Страница:
Кэт снимала теперь только для собственного удовольствия, пытаясь запечатлеть живость и ум, любопытство и смех Джейсона, восхищавшегося запахами звуками и всеми впечатлениями окружающего мира. Она забыла об усталости, о том, что обещала Трэвису подремать перед обедом, – обо всем. Фотоаппарат сейчас был для нее единственной реальностью, мистическим окном, позволявшим увидеть Вселенную в улыбке ребенка.
Джейсон приносил Кэт раковину за раковиной, складывая их горкой к ее ногам, но эти раковины были всего лишь жалкими дарами в сравнении с его сияющей улыбкой. Она снимала, пока яркий свет не померк. Потом убрала фотоаппараты, подняла счастливого рыжего мальчика на руки и обняла его.
– Что за замечательный бойскаут! – сказала Кэт. – Ты заработал гамбургер, жаркое и молочный коктейль.
– И молочный коктейль? – Джейсон обхватил ее шею загорелыми руками. – Шоколадный?
– А разве бывает другой?
Кэт переместила мальчика, потому что у нее очень болели спина и плечи, но это не помогло. Она опустила Джейсона на песок.
– Если ты потяжелеешь хоть на сто граммов, мне понадобится подъемный кран, чтобы поднять тебя.
– Это потому, что мне уже семь лет, – гордо ответил Джейсон. – А мама говорит, что я все еще маленький.
Присев на корточки, Кэт пригладила рыжие вихры и заглянула в задумчивую глубину его голубых глаз: ему нравилось считать себя взрослым, но он все еще оставался маминым ребенком. Впрочем, появление близнецов заставило его повзрослеть.
Кэт понимала: Джейсон хочет вырасти, но с болью сознает, что он уже не ребенок. Она испытывала то же самое в его возрасте и по той же причине. Кэт полюбила брата и сестру, но далеко не сразу, а лишь через несколько лет.
– Вот что я скажу тебе. – Она поцеловала Джейсона. – Ты – маленький мужчина для своей мамы и маленький мальчик для меня. Идет?
– Идет. – Мальчик серьезно взглянул на нее. – Твой пират похож на шоколадный молочный коктейль?
Кэт удивилась. Она привыкла к неожиданным поворотам в разговорах с Джейсоном, но этот был самым необычным из всех.
– Мой пират?
– Он похож на пирата. – Джейсон пристально смотрел поверх ее плеча. – У тебя действительно есть черный корабль?
– Этот мальчик узнает пирата, когда увидит его, – раздался низкий голос позади Кэт. Она быстро обернулась.
– Трэвис! – восторженно воскликнула Кэт. Ей казалось, что она уже очень давно не видела его. – Ты любишь шоколадные молочные коктейли?
Он присел на корточки рядом с ней.
– Люблю. – Трэвис протянул руку Джейсону. – Меня зовут Трэвис. А ты тот мальчик, который подарил Кэт такие классные раковины?
– Да. – Джейсон пожал руку, как маленький мужчина большому. Это одобрила бы его мать. – Кэти слишком занята, ей некогда искать раковины, поэтому я делаю это для нее.
– Жаль, что никто не может спать за нее. – Трэвис искоса посмотрел на Кэт. – По-моему, ты собиралась вздремнуть.
– Эшкрофт отменил съемки, пришел Джейсон, было удачное освещение. – Она улыбнулась и пожала плечами. – Ну не подремала, зато сделала кучу хороших снимков.
Трэвис заметил нетерпение Джейсона.
– Я не ослышался – здесь говорили про ужин?
Кэт сконфуженно улыбнулась, надеясь, что Трэвис согласится поужинать в обществе одинокого мальчика.
– Я угощаю Джейсона за то, что он работает моделью, – объяснила она.
– Гм-м, – задумался Трэвис. – Значит, он ужинает с нами?
Кэт умоляюще коснулась его руки.
– Всегда найдется место для третьего.
– Место найдется только для Джейсона. Я позвоню в ресторан и изменю предварительный заказ.
– Просто отмени его, – быстро сказала Кэт, вспомнив, во что обошелся вчерашний ужин. – Любимая тошниловка Джейсона всего в нескольких кварталах отсюда.
Трэвис поморщился, но, посмотрев на мальчика, уступил.
– Надеюсь, там не так плохо, как ты говоришь.
– Не так. – Кэт улыбнулась. – Еще хуже.
– Шэрон была очень благодарна тебе, что ты на вечер сняла Джейсона с ее шеи, – заметил он.
– У нее и без него хлопот полон рот. Близняшки – огромная нагрузка, а тут еще и муж быстро продвигается по служебной лестнице в своей бухгалтерской фирме, поэтому вынужден работать по восемьдесят часов в неделю. Продвижение по службе, а за ним переезд, конечно, они всегда находятся в неопределенном положении. Шэрон просто сходит с ума. Разве им до Джейсона! Он был основательно избалованным единственным ребенком, а потом – бах! У него появляются целых два кричащих конкурента.
– Ты часто берешь Джейсона под свое крылышко?
– Да. Он замечательный ребенок, яркий, энергичный и озорной. Я бы хотела… – Голос Кэт прервался, и она так и не высказала мучительную правду. Ей хотелось бы иметь ребенка, такого, как Джейсон. – Во всяком случае, ему и мне хорошо вместе.
– Я видел, с каким неудовольствием он делил тебя.
– Джейсон примирился с этим, когда ты купил ему добавочную порцию жаркого. Не многие мальчишки могут похвастать тем, что знакомы с самым настоящим пиратом.
Трэвис рассмеялся.
– А он хитер. Когда мы ходили в туалет, он спрашивал меня, похищаю ли я младенцев.
– Он имеет в виду своих конкурентов – близнецов.
– Я догадался. Это так же очевидно, как и то, что ты засыпаешь.
– Я просто расслабилась.
– Это так называется?
Сильными пальцами Трэвис начал растирать ее плечи и спину, успокаивая боль в мышцах, напряженных от сумки с фотоаппаратами и многочасового сидения в неудобных положениях. Кэт покорно расслабилась и снова зевнула.
– Тебе пора спать, – сказал Трэвис.
– Но еще нет и девяти.
– Ну и что? Ты же зеваешь.
– Я зеваю каждый вечер.
– Попытайся поспать.
– Я сплю. С полуночи до пяти. Или до четырех. По-разному.
– И это все? – От удивления Трэвис перестал работать руками.
Кэт в ответ лишь подавила зевок.
– Если бы ты сейчас не была со мной, то чем бы занималась?
– Редактированием слайдов. Дублированием слайдов. Рассылкой слайдов в фотобанки. Писала бы письма и требовала оплаты. Подбирала бы рамки для выставки в Лос-Анджелесе. – Кэт выпрямилась. – Мне необходимо подобрать оставшуюся часть фотографий для галереи “Свифт и сыновья”. Я должна была отослать их еще вчера.
– И ты все это намерена делать сегодня вечером, после долгого дня, начавшегося на рассвете?
– Угу. Но я не обязана начинать это сию же минуту. Сделаю попозже.
Трэвис никогда не встречал никого, настолько помешанного на своей работе. И на деньгах.
Кэт еще ни разу не намекнула Трэвису, что его деньги были бы для нее желанной помощью.
Трэвис с горечью подумал, что каждую минуту ждет, что Кэт попросит у него денег. То, что она не просила, заставляло его осторожно надеяться.
“Не будь идиотом, – злобно сказал он себе. – В конце концов она попросит денег. Они всегда так делают. И если Кэт слишком застенчива, то я сам подниму этот вопрос. Нужно прекратить эту ерунду насчет того, что нам просто нравится быть вместе”
Трэвис с удовольствием помог бы Кэт деньгами. Она, несомненно, нуждалась в передышке больше, чем любая из женщин, с которыми он встречался. Но Трэвису не нравилось делать вид, будто в основу их отношений положена не обычная сделка взрослых людей, а что-то другое.
Ему очень тяжко достался урок, полученный от жены. Он чувствовал, что его использовали.
– Когда же у тебя выходные дни? – спросил наконец Трэвис.
– У меня таких дней не бывает.
– Никаких уик-эндов?
– Нет, такова цена свободного предпринимательства.
– Ты всегда работаешь с таким упорством?
Кэт покачала головой.
– Нет, тебе просто не повезло, ты встретил меня во время денежного кризиса. – Она запоздало вспомнила о том, что при Трэвисе нельзя упоминать про свои финансовые затруднения. – Но это моя проблема, – быстро добавила Кэт и потянулась за полотенцем.
– И моя тоже, если она не позволяет тебе приблизиться ко мне.
– Так проучи “Энергетикс”, – усмехнулась Кэт. – Они должны мне пятьдесят тысяч.
– Это приличная сумма, – удивился Трэвис.
– Да, если разобраться, то я довольно неплохо зарабатываю себе на пропитание.
Этот отголосок жестокости Билли напомнил Трэвису о том, что движет Кэт. Однако он все еще не был убежден, что прошлое – достаточно серьезная причина, чтобы платить за настоящее такую цену. Ведь у Кэт ни на что, кроме работы, не хватало времени.
– Чувство собственного достоинства – весьма слабое утешение, – заметил Трэвис. – Мне понадобились годы, чтобы понять это. Посмотрим, умнее ли ты, чем я.
Сказав это, Трэвис обнял Кэт и приник к ее губам, требуя, чтобы она начала сопротивляться. Но Кэт уже не могла отказать ему, когда язык Трэвиса начал изучать ее губы, а во рту чувствовалась сладость его дыхания. Она позволила себе слиться с ним. Дрожь пробежала по телу Трэвиса, когда он почувствовал, как твердеют соски Кэт, прикасаясь к его телу.
– Кэт, волшебница, поплывем со мной, всего лишь на два дня, до острова Каталины и назад. Удели два дня мне, себе, нам!
Кэт замерла, всей душой желая быть рядом с Трэвисом. Она понимала, что очень скоро он поднимется на свой корабль и уплывет на край земли. “Ветреный Дэнверс” никогда не проводит на берегу больше нескольких недель…
– Когда? – спросила Кэт.
– Завтра.
– Я не могу, – прошептала Кэт. – Не могу.
Трэвис и не предполагал, что она поедет с ним раньше, чем будет оговорена цена. Но его рассердило то, что Кэт продолжала делать вид, будто совсем не думает о деньгах.
– Не можешь или не хочешь? Ты измеряешь чувство собственного достоинства количеством заработанных денег. Что ж, не буду тебе мешать. – Он схватил полотенце.
Кэт смотрела на него блестящими глазами, стараясь скрыть усталость, разочарование и слезы.
– Это неправда. – Голос ее сорвался. Трэвис молча вылез из ванны и начал вытираться. Он не смотрел на Кэт, но она не могла отвести от него взгляда. Трэвис был самым красивым и самым сильным мужчиной в ее жизни… и она, несомненно, потеряет его.
– Почему? – спросила Кэт. – Почему я не встретила тебя в январе, когда мы, наверное, обрели бы возможность любить друг друга? – Поняв, в чем призналась, она разозлилась и отвернулась от Трэвиса, боясь заплакать.
Кэт не плакала уже семь лет и не желала плакать сейчас, особенно перед еще одним богатым ублюдком.
Трэвис догадывался, что Кэт еще не избавилась от иллюзий, хотя впоследствии им, возможно, удалось бы заключить денежное соглашение.
Сегодня, тоже не готовый к этому, он не мог спокойно смотреть, как Кэт уходит от него.
– Кэт, – тихо сказал Трэвис– Ты так устала, что просто разваливаешься на части, давай я помогу тебе одеться.
Она зажала ладонями уши, не желая слышать голоса Трэвиса, смягчающего ее злость, не желая чувствовать его участие, от которого хотелось броситься к нему в объятия.
– Нет, о Господи, нет! Только не это и не сейчас!
– Что не это? Кэт, в чем дело?
Она сердито взглянула на Трэвиса и, задрожав, попыталась овладеть собой.
– Проклятие! Своей работой ты загоняешь себя в гроб! Неужели непонятно?
Трэвис обнял Кэт и почувствовал, как она напряжена. Он ругал себя за то, что слишком энергично и слишком рано начал давить на нее. Она же не так искушена в любовных играх, как те женщины, к которым он привык.
А Трэвис проявлял большее нетерпение, чем когда-либо прежде.
– Ну ладно. Скажи мне, что беспокоит тебя, дорогая, – Его голос успокаивал, а его тело согревало ее холодную кожу. – Если тебе во что бы то ни стало хочется поговорить о деньгах, я не рассержусь. – Трэвис нежно поцеловал ее веки. – Скажи мне, крошка Кэт. Позволь помочь тебе.
– Нет! – Она отвернула лицо, хотя при этом резко вцепилась в Трэвиса, желая его и боясь влюбиться. Это Кэт считала недопустимым.
Богатый мужчина. Мужчина, не знающий, как нужно любить.
– Я не хочу любить тебя, – холодно сказала она.
В ее словах звучало такое отчаяние, что Трэвис сразу перестал думать о деньгах, женщинах и бизнесе.
Он знал, что, не оговорив правил их взаимоотношений, впоследствии еще не раз пожалеет об этом. Но сейчас, нарушая все свои незыблемые принципы, Трэвис приподнял лицо Кэт и начал целовать ее. Это продолжалось до тех пор, пока ее тело не стало теплым и податливым. Его руки скользнули к ее груди. Почувствовав, что она снова напряглась, Трэвис остановился.
– Кэт?..
Она задрожала, сознавая, что поймана в ловушку, и не видя выхода из нее. Но может, Кэт не хотела убегать?
А впрочем, какое это имеет значение? Она не может влюбиться в Трэвиса сильнее, чем уже любит его.
– Да, – прошептала она. – Да.
Трэвис поднял ее на руки и отнес в свою спальню. Кэт все еще дрожала, когда Трэвис забрался в постель. Он обнимал Кэт, пока не почувствовал, как ее кожа снова становится теплой.
Наконец она порывисто вздохнула и расслабилась, прижавшись к нему. Трэвис еще раз отметил темные круги под ее глазами, бледность, проступающую сквозь загар, худобу.
Он очень хотел ее, но подумал о том, как Кэт устала. Отдых ей нужен больше, чем ему секс.
– Спи, Кэт. – Трэвис легко коснулся ее губами. – Ты совсем вымоталась.
Ее руки обвились вокруг его талии. Она целовала соски Трэвиса, дразня их до тех пор, пока они не превратились в маленькие твердые кнопочки. Хотя Кэт ощущала бедром возбужденную и готовую для любви плоть Трэвиса, он не приласкал ее.
– Трэвис?
– Ты слишком устала, – упрямо сказал он. – Тебе не доставят удовольствия занятия любовью.
– Испытай меня.
Кэт растирала его грудь, пока ее руки не стали такими же горячими, как у Трэвиса. Она вновь подразнила его соски, пупок…
Трэвис задрожал.
– При одном условии.
– Назови его.
– Останься со мной на ночь. Не работай больше на себя.
Увидев, как нахмурилась Кэт, он понял, что его догадка верна: она собиралась заняться работой, как только доберется до дома.
– Договорились? – спросил он, осторожно сжав ее грудь.
– Это не по правилам, – сказала, затрепетав, Кэт.
– Подай на меня жалобу.
Трэвис склонился к ней, щекоча щекой ложбинку между грудей. Руки Кэт скользнули к его бедрам.
Трэвис перехватил их.
– Если уж ты начала трогать меня повсюду своими горячими маленькими ручонками, я отношусь к этому как к безусловному “да”.
– Да, – выдохнула Кэт, закрывая глаза.
– Теперь второе условие, – сказал он.
– Это нечестно, – простонала Кэт. – Ты говорил только об одном.
Трэвис засмеялся и, скользнув губами вниз телу, крепко сжал бедра Кэт.
– Трэвис?..
– Возможно, это шокирует тебя, моя рыжеволосая шотландская колдунья, но я мечтал об этом еще с тех пор, когда нес тебя сюда на руках со скалы. И будь я проклят, если соглашусь ждать дольше.
Затаив дыхание; Кэт смотрела, как он целует ее бедра и живот, покусывает кожу вдоль краев темно-рыжего треугольника и осторожно трется носом о густые волосы. Потом его рот приоткрылся, и тепло пронизало Кэт. Прерывисто вздохнув от удивления и наслаждения, она открылась для его интимного поцелуя.
Трэвис вознаградил Кэт такой страстной и жадной лаской, что она громко вскрикнула. Его губы, язык и зубы медленно ласкали ее.
Когда Кэт подумала, что больше не сможет этого вынести, Трэвис мощным рывком вошел в нее. И ни один из них уже не мог понять – кто дает и кто берет, поскольку и дающего, и берущего невозможно было выделить в шторме наслаждения, поглотившем их переплетенные тела.
Она была одна.
– Трэвис?
Никто не ответил ей.
Встревожившись, Кэт села и поискала глазами часы. Она нашла их, но Трэвис, как будто догадавшись, что первым делом ей захочется узнать время, приклеил записку на циферблат часов.
Ушел в плавание.
Хотел взять тебя с собой.
Глава 12
Джейсон приносил Кэт раковину за раковиной, складывая их горкой к ее ногам, но эти раковины были всего лишь жалкими дарами в сравнении с его сияющей улыбкой. Она снимала, пока яркий свет не померк. Потом убрала фотоаппараты, подняла счастливого рыжего мальчика на руки и обняла его.
– Что за замечательный бойскаут! – сказала Кэт. – Ты заработал гамбургер, жаркое и молочный коктейль.
– И молочный коктейль? – Джейсон обхватил ее шею загорелыми руками. – Шоколадный?
– А разве бывает другой?
Кэт переместила мальчика, потому что у нее очень болели спина и плечи, но это не помогло. Она опустила Джейсона на песок.
– Если ты потяжелеешь хоть на сто граммов, мне понадобится подъемный кран, чтобы поднять тебя.
– Это потому, что мне уже семь лет, – гордо ответил Джейсон. – А мама говорит, что я все еще маленький.
Присев на корточки, Кэт пригладила рыжие вихры и заглянула в задумчивую глубину его голубых глаз: ему нравилось считать себя взрослым, но он все еще оставался маминым ребенком. Впрочем, появление близнецов заставило его повзрослеть.
Кэт понимала: Джейсон хочет вырасти, но с болью сознает, что он уже не ребенок. Она испытывала то же самое в его возрасте и по той же причине. Кэт полюбила брата и сестру, но далеко не сразу, а лишь через несколько лет.
– Вот что я скажу тебе. – Она поцеловала Джейсона. – Ты – маленький мужчина для своей мамы и маленький мальчик для меня. Идет?
– Идет. – Мальчик серьезно взглянул на нее. – Твой пират похож на шоколадный молочный коктейль?
Кэт удивилась. Она привыкла к неожиданным поворотам в разговорах с Джейсоном, но этот был самым необычным из всех.
– Мой пират?
– Он похож на пирата. – Джейсон пристально смотрел поверх ее плеча. – У тебя действительно есть черный корабль?
– Этот мальчик узнает пирата, когда увидит его, – раздался низкий голос позади Кэт. Она быстро обернулась.
– Трэвис! – восторженно воскликнула Кэт. Ей казалось, что она уже очень давно не видела его. – Ты любишь шоколадные молочные коктейли?
Он присел на корточки рядом с ней.
– Люблю. – Трэвис протянул руку Джейсону. – Меня зовут Трэвис. А ты тот мальчик, который подарил Кэт такие классные раковины?
– Да. – Джейсон пожал руку, как маленький мужчина большому. Это одобрила бы его мать. – Кэти слишком занята, ей некогда искать раковины, поэтому я делаю это для нее.
– Жаль, что никто не может спать за нее. – Трэвис искоса посмотрел на Кэт. – По-моему, ты собиралась вздремнуть.
– Эшкрофт отменил съемки, пришел Джейсон, было удачное освещение. – Она улыбнулась и пожала плечами. – Ну не подремала, зато сделала кучу хороших снимков.
Трэвис заметил нетерпение Джейсона.
– Я не ослышался – здесь говорили про ужин?
Кэт сконфуженно улыбнулась, надеясь, что Трэвис согласится поужинать в обществе одинокого мальчика.
– Я угощаю Джейсона за то, что он работает моделью, – объяснила она.
– Гм-м, – задумался Трэвис. – Значит, он ужинает с нами?
Кэт умоляюще коснулась его руки.
– Всегда найдется место для третьего.
– Место найдется только для Джейсона. Я позвоню в ресторан и изменю предварительный заказ.
– Просто отмени его, – быстро сказала Кэт, вспомнив, во что обошелся вчерашний ужин. – Любимая тошниловка Джейсона всего в нескольких кварталах отсюда.
Трэвис поморщился, но, посмотрев на мальчика, уступил.
– Надеюсь, там не так плохо, как ты говоришь.
– Не так. – Кэт улыбнулась. – Еще хуже.
* * *
Обнаженная, расслабленная, прогретая до самых костей, Кэт сидела в ванне, погрузившись в воду по подбородок и пытаясь не заснуть. Стиснув зубы, она подавила зевок, но это не обмануло Трэвиса.– Шэрон была очень благодарна тебе, что ты на вечер сняла Джейсона с ее шеи, – заметил он.
– У нее и без него хлопот полон рот. Близняшки – огромная нагрузка, а тут еще и муж быстро продвигается по служебной лестнице в своей бухгалтерской фирме, поэтому вынужден работать по восемьдесят часов в неделю. Продвижение по службе, а за ним переезд, конечно, они всегда находятся в неопределенном положении. Шэрон просто сходит с ума. Разве им до Джейсона! Он был основательно избалованным единственным ребенком, а потом – бах! У него появляются целых два кричащих конкурента.
– Ты часто берешь Джейсона под свое крылышко?
– Да. Он замечательный ребенок, яркий, энергичный и озорной. Я бы хотела… – Голос Кэт прервался, и она так и не высказала мучительную правду. Ей хотелось бы иметь ребенка, такого, как Джейсон. – Во всяком случае, ему и мне хорошо вместе.
– Я видел, с каким неудовольствием он делил тебя.
– Джейсон примирился с этим, когда ты купил ему добавочную порцию жаркого. Не многие мальчишки могут похвастать тем, что знакомы с самым настоящим пиратом.
Трэвис рассмеялся.
– А он хитер. Когда мы ходили в туалет, он спрашивал меня, похищаю ли я младенцев.
– Он имеет в виду своих конкурентов – близнецов.
– Я догадался. Это так же очевидно, как и то, что ты засыпаешь.
– Я просто расслабилась.
– Это так называется?
Сильными пальцами Трэвис начал растирать ее плечи и спину, успокаивая боль в мышцах, напряженных от сумки с фотоаппаратами и многочасового сидения в неудобных положениях. Кэт покорно расслабилась и снова зевнула.
– Тебе пора спать, – сказал Трэвис.
– Но еще нет и девяти.
– Ну и что? Ты же зеваешь.
– Я зеваю каждый вечер.
– Попытайся поспать.
– Я сплю. С полуночи до пяти. Или до четырех. По-разному.
– И это все? – От удивления Трэвис перестал работать руками.
Кэт в ответ лишь подавила зевок.
– Если бы ты сейчас не была со мной, то чем бы занималась?
– Редактированием слайдов. Дублированием слайдов. Рассылкой слайдов в фотобанки. Писала бы письма и требовала оплаты. Подбирала бы рамки для выставки в Лос-Анджелесе. – Кэт выпрямилась. – Мне необходимо подобрать оставшуюся часть фотографий для галереи “Свифт и сыновья”. Я должна была отослать их еще вчера.
– И ты все это намерена делать сегодня вечером, после долгого дня, начавшегося на рассвете?
– Угу. Но я не обязана начинать это сию же минуту. Сделаю попозже.
Трэвис никогда не встречал никого, настолько помешанного на своей работе. И на деньгах.
Кэт еще ни разу не намекнула Трэвису, что его деньги были бы для нее желанной помощью.
Трэвис с горечью подумал, что каждую минуту ждет, что Кэт попросит у него денег. То, что она не просила, заставляло его осторожно надеяться.
“Не будь идиотом, – злобно сказал он себе. – В конце концов она попросит денег. Они всегда так делают. И если Кэт слишком застенчива, то я сам подниму этот вопрос. Нужно прекратить эту ерунду насчет того, что нам просто нравится быть вместе”
Трэвис с удовольствием помог бы Кэт деньгами. Она, несомненно, нуждалась в передышке больше, чем любая из женщин, с которыми он встречался. Но Трэвису не нравилось делать вид, будто в основу их отношений положена не обычная сделка взрослых людей, а что-то другое.
Ему очень тяжко достался урок, полученный от жены. Он чувствовал, что его использовали.
– Когда же у тебя выходные дни? – спросил наконец Трэвис.
– У меня таких дней не бывает.
– Никаких уик-эндов?
– Нет, такова цена свободного предпринимательства.
– Ты всегда работаешь с таким упорством?
Кэт покачала головой.
– Нет, тебе просто не повезло, ты встретил меня во время денежного кризиса. – Она запоздало вспомнила о том, что при Трэвисе нельзя упоминать про свои финансовые затруднения. – Но это моя проблема, – быстро добавила Кэт и потянулась за полотенцем.
– И моя тоже, если она не позволяет тебе приблизиться ко мне.
– Так проучи “Энергетикс”, – усмехнулась Кэт. – Они должны мне пятьдесят тысяч.
– Это приличная сумма, – удивился Трэвис.
– Да, если разобраться, то я довольно неплохо зарабатываю себе на пропитание.
Этот отголосок жестокости Билли напомнил Трэвису о том, что движет Кэт. Однако он все еще не был убежден, что прошлое – достаточно серьезная причина, чтобы платить за настоящее такую цену. Ведь у Кэт ни на что, кроме работы, не хватало времени.
– Чувство собственного достоинства – весьма слабое утешение, – заметил Трэвис. – Мне понадобились годы, чтобы понять это. Посмотрим, умнее ли ты, чем я.
Сказав это, Трэвис обнял Кэт и приник к ее губам, требуя, чтобы она начала сопротивляться. Но Кэт уже не могла отказать ему, когда язык Трэвиса начал изучать ее губы, а во рту чувствовалась сладость его дыхания. Она позволила себе слиться с ним. Дрожь пробежала по телу Трэвиса, когда он почувствовал, как твердеют соски Кэт, прикасаясь к его телу.
– Кэт, волшебница, поплывем со мной, всего лишь на два дня, до острова Каталины и назад. Удели два дня мне, себе, нам!
Кэт замерла, всей душой желая быть рядом с Трэвисом. Она понимала, что очень скоро он поднимется на свой корабль и уплывет на край земли. “Ветреный Дэнверс” никогда не проводит на берегу больше нескольких недель…
– Когда? – спросила Кэт.
– Завтра.
– Я не могу, – прошептала Кэт. – Не могу.
Трэвис и не предполагал, что она поедет с ним раньше, чем будет оговорена цена. Но его рассердило то, что Кэт продолжала делать вид, будто совсем не думает о деньгах.
– Не можешь или не хочешь? Ты измеряешь чувство собственного достоинства количеством заработанных денег. Что ж, не буду тебе мешать. – Он схватил полотенце.
Кэт смотрела на него блестящими глазами, стараясь скрыть усталость, разочарование и слезы.
– Это неправда. – Голос ее сорвался. Трэвис молча вылез из ванны и начал вытираться. Он не смотрел на Кэт, но она не могла отвести от него взгляда. Трэвис был самым красивым и самым сильным мужчиной в ее жизни… и она, несомненно, потеряет его.
– Почему? – спросила Кэт. – Почему я не встретила тебя в январе, когда мы, наверное, обрели бы возможность любить друг друга? – Поняв, в чем призналась, она разозлилась и отвернулась от Трэвиса, боясь заплакать.
Кэт не плакала уже семь лет и не желала плакать сейчас, особенно перед еще одним богатым ублюдком.
Трэвис догадывался, что Кэт еще не избавилась от иллюзий, хотя впоследствии им, возможно, удалось бы заключить денежное соглашение.
Сегодня, тоже не готовый к этому, он не мог спокойно смотреть, как Кэт уходит от него.
– Кэт, – тихо сказал Трэвис– Ты так устала, что просто разваливаешься на части, давай я помогу тебе одеться.
Она зажала ладонями уши, не желая слышать голоса Трэвиса, смягчающего ее злость, не желая чувствовать его участие, от которого хотелось броситься к нему в объятия.
– Нет, о Господи, нет! Только не это и не сейчас!
– Что не это? Кэт, в чем дело?
Она сердито взглянула на Трэвиса и, задрожав, попыталась овладеть собой.
– Проклятие! Своей работой ты загоняешь себя в гроб! Неужели непонятно?
Трэвис обнял Кэт и почувствовал, как она напряжена. Он ругал себя за то, что слишком энергично и слишком рано начал давить на нее. Она же не так искушена в любовных играх, как те женщины, к которым он привык.
А Трэвис проявлял большее нетерпение, чем когда-либо прежде.
– Ну ладно. Скажи мне, что беспокоит тебя, дорогая, – Его голос успокаивал, а его тело согревало ее холодную кожу. – Если тебе во что бы то ни стало хочется поговорить о деньгах, я не рассержусь. – Трэвис нежно поцеловал ее веки. – Скажи мне, крошка Кэт. Позволь помочь тебе.
– Нет! – Она отвернула лицо, хотя при этом резко вцепилась в Трэвиса, желая его и боясь влюбиться. Это Кэт считала недопустимым.
Богатый мужчина. Мужчина, не знающий, как нужно любить.
– Я не хочу любить тебя, – холодно сказала она.
В ее словах звучало такое отчаяние, что Трэвис сразу перестал думать о деньгах, женщинах и бизнесе.
Он знал, что, не оговорив правил их взаимоотношений, впоследствии еще не раз пожалеет об этом. Но сейчас, нарушая все свои незыблемые принципы, Трэвис приподнял лицо Кэт и начал целовать ее. Это продолжалось до тех пор, пока ее тело не стало теплым и податливым. Его руки скользнули к ее груди. Почувствовав, что она снова напряглась, Трэвис остановился.
– Кэт?..
Она задрожала, сознавая, что поймана в ловушку, и не видя выхода из нее. Но может, Кэт не хотела убегать?
А впрочем, какое это имеет значение? Она не может влюбиться в Трэвиса сильнее, чем уже любит его.
– Да, – прошептала она. – Да.
Трэвис поднял ее на руки и отнес в свою спальню. Кэт все еще дрожала, когда Трэвис забрался в постель. Он обнимал Кэт, пока не почувствовал, как ее кожа снова становится теплой.
Наконец она порывисто вздохнула и расслабилась, прижавшись к нему. Трэвис еще раз отметил темные круги под ее глазами, бледность, проступающую сквозь загар, худобу.
Он очень хотел ее, но подумал о том, как Кэт устала. Отдых ей нужен больше, чем ему секс.
– Спи, Кэт. – Трэвис легко коснулся ее губами. – Ты совсем вымоталась.
Ее руки обвились вокруг его талии. Она целовала соски Трэвиса, дразня их до тех пор, пока они не превратились в маленькие твердые кнопочки. Хотя Кэт ощущала бедром возбужденную и готовую для любви плоть Трэвиса, он не приласкал ее.
– Трэвис?
– Ты слишком устала, – упрямо сказал он. – Тебе не доставят удовольствия занятия любовью.
– Испытай меня.
Кэт растирала его грудь, пока ее руки не стали такими же горячими, как у Трэвиса. Она вновь подразнила его соски, пупок…
Трэвис задрожал.
– При одном условии.
– Назови его.
– Останься со мной на ночь. Не работай больше на себя.
Увидев, как нахмурилась Кэт, он понял, что его догадка верна: она собиралась заняться работой, как только доберется до дома.
– Договорились? – спросил он, осторожно сжав ее грудь.
– Это не по правилам, – сказала, затрепетав, Кэт.
– Подай на меня жалобу.
Трэвис склонился к ней, щекоча щекой ложбинку между грудей. Руки Кэт скользнули к его бедрам.
Трэвис перехватил их.
– Если уж ты начала трогать меня повсюду своими горячими маленькими ручонками, я отношусь к этому как к безусловному “да”.
– Да, – выдохнула Кэт, закрывая глаза.
– Теперь второе условие, – сказал он.
– Это нечестно, – простонала Кэт. – Ты говорил только об одном.
Трэвис засмеялся и, скользнув губами вниз телу, крепко сжал бедра Кэт.
– Трэвис?..
– Возможно, это шокирует тебя, моя рыжеволосая шотландская колдунья, но я мечтал об этом еще с тех пор, когда нес тебя сюда на руках со скалы. И будь я проклят, если соглашусь ждать дольше.
Затаив дыхание; Кэт смотрела, как он целует ее бедра и живот, покусывает кожу вдоль краев темно-рыжего треугольника и осторожно трется носом о густые волосы. Потом его рот приоткрылся, и тепло пронизало Кэт. Прерывисто вздохнув от удивления и наслаждения, она открылась для его интимного поцелуя.
Трэвис вознаградил Кэт такой страстной и жадной лаской, что она громко вскрикнула. Его губы, язык и зубы медленно ласкали ее.
Когда Кэт подумала, что больше не сможет этого вынести, Трэвис мощным рывком вошел в нее. И ни один из них уже не мог понять – кто дает и кто берет, поскольку и дающего, и берущего невозможно было выделить в шторме наслаждения, поглотившем их переплетенные тела.
* * *
Кэт проснулась в постели Трэвиса. Свет нового прекрасного дня наполнил комнату.Она была одна.
– Трэвис?
Никто не ответил ей.
Встревожившись, Кэт села и поискала глазами часы. Она нашла их, но Трэвис, как будто догадавшись, что первым делом ей захочется узнать время, приклеил записку на циферблат часов.
Ушел в плавание.
Хотел взять тебя с собой.
Глава 12
“Повелительница ветров” летела, как большая океанская птица, обгоняя южный шторм. Обычно команда наслаждалась возможностью проверить яхту при свежем и сильном ветре, но многое изменилось за минувшие пять дней.
Ничто не радовало капитана – ни новые конструкции парусов, ни ветер, ни удачный такелаж, разработанный им для плавания под парусами. Трэвис мерил шагами палубу, как тигр в клетке, рыча на каждого, кто неосторожно попадался ему на глаза.
– Мы обгоним оставшуюся область тропического шторма раньше, чем дойдем до Лагуны, – сказал Диего.
Трэвис фыркнул.
– Новые паруса показали себя хорошо, – заметил Диего. – Только очень прочная и сделанная на совесть яхта способна выдержать такой сильный ветер.
Трэвис опять фыркнул.
– Вам не кажется, что команда быстро научилась работать с новым такелажем? – спросил Диего.
Трэвис фыркнул в третий раз.
– Ваша речь, мой капитан, оставляет желать лучшего.
Трэвис еле удержался, чтобы не фыркнуть снова. Наполненные ветром паруса подрагивали и стонали над головой. Нос судна с шипением разрезал волны. Наклон палубы и скрип такелажа свидетельствовали о том, что яхта справляется с задачей и уверенно бороздит неподвластную времени поверхность моря. Именно для этого ее и построили. Капитану абсолютно не к чему было придраться.
Тихо выругавшись, Трэвис пригладил разметавшиеся от ветра волосы и посмотрел в темные глаза своего первого помощника.
– Ребята поработали очень хорошо, – вяло пробормотал он.
– Они хотели бы услышать это от вас.
– Я что – капитан команды болельщиков?
Диего поморщился.
– Ладно, черт с ним, – проворчал Трэвис. – Я скажу им это вечером в кают-компании.
– Спасибо.
Трэвис почувствовал себя неловко.
– Не нужно меня благодарить, ребята и в самом деле неплохо поработали.
– Они бы не посмели работать хуже, поскольку считают, что наш капитан на взводе.
Губы Трэвиса растянулись в улыбке.
– Это плохо?
– С одной стороны, плохо, а с другой – хорошо. Мы проделали двухнедельный объем работы меньше, чем за пять дней и теперь возвращаемся в гавань, где нас ждут красивые женщины. Никто не выражает недовольства по этому поводу!
– Неужели прошло всего пять дней?
– Чуть меньше.
– А мне кажется, что больше пяти недель.
– Если в следующий раз вы возьмете с собой вашу рыжеволосую красавицу, время пробежит быстрее. Похоже, Юрген выигрывает пари.
– Что за пари?
– Кое-кто попытался угадать, что вывело вас равновесия и что способно вернуть вас в обычную колею.
– Размечтались!
– Вы меня поражаете, капитан, просто поражаете. У вас же на редкость спокойный характер. – Диего насмешливо улыбнулся. – Ребята гордятся, что плавают под командой такого капитана. Матросы бывают недовольны только в том случае, когда их самоотверженный труд не оценивается.
– Я знаю, что они чувствуют. – Трэвис подумал о Кэт, отказавшейся провести с ним несколько дней в море. Выходит так, что дни, которые они провели вместе на берегу, не значили… ничего.
И снова злость охватила его – такая же, как всякий раз, когда он думал о том, насколько сильно любит Кэт. Ее ответное чувство к нему было, по-видимому, гораздо слабее.
“Кэт, волшебница, поплывем со мной, всего лишь на два дня, до острова Каталины и назад. Удели два дня мне, себе, нам”, – вспомнил Трэвис свои слова.
Он никогда не предполагал, что способен упрашивать женщину составить ему компанию. Но все же умолял Кэт, а сейчас завершал свое плавание в одиночестве. Это крайне удручало его.
В следующий раз он не обратит внимания на отговорки Кэт, а сделает то, что следовало сделать еще пять дней назад. Обусловит их отношения самым надежным, предсказуемым и удобным способом – деньгами. И все сразу станет ясно и просто.
Трэвис задумался о том, какова же цена Кэт. Но не все ли равно? За деньги можно купить все.
– У вас слишком низкий гемоглобин. Вы, конечно, выносливая женщина, но до сих пор не усвоили простой истины: всего вам сделать не дано.
Кэт поморщилась.
– Я не сумасшедшая и знаю, что не могу сделать всего.
– Боюсь, вы не реализуете свое знание на практике.
Кэт смутилась. Все пять дней, пока не было Трэвиса, она работала до изнеможения: ночами подбирала снимки для своей выставки в галерее “Свифт и сыновья”, сортировала слайды, пока глаза не начинали слезиться от усталости. Только тогда она ложилась спать. Но если сон не приходил, вставала и начинала заниматься нескончаемой бухгалтерией своего бизнеса.
Когда же наступал рассвет, Кэт смотрела из окна на океан и вспоминала… Она старалась не спрашивать себя, чем Трэвис отличается от других мужчин и почему так тоскует о нем даже ее тело. Смех Трэвиса преследовал ее бессонными ночами.
И с каждым новым рассветом Кэт снова и снова задавала себе мучительный вопрос: “Неужели он уплыл только потому, что не любит меня так же сильно, как я люблю его?”
Кэт повезло лишь в том, что Блэйк Эшкрофт оставил попытки затащить ее в постель. Кэт по-прежнему снимала для него солнечные закаты, но теперь они делала это одна. Сегодня вечером Эшкрофт собирался ненадолго зайти к ней и просмотреть отобранные для его книги слайды.
Ничего хорошего от этого визита Кэт не ждала. Хотя и сомневалась, что Эшкрофт снова начнет приставать. Этот поэт все-таки прагматик, поэтому должен был хорошо усвоить урок конструктора яхт.
Тем не менее Кэт очень хотелось, чтобы Эшкрофт просматривал слайды один, хотя и имел право требовать присутствия Кэт.
– Кэти! – доктор Стоун удивленно взглянула на пациентку.
– Да?
– Я спросила вас, принимаете ли вы новые витамины.
– Да.
– Но они не заменяют полноценного питания.
– Знаю.
– А сколько раз в день вы едите?
– У меня не хватает времени готовить.
– В Лагуне много хороших ресторанов.
– Это слишком дорого для меня.
– Нет времени готовить и нет денег, чтобы питаться вне дома. Тогда объясните, что же вы едите.
– Если утром ко мне приходит Джейсон, он готовит завтрак.
– И что же Джейсон готовит для вас?
– Какао и бутерброд с арахисовым маслом.
Доктор рассмеялась и покачала головой.
– Ну что ж, значит, ваш организм хорошо усваивает углеводы и жиры. Но вы могли бы научить Джейсона делать омлет.
– Я пыталась, но омлет так подгорел, что я с трудом проветрила дом. Кроме того, я привыкла к арахисовому маслу.
– А что вы едите на обед и ужин?
– Суп. Яйца. Сыр и печенье.
– Фрукты? Овощи?
– Я покупаю все, что мне понравится, когда добираюсь до магазина.
– Пожалуйста, следите за своим питанием с сегодняшнего дня и до следующего приема через неделю.
Кэт вздохнула. Чем сильнее она уставала, тем меньше ела. А чем меньше ела, тем сильнее и сильнее уставала.
Доктор Стоун вызвала медсестру и попросила сделать Кэт уколы витамина В и железа. Через сколько минут Кэт покинула кабинет, потирая бедро. Доктор оказалась права – уколы железа весьма болезненны.
По пути домой Кэт остановилась у фотоателье и забрала последнюю партию проявленной пленки. Большая часть слайдов на этой пленке были дубликатами тех, что находились в ее картотеке. Она уже давно не рассылала оригиналы своих слайдов по всей стране в различные фотоагентства. Обычно они отказывались принимать дубликаты, но для нее делали исключение.
Кэт положила картонный ящик, заполненный коробочками со слайдами, в машину и уныло подумала, что ей предстоит сортировать, подписывать, систематизировать и рассылать все это в различные агентства. Эта часть фотобизнеса ей совсем не нравилась, но реклама была очень важна для ее профессиональной карьеры.
Заезжая в гараж, Кэт услышала телефонный звонок и сразу, вспомнила, что, уходя, не включила автоответчик. Она быстро вошла в дом.
– Алло, – запыхавшись, проговорила она.
– Ты опять забыла включить автоответчик, Кохран!
Разочарование, охватившее ее, сменилось отчаянием. Она призналась себе, что мечтала услышать голос Трэвиса.
Однако, овладев собой, Кэт бодро отозвалась:
– Привет, Харрингтон! Хочешь снова стать моим ангелом-хранителем? – Только он обладал даром находить ей высокооплачиваемую работу.
– Стараюсь. Мне было бы куда легче, если бы удавалось беседовать с тобой время от времени. Клянусь Богом, я подарю тебе пейджер на Рождество или еще раньше. Сообщаю: в “Энергетикс” перестали отвечать на мои звонки. Говорят, они переживают финансовый кризис.
Кэт чуть не взвыла. Этот чек необходим ей как воздух!
– Но они не имеют права так поступать!
– Я сообщил им то же самое в заказном письме, упомянув о фининспекторах, адвокатах, о подаче исков по контрактам в суд и о других неприятных вещах.
Кэт тяжело вздохнула. У нее не было ни времени, ни денег для участия в судебном процессе.
– Неужели все так плохо? – спросила она.
– Позволь мне подать иск, Кохран. Я устал от этих скупых ослов.
Кэт, беспредельно доверявшая Родни Харрингтону, поняла: если он говорит, что необходимо предъявить иск, значит, придется раздобыть денег, чтобы заплатить адвокатам.
– Сколько тебе нужно и когда? – спросила Кэт.
Ничто не радовало капитана – ни новые конструкции парусов, ни ветер, ни удачный такелаж, разработанный им для плавания под парусами. Трэвис мерил шагами палубу, как тигр в клетке, рыча на каждого, кто неосторожно попадался ему на глаза.
– Мы обгоним оставшуюся область тропического шторма раньше, чем дойдем до Лагуны, – сказал Диего.
Трэвис фыркнул.
– Новые паруса показали себя хорошо, – заметил Диего. – Только очень прочная и сделанная на совесть яхта способна выдержать такой сильный ветер.
Трэвис опять фыркнул.
– Вам не кажется, что команда быстро научилась работать с новым такелажем? – спросил Диего.
Трэвис фыркнул в третий раз.
– Ваша речь, мой капитан, оставляет желать лучшего.
Трэвис еле удержался, чтобы не фыркнуть снова. Наполненные ветром паруса подрагивали и стонали над головой. Нос судна с шипением разрезал волны. Наклон палубы и скрип такелажа свидетельствовали о том, что яхта справляется с задачей и уверенно бороздит неподвластную времени поверхность моря. Именно для этого ее и построили. Капитану абсолютно не к чему было придраться.
Тихо выругавшись, Трэвис пригладил разметавшиеся от ветра волосы и посмотрел в темные глаза своего первого помощника.
– Ребята поработали очень хорошо, – вяло пробормотал он.
– Они хотели бы услышать это от вас.
– Я что – капитан команды болельщиков?
Диего поморщился.
– Ладно, черт с ним, – проворчал Трэвис. – Я скажу им это вечером в кают-компании.
– Спасибо.
Трэвис почувствовал себя неловко.
– Не нужно меня благодарить, ребята и в самом деле неплохо поработали.
– Они бы не посмели работать хуже, поскольку считают, что наш капитан на взводе.
Губы Трэвиса растянулись в улыбке.
– Это плохо?
– С одной стороны, плохо, а с другой – хорошо. Мы проделали двухнедельный объем работы меньше, чем за пять дней и теперь возвращаемся в гавань, где нас ждут красивые женщины. Никто не выражает недовольства по этому поводу!
– Неужели прошло всего пять дней?
– Чуть меньше.
– А мне кажется, что больше пяти недель.
– Если в следующий раз вы возьмете с собой вашу рыжеволосую красавицу, время пробежит быстрее. Похоже, Юрген выигрывает пари.
– Что за пари?
– Кое-кто попытался угадать, что вывело вас равновесия и что способно вернуть вас в обычную колею.
– Размечтались!
– Вы меня поражаете, капитан, просто поражаете. У вас же на редкость спокойный характер. – Диего насмешливо улыбнулся. – Ребята гордятся, что плавают под командой такого капитана. Матросы бывают недовольны только в том случае, когда их самоотверженный труд не оценивается.
– Я знаю, что они чувствуют. – Трэвис подумал о Кэт, отказавшейся провести с ним несколько дней в море. Выходит так, что дни, которые они провели вместе на берегу, не значили… ничего.
И снова злость охватила его – такая же, как всякий раз, когда он думал о том, насколько сильно любит Кэт. Ее ответное чувство к нему было, по-видимому, гораздо слабее.
“Кэт, волшебница, поплывем со мной, всего лишь на два дня, до острова Каталины и назад. Удели два дня мне, себе, нам”, – вспомнил Трэвис свои слова.
Он никогда не предполагал, что способен упрашивать женщину составить ему компанию. Но все же умолял Кэт, а сейчас завершал свое плавание в одиночестве. Это крайне удручало его.
В следующий раз он не обратит внимания на отговорки Кэт, а сделает то, что следовало сделать еще пять дней назад. Обусловит их отношения самым надежным, предсказуемым и удобным способом – деньгами. И все сразу станет ясно и просто.
Трэвис задумался о том, какова же цена Кэт. Но не все ли равно? За деньги можно купить все.
* * *
Доктор Стоун внимательно просмотрела результаты последних анализов крови Кэт и вздохнула.– У вас слишком низкий гемоглобин. Вы, конечно, выносливая женщина, но до сих пор не усвоили простой истины: всего вам сделать не дано.
Кэт поморщилась.
– Я не сумасшедшая и знаю, что не могу сделать всего.
– Боюсь, вы не реализуете свое знание на практике.
Кэт смутилась. Все пять дней, пока не было Трэвиса, она работала до изнеможения: ночами подбирала снимки для своей выставки в галерее “Свифт и сыновья”, сортировала слайды, пока глаза не начинали слезиться от усталости. Только тогда она ложилась спать. Но если сон не приходил, вставала и начинала заниматься нескончаемой бухгалтерией своего бизнеса.
Когда же наступал рассвет, Кэт смотрела из окна на океан и вспоминала… Она старалась не спрашивать себя, чем Трэвис отличается от других мужчин и почему так тоскует о нем даже ее тело. Смех Трэвиса преследовал ее бессонными ночами.
И с каждым новым рассветом Кэт снова и снова задавала себе мучительный вопрос: “Неужели он уплыл только потому, что не любит меня так же сильно, как я люблю его?”
Кэт повезло лишь в том, что Блэйк Эшкрофт оставил попытки затащить ее в постель. Кэт по-прежнему снимала для него солнечные закаты, но теперь они делала это одна. Сегодня вечером Эшкрофт собирался ненадолго зайти к ней и просмотреть отобранные для его книги слайды.
Ничего хорошего от этого визита Кэт не ждала. Хотя и сомневалась, что Эшкрофт снова начнет приставать. Этот поэт все-таки прагматик, поэтому должен был хорошо усвоить урок конструктора яхт.
Тем не менее Кэт очень хотелось, чтобы Эшкрофт просматривал слайды один, хотя и имел право требовать присутствия Кэт.
– Кэти! – доктор Стоун удивленно взглянула на пациентку.
– Да?
– Я спросила вас, принимаете ли вы новые витамины.
– Да.
– Но они не заменяют полноценного питания.
– Знаю.
– А сколько раз в день вы едите?
– У меня не хватает времени готовить.
– В Лагуне много хороших ресторанов.
– Это слишком дорого для меня.
– Нет времени готовить и нет денег, чтобы питаться вне дома. Тогда объясните, что же вы едите.
– Если утром ко мне приходит Джейсон, он готовит завтрак.
– И что же Джейсон готовит для вас?
– Какао и бутерброд с арахисовым маслом.
Доктор рассмеялась и покачала головой.
– Ну что ж, значит, ваш организм хорошо усваивает углеводы и жиры. Но вы могли бы научить Джейсона делать омлет.
– Я пыталась, но омлет так подгорел, что я с трудом проветрила дом. Кроме того, я привыкла к арахисовому маслу.
– А что вы едите на обед и ужин?
– Суп. Яйца. Сыр и печенье.
– Фрукты? Овощи?
– Я покупаю все, что мне понравится, когда добираюсь до магазина.
– Пожалуйста, следите за своим питанием с сегодняшнего дня и до следующего приема через неделю.
Кэт вздохнула. Чем сильнее она уставала, тем меньше ела. А чем меньше ела, тем сильнее и сильнее уставала.
Доктор Стоун вызвала медсестру и попросила сделать Кэт уколы витамина В и железа. Через сколько минут Кэт покинула кабинет, потирая бедро. Доктор оказалась права – уколы железа весьма болезненны.
По пути домой Кэт остановилась у фотоателье и забрала последнюю партию проявленной пленки. Большая часть слайдов на этой пленке были дубликатами тех, что находились в ее картотеке. Она уже давно не рассылала оригиналы своих слайдов по всей стране в различные фотоагентства. Обычно они отказывались принимать дубликаты, но для нее делали исключение.
Кэт положила картонный ящик, заполненный коробочками со слайдами, в машину и уныло подумала, что ей предстоит сортировать, подписывать, систематизировать и рассылать все это в различные агентства. Эта часть фотобизнеса ей совсем не нравилась, но реклама была очень важна для ее профессиональной карьеры.
Заезжая в гараж, Кэт услышала телефонный звонок и сразу, вспомнила, что, уходя, не включила автоответчик. Она быстро вошла в дом.
– Алло, – запыхавшись, проговорила она.
– Ты опять забыла включить автоответчик, Кохран!
Разочарование, охватившее ее, сменилось отчаянием. Она призналась себе, что мечтала услышать голос Трэвиса.
Однако, овладев собой, Кэт бодро отозвалась:
– Привет, Харрингтон! Хочешь снова стать моим ангелом-хранителем? – Только он обладал даром находить ей высокооплачиваемую работу.
– Стараюсь. Мне было бы куда легче, если бы удавалось беседовать с тобой время от времени. Клянусь Богом, я подарю тебе пейджер на Рождество или еще раньше. Сообщаю: в “Энергетикс” перестали отвечать на мои звонки. Говорят, они переживают финансовый кризис.
Кэт чуть не взвыла. Этот чек необходим ей как воздух!
– Но они не имеют права так поступать!
– Я сообщил им то же самое в заказном письме, упомянув о фининспекторах, адвокатах, о подаче исков по контрактам в суд и о других неприятных вещах.
Кэт тяжело вздохнула. У нее не было ни времени, ни денег для участия в судебном процессе.
– Неужели все так плохо? – спросила она.
– Позволь мне подать иск, Кохран. Я устал от этих скупых ослов.
Кэт, беспредельно доверявшая Родни Харрингтону, поняла: если он говорит, что необходимо предъявить иск, значит, придется раздобыть денег, чтобы заплатить адвокатам.
– Сколько тебе нужно и когда? – спросила Кэт.