Линдсей Джоанна. Грозовая любовь

   — Итак, ты женился на мне для того, чтобы отправить к отцу?
   — По крайней мере, ты не будешь solterona, не так ли? — заулыбался он.
   — Старой девой?! — негодующе выкрикнула Саманта и посмотрела на него через плечо. — Это мне не грозит!
   — Думаешь, твой Рамон женится на тебе, когда узнает, что у тебя будет ребенок? Мало найдется мужчин, которым это понравится.
   — Я презираю тебя! — Ее глаза полыхнули зеленым огнем. — Ты не нужен мне для сохранения репутации. И уж, во всяком случае, я не испытываю к тебе благодарности.
   Глаза Хэнка смеялись. Это лицо, эти глаза… Боже, ну что он с ней делает?
   — Ты так толком и не сказал, зачем тебе было нужно жениться на мне, — сказала Саманта более спокойно. — Почему, Хэнк?
   — Не можешь догадаться?
   — Неужели я бы стала спрашивать? Она оделась и повернулась к нему в тот момент, когда он пожимал плечами.
   — Может быть, однажды все станет тебе ясным.
   — Почему бы тебе не рассказать сейчас? В этом нет смысла. Ты отвезешь меня к отцу, и я разведусь с тобой. Ничто не поможет твоему кузену обрести землю.
   — Если я скажу, то это испортит тебе настроение, Самина, — загадочно произнес он и направился к двери.
   — Ты уже сделал так, — крикнула она ему вслед.
   Он ушел, оставив ее в ярости.
   — Боже, ну что это за гнусный ублюдок, — обратилась она к безмолвным стенам…
   На улице их уже ждали. У таверны собралось много людей, желающих попрощаться с Хэнком. Они называли его доном Энрике. Кажется, она уже слышала это имя, но никак не могла вспомнить где. Их искренняя радость немало удивила Саманту.
   Но вот Хэнк не предложил ей руку и не посадил на Эль Рея. Теперь собравшиеся приветствовали ее как законную жену Хэнка Чавеса. Боже, она не могла больше выносить этого!

Глава 32

 
   Дорога до Эль Пасо была недолгая, но изнурительная. Хэнк безжалостно подгонял всех, словно не мог дождаться той минуты, когда избавится от Саманты.
   В пути Хэнк не разговаривал с ней. Он сухо отказался отвечать на ее вопросы, и когда они разбили первый лагерь, у Саманты уже пропало желание говорить с ним.
   Вплоть до последней ночи он не настаивал на своих супружеских правах. Тогда они остановились в миле от реки Рио Гранде, где Хэнк назначил встречу отцу Саманты. В эту ночь Хэнк опять был нежен. Она ответила ему тем же.
   Проснувшись утром, Саманта обнаружила, что его нет. Остальные трое по-прежнему были с ней. Лоренсо принес кофе и еду, и она, надеясь разузнать о Хэнке, попросила его присесть.
   — Куда он уехал так рано?
   — В Эль Пасо.
   — Один? А где Антонио?
   — Антонио?
   — Как, вы не знаете его кузена? И почему меня похитили?
   — Мне платят за то, что я выполняю приказы, а не за вопросы.
   Саманта возмутилась, но решила не показывать вида, чтобы не ссориться с Лоренсо.
   — Что сказал Хэнк, когда уехал?
   — Он велел передать вам, чтобы вы ждали его через шесть или семь месяцев. Она нахмурилась.
   — Что это значит?
   — Он сказал, что вы поймете.
   Наконец Саманта сообразила и покраснела. Да, если она забеременела, к этому времени… Даже уехав, он продолжал издеваться над ней.
   — Значит, сюда он не вернется, — полувопросительно сказала она. — Но как и когда я попаду к отцу?
   — Ваш отец приедет сюда.
   — Когда?
   Лоренсо пожал плечами.
   — Может быть, сегодня. Или завтра. Потерпите. Скоро увидитесь с отцом.
 
   По пути в Эль Пасо Хэнк предавался невеселым размышлениям. Удастся ему встретиться на дороге с Кингсли, словно случайно? Встреча должна казаться случайной. Он скажет, что едет в Эль Пасо повидаться с кузеном…
   Черт возьми, это как карточная игра. Вторая после похищения Саманты встреча с Кингсли может стать опасной. Он может что-то заподозрить, начать задавать вопросы о связи Хэнка с похищением. Наконец Кингсли может вообще продать землю любому, кто появился у него вслед на последним письмом.
   Ну, а что будет дальше? Хэнк понимал, что женитьба на Саманте не решила всех проблем. Конечно, в качестве ее мужа Хэнк контролировал всю принадлежащую ей собственность. Развод ничего не менял. Саманта могла развестись с ним, однако не могла лишить его права пользоваться тем, что стало принадлежать ему с момента их брака. Но он не хотел получать свою землю такой ценой, в его намерения это не входило. Он собирался заплатить за нее.
   Очень благородно, иронизировал над собой Хэнк. А что, если Пэт не выполнит обещания вернуть ему деньги? Чем он тогда расплатится за землю? Конечно, будучи мужем Саманты, он все равно может распоряжаться землей… Круг замкнулся.
   А может быть, плюнуть на все эти рассуждения, вернуться, забрать Саманту, увезти ее в горы? Боже, одна только мысль об этом сводила его с ума!

Глава 33

 
   Если бы рядом была стена, об которую можно было биться головой, Саманта, наверное, это сделала бы. Прошло четыре дня, и никто не появился. Майское тепло изнуряло. Вода из реки была теплой и пахла ржавчиной. Запасы еды подходили к концу, и остальные испытывали не меньшее нетерпение, чем Саманта. На четвертый день, изнемогая от ожидания, покрывшаяся пылью и грязью, она созналась себе, что пахнет от нее не лучше, чем от сопровождавших ее мужчин. Саманта покрылась темно-коричневым загаром, и если бы отец появился внезапно, вряд ли бы он сразу узнал ее. Однако его не было. Почему?
   — Что-то не так, Лоренсо, — сказала Саманта, отозвав его в сторонку от остальных. — Вы сказали, день или два. Почему нет моего отца?
   Но Лоренсо знал не больше, чем она.
   — Может быть, его просто не было в Эль Пасо.
   — Если бы это было так, то Хэнк вернулся бы. Кроме того, ранчо моего отца находится в нескольких часах езды от города. Либо он на ранчо, либо в городе. Кто-нибудь мог бы отправиться и разыскать его.
   — Мы можем только ждать.
   — Без еды? — спросила она. — Я настаиваю, чтобы мы поехали в город. По крайней мере разберемся в том, что происходит.
   — Я сказал, что мы должны ждать.
   — Вечно, что ли? — зло спросила она. — Действуй, черт тебя возьми, ищи моего отца.
   Лоренсо покачал головой, и у Саманты возникло желание ударить его.
   — Почему? — закричала она. — Может быть, что-то случилось с Хэнком? Возможно, он не имеет возможности сообщить моему отцу, что я здесь? Мы можем просидеть до конца света! — Она заметила, что Лоренсо нахмурился, и стала добивать его. — Будет несложно разыскать отца, если он продал мексиканскую землю. Он должен был продать ее Антонио Чавесу, кузену Руфино. Надо будет поспрошать людей. Пожалуйста, Лоренсо. Мы больше не можем ждать.
   Он уступил. Им нужна была пища, и Лоренсо использовал этот аргумент для Диего и Иниго.
   После того, как Лоренсо ушел, Саманта превратилась в комок нервов. Что-то случилось, в этом она была уверена…
   Если что-то будет не так, ей придется бороться с Диего: он все время посматривал на нее с вожделением. Первый раз он остался за старшего. То, что существует Иниго, не очень успокаивало ее. Она считала его трусом. Если Диего набросится на нее, рассчитывать на его помощь бесполезно.
   Поэтому она почувствовала громадное облегчение, когда в конце дня появился Лоренсо. Он выглядел усталым и озабоченным, и она, затаив дыхание, приготовилась выслушать новости.
   Лоренсо смотрел на нее невыносимо долго, словно раздумывая, стоит ли ей все рассказывать. Наконец он сказал:
   — Мы уезжаем.
   — Уезжаем? Прямо сейчас? — Замешательство, вызванное его словами, беспокойство за дальнейшую судьбу разгневали Саманту.
   — Рог Dios! — нетерпеливо воскликнул Лоренсо. — Разве это не то, что вы хотели услышать?
   — Я хотела услышать, почему не приехал мой отец! Что с ним случилось?
   — Ничего, насколько я знаю. Он был в городе, а потом уехал на ранчо.
   Саманта едва не расплакалась.
   — Значит, земля не продана? Я остаюсь узницей?
   — Земля продана два дня тому назад. В юридической конторе есть об этом документ.
   — Откуда вы знаете?
   — Мне рассказал клерк. Он запомнил сеньора Кингсли и нового владельца. О продаже было заявлено открыто. Полагаю, ваш отец думал, что один из нас был там, чтобы зафиксировать факт продажи.
   — Но там был Руфино, — напомнила Саманта. — Почему он не сказал отцу, где меня найти? Отец выполнил обещание. Лоренсо, я не понимаю.
   — Так же, как и я, — вздохнул он.
   — Вы не видели Руфино?
   — Нет, — неохотно ответил Лоренсо.
   — Тогда… — Ее глаза внезапно расширились. — Он ведь не продал ее кому-то еще? Я имею в виду, что Хэнк придет в страшную ярость, если кто-то другой, а не его кузен, купил землю.
   — Нет, — прервал Лоренсо ее рассуждения. — Клерк сказал, что покупатель — Антонио Чавес.
   — Я… — Она попыталась говорить спокойно, но внезапная догадка заставила ее рассвирепеть. — Сукин сын! Вот в чем был его замысел!
   — О ком вы?
   — Хэнк! Руфино! — бушевала она. — Он не собирался говорить отцу, где меня искать. Разве непонятно? Он сделал это назло. Сейчас он смеется вместе со своим кузеном, как он провел меня и отца.
   Лоренсо нахмурился.
   — Я не верю этому.
   — Почему?! — яростно закричала она. — Вы не знаете его, так как я!
   — Но вы его жена.
   — Ничего не значит. Он хотел жениться на мне не больше, чем я. Он заставил меня.
   — Я не могу поверить, — упрямо ответил Лоренсо. Саманта потеряла всякое терпение.
   — Он вовсе не тот человек, каким вы его представляете. Может, он спас вам жизнь, только порядочности ему это не добавило. Он пригрозил, что убьет моего отца, если я не выйду замуж. Думаете, мне хотелось стать его женой? Он добивается своих целей, не брезгуя ничем. Вот что он за человек.
   — Basta ya! — рассерженно оборвал ее Лоренсо.
   — Вовсе не достаточно! Вы все еще не верите мне, не так ли? Хэнк получил, что хотел, и уехал. Вы не можете отрицать этого. Меня должны были освободить два дня назад. Но я все еще здесь, так же, как и вы. Он бросил нас.
   Глаза Лоренсо зло сузились.
   — Прекратите! Мы едем сейчас же.
   — Куда?
   — Я отвезу вас к отцу, — ответил он резко.
   — А остальные?
   — Они вольны поступать, как им вздумается. Все кончилось.
   Значит, все кончилось. Она поедет домой к отцу. Через несколько часов они увидятся…
 
   Ведро воды, вылитое на голову Хэнка, привело его в сознание. Он уже позабыл, какое оно по счету, и потряс головой, чтобы разглядеть окружающее. Вспышка боли, вызванная этим движением, заставила его все вспомнить.
   Один глаз не открывался вообще, другой еле видел от залившей его воды. Хэнк не мог представить, на что у него Похоже лицо. Он едва сумел пошевелить губами, на которых запеклась кровь. Разбитые челюсти не двигались.
   Все-таки есть, за что можно и поблагодарить. Нос кровоточил, но не был сломан. Вроде бы и зубы не выбиты.
   Зато все остальное… Два ребра определенно сломаны, но боль такая, словно разбита вся грудная клетка. Болело все тело, за исключением рук. Хэнк вообще не ощущал их, а два пальца на правой руке были сломаны точно.
   Сколько же времени он тут провалялся со связанными сыромятным ремнем руками, вызвавшим в них полное бесчувствие? День или два? Сейчас вечер. Это он видел даже одним глазом. Фонари ярко освещали старую конюшню, а за открытой дверью была темнота. Она была открыта из-за отвратительного запаха — это пахло от него. Есть ему не давали, на улицу не выводили. Но не стыд больше всего заставлял его мучиться, а безысходность его положения.
   Как получилось, что все пошло наперекосяк? Он встретил Хэмильтона Кингсли на второй день в городе, как и задумал. Тот, видимо, ни о чем не подозревал и принял за чистую монету причину пребывания в городе Хэнка. Хэнк даже не предложил купить у него землю, Кингсли первый заговорил об этом. Они быстро договорились, и Хэнк вскоре получил документ на право владения землей, который положил во внутренний карман куртки. Земля стала наконец его.
   Он непрерывно спрашивал себя, стоит ли держаться дальше. И Хэнку все яснее становилось, что нет. Терпения у него больше не осталось. Его мучители устали от его постоянного сопротивления, и кто знает, что они придумают еще?
   А Кингсли? Здесь ли он еще? Как же этот человек одурачил его. Взяв документ и собираясь уходить, Хэнк заметил, что тот договаривается с двумя людьми, и почувствовала легкое подозрение. Вскоре они пришли к нему в отель и пригласили съездить к Кингсли на ранчо. Он отказался, тогда они достали оружие. И никто не заметил, как его вывезли из города. У него не было даже возможности известить Кингсли, где искать его дочь.
   Но Кингсли интересовало другое. Он считал само собой разумеющимся, что дочь скоро появится, так как Кингсли выполнил все условия. Ему был нужен Эль Карнисеро — или тот, кто выдавал себя за него. Он мечтал отомстить за Саманту и был убежден или позволил своим людям убедить себя, что Хэнк может вывести на Эль Карнисеро.
   Единственным утешением для Хэнка было внешнее несходство с Эль Карнисеро. Все знали, что знаменитый бандит маленького роста и толст. Но предполагалось, что Хэнк был из его банды.
   Ему трудно было винить Кингсли за все. На его месте он бы действовал так же, пытаясь удержать то, что ему принадлежало. Кингсли даже мог не знать, на что способны нанятые им головорезы. Ему неприятно было видеть состояние Хэнка, но Нэт Фиск, один из них, стал оправдывать свои методы.
   — Вы ведь хотите признания, не так ли? Того, что даст вам возможность получить свою землю обратно? — Хэнк услышал, как тот говорит с Кингсли. — А Эль Карнисеро? Если мы не остановим его, он по-прежнему будет выкидывать свои штучки. Этот парень один из его банды.
   — А если нет? — У Кингсли были некоторые сомнения. — Может, он говорит правду. Нэт Фиск рассмеялся.
   — Вчера, отдавая ему землю, вы так не говорили, вы были уверены, что он один из них.
   — Вы убедили меня, но…
   — Может, стоит вспомнить все факты? — раздраженно спросил Нэт. — Всех ваших бед не было, пока этот парень не появился с предложением купить землю. Вы отказались, после чего появились бандиты и стали требовать вашего отъезда из Мексики. Когда это не сработало, они похитили вашу дочь, и он появился опять. Случайность? Возможно. Вы сделали ошибку, рассказав ему о свои планах. У бандитов появились новые требования. Вас поставили перед выбором: или продать землю или распрощаться с дочерью. И кто так своевременно появляется в Эль Пасо, все еще желая купить землю? Думаю, все это слишком очевидно, мистер Кингсли. Чавес либо нанят бандитами, либо один из них. Так или иначе, он расскажет мне, где найти Эль Карнисеро. Вы платите мне за это. Вернув свою землю после его признания, вы заплатите еще. Вы ведь хотели заплатить за это, не так ли?
   Кингсли неохотно кивнул головой. Больше он ничего не сказал, своим молчанием предоставляя Нэту возможность действовать по своему усмотрению.
   Единственно, что еще могло помочь Хэнку — держаться дальше, настаивая на своей невиновности, да еще молиться, чтобы эти люди поверили ему. Или Кингсли смягчится и остановит их. На это, конечно, надежда была слабая, хотя Кингсли продемонстрировал свою человечность. Он просто не вернется до тех пор, пока его люди не закончат работу.
   Побег отсюда невозможен. Их было семеро отчаянных головорезов. Хэнку был знаком этот сорт людей, ищущих легких денег, способных на все, даже на убийство. Он ненавидел их всех. Нэта, который разгадал его план. Росса, огромного тахасца, сломавшего ему два ребра одним ударом. Еще одного звали Сэнки, он все время настаивал на продолжении пыток.
   Хэнк не знал всех по именам. Трое из них стояли на страже, пока остальные спали, и не принимали участия в пытках и допросах.
   Но больше всего Хэнк ненавидел Камачо, плосколицего мексиканца. Настоящий сукин сын. Он был омерзителен, когда шептал испанские слова, изображая заботу, в минуты самой сильной боли, испытываемой Хэнком.
   Сейчас его бородатое лицо вплотную приблизилось к Хэнку.
   — Пришел в себя, amigo? Gringos проявляют нетерпение. Я ничем не могу помочь тебе, пока ты не расскажешь того, что им нужно.
   Хэнку хотелось, чтобы Камачо заткнулся, но это не было в его власти. Глаз Хэнка стал лучше видеть. Некоторые из его мучителей спали, но Сэнки среди них не было. Он расположился у очага в центре конюшни, накаляя на огне длинный нож. Думать о том, что он дальше будет делать с ножом, само по себе было пыткой.
   — Признаешь свою вину?
   — Вину — в чем? — Хэнк ухитрился сказать эти слова твердым, не допускающим сомнений голосом.
   — Упрямый человек! — сказал Камачо с отвращением. — Или тебе хочется, чтобы Сэнки попробовал свой способ развязывать языки. Почему бы тебе не признаться прямо сейчас? Если старик Кингсли вернет свою землю с помощью добытого нами признания, ему придется раскошелиться. А нам хочется получить побольше денег. Итак?
   Хэнк ничего не ответил, и Сэнки спросил:
   — Ну, что, ему достаточно, Камачо?
   — Не думаю, дружище. — Мексиканец устало покачал головой. — Он очень глуп.
   — Тогда оставь его. — Сэнки встал. — Теперь моя очередь.
   — Не торопись, Сэнки. — Нэт подошел к ним. — Я говорил, что это крайняя мера. Он не выживет.
   — Брось ты, на востоке это обычная вещь. Выживет, только перестанет быть мужчиной. — Сэнки ухмыльнулся. — Нэт, мне не хочется так делать. Как только горячее лезвие прикоснется к его шкуре, вони от него станет намного больше.
   — Есть другие способы. Старик не хочет его смерти, и мы должны выполнить его приказ, если хотим заработать. Понятно?
   — А как насчет этого?
   Сэнки выхватил револьвер и выстрелил прежде, чем Нэт сумел остановить его. От пробившей бедро пули Хэнк весь дернулся. Он не закричал. Спустя момент боль затихла, и его тело расслабилось, а потом внезапно стало становиться все тяжелее и тяжелее, голова затуманилась, у него начались галлюцинации. Он увидел парня из Денвера, изрешеченного пулями, но живого. Потом перед ним оказалась Саманта с револьвером в руке, приготовившаяся стрелять в Хэнка, победно улыбающаяся. Она не позволит ему выжить, как тому парню. Это была его последняя мысль, после чего наступила глухая темнота и он потерял сознание.

Глава 34

 
   Не ожидая, когда Лоренсо остановит коня, Саманта спрыгнула с седла и, спотыкаясь, побежала по ступенькам. Наверху она остановилась и обернулась.
   — Вы подождете?
   — Нет, Сэм. Руфино просил меня передать вот это, прежде чем мы расстанемся.
   Саманта поймала брошенный ей сверток. Даже при сумрачном лунном свете она узнала свою свадебную одежду. В горле у нее встал комок. Зачем нужно было Хэнку отдавать юбку и блузку? Как память? Черт бы его побрал, он и сейчас продолжает свои штучки.
   Она не позволит ему этого. Она не сентиментальна. Саманта сунула сверток под мышку. Лоренсо хорошо видел ее, освещенную лунным светом.
   — Не уезжайте, Лоренсо. Дайте мне возможность разыскать отца, потом я вернусь и попрощаюсь с вами.
   Мы много пережили вместе.
   Конь Лоренсо плясал под ним, чувствуя волнение хозяина.
   — Ждать здесь — слишком опасно для меня.
   — Чепуха, — запротестовала она. — Неужели вы думаете, что я допущу, чтобы с человеком, доставившим меня сюда, что-то случилось? Отец будет вам благодарен.
   — Нет, Сэм.
   — Ну хорошо, Лоренсо. — Она вздохнула, а потом взволнованно добавила:
   — Не знаю, помогли ли вы мне или нет, но ваше присутствие придавало мне мужества. Я благодарна за это.
   Несколько мгновений Саманта стояла, глядя вслед уезжающему Лоренсо. Больше ее ничего не связывает с самым тяжелым испытанием в жизни. Дыхание у нее стеснилось, но Саманта не хотела больше об этом думать. Ее ждет отец.
   Она повернулась и быстро вошла в дом. Казалось, прошли годы с тех пор, как ее увезли отсюда. Внутри было темно и пусто. Видимо, отца долго здесь не было. Мебели не было. Саманта рассеянно подумала, есть ли у отца хотя бы кровать.
   Она подошла к его старой комнате, звук ее шагов гулко раздавался в пустом доме. Саманта не так представляла их встречу. В конце концов, только бы он был жив и здоров.
   Дверь была приоткрыта.
   — Отец? — позвала она и вошла.
   Комната была освещена лунным светом, лившимся через окна, хотя они и были покрыты пылью. Отца не было. Одеяло, подсвечник, саквояж в углу — единственные предметы в комнате.
   Она нахмурилась, позвала еще раз отца и пошла в соседнюю комнату. Здесь было так же пусто.
   Сердце ее бешено колотилось, когда она подошла к входной двери. Весь дом пуст. Она попала в странное положение.
   Внезапно раздался выстрел. Саманта едва удержалась от крика. Сверток с одеждой упал на пол. У нее перехватило дыхание, глаза расширились. Лоренсо? О, Боже, значит, ему устроили ловушку?
   Она вытащила револьвер, который Лоренсо вернул Саманте на подъезде к ранчо, и выбежала на улицу. Она напряженно вглядывалась, пытаясь что-нибудь, рассмотреть. Ничего. Облака закрыли луну. Саманта не могла определить, в каком месте стреляли. Она отказалась от мысли о ловушке. Если бы отец задумал ее, то не здесь. Однако почему отец не вернулся в дом, разве он не слышал стук копыт коня Лоренсо?
   Она не знала, что делать. Ранчо было покинуто, и все же кто-то стрелял. Вдруг она услышала звук приближающейся галопом лошади. Стук копыт становился все реже, словно седок колебался. Наконец все стихло, но никто не появился. Саманта едва не закричала.
   — Все в порядке, Сэм?
   — Черт тебя побери, Лоренсо, ты перепугал меня до смерти!
   — Извини, Сэм. Когда я увидел тебя одну на крыльце, то не знал, поеду ли я или нет.
   — Но я одна, Лоренсо, — сказала она. — Отца нет.
   — А почему ты стреляла?
   — Я не стреляла.
   — Выстрел раздался отсюда, Сэм. Я понял, что ты подаешь мне сигнал вернуться.
   — Нет. Думаю, надо осмотреть все. — Внезапно ее озарила догадка. — Может быть, отец посчитал, что один из домиков, в которых жили рабочие, больше ему подходит. Ты говорил, что в городе его нет.
   — Он не возвращался туда, Сэм.
   — Есть кто-нибудь здесь? — крикнула Саманта. Затем резко изменила тон и спросила:
   — Ты… пойдешь со мной на поиски?
   Он с неохотой кивнул головой.
   — Полагаю, что придется. Хотя, честно говоря, Сэм, у меня нет желания встречаться с твоим разгневанным отцом.
   — Ты сможешь быстро исчезнуть, когда я найду его, — предложила она, испытывая огромное облегчение.
   — Давай попробуем.
   Когда они подошли к конюшне, то услышали спорящие голоса. Затем они увидели свет в двери. Лоренсо положил руку на плечо Саманты, желая остановить, но она стряхнула ее. Ее отец должен находиться в конюшне. Но что-то было не так. Кто и зачем стрелял? Саманта подошла к открытой двери и, заглянув внутрь, похолодела. Быстро она отодвинулась от света и жестом подозвала Лоренсо.
   Отца там не было. Его не могло быть там! Этот несчастный, связанный, лежащий в крови человек — отец не мог принимать в этом участия. Никогда!
   — Отец там, Сэм? — шепотом спросил Лоренсо.
   — Нет.
   — Тогда…
   Она задрожала, потому что голоса в конюшне стали громче и разборчивей.
   — ..Зачем спорить? Он жив. Только ранен.
   — Ты уверен, Камачо?
   — Да, он дышит.
   — Видишь, Нэт, я говорил тебе, что он не умрет. Теперь ты знаешь, что делать.
   — Заткнись, Сэнки! — прорычал Нэт. — Еще один такой трюк, и ты вылетишь отсюда навсегда.
   — Ты ничего не добьешься до тех пор, пока не запугаешь окончательно этого ублюдка, — оправдывался Сэнки.
   — Довольно, — жестко приказал Нэт. — Считайте, что вам повезло. Старик уехал вечером в город и ничего не видел. Если бы он…
   — Ну и что? Я же его не убил.
   — Заткнись! — Нэт повернулся к Камачо. — Перевяжи его, пока он не истек кровью.
   — Я уверен, что мы сейчас приведем его в чувство. — Сэнки снова вступил в разговор. — Самое время показать ему, на что мы способны.
   — Кто согласен с Сэнки?
   Наступило молчание, затем заговорил мексиканец.
   — Больше он не вынесет. Надо дать ему отдых. Мертвец ничего нам не расскажет. Кто-то добавил:
   — Я согласен, Нэт. Подождем до утра.
   — Росс?
   — Мне самому бы хотелось передохнуть.
   — Это устраивает всех.
   — А что, если он и завтра не расколется? — спросил Сэнки. — Сколько мы можем тратить времени?
   — Мы и так потратили его достаточно, — резким, не допускающим возражений тоном оборвал спор Нэт. На улице Лоренсо чуть толкнул локтем Саманту.
   — Мне не нравятся эти разговоры, — прошептал он. — Что ты видела?
   — Кажется, там происходит допрос. Я видела шестерых, может быть, семерых и… одного, о ком они говорили. Он привязан к столбу. Я никогда не видела такого избитого человека — распухшего, в синяках и вдобавок раненого. У него из ноги течет кровь. Ему, должно быть, ужасно больно.
   — А эти… работают на твоего отца? Саманта посмотрела на Лоренсо с внезапным гневом.
   — Как ты смеешь думать, что эти мерзавцы работают на моего отца? Он никогда не позволил бы такого зверства!
   — Но они говорили, что старик уехал в город, — нерешительно сказал Лоренсо.
   — Они имели в виду кого-то еще, вот и все, — ответила Саманта. — Не отца.
   — Но они на его ранчо, — настаивал он.
   — Нет, — зло оборвала его она. — Я докажу это. Прежде чем Лоренсо смог остановить ее, она шагнула и вошла в дверь, отчетливо видная любому, кто бы в этот момент смотрел бы в ее сторону. Но никто не обратил на Саманту внимания. Она колеблясь сделала только один шаг вперед. Лоренсо предусмотрительно остался у двери, никем не замеченный.