Страница:
Когда турнир закончился, виконт отошел от Фебы, чтобы помочь остальным джентльменам собрать с лужайки крокетные ворота и молотки и унести их в дом, а она, отправляясь в свою комнату готовиться к предстоящему балу, думала о том, что сегодняшний день не прошел для нее впустую.
Когда Феба начала переодеваться, готовясь к балу, она вновь почувствовала то странное воздействие, которое оказали на нее мимолетные прикосновения Джослина. Нервы ее были напряжены до предела, чувства обострены. Она была охвачена томлением и жаждала ласк, объятий и страстных поцелуев.
Единственная ее надежда состояла в том, Что Деверелл поможет ей избавиться от неприятных ощущений. «Он наверняка что-нибудь придумает», – утешала она себя. Но как он сможет снять ее напряжение в присутствии множества гостей? На этот вопрос у нее не было ответа.
Сев на табурет, стоявший у туалетного столика, Феба взяла флакон со своими любимыми духами, а Скиннер начала расчесывать ее длинные волнистые волосы.
– Все готово для осуществления нашего плана? – спросила Феба.
Служанка кивнула:
– Наши люди будут ждать с экипажем в условленном месте, а Джессика встретится с вами в библиотеке. Бедная крошка, она находится в таком отчаянии, что, наверное, убежала бы куда глаза глядят, если бы мы не взялись помочь ей.
– Хм… Присматривай за ней, чтобы она не наделала глупостей.
Стрипс и другие слуги не должны ничего заподозрить.
– Я не спущу с нее глаз. Вы будете переодеваться после бала?
Феба на мгновение задумалась, а потом покачала головой:
– Пожалуй, нет.
– В таком случае все это время я проведу с Джессикой. Как только леди Моффат соберется на бал и отпустит свою горничную, я ни на шаг не отойду от нее.
– Вот и прекрасно.
В дверь негромко постучали, и служанка, подойдя к двери, впустила Одри, одетую в широкое, как тога, платье из черного шелка, а ее голову украшал золотисто-черный тюрбан.
Усевшись в кресло, стоявшее рядом с туалетным столиком, Одри окинула Фебу критическим взглядом.
– Этот цвет идет вам, дорогая. Какие украшения вы собираетесь надеть к этому платью? Гранаты и жемчуг?
– Вы угадали. Пожалуй, и то и другое.
Одри откинулась на спинку кресла.
– Мы с Эдит рады, что вы… э… стараетесь поощрить моего племянника, но я хочу предупредить вас, что все Девереллы, я имею в виду, конечно, мужчин, вели себя в молодые годы довольно развязно, если не сказать распутно. Правда, вступив в брак, они становились образцовыми мужьями, и, я думаю, это главное. Вы ведь понимаете, о чем я хочу сказать: с годами мужчина набирается опыта и начинает ценить брак…
Одри замолчала, но Феба не знала, что ей отвечать, и поэтому пауза затянулась.
– Ваша мать и я были очень дружны, – наконец снова заговорила Одри. – Мы поверяли друг другу свои секреты, делились мечтами и надеждами; но есть одна история, о которой я предпочитала молчать до поры до времени. Теперь я решила рассказать ее вам. В молодости, когда мне было всего лишь двадцать два года, у меня был поклонник, и мне казалось, что я влюблена в него; однако мой отец считал его никчемным человеком и запретил принимать его ухаживания. В то время я не чувствовала себя независимой, и хотя я обиделась на отца, но не стала настаивать на своем…
Одри замолчала.
– Вы продолжали любить этого человека?
Одри вздохнула:
– О нет, все было совсем иначе. Мой отец оказался прав: Хьюберт действительно был никчемным человеком. Нельзя сказать, что я страдала по нему все эти годы, но, признаюсь, меня постоянно мучил один вопрос: что было бы, если бы мы все же поженились? Понимаете, дорогая, мы ведь не знаем, к чему приведет тот или иной наш шаг. – Выпрямившись, Одри поправила шаль на плечах. – Поэтому я немного сожалею о том, что все так вышло. Разумеется, я довольна своей жизнью. И все же порой у меня возникает мысль о том, что я была бы счастливее, если бы воспользовалась представившимся мне шансом и вопреки воле отца вышла замуж за человека, в которого влюбилась? Впрочем, я не знаю, что с ним стало, и поэтому не могу судить о том, насколько велика эта потеря. – Одри встала, шелестя шелком. – Я хочу, чтобы вы хорошенько подумали, прежде чем принимать судьбоносные решения, которые отразятся на всей вашей жизни. Мы часто жалеем не о том, что сделали, а о том, чего не сделали, об упущенных возможностях.
Закончив делать прическу, Скиннер отошла в сторону, и Одри заняла ее место, встав за спиной Фебы.
– Если судьба дает вам шанс, не отвергайте его сразу, взвесьте сначала все за и против.
Феба не отрываясь смотрела в зеркало в светло-карие глаза Одри.
– Спасибо, – наконец произнесла она. – Я обязательно последую вашим советам.
Лицо Одри просияло.
– Отлично. А теперь мне надо идти: мы с Эдит будем ждать вас в гостиной.
Скиннер услужливо распахнула дверь, когда тетушка Деверелла вышла в коридор, подала Фебе шаль с бахромой.
– Несмотря на возраст, она все еще очень привлекательна. – Скиннер покачала головой.
– Ты права, – согласилась с ней Феба, вставая из-за туалетного столика. – Где мой ридикюль?
Надевая перед зеркалом серьги и жемчужное ожерелье, Феба размышляла над словами Одри. Увы, брак не для нее, а значит, ей оставалось лишь одно – любовная связь. И уж конечно, Феба не могла предугадать, что из всего этого выйдет.
Переступив порог гостиной, виконт сразу же нашел глазами Фебу и, подойдя к ней, поцеловал ей руку. В этот момент дворецкий объявил, что ужин подан, и все двинулись в столовую.
На этот раз они сидели друг напротив друга, и это устраивало Фебу: болтая с Милтоном Кромвелем и Питером, она украдкой наблюдала за Девереллом, вспоминая слова Одри о развязности, присущей представителям их рода. Нельзя сказать, что виконт вел себя развязно, но он определенно был способен на такое поведение: это чувствовалось в его взгляде, жестах, мимике.
В нем ощущалось нечто первобытное – неукротимая натура, неистребимое варварство, на которое не смогла повлиять цивилизация, и этим виконт сильно отличался от остальных джентльменов, сидевших сейчас за столом. Неудивительно, что молодых леди тянуло к нему и они не могли оторвать от него глаз.
К концу ужина Феба пришла к выводу, что именно недоступность Деверелла привлекала к нему представительниц слабого пола. Независимость Деверелла одновременно пугала и восхищала ее. Но что, интересно, привлекало его в ней? Она постоянно задавалась этим вопросом, но не могла найти ответ.
После ужина, когда леди и джентльмены встали из-за стола и направились в бальный зал, виконт, подойдя к Фебе и не обнаружив в ее руке бальной карточки, с удивлением взглянул на нее.
– Мне двадцать пять лет, – ответила она на его немой вопрос.
Виконт усмехнулся:
– В таком случае вы будете танцевать со мной все вальсы.
– Максимум два, ну, может быть, три, не больше… – Феба опустила руку.
– Но вы только что сказали, что вам двадцать пять лет!
– Да, однако вы должны танцевать и с другими дамами.
Ее аргумент, по всей видимости, не показался ему убедительным, и тем не менее Феба была права: почтенные матроны вряд ли позволили бы им танцевать на балу только друг с другом, поскольку это было бы нарушением правил этикета. К тому же мамаши уже положили глаз на Деверелла и не желали упускать такого завидного жениха.
Вскоре к ним подошли Джорджина, державшая под руку Милтона, а также Дейдре вместе с Питером и Чарли.
– Мы собираемся завтра пострелять из ружей, – обратился Питер к Девереллу. – Хотите присоединиться к нам?
Деверелл взглянул на Фебу и… отказался от предложения Питера. Затем он заговорил с джентльменами об охоте, и Феба поняла, что он намеренно выбрал эту скучную для леди тему; при этом Джорджина слегка нахмурилась, а Дейдре начала топтаться на месте, но ни одна из них не сделала попытки уйти.
В конце концов Феба сжалилась над ними.
– Какой чудесный гребень, Дейдре, – промолвила она. – Откуда он у вас?
Леди тут же завели разговор о столичных модистках и галантерейщиках, а когда музыканты заиграли вальс, рука Деверелла легла на запястье Фебы.
– Вы обещали мне этот танец. – Он словно гипнотизировал ее пылким взглядом изумрудно-зеленых глаз.
Феба заметила, что Дейдре расстроилась и с упреком посмотрела на Питера, который поморщился, чувствуя свою полную беспомощность в этой ситуации.
– Вы сорвали их планы, – понизив голос, сказала она, когда Деверелл вывел ее на середину бального зала.
– У меня свои планы. – Он положил руку ей на талию и уверенно закружил ее по паркету, крепко прижимая к себе.
Глаза Деверелла завораживали Фебу, она тонула в их бездонной глубине, когда его взгляд проникал к ней в душу, читая там ее самые заветные мысли.
Джослин догадался, что Феба приняла решение не подыгрывать ему, хотя ей очень хотелось быть соблазненной. Для нее существовал только один мужчина, этим мужчиной был он, и она больше не боялась любовных игр, однако не хотела спешить.
Он видел, какие жадные взоры бросали Милтон Кромвель и другие джентльмены на статную фигуру Фебы, и у него это вызывало тревогу, похожую па ревность. Но то, что все внимание Фебы было сосредоточено на нем одном, несколько успокаивало Деверелла. Тем не менее Феба стала следить за своим внешним видом и тщательнее наряжаться – это свидетельствовало о том, что ей хотелось понравиться ему.
Однако более всего его радовало, что Феба согласилась вступить с ним в интимную связь. Правда, до этого желанного события им предстояло пройти долгий путь, но на этом пути они уже сделали несколько шагов.
Запах победы кружил Девереллу голову, и он упорно шел к своей цели. Согласие Фебы стало его триумфом, но до полной капитуляции было еще далеко.
– Почему девицы, подобные Дейдре Меллорс, считают, что, выставляя на всеобщее обозрение свои прелести, они выглядят очаровательно?
Феба приподняла бровь.
– Понятия не имею. А разве джентльменам это не нравится? – В отличие от Дейдре, которая пыталась пробудить к себе интерес с помощью глубоких вырезов, Феба предпочитала носить более закрытые наряды, которые лишь намекали на скрытые под ними прелести и тем самым распаляли фантазию мужчин.
Виконт улыбнулся одними глазами.
– Разумеется, нравится, хотя не всем. Мы довольно примитивные создания, вот вы, женщины, и дразните наше воображение.
Феба рассмеялась.
– Я это запомню, – пообещала она.
– Ради Бога. – Его голос стал более вкрадчивым. – Соблазнять надо разум, это наиболее верный способ обольщения.
Музыка смолкла, пары остановились. Феба сделала реверанс, и они направились к сидевшим у стены Одри и Эдит. Деверелл мог и не подводить Фебу к ее тетушке – возраст уже позволял Фебе одной, без сопровождающих, выезжать в свет, и она хотела напомнить об этом своему кавалеру, но сдержалась. В ее памяти вновь всплыли слова Деверелла: «Соблазнять надо разум, это наиболее верный способ обольщения».
Может быть, виконт хотел предупредить о том, каким образом он намеревается действовать дальше, чтобы окончательно соблазнить ее?
В течение следующего часа она сидела как на иголках, мучаясь неизвестностью: ей хотелось выяснить, что Джослин имел в виду, произнеся эту фразу, однако у нее не было подходящей возможности расспросить его.
– Может быть, удалимся в комнату для занятий рукоделием? – наконец спросил ее виконт, понизив голос так, чтобы их никто не слышал. – Это единственное помещение в доме, куда редко заглядывают и гости, и хозяева.
Судя по его уверенному тону, он знал, о чем говорил: комната для занятий рукоделием и в самом деле была пуста; сквозь высокие окна в нее вливался лунный свет, что позволяло молодым людям свободно передвигаться в комнате.
Убедившись, что вокруг нет ни души, Феба с облегчением вздохнула, а виконт, едва они переступили порог, запер дверь на замок.
Некоторое время они молчали, но даже стоявшая спиной к Девереллу Феба чувствовала на себе его пристальный взгляд. Услышав за спиной его шаги, она резко обернулась.
– Я хотела спросить…
Он стоял в нескольких дюймах от нее, и Феба затрепетала. Потом он медленно обнял ее и привлек к себе.
– О чем вы хотели спросить меня?
Феба растерялась, стараясь вспомнить свой вопрос. До их слуха доносились музыка, смех и оживленные голоса; бал был в полном разгаре, и гости, перекусив в буфете, с новыми силами предались безудержному веселью, поэтому никто не заметил, как Деверелл увел Фебу из зала.
Деверелл прижал ладонь к ее щеке.
– Может быть, повременим с вопросами?
От его прикосновения дрожь пробежала по телу Фебы.
– О чем вы думаете? – тихо спросила она.
– О вас. – Джослин крепче прижал ее к себе, и Феба положила ладони ему на грудь, ей хотелось обвить руками шею Деверелла, но она не смела это сделать.
– И что же именно вы думаете?
Деверелл наклонился к ее губам.
– Я думаю, как хорошо было бы заняться с вами… тем, чем я хочу заняться.
– Хотите? Тогда выражайтесь яснее.
– Хорошо. – Он припал к ее губам в страстном поцелуе, и Феба, не в силах скрыть своего удовольствия, стала самозабвенно отвечать ему. Ее ладони скользнули ему на плечи, а уже через мгновение она обняла Деверелла.
Джослин старался сосредоточиться на ее губах и не обращать внимания на прильнувшее к нему соблазнительное тело Фебы; он боялся утратить контроль над собой и позволить себе лишнее, тем не менее он не мог не чувствовать упругой груди Фебы и ее округлых бедер. Она казалась гибкой, податливой, но виконт знал, что Феба еще не готова к смелым ласкам и может в любой момент оказать сопротивление, Однако в нем уже проснулся самец, темная первобытная сторона которого была опасна и непредсказуема; она заставляла его впиваться в губы Фебы, играть с ее языком, крепче сжимать ее в своих объятиях.
Почувствовав столь мощный напор, Феба сначала ахнула, а потом разомлела в его руках. Ладонь Деверелла скользнула по ее спине и бедрам и, замерев на мгновение на ягодицах, стала неистово мять их. Феба затрепетала от захлестнувших ее острых ощущений. У нее кружилась голова от упоительных прикосновений, поцелуев, жарких ласк.
Однако когда Деверелл отважился сильно прижать ее бедра к своим, Феба оцепенела, у нее перехватило дыхание, в голове мутилось. Былые страхи снова зашевелились в ее душе.
Феба почувствовала, как вставший член Деверелла уперся в низ ее живота. Она уже переживала подобное, и тогда… Впрочем, та ситуация совершенно не походила на нынешнюю, и Феба удивительно легко отогнала тяжелые мысли и неприятные воспоминания. На этот раз кровь бурлила у нее в жилах и она сама хотела интимной близости с мужчиной. Страсть руководила всеми ее действиями, желание предаться любовным утехам было взаимным.
Феба сама стремилась к тому, чтобы ею овладели, она могла расслабиться, ей не надо было держать ситуацию под контролем, потому что это делал Деверелл, пока она постепенно избавлялась от своих страхов.
Почувствовав, что Феба напряглась, Деверелл остановился; он знал, что она готова оттолкнуть его, и не хотел действовать против ее воли.
Когда Феба наконец снова расслабилась в его объятиях, Джослин испытал облегчение. Слава Богу, она преодолела свой страх. Если бы она запаниковала, он, конечно же, отпустил бы ее, однако судьба оказалась благосклонна к нему.
Тем не менее его силы были небезграничны, и он чувствовал, что они уже на пределе. Он был перевозбужден и не мог больше сдерживать свою страсть.
Тем не менее, после того как они продвинулись еще на один шаг по пути к интимной близости, надо было пока остановиться.
Когда Деверелл прервал поцелуй и отстранился от нее, Феба почувствовала себя разочарованной. Надув губы, она вопросительно посмотрела на него, не понимая, что происходит.
Взглянув сверху вниз на Фебу, виконт заметил, что ее взор туманится, и, едва сдерживая улыбку, провел большим пальцем по ее губе.
Феба затрепетала от страсти, и виконт, судорожно вздохнув, заставил себя выпустить ее из своих объятий, а потом, убедившись, что она твердо стоит на ногах, отошел от нее на безопасное расстояние.
Потупив взор, Феба одернула юбку.
– Насколько я понимаю, вы хотите, чтобы мы вернулись в бальный зал? – неуверенно спросила она.
Джослин знал, что если они не сделают этого, то могут зайти слишком далеко, и, хотя у него ломило все тело от неудовлетворенного желания, показал жестом на дверь.
– К сожалению, да, нам нужно идти, иначе гости заметят наше долгое отсутствие.
Феба молча направилась к двери; она задумчиво хмурилась, не понимая, почему Деверелл так внезапно прервал их свидание. Что скрывалось за его желанием быстрее вернуться в бальный зал?
Когда Феба проходила мимо виконта, он на миг утратил самообладание и, обхватив Фебу за талию, прижал ее к себе спиной, а затем стал неистово гладить ее плечи. Его ладонь слегка касалась высокой груди, и Феба судорожно вздохнула, но не ощутила испуга.
Прижавшись губами к ее виску, от которого исходил тонкий аромат духов, Джослин прошептал:
– Я хочу вас, Феба. Я хочу, чтобы вы стали моей, и это произойдет скоро.
Через мгновение он отпустил ее, и Феба, бросив на него взгляд через плечо, направилась к двери с высоко поднятой головой, произнеся напоследок лишь одно слово:
– Скоро.
Виконт еще немного помедлил, давая себе возможность успокоиться, и, когда его лицо вновь приобрело невозмутимое выражение, последовал за возлюбленной.
Феба была вполне готова завести роман с Девереллом. Но сначала она должна была осуществить свой план по спасению Джессики.
После бала, когда гости разошлись по своим комнатам и в доме все стихло, Феба крадучись вышла из спальни и, стараясь ступать бесшумно, направилась по коридору к лестнице; она решила, что, вызволив Джессику из беды, непременно посвятит все свое время виконту. Фебу безудержно влекло к нему, и она не скрывала этого от себя. Одним взглядом, одним прикосновением он возбуждал в ней целую бурю чувств, а его хрипловатый шепот кружил ей голову, сводя с ума.
Деверелл был прекрасным наставником в том, что касалось любовных утех, а это означало, что Фебе очень повезло с ним. Она высоко ценила в нем не только его способность контролировать свои действия, но и готовность сдерживать себя ради нее.
Впрочем, она не возражала бы, если бы сегодня вечером он вел себя более смело, но они договорились не спешить, делать шаг за шагом, и виконт сдержал свое слово. Теперь Фебе тоже следовало проявить терпение.
И все же интересно, каким будет их следующий шаг, что произойдет во время их ближайшего свидания? Впрочем, сейчас она вынуждена была думать о Джессике…
Спустившись по мраморным ступеням парадной лестницы на первый этаж, Феба увидела, что свет в холле уже потушен. Остановившись, она прислушалась. Уставшие задень гости и домочадцы, по-видимому, спали, до ее слуха не доносилось ни звука.
Собравшись с духом, Феба пересекла вестибюль и, открыв дверь библиотеки, переступила порог.
Хотя шторы не были задернуты, проникавший в окна лунный свет слабо освещал помещение. Пройдя на середину комнаты, Феба остановилась.
– Джессика, ты здесь? – негромко произнесла она.
Девушка всхлипнула.
– Д-да, мэм… – запинаясь, отозвалась она и вышла из темного угла, где прежде пряталась. На Джессике был теплый жакет, в руках она держала дорожную сумку и узелок.
– Хорошо. – Феба кивнула, стараясь внушить бедняжке уверенность в своих силах. – Скоро ты будешь в полной безопасности, а пока пойдем со мной.
Феба встретилась с Джессикой в библиотеке потому, что из этого помещения можно было выйти на террасу, а оттуда спуститься на лужайку. Миновав ее, беглянка оказалась бы в лесу.
Отперев двустворчатую застекленную дверь, они покинули дом.
– Следуй за мной, – прошептала Феба, – экипаж ждет тебя на дороге за лесом. В ограде, которой обнесена усадьба, есть пролом, поэтому нам не понадобится перелезать через псе.
Взглянув на бледное лицо Джессики, Феба поняла, что девушка ни жива ни мертва от страха, и, проклиная сластолюбивого лорда Моффата, двинулась через лужайку по направлению к деревьям, следя, чтобы Джессика не отставала от нее.
Вскоре они вошли в лес, но Феба прекрасно знала дорогу и могла пройти между деревьев с закрытыми глазами. Хорошо ориентируясь в темноте, она уверенно вела Джессику к пролому в каменной ограде.
Вскоре они заметили мужчину, находившеюся по другую сторону ограды.
– Не бойся, – шепнула Феба Джессике. – Это наш друг, и он ждет нас.
Это в самом деле оказался Скэтчер, лавочник, помогавший Фебе выручать попавших в беду девушек, – он помог им пролезть сквозь узкий пролом в стене.
– Ну наконец-то, – проворчал Скэтчер. – А то мы уже начали беспокоиться.
Взяв Джессику за руку, Феба подвела ее к поджидавшему их невзрачному экипажу, который тем не менее обладал хорошей скоростью, так как Бертлз и Фергус держали его в отличном состоянии.
Сегодня на козлах сидел Бертлз; увидев Фебу, он приветствовал ее взмахом кнута, и она, улыбнувшись, помахала ему в ответ. Когда дверь кареты распахнулась, она увидела сидевшую в ней Эммелин Бертлз – первую женщину, когда-то спасенную ею.
– Эммелин и ее муж довезут тебя до расположенного в Лондоне агентства по найму прислуги, – сказала Феба Джессике. – Это надежные люди, с ними ты будешь в полной безопасности, а когда получишь новое место, я приеду к тебе, чтобы посмотреть, как ты устроилась.
Увидев приветливую улыбку Эммелин, Джессика немного успокоилась.
– Мисс, спасибо вам за все, – поблагодарила она Фебу. – Не знаю, что бы я делала без вас. – Голос девушки дрогнул, и Феба ободряюще улыбнулась ей.
– Слушайся во всем Эммелин, и все будет в порядке.
Скэтчер помог Джессике сесть в карету, а затем обернулся к Фебе.
– Может быть, я все же провожу вас до дома? – озабоченно спросил он. – В лесу не видно ни зги.
Феба покачала головой:
– Не беспокойтесь, я все здесь знаю и сама доберусь до дома.
Скэтчер что-то проворчал себе под нос, но не стал спорить и взобрался на облучок, где уже сидел Бертлз. Карета тронулась, и Феба помахала ей вслед, а когда экипаж исчез за поворотом, постояв еще немного на пустынной дороге, вернулась к стене и пролезла сквозь пролом в усадьбу. Здесь пролегала глубокая канава, и девушка, осторожно спустившись по откосу, миновала ее и стала подниматься вверх, где росли деревья. Поправив шаль на плечах, она хотела двинуться дальше, но неожиданно наткнулась на препятствие.
Только тут она поняла, что кто-то все это время следил за ней.
Глава 6
Когда Феба начала переодеваться, готовясь к балу, она вновь почувствовала то странное воздействие, которое оказали на нее мимолетные прикосновения Джослина. Нервы ее были напряжены до предела, чувства обострены. Она была охвачена томлением и жаждала ласк, объятий и страстных поцелуев.
Единственная ее надежда состояла в том, Что Деверелл поможет ей избавиться от неприятных ощущений. «Он наверняка что-нибудь придумает», – утешала она себя. Но как он сможет снять ее напряжение в присутствии множества гостей? На этот вопрос у нее не было ответа.
Сев на табурет, стоявший у туалетного столика, Феба взяла флакон со своими любимыми духами, а Скиннер начала расчесывать ее длинные волнистые волосы.
– Все готово для осуществления нашего плана? – спросила Феба.
Служанка кивнула:
– Наши люди будут ждать с экипажем в условленном месте, а Джессика встретится с вами в библиотеке. Бедная крошка, она находится в таком отчаянии, что, наверное, убежала бы куда глаза глядят, если бы мы не взялись помочь ей.
– Хм… Присматривай за ней, чтобы она не наделала глупостей.
Стрипс и другие слуги не должны ничего заподозрить.
– Я не спущу с нее глаз. Вы будете переодеваться после бала?
Феба на мгновение задумалась, а потом покачала головой:
– Пожалуй, нет.
– В таком случае все это время я проведу с Джессикой. Как только леди Моффат соберется на бал и отпустит свою горничную, я ни на шаг не отойду от нее.
– Вот и прекрасно.
В дверь негромко постучали, и служанка, подойдя к двери, впустила Одри, одетую в широкое, как тога, платье из черного шелка, а ее голову украшал золотисто-черный тюрбан.
Усевшись в кресло, стоявшее рядом с туалетным столиком, Одри окинула Фебу критическим взглядом.
– Этот цвет идет вам, дорогая. Какие украшения вы собираетесь надеть к этому платью? Гранаты и жемчуг?
– Вы угадали. Пожалуй, и то и другое.
Одри откинулась на спинку кресла.
– Мы с Эдит рады, что вы… э… стараетесь поощрить моего племянника, но я хочу предупредить вас, что все Девереллы, я имею в виду, конечно, мужчин, вели себя в молодые годы довольно развязно, если не сказать распутно. Правда, вступив в брак, они становились образцовыми мужьями, и, я думаю, это главное. Вы ведь понимаете, о чем я хочу сказать: с годами мужчина набирается опыта и начинает ценить брак…
Одри замолчала, но Феба не знала, что ей отвечать, и поэтому пауза затянулась.
– Ваша мать и я были очень дружны, – наконец снова заговорила Одри. – Мы поверяли друг другу свои секреты, делились мечтами и надеждами; но есть одна история, о которой я предпочитала молчать до поры до времени. Теперь я решила рассказать ее вам. В молодости, когда мне было всего лишь двадцать два года, у меня был поклонник, и мне казалось, что я влюблена в него; однако мой отец считал его никчемным человеком и запретил принимать его ухаживания. В то время я не чувствовала себя независимой, и хотя я обиделась на отца, но не стала настаивать на своем…
Одри замолчала.
– Вы продолжали любить этого человека?
Одри вздохнула:
– О нет, все было совсем иначе. Мой отец оказался прав: Хьюберт действительно был никчемным человеком. Нельзя сказать, что я страдала по нему все эти годы, но, признаюсь, меня постоянно мучил один вопрос: что было бы, если бы мы все же поженились? Понимаете, дорогая, мы ведь не знаем, к чему приведет тот или иной наш шаг. – Выпрямившись, Одри поправила шаль на плечах. – Поэтому я немного сожалею о том, что все так вышло. Разумеется, я довольна своей жизнью. И все же порой у меня возникает мысль о том, что я была бы счастливее, если бы воспользовалась представившимся мне шансом и вопреки воле отца вышла замуж за человека, в которого влюбилась? Впрочем, я не знаю, что с ним стало, и поэтому не могу судить о том, насколько велика эта потеря. – Одри встала, шелестя шелком. – Я хочу, чтобы вы хорошенько подумали, прежде чем принимать судьбоносные решения, которые отразятся на всей вашей жизни. Мы часто жалеем не о том, что сделали, а о том, чего не сделали, об упущенных возможностях.
Закончив делать прическу, Скиннер отошла в сторону, и Одри заняла ее место, встав за спиной Фебы.
– Если судьба дает вам шанс, не отвергайте его сразу, взвесьте сначала все за и против.
Феба не отрываясь смотрела в зеркало в светло-карие глаза Одри.
– Спасибо, – наконец произнесла она. – Я обязательно последую вашим советам.
Лицо Одри просияло.
– Отлично. А теперь мне надо идти: мы с Эдит будем ждать вас в гостиной.
Скиннер услужливо распахнула дверь, когда тетушка Деверелла вышла в коридор, подала Фебе шаль с бахромой.
– Несмотря на возраст, она все еще очень привлекательна. – Скиннер покачала головой.
– Ты права, – согласилась с ней Феба, вставая из-за туалетного столика. – Где мой ридикюль?
Надевая перед зеркалом серьги и жемчужное ожерелье, Феба размышляла над словами Одри. Увы, брак не для нее, а значит, ей оставалось лишь одно – любовная связь. И уж конечно, Феба не могла предугадать, что из всего этого выйдет.
Переступив порог гостиной, виконт сразу же нашел глазами Фебу и, подойдя к ней, поцеловал ей руку. В этот момент дворецкий объявил, что ужин подан, и все двинулись в столовую.
На этот раз они сидели друг напротив друга, и это устраивало Фебу: болтая с Милтоном Кромвелем и Питером, она украдкой наблюдала за Девереллом, вспоминая слова Одри о развязности, присущей представителям их рода. Нельзя сказать, что виконт вел себя развязно, но он определенно был способен на такое поведение: это чувствовалось в его взгляде, жестах, мимике.
В нем ощущалось нечто первобытное – неукротимая натура, неистребимое варварство, на которое не смогла повлиять цивилизация, и этим виконт сильно отличался от остальных джентльменов, сидевших сейчас за столом. Неудивительно, что молодых леди тянуло к нему и они не могли оторвать от него глаз.
К концу ужина Феба пришла к выводу, что именно недоступность Деверелла привлекала к нему представительниц слабого пола. Независимость Деверелла одновременно пугала и восхищала ее. Но что, интересно, привлекало его в ней? Она постоянно задавалась этим вопросом, но не могла найти ответ.
После ужина, когда леди и джентльмены встали из-за стола и направились в бальный зал, виконт, подойдя к Фебе и не обнаружив в ее руке бальной карточки, с удивлением взглянул на нее.
– Мне двадцать пять лет, – ответила она на его немой вопрос.
Виконт усмехнулся:
– В таком случае вы будете танцевать со мной все вальсы.
– Максимум два, ну, может быть, три, не больше… – Феба опустила руку.
– Но вы только что сказали, что вам двадцать пять лет!
– Да, однако вы должны танцевать и с другими дамами.
Ее аргумент, по всей видимости, не показался ему убедительным, и тем не менее Феба была права: почтенные матроны вряд ли позволили бы им танцевать на балу только друг с другом, поскольку это было бы нарушением правил этикета. К тому же мамаши уже положили глаз на Деверелла и не желали упускать такого завидного жениха.
Вскоре к ним подошли Джорджина, державшая под руку Милтона, а также Дейдре вместе с Питером и Чарли.
– Мы собираемся завтра пострелять из ружей, – обратился Питер к Девереллу. – Хотите присоединиться к нам?
Деверелл взглянул на Фебу и… отказался от предложения Питера. Затем он заговорил с джентльменами об охоте, и Феба поняла, что он намеренно выбрал эту скучную для леди тему; при этом Джорджина слегка нахмурилась, а Дейдре начала топтаться на месте, но ни одна из них не сделала попытки уйти.
В конце концов Феба сжалилась над ними.
– Какой чудесный гребень, Дейдре, – промолвила она. – Откуда он у вас?
Леди тут же завели разговор о столичных модистках и галантерейщиках, а когда музыканты заиграли вальс, рука Деверелла легла на запястье Фебы.
– Вы обещали мне этот танец. – Он словно гипнотизировал ее пылким взглядом изумрудно-зеленых глаз.
Феба заметила, что Дейдре расстроилась и с упреком посмотрела на Питера, который поморщился, чувствуя свою полную беспомощность в этой ситуации.
– Вы сорвали их планы, – понизив голос, сказала она, когда Деверелл вывел ее на середину бального зала.
– У меня свои планы. – Он положил руку ей на талию и уверенно закружил ее по паркету, крепко прижимая к себе.
Глаза Деверелла завораживали Фебу, она тонула в их бездонной глубине, когда его взгляд проникал к ней в душу, читая там ее самые заветные мысли.
Джослин догадался, что Феба приняла решение не подыгрывать ему, хотя ей очень хотелось быть соблазненной. Для нее существовал только один мужчина, этим мужчиной был он, и она больше не боялась любовных игр, однако не хотела спешить.
Он видел, какие жадные взоры бросали Милтон Кромвель и другие джентльмены на статную фигуру Фебы, и у него это вызывало тревогу, похожую па ревность. Но то, что все внимание Фебы было сосредоточено на нем одном, несколько успокаивало Деверелла. Тем не менее Феба стала следить за своим внешним видом и тщательнее наряжаться – это свидетельствовало о том, что ей хотелось понравиться ему.
Однако более всего его радовало, что Феба согласилась вступить с ним в интимную связь. Правда, до этого желанного события им предстояло пройти долгий путь, но на этом пути они уже сделали несколько шагов.
Запах победы кружил Девереллу голову, и он упорно шел к своей цели. Согласие Фебы стало его триумфом, но до полной капитуляции было еще далеко.
– Почему девицы, подобные Дейдре Меллорс, считают, что, выставляя на всеобщее обозрение свои прелести, они выглядят очаровательно?
Феба приподняла бровь.
– Понятия не имею. А разве джентльменам это не нравится? – В отличие от Дейдре, которая пыталась пробудить к себе интерес с помощью глубоких вырезов, Феба предпочитала носить более закрытые наряды, которые лишь намекали на скрытые под ними прелести и тем самым распаляли фантазию мужчин.
Виконт улыбнулся одними глазами.
– Разумеется, нравится, хотя не всем. Мы довольно примитивные создания, вот вы, женщины, и дразните наше воображение.
Феба рассмеялась.
– Я это запомню, – пообещала она.
– Ради Бога. – Его голос стал более вкрадчивым. – Соблазнять надо разум, это наиболее верный способ обольщения.
Музыка смолкла, пары остановились. Феба сделала реверанс, и они направились к сидевшим у стены Одри и Эдит. Деверелл мог и не подводить Фебу к ее тетушке – возраст уже позволял Фебе одной, без сопровождающих, выезжать в свет, и она хотела напомнить об этом своему кавалеру, но сдержалась. В ее памяти вновь всплыли слова Деверелла: «Соблазнять надо разум, это наиболее верный способ обольщения».
Может быть, виконт хотел предупредить о том, каким образом он намеревается действовать дальше, чтобы окончательно соблазнить ее?
В течение следующего часа она сидела как на иголках, мучаясь неизвестностью: ей хотелось выяснить, что Джослин имел в виду, произнеся эту фразу, однако у нее не было подходящей возможности расспросить его.
– Может быть, удалимся в комнату для занятий рукоделием? – наконец спросил ее виконт, понизив голос так, чтобы их никто не слышал. – Это единственное помещение в доме, куда редко заглядывают и гости, и хозяева.
Судя по его уверенному тону, он знал, о чем говорил: комната для занятий рукоделием и в самом деле была пуста; сквозь высокие окна в нее вливался лунный свет, что позволяло молодым людям свободно передвигаться в комнате.
Убедившись, что вокруг нет ни души, Феба с облегчением вздохнула, а виконт, едва они переступили порог, запер дверь на замок.
Некоторое время они молчали, но даже стоявшая спиной к Девереллу Феба чувствовала на себе его пристальный взгляд. Услышав за спиной его шаги, она резко обернулась.
– Я хотела спросить…
Он стоял в нескольких дюймах от нее, и Феба затрепетала. Потом он медленно обнял ее и привлек к себе.
– О чем вы хотели спросить меня?
Феба растерялась, стараясь вспомнить свой вопрос. До их слуха доносились музыка, смех и оживленные голоса; бал был в полном разгаре, и гости, перекусив в буфете, с новыми силами предались безудержному веселью, поэтому никто не заметил, как Деверелл увел Фебу из зала.
Деверелл прижал ладонь к ее щеке.
– Может быть, повременим с вопросами?
От его прикосновения дрожь пробежала по телу Фебы.
– О чем вы думаете? – тихо спросила она.
– О вас. – Джослин крепче прижал ее к себе, и Феба положила ладони ему на грудь, ей хотелось обвить руками шею Деверелла, но она не смела это сделать.
– И что же именно вы думаете?
Деверелл наклонился к ее губам.
– Я думаю, как хорошо было бы заняться с вами… тем, чем я хочу заняться.
– Хотите? Тогда выражайтесь яснее.
– Хорошо. – Он припал к ее губам в страстном поцелуе, и Феба, не в силах скрыть своего удовольствия, стала самозабвенно отвечать ему. Ее ладони скользнули ему на плечи, а уже через мгновение она обняла Деверелла.
Джослин старался сосредоточиться на ее губах и не обращать внимания на прильнувшее к нему соблазнительное тело Фебы; он боялся утратить контроль над собой и позволить себе лишнее, тем не менее он не мог не чувствовать упругой груди Фебы и ее округлых бедер. Она казалась гибкой, податливой, но виконт знал, что Феба еще не готова к смелым ласкам и может в любой момент оказать сопротивление, Однако в нем уже проснулся самец, темная первобытная сторона которого была опасна и непредсказуема; она заставляла его впиваться в губы Фебы, играть с ее языком, крепче сжимать ее в своих объятиях.
Почувствовав столь мощный напор, Феба сначала ахнула, а потом разомлела в его руках. Ладонь Деверелла скользнула по ее спине и бедрам и, замерев на мгновение на ягодицах, стала неистово мять их. Феба затрепетала от захлестнувших ее острых ощущений. У нее кружилась голова от упоительных прикосновений, поцелуев, жарких ласк.
Однако когда Деверелл отважился сильно прижать ее бедра к своим, Феба оцепенела, у нее перехватило дыхание, в голове мутилось. Былые страхи снова зашевелились в ее душе.
Феба почувствовала, как вставший член Деверелла уперся в низ ее живота. Она уже переживала подобное, и тогда… Впрочем, та ситуация совершенно не походила на нынешнюю, и Феба удивительно легко отогнала тяжелые мысли и неприятные воспоминания. На этот раз кровь бурлила у нее в жилах и она сама хотела интимной близости с мужчиной. Страсть руководила всеми ее действиями, желание предаться любовным утехам было взаимным.
Феба сама стремилась к тому, чтобы ею овладели, она могла расслабиться, ей не надо было держать ситуацию под контролем, потому что это делал Деверелл, пока она постепенно избавлялась от своих страхов.
Почувствовав, что Феба напряглась, Деверелл остановился; он знал, что она готова оттолкнуть его, и не хотел действовать против ее воли.
Когда Феба наконец снова расслабилась в его объятиях, Джослин испытал облегчение. Слава Богу, она преодолела свой страх. Если бы она запаниковала, он, конечно же, отпустил бы ее, однако судьба оказалась благосклонна к нему.
Тем не менее его силы были небезграничны, и он чувствовал, что они уже на пределе. Он был перевозбужден и не мог больше сдерживать свою страсть.
Тем не менее, после того как они продвинулись еще на один шаг по пути к интимной близости, надо было пока остановиться.
Когда Деверелл прервал поцелуй и отстранился от нее, Феба почувствовала себя разочарованной. Надув губы, она вопросительно посмотрела на него, не понимая, что происходит.
Взглянув сверху вниз на Фебу, виконт заметил, что ее взор туманится, и, едва сдерживая улыбку, провел большим пальцем по ее губе.
Феба затрепетала от страсти, и виконт, судорожно вздохнув, заставил себя выпустить ее из своих объятий, а потом, убедившись, что она твердо стоит на ногах, отошел от нее на безопасное расстояние.
Потупив взор, Феба одернула юбку.
– Насколько я понимаю, вы хотите, чтобы мы вернулись в бальный зал? – неуверенно спросила она.
Джослин знал, что если они не сделают этого, то могут зайти слишком далеко, и, хотя у него ломило все тело от неудовлетворенного желания, показал жестом на дверь.
– К сожалению, да, нам нужно идти, иначе гости заметят наше долгое отсутствие.
Феба молча направилась к двери; она задумчиво хмурилась, не понимая, почему Деверелл так внезапно прервал их свидание. Что скрывалось за его желанием быстрее вернуться в бальный зал?
Когда Феба проходила мимо виконта, он на миг утратил самообладание и, обхватив Фебу за талию, прижал ее к себе спиной, а затем стал неистово гладить ее плечи. Его ладонь слегка касалась высокой груди, и Феба судорожно вздохнула, но не ощутила испуга.
Прижавшись губами к ее виску, от которого исходил тонкий аромат духов, Джослин прошептал:
– Я хочу вас, Феба. Я хочу, чтобы вы стали моей, и это произойдет скоро.
Через мгновение он отпустил ее, и Феба, бросив на него взгляд через плечо, направилась к двери с высоко поднятой головой, произнеся напоследок лишь одно слово:
– Скоро.
Виконт еще немного помедлил, давая себе возможность успокоиться, и, когда его лицо вновь приобрело невозмутимое выражение, последовал за возлюбленной.
Феба была вполне готова завести роман с Девереллом. Но сначала она должна была осуществить свой план по спасению Джессики.
После бала, когда гости разошлись по своим комнатам и в доме все стихло, Феба крадучись вышла из спальни и, стараясь ступать бесшумно, направилась по коридору к лестнице; она решила, что, вызволив Джессику из беды, непременно посвятит все свое время виконту. Фебу безудержно влекло к нему, и она не скрывала этого от себя. Одним взглядом, одним прикосновением он возбуждал в ней целую бурю чувств, а его хрипловатый шепот кружил ей голову, сводя с ума.
Деверелл был прекрасным наставником в том, что касалось любовных утех, а это означало, что Фебе очень повезло с ним. Она высоко ценила в нем не только его способность контролировать свои действия, но и готовность сдерживать себя ради нее.
Впрочем, она не возражала бы, если бы сегодня вечером он вел себя более смело, но они договорились не спешить, делать шаг за шагом, и виконт сдержал свое слово. Теперь Фебе тоже следовало проявить терпение.
И все же интересно, каким будет их следующий шаг, что произойдет во время их ближайшего свидания? Впрочем, сейчас она вынуждена была думать о Джессике…
Спустившись по мраморным ступеням парадной лестницы на первый этаж, Феба увидела, что свет в холле уже потушен. Остановившись, она прислушалась. Уставшие задень гости и домочадцы, по-видимому, спали, до ее слуха не доносилось ни звука.
Собравшись с духом, Феба пересекла вестибюль и, открыв дверь библиотеки, переступила порог.
Хотя шторы не были задернуты, проникавший в окна лунный свет слабо освещал помещение. Пройдя на середину комнаты, Феба остановилась.
– Джессика, ты здесь? – негромко произнесла она.
Девушка всхлипнула.
– Д-да, мэм… – запинаясь, отозвалась она и вышла из темного угла, где прежде пряталась. На Джессике был теплый жакет, в руках она держала дорожную сумку и узелок.
– Хорошо. – Феба кивнула, стараясь внушить бедняжке уверенность в своих силах. – Скоро ты будешь в полной безопасности, а пока пойдем со мной.
Феба встретилась с Джессикой в библиотеке потому, что из этого помещения можно было выйти на террасу, а оттуда спуститься на лужайку. Миновав ее, беглянка оказалась бы в лесу.
Отперев двустворчатую застекленную дверь, они покинули дом.
– Следуй за мной, – прошептала Феба, – экипаж ждет тебя на дороге за лесом. В ограде, которой обнесена усадьба, есть пролом, поэтому нам не понадобится перелезать через псе.
Взглянув на бледное лицо Джессики, Феба поняла, что девушка ни жива ни мертва от страха, и, проклиная сластолюбивого лорда Моффата, двинулась через лужайку по направлению к деревьям, следя, чтобы Джессика не отставала от нее.
Вскоре они вошли в лес, но Феба прекрасно знала дорогу и могла пройти между деревьев с закрытыми глазами. Хорошо ориентируясь в темноте, она уверенно вела Джессику к пролому в каменной ограде.
Вскоре они заметили мужчину, находившеюся по другую сторону ограды.
– Не бойся, – шепнула Феба Джессике. – Это наш друг, и он ждет нас.
Это в самом деле оказался Скэтчер, лавочник, помогавший Фебе выручать попавших в беду девушек, – он помог им пролезть сквозь узкий пролом в стене.
– Ну наконец-то, – проворчал Скэтчер. – А то мы уже начали беспокоиться.
Взяв Джессику за руку, Феба подвела ее к поджидавшему их невзрачному экипажу, который тем не менее обладал хорошей скоростью, так как Бертлз и Фергус держали его в отличном состоянии.
Сегодня на козлах сидел Бертлз; увидев Фебу, он приветствовал ее взмахом кнута, и она, улыбнувшись, помахала ему в ответ. Когда дверь кареты распахнулась, она увидела сидевшую в ней Эммелин Бертлз – первую женщину, когда-то спасенную ею.
– Эммелин и ее муж довезут тебя до расположенного в Лондоне агентства по найму прислуги, – сказала Феба Джессике. – Это надежные люди, с ними ты будешь в полной безопасности, а когда получишь новое место, я приеду к тебе, чтобы посмотреть, как ты устроилась.
Увидев приветливую улыбку Эммелин, Джессика немного успокоилась.
– Мисс, спасибо вам за все, – поблагодарила она Фебу. – Не знаю, что бы я делала без вас. – Голос девушки дрогнул, и Феба ободряюще улыбнулась ей.
– Слушайся во всем Эммелин, и все будет в порядке.
Скэтчер помог Джессике сесть в карету, а затем обернулся к Фебе.
– Может быть, я все же провожу вас до дома? – озабоченно спросил он. – В лесу не видно ни зги.
Феба покачала головой:
– Не беспокойтесь, я все здесь знаю и сама доберусь до дома.
Скэтчер что-то проворчал себе под нос, но не стал спорить и взобрался на облучок, где уже сидел Бертлз. Карета тронулась, и Феба помахала ей вслед, а когда экипаж исчез за поворотом, постояв еще немного на пустынной дороге, вернулась к стене и пролезла сквозь пролом в усадьбу. Здесь пролегала глубокая канава, и девушка, осторожно спустившись по откосу, миновала ее и стала подниматься вверх, где росли деревья. Поправив шаль на плечах, она хотела двинуться дальше, но неожиданно наткнулась на препятствие.
Только тут она поняла, что кто-то все это время следил за ней.
Глава 6
У Фебы перехватило дыхание, но все же ей удалось взять себя в руки и подавить рвущийся из груди вопль. Она уже догадывалась, кто этот человек, поджидавший ее в лесу.
– Деверелл… – хрипловатым голосом прошептала она. Однако он ей ничего не ответил. Сердце Фебы учащенно забилось, и тут же в ее плечи безжалостно впились сильные пальцы.
«Деверелл и в самом деле опасен», – невольно подумала Феба, пытаясь разглядеть выражение его лица и понять выражение поблескивавших во мраке глаз.
– Что, черт возьми, вы здесь делаете? – услышала она сердитый голос виконта и вздрогнула так, как будто ее хлестнули кнутом.
– Отпустите меня!
Однако Деверелл не спешил выполнять ее просьбу, и Феба, вскинув голову, не мигая посмотрела ему в глаза. Наконец пальцы Деверелла медленно разжались.
– Итак, что все-таки вы здесь делаете? – снова спросил он.
На этот раз его голос был более спокойным, но в нем звучали стальные нотки. Он как будто хотел напомнить ей, с кем она имеет дело. Джослин и в самом деле был человеком знатного происхождения, имел большое влияние в обществе и связи в правительстве, он мог бы раздавить любого, кто встанет на его пути.
Увы, Феба не могла сказать ему правду. Вскинув голову, она устремила на него такой взгляд, который мог бы обескуражить даже герцога.
– Это вас не касается!
Некоторое время Деверелл молчал, и у Фебы вдруг появилось такое чувство, как будто именно сейчас с него упала маска галантности и он показал свое истинное лицо решительного безжалостного человека, умеющего настоять на своем.
Все же, несмотря на это, она была уверена, что он не тронет ее и не причинит ей никакого вреда.
– Я видел, как вы вышли из дома вместе с какой-то женщиной, – наконец снова заговорил виконт. – Вы повели ее через лес к дороге, где вас уже ждала карета. Я требую, чтобы вы немедленно сказали мне, кто эта женщина, и что все это означает, и какую роль вы играете во всем этом деле!
По-видимому, Деверелл в свое время действительно был прекрасным тайным агентом: он говорил резким, не терпящим возражения тоном, и Феба не знала, как долго сможет выдерживать этот напор. Если он будет продолжать разговаривать с ней в таком же духе, то, пожалуй, она сдастся и расскажет ему все.
Хотя разум подсказывал ей, что с виконтом она могла чувствовать себя в полной безопасности, Феба все же решила не рисковать и ничего не рассказывать ему о своих тайных делах.
– Мне нечего вам сказать, милорд, – спокойно проговорила она. – А теперь мне надо идти. – Она попыталась обойти его.
– Нечего? – вкрадчиво переспросил он.
Дрожь пробежала по телу Фебы, но она продолжала стоять на своем.
– Деверелл… – хрипловатым голосом прошептала она. Однако он ей ничего не ответил. Сердце Фебы учащенно забилось, и тут же в ее плечи безжалостно впились сильные пальцы.
«Деверелл и в самом деле опасен», – невольно подумала Феба, пытаясь разглядеть выражение его лица и понять выражение поблескивавших во мраке глаз.
– Что, черт возьми, вы здесь делаете? – услышала она сердитый голос виконта и вздрогнула так, как будто ее хлестнули кнутом.
– Отпустите меня!
Однако Деверелл не спешил выполнять ее просьбу, и Феба, вскинув голову, не мигая посмотрела ему в глаза. Наконец пальцы Деверелла медленно разжались.
– Итак, что все-таки вы здесь делаете? – снова спросил он.
На этот раз его голос был более спокойным, но в нем звучали стальные нотки. Он как будто хотел напомнить ей, с кем она имеет дело. Джослин и в самом деле был человеком знатного происхождения, имел большое влияние в обществе и связи в правительстве, он мог бы раздавить любого, кто встанет на его пути.
Увы, Феба не могла сказать ему правду. Вскинув голову, она устремила на него такой взгляд, который мог бы обескуражить даже герцога.
– Это вас не касается!
Некоторое время Деверелл молчал, и у Фебы вдруг появилось такое чувство, как будто именно сейчас с него упала маска галантности и он показал свое истинное лицо решительного безжалостного человека, умеющего настоять на своем.
Все же, несмотря на это, она была уверена, что он не тронет ее и не причинит ей никакого вреда.
– Я видел, как вы вышли из дома вместе с какой-то женщиной, – наконец снова заговорил виконт. – Вы повели ее через лес к дороге, где вас уже ждала карета. Я требую, чтобы вы немедленно сказали мне, кто эта женщина, и что все это означает, и какую роль вы играете во всем этом деле!
По-видимому, Деверелл в свое время действительно был прекрасным тайным агентом: он говорил резким, не терпящим возражения тоном, и Феба не знала, как долго сможет выдерживать этот напор. Если он будет продолжать разговаривать с ней в таком же духе, то, пожалуй, она сдастся и расскажет ему все.
Хотя разум подсказывал ей, что с виконтом она могла чувствовать себя в полной безопасности, Феба все же решила не рисковать и ничего не рассказывать ему о своих тайных делах.
– Мне нечего вам сказать, милорд, – спокойно проговорила она. – А теперь мне надо идти. – Она попыталась обойти его.
– Нечего? – вкрадчиво переспросил он.
Дрожь пробежала по телу Фебы, но она продолжала стоять на своем.