Страница:
— Нужно уметь осаживать нежелательных поклонников, Глэнис, — рассеянно сказала Ариэль. Голова спящего на ее груди Люка — это воспоминание легко оживало в ней. Она вдруг подметила, что непозволительно долго задержалась на этом моменте, а ее соски мгновенно стали очень чувствительны. Ариэль возмутило собственное страстное желание обнять избитого драчуна, требующего ее поцелуев.
Она действительно… обнимала его! Укачивала и убаюкивала!
Не однажды рука сжималась в его ладони, длинные теплые пальцы Люка нежно сплетались с ее. Белая кожа контрастировала с темным загаром, мгновенно вызывая воспоминание о смуглом лице у нее на груди. Он нуждался в утешении, которое она могла дать.
Потом был тот греховный поцелуй внизу ее тела. Сейчас Ариэль действительно тосковала по его рукам, по властному, слишком интимному прикосновению большой ладони к ее чувствительной плоти. Бедра Ариэль сомкнулись, дрожа под пышными нижними юбками.
Ее взгляд блуждал, потом поймал Люка, как голодный ястреб. Слух Ариэль ловил низкий глубокий голос, уши прислушивались к акценту, который появлялся, когда Люк был взволнован или… возбужден. Это слово вызвало образ лежащего на ней худого тела Люка, рельефных мышц его плечей и рук, дрожащих от неутоленного желания.
Каждый день глаза Люка скользили вдоль ее тела как жадные ласкающие руки. Казалось, он ждет, его ушибы быстро заживали, в то время «вдовы» носились с ним как наседки с единственным цыпленком.
Рот Люка становился безумно чувственным и одновременно тоскующим, в то время как Люсьен Д’Арси неотрывно смотрел на Ариэль. Она облизнула сухие губы.
— Он самый большой любитель целоваться, — пробормотала она, потом сжала губы, удивленная, что говорит вслух.
— «Осаживать нежелательных поклонников». Действительно, — прошептала Глэнис, увлеченная собственными мыслями. — Ты замечательная. Люк использует каждую возможность, чтобы дотронуться до тебя, помогает подняться или спуститься из фургона, подсаживает на лошадь. Он целует твою руку, и весь караван гадает, когда же Смитсон поженит вас. Ясно, что ты в осаде, Ариэль, и поступаешь не очень хорошо, отвергая Люка. Ты доверяешь его умениям, уважаешь доброту к нашим подопечным и ведешь себя как женщина, за которой ухаживает действительно желанный кавалер.
— Ты знаешь опасность раскрытия Люком моей тайны, Глэнис. Одно слово, один взмах брачным свидетельством перед носом Смитсона и все рискованное предприятие, — расширение торговли Браунингов, — будет брошено псу под хвост. — Ариэль направила на Глэнис подавляющий взгляд, та спокойно встретила глаза подруги.
— Достойный соперник, моя дорогая? — сквозь зубы спросила Глэнис.
— Изумительный, — ответила Ариэль, похлопывая блокнотом.
Потом Сиам подошел к Глэнис и опустился перед ней на колено. Он был выбрит, волнистые волосы лежали на широких плечах. На нем была любимая шляпа и новая льняная рубашка с длинными рукавами, расшитая бисером. В одной руке он держал маленький сверток, завернутый в тонкую кожу, в другой — букет из маргариток и желтых степных цветов.
— Богиня моего сердца, не погуляешь ли ты с бедным безобразным мужчиной?
— Господи, мистер Сиам, вы совсем не безобразны. Вы самый красивый мужчина, которого я знаю! — воскликнула Глэнис, ее глаза расширились, когда он широко улыбнулся. Она вспыхнула, явно смущенная, когда поняла, что сказала.
— У меня подарок для тебя, — глубокий голос Сиама был очень мелодичен, карие глаза лучезарно сияли. — Я бы умер, чтобы увидеть твое прекрасное лицо, озаренное лунным светом.
— Мистер Сиам, вы не должны говорить так! — воскликнула Глэнис, краска заливала шею и щеки. Сияющие глаза англичанки пронзили улыбающуюся Ариэль. — Очевидно, мы должны поговорить наедине.
Когда Глэнис поднялась, Сиам взял ее руку и положил на свою ладонь. Глэнис испуганно оглянулась на Ариэль, огромный канадец гордо уводил ее из лагеря. Сиам был похож на щеголя, который прогуливается с высокородной леди.
Ариэль попыталась в одиночку справиться со своим мрачным настроением. Люк исчез, как только они разбили стоянку, и она отказывалась выяснять его местонахождение.
Он появился на площадке между фургонами одетый в белую рубашку, которую Анна, Лелиа и Гариет сшили для него, пока болела Салли. Америка, Элиза и Мэри вышили сложный узор из крошечных желто-голубых цветочков, спускающихся рядами с каждой стороны. Рубашка облегала широкие плечи Люка, длинные рукава были закатаны по локоть. На другом мужчине рубашка могла бы показаться женской, но мужественная внешность Люка отлично уравновешивала впечатление.
Черные волосы блестели, отсветы огня падали на рассеченную бровь и красивый изгиб губ. Ночной ветер развевал длинные пряди, играя с ними точно также как женские пальцы…
Пальцы Ариэль сжались в кулачки, когда она вспомнила ощущение льющихся волос, не мягких и шелковистых, а жестких, мужских. Его запах, неповторимый, загадочный, с тонкими нотами опасности, возбуждения и соблазна, окутывал высокую фигуру.
Ничего похожего на запах, о котором она мечтала всю жизнь. Совсем не такой как от спокойного, безопасного Тадеуса.
Отблеск костра упал на волевой подбородок Люка, и она поняла, что он совсем недавно побрился. Ариэль вспомнила, какое удовольствие получала от покалывания его бороды. Она попыталась вызвать в памяти лицо Тадеуса и не смогла.
Ариэль потеплела под тяжелым, чувственным взглядом серебристых глаз, неотступно следящих за ней через пространство площадки. Его пристальное внимание загнало Ариэль в ловушку диких, бушующих эмоций, — все тело покалывало, горело. Она с удивлением поняла, что прижала руку к горлу, пульс участился, словно у испуганного кролика.
Элис повисла на руке Люка, смеясь, улыбаясь только ему. Резкая горечь наполнила рот Ариэль, внизу живота все сжалось.
Лидия, проходившая мимо со своей корзиной трав, споткнулась и наступила на ногу Элис. Красивое лицо француженки превратилось в маску фурии, извергающую ядовитые проклятья на родном языке. Лидия побледнела, пытаясь извиниться. Люк наклонился и поцеловал ее в щеку, дружески и успокаивающе похлопав по плечу. Потом распрямился и тихо заговорил с Элис на быстром французском. Она моргала, бледнела и выдавила улыбку в сторону Лидии, которая всхлипывала.
Выражение лица Элис было напряженным, улыбка настороженно застыла на губах. Она взглянула на Люка, который надменно смотрел на нее с холодностью, никогда не виданной Ариэль.
Элис отошла за танцоров, ее глаза молили Люка. Он снова поцеловал щеку Лидии. Собирательница трав улыбнулась и вскоре увлеченно показывала ему растения из своей корзинки. Люк игриво постучал пальцем по ее носу, и Лидия весело рассмеялась.
Ариэль вспомнила его щекотку и заскрипела зубами. Она нахмурилась, обнаружив, что разглядывает изысканный узор кольца Д'Арси.
Нельсон Банкрофт, молодой фермер, ищущий жену для помощи на небольшом ранчо, купленном им на Западе, пригласил Ариэль на танец. Хотя она никогда не танцевала под быструю народную музыку, Ариэль кивнула.
Через минуту после начала пляски Ариэль поняла, что почти уткнулась в грудь Люка, перед глазами мелькали желто-голубые цветочки. Он покружил ее, потом другой мужчина подхватил за руку. Женщины отступили назад, выстроившись в линию и хлопая в ладоши.
Нельсон улыбался Элизе, своей новой партнерше, она влюбленно смотрела на него.
Руки Люка подхватили Ариэль за талию, поднимая от земли, когда он начал быстро кружиться. Его глаза искрились, бросая ей вызов.
— Безнравственный, испорченный человек, — проворчала она, приближаясь к нему, как требовал танец.
— Ангел, ты восхитительна, — сказал Люк с улыбкой, поднимая ее над землей.
— Я взрослая женщина, а не ребенок, которого можно подбрасывать из стороны в сторону.
— Chere, терпение. Когда мы будем одни, я разрешу тебе швырять меня через плечо. — Его губы сложились для поцелуя.
— Ты можешь «заполучить» меня сегодня ночью.
— Сжечь тебя заживо, вот что надо сделать. Люк откровенно рассмеялся. Когда танец закончился, он поднял ее руку к губам, целуя ладонь. Сегодня в нем было что-то притаившееся, дикое и сильное. Он торопливо заговорил по-французски, вплотную приближаясь к ней.
Ариэль задрожала под большими руками, гладившими распущенные косы.
— Я в дурном настроении. Люк. И советую тебе держаться на расстоянии. Именно сейчас я могла бы проткнуть тебя рапирой.
— Ты женщина необузданных страстей, мой ангел, — медленно ответил Люк, улыбка слетела с губ. — Но я теряю терпение.
Она улыбнулась слишком мило.
— Может быть, мисс Дюбуа больше подходит тебе. Без сомнения, она удерживала твое внимание каждый вечер последние две недели.
Он вскинул брови.
— Элис? Что ты имеешь в виду?
Ариэль насладилась своим преимуществом. Люк был явно озадачен, хмуро глядя на нее.
— Я имею в виду, что ты и Элис тепло… а… привязаны друг к другу.
Он шагнул к ней, и она отступила.
— Продолжай, — сказал Люк слишком мягко, голосом с неподражаемым акцентом.
Ариэль остановилась, вдруг осознав, что спина уперлась в фургон. Широкие плечи Люка загородили костер и танцоров.
— Вы, сэр, приводите меня в ярость. На мгновение раздражение ожесточило его серебристые глаза, придав им свинцовый оттенок. Желваки заходили на липе, рука сжала ее косу.
— Возможно, если моя жена была бы теплее, Элис не была такой соблазнительной.
— Ax! Так она соблазнительна, — возликовала Ариэль. — Заметь это. Она француженка и красива. Гораздо более подходящая тебе пара, чем я, здравомыслящая деловая женщина.
Чувственный рот Люка напрягся, черные брови почти сошлись на переносице.
— Здравомыслящая? Ты мечтаешь о мужчине, в то время как замужем за другим, — голос Люка был очень глубоким, с сильным акцентом.
— Замужем. Ха! Мы во временном союзе, который вскоре будет расторгнут. — ответила Ариэль, скрестив руки на груди. Ее колени дрожали, и она подумала, что видела Люка на пороге смерти, в бреду, потом очаровательным, смеющимся.
Она никогда не видела его дикий гнев, обращенный на нее.
Она должна была испугаться. Напротив. Ей хотелось поддразнить его, отомстив за бедного дорогого Тадеуса. Она бесстрашно посмотрела на него.
— Я не намерена позволять тебе… — она прочистила горло.
Люк действовал очень быстро, обвив рукой ее талию. Он оторвал ноги Ариэль от земли и направился в темноту. Уже за лагерем положил ее на плечо и побежал к хлопковому полю на берегу реки.
Люк поставил ее на ноги. Ариэль хотела броситься на него, чтобы получить удовольствие от мести за бессонные ночи и неподдающиеся управлению собственные чувства. Она отбросила назад локоны, рассыпавшиеся по липу.
Люк хмуро посмотрел на нее.
— Почему я хочу тебя? Тебя? — мрачно повторил он, спрашивая себя. Потом заговорил на быстрой горячей смеси французского, испанского и других языков.
Она мило улыбнулась.
— Неправда. Ты хочешь Элис.
— Я? — угрожающе мягко спросил Люк.
Ариэль гордо подняла голову, не испугавшись слишком ласкового, мелодичного голоса. Она сможет контролировать свой гнев.. сможет заглушить его. Ярость бушевала в ней как пожар. Почему она должна волноваться, если Элис, где только возможно, прикасалась к нему?
Своими большими руками Люк обхватил шею Ариэль, двумя пальцами приподнял подбородок. Она изо всех сил дернула его за запястья, чтобы Люк понял, с кем имеет дело.
Но горячий поцелуй околдовал, согрел, он был просто великолепен. Теплое прикосновение к ее губам. Снова. Осторожно, смелее, глубже.
Ариэль пыталась думать, дышать, заставить вялое тело оторваться от соблазна его поцелуя.
— Ты… неисправим, — заявила она прерывистым шепотом.
— Ты очаровательна, великолепна, восхитительна, — пробормотал он, углубляя поцелуй.
Она старалась вдохнуть холодного свежего воздуха, ее тело охватил огонь.
— А ты — нет, — прошептала Ариэль, предательские пальцы вцепились в его рубашку. Аккуратно пришитый карман порвался, звук разорвавшейся материи поразил Ариэль также, как лихорадочная дрожь, пронзившая расслабленное тело.
Она прислонилась к Люку, слишком обессиленная, чтобы стоять.
— Ангел, — проворковал Люк, его губы требовали. — Такая свежая, такая ласковая…
Она ответила на призыв, прижавшись теснее, его пальцы скользили по груди Ариэль, поддразнивая, причиняя сладкую боль. Потом большая рука нежно и властно сжала одну грудь.
Ариэль повисла на нем, обвив шею руками. В следующее мгновение она почувствовала мягкую шкуру под своей спиной. Ее тело дрожало, душа разрывалась между внезапным страстным желанием и стремлением воздержаться, преследовавшим ее всю жизнь.
Бедра Ариэль трепетали под рукой Люка, решительно отбрасывающей вверх юбки. Холодный ночной воздух обжег оголенный живот, но сейчас же горячие ладони согрели мягкую женскую плоть, осторожные пальцы скользнули к ней. Еще один рывок, белье затрещало, и мужской орган Люка вошел в Ариэль.
— Изумительно. Чудесно. Очаровательно… — переполненный чувством, с сильным акцентом, голос Люка дрожал у ее горячей щеки.
— Chore, твоя девственность…
Он нежно надавил, и боль обожгла Ариэль. Она закусила губу. Люк на мгновение замер. Но тут же, осушая слезы, задрожавшие на ее ресницах, обрушил град безумно волнующих поцелуев. Слышанные раньше разговоры женщин, шептавшихся о своих брачных ночах, сейчас удивляли Ариэль. Люк не был грубым; он действительно был ласковым, сдерживая себя с огромным самообладанием. Всю жизнь она ждала этого шага в огонь, — жаждала дать волю эмоциям.
— Если ты остановишься сейчас. Люк… — пригрозила она, — я не оставлю тебя в покое. Я не слабая.
Его горячая, твердая плоть пульсировала в ее самом сокровенном месте, но это было только начало. Люк дрожал.
— Такая влажная, плотно сжатая… Ангел, сейчас будет больно… Я не могу ждать…
Вначале было чудесное ощущение наполненности. Когда рот Люка жадно прижался к ее рту, она хотела еще… Обжигающая боль пронзила Ариэль, ее крик остался во рту Люка.
Его глаза серебрились в лунном свете, нежные, ласковые.
— Моя сладкая маленькая девочка… тебе было больно, но я не мог помочь…
Теперь Ариэль трясло; она заставила себя успокоиться. Она отчаянно хотела чувствовать этот лихорадочный, глубокий жар, который исходил от Люка. Ошеломленная нахлынувшими эмоциями, ощущая во влажном лоне твердую плоть Люка, старалась анализировать каждый нюанс восприятий своего тела, слившегося в единое целое с мужским.
Роскошно, прелестно, — думала она, наблюдая игру чувств на его напряженном лице. Чтобы ни случилось, он не смог бы покинуть ее сейчас.
Она с радостью откликалась на все, что Люк предлагал ей, на каждое глубокое волнующее ощущение. Движения его бедер были резкими, тело напряглось и дрожало от неуемного желания. Бусинки пота появились над верхней губой Люка, грудь неровно вздымалась над ее, вдруг ставшей невероятно чувствительной. Он просунул ладони под голые ягодицы Ариэль, лаская и осторожно поднимая ее выше, удивительное наслаждение пронзило женское тело.
— Черт, — тихо выругался он, дрожащая рука поглаживала мягкую плоть. Он выглядел так расстроенно и смущенно, что Ариэль не смогла не захихикать.
— Проклятье, Ангел. Это не смешно, — бросил Люк, явно огорченный. — Задрать одежду и войти в тебя как необученный мальчишка, — это не для меня.
Ничто не внушало так любовь, как борьба Люка за самообладание. А она мечтала отделаться от этого самоконтроля. Ариэль осторожно потянулась к нему губами, дразня его также, как он раньше мучил ее. Она лизала горло, чувствуя под влажной кожей неровное биение пульса.
— Ангел! — Люк немедленно погрузился глубже, вздрагивая, прижимая ее к себе.
Резкая пульсация мужской плоти глубоко в теле удивила Ариэль: Люк тихо застонал, опускаясь в ее объятия. Беспомощный, ранимый, он снова застонал; большое тяжелое тело расслабленно распласталось на ней. Ариэль гладила его спину, словно он был одним из ее коней, которого надо успокоить после долгой скачки.
Он, действительно, был очень мил, стараясь сохранить контроль над собой и все равно теряя его.
Из-за того, что он был чрезвычайно мил в своем мрачном, смущенном настроении и так нежно ласкал ее, Ариэль поцеловала его ухо. Она решила, что оно вкусное, мужественное и загадочное. Она просунула в него язык, наслаждаясь тонкими ощущениями и своим прекрасным настроением, качаясь на волнах счастья. Ее тело все еще томилось, наполненное эмоциями, которые она не понимала.
Зачем эта страстная, требовательная, твердая сила так резко вошла в нее? Какой надо быть женщиной, чтобы захотеть… участвовать, заниматься таким…
— Ты вся извиваешься. Ангел, — мрачно проворчал Люк. — Если ты не прекратишь, второй раз будет не лучше первого.
— Кажется, ты не в духе. Люк. Я уверена, ты был на высоте, этого достаточно.
Он напрягся, ласкающая рука остановилась.
— На высоте?
— В половом акте; я имею в виду, отвечал всем требованиям. Вспомни, я развожу лошадей, — она задумалась, нахмурившись. Люк возбудился и снова вошел в ее лоно. Потрясающее ощущение заставило Ариэль сжать бедра. Она задыхалась от сокровенного наслаждения, напрягаясь вновь.
Люк резко застонал, отстранился, оставляя ее пустой.
— Вы стихийное бедствие, госпожа жена, — печально заявил он, садясь прямо. Он подтянул ее поближе к себе и, отодвинув массу тяжелых волос, смотрел на золотисто-рыжие пряди, освещенные лунным светом.
Чудесное удовольствие, — решила она, пока Люк продолжал играть с ее волосами.
— Тебе больно? — наконец спросил он, сжимая подсобкой мягкие бедра.
Ариэль мысленно оценила легкую боль внутри.
— Не больше, чем от быстрой скачки… — и вспыхнула, когда Люк выгнул бровь.
— Скачка, — уныло повторил он. — Ты говоришь комплименты моим способностям мужа..» любовника, — иронично усмехнулся Люк, расстегивая платье.
Ариэль закрыла глаза, странствование его рук по коже было роскошно-опьяняющим. Она прижалась к коленям Люка, полностью расслабившись. Вдруг импульсивно подняла голову.
— Люсьен, что ты думаешь о моей левой руке?
— Вот этой маленькой ручке? — спросил он, поднося ее пальцы к губам. Он поцеловал кольцо Д'Арси, потом каждый сустав, облизал кончики пальцев. — Мне нравится форма и вкус каждого пальчика.
Люк увлек руку Ариэль к месту между своими бедрами, прижал ее ладонь к твердому, возбужденному члену.
— Изумительно, — прошептала Ариэль, когда смогла заговорить.
Шелковистая кожа покрывала мужскую плоть, которая совсем недавно уничтожила ее девственность. Она боролась со странным желанием погладить и сжать большой пульсирующий пенис, задрожавший от женского прикосновения.
Легкими касаниями Ариэль исследовала тяжелые бедра, в восторге от мужского мускулистого тела, так непохожего на ее собственное. Она дотронулась до шрама на его правом бедре и нежно ласкала свежий рубец, пока Люк не застонал.
— По самую рукоятку, солнышко, — прерывисто прошептал он у ее виска. Напряженное дыхание Люка обожгло щеку Ариэль, он застонал, дрожащими руками лаская набухшие груди возлюбленной. — Отличный удар.
Глаза Ариэль распахнулись, она обхватила ладонями лицо Люка, всматриваясь в него.
— Я сделала тебе больно. Люк? О, как это, должно быть, больно… бедняжка… Ты был восхитителен, терпел такую боль только из-за моей… моей… — Она выдавила из себя, выкрикнула трудное слово. — Похоти. О, дорогой. Меня нельзя назвать иначе, чем распутницей, утоляющей свою порочную жажду. Я мучила тебя, бедняжка.
— Пытка, — прошептал Люк, срывая с себя рубашку. Дрожащими пальцами он разодрал за стежки на ее нижних юбках. — Я не пригоден к жизни, я конченый человек.
— О, нет… Ты был великолепен. Просто чудесен…
Ариэль стряхнула в сторону складки своего платья, после того как Люк набросил их ей на голову. Он отбросил все и увлек ее на мягкие одеяла.
— Я никогда не смогу простить себя. Ариэль была в отчаянии, придавленная чувством вины, что Люк никогда не будет способен…
Она призадумалась о его подорванном авторитете умелого любовника. Когда губы Люка скользнули вниз по ее шее, а горячая ладонь властно сжала грудь, Ариэль перестала думать.
13
Она действительно… обнимала его! Укачивала и убаюкивала!
Не однажды рука сжималась в его ладони, длинные теплые пальцы Люка нежно сплетались с ее. Белая кожа контрастировала с темным загаром, мгновенно вызывая воспоминание о смуглом лице у нее на груди. Он нуждался в утешении, которое она могла дать.
Потом был тот греховный поцелуй внизу ее тела. Сейчас Ариэль действительно тосковала по его рукам, по властному, слишком интимному прикосновению большой ладони к ее чувствительной плоти. Бедра Ариэль сомкнулись, дрожа под пышными нижними юбками.
Ее взгляд блуждал, потом поймал Люка, как голодный ястреб. Слух Ариэль ловил низкий глубокий голос, уши прислушивались к акценту, который появлялся, когда Люк был взволнован или… возбужден. Это слово вызвало образ лежащего на ней худого тела Люка, рельефных мышц его плечей и рук, дрожащих от неутоленного желания.
Каждый день глаза Люка скользили вдоль ее тела как жадные ласкающие руки. Казалось, он ждет, его ушибы быстро заживали, в то время «вдовы» носились с ним как наседки с единственным цыпленком.
Рот Люка становился безумно чувственным и одновременно тоскующим, в то время как Люсьен Д’Арси неотрывно смотрел на Ариэль. Она облизнула сухие губы.
— Он самый большой любитель целоваться, — пробормотала она, потом сжала губы, удивленная, что говорит вслух.
— «Осаживать нежелательных поклонников». Действительно, — прошептала Глэнис, увлеченная собственными мыслями. — Ты замечательная. Люк использует каждую возможность, чтобы дотронуться до тебя, помогает подняться или спуститься из фургона, подсаживает на лошадь. Он целует твою руку, и весь караван гадает, когда же Смитсон поженит вас. Ясно, что ты в осаде, Ариэль, и поступаешь не очень хорошо, отвергая Люка. Ты доверяешь его умениям, уважаешь доброту к нашим подопечным и ведешь себя как женщина, за которой ухаживает действительно желанный кавалер.
— Ты знаешь опасность раскрытия Люком моей тайны, Глэнис. Одно слово, один взмах брачным свидетельством перед носом Смитсона и все рискованное предприятие, — расширение торговли Браунингов, — будет брошено псу под хвост. — Ариэль направила на Глэнис подавляющий взгляд, та спокойно встретила глаза подруги.
— Достойный соперник, моя дорогая? — сквозь зубы спросила Глэнис.
— Изумительный, — ответила Ариэль, похлопывая блокнотом.
Потом Сиам подошел к Глэнис и опустился перед ней на колено. Он был выбрит, волнистые волосы лежали на широких плечах. На нем была любимая шляпа и новая льняная рубашка с длинными рукавами, расшитая бисером. В одной руке он держал маленький сверток, завернутый в тонкую кожу, в другой — букет из маргариток и желтых степных цветов.
— Богиня моего сердца, не погуляешь ли ты с бедным безобразным мужчиной?
— Господи, мистер Сиам, вы совсем не безобразны. Вы самый красивый мужчина, которого я знаю! — воскликнула Глэнис, ее глаза расширились, когда он широко улыбнулся. Она вспыхнула, явно смущенная, когда поняла, что сказала.
— У меня подарок для тебя, — глубокий голос Сиама был очень мелодичен, карие глаза лучезарно сияли. — Я бы умер, чтобы увидеть твое прекрасное лицо, озаренное лунным светом.
— Мистер Сиам, вы не должны говорить так! — воскликнула Глэнис, краска заливала шею и щеки. Сияющие глаза англичанки пронзили улыбающуюся Ариэль. — Очевидно, мы должны поговорить наедине.
Когда Глэнис поднялась, Сиам взял ее руку и положил на свою ладонь. Глэнис испуганно оглянулась на Ариэль, огромный канадец гордо уводил ее из лагеря. Сиам был похож на щеголя, который прогуливается с высокородной леди.
Ариэль попыталась в одиночку справиться со своим мрачным настроением. Люк исчез, как только они разбили стоянку, и она отказывалась выяснять его местонахождение.
Он появился на площадке между фургонами одетый в белую рубашку, которую Анна, Лелиа и Гариет сшили для него, пока болела Салли. Америка, Элиза и Мэри вышили сложный узор из крошечных желто-голубых цветочков, спускающихся рядами с каждой стороны. Рубашка облегала широкие плечи Люка, длинные рукава были закатаны по локоть. На другом мужчине рубашка могла бы показаться женской, но мужественная внешность Люка отлично уравновешивала впечатление.
Черные волосы блестели, отсветы огня падали на рассеченную бровь и красивый изгиб губ. Ночной ветер развевал длинные пряди, играя с ними точно также как женские пальцы…
Пальцы Ариэль сжались в кулачки, когда она вспомнила ощущение льющихся волос, не мягких и шелковистых, а жестких, мужских. Его запах, неповторимый, загадочный, с тонкими нотами опасности, возбуждения и соблазна, окутывал высокую фигуру.
Ничего похожего на запах, о котором она мечтала всю жизнь. Совсем не такой как от спокойного, безопасного Тадеуса.
Отблеск костра упал на волевой подбородок Люка, и она поняла, что он совсем недавно побрился. Ариэль вспомнила, какое удовольствие получала от покалывания его бороды. Она попыталась вызвать в памяти лицо Тадеуса и не смогла.
Ариэль потеплела под тяжелым, чувственным взглядом серебристых глаз, неотступно следящих за ней через пространство площадки. Его пристальное внимание загнало Ариэль в ловушку диких, бушующих эмоций, — все тело покалывало, горело. Она с удивлением поняла, что прижала руку к горлу, пульс участился, словно у испуганного кролика.
Элис повисла на руке Люка, смеясь, улыбаясь только ему. Резкая горечь наполнила рот Ариэль, внизу живота все сжалось.
Лидия, проходившая мимо со своей корзиной трав, споткнулась и наступила на ногу Элис. Красивое лицо француженки превратилось в маску фурии, извергающую ядовитые проклятья на родном языке. Лидия побледнела, пытаясь извиниться. Люк наклонился и поцеловал ее в щеку, дружески и успокаивающе похлопав по плечу. Потом распрямился и тихо заговорил с Элис на быстром французском. Она моргала, бледнела и выдавила улыбку в сторону Лидии, которая всхлипывала.
Выражение лица Элис было напряженным, улыбка настороженно застыла на губах. Она взглянула на Люка, который надменно смотрел на нее с холодностью, никогда не виданной Ариэль.
Элис отошла за танцоров, ее глаза молили Люка. Он снова поцеловал щеку Лидии. Собирательница трав улыбнулась и вскоре увлеченно показывала ему растения из своей корзинки. Люк игриво постучал пальцем по ее носу, и Лидия весело рассмеялась.
Ариэль вспомнила его щекотку и заскрипела зубами. Она нахмурилась, обнаружив, что разглядывает изысканный узор кольца Д'Арси.
Нельсон Банкрофт, молодой фермер, ищущий жену для помощи на небольшом ранчо, купленном им на Западе, пригласил Ариэль на танец. Хотя она никогда не танцевала под быструю народную музыку, Ариэль кивнула.
Через минуту после начала пляски Ариэль поняла, что почти уткнулась в грудь Люка, перед глазами мелькали желто-голубые цветочки. Он покружил ее, потом другой мужчина подхватил за руку. Женщины отступили назад, выстроившись в линию и хлопая в ладоши.
Нельсон улыбался Элизе, своей новой партнерше, она влюбленно смотрела на него.
Руки Люка подхватили Ариэль за талию, поднимая от земли, когда он начал быстро кружиться. Его глаза искрились, бросая ей вызов.
— Безнравственный, испорченный человек, — проворчала она, приближаясь к нему, как требовал танец.
— Ангел, ты восхитительна, — сказал Люк с улыбкой, поднимая ее над землей.
— Я взрослая женщина, а не ребенок, которого можно подбрасывать из стороны в сторону.
— Chere, терпение. Когда мы будем одни, я разрешу тебе швырять меня через плечо. — Его губы сложились для поцелуя.
— Ты можешь «заполучить» меня сегодня ночью.
— Сжечь тебя заживо, вот что надо сделать. Люк откровенно рассмеялся. Когда танец закончился, он поднял ее руку к губам, целуя ладонь. Сегодня в нем было что-то притаившееся, дикое и сильное. Он торопливо заговорил по-французски, вплотную приближаясь к ней.
Ариэль задрожала под большими руками, гладившими распущенные косы.
— Я в дурном настроении. Люк. И советую тебе держаться на расстоянии. Именно сейчас я могла бы проткнуть тебя рапирой.
— Ты женщина необузданных страстей, мой ангел, — медленно ответил Люк, улыбка слетела с губ. — Но я теряю терпение.
Она улыбнулась слишком мило.
— Может быть, мисс Дюбуа больше подходит тебе. Без сомнения, она удерживала твое внимание каждый вечер последние две недели.
Он вскинул брови.
— Элис? Что ты имеешь в виду?
Ариэль насладилась своим преимуществом. Люк был явно озадачен, хмуро глядя на нее.
— Я имею в виду, что ты и Элис тепло… а… привязаны друг к другу.
Он шагнул к ней, и она отступила.
— Продолжай, — сказал Люк слишком мягко, голосом с неподражаемым акцентом.
Ариэль остановилась, вдруг осознав, что спина уперлась в фургон. Широкие плечи Люка загородили костер и танцоров.
— Вы, сэр, приводите меня в ярость. На мгновение раздражение ожесточило его серебристые глаза, придав им свинцовый оттенок. Желваки заходили на липе, рука сжала ее косу.
— Возможно, если моя жена была бы теплее, Элис не была такой соблазнительной.
— Ax! Так она соблазнительна, — возликовала Ариэль. — Заметь это. Она француженка и красива. Гораздо более подходящая тебе пара, чем я, здравомыслящая деловая женщина.
Чувственный рот Люка напрягся, черные брови почти сошлись на переносице.
— Здравомыслящая? Ты мечтаешь о мужчине, в то время как замужем за другим, — голос Люка был очень глубоким, с сильным акцентом.
— Замужем. Ха! Мы во временном союзе, который вскоре будет расторгнут. — ответила Ариэль, скрестив руки на груди. Ее колени дрожали, и она подумала, что видела Люка на пороге смерти, в бреду, потом очаровательным, смеющимся.
Она никогда не видела его дикий гнев, обращенный на нее.
Она должна была испугаться. Напротив. Ей хотелось поддразнить его, отомстив за бедного дорогого Тадеуса. Она бесстрашно посмотрела на него.
— Я не намерена позволять тебе… — она прочистила горло.
Люк действовал очень быстро, обвив рукой ее талию. Он оторвал ноги Ариэль от земли и направился в темноту. Уже за лагерем положил ее на плечо и побежал к хлопковому полю на берегу реки.
Люк поставил ее на ноги. Ариэль хотела броситься на него, чтобы получить удовольствие от мести за бессонные ночи и неподдающиеся управлению собственные чувства. Она отбросила назад локоны, рассыпавшиеся по липу.
Люк хмуро посмотрел на нее.
— Почему я хочу тебя? Тебя? — мрачно повторил он, спрашивая себя. Потом заговорил на быстрой горячей смеси французского, испанского и других языков.
Она мило улыбнулась.
— Неправда. Ты хочешь Элис.
— Я? — угрожающе мягко спросил Люк.
Ариэль гордо подняла голову, не испугавшись слишком ласкового, мелодичного голоса. Она сможет контролировать свой гнев.. сможет заглушить его. Ярость бушевала в ней как пожар. Почему она должна волноваться, если Элис, где только возможно, прикасалась к нему?
Своими большими руками Люк обхватил шею Ариэль, двумя пальцами приподнял подбородок. Она изо всех сил дернула его за запястья, чтобы Люк понял, с кем имеет дело.
Но горячий поцелуй околдовал, согрел, он был просто великолепен. Теплое прикосновение к ее губам. Снова. Осторожно, смелее, глубже.
Ариэль пыталась думать, дышать, заставить вялое тело оторваться от соблазна его поцелуя.
— Ты… неисправим, — заявила она прерывистым шепотом.
— Ты очаровательна, великолепна, восхитительна, — пробормотал он, углубляя поцелуй.
Она старалась вдохнуть холодного свежего воздуха, ее тело охватил огонь.
— А ты — нет, — прошептала Ариэль, предательские пальцы вцепились в его рубашку. Аккуратно пришитый карман порвался, звук разорвавшейся материи поразил Ариэль также, как лихорадочная дрожь, пронзившая расслабленное тело.
Она прислонилась к Люку, слишком обессиленная, чтобы стоять.
— Ангел, — проворковал Люк, его губы требовали. — Такая свежая, такая ласковая…
Она ответила на призыв, прижавшись теснее, его пальцы скользили по груди Ариэль, поддразнивая, причиняя сладкую боль. Потом большая рука нежно и властно сжала одну грудь.
Ариэль повисла на нем, обвив шею руками. В следующее мгновение она почувствовала мягкую шкуру под своей спиной. Ее тело дрожало, душа разрывалась между внезапным страстным желанием и стремлением воздержаться, преследовавшим ее всю жизнь.
Бедра Ариэль трепетали под рукой Люка, решительно отбрасывающей вверх юбки. Холодный ночной воздух обжег оголенный живот, но сейчас же горячие ладони согрели мягкую женскую плоть, осторожные пальцы скользнули к ней. Еще один рывок, белье затрещало, и мужской орган Люка вошел в Ариэль.
— Изумительно. Чудесно. Очаровательно… — переполненный чувством, с сильным акцентом, голос Люка дрожал у ее горячей щеки.
— Chore, твоя девственность…
Он нежно надавил, и боль обожгла Ариэль. Она закусила губу. Люк на мгновение замер. Но тут же, осушая слезы, задрожавшие на ее ресницах, обрушил град безумно волнующих поцелуев. Слышанные раньше разговоры женщин, шептавшихся о своих брачных ночах, сейчас удивляли Ариэль. Люк не был грубым; он действительно был ласковым, сдерживая себя с огромным самообладанием. Всю жизнь она ждала этого шага в огонь, — жаждала дать волю эмоциям.
— Если ты остановишься сейчас. Люк… — пригрозила она, — я не оставлю тебя в покое. Я не слабая.
Его горячая, твердая плоть пульсировала в ее самом сокровенном месте, но это было только начало. Люк дрожал.
— Такая влажная, плотно сжатая… Ангел, сейчас будет больно… Я не могу ждать…
Вначале было чудесное ощущение наполненности. Когда рот Люка жадно прижался к ее рту, она хотела еще… Обжигающая боль пронзила Ариэль, ее крик остался во рту Люка.
Его глаза серебрились в лунном свете, нежные, ласковые.
— Моя сладкая маленькая девочка… тебе было больно, но я не мог помочь…
Теперь Ариэль трясло; она заставила себя успокоиться. Она отчаянно хотела чувствовать этот лихорадочный, глубокий жар, который исходил от Люка. Ошеломленная нахлынувшими эмоциями, ощущая во влажном лоне твердую плоть Люка, старалась анализировать каждый нюанс восприятий своего тела, слившегося в единое целое с мужским.
Роскошно, прелестно, — думала она, наблюдая игру чувств на его напряженном лице. Чтобы ни случилось, он не смог бы покинуть ее сейчас.
Она с радостью откликалась на все, что Люк предлагал ей, на каждое глубокое волнующее ощущение. Движения его бедер были резкими, тело напряглось и дрожало от неуемного желания. Бусинки пота появились над верхней губой Люка, грудь неровно вздымалась над ее, вдруг ставшей невероятно чувствительной. Он просунул ладони под голые ягодицы Ариэль, лаская и осторожно поднимая ее выше, удивительное наслаждение пронзило женское тело.
— Черт, — тихо выругался он, дрожащая рука поглаживала мягкую плоть. Он выглядел так расстроенно и смущенно, что Ариэль не смогла не захихикать.
— Проклятье, Ангел. Это не смешно, — бросил Люк, явно огорченный. — Задрать одежду и войти в тебя как необученный мальчишка, — это не для меня.
Ничто не внушало так любовь, как борьба Люка за самообладание. А она мечтала отделаться от этого самоконтроля. Ариэль осторожно потянулась к нему губами, дразня его также, как он раньше мучил ее. Она лизала горло, чувствуя под влажной кожей неровное биение пульса.
— Ангел! — Люк немедленно погрузился глубже, вздрагивая, прижимая ее к себе.
Резкая пульсация мужской плоти глубоко в теле удивила Ариэль: Люк тихо застонал, опускаясь в ее объятия. Беспомощный, ранимый, он снова застонал; большое тяжелое тело расслабленно распласталось на ней. Ариэль гладила его спину, словно он был одним из ее коней, которого надо успокоить после долгой скачки.
Он, действительно, был очень мил, стараясь сохранить контроль над собой и все равно теряя его.
Из-за того, что он был чрезвычайно мил в своем мрачном, смущенном настроении и так нежно ласкал ее, Ариэль поцеловала его ухо. Она решила, что оно вкусное, мужественное и загадочное. Она просунула в него язык, наслаждаясь тонкими ощущениями и своим прекрасным настроением, качаясь на волнах счастья. Ее тело все еще томилось, наполненное эмоциями, которые она не понимала.
Зачем эта страстная, требовательная, твердая сила так резко вошла в нее? Какой надо быть женщиной, чтобы захотеть… участвовать, заниматься таким…
— Ты вся извиваешься. Ангел, — мрачно проворчал Люк. — Если ты не прекратишь, второй раз будет не лучше первого.
— Кажется, ты не в духе. Люк. Я уверена, ты был на высоте, этого достаточно.
Он напрягся, ласкающая рука остановилась.
— На высоте?
— В половом акте; я имею в виду, отвечал всем требованиям. Вспомни, я развожу лошадей, — она задумалась, нахмурившись. Люк возбудился и снова вошел в ее лоно. Потрясающее ощущение заставило Ариэль сжать бедра. Она задыхалась от сокровенного наслаждения, напрягаясь вновь.
Люк резко застонал, отстранился, оставляя ее пустой.
— Вы стихийное бедствие, госпожа жена, — печально заявил он, садясь прямо. Он подтянул ее поближе к себе и, отодвинув массу тяжелых волос, смотрел на золотисто-рыжие пряди, освещенные лунным светом.
Чудесное удовольствие, — решила она, пока Люк продолжал играть с ее волосами.
— Тебе больно? — наконец спросил он, сжимая подсобкой мягкие бедра.
Ариэль мысленно оценила легкую боль внутри.
— Не больше, чем от быстрой скачки… — и вспыхнула, когда Люк выгнул бровь.
— Скачка, — уныло повторил он. — Ты говоришь комплименты моим способностям мужа..» любовника, — иронично усмехнулся Люк, расстегивая платье.
Ариэль закрыла глаза, странствование его рук по коже было роскошно-опьяняющим. Она прижалась к коленям Люка, полностью расслабившись. Вдруг импульсивно подняла голову.
— Люсьен, что ты думаешь о моей левой руке?
— Вот этой маленькой ручке? — спросил он, поднося ее пальцы к губам. Он поцеловал кольцо Д'Арси, потом каждый сустав, облизал кончики пальцев. — Мне нравится форма и вкус каждого пальчика.
Люк увлек руку Ариэль к месту между своими бедрами, прижал ее ладонь к твердому, возбужденному члену.
— Изумительно, — прошептала Ариэль, когда смогла заговорить.
Шелковистая кожа покрывала мужскую плоть, которая совсем недавно уничтожила ее девственность. Она боролась со странным желанием погладить и сжать большой пульсирующий пенис, задрожавший от женского прикосновения.
Легкими касаниями Ариэль исследовала тяжелые бедра, в восторге от мужского мускулистого тела, так непохожего на ее собственное. Она дотронулась до шрама на его правом бедре и нежно ласкала свежий рубец, пока Люк не застонал.
— По самую рукоятку, солнышко, — прерывисто прошептал он у ее виска. Напряженное дыхание Люка обожгло щеку Ариэль, он застонал, дрожащими руками лаская набухшие груди возлюбленной. — Отличный удар.
Глаза Ариэль распахнулись, она обхватила ладонями лицо Люка, всматриваясь в него.
— Я сделала тебе больно. Люк? О, как это, должно быть, больно… бедняжка… Ты был восхитителен, терпел такую боль только из-за моей… моей… — Она выдавила из себя, выкрикнула трудное слово. — Похоти. О, дорогой. Меня нельзя назвать иначе, чем распутницей, утоляющей свою порочную жажду. Я мучила тебя, бедняжка.
— Пытка, — прошептал Люк, срывая с себя рубашку. Дрожащими пальцами он разодрал за стежки на ее нижних юбках. — Я не пригоден к жизни, я конченый человек.
— О, нет… Ты был великолепен. Просто чудесен…
Ариэль стряхнула в сторону складки своего платья, после того как Люк набросил их ей на голову. Он отбросил все и увлек ее на мягкие одеяла.
— Я никогда не смогу простить себя. Ариэль была в отчаянии, придавленная чувством вины, что Люк никогда не будет способен…
Она призадумалась о его подорванном авторитете умелого любовника. Когда губы Люка скользнули вниз по ее шее, а горячая ладонь властно сжала грудь, Ариэль перестала думать.
13
На следующий день Люк сидел на корточках у могилы матери. Быстрая, долгая скачка не уменьшила ни дикую потребность мести, ни тщетность печали. Он вырвал сорняк, проросший между плитами на могиле, точно также хотелось вычеркнуть из жизни главную ошибку, то, что тогда он оставил семью.
Люк окинул взглядом маленькую железную ограду. Кузнец выковал на решетке букву «Д», луч полуденного солнца скользнул по изящному орнаменту.
На горизонте появился отряд чейенов, индейцы быстро мчались по прерии на своих низкорослых лошадях. Сиам отошел от дерева и неторопливо направился к Люку. Оба мужчины заметили синие круги на лице предводителя, знак его побед над врагом. Красные линии на руках и ногах означали удачные походы, а желтые — количество украденных им лошадей. Все двадцать воинов , были искусно раскрашены, хвосты лошадей, завязанные узлами, говорили, что племя на тропе войны.
Раны были очерчены черной краской, лучи, расходящиеся от этих окружностей, означали молитву, что солнце исцелит их. Перья и скальпы украшали щиты и копья воинов. Знаки различия присутствовали в убранстве лошадей и всадников.
Люк медленно поднялся на ноги, когда военный отряд приблизился. Вождь, известный как честный воин, опасаясь за своих людей, кивнул у — Люку. Он поднял правую руку к шее, ладонь была обращена наружу. Кончики пальцев коснулись у липа, потом рука опустилась. — Друг, — Люк ответил таким же приветствием.
Вождь снова кивнул, и показал жесты, означающие «сердце» и «больной».
— Тебе сопутствует удача в делах. Разбитое Сердце?
Люк кивком подтвердил согласие и признал имя, данное ему вождем. Индейцы многих племен сватали Люку своих лучших девушек. Рассерженные вначале, что он предпочел не жениться, они затем согласились с его «кровоточащим сердцем».
Красное перо вождя, знак боевого ранения, развевалось на ветру.
— Человек, Блисс жив. Он носит голубой мундир с золотыми пуговицами, но у него нет солдат. Мужчины отвезли его в фургоне в Форт Ларами. Женщина племени шошонов родила его ребенка, потом он ушел. — Вождь указал на запад.
Рука Люка спокойно легла на нож, несмотря на закипевшую ярость.
— Блисс мертв.
— Он жив. Разбитое Сердце. Он посмеялся над женщиной, когда она умоляла взять ее с собой. Она утопилась вместе с ребенком. В Форте Ларами есть еще одна несчастная с его ребенком.
Сиам выругался, тихо в гневно, потом положил руку на плечо Люка.
— Я найду Блисса, — пообещал Люк, его голос был слишком мягок, а сердце заледенело.
— Он не носит имя Блисс, теперь он зовется по-другому. У тебя сейчас есть женщина? Сын? — спросил вождь.
Люк вздохнул, его мысли вернулись к Ариэль, такой податливой и мягкой, когда она прижималась к нему. Ему вдруг захотелось видеть ее рядом. Ту Ариэль, которая решилась перевезти женщин через пустыню, полную жизни, разогнавшую тени и мрак, нависшие над ним. Образ его ребенка у груди Ариэль снова облегчил боль.
— У меня есть жена. Она недавно в нашей брачной постели. Сын появится.
Острый Нож кивнул и развернул лошадь, остальные воины последовали за ним. Вождь повергнул голову к Люку.
— Это хорошо. Женщина исцелит твое сердце, согреет ночью твою кровать. Воину с отважным сердцем нужна подруга, которая позаботится о нем. Иначе он станет пустым, злым.
Сиам смотрел, как военный отряд мчался по прерии.
— В форте будут известия о Блиссе.
Люк вырвал еще один сорняк с могилы матери, борясь с яростью, душившей его. Он разорвал сорняк на мелкие кусочки. Блисс жив.
Люк закрыл глаза, у него засосало под ложечкой, словно гигантский кулак ударил в живот. Он неистово захотел прижать к себе Ариэль.
Месть, забравшая жизни людей Гаспара, взяла еще и частицу его души. На время Черный Мститель был забыт. Люк наслаждался жизнью и думал о будущем в объятиях Ариэль… Теперь появился еще один человек…
Он отбросил в сторону куски травинки и замер, глядя на скользнувшего в заросли кайота. Блисс не проживет долго.
Ариэль не могла заснуть, она натянула на голову одеяло, потом отбросила его. Глэнис повернулась на бок.
— Ариэль, прекрати эти вечные метания. Был трудный день, и завтра нас ждет длинная дорога. Пожалуйста, дай мне отдохнуть.
— Я проткну его рапирой, — пробурчала Ариэль.
Капли дождя стучали по парусине над фургоном.
— Мистер Смитсон не беспокоится, и тебе не стоит, — сказала Глэнис, зевая. — Уверена, с ними все прекрасно, они заняты делами семьи Люка.
— Семьи? Во время болезни он ужасно печалился о потери семьи. У него нет семьи… это Элис Дюбуа. Ты, наверняка, видела их вместе. Флирт, шитый белыми нитками. Элис и ее огромные сиськи. Конечно, ей не нужны всякие там корсеты… Она бегает за ним как кобыла за жеребцом… И что же он? Прогоняет ее прочь? Нет. Между ними все милые разговорчики и смех.
— Люк кажется мне мужчиной, который не станет пренебрегать супружескими обязательствами.
Ариэль покрутила на пальце тяжелое кольцо Д’Арси. Люк неожиданно пришел, взял ее, бережно вернул в фургон, а потом исчез утром.
Люк окинул взглядом маленькую железную ограду. Кузнец выковал на решетке букву «Д», луч полуденного солнца скользнул по изящному орнаменту.
На горизонте появился отряд чейенов, индейцы быстро мчались по прерии на своих низкорослых лошадях. Сиам отошел от дерева и неторопливо направился к Люку. Оба мужчины заметили синие круги на лице предводителя, знак его побед над врагом. Красные линии на руках и ногах означали удачные походы, а желтые — количество украденных им лошадей. Все двадцать воинов , были искусно раскрашены, хвосты лошадей, завязанные узлами, говорили, что племя на тропе войны.
Раны были очерчены черной краской, лучи, расходящиеся от этих окружностей, означали молитву, что солнце исцелит их. Перья и скальпы украшали щиты и копья воинов. Знаки различия присутствовали в убранстве лошадей и всадников.
Люк медленно поднялся на ноги, когда военный отряд приблизился. Вождь, известный как честный воин, опасаясь за своих людей, кивнул у — Люку. Он поднял правую руку к шее, ладонь была обращена наружу. Кончики пальцев коснулись у липа, потом рука опустилась. — Друг, — Люк ответил таким же приветствием.
Вождь снова кивнул, и показал жесты, означающие «сердце» и «больной».
— Тебе сопутствует удача в делах. Разбитое Сердце?
Люк кивком подтвердил согласие и признал имя, данное ему вождем. Индейцы многих племен сватали Люку своих лучших девушек. Рассерженные вначале, что он предпочел не жениться, они затем согласились с его «кровоточащим сердцем».
Красное перо вождя, знак боевого ранения, развевалось на ветру.
— Человек, Блисс жив. Он носит голубой мундир с золотыми пуговицами, но у него нет солдат. Мужчины отвезли его в фургоне в Форт Ларами. Женщина племени шошонов родила его ребенка, потом он ушел. — Вождь указал на запад.
Рука Люка спокойно легла на нож, несмотря на закипевшую ярость.
— Блисс мертв.
— Он жив. Разбитое Сердце. Он посмеялся над женщиной, когда она умоляла взять ее с собой. Она утопилась вместе с ребенком. В Форте Ларами есть еще одна несчастная с его ребенком.
Сиам выругался, тихо в гневно, потом положил руку на плечо Люка.
— Я найду Блисса, — пообещал Люк, его голос был слишком мягок, а сердце заледенело.
— Он не носит имя Блисс, теперь он зовется по-другому. У тебя сейчас есть женщина? Сын? — спросил вождь.
Люк вздохнул, его мысли вернулись к Ариэль, такой податливой и мягкой, когда она прижималась к нему. Ему вдруг захотелось видеть ее рядом. Ту Ариэль, которая решилась перевезти женщин через пустыню, полную жизни, разогнавшую тени и мрак, нависшие над ним. Образ его ребенка у груди Ариэль снова облегчил боль.
— У меня есть жена. Она недавно в нашей брачной постели. Сын появится.
Острый Нож кивнул и развернул лошадь, остальные воины последовали за ним. Вождь повергнул голову к Люку.
— Это хорошо. Женщина исцелит твое сердце, согреет ночью твою кровать. Воину с отважным сердцем нужна подруга, которая позаботится о нем. Иначе он станет пустым, злым.
Сиам смотрел, как военный отряд мчался по прерии.
— В форте будут известия о Блиссе.
Люк вырвал еще один сорняк с могилы матери, борясь с яростью, душившей его. Он разорвал сорняк на мелкие кусочки. Блисс жив.
Люк закрыл глаза, у него засосало под ложечкой, словно гигантский кулак ударил в живот. Он неистово захотел прижать к себе Ариэль.
Месть, забравшая жизни людей Гаспара, взяла еще и частицу его души. На время Черный Мститель был забыт. Люк наслаждался жизнью и думал о будущем в объятиях Ариэль… Теперь появился еще один человек…
Он отбросил в сторону куски травинки и замер, глядя на скользнувшего в заросли кайота. Блисс не проживет долго.
Ариэль не могла заснуть, она натянула на голову одеяло, потом отбросила его. Глэнис повернулась на бок.
— Ариэль, прекрати эти вечные метания. Был трудный день, и завтра нас ждет длинная дорога. Пожалуйста, дай мне отдохнуть.
— Я проткну его рапирой, — пробурчала Ариэль.
Капли дождя стучали по парусине над фургоном.
— Мистер Смитсон не беспокоится, и тебе не стоит, — сказала Глэнис, зевая. — Уверена, с ними все прекрасно, они заняты делами семьи Люка.
— Семьи? Во время болезни он ужасно печалился о потери семьи. У него нет семьи… это Элис Дюбуа. Ты, наверняка, видела их вместе. Флирт, шитый белыми нитками. Элис и ее огромные сиськи. Конечно, ей не нужны всякие там корсеты… Она бегает за ним как кобыла за жеребцом… И что же он? Прогоняет ее прочь? Нет. Между ними все милые разговорчики и смех.
— Люк кажется мне мужчиной, который не станет пренебрегать супружескими обязательствами.
Ариэль покрутила на пальце тяжелое кольцо Д’Арси. Люк неожиданно пришел, взял ее, бережно вернул в фургон, а потом исчез утром.