Линдсей Джоанна. Дьявол, который ее укротил

   Супруги должны жить в одном доме, хотят они этого или нет. Но сначала она заставит его извиниться за бессовестный побег прошлой ночью.
   Офелия остановилась на пороге гостиной. Она вооружилась для битвы и даже надела одно из голубовато-зеленых платьев, подчеркивавших цвет глаз. Прическа была в идеальном порядке. Ее муж стоял у окна, выходившего на улицу, хотя вид оттуда открывался вовсе не столь уж живописный. Но он, похоже, глубоко задумался и вряд ли услышал ее шаги.
   Он услышал и, не повернув головы, бросил:
   – Заставила меня ждать целый час. Надеялась, что мне надоест, я все брошу и уйду?
   – Вовсе нет, – промурлыкала она. – Просто надеялась, что тебе надоест.
   Он повернулся как раз вовремя, чтобы поймать ехидную усмешку, брошенную в его сторону. Офелия медленно подошла к дивану. В гостиной их было четыре, все одинаковые, обитые шелковой парчой, золотистой с желтовато-коричневым узором, прекрасно гармонировавшей с коричневыми стульями, расставленными по всей комнате. Диваны были расположены вокруг низкого столика, на котором красовались несколько безделушек и одна из материнских цветочных аранжировок. Чаще всего сюда ставили чайные подносы.
   Офелия широко раскинула юбки, чтобы Рейф даже не подумал сесть рядом с ней. Но он подошел ближе и преспокойно уселся на ее подол!
   Офелия скрипнула зубами и выдернула из-под него ткань. Но он, словно не заметив, повернулся к ней лицом и положил руку на спинку дивана. Возможно, он не был намеренно груб, но она решительно отодвинулась подальше от него.
   Вот это он заметил! И даже приказал:
   – Не двигайся!
   – Иди к дьяволу!
   Он потянулся было к ней, но передумал и вздохнул:
   – Можем мы по крайней мере поговорить спокойно? Хотя бы несколько минут?
   – Сомневаюсь, что даже несколько минут смогу относиться к тебе хотя бы с каким-то подобием сердечности!
   Ярость кипела в ней все сильнее, выплескиваясь с каждым словом, слетавшим с губ. И другого выхода для этой ярости не было. Она будет расти, поднимать голову и терзать Офелию и всех окружающих. Тот самый выход, который предлагал Рейфел, больше ей недоступен. Она не собирается использовать его, чтобы снова обрести спокойствие, которого лишилась по вине мужа.
   – Я нашел для нас идеальное решение.
   Он швырнул ей эти слова, как золотой самородок. Очевидно, ожидал, что она ухватится за них и на какой-то миг забудет о горечи и обидах. Ничего не вышло.
   – Я и не думала, что мы нуждаемся в каких-то решениях, но, полагаю, ты должен так считать.
   Что он замыслил? Единственное, что приходило на ум, было признание брака недействительным. Но ему не удастся так легко освободиться от нее.
   Мысленно подготовив достаточно веские аргументы, Офелия объявила:
   – О том, чтобы аннулировать брак, не может быть и речи.
   – Согласен, – кивнул Рейф, к ее величайшему удивлению. – У нас уже была брачная ночь, хоть и несколько преждевременная.
   Если он воображал, будто выбьет ее из колеи, упомянув о запретных ласках, то сильно ошибся! Наоборот напомнил о том, какой доверчивой дурочкой она была, как верила лживым словам, как искренне считала, будто он стремится помочь ей, а на самом деле оказалась предметом насмешек веселых приятелей. Даже то, что Рейф действительно помог ей, не так важно, тем более что при этом он руководствовался чисто своекорыстными мотивами.
   – Я решил купить дом. Тот, что мне понравился, – совсем недалеко отсюда, так что ты сможешь навещать родителей, когда захочешь.
   – А что случилось с твоим домом?
   – Ничего. Мой дом идеально подходит… мне. Надеюсь, ты не удивишься, что я желаю сохранить его в прежнем виде. Сейчас я говорю о том доме, где будешь жить только ты.
   Такого Офелия не ожидала услышать. Но все же сумела выдавить некое подобие улыбки.
   – Похоже, ты ожидал, что я разорю твой драгоценный дом?
   – Да, подобная мысль приходила мне в голову. Ты – женщина непредсказуемая, возможно, самая непредсказуемая из всех, кого я знал. И мне не хочется рисковать тем, к чему я привык и что мне нравится.
   – Так вот в чем заключается твоя блестящая идея! Не раздельные спальни, а раздельные дома? А что, если эта мысль не придется мне по душе?
   – Я делаю это не в угоду тебе, дорогая. Если пожелаешь, можешь оставаться здесь. Но в этом случае ты непременно будешь опозорена в глазах общества и, боюсь, выплеснешь горечь и бешенство на мою семью. Но учти, именно ты навязала нам эту злосчастную ситуацию, в то время как я мог бы легко найти выход. И все бы обошлось.
   – Я ничего никому не навязывала. Ты сам все это натворил, когда решил держать пари на мою жизнь!
   Рейфел проигнорировал ее запальчивую речь и пожал плечами:
   – Хочешь ты того или не хочешь, но примешь все, что я предлагаю. Или ты еще не поняла, что здесь именно я принимаю решения?
   Уж слишком самодовольный у него тон!
   – Я бы на это не рассчитывала.
   Рейфел, рассерженно хмурясь, поднялся. Точно с таким видом он отчитывал ее в Саммерс-Глейд.
   – Не заходи слишком далеко, Офелия. Ты достаточно уже натворила. Я могу накинуть узду на тебя и сделаю это если понадобится. И хотя не намеревался следить за каждым твоим шагом, как это было в Олдерс-Нест, но если выйдешь из-под контроля, берегись!
   С этими словами он оставил ее, ясно дав понять, что вполне может поселить Офелию в Олдерс-Нест, на этот раз одну, и там она станет настоящей пленницей. Уйти или убежать она не сумеет. И что тогда?
   Но она не собирается спускать ему с рук подобные угрозы и точно знает, что нужно делать.

Глава 46

   – Это плохая идея, – проворчала Сэди, заботливо укрывая колени хозяйки меховой полостью и встревоженно выглядывая в окно экипажа.
   – Наоборот, великолепная, – возразила Офелия.
   – Нельзя врываться в дом без приглашения, особенно к таким людям.
   – Пусть он герцог, – пожала плечами Офелия, – но кроме того, он еще и мой свекор. Ты действительно считаешь, что он не окажет мне гостеприимства?
   – Дело не в этом. Что, если он услышит, что вы живете врозь с его сыном?
   – Этого пока никто не знает.
   – Вам стоило переехать в тот дом, что он купил для вас, вместо того чтобы являться незваной к его родным.
   Офелия вздохнула. Сегодня Сэди ужасно разворчалась и никак не уймется. А она и без того нервничает из-за предстоящей встречи с герцогом. Первой встречи. Горничная же окончательно вывела ее из себя.
   – Прежде всего ни к кому я не вторгаюсь! – отрезала Офелия. – И не имею ни малейшего намерения перебираться в купленный им дом.
   – Но он приобрел дом исключительно для вас!
   – Да, и я в восторге, что он выбросил на ветер столько денег. Ничего, я постараюсь истощить его кошелек, когда вернусь в Лондон. Опустошу все модные магазины и велю послать счета мужу.
   – Жить на деньги человека, с которым вы в размолвке, еще хуже, чем ни с того ни с сего мчаться в Норфорд-Холл, – предупредила Сэди.
   – Последние дни тебе не нравится все, что бы я ни сделала.
   – Потому что вы вновь стали прежней. Я только стала привыкать к новой мисс Офелии, и…
   – Неправда, и ты это знаешь, – обиженно перебила Офелия. – Я стала прежней только в том, что касается Рейфа.
   Сэди тяжело вздохнула:
   – Вы правы, простите. Просто я так надеялась, что вы будете счастливы в браке и обретете покой вдали от вашего папаши, а также любовь хорошего человека. Родите детей, которых я могла бы обожать и баловать… кстати, вы уверены, что не беременны?
   Офелия вовсе не была ни в чем уверена, но все же ответила:
   – Да, совершенно уверена, но вели кучеру остановиться. Меня опять тошнит.
   – Значит, вы все-таки в положении?
   – Нет, вовсе нет, и нам ни к чему останавливаться. Мне уже лучше. Это все гнев и горечь, кипящие в моих внутренностях, а от тряски становится еще хуже.
   – Но если вы и беременны, в этом нет ничего такого. Все же вы замужем.
   – Я не ношу ребенка!
   – Прекрасно. Но даже самый сильный гнев никогда раньше не вызывал у вас тошноту, – снова принялась ворчать Сэди.
   Офелия ее уже не слушала. Она сама не знала, чего собирается добиться этим визитом. Так далеко она не загадывала. И уж конечно, не хотела вызвать разлад между Рейфом и его семьей. Но ее тревожили угрозы мужа. Нужно перетянуть кого-то на свою сторону, чтобы переубедить Рейфа, если тот действительно решил ограничить ее свободу и снова запереть в Олдерс-Нест, только на этот раз – в полном одиночестве.
   Добраться до Норфорд-Холла удалось уже к концу дня. Определенно это поместье было одним из самых больших, которые когда-либо видела Офелия, если, конечно, не считать королевского дворца. Размеры так подавляли, что сразу было видно: здесь живет очень знатный человек. Настоящий герцог. Выше его в обществе – только члены королевской семьи.
   Сэди мгновенно присмирела и, раскрыв рот, уставилась на особняк.
   – Надеюсь, вы знаете, что делаете, – охнула она наконец.
   Офелия не ответила. Выбежавшие навстречу ливрейные лакеи проводили приезжих в дом. Остальные вытащили вещи и увели экипаж.
   Офелия для такого случая надела роскошный дорожный костюм, и может, поэтому слуги допустили ее в дом, не узнав имени гостьи и по какому делу она приехала.
   Но тут на ее пути стеной встал дворецкий. Вот он не дал сделать ей ни шага и строго осведомился, кто она такая.
   Тут на помощь пришла Сэди, привыкшая справляться с самыми спесивыми представителями своего класса. Она ничуть не присмирела при виде столь важного лица и предупредила строгий допрос, перейдя прямо к делу:
   – Нам нужны две комнаты, – заявила она. – Одна должна быть достаточно просторной, так что даже не думайте предоставить миледи обычную гостевую спальню! Она – новая невестка вашего хозяина и приехала познакомиться с семьей мужа. Кстати, учитывая, насколько велик этот дом, я хотела бы поселиться рядом с ней. Заранее благодарю.
   Их немедленно провели наверх. Служи этот дворецкий у Офелии, та настояла бы, чтобы он потребовал более веских доказательств, чем дерзость горничной. Но может, здесь, в провинции, люди более доверчивы? А комната действительно оказалась огромной, раза в четыре больше той, что была у нее дома. Офелия буквально в ней потерялась.
   Обстановка была изысканной, в нефритовых и золотых тонах, и очень дорогой. Но она привыкла к роскоши и, не колеблясь, воспользовалась всем, что там было. Неудивительно, что при таких гигантских комнатах Норфорд-Холл настолько велик, что мог бы занять целый городской квартал.
   Пробыв в дороге почти весь день, она должна была бы отдохнуть, по крайней мере до ужина. Но Офелия слишком нервничала, чтобы ждать еще несколько часов. Если она поскорее встретится с герцогом и узнает, как он к ней относится, тогда можно расслабиться, но только при условии, если все пройдет хорошо. В этом случае она сможет беспрепятственно наслаждаться своим пребыванием здесь.
   Поэтому Офелия поспешно переоделась в наименее помятое дневное платье и спустилась вниз, знакомиться с новой семьей.

Глава 47

   Заблудиться в Норфорд-Холле было легче легкого. Офелия поняла это, когда бродила по первому этажу, пытаясь определить, куда идти. Здесь был не один, а несколько коридоров, с бесчисленными комнатами.
   Наконец Офелия сдалась и, больше не пытаясь обнаружить, где находятся гостиная и столовая, потребовала аудиенции у герцога. Это удалось ей без труда, поскольку лакеи, казалось, буквально кишели повсюду. Она уже обнаружила, что гостиных в доме несколько. Ей показали ту, которая называлась Голубой. Оставалось надеяться, что ждать придется не слишком долго.
   В Голубой гостиной, названной так потому, что вся обстановка – ковры, обивка мебели и шторы – была в голубых тонах, на диване дремала женщина средних лет. Одна рука защищала глаза от света, струившегося из длинного ряда окон.
   Заслышав шаги, она немедленно села, взглянула на Офелию и нахмурилась:
   – Кто вы? Впрочем, не важно. Так дело не пойдет. Пожалуйста, уходите, пока не появился мой сын.
   Приветствие по меньшей мере странное.
   Офелия не знала, злиться или смеяться. Мать Рейфа? Она могла бы поклясться, что слышала, будто мать Рейфа давно умерла. В таком случае кто это? Поразительно красивая женщина, блондинка с голубыми глазами, определенно похожая на Рейфа. Но она вела себя так неприветливо и повелительно, что ее манеры вполне могли быть названы мужскими.
   – Прошу прощения… – пробормотала Офелия.
   – Мой сын Руперт слишком неравнодушен к красивым женщинам, – соизволила пояснить незнакомка. – Вы чересчур хорошенькая. Стоит ему увидеть вас, как он немедленно начнет пресмыкаться у ваших ног. Вы должны уйти.
   Офелия предпочла проигнорировать это требование и сделала усилие начать сначала:
   – Вероятно, вы – одна из многочисленных тетушек моего мужа? Меня зовут Офелия.
   – Мне совершенно безразлично, кто вы, девушка. Главное, чтобы вы убрались отсюда и побыстрее… о, не важно, мы сами уедем. Навестим моего брата в другое время.
   Она поспешно поднялась, но тут же тихо выругалась, поскольку было уже слишком поздно. Предмет ее тревоги небрежной походкой вошел в комнату и, устремив взор на Офелию, застыл как вкопанный. И долго не сводил с нее глаз. К такому она привыкла. Но в отличие от многих он не потерял дара речи.
   – Господи! – выдохнул он. – Господи, когда же ангелы спустились на землю?!
   Длинные черные локоны, светло-голубые глаза… он был невероятно красив, но женоподобен. Кожа была слишком гладкой, нос – слишком тонким. Огромное количество кружев на манжетах и галстуке, а также ярко-зеленый атласный жилет не прибавляли ему мужественности. Поразительно еще, что он не носил щегольских панталон до колена. Так или иначе, а была в нем некая девичья жеманность, что показалось Офелии весьма забавным, поскольку его мать вела себя как мужчина.
   – Можешь закрыть рот, Руперт! – рявкнула она. – Эта особа – жена твоего кузена Рейфа.
   – А-а, это все объясняет!
   Похоже, он не слишком разочарован ее замужеством!
   – Не сомневаюсь, что передо мной несравненная Офелия! Мне следовало бы поухаживать за ней, как только она появилась в свете, но, честно говоря, я ни на йоту не поверил слухам о ее блистательной красоте. Мне они показались малоправдоподобными. Ни одной женщине не дано быть такой прекрасной, как мне расписывали. Ад и проклятие, единственный раз в жизни мне не стоило разыгрывать всезнайку! Но сейчас и это не важно.
   Oн одарил Офелию поистине великолепной улыбкой.
   – Забудьте о моем кузене. Вам просто необходимо сбежать со мной. Я сделаю вас безумно счастливой.
   – Руперт, я родила и вырастила дурака! – громко заметила мать.
   Руперт не обратил на нее ни малейшего внимания. Подскочив к Офелии, он раболепно согнулся, чтобы поцеловать ее руку, которую затем отказался выпустить и продолжал прижимать к губам. При этом он пристально смотрел в глаза Офелии. Та по-настоящему испугалась, что еще секунда – и он начнет посасывать ее пальцы.
   Но в этот момент в комнату вошел мужчина. Даже несмотря на довольно помятый фрак, величественная осанка, достоинство и благородные манеры не вызывали сомнения, что перед ней – герцог Норфорд. Кроме того, он был копией Рейфа, только немного постарше: тот же рост, те же светлые волосы и голубые глаза. Разве что с годами он стал немного солиднее.
   Улыбнувшись при виде мрачной женщины, он велел.
   – Джулия, отправляйся домой. Ты слишком здесь загостилась.
   – Но я только приехала.
   – Совершенно верно.
   Однако он крепко обнял сестру, и та, фыркнув, чмокнула его в щеку. Значит, он просто поддразнивал Джулию? Герцог дразнит собственную сестру?
   Наконец он обратился к Офелии:
   – Вряд ли мне стоит спрашивать, кто вы такая. Слухи о вашей красоте не отдают вам должного. Пойдемте. Мы найдем место, где можно познакомиться поближе. Там, где при виде вас мои племянники не будут истекать слюной.
   – О, я вовсе не истекаю слюной! – яростно запротестовал Руперт.
   Герцог Норфорд вышел и, насколько могла судить Офелия, ничуть не усомнился в том, что она за ним последует. Правда, сначала ей пришлось вырвать руку у Руперта, который никак не хотел ее отпускать. Но как только удалось освободиться, она немедленно выбежала из комнаты.
   – Не задерживайтесь, любовь моя. Я буду ждать здесь, – заверил Руперт и тут же отчаянно взвыл: должно быть, мать чем-то его огрела.
   Офелия едва успела увидеть спину Престона Лока, исчезающую за дверью комнаты, расположенной чуть дальше по коридору. Подобрав юбки, она побежала за ним, но поскользнулась на мраморном полу и едва не упала. Пришлось задержаться на несколько секунд, чтобы прийти в себя.
   Офелия так и не поняла, где очутилась: в библиотеке или в кабинете. Эта комната тоже оказалась большой. По стенам шли полки с книгами, но был здесь также и гигантский письменный стол, стоявший в углу перед окнами. Повсюду были расставлены удобные стулья.
   – Прекрасный кабинет, – заметила она, садясь напротив него.
   Между ними на низком столике стоял поднос с чайным сервизом.
   – Мой кабинет обставлен куда практичнее и находится в нескольких комнатах отсюда, – поправил он. – Сюда я прихожу отдохнуть, а не заниматься делами поместья. Не соизволите ли налить нам чаю? Его только что подали.
   – Разумеется.
   По тону герцога никак невозможно было судить о его настроении. Доволен ли он встречей или раздражен ее присутствием в этом доме?
   Офелия так нервничала, что втайне удивлялась, как это чашки не подпрыгивают на блюдцах. Зато взгляд у него был оценивающим.
   – Вы действительно невыразимо прекрасны, – вдруг сказал он. – Честно говоря, я думал, что люди преувеличивают, восхваляя вас, но оказалось, что ошибся.
   – Я хотела бы, чтобы все было иначе, ваша светлость.
   – Бросьте, дорогая, какие формальности могу быть между родственниками? Полагаю, можете называть меня отцом, если хотите. Но если это вам неудобно, я для вас просто Престон. Вы действительно недовольны своей красотой?
   Она протянула ему чашку. Глаза их встретились.
   – Она была благословением и проклятием. Но скорее проклятием.
   – Почему же?
   Офелия задумалась. Никто до него не спрашивал об этом, и она не видела причин лгать. В конце концов, он ее свекор.
   – Видите ли, именно поэтому мой отец обращался со мной, как с дорогой безделушкой, годной только на то, чтобы выставлять ее напоказ. Его отношение ко мне окончательно нас рассорило. Кроме того, мне не нравится реакция мужчин, впервые меня увидевших. Ваш племянник – лучший тому пример.
   Герцог весело рассмеялся.
   – Руперта нельзя считать хорошим примером, дорогая. Мальчик ведет себя так при виде любой юбки, имеющей несчастье пересечь ему дорогу. Но я понимаю, почему вы считаете подобную реакцию чем-то вроде проблемы.
   – Дело не только в мужчинах. Женщины тоже увиваются вокруг меня, не потому, что я им симпатична, а для того, чтобы их видели рядом со мной, и тогда, возможно, поклонники обратят внимание и на них. Поэтому я всю свою жизнь не доверяла людям. Они редко бывают со мной искренними. Вот я и считаю, что красота – мое проклятие.
   Герцог как-то странно посмотрел на нее.
   – А мне казалось, что такая прелестная женщина ведет беззаботную, счастливую жизнь. Как удивительно слышать, что на самом деле это не так. И все слишком сложно.
   Офелия пожала плечами:
   – Теперь мне уже не так больно, и в этом заслуга вашего сына. Он помог мне увидеть многие проблемы с другой точки зрения. Боже, как чудесно снова довериться кому-то, после того как я столько лет жила в одиночестве.
   – Да… он упоминал, что помог вам.
   Легкая пауза свидетельствовала о том, что Рейф слишком много рассказывал отцу об их отношениях, а может, даже упомянул о том, что они были близки. Отец и сын достаточно дружны, чтобы обсуждать подобные вещи.
   Офелия ощутила, как краснеет, но тут же опомнилась, когда он добавил:
   – Кстати, а где жених? Я ожидал, что на первую встречу с семьей он привезет вас сам.
   Офелия поколебалась ровно одно мгновение, прежде чем признаться:
   – Он не знает, что я приехала. Мы с Рейфом не разговариваем… и не живем вместе.
   Герцог мгновенно нахмурился:
   – Вы отказываетесь с ним жить?
   – Наоборот. Он женился на мне, после чего немедленно вернул в родительский дом.
   Побагровевший Престон вскочил, едва не опрокинув столик:
   – Черта с два! Этого быть не может!
   Офелия не слишком удивилась, поняв, что он оскорблен за нее. А может, дело в том, что Рейф сделал нечто из ряда вон выходящее? Но как ни странно, она вдруг услышала собственный голос:
   – Он не виноват! Просто не хотел на мне жениться! И очень рассержен, что его вынудили это сделать.
   Престон долго пытался осознать сказанное. Но наконец вздохнул и снова сел.
   – Боюсь, это моих рук дело. Я в некотором смысле приказал ему поступить с вами, как диктуют законы чести. Сплетни, видите ли. Они могли бы стать весьма разрушительными для вашей репутации, если бы помолвка не состоялась. Но я не ожидал, что все произойдет так быстро.
   – Он тоже не ожидал. И вообще не собирался жениться. Хотел каким-то образом утихомирить сплетников и избежать брака. Но мой несчастный гнев вышел из-под контроля, и я буквально подстрекнула его на поспешные поступки. Нет-нет, вы тут совершенно ни при чем.
   – Знаете, он так горячо уверял меня, что совершенно укротил ваш нрав!
   Губы Офелии невольно сжались.
   – Разве? Видите ли, во многих отношениях это можно назвать правдой. Раньше я не могла поговорить с отцом без того, чтобы не накричать на него. Единственное исключение – Рейф. Я совершенно не могу держать себя в руках, когда он рядом.
   – Понимаю, – задумчиво протянул герцог.
   Офелия втайне ему позавидовала. Хотела бы она понять себя.
   – Так или иначе, я отказываюсь одна жить в доме, который он купил мне. Уверена, это прекрасный дом, и не возражаю против того, чтобы на время туда переехать. Но сейчас мои нервы чересчур взбудоражены, и мне лучше находиться в обществе других людей.
   – Я с радостью приглашаю вас в свой Норфорд-Холл. Оставайтесь здесь сколько хотите, – с искренним гостеприимством ответил герцог.
   – Благодарю, но я приехала не за этим. Моя горничная Сэди считает, что я ношу ребенка. Я не…
   – Это правда? – перебил он с сияющей улыбкой. – Какие чудесные новости. Значит, он не покинул вас сразу после свадьбы?
   – Покинул, к сожалению. Но время, проведенное вместе в Олдерс-Нест, было… богато событиями.
   Судя по выражению понимания, смешанного с неодобрением, Офелии не было нужды вдаваться в подробности. И она была очень этому рада.
   – Я хотела сказать, что не согласна с Сэди. Впрочем, мы скоро узнаем правду. Но если существует хотя бы один шанс, что она права, значит, сейчас самое время познакомиться с семьей Рейфа. Откровенно говоря, я хотела убедиться, что не все вы так несносны, как он.
   Герцог Норфорд нисколько не оскорбился ее словами. Мало того, он разразился смехом.

Глава 48

   Затишье перед бурей сводило Рейфела с ума. Он с абсолютной уверенностью ожидал от жены какой-нибудь сумасбродной выходки с целью выбить его из колеи. Она обещала отомстить. Клялась, что намерена заставить его страдать. По чистой случайности все это время он не встречался с Офелией, опасаясь, что она подвигнет его на очередной опрометчивый поступок, который окончательно разрушит его жизнь.
   Нет, он искал ее, но делал это крайне осмотрительно. Ездил на балы и вечеринки, решив, что непременно столкнется с Офелией в чьем-нибудь доме. Но она либо посещала другие собрания, либо была слишком занята переездом в свой новый дом.
   Но тут его осенило. Вероятно, она избегает общества, потому что не желает отвечать на расспросы о супружеской жизни. Умная девочка! Должно быть, крайне унизительно признать, что муж не желает с ней жить. Конечно, вряд ли она будет так откровенничать. Скорее уж сочинит очередную ложь, показывающую его в дурном свете.
   Но он не слышал никаких злых сплетен ни на свой счет, ни по поводу их супружеской жизни. Правда, его засыпали вопросами. Но он давно овладел искусством отвечать вежливо и подробно, не выдавая при этом ничего действительно важного. А его сестра, которую тоже осаждали в надежде выудить пикантные подробности, по взаимному уговору продолжала притворяться, будто по-прежнему зла на брата.
   Вчера вечером, ужиная с ним перед тем, как уехать на очередной бал, Аманда заверила:
   – Они считают, что я все еще не разговариваю с тобой. Мне гораздо легче твердить, что я ничего не знаю.
   Наконец Рейфел перестал гадать, что задумала Оливия, и решил все узнать вечером. Он нанял слуг в только что купленный для нее дом, который продавался вместе с дорогой, изящной обстановкой и был в прекрасном состоянии. Именно поэтому Рейфел и приобрел его. Не желал, чтобы Офелии самой пришлось приобретать мебель и посуду.
   Впрочем, он не удивится, если она сменит всех нанятых мужем слуг и наймет тех, кого выберет сама.
   Но пока Офелия этого не сделала. Дворецкий, ответивший на его стук и впустивший в дом, был тем же самым, которого Рейф прислал сюда.
   – Где она? – спросил виконт у мистера Коллинза.
   – Кто, милорд?
   – Моя жена, разумеется, – раздраженно бросил Рейф, вручая ему пальто и шляпу.