур жизнерадостной.
   Она бесцеремонно увела брата к столу с прохладительным, где стояли ряды бокалов, наполненные всеми видами напитков, от шампанского до слабого чая. Лакеи то и дело наполняли бокал за бокалом. Рейф предпочел шампанское. Правила этикета запрещали незамужним дамам пить спиртное, поэтому Аманда взяла лимонад.
   – Мог бы и сказать мне, что приедешь, – пожаловалась она, поднося к губам бокал. – Тогда не пришлось бы просить тетю Джулию провожать меня сюда. Еле уговорила! Она не хотела ехать. Да, пока не забыла, сегодня мы с Офелией поговорили. Ты, конечно, не поверишь, но она была так любезна со мной. Я едва не растаяла… о, не важно, совсем забыла, что не разговариваю с тобой.
   Рейф весело хмыкнул вслед удалявшейся сестре. Жаль парня, которого она полюбит! У бедняги не будет ни минуты покоя.
   Он наконец увидел Дункана и Сабрину, кружившихся в центре зала. И внезапно заметил Офелию, старавшуюся проскользнуть в комнату незамеченной. Она словно магнитом притягивала его взор. А ее красота лишала разума.
   Зеленовато-голубое бальное платье, отделанное серебряным шнуром, больше подошло бы Снежной королеве. Но сейчас в ней не было ничего ледяного. И надменность осанки тоже куда-то исчезла. Мало того, она казалась неуверенной в себе.
   При этой мысли Рейф похолодел. Что он наделал? Если сумел так быстро превратить ее в застенчивую мышку, ему лучше сразу застрелиться!
   Он немедленно направился к ней. Нужно поспешить! К ней направляются не менее дюжины поклонников! Будь он проклят, если не ощутил, что участвует в чем-то вроде скачек!
   Рейф опередил соперников буквально на миг. И как раз в тот момент, когда остальные уже были готовы окружить Офелию, просто взял ее за руку и повел танцевать.
   Правда, только на полпути догадался спросить:
   – Танец, дорогая?
   – С удовольствием, – ответила она. – Хотя нас, вполне возможно, остановят, потому что я уже обещала этот танец другому.
   – Ничего, я рискну! – бросил он, увлекая ее в круг танцующих.
   Стоило обнять ее за талию, как его обуяло странное чувство собственника. Совершенный абсурд! Пусть он помог изменить ее характер, укротить фурию. Но она не его создание. Он просто помог Офелии проявить свои лучшие, до сих пор дремавшие качества.
   Но желание владеть принимало различные формы, а он даже не хотел думать о самой обычной, не имевшей места в его жизни. Однако Рейф не мог отрицать, что ему недоставало уютной атмосферы Олдерс-Нест и общества Офелии. В подобном окружении или на любом публичном собрании он не имел права провести наедине с ней более нескольких минут. Всего один танец, не больше. Иначе злые языки начнут свою неутомимую работу. Но, несмотря ни на что, ему хотелось быть с ней рядом, слышать ее смех, наслаждаться остроумными ответами, любоваться прелестным личиком.
   Рейфел слишком рано отпустил Офелию, но что еще оставалось делать? И вот сейчас он мог думать только о том, как бы затащить ее в постель. И это вместо того, чтобы добиваться ранее поставленной цели. Слава Богу, ему удалось ее преобразить. Однако теперь, когда Рейф больше не имел права занимать все ее время, он внушил себе, что должен приглядывать за ней. А еще он хотел убедиться, что не превратил ее в застенчивое, пугливое создание.
   Впрочем, сейчас, когда они были вместе, он не замечал ничего подобного. Может, потому что в его присутствии она расслабилась, особенно после того, что между ними было? И наверное, считает его своим другом? Но все же ему нужно увидеть, как она ведет себя с окружающими. А этот присмиревший, пристыженный вид, с которым она появилась в комнате, тревожил его.
   – Как трудно касаться вас и не испробовать вкус ваших губ.
   Господи, неужели он произнес это вслух?! Должно быть, так и есть! Недаром Офелия залилась краской!
   – Нет, не краснейте, – поспешно добавил Рейфел, – иначе ваша красота становится совершенно ослепительной.
   Щеки Офелии побагровели.
   – Гораздо лучше, – ухмыльнулся он. – Неровные пятна румянца действительно вам идут. Я часто об этом думал.
   – Вы, кажется, задались целью дразнить меня! – рассмеялась она.
   – Совершенно верно! Я посвятил всю свою жизнь одной задаче: дразнить вас! И можно сказать, добился в этом огромных успехов, не находите?
   – О, перестаньте!
   – Теперь вам легче?
   Офелия с любопытством взглянула на него.
   – Я не сознавала, что плохо себя чувствую.
   Рейф пожал плечами:
   – Вы казались немного не в себе, когда вошли сюда.
   – Ах, это! Я поговорила с Сабриной и немного расстроилась.
   – Вы поссорились?
   – Вовсе нет. Если хотите знать, я извинилась перед ней.
   – Не ради меня, надеюсь?
   – Нет, я просто считала себя обязанной. Мне действительно стало так спокойно, словно с плеч свалилась тяжесть. И возможно, было бы совсем хорошо, если бы она простила меня.
   Рейф озабоченно нахмурился.
   – А она не простила? На Сабрину не похоже.