Страница:
— Мы должны попасть в него, — прошептал Джек. — У нас нет права на ошибку. Нужно хотя бы ранить его в руку.
Тонкин снова что-то пробормотал, потом выпрямился и зашагал по тропинке между деревьев. Он разговаривал сам с собой, но вдруг замолчал и остановился, словно увидев впереди что-то интересное.
Джек и Джордж осторожно приблизились и увидели обширную поляну, на противоположном конце которой находился заброшенный туннель. Около туннеля стояла вороная кобыла, настороженно поводившая ушами. У ног кобылы лежало неподвижно распростершееся на земле тело.
— Так вот ты где! — закричал Тонкин, подбегая к туннелю.
Делия отпрянула в сторону, и сержант цыкнул на норовистое животное. Низко склонившись над Кит, Тонкин снял с ее головы шляпу, отшвырнул в сторону и увидел бледное лицо девушки, освещенное лунным светом, и рыжие волосы, рассыпавшиеся по траве.
— Черт возьми… — пробормотал сержант в крайней растерянности.
В ту же секунду Тонкин повалился на землю; сержант так и не успел сообразить, что же произошло. Джек сумел подкрасться без единого шороха и оглушил незадачливого преследователя, ударив его по голове рукояткой пистолета.
Оттолкнув сержанта в сторону, капитан опустился на колени рядом с Кит. Он протянул к шее девушки трясущуюся руку, пытаясь нащупать ее пульс. Слава Богу, синяя жилка пульсировала. У Джека отлегло от сердца; он закрыл глаза и только теперь понял, как боялся потерять ее. Когда капитан вновь открыл глаза, он увидел Джорджа, склонившегося над девушкой — она лежала, уткнувшись одной щекой в землю. Друзья осторожно перевернули раненую на спину.
— О Господи! — неожиданно воскликнул Джордж.
Блуза Кит была обильно пропитана кровью, а рана на ее плече еще кровоточила.
Джек стиснул зубы; лицо его словно окаменело. Но сейчас нужно было действовать, и капитан все же взял себя в руки. Ему довольно часто приходилось оказывать первую помощь раненым, и сейчас он не растерялся. Джек осторожно распахнул куртку Кит и разорвал вокруг раны блузу. Рана оказалась серьезной, но не смертельной — глубоко в плече засела пуля. Джек повернулся и позвал Мэтью.
— Немедленно поезжай за доктором Трашборном. Разыщи его, где бы он ни был, хоть из-под земли вытащи, но привези в Кранмер-Холл. И чем быстрее, тем лучше.
Мэтью кивнул и побежал к своей лошади.
Джек разодрал свою рубаху на лоскуты и перевязал рану девушки. Затем перетянул повязку ее шейным платком. Кит уже потеряла так много крови!
— А что теперь? — спросил Джордж.
— Отвезем ее в Кранмер-Холл. Трашборну можно доверять. — Джек поднялся и щелкнул пальцами, подзывая Делию.
Кобыла медленно, словно опасаясь подвоха, приблизилась.
— Придется сказать Спенсеру правду, — добавил Джек.
— Всю правду? А стоит ли?
— Может быть, и не всю. Я скажу ему ровно столько, сколько требуется для того, чтобы все объяснить. — Джек привязал поводья Делии к седлу Фаворита.
— А как быть с сержантом? Он слишком много видел.
Джек бросил взгляд на неподвижного Тонкина.
— Как бы я хотел навсегда от него избавиться! — воскликнул он. — Но ведь его исчезновение вызовет слишком много вопросов. Придется убедить Тонкина, что ему все померещилось.
Джордж промолчал. Он нагнулся и поднял девушку на руки. Джек сел в седло, наклонился, и друг передал ему драгоценную ношу. Капитан осторожно усадил Кит впереди, положил ее голову себе на плечо и с беспокойством посмотрел на Джорджа.
— Поедем вместе в Кранмер-Холл, — сказал он, принужденно улыбаясь. — С тобой я буду чувствовать себя увереннее.
Глава 22
Тонкин снова что-то пробормотал, потом выпрямился и зашагал по тропинке между деревьев. Он разговаривал сам с собой, но вдруг замолчал и остановился, словно увидев впереди что-то интересное.
Джек и Джордж осторожно приблизились и увидели обширную поляну, на противоположном конце которой находился заброшенный туннель. Около туннеля стояла вороная кобыла, настороженно поводившая ушами. У ног кобылы лежало неподвижно распростершееся на земле тело.
— Так вот ты где! — закричал Тонкин, подбегая к туннелю.
Делия отпрянула в сторону, и сержант цыкнул на норовистое животное. Низко склонившись над Кит, Тонкин снял с ее головы шляпу, отшвырнул в сторону и увидел бледное лицо девушки, освещенное лунным светом, и рыжие волосы, рассыпавшиеся по траве.
— Черт возьми… — пробормотал сержант в крайней растерянности.
В ту же секунду Тонкин повалился на землю; сержант так и не успел сообразить, что же произошло. Джек сумел подкрасться без единого шороха и оглушил незадачливого преследователя, ударив его по голове рукояткой пистолета.
Оттолкнув сержанта в сторону, капитан опустился на колени рядом с Кит. Он протянул к шее девушки трясущуюся руку, пытаясь нащупать ее пульс. Слава Богу, синяя жилка пульсировала. У Джека отлегло от сердца; он закрыл глаза и только теперь понял, как боялся потерять ее. Когда капитан вновь открыл глаза, он увидел Джорджа, склонившегося над девушкой — она лежала, уткнувшись одной щекой в землю. Друзья осторожно перевернули раненую на спину.
— О Господи! — неожиданно воскликнул Джордж.
Блуза Кит была обильно пропитана кровью, а рана на ее плече еще кровоточила.
Джек стиснул зубы; лицо его словно окаменело. Но сейчас нужно было действовать, и капитан все же взял себя в руки. Ему довольно часто приходилось оказывать первую помощь раненым, и сейчас он не растерялся. Джек осторожно распахнул куртку Кит и разорвал вокруг раны блузу. Рана оказалась серьезной, но не смертельной — глубоко в плече засела пуля. Джек повернулся и позвал Мэтью.
— Немедленно поезжай за доктором Трашборном. Разыщи его, где бы он ни был, хоть из-под земли вытащи, но привези в Кранмер-Холл. И чем быстрее, тем лучше.
Мэтью кивнул и побежал к своей лошади.
Джек разодрал свою рубаху на лоскуты и перевязал рану девушки. Затем перетянул повязку ее шейным платком. Кит уже потеряла так много крови!
— А что теперь? — спросил Джордж.
— Отвезем ее в Кранмер-Холл. Трашборну можно доверять. — Джек поднялся и щелкнул пальцами, подзывая Делию.
Кобыла медленно, словно опасаясь подвоха, приблизилась.
— Придется сказать Спенсеру правду, — добавил Джек.
— Всю правду? А стоит ли?
— Может быть, и не всю. Я скажу ему ровно столько, сколько требуется для того, чтобы все объяснить. — Джек привязал поводья Делии к седлу Фаворита.
— А как быть с сержантом? Он слишком много видел.
Джек бросил взгляд на неподвижного Тонкина.
— Как бы я хотел навсегда от него избавиться! — воскликнул он. — Но ведь его исчезновение вызовет слишком много вопросов. Придется убедить Тонкина, что ему все померещилось.
Джордж промолчал. Он нагнулся и поднял девушку на руки. Джек сел в седло, наклонился, и друг передал ему драгоценную ношу. Капитан осторожно усадил Кит впереди, положил ее голову себе на плечо и с беспокойством посмотрел на Джорджа.
— Поедем вместе в Кранмер-Холл, — сказал он, принужденно улыбаясь. — С тобой я буду чувствовать себя увереннее.
Глава 22
Две мили до Кранмер-Холла показались Джеку невероятно долгим путешествием. Кит так и не приходила в сознание. То, что с ней произошло, мучило капитана, а ее стоны, приди она в себя, стали бы для него настоящей пыткой. Джека все больше терзали угрызения совести, он знал: лишь по его вине она пострадала. Он боялся за свою рыжеволосую кошечку и с отчаянием вглядывался в ее белое, как бумага, лицо.
По крайней мере сейчас он был уверен: Кит его не предала. Если бы Тонкину сообщили, что этой ночью «большая шайка» повезет товар, то на северное побережье прибыл бы целый полк солдат. Сержант же снарядил патрулировать подозрительный участок берега лишь небольшой отряд, и солдаты наткнулись на контрабандистов совершенно случайно.
Вскоре они увидели Кранмер-Холл. Дом окружали раскидистые деревья, и все вокруг дышало покоем и безмятежностью. Джек натянул поводья и остановился перед парадной дверью. Держа девушку на руках, он осторожно опустился на землю. Джордж привязал своего коня к дереву подъездной аллеи, потом взял поводья Фаворита и привязал его рядом.
— Как только я войду в дом, отведи моего жеребца в конюшню. После этого можешь ехать домой, — сказал Джек.
Джордж кивнул.
Джек поднялся по ступенькам и, остановившись перед массивной дубовой дверью, жестом позвал приятеля. Когда Джордж подошел, капитан, кивнув на увесистый дверной молоток, попросил:
— Разбуди их.
Джордж немного помедлил. А потом принялся колотить в дверь изо всех сил. Послышался скрежет отодвигаемых засовов, и дверь открылась. Джордж отошел в сторону, и Джек решительно переступил порог со своей драгоценной ношей на руках.
— С вашей хозяйкой произошел несчастный случай. — Джек оглядел испуганных слуг и остановил взгляд на представительном мужчине в летах, решив, что это — дворецкий — я лорд Хендон. Немедленно разбуди лорда Кранмера и передай ему, что его внучка ранена. Я ему все объясню, как только отнесу мисс наверх. Где ее комната? — Джек уверенно направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Прежде чем начать подниматься, он обернулся к дворецкому. Тот учтиво поклонился и проговорил:
— Да, милорд. Генри проведет вас в комнату мисс Кранмер. Я сейчас же разбужу ее горничную.
Джек кивнул, немало обрадованный тем, что ему не придется самому разговаривать с перепуганными слугами, и сказал:
— Я послал за доктором Трашборном. Он скоро приедет.
Джек стал подниматься по ступенькам. Впереди шел Генри с зажженной свечой и показывал ему дорогу.
— Очень хорошо, милорд! — крикнул вдогонку Дженкинс. — Я пошлю кого-нибудь из слуг встретить его. Сейчас я доложу обо всем лорду Кранмеру.
Джек кивнул и свернул следом за Генри в длинный темный коридор. В самом его конце слуга остановился и распахнул дверь. Блуза девушки пропиталась липкой влагой; Джек чувствовал ее сладковатый запах, он знал: это кровь. Какие бы страсти ни бушевали сейчас в душе лорда Хендона, лицо его оставалось невозмутимым, а ум не утратил способности принимать быстрые решения. Увидев в глубине комнаты камин, он распорядился:
— Как можно скорее разведи огонь.
— Да, милорд. — Генри бросился выполнять распоряжение.
Джек подошел к кровати с пологом. Осторожно положив Кит на белое накрахмаленное покрывало, он поправил подушки у нее под головой и, отойдя в сторону, задумался.
Все случившееся на берегу вновь всплыло в его памяти. Джек побывал на войне, он дважды находился между жизнью и смертью и никогда ничего не боялся, но сейчас страх, леденящий душу страх, сводил его с ума. Бледное личико Кит, прежде такое беловато-розовое и нежное, как лепестки цветущих яблонь, утратило теперь все оттенки розового, сохранив лишь сходство с белой лилией. Мысль о том, что она могла умереть, казалась чудовищной. Слишком долго он не мог осознать, что эта маленькая рыжая куколка — его величайшее сокровище, и слишком долго играл он с ней в опасные игры. А теперь она лежит, залитая кровью, и где-то в ее хрупком теле засел кусок свинца. Тяжко вздохнув, Джек подумал о том, что должен хоть как-то облегчить ее страдания. Он решил, что прежде всего нужно снять с раненой мокрую и грязную одежду.
Обернувшись, Джек посмотрел на камин. Генри отлично справился с поручением. В камине потрескивали поленья, и в комнате становилось все теплее.
— Очень хорошо, — кивнул Джек. — Теперь разбуди горничную.
— Элмину? — спросил Генри, и глаза его округлились.
— Горничную мисс Кранмер, — нахмурился Джек, не понимая, почему Элмина не может помочь хозяйке.
Генри казался весьма озадаченным, но все же направился к двери.
Джек стоял перед камином и чувствовал, как по телу разливается блаженное тепло. Однако в душе его по-прежнему бушевала буря. Он окинул взглядом комнату. Глубокие кресла, стол красного дерева, огромное зеркало, пестрый ковер на натертом до блеска полу — все оставалось на своих местах, словно ничего не произошло. Почему-то эта уютная чистая комната вдруг начала раздражать Джека. И горничная все не появлялась… Капитан подошел к раненой и развязал повязку. Рана уже не кровоточила, и это немного его успокоило. Джек принялся медленно, очень осторожно снимать с Кит мокрую одежду. Он снимал с нее блузу, когда дверь неожиданно отворилась. В комнату, шурша юбками, вбежала горничная, невысокая темноволосая женщина с выпяченной нижней губой.
Элмина нахмурилась и принялась что-то нечленораздельно бормотать себе под нос по-французски — достаточно тихо, чтобы нельзя было разобрать слов, и достаточно громко, чтобы ее неодобрение не осталось незамеченным. Она наклонилась над своей хозяйкой и потрогала ее лоб.
— Боже! Что с моей птичкой сделал этот негодяй?
Элмина выпрямились и, подбоченившись, обрушила на Джека целый шквал гневных французских восклицаний. Она с трудом переводила дух, и лицо ее выражало полную готовность к битве. Грозно сдвинув брови, пожилая женщина осыпала Джека оскорблениями, самые безобидные из которых были «негодяй» и «прохвост». Горничная прекрасно знала, что положено делать воспитанному джентльмену и чего ему делать не положено. А этот наглец — имелся в виду Джек, — этот наглец проник в спальню ее воспитанницы, да еще и позволил себе всякие вольности! Француженка была уверена, что именно этот дерзкий молодой человек виновен в несчастье, случившемся с ее крошкой.
В дверях в нерешительности стояли две молоденькие горничные, но Элмина даже не удостоила их своим вниманием. Рассерженная горничная походила на взъерошенную воробьиху, у которой отняли птенчика. Когда она стала выпроваживать Джека из комнаты, он не выдержал.
— Тихо! Сколько можно болтать?! — Лорд Хендон изъяснялся по-французски. — Нужно срочно переодеть Кит в сухую чистую одежду. И надо принести бинты и согреть воду. — Наклонившись над девушкой, Джек снова принялся снимать с нее блузу.
Безупречный вид французского капитана привел Элмину в некоторое замешательство. Взглянув на неподвижно лежащую молодую хозяйку, старая француженка повернулась к перепуганным горничным, стоявшим у двери, и перешла на английский:
— Элла, собери все старые простыни, какие только найдешь. Попроси миссис Фогг помочь тебе. Эмили, беги на кухню и поставь чайник. Передай повару, чтобы он приготовил немного жидкой овсянки для мисс Кранмер.
— Нет. — Джек покачал головой. — Пока доктор не вытащит из ее тела пулю, ей нельзя принимать пищу.
— Господи! В ней пуля?
Джек осторожно разорвал кружева, снял наконец с Кит блузу и взглянул на горничную. Ее морщинистое лицо побледнело, а в уголках глаз поблескивали слезы. Эта пожилая женщина была гораздо старше, чем ему показалось сначала, но передвигалась с необычайной легкостью. Джек был уверен, что она без труда могла обуздать горячую и вспыльчивую воспитанницу, унаследовавшую свой нрав от отца. Наверняка одного ее укоризненного взгляда было достаточно, чтобы пристыдить Кит. И он не понимал, каким же образом его кошечке удавалось скрывать от строгой француженки свои ночные похождения.
— Ваша хозяйка выживет, — сказал Джек. — Но ей нужна помощь доктора. А теперь помогите мне снять с нее корсет. И принесите вон то полотенце.
Элмина поспешно взяла чистое полотенце, лежавшее рядом с умывальником, и протянула его Джеку. Он удалил из раны обрывки ткани и прикрыл рану полотенцем. Потом достал из голенища сапога нож, вытащил его из ножен и наклонился над девушкой, собираясь разрезать корсет.
— Мистер! — предостерегающе воскликнула Элмина.
— Ну что еще? — проворчал Джек.
Служанка замерла, глядя на него. Потом решительно покачала головой и, непреклонная, заявила:
— Мистер, вам нельзя здесь находиться. Я сама позабочусь о моем ягненочке.
— Проклятие! Я прекрасно видел всего твоего ягненочка. К черту условности, я должен ей помочь. — С этими словами Джек одним движением разрезал корсет снизу доверху.
При виде столь бесцеремонного обращения с ее воспитанницей Элмина едва не лишилась чувств, и следующие десять минут Джек был вынужден выслушивать ее причитания.
Вскоре в комнату принесли горячую воду и бинты. Элмина промыла рану, и Джек помог ей наложить повязку. Движения морщинистых рук француженки были точными и уверенными. Дыхание Кит стало более ровным и глубоким, но цвет лица оставался бледно-серым. Ах, как Джеку хотелось, чтобы ее щечки порозовели!
Оставляя Элмину дежурить у постели раненой, Джек строго-настрого наказал ей позвать его сразу же, как появится доктор Трашборн или если Кит вдруг придет в сознание. Он вышел в коридор, прислонился к стене и закрыл глаза. «Сколько она еще пролежит без движения? — думал он в отчаянии. — Даже если ее рана не очень опасна, она потеряла много крови и долго пролежала на сырой земле. У нее может начаться воспаление легких, и тогда все будет гораздо серьезнее, чем сейчас». Джек попытался представить свою жизнь без нее — и не смог. Он открыл глаза, отошел от стены и отогнал прочь ужасные мысли. Кит не умрет, она будет бороться за жизнь, и он сделает нее, чтобы она поправилась.
Джек вздохнул и решительно зашагал по коридору. Он должен был объясниться со Спенсером. Дженкинс уже поджидал его на лестнице.
— Лорд Кранмер у себя, милорд. Разрешите, я провожу вас к нему?
Губы Джека растянулись в подобии улыбки. Учтивость дворецкого выглядела сейчас до смешного нелепой. Окинув взглядом свой костюм, Джек с горечью подумал: «Я похож на оборванца, но не на лорда Хендона. И в таком виде я иду к другу моего отца, чтобы сообщить ему о том, что соблазнил его любимую внучку. Если он даст мне несколько хороших затрещин, то будет прав».
Комнаты Спенсера находились в другом крыле дома. Дженкинс постучал в дверь и распахнул ее перед Джеком. Просторную комнату освещала одна-единственная настольная лампа. В полумраке Джек разглядел того самого человека, который несколько месяцев назад предлагал ему свою помощь и поддержку. Спенсер, облаченный в халат, сидел в кресле. Та же седая грива, те же кустистые брови, нависающие над глубоко посаженными глазами, та же величественная осанка, мысленно отметил Джек. Но теперь в этих выцветших голубых глазах поселилось беспокойство, а аристократические черты лица словно заострились.
Под пристальным взглядом старика Джек чувствовал себя неловко. Он подошел к столу, думая о том, что его одеяние, должно быть, очень раздражает Спенсера.
Взмахом руки хозяин отпустил слугу, ждавшего распоряжений. Когда дверь закрылась, он заговорил:
— Ну? Что у вас с Катрин? — Спенсер прерывисто дышал, его голубые глаза в упор смотрели на Джека, и в них был ледяной холод.
Джек чувствовал себя так, словно его за незначительный проступок отдали под суд, но он сумел обуздать свою гордыню и спокойно ответил:
— Мы были близки. Я соблазнил вашу внучку. Единственное, что могу сказать в свое оправдание, — я не знал, кто она такая.
— Вот как?
Спенсер криво усмехнулся, и в комнате воцарилась гнетущая тишина. Джек услышал, как за окнами завывает ветер. Ночь стала вдруг удивительно неуютной. Только теперь он почувствовал, насколько у старика напряжены нервы. Однако Спенсер держал себя в руках. Он вопросительно взглянул на собеседника.
— Я знал, что она — ваша внучка, но… были некоторые обстоятельства, — весьма неопределенно выразился Джек.
— Можете все мне рассказать, я не упаду в обморок от неожиданности, — с язвительной усмешкой проговорил Спенсер. — Кит сказала, что она — незаконнорожденная?
Джек поморщился, и в его памяти воскресла та первая ночь в лесном домике.
— Когда я высказал подобное предположение, она меня не поправила. Мне и в голову не могло прийти, что девушка-аристократка одна, ночью, разъезжает по окрестностям в мужской одежде и не видит в этом ничего предосудительного.
Спенсер глубоко вздохнул, и взгляд его усталых глаз устремился в пространство.
— Это моя вина, — сказал он наконец. — Нельзя было предоставлять ей свободу.
Снова воцарилось тягостное молчание. Слова лорда Хендона терзали сердце старика. Он так верил внучке, думал, что в Кранмер-Холле ей хорошо с дедом, а ей нужно было что-то совсем другое. Спенсер снова взглянул на собеседника.
— Какой смысл сокрушаться? — проговорил он с горечью в голосе. — Уже ничего не исправишь. Вы сказали, что соблазнили мою внучку. Что вы собираетесь предпринять теперь?
— Конечно, сделаю то, что сделал бы на моем месте любой джентльмен. Я женюсь на Кит.
— Если вы этого не сделаете, то я вас заставлю, можете не сомневаться. — Спенсер грозно сверкнул глазами и, немного смягчившись, добавил: — Думаете, вам понравится быть мужем дикой кошки?
— Я с нетерпением жду того времени, когда смогу заняться ее приручением, — проговорил Джек с лукавой улыбкой.
Спенсер засмеялся и, предложив гостю сесть, сказал:
— Не теряйте голову, дружище. Но что это пытался объяснить мне Дженкинс? Что с моей внучкой?
Джек пододвинул кресло к столу и сел, лихорадочно размышляя о том, как смягчить удар.
— С ней не все в порядке, — сказал он наконец. — Мы должны были встретиться сегодня ночью в старом лесном домике, у северной границы моих владений.
— Я там бывал. — Спенсер кивнул. — Мы с вашим отцом частенько отправлялись оттуда на рыбную ловлю.
— Я был уже недалеко от места нашей встречи, как вдруг услышал какой-то шум. Подъехав ближе, я понял, что это пистолетные выстрелы и звон сбруи. Со скал мне открылась страшная картина: ночной патруль преследовал всадницу, и этой всадницей была Кит.
— Они стреляли в нее? — спросил лорд Кранмер, и в голосе его звучало бесконечное отчаяние.
— Ее жизнь уже вне опасности, — поспешил успокоить старика Джек. — Она ранена в левое плечо, пуля засела в нем, но это не смертельно. Я послал за Трашборном. Он вытащит пулю, и девочка поправится.
— Я сдеру с этих мерзавцев шкуры! Я выколочу дурь из их голов! Они пожалеют, что на свет родились! — в ярости воскликнул Спенсер.
— Думаю, нам следует вести себя очень осмотрительно, сэр, — заметил Джек.
— Вы хотите сказать, что позволите любому мерзавцу стрелять в вашу будущую жену? — осведомился Спенсер.
— Но они ведь не знали, в кого стреляют. — Джек выдержал пристальный взгляд старика. — Как бы то ни было, я бы предпочел, чтобы власти не знали, что моя будущая жена разъезжала ночью в мужском костюме.
Спенсер глубоко вздохнул и произнес:
— Поступайте как знаете. Видит Бог, мне так и не удалось сделать из нее настоящую леди. Может, у вас это получится.
— Может быть, — согласился Джек. — Кстати, в том, что произошло сегодня ночью, есть одна неприятная деталь. Сержант Тонкин видел Кит без шляпы и шарфа, которыми она обычно прикрывала лицо. Ему удалось рассмотреть ее, прежде чем он лишился чувств, не без моей помощи, конечно. Когда он придет в себя, то первым делом явится сюда. — Лорд Хендон взглянул на собеседника и понял, что тот недолюбливал сержанта, как и все в округе.
— Так что же нам делать? — нахмурился Спенсер.
— Тонкин приедет, чтобы задать Кит несколько вопросов. Меньше всего он ожидает увидеть здесь меня. Чтобы арестовать подозреваемую, ему понадобится мое разрешение. Мы расскажем сержанту такую историю. Этим вечером у нас якобы был праздничный ужин в честь нашей с Кит помолвки, и мне пришлось остаться допоздна, чтобы обсудить, как лучше все устроить. И скажем, что будто бы вы заболели, поэтому мы решили обвенчаться как можно скорее.
Спенсер нахмурился, но промолчал.
— Завтра утром, — продолжал Джек, — я приеду пораньше, якобы для того, чтобы еше раз уточнить некоторые детали. И буду здесь, когда поутру сюда явится Тонким.
— А если он потребует привести Кит?
— Вряд ли он будет что-то требовать в моем присутствии. Но если он все же станет настаивать, скажем, что Кит уехала к Эми Грешем, чтобы поделиться с подругой новостями.
Спенсер кивнул, обдумывая план, предложенный Джеком. Тут дверь отворилась, и вошел Дженкинс.
— Приехал доктор Трашборн, милорд. Он просил позвать лорда Хендона.
Джек вскочил с кресла. Спенсер, кряхтя, тоже начал подниматься, но Джек его остановил.
— Кит сейчас без сознания, вы ничем ей не поможете. Я обязательно передам вам все, что скажет доктор.
Спенсер грузно погрузился в кресло. Он побледнел, а пальцы его впились в ручки кресла. Джек заметил, как дрожали руки старика, однако на лице его не дрогнул ни один мускул. Джек кивнул старику и направился в комнату Кит. И снова осталась в голове его лишь одна-единственная мысль: «Господи, не дай ей умереть!»
Он уже жалел, что посвятил Спенсера в некоторые подробности жизни Кит, но вместе с тем понимал, что у него не было другого выхода. Во всем случившемся Джек обвинял себя, ему следовало действовать более решительно. Он должен был беречь своего рыжего котенка. Хорошо, что доктор наконец-то приехал! Джек верил доктору Трашборну, лечившему не одно поколение Хендонов и Кранмеров, верил больше чем себе. Пока все шло так, как он задумал, но ах, как много было вокруг лжи, недомолвок и неясностей! Если бы хоть кто-то мог утешить Джека, рассеять его тоску, снова сделать его маленькую обманщицу здоровой! Разве сможет он жить, если лишится этого тайного источника своих сил? Насколько стало бы ему легче, если бы его шалунья подняла свою очаровательную головку и посмотрела ему в глаза. Стены затихшего дома, где в самом воздухе ощущалось несчастье, угнетали его, и Джек чувствовал, что больше не в силах это выносить. Он осторожно вошел в комнату Кит, тихонько закрыл за собой дверь, и к нему тут же метнулась старая служанка.
— Выйдите! Мистер, вы нам не нужны. Вы будете только мешать!
— Элмина, замолчи. Это я попросил позвать лорда Хендона, — раздался негромкий, но властный голос Траш-борна.
Горничная тут же отступила. Доктор вытер руки чистым полотенцем и принялся аккуратно раскладывать свои инструменты на столе, стоявшем у постели. Взглянув на Джека, Трашборн сухо проговорил:
— Полагаю, вы довольно близко знакомы с мисс Кранмер?
Джек не удостоил его ответом.
— Она будет жить? — спросил он.
— Да, не сомневаюсь, — сказал доктор. — Она — полная сил молодая женщина. Ну, это вы, вероятно, уже успели заметить, — добавил он не без иронии. — Она поправится, нужно только извлечь из ее плеча пулю.
Трашборн явно чувствовал свое превосходство над лордом Хендоном. Джеку было неприятно видеть на лице пожилого доктора ухмылку, весьма уязвлявшую его, но он предпочел бы выслушать тысячу оскорблений, чем оставить Кит без медицинской помощи. Тем более что Трашборн имел репутацию прекрасного специалиста и порядочного человека.
— Подержите мисс Кранмер, пока я буду извлекать пулю. Она может прийти в себя, но я не хочу применять ни морфий, ни опий. Она потеряла слишком много крови, и лучше обойтись без наркоза.
Джек кивнул. Он мечтал только об одном: поскорее бы все это закончилось. Доктор велел ему держать правое плечо и левую руку девушки. Когда хирургические щипцы погрузились глубоко в рану, Кит вскрикнула, дернулась и так искусала себе губы, что они стали кровоточить. Джек отдал бы все на свете, только бы избавить ее от этих мук! По щекам девушки струились слезы, и она пронзительно кричала. Джек же словно оцепенел. В эти мгновения ему казалось, что страданиям Кит не будет конца, что он всю жизнь простоит у постели девушки, слушая ее отчаянные крики. Часы на камине остановились, и Джек не имел ни малейшего представления о времени.
Но вот Трашборн выпрямился, и Джек заметил в окровавленных щипцах кусочек металла. Доктор бросил щипцы и пулю в таз и занялся раной, откуда снова потекла кровь.
Наконец все закончилось, и Кит уснула. Доктор Трашборн перевязал раненой плечо и влил ей в рот настойку опия, все же решив, что без этого не обойтись. Руки Джека вспухли, побагровели — он едва мог ими пошевелить. Его трясло, точно в лихорадке, и он обливался холодным липким потом, насквозь пропитавшим одежду. В голове у него была пустота, и мир вокруг тоже был пуст.
— Как я понимаю, я не должен никому говорить, что меня вызывали к мисс Кранмер?
Вопрос доктора застал Джека врасплох, и он не сразу понял смысл его слов. Сделав над собой усилие, он ответил:
— Да. Вас вызывали к Спенсеру.
— Но… — Трашборн нахмурился. — Моя экономка видела вашего слугу. Что я ей скажу?
— Скажите, что я был в Кранмер-Холле, когда Спенсеру стало плохо, и потому я послал за вами Мэтью.
Доктор кивнул.
— Я заеду утром проведать Спенсера. — Подмигнув Джеку, он распрощался и ушел.
Элмина собрала окровавленные тряпки, бросила их в камин и тоже вышла из комнаты. Джек остался один у постели раненой. Кое-как добрался он до глубокого кресла и сел, совершенно обессилев. Тишина, царившая в комнате, казалось, обволакивала его, усыпляла. Джек уставился на языки пламени, плясавшие за каминной решеткой. Ноги его одеревенели от усталости и напряжения. Но нужно было вставать. Нужно было успокоить старика Спенсера и растолковать слугам в Кранмер-Холле и в замке, как им следует отвечать на вопросы. Джек был уверен: слуги их не подведут, потому что все слуги Кранмеров и Хендонов, поколениями служившие одним и тем же хозяевам, любили их и были преданы им безгранично. Тонкина же, напротив, недолюбливали все, кто его знал. Мало кто в округе доверял и солдатам, патрулировавшим окрестности. Джек знал, что если он все как следует продумает, то Тонкин останется с носом.
По крайней мере сейчас он был уверен: Кит его не предала. Если бы Тонкину сообщили, что этой ночью «большая шайка» повезет товар, то на северное побережье прибыл бы целый полк солдат. Сержант же снарядил патрулировать подозрительный участок берега лишь небольшой отряд, и солдаты наткнулись на контрабандистов совершенно случайно.
Вскоре они увидели Кранмер-Холл. Дом окружали раскидистые деревья, и все вокруг дышало покоем и безмятежностью. Джек натянул поводья и остановился перед парадной дверью. Держа девушку на руках, он осторожно опустился на землю. Джордж привязал своего коня к дереву подъездной аллеи, потом взял поводья Фаворита и привязал его рядом.
— Как только я войду в дом, отведи моего жеребца в конюшню. После этого можешь ехать домой, — сказал Джек.
Джордж кивнул.
Джек поднялся по ступенькам и, остановившись перед массивной дубовой дверью, жестом позвал приятеля. Когда Джордж подошел, капитан, кивнув на увесистый дверной молоток, попросил:
— Разбуди их.
Джордж немного помедлил. А потом принялся колотить в дверь изо всех сил. Послышался скрежет отодвигаемых засовов, и дверь открылась. Джордж отошел в сторону, и Джек решительно переступил порог со своей драгоценной ношей на руках.
— С вашей хозяйкой произошел несчастный случай. — Джек оглядел испуганных слуг и остановил взгляд на представительном мужчине в летах, решив, что это — дворецкий — я лорд Хендон. Немедленно разбуди лорда Кранмера и передай ему, что его внучка ранена. Я ему все объясню, как только отнесу мисс наверх. Где ее комната? — Джек уверенно направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Прежде чем начать подниматься, он обернулся к дворецкому. Тот учтиво поклонился и проговорил:
— Да, милорд. Генри проведет вас в комнату мисс Кранмер. Я сейчас же разбужу ее горничную.
Джек кивнул, немало обрадованный тем, что ему не придется самому разговаривать с перепуганными слугами, и сказал:
— Я послал за доктором Трашборном. Он скоро приедет.
Джек стал подниматься по ступенькам. Впереди шел Генри с зажженной свечой и показывал ему дорогу.
— Очень хорошо, милорд! — крикнул вдогонку Дженкинс. — Я пошлю кого-нибудь из слуг встретить его. Сейчас я доложу обо всем лорду Кранмеру.
Джек кивнул и свернул следом за Генри в длинный темный коридор. В самом его конце слуга остановился и распахнул дверь. Блуза девушки пропиталась липкой влагой; Джек чувствовал ее сладковатый запах, он знал: это кровь. Какие бы страсти ни бушевали сейчас в душе лорда Хендона, лицо его оставалось невозмутимым, а ум не утратил способности принимать быстрые решения. Увидев в глубине комнаты камин, он распорядился:
— Как можно скорее разведи огонь.
— Да, милорд. — Генри бросился выполнять распоряжение.
Джек подошел к кровати с пологом. Осторожно положив Кит на белое накрахмаленное покрывало, он поправил подушки у нее под головой и, отойдя в сторону, задумался.
Все случившееся на берегу вновь всплыло в его памяти. Джек побывал на войне, он дважды находился между жизнью и смертью и никогда ничего не боялся, но сейчас страх, леденящий душу страх, сводил его с ума. Бледное личико Кит, прежде такое беловато-розовое и нежное, как лепестки цветущих яблонь, утратило теперь все оттенки розового, сохранив лишь сходство с белой лилией. Мысль о том, что она могла умереть, казалась чудовищной. Слишком долго он не мог осознать, что эта маленькая рыжая куколка — его величайшее сокровище, и слишком долго играл он с ней в опасные игры. А теперь она лежит, залитая кровью, и где-то в ее хрупком теле засел кусок свинца. Тяжко вздохнув, Джек подумал о том, что должен хоть как-то облегчить ее страдания. Он решил, что прежде всего нужно снять с раненой мокрую и грязную одежду.
Обернувшись, Джек посмотрел на камин. Генри отлично справился с поручением. В камине потрескивали поленья, и в комнате становилось все теплее.
— Очень хорошо, — кивнул Джек. — Теперь разбуди горничную.
— Элмину? — спросил Генри, и глаза его округлились.
— Горничную мисс Кранмер, — нахмурился Джек, не понимая, почему Элмина не может помочь хозяйке.
Генри казался весьма озадаченным, но все же направился к двери.
Джек стоял перед камином и чувствовал, как по телу разливается блаженное тепло. Однако в душе его по-прежнему бушевала буря. Он окинул взглядом комнату. Глубокие кресла, стол красного дерева, огромное зеркало, пестрый ковер на натертом до блеска полу — все оставалось на своих местах, словно ничего не произошло. Почему-то эта уютная чистая комната вдруг начала раздражать Джека. И горничная все не появлялась… Капитан подошел к раненой и развязал повязку. Рана уже не кровоточила, и это немного его успокоило. Джек принялся медленно, очень осторожно снимать с Кит мокрую одежду. Он снимал с нее блузу, когда дверь неожиданно отворилась. В комнату, шурша юбками, вбежала горничная, невысокая темноволосая женщина с выпяченной нижней губой.
Элмина нахмурилась и принялась что-то нечленораздельно бормотать себе под нос по-французски — достаточно тихо, чтобы нельзя было разобрать слов, и достаточно громко, чтобы ее неодобрение не осталось незамеченным. Она наклонилась над своей хозяйкой и потрогала ее лоб.
— Боже! Что с моей птичкой сделал этот негодяй?
Элмина выпрямились и, подбоченившись, обрушила на Джека целый шквал гневных французских восклицаний. Она с трудом переводила дух, и лицо ее выражало полную готовность к битве. Грозно сдвинув брови, пожилая женщина осыпала Джека оскорблениями, самые безобидные из которых были «негодяй» и «прохвост». Горничная прекрасно знала, что положено делать воспитанному джентльмену и чего ему делать не положено. А этот наглец — имелся в виду Джек, — этот наглец проник в спальню ее воспитанницы, да еще и позволил себе всякие вольности! Француженка была уверена, что именно этот дерзкий молодой человек виновен в несчастье, случившемся с ее крошкой.
В дверях в нерешительности стояли две молоденькие горничные, но Элмина даже не удостоила их своим вниманием. Рассерженная горничная походила на взъерошенную воробьиху, у которой отняли птенчика. Когда она стала выпроваживать Джека из комнаты, он не выдержал.
— Тихо! Сколько можно болтать?! — Лорд Хендон изъяснялся по-французски. — Нужно срочно переодеть Кит в сухую чистую одежду. И надо принести бинты и согреть воду. — Наклонившись над девушкой, Джек снова принялся снимать с нее блузу.
Безупречный вид французского капитана привел Элмину в некоторое замешательство. Взглянув на неподвижно лежащую молодую хозяйку, старая француженка повернулась к перепуганным горничным, стоявшим у двери, и перешла на английский:
— Элла, собери все старые простыни, какие только найдешь. Попроси миссис Фогг помочь тебе. Эмили, беги на кухню и поставь чайник. Передай повару, чтобы он приготовил немного жидкой овсянки для мисс Кранмер.
— Нет. — Джек покачал головой. — Пока доктор не вытащит из ее тела пулю, ей нельзя принимать пищу.
— Господи! В ней пуля?
Джек осторожно разорвал кружева, снял наконец с Кит блузу и взглянул на горничную. Ее морщинистое лицо побледнело, а в уголках глаз поблескивали слезы. Эта пожилая женщина была гораздо старше, чем ему показалось сначала, но передвигалась с необычайной легкостью. Джек был уверен, что она без труда могла обуздать горячую и вспыльчивую воспитанницу, унаследовавшую свой нрав от отца. Наверняка одного ее укоризненного взгляда было достаточно, чтобы пристыдить Кит. И он не понимал, каким же образом его кошечке удавалось скрывать от строгой француженки свои ночные похождения.
— Ваша хозяйка выживет, — сказал Джек. — Но ей нужна помощь доктора. А теперь помогите мне снять с нее корсет. И принесите вон то полотенце.
Элмина поспешно взяла чистое полотенце, лежавшее рядом с умывальником, и протянула его Джеку. Он удалил из раны обрывки ткани и прикрыл рану полотенцем. Потом достал из голенища сапога нож, вытащил его из ножен и наклонился над девушкой, собираясь разрезать корсет.
— Мистер! — предостерегающе воскликнула Элмина.
— Ну что еще? — проворчал Джек.
Служанка замерла, глядя на него. Потом решительно покачала головой и, непреклонная, заявила:
— Мистер, вам нельзя здесь находиться. Я сама позабочусь о моем ягненочке.
— Проклятие! Я прекрасно видел всего твоего ягненочка. К черту условности, я должен ей помочь. — С этими словами Джек одним движением разрезал корсет снизу доверху.
При виде столь бесцеремонного обращения с ее воспитанницей Элмина едва не лишилась чувств, и следующие десять минут Джек был вынужден выслушивать ее причитания.
Вскоре в комнату принесли горячую воду и бинты. Элмина промыла рану, и Джек помог ей наложить повязку. Движения морщинистых рук француженки были точными и уверенными. Дыхание Кит стало более ровным и глубоким, но цвет лица оставался бледно-серым. Ах, как Джеку хотелось, чтобы ее щечки порозовели!
Оставляя Элмину дежурить у постели раненой, Джек строго-настрого наказал ей позвать его сразу же, как появится доктор Трашборн или если Кит вдруг придет в сознание. Он вышел в коридор, прислонился к стене и закрыл глаза. «Сколько она еще пролежит без движения? — думал он в отчаянии. — Даже если ее рана не очень опасна, она потеряла много крови и долго пролежала на сырой земле. У нее может начаться воспаление легких, и тогда все будет гораздо серьезнее, чем сейчас». Джек попытался представить свою жизнь без нее — и не смог. Он открыл глаза, отошел от стены и отогнал прочь ужасные мысли. Кит не умрет, она будет бороться за жизнь, и он сделает нее, чтобы она поправилась.
Джек вздохнул и решительно зашагал по коридору. Он должен был объясниться со Спенсером. Дженкинс уже поджидал его на лестнице.
— Лорд Кранмер у себя, милорд. Разрешите, я провожу вас к нему?
Губы Джека растянулись в подобии улыбки. Учтивость дворецкого выглядела сейчас до смешного нелепой. Окинув взглядом свой костюм, Джек с горечью подумал: «Я похож на оборванца, но не на лорда Хендона. И в таком виде я иду к другу моего отца, чтобы сообщить ему о том, что соблазнил его любимую внучку. Если он даст мне несколько хороших затрещин, то будет прав».
Комнаты Спенсера находились в другом крыле дома. Дженкинс постучал в дверь и распахнул ее перед Джеком. Просторную комнату освещала одна-единственная настольная лампа. В полумраке Джек разглядел того самого человека, который несколько месяцев назад предлагал ему свою помощь и поддержку. Спенсер, облаченный в халат, сидел в кресле. Та же седая грива, те же кустистые брови, нависающие над глубоко посаженными глазами, та же величественная осанка, мысленно отметил Джек. Но теперь в этих выцветших голубых глазах поселилось беспокойство, а аристократические черты лица словно заострились.
Под пристальным взглядом старика Джек чувствовал себя неловко. Он подошел к столу, думая о том, что его одеяние, должно быть, очень раздражает Спенсера.
Взмахом руки хозяин отпустил слугу, ждавшего распоряжений. Когда дверь закрылась, он заговорил:
— Ну? Что у вас с Катрин? — Спенсер прерывисто дышал, его голубые глаза в упор смотрели на Джека, и в них был ледяной холод.
Джек чувствовал себя так, словно его за незначительный проступок отдали под суд, но он сумел обуздать свою гордыню и спокойно ответил:
— Мы были близки. Я соблазнил вашу внучку. Единственное, что могу сказать в свое оправдание, — я не знал, кто она такая.
— Вот как?
Спенсер криво усмехнулся, и в комнате воцарилась гнетущая тишина. Джек услышал, как за окнами завывает ветер. Ночь стала вдруг удивительно неуютной. Только теперь он почувствовал, насколько у старика напряжены нервы. Однако Спенсер держал себя в руках. Он вопросительно взглянул на собеседника.
— Я знал, что она — ваша внучка, но… были некоторые обстоятельства, — весьма неопределенно выразился Джек.
— Можете все мне рассказать, я не упаду в обморок от неожиданности, — с язвительной усмешкой проговорил Спенсер. — Кит сказала, что она — незаконнорожденная?
Джек поморщился, и в его памяти воскресла та первая ночь в лесном домике.
— Когда я высказал подобное предположение, она меня не поправила. Мне и в голову не могло прийти, что девушка-аристократка одна, ночью, разъезжает по окрестностям в мужской одежде и не видит в этом ничего предосудительного.
Спенсер глубоко вздохнул, и взгляд его усталых глаз устремился в пространство.
— Это моя вина, — сказал он наконец. — Нельзя было предоставлять ей свободу.
Снова воцарилось тягостное молчание. Слова лорда Хендона терзали сердце старика. Он так верил внучке, думал, что в Кранмер-Холле ей хорошо с дедом, а ей нужно было что-то совсем другое. Спенсер снова взглянул на собеседника.
— Какой смысл сокрушаться? — проговорил он с горечью в голосе. — Уже ничего не исправишь. Вы сказали, что соблазнили мою внучку. Что вы собираетесь предпринять теперь?
— Конечно, сделаю то, что сделал бы на моем месте любой джентльмен. Я женюсь на Кит.
— Если вы этого не сделаете, то я вас заставлю, можете не сомневаться. — Спенсер грозно сверкнул глазами и, немного смягчившись, добавил: — Думаете, вам понравится быть мужем дикой кошки?
— Я с нетерпением жду того времени, когда смогу заняться ее приручением, — проговорил Джек с лукавой улыбкой.
Спенсер засмеялся и, предложив гостю сесть, сказал:
— Не теряйте голову, дружище. Но что это пытался объяснить мне Дженкинс? Что с моей внучкой?
Джек пододвинул кресло к столу и сел, лихорадочно размышляя о том, как смягчить удар.
— С ней не все в порядке, — сказал он наконец. — Мы должны были встретиться сегодня ночью в старом лесном домике, у северной границы моих владений.
— Я там бывал. — Спенсер кивнул. — Мы с вашим отцом частенько отправлялись оттуда на рыбную ловлю.
— Я был уже недалеко от места нашей встречи, как вдруг услышал какой-то шум. Подъехав ближе, я понял, что это пистолетные выстрелы и звон сбруи. Со скал мне открылась страшная картина: ночной патруль преследовал всадницу, и этой всадницей была Кит.
— Они стреляли в нее? — спросил лорд Кранмер, и в голосе его звучало бесконечное отчаяние.
— Ее жизнь уже вне опасности, — поспешил успокоить старика Джек. — Она ранена в левое плечо, пуля засела в нем, но это не смертельно. Я послал за Трашборном. Он вытащит пулю, и девочка поправится.
— Я сдеру с этих мерзавцев шкуры! Я выколочу дурь из их голов! Они пожалеют, что на свет родились! — в ярости воскликнул Спенсер.
— Думаю, нам следует вести себя очень осмотрительно, сэр, — заметил Джек.
— Вы хотите сказать, что позволите любому мерзавцу стрелять в вашу будущую жену? — осведомился Спенсер.
— Но они ведь не знали, в кого стреляют. — Джек выдержал пристальный взгляд старика. — Как бы то ни было, я бы предпочел, чтобы власти не знали, что моя будущая жена разъезжала ночью в мужском костюме.
Спенсер глубоко вздохнул и произнес:
— Поступайте как знаете. Видит Бог, мне так и не удалось сделать из нее настоящую леди. Может, у вас это получится.
— Может быть, — согласился Джек. — Кстати, в том, что произошло сегодня ночью, есть одна неприятная деталь. Сержант Тонкин видел Кит без шляпы и шарфа, которыми она обычно прикрывала лицо. Ему удалось рассмотреть ее, прежде чем он лишился чувств, не без моей помощи, конечно. Когда он придет в себя, то первым делом явится сюда. — Лорд Хендон взглянул на собеседника и понял, что тот недолюбливал сержанта, как и все в округе.
— Так что же нам делать? — нахмурился Спенсер.
— Тонкин приедет, чтобы задать Кит несколько вопросов. Меньше всего он ожидает увидеть здесь меня. Чтобы арестовать подозреваемую, ему понадобится мое разрешение. Мы расскажем сержанту такую историю. Этим вечером у нас якобы был праздничный ужин в честь нашей с Кит помолвки, и мне пришлось остаться допоздна, чтобы обсудить, как лучше все устроить. И скажем, что будто бы вы заболели, поэтому мы решили обвенчаться как можно скорее.
Спенсер нахмурился, но промолчал.
— Завтра утром, — продолжал Джек, — я приеду пораньше, якобы для того, чтобы еше раз уточнить некоторые детали. И буду здесь, когда поутру сюда явится Тонким.
— А если он потребует привести Кит?
— Вряд ли он будет что-то требовать в моем присутствии. Но если он все же станет настаивать, скажем, что Кит уехала к Эми Грешем, чтобы поделиться с подругой новостями.
Спенсер кивнул, обдумывая план, предложенный Джеком. Тут дверь отворилась, и вошел Дженкинс.
— Приехал доктор Трашборн, милорд. Он просил позвать лорда Хендона.
Джек вскочил с кресла. Спенсер, кряхтя, тоже начал подниматься, но Джек его остановил.
— Кит сейчас без сознания, вы ничем ей не поможете. Я обязательно передам вам все, что скажет доктор.
Спенсер грузно погрузился в кресло. Он побледнел, а пальцы его впились в ручки кресла. Джек заметил, как дрожали руки старика, однако на лице его не дрогнул ни один мускул. Джек кивнул старику и направился в комнату Кит. И снова осталась в голове его лишь одна-единственная мысль: «Господи, не дай ей умереть!»
Он уже жалел, что посвятил Спенсера в некоторые подробности жизни Кит, но вместе с тем понимал, что у него не было другого выхода. Во всем случившемся Джек обвинял себя, ему следовало действовать более решительно. Он должен был беречь своего рыжего котенка. Хорошо, что доктор наконец-то приехал! Джек верил доктору Трашборну, лечившему не одно поколение Хендонов и Кранмеров, верил больше чем себе. Пока все шло так, как он задумал, но ах, как много было вокруг лжи, недомолвок и неясностей! Если бы хоть кто-то мог утешить Джека, рассеять его тоску, снова сделать его маленькую обманщицу здоровой! Разве сможет он жить, если лишится этого тайного источника своих сил? Насколько стало бы ему легче, если бы его шалунья подняла свою очаровательную головку и посмотрела ему в глаза. Стены затихшего дома, где в самом воздухе ощущалось несчастье, угнетали его, и Джек чувствовал, что больше не в силах это выносить. Он осторожно вошел в комнату Кит, тихонько закрыл за собой дверь, и к нему тут же метнулась старая служанка.
— Выйдите! Мистер, вы нам не нужны. Вы будете только мешать!
— Элмина, замолчи. Это я попросил позвать лорда Хендона, — раздался негромкий, но властный голос Траш-борна.
Горничная тут же отступила. Доктор вытер руки чистым полотенцем и принялся аккуратно раскладывать свои инструменты на столе, стоявшем у постели. Взглянув на Джека, Трашборн сухо проговорил:
— Полагаю, вы довольно близко знакомы с мисс Кранмер?
Джек не удостоил его ответом.
— Она будет жить? — спросил он.
— Да, не сомневаюсь, — сказал доктор. — Она — полная сил молодая женщина. Ну, это вы, вероятно, уже успели заметить, — добавил он не без иронии. — Она поправится, нужно только извлечь из ее плеча пулю.
Трашборн явно чувствовал свое превосходство над лордом Хендоном. Джеку было неприятно видеть на лице пожилого доктора ухмылку, весьма уязвлявшую его, но он предпочел бы выслушать тысячу оскорблений, чем оставить Кит без медицинской помощи. Тем более что Трашборн имел репутацию прекрасного специалиста и порядочного человека.
— Подержите мисс Кранмер, пока я буду извлекать пулю. Она может прийти в себя, но я не хочу применять ни морфий, ни опий. Она потеряла слишком много крови, и лучше обойтись без наркоза.
Джек кивнул. Он мечтал только об одном: поскорее бы все это закончилось. Доктор велел ему держать правое плечо и левую руку девушки. Когда хирургические щипцы погрузились глубоко в рану, Кит вскрикнула, дернулась и так искусала себе губы, что они стали кровоточить. Джек отдал бы все на свете, только бы избавить ее от этих мук! По щекам девушки струились слезы, и она пронзительно кричала. Джек же словно оцепенел. В эти мгновения ему казалось, что страданиям Кит не будет конца, что он всю жизнь простоит у постели девушки, слушая ее отчаянные крики. Часы на камине остановились, и Джек не имел ни малейшего представления о времени.
Но вот Трашборн выпрямился, и Джек заметил в окровавленных щипцах кусочек металла. Доктор бросил щипцы и пулю в таз и занялся раной, откуда снова потекла кровь.
Наконец все закончилось, и Кит уснула. Доктор Трашборн перевязал раненой плечо и влил ей в рот настойку опия, все же решив, что без этого не обойтись. Руки Джека вспухли, побагровели — он едва мог ими пошевелить. Его трясло, точно в лихорадке, и он обливался холодным липким потом, насквозь пропитавшим одежду. В голове у него была пустота, и мир вокруг тоже был пуст.
— Как я понимаю, я не должен никому говорить, что меня вызывали к мисс Кранмер?
Вопрос доктора застал Джека врасплох, и он не сразу понял смысл его слов. Сделав над собой усилие, он ответил:
— Да. Вас вызывали к Спенсеру.
— Но… — Трашборн нахмурился. — Моя экономка видела вашего слугу. Что я ей скажу?
— Скажите, что я был в Кранмер-Холле, когда Спенсеру стало плохо, и потому я послал за вами Мэтью.
Доктор кивнул.
— Я заеду утром проведать Спенсера. — Подмигнув Джеку, он распрощался и ушел.
Элмина собрала окровавленные тряпки, бросила их в камин и тоже вышла из комнаты. Джек остался один у постели раненой. Кое-как добрался он до глубокого кресла и сел, совершенно обессилев. Тишина, царившая в комнате, казалось, обволакивала его, усыпляла. Джек уставился на языки пламени, плясавшие за каминной решеткой. Ноги его одеревенели от усталости и напряжения. Но нужно было вставать. Нужно было успокоить старика Спенсера и растолковать слугам в Кранмер-Холле и в замке, как им следует отвечать на вопросы. Джек был уверен: слуги их не подведут, потому что все слуги Кранмеров и Хендонов, поколениями служившие одним и тем же хозяевам, любили их и были преданы им безгранично. Тонкина же, напротив, недолюбливали все, кто его знал. Мало кто в округе доверял и солдатам, патрулировавшим окрестности. Джек знал, что если он все как следует продумает, то Тонкин останется с носом.