Литтл Бентли. Незаметные

   – А вы кто такие, позволю себе спросить?
   Харрингтон не повысил голоса, но в нем ощущалась сдержанная злость – как свернувшаяся в клубок змея.
   – Не твое собачье дело, мешок дерьма со свиными глазками.
   Харрингтон перенес свое внимание на Джо:
   – Вы не представите нам своих друзей, мэр Хорт?
   Джо явно был напуган, но не сдавался.
   – Нет.
   – Понимаю.
   Человек с сигарой поднялся с кресла.
   – С тобой все ясно. Хорт. Ты неумелое и неграмотное ничтожество. Нам нужен новый мэр. Настоящий мэр. Нам надоело расхлебывать твою некомпетентность.
   Харрингтон нажал кнопку на столе. Через дверь, которую я принял за дверь в ванную, вошли двое – один с виду банкир, высокий, красивый, лет сорока пяти, и мужик ничем не примечательного вида примерно того же возраста. Харрингтон показал на второго.
   – На этот раз мы выдвигаем Джима. Вот новый мэр Дезерт-Палмз.
   Джим был один из нас.
   Джим был Незаметным.
   Я уставился на Джима, а он на меня. Он знал, что я знаю, кто он, и я уверен, что Филипп и Стив тоже знали, но явно никаким чертом Джим не собирался терять свой шанс. Это был его счастливый билет, его возможность быть кем-то, и он не собирался выбросить его на фиг, чтобы просто сравняться с нами. Я знал, что он чувствует, и не мог его обвинять, но я знал еще кое-что, чего он не знал. То, что узнал Джо на собственной шкуре.
   Как бы там ни было, он все равно останется Незаметным.
   – Наконец-то у нас будет настоящий мэр, – сказал мужик с сигарой. – Такой, который будет заниматься делом.
   – Пошли, – сказал Филипп. – Мы слышали достаточно. Давайте отсюда.
   Джо будто бы собрался что-то сказать, но передумал и повернулся к двери.
   – Вы не подписали...
   – И не подпишет, – бросил на ходу Филипп.
   Красное лицо Харрингтона покраснело еще больше.
   – Да кто вы такие, мать вашу так!
   – Я – Филипп. Террорист Ради Простого Человека.
   – Вы не знаете, с кем имеете дело!
   – Нет, – ответил Филипп. – Это выне знаете.
   Мы поспешили выйти в дверь. Сердце у меня колотилось, и я дрожал как лист на ветру. Я одновременно был обозлен и перепуган, накачан адреналином по уши. Я почти ждал, что они за нами бросятся и изобьют до полусмерти. Я ожидал, что в вестибюле на нас набросится рота вооруженных охранников. Но ничего не случилось. Мы нажали кнопку, дверь лифта открылась, мы спустились вниз, прошли вестибюль, вышли на автостоянку и сели в машину Джо.
   Мэр так нервничал, что ключи у него в руке звенели.
   – А, черт! Черт побери!
   – Успокойся, – сказал ему Филипп.
   – Они знают, где я живу!
   – Мы переедем в мотель. Они нас не найдут.
   – Эти – найдут. Ты их не знаешь.
   – Они даже нас не видели, пока я не заговорил. Мы сольемся с фоном, и они нас никогда не выследят.
   – Ты так думаешь? – с надеждой спросил Джо.
   – Не думаю, а знаю.
   Джо завел мотор, включил передачу и мы помчались прочь от стоянки, подпрыгнув на бугре у выезда.
   Филипп кивнул своим мыслям.
   – Мы сделаем этих ребят, – сказал он с неподдельным энтузиазмом в голосе. – Мы их задницами к стенке приколотим.
   – Террористы Ради Простого Человека! – Стив вскинул в воздух сжатый кулак.
   Я тоже завелся.
   – Даешь! – крикнул я.
   Даже Джо под влиянием минуты выкрикнул что-то восторженное. Филипп усмехнулся:
   – Эти засранцы у нас попляшут.

* * *

   Остальные террористы ждали нас дома. Филипп собрал всех в гостиной и рассказал, что было на встрече.
   – Так что будем делать? – спросил Дон.
   – Мы их убьем, – ответил Филипп.
   Наступило молчание. Я вспоминал Фэмилиленд. И знал, что другие думают о том же.
   – Мы их уберем из картины. Мы дадим людям этого города по-настоящему проголосовать за лучшего кандидата. Мы восстановим в Дезерт-Палмз демократию.
   Джеймс посмотрел на Тима. Они оба – на меня. Я хотел было встать и выразить опасения их обоих, но я их не разделял. Я был с Филиппом в том кабинете. Я знал, из чего он исходит. И я был с ним согласен.
   – Мы найдем мотель в Палм-Спрингз или одном из ближайших городов, заляжем тихо на недельку – пусть думают, что мы уехали. Потом мы ударим.
   Он вытащил из внутреннего кармана пистолет. Он был серебристым, и вспыхнул в проникавшем сквозь стекла луче.
   – Ура! – завопил Джо. – Убить гадов к чертовой матери!
   Стив усмехнулся:
   – Нам всем нужно будет вооружиться.
   – И зачем все эти убийства? – спросил Тим. – Мне лично никого убивать не нужно. Насилие – не решение...
   – Это средство решения, – перебил Филипп. – Главное средство, используемое террористами.
   –Это единственное, что они понимают, – ответил Джо. – Единственное, чем их можно остановить.
   – Я бы предложил голосовать, – сказал Джеймс.
   Филипп покачал головой.
   – Мы уберем этих гадов. Выбирайте сами, помогать нам или нет. Но мы это все равно сделаем.
   – Нет, – сказал Тим.
   – Твое право, – пожал плечами Филипп. Тим посмотрел на меня, но я отвел глаза. Я смотрел на Филиппа.
   – Собрать вещи, – скомандовал Филипп. – Как Джо говорит, они знают, где он живет. И скоро придут за нами. Надо отсюда убраться.

* * *

   В эту ночь, лежа один в широкой гостиничной кровати, я проигрывал в памяти все, что случилось в кабинете у Харрингтона. Я помнил, что Филипп сказал Стиву в машине: люди голосуют не за программу, а за узнаваемое имя.
   В политике всегда так? Сейчас я думал, что да. Я попытался вспомнить имя своего конгрессмена, но не смог. Из двух сенаторов от Калифорнии я мог назвать только одного. Хотя они оба были избраны на проходящих раз в два года «Дополнительных выборах» в Сенат и оба очень старались, чтобы их имена попадали в газеты при каждом удобном и неудобном случае.
   У меня по спине пробежал холодок. И это демократия? Эта показуха, этот бессмысленный муляж власти, якобы находящейся в руках народа?
   Я заснул, и мне снилось, что мы полетели в Вашингтон, и пришли к Белому дому, и вошли внутрь, и нас не увидел никто из охраны, вся Секретная Служба нас в упор не видела.
   Я шел впереди, и я распахнул дверь в Овальный кабинет. Президент совещался со своими советниками, только это на самом деле не было совещание. Они говорили ему, что сказать, что делать, что думать. Президент был окружен целым взводом народу, и со всех сторон его поучали, и он посмотрел на нас глазами расширенными и перепуганными, и я знал, что он – один из нас.
   Я проснулся в холодном поту.

Глава 14

   Рождество мы провели в гостинице «Холидей-Инн» в Палм-Спрингз.
   Место для нас не особенно много значило, но ритуал значил много. Мы все единодушно решили, что двадцать четвертого декабря идем в торговый квартал Палм-Спрингз и набираем друг другу подарки. Филипп поставил ограничение: каждому террористу только по одному подарку от каждого. Никакого фаворитизма.
   В этот вечер Мэри приготовила ростбиф и картофельное пюре с подливой, и мы пили подогретое вино и смотрели видеозаписи «Как Гринч украл Рождество», и «Рождество Чарли Брауна», и «Скруджа», и «Жизнь прекрасна».
   И разошлись спать с танцующими перед глазами леденцами.
   На следующее утро мы открывали подарки. Я получил книги, кассеты, видеоленты, шмотки и автомат – от Филиппа.
   Мэри приготовила рождественскую индейку, которую мы съели за обедом.
   Я не мог отогнать мысли о прошлом Рождестве, проведенном в одиночестве моей квартиры. Здесь, с другими, было лучше, но я все еще думал о прежних рождественских праздниках, с Джейн и с родителями. Тогда я был по-настоящему и взаправду счастлив. Я только еще тогда этого не понимал, но понял теперь, и от этого мне было грустно. Не в первый раз мне хотелось, чтобы можно было повернуть часы обратно и вернуться в те дни, но так, чтобы я знал то, что знаю сейчас, и все теперь сделал бы по-другому.
   Но это было невозможно, и я знал, что если буду дальше об этом думать, то расстроюсь окончательно, и я заставил себя вернуться к настоящему и будущему.
   Мэри увидела, что я сижу один в углу номера, который мы заняли на празднование Рождества, и она подошла и целомудренно поцеловала меня в щеку.
   – Счастливого Рождества.
   Я улыбнулся ей в ответ.
   – И тебе счастливого Рождества.
   Я ее обнял и тоже поцеловал в щеку, взял ее протянутую руку и вернулся вместе с ней в гущу празднования, где Томми пытался учить Джимми играть в Нинтендо.

Глава 15

   В пустынных городах бизнес не останавливается на неделю от Рождества до Нового года, и мы воспользовались случаем пошпионить за противником. Джо рассказал нам, кто были эти политиканы, и мы неделю ходили в некоторые из самых новых и дорогих зданий, исследуя берлоги наших врагов.
   Нас не видел никто из охраны банков и корпоративных зданий, и мы мимо них проходили легко, выбирая двери наудачу. Некоторые были, конечно, заперты, зато другие были открыты, и за ними мы видели, как совершаются сделки, даются и берутся взятки. Мы видели, как секретарши занимаются сексом с боссами, видели, как важный руководитель, у которого на столе стояло фото жены и дочери, занимался оральным сексом с юношей.
   Иногда при нашем появлении эти люди подскакивали в изумлении, ярости и ужасе. Иногда они нас совсем не замечали, и мы стояли и смотрели, как невидимки.
   Но никого из тех политиканов мы ни разу там не видели. Для них эта неделя не была рабочей, и они проводили ее с семьями, и это было для них очень удачно, потому что мы ходили вооруженными и готовы были убрать первого из них, кто нам попадется.
   Новый год пришелся на субботу, и мы с Филиппом позвонили накануне, в четверг к Харрингтону и назначили встречу на первое. Харрингтон не хотел, он собирался остаться в этот день дома и смотреть телевизор, но Джо заявил, что тогда вообще встречи не будет, и бизнесмену пришлось согласиться.
   Джо повесил трубку.
   – Он спросил, пришел ли я в чувство и согласен ли подать в отставку, – сказал он. – Я сказал, что именно об этом мы и собираемся говорить.
   – Отлично, – сказал Филипп, – отлично. У нас есть целый день на стрелковую подготовку.
   Всю пятницу мы провели в пустыне, стреляя по банкам.
   Все мы.
   Даже Тим.

* * *

   В субботу мы встали рано, слишком нервничая и переживая, чтобы спать дальше. Частично из-за того, что конкретные детали того, что мы собирались сделать, все еще были для нас туманны – может, Филипп и знал, как он собирается убирать политиков, но с нами он пока этим не поделился.
   Это кончилось за завтраком.
   Поедая принесенные Джо булочки и под музыку к Параду Роз из телевизора, Филипп точно рассказал, кто из нас что будет делать в том, что он называл «операцией». План был простым, а в силу того, кем и чем мы были – непотопляемым.
   По схеме, Джо был должен встретить Харрингтона и остальных возле кабинета в одиннадцать, а мы были перед зданием уже в девять и ждали в машинах. Первым приехал человек с сигарой – в десять. Остальные подъехали к половине одиннадцатого.
   – Он не приедет, – сказал Джо без десяти одиннадцать.
   – Кто? – спросил Филипп.
   – Джим. Тот Незаметный, которого они хотят поставить мэром.
   – А чего ты ждал? Ему тут делать нечего. Он просто марионетка.
   Филипп открыл дверь, вышел из машины и жестом показал террористам в других машинах, чтобы тоже выходили. Они повылезали с пистолетами, ружьями и автоматами.
   – Отлично, – сказал Филипп. – Вы знаете план. Давайте внутрь и займемся делом.
   – Минутку. – Джо прокашлялся.
   – Что?
   – Оставьте мне Харрингтона. Он мой.
   Филипп усмехнулся:
   – Он твой. – Он оглядел собравшуюся группу. – Все готовы?
   – Нет.
   Мэри, опираясь на багажник автомобиля, трясла головой. Она приехала с нами, на заднем сиденье рядом с Джо. С ним она провела ночь.
   Филипп обеспокоенно обернулся к ней.
   – Что на этот раз?
   Она была бледна.
   – Я... я не могу. Не могу я этого.
   – Фигня! – ответил Филипп.
   – Нет. Не могу.
   Казалось, ее сейчас вырвет.
   – Ты же была с нами в Фэмилиленде...
   – Не могу – и все, неужели не ясно?
   Филипп посмотрел на нее и кивнул:
   – Ясно. – Он вздохнул. – Подожди возле машин.
   Она слабо улыбнулась:
   – Хочешь, я поведу машину отхода?
   Он еще раз на нее посмотрел и слегка улыбнулся:
   – Если справишься.
   – Есть, босс.
   Он снова оглядел группу.
   – Кто еще хочет откланяться? – Его взгляд остановился на мне, перешел на Тима, на Джеймса. – Ладно, ребята. Вперед.
   Мы вошли в здание. Дон и Билл заняли южную лестницу, Томми и Тим – северную. Пол и Джон остались в вестибюле перед лифтами. Остальные поехали наверх.
   Я крепко стискивал автомат и глядел на возрастающие цифры на панели лифта. Руки вспотели и скользили по металлу оружия.
   Как я в это вляпался? Как это случилось? Я животом чуял, что делаю то, что надо сделать – мне это казалось правильным, – но в то же самое время я не мог избавиться от мысли, что это как-то не так. Я не должен былчувствовать себя правым, я не должен был хотеть убивать этих людей.
   Но ведь хотел.
   Я стал думать о том, почему я и другие – средние, ординарные. Неужели средние, ординарные люди хотят ходить и убивать?
   Может, и хотят.
   Я снова подумал, что где-то в середине пути соскочил с колеи.
   Но тут двери лифта открылись, и мы оказались на пятом этаже. Почти все лампы были потушены. Только несколько флуоресцентных трубок освещали длинный коридор. Мы прошагали по коридору до кабинета, держа оружие наготове.
   – Харрингтон мой, – напомнил Джо. Филипп кивнул.
   Мы вошли в темную приемную, и дверь в кабинет медленно открылась.
   – Ты идешь первым, – шепнул Филипп. – Заткни оружие за пояс. Спрячь.
   Джо испуганно повернулся к нам.
   – Вы оставите меня одного?
   – Нет. Я только хочу услышать, что они скажут. Джо кивнул.
   – Мэр Хорт! – вызвал кто-то из кабинета.
   – Пошел! – шепнул Филипп.
   Мы собрались около двери, прячась в тени. Когда Джо вошел в комнату, Харрингтон стоял. Он угрожающе нависал над кабинетом на фоне панорамы за окном, и когда он заговорил, голос его был напряжен, скован, и в нем слышался еле сдерживаемый гнев.
   – Ты, говно!
   – Что?
   – Ты что из себя строишь, что, решил испакостить нам Новый год? Ты думаешь, тебе это так сойдет? Не знаю, что у тебя в твоих мозгах величиной с горошину, но ты явно забыл, кто ты и кто мы, и кто здесь командует.
   – Командует здесь он. Он здесь мэр.
   Это Филипп выступил из тени в кабинет, вытаскивая револьвер. Мы вошли за ним.
   Все бывшие в комнате перевели взгляды с Джо на нас.
   – Кто эти люди? – спросил лысый. Хмырь с сигарой прищурился, поглядел на меня, на Стива, на Джуниора, на Пита.
   – Там их еще много. Целая банда.
   – Их? – насмешливо переспросил Филипп.
   – Вы уж точно не из наших.
   – Так кто же мы?
   – Это ты сам скажи.
   – Мы – Террористы Ради Простого Человека.
   Хмырь с сигарой расхохотался.
   – И что это значит?
   – Это значит, что мы тебя сейчас разнесем на клочки, эгоцентричный мудак!
   Филипп поднял револьвер и выстрелил. Человек с сигарой с воплем свалился, из дыры в груди хлынула кровь. На долю секунды сквозь неровную дыру был виден какой-то светлой окраски орган или кусок мышечной ткани, потом все скрыл пульсирующий гейзер крови. Он задергался на полу, заливая кровью весь ковер, ботинки и брюки своих перепуганных друзей.
   – Убрать их! – холодно приказал Филипп.
   Я прицелился в лысого. Он пробирался между столами, пытаясь выскочить из комнаты, и это было как в тире. Я смотрел, как он мечется по всей ширине комнаты, как бегущая мишень на стенде, и навел автомат, повел его несколько секунд и выстрелил. Первая пуля ударила его в руку, вторая в бок, и он оказался на полу, вопя от боли, а я взял на мушку его голову и надавил на курок. Из разлетевшегося черепа брызнули кровь и мозг, и он застыл.
   Я не хотел, чтобы мне это было приятно, но так было. Я был в восторге.
   Я посмотрел влево от лысого, увидел коротышку, который катался по полу, держась за ногу и крича, умоляя о пощаде высоким женским голосом. По ковру размазывались красные полосы. Над ним стоял Пит, целясь ему в голову.
   – Нет! – вопил коротышка. – Не надо! Нет!
   Пит спустил курок, и голова коротышки взорвалась красно-белым туманом.
   Я все еще был в радостном возбуждении, на пике эмоций, и обернулся, ища, кого еще пристрелить, но остальных уже тоже сделали.
   Джо выпустил последнюю пулю в уже неподвижное тело Харрингтона.
   И наступила внезапная тишина.
   После всех воплей, выстрелов, тишина казалась почти нереальной. Только глухо звенело в ушах. В воздухе плавал дым, пол был залит кровью, в комнате пахло металлом и порохом, огнем и дерьмом.
   Возбуждение спало так же быстро, как и пришло, сменившись отвращением и ужасом. Что мы наделали? Я поймал взгляд Джеймса. На его лице я как в зеркале увидел самого себя.
   – Пошли, – сказал Филипп. – Уходим отсюда. Быстро.
   Джо оглядел заляпанный кровью кабинет.
   – Разве нам не надо...
   – Быстро!
   Он вышел в двери, в которые мы вошли. Я пошел за ним, и живот у меня сводило судорогой. Меня вывернуло лишь в конце коридора.

Глава 16

   Убийства попали в новости. Они попали на первую страницу «Ю-Эс-Эй тудэй», в общенациональный выпуск «Эн-би-си», «Си-би-эс» и «Эй-би-си», и еще в «Уолл-Стрит джорнел». Убитые нами люди были не только видными гражданами Дезерт-Палмз, они еще много значили в мире бизнеса, и их смерть вызвала падение бумаг на Уолл-Стрите и в Токио, и лишь через несколько дней все вернулось к прежнему. Выяснилось, что хмырь с сигарой, которого звали Маркус Ламберт, не только был владельцем «Ламберт индастриз» – самого крупного производителя инструментов в США, но был одним из главных акционеров десятков – в буквальном смысле – транснациональных корпораций. Остальные не были настолько влиятельными, но эффект от их гибели на финансовых рынках был похож на круги на воде.
   Мы вырезали статьи и записывали выпуски новостей, пополняя свою библиотеку.
   Джо стал новым человеком. Та побитая собака, которой он был в момент нашего знакомства в «Ла Амор», сменилась гордым бантамским петухом. Во многих смыслах прежний Джо мне нравился больше, и я знал, что у остальных террористов то же самое чувство. Он был забит и запуган, но он был благороден, добр и скромен. Теперь он был самоуверенным, наглым, полным сознания собственной важности, и в нем появилась жесткость, от которой нам было неуютно.
   В день после «операции» Джо созвал заседание городского совета и публично запросил отставки городского управляющего и председателя комиссии по планированию. Он поставил на голосование несколько предложений, которые в прошлом должен был поддерживать, и проголосовал против них.
   Мы сидели на местах для публики и смотрели. Филипп уделил этим процедурам особо пристальное внимание, и морщился каждый раз, когда мэр брал слово. Наконец, когда по вопросу о расширении одной дороги на протяжении трех кварталов голоса разделились пополам, и Джо решил вопрос лично, я постучал Филиппа по плечу.
   – Что происходит?
   – Я пытаюсь понять, что тут неправильно.
   Я проследил его взгляд и увидел, как Джо ведет обсуждение программы самоуправления кварталов.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Они его слышат: они обращают на него внимание. – Он посмотрел на меня и обвел рукой зал. – Не только городской совет, но и репортеры, и публика. Они его видят.
   Я это тоже заметил.
   – И он переменился. Смотри, он убил своего босса – с нашей небольшой помощью – но он не... – Филипп покачал головой, пытаясь подобрать слова. – Он отдалился от нас, а не приблизился. Он... не могу объяснить, но чувствую. Я знаю, что происходит после инициации, а с Джо этого не случилось.
   – Знаешь, что я думаю? – спросил Джуниор.
   – Что?
   – Я думаю, он половина на половину.
   Филипп промолчал.
   Но в разговор встрял Билл, энергично кивая.
   – Ага. Как будто папаша у него был Незаметный, а мамаша – нет. Как мистер Спок или кто-нибудь еще.
   Филипп медленно кивнул.
   – Половина на половину, – сказал он. – Понимаю. Это многое объясняет. Я прочистил горло:
   – Вы думаете, ему нельзя доверять? То есть он вспомнит, откуда мы пришли, или просто решит нас убрать? Вы думаете, что он уже не на нашей стороне?
   – Лучше бы ему быть на нашей, – сказал Филипп.
   – А если нет?
   – Тогда мы его уберем. И поставим на его место Джима. Как хотели с самого начала те денежные мешки.

* * *

   Через три дня в офисе мэра появился Джим. Он не только жался, ежился и стеснялся, но был очень напуган, и нам больших трудов стоило его уговорить, что мы ни в чем его не обвиняем.
   Он позвонил Филиппу с просьбой о встрече – позвонил из автомата, потому что боялся, что мы его выследим и убьем за сотрудничество с Харрингтоном, Ламбертом и властной элитой. Он сказал, что просит перемирия. Он хочет с нами увидеться и все объяснить.
   Тут не было отчего объявлять перемирие, и выяснять тоже было нечего, но Филипп согласился с ним встретиться и назначил место и время.
   – Не говори Джо, – сказал он мне, повесив трубку.
   – Почему?
   – Потому.
   – Потому что – что?
   – Потому что.
   Когда на следующее утро в назначенное время Джим вошел в офис мэра, вид у него был аховый. Он явно жил все это время впроголодь и очень нервничал. Одежда у него испачкалась, лицо осунулось. И пахло от него так, будто он уже приличное время не мылся.
   Филипп рассказал ему о террористах, объяснил, кто мы такие и что делаем. Он не давил на Джима, но ясно дал ему понять, что он может к нам присоединиться, если желает.
   Именно в этот момент в комнату вошел Джо.
   Минуту мэр стоял в дверях, остолбенев и не двигаясь. Потом рванулся вперед с багровым от злости лицом.
   – Вон из моего офиса! – крикнул он, показывая рукой на дверь. – Вон из моего города!
   – Это Джим, – небрежно сказал Филипп. – Наш новый террорист.
   Джо посмотрел на Филиппа, на Джима и снова на Филиппа.
   – Вы что, не знаете, кто он такой?
   – Я тебе это только что сказал. Это новый Террорист Ради Простого Человека.
   – Это тот, кого этот сукин сын Харрингтон хотел посадить на мое место! – Мэр подошел к Джиму и уставился ему в лицо: – Кто ты такой и откуда?
   – Меня зовут Джим Колдуэлл. Я из Сан-Франциско.
   – Почему ты решил нас продать?
   – Я не собирался вас продавать. Эти парни нашли меня на бензоколонке, где я работал, и спросили, хочу ли я быть мэром. Что я должен был сказать?
   – Не дави на него, – сказал я. – Ты же знаешь, как это случилось.
   – Я знаю? Я только знаю, что он хотел перебить у меня работу! – Он снова повернулся к Джиму: – Зачем ты сюда приехал?
   – Мне пришлось уехать из Сан-Франциско, потому что я там убил своего начальника на электростанции...
   – Можешь не рассказывать, – устало поднял руку Филипп. – Это мы все знаем.
   – Я хочу, чтобы он убрался отсюда! – рявкнул Джо.
   – Положил я на то, чего ты хочешь.
   Голос Филиппа был тих и холоден, как было в разговоре с Харрингтоном. Стальные глаза не отрывались от мэра.
   Джо чуть сдал назад, но тон его не стал менее воинственным.
   – Я здесь мэр, – сказал он. – А не ты.
   – Это верно, – ответил Филипп, медленно придвигаясь к нему. – Ты здесь мэр. Ты мэр этого вонючего маленького пригорода Палм-Спрингз, и у тебя есть власть расширять улицы и строить бейсбольные площадки. – Филипп властным жестом хлопнул ладонью по столу. Хлопок прозвучал как щелчок бича. – И не вешай мне лапшу на уши, какая ты важная птица. Ты был бы никем, если бы мы не встали на твою сторону. – Он показал на Джима: – Вот кем ты был бы.
   – Я благодарен вам за то, что вы сделали. Но боюсь, это мой город. Я здесь мэр, и...
   – Да, ты мэр. А не царь.
   – Я хочу, чтобы вы все отсюда убрались.
   Филипп постоял, медленно покачивая головой, потом полез в карман и вытащил револьвер.
   – Я знал, что до этого дойдет. Ты до обидного предсказуем.
   Теперь в голосе Джо послышалось некоторое тремоло.
   – Что это ты вздумал?
   Я посмотрел на Тима, на Джеймса. Никто из нас не понимал, что происходит. Во рту у меня пересохло.
   – Теперь Джим здесь мэр, – сказал Филипп и спокойно пересчитал патроны в барабане. – Как тебе это понравится? Мне даже не надо заставлять тебя подписывать бумажку или убираться в отставку. Я тебя просто уберу из офиса и заменю.
   – Ты не имеешь права! Я избран народом!
   – А я отменяю выборы, – холодно усмехнулся Филипп. – Ты думаешь, хоть одно мурло заметит разницу?
   Я похолодел. Это был Филипп, которого я раньше не видел. Это не был идеалист, который привлек меня на свою сторону или донкихотски встал на защиту должности Джо Хорта. Это не был тот отчаянно мечущийся человек, который занимался сексом с Мэри и со мной и со всеми прочими. Это не был даже тот полусумасшедший фанатик, который хотел взорвать Фэмилиленд, и не тот хладнокровный киллер, который зарезал своих начальников и перестрелял мучителей Джо. Этот Филипп стоял на краю, у него не было ни мотива, ни плана, этот Филипп действовал без всякой причины, слепо, по инстинкту, и это пугало меня до смерти.
   – Филипп... – начал я.
   – Заткнись.
   Джим попятился.
   – Я не хочу быть мэром, – начал он. – Я только пришел удостовериться, что вы против меня ничего не имеете. Я не хотел...
   – И ты заткнись. – Он сверлил Джо взглядом. – Ну, так что будет дальше, мэр?