Страница:
Литвин Георгий Афанасьевич
На развалинах третьего рейха, или маятник войны
Литвин Георгий Афанасьевич
На развалинах третьего рейха, или маятник войны
Размышления очевидца
Аннотация издательства: В своих воспоминаниях Георгий Афанасьевич Литвин рассказывает о событиях и явлениях, свидетелем и участником которых ему довелось быть. Он, солдат Великой Отечественной, многое видел и пережил. Недаром его грудь украшена орденами Славы. Автор размышляет о причинах военных неудач нашей армии и о победе, которая, абсолютно закономерно, досталась нашему народу и его доблестной армии. Автор много внимания уделяет разоблачению тайных сил мировой Закулисы, которая постоянно на протяжении многих веков противопоставляет друг другу две крупнейшие европейские нации немцев и русских. То, что произошло в середине XX века, говорится на страницах книги, не должно никогда повториться. Это противоречит интересам России, Германии и всего мира.
Содержание
Хранить в памяти вечно. Вместо предисловия От издательства
Глава 1. Снова в Германию
Глава 2. На демаркационной линии
Глава 3. Создание государства Израиль
Глава 4. Раскол Германии и возникновение двух государств - ФРГ и ГДР
Глава 5. Строительство социализма в ГДР
Глава 6. "Экономическое чудо" и ремилитаризация ФРГ
Глава 7. Смерть И.В. Сталина
Глава 8. Начало развала СССР
Глава 9. НАТО и Варшавский договор
Глава 10. Загнивание режима "верных ленинцев". Путь к предательству
Глава 11. США, сионизм, ООН и Россия
Глава 12. Немцы и русские
Глава 13. Геополитика и мир
Глава 14. Судьба России, русского народа и славянства. Выход из кризиса
Послесловие
От издательства
В начале апреля 1947 года Георгий Афанасьевич Литвин занял свое место в вагоне поезда, следовавшего по маршруту Москва - Брест, далее - в Берлин. Кстати, это был его второй "визит" в Германию, но об этом его рассказ впереди. Кто помнит это время, может понять фронтовика, с каким настроением он глядел на проносившиеся картины послевоенной России. От станции до станции он видел ужасные разрушения, которые оставила в "наследство" России отгремевшая недавно война, война самая страшная из тех, которые когда-либо были на земле. В ней наш народ и наша доблестная армия нанесли сокрушительный разгром вражьей силе, накинувшейся на нашу страну из "цивилизованной" Европы и стремившийся всеми средствами разгромить и поработить наш народ.
На железнодорожных станциях он с жалостью и скорбью смотрел на небольшие группы людей, пытавшихся продать пассажирам то ли горячую картошку, то ли соленый огурец. Всем им были нужны хоть какие-нибудь деньги, чтобы справить детям обувку, одежонку. Еду эту они отрывали от себя. Это было заметно по их удрученным, изголодавшимся лицам. Измученные тяжкими страданиями в войну, они несли на себе печать неимоверных испытаний, они все еще питались впроголодь, были плохо одеты. Но мирная жизнь брала свое. Были уже заметны результаты восстановительных работ, и, самое главное, люди поверили, что жизнь наладится, если, конечно, удастся избежать скорой новой войны. Помнится, в то время слова: "Лишь бы не было войны" - являлись у нашего народа чуть ли не заклинанием. Да, это был своего рода пароль наступившей мирной жизни, поскольку наши бывшие "союзники" по антигитлеровской коалиции уже начали активно плести интриги, угрожая нам имевшимся в их распоряжении новым, страшной разрушительной силы, атомным оружием...
На войне Георгий Литвин был почти три года. Что рассказывает он о своем восприятии войны?
- Во-первых, - говорит он, - это была страшно тяжелая работа, ежедневная, без выходных. К тому ж неизбежным ее спутником была смерть. Тем не менее в душе каждого воина почти всегда искрилась надежда, что смерть его минует. Он верил в жизнь и победу. Верил, что эта война будет последней в жизни человечества. Да, верил и погибал во имя этой веры.
Воевать Георгию Литвину, кавалеру орденов Славы, довелось в авиации. Нет, наверное, ни одного из наших фронтовиков, который бы не сказал доброго слова о штурмовиках, ибо "Ил-2", на котором Георгий Литвин совершал боевые рейды на позиции противника, действительно был незаменимым нашим самолетом, осуществлявшим авиационную поддержку наземных войск. "Работали" эти самолеты-солдаты без перерывов. Даже из-за плохой погоды и неполадок они недолго оставались на земле. Почти от первого и до последнего дня войны "Илы" были воздушным тараном для взламывания вражеской обороны, истребителями танков, достойными помощниками матушки нашей - пехоты.
Дорога располагает к воспоминаниям и размышлениям. Глядя на проносившиеся мимо картины, Георгию Афанасьевичу вспоминались бои, в которых довелось участвовать, будучи воздушным стрелком как раз на этих вездесущих "Ил-2". Поединки с асами люфтваффе были нелегкие. И во всех этих боях экипаж штурмовика, на котором он летал, выходил победителем. На его личном счету пятьдесят семь боевых вылетов и четыре сбитых истребителя.
Думая под стук вагонных колес о пережитом, Георгий Литвин снова и снова возвращался в свой полк, к своим боевым товарищам, и сердце его щемило о тех, кому не довелось дожить до Великой Победы. Все они пали смертью храбрых. Невольно вспоминалось ему и время учебы в Военном институте иностранных языков, на курсах военных переводчиков.
Как говорится, на войне человек предполагает, а штаб располагает. Война еще продолжалась. Авиационный полк штурмовиков воевал уже в Польше, когда командир объявил Литвину приказ и напутствовал его такими словами: "Учись так же, как воевал. До победы уже немного осталось. Не забывай своих боевых товарищей. Ну а знания твои, сам понимаешь, очень будут нужны после победы. Так что бывай и пиши нам!"
Георгий Афанасьевич думал о словах командира полка, и для него было совершенно неестественным представить, что вдруг его фронтовая жизнь сотрется из памяти. "Конечно, что-то забудется, - думал он, - но боевые товарищи... да чтобы их забыть, никогда!.." Он и по прошествии вот уже более чем пятидесяти лет помнит почти их всех поименно. Наверное, те чувства, которые переполняли его тогда и конечно же весьма ответственная после военная служба, за время которой ему довелось быть свидетелем и участником многих судьбоносных для СССР, Европы, всего мира событий, и подвигнули впоследствии взяться за эту рукопись...
Время летит стремительно, многое уходит в прошлое, но из памяти не возможно стереть тех страниц, что написаны кровью, болью и страданиями миллионов, сражавшихся за свободу и независимость Родины. Эти страницы, уверен, будут перечитываться вновь и вновь. Такова природа человека. Он живет памятью. А память эта особенно крепка у ветеранов. Им есть что рассказать потомкам о прожитом и пережитом, передать крупицы своего опыта, приобщить к боевым традициям старшего поколения, предостеречь от ошибок и промахов. А главное - донести до ныне живущих и тех, кому предстоит еще жить в нашем прекрасном Отечестве, память о всех, кто навсегда остался на полях сражений за свободу своего народа.
Как уже выше упоминалось, Георгий Афанасьевич Литвин прикоснулся в свое время ко многим тайнам послевоенного строительства новой Европы. Он был рядом со многими из тех, кто это осуществлял, знал, какими они были в делах и быту. Работая в армейской разведке, он свидетельствует о том, что многое из того, что в последнее, "демократическое", время было подвергнуто ревизии и поставлено, как говорится, с ног на голову, на самом деле было и остается истинной правдой. Вот об этом он и повествует. Его исследования опираются на источники, которые хранятся в архивах как России, так и Германии, к ряду важных из них он в числе немногих из наших историков имел доступ. Так что ему действительно есть о чем рассказать. Достоинство же этого рассказа отсутствие какого-либо вымысла. Только правда - таким был его девиз при написании этой книги, поскольку, как выразился сам автор, лгать на склоне лет грешно, земля не примет, да и Божий суд не за горами.
Хранить в памяти вечно
Вместо предисловия
В мою память запала одна корреспонденция, опубликованная в газете "Правда" 25 ноября 1974 года. Называлась она "Записки из 1943 года", и речь в ней шла о четырех исписанных тетрадных листах, вложенных в металлическую табакерку, которую подобрал в войну на истерзанной боями крымской земле солдат Дмитрий Аксентьевич Гажва. Он много лет хранил эту реликвию, стараясь узнать о дальнейшей судьбе автора записки, летчика, который был сбит, попал в плен к немцам.
Вот текст этой записки. Хранилась она до недавнего времени в музее села Стецовка Чигиринского района Черкасской области. Какова судьба ее, да и самого музея ныне, мне неведомо. Хочется, конечно, верить, что память у нас беречь научились. Итак, записка:
"Дорогой товарищ! По мне полк уже, наверное, справил панихиду. А я еще совсем живой и даже свободный. Когда сбили меня, я не разбился, а вывел машину из штопора и сел на пузо, крепко стукнулся головой о прицел, без памяти взяли меня фашисты. Когда пришел в память, не было у меня ни пистолета, ни летной книжки. Сняли меня возле разбитой машины, причем так, чтобы за моей спиной на фюзеляже были видны все звездочки. Я им от злости сказал, что они все мои, чтобы они быстрей прикончили. А они, сволочи, радовались, называли меня гроссасом, связались со своим начальством, и то приказало отправить меня живым экспонатом на их трофейную выставку в Берлин. Все допытывались про нашу технику, а я им ни слова про это, только матом все крою, гнидами называю... Ночью посадили в легковушку и повезли. Сопровождал офицер и говорил, что в Берлине мне все равно язык развяжут. Я думал, что туда они меня ни за что не довезут, что если повезут самолетом, то выпрыгну из него, а если по морю, так брошусь в воду. А теперь, когда на свободе, опять жить хочется. Спасли меня крымские партизаны, их здесь, в Крыму, много. И документы мои забрали у убитого конвоира, вернули мне. Только уйти далеко от места не успели, как началась облава. Меня трое затянули, хромого, в воронку и прикрыли кураем. Обещали прийти за мной, когда утихомирится, чтобы так ждал. Видно, побили тех трех, потому что второй день их нет. Сам буду ночью лезть, только фашисты кругом ходят. Хоть одного еще уложу, хоть руками... А попал к партизанам - и у немцев не все наши враги, есть и наши друзья. Фриц Мутер или Мюнтер передал партизанам, как и когда меня повезут. Вот как. Фамилию партизан знаю одну - Удальцов Степан, моряк-севастополец, остальные, Гриша и Федор, тоже, наверное, моряки. Если уцелеют до конца войны, найдите их, и если их не наградит правительство, так повесьте им мои ордена. Отчаянно они действуют, даже не то, что мы, хоть и летчики. Партбилет мой целый. Планшет у моего механика Коли М. Там партбилет, пусть заберет парторг. Моим на Урал пошлите письмо, что я не так просто погиб...
Еще день прошел, и я живой. Правильно немцев бьете, всю ночь бомбы сыпали, не знаю, как меня не задели. Крепко думаю за того немца, который наш. Скажу вам, чтоб знали про него, что мне сказали партизаны. Он подпольный немецкий коммунист. Вроде и еще есть такие между их солдат. Когда победите, вам партизаны про них скажут. А мы ж думали так, что все немцы нам враги. Правильно говорил замполит, что враги не немцы, а фашисты. Так, выходит, и есть. Вы фамилию у партизан узнайте, чтобы найти и поблагодарить.
Мои пусть не плачут, скажите, что не один ведь я погибаю за наше правое дело, за нашу Советскую власть и коммунизм... Спорного фрица, которого сбил с С. Б. над Керчью, причислите всего ему, пусть ему накрасят звездочку, чего тут делить пополам. Он сбил, а не я. И Миша С. пусть на меня не дуется за такую жадность. Вольфсона предупредите еще раз насчет спецслужбистов, барахлил у меня высотомер. А Ваське Подольскому за пушки спасибо, стреляли, как часы. Эх, хоть бы раз еще так пострелять. Вот и все. Прощайте. Спойте мою любимую про Варяга. Обнимаю всех. А кто передаст вам это, отдайте ему мою новую форму, все, что причитается за прошлый месяц и премию за последние 100 безаварийных, пусть там начфин не крутит - доверяю расписаться за них своему механику. Вот и все. Прощайте. И еще крепче бейте врагов. Да здравствует Советский Крым".
Эта записка советского летчика, оказавшегося почти в безвыходном положении, - своеобразный отчет. Записка-исповедь. В ней боль и ненависть. Стремление жить и бороться. Благодарность партизанам и немцу-коммунисту, своим товарищам. Он, докладывая командованию, что с ним произошло, сохраняет "военную тайну": не называет номер полка, зашифровывает фамилии летчиков, скрывает, где находится аэродром.
Спасибо журналисту, который все-таки сумел установить, что это был летчик 790-го истребительного полка Павел Константинович Бабайлов, который 21 ноября 1943 года на ЛАГГ-3 в паре с ведомым вылетел с аэродрома у станицы Фанталовской на Тамани для выполнения разведывательного задания в районе северо-западнее Керчи. На свой аэродром он не вернулся...
Ночью 23 ноября он, собрав силы, вылез из воронки. Прислушался к редким выстрелам. Пополз на север - к берегу Азовского моря. Там на берегу заметил лодку, из которой вышли два немецких солдата. Выждал, пока они ушли, спустил лодку и поплыл на восток, стараясь держаться от берега подальше. Так он оказался за линией фронта и 24 ноября 1943 года возвратился в свою часть.
Прочитав статью, я вспомнил об этом чудесном спасении. О нем я и мои однополчане слышали еще тогда, когда сражались вместе с Бабайловым в небе Крыма. Наши аэродромы были рядом, и мы нередко встречались.
В газете 4-й воздушной армии "Крылья Советов" от 20 августа 1944 года была опубликована заметка "Боевой счет воинов-героев". Первым в этом списке стоял гвардии старший лейтенант Павел Бабайлов, который лично сбил 27 и в группе с товарищами - 4 самолета противника. (Последней в этом списке, тринадцатой по счету, стояла моя фамилия. Там было сказано, что воздушный стрелок Георгий Литвин сбил четыре немецких истребителя.)
Работая в военном архиве Народной армии ГДР, мне довелось просматривать дневник боевых действий 17-й армии противника, действовавшей тогда в Крыму. Все думал, а вдруг удастся найти документальные следы этой истории? Нет, пока не удалось. Но там я обнаружил много донесений о действиях партизан, о том, что гитлеровцы применяли против них даже наши трофейные советские самолеты. Привлекли мое внимание и сведения, что вместе с партизанами в тылу врага в то время действовали и немцы, заброшенные нами на парашютах. Это были представители так называемого национального комитета "Свободная Германия", руководящего органа движения патриотов-антифашистов, созданного по инициативе ЦК Коммунистической партии Германии в июле 1943 года на территории нашей страны. Он включал в себя представителей различных политических убеждений из прогрессивной немецкой эмиграции и немецких военнопленных. Президентом этого комитета был поэт-коммунист Э. Вайнерт. В составе комитета были Вильгельм Пик, Вальтер Ульбрихт и другие видные политические деятели Германии. Национальный комитет издавал газету, вел антифашистскую пропаганду через радиостанцию "Свободная Германия", направлял на различные участки советско-германского фронта группы немецких пропагандистов, которые с помощью громкоговорящих установок, листовок разъясняли солдатам вермахта цели комитета, доказывали бесперспективность дальнейшего продолжения Германией войны. Наиболее испытанные бойцы против нацизма забрасывались в фашистский тыл. Вполне вероятно, что тот немец, о котором писал Павел Бабайлов в своей записке, был из их числа.
Много лет прошло с того памятного и долгожданного дня - Дня Победы. Кое-что забывается, но никогда не уйдут из памяти образы боевых товарищей, навечно оставшихся молодыми. Таких, как Павел Бабайлов. 14 октября 1944 года при возвращении с боевого задания его самолет попал в зону зенитного огня противника и загорелся. Летчик сумел дотянуть горящую машину до своей территории, но при посадке потерял сознание, и самолет врезался в землю.
Приказом министра обороны СССР от 5 января 1946 года Герой Советского Союза командир авиаэскадрильи 163-го гвардейского истребительного полка гвардии капитан Павел Константинович Бабайлов был навечно зачислен в списки части.
Эта прекрасная традиция - зачисление навечно в строй отдавших жизнь Отчизне - родилась в России в прошлом веке. Первый такой известный историкам факт произошел на Черноморском флоте 14 мая 1829 года. Бриг "Меркурий" под командованием капитан-лейтенанта А. Казарского во время войны с Турцией одержал блестящую победу в бою с двумя линейными кораблями у пролива Босфор. Против 18-пушечного "Меркурия" турецкие линкоры имели 184 орудия. Несмотря на такое превосходство противника, русские моряки, искусно маневрируя и ведя меткий артогонь, заставили врага ретироваться. Навечно в состав Черноморского флота был зачислен экипаж этого героического военного судна. И сегодня люди бережно хранят память о героическом экипаже. Водные просторы бороздил еще недавно тральщик "Казарский" и гидрографическое судно "Память "Меркурия".
У бывалых воинов глаза влажнеют и голос дрожит при воспоминании о былом. Это сердечная боль от пережитого и память о тех, кто не вернулся. Мы, фронтовики, верили и знали, что судьба Родины в наших руках. Да, война была трагичнейшим периодом в жизни страны. Мы прошли трудный и сложный путь, были ошибки и поражения. К сожалению, не все понимают в наше смутное время, что огульная критика - признак бессилия, и она бесплодна, если не опирается на факты. Нельзя искажать историческую правду и умалять великий подвиг народов нашей страны, ибо тогда, в мае 1945 года, все в мире знали, что победе над фашизмом они прежде всего обязаны советскому солдату.
Мой немецкий друг Ион фон Витцлебен (племянник генерал-фельдмаршала Э. фон Витцлебена - одного из организаторов и руководителей заговора и покушения на Гитлера в июле 1944 года), который и сам был приговорен фашистским судом к смертной казни "за измену фатерланду", чудом избежавший этой участи, говорил мне еще в 1951 году:
- Нельзя оглуплять противника, как это делают некоторые ваши писатели и мемуаристы. Поступая так, они тем самым принижают подвиг советского народа, Красной Армии. Я выходец из семьи потомственных военных, с детства приучали меня к военному делу. Окончив академию генштаба, был назначен на должность замначальника оперативного отдела пехотной дивизии. Ваши же офицеры и генералы назначались после окончания военных академий, как правило, в штабы армий и фронтов. А ведь для постижения военной науки требуется время, необходима практика. Это чудо, что в конечном итоге выросли такие талантливые полководцы и офицерские кадры и Красная Армия разгромила сильнейшую армию Европы. Правда, ценой огромных жертв.
Честно говоря, у меня почти нет аргументов отвергнуть сказанное здесь немцем. Да, враг наш был силен во всех отношениях. Тем почетнее наша победа над ним.
Русский историк В. О. Ключевский сравнивал историю с фонарем, который светит из прошлого в будущее. История - наш опыт и наша память.
Когда мы изучаем историю войн, которые вела Россия, то почти всегда находим данные, мягко говоря, о недостаточной подготовленности нашей армии к войне, грех лежит и кое на ком из высшего командования. И все же, как ни удивительно, наш народ в конечном итоге находит в себе чудо-силы и выходит победителем.
Высшее оправдание "справедливого действия заключается в защите слабых и невинных, родной земли от внешних врагов". Многие русские писатели, описывая прошедшие войны, думали и о будущем. Без истории нет нации и государства, а без патриотизма не может быть крепкой национальной армии.
Правдивая история должна опираться только на подлинные свидетельства и документы... Возьмем хотя бы такой факт.
Германия, объединенная сверху "железом и кровью", разбогатевшая в результате победы над Францией в 1871 году, становилась, по выражению Ф. Энгельса, империалистической. На глазах испуганной Европы возникал колоссальный военный механизм германской империи. Ее армия прославлялась, прусский офицер становился воплощением военной воли. Его хоть и ненавидела просвещенная Европа, но очень боялась. Так вставала зловещая тень новой большой войны.
Первая мировая война унесла миллионы солдат и мирных жителей. Германия хоть и потерпела сокрушительное поражение, но сразу же после Версальского диктата в ней началась подготовка ко Второй мировой войне.
Перед войной, в период создания плана "Барбаросса" и в первые дни войны против СССР политические и военные руководители Германии чувствовали себя в зените могущества. Через четыре года, в 1945 году, они ощущали себя катящимися в бездну, хотя продолжали судорожно цепляться за каждую соломинку. Начало казалось им величественным и многообещающим. Конец оказался сокрушительным и для Германии, и для них самих.
Понятие "мир" сегодня, как и тогда, было надеждой человечества. Ведь речь идет о выборе между жизнью и гибелью нашей цивилизации. Безусловно, прав был Александр Твардовский, утверждая: "Кто прячет прошлое ревниво, тот вряд ли с будущем в ладу".
Многие помнят пушкинские слова: "...Клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог дал..."
Он же и воскликнул: "Любовь к родному пепелищу, любовь к отечественным гробам..." - и тем самым он коснулся тайн влияния прошлого на настоящее.
Смертельный ад, через который прошли солдаты Великой Отечественной войны, должен был быть отрезвляющей наукой для последующих поколений. В это трудно поверить читателю, но для нас, фронтовиков, создавалось постоянное впечатление, что это ежедневная работа без выходных дней, сопряженная с опасностью для жизни, но такая же, как и у людей, поднимающихся рано утром, чтобы идти на завод работать с полным напряжением сил. Правда, после нашей "работы", многие не возвращались домой, оставаясь навечно в памяти живых. Для многих участников тех сражений память о погибших друзьях, светлая и прекрасная, стала в их жизни путеводной звездой, примером служения народу.
Павшие в боях за нашу Родину не воскреснут, но они продолжают жить в сердцах родных и близких.
Вспоминая те грозные годы, фронтовики мечтали, чтобы та война была последней для нашего многострадального народа. Великая Отечественная война, ставшая самым суровым и жестоким испытанием для нашей страны, сохранилась не только в памяти ее участников. Она во многом определила последующее политическое, социальное и культурное развитие общества и оставила на нем глубокие шрамы. Она наложила отпечаток на сознание народа, сказалась на формировании народного характера.
Победа, ее всемирно-историческое значение, возросшие в связи с этим международный авторитет и влияние Советского государства заслонили собой трагизм первого периода войны, страдания народа на всем ее протяжении. Вопрос о цене победы, причинах поражений и непомерности жертв, об ответственности за них четко и определенно не ставился долгое время.
Воспитывать человека можно только безусловной правдой. Наша страна прошла тяжелый и сложный путь, на нем было всякое. Представлять его безоблачным и радужным значило бы не только не искать историческую правду, но и умалять подвиг, совершенный народом в преодолении трудностей, сложностей, ошибок, неизбежных при движении по неизведанной и непроторенной дороге к новому обществу. А война была самым тяжелым и самым трагическим периодом в жизни нашего народа.
Нужно сказать, что еще не до конца осмыслена немцами и нами и трагедия Германии и ее народа, ввергнутого в военную авантюру оголтелым фюрером.
Война, которую мы выдюжили, - была олицетворением не только смерти и жестокости. В ту пору необыкновенно обострилось самосознание народа, чувство его ответственности, ощущение незаменимости каждого в общем строю. Мы отнюдь не были "винтиками" военной машины. Мы, воюя с врагом, верили, что судьба России в руках каждого из нас.
Все, что я пережил, видел, был участником каких событий и явлений, описываю не для себя, а для наших детей и внуков, чтобы они знали, что нам довелось перенести, добывая свободу стране и народу, и если это возможно, то не повторяли наших ошибок. Написанное мною диктовала сама жизнь, профильтрованная через собственное понимание происходящего и духа эпохи.
Мы одержали победу не только над нацистской Германией, но и над "объединенной" Гитлером Европой, мировым империализмом и мировым сионизмом. Победой мы сумели утвердить в мире престиж страны, советского общественного строя, укрепить дух народа, его уверенность в правильности выбранного исторического пути. Доказательством того может служить такой красноречивый факт. После войны страна лежала в руинах и пепле, имела всего 30 процентов экономического потенциала США. Но за четыре послевоенных года буквально героического труда нашего народа СССР вышел на передовые рубежи по темпам роста промышленной продукции, национального дохода, производительности труда. Подняли из пепла деревни, из руин - города.
А сейчас, с нашего молчаливого согласия, за дымной завесой приватизации, народ называет ее прихватизацией, идет разгром России. Иуды, мнящие себя демократами, пока не опомнился наш доверчивый народ, спешат выполнить задание мировой Закулисы. Делают это гнусное дело они, как мы видим, с особым удовольствием, а потому и с усердием. И иначе они не могут, так как все вместе злобно ненавидят нашу страну и наш народ, желают ему погибели. Словом, идет геноцид русских, которым даже президентскими указаниями надлежит отказаться от своей национальности. Я видел по телевидению, как радовался Ельцин отмене в наших паспортах графы "национальность". Может быть, ему неприятно называть себя, как он выражается, "россиянином", но весь народ-то тут причем?..
На развалинах третьего рейха, или маятник войны
Размышления очевидца
Аннотация издательства: В своих воспоминаниях Георгий Афанасьевич Литвин рассказывает о событиях и явлениях, свидетелем и участником которых ему довелось быть. Он, солдат Великой Отечественной, многое видел и пережил. Недаром его грудь украшена орденами Славы. Автор размышляет о причинах военных неудач нашей армии и о победе, которая, абсолютно закономерно, досталась нашему народу и его доблестной армии. Автор много внимания уделяет разоблачению тайных сил мировой Закулисы, которая постоянно на протяжении многих веков противопоставляет друг другу две крупнейшие европейские нации немцев и русских. То, что произошло в середине XX века, говорится на страницах книги, не должно никогда повториться. Это противоречит интересам России, Германии и всего мира.
Содержание
Хранить в памяти вечно. Вместо предисловия От издательства
Глава 1. Снова в Германию
Глава 2. На демаркационной линии
Глава 3. Создание государства Израиль
Глава 4. Раскол Германии и возникновение двух государств - ФРГ и ГДР
Глава 5. Строительство социализма в ГДР
Глава 6. "Экономическое чудо" и ремилитаризация ФРГ
Глава 7. Смерть И.В. Сталина
Глава 8. Начало развала СССР
Глава 9. НАТО и Варшавский договор
Глава 10. Загнивание режима "верных ленинцев". Путь к предательству
Глава 11. США, сионизм, ООН и Россия
Глава 12. Немцы и русские
Глава 13. Геополитика и мир
Глава 14. Судьба России, русского народа и славянства. Выход из кризиса
Послесловие
От издательства
В начале апреля 1947 года Георгий Афанасьевич Литвин занял свое место в вагоне поезда, следовавшего по маршруту Москва - Брест, далее - в Берлин. Кстати, это был его второй "визит" в Германию, но об этом его рассказ впереди. Кто помнит это время, может понять фронтовика, с каким настроением он глядел на проносившиеся картины послевоенной России. От станции до станции он видел ужасные разрушения, которые оставила в "наследство" России отгремевшая недавно война, война самая страшная из тех, которые когда-либо были на земле. В ней наш народ и наша доблестная армия нанесли сокрушительный разгром вражьей силе, накинувшейся на нашу страну из "цивилизованной" Европы и стремившийся всеми средствами разгромить и поработить наш народ.
На железнодорожных станциях он с жалостью и скорбью смотрел на небольшие группы людей, пытавшихся продать пассажирам то ли горячую картошку, то ли соленый огурец. Всем им были нужны хоть какие-нибудь деньги, чтобы справить детям обувку, одежонку. Еду эту они отрывали от себя. Это было заметно по их удрученным, изголодавшимся лицам. Измученные тяжкими страданиями в войну, они несли на себе печать неимоверных испытаний, они все еще питались впроголодь, были плохо одеты. Но мирная жизнь брала свое. Были уже заметны результаты восстановительных работ, и, самое главное, люди поверили, что жизнь наладится, если, конечно, удастся избежать скорой новой войны. Помнится, в то время слова: "Лишь бы не было войны" - являлись у нашего народа чуть ли не заклинанием. Да, это был своего рода пароль наступившей мирной жизни, поскольку наши бывшие "союзники" по антигитлеровской коалиции уже начали активно плести интриги, угрожая нам имевшимся в их распоряжении новым, страшной разрушительной силы, атомным оружием...
На войне Георгий Литвин был почти три года. Что рассказывает он о своем восприятии войны?
- Во-первых, - говорит он, - это была страшно тяжелая работа, ежедневная, без выходных. К тому ж неизбежным ее спутником была смерть. Тем не менее в душе каждого воина почти всегда искрилась надежда, что смерть его минует. Он верил в жизнь и победу. Верил, что эта война будет последней в жизни человечества. Да, верил и погибал во имя этой веры.
Воевать Георгию Литвину, кавалеру орденов Славы, довелось в авиации. Нет, наверное, ни одного из наших фронтовиков, который бы не сказал доброго слова о штурмовиках, ибо "Ил-2", на котором Георгий Литвин совершал боевые рейды на позиции противника, действительно был незаменимым нашим самолетом, осуществлявшим авиационную поддержку наземных войск. "Работали" эти самолеты-солдаты без перерывов. Даже из-за плохой погоды и неполадок они недолго оставались на земле. Почти от первого и до последнего дня войны "Илы" были воздушным тараном для взламывания вражеской обороны, истребителями танков, достойными помощниками матушки нашей - пехоты.
Дорога располагает к воспоминаниям и размышлениям. Глядя на проносившиеся мимо картины, Георгию Афанасьевичу вспоминались бои, в которых довелось участвовать, будучи воздушным стрелком как раз на этих вездесущих "Ил-2". Поединки с асами люфтваффе были нелегкие. И во всех этих боях экипаж штурмовика, на котором он летал, выходил победителем. На его личном счету пятьдесят семь боевых вылетов и четыре сбитых истребителя.
Думая под стук вагонных колес о пережитом, Георгий Литвин снова и снова возвращался в свой полк, к своим боевым товарищам, и сердце его щемило о тех, кому не довелось дожить до Великой Победы. Все они пали смертью храбрых. Невольно вспоминалось ему и время учебы в Военном институте иностранных языков, на курсах военных переводчиков.
Как говорится, на войне человек предполагает, а штаб располагает. Война еще продолжалась. Авиационный полк штурмовиков воевал уже в Польше, когда командир объявил Литвину приказ и напутствовал его такими словами: "Учись так же, как воевал. До победы уже немного осталось. Не забывай своих боевых товарищей. Ну а знания твои, сам понимаешь, очень будут нужны после победы. Так что бывай и пиши нам!"
Георгий Афанасьевич думал о словах командира полка, и для него было совершенно неестественным представить, что вдруг его фронтовая жизнь сотрется из памяти. "Конечно, что-то забудется, - думал он, - но боевые товарищи... да чтобы их забыть, никогда!.." Он и по прошествии вот уже более чем пятидесяти лет помнит почти их всех поименно. Наверное, те чувства, которые переполняли его тогда и конечно же весьма ответственная после военная служба, за время которой ему довелось быть свидетелем и участником многих судьбоносных для СССР, Европы, всего мира событий, и подвигнули впоследствии взяться за эту рукопись...
Время летит стремительно, многое уходит в прошлое, но из памяти не возможно стереть тех страниц, что написаны кровью, болью и страданиями миллионов, сражавшихся за свободу и независимость Родины. Эти страницы, уверен, будут перечитываться вновь и вновь. Такова природа человека. Он живет памятью. А память эта особенно крепка у ветеранов. Им есть что рассказать потомкам о прожитом и пережитом, передать крупицы своего опыта, приобщить к боевым традициям старшего поколения, предостеречь от ошибок и промахов. А главное - донести до ныне живущих и тех, кому предстоит еще жить в нашем прекрасном Отечестве, память о всех, кто навсегда остался на полях сражений за свободу своего народа.
Как уже выше упоминалось, Георгий Афанасьевич Литвин прикоснулся в свое время ко многим тайнам послевоенного строительства новой Европы. Он был рядом со многими из тех, кто это осуществлял, знал, какими они были в делах и быту. Работая в армейской разведке, он свидетельствует о том, что многое из того, что в последнее, "демократическое", время было подвергнуто ревизии и поставлено, как говорится, с ног на голову, на самом деле было и остается истинной правдой. Вот об этом он и повествует. Его исследования опираются на источники, которые хранятся в архивах как России, так и Германии, к ряду важных из них он в числе немногих из наших историков имел доступ. Так что ему действительно есть о чем рассказать. Достоинство же этого рассказа отсутствие какого-либо вымысла. Только правда - таким был его девиз при написании этой книги, поскольку, как выразился сам автор, лгать на склоне лет грешно, земля не примет, да и Божий суд не за горами.
Хранить в памяти вечно
Вместо предисловия
В мою память запала одна корреспонденция, опубликованная в газете "Правда" 25 ноября 1974 года. Называлась она "Записки из 1943 года", и речь в ней шла о четырех исписанных тетрадных листах, вложенных в металлическую табакерку, которую подобрал в войну на истерзанной боями крымской земле солдат Дмитрий Аксентьевич Гажва. Он много лет хранил эту реликвию, стараясь узнать о дальнейшей судьбе автора записки, летчика, который был сбит, попал в плен к немцам.
Вот текст этой записки. Хранилась она до недавнего времени в музее села Стецовка Чигиринского района Черкасской области. Какова судьба ее, да и самого музея ныне, мне неведомо. Хочется, конечно, верить, что память у нас беречь научились. Итак, записка:
"Дорогой товарищ! По мне полк уже, наверное, справил панихиду. А я еще совсем живой и даже свободный. Когда сбили меня, я не разбился, а вывел машину из штопора и сел на пузо, крепко стукнулся головой о прицел, без памяти взяли меня фашисты. Когда пришел в память, не было у меня ни пистолета, ни летной книжки. Сняли меня возле разбитой машины, причем так, чтобы за моей спиной на фюзеляже были видны все звездочки. Я им от злости сказал, что они все мои, чтобы они быстрей прикончили. А они, сволочи, радовались, называли меня гроссасом, связались со своим начальством, и то приказало отправить меня живым экспонатом на их трофейную выставку в Берлин. Все допытывались про нашу технику, а я им ни слова про это, только матом все крою, гнидами называю... Ночью посадили в легковушку и повезли. Сопровождал офицер и говорил, что в Берлине мне все равно язык развяжут. Я думал, что туда они меня ни за что не довезут, что если повезут самолетом, то выпрыгну из него, а если по морю, так брошусь в воду. А теперь, когда на свободе, опять жить хочется. Спасли меня крымские партизаны, их здесь, в Крыму, много. И документы мои забрали у убитого конвоира, вернули мне. Только уйти далеко от места не успели, как началась облава. Меня трое затянули, хромого, в воронку и прикрыли кураем. Обещали прийти за мной, когда утихомирится, чтобы так ждал. Видно, побили тех трех, потому что второй день их нет. Сам буду ночью лезть, только фашисты кругом ходят. Хоть одного еще уложу, хоть руками... А попал к партизанам - и у немцев не все наши враги, есть и наши друзья. Фриц Мутер или Мюнтер передал партизанам, как и когда меня повезут. Вот как. Фамилию партизан знаю одну - Удальцов Степан, моряк-севастополец, остальные, Гриша и Федор, тоже, наверное, моряки. Если уцелеют до конца войны, найдите их, и если их не наградит правительство, так повесьте им мои ордена. Отчаянно они действуют, даже не то, что мы, хоть и летчики. Партбилет мой целый. Планшет у моего механика Коли М. Там партбилет, пусть заберет парторг. Моим на Урал пошлите письмо, что я не так просто погиб...
Еще день прошел, и я живой. Правильно немцев бьете, всю ночь бомбы сыпали, не знаю, как меня не задели. Крепко думаю за того немца, который наш. Скажу вам, чтоб знали про него, что мне сказали партизаны. Он подпольный немецкий коммунист. Вроде и еще есть такие между их солдат. Когда победите, вам партизаны про них скажут. А мы ж думали так, что все немцы нам враги. Правильно говорил замполит, что враги не немцы, а фашисты. Так, выходит, и есть. Вы фамилию у партизан узнайте, чтобы найти и поблагодарить.
Мои пусть не плачут, скажите, что не один ведь я погибаю за наше правое дело, за нашу Советскую власть и коммунизм... Спорного фрица, которого сбил с С. Б. над Керчью, причислите всего ему, пусть ему накрасят звездочку, чего тут делить пополам. Он сбил, а не я. И Миша С. пусть на меня не дуется за такую жадность. Вольфсона предупредите еще раз насчет спецслужбистов, барахлил у меня высотомер. А Ваське Подольскому за пушки спасибо, стреляли, как часы. Эх, хоть бы раз еще так пострелять. Вот и все. Прощайте. Спойте мою любимую про Варяга. Обнимаю всех. А кто передаст вам это, отдайте ему мою новую форму, все, что причитается за прошлый месяц и премию за последние 100 безаварийных, пусть там начфин не крутит - доверяю расписаться за них своему механику. Вот и все. Прощайте. И еще крепче бейте врагов. Да здравствует Советский Крым".
Эта записка советского летчика, оказавшегося почти в безвыходном положении, - своеобразный отчет. Записка-исповедь. В ней боль и ненависть. Стремление жить и бороться. Благодарность партизанам и немцу-коммунисту, своим товарищам. Он, докладывая командованию, что с ним произошло, сохраняет "военную тайну": не называет номер полка, зашифровывает фамилии летчиков, скрывает, где находится аэродром.
Спасибо журналисту, который все-таки сумел установить, что это был летчик 790-го истребительного полка Павел Константинович Бабайлов, который 21 ноября 1943 года на ЛАГГ-3 в паре с ведомым вылетел с аэродрома у станицы Фанталовской на Тамани для выполнения разведывательного задания в районе северо-западнее Керчи. На свой аэродром он не вернулся...
Ночью 23 ноября он, собрав силы, вылез из воронки. Прислушался к редким выстрелам. Пополз на север - к берегу Азовского моря. Там на берегу заметил лодку, из которой вышли два немецких солдата. Выждал, пока они ушли, спустил лодку и поплыл на восток, стараясь держаться от берега подальше. Так он оказался за линией фронта и 24 ноября 1943 года возвратился в свою часть.
Прочитав статью, я вспомнил об этом чудесном спасении. О нем я и мои однополчане слышали еще тогда, когда сражались вместе с Бабайловым в небе Крыма. Наши аэродромы были рядом, и мы нередко встречались.
В газете 4-й воздушной армии "Крылья Советов" от 20 августа 1944 года была опубликована заметка "Боевой счет воинов-героев". Первым в этом списке стоял гвардии старший лейтенант Павел Бабайлов, который лично сбил 27 и в группе с товарищами - 4 самолета противника. (Последней в этом списке, тринадцатой по счету, стояла моя фамилия. Там было сказано, что воздушный стрелок Георгий Литвин сбил четыре немецких истребителя.)
Работая в военном архиве Народной армии ГДР, мне довелось просматривать дневник боевых действий 17-й армии противника, действовавшей тогда в Крыму. Все думал, а вдруг удастся найти документальные следы этой истории? Нет, пока не удалось. Но там я обнаружил много донесений о действиях партизан, о том, что гитлеровцы применяли против них даже наши трофейные советские самолеты. Привлекли мое внимание и сведения, что вместе с партизанами в тылу врага в то время действовали и немцы, заброшенные нами на парашютах. Это были представители так называемого национального комитета "Свободная Германия", руководящего органа движения патриотов-антифашистов, созданного по инициативе ЦК Коммунистической партии Германии в июле 1943 года на территории нашей страны. Он включал в себя представителей различных политических убеждений из прогрессивной немецкой эмиграции и немецких военнопленных. Президентом этого комитета был поэт-коммунист Э. Вайнерт. В составе комитета были Вильгельм Пик, Вальтер Ульбрихт и другие видные политические деятели Германии. Национальный комитет издавал газету, вел антифашистскую пропаганду через радиостанцию "Свободная Германия", направлял на различные участки советско-германского фронта группы немецких пропагандистов, которые с помощью громкоговорящих установок, листовок разъясняли солдатам вермахта цели комитета, доказывали бесперспективность дальнейшего продолжения Германией войны. Наиболее испытанные бойцы против нацизма забрасывались в фашистский тыл. Вполне вероятно, что тот немец, о котором писал Павел Бабайлов в своей записке, был из их числа.
Много лет прошло с того памятного и долгожданного дня - Дня Победы. Кое-что забывается, но никогда не уйдут из памяти образы боевых товарищей, навечно оставшихся молодыми. Таких, как Павел Бабайлов. 14 октября 1944 года при возвращении с боевого задания его самолет попал в зону зенитного огня противника и загорелся. Летчик сумел дотянуть горящую машину до своей территории, но при посадке потерял сознание, и самолет врезался в землю.
Приказом министра обороны СССР от 5 января 1946 года Герой Советского Союза командир авиаэскадрильи 163-го гвардейского истребительного полка гвардии капитан Павел Константинович Бабайлов был навечно зачислен в списки части.
Эта прекрасная традиция - зачисление навечно в строй отдавших жизнь Отчизне - родилась в России в прошлом веке. Первый такой известный историкам факт произошел на Черноморском флоте 14 мая 1829 года. Бриг "Меркурий" под командованием капитан-лейтенанта А. Казарского во время войны с Турцией одержал блестящую победу в бою с двумя линейными кораблями у пролива Босфор. Против 18-пушечного "Меркурия" турецкие линкоры имели 184 орудия. Несмотря на такое превосходство противника, русские моряки, искусно маневрируя и ведя меткий артогонь, заставили врага ретироваться. Навечно в состав Черноморского флота был зачислен экипаж этого героического военного судна. И сегодня люди бережно хранят память о героическом экипаже. Водные просторы бороздил еще недавно тральщик "Казарский" и гидрографическое судно "Память "Меркурия".
У бывалых воинов глаза влажнеют и голос дрожит при воспоминании о былом. Это сердечная боль от пережитого и память о тех, кто не вернулся. Мы, фронтовики, верили и знали, что судьба Родины в наших руках. Да, война была трагичнейшим периодом в жизни страны. Мы прошли трудный и сложный путь, были ошибки и поражения. К сожалению, не все понимают в наше смутное время, что огульная критика - признак бессилия, и она бесплодна, если не опирается на факты. Нельзя искажать историческую правду и умалять великий подвиг народов нашей страны, ибо тогда, в мае 1945 года, все в мире знали, что победе над фашизмом они прежде всего обязаны советскому солдату.
Мой немецкий друг Ион фон Витцлебен (племянник генерал-фельдмаршала Э. фон Витцлебена - одного из организаторов и руководителей заговора и покушения на Гитлера в июле 1944 года), который и сам был приговорен фашистским судом к смертной казни "за измену фатерланду", чудом избежавший этой участи, говорил мне еще в 1951 году:
- Нельзя оглуплять противника, как это делают некоторые ваши писатели и мемуаристы. Поступая так, они тем самым принижают подвиг советского народа, Красной Армии. Я выходец из семьи потомственных военных, с детства приучали меня к военному делу. Окончив академию генштаба, был назначен на должность замначальника оперативного отдела пехотной дивизии. Ваши же офицеры и генералы назначались после окончания военных академий, как правило, в штабы армий и фронтов. А ведь для постижения военной науки требуется время, необходима практика. Это чудо, что в конечном итоге выросли такие талантливые полководцы и офицерские кадры и Красная Армия разгромила сильнейшую армию Европы. Правда, ценой огромных жертв.
Честно говоря, у меня почти нет аргументов отвергнуть сказанное здесь немцем. Да, враг наш был силен во всех отношениях. Тем почетнее наша победа над ним.
Русский историк В. О. Ключевский сравнивал историю с фонарем, который светит из прошлого в будущее. История - наш опыт и наша память.
Когда мы изучаем историю войн, которые вела Россия, то почти всегда находим данные, мягко говоря, о недостаточной подготовленности нашей армии к войне, грех лежит и кое на ком из высшего командования. И все же, как ни удивительно, наш народ в конечном итоге находит в себе чудо-силы и выходит победителем.
Высшее оправдание "справедливого действия заключается в защите слабых и невинных, родной земли от внешних врагов". Многие русские писатели, описывая прошедшие войны, думали и о будущем. Без истории нет нации и государства, а без патриотизма не может быть крепкой национальной армии.
Правдивая история должна опираться только на подлинные свидетельства и документы... Возьмем хотя бы такой факт.
Германия, объединенная сверху "железом и кровью", разбогатевшая в результате победы над Францией в 1871 году, становилась, по выражению Ф. Энгельса, империалистической. На глазах испуганной Европы возникал колоссальный военный механизм германской империи. Ее армия прославлялась, прусский офицер становился воплощением военной воли. Его хоть и ненавидела просвещенная Европа, но очень боялась. Так вставала зловещая тень новой большой войны.
Первая мировая война унесла миллионы солдат и мирных жителей. Германия хоть и потерпела сокрушительное поражение, но сразу же после Версальского диктата в ней началась подготовка ко Второй мировой войне.
Перед войной, в период создания плана "Барбаросса" и в первые дни войны против СССР политические и военные руководители Германии чувствовали себя в зените могущества. Через четыре года, в 1945 году, они ощущали себя катящимися в бездну, хотя продолжали судорожно цепляться за каждую соломинку. Начало казалось им величественным и многообещающим. Конец оказался сокрушительным и для Германии, и для них самих.
Понятие "мир" сегодня, как и тогда, было надеждой человечества. Ведь речь идет о выборе между жизнью и гибелью нашей цивилизации. Безусловно, прав был Александр Твардовский, утверждая: "Кто прячет прошлое ревниво, тот вряд ли с будущем в ладу".
Многие помнят пушкинские слова: "...Клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог дал..."
Он же и воскликнул: "Любовь к родному пепелищу, любовь к отечественным гробам..." - и тем самым он коснулся тайн влияния прошлого на настоящее.
Смертельный ад, через который прошли солдаты Великой Отечественной войны, должен был быть отрезвляющей наукой для последующих поколений. В это трудно поверить читателю, но для нас, фронтовиков, создавалось постоянное впечатление, что это ежедневная работа без выходных дней, сопряженная с опасностью для жизни, но такая же, как и у людей, поднимающихся рано утром, чтобы идти на завод работать с полным напряжением сил. Правда, после нашей "работы", многие не возвращались домой, оставаясь навечно в памяти живых. Для многих участников тех сражений память о погибших друзьях, светлая и прекрасная, стала в их жизни путеводной звездой, примером служения народу.
Павшие в боях за нашу Родину не воскреснут, но они продолжают жить в сердцах родных и близких.
Вспоминая те грозные годы, фронтовики мечтали, чтобы та война была последней для нашего многострадального народа. Великая Отечественная война, ставшая самым суровым и жестоким испытанием для нашей страны, сохранилась не только в памяти ее участников. Она во многом определила последующее политическое, социальное и культурное развитие общества и оставила на нем глубокие шрамы. Она наложила отпечаток на сознание народа, сказалась на формировании народного характера.
Победа, ее всемирно-историческое значение, возросшие в связи с этим международный авторитет и влияние Советского государства заслонили собой трагизм первого периода войны, страдания народа на всем ее протяжении. Вопрос о цене победы, причинах поражений и непомерности жертв, об ответственности за них четко и определенно не ставился долгое время.
Воспитывать человека можно только безусловной правдой. Наша страна прошла тяжелый и сложный путь, на нем было всякое. Представлять его безоблачным и радужным значило бы не только не искать историческую правду, но и умалять подвиг, совершенный народом в преодолении трудностей, сложностей, ошибок, неизбежных при движении по неизведанной и непроторенной дороге к новому обществу. А война была самым тяжелым и самым трагическим периодом в жизни нашего народа.
Нужно сказать, что еще не до конца осмыслена немцами и нами и трагедия Германии и ее народа, ввергнутого в военную авантюру оголтелым фюрером.
Война, которую мы выдюжили, - была олицетворением не только смерти и жестокости. В ту пору необыкновенно обострилось самосознание народа, чувство его ответственности, ощущение незаменимости каждого в общем строю. Мы отнюдь не были "винтиками" военной машины. Мы, воюя с врагом, верили, что судьба России в руках каждого из нас.
Все, что я пережил, видел, был участником каких событий и явлений, описываю не для себя, а для наших детей и внуков, чтобы они знали, что нам довелось перенести, добывая свободу стране и народу, и если это возможно, то не повторяли наших ошибок. Написанное мною диктовала сама жизнь, профильтрованная через собственное понимание происходящего и духа эпохи.
Мы одержали победу не только над нацистской Германией, но и над "объединенной" Гитлером Европой, мировым империализмом и мировым сионизмом. Победой мы сумели утвердить в мире престиж страны, советского общественного строя, укрепить дух народа, его уверенность в правильности выбранного исторического пути. Доказательством того может служить такой красноречивый факт. После войны страна лежала в руинах и пепле, имела всего 30 процентов экономического потенциала США. Но за четыре послевоенных года буквально героического труда нашего народа СССР вышел на передовые рубежи по темпам роста промышленной продукции, национального дохода, производительности труда. Подняли из пепла деревни, из руин - города.
А сейчас, с нашего молчаливого согласия, за дымной завесой приватизации, народ называет ее прихватизацией, идет разгром России. Иуды, мнящие себя демократами, пока не опомнился наш доверчивый народ, спешат выполнить задание мировой Закулисы. Делают это гнусное дело они, как мы видим, с особым удовольствием, а потому и с усердием. И иначе они не могут, так как все вместе злобно ненавидят нашу страну и наш народ, желают ему погибели. Словом, идет геноцид русских, которым даже президентскими указаниями надлежит отказаться от своей национальности. Я видел по телевидению, как радовался Ельцин отмене в наших паспортах графы "национальность". Может быть, ему неприятно называть себя, как он выражается, "россиянином", но весь народ-то тут причем?..