Страница:
Стефани Лоуренс
Контрабандистка
Пролог
Апрель 1811 года
Рыбацкий домик около Бранкастера
Норфолк, Англия
Вынырнув из тени ветхого рыбацкого домика, в ночь устремились три всадника. Упряжь тихонько звякнула, когда наездники резко повернули на запад. Ночь была ветреная, и по небу плыли облака, сквозь которые изредка пробивался лунный свет.
Домик, казалось, затаился в ночи, насторожился, оберегая свои тайны. Сегодня здесь собиралась ханстентонская шайка, чтобы выбрать нового главаря. После чего контрабандисты разошлись, словно растворились во тьме. Пройдет много таких ночей, прежде чем они снова появятся здесь, чтобы встретиться при свете фонаря и узнать, что на сей раз задумал их предводитель.
— Капитан Джек! Неужто ты воскрес? — Хмурый Джордж Смитон взглянул на своего спутника и повернул лошадь к дороге.
— Воскрес? Тебя это не касается, — проворчал в ответ Джонатан Хендон, он же капитан Джек.
— Как давно это было… Последние несколько лет я прожил в твердой уверенности, что капитана Джека нет в живых.
— Ты ошибался, — усмехнулся Джек. — Я временно ушел в отставку, только и всего.
Капитан Джек прославился в былые дни. Во время стычек на полуострове Адмиралтейство назначило его капитаном одного из военных судов, чтобы он измотал французов, снующих по проливу.
— Тебе придется признать, что я знаю свое дело. Поэтому я — самый подходящий главарь, — заявил Джек.
— Бедные парни! — воскликнул Джордж. — Они даже не догадываются о том, что их ждет.
— Не придирайся, — ухмыльнулся Джек. — Наши дела продвигаются быстрее, чем я ожидал. Уже через несколько недель мы будем дома. Уайтхолл порадуется. Контрабандисты приняли нас в шайку, и теперь я — их главарь. Уверен, что французы не прознают про этот маршрут. Как знать, может, удастся использовать торговые суда в наших собственных целях… — рассуждал Джек.
Джордж возвел глаза к небу.
— Ты пробыл с нами каких-то полчаса — и уже строишь планы. Что ты на этот раз замышляешь?
— Ничего я не замышляю, — ответил Джек. — Просто хочу ухватить удачу за хвост. Пока наша главная задача — не пропустить шпионов в Норфолк. И, если получится, выследить предателей. А Бони[1] пусть кусает локти.
Джордж в изумлении уставился на своего спутника.
— Я думал, ты распустишь шайку, когда мы сможем сами переправлять любой товар.
— Возможно, распущу. А может быть, и нет. — Джек взглянул на Смитона и подмигнул ему. — Посмотрим, что скажут Уайтхолл и Энтони.
— О Господи!.. — Джордж покачал головой. — Как долго можно дурачить всю шайку? Ты сказал им, что мы — нищие наемники, с которыми плохо обошлись… Ты всю жизнь был землевладельцем, Джек. Это бросается в глаза.
— Они не очень-то хорошо соображают, — презрительно усмехнулся Джек. — Им требовался человек, способный заменить Джеда Браннегана, и они его нашли. Они не станут выражать неудовольствие. По крайней мере — не сейчас. У нас еще есть время. — Джек обернулся и посмотрел На третьего всадника, чуть отставшего. Мэтью, слуга Джека, без труда стал своим в шайке контрабандистов — так же, как его хозяин и Джордж. — Мы и в дальнейшем будем собираться в старом рыбацком домике. Он стоит на отшибе, так что можно не опасаться, что нас выследят.
— Вы в этом уверены? — спросил Мэтью.
— Да, уверен, — ответил Джек и поудобнее устроился в еедле. — Кстати, все контрабандисты родом из далеких рыбацких деревень, поэтому они не смогут узнать, кто мы такие на самом деле.
Джек повернул налево, на узкую извилистую тропинку. За ним ехал Джордж. Замыкающим был Мэтью. Когда они поехали в гору, Джек оглянулся на своих спутников.
— Все складывается наилучшим образом. Вам не о чем беспокоиться. В ханстентонской шайке капитана Джека вас ждет спокойная жизнь.
— Спокойная жизнь с капитаном Джеком? — Джордж ухмыльнулся. — Ни за что на свете не поверю.
Рыбацкий домик около Бранкастера
Норфолк, Англия
Вынырнув из тени ветхого рыбацкого домика, в ночь устремились три всадника. Упряжь тихонько звякнула, когда наездники резко повернули на запад. Ночь была ветреная, и по небу плыли облака, сквозь которые изредка пробивался лунный свет.
Домик, казалось, затаился в ночи, насторожился, оберегая свои тайны. Сегодня здесь собиралась ханстентонская шайка, чтобы выбрать нового главаря. После чего контрабандисты разошлись, словно растворились во тьме. Пройдет много таких ночей, прежде чем они снова появятся здесь, чтобы встретиться при свете фонаря и узнать, что на сей раз задумал их предводитель.
— Капитан Джек! Неужто ты воскрес? — Хмурый Джордж Смитон взглянул на своего спутника и повернул лошадь к дороге.
— Воскрес? Тебя это не касается, — проворчал в ответ Джонатан Хендон, он же капитан Джек.
— Как давно это было… Последние несколько лет я прожил в твердой уверенности, что капитана Джека нет в живых.
— Ты ошибался, — усмехнулся Джек. — Я временно ушел в отставку, только и всего.
Капитан Джек прославился в былые дни. Во время стычек на полуострове Адмиралтейство назначило его капитаном одного из военных судов, чтобы он измотал французов, снующих по проливу.
— Тебе придется признать, что я знаю свое дело. Поэтому я — самый подходящий главарь, — заявил Джек.
— Бедные парни! — воскликнул Джордж. — Они даже не догадываются о том, что их ждет.
— Не придирайся, — ухмыльнулся Джек. — Наши дела продвигаются быстрее, чем я ожидал. Уже через несколько недель мы будем дома. Уайтхолл порадуется. Контрабандисты приняли нас в шайку, и теперь я — их главарь. Уверен, что французы не прознают про этот маршрут. Как знать, может, удастся использовать торговые суда в наших собственных целях… — рассуждал Джек.
Джордж возвел глаза к небу.
— Ты пробыл с нами каких-то полчаса — и уже строишь планы. Что ты на этот раз замышляешь?
— Ничего я не замышляю, — ответил Джек. — Просто хочу ухватить удачу за хвост. Пока наша главная задача — не пропустить шпионов в Норфолк. И, если получится, выследить предателей. А Бони[1] пусть кусает локти.
Джордж в изумлении уставился на своего спутника.
— Я думал, ты распустишь шайку, когда мы сможем сами переправлять любой товар.
— Возможно, распущу. А может быть, и нет. — Джек взглянул на Смитона и подмигнул ему. — Посмотрим, что скажут Уайтхолл и Энтони.
— О Господи!.. — Джордж покачал головой. — Как долго можно дурачить всю шайку? Ты сказал им, что мы — нищие наемники, с которыми плохо обошлись… Ты всю жизнь был землевладельцем, Джек. Это бросается в глаза.
— Они не очень-то хорошо соображают, — презрительно усмехнулся Джек. — Им требовался человек, способный заменить Джеда Браннегана, и они его нашли. Они не станут выражать неудовольствие. По крайней мере — не сейчас. У нас еще есть время. — Джек обернулся и посмотрел На третьего всадника, чуть отставшего. Мэтью, слуга Джека, без труда стал своим в шайке контрабандистов — так же, как его хозяин и Джордж. — Мы и в дальнейшем будем собираться в старом рыбацком домике. Он стоит на отшибе, так что можно не опасаться, что нас выследят.
— Вы в этом уверены? — спросил Мэтью.
— Да, уверен, — ответил Джек и поудобнее устроился в еедле. — Кстати, все контрабандисты родом из далеких рыбацких деревень, поэтому они не смогут узнать, кто мы такие на самом деле.
Джек повернул налево, на узкую извилистую тропинку. За ним ехал Джордж. Замыкающим был Мэтью. Когда они поехали в гору, Джек оглянулся на своих спутников.
— Все складывается наилучшим образом. Вам не о чем беспокоиться. В ханстентонской шайке капитана Джека вас ждет спокойная жизнь.
— Спокойная жизнь с капитаном Джеком? — Джордж ухмыльнулся. — Ни за что на свете не поверю.
Глава 1
Май 1811 года
Западный Норфолк
Кит Кранмер сидела, прижавшись носом к окну кареты, и заново переживала прошлое. Шпиль таможни и старая крепость замка Райзинг остались позади. Впереди был поворот на Вулфертон; наконец-то Кит возвращалась в Кран-мер. Красные и золотые полосы окрасили закатное небо, словно сама природа приветствовала Кит. Настроение девушки улучшалось с каждой милей, приближавшей ее к дому. С улыбкой вздохнув. Кит откинулась на спинку сиденья. Она снова и снова благодарила Бога за обретенную свободу. В Лондоне она слишком долго чувствовала себя… как птица в клетке.
Тем временем Кранмер-старший украшал гербами вход в парк, смутно вырисовывавшийся в сгущавшихся сумерках. Наконец экипаж въехал в распахнутые ворота. Кит выпрямилась, разбудила старую Элмину и вдруг почувствовала, что ужасно волнуется.
Гравий захрустел под колесами; карета покачнулась и остановилась. Дверь дома была распахнута настежь.
Перед Кит, расправив плечи, стоял ее дедушка. Его величавую фигуру ярко освещал свет, льющийся из дома. С минуту они смотрели друг на друга, смотрели с любовью в глазах.
— Кит…
И словно не было этих долгих шести лет.
— Дедушка, — прошептала взволнованная Кит, бросаясь в объятия Спенсера Кранмера.
— Кит, ах, Кит! — повторял лорд Кранмер из Кранмер-Холла, прижимая к груди любимую внучку; шесть лет он ждал ее возвращения, а теперь с трудом верил, что она действительно приехала.
Элмина и миссис Фогг, экономка, суетились у входа и подталкивали обнимавших друг друга дедушку и внучку, пытаясь завести их в дом. Наконец им удалось провести их в гостиную и усадить у пылающего камина.
Лорд поднес к глазам огромный носовой платок.
— Кит, дорогая девочка, — проговорил он, — я так рад тебя видеть.
Кит смотрела на деда, и предательские слезы блестели на ее длинных ресницах. В этот момент она так волновалась, что смогла лишь улыбнуться в ответ.
— Я знаю, что был слишком самонадеян, рассчитывая на то, что ты останешься здесь, — с горечью проговорил Спенсер. — Твои тетки давно мне об этом говорили, еще тогда, когда ты решила уехать в Лондон. Я перестал надеяться на твое возвращение. Я думал, ты выйдешь замуж за какого-нибудь светского красавца и совсем забудешь Кранмер и своего старого деда.
— О чем ты, дедушка? — Кит уже не улыбалась. Чуть нахмурившись, она выпрямилась в шезлонге. — Я не хотела уезжать в Лондон. Меня заставили тетушки. Они сказали, что ты хочешь удачно выдать меня замуж. Сказали, что я должна выйти замуж за человека с положением в обществе, чтобы не уронить честь нашего рода.
— Что?! — Глаза Спенсера сверкнули. Он грозно нахмурил свои кустистые седые брови.
— Дедушка, не кричи. — Кит поморщилась. Она уже забыла, как вспыльчив ее дед. Теперь ей вспомнилось, что доктор Трашборн советовал дедушке держать себя в руках.
Поднявшись, Кит подошла к камину и позвонила в колокольчик. Глядя на пламя, задумалась, вспоминая давние события.
— Помнишь, дедушка… Когда умерла бабушка, ты заперся у себя, и мы с тобой больше не виделись. Тетя Изабелла и тетя Марджери приходили к тебе поговорить. А потом сказали, что я должна поехать с ними, сказали, что мои дяди будут моими опекунами и позаботятся обо мне. Вот все, что мне известно. — Кит посмотрела деду в глаза.
Старые глаза Спенсера недобро заблестели, и теперь уже Кит не сомневалась: тетки обманули ее.
— Хитрые бестии, — проворчал дед. — Ведьмы, разодетые в шелка и меха! Проклятые хищницы! Они самые настоящие…
В дверь постучали. Явился Дженкинс, дворецкий.
— Будь любезен, принеси сердечные капли для лорда, — распорядилась девушка.
— Слушаюсь, мисс. — Дженкинс поклонился и вышел, закрыв за собой дверь.
— Почему же ты не писал мне? — спросила Кит, снова повернувшись к деду.
— Я думал, ты не захочешь читать письма старика, — с грустью ответил Спенсер, глядя на внучку потускневшими глазами. — Мне сказали, что ты хотела уехать. Сказали, что тебе здесь скучно и ты не желаешь жить в глуши.
Фиалковые глаза девушки потемнели. Ее тетки и в самом деле были бестиями. Прежде Кит не приходило в голову, что они обрели над ней полную власть, что они заботятся лишь о своих собственных интересах. Кит опустилась в шезлонг рядом с дедушкой, и ее элегантное платье тихонько зашелестело.
— Ах, Кит! — вздохнул старик. — Ты разбила мое сердце, когда уехала. Я думал, что не нужен тебе.
Кит уткнулась лицом в его шейный платок и почувствовала, как дед прижался щекой к ее волосам. Спенсер похлопал внучку по плечу, и она еще крепче обняла деда. Потом отстранилась, поднялась на ноги и принялась энергично расхаживать по комнате, шелестя юбками.
— Ах, как бы я хотела сейчас посмотреть в глаза моим тетушкам! — воскликнула Кит.
— А уж как мне этого хочется! — прорычал Спенсер. — Пусть только покажутся мне на глаза!
В комнату бесшумно вошел Дженкинс и подал хозяину небольшой стакан с темной жидкостью. Едва взглянув на стакан, Спенсер залпом выпил лекарство и отпустил дворецкого.
Кит, стройная и элегантная, остановилась перед камином. Спенсер с удовольствием отметил, что у нее чистая молочной белизны кожа, которую не испортили долгие часы, проведенные на свежем воздухе. И у Кит были те же блестящие вьющиеся волосы, что и раньше; когда-то и у самого Спенсера были такие же. Правда, длинные косы внучки сейчас превратились в красиво уложенные пышные локоны, подчеркивавшие изящные черты ее овального личика.
Кит было всего шесть лет, когда ее родители — Кристофер, сын Спенсера, и его жена, эмигрировавшая из Франции, — погибли в результате несчастного случая на дороге. С тех пор девочка жила в Кранмере.
Спенсер снова залюбовался ее стройной фигуркой в зеленом дорожном платье. Манеры Кит оставались безупречными даже сейчас, когда она сердилась.
— Господи, Кит! Ведь мы не виделись целых шесть лет! — воскликнул дед.
— А теперь я вернулась и собираюсь остаться, — сказала девушка с широкой улыбкой, на мгновение снова превратившись в проказницу и непоседу, какой была когда-то.
Спенсер откинулся на спинку кресла, очень довольный ее заявлением.
— Ну-ка, мисс, повернитесь, дайте мне оглядеть вас как следует, — улыбнулся он.
Кит фыркнула и сделала реверанс.
— Все, достаточно, — сказала она со смехом, — так как вы, мистер, всего-навсего барон. — Но глаза девушки сияли — дед был ее кумиром.
Спенсер одобрительно хмыкнул. Внучка, грациозно вскинув руки, сделала несколько танцевальных па.
— Неплохо! — Спенсер хлопнул себя ладонью по колену. — Хотя я слишком заинтересованное лицо.
— Это верно, дедушка. — Кит засмеялась и снова села рядом с дедом. — Расскажи-ка мне, что тут у вас новенького?
К се удивлению, Спенсер стал подробно обо всем рассказывать. Новости об урожаях и арендаторах девушка слушала вполуха; она все еще думала о прошлом: шесть долгих лет, прожитых ею в Лондоне, были настоящим адом. Месяцами ей приходилось бедствовать — и ради чего? Ведь все это время ей следовало находиться рядом с дедом. Почему, ну почему она не могла забыть про свою гордость и написать дедушке? Почему не могла попросить у него разрешения вернуться домой? Она часто бралась за письмо, но всякий раз ей мешала гордость. Было совершенно ясно: дедушка не хочет ее видеть, и это глубоко оскорбляло Кит. Она привыкла верить людям и не могла даже представить, что тетки обманывают ее. Что ж, теперь она уже не станет доверять им. Кит поклялась, что впредь будет сама устраивать свою жизнь.
Она с рассеянным видом кивала, слушая рассказ деда о соседях. Кивала — и одновременно разглядывала его украдкой. За эти шесть лет Спенсер постарел, хотя все еще выглядел довольно внушительно. Даже сейчас, когда дед немного сутулился, его высокая статная фигура производила впечатление. А его нос с горбинкой, проницательный взгляд бледно-голубых глаз, кустистые брови и властный голос — все это свидетельствовало о том, что лорд Кранмер — подлинный аристократ. Дедушка был в курсе всех дел графства и оставался влиятельным членом местного общества. Кит улыбнулась. Она любила деда больше всех на свете и знала, что он не даст ее в обиду.
Но на душе у девушки было неспокойно. Мир так жесток! Если уж ей суждено испытать новые страдания, пусть это будут раны, которые она сама себе нанесет. С этого дня она сама будет принимать решения, сама будет совершать ошибки.
Той ночью Кит долго стояла у раскрытого окна своей спальни. Она смотрела на бледный диск луны, плывущий в бархатной черноте ночи, и чувствовала себя безмерно одинокой… и свободной.
Кит на удивление быстро погрузилась в повседневные заботы Кранмера. Она вставала на заре, каталась верхом, завтракала с дедом, а потом обсуждала с ним свои планы на предстоящий день. В полдень она снова совершала конную прогулку, а вечером возвращалась к деду. За ужином Спенсер рассказывал внучке, как провел день, иногда советовался с ней по самым разным вопросам. Временами Кит казалось, что она вовсе и не уезжала в Лондон.
Вскоре девушка стала забывать о прошлом. Было глупо по-прежнему жалеть себя и ругать лживых теток. Они для нее больше не существовали. Дедушка хорошо себя чувствовал, и Кит знала: пока ей не исполнится двадцать пять лет, он будет ее законным опекуном. Больше она не будет думать о прошлом. Ее жизнь принадлежит ей, и она в полной мере насладится ею.
Каждый день Кит помогала миссис Фогг по хозяйству в кладовой или на кухне и ездила к арендаторам деда. Все они были рады видеть ее дома.
Дома…
Когда Кит скакала на лошади по землям деда, ей казалось, что она по-настоящему счастлива. Кобылу Делию и чистокровного вороного жеребца Араба Кит получила в подарок от деда много лет назад. Спенсер сам учил внучку держаться в седле и очень гордился ее успехами, но в ту пору девушка была равнодушна к лошадям. А сейчас Кит души не чаяла в своей Делии; она часами скакала по берегу, наслаждаясь неумолчным грохотом прибоя и криками чаек…
В округе быстро распространилась весть о возвращении Кит. Вскоре она заехала в гости к жене приходского священника и к леди Дерсингам, жене соседа-землевладельца. Обе леди были покорены изяществом и безупречными манерами девушки. В далеком Лондоне Кит могла держаться особняком, но здесь она прежде всего была внучкой Спенсера.
Западный Норфолк
Кит Кранмер сидела, прижавшись носом к окну кареты, и заново переживала прошлое. Шпиль таможни и старая крепость замка Райзинг остались позади. Впереди был поворот на Вулфертон; наконец-то Кит возвращалась в Кран-мер. Красные и золотые полосы окрасили закатное небо, словно сама природа приветствовала Кит. Настроение девушки улучшалось с каждой милей, приближавшей ее к дому. С улыбкой вздохнув. Кит откинулась на спинку сиденья. Она снова и снова благодарила Бога за обретенную свободу. В Лондоне она слишком долго чувствовала себя… как птица в клетке.
Тем временем Кранмер-старший украшал гербами вход в парк, смутно вырисовывавшийся в сгущавшихся сумерках. Наконец экипаж въехал в распахнутые ворота. Кит выпрямилась, разбудила старую Элмину и вдруг почувствовала, что ужасно волнуется.
Гравий захрустел под колесами; карета покачнулась и остановилась. Дверь дома была распахнута настежь.
Перед Кит, расправив плечи, стоял ее дедушка. Его величавую фигуру ярко освещал свет, льющийся из дома. С минуту они смотрели друг на друга, смотрели с любовью в глазах.
— Кит…
И словно не было этих долгих шести лет.
— Дедушка, — прошептала взволнованная Кит, бросаясь в объятия Спенсера Кранмера.
— Кит, ах, Кит! — повторял лорд Кранмер из Кранмер-Холла, прижимая к груди любимую внучку; шесть лет он ждал ее возвращения, а теперь с трудом верил, что она действительно приехала.
Элмина и миссис Фогг, экономка, суетились у входа и подталкивали обнимавших друг друга дедушку и внучку, пытаясь завести их в дом. Наконец им удалось провести их в гостиную и усадить у пылающего камина.
Лорд поднес к глазам огромный носовой платок.
— Кит, дорогая девочка, — проговорил он, — я так рад тебя видеть.
Кит смотрела на деда, и предательские слезы блестели на ее длинных ресницах. В этот момент она так волновалась, что смогла лишь улыбнуться в ответ.
— Я знаю, что был слишком самонадеян, рассчитывая на то, что ты останешься здесь, — с горечью проговорил Спенсер. — Твои тетки давно мне об этом говорили, еще тогда, когда ты решила уехать в Лондон. Я перестал надеяться на твое возвращение. Я думал, ты выйдешь замуж за какого-нибудь светского красавца и совсем забудешь Кранмер и своего старого деда.
— О чем ты, дедушка? — Кит уже не улыбалась. Чуть нахмурившись, она выпрямилась в шезлонге. — Я не хотела уезжать в Лондон. Меня заставили тетушки. Они сказали, что ты хочешь удачно выдать меня замуж. Сказали, что я должна выйти замуж за человека с положением в обществе, чтобы не уронить честь нашего рода.
— Что?! — Глаза Спенсера сверкнули. Он грозно нахмурил свои кустистые седые брови.
— Дедушка, не кричи. — Кит поморщилась. Она уже забыла, как вспыльчив ее дед. Теперь ей вспомнилось, что доктор Трашборн советовал дедушке держать себя в руках.
Поднявшись, Кит подошла к камину и позвонила в колокольчик. Глядя на пламя, задумалась, вспоминая давние события.
— Помнишь, дедушка… Когда умерла бабушка, ты заперся у себя, и мы с тобой больше не виделись. Тетя Изабелла и тетя Марджери приходили к тебе поговорить. А потом сказали, что я должна поехать с ними, сказали, что мои дяди будут моими опекунами и позаботятся обо мне. Вот все, что мне известно. — Кит посмотрела деду в глаза.
Старые глаза Спенсера недобро заблестели, и теперь уже Кит не сомневалась: тетки обманули ее.
— Хитрые бестии, — проворчал дед. — Ведьмы, разодетые в шелка и меха! Проклятые хищницы! Они самые настоящие…
В дверь постучали. Явился Дженкинс, дворецкий.
— Будь любезен, принеси сердечные капли для лорда, — распорядилась девушка.
— Слушаюсь, мисс. — Дженкинс поклонился и вышел, закрыв за собой дверь.
— Почему же ты не писал мне? — спросила Кит, снова повернувшись к деду.
— Я думал, ты не захочешь читать письма старика, — с грустью ответил Спенсер, глядя на внучку потускневшими глазами. — Мне сказали, что ты хотела уехать. Сказали, что тебе здесь скучно и ты не желаешь жить в глуши.
Фиалковые глаза девушки потемнели. Ее тетки и в самом деле были бестиями. Прежде Кит не приходило в голову, что они обрели над ней полную власть, что они заботятся лишь о своих собственных интересах. Кит опустилась в шезлонг рядом с дедушкой, и ее элегантное платье тихонько зашелестело.
— Ах, Кит! — вздохнул старик. — Ты разбила мое сердце, когда уехала. Я думал, что не нужен тебе.
Кит уткнулась лицом в его шейный платок и почувствовала, как дед прижался щекой к ее волосам. Спенсер похлопал внучку по плечу, и она еще крепче обняла деда. Потом отстранилась, поднялась на ноги и принялась энергично расхаживать по комнате, шелестя юбками.
— Ах, как бы я хотела сейчас посмотреть в глаза моим тетушкам! — воскликнула Кит.
— А уж как мне этого хочется! — прорычал Спенсер. — Пусть только покажутся мне на глаза!
В комнату бесшумно вошел Дженкинс и подал хозяину небольшой стакан с темной жидкостью. Едва взглянув на стакан, Спенсер залпом выпил лекарство и отпустил дворецкого.
Кит, стройная и элегантная, остановилась перед камином. Спенсер с удовольствием отметил, что у нее чистая молочной белизны кожа, которую не испортили долгие часы, проведенные на свежем воздухе. И у Кит были те же блестящие вьющиеся волосы, что и раньше; когда-то и у самого Спенсера были такие же. Правда, длинные косы внучки сейчас превратились в красиво уложенные пышные локоны, подчеркивавшие изящные черты ее овального личика.
Кит было всего шесть лет, когда ее родители — Кристофер, сын Спенсера, и его жена, эмигрировавшая из Франции, — погибли в результате несчастного случая на дороге. С тех пор девочка жила в Кранмере.
Спенсер снова залюбовался ее стройной фигуркой в зеленом дорожном платье. Манеры Кит оставались безупречными даже сейчас, когда она сердилась.
— Господи, Кит! Ведь мы не виделись целых шесть лет! — воскликнул дед.
— А теперь я вернулась и собираюсь остаться, — сказала девушка с широкой улыбкой, на мгновение снова превратившись в проказницу и непоседу, какой была когда-то.
Спенсер откинулся на спинку кресла, очень довольный ее заявлением.
— Ну-ка, мисс, повернитесь, дайте мне оглядеть вас как следует, — улыбнулся он.
Кит фыркнула и сделала реверанс.
— Все, достаточно, — сказала она со смехом, — так как вы, мистер, всего-навсего барон. — Но глаза девушки сияли — дед был ее кумиром.
Спенсер одобрительно хмыкнул. Внучка, грациозно вскинув руки, сделала несколько танцевальных па.
— Неплохо! — Спенсер хлопнул себя ладонью по колену. — Хотя я слишком заинтересованное лицо.
— Это верно, дедушка. — Кит засмеялась и снова села рядом с дедом. — Расскажи-ка мне, что тут у вас новенького?
К се удивлению, Спенсер стал подробно обо всем рассказывать. Новости об урожаях и арендаторах девушка слушала вполуха; она все еще думала о прошлом: шесть долгих лет, прожитых ею в Лондоне, были настоящим адом. Месяцами ей приходилось бедствовать — и ради чего? Ведь все это время ей следовало находиться рядом с дедом. Почему, ну почему она не могла забыть про свою гордость и написать дедушке? Почему не могла попросить у него разрешения вернуться домой? Она часто бралась за письмо, но всякий раз ей мешала гордость. Было совершенно ясно: дедушка не хочет ее видеть, и это глубоко оскорбляло Кит. Она привыкла верить людям и не могла даже представить, что тетки обманывают ее. Что ж, теперь она уже не станет доверять им. Кит поклялась, что впредь будет сама устраивать свою жизнь.
Она с рассеянным видом кивала, слушая рассказ деда о соседях. Кивала — и одновременно разглядывала его украдкой. За эти шесть лет Спенсер постарел, хотя все еще выглядел довольно внушительно. Даже сейчас, когда дед немного сутулился, его высокая статная фигура производила впечатление. А его нос с горбинкой, проницательный взгляд бледно-голубых глаз, кустистые брови и властный голос — все это свидетельствовало о том, что лорд Кранмер — подлинный аристократ. Дедушка был в курсе всех дел графства и оставался влиятельным членом местного общества. Кит улыбнулась. Она любила деда больше всех на свете и знала, что он не даст ее в обиду.
Но на душе у девушки было неспокойно. Мир так жесток! Если уж ей суждено испытать новые страдания, пусть это будут раны, которые она сама себе нанесет. С этого дня она сама будет принимать решения, сама будет совершать ошибки.
Той ночью Кит долго стояла у раскрытого окна своей спальни. Она смотрела на бледный диск луны, плывущий в бархатной черноте ночи, и чувствовала себя безмерно одинокой… и свободной.
Кит на удивление быстро погрузилась в повседневные заботы Кранмера. Она вставала на заре, каталась верхом, завтракала с дедом, а потом обсуждала с ним свои планы на предстоящий день. В полдень она снова совершала конную прогулку, а вечером возвращалась к деду. За ужином Спенсер рассказывал внучке, как провел день, иногда советовался с ней по самым разным вопросам. Временами Кит казалось, что она вовсе и не уезжала в Лондон.
Вскоре девушка стала забывать о прошлом. Было глупо по-прежнему жалеть себя и ругать лживых теток. Они для нее больше не существовали. Дедушка хорошо себя чувствовал, и Кит знала: пока ей не исполнится двадцать пять лет, он будет ее законным опекуном. Больше она не будет думать о прошлом. Ее жизнь принадлежит ей, и она в полной мере насладится ею.
Каждый день Кит помогала миссис Фогг по хозяйству в кладовой или на кухне и ездила к арендаторам деда. Все они были рады видеть ее дома.
Дома…
Когда Кит скакала на лошади по землям деда, ей казалось, что она по-настоящему счастлива. Кобылу Делию и чистокровного вороного жеребца Араба Кит получила в подарок от деда много лет назад. Спенсер сам учил внучку держаться в седле и очень гордился ее успехами, но в ту пору девушка была равнодушна к лошадям. А сейчас Кит души не чаяла в своей Делии; она часами скакала по берегу, наслаждаясь неумолчным грохотом прибоя и криками чаек…
В округе быстро распространилась весть о возвращении Кит. Вскоре она заехала в гости к жене приходского священника и к леди Дерсингам, жене соседа-землевладельца. Обе леди были покорены изяществом и безупречными манерами девушки. В далеком Лондоне Кит могла держаться особняком, но здесь она прежде всего была внучкой Спенсера.
Глава 2
В полдень, на третий день своего освобождения, Кит надела зеленый бархатный костюм и распорядилась, чтобы на лошади закрепили дамское седло. Правда, она привыкла ездить по-мужски, поэтому надевала для конных прогулок бриджи и куртку. Когда-то, давным-давно, Элмина подогнала бриджи по фигуре девушки. Куртку же, раньше принадлежавшую кузену Джеффри, также ушили, но все равно она была великовата. Когда Кит скакала на своей Делии, ее огненно-рыжие локоны разлетались в разные стороны и вид у нее был весьма экстравагантный. Глядя на всадницу в мужском костюме и надвинутой на глаза шляпе, не каждый мог бы догадаться, что видит хорошенькую молодую мисс.
Сегодня Кит направилась в поместье Грешем. Эми, лучшая подруга Кит, с которой она так давно не виделась, жила с родителями неподалеку от Кранмера. Вот уж кого никто не принуждал уехать из дома в Лондон! Эми была помолвлена с состоятельным джентльменом, жившим где-то по соседству, — это Кит знала из писем подруги. Сейчас жених Эми находился в войсках Веллингтона, на полуострове, а свадьба должна была состояться после его возвращения.
Кит проскакала по длинной подъездной аллее поместья Грешем и остановилась прямо у конюшни.
— Мисс Кранмер! — закричал конюх, подбегая к гостье. — Не узнал вас в первую минуту, мисс. Вернулись из Лондона, да?
— Правильно, Джеффрис, — улыбнулась Кит и ловко спешилась. — Мисс Эми дома?
— Кит? Это ты?
Повернувшись, Кит едва успела взглянуть на подругу — и тут же была заключена в жаркие объятия.
— Я видела из окон библиотеки, как ты скакала на лошади, и уж решила, что это мне привиделось, — сказала Эми.
— Глупышка! — Кит засмеялась. — Я вернулась совсем недавно, и мне сразу захотелось повидаться с тобой и узнать все новости. Твой жених уже вернулся?
— Да! Это замечательно! — Эми схватила подругу за руку. — Сначала он приехал, а теперь ты. Наверное, Бог услышал мои молитвы.
Эми отстранилась, окинув гостью внимательным взглядом. Кит была в короткой бархатной курточке и изящных бриджах. А ее рыжие локоны…
— Надо же! Рядом с тобой я выгляжу такой… старомодной! Уж и не знаю, стоит ли знакомить тебя с Джорджем, — пробормотала Эми.
— Не бойся. — Кит улыбнулась и взяла подругу под руку. — Я вовсе не собираюсь отбивать у тебя жениха. Скорее всего мой дикарский вид не произведет на него впечатления.
— Джордж такой милый. Я уверена, вы друг другу понравитесь, — болтала Эми, когда девушки шли к дому. — Но я умираю от любопытства… Расскажи, почему ты вернулась? И почему не написала и не предупредила меня о своем приезде?
— Это длинная история, — уклончиво ответила Кит. — Сначала мне следует поздороваться с твоей матушкой, а потом я все тебе расскажу.
Эми кивнула. Держась за руки, девушки вошли в дом. Леди Грешем всегда была рада видеть Кит. За чаем мать Эми лишь спросила у гостьи, не обручена ли та, и больше ни о чем ее не спрашивала.
После чая подруги выскользнули в спальню, чтобы посекретничать. Кит устроилась на кровати. С шести лет они с Эми были как сестры, пожалуй, даже больше, чем сестры, и годы разлуки нисколько не отдалили их друг от друга.
Кит рассказала Эми о своей жизни в Лондоне. Рассказала и о тетках, обманом удерживавших ее там.
— Если бы не мои кузены, их попытки выдать меня замуж были бы более решительными. Однажды они заперли меня в комнате на целых два дня, но тут пришел Джеффри, который хотел со мной поговорить. После этого они только брюзжали. Но когда они привезли графа Робертса, я решила, что всему есть предел. Да он мне в отцы годился! — возмущалась Кит. — И к тому же он… совсем мне не симпатичен, — добавила она с невеселой усмешкой. — Тогда тетушки признали себя побежденными и решили, что выдать меня замуж невозможно. Поэтому мне разрешили уехать домой. Я знала, что дедушка не откажется принять меня.
— Ты разбила его сердце, когда уехала. Я ведь тебе писала, — упрекнула подругу Эми.
— Я знаю. — Фиалковые глаза Кит погрустнели. — Но тетушки оказались предусмотрительнее меня.
Девушки немного помолчали.
— Зато теперь я распрощалась с Лондоном… и с мужчинами, — снова заговорила гостья. — Я могу замечательно обходиться без всего этого.
— А стоит ли заходить так далеко? — Эми нахмурилась. — В конце концов, кто знает. Ведь можно встретить джентльмена, который тебе понравится…
— Очень сомневаюсь.
— Ах, Кит! Далеко не все мужчины дряхлые старики или эгоисты. Есть среди них и привлекательные, например, такие, как Джордж.
— Ладно, довольно обо мне, — сказала Кит. — Расскажи мне о своем Джордже.
Оказалось, что Джордж — единственный сын Смитонов из Смитом-Холла, расположенного недалеко от поместья Грешем. Правда, Кит не помнила, встречалась ли когда-нибудь с ним.
— Хорошо, что я буду жить неподалеку, когда выйду замуж, — щебетала Эми. — Мы должны пригласить тебя с дедушкой на обед. Я познакомлю тебя с Джорджем и его родителями.
Глядя на светившееся от счастья лицо подруги, Кит с улыбкой приняла приглашение, хотя было совершенно очевидно: Эми по уши влюблена в Джорджа и вскоре она, Кит, потеряет свою лучшую подругу. Эми же трещала без умолку, так что Кит в конце концов перебила ее:
— Скажи, дорогая, почему ты хочешь выйти замуж?
— Почему? — переспросила Эми. Вопрос явно застал ее врасплох. Потом, сообразив, что Кит желает услышать прямой ответ, задумалась. — Потому что я люблю Джорджа и хочу быть вместе с ним до конца своих дней. — Она с надеждой посмотрела на подругу — поймет ли та?
— Ты хочешь выйти за Джорджа, потому что любишь его? — Кит внимательно посмотрела на подругу, и та кивнула. — А что такое любовь?
— Ну… — Эми нахмурилась. — Ты ведь все знаешь о… постели, правда?
— Разумеется, я об этом знаю. Но как это связано с любовью?
— Ну… — Эми снова замялась. — Если ты любишь мужчину, то тебе хочется… быть с ним.
— А тебе действительно хочется заняться этим с твоим Джорджем? — спросила Кит, пристально глядя на подругу.
Эми залилась краской и кивнула. Кит приподняла брови и пожала плечами.
— Это так унизительно, когда кто-то тобой… просто овладевает. Ты ведь понимаешь, что я хочу сказать? — спросила она.
Эми потупилась.
— Но откуда ты знаешь, что тебе хочется заняться этим с Джорджем? — продолжала Кит. — Вы ведь еще не…
— Конечно, нет! — возмутилась Эми.
— Тогда откуда?
— Это становится понятно, когда мужчина тебя целует, — ответила Эми со страдальческим выражением лица.
Гостья нахмурилась.
— Тебя ведь целовал какой-нибудь джентльмен, а, Кит? Конечно, родственники не в счет. Я спрашиваю о твоих лондонских знакомых.
— Некоторые — да, — призналась Кит, и теперь уже она залилась краской.
— И что же ты чувствовала?
— Один раз — словно дохлая рыба меня целовала, а остальные меня всю обслюнявили. — Кит брезгливо поморщилась. — А один пытался просунуть язык мне в рот. Это было ужасно. — Ее передернуло.
Эми поджала губки. Потом вздохнула.
— Да, понимаю. Наверное, это значит, что тебе не хочется ложиться в постель ни с одним из них.
— Ах! — Кит улыбнулась, — А что я почувствовала бы, если бы мне захотелось… Ты знаешь, о чем я.
— Захотелось… спать с мужчиной? — уточнила Эми.
— Да, да, да! — Кит с вызовом посмотрела на подругу. — Что чувствуешь, когда хочешь заняться любовью с мужчиной? — Она откинулась на подушки и уставилась в потолок. — Сжалься надо мной, Эми, расскажи, а то я так и умру в неведении.
— Не умрешь, — фыркнула Эми. — Ты просто хандришь из-за делишек своих теток и всего остального. Скоро ты все забудешь и встретишь своего любимого.
— А если нет? Расскажи мне, пожалуйста.
— Ладно, так и быть, — согласилась Эми и устроилась возле подруги. — Но пойми: у меня в этих делах опыт тоже небольшой.
— Все же больше, чем у меня. Так что поделись, — настаивала Кит.
— Тогда обещай, что не будешь шокирована.
Кит приподнялась и посмотрела подруге прямо в глаза.
— Ты же сказала, что не…
— И я не солгала, — сказала Эми и покраснела. — Между нами не было ничего особенного, но кое-что все же было…
— Объясни. — Кит наморщила лоб и снова откинулась на подушки.
— Понимаешь, когда он целует тебя, тебе хочется продолжения. Если же поцелуи вызывают отвращение, то это не твой мужчина.
— Допустим, он меня поцеловал, и мне понравилось, — кивнула Кит. — Что дальше?
— Тебе захочется, чтобы он целовал тебя снова и снова, и тебе понравится, когда он просунет язык тебе в рот.
Кит с сомнением посмотрела на подругу.
— Это правда, — с серьезным видом сказала Эми. — Тебя бросит в жар, и лицо запылает… Колени ослабнут, но это не страшно, ведь он будет крепко тебя держать. И почему-то, когда целуешься, хуже слышишь. Хорошо бы тебе помнить об этом.
— Похоже на болезнь, — пробормотала Кит.
— А иногда, — продолжала Эми, — становится трудно дышать.
— Надо же, еще и задохнешься.
— Он будет целовать твои глаза, щеки, уши. Потом поцелует шею — это так приятно, — мурлыкала Эми.
Кит захлопала глазами.
— А потом, — с воодушевлением рассказывала Эми, — он может спуститься еще ниже и начнет ласкать твою грудь, мять и поглаживать ее. Корсет покажется тебе тесным… — Эми была увлечена рассказом и не заметила, что подруга от удивления рот раскрыла. — Соски затвердеют и набухнут, ах, как это странно. А после начнется… словно приступ лихорадки.
— Приступ лихорадки?
— Да… Приступ начнется с груди и спустится ниже.
— Ниже? Куда?
— Между ног. А потом, это очень важно, если ты почувствуешь там жар и влагу, то это твой мужчина. Ты все поймешь еще и потому, что после свидания будешь думать только о нем, будешь представлять, как он целует и ласкает тебя…
— Это ужасно! — выдохнула Кит.
— Ах, Кит! — Эми сочувственно взглянула на нее. — Это совсем не так ужасно, как тебе кажется.
— Придется поверить тебе на слово. Спасибо, что рассказала мне правду. — Кит лежала, уставившись в потолок. Ее единственная встреча с любовью была так далека от того, что рассказывала Эми. Теперь ей стало ясно: то была вовсе не любовь.
— Я никогда не испытывала того, о чем ты мне рассказала. Значит, я просто не создана для любви, — с горечью заметила Кит.
— Нельзя так говорить, дорогая.
Кит недоверчиво посмотрела на Эми, а та продолжала:
— Милая, ты не знаешь, для чего ты создана. Когда ты встретишь своего мужчину, все изменится. Пойми, ведь ты еще… невинна.
— Невинна? — удивилась Кит. — Разве я не рассказывала, что потеряла невинность одним прекрасным летним вечером на террасе дядюшки Фредерика?
Эми в изумлении уставилась на подругу.
— Не физически, — уточнила Кит. — Но тем вечером я поняла, как мужчины понимают любовь. Согласна, что твой Джордж, возможно, другой, из любого правила есть исключения. Но тогда я узнала, что женщины влюбляются, а мужчины лишь пользуются нашей слабостью. И я не собираюсь поддаваться искушению.
Сегодня Кит направилась в поместье Грешем. Эми, лучшая подруга Кит, с которой она так давно не виделась, жила с родителями неподалеку от Кранмера. Вот уж кого никто не принуждал уехать из дома в Лондон! Эми была помолвлена с состоятельным джентльменом, жившим где-то по соседству, — это Кит знала из писем подруги. Сейчас жених Эми находился в войсках Веллингтона, на полуострове, а свадьба должна была состояться после его возвращения.
Кит проскакала по длинной подъездной аллее поместья Грешем и остановилась прямо у конюшни.
— Мисс Кранмер! — закричал конюх, подбегая к гостье. — Не узнал вас в первую минуту, мисс. Вернулись из Лондона, да?
— Правильно, Джеффрис, — улыбнулась Кит и ловко спешилась. — Мисс Эми дома?
— Кит? Это ты?
Повернувшись, Кит едва успела взглянуть на подругу — и тут же была заключена в жаркие объятия.
— Я видела из окон библиотеки, как ты скакала на лошади, и уж решила, что это мне привиделось, — сказала Эми.
— Глупышка! — Кит засмеялась. — Я вернулась совсем недавно, и мне сразу захотелось повидаться с тобой и узнать все новости. Твой жених уже вернулся?
— Да! Это замечательно! — Эми схватила подругу за руку. — Сначала он приехал, а теперь ты. Наверное, Бог услышал мои молитвы.
Эми отстранилась, окинув гостью внимательным взглядом. Кит была в короткой бархатной курточке и изящных бриджах. А ее рыжие локоны…
— Надо же! Рядом с тобой я выгляжу такой… старомодной! Уж и не знаю, стоит ли знакомить тебя с Джорджем, — пробормотала Эми.
— Не бойся. — Кит улыбнулась и взяла подругу под руку. — Я вовсе не собираюсь отбивать у тебя жениха. Скорее всего мой дикарский вид не произведет на него впечатления.
— Джордж такой милый. Я уверена, вы друг другу понравитесь, — болтала Эми, когда девушки шли к дому. — Но я умираю от любопытства… Расскажи, почему ты вернулась? И почему не написала и не предупредила меня о своем приезде?
— Это длинная история, — уклончиво ответила Кит. — Сначала мне следует поздороваться с твоей матушкой, а потом я все тебе расскажу.
Эми кивнула. Держась за руки, девушки вошли в дом. Леди Грешем всегда была рада видеть Кит. За чаем мать Эми лишь спросила у гостьи, не обручена ли та, и больше ни о чем ее не спрашивала.
После чая подруги выскользнули в спальню, чтобы посекретничать. Кит устроилась на кровати. С шести лет они с Эми были как сестры, пожалуй, даже больше, чем сестры, и годы разлуки нисколько не отдалили их друг от друга.
Кит рассказала Эми о своей жизни в Лондоне. Рассказала и о тетках, обманом удерживавших ее там.
— Если бы не мои кузены, их попытки выдать меня замуж были бы более решительными. Однажды они заперли меня в комнате на целых два дня, но тут пришел Джеффри, который хотел со мной поговорить. После этого они только брюзжали. Но когда они привезли графа Робертса, я решила, что всему есть предел. Да он мне в отцы годился! — возмущалась Кит. — И к тому же он… совсем мне не симпатичен, — добавила она с невеселой усмешкой. — Тогда тетушки признали себя побежденными и решили, что выдать меня замуж невозможно. Поэтому мне разрешили уехать домой. Я знала, что дедушка не откажется принять меня.
— Ты разбила его сердце, когда уехала. Я ведь тебе писала, — упрекнула подругу Эми.
— Я знаю. — Фиалковые глаза Кит погрустнели. — Но тетушки оказались предусмотрительнее меня.
Девушки немного помолчали.
— Зато теперь я распрощалась с Лондоном… и с мужчинами, — снова заговорила гостья. — Я могу замечательно обходиться без всего этого.
— А стоит ли заходить так далеко? — Эми нахмурилась. — В конце концов, кто знает. Ведь можно встретить джентльмена, который тебе понравится…
— Очень сомневаюсь.
— Ах, Кит! Далеко не все мужчины дряхлые старики или эгоисты. Есть среди них и привлекательные, например, такие, как Джордж.
— Ладно, довольно обо мне, — сказала Кит. — Расскажи мне о своем Джордже.
Оказалось, что Джордж — единственный сын Смитонов из Смитом-Холла, расположенного недалеко от поместья Грешем. Правда, Кит не помнила, встречалась ли когда-нибудь с ним.
— Хорошо, что я буду жить неподалеку, когда выйду замуж, — щебетала Эми. — Мы должны пригласить тебя с дедушкой на обед. Я познакомлю тебя с Джорджем и его родителями.
Глядя на светившееся от счастья лицо подруги, Кит с улыбкой приняла приглашение, хотя было совершенно очевидно: Эми по уши влюблена в Джорджа и вскоре она, Кит, потеряет свою лучшую подругу. Эми же трещала без умолку, так что Кит в конце концов перебила ее:
— Скажи, дорогая, почему ты хочешь выйти замуж?
— Почему? — переспросила Эми. Вопрос явно застал ее врасплох. Потом, сообразив, что Кит желает услышать прямой ответ, задумалась. — Потому что я люблю Джорджа и хочу быть вместе с ним до конца своих дней. — Она с надеждой посмотрела на подругу — поймет ли та?
— Ты хочешь выйти за Джорджа, потому что любишь его? — Кит внимательно посмотрела на подругу, и та кивнула. — А что такое любовь?
— Ну… — Эми нахмурилась. — Ты ведь все знаешь о… постели, правда?
— Разумеется, я об этом знаю. Но как это связано с любовью?
— Ну… — Эми снова замялась. — Если ты любишь мужчину, то тебе хочется… быть с ним.
— А тебе действительно хочется заняться этим с твоим Джорджем? — спросила Кит, пристально глядя на подругу.
Эми залилась краской и кивнула. Кит приподняла брови и пожала плечами.
— Это так унизительно, когда кто-то тобой… просто овладевает. Ты ведь понимаешь, что я хочу сказать? — спросила она.
Эми потупилась.
— Но откуда ты знаешь, что тебе хочется заняться этим с Джорджем? — продолжала Кит. — Вы ведь еще не…
— Конечно, нет! — возмутилась Эми.
— Тогда откуда?
— Это становится понятно, когда мужчина тебя целует, — ответила Эми со страдальческим выражением лица.
Гостья нахмурилась.
— Тебя ведь целовал какой-нибудь джентльмен, а, Кит? Конечно, родственники не в счет. Я спрашиваю о твоих лондонских знакомых.
— Некоторые — да, — призналась Кит, и теперь уже она залилась краской.
— И что же ты чувствовала?
— Один раз — словно дохлая рыба меня целовала, а остальные меня всю обслюнявили. — Кит брезгливо поморщилась. — А один пытался просунуть язык мне в рот. Это было ужасно. — Ее передернуло.
Эми поджала губки. Потом вздохнула.
— Да, понимаю. Наверное, это значит, что тебе не хочется ложиться в постель ни с одним из них.
— Ах! — Кит улыбнулась, — А что я почувствовала бы, если бы мне захотелось… Ты знаешь, о чем я.
— Захотелось… спать с мужчиной? — уточнила Эми.
— Да, да, да! — Кит с вызовом посмотрела на подругу. — Что чувствуешь, когда хочешь заняться любовью с мужчиной? — Она откинулась на подушки и уставилась в потолок. — Сжалься надо мной, Эми, расскажи, а то я так и умру в неведении.
— Не умрешь, — фыркнула Эми. — Ты просто хандришь из-за делишек своих теток и всего остального. Скоро ты все забудешь и встретишь своего любимого.
— А если нет? Расскажи мне, пожалуйста.
— Ладно, так и быть, — согласилась Эми и устроилась возле подруги. — Но пойми: у меня в этих делах опыт тоже небольшой.
— Все же больше, чем у меня. Так что поделись, — настаивала Кит.
— Тогда обещай, что не будешь шокирована.
Кит приподнялась и посмотрела подруге прямо в глаза.
— Ты же сказала, что не…
— И я не солгала, — сказала Эми и покраснела. — Между нами не было ничего особенного, но кое-что все же было…
— Объясни. — Кит наморщила лоб и снова откинулась на подушки.
— Понимаешь, когда он целует тебя, тебе хочется продолжения. Если же поцелуи вызывают отвращение, то это не твой мужчина.
— Допустим, он меня поцеловал, и мне понравилось, — кивнула Кит. — Что дальше?
— Тебе захочется, чтобы он целовал тебя снова и снова, и тебе понравится, когда он просунет язык тебе в рот.
Кит с сомнением посмотрела на подругу.
— Это правда, — с серьезным видом сказала Эми. — Тебя бросит в жар, и лицо запылает… Колени ослабнут, но это не страшно, ведь он будет крепко тебя держать. И почему-то, когда целуешься, хуже слышишь. Хорошо бы тебе помнить об этом.
— Похоже на болезнь, — пробормотала Кит.
— А иногда, — продолжала Эми, — становится трудно дышать.
— Надо же, еще и задохнешься.
— Он будет целовать твои глаза, щеки, уши. Потом поцелует шею — это так приятно, — мурлыкала Эми.
Кит захлопала глазами.
— А потом, — с воодушевлением рассказывала Эми, — он может спуститься еще ниже и начнет ласкать твою грудь, мять и поглаживать ее. Корсет покажется тебе тесным… — Эми была увлечена рассказом и не заметила, что подруга от удивления рот раскрыла. — Соски затвердеют и набухнут, ах, как это странно. А после начнется… словно приступ лихорадки.
— Приступ лихорадки?
— Да… Приступ начнется с груди и спустится ниже.
— Ниже? Куда?
— Между ног. А потом, это очень важно, если ты почувствуешь там жар и влагу, то это твой мужчина. Ты все поймешь еще и потому, что после свидания будешь думать только о нем, будешь представлять, как он целует и ласкает тебя…
— Это ужасно! — выдохнула Кит.
— Ах, Кит! — Эми сочувственно взглянула на нее. — Это совсем не так ужасно, как тебе кажется.
— Придется поверить тебе на слово. Спасибо, что рассказала мне правду. — Кит лежала, уставившись в потолок. Ее единственная встреча с любовью была так далека от того, что рассказывала Эми. Теперь ей стало ясно: то была вовсе не любовь.
— Я никогда не испытывала того, о чем ты мне рассказала. Значит, я просто не создана для любви, — с горечью заметила Кит.
— Нельзя так говорить, дорогая.
Кит недоверчиво посмотрела на Эми, а та продолжала:
— Милая, ты не знаешь, для чего ты создана. Когда ты встретишь своего мужчину, все изменится. Пойми, ведь ты еще… невинна.
— Невинна? — удивилась Кит. — Разве я не рассказывала, что потеряла невинность одним прекрасным летним вечером на террасе дядюшки Фредерика?
Эми в изумлении уставилась на подругу.
— Не физически, — уточнила Кит. — Но тем вечером я поняла, как мужчины понимают любовь. Согласна, что твой Джордж, возможно, другой, из любого правила есть исключения. Но тогда я узнала, что женщины влюбляются, а мужчины лишь пользуются нашей слабостью. И я не собираюсь поддаваться искушению.