Страница:
Господи, как тяжело умирать, когда только одна мысль о ней заставляет кровь быстрее бежать по жилам. В эти минуты, как никогда прежде, Кейл ощутил в себе жажду жизни.
За ним пришли только в десять часов. Он провел долгую ночь, предаваясь воспоминаниям и размышлениям, пытаясь примириться с тем, что уготовано ему судьбой. Затем рассвело, а потом первые, робкие утренние лучи разгорелись ярче. Но за ним не шли. Время тянулось бесконечно долго. Кейл устал ждать и постепенно стал терять самообладание.
За окном уже слышались голоса – люди собирались па площадь. Где-то раздавались музыка и смех. Карнавал! Веселье действовало на нервы, и потому, когда, наконец, пришел Мортон, Кейл вздохнул с облегчением.
– Ну что, готов? – спросил шериф с ухмылкой. Кейл отвернулся от окна и направился к двери. – Впервые вижу человека, которому не терпится на виселицу.
– Это все потому, что у тебя здесь кормят дерьмово. Мне случалось есть живых слизняков, так даже они куда вкуснее твоей жратвы.
– На вкус и цвет, как говорится, товарищей нет, – заметил Мортон и пожал плечами.
– Это точно, – согласился Кейл и метнул взгляд в сторону вооруженных мужчин, что стояли в узком проходе у лестницы.
Мечтать о побеге бесполезно. Его выведут закованным в цепи, чтобы вдобавок к публичной казни еще и унизить.
С ухмылкой на лице Мортон отступил назад и жестом велел своим спутникам связать Кейлу руки за спиной, Кейлу не доводилось видеть их ранее. Его бесцеремонно развернули, заломили руки за спину и связали запястья, отчего у него сильно заныло раненое плечо.
– Ты не особо усердствуй, Мортон, – раздался за спиной знакомый голос, и Кейл увидел, как по коридору шагает Коуди Браттон. – Зачем доставлять человеку лишние мучения, перед тем как его повесят?
– Какая разница, если через час ему будет все равно? – огрызнулся Мортон.
– Ему, может быть, и да, а вот мне – нет. Не люблю, когда с человеком обращаются как со скотиной. Даже если он преступник.
Мортон негромко ругнулся, однако дал знак одному из своих подручных, чтобы тот ослабил веревку на запястьях Кейла. Сделано это было нехотя, причем так, чтобы, наоборот, доставить узнику как можно больше мучений. Тем не менее, Кейл решил, что обязан поблагодарить рейнджера за милосердие.
– Спасибо, – процедил он сквозь зубы.
– Не за что. – Браттон в задумчивости посмотрел на Кейла. – Мне бы хотелось задать тебе пару вопросов, перед тем как тебя уведут.
– Бесполезно. Можешь не стараться. Не то настроение. Я не сомкнул глаз всю ночь и хотел бы выспаться после главного представления. – Кейл холодно посмотрел на рейнджера.
«Пусть лучше катится ко всем чертям, – подумал Кейл, – все равно не дождется от меня никаких признаний!»
– Шериф, почему бы вам не подождать внизу? – спросил Браттон, не обращая внимания на Кейла.
– Это еще зачем? – возразил Мортон, но в это мгновение из-за спины Браттона показался его напарник.
Вид у него был такой грозный, что спорить было бесполезно. Шериф на секунду задумался, но рейнджер Тейлор напомнил ему, что представители закона и правопорядка обязаны сотрудничать с рейнджерами либо объяснить свой отказ от такового сотрудничества федеральному маршалу. Мортону ничего не оставалось, как уступить. Громко топая, он зашагал вниз по лестнице, следом за ним направились его помощники.
Браттон повернулся к Кейлу.
– Садись.
– Я постою.
– Хватит строить из себя героя, Садись. Так мне удобнее наблюдать за тобой.
Кейл нехотя подчинился. Он присел, на губах его играла презрительная усмешка. Плечо болело. В данный момент ему хотелось одного – чтобы все поскорее кончилось. Ожидание было подобно пытке. Нервы его были на пределе. Кейл уставился в пол.
– Только давай ближе к делу, Браттон. Что ты хочешь узнать?
– Не многое. Потому что мне уже почти все известно. Кейл приподнял голову и, прищурясь, смотрел на рейнджера.
– Тогда какого черта тебе от меня надо?
Усы Браттона дернулись. Он прислонился к стене, и в упор рассматривая обреченного на казнь узника.
– Считай, что я пытаюсь оттянуть время, Хардин.
– Какое время? Для чего? – Кейл почувствовал, как его душит ярость, – Наверное, хочешь повесить на меня новые обвинения?
– Это ты сам рано или поздно увидишь.
– Уж лучше рано. И чем раньше, тем лучше. Потому что «позже» может просто не быть.
– Зачем же себя заранее хоронить, Хардин? – Браттон снова в упор посмотрел на узника, после чего перевел взгляд на решетку в окне. – Кажется, народ уже жаждет представления. Что ты на это скажешь?
– Это точно.
– Народу, скажу я тебе, пришло посмотреть на тебя видимо-невидимо. Выходит, ты у нас самый известный бандит в здешних краях.
– Буду рад доставить им удовольствие, – ответил Кейл и заерзал на койке.
Руки болели. Где-то в животе в тугой узел начало собираться недоброе предчувствие.
Он отвернулся, а затем снова посмотрел на Браттона. Тот по-прежнему рассматривал его в упор.
– Послушай, Браттон, я понимаю, что тебе хочется со мной поговорить. Давай, только, пожалуйста, не тяни с этим делом. Поскольку сегодня я почетный гость, эти люди, что собрались там, снаружи, сильно обидятся, если я не появлюсь вовремя. А я, между прочим, хотел бы выйти к ним на собственных ногах.
В последних словах слышалась скрытая мольба, и Браттон понимающе кивнул:
– Что ж, справедливое замечание.
Кейл поднялся на ноги. Ему на ум пришел вопрос, который он давно намеревался задать, да вот только для этого не было подходящего человека. Набрав для смелости полную грудь воздуха, он спросил гостя:
– Как там Хлоя? Не слишком переживает?
Рейнджер в упор посмотрел на него.
– Как и положено в подобных случаях. Она особа своенравная.
– Что ты хочешь этим сказать?
– То, что она делает все для того, чтобы вызволить тебя отсюда.
Кейл не на шутку встревожился.
– Надеюсь, она не успела натворить глупостей?
– Пока нет. Хотя в этом городе за последнее время глупостей натворили немало. Не она, так другие.
В дверь застучали.
– Время! – рявкнул Мортон. – Давай выводи его, Браттон! Или ты задумал напоследок усыновить его?
Браттон переглянулся с Кейлом. Тот кивнул, встал и был несказанно рад, что ноги его не подвели.
Рейнджер взял его за руку и повел к лестнице. Там он остановился, чтобы открыть дверь. Сквозь крошечное окошко в двери Кейл увидел, что Мортон стоит на верхней ступеньке.
– Я оставил Мортону три письма, чтобы он их отправил, – резко произнес он, повернувшись к Браттону. – Проследите, чтобы они были доставлены по назначению.
– Даже Мортон не настолько глуп, чтобы мешать работе почты Соединенных Штатов, – громко ответил рейнджер, так, чтобы его услышал шериф, после чего снова повернулся в Кейлу.
С лестницы донеслось проклятие, и Браттон довольно улыбнулся. После этого он открыл дверь, и Кейл шагнул на узкую лестницу. По бокам от него двинулись помощники шерифа.
Проведя долгое время в полумраке камеры, ступив на улицу, Кейл от неожиданности зажмурился. Яркий солнечный свет слепил глаза до слез. Он заморгал. И в следующий миг на него обрушился гул. Кейл замешкался, и охранник грубо подтолкнул его вперед. Тем не менее, взгляд его успел выхватить из толпы несколько лиц. Кейл также отметил про себя, что толпа оказалась гораздо многолюднее, но в следующий момент его подтолкнули к деревянным ступенькам эшафота.
Виселица.
Кейл споткнулся. Охранник грубо дернул его за руку, вслед за чем донесся чей-то сердитый окрик. По толпе пронесся приглушенный ропот.
К тому моменту, когда Кейл поднялся на деревянную платформу, глаза его уже успели привыкнуть к солнечному свету. Он окинул взглядом толпу, в надежде увидеть знакомое лицо, но, увы, никого не заметил. Он надеялся увидеть Шорти, Лоутона, Тайлера и других, но, по-видимому, им не хватило духа прийти на его казнь. Кейл был на них не в обиде.
– Ваше последнее слово, Калеб Хардин? – спросил его шериф Мортон.
Кейл ничего не ответил, лишь в упор посмотрел на шерифа. Тот побагровел.
– Нет, – наконец произнес Кейл. – Не в этой жизни.
Откуда-то налетел порыв свежего ветра. Он взъерошил Кейлу волосы, приятно остудил лицо. Кейл был рад ветерку. А еще он похвалил себя за то, что отказался от завтрака – в противном случае его сейчас вывернуло бы наизнанку. Расставив пошире ноги, чтобы сохранить равновесие, Кейл старался сосредоточиться на том, что ему в данную минуту говорил священник. Проповедник что-то читал из Библии, и голос его поднимался все выше и выше, словно прокладывая для осужденного на смерть гладкую дорогу на небеса.
– ...не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, – громко вещал пастор. – Но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржавчина не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут.
Весьма уместные слова, хмуро подумал Кейл. В этот момент его взгляд выхватил из толпы Джона Митчелла. У банкира было довольное выражение лица. Заложив руку за лацкан сюртука, он стоял почти у самой виселицы и в упор разглядывал Кейла. Рядом с ним нагло ухмылялся Уэйд Драйден.
Но почему-то Кейлу уже было все равно. Возможно, тому, кто идет на смерть, не до эмоций, для них уже не остается времени. На первый план выступают иные вещи, куда более важные, нежели ненависть или жажда мщения. Как жаль, что он узнал это слишком поздно. Будь у него побольше сообразительности, наверняка попробовал бы разбудить в себе те чувства, тревожить которые до сих пор опасался. Хлое удалось пробить брешь в его, казалось бы, мощной броне. Наверное, не стоило ей этого позволять. Как жаль расставаться с ней...
– ...ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше! – донеслись до него слова преподобного Бизли.
Кейл на мгновение закрыл глаза, а когда открыл их вновь, то увидел, что к нему направляется палач. На голове у него, чтобы никто не догадался, кто он такой, капюшон. Хотя даже ребенку в Сан-Суйо было известно, что это Питер Грауман, флегматичный немец, который до сих пор говорит с сильным акцентом и по натуре кроток как агнец божий. Он был единственным, кто согласился взять на себя малоприятные обязанности палача и серьезно относился к порученному делу.
– Гутен таг, – сказал он, подходя к Кейлу. В руке он держал маску. – Толшен натеть на фас, – произнес он с сильным немецким акцентом, словно извиняясь за доставленное неудобство.
– Знаю.
И вот лицо Кейла уже закрыто маской, и его развернули к петле, что покачивает свежий ветерок. Этот же ветерок донес откуда-то издалека мычание коров.
– ...светильник для тела есть око, – уже едва ли не кричал Бизли. – Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?
Кейл вздрогнул. Под маской было темно и душно. Он почувствовал, как на шею ему набросили грубую конопляную веревку, как сначала петля соскользнула, по затем ее затянули туже, и она обвилась вокруг его шеи. Люк у него под ногами слегка подрагивал. В какое-то мгновение Кейла охватила паника, он решил, что люк уже открывается, но затем понял, что это сотрясается вся деревянная платформа. Он попытался сглотнуть застрявший в горле комок и представил лицо Хлои.
Толпа замерла в ожидании. Стихла даже музыка. Где-то заплакал ребенок, но его тотчас заставили замолчать.
Кейл подумал о своих родителях, затем о бабушке с дедом. Подумал и о своих друзьях в долине. Он надеялся, что они последуют его совету и уедут куда-нибудь подальше отсюда. Слишком велик риск оставаться на старом месте. Теперь их укрытие наверняка разоблачат.
Преподобный Бизли прочистил горло для заключительного библейского стиха. Подобно трубе архангела Гавриила, он огласил:
– Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и мамоне.
Голос проповедника оборвался. Преподобный Бизли подошел ближе к Кейлу и начал вполголоса молиться. Кейл весь сжался в ожидании последнего мгновения. Он попытался еще раз представить Хлою, ее нежный и светлый образ, ее сияющее улыбкой лицо. Но картина получилась какой-то смазанной, и Кейл понял, что глаза ему застилают слезы.
Затем палач потянул рычаг, С режущим ухо скрипом люк в платформе открылся, уходя из-под ног Кейла, и он, к собственному ужасу, ощутил, что падает куда-то вниз, вниз, вниз...
Глава 23
За ним пришли только в десять часов. Он провел долгую ночь, предаваясь воспоминаниям и размышлениям, пытаясь примириться с тем, что уготовано ему судьбой. Затем рассвело, а потом первые, робкие утренние лучи разгорелись ярче. Но за ним не шли. Время тянулось бесконечно долго. Кейл устал ждать и постепенно стал терять самообладание.
За окном уже слышались голоса – люди собирались па площадь. Где-то раздавались музыка и смех. Карнавал! Веселье действовало на нервы, и потому, когда, наконец, пришел Мортон, Кейл вздохнул с облегчением.
– Ну что, готов? – спросил шериф с ухмылкой. Кейл отвернулся от окна и направился к двери. – Впервые вижу человека, которому не терпится на виселицу.
– Это все потому, что у тебя здесь кормят дерьмово. Мне случалось есть живых слизняков, так даже они куда вкуснее твоей жратвы.
– На вкус и цвет, как говорится, товарищей нет, – заметил Мортон и пожал плечами.
– Это точно, – согласился Кейл и метнул взгляд в сторону вооруженных мужчин, что стояли в узком проходе у лестницы.
Мечтать о побеге бесполезно. Его выведут закованным в цепи, чтобы вдобавок к публичной казни еще и унизить.
С ухмылкой на лице Мортон отступил назад и жестом велел своим спутникам связать Кейлу руки за спиной, Кейлу не доводилось видеть их ранее. Его бесцеремонно развернули, заломили руки за спину и связали запястья, отчего у него сильно заныло раненое плечо.
– Ты не особо усердствуй, Мортон, – раздался за спиной знакомый голос, и Кейл увидел, как по коридору шагает Коуди Браттон. – Зачем доставлять человеку лишние мучения, перед тем как его повесят?
– Какая разница, если через час ему будет все равно? – огрызнулся Мортон.
– Ему, может быть, и да, а вот мне – нет. Не люблю, когда с человеком обращаются как со скотиной. Даже если он преступник.
Мортон негромко ругнулся, однако дал знак одному из своих подручных, чтобы тот ослабил веревку на запястьях Кейла. Сделано это было нехотя, причем так, чтобы, наоборот, доставить узнику как можно больше мучений. Тем не менее, Кейл решил, что обязан поблагодарить рейнджера за милосердие.
– Спасибо, – процедил он сквозь зубы.
– Не за что. – Браттон в задумчивости посмотрел на Кейла. – Мне бы хотелось задать тебе пару вопросов, перед тем как тебя уведут.
– Бесполезно. Можешь не стараться. Не то настроение. Я не сомкнул глаз всю ночь и хотел бы выспаться после главного представления. – Кейл холодно посмотрел на рейнджера.
«Пусть лучше катится ко всем чертям, – подумал Кейл, – все равно не дождется от меня никаких признаний!»
– Шериф, почему бы вам не подождать внизу? – спросил Браттон, не обращая внимания на Кейла.
– Это еще зачем? – возразил Мортон, но в это мгновение из-за спины Браттона показался его напарник.
Вид у него был такой грозный, что спорить было бесполезно. Шериф на секунду задумался, но рейнджер Тейлор напомнил ему, что представители закона и правопорядка обязаны сотрудничать с рейнджерами либо объяснить свой отказ от такового сотрудничества федеральному маршалу. Мортону ничего не оставалось, как уступить. Громко топая, он зашагал вниз по лестнице, следом за ним направились его помощники.
Браттон повернулся к Кейлу.
– Садись.
– Я постою.
– Хватит строить из себя героя, Садись. Так мне удобнее наблюдать за тобой.
Кейл нехотя подчинился. Он присел, на губах его играла презрительная усмешка. Плечо болело. В данный момент ему хотелось одного – чтобы все поскорее кончилось. Ожидание было подобно пытке. Нервы его были на пределе. Кейл уставился в пол.
– Только давай ближе к делу, Браттон. Что ты хочешь узнать?
– Не многое. Потому что мне уже почти все известно. Кейл приподнял голову и, прищурясь, смотрел на рейнджера.
– Тогда какого черта тебе от меня надо?
Усы Браттона дернулись. Он прислонился к стене, и в упор рассматривая обреченного на казнь узника.
– Считай, что я пытаюсь оттянуть время, Хардин.
– Какое время? Для чего? – Кейл почувствовал, как его душит ярость, – Наверное, хочешь повесить на меня новые обвинения?
– Это ты сам рано или поздно увидишь.
– Уж лучше рано. И чем раньше, тем лучше. Потому что «позже» может просто не быть.
– Зачем же себя заранее хоронить, Хардин? – Браттон снова в упор посмотрел на узника, после чего перевел взгляд на решетку в окне. – Кажется, народ уже жаждет представления. Что ты на это скажешь?
– Это точно.
– Народу, скажу я тебе, пришло посмотреть на тебя видимо-невидимо. Выходит, ты у нас самый известный бандит в здешних краях.
– Буду рад доставить им удовольствие, – ответил Кейл и заерзал на койке.
Руки болели. Где-то в животе в тугой узел начало собираться недоброе предчувствие.
Он отвернулся, а затем снова посмотрел на Браттона. Тот по-прежнему рассматривал его в упор.
– Послушай, Браттон, я понимаю, что тебе хочется со мной поговорить. Давай, только, пожалуйста, не тяни с этим делом. Поскольку сегодня я почетный гость, эти люди, что собрались там, снаружи, сильно обидятся, если я не появлюсь вовремя. А я, между прочим, хотел бы выйти к ним на собственных ногах.
В последних словах слышалась скрытая мольба, и Браттон понимающе кивнул:
– Что ж, справедливое замечание.
Кейл поднялся на ноги. Ему на ум пришел вопрос, который он давно намеревался задать, да вот только для этого не было подходящего человека. Набрав для смелости полную грудь воздуха, он спросил гостя:
– Как там Хлоя? Не слишком переживает?
Рейнджер в упор посмотрел на него.
– Как и положено в подобных случаях. Она особа своенравная.
– Что ты хочешь этим сказать?
– То, что она делает все для того, чтобы вызволить тебя отсюда.
Кейл не на шутку встревожился.
– Надеюсь, она не успела натворить глупостей?
– Пока нет. Хотя в этом городе за последнее время глупостей натворили немало. Не она, так другие.
В дверь застучали.
– Время! – рявкнул Мортон. – Давай выводи его, Браттон! Или ты задумал напоследок усыновить его?
Браттон переглянулся с Кейлом. Тот кивнул, встал и был несказанно рад, что ноги его не подвели.
Рейнджер взял его за руку и повел к лестнице. Там он остановился, чтобы открыть дверь. Сквозь крошечное окошко в двери Кейл увидел, что Мортон стоит на верхней ступеньке.
– Я оставил Мортону три письма, чтобы он их отправил, – резко произнес он, повернувшись к Браттону. – Проследите, чтобы они были доставлены по назначению.
– Даже Мортон не настолько глуп, чтобы мешать работе почты Соединенных Штатов, – громко ответил рейнджер, так, чтобы его услышал шериф, после чего снова повернулся в Кейлу.
С лестницы донеслось проклятие, и Браттон довольно улыбнулся. После этого он открыл дверь, и Кейл шагнул на узкую лестницу. По бокам от него двинулись помощники шерифа.
Проведя долгое время в полумраке камеры, ступив на улицу, Кейл от неожиданности зажмурился. Яркий солнечный свет слепил глаза до слез. Он заморгал. И в следующий миг на него обрушился гул. Кейл замешкался, и охранник грубо подтолкнул его вперед. Тем не менее, взгляд его успел выхватить из толпы несколько лиц. Кейл также отметил про себя, что толпа оказалась гораздо многолюднее, но в следующий момент его подтолкнули к деревянным ступенькам эшафота.
Виселица.
Кейл споткнулся. Охранник грубо дернул его за руку, вслед за чем донесся чей-то сердитый окрик. По толпе пронесся приглушенный ропот.
К тому моменту, когда Кейл поднялся на деревянную платформу, глаза его уже успели привыкнуть к солнечному свету. Он окинул взглядом толпу, в надежде увидеть знакомое лицо, но, увы, никого не заметил. Он надеялся увидеть Шорти, Лоутона, Тайлера и других, но, по-видимому, им не хватило духа прийти на его казнь. Кейл был на них не в обиде.
– Ваше последнее слово, Калеб Хардин? – спросил его шериф Мортон.
Кейл ничего не ответил, лишь в упор посмотрел на шерифа. Тот побагровел.
– Нет, – наконец произнес Кейл. – Не в этой жизни.
Откуда-то налетел порыв свежего ветра. Он взъерошил Кейлу волосы, приятно остудил лицо. Кейл был рад ветерку. А еще он похвалил себя за то, что отказался от завтрака – в противном случае его сейчас вывернуло бы наизнанку. Расставив пошире ноги, чтобы сохранить равновесие, Кейл старался сосредоточиться на том, что ему в данную минуту говорил священник. Проповедник что-то читал из Библии, и голос его поднимался все выше и выше, словно прокладывая для осужденного на смерть гладкую дорогу на небеса.
– ...не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, – громко вещал пастор. – Но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржавчина не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут.
Весьма уместные слова, хмуро подумал Кейл. В этот момент его взгляд выхватил из толпы Джона Митчелла. У банкира было довольное выражение лица. Заложив руку за лацкан сюртука, он стоял почти у самой виселицы и в упор разглядывал Кейла. Рядом с ним нагло ухмылялся Уэйд Драйден.
Но почему-то Кейлу уже было все равно. Возможно, тому, кто идет на смерть, не до эмоций, для них уже не остается времени. На первый план выступают иные вещи, куда более важные, нежели ненависть или жажда мщения. Как жаль, что он узнал это слишком поздно. Будь у него побольше сообразительности, наверняка попробовал бы разбудить в себе те чувства, тревожить которые до сих пор опасался. Хлое удалось пробить брешь в его, казалось бы, мощной броне. Наверное, не стоило ей этого позволять. Как жаль расставаться с ней...
– ...ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше! – донеслись до него слова преподобного Бизли.
Кейл на мгновение закрыл глаза, а когда открыл их вновь, то увидел, что к нему направляется палач. На голове у него, чтобы никто не догадался, кто он такой, капюшон. Хотя даже ребенку в Сан-Суйо было известно, что это Питер Грауман, флегматичный немец, который до сих пор говорит с сильным акцентом и по натуре кроток как агнец божий. Он был единственным, кто согласился взять на себя малоприятные обязанности палача и серьезно относился к порученному делу.
– Гутен таг, – сказал он, подходя к Кейлу. В руке он держал маску. – Толшен натеть на фас, – произнес он с сильным немецким акцентом, словно извиняясь за доставленное неудобство.
– Знаю.
И вот лицо Кейла уже закрыто маской, и его развернули к петле, что покачивает свежий ветерок. Этот же ветерок донес откуда-то издалека мычание коров.
– ...светильник для тела есть око, – уже едва ли не кричал Бизли. – Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?
Кейл вздрогнул. Под маской было темно и душно. Он почувствовал, как на шею ему набросили грубую конопляную веревку, как сначала петля соскользнула, по затем ее затянули туже, и она обвилась вокруг его шеи. Люк у него под ногами слегка подрагивал. В какое-то мгновение Кейла охватила паника, он решил, что люк уже открывается, но затем понял, что это сотрясается вся деревянная платформа. Он попытался сглотнуть застрявший в горле комок и представил лицо Хлои.
Толпа замерла в ожидании. Стихла даже музыка. Где-то заплакал ребенок, но его тотчас заставили замолчать.
Кейл подумал о своих родителях, затем о бабушке с дедом. Подумал и о своих друзьях в долине. Он надеялся, что они последуют его совету и уедут куда-нибудь подальше отсюда. Слишком велик риск оставаться на старом месте. Теперь их укрытие наверняка разоблачат.
Преподобный Бизли прочистил горло для заключительного библейского стиха. Подобно трубе архангела Гавриила, он огласил:
– Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и мамоне.
Голос проповедника оборвался. Преподобный Бизли подошел ближе к Кейлу и начал вполголоса молиться. Кейл весь сжался в ожидании последнего мгновения. Он попытался еще раз представить Хлою, ее нежный и светлый образ, ее сияющее улыбкой лицо. Но картина получилась какой-то смазанной, и Кейл понял, что глаза ему застилают слезы.
Затем палач потянул рычаг, С режущим ухо скрипом люк в платформе открылся, уходя из-под ног Кейла, и он, к собственному ужасу, ощутил, что падает куда-то вниз, вниз, вниз...
Глава 23
– Мы опоздали! – По щекам Хлои обжигающими ручьями бежали слезы.
Она поднялась в стременах. Вокруг них с громким мычанием, поднимая облако пыли, которое то и дело закрывало виселицу, брело огромное стадо.
– Ты, главное, поезжай вперед, – мрачно отозвался Шорти. – Ему теперь ничем не поможешь.
И, глубоко вздохнув, не обращая внимания на слезы, что бежали и бежали по его щекам, он помахал шляпой и закричал, подгоняя стадо по главной улице Сан-Суйо. При виде приближающихся животных люди в панике разбегались. Коровы заходили на тротуар, а некоторые умудрялись даже забрести в салуны. Но большинство из них все же удавалось гнать в направлении высокой деревянной платформы. Мыча и напирая друг на друга, коровы шагали к виселице; издали могло показаться, что острыми рогами ощетинилась живая бело-коричневая ковровая дорожка.
В воздухе стоял животный дух и оглушающий рев. Люди кричали и свистели, копыта топали по выжженной солнцем дороге. Казалось, все вокруг вибрирует от раскатов грома. Те, кто не успел унести ноги в безопасное место, карабкались на первое попавшееся дерево или забор, лишь бы только спастись и не быть раздавленными или растоптанными под напором надвигающейся массы скота.
У Хлои закружилась голова, и она с трудом отогнала приступ дурноты. Чтобы самой не упасть под вздымающие клубы пыли копыта, она припала пониже к луке седла. Где-то рядом с собой она услышала голос Чейна Лоутона, однако так и не смогла разобрать его слов.
Мир перестал существовать для нее в тот момент, когда она увидела, что Кейл пропал из виду, а веревка резко натянулась. Опоздали! Боже милостивый, они опоздали! Ей хотелось кричать, ее горло рвалось от крика. Но звук не шел наружу.
С нее словно заживо содрали кожу. Хотелось рухнуть на землю и лежать в пыли. Хлоя усилием воли заставила себя удержаться в седле.
– Хлоя! – Откуда-то сзади к ней подскочил Чейн. Его рука сжала ее словно тисками. – Смотри, что ты делаешь. Или ты задумала свернуть себе шею?
Хлоя обернулась к нему.
– Какая разница? Кейл мертв... – прошептала она еле слышно.
– Черт побери! Если мы уже не можем помочь ему, это не значит, что мы не можем помочь остальным.
Он бесцеремонно подтолкнул ее. Таким ударом недолго было выбить ее из седла, однако Хлоя лишь дернула головой.
– Кейл бы не сдался! Он никогда не сдавался! Или ты хочешь его подвести?
Тяжело осев в седле, Хлоя посмотрела на Чейна. Лицо ее спутника было покрыто слоем пыли, в глазах застыла боль.
– Нет, – наконец устало выдавила она. – Кейл бы не сдался. Не сдамся и я.
– Отлично. – Чейн указал в сторону виселицы. – Вон она, наша цель. Ты сама знаешь, что надо делать.
Хлоя посмотрела в сторону зловещего силуэта и передернулась от ужаса. Место людской толпы теперь занял скот. Животные толкались, мычали, ревели, взбивали копытами клубы пыли. Хлое удалось разглядеть шерифа и своего дядю – они стояли на платформе. Рядом с ними она также увидела рейнджера по фамилии Тейлор.
Бросив быстрый взгляд на Чейна, Хлоя поскакала к виселице. Какое-то время у нее ушло на то, чтобы растолкать запрудившее площадь стадо. От нее не укрылось, что хотя люди из долины якобы пытались сдержать натиск животных, на самом деле, вместо того чтобы увести скот за пределы города, они не давали стаду разбрестись.
Хлоя остановила скакуна рядом с виселицей. Она заметила, что Джон Митчелл зол и бледен. Шериф же размахивал револьвером, требуя от своих помощников разогнать невесть откуда взявшихся животных. Ни один из помощников не рискнул сойти с платформы. Любого пешего, сделай он это, растоптали бы в считанные секунды.
– Шериф! – громко позвала Хлоя, сложив ладони рупором, и, когда тот обернулся, махнула рукой в сторону стада, – Я привела вам улики!
Мортон покосился на Митчелла. Тот, в свою очередь, посмотрел на племянницу, всем видом демонстрируя недовольство – глаза сузились от злости, губы поджаты. Уэйд Драйден оказался куда разговорчивее. Сначала он сыпал проклятиями на чем свет стоит, а затем бросился ей навстречу по ступенькам виселицы.
– Ах ты, сучка!
– Попридержи язык, Драйден! – осадил его Тейлор, вытаскивая револьвер.
Вид у него задиристый, под стать Браттону, когда тот бывал не в духе. Хлоя подумала, что, наверное, не зря говорят о техасских рейнджерах, что с ними шутки плохи.
– Думаю, нам стоит взглянуть, о каких уликах говорит барышня. – С этими словами Тейлор махнул рукой в сторону Хлои.
Уэйд замер на третьей ступеньке. Прежде чем вернуться на платформу, он окатил Хлою недобрым взглядом. Но та не собиралась пугаться немой угрозы. Что вообще могло испугать женщину, которая потеряла все, что было ей дорого? Разумеется, не Уэйд Драйден, что бы он там ни замышлял.
К этому времени Чейн и Тайлер сумели отогнать часть стада в сторону, где связали животных одной веревкой, чтобы они не разбрелись снова.
– Взгляните на них, шериф, – спокойно произнесла Хлоя. – Возможно, клеймо на некоторых из этих животных покажется вам знакомым. Как я понимаю, вы перебивали тавро собственноручно.
Загорелое лицо Мортона моментально приобрело землистый оттенок. Сначала он бегло покосился на Митчелла, затем перевел взгляд на рейнджера.
– Понятия не имею, барышня, о чем вы тут толкуете, – хрипло огрызнулся он. – Если кто-то и перебил клеймо, то только не я.
– Странно. Если хорошенько присмотреться, на некоторых животных до сих пор можно различить первоначальное клеймо, сверху которого нанесено новое – моего дяди.
– В этом нет ничего удивительного, милочка, – ледяным тоном вмешался в разговор Джон Митчелл. – Обычная практика при покупке скота. Просто я тебе об этом не говорил.
– Подозреваю, вы предпочитали не говорить мне очень многое. Например, что первые владельцы скота отнюдь не собирались продавать его вам. Потому что иначе как бы вы убедили федерального маршала в свой невиновности?
Митчелл изумленно выгнул бровь.
– И где же они, эти первоначальные владельцы?
В ответ Хлоя указала рукой.
– Тед Тайлер, Джош Рэнделл, Лез Робертс, Боб Старнс... – Голос ее дрогнул. – Джошуа Хардин. Можете выбрать любого. Все эти люди вынуждены были покинуть принадлежащие им по праву земли. Либо погибли, пытаясь защитить свою законную собственность от ваших головорезов.
– Да будет тебе известно, мертвые не дают свидетельских показаний! – ответил Митчелл со злорадной улыбкой.
– В живых осталось немало из тех, кто с удовольствием это сделает. – С этими словами Хлоя провела рукой по глазам и посмотрела на Тейлора. Тот стоял рядом с шерифом. – Например, сохранились документы, а на них подписи. И есть люди, которые, если понадобится, готовы дать показания. Свидетели, дядя Джон. Люди, которые знают про ваши делишки, которые могут рассказать обо всем, что им известно. Кстати, кое-кому из них предъявлен ордер на арест, но они этого совсем не заслужили. Один из них – тот, кого вы только что повесили. Калеб Хардин. Его отец был убит в 1864 году. Я требую, чтобы ему возвратили его доброе имя. Более того, я требую, чтобы тот, кто повесил его, сам был объявлен преступником.
Мортон уставился на нее, словно не веря собственным ушам.
– Грауман? Но ведь он всего лишь палач!
– Нет, не Грауман. – Хлоя посмотрела в сторону родственника, и в глазах ее вспыхнул огонь ненависти. Она обратила внимание, что под ее взглядом Джон Митчелл весь съежился. Она даже мысленно задалась вопросом, что в ее внешности вызвало у него испуг, однако вслух произнесла следующее: – Я требую, чтобы Джону Митчеллу было предъявлено обвинение в убийстве, а также в подлоге банковских документов. У меня имеются – вернее, имелись – подлинники этих документов. К сожалению, они сгорели, однако наверняка остались их нотариально заверенные копии. Я могу подсказать, что конкретно надо искать.
– Калеб Хардин? – неожиданно переспросил Уэйд Драйден. Было заметно, что под слоем осевшей пыли его лицо сделалось бледнее полотна. – Я думал, он мертв.
В горле у Хлои застрял комок.
– Да, он мертв. Но я приложу все усилия к тому, чтобы долг, который остался за ним в отношении вас, а также моего дядюшки, был оплачен сполна. Так что не думайте, будто вам ничего не грозит.
С этими словами Хлоя посмотрела на Уэйда Драйдена и увидела в его глазах злорадный огонек. Она готова была растерзать его – столь великое негодование испытывала. На вид Уэйд Драйден являл собой само спокойствие. Он твердо уверовал, что против него не найдется веских улик. Возможно, он прав. Тейлор пока не проронил ни слова, а Коуди Браттона вообще нигде не видно.
Хлоя ощутила, как у нее по спине пробежал холодок дурного предчувствия. Может, Браттон вообще уехал из города? Л может, он лгал ей, когда говорил, что поможет очистить Сан-Суйо от преступников, если она согласится прийти и дать свидетельские показания? Увы, Кейлу уже ничем не помочь. А другим? Их свобода стала бы памятью о нем.
Тейлор что-то говорил шерифу Мортону. Хлоя обратила внимание, что глаза у местного стража закона и порядка удивленно расширились. Затем Мортон неожиданно выхватил пистолет и, рукояткой вперед, передал рейнджеру. Митчелл бросил что-то резкое. «Я не собираюсь из-за вас совать голову в петлю», – услышала Хлоя слова Мортона.
Впервые по лицу Митчелла пробежала тень страха. Когда же Тейлор повернулся к банкиру и объявил, что тот арестован, от его былого апломба не осталось и следа. Митчелл смерил племянницу холодным, презрительным взглядом. Хлоя ответила ему тем же. Предавая правосудию дядю Джона, она не испытала ни крупицы раскаяния. Разве он раскаивался, предавая ее?
– Я предлагаю, как только разгонят животных, пройти в тюрьму, – произнес Тейлор, и до Драйдена наконец дошло, что его собираются посадить за решетку.
– Только не я! Помилуй Бог!
Револьвер в руке Тейлора не дрогнул. Глаза смотрели холодно и неумолимо.
– Боюсь, это относится и к вам тоже. Если вы не согласны, обращайтесь к судье. Он вынесет окончательное решение.
«По крайней мере, кажется, будет настоящее расследование», – с радостью подумала Хлоя. Машинально она обернулась и увидела, что в ее сторону движется Чейн. Подъехав, он остановил свою лошадь рядом с ней.
– Кажется, его уже передали могильщику, – произнес он без обиняков. – Давай я провожу тебя.
Чейн знал, чего ей больше всего хочется в эту минуту. В последний раз хотя бы одним глазком взглянуть на Кейла, дотронуться до его лица, обнять его еще теплое тело. Слова застряли у нее в горле; она только кивнула в ответ.
Стоило ей вступить под мрачные своды домика могильщика, как до нее откуда-то изнутри помещения донеслись громовые раскаты хохота. В подобных обстоятельствах веселый смех казался совсем не к месту. Наверное, найдутся и такие, кто не разделяет ее горе, подумала Хлоя. Найдутся люди, для которых Кейл всего лишь очередной бандит с большой дороги, который, наконец, получил по заслугам. Мало кому известно, кто он такой на самом деле и чем они ему обязаны.
Чейн направился внутрь, а Хлоя на мгновение задержалась, чтобы собраться с духом. На это у нее ушло несколько минут. Ноги не держали ее, кружилась голова. Казалось, она вот-вот упадет без чувств. Хлоя даже присела на край массивной скамьи, стоявшей в коридоре. Сколько событий она пережила за последние дни! Сколько волнений испытала с того момента, когда Диана попробовала свести с ней счеты. Как ни странно, попытка Дианы отомстить за Кейла сыграла ей на руку, помогла привлечь на свою сторону тех, кто раньше не доверял ей.
Когда хижину охватило пламя, жители поселка немедленно бросились к месту пожара. Первый к полыхающему домику подбежал Чейн Лоутон. Он оттолкнул в сторону гусака, который напал на Хлою и, возможно, тем самым спас ей жизнь. Затем Чейн увидел Диану с револьвером в руках. И хотя, возможно, память подводила ее, но Хлое казалось, будто Чейн ужаснулся от слов, что срывались с уст Дианы. Он вырвал у нее «кольт». Жилище Кейла спасти не удалось. Собранные им улики сгорели, превратились в пепел.
Использовать в качестве главной улики против Митчелла скот предложил Алекс Уинтерс, отец Дианы. Тайлер, Шорти, Чейн и другие выпустили украденных животных из каньона и пригнали в город. Увы, они опоздали. Поздно, слишком поздно.
От этой мысли ее передернуло.
Она устало прислонилась к стене и закрыла глаза. Куда это запропастился Чейн? Хлоя сомневалась, что ей хватит сил сделать то, что намеревалась.
– Хлоя!
Она открыла глаза и потерла их. Ага, даже не заметила, как уснула. Потом у нее в голове мелькнула мысль, что она, должно быть, все еще спит.
Перед ней на коленях стоял Кейл. Его серебристо-серые глаза пристально смотрели ей в лицо.
– Хлоя, с тобой все в порядке?
Она лишь тупо смотрела на него, не в состоянии до конца осознать, что же такое она видит перед собой в эту минуту. Образ, что стоял перед ее глазами, не соответствовал действительности.
Она поднялась в стременах. Вокруг них с громким мычанием, поднимая облако пыли, которое то и дело закрывало виселицу, брело огромное стадо.
– Ты, главное, поезжай вперед, – мрачно отозвался Шорти. – Ему теперь ничем не поможешь.
И, глубоко вздохнув, не обращая внимания на слезы, что бежали и бежали по его щекам, он помахал шляпой и закричал, подгоняя стадо по главной улице Сан-Суйо. При виде приближающихся животных люди в панике разбегались. Коровы заходили на тротуар, а некоторые умудрялись даже забрести в салуны. Но большинство из них все же удавалось гнать в направлении высокой деревянной платформы. Мыча и напирая друг на друга, коровы шагали к виселице; издали могло показаться, что острыми рогами ощетинилась живая бело-коричневая ковровая дорожка.
В воздухе стоял животный дух и оглушающий рев. Люди кричали и свистели, копыта топали по выжженной солнцем дороге. Казалось, все вокруг вибрирует от раскатов грома. Те, кто не успел унести ноги в безопасное место, карабкались на первое попавшееся дерево или забор, лишь бы только спастись и не быть раздавленными или растоптанными под напором надвигающейся массы скота.
У Хлои закружилась голова, и она с трудом отогнала приступ дурноты. Чтобы самой не упасть под вздымающие клубы пыли копыта, она припала пониже к луке седла. Где-то рядом с собой она услышала голос Чейна Лоутона, однако так и не смогла разобрать его слов.
Мир перестал существовать для нее в тот момент, когда она увидела, что Кейл пропал из виду, а веревка резко натянулась. Опоздали! Боже милостивый, они опоздали! Ей хотелось кричать, ее горло рвалось от крика. Но звук не шел наружу.
С нее словно заживо содрали кожу. Хотелось рухнуть на землю и лежать в пыли. Хлоя усилием воли заставила себя удержаться в седле.
– Хлоя! – Откуда-то сзади к ней подскочил Чейн. Его рука сжала ее словно тисками. – Смотри, что ты делаешь. Или ты задумала свернуть себе шею?
Хлоя обернулась к нему.
– Какая разница? Кейл мертв... – прошептала она еле слышно.
– Черт побери! Если мы уже не можем помочь ему, это не значит, что мы не можем помочь остальным.
Он бесцеремонно подтолкнул ее. Таким ударом недолго было выбить ее из седла, однако Хлоя лишь дернула головой.
– Кейл бы не сдался! Он никогда не сдавался! Или ты хочешь его подвести?
Тяжело осев в седле, Хлоя посмотрела на Чейна. Лицо ее спутника было покрыто слоем пыли, в глазах застыла боль.
– Нет, – наконец устало выдавила она. – Кейл бы не сдался. Не сдамся и я.
– Отлично. – Чейн указал в сторону виселицы. – Вон она, наша цель. Ты сама знаешь, что надо делать.
Хлоя посмотрела в сторону зловещего силуэта и передернулась от ужаса. Место людской толпы теперь занял скот. Животные толкались, мычали, ревели, взбивали копытами клубы пыли. Хлое удалось разглядеть шерифа и своего дядю – они стояли на платформе. Рядом с ними она также увидела рейнджера по фамилии Тейлор.
Бросив быстрый взгляд на Чейна, Хлоя поскакала к виселице. Какое-то время у нее ушло на то, чтобы растолкать запрудившее площадь стадо. От нее не укрылось, что хотя люди из долины якобы пытались сдержать натиск животных, на самом деле, вместо того чтобы увести скот за пределы города, они не давали стаду разбрестись.
Хлоя остановила скакуна рядом с виселицей. Она заметила, что Джон Митчелл зол и бледен. Шериф же размахивал револьвером, требуя от своих помощников разогнать невесть откуда взявшихся животных. Ни один из помощников не рискнул сойти с платформы. Любого пешего, сделай он это, растоптали бы в считанные секунды.
– Шериф! – громко позвала Хлоя, сложив ладони рупором, и, когда тот обернулся, махнула рукой в сторону стада, – Я привела вам улики!
Мортон покосился на Митчелла. Тот, в свою очередь, посмотрел на племянницу, всем видом демонстрируя недовольство – глаза сузились от злости, губы поджаты. Уэйд Драйден оказался куда разговорчивее. Сначала он сыпал проклятиями на чем свет стоит, а затем бросился ей навстречу по ступенькам виселицы.
– Ах ты, сучка!
– Попридержи язык, Драйден! – осадил его Тейлор, вытаскивая револьвер.
Вид у него задиристый, под стать Браттону, когда тот бывал не в духе. Хлоя подумала, что, наверное, не зря говорят о техасских рейнджерах, что с ними шутки плохи.
– Думаю, нам стоит взглянуть, о каких уликах говорит барышня. – С этими словами Тейлор махнул рукой в сторону Хлои.
Уэйд замер на третьей ступеньке. Прежде чем вернуться на платформу, он окатил Хлою недобрым взглядом. Но та не собиралась пугаться немой угрозы. Что вообще могло испугать женщину, которая потеряла все, что было ей дорого? Разумеется, не Уэйд Драйден, что бы он там ни замышлял.
К этому времени Чейн и Тайлер сумели отогнать часть стада в сторону, где связали животных одной веревкой, чтобы они не разбрелись снова.
– Взгляните на них, шериф, – спокойно произнесла Хлоя. – Возможно, клеймо на некоторых из этих животных покажется вам знакомым. Как я понимаю, вы перебивали тавро собственноручно.
Загорелое лицо Мортона моментально приобрело землистый оттенок. Сначала он бегло покосился на Митчелла, затем перевел взгляд на рейнджера.
– Понятия не имею, барышня, о чем вы тут толкуете, – хрипло огрызнулся он. – Если кто-то и перебил клеймо, то только не я.
– Странно. Если хорошенько присмотреться, на некоторых животных до сих пор можно различить первоначальное клеймо, сверху которого нанесено новое – моего дяди.
– В этом нет ничего удивительного, милочка, – ледяным тоном вмешался в разговор Джон Митчелл. – Обычная практика при покупке скота. Просто я тебе об этом не говорил.
– Подозреваю, вы предпочитали не говорить мне очень многое. Например, что первые владельцы скота отнюдь не собирались продавать его вам. Потому что иначе как бы вы убедили федерального маршала в свой невиновности?
Митчелл изумленно выгнул бровь.
– И где же они, эти первоначальные владельцы?
В ответ Хлоя указала рукой.
– Тед Тайлер, Джош Рэнделл, Лез Робертс, Боб Старнс... – Голос ее дрогнул. – Джошуа Хардин. Можете выбрать любого. Все эти люди вынуждены были покинуть принадлежащие им по праву земли. Либо погибли, пытаясь защитить свою законную собственность от ваших головорезов.
– Да будет тебе известно, мертвые не дают свидетельских показаний! – ответил Митчелл со злорадной улыбкой.
– В живых осталось немало из тех, кто с удовольствием это сделает. – С этими словами Хлоя провела рукой по глазам и посмотрела на Тейлора. Тот стоял рядом с шерифом. – Например, сохранились документы, а на них подписи. И есть люди, которые, если понадобится, готовы дать показания. Свидетели, дядя Джон. Люди, которые знают про ваши делишки, которые могут рассказать обо всем, что им известно. Кстати, кое-кому из них предъявлен ордер на арест, но они этого совсем не заслужили. Один из них – тот, кого вы только что повесили. Калеб Хардин. Его отец был убит в 1864 году. Я требую, чтобы ему возвратили его доброе имя. Более того, я требую, чтобы тот, кто повесил его, сам был объявлен преступником.
Мортон уставился на нее, словно не веря собственным ушам.
– Грауман? Но ведь он всего лишь палач!
– Нет, не Грауман. – Хлоя посмотрела в сторону родственника, и в глазах ее вспыхнул огонь ненависти. Она обратила внимание, что под ее взглядом Джон Митчелл весь съежился. Она даже мысленно задалась вопросом, что в ее внешности вызвало у него испуг, однако вслух произнесла следующее: – Я требую, чтобы Джону Митчеллу было предъявлено обвинение в убийстве, а также в подлоге банковских документов. У меня имеются – вернее, имелись – подлинники этих документов. К сожалению, они сгорели, однако наверняка остались их нотариально заверенные копии. Я могу подсказать, что конкретно надо искать.
– Калеб Хардин? – неожиданно переспросил Уэйд Драйден. Было заметно, что под слоем осевшей пыли его лицо сделалось бледнее полотна. – Я думал, он мертв.
В горле у Хлои застрял комок.
– Да, он мертв. Но я приложу все усилия к тому, чтобы долг, который остался за ним в отношении вас, а также моего дядюшки, был оплачен сполна. Так что не думайте, будто вам ничего не грозит.
С этими словами Хлоя посмотрела на Уэйда Драйдена и увидела в его глазах злорадный огонек. Она готова была растерзать его – столь великое негодование испытывала. На вид Уэйд Драйден являл собой само спокойствие. Он твердо уверовал, что против него не найдется веских улик. Возможно, он прав. Тейлор пока не проронил ни слова, а Коуди Браттона вообще нигде не видно.
Хлоя ощутила, как у нее по спине пробежал холодок дурного предчувствия. Может, Браттон вообще уехал из города? Л может, он лгал ей, когда говорил, что поможет очистить Сан-Суйо от преступников, если она согласится прийти и дать свидетельские показания? Увы, Кейлу уже ничем не помочь. А другим? Их свобода стала бы памятью о нем.
Тейлор что-то говорил шерифу Мортону. Хлоя обратила внимание, что глаза у местного стража закона и порядка удивленно расширились. Затем Мортон неожиданно выхватил пистолет и, рукояткой вперед, передал рейнджеру. Митчелл бросил что-то резкое. «Я не собираюсь из-за вас совать голову в петлю», – услышала Хлоя слова Мортона.
Впервые по лицу Митчелла пробежала тень страха. Когда же Тейлор повернулся к банкиру и объявил, что тот арестован, от его былого апломба не осталось и следа. Митчелл смерил племянницу холодным, презрительным взглядом. Хлоя ответила ему тем же. Предавая правосудию дядю Джона, она не испытала ни крупицы раскаяния. Разве он раскаивался, предавая ее?
– Я предлагаю, как только разгонят животных, пройти в тюрьму, – произнес Тейлор, и до Драйдена наконец дошло, что его собираются посадить за решетку.
– Только не я! Помилуй Бог!
Револьвер в руке Тейлора не дрогнул. Глаза смотрели холодно и неумолимо.
– Боюсь, это относится и к вам тоже. Если вы не согласны, обращайтесь к судье. Он вынесет окончательное решение.
«По крайней мере, кажется, будет настоящее расследование», – с радостью подумала Хлоя. Машинально она обернулась и увидела, что в ее сторону движется Чейн. Подъехав, он остановил свою лошадь рядом с ней.
– Кажется, его уже передали могильщику, – произнес он без обиняков. – Давай я провожу тебя.
Чейн знал, чего ей больше всего хочется в эту минуту. В последний раз хотя бы одним глазком взглянуть на Кейла, дотронуться до его лица, обнять его еще теплое тело. Слова застряли у нее в горле; она только кивнула в ответ.
Стоило ей вступить под мрачные своды домика могильщика, как до нее откуда-то изнутри помещения донеслись громовые раскаты хохота. В подобных обстоятельствах веселый смех казался совсем не к месту. Наверное, найдутся и такие, кто не разделяет ее горе, подумала Хлоя. Найдутся люди, для которых Кейл всего лишь очередной бандит с большой дороги, который, наконец, получил по заслугам. Мало кому известно, кто он такой на самом деле и чем они ему обязаны.
Чейн направился внутрь, а Хлоя на мгновение задержалась, чтобы собраться с духом. На это у нее ушло несколько минут. Ноги не держали ее, кружилась голова. Казалось, она вот-вот упадет без чувств. Хлоя даже присела на край массивной скамьи, стоявшей в коридоре. Сколько событий она пережила за последние дни! Сколько волнений испытала с того момента, когда Диана попробовала свести с ней счеты. Как ни странно, попытка Дианы отомстить за Кейла сыграла ей на руку, помогла привлечь на свою сторону тех, кто раньше не доверял ей.
Когда хижину охватило пламя, жители поселка немедленно бросились к месту пожара. Первый к полыхающему домику подбежал Чейн Лоутон. Он оттолкнул в сторону гусака, который напал на Хлою и, возможно, тем самым спас ей жизнь. Затем Чейн увидел Диану с револьвером в руках. И хотя, возможно, память подводила ее, но Хлое казалось, будто Чейн ужаснулся от слов, что срывались с уст Дианы. Он вырвал у нее «кольт». Жилище Кейла спасти не удалось. Собранные им улики сгорели, превратились в пепел.
Использовать в качестве главной улики против Митчелла скот предложил Алекс Уинтерс, отец Дианы. Тайлер, Шорти, Чейн и другие выпустили украденных животных из каньона и пригнали в город. Увы, они опоздали. Поздно, слишком поздно.
От этой мысли ее передернуло.
Она устало прислонилась к стене и закрыла глаза. Куда это запропастился Чейн? Хлоя сомневалась, что ей хватит сил сделать то, что намеревалась.
– Хлоя!
Она открыла глаза и потерла их. Ага, даже не заметила, как уснула. Потом у нее в голове мелькнула мысль, что она, должно быть, все еще спит.
Перед ней на коленях стоял Кейл. Его серебристо-серые глаза пристально смотрели ей в лицо.
– Хлоя, с тобой все в порядке?
Она лишь тупо смотрела на него, не в состоянии до конца осознать, что же такое она видит перед собой в эту минуту. Образ, что стоял перед ее глазами, не соответствовал действительности.