Страница:
Работа на Пеенемюнде замедлилась, но не прекратилась. Немцы решили использовать резервный исследовательский полигон в Польше. Черчилль обратился к И. В. Сталину об оказании помощи англичанам в захвате ракетных устройств в Дебице. Первое его письмо по этому вопросу было датировано 13 июля 1944 года. А всего в 1944 году Сталин и Черчилль обменялись шестью посланиями. 14 февраля 1945 года из Пеенемюнде стартовала последняя ракета "А-4". 17 февраля автомобильные и железнодорожные эшелоны со специалистами, архивами и оборудованием, возглавляемые Дорнбергером и фон Брауном, покинули остров Узедом. Эвакуация производилась в район Нордгаузена, Бляйхероде, Зангерхаузена и другие пункты Тюрингии. Основные архивы с результатами тринадцатилетних исследований и работ были спрятаны в штольнях "Миттельверка" и калийных штольнях. Группа руководителей Пенемюнде направилась в Баварские Альпы. 2 мая 1945 года они вышли навстречу американцам. В тот же день американцы захватили более 400 основных научно-технических сотрудников Пеенемюнде, документацию и отчеты по разработкам, более 100 готовых ракет вместе с военным персоналом, их обслуживающим...
В районе Нордхаузена, в Блайхенроде, был создан институт "Рабе". Там советские ученые и специалисты по ракетной технике знакомились с немецкими достижениями в этой области. Среди них был и Сергей Павлович Королев, которого я неоднократно видел в Военно-воздушном отделе СВАГ. Этот институт просуществовал до 1946 года. Затем немецкие специалисты были отправлены на работу в СССР. Руководил операцией переброски генерал Серов из СМЕРШ.
В предвоенные годы, будучи студентом Харьковского авиационного института, я знал, что группа ученых-энтузиастов нашего института и студенты старших курсов технических вузов города активно занимались ракетными Двигателями, запускали ракеты в районе Казачьей Лопани под Харьковом и добивались при этом хороших результатов. Во время службы в качестве оружейника я поближе познакомился с реактивными снарядами, а летая стрелком на Ил-2, видел их эффективное действие на поле боя.
После, когда я учился в Военном институте иностранных языков, узнал о том, что у подмосковной станции Подлипки в городе Калининграде в артиллерийском конструкторском бюро ракетами занимается коллектив ученых. И вот я увидел Королева в Военно-воздушном отделе СВАГ. Сергей Павлович был в форме полковника. Он и его спутники, примерно пять человек, совещались в кабинете генерала Куцевалова с инженерами-оружейниками, работавшими в нашем отделе. Затем группа Королева выехала в Пеенемюнде, где на месте обследовала германский ракетный центр. К тому времени здесь мало чего осталось: практически все немецкие ученые во главе с Вернером фон Брауном уже отбыли в США, захватив с собою и всю важнейшую документацию. Сооружения были повреждены сильнейшими бомбардировками авиации союзников, а оставшееся оборудование уничтожено самими немцами. Опыт германских ученых конечно же помог нам в создании ракет, особенно на первом этапе, но доставшиеся доли "наследства" США и СССР были несоизмеримы. И все-таки СССР опередил США в разработке ракетных систем и запуска ракет. И не только первым запустил в космос искусственный спутник Земли, но и послал туда человека. Им был русский летчик Юрий Гагарин.
Сегодня эти замечательные наши успехи принадлежат истории, которую ну никак не могут подправить хулители всего советского, и слава Богу.
Мы, как я уже подметил, были не одиноки в "охоте" за умами. В послевоенной Германии все страны-победительницы гонялись за немецкими учеными, идеями, патентами и технологиями. Больше всех в этом преуспели США, создавшие для этого специальную службу еще до высадки войск в Европе. Многие немецкие ученые и сами стремились попасть за океан, и, когда неразбериха первых месяцев оккупации кончилась, оказалось, что они уже там. Однако много ученых еще оставалось в Германии.
2 октября 1946 года я вместе с коллегами-переводчиками был в городе Дессау, где производился демонтаж завода фирмы "Юнкере". Ночью нас подняли по тревоге и собрали всех в большом зале общежития. Там нас, переводчиков, прикрепили по одному к офицерам отдела СМЕРШ и объявили, что по решению Советского правительства в СССР будут направляться немецкие ученые. Нам зачитали это решение и объявили, что мы должны объявить это немцам, которых оно касается. "Операция" началась около пяти часов утра, ибо немцы встают и отправляются на работу рано. Зачитать постановление мы должны были до их ухода.
Офицер отдела СМЕРШ, я и два солдата стояли перед подъездом одного из домов, дожидаясь, пока часы покажут ровно 5 часов 00 минут. В окнах квартиры, в которую мы должны были войти, уже зажгли свет. Вот большая стрелка дошла до отметки начала следующего часа. Пора!
На наш звонок из квартиры спросили:
- Кто там?
- Комендатура! Откройте!
Пожилой мужчина открыл дверь и молча внимательно посмотрел на нас. Я попросил его разрешения пройти в комнату. Мужчина улыбнулся и спокойно сказал:
- Ну уж если так рано пришли, проходите.
Из другой комнаты вышла пожилая женщина и так же молча, не отводя глаз, смотрела на нас. Настроение у меня было премерзким. Я начал переводить уже заученное: "На основании приказа Верховного командования Красной Армии вы обязаны выехать на работу в Советский Союз. Вы должны ехать немедленно, со всеми членами семьи. Ваша мебель и вещи будут доставлены к новому месту работы, которая будет продолжаться не более трех лет".
Произнеся эти слова, я спросил хозяев квартиры:
- Вам все понятно?
- Все ясно, господин лейтенант, - ответил немец по-русски и, улыбаясь, добавил: - Мы этого ожидали. Вместе с женой мы в молодости были уже в Советском Союзе. Это было так давно, и отношения между нашими государствами были совсем другими. Я работал инженером на заводе "Юнкере" в Филях под Москвой.
Потом, взглянув на офицера отдела СМЕРШ, опять-таки по-русски сказал:
- Не беспокойтесь. Мы не собираемся бежать, а если бы имели такое намерение, то раньше ушли бы в западные зоны. Времени на упаковку пары чемоданов много не потребуется, а здесь останется наша дочь с внуками. Она живет в этом же доме.
В квартиру с плачем вбежала молодая женщина и бросилась в объятия плачущей матери. Я взглянул на моего шефа и сказал:
- Выйдем. Не стоит мешать.
Шеф как-то замялся, а потом вышел за мной. Вынув из пачки сигарету, он жадно затянулся и произнес:
- Да, нам повезло. Здесь все ясно, а слышишь, как в других квартирах причитают. Тебе хорошо: перевел, и все, будешь заниматься другим делом, а наша служба такая... Я ведь тоже был боевым офицером, а после ранения, госпиталя взяли в СМЕРШ. Обещают перевести в Союз, а там видно будет...
Кстати, среди немецких ученых, попавших на работу в СССР, оказался и Манфред фон Ардене. Это имя в довоенное время было хорошо известно в ученом мире нашей страны по технической литературе. Какое-то время он даже работал в СССР. В начале войны он работал в Германии по атомной тематике. За ним охотились разведки США, Англии, да и наша разведка вела поиск его следов. Когда американцы взяли в плен практически всю германскую научную элиту, и, в частности, тех, кто вел разработку проблемы атомного оружия, фон Ардене среди них не оказалось. Он в числе других был переправлен в СССР, где плодотворно работал в своей области научной деятельности, имея неплохие практические результаты и соответственно советские правительственные награды. Такова судьба еще одного ученого, с которым мне впоследствии довелось общаться в его институте в Дрезден-Вайсер-Гирш.
Выполнив свою миссию, через несколько часов все переводчики были снова собраны в общежитии, а затем мы на автобусе выехали в Берлин.
Глава 3.
Создание государства Израиль
В мае 1948 года я приехал по делам службы на КПП железнодорожной станции Мариенборн. Там размещалась наша пограничная застава. Солдаты несли там исправно службу, встречали поезда, прибывавшие из разных зон, охраняли их, следили за порядком. Специальные контролеры проводили проверку документов у пересекавших демаркационную линию. Здесь же был и пост таможенного контроля. Неподалеку от станции проходила автострада, на которой был также оборудован КПП, выполнявший те же задачи. Там однажды и состоялась неожиданная встреча с моим старым знакомым, сослуживцем по Военно-воздушному отделу СВАГ, находившемуся, как помнит читатель, в Берлине. Это был тот самый переводчик с французского, которого по его просьбе я всем представлял как "армянина". Встрече этой я, честно говоря, был не очень-то и рад.
Как "старые" знакомые, мы, естественно, разговорились. Я коротко поведал ему о пребывании в Москве после инцидента в Контрольном совете и кем в действительности оказался Токаев. Мой "армянин" о нем уже все знал. Работал переводчик с французского все так же в СВАГ, но, правда, в другом отделе. В Мариенборне он оказался по случаю встречи делегаций немецких педагогов, которые должны были прибыть из западных зон.
Помнится, когда мы работали с ним в Берлине, он жил там с женой и сыном-школьником. Жена его тоже была переводчицей, но только с английского языка и работала в качестве вольнонаемной. Он как-то поведал мне о своей жизни. Мать его была еврейкой, а отец армянином, в чем я был абсолютно не уверен, но повторяю, тогда я смотрел на национальную принадлежность тех, кто меня окружал, очень спокойно. Все мы были советские люди, и этим все было сказано. Однажды я показал ему фотографию, где я был заснят с моим командиром 43-го гвардейского авиационного штурмового полка Александром Дмитриевичем Соколовым. В 1936 году он воевал на стороне республиканцев в Испании. Коллега-переводчик его сразу же узнал, так как сам был в ту пору в Испании, где работал переводчиком при военном советнике по авиации Я. В. Шмушкевиче. Знал он и командира эскадрильи истребителей П. В. Рычагова. Оба они впоследствии были начальниками Военно-Воздушных Сил Красной Армии, но затем репрессированы и в 1941 году расстреляны как "враги народа". Но это, так сказать, лирическое отступление. Разговор дальше пойдет о делах более серьезных.
Так вот, 14 мая 1948 года на основе резолюции Организации Объединенных Наций (ООН) от 29 ноября 1947 года было создано государство Израиль. Помнится, тогда мы вместе с моим коллегой слушали иностранное Радио, и, когда поступило это сообщение, мой знакомый, звали его, кстати, Семен Борисович, страшно разволновался, будто что-то было сделано вопреки его воле, и потом в сердцах воскликнул: "Подумать только!.. Все же этим негодяям их затея удалась!"
Признаться, в тот момент я ничего не мог понять. У меня сразу же на языке возник вопрос, почему он еврей, не одобряет такое решение. Ведь, как мне было известно, евреи этого момента дожидались сотни лет. Тем более что это решение одобрил и голосовал за него представитель Советского Союза. "Значит, и товарищ Сталин согласен", - думал наивно я.
Я ему так и заявил, а он посмотрел на меня внимательно и замолчал. Через некоторое время я его еще раз попытался вывести на этот разговор.
- Я уважаю ваши знания, - тихо и как бы доверительно сказал я ему. - Вы же историк, человек ученый, повидали многое в жизни, старше меня, у вас большой жизненный опыт, так расскажите же мне популярнее, о чем в действительности идет речь. Все, что вы мне расскажете, останется между нами. Я ведь теперь уже кое-чему научился (сделал я намек на мой прошлый "промах"), вернее сказать, - продолжил я, - жизнь меня научила: больше слушать, учиться и постигать истину не только в том, что излагает наша официальная пропаганда.
Я видел, что мои слова на него подействовали и его буквально подмывало рассказать, а вернее, высказать свое мнение хоть кому-то, потому что, как я уже выше заметил, сообщение о создании государства Израиль ему было не по душе. Я уже почти физически почувствовал, что он мне поверил. Я еще раз настойчиво произнес, что не подведу его. И вот тогда он "прочитал" мне "лекцию" о сионизме, троцкизме, о происках империалистических сил, о тайных сговорах против простых людей и т. д. и т. п.
"Лекция" эта продолжалась в течение двух дней, когда мы бывали наедине. Рассказывал он ярко, выразительно, приводил убедительные примеры. Особенно запомнилось его красочное сравнение будущего государства Израиль с гибридом коровы и жирафа. Мол, такой гибрид, имея длинную шею, будет кормиться за границей, а доиться дома.
Под питанием он подразумевал щедрую финансовую дань новому государству, собираемую во всех капиталистических странах.
- Конечно, - говорил он, - исходя из смысла резолюции ООН, еврейское государство не должно иметь ничего общего с целями международного сионизма. Его возникновение рассматривалось в плане предоставления евреям, составляющем часть населения Палестины, права на национальную самостоятельность, Так и обосновывали свою позицию представители СССР при голосовании за эту резолюцию. Но они не знают, как повернется дело в ближайшем будущем.
Эти "лекции" мне запали в душу. На многие вещи я стал смотреть уже другими глазами, меньше верить словам, а больше документам, докапываться до самых истоков, много читал статей в иностранных изданиях, и особенно старые книги, где еще не так свирепствовали цензоры.
Между тем мой "лектор" встретил посланцев из западных зон и вместе с ними отправился в Берлин. Кстати, в ту нашу встречу он мне сказал, что его супруга уже в Москве, преподает иностранный язык в вузе. Он тоже должен вскоре уехать в Союз. В новом учебном году ему предоставляется место профессора в институте иностранных языков.
Много лет спустя мы с ним случайно встретились в Москве, долго разговаривали, и я ему сказал: "А вы тогда были правы относительно государства Израиль. Я, прочитав по тому обсуждавшемуся вопросу массу книг, теперь достаточно осведомлен". Я запомнил его ответ: "Мы были советскими людьми и почти не различали национальности. В Великую Отечественную войну спасли мир от фашизма. А теперь исподволь вносится в сознание, особенно молодых людей, разобщенность по национальному признаку, а это добром не кончится для всех народов нашей страны".
Мы дружески распрощались, и больше я его не встречал. Кстати сказать, я так до конца и не узнал, почему был мой коллега- "армянин" противником создания Израиля. То ли он действительно себя не считал правоверным иудеем, то ли был правоверным марксистом на самом деле. Впрочем, для меня это было не очень важным. Ему я остался благодарным за то, что он привлек мое внимание к вечной проблеме, которая ныне еще больше обострилась в связи с безмерными амбициями евреев всех стран главенствовать не только в тех государствах, где они живут, но и во всем мире. Но об этом наш разговор ниже.
В первые послевоенные годы в Германии было большое количество перемещенных лиц: бывшие военнопленные, узники концентрационных лагерей, угнанные на принудительные работы в Германию из оккупированных стран, беженцы из районов военных действий, а также переселяемые немцы из стран Восточной Европы. Поток этих лиц шел как с востока на запад, так и в обратном направлении. На пограничных переходах через демаркационную линию можно было часто наблюдать сравнительно молодых мужчин-евреев. Были среди них и бывшие офицеры нашей армии, а также армии Польши. Мой начальник доверительно сообщил мне, что это те люди, которые добровольно едут в Палестину. Это, мол, дело большой политики. Руководство нашей страны тогда считало, что наличие "наших людей" на Ближнем Востоке будет как-то там уравновешивать наши интересы с англичанами, которые в это время уже теряли свое влияние, и американцами, которые занимали их места. Это, мол, едут люди, преданные идеалам социализма.
Когда немцы взяли Харьков первый раз, в 1941 году, мой отец (об этом я уже упоминал) увидел, что два солдата ведут по улице знакомую ему еврейку с маленькой дочкой. Она тоже его увидела да как закричит:
- Афанасий Николаевич! Вы же знаете, что я не еврейка, а армянка. Вы же у нас на свадьбе были! А документы наши сгорели при бомбежке! Подтвердите, спасите!
Отец пытался объяснить это солдатам. Бесполезно. Тогда он пошел за ними следом в комендатуру, а там оказался офицер, который понимал сносно по-русски. Отец начал объяснять ему, мол, действительно тут произошла ошибка, эта женщина - армянка. Он вместе с ее мужем работал на заводе и на свадьбе у них был, ее родственники приезжали с Кавказа - все до одного армяне.
Офицер молча все выслушал и безразличным тоном сказал:
- Мы поверим вам, отпустим эту женщину. Но мы и проверим, и если вы солгали хоть слово, смерть будет не только вам, человеку седому, но и всем членам вашей семьи.
Женщину-еврейку с дочкой отпустили. Отец посоветовал ей немедленно уходить из города, в какое-нибудь село пробираться. А потом вспомнил своего товарища по работе.
- Слушай, - сказал он ей, - иди в его село. Он инвалид, наверняка не в Красной Армии. Скажи, что это я тебе посоветовал, ибо квартиру разбомбили немцы. Он должен помочь.
Та схватила тележку, погрузила в нее ручную швейную машинку, узелок с вещами - и, как говорится, пай Бог ноги. В том селе она с дочуркой нашла приют, и таким образом они спаслись.
После окончательного освобождения Харькова эта женщина с дочерью пришла к отцу, сердечно его благодарила. Только тогда соседи узнали о поступке отца. А он лишь одно повторял:
- А как же иначе? Нужно было спасать наших людей. Так все, кто себя порядочным считает, делали.
Мой отец никогда не произносил слово интернационализм, зато слова "совесть", "честь", "порядочность" понимал отлично и исповедовал их полной мерой.
Помнится, как-то я прочитал одну книжку. Автором ее был Теодор Герцль австрийский журналист в 90-х годах прошлого столетия. Он-то и опубликовал эту книжку под названием "Государство евреев". Как я узнал позже, международный сионизм взял ее на вооружение. Герцль писал: "...Богатым евреям, вынужденным теперь прятать свои сокровища и пировать при опущенных шторах, можно будет в своем государстве свободно наслаждаться жизнью..."
В 1897 году отец сионизма писал кайзеру Германии: "Если немецкие евреи эмигрируют, следствием этого будет возвращение из Соединенных Штатов немецких эмигрантов. В результате вы приобретете истинных сынов нации, предотвратите взрыв, который будет трудно ограничить какими-либо рамками, ослабите социализм, к которому обратились преследуемые евреи, изгнанные другими партиями, и выиграете время для решения социальных проблем".
Он же писал в своем дневнике: "Ясно, что французских евреев уже не спасешь. Они ищут защиты у социалистов и стремятся к разрушению существующего буржуазного порядка".
А еще раньше Герцля один из учредителей Всемирного еврейского союза Кремье, гроссмейстер французских масонских лож, советовал: "Израильтяне! Куда бы ни забросила вас судьба - по всем концам земли, всегда смотрите на себя как на членов избранного народа!
Смотрите на правительственные должности как на нечто незначительное. Вздором считайте всяческие почести. Махните рукой пока и на самые деньги. Прежде всего захватите прессу, и тогда все прочее придет к вам само собой". Вот так. Не больше и не меньше.
О силе пропаганды в свое время говорил и Наполеон: "Пять газет могут сделать больше, чем хорошо вооруженная стотысячная армия".
Иудаизм - единственная религия мира, которая оперирует такими понятиями, как "богоизбранничество" и "расовое превосходство". Согласно его доктрине, все остальные народы должны быть на положении слуг. Эта теория в дальнейшем была развита основоположниками сионизма, вот почему можно с уверенностью говорить, что в основе сионизма лежит человеконенавистническая философия. Все это и проповедует сейчас иудейская пропаганда в России и СНГ. Она целиком направлена на провоцирование животных инстинктов в человеке в самом изуверском, изощренном виде. Учение же христианской религии было всегда ненавистно иудеям. Ведь христианство провозглашает культ духа (духовность), тогда как у иудейства во все времена был культ золота. В этом же духе, основываясь на этой теории, действовали и национал-социалисты в Германии, стремясь завоевать мировое господство. Да и коммунисты-сионисты сразу же после Октябрьской революции в России провозглашали как бы на благо всех трудящихся лозунг: "Да здравствует мировая революция!", но странно другое (о чем свидетельствуют документы), что все это инспирировалось врагами русского государства.
Есть такое понятие - "историческое зрение". Это когда человек, знающий историю, видит "связь времен". В сегодняшнем дне он видел связь со вчерашним и в то же время с завтрашним.
Полковник Николаи, ведающий разведкой в кайзеровской Германии в годы Первой мировой войны и после, говорил: "Русские евреи во время войны смотрели на шпионаж в первую очередь как на гешефт. Никакого внутреннего участия в войне они не принимали, и этим мы пользовались особенно в черте оседлости". Кстати, так было во все времена. Чтобы не быть голословным, отошлю читателя к рассказу "Жид", написанному И. С. Тургеневым по документальным источникам. Тяга к деньгам, к гешефту любым способом, привела старого еврея к тому, что он подкладывал свою дочь в постель русским офицерам, чтобы выведать хоть какую-нибудь тайну, а затем продать ее австриякам. Закончилась эта шпионская, безнравственная затея для искателя счастья на чужом несчастье, как и положено, суровой карой. Он был повешен.
Но не только такое поведение любителей гешефтов, обладателей во что бы то ни стало мешочков с золотом, которым им любая страна становилась родиной, отрешало от них, к примеру в России, людей порядочных, живущих общими заботами, радостями и бедами со своим народом. Не случайно сионисты никогда не могли мириться с коллективистской душой русских, потому и одобряли и продолжают одобрять все то, что шло и идет во вред России. Не любят, порой даже ненавидят, любителей гешефтов и по другим причинам. Взять хотя бы Адольфа Гитлера. Известно, что он родился не совсем в нормальной семье. Он стал испытывать патологическую ненависть к евреям, когда узнал, что его бабушка по отцовской линии Анна Мария Шикльгрубер была соблазнена евреем, сыном хозяина, на которого она тогда работала. Та родила Алоиса, будущего отца Адольфа. К чему эта ненависть привела во вселенском масштабе, сегодня все хорошо знают. Но, думается, не только семейная драма стала причиной такого поведения Гитлера. Он, надо думать, как и все нормальные люди (не родился же он на самом деле этаким придурком-мракобесом), плохо относился к тем, кто готов был ради этого пресловутого мешочка с золотом родную мать не пожалеть. Может быть, и более веские причины вели его по пути отрицания мирового еврейства. Знать об этом, увы, нам уже не дано. Однако наводит на грустные размышления то обстоятельство, что в мире сейчас появилось много "маленьких гитлеров". Они поражают своей жестокостью на бытовом уровне. Они множатся, ибо ухудшаются условия жизни человека, жаждущего лучшей доли, даже если она сможет улучшиться за счет других людей.
Должен сказать, что желающих жить лучше за счет русских было всегда предостаточно. И для этого все способы были, как говорится, хороши.
В декабре 1915 года немецкий дипломат граф Ульрих фон Брокдорф-Ранцау (Ulrich von Brockdorf-Rantzau) писал из Копенгагена в МИД Германии, что нужно сделать все возможное, чтобы в России произошла революция, а поэтому нужно вести "психологическую войну" с целью разрушения коалиции врагов Германии, в которой в данный момент главную роль играет Россия, а это значит, что нужно исключить Восточный фронт. Дельный совет дипломата был в Берлине не оставлен без внимания. В конце 1915 года МИД Германии выделил 20 миллионов золотых рублей на подрывную работу в России. Из военной добычи в Польше немцы в январе 1916 года передали различным революционным группам большие суммы денег. Революционеры, находящиеся в эмиграции, тоже получали деньги для борьбы с царским режимом. Особенно в этот момент немцев заинтересовали самые радикальные из них, а именно большевики. Программа большевистской партии (руководитель В. И. Ленин), по немецким данным, была даже весьма подходящей, чтобы в условиях воюющей России устроить в ней большую смуту. Вот что в ней предлагалось: создание республики в России; ликвидация помещичьего землевладения (земля - крестьянам); автономия для всех наций и народностей; заключение мира и вывод всех войск из занятых позиций в других странах; долой аннексии и контрибуции; установление восьмичасового рабочего дня и т. д.
После Февральской буржуазно-демократической революции в России немцы приняли решение, которое через свою агентуру в партии большевиков довели до ее руководства: о возможности проезда большой группы русских революционеров-эмигрантов через Германию в Швецию. Большевикам при этом через подставных лиц была оказана солидная денежная помощь. Всего проследовало в апломбированных вагонах 400 большевиков. Почти все они были по национальности евреи. Многие из них ранее учились в Германии, были германофилами и, как правило, свою ненависть к царизму переносили на весь русский народ.
В донесении немецкого руководителя контрразведки в Стокгольме Ганса Штайнвахса (Hans Steinwachs) от 30 апреля 1917 года говорилось: "Lenins eintriff in RuBland gegluckt. Er arbeitet vollig nah wunsch..." ( "Прибытие Ленина в Россию удалось. Он работает, как желали...").
В районе Нордхаузена, в Блайхенроде, был создан институт "Рабе". Там советские ученые и специалисты по ракетной технике знакомились с немецкими достижениями в этой области. Среди них был и Сергей Павлович Королев, которого я неоднократно видел в Военно-воздушном отделе СВАГ. Этот институт просуществовал до 1946 года. Затем немецкие специалисты были отправлены на работу в СССР. Руководил операцией переброски генерал Серов из СМЕРШ.
В предвоенные годы, будучи студентом Харьковского авиационного института, я знал, что группа ученых-энтузиастов нашего института и студенты старших курсов технических вузов города активно занимались ракетными Двигателями, запускали ракеты в районе Казачьей Лопани под Харьковом и добивались при этом хороших результатов. Во время службы в качестве оружейника я поближе познакомился с реактивными снарядами, а летая стрелком на Ил-2, видел их эффективное действие на поле боя.
После, когда я учился в Военном институте иностранных языков, узнал о том, что у подмосковной станции Подлипки в городе Калининграде в артиллерийском конструкторском бюро ракетами занимается коллектив ученых. И вот я увидел Королева в Военно-воздушном отделе СВАГ. Сергей Павлович был в форме полковника. Он и его спутники, примерно пять человек, совещались в кабинете генерала Куцевалова с инженерами-оружейниками, работавшими в нашем отделе. Затем группа Королева выехала в Пеенемюнде, где на месте обследовала германский ракетный центр. К тому времени здесь мало чего осталось: практически все немецкие ученые во главе с Вернером фон Брауном уже отбыли в США, захватив с собою и всю важнейшую документацию. Сооружения были повреждены сильнейшими бомбардировками авиации союзников, а оставшееся оборудование уничтожено самими немцами. Опыт германских ученых конечно же помог нам в создании ракет, особенно на первом этапе, но доставшиеся доли "наследства" США и СССР были несоизмеримы. И все-таки СССР опередил США в разработке ракетных систем и запуска ракет. И не только первым запустил в космос искусственный спутник Земли, но и послал туда человека. Им был русский летчик Юрий Гагарин.
Сегодня эти замечательные наши успехи принадлежат истории, которую ну никак не могут подправить хулители всего советского, и слава Богу.
Мы, как я уже подметил, были не одиноки в "охоте" за умами. В послевоенной Германии все страны-победительницы гонялись за немецкими учеными, идеями, патентами и технологиями. Больше всех в этом преуспели США, создавшие для этого специальную службу еще до высадки войск в Европе. Многие немецкие ученые и сами стремились попасть за океан, и, когда неразбериха первых месяцев оккупации кончилась, оказалось, что они уже там. Однако много ученых еще оставалось в Германии.
2 октября 1946 года я вместе с коллегами-переводчиками был в городе Дессау, где производился демонтаж завода фирмы "Юнкере". Ночью нас подняли по тревоге и собрали всех в большом зале общежития. Там нас, переводчиков, прикрепили по одному к офицерам отдела СМЕРШ и объявили, что по решению Советского правительства в СССР будут направляться немецкие ученые. Нам зачитали это решение и объявили, что мы должны объявить это немцам, которых оно касается. "Операция" началась около пяти часов утра, ибо немцы встают и отправляются на работу рано. Зачитать постановление мы должны были до их ухода.
Офицер отдела СМЕРШ, я и два солдата стояли перед подъездом одного из домов, дожидаясь, пока часы покажут ровно 5 часов 00 минут. В окнах квартиры, в которую мы должны были войти, уже зажгли свет. Вот большая стрелка дошла до отметки начала следующего часа. Пора!
На наш звонок из квартиры спросили:
- Кто там?
- Комендатура! Откройте!
Пожилой мужчина открыл дверь и молча внимательно посмотрел на нас. Я попросил его разрешения пройти в комнату. Мужчина улыбнулся и спокойно сказал:
- Ну уж если так рано пришли, проходите.
Из другой комнаты вышла пожилая женщина и так же молча, не отводя глаз, смотрела на нас. Настроение у меня было премерзким. Я начал переводить уже заученное: "На основании приказа Верховного командования Красной Армии вы обязаны выехать на работу в Советский Союз. Вы должны ехать немедленно, со всеми членами семьи. Ваша мебель и вещи будут доставлены к новому месту работы, которая будет продолжаться не более трех лет".
Произнеся эти слова, я спросил хозяев квартиры:
- Вам все понятно?
- Все ясно, господин лейтенант, - ответил немец по-русски и, улыбаясь, добавил: - Мы этого ожидали. Вместе с женой мы в молодости были уже в Советском Союзе. Это было так давно, и отношения между нашими государствами были совсем другими. Я работал инженером на заводе "Юнкере" в Филях под Москвой.
Потом, взглянув на офицера отдела СМЕРШ, опять-таки по-русски сказал:
- Не беспокойтесь. Мы не собираемся бежать, а если бы имели такое намерение, то раньше ушли бы в западные зоны. Времени на упаковку пары чемоданов много не потребуется, а здесь останется наша дочь с внуками. Она живет в этом же доме.
В квартиру с плачем вбежала молодая женщина и бросилась в объятия плачущей матери. Я взглянул на моего шефа и сказал:
- Выйдем. Не стоит мешать.
Шеф как-то замялся, а потом вышел за мной. Вынув из пачки сигарету, он жадно затянулся и произнес:
- Да, нам повезло. Здесь все ясно, а слышишь, как в других квартирах причитают. Тебе хорошо: перевел, и все, будешь заниматься другим делом, а наша служба такая... Я ведь тоже был боевым офицером, а после ранения, госпиталя взяли в СМЕРШ. Обещают перевести в Союз, а там видно будет...
Кстати, среди немецких ученых, попавших на работу в СССР, оказался и Манфред фон Ардене. Это имя в довоенное время было хорошо известно в ученом мире нашей страны по технической литературе. Какое-то время он даже работал в СССР. В начале войны он работал в Германии по атомной тематике. За ним охотились разведки США, Англии, да и наша разведка вела поиск его следов. Когда американцы взяли в плен практически всю германскую научную элиту, и, в частности, тех, кто вел разработку проблемы атомного оружия, фон Ардене среди них не оказалось. Он в числе других был переправлен в СССР, где плодотворно работал в своей области научной деятельности, имея неплохие практические результаты и соответственно советские правительственные награды. Такова судьба еще одного ученого, с которым мне впоследствии довелось общаться в его институте в Дрезден-Вайсер-Гирш.
Выполнив свою миссию, через несколько часов все переводчики были снова собраны в общежитии, а затем мы на автобусе выехали в Берлин.
Глава 3.
Создание государства Израиль
В мае 1948 года я приехал по делам службы на КПП железнодорожной станции Мариенборн. Там размещалась наша пограничная застава. Солдаты несли там исправно службу, встречали поезда, прибывавшие из разных зон, охраняли их, следили за порядком. Специальные контролеры проводили проверку документов у пересекавших демаркационную линию. Здесь же был и пост таможенного контроля. Неподалеку от станции проходила автострада, на которой был также оборудован КПП, выполнявший те же задачи. Там однажды и состоялась неожиданная встреча с моим старым знакомым, сослуживцем по Военно-воздушному отделу СВАГ, находившемуся, как помнит читатель, в Берлине. Это был тот самый переводчик с французского, которого по его просьбе я всем представлял как "армянина". Встрече этой я, честно говоря, был не очень-то и рад.
Как "старые" знакомые, мы, естественно, разговорились. Я коротко поведал ему о пребывании в Москве после инцидента в Контрольном совете и кем в действительности оказался Токаев. Мой "армянин" о нем уже все знал. Работал переводчик с французского все так же в СВАГ, но, правда, в другом отделе. В Мариенборне он оказался по случаю встречи делегаций немецких педагогов, которые должны были прибыть из западных зон.
Помнится, когда мы работали с ним в Берлине, он жил там с женой и сыном-школьником. Жена его тоже была переводчицей, но только с английского языка и работала в качестве вольнонаемной. Он как-то поведал мне о своей жизни. Мать его была еврейкой, а отец армянином, в чем я был абсолютно не уверен, но повторяю, тогда я смотрел на национальную принадлежность тех, кто меня окружал, очень спокойно. Все мы были советские люди, и этим все было сказано. Однажды я показал ему фотографию, где я был заснят с моим командиром 43-го гвардейского авиационного штурмового полка Александром Дмитриевичем Соколовым. В 1936 году он воевал на стороне республиканцев в Испании. Коллега-переводчик его сразу же узнал, так как сам был в ту пору в Испании, где работал переводчиком при военном советнике по авиации Я. В. Шмушкевиче. Знал он и командира эскадрильи истребителей П. В. Рычагова. Оба они впоследствии были начальниками Военно-Воздушных Сил Красной Армии, но затем репрессированы и в 1941 году расстреляны как "враги народа". Но это, так сказать, лирическое отступление. Разговор дальше пойдет о делах более серьезных.
Так вот, 14 мая 1948 года на основе резолюции Организации Объединенных Наций (ООН) от 29 ноября 1947 года было создано государство Израиль. Помнится, тогда мы вместе с моим коллегой слушали иностранное Радио, и, когда поступило это сообщение, мой знакомый, звали его, кстати, Семен Борисович, страшно разволновался, будто что-то было сделано вопреки его воле, и потом в сердцах воскликнул: "Подумать только!.. Все же этим негодяям их затея удалась!"
Признаться, в тот момент я ничего не мог понять. У меня сразу же на языке возник вопрос, почему он еврей, не одобряет такое решение. Ведь, как мне было известно, евреи этого момента дожидались сотни лет. Тем более что это решение одобрил и голосовал за него представитель Советского Союза. "Значит, и товарищ Сталин согласен", - думал наивно я.
Я ему так и заявил, а он посмотрел на меня внимательно и замолчал. Через некоторое время я его еще раз попытался вывести на этот разговор.
- Я уважаю ваши знания, - тихо и как бы доверительно сказал я ему. - Вы же историк, человек ученый, повидали многое в жизни, старше меня, у вас большой жизненный опыт, так расскажите же мне популярнее, о чем в действительности идет речь. Все, что вы мне расскажете, останется между нами. Я ведь теперь уже кое-чему научился (сделал я намек на мой прошлый "промах"), вернее сказать, - продолжил я, - жизнь меня научила: больше слушать, учиться и постигать истину не только в том, что излагает наша официальная пропаганда.
Я видел, что мои слова на него подействовали и его буквально подмывало рассказать, а вернее, высказать свое мнение хоть кому-то, потому что, как я уже выше заметил, сообщение о создании государства Израиль ему было не по душе. Я уже почти физически почувствовал, что он мне поверил. Я еще раз настойчиво произнес, что не подведу его. И вот тогда он "прочитал" мне "лекцию" о сионизме, троцкизме, о происках империалистических сил, о тайных сговорах против простых людей и т. д. и т. п.
"Лекция" эта продолжалась в течение двух дней, когда мы бывали наедине. Рассказывал он ярко, выразительно, приводил убедительные примеры. Особенно запомнилось его красочное сравнение будущего государства Израиль с гибридом коровы и жирафа. Мол, такой гибрид, имея длинную шею, будет кормиться за границей, а доиться дома.
Под питанием он подразумевал щедрую финансовую дань новому государству, собираемую во всех капиталистических странах.
- Конечно, - говорил он, - исходя из смысла резолюции ООН, еврейское государство не должно иметь ничего общего с целями международного сионизма. Его возникновение рассматривалось в плане предоставления евреям, составляющем часть населения Палестины, права на национальную самостоятельность, Так и обосновывали свою позицию представители СССР при голосовании за эту резолюцию. Но они не знают, как повернется дело в ближайшем будущем.
Эти "лекции" мне запали в душу. На многие вещи я стал смотреть уже другими глазами, меньше верить словам, а больше документам, докапываться до самых истоков, много читал статей в иностранных изданиях, и особенно старые книги, где еще не так свирепствовали цензоры.
Между тем мой "лектор" встретил посланцев из западных зон и вместе с ними отправился в Берлин. Кстати, в ту нашу встречу он мне сказал, что его супруга уже в Москве, преподает иностранный язык в вузе. Он тоже должен вскоре уехать в Союз. В новом учебном году ему предоставляется место профессора в институте иностранных языков.
Много лет спустя мы с ним случайно встретились в Москве, долго разговаривали, и я ему сказал: "А вы тогда были правы относительно государства Израиль. Я, прочитав по тому обсуждавшемуся вопросу массу книг, теперь достаточно осведомлен". Я запомнил его ответ: "Мы были советскими людьми и почти не различали национальности. В Великую Отечественную войну спасли мир от фашизма. А теперь исподволь вносится в сознание, особенно молодых людей, разобщенность по национальному признаку, а это добром не кончится для всех народов нашей страны".
Мы дружески распрощались, и больше я его не встречал. Кстати сказать, я так до конца и не узнал, почему был мой коллега- "армянин" противником создания Израиля. То ли он действительно себя не считал правоверным иудеем, то ли был правоверным марксистом на самом деле. Впрочем, для меня это было не очень важным. Ему я остался благодарным за то, что он привлек мое внимание к вечной проблеме, которая ныне еще больше обострилась в связи с безмерными амбициями евреев всех стран главенствовать не только в тех государствах, где они живут, но и во всем мире. Но об этом наш разговор ниже.
В первые послевоенные годы в Германии было большое количество перемещенных лиц: бывшие военнопленные, узники концентрационных лагерей, угнанные на принудительные работы в Германию из оккупированных стран, беженцы из районов военных действий, а также переселяемые немцы из стран Восточной Европы. Поток этих лиц шел как с востока на запад, так и в обратном направлении. На пограничных переходах через демаркационную линию можно было часто наблюдать сравнительно молодых мужчин-евреев. Были среди них и бывшие офицеры нашей армии, а также армии Польши. Мой начальник доверительно сообщил мне, что это те люди, которые добровольно едут в Палестину. Это, мол, дело большой политики. Руководство нашей страны тогда считало, что наличие "наших людей" на Ближнем Востоке будет как-то там уравновешивать наши интересы с англичанами, которые в это время уже теряли свое влияние, и американцами, которые занимали их места. Это, мол, едут люди, преданные идеалам социализма.
Когда немцы взяли Харьков первый раз, в 1941 году, мой отец (об этом я уже упоминал) увидел, что два солдата ведут по улице знакомую ему еврейку с маленькой дочкой. Она тоже его увидела да как закричит:
- Афанасий Николаевич! Вы же знаете, что я не еврейка, а армянка. Вы же у нас на свадьбе были! А документы наши сгорели при бомбежке! Подтвердите, спасите!
Отец пытался объяснить это солдатам. Бесполезно. Тогда он пошел за ними следом в комендатуру, а там оказался офицер, который понимал сносно по-русски. Отец начал объяснять ему, мол, действительно тут произошла ошибка, эта женщина - армянка. Он вместе с ее мужем работал на заводе и на свадьбе у них был, ее родственники приезжали с Кавказа - все до одного армяне.
Офицер молча все выслушал и безразличным тоном сказал:
- Мы поверим вам, отпустим эту женщину. Но мы и проверим, и если вы солгали хоть слово, смерть будет не только вам, человеку седому, но и всем членам вашей семьи.
Женщину-еврейку с дочкой отпустили. Отец посоветовал ей немедленно уходить из города, в какое-нибудь село пробираться. А потом вспомнил своего товарища по работе.
- Слушай, - сказал он ей, - иди в его село. Он инвалид, наверняка не в Красной Армии. Скажи, что это я тебе посоветовал, ибо квартиру разбомбили немцы. Он должен помочь.
Та схватила тележку, погрузила в нее ручную швейную машинку, узелок с вещами - и, как говорится, пай Бог ноги. В том селе она с дочуркой нашла приют, и таким образом они спаслись.
После окончательного освобождения Харькова эта женщина с дочерью пришла к отцу, сердечно его благодарила. Только тогда соседи узнали о поступке отца. А он лишь одно повторял:
- А как же иначе? Нужно было спасать наших людей. Так все, кто себя порядочным считает, делали.
Мой отец никогда не произносил слово интернационализм, зато слова "совесть", "честь", "порядочность" понимал отлично и исповедовал их полной мерой.
Помнится, как-то я прочитал одну книжку. Автором ее был Теодор Герцль австрийский журналист в 90-х годах прошлого столетия. Он-то и опубликовал эту книжку под названием "Государство евреев". Как я узнал позже, международный сионизм взял ее на вооружение. Герцль писал: "...Богатым евреям, вынужденным теперь прятать свои сокровища и пировать при опущенных шторах, можно будет в своем государстве свободно наслаждаться жизнью..."
В 1897 году отец сионизма писал кайзеру Германии: "Если немецкие евреи эмигрируют, следствием этого будет возвращение из Соединенных Штатов немецких эмигрантов. В результате вы приобретете истинных сынов нации, предотвратите взрыв, который будет трудно ограничить какими-либо рамками, ослабите социализм, к которому обратились преследуемые евреи, изгнанные другими партиями, и выиграете время для решения социальных проблем".
Он же писал в своем дневнике: "Ясно, что французских евреев уже не спасешь. Они ищут защиты у социалистов и стремятся к разрушению существующего буржуазного порядка".
А еще раньше Герцля один из учредителей Всемирного еврейского союза Кремье, гроссмейстер французских масонских лож, советовал: "Израильтяне! Куда бы ни забросила вас судьба - по всем концам земли, всегда смотрите на себя как на членов избранного народа!
Смотрите на правительственные должности как на нечто незначительное. Вздором считайте всяческие почести. Махните рукой пока и на самые деньги. Прежде всего захватите прессу, и тогда все прочее придет к вам само собой". Вот так. Не больше и не меньше.
О силе пропаганды в свое время говорил и Наполеон: "Пять газет могут сделать больше, чем хорошо вооруженная стотысячная армия".
Иудаизм - единственная религия мира, которая оперирует такими понятиями, как "богоизбранничество" и "расовое превосходство". Согласно его доктрине, все остальные народы должны быть на положении слуг. Эта теория в дальнейшем была развита основоположниками сионизма, вот почему можно с уверенностью говорить, что в основе сионизма лежит человеконенавистническая философия. Все это и проповедует сейчас иудейская пропаганда в России и СНГ. Она целиком направлена на провоцирование животных инстинктов в человеке в самом изуверском, изощренном виде. Учение же христианской религии было всегда ненавистно иудеям. Ведь христианство провозглашает культ духа (духовность), тогда как у иудейства во все времена был культ золота. В этом же духе, основываясь на этой теории, действовали и национал-социалисты в Германии, стремясь завоевать мировое господство. Да и коммунисты-сионисты сразу же после Октябрьской революции в России провозглашали как бы на благо всех трудящихся лозунг: "Да здравствует мировая революция!", но странно другое (о чем свидетельствуют документы), что все это инспирировалось врагами русского государства.
Есть такое понятие - "историческое зрение". Это когда человек, знающий историю, видит "связь времен". В сегодняшнем дне он видел связь со вчерашним и в то же время с завтрашним.
Полковник Николаи, ведающий разведкой в кайзеровской Германии в годы Первой мировой войны и после, говорил: "Русские евреи во время войны смотрели на шпионаж в первую очередь как на гешефт. Никакого внутреннего участия в войне они не принимали, и этим мы пользовались особенно в черте оседлости". Кстати, так было во все времена. Чтобы не быть голословным, отошлю читателя к рассказу "Жид", написанному И. С. Тургеневым по документальным источникам. Тяга к деньгам, к гешефту любым способом, привела старого еврея к тому, что он подкладывал свою дочь в постель русским офицерам, чтобы выведать хоть какую-нибудь тайну, а затем продать ее австриякам. Закончилась эта шпионская, безнравственная затея для искателя счастья на чужом несчастье, как и положено, суровой карой. Он был повешен.
Но не только такое поведение любителей гешефтов, обладателей во что бы то ни стало мешочков с золотом, которым им любая страна становилась родиной, отрешало от них, к примеру в России, людей порядочных, живущих общими заботами, радостями и бедами со своим народом. Не случайно сионисты никогда не могли мириться с коллективистской душой русских, потому и одобряли и продолжают одобрять все то, что шло и идет во вред России. Не любят, порой даже ненавидят, любителей гешефтов и по другим причинам. Взять хотя бы Адольфа Гитлера. Известно, что он родился не совсем в нормальной семье. Он стал испытывать патологическую ненависть к евреям, когда узнал, что его бабушка по отцовской линии Анна Мария Шикльгрубер была соблазнена евреем, сыном хозяина, на которого она тогда работала. Та родила Алоиса, будущего отца Адольфа. К чему эта ненависть привела во вселенском масштабе, сегодня все хорошо знают. Но, думается, не только семейная драма стала причиной такого поведения Гитлера. Он, надо думать, как и все нормальные люди (не родился же он на самом деле этаким придурком-мракобесом), плохо относился к тем, кто готов был ради этого пресловутого мешочка с золотом родную мать не пожалеть. Может быть, и более веские причины вели его по пути отрицания мирового еврейства. Знать об этом, увы, нам уже не дано. Однако наводит на грустные размышления то обстоятельство, что в мире сейчас появилось много "маленьких гитлеров". Они поражают своей жестокостью на бытовом уровне. Они множатся, ибо ухудшаются условия жизни человека, жаждущего лучшей доли, даже если она сможет улучшиться за счет других людей.
Должен сказать, что желающих жить лучше за счет русских было всегда предостаточно. И для этого все способы были, как говорится, хороши.
В декабре 1915 года немецкий дипломат граф Ульрих фон Брокдорф-Ранцау (Ulrich von Brockdorf-Rantzau) писал из Копенгагена в МИД Германии, что нужно сделать все возможное, чтобы в России произошла революция, а поэтому нужно вести "психологическую войну" с целью разрушения коалиции врагов Германии, в которой в данный момент главную роль играет Россия, а это значит, что нужно исключить Восточный фронт. Дельный совет дипломата был в Берлине не оставлен без внимания. В конце 1915 года МИД Германии выделил 20 миллионов золотых рублей на подрывную работу в России. Из военной добычи в Польше немцы в январе 1916 года передали различным революционным группам большие суммы денег. Революционеры, находящиеся в эмиграции, тоже получали деньги для борьбы с царским режимом. Особенно в этот момент немцев заинтересовали самые радикальные из них, а именно большевики. Программа большевистской партии (руководитель В. И. Ленин), по немецким данным, была даже весьма подходящей, чтобы в условиях воюющей России устроить в ней большую смуту. Вот что в ней предлагалось: создание республики в России; ликвидация помещичьего землевладения (земля - крестьянам); автономия для всех наций и народностей; заключение мира и вывод всех войск из занятых позиций в других странах; долой аннексии и контрибуции; установление восьмичасового рабочего дня и т. д.
После Февральской буржуазно-демократической революции в России немцы приняли решение, которое через свою агентуру в партии большевиков довели до ее руководства: о возможности проезда большой группы русских революционеров-эмигрантов через Германию в Швецию. Большевикам при этом через подставных лиц была оказана солидная денежная помощь. Всего проследовало в апломбированных вагонах 400 большевиков. Почти все они были по национальности евреи. Многие из них ранее учились в Германии, были германофилами и, как правило, свою ненависть к царизму переносили на весь русский народ.
В донесении немецкого руководителя контрразведки в Стокгольме Ганса Штайнвахса (Hans Steinwachs) от 30 апреля 1917 года говорилось: "Lenins eintriff in RuBland gegluckt. Er arbeitet vollig nah wunsch..." ( "Прибытие Ленина в Россию удалось. Он работает, как желали...").