Страница:
— Я принял другое решение.
— Значит, ты отвезешь меня к отцу? Хэнк повернулся и пошел в дом, ожидая, что она последует за ним. На ее вопросы он явно не собирался отвечать.
Вместо того, чтобы радоваться отъезду, Саманта была обеспокоена. Слишком все было внезапно, а отказ Хэнка дать объяснения еще больше насторожил ее. Что он задумал?..
Глава 28
Вечером они разбили лагерь на открытом месте, даже не пытаясь скрыть своего присутствия. Рядом был большой валун, за который можно было хотя бы спрятать лошадей, но Хэнка, видимо, это не беспокоило.
Иниго пожарил на костре цыплят, вполне достойных кухни Марии. Саманта сидела у самого костра, чувствуя себя на свету в большей безопасности. Ее сопровождали те же, кто привез сюда, и еще Хэнк. Его присутствие пугало ее.
С того времени, как Хэнк вошел в дом, чтобы собрать вещи в дорогу, он не сказал Саманте ни слова. Она не знала, во что одеться, и в конце концов рассмотрев рваные кожаные куртку и юбку, осталась в крестьянской одежде, которой ее снабдил Хэнк. Она застегнула на бедрах ремень с пустой кобурой, а сверху, как жилет, надела свою старую шелковую блузку. Много тепла она не давала, но должна была защитить от сильного ветра. На ногах у нее были высокие кожаные башмаки на шнуровке.
Хэнк заставил ее ехать с ним на Эль Рее, поскольку лошади для нее не нашлось. И теперь Саманта была изнурена, у нее болели все мышцы — сидя в седле впереди Хэнка, она не могла расслабиться.
Она посмотрела на Хэнка. Он сидел напротив нее, заканчивая ужин. Он ничего не сказал ей о втором варианте получения земли, а она, устрашенная первым, его не расспрашивала. Кроме того, Саманта надеялась, что он просто блефовал.
Она допила вино и отставила чашку. Диего собрал седельные сумки, закинул их за плечи и отправился к валуну. Иниго чистил жаровню. Лоренсо отхлебнул из фляги глоток водки, старательно избегая смотреть на Саманту. Почему Лоренсо так легко смирился? Она хотела спросить его , но он выглядел слишком подавленным, даже смущенным. Но чем или кем?
Иниго закончил работу, собрал вещи и закинул их за плечи, как только что сделал Диего. Наконец и Хэнк поднялся и стал разбирать у костра сумки.
— Кто-нибудь принесет мне одеяло? — спросила Саманта.
Никто не посмотрел на нее и не сказал ни слова. Лоренсо бросил быстрый взгляд на Хэнка, поднялся и куда-то ушел.
— Куда вы, Лоренсо? — Саманта вскочила на ноги. — Лоренсо! — Она не хотела оставаться вдвоем с Хэнком.
— Оставь его, Сэм, — сказал Хэнк так тихо, что она едва расслышала.
— Куда он ушел? — Подозрения ее росли.
— Они будут спать у валуна.
— Почему? — закричала она. — Объясни мне причину!
— Просто я теперь единственный человек, который не допустит, чтобы ты сбежала.
— Но…
— Я хочу спать, Сэм, но не могу, пока ты не уляжешься.
— Может быть, ты свяжешь меня?
— А это нужно?
— Нет.
— Значит, не буду, — примирительно сказал он. — У меня есть для тебя одеяло.
Он подошел к своим сумкам и вытащил одеяло. Саманта заколебалась. Инстинкт подсказывал: не доверяй Хэнку!
Потом она решительно шагнула к нему, не обращая внимания на его загоревшиеся глаза, схватила одеяло и отошла в сторону. Хэнк рассмеялся, шагнул к ней, схватил за плечи и заставил лечь на разложенные им сумки.
— Ты лгал, говоря, что хочешь спать? — с горечью спросила она, когда Хэнк лег с ней рядом и положил руку ей на бедро.
— Вовсе нет, я буду спать, но только потом.
— После того, как сделаешь ребенка? — воскликнула она, посмотрев ему прямо в глаза.
— После того, как доставлю тебе наслаждение, Сэм.
— Ты просто сумасшедший, если думаешь, что мне приятно быть изнасилованной. Хэнк посмеялся.
— Кто же из нас лжет? Разве я насиловал тебя?
— Ублюдок! — Она попыталась вцепиться ему в лицо, но он перехватил ее руки и завел их ей за голову. Глаза у него были холоднее стали, рот окаменел.
— Я дорожу своим лицом, — сказал он ледяным тоном. — Ты попыталась исцарапать его, как сделала это раньше с моей грудью и плечами. Клянусь, я отплачу тебе тем же. Подумай об этом, Сэм, прежде чем снова захочешь воспользоваться своими ногтями.
Она твердо посмотрела на него, пытаясь понять, всерьез ли он говорит.
— Ты мучитель, Хэнк, ты просто садист. Ты лишил меня девственности, которую мне не вернуть. Похитил меня. Собираешься забрать мою землю. И при этом — жаждешь мести.
— Это не месть, — прошептал он. — Я страдаю, потому что безумно хочу тебя. Ты не удовлетворена властью, которую имеешь надо мной?
— Нет! Мне она не нужна, я лишь страдаю от этого.
— Ты не знаешь, что такое страдание, Самина. Когда я был в гневе и взял тебя у ручья, я не причинил тебе вреда. Не я доставляю тебе боль, а правда об Эдриене.
— Ты не думаешь о моих чувствах. Я ненавижу тебя.
— Но только не тогда, когда занимаешься со мной любовью.
— Нет! — закричала она.
Он усмехнулся и свободной рукой погладил ей щеку.
— Я не слепой и вижу, что происходит, когда я прикасаюсь к тебе. Почему ты притворяешься? Она отвернулась, промолчав.
— Ты страстная женщина, — хрипло продолжал он. — Ты не можешь бороться с собой. Ты знаешь об этом, и потом твоя гордость заставляет тебя страдать.
Хэнк поцеловал ее, но она не ответила. Его язык проник ей между зубов, будто испытывал ее выдержку. И действительно — выдержки хватило ненадолго. Загоревшись, она почувствовала возбуждение и поцеловала его.
Его страсть было яростна и дика. Они стали единым целым, ее тело натягивалось, как струна, следуя за ним. А потом наступило счастливое освобождение.
Первое, что пришло в голову Саманты, была мысль: на этот раз она не поцарапала его. Потом увидела, как он потирает плечо и морщится от боли, и поняла, что ошибается.
— Gata! У тебя острые зубы. Заниматься с тобой любовью вовсе небезопасно.
Саманта рассмеялась было, но увидела, что Хэнк хмурится.
— Извини меня. — Она коснулась его плеча. — Хочешь, чтобы я посмотрела твою рану?
— Спасибо, я сам этим займусь.
— Все-таки позволь мне подняться. Он отодвинулся в сторону, но затем положил руку ей на плечо, так что она не смогла встать.
— Ты будешь спать здесь.
— Не смеши меня.
— Я совершенно серьезен, Сэм. Ты будешь спать со мной на седельных сумках. Это лучше, чем валяться на голой земле.
— Меня это не беспокоит, — ответила она пренебрежительно. — По мне лучше спать на кактусах, чем с тобой.
— Сэм, мне плевать на то, что ты предпочитаешь. Я хочу, чтобы ты была со мной. Я не допущу, чтобы ты бодрствовала, пока я сплю.
Он оделся и стал одевать ее. Она запротестовала, но он оттолкнул ее руки. Потом он накрыл ее одеялом, лег рядом и обнял.
— Когда ты сердишься, твои глаза напоминают мне драгоценный камень: они искрятся и сияют. Надеюсь, для меня?
— Ты говоришь это, чтобы позлить меня? Он засмеялся.
— Мне нравится твой темперамент. Знаешь, что меня больше всего восхищает в тебе?
— Не хочу даже слышать об этом, — холодно сказала она. Потом, помолчав, спросила:
— Что именно? Хэнк положил руку ей на грудь.
— Больше всего мне нравятся твои глаза, в которых выражение ненависти так легко переходит в страсть, когда…
— Замолчи, черт тебя побери! — И заткнула уши, но все-таки услышала его слова:
— Надеюсь, что в следующий раз, когда мы займемся любовью, ты не будешь поднимать шум из-за пустяков.
Она ничего не ответила. Пошел он к черту! Еще день, и она окажется рядом с отцом. После этого она вообще забудет о Хэнке Чавесе.
Глава 29
Уже шесть дней они были в пути. Хэнк совсем не торопился. Собирались по утрам они не спеша, лагерь разбивали рано вечером. Казалось, его вообще не волнует, что кто-то может их преследовать.
Когда они въехали в маленькую деревушку, уставшая Саманта приободрилась. Она не знала никого из здешних жителей, но здесь была церковь, а значит, можно было рассчитывать на добропорядочных граждан. Найти помощь стало ее навязчивой идеей. Нужно только поговорить так, чтобы об этом не знал Хэнк.
Они остановились перед таверной, и Хэнк вошел туда. Остальные не сошли с лошадей. На улице было темно, лишь из окон некоторых домов струился свет, да к стене церкви был прикреплен факел.
Минут через двадцать Хэнк вернулся и снял Саманту с седла. Диего и Лоренсо последовали за ними в дом, а Иниго привязал лошадей под навесом.
Внутри было почти так же темно, как на улице — у стойки горела лишь одна свеча. Неопределенного возраста женщина склонилась над очагом, подбрасывая туда поленья. В большой комнате стояло несколько столов; за одним из них, уронив голову на грудь, спал седой человек, никак не прореагировавший на вошедших.
Мексиканка у очага повернулась к ним и улыбнулась. Она провела их к столу и сказала, что еда будет скоро готова. Диего и Лоренсо сели к столу, сняли шляпы и поставили рядом с собой винтовки. Хэнк взял свечу и увлек Саманту к лестнице, которая вела на второй этаж.
— Мы останемся здесь на ночь? — спросила она.
— Да. Тут только две комнаты, но сеньора Майя была настолько добра, что уступила и свою.
— Та женщина внизу?
— Да. Она вдова, работает здесь. Сеньора Майя будет первой, с кем поговорит Саманта. Только бы Хэнк не запер ее в комнате.
— Я смогу поесть или ты сразу запрешь меня? Хэнк улыбнулся ее агрессивному тону.
— Мне казалось, что ты захочешь принять ванну. Потом можешь спуститься вниз и поужинать.
Они уже поднялись наверх, когда дверь в одной из комнат открылась, и из нее вышел мальчик с двумя пустыми ведрами.
— Твоя ванна готова, — сказал Хэнк, поблагодарил мальчика и пропустил перед собой Саманту.
Комната была хорошо освещена висевшей в углу старой керосиновой лампой. От маленькой ванны, ожидавшей Саманту, поднимался пар. Она улыбнулась, почувствовав запах роз. Ее любимый запах! Рядом с ванной на узкой кровати была разложена чистая одежда.
— Это для меня? — спросила Саманта, указывая на белую блузку и отделанную оборками шелковую юбку. Рядом с ними она разглядела изумительную мантилью.
— Да.
— Из гардероба сеньоры?
— Нет. У ее друга есть дочь примерно твоего телосложения. Одежда совершенно новая.
— Ты купил ее? — Хэнк кивнул головой. — А добавить розовой воды в ванну — твоя идея?
— Моя.
— Ты неплохо поработал, пока мы ждали тебя у входа. Пришлешь кого-нибудь помочь мне?
— Буду рад сам помочь тебе.
— Ни за что. Он усмехнулся.
— Тогда я подожду тебя на лестнице. Он вышел, оставив ее одну. Сразу же Саманта подбежала к окну, надеясь убежать через него. Но ее ждало разочарование — снаружи не было никакой опоры, чтобы спуститься вниз. Ей ничего не оставалось, как заняться своим туалетом. И лелеять надежду на то, что ей удастся наедине перекинуться словом с сеньорой Майей.
Меньше чем через полчаса, чувствуя себя немного лучше, Саманта вышла из комнаты. Волосы у нее были влажные. Юбка и блузка сидели замечательно. Одежда была превосходного качества и, видимо, предназначалась в подарок. Саманта надеялась, что девушка сумеет купить на деньги Хэнка вещи не хуже.
Почему он так хлопочет о ней? Хэнк позаботился о красивых туфлях, а мантилья спадала с ее головы изящными складками, гармонируя с юбкой и блузкой. Саманта почувствовала себя молоденькой девушкой, отправляющейся на свидание… Но единственным мужчиной, с которым ей предстояло встретиться, был Хэнк.
Он был внизу с сеньорой Майей, они оживленно, словно старые друзья, разговаривали. Хэнк переоделся. На нем был черный сюртук, в котором он когда-то обедал с ней и впервые поцеловал. Именно в тот раз она решила перестать кокетничать с Хэнком, считая, что уже заставила Эдриена ревновать. В свете последующих событий ее план оказался теперь просто идиотским!
Хэнк шагнул к ней и, взяв за руку, повел к столу, на котором горела свеча. Рядом стояли два стула, а на столе расположилась бутылка вина и корзина с фруктами. Сеньора принесла перченое тушеное мясо, рис и хлеб.
— Хэнк, а где остальные? — спросила она.
— Они уже поели.
Больше он ничего не сказал и разлил вино в стаканы тонкого стекла. Саманта нахмурилась. Ей это совсем не понравилось. Почему он так официально одет? И что за интимный ужин на двоих?
Хэнк заметил ее состояние.
— Что-нибудь не так, Сэм?
Вопросы, которые она хотела бы задать, наверное, только посмешили бы его, поэтому она отказалась от этой мысли.
— Да нет, просто мне любопытно, почему ты чувствуешь себя в безопасности в этой деревне? Стоит только мне сказать кому-нибудь, что ты похитил меня, и тебе не поздоровится.
— Здесь никто не понимает по-английски. — Хэнк ухмыльнулся.
— Откуда ты знаешь?
— Я знаю их всех, Сэм, — ответил он. — Они жили на гасиенде де Лос Флорес. Саманта ужаснулась.
— Это люди твоего кузена?
— Да. Старики, женщины и дети, которые переехали сюда после того, как был убит хозяин, а мужчин забрали в армию. Тем, кому удалось пережить революцию, позже вернулись к своим семьям. Больше им нечего было делать на гасиенде. Там был твой отец, у него появились другие слуги. Даже здешний священник прежде служил семье Чавес.
Саманта потеряла дар речи. А она надеялась найти здесь помощь! Нет ничего удивительного, что Хэнк чувствовал себя в безопасности. Здешние жители возненавидели бы ее, если бы узнали, что она дочь человека, который сменил на этой земле их хозяина.
Лицо у нее вспыхнуло, когда Саманта подумала о том, что случилось бы, попроси она помощи у сеньоры Майи.
— Ты даже не предупредил меня, — с горечью сказала Саманта.
Хэнк изобразил на лице недоумение.
— Зачем? Тебе вовсе не обязательно знать об этом. Саманта промолчала и принялась за еду. Вскоре ее гнев приутих, и после третьего бокала вина она решила отказаться от попыток бежать, пока они не достигнут границы. Здесь его не схватят, но придет день, когда он заплатит за все.
— Пойдем, Сэм. Нам нужно прогуляться. — Хэнк поднялся и протянул ей руку, но она отрицательно покачала головой.
— Лучше я останусь здесь и напьюсь. Она протянула руку к бутылке вина, но он отставил ее на край стола.
— Нет, вначале мы прогуляемся. Когда вернемся, ты сможешь пить столько, сколько захочешь.
— Но я никуда не хочу идти с тобой, — сказала она угрюмо.
— Я настаиваю. И потом на это есть серьезная причина. — Хэнк усмехнулся.
— Неужели?
Она вышла из таверны, не приняв предложенной им руки, но внезапно остановилась, оказавшись в полной темноте. Ночь была безлунная, ни одной звезды не светилось на небе. Было холодно и безмолвно, как перед бурей. Возможно, что буря налетит до того, как ночь закончится.
— Сюда, Сэм.
Хэнк взял ее под руку и повел по темной улице. Оба молчали. Потом показался слабый свет, и, когда они приблизились к нему, Саманта увидела, что он исходит из открытой двери церкви. Двое стояли перед ней и разговаривали.
Саманта позволила Хэнку вести ее. Голова у нее от выпитого вина немного кружилась, но это было приятное чувство.
Они медленно вошли в церковь, рука Хэнка твердо поддерживала ее. Он продолжал молчать.
— С какой-то целью ты привел меня сюда, Хэнк? — Внезапно она поняла все. И ощутила, как на нее накатывается дурнота. — Я не позволю! — Закричала она, с силой выдергивая свою руку. — Ты просто сумасшедший!
— Вижу, ты все поняла. Да, мы поженимся. И сейчас же. — Торжественность голоса Хэнка говорила о серьезности его намерений.
— Ты… ты не сделаешь этого, Хэнк.
— Сделаю, gatita. — Он пожал плечами. — Я не могу поступить иначе в сложившихся обстоятельствах.
— О каких обстоятельствах ты говоришь?
— Которые ты создала. Мне это нравится не более твоего, но я не позволю тебе помешать моим планам.
— Так это твой второй вариант?
— Да. Мне он не нравится. Ты же не думаешь, что я действительно хочу жениться на такой стерве, как ты! Мы никогда не сможем стать настоящими супругами. Мы вообще не сможем жить вместе, как нормальные люди, — один из нас обязательно убьет другого.
— Тогда почему? — закричала она, и сразу же ответ пришел ей в голову. — Ты принял решение, еще когда на тебя набросился Лоренсо? Этим ты его успокоил? Ты сказал ему, что женишься на мне?
— Да. Ты заставила меня. Мне нравится Лоренсо. Я не хочу задевать его чувств. Я думал о женитьбе на тебе, ни потом отверг эту мысль. Теперь я снова передумал. Мне не нравится этот вариант, но я не остановлюсь на полдороге.
Саманта напряглась.
— А ты не забыл кое-что? — спросила она презрительно. — Чтобы жениться на мне, ты по крайней мере должен иметь мое согласие.
— Оно есть, я считаю…
— Никогда в жизни! Я лучше умру!
— Не совсем так. Если мы сегодня вечером не поженимся, Диего отправится через границу, разыщет твоего отца и убьет его.
— Ты… ты… Tiranico diablo!
— Basta ya! — оборвал ее Хэнк. — Мы одинаково ненавидим друг друга, но все равно поженимся.
— Но это глупость! — яростно запротестовала она. — Ты думаешь, что сможешь покорить меня, если станешь мужем? Нет. Я не буду жить с тобой!
— Я вовсе не хочу этого, — ответил Хэнк. — Я сразу же верну тебя к отцу. Саманта успокоилась.
— Я разведусь с тобой. Ты ничего не получишь.
— Я предполагаю подождать пару месяцев — тебе понравится зваться сеньоритой, особенно если…
— Если у меня будет ребенок? Меня это не беспокоит. Я все равно разведусь с тобой. Хэнк пожал плечами.
— Пошли. Нас ждут.
Саманта увидела, кто их ждет. Это были Диего и Лоренсо.
Они быстро поднялись по ступеням. Саманта шла, будто на эшафот. Лоренсо избегал ее озлобленного взгляда. Он, как истый мексиканец, видимо, думал, что если Хэнк женится на ней, то уже будет совершенно неважно, изнасиловал ли он ее до этого.
Мысли Саманты метались как в лихорадке. И все же она сумела определить линию своего поведения. Выйти замуж? Ладно, черт с вами! То, что она станет женой Хэнка Чавеса, не будет иметь для нее никакого значения. Ее заставили. Этот брак — еще одно насилие, и она не будет считать себя по-настоящему замужней женщиной. Вернувшись к отцу, она немедленно получит развод. Так что незачем сейчас сражаться с Хэнком не на жизнь, а насмерть.
Церемония не заняла много времени. Старенький padre произнес священные слова, сочетав ее перед Господом с Энрико Антонио де Вега и Чавес. Она не слушала, слова ничего не значили для нее. Саманту слегка толкнули, когда настала ее очередь отвечать, и она сказала, что согласна. Все замолчали, обряд был закончен. Она не чувствовала ничего, кроме смертельной усталости…
Но она стала замужней женщиной.
Глава 30
— Саманта Чавес! — Это сочетание слов непроизвольно сорвалось с плохо ворочающегося языка Саманты. — Сеньора Чавес… — Она нахмурилась. — Не нравится мне это имя. Оно принадлежит ненавистному человеку.
— Ты пьяна, Сэм.
— Ну и что?
Она хихикнула и откинулась на кровать, раскинув руки. Из бутылки, которую она держала в руке, немного вина пролилось на пол, но Саманта не заметила этого. Хэнк посмотрел на нее и покачал головой. Глаза у него были непроницаемы.
Он привел Саманту в ее комнату прямо из церкви. И неожиданно для нее оставил ее одну. На столе оказались две бутылки вина, и она быстро расправилась с одной из них в надежде, что вино заставит забыть кошмар происходящего. Когда Хэнк возвратился, она приступила уже ко второй бутылке.
Она закрыла глаза, надеясь, что комната перестанет кружиться. А когда открыла, то увидела: Хэнк, уже раздетый, собирается лечь на кровать рядом с ней. Саманта опять закрыла глаза и хрипло сказала:
— Уходи, Хэнк. Я ничего не запомню.
— А что ты хочешь запомнить?
— Как ты меня опять изнасилуешь.
— Изнасилую? — Казалось, он удивился. — Мы теперь женаты.
Саманта засмеялась. То, что ты заставил меня обвенчаться с тобой, думала она, ничего не меняет. И желания, чтобы ты прикасался ко мне, у меня нет, как и прежде.
— Ну что ж… Но все же я помогу тебе раздеться.
Хэнк посадил ее на кровати. Голова у Саманты кружилась, в глазах все плыло, в висках стучало. Она не сопротивлялась, хотя и догадывалась, что может произойти. Ее зазнобило, когда одежды на ней не осталось. Вот из-под нее вытащили одеяло, и она почувствовала тепло, когда ее накрыли им.
Саманта не могла поверить, что Хэнк действительно собирается оставить ее. Она ведь и напилась главным образом для того, чтобы забыть все, что произойдет в брачную ночь.
— Хэнк! Хэнк, где ты? — спросила она заплетающимся языком.
— Я здесь, дорогая. — Голос раздался у самого уха, она повернулась и оказалась с ним лицом к липу. Он обнял ее за шею и притянул к себе. Пусть! Этот лгун, конечно, не упустит случая, а она слишком беззащитна.
— Поторопись, — прошептала она.
Хэнк засмеялся.
— Теперь ты моя жена, я хотел бы уделить тебе больше внимания. — Голос Хэнка прозвучал так, словно он говорил сам с собой, и прошло несколько секунд, прежде чем смысл его слов проник в затуманенные мозги Саманты.
— Ты не будешь заставлять меня?
— Конечно, нет, мое сокровище. Будет очень плохо, если наша свадьба вовсе не останется в твоей памяти Я подожду до тех пор, пока ты не придешь в себя.
— Я не хочу ждать, Хэнк.
— Ты просишь моей любви, Самина? Легкая усмешка в его голосе отрезвила Саманту. Похоже, она в самом деле добивается его. Она слегка вдавила ногти ему в грудь.
— Хочешь подождать, пока я стану очень рассудительной?
Хэнк вздохнул. Саманта прижималась к нему грудью, и это прикосновение жгло нестерпимым огнем. Он хотел ее до боли, до сумасшествия. Эта свадьба, на которой он настоял… В тот момент Хэнк совсем не думал о любви. Теперь это теплое тело рядом с ним отнимало волю, заставляло забыть обо всем! И все же не сейчас, пусть сначала придет в себя…
Саманта пошевелилась и положила ногу Хэнку на бедро. Он заскрипел зубами, быстро освободился от нее и поднялся с кровати. Его резкое движение не побеспокоило ее — она спала.
Ее волосы рассыпались на подушке, и Хэнк восхитился красотой и шелковистостью ее золотисто-рыжеватых локонов. Одна прядь лежала на груди и чуть колебалась в такт ее дыханию. Он никогда не видел Саманту такой спокойной и умиротворенной. И такой прекрасной! Она сводит меня с ума, мелькнуло у него в голове, когда он направился к двери, чтобы оставить ее одну. Для него наступила долгая мучительная ночь.
Глава 31
— Это никак нельзя назвать брачной ночью, Хэнк, — сонно сказала Саманта. — Ты упустил шанс.
— День — не помеха любовникам.
— Любовникам? О Боже! — Она попыталась освободиться из его рук. Эти руки… Саманта пришла в себя после глубокого сна, ощутив на себе его ищущие руки;
Она подумала, что видит сон, так прекрасны были ее ощущения.
— Тебе лучше уйти, — сказала Саманта, постаравшись придать своему голосу как можно больше равнодушия. — Мне уже известно, что тебя трудно остановить. Но твои старания мне ужасно надоели.
— Ты пытаешься уязвить меня безразличием? — мягко спросил Хэнк.
Она спокойно встретила его взгляд, немного нахмурившись.
— Неужели тебя можно чем-то задеть? Да я и не думаю, что для тебя это что-нибудь значит.
Хэнк понимающе усмехнулся.
— Сомневаюсь, что ты искренна. Твоего безразличия не хватит надолго. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.
Его губы нежно прикоснулись к ней. Мгновением позже она страстно ответила на его поцелуй. Желание охватило ее, она не могла противостоять его власти. Да и зачем? Он всегда ухитрялся сделать так, чтобы в ней родился страстный отклик. Он всегда побеждал.
Кроме того, он ее муж. Муж…
Она повторяла это слово раз за разом, пока Хэнк не вошел в нее. Застонав, она обхватила ногами его бедра и яростно отвечала на его толчки. Затем внезапно притянула его голову и укусила за ухо — не до крови, но так, что он почувствовал боль.
— Ты хотел, чтобы я запомнила, — прошептала она прежде, чем ее язык коснулся укушенного места, заставив Хэнка затрепетать. — Ты тоже запомнишь…
Он поцеловал ее, охваченный дикой страстью. Его напор усилился. Он был яростным диким зверем, и она отвечала ему тем же. Они застонали, испытывая пароксизм в одно и то же время…
Но желание Хэнка не истощилось. Он взял ее еще раз с такой же дикой страстью, как и раньше, и так же нежно. Она раскрылась перед ним, ее пальцы нежно ласкали его, потому что теперь она хотела не только получать, но и давать радость.
Он был восхитительным мужчиной, этот красивый bandido, ее муж. Она уснула с этой мыслью, усталая, пресыщенная. Хэнк лежал рядом с ней, его голова покоилась на ее груди…
— Пора идти, Сэм. — Хэнк нежно потряс ее за плечо.
Он был одет и собирал ее вещи. Она молчала, благодарная ему за то, что он не смотрел на нее. Краска проступила на ее щеках, когда она вспомнила подробности утренней встречи, и ей не хотелось, чтобы Хэнк видел ее смущение. Он держал себя так, будто ничего не произошло.
Неужели он и вправду считает, что ничего не произошло? Саманта, во всяком случае, так не думала. До сих пор она не знала, что Хэнк может быть так нежен с ней. Он представился ей в новом свете. Но это опасно, особенно сейчас. Она должна забыть об их взаимной страсти. Уж он-то, конечно, так и сделал.
— Я отвезу тебя к отцу, — прервал Хэнк ее мысли. Он принес ей одежду для верховой езды. Шелковые блузка и юбка — ее свадебная одежда — уже были убраны. Саманта села, спустив ноги с кровати так, чтобы оказаться к нему спиной.
— Значит, ты отвезешь меня к отцу? Хэнк повернулся и пошел в дом, ожидая, что она последует за ним. На ее вопросы он явно не собирался отвечать.
Вместо того, чтобы радоваться отъезду, Саманта была обеспокоена. Слишком все было внезапно, а отказ Хэнка дать объяснения еще больше насторожил ее. Что он задумал?..
Глава 28
Вечером они разбили лагерь на открытом месте, даже не пытаясь скрыть своего присутствия. Рядом был большой валун, за который можно было хотя бы спрятать лошадей, но Хэнка, видимо, это не беспокоило.
Иниго пожарил на костре цыплят, вполне достойных кухни Марии. Саманта сидела у самого костра, чувствуя себя на свету в большей безопасности. Ее сопровождали те же, кто привез сюда, и еще Хэнк. Его присутствие пугало ее.
С того времени, как Хэнк вошел в дом, чтобы собрать вещи в дорогу, он не сказал Саманте ни слова. Она не знала, во что одеться, и в конце концов рассмотрев рваные кожаные куртку и юбку, осталась в крестьянской одежде, которой ее снабдил Хэнк. Она застегнула на бедрах ремень с пустой кобурой, а сверху, как жилет, надела свою старую шелковую блузку. Много тепла она не давала, но должна была защитить от сильного ветра. На ногах у нее были высокие кожаные башмаки на шнуровке.
Хэнк заставил ее ехать с ним на Эль Рее, поскольку лошади для нее не нашлось. И теперь Саманта была изнурена, у нее болели все мышцы — сидя в седле впереди Хэнка, она не могла расслабиться.
Она посмотрела на Хэнка. Он сидел напротив нее, заканчивая ужин. Он ничего не сказал ей о втором варианте получения земли, а она, устрашенная первым, его не расспрашивала. Кроме того, Саманта надеялась, что он просто блефовал.
Она допила вино и отставила чашку. Диего собрал седельные сумки, закинул их за плечи и отправился к валуну. Иниго чистил жаровню. Лоренсо отхлебнул из фляги глоток водки, старательно избегая смотреть на Саманту. Почему Лоренсо так легко смирился? Она хотела спросить его , но он выглядел слишком подавленным, даже смущенным. Но чем или кем?
Иниго закончил работу, собрал вещи и закинул их за плечи, как только что сделал Диего. Наконец и Хэнк поднялся и стал разбирать у костра сумки.
— Кто-нибудь принесет мне одеяло? — спросила Саманта.
Никто не посмотрел на нее и не сказал ни слова. Лоренсо бросил быстрый взгляд на Хэнка, поднялся и куда-то ушел.
— Куда вы, Лоренсо? — Саманта вскочила на ноги. — Лоренсо! — Она не хотела оставаться вдвоем с Хэнком.
— Оставь его, Сэм, — сказал Хэнк так тихо, что она едва расслышала.
— Куда он ушел? — Подозрения ее росли.
— Они будут спать у валуна.
— Почему? — закричала она. — Объясни мне причину!
— Просто я теперь единственный человек, который не допустит, чтобы ты сбежала.
— Но…
— Я хочу спать, Сэм, но не могу, пока ты не уляжешься.
— Может быть, ты свяжешь меня?
— А это нужно?
— Нет.
— Значит, не буду, — примирительно сказал он. — У меня есть для тебя одеяло.
Он подошел к своим сумкам и вытащил одеяло. Саманта заколебалась. Инстинкт подсказывал: не доверяй Хэнку!
Потом она решительно шагнула к нему, не обращая внимания на его загоревшиеся глаза, схватила одеяло и отошла в сторону. Хэнк рассмеялся, шагнул к ней, схватил за плечи и заставил лечь на разложенные им сумки.
— Ты лгал, говоря, что хочешь спать? — с горечью спросила она, когда Хэнк лег с ней рядом и положил руку ей на бедро.
— Вовсе нет, я буду спать, но только потом.
— После того, как сделаешь ребенка? — воскликнула она, посмотрев ему прямо в глаза.
— После того, как доставлю тебе наслаждение, Сэм.
— Ты просто сумасшедший, если думаешь, что мне приятно быть изнасилованной. Хэнк посмеялся.
— Кто же из нас лжет? Разве я насиловал тебя?
— Ублюдок! — Она попыталась вцепиться ему в лицо, но он перехватил ее руки и завел их ей за голову. Глаза у него были холоднее стали, рот окаменел.
— Я дорожу своим лицом, — сказал он ледяным тоном. — Ты попыталась исцарапать его, как сделала это раньше с моей грудью и плечами. Клянусь, я отплачу тебе тем же. Подумай об этом, Сэм, прежде чем снова захочешь воспользоваться своими ногтями.
Она твердо посмотрела на него, пытаясь понять, всерьез ли он говорит.
— Ты мучитель, Хэнк, ты просто садист. Ты лишил меня девственности, которую мне не вернуть. Похитил меня. Собираешься забрать мою землю. И при этом — жаждешь мести.
— Это не месть, — прошептал он. — Я страдаю, потому что безумно хочу тебя. Ты не удовлетворена властью, которую имеешь надо мной?
— Нет! Мне она не нужна, я лишь страдаю от этого.
— Ты не знаешь, что такое страдание, Самина. Когда я был в гневе и взял тебя у ручья, я не причинил тебе вреда. Не я доставляю тебе боль, а правда об Эдриене.
— Ты не думаешь о моих чувствах. Я ненавижу тебя.
— Но только не тогда, когда занимаешься со мной любовью.
— Нет! — закричала она.
Он усмехнулся и свободной рукой погладил ей щеку.
— Я не слепой и вижу, что происходит, когда я прикасаюсь к тебе. Почему ты притворяешься? Она отвернулась, промолчав.
— Ты страстная женщина, — хрипло продолжал он. — Ты не можешь бороться с собой. Ты знаешь об этом, и потом твоя гордость заставляет тебя страдать.
Хэнк поцеловал ее, но она не ответила. Его язык проник ей между зубов, будто испытывал ее выдержку. И действительно — выдержки хватило ненадолго. Загоревшись, она почувствовала возбуждение и поцеловала его.
Его страсть было яростна и дика. Они стали единым целым, ее тело натягивалось, как струна, следуя за ним. А потом наступило счастливое освобождение.
Первое, что пришло в голову Саманты, была мысль: на этот раз она не поцарапала его. Потом увидела, как он потирает плечо и морщится от боли, и поняла, что ошибается.
— Gata! У тебя острые зубы. Заниматься с тобой любовью вовсе небезопасно.
Саманта рассмеялась было, но увидела, что Хэнк хмурится.
— Извини меня. — Она коснулась его плеча. — Хочешь, чтобы я посмотрела твою рану?
— Спасибо, я сам этим займусь.
— Все-таки позволь мне подняться. Он отодвинулся в сторону, но затем положил руку ей на плечо, так что она не смогла встать.
— Ты будешь спать здесь.
— Не смеши меня.
— Я совершенно серьезен, Сэм. Ты будешь спать со мной на седельных сумках. Это лучше, чем валяться на голой земле.
— Меня это не беспокоит, — ответила она пренебрежительно. — По мне лучше спать на кактусах, чем с тобой.
— Сэм, мне плевать на то, что ты предпочитаешь. Я хочу, чтобы ты была со мной. Я не допущу, чтобы ты бодрствовала, пока я сплю.
Он оделся и стал одевать ее. Она запротестовала, но он оттолкнул ее руки. Потом он накрыл ее одеялом, лег рядом и обнял.
— Когда ты сердишься, твои глаза напоминают мне драгоценный камень: они искрятся и сияют. Надеюсь, для меня?
— Ты говоришь это, чтобы позлить меня? Он засмеялся.
— Мне нравится твой темперамент. Знаешь, что меня больше всего восхищает в тебе?
— Не хочу даже слышать об этом, — холодно сказала она. Потом, помолчав, спросила:
— Что именно? Хэнк положил руку ей на грудь.
— Больше всего мне нравятся твои глаза, в которых выражение ненависти так легко переходит в страсть, когда…
— Замолчи, черт тебя побери! — И заткнула уши, но все-таки услышала его слова:
— Надеюсь, что в следующий раз, когда мы займемся любовью, ты не будешь поднимать шум из-за пустяков.
Она ничего не ответила. Пошел он к черту! Еще день, и она окажется рядом с отцом. После этого она вообще забудет о Хэнке Чавесе.
Глава 29
Уже шесть дней они были в пути. Хэнк совсем не торопился. Собирались по утрам они не спеша, лагерь разбивали рано вечером. Казалось, его вообще не волнует, что кто-то может их преследовать.
Когда они въехали в маленькую деревушку, уставшая Саманта приободрилась. Она не знала никого из здешних жителей, но здесь была церковь, а значит, можно было рассчитывать на добропорядочных граждан. Найти помощь стало ее навязчивой идеей. Нужно только поговорить так, чтобы об этом не знал Хэнк.
Они остановились перед таверной, и Хэнк вошел туда. Остальные не сошли с лошадей. На улице было темно, лишь из окон некоторых домов струился свет, да к стене церкви был прикреплен факел.
Минут через двадцать Хэнк вернулся и снял Саманту с седла. Диего и Лоренсо последовали за ними в дом, а Иниго привязал лошадей под навесом.
Внутри было почти так же темно, как на улице — у стойки горела лишь одна свеча. Неопределенного возраста женщина склонилась над очагом, подбрасывая туда поленья. В большой комнате стояло несколько столов; за одним из них, уронив голову на грудь, спал седой человек, никак не прореагировавший на вошедших.
Мексиканка у очага повернулась к ним и улыбнулась. Она провела их к столу и сказала, что еда будет скоро готова. Диего и Лоренсо сели к столу, сняли шляпы и поставили рядом с собой винтовки. Хэнк взял свечу и увлек Саманту к лестнице, которая вела на второй этаж.
— Мы останемся здесь на ночь? — спросила она.
— Да. Тут только две комнаты, но сеньора Майя была настолько добра, что уступила и свою.
— Та женщина внизу?
— Да. Она вдова, работает здесь. Сеньора Майя будет первой, с кем поговорит Саманта. Только бы Хэнк не запер ее в комнате.
— Я смогу поесть или ты сразу запрешь меня? Хэнк улыбнулся ее агрессивному тону.
— Мне казалось, что ты захочешь принять ванну. Потом можешь спуститься вниз и поужинать.
Они уже поднялись наверх, когда дверь в одной из комнат открылась, и из нее вышел мальчик с двумя пустыми ведрами.
— Твоя ванна готова, — сказал Хэнк, поблагодарил мальчика и пропустил перед собой Саманту.
Комната была хорошо освещена висевшей в углу старой керосиновой лампой. От маленькой ванны, ожидавшей Саманту, поднимался пар. Она улыбнулась, почувствовав запах роз. Ее любимый запах! Рядом с ванной на узкой кровати была разложена чистая одежда.
— Это для меня? — спросила Саманта, указывая на белую блузку и отделанную оборками шелковую юбку. Рядом с ними она разглядела изумительную мантилью.
— Да.
— Из гардероба сеньоры?
— Нет. У ее друга есть дочь примерно твоего телосложения. Одежда совершенно новая.
— Ты купил ее? — Хэнк кивнул головой. — А добавить розовой воды в ванну — твоя идея?
— Моя.
— Ты неплохо поработал, пока мы ждали тебя у входа. Пришлешь кого-нибудь помочь мне?
— Буду рад сам помочь тебе.
— Ни за что. Он усмехнулся.
— Тогда я подожду тебя на лестнице. Он вышел, оставив ее одну. Сразу же Саманта подбежала к окну, надеясь убежать через него. Но ее ждало разочарование — снаружи не было никакой опоры, чтобы спуститься вниз. Ей ничего не оставалось, как заняться своим туалетом. И лелеять надежду на то, что ей удастся наедине перекинуться словом с сеньорой Майей.
Меньше чем через полчаса, чувствуя себя немного лучше, Саманта вышла из комнаты. Волосы у нее были влажные. Юбка и блузка сидели замечательно. Одежда была превосходного качества и, видимо, предназначалась в подарок. Саманта надеялась, что девушка сумеет купить на деньги Хэнка вещи не хуже.
Почему он так хлопочет о ней? Хэнк позаботился о красивых туфлях, а мантилья спадала с ее головы изящными складками, гармонируя с юбкой и блузкой. Саманта почувствовала себя молоденькой девушкой, отправляющейся на свидание… Но единственным мужчиной, с которым ей предстояло встретиться, был Хэнк.
Он был внизу с сеньорой Майей, они оживленно, словно старые друзья, разговаривали. Хэнк переоделся. На нем был черный сюртук, в котором он когда-то обедал с ней и впервые поцеловал. Именно в тот раз она решила перестать кокетничать с Хэнком, считая, что уже заставила Эдриена ревновать. В свете последующих событий ее план оказался теперь просто идиотским!
Хэнк шагнул к ней и, взяв за руку, повел к столу, на котором горела свеча. Рядом стояли два стула, а на столе расположилась бутылка вина и корзина с фруктами. Сеньора принесла перченое тушеное мясо, рис и хлеб.
— Хэнк, а где остальные? — спросила она.
— Они уже поели.
Больше он ничего не сказал и разлил вино в стаканы тонкого стекла. Саманта нахмурилась. Ей это совсем не понравилось. Почему он так официально одет? И что за интимный ужин на двоих?
Хэнк заметил ее состояние.
— Что-нибудь не так, Сэм?
Вопросы, которые она хотела бы задать, наверное, только посмешили бы его, поэтому она отказалась от этой мысли.
— Да нет, просто мне любопытно, почему ты чувствуешь себя в безопасности в этой деревне? Стоит только мне сказать кому-нибудь, что ты похитил меня, и тебе не поздоровится.
— Здесь никто не понимает по-английски. — Хэнк ухмыльнулся.
— Откуда ты знаешь?
— Я знаю их всех, Сэм, — ответил он. — Они жили на гасиенде де Лос Флорес. Саманта ужаснулась.
— Это люди твоего кузена?
— Да. Старики, женщины и дети, которые переехали сюда после того, как был убит хозяин, а мужчин забрали в армию. Тем, кому удалось пережить революцию, позже вернулись к своим семьям. Больше им нечего было делать на гасиенде. Там был твой отец, у него появились другие слуги. Даже здешний священник прежде служил семье Чавес.
Саманта потеряла дар речи. А она надеялась найти здесь помощь! Нет ничего удивительного, что Хэнк чувствовал себя в безопасности. Здешние жители возненавидели бы ее, если бы узнали, что она дочь человека, который сменил на этой земле их хозяина.
Лицо у нее вспыхнуло, когда Саманта подумала о том, что случилось бы, попроси она помощи у сеньоры Майи.
— Ты даже не предупредил меня, — с горечью сказала Саманта.
Хэнк изобразил на лице недоумение.
— Зачем? Тебе вовсе не обязательно знать об этом. Саманта промолчала и принялась за еду. Вскоре ее гнев приутих, и после третьего бокала вина она решила отказаться от попыток бежать, пока они не достигнут границы. Здесь его не схватят, но придет день, когда он заплатит за все.
— Пойдем, Сэм. Нам нужно прогуляться. — Хэнк поднялся и протянул ей руку, но она отрицательно покачала головой.
— Лучше я останусь здесь и напьюсь. Она протянула руку к бутылке вина, но он отставил ее на край стола.
— Нет, вначале мы прогуляемся. Когда вернемся, ты сможешь пить столько, сколько захочешь.
— Но я никуда не хочу идти с тобой, — сказала она угрюмо.
— Я настаиваю. И потом на это есть серьезная причина. — Хэнк усмехнулся.
— Неужели?
Она вышла из таверны, не приняв предложенной им руки, но внезапно остановилась, оказавшись в полной темноте. Ночь была безлунная, ни одной звезды не светилось на небе. Было холодно и безмолвно, как перед бурей. Возможно, что буря налетит до того, как ночь закончится.
— Сюда, Сэм.
Хэнк взял ее под руку и повел по темной улице. Оба молчали. Потом показался слабый свет, и, когда они приблизились к нему, Саманта увидела, что он исходит из открытой двери церкви. Двое стояли перед ней и разговаривали.
Саманта позволила Хэнку вести ее. Голова у нее от выпитого вина немного кружилась, но это было приятное чувство.
Они медленно вошли в церковь, рука Хэнка твердо поддерживала ее. Он продолжал молчать.
— С какой-то целью ты привел меня сюда, Хэнк? — Внезапно она поняла все. И ощутила, как на нее накатывается дурнота. — Я не позволю! — Закричала она, с силой выдергивая свою руку. — Ты просто сумасшедший!
— Вижу, ты все поняла. Да, мы поженимся. И сейчас же. — Торжественность голоса Хэнка говорила о серьезности его намерений.
— Ты… ты не сделаешь этого, Хэнк.
— Сделаю, gatita. — Он пожал плечами. — Я не могу поступить иначе в сложившихся обстоятельствах.
— О каких обстоятельствах ты говоришь?
— Которые ты создала. Мне это нравится не более твоего, но я не позволю тебе помешать моим планам.
— Так это твой второй вариант?
— Да. Мне он не нравится. Ты же не думаешь, что я действительно хочу жениться на такой стерве, как ты! Мы никогда не сможем стать настоящими супругами. Мы вообще не сможем жить вместе, как нормальные люди, — один из нас обязательно убьет другого.
— Тогда почему? — закричала она, и сразу же ответ пришел ей в голову. — Ты принял решение, еще когда на тебя набросился Лоренсо? Этим ты его успокоил? Ты сказал ему, что женишься на мне?
— Да. Ты заставила меня. Мне нравится Лоренсо. Я не хочу задевать его чувств. Я думал о женитьбе на тебе, ни потом отверг эту мысль. Теперь я снова передумал. Мне не нравится этот вариант, но я не остановлюсь на полдороге.
Саманта напряглась.
— А ты не забыл кое-что? — спросила она презрительно. — Чтобы жениться на мне, ты по крайней мере должен иметь мое согласие.
— Оно есть, я считаю…
— Никогда в жизни! Я лучше умру!
— Не совсем так. Если мы сегодня вечером не поженимся, Диего отправится через границу, разыщет твоего отца и убьет его.
— Ты… ты… Tiranico diablo!
— Basta ya! — оборвал ее Хэнк. — Мы одинаково ненавидим друг друга, но все равно поженимся.
— Но это глупость! — яростно запротестовала она. — Ты думаешь, что сможешь покорить меня, если станешь мужем? Нет. Я не буду жить с тобой!
— Я вовсе не хочу этого, — ответил Хэнк. — Я сразу же верну тебя к отцу. Саманта успокоилась.
— Я разведусь с тобой. Ты ничего не получишь.
— Я предполагаю подождать пару месяцев — тебе понравится зваться сеньоритой, особенно если…
— Если у меня будет ребенок? Меня это не беспокоит. Я все равно разведусь с тобой. Хэнк пожал плечами.
— Пошли. Нас ждут.
Саманта увидела, кто их ждет. Это были Диего и Лоренсо.
Они быстро поднялись по ступеням. Саманта шла, будто на эшафот. Лоренсо избегал ее озлобленного взгляда. Он, как истый мексиканец, видимо, думал, что если Хэнк женится на ней, то уже будет совершенно неважно, изнасиловал ли он ее до этого.
Мысли Саманты метались как в лихорадке. И все же она сумела определить линию своего поведения. Выйти замуж? Ладно, черт с вами! То, что она станет женой Хэнка Чавеса, не будет иметь для нее никакого значения. Ее заставили. Этот брак — еще одно насилие, и она не будет считать себя по-настоящему замужней женщиной. Вернувшись к отцу, она немедленно получит развод. Так что незачем сейчас сражаться с Хэнком не на жизнь, а насмерть.
Церемония не заняла много времени. Старенький padre произнес священные слова, сочетав ее перед Господом с Энрико Антонио де Вега и Чавес. Она не слушала, слова ничего не значили для нее. Саманту слегка толкнули, когда настала ее очередь отвечать, и она сказала, что согласна. Все замолчали, обряд был закончен. Она не чувствовала ничего, кроме смертельной усталости…
Но она стала замужней женщиной.
Глава 30
— Саманта Чавес! — Это сочетание слов непроизвольно сорвалось с плохо ворочающегося языка Саманты. — Сеньора Чавес… — Она нахмурилась. — Не нравится мне это имя. Оно принадлежит ненавистному человеку.
— Ты пьяна, Сэм.
— Ну и что?
Она хихикнула и откинулась на кровать, раскинув руки. Из бутылки, которую она держала в руке, немного вина пролилось на пол, но Саманта не заметила этого. Хэнк посмотрел на нее и покачал головой. Глаза у него были непроницаемы.
Он привел Саманту в ее комнату прямо из церкви. И неожиданно для нее оставил ее одну. На столе оказались две бутылки вина, и она быстро расправилась с одной из них в надежде, что вино заставит забыть кошмар происходящего. Когда Хэнк возвратился, она приступила уже ко второй бутылке.
Она закрыла глаза, надеясь, что комната перестанет кружиться. А когда открыла, то увидела: Хэнк, уже раздетый, собирается лечь на кровать рядом с ней. Саманта опять закрыла глаза и хрипло сказала:
— Уходи, Хэнк. Я ничего не запомню.
— А что ты хочешь запомнить?
— Как ты меня опять изнасилуешь.
— Изнасилую? — Казалось, он удивился. — Мы теперь женаты.
Саманта засмеялась. То, что ты заставил меня обвенчаться с тобой, думала она, ничего не меняет. И желания, чтобы ты прикасался ко мне, у меня нет, как и прежде.
— Ну что ж… Но все же я помогу тебе раздеться.
Хэнк посадил ее на кровати. Голова у Саманты кружилась, в глазах все плыло, в висках стучало. Она не сопротивлялась, хотя и догадывалась, что может произойти. Ее зазнобило, когда одежды на ней не осталось. Вот из-под нее вытащили одеяло, и она почувствовала тепло, когда ее накрыли им.
Саманта не могла поверить, что Хэнк действительно собирается оставить ее. Она ведь и напилась главным образом для того, чтобы забыть все, что произойдет в брачную ночь.
— Хэнк! Хэнк, где ты? — спросила она заплетающимся языком.
— Я здесь, дорогая. — Голос раздался у самого уха, она повернулась и оказалась с ним лицом к липу. Он обнял ее за шею и притянул к себе. Пусть! Этот лгун, конечно, не упустит случая, а она слишком беззащитна.
— Поторопись, — прошептала она.
Хэнк засмеялся.
— Теперь ты моя жена, я хотел бы уделить тебе больше внимания. — Голос Хэнка прозвучал так, словно он говорил сам с собой, и прошло несколько секунд, прежде чем смысл его слов проник в затуманенные мозги Саманты.
— Ты не будешь заставлять меня?
— Конечно, нет, мое сокровище. Будет очень плохо, если наша свадьба вовсе не останется в твоей памяти Я подожду до тех пор, пока ты не придешь в себя.
— Я не хочу ждать, Хэнк.
— Ты просишь моей любви, Самина? Легкая усмешка в его голосе отрезвила Саманту. Похоже, она в самом деле добивается его. Она слегка вдавила ногти ему в грудь.
— Хочешь подождать, пока я стану очень рассудительной?
Хэнк вздохнул. Саманта прижималась к нему грудью, и это прикосновение жгло нестерпимым огнем. Он хотел ее до боли, до сумасшествия. Эта свадьба, на которой он настоял… В тот момент Хэнк совсем не думал о любви. Теперь это теплое тело рядом с ним отнимало волю, заставляло забыть обо всем! И все же не сейчас, пусть сначала придет в себя…
Саманта пошевелилась и положила ногу Хэнку на бедро. Он заскрипел зубами, быстро освободился от нее и поднялся с кровати. Его резкое движение не побеспокоило ее — она спала.
Ее волосы рассыпались на подушке, и Хэнк восхитился красотой и шелковистостью ее золотисто-рыжеватых локонов. Одна прядь лежала на груди и чуть колебалась в такт ее дыханию. Он никогда не видел Саманту такой спокойной и умиротворенной. И такой прекрасной! Она сводит меня с ума, мелькнуло у него в голове, когда он направился к двери, чтобы оставить ее одну. Для него наступила долгая мучительная ночь.
Глава 31
— Это никак нельзя назвать брачной ночью, Хэнк, — сонно сказала Саманта. — Ты упустил шанс.
— День — не помеха любовникам.
— Любовникам? О Боже! — Она попыталась освободиться из его рук. Эти руки… Саманта пришла в себя после глубокого сна, ощутив на себе его ищущие руки;
Она подумала, что видит сон, так прекрасны были ее ощущения.
— Тебе лучше уйти, — сказала Саманта, постаравшись придать своему голосу как можно больше равнодушия. — Мне уже известно, что тебя трудно остановить. Но твои старания мне ужасно надоели.
— Ты пытаешься уязвить меня безразличием? — мягко спросил Хэнк.
Она спокойно встретила его взгляд, немного нахмурившись.
— Неужели тебя можно чем-то задеть? Да я и не думаю, что для тебя это что-нибудь значит.
Хэнк понимающе усмехнулся.
— Сомневаюсь, что ты искренна. Твоего безразличия не хватит надолго. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.
Его губы нежно прикоснулись к ней. Мгновением позже она страстно ответила на его поцелуй. Желание охватило ее, она не могла противостоять его власти. Да и зачем? Он всегда ухитрялся сделать так, чтобы в ней родился страстный отклик. Он всегда побеждал.
Кроме того, он ее муж. Муж…
Она повторяла это слово раз за разом, пока Хэнк не вошел в нее. Застонав, она обхватила ногами его бедра и яростно отвечала на его толчки. Затем внезапно притянула его голову и укусила за ухо — не до крови, но так, что он почувствовал боль.
— Ты хотел, чтобы я запомнила, — прошептала она прежде, чем ее язык коснулся укушенного места, заставив Хэнка затрепетать. — Ты тоже запомнишь…
Он поцеловал ее, охваченный дикой страстью. Его напор усилился. Он был яростным диким зверем, и она отвечала ему тем же. Они застонали, испытывая пароксизм в одно и то же время…
Но желание Хэнка не истощилось. Он взял ее еще раз с такой же дикой страстью, как и раньше, и так же нежно. Она раскрылась перед ним, ее пальцы нежно ласкали его, потому что теперь она хотела не только получать, но и давать радость.
Он был восхитительным мужчиной, этот красивый bandido, ее муж. Она уснула с этой мыслью, усталая, пресыщенная. Хэнк лежал рядом с ней, его голова покоилась на ее груди…
— Пора идти, Сэм. — Хэнк нежно потряс ее за плечо.
Он был одет и собирал ее вещи. Она молчала, благодарная ему за то, что он не смотрел на нее. Краска проступила на ее щеках, когда она вспомнила подробности утренней встречи, и ей не хотелось, чтобы Хэнк видел ее смущение. Он держал себя так, будто ничего не произошло.
Неужели он и вправду считает, что ничего не произошло? Саманта, во всяком случае, так не думала. До сих пор она не знала, что Хэнк может быть так нежен с ней. Он представился ей в новом свете. Но это опасно, особенно сейчас. Она должна забыть об их взаимной страсти. Уж он-то, конечно, так и сделал.
— Я отвезу тебя к отцу, — прервал Хэнк ее мысли. Он принес ей одежду для верховой езды. Шелковые блузка и юбка — ее свадебная одежда — уже были убраны. Саманта села, спустив ноги с кровати так, чтобы оказаться к нему спиной.