— Арабы могли, — напомнила ему Барбара. — Не везде там пустыня.
— По Красному морю, — пояснил Карр. — Обогнув Африканский Рог.
— На кораблях?
— Сомневались в этом лишь по одной причине: в Аденском заливе ветры и течения препятствуют продвижению в нужном направлении.
— Разве этого мало?
— Они шли на веслах.
— Долго же им пришлось грести.
— Долго. Признаю, задача перед ними стояла трудная. Но римляне не боялись трудностей и умели их преодолевать.
— А что влекло их сюда? — спросила Барбара.
— Пряности. Минералы. Драгоценные камни.
— Римляне покорили весь известный мир, — упорствовал Флетч. — Этот мир в то время еще не нанесли на карту.
— Справедливо, — согласился Карр. — По господствующему сейчас мнению считается, что нога римлянина не ступала в пределы Кении.
— Римский город в Кении, — Барбара покачала головой.
— От Рима до Кении не ближе, чем до Нью-Йорка, — не уступал Флетч.
— Римляне побывали в Америке, — напомнила ему Барбара.
— Но не строили там городов.
— Нет, — кивнула Барбара. — Они наелись лобстеров, а потом то ли умерли, то ли отправились домой. Типичные туристы.
— Я не думаю, что римляне стремились добраться до Америки, — вмешался Карр. — Их могло занести туда по ошибке, волей ветра и волн. А вот в Восточную Африку никто из европейцев не попадал по ошибке. Я думаю, римляне пришли сюда, обосновались здесь и жили довольно долгое время.
— Надеюсь, Барбара простит мне еще один назойливый вопрос. На чем основана ваша гипотеза?
— Честно говоря, здесь поговаривали о том, что в Лондоне нашли документальное подтверждение существования римского города на побережье Восточной Африки к югу от экватора. Это все, что мне доподлинно известно: ходят такие разговоры. Но я верил в это всегда, задолго до того, как услышал об этом лондонском документе.
— Почему?
— Масаи, — Карр откинулся на спинку стула. — Как можно, глядя на масаев, не верить, что римляне побывали в Кении?
Флетч потряс головой, показывая, что упустил мысль собеседника.
— Да, да, — покивал Карр. — Здесь есть племя, называющееся масаи. Ближайшие родственники банту, кузены самбуру. Масаи проживают на юге, по обе стороны кенийско-танзанийской границы, самбуру — на севере. Масаи — воинственное племя. Вооружены копьями. Щитами. Они носят тоги. С давних пор молодые юноши-масаи проходят курс интенсивной боевой подготовки, чтобы стать мораном, воином. В эту подготовку включены и специальные проверки на храбрость. Доподлинно известно, что боевая тактика маеаев находилась на очень высоком уровне, а их армия была прекрасно организована. Потому-то масаи с их луками и стрелами до начала двадцатого века успешно противостояли продвижению белых в глубь материка. Отступить их заставили лишь пулеметы и железные дороги. На побережье хозяйничали завоеватели. Лами, Малинди, Момбаса переходили из рук в руки. Были тут арабы, португальцы, еще бог знает кто. Но никто не решался углубляться в саванны Восточной Африки. Такой ужас наводили на всех масаи.
— Разве масаи не могли сами разработать боевую тактику? — спросила Барбара.
— Конечно, могли, — признал Карр. — Но некоторые боевые построения масаев пригодны только для городов. Здесь никогда не было городов, для действий в которых они могли бы их разработать. И почему все эти боевые приемы масаев плюс одежда так похожи на римские?
— Послушайте, а зачем африканскому племени перенимать военную дисциплину, принесенную другой культурой более двух тысяч лет тому назад? — спросил Флетч.
— Из-за своей конституции, — ответил Карр. — Масаи очень высокие. Очень худощавые. Традиционно их пищу составляют мясо, молоко и кровь.
— Святой боже, — выдохнула Барбара.
Карр ей улыбнулся.
— Их пот обладает удивительным запахом.
— Что?
— Да, да. Густой, терпкий запах, который можно расфасовывать по флаконам и продавать в вашем бутике.
— Духи «Пот масаи», — Барбара покачала головой. — Едва ли они будут пользоваться спросом.
— Масаи такие хрупкие, что не могут победить в рукопашной схватке. Как только их исконные враги кикуйю проникали в боевые порядки масаев, пускали в дело ноги и кулаки, масаи терпели поражение. Только римское боевое искусство позволило им пережить эти две тысячи лет.
На танцплощадке громыхала музыка.
— У женщин масаи такие узкие бедра, что они с трудом могут рожать детей, — продолжал аргументировать свою гипотезу Карр. — Им всегда требовались женщины других племен. И их военная доктрина ориентировалась не на оборону, а на нападение. Этому необычно высокому, худощавому народу приходилось вести войны, чтобы сохранить себя.
— Ух, — Флетч вновь потряс головой. — Колдунья. Римский город. Карр, вы удивительный человек.
Карр пожал плечами.
— Это мое хобби. Если что-нибудь получится, я, возможно, прославлюсь. Идея настолько безумная, что я не прочь проконсультироваться у местной колдуньи. А вдруг народная мудрость да поможет.
— И вы действительно тратите время и деньги на поиски этого мифического города? — спросила Барбара.
— И время, и деньги, — подтвердил Карр. — Я разбил поисковый лагерь. Шейла сейчас там.
— Шейла — ваша жена?
— Можно сказать, да. Мы вместе уже много лет.
Барбара застенчиво посмотрела на Карра.
— У кого-то из вас есть диплом по археологии или истории цивилизаций древности?
— Разумеется, нет. Мы едва кончили школу. Но уж поверьте мне, я не пропущу что-то необычное.
Флетч улыбнулся.
— Ваш лагерь на юге, среди холмов, у реки?
Карр кивнул.
— Именно так. Я решил, что римляне могли разбить город там, где не слишком жарко, есть источники чистой воды и река, по которой можно выйти в море.
Флетч отодвинулся от стола.
— Мы никому ничего не скажем.
Впрочем, он не мог предугадать, как отнесется Френк Джефф к этой истории. Лавины, оползни, землетрясения, авиакатастрофы, крушения поездов, массовые убийства, терроризм, взрывы бомб в аэропортах… Обязательно позвони, если встретишь что-то особенное…
Привет, Френк. Я тут ищу римский город, затерянный в джунглях на побережье Восточной Африки. Один из моих источников информации — колдунья из Тика…
Э, Френк…
— Говорите кому угодно, — возразил Карр. — Harambee. Пока это всего лишь забава. И более интересная, чем контрабандный вывоз слоновьих бивней.
— Отправляемся на поиски.
Карр улыбнулся Барбаре.
— Я думаю, козлятина понравилась вам больше говядины.
— Какая козлятина?
Карр встал.
— Если у вас будет возможность выбирать, всегда берите козлятину.
Барбара смотрела на пустые тарелки.
— Я ела козлятину?
— Козлятина гораздо нежнее говядины. И вкуснее.
— Я ела козлятину? Я съела козлика Билли?
Лицо Барбары внезапно скривилось, словно ее начало мутить.
На дорожке у отеля «Норфолк» Джума стоял, сложив руки на груди, широко расставив ноги. Карр только что уехал в «лендровере».
— В усадьбе в Тика ты сказал, что мои друзья пьяны, — обращался он к Флетчу.
— Извини, я не собирался обижать твоих друзей. Но мне показалось, что они крепко выпили.
— Почему ты решил, что они мои друзья?
— Пьянство — их личное дело и меня не касается.
— Как ты узнаешь, кто твой друг? И надо ли это знать?
— Что? — переспросила Барбара.
— Как ты определяешь, что кто-то — твой друг, а кто-то — нет?
— Что-то я тебя не понимаю, — ответил Флетч.
— Ты же решаешь, кто твой враг? Или дело обстоит иначе?
— О, я вижу.
— Когда вы пришли, я был с этими парнями. Пьяными. Я не знаю, друзья они мне или нет. Может, они мои враги. Как ты мог это определить?
Барбара замотала головой.
— Я очень, очень устала. Не нужно мне ничего определять.
Джума схватил ее за руку.
— И правильно!
— Барбара высказала правильную мысль?
Джума огляделся.
— Постоянно принимать такие решения очень трудно.
Джума повернулся и зашагал по улице.
— Хорошего отдыха! — крикнул он на прощание.
Барбара проводила его долгим взглядом.
— О каком отдыхе идет речь? Том, что у нас еще впереди?
— …или он имел в виду тот отдых, что мы уже вкусили? — докончил Флетч.
— Ответа у меня нет, — Барбара взяла Флетча под руку и они зашагали к отелю. — Но он понимает, что Флетч — твой отец, и…
— …ему меня жаль.
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
— По Красному морю, — пояснил Карр. — Обогнув Африканский Рог.
— На кораблях?
— Сомневались в этом лишь по одной причине: в Аденском заливе ветры и течения препятствуют продвижению в нужном направлении.
— Разве этого мало?
— Они шли на веслах.
— Долго же им пришлось грести.
— Долго. Признаю, задача перед ними стояла трудная. Но римляне не боялись трудностей и умели их преодолевать.
— А что влекло их сюда? — спросила Барбара.
— Пряности. Минералы. Драгоценные камни.
— Римляне покорили весь известный мир, — упорствовал Флетч. — Этот мир в то время еще не нанесли на карту.
— Справедливо, — согласился Карр. — По господствующему сейчас мнению считается, что нога римлянина не ступала в пределы Кении.
— Римский город в Кении, — Барбара покачала головой.
— От Рима до Кении не ближе, чем до Нью-Йорка, — не уступал Флетч.
— Римляне побывали в Америке, — напомнила ему Барбара.
— Но не строили там городов.
— Нет, — кивнула Барбара. — Они наелись лобстеров, а потом то ли умерли, то ли отправились домой. Типичные туристы.
— Я не думаю, что римляне стремились добраться до Америки, — вмешался Карр. — Их могло занести туда по ошибке, волей ветра и волн. А вот в Восточную Африку никто из европейцев не попадал по ошибке. Я думаю, римляне пришли сюда, обосновались здесь и жили довольно долгое время.
— Надеюсь, Барбара простит мне еще один назойливый вопрос. На чем основана ваша гипотеза?
— Честно говоря, здесь поговаривали о том, что в Лондоне нашли документальное подтверждение существования римского города на побережье Восточной Африки к югу от экватора. Это все, что мне доподлинно известно: ходят такие разговоры. Но я верил в это всегда, задолго до того, как услышал об этом лондонском документе.
— Почему?
— Масаи, — Карр откинулся на спинку стула. — Как можно, глядя на масаев, не верить, что римляне побывали в Кении?
Флетч потряс головой, показывая, что упустил мысль собеседника.
— Да, да, — покивал Карр. — Здесь есть племя, называющееся масаи. Ближайшие родственники банту, кузены самбуру. Масаи проживают на юге, по обе стороны кенийско-танзанийской границы, самбуру — на севере. Масаи — воинственное племя. Вооружены копьями. Щитами. Они носят тоги. С давних пор молодые юноши-масаи проходят курс интенсивной боевой подготовки, чтобы стать мораном, воином. В эту подготовку включены и специальные проверки на храбрость. Доподлинно известно, что боевая тактика маеаев находилась на очень высоком уровне, а их армия была прекрасно организована. Потому-то масаи с их луками и стрелами до начала двадцатого века успешно противостояли продвижению белых в глубь материка. Отступить их заставили лишь пулеметы и железные дороги. На побережье хозяйничали завоеватели. Лами, Малинди, Момбаса переходили из рук в руки. Были тут арабы, португальцы, еще бог знает кто. Но никто не решался углубляться в саванны Восточной Африки. Такой ужас наводили на всех масаи.
— Разве масаи не могли сами разработать боевую тактику? — спросила Барбара.
— Конечно, могли, — признал Карр. — Но некоторые боевые построения масаев пригодны только для городов. Здесь никогда не было городов, для действий в которых они могли бы их разработать. И почему все эти боевые приемы масаев плюс одежда так похожи на римские?
— Послушайте, а зачем африканскому племени перенимать военную дисциплину, принесенную другой культурой более двух тысяч лет тому назад? — спросил Флетч.
— Из-за своей конституции, — ответил Карр. — Масаи очень высокие. Очень худощавые. Традиционно их пищу составляют мясо, молоко и кровь.
— Святой боже, — выдохнула Барбара.
Карр ей улыбнулся.
— Их пот обладает удивительным запахом.
— Что?
— Да, да. Густой, терпкий запах, который можно расфасовывать по флаконам и продавать в вашем бутике.
— Духи «Пот масаи», — Барбара покачала головой. — Едва ли они будут пользоваться спросом.
— Масаи такие хрупкие, что не могут победить в рукопашной схватке. Как только их исконные враги кикуйю проникали в боевые порядки масаев, пускали в дело ноги и кулаки, масаи терпели поражение. Только римское боевое искусство позволило им пережить эти две тысячи лет.
На танцплощадке громыхала музыка.
— У женщин масаи такие узкие бедра, что они с трудом могут рожать детей, — продолжал аргументировать свою гипотезу Карр. — Им всегда требовались женщины других племен. И их военная доктрина ориентировалась не на оборону, а на нападение. Этому необычно высокому, худощавому народу приходилось вести войны, чтобы сохранить себя.
— Ух, — Флетч вновь потряс головой. — Колдунья. Римский город. Карр, вы удивительный человек.
Карр пожал плечами.
— Это мое хобби. Если что-нибудь получится, я, возможно, прославлюсь. Идея настолько безумная, что я не прочь проконсультироваться у местной колдуньи. А вдруг народная мудрость да поможет.
— И вы действительно тратите время и деньги на поиски этого мифического города? — спросила Барбара.
— И время, и деньги, — подтвердил Карр. — Я разбил поисковый лагерь. Шейла сейчас там.
— Шейла — ваша жена?
— Можно сказать, да. Мы вместе уже много лет.
Барбара застенчиво посмотрела на Карра.
— У кого-то из вас есть диплом по археологии или истории цивилизаций древности?
— Разумеется, нет. Мы едва кончили школу. Но уж поверьте мне, я не пропущу что-то необычное.
Флетч улыбнулся.
— Ваш лагерь на юге, среди холмов, у реки?
Карр кивнул.
— Именно так. Я решил, что римляне могли разбить город там, где не слишком жарко, есть источники чистой воды и река, по которой можно выйти в море.
Флетч отодвинулся от стола.
— Мы никому ничего не скажем.
Впрочем, он не мог предугадать, как отнесется Френк Джефф к этой истории. Лавины, оползни, землетрясения, авиакатастрофы, крушения поездов, массовые убийства, терроризм, взрывы бомб в аэропортах… Обязательно позвони, если встретишь что-то особенное…
Привет, Френк. Я тут ищу римский город, затерянный в джунглях на побережье Восточной Африки. Один из моих источников информации — колдунья из Тика…
Э, Френк…
— Говорите кому угодно, — возразил Карр. — Harambee. Пока это всего лишь забава. И более интересная, чем контрабандный вывоз слоновьих бивней.
— Отправляемся на поиски.
Карр улыбнулся Барбаре.
— Я думаю, козлятина понравилась вам больше говядины.
— Какая козлятина?
Карр встал.
— Если у вас будет возможность выбирать, всегда берите козлятину.
Барбара смотрела на пустые тарелки.
— Я ела козлятину?
— Козлятина гораздо нежнее говядины. И вкуснее.
— Я ела козлятину? Я съела козлика Билли?
Лицо Барбары внезапно скривилось, словно ее начало мутить.
На дорожке у отеля «Норфолк» Джума стоял, сложив руки на груди, широко расставив ноги. Карр только что уехал в «лендровере».
— В усадьбе в Тика ты сказал, что мои друзья пьяны, — обращался он к Флетчу.
— Извини, я не собирался обижать твоих друзей. Но мне показалось, что они крепко выпили.
— Почему ты решил, что они мои друзья?
— Пьянство — их личное дело и меня не касается.
— Как ты узнаешь, кто твой друг? И надо ли это знать?
— Что? — переспросила Барбара.
— Как ты определяешь, что кто-то — твой друг, а кто-то — нет?
— Что-то я тебя не понимаю, — ответил Флетч.
— Ты же решаешь, кто твой враг? Или дело обстоит иначе?
— О, я вижу.
— Когда вы пришли, я был с этими парнями. Пьяными. Я не знаю, друзья они мне или нет. Может, они мои враги. Как ты мог это определить?
Барбара замотала головой.
— Я очень, очень устала. Не нужно мне ничего определять.
Джума схватил ее за руку.
— И правильно!
— Барбара высказала правильную мысль?
Джума огляделся.
— Постоянно принимать такие решения очень трудно.
Джума повернулся и зашагал по улице.
— Хорошего отдыха! — крикнул он на прощание.
Барбара проводила его долгим взглядом.
— О каком отдыхе идет речь? Том, что у нас еще впереди?
— …или он имел в виду тот отдых, что мы уже вкусили? — докончил Флетч.
— Ответа у меня нет, — Барбара взяла Флетча под руку и они зашагали к отелю. — Но он понимает, что Флетч — твой отец, и…
— …ему меня жаль.
Глава 16
Флетч хотел начать разговор с подготовленной заранее фразы, пусть и использованной ранее, но с губ автоматически сорвалось стандартное: «Слушаю?».
— Как спалось?
— Неплохо, — тут Флетч решил воспользоваться домашней заготовкой. — А говорю я тоже с мистером Флетчером?
— Боюсь, что нет. Вас беспокоит Карр.
— О, — Флетч наконец приподнял голову с подушки и перекатился на живот. — Когда мы вернулись вчера вечером, нас ждала записка от моего отца. Он приезжал в отель во второй половине дня.
— Я знал, что он обязательно подъедет.
— И он обещал позвонить нам этим утром.
— Он, несомненно, намеревался позвонить.
— Уже утро, — за окном стоял серый полумрак. Лежащая рядом с ним Барбара еще не открыла глаз.
— Почти восемь часов, по местному времени. К моему удивлению, я внизу и собираюсь позавтракать. У меня лишь час свободного времени.
— Как мило с вашей стороны…
— Не хотелось будить вас, учитывая, что вы только с дороги, но ваш отец позвонил мне пару часов тому назад. Произошло непредвиденное. Если вы сможете окончательно проснуться и спуститесь вниз, я уеду с чувством честно выполненного долга.
— Что-то случилось с моим отцом?
— Да.
— Иду к вам.
— Кенийский кофе очень приятен на вкус, но вы, при желании, можете добавить молока или горячей воды.
Официант наполнил чашку Флетча черным кофе. Карр уже доканчивал фруктовый салат.
— Здешние ананасы, наверное, лучшие в мире.
— Барбара сейчас спустится.
— Это хорошо.
Середину столовой лорда Деламера занимал огромный круглый стол, уставленный разнообразными блюдами.
— Так что случилось?
— Старший Флетч позвонил мне примерно в половине шестого утра. Похоже, у него неприятности.
Кофе такой крепости пить Флетчу еще не доводилось. Так что пришлось последовать совету Карра и добавить горячей воды.
— Что за неприятности?
— По всему получается, что вчера в ожидании вашего прибытия старший Флетч перенервничал, — по-моему, это естественно — и уделил слишком много внимания местным напиткам.
— Он набрался?
— И потерял чувство времени и пространства.
— Так вот почему он не приехал.
— А днем, он не припомнит в котором часу, затеял ссору в кафе «Терновник». Кто-то, по его словам, оскорбил королеву.
— Какую королеву?
— Королеву Англии. Елизавету Вторую.
— А какое ему дело до королевы Англии? Он же родился и вырос в Монтане.
— Нам всем очень дорога королева Англии, старина. И она любит Кению. Посетила ее дважды.
Карр разрезал ножом яичницу, принесенную ему официантом.
— В общем, он начал махать кулаками. Вроде бы врезал двум или трем мужчинам, вроде бы слышал звон бьющейся посуды, вроде бы видел, как перевернулся один из столиков. А потом, у него, во всяком случае, сложилось такое впечатление, набросился на пытающегося успокоить его аскари. Почему бы вам не взять фруктов?
— Кто такой аскари?
— Охранник. Возможно, полицейский. Впрочем, при судебном разбирательстве это очень важная деталь.
— Он учинил драку.
— Так он говорит.
— Моя мать говорит, что точно так же он вел себя и в пятнадцать лет.
— Я бы мог процитировать вам четверостишие о том, что в каждом мужчине живет мальчишка, но я не столь большой знаток Вордсворта.[13]
— И где он сейчас, в тюрьме?
— Еще нет. Он, как говорится, «лег на дно», чтобы прийти в себя и обдумать ситуацию. Я не стал спрашивать, откуда он звонит. Рано или поздно ему придется предстать перед судом. Найроби не Нью-Йорк или Лондон. Все знают, кто такой Флетчер. С другой стороны, люди не воспринимают подобные потасовки очень серьезно.
— Мама предупреждала, что ему свойственно исчезать в критические моменты.
— Правда? Так она и сказала? Какая она у вас умница. Понимает человеческую душу.
— Так почему он пригласил меня сюда, если мой приезд так взволновал его?
— Знать бы, где упадешь, подстелил бы соломку.
— Это тоже из Вордсворта?
— Возможно. Очень важно, кем был аскари, которого он ударил, частным охранником или полицейским.
— Вчера вы говорили, что закон здесь очень суров.
— Очень. И начисто лишен чувства юмора.
— Послушайте, Карр…
— Почему бы вам не позавтракать? Яичницу надо заказывать у официанта.
— Вы, вероятно, знаете, где сейчас мой отец.
— Вероятно.
— Почему бы мне не поехать к нему прямо сейчас? Может, я в чем-то помогу ему.
— У меня более интересное предложение. Почему бы вам не слетать со мной на озеро Туркана?[14] Мне нужно доставить туда одного ученого. Потом мы сразу же вернемся в Найроби. Вы поплаваете. Мы перекусим на пляже. Места там изумительные.
— Мой отец…
— Поставьте себя на его место, Флетч. У него жуткое похмелье. Возможно, разбитый нос. Его могут арестовать. В создавшейся ситуации у него, естественно, нет ни малейшего желания видеться с отличным парнем, на лице которого написано, что он никогда в жизни не совершал ничего предосудительного. Тем более, что этот парень придет к нему, предлагая свою помощь, и будет звать его папа.
— Я много чего совершал.
— Рад это слышать.
Флетч оглядел стол.
— Пожалуй, я позавтракаю.
— Завтрак — это единственное убежище, оставшееся у современного мужчины.
Наполняя тарелку, Флетч увидел вошедшую в столовую Барбару. Она поцеловала Карра в щеку и села за столик.
На тарелку Флетч положил несколько ломтиков ананаса, два вареных яйца, сосиски, ветчину и гренок.
Он также взял высокий стакан с апельсиновым соком.
— Я как раз объясняю вашей жене, что сегодня Флетча-старшего задержало серьезное дело, связанное с юриспруденцией. А потому я предлагаю вам обоим слетать со мной на озеро Туркана.
— Как мило с вашей стороны… — Барбара вопросительно посмотрела на Флетча.
— Полет займет два с половиной часа. И столько же обратно. Очень интересное озеро. Иногда его зовут Нефритовым морем. Места в самолете предостаточно. Он рассчитан на восемь пассажиров, а летит только один ученый. Доктор Маккой. Он не будет возражать против вашего присутствия.
— Мне так обрыдли самолеты… — начала Барбара. Карр глянул на часы.
— Дело в том, что мне пора. Я обещал доктору Маккою, что мы вылетим ровно в десять.
— Лети один, Флетч, — приняла решение Барбара. — Мне нужен день отдыха. Тут есть бассейн. Я еще не осмотрела вольеры с райскими птицами.
— Ты не боишься оставаться одна? — Флетч быстро очищал тарелку.
— Если мне станет скучно, я схожу в мечеть. Благо, она рядом с отелем. Я никогда не была в мечети.
— Я пошел за машиной. Пяти минут вам хватит, Флетч.
— Конечно.
После ухода Карра Барбара повернулась к мужу.
— Флетч, дорогой, тебе не кажется, что все, связанное с твоим отцом, идет наперекосяк?
Флетч допил кофе.
— Мы знали это до прибытия в Кению.
— Как спалось?
— Неплохо, — тут Флетч решил воспользоваться домашней заготовкой. — А говорю я тоже с мистером Флетчером?
— Боюсь, что нет. Вас беспокоит Карр.
— О, — Флетч наконец приподнял голову с подушки и перекатился на живот. — Когда мы вернулись вчера вечером, нас ждала записка от моего отца. Он приезжал в отель во второй половине дня.
— Я знал, что он обязательно подъедет.
— И он обещал позвонить нам этим утром.
— Он, несомненно, намеревался позвонить.
— Уже утро, — за окном стоял серый полумрак. Лежащая рядом с ним Барбара еще не открыла глаз.
— Почти восемь часов, по местному времени. К моему удивлению, я внизу и собираюсь позавтракать. У меня лишь час свободного времени.
— Как мило с вашей стороны…
— Не хотелось будить вас, учитывая, что вы только с дороги, но ваш отец позвонил мне пару часов тому назад. Произошло непредвиденное. Если вы сможете окончательно проснуться и спуститесь вниз, я уеду с чувством честно выполненного долга.
— Что-то случилось с моим отцом?
— Да.
— Иду к вам.
— Кенийский кофе очень приятен на вкус, но вы, при желании, можете добавить молока или горячей воды.
Официант наполнил чашку Флетча черным кофе. Карр уже доканчивал фруктовый салат.
— Здешние ананасы, наверное, лучшие в мире.
— Барбара сейчас спустится.
— Это хорошо.
Середину столовой лорда Деламера занимал огромный круглый стол, уставленный разнообразными блюдами.
— Так что случилось?
— Старший Флетч позвонил мне примерно в половине шестого утра. Похоже, у него неприятности.
Кофе такой крепости пить Флетчу еще не доводилось. Так что пришлось последовать совету Карра и добавить горячей воды.
— Что за неприятности?
— По всему получается, что вчера в ожидании вашего прибытия старший Флетч перенервничал, — по-моему, это естественно — и уделил слишком много внимания местным напиткам.
— Он набрался?
— И потерял чувство времени и пространства.
— Так вот почему он не приехал.
— А днем, он не припомнит в котором часу, затеял ссору в кафе «Терновник». Кто-то, по его словам, оскорбил королеву.
— Какую королеву?
— Королеву Англии. Елизавету Вторую.
— А какое ему дело до королевы Англии? Он же родился и вырос в Монтане.
— Нам всем очень дорога королева Англии, старина. И она любит Кению. Посетила ее дважды.
Карр разрезал ножом яичницу, принесенную ему официантом.
— В общем, он начал махать кулаками. Вроде бы врезал двум или трем мужчинам, вроде бы слышал звон бьющейся посуды, вроде бы видел, как перевернулся один из столиков. А потом, у него, во всяком случае, сложилось такое впечатление, набросился на пытающегося успокоить его аскари. Почему бы вам не взять фруктов?
— Кто такой аскари?
— Охранник. Возможно, полицейский. Впрочем, при судебном разбирательстве это очень важная деталь.
— Он учинил драку.
— Так он говорит.
— Моя мать говорит, что точно так же он вел себя и в пятнадцать лет.
— Я бы мог процитировать вам четверостишие о том, что в каждом мужчине живет мальчишка, но я не столь большой знаток Вордсворта.[13]
— И где он сейчас, в тюрьме?
— Еще нет. Он, как говорится, «лег на дно», чтобы прийти в себя и обдумать ситуацию. Я не стал спрашивать, откуда он звонит. Рано или поздно ему придется предстать перед судом. Найроби не Нью-Йорк или Лондон. Все знают, кто такой Флетчер. С другой стороны, люди не воспринимают подобные потасовки очень серьезно.
— Мама предупреждала, что ему свойственно исчезать в критические моменты.
— Правда? Так она и сказала? Какая она у вас умница. Понимает человеческую душу.
— Так почему он пригласил меня сюда, если мой приезд так взволновал его?
— Знать бы, где упадешь, подстелил бы соломку.
— Это тоже из Вордсворта?
— Возможно. Очень важно, кем был аскари, которого он ударил, частным охранником или полицейским.
— Вчера вы говорили, что закон здесь очень суров.
— Очень. И начисто лишен чувства юмора.
— Послушайте, Карр…
— Почему бы вам не позавтракать? Яичницу надо заказывать у официанта.
— Вы, вероятно, знаете, где сейчас мой отец.
— Вероятно.
— Почему бы мне не поехать к нему прямо сейчас? Может, я в чем-то помогу ему.
— У меня более интересное предложение. Почему бы вам не слетать со мной на озеро Туркана?[14] Мне нужно доставить туда одного ученого. Потом мы сразу же вернемся в Найроби. Вы поплаваете. Мы перекусим на пляже. Места там изумительные.
— Мой отец…
— Поставьте себя на его место, Флетч. У него жуткое похмелье. Возможно, разбитый нос. Его могут арестовать. В создавшейся ситуации у него, естественно, нет ни малейшего желания видеться с отличным парнем, на лице которого написано, что он никогда в жизни не совершал ничего предосудительного. Тем более, что этот парень придет к нему, предлагая свою помощь, и будет звать его папа.
— Я много чего совершал.
— Рад это слышать.
Флетч оглядел стол.
— Пожалуй, я позавтракаю.
— Завтрак — это единственное убежище, оставшееся у современного мужчины.
Наполняя тарелку, Флетч увидел вошедшую в столовую Барбару. Она поцеловала Карра в щеку и села за столик.
На тарелку Флетч положил несколько ломтиков ананаса, два вареных яйца, сосиски, ветчину и гренок.
Он также взял высокий стакан с апельсиновым соком.
— Я как раз объясняю вашей жене, что сегодня Флетча-старшего задержало серьезное дело, связанное с юриспруденцией. А потому я предлагаю вам обоим слетать со мной на озеро Туркана.
— Как мило с вашей стороны… — Барбара вопросительно посмотрела на Флетча.
— Полет займет два с половиной часа. И столько же обратно. Очень интересное озеро. Иногда его зовут Нефритовым морем. Места в самолете предостаточно. Он рассчитан на восемь пассажиров, а летит только один ученый. Доктор Маккой. Он не будет возражать против вашего присутствия.
— Мне так обрыдли самолеты… — начала Барбара. Карр глянул на часы.
— Дело в том, что мне пора. Я обещал доктору Маккою, что мы вылетим ровно в десять.
— Лети один, Флетч, — приняла решение Барбара. — Мне нужен день отдыха. Тут есть бассейн. Я еще не осмотрела вольеры с райскими птицами.
— Ты не боишься оставаться одна? — Флетч быстро очищал тарелку.
— Если мне станет скучно, я схожу в мечеть. Благо, она рядом с отелем. Я никогда не была в мечети.
— Я пошел за машиной. Пяти минут вам хватит, Флетч.
— Конечно.
После ухода Карра Барбара повернулась к мужу.
— Флетч, дорогой, тебе не кажется, что все, связанное с твоим отцом, идет наперекосяк?
Флетч допил кофе.
— Мы знали это до прибытия в Кению.
Глава 17
Барбара оттолкнула Флетча от зеркала в ванной.
— Неужели наша совместная жизнь всегда будет такой?
Флетч чистил зубы.
— О чем ты?
Барбара выдавила пасту на свою зубную щетку.
— Ты всегда будешь убегать от меня? И появляться черт знает где?
Она уже надела купальник.
— Карр приглашал нас обоих. Ты сказала, что не хочешь лететь. Тебе, мол, обрыдли самолеты и ты желаешь отдохнуть, проведя день у бассейна.
— Потрясающе, — фыркнула Барбара — Ты притаскиваешь меня в Восточную Африку, до смерти перепугав мою мать, а потом улетаешь черт знает куда, оставляя меня в каком-то отеле…
— Я согласился слетать на это озеро. Я думал, ты составишь мне компанию.
— Я сказала, что хочу остаться в отеле. И подумала, что ты присоединишься ко мне.
— Дай мне прополоскать рот. Пожалуйста. Барбара чуть-чуть подвинулась.
— Мы поженились. Знаменательное событие в жизни каждого человека. Облетели полсвета, абсолютно не подготовившись к такому путешествию. Удивительное событие. Только для того, чтобы повидаться с твоим отцом. Тоже важное событие, только он почему-то никак не выкроит для него время. Вчера ты видел, как кого-то зарезали в туалете. Кровавое событие! А сегодня ты улетаешь от меня на озеро, о котором мы никогда не слышали, с человеком, которого мы практически не знаем!
— Ты теряешь чувство юмора?
— Когда ты угомонишься? Неужели ты не можешь хоть минуту посидеть спокойно?
— Ладно, я спущусь вниз и скажу Карру, что я не лечу. Мы посидим у бассейна.
Она навернула колпачок на тюбик с пастой, аккуратно положила тюбик на полочку. Повернулась к Флетчу.
— Нет. Ты полетишь, — и внезапно, сжав пальцы в кулачок, со всего маху ударила Флетча в живот, рядом с правой бедренной костью. — А это возьмешь с собой.
Флетч побагровел.
— Никто не бил меня в это место.
— Многое случается с нами впервые.
Флетч вышел из ванной.
— Теперь я не могу остаться.
— Прекрасный предлог.
— Другого нет. Увидимся за обедом.
— Неужели наша совместная жизнь всегда будет такой?
Флетч чистил зубы.
— О чем ты?
Барбара выдавила пасту на свою зубную щетку.
— Ты всегда будешь убегать от меня? И появляться черт знает где?
Она уже надела купальник.
— Карр приглашал нас обоих. Ты сказала, что не хочешь лететь. Тебе, мол, обрыдли самолеты и ты желаешь отдохнуть, проведя день у бассейна.
— Потрясающе, — фыркнула Барбара — Ты притаскиваешь меня в Восточную Африку, до смерти перепугав мою мать, а потом улетаешь черт знает куда, оставляя меня в каком-то отеле…
— Я согласился слетать на это озеро. Я думал, ты составишь мне компанию.
— Я сказала, что хочу остаться в отеле. И подумала, что ты присоединишься ко мне.
— Дай мне прополоскать рот. Пожалуйста. Барбара чуть-чуть подвинулась.
— Мы поженились. Знаменательное событие в жизни каждого человека. Облетели полсвета, абсолютно не подготовившись к такому путешествию. Удивительное событие. Только для того, чтобы повидаться с твоим отцом. Тоже важное событие, только он почему-то никак не выкроит для него время. Вчера ты видел, как кого-то зарезали в туалете. Кровавое событие! А сегодня ты улетаешь от меня на озеро, о котором мы никогда не слышали, с человеком, которого мы практически не знаем!
— Ты теряешь чувство юмора?
— Когда ты угомонишься? Неужели ты не можешь хоть минуту посидеть спокойно?
— Ладно, я спущусь вниз и скажу Карру, что я не лечу. Мы посидим у бассейна.
Она навернула колпачок на тюбик с пастой, аккуратно положила тюбик на полочку. Повернулась к Флетчу.
— Нет. Ты полетишь, — и внезапно, сжав пальцы в кулачок, со всего маху ударила Флетча в живот, рядом с правой бедренной костью. — А это возьмешь с собой.
Флетч побагровел.
— Никто не бил меня в это место.
— Многое случается с нами впервые.
Флетч вышел из ванной.
— Теперь я не могу остаться.
— Прекрасный предлог.
— Другого нет. Увидимся за обедом.
Глава 18
— Как идет семейная жизнь? — Карр вырулил на проспект Гарри Туку.
В полуквартале от отеля «Норфолк», перед кольцевой развязкой, Флетч заметил полицейский участок.
— Между мужчинами и женщинами есть немалая разница, — ответил Флетч после долгой паузы.
— Да, — кивнул Карр, — есть. На эту тему сложены несколько миллионов песен. И с этим ничего не поделаешь. Не стоит придавать этому особого внимания. Жизнь-то у нас только одна, да и та не слишком длинная.
Он перешел на более высокую передачу.
— Ладно, вы, похоже, поняли, что мы с Барбарой поссорились.
Многие из мужчин, что шли вдоль дороги, были с детьми. На ветровое стекло упало несколько капель дождя.
— Надеюсь, Барбара всласть отдохнет у бассейна, — добавил Флетч.
— В Африке не принято сердиться на дождь, — покачал головой Карр. — Мы слегка уклонимся от маршрута. На ленч я хочу пригласить вас в рыбный ресторан на озере Туркана. О ресторане писать нечего. В отличие от бассейна, в котором вы предварительно выкупаетесь.
— Бассейна?
— Да, он вам запомнится.
— Да что можно писать о бассейне?
— Вы все увидите сами, — широко улыбнулся Карр.
Флетч глянул на книжку в мягкой обложке, лежащую на приборном щитке «лендровера». Жози Флетчер. «Убийство под шум прибоя». Повернулся к Карру.
— Вы читаете книги моей матери?
— Самый верный ее поклонник. Вы ее читали?
Флетч пролистал книгу.
— Откуда мне знать?
— Ваша мать, должно быть, очень благоразумная женщина.
— Благоразумная? — иногда Флетча изумляли эпитеты, посредством которых характеризовали его мать. Благоразумная. Наблюдательная. Не упускающая из виду такие мелочи, как не правильно поставленные часы или отсутствие собачьего лая. Практичная. Мудрая. Чего только не писали читатели ее романов.
— Да, она может заметить, что начался пожар. Но, скорее всего, закончит главу, а уж потом займется тушением огня.
Карр поерзал на водительском сиденье.
— Давно вы с ней виделись?
— В эту субботу. На моей свадьбе.
— И все-таки я полагаю, что она, без специального образования, выбрала нелегкую профессию, чтобы заработать на кусок хлеба себе и вам…
— Я это ценю, — Флетч бросил книжку на приборный щиток. — У нас состоялся долгий разговор. Я-таки заставил ее рассказать мне об отце. Его письмо побудило меня на решительные действия.
— Я вижу, — Карр откашлялся. — И что она вам сказала?
— Сказала, что любила его. Его исчезновение оставило ее в состоянии постоянного шока. С тех пор она пыталась разрешить эту загадку.
— Может, уровень писателя определяется универсальностью загадки, ответ на которую он ищет.
Флетч вытаращился на Карра.
— У пилота есть время поразмышлять, — продолжил Карр, словно объясняя предыдущую фразу. — Он постоянно витает в облаках. Почему человеческая жизнь принимает такие формы? Семья, друзья… Что это за институты, которые люди продолжают создавать, уничтожать, восстанавливать? Религии, нации, семьи, деловые предприятия, клубы… Для чего они? Жизнь уникальна, так как же может один человек сознательно отобрать ее у другого, какой бы ни была цель?
— Моя мать зарабатывала на жизнь детективными романами. В этом нет ничего загадочного. Они попали в пробку.
— Кто мы? — гнул свое Карр.
— Мы — загадки, ждущие, когда же на них найдут ответ.
— Вижу, вы уловили суть, — пальцы Карра выбили какую-то мелодию на руле. — Нельзя не задать себе такого вопроса, — машины медленно двинулись. — Странно, конечно, что ваша мать ничего не рассказывала вам об отце.
— Все эти годы она не знала наверняка жив он или мертв.
— Но она объявила его мертвым?
— Ей пришлось так поступить, чтобы продолжать жить.
— И вы думали, что он умер.
— Дети верят тому, что им говорят. Если суд объявляет: «Твой отец мертв», — ребенку остается только согласно кивнуть: «Хорошо. Мой отец мертв. А что будет на ленч?»
— И что было на ленч?
— Обычно вопрос: «Как будет по буквам hors d'oeuvres[15]?» Моя мать не могла написать правильно hors d'oeuvres. Но, как ни странно, продолжала подавать их на стол в своих книгах.
— То есть для вас происшедшее оказалось полным сюрпризом?
— Поначалу непривычно не иметь отца. Потом, однако, с этим свыкаешься.
— А тут кто-то приходит и говорит: «А вот и папуля!»
— Так где папуля?
Карр резко вывернул руль, обгоняя идущий впереди грузовик.
— Уолтер Флетчер крепко напортачил.
— Она также сказала мне, что предпочитала не говорить мне об Уолтере, потому что Уолтер, отсутствуя, не мог защитить себя.
Карр присвистнул.
— Благородная дама.
— Иногда любые новости лучше, чем отсутствие новостей.
— Я в этом не уверен, — Карр свернул к аэропорту. — Барбара, пожалуй, не будет жалеть о том, что не полетела с нами. Небо в сплошных облаках, так что зеленые холмы Африки мы не увидим. А она отдохнет у бассейна, пусть и не загорит. Ваша компания мне нравится. По крайней мере, я могу не беспокоиться, что вы уведете у меня «Убийство в шуме прибоя» до того, как я прочту книгу.
В полуквартале от отеля «Норфолк», перед кольцевой развязкой, Флетч заметил полицейский участок.
— Между мужчинами и женщинами есть немалая разница, — ответил Флетч после долгой паузы.
— Да, — кивнул Карр, — есть. На эту тему сложены несколько миллионов песен. И с этим ничего не поделаешь. Не стоит придавать этому особого внимания. Жизнь-то у нас только одна, да и та не слишком длинная.
Он перешел на более высокую передачу.
— Ладно, вы, похоже, поняли, что мы с Барбарой поссорились.
Многие из мужчин, что шли вдоль дороги, были с детьми. На ветровое стекло упало несколько капель дождя.
— Надеюсь, Барбара всласть отдохнет у бассейна, — добавил Флетч.
— В Африке не принято сердиться на дождь, — покачал головой Карр. — Мы слегка уклонимся от маршрута. На ленч я хочу пригласить вас в рыбный ресторан на озере Туркана. О ресторане писать нечего. В отличие от бассейна, в котором вы предварительно выкупаетесь.
— Бассейна?
— Да, он вам запомнится.
— Да что можно писать о бассейне?
— Вы все увидите сами, — широко улыбнулся Карр.
Флетч глянул на книжку в мягкой обложке, лежащую на приборном щитке «лендровера». Жози Флетчер. «Убийство под шум прибоя». Повернулся к Карру.
— Вы читаете книги моей матери?
— Самый верный ее поклонник. Вы ее читали?
Флетч пролистал книгу.
— Откуда мне знать?
— Ваша мать, должно быть, очень благоразумная женщина.
— Благоразумная? — иногда Флетча изумляли эпитеты, посредством которых характеризовали его мать. Благоразумная. Наблюдательная. Не упускающая из виду такие мелочи, как не правильно поставленные часы или отсутствие собачьего лая. Практичная. Мудрая. Чего только не писали читатели ее романов.
— Да, она может заметить, что начался пожар. Но, скорее всего, закончит главу, а уж потом займется тушением огня.
Карр поерзал на водительском сиденье.
— Давно вы с ней виделись?
— В эту субботу. На моей свадьбе.
— И все-таки я полагаю, что она, без специального образования, выбрала нелегкую профессию, чтобы заработать на кусок хлеба себе и вам…
— Я это ценю, — Флетч бросил книжку на приборный щиток. — У нас состоялся долгий разговор. Я-таки заставил ее рассказать мне об отце. Его письмо побудило меня на решительные действия.
— Я вижу, — Карр откашлялся. — И что она вам сказала?
— Сказала, что любила его. Его исчезновение оставило ее в состоянии постоянного шока. С тех пор она пыталась разрешить эту загадку.
— Может, уровень писателя определяется универсальностью загадки, ответ на которую он ищет.
Флетч вытаращился на Карра.
— У пилота есть время поразмышлять, — продолжил Карр, словно объясняя предыдущую фразу. — Он постоянно витает в облаках. Почему человеческая жизнь принимает такие формы? Семья, друзья… Что это за институты, которые люди продолжают создавать, уничтожать, восстанавливать? Религии, нации, семьи, деловые предприятия, клубы… Для чего они? Жизнь уникальна, так как же может один человек сознательно отобрать ее у другого, какой бы ни была цель?
— Моя мать зарабатывала на жизнь детективными романами. В этом нет ничего загадочного. Они попали в пробку.
— Кто мы? — гнул свое Карр.
— Мы — загадки, ждущие, когда же на них найдут ответ.
— Вижу, вы уловили суть, — пальцы Карра выбили какую-то мелодию на руле. — Нельзя не задать себе такого вопроса, — машины медленно двинулись. — Странно, конечно, что ваша мать ничего не рассказывала вам об отце.
— Все эти годы она не знала наверняка жив он или мертв.
— Но она объявила его мертвым?
— Ей пришлось так поступить, чтобы продолжать жить.
— И вы думали, что он умер.
— Дети верят тому, что им говорят. Если суд объявляет: «Твой отец мертв», — ребенку остается только согласно кивнуть: «Хорошо. Мой отец мертв. А что будет на ленч?»
— И что было на ленч?
— Обычно вопрос: «Как будет по буквам hors d'oeuvres[15]?» Моя мать не могла написать правильно hors d'oeuvres. Но, как ни странно, продолжала подавать их на стол в своих книгах.
— То есть для вас происшедшее оказалось полным сюрпризом?
— Поначалу непривычно не иметь отца. Потом, однако, с этим свыкаешься.
— А тут кто-то приходит и говорит: «А вот и папуля!»
— Так где папуля?
Карр резко вывернул руль, обгоняя идущий впереди грузовик.
— Уолтер Флетчер крепко напортачил.
— Она также сказала мне, что предпочитала не говорить мне об Уолтере, потому что Уолтер, отсутствуя, не мог защитить себя.
Карр присвистнул.
— Благородная дама.
— Иногда любые новости лучше, чем отсутствие новостей.
— Я в этом не уверен, — Карр свернул к аэропорту. — Барбара, пожалуй, не будет жалеть о том, что не полетела с нами. Небо в сплошных облаках, так что зеленые холмы Африки мы не увидим. А она отдохнет у бассейна, пусть и не загорит. Ваша компания мне нравится. По крайней мере, я могу не беспокоиться, что вы уведете у меня «Убийство в шуме прибоя» до того, как я прочту книгу.
Глава 19
— Карр! — Флетч забарабанил кулаком по плечу пилота. Карр сдвинул шлемофон с правого уха. — Там тело. Мужчина лежит на земле.
Карр перегнулся через Флетча, чтобы посмотреть в правый иллюминатор. Качнул крылом, чтобы увеличить сектор обзора.
— Вы правы, — обнаженный мужчина лежал на боку, на открытом месте, вдали от леса. — А я-то думал, с чего здесь стервятники?
Парящие в небе птицы привлекли внимание Флетча к лежащему на земле человеку.
Они летели уже два часа, держа курс на северо-запад, над Белыми горами, восточной частью озера Найваша. Посмотрев вниз, Флетч увидел огромный белокаменный дворец Джинна, возвышающийся у самой кромки воды.
Карр указал ему на гигантскую впадину, рассекающую плоскогорье, называющуюся Рифтовой долиной.[16]
— Говорят, что недалек час, когда воды Красного моря докатятся до нас по этой долине, — прокричал он, перекрывая шум мотора. — Надеюсь, что в тот день я буду в болотных сапогах.
Сверившись с картой, лежащей у него на коленях, Флетч определил, что они находятся к востоку от хребта Лойчангамата. Внизу он не обнаружил ни одной деревни.
Ученый, которого они везли на озеро Туркана, доктор Маккой, устроился на заднем сиденье. Небольшого росточка, совершенно незагорелый, с неестественно белой кожей, в костюме из легкой шерстяной ткани, широкополой шляпе, сапогах, он постоянно кашлял и часто отхаркивался в носовой платок. Он не спросил, с какой стати в зафрахтованном им самолете оказался еще один пассажир. Он вообще ни о чем не спрашивал и говорил очень мало.
Карр развернул самолет, спустился пониже. Флетч тем временем указал доктору Маккою на лежащее на земле тело.
— Он мертв? — спросил Карра Флетч.
— Посмотрите на гиен, — Карр не отрывал рук от штурвала, поскольку разворачивал самолет на очередной круг. — Они стоят и ждут. А стервятники ждут гиен.
Карр уже вел самолет на посадку.
— Оставьте его, — неожиданно воскликнул доктор Маккой.
Карр изумленно повернулся к нему
— Его бросили здесь умирать, — пояснил ученый.
— А, столкновение европейской и африканской культур, — Карр смотрел прямо перед собой. — Он — антрополог, — последнее относилось к мистеру Маккою — Полагаю, он прав.
Тем не менее самолет уверенно шел вниз. — Я сказал, оставьте его! — прокричал Маккой — Нельзя нарушать местных обычаев.
Маккой закашлялся.
Карр повернулся к Маккою, чтобы тот мог его услышать.
— Я не столь образован, как вы, доктор Маккой. Но не хочу, чтобы по ночам меня мучила совесть.
Карр перегнулся через Флетча, чтобы посмотреть в правый иллюминатор. Качнул крылом, чтобы увеличить сектор обзора.
— Вы правы, — обнаженный мужчина лежал на боку, на открытом месте, вдали от леса. — А я-то думал, с чего здесь стервятники?
Парящие в небе птицы привлекли внимание Флетча к лежащему на земле человеку.
Они летели уже два часа, держа курс на северо-запад, над Белыми горами, восточной частью озера Найваша. Посмотрев вниз, Флетч увидел огромный белокаменный дворец Джинна, возвышающийся у самой кромки воды.
Карр указал ему на гигантскую впадину, рассекающую плоскогорье, называющуюся Рифтовой долиной.[16]
— Говорят, что недалек час, когда воды Красного моря докатятся до нас по этой долине, — прокричал он, перекрывая шум мотора. — Надеюсь, что в тот день я буду в болотных сапогах.
Сверившись с картой, лежащей у него на коленях, Флетч определил, что они находятся к востоку от хребта Лойчангамата. Внизу он не обнаружил ни одной деревни.
Ученый, которого они везли на озеро Туркана, доктор Маккой, устроился на заднем сиденье. Небольшого росточка, совершенно незагорелый, с неестественно белой кожей, в костюме из легкой шерстяной ткани, широкополой шляпе, сапогах, он постоянно кашлял и часто отхаркивался в носовой платок. Он не спросил, с какой стати в зафрахтованном им самолете оказался еще один пассажир. Он вообще ни о чем не спрашивал и говорил очень мало.
Карр развернул самолет, спустился пониже. Флетч тем временем указал доктору Маккою на лежащее на земле тело.
— Он мертв? — спросил Карра Флетч.
— Посмотрите на гиен, — Карр не отрывал рук от штурвала, поскольку разворачивал самолет на очередной круг. — Они стоят и ждут. А стервятники ждут гиен.
Карр уже вел самолет на посадку.
— Оставьте его, — неожиданно воскликнул доктор Маккой.
Карр изумленно повернулся к нему
— Его бросили здесь умирать, — пояснил ученый.
— А, столкновение европейской и африканской культур, — Карр смотрел прямо перед собой. — Он — антрополог, — последнее относилось к мистеру Маккою — Полагаю, он прав.
Тем не менее самолет уверенно шел вниз. — Я сказал, оставьте его! — прокричал Маккой — Нельзя нарушать местных обычаев.
Маккой закашлялся.
Карр повернулся к Маккою, чтобы тот мог его услышать.
— Я не столь образован, как вы, доктор Маккой. Но не хочу, чтобы по ночам меня мучила совесть.