— Как мило, — улыбнулась Шейла.
Самец поставил стакан на землю. Почесал темечко.
— Спасибо, Джума.
Когда Карр уже изготовился, чтобы прыгнуть на самца, тот внезапно рассмеялся и метнулся в сторону. А затем в мгновение ока вскарабкался на баньян.
Уперев руки в бока, Карр наблюдал, как самец забирается все выше и выше.
— И что нам теперь с ним делать?
— Вы его видите? — спросила Барбара. Ухватившись за ветвь одной рукой, самец раскачивался в десяти метрах над землей, что-то по-своему вереща.
— Спускайся, немедленно, дурачок, — Карр посмотрел на Шейлу. — Сможем мы подманить его бренди?
Самец забрался еще выше. Теперь его и землю разделяли пятнадцать метров. Ставя одну ногу перед другой, раскинув руки, он, как канатоходец, шел по толстой ветви. Глянув на стоящих внизу людей, разразился длинной речью.
— Он расшибется, — воскликнула Шейла.
— Скорее всего, — согласился Карр.
— Видите, от виски обезьяна опьянела, — вставил Джума.
Самец свалился-таки с ветви, но успел схватиться за нее руками. И начал раскачиваться, все с большей амплитудой.
— О-хо-хо, — вздохнул Карр. — Похоже, нам хотят показать, что и обезьяны умеют летать.
Находясь в самой верхней точке, самец отпустил ветку. Взмыл в воздух на добрый фут, а потом по дуге устремился к земле.
Карр бросился к дереву.
— Попробую его поймать.
Самец приземлился на спину в метре от Карра, подняв столб пыли.
— У-ф-ф-ф-ф, — вырвалось из него.
— Бедняга лишился чувств, — прокомментировал Карр. — Это научит его не летать слишком высоко и быстро.
Они все смотрели на лежащего без сознания самца. — У него будет болеть голова, — предсказал Джума.
Флетч повернулся к Барбаре.
— Как у моего отца?
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Самец поставил стакан на землю. Почесал темечко.
— Спасибо, Джума.
Когда Карр уже изготовился, чтобы прыгнуть на самца, тот внезапно рассмеялся и метнулся в сторону. А затем в мгновение ока вскарабкался на баньян.
Уперев руки в бока, Карр наблюдал, как самец забирается все выше и выше.
— И что нам теперь с ним делать?
— Вы его видите? — спросила Барбара. Ухватившись за ветвь одной рукой, самец раскачивался в десяти метрах над землей, что-то по-своему вереща.
— Спускайся, немедленно, дурачок, — Карр посмотрел на Шейлу. — Сможем мы подманить его бренди?
Самец забрался еще выше. Теперь его и землю разделяли пятнадцать метров. Ставя одну ногу перед другой, раскинув руки, он, как канатоходец, шел по толстой ветви. Глянув на стоящих внизу людей, разразился длинной речью.
— Он расшибется, — воскликнула Шейла.
— Скорее всего, — согласился Карр.
— Видите, от виски обезьяна опьянела, — вставил Джума.
Самец свалился-таки с ветви, но успел схватиться за нее руками. И начал раскачиваться, все с большей амплитудой.
— О-хо-хо, — вздохнул Карр. — Похоже, нам хотят показать, что и обезьяны умеют летать.
Находясь в самой верхней точке, самец отпустил ветку. Взмыл в воздух на добрый фут, а потом по дуге устремился к земле.
Карр бросился к дереву.
— Попробую его поймать.
Самец приземлился на спину в метре от Карра, подняв столб пыли.
— У-ф-ф-ф-ф, — вырвалось из него.
— Бедняга лишился чувств, — прокомментировал Карр. — Это научит его не летать слишком высоко и быстро.
Они все смотрели на лежащего без сознания самца. — У него будет болеть голова, — предсказал Джума.
Флетч повернулся к Барбаре.
— Как у моего отца?
Глава 29
Флетч устроил себе небольшой отдых. Несколько минут он потягивал воду, рассеянно поглядывая на джунгли, прежде чем подпрыгнуть от изумления. Ибо из джунглей на него смотрел юноша. Он стоял на одной ноге. Боком к Флетчу, но повернув к нему голову. Очень высокий, на удивление тощий, тело его напоминало палку, коричневеющую на фоне зеленой листвы. Головной убор из перьев, удлиненные, чуть ли не до плеч мочки. Тонкая полоска ткани, перекинутая через одно плечо и соединяющаяся с другой полоской, на талии. Браслеты, стягивающие мышцы рук. Красные браслеты на ногах. Копье, прижатое к телу.
— Эй! — крикнул юноше Флетч. — Привет!
Тот не ответил и не пошевельнулся.
— Jambo! — сменил язык общения. — Наbаri?
Никакой реакции.
Флетч протянул юноше бутылку с водой.
— Magi baridi?
Тот же результат.
Юноша, не двинувшись, молча смотрел на Флетча.
Флетч помахал ему рукой и вновь принялся за работу.
Панга[19] он прорубал в кустах просеку от берега в джунгли, достаточно широкую, чтобы по ней мог проехать джип. Босой, в одних плавках, он работал один, на безопасном расстоянии от баобаба, дабы не причинить дереву вреда.
Карр предупредил, что здесь нельзя делать ни шага, не посмотрев под ноги: змеи наводняли округу. За утро Флетчу удалось избежать контакта с десятком.
Карр с остальными рабочими прокладывали просеку вдоль реки. Деревья у берега росли большие, с толстыми стволами. Их приходилось пилить, потом выкорчевывать пни. Такая работа требовала коллективных усилий.
Тяжелый труд под жарким солнцем, текущие по телу ручейки пота нравились Флетчу. За последние дни он слишком много времени провел на стульях и в самолетных креслах, чужих постелях, редакционных кабинетах, не зная иной физической работы, кроме любовных игр. Со дня свадьбы, получив письмо от отца, он постоянно сталкивался с необычным: разговор с матерью, перелет в Кению, кровавое убийство в аэропорту, упорное нежелание отца встретиться с ним, некоторые фразы и поступки Барбары. Флетч не понимал звуков, доносившихся из джунглей, но они его успокаивали. Он восхищался птицами, садящимися на ветки и вновь взмывающими в небо. Он смотрел под ноги, чтобы не наступить на змею, и прокладывал просеку.
С той поры, когда бы Флетч не разгибал спину, чтобы выпить глоток воды, а такое случалось довольно часто, он поворачивался к юноше. Тот стоял в той же позе, застыв, как статуя. Флетч знал, сколь тяжело просто не шевелиться хотя бы несколько минут. Каких же усилий, думал он, требовало стояние на одной ноге. Он не видел, чтобы юноша поменял ноги, перенеся свой вес с одной на другую. Почему он стоит в такой позе, раз за разом задавал себе Флетч вопрос, остающийся без ответа.
Поначалу Флетч протягивал юноше бутылку воды, предлагая составить ему компанию, затем просто махал рукой, прежде чем взяться за панга.
Но время шло, и за мыслями о разном, с почему-то вспомнившейся песней «Догоняя любовь», Флетч совсем позабыл о присутствии юноши. И случайно брошенный взгляд уже не выделял юношу, как инородное тело, пока Флетч не начинал искать своего незваного гостя. Молчание, полная недвижимость юноши заставляли забыть о его существовании.
Джума заметил его сразу.
Ближе к полудню он появился на просеке, прорубленной Флетчем, насвистывая мелодию итальянской любовной песни. В руке он нес бутылку с водой.
— Флетч должен пить много воды, — возвестил Джума. — Флетч не привык к такой жаре. Флетч не привык к такой работе. Флетч приехал из Америки, где самая тяжелая работа — нажимать кнопки.
Тело Джумы блестело от пота, точь-в-точь, как тело Флетча.
Джума поставил полную бутылку на землю. Разгибаясь, он увидел юношу, стоящего на холме.
— Ага! — нагнувшись, Джума схватил две пригоршни земли. Швырнул одну в сторону юноши. — Идиот! — побежал к нему, швырнул вторую. — Убирайся! Что ты тут вытворяешь? Глупец!
Джума вновь наклонился, на этот раз за палкой. Не сводя глаз с Джумы, юноша отступил в джунгли, мгновенно растворившись в зелени.
— Сукин сын! — крикнул ему вслед Джума. — Неужели тебе так трудно понять, что на улице уже другое столетие? — Джума повернулся к Флетчу. — По крайней мере, другая половина столетия, — он отбросил палку.
— Мне хотелось узнать, сколько бы он так простоял.
Джума махнул рукой.
— До конца жизни. Так бы и умер.
— Но почему?
— Кто знает? Кому это важно? Некоторые из этих людей живут в другом мире. Они знают о радио, телефоне. Тяжело с ними. В таком возрасте…
— Спасибо за воду.
Джума подхватил пустую бутылку.
— Карр сказал, что зайдет попозже, принесет ленч, — Джума двинулся к реке. — Продолжай в том же духе. Ешь в полдень. Пользы от дневной еды никакой, только лишняя усталость да пот. Вы, европейцы, обожаете есть и срать, есть и срать, чтобы потом болеть.
Юноша с копьем больше не вернулся, Флетч, во всяком случае, его не увидел.
Флетч проголодался до того, как появился Карр. Они сели по-турецки посреди очищенной Флетчем полянки. Съели сандвичи с рыбой, запивая их третьей бутылкой воды.
Пил Флетч много, мочился — мало.
— Я подумал, что работа в одиночку придется вам по душе, — заметил Карр.
— Работалось мне в охотку, — признал Флетч и рассказал Карру о юноше, который все утро молча наблюдал за ним, пока пришедший Джума не прогнал его.
— Похоже, масаи. Моран. Воин. Теперь им не разрешают носить щиты.
— А почему он был с копьем?
— Из-за змей.
— Это разумно. Может, мне тоже ходить с копьем?
— Обычно масаи не забираются так далеко на юг. Но что мы знаем о них. Они же кочевники. Идут туда, где есть пастбища.
— А из какого племени Джума?
— Он почти наверняка кикуйю. В Восточной Африке более сорока племен.
— Неужели столько десятилетий они держались обособленно, не смешиваясь, так что и теперь вы можете отличить одно от другого?
— Именно так. В настоящее время политическая борьба в Африке практически не связана с идеологией. Восток против Запада, социализм против свободного предпринимательства, коммунизм против капитализма. Ничего этого в Африке нет. Идет борьба за власть между племенами. Вернетесь в Америку, расскажите об этом вашим политикам в Вашингтоне.
— Я напишу им письмо.
— Неподалеку живет племя, которое отрицает свое существование. Никто, кроме истинных его представителей, не знает, как оно называется. Если вы встретите такого человека, он скажет вам, что принадлежит к другому племени. А стоит доказать ему, что он лжет, не смутившись, заявит, что относится к третьему племени. Какое-то тайное племя. Маскируется под другие племена. Кажется, его настоящее имя вата.
— Понятно, — улыбнулся Флетч. — Племя вата. Все ясно.
— Вы мне не верите?
— Джума все утро работал с вами?
— Да.
— Вы ему платите?
— А вам я плачу?
— Нет.
Карр улыбнулся.
— Вы отрабатываете стоимость противомоскитного полога, который ночью порвали с Барбарой.
Флетч почесал локоть.
— Так вам об этом известно.
— Утром Раффлз сказал Шейле, что кому-то придется зашивать полог.
— Извините, что так вышло.
— Есть особые способы делать то, что вы делали, под противомоскитным пологом. Вы научитесь.
— Так почему Джума работает, если вы ему не платите?
— Не знаю. Я не просил его лететь с нами. Я не просил его работать. Наверное, ему нравится наша компания.
— Другим вы платите?
— Естественно.
— Почему Джума полетел с нами?
— Возможно, он полюбил вас.
— Полюбил кого?
— Вас. Барбару. Он к вам неравнодушен. Ему хочется знать о вас как можно больше. Он пристально наблюдает за вами. Как вы ходите, говорите, общаетесь друг с другом и остальными, что и когда едите, как одеваетесь, какие у вас тела, как вы ими пользуетесь, как устроены ваши мозги.
— Мне тоже хотелось бы многое узнать о Джуме.
— Подобные чувства вызывает у местного населения далеко не всякий белый. Надо дорожить такими отношениями. Вы ему любопытны, но воспринимает он вас без критики. Вы понимаете?
— Как-то вечером, на тротуаре у «Норфолка», он обронил фразу, которая поставила в тупик и Барбару и меня. Сказал, что не может решить, кто его друзья, а кто — нет. Что принять такое решение очень трудно.
— Нельзя же все сказанное принимать на веру.
— Однако он очень быстро вынес решение относительно юноши с копьем, что стоял в джунглях. Мгновенно сгреб землю и начал швырять в него. Обозвал его последними словами.
— Почему нет? Современный молодой человек вроде Джумы терпеть не может людей, особенно его возраста, которые продолжают держаться за племенной уклад. По их мнению, воин с копьем — не лучший символ Африки.
— И с Шейлой он разобрался без задержки.
— Да, — кивнул Карр. — Это наследственное. Здесь не любят выходцев из Индии.
— Почему?
— В Африке, да и большинстве стран третьего мира, большинство магазинов принадлежит индийцам. Они ведут всю торговлю. А потому местные жители полагают, что индийцы захапали непропорционально большую долю товаров и денег.
— То есть им кажется, что индийцы их эксплуатируют?
— Разве мы все не испытываем те же чувства к владельцу магазина? За любой товар мы даем ему больше денег, чем он заплатил сам, и нам это известно. А потом на свои прибыли владелец магазина строит дом, который мы позволить себе не можем. Но дело в том, что индийцев можно встретить как среди бедняков, так и среди богачей. Шейла родилась в Кении. Когда я ее встретил, она работала в бюро проката автомобилей.
— Однако Джума не желает видеть в ней ни кенийку, ни женщину, ни личность.
Карр пожал плечами.
— Расовые предрассудки. Вы удивлены, что столкнулись с ними в Африке?
Флетч отправил в рот последний кусочек сандвича.
— Карр, вчера я заходил в тюрьму.
— Правда? — брови Карра взлетели вверх.
— Хотел повидаться с отцом.
— Вас впустили?
— Впустили бы. Но отец передал, что его здесь нет.
— Оригинально.
— Согласен с вами.
— Старине Флетчу не изменяет чувство юмора.
— По крайней мере, с одним мне все ясно.
— С чем же?
— Уолтер Флетч действительно существует.
— А вы в этом сомневались?
Флетч моргнул, в глаз попала песчинка..
— Барбара уже начала думать, что мой отец — вы.
Карр рассмеялся.
— Я польщен.
— Мы прилетели на встречу с моим отцом, а нашли вас.
Карр сложил бумагу из-под сандвичей.
— Я вижу, вырубку вы заканчиваете, так что можно привозить бур.
— Итак, теперь я знаю наверняка, что Уолтер Флетчер жив. И впервые мне доподлинно известно, где он находится в настоящее время.
— Эй! — крикнул юноше Флетч. — Привет!
Тот не ответил и не пошевельнулся.
— Jambo! — сменил язык общения. — Наbаri?
Никакой реакции.
Флетч протянул юноше бутылку с водой.
— Magi baridi?
Тот же результат.
Юноша, не двинувшись, молча смотрел на Флетча.
Флетч помахал ему рукой и вновь принялся за работу.
Панга[19] он прорубал в кустах просеку от берега в джунгли, достаточно широкую, чтобы по ней мог проехать джип. Босой, в одних плавках, он работал один, на безопасном расстоянии от баобаба, дабы не причинить дереву вреда.
Карр предупредил, что здесь нельзя делать ни шага, не посмотрев под ноги: змеи наводняли округу. За утро Флетчу удалось избежать контакта с десятком.
Карр с остальными рабочими прокладывали просеку вдоль реки. Деревья у берега росли большие, с толстыми стволами. Их приходилось пилить, потом выкорчевывать пни. Такая работа требовала коллективных усилий.
Тяжелый труд под жарким солнцем, текущие по телу ручейки пота нравились Флетчу. За последние дни он слишком много времени провел на стульях и в самолетных креслах, чужих постелях, редакционных кабинетах, не зная иной физической работы, кроме любовных игр. Со дня свадьбы, получив письмо от отца, он постоянно сталкивался с необычным: разговор с матерью, перелет в Кению, кровавое убийство в аэропорту, упорное нежелание отца встретиться с ним, некоторые фразы и поступки Барбары. Флетч не понимал звуков, доносившихся из джунглей, но они его успокаивали. Он восхищался птицами, садящимися на ветки и вновь взмывающими в небо. Он смотрел под ноги, чтобы не наступить на змею, и прокладывал просеку.
С той поры, когда бы Флетч не разгибал спину, чтобы выпить глоток воды, а такое случалось довольно часто, он поворачивался к юноше. Тот стоял в той же позе, застыв, как статуя. Флетч знал, сколь тяжело просто не шевелиться хотя бы несколько минут. Каких же усилий, думал он, требовало стояние на одной ноге. Он не видел, чтобы юноша поменял ноги, перенеся свой вес с одной на другую. Почему он стоит в такой позе, раз за разом задавал себе Флетч вопрос, остающийся без ответа.
Поначалу Флетч протягивал юноше бутылку воды, предлагая составить ему компанию, затем просто махал рукой, прежде чем взяться за панга.
Но время шло, и за мыслями о разном, с почему-то вспомнившейся песней «Догоняя любовь», Флетч совсем позабыл о присутствии юноши. И случайно брошенный взгляд уже не выделял юношу, как инородное тело, пока Флетч не начинал искать своего незваного гостя. Молчание, полная недвижимость юноши заставляли забыть о его существовании.
Джума заметил его сразу.
Ближе к полудню он появился на просеке, прорубленной Флетчем, насвистывая мелодию итальянской любовной песни. В руке он нес бутылку с водой.
— Флетч должен пить много воды, — возвестил Джума. — Флетч не привык к такой жаре. Флетч не привык к такой работе. Флетч приехал из Америки, где самая тяжелая работа — нажимать кнопки.
Тело Джумы блестело от пота, точь-в-точь, как тело Флетча.
Джума поставил полную бутылку на землю. Разгибаясь, он увидел юношу, стоящего на холме.
— Ага! — нагнувшись, Джума схватил две пригоршни земли. Швырнул одну в сторону юноши. — Идиот! — побежал к нему, швырнул вторую. — Убирайся! Что ты тут вытворяешь? Глупец!
Джума вновь наклонился, на этот раз за палкой. Не сводя глаз с Джумы, юноша отступил в джунгли, мгновенно растворившись в зелени.
— Сукин сын! — крикнул ему вслед Джума. — Неужели тебе так трудно понять, что на улице уже другое столетие? — Джума повернулся к Флетчу. — По крайней мере, другая половина столетия, — он отбросил палку.
— Мне хотелось узнать, сколько бы он так простоял.
Джума махнул рукой.
— До конца жизни. Так бы и умер.
— Но почему?
— Кто знает? Кому это важно? Некоторые из этих людей живут в другом мире. Они знают о радио, телефоне. Тяжело с ними. В таком возрасте…
— Спасибо за воду.
Джума подхватил пустую бутылку.
— Карр сказал, что зайдет попозже, принесет ленч, — Джума двинулся к реке. — Продолжай в том же духе. Ешь в полдень. Пользы от дневной еды никакой, только лишняя усталость да пот. Вы, европейцы, обожаете есть и срать, есть и срать, чтобы потом болеть.
Юноша с копьем больше не вернулся, Флетч, во всяком случае, его не увидел.
Флетч проголодался до того, как появился Карр. Они сели по-турецки посреди очищенной Флетчем полянки. Съели сандвичи с рыбой, запивая их третьей бутылкой воды.
Пил Флетч много, мочился — мало.
— Я подумал, что работа в одиночку придется вам по душе, — заметил Карр.
— Работалось мне в охотку, — признал Флетч и рассказал Карру о юноше, который все утро молча наблюдал за ним, пока пришедший Джума не прогнал его.
— Похоже, масаи. Моран. Воин. Теперь им не разрешают носить щиты.
— А почему он был с копьем?
— Из-за змей.
— Это разумно. Может, мне тоже ходить с копьем?
— Обычно масаи не забираются так далеко на юг. Но что мы знаем о них. Они же кочевники. Идут туда, где есть пастбища.
— А из какого племени Джума?
— Он почти наверняка кикуйю. В Восточной Африке более сорока племен.
— Неужели столько десятилетий они держались обособленно, не смешиваясь, так что и теперь вы можете отличить одно от другого?
— Именно так. В настоящее время политическая борьба в Африке практически не связана с идеологией. Восток против Запада, социализм против свободного предпринимательства, коммунизм против капитализма. Ничего этого в Африке нет. Идет борьба за власть между племенами. Вернетесь в Америку, расскажите об этом вашим политикам в Вашингтоне.
— Я напишу им письмо.
— Неподалеку живет племя, которое отрицает свое существование. Никто, кроме истинных его представителей, не знает, как оно называется. Если вы встретите такого человека, он скажет вам, что принадлежит к другому племени. А стоит доказать ему, что он лжет, не смутившись, заявит, что относится к третьему племени. Какое-то тайное племя. Маскируется под другие племена. Кажется, его настоящее имя вата.
— Понятно, — улыбнулся Флетч. — Племя вата. Все ясно.
— Вы мне не верите?
— Джума все утро работал с вами?
— Да.
— Вы ему платите?
— А вам я плачу?
— Нет.
Карр улыбнулся.
— Вы отрабатываете стоимость противомоскитного полога, который ночью порвали с Барбарой.
Флетч почесал локоть.
— Так вам об этом известно.
— Утром Раффлз сказал Шейле, что кому-то придется зашивать полог.
— Извините, что так вышло.
— Есть особые способы делать то, что вы делали, под противомоскитным пологом. Вы научитесь.
— Так почему Джума работает, если вы ему не платите?
— Не знаю. Я не просил его лететь с нами. Я не просил его работать. Наверное, ему нравится наша компания.
— Другим вы платите?
— Естественно.
— Почему Джума полетел с нами?
— Возможно, он полюбил вас.
— Полюбил кого?
— Вас. Барбару. Он к вам неравнодушен. Ему хочется знать о вас как можно больше. Он пристально наблюдает за вами. Как вы ходите, говорите, общаетесь друг с другом и остальными, что и когда едите, как одеваетесь, какие у вас тела, как вы ими пользуетесь, как устроены ваши мозги.
— Мне тоже хотелось бы многое узнать о Джуме.
— Подобные чувства вызывает у местного населения далеко не всякий белый. Надо дорожить такими отношениями. Вы ему любопытны, но воспринимает он вас без критики. Вы понимаете?
— Как-то вечером, на тротуаре у «Норфолка», он обронил фразу, которая поставила в тупик и Барбару и меня. Сказал, что не может решить, кто его друзья, а кто — нет. Что принять такое решение очень трудно.
— Нельзя же все сказанное принимать на веру.
— Однако он очень быстро вынес решение относительно юноши с копьем, что стоял в джунглях. Мгновенно сгреб землю и начал швырять в него. Обозвал его последними словами.
— Почему нет? Современный молодой человек вроде Джумы терпеть не может людей, особенно его возраста, которые продолжают держаться за племенной уклад. По их мнению, воин с копьем — не лучший символ Африки.
— И с Шейлой он разобрался без задержки.
— Да, — кивнул Карр. — Это наследственное. Здесь не любят выходцев из Индии.
— Почему?
— В Африке, да и большинстве стран третьего мира, большинство магазинов принадлежит индийцам. Они ведут всю торговлю. А потому местные жители полагают, что индийцы захапали непропорционально большую долю товаров и денег.
— То есть им кажется, что индийцы их эксплуатируют?
— Разве мы все не испытываем те же чувства к владельцу магазина? За любой товар мы даем ему больше денег, чем он заплатил сам, и нам это известно. А потом на свои прибыли владелец магазина строит дом, который мы позволить себе не можем. Но дело в том, что индийцев можно встретить как среди бедняков, так и среди богачей. Шейла родилась в Кении. Когда я ее встретил, она работала в бюро проката автомобилей.
— Однако Джума не желает видеть в ней ни кенийку, ни женщину, ни личность.
Карр пожал плечами.
— Расовые предрассудки. Вы удивлены, что столкнулись с ними в Африке?
Флетч отправил в рот последний кусочек сандвича.
— Карр, вчера я заходил в тюрьму.
— Правда? — брови Карра взлетели вверх.
— Хотел повидаться с отцом.
— Вас впустили?
— Впустили бы. Но отец передал, что его здесь нет.
— Оригинально.
— Согласен с вами.
— Старине Флетчу не изменяет чувство юмора.
— По крайней мере, с одним мне все ясно.
— С чем же?
— Уолтер Флетч действительно существует.
— А вы в этом сомневались?
Флетч моргнул, в глаз попала песчинка..
— Барбара уже начала думать, что мой отец — вы.
Карр рассмеялся.
— Я польщен.
— Мы прилетели на встречу с моим отцом, а нашли вас.
Карр сложил бумагу из-под сандвичей.
— Я вижу, вырубку вы заканчиваете, так что можно привозить бур.
— Итак, теперь я знаю наверняка, что Уолтер Флетчер жив. И впервые мне доподлинно известно, где он находится в настоящее время.
Глава 30
— Hapana kitu.
Барбара и Карр, присев на корточки, наблюдали за породой, выдаваемой на-гора буром. Шеила стояла позади.
По четырем сторонам алюминиевого корпуса Джума, Флетч, Уинстон и Раффлз вертели штурвалы, загоняя бур все глубже в землю. Порода в основном была мягкая, так что им не приходилось напрягаться.
Карр разломал пальцами кусок сгнившего дерева, появившегося из-под земли.
— Ничего, — повторил он.
Прошло чуть больше часа после ухода Карра, когда на прорубленной Флетчем просеке заурчал джип. В кузове покоилась алюминиевая станина. Идущие в двенадцати метрах позади мужчины поддерживали свободный конец бура. Барбара, одетая в канга, сидела в джипе рядом с Карром.
Шейла шла пешком.
Процессия порушила блаженное одиночество, которым Флетч наслаждался в джунглях.
Станину сняли с джипа, установили, выровняли.
Бур ушел в землю до предела. Штурвалы более не крутились.
— Хорошо, — вздохнул Карр. — Начали подъем.
Вверх бур шел еще легче, чем вниз.
Они смотрели на породу, сыпавшуюся из бура.
— А нефть вы не находили? — спросил Флетч.
— Ни капли.
На вырубке Флетча они пробурили еще три шурфа. Флетч пытался шутить, но не встретил понимания. Римского города они не нашли, но Флетч остался доволен прошедшим днем.
— Hapana kitu, — подвел итог Карр. — Ничего. Возвращаемся в лагерь. Продолжим завтра.
Барбара и Карр, присев на корточки, наблюдали за породой, выдаваемой на-гора буром. Шеила стояла позади.
По четырем сторонам алюминиевого корпуса Джума, Флетч, Уинстон и Раффлз вертели штурвалы, загоняя бур все глубже в землю. Порода в основном была мягкая, так что им не приходилось напрягаться.
Карр разломал пальцами кусок сгнившего дерева, появившегося из-под земли.
— Ничего, — повторил он.
Прошло чуть больше часа после ухода Карра, когда на прорубленной Флетчем просеке заурчал джип. В кузове покоилась алюминиевая станина. Идущие в двенадцати метрах позади мужчины поддерживали свободный конец бура. Барбара, одетая в канга, сидела в джипе рядом с Карром.
Шейла шла пешком.
Процессия порушила блаженное одиночество, которым Флетч наслаждался в джунглях.
Станину сняли с джипа, установили, выровняли.
Бур ушел в землю до предела. Штурвалы более не крутились.
— Хорошо, — вздохнул Карр. — Начали подъем.
Вверх бур шел еще легче, чем вниз.
Они смотрели на породу, сыпавшуюся из бура.
— А нефть вы не находили? — спросил Флетч.
— Ни капли.
На вырубке Флетча они пробурили еще три шурфа. Флетч пытался шутить, но не встретил понимания. Римского города они не нашли, но Флетч остался доволен прошедшим днем.
— Hapana kitu, — подвел итог Карр. — Ничего. Возвращаемся в лагерь. Продолжим завтра.
Глава 31
— Эй, далеко не уплывайте. Оставайтесь там, где крокодилы к вам уже привыкли. Они не любят, когда кто-то залезает на территорию, которую они считают своей.
Флетч и Барбара плавали в реке голышом.
Джума, тоже голый, сидел на берегу и смотрел на них.
— Крокодилы? — Барбара встала на дно.
— Разве ты их не видела? — удивился Флетч.
— Крокодилы, которые едят людей?
— Едва ли они отдают предпочтение исключительно людям.
— Флетч, — прошептала Барбара. — Джума голый.
— Мы тоже.
— Что он хочет этим сказать? Что между нами нет ничего сексуального?
— Я его спрошу.
— Чертовы крокодилы, — Барбара поспешила к берегу. — Даже помыть волосы не успела.
Флетч вылез на берег и сел рядом с Джумой.
— Барбара хочет знать, действительно ли между нами нет ничего сексуального?
— Что она имеет в виду?
— Полагаю, она имеет в виду нас троих. Между тобой и ею.
— Барбара хочет от меня ребенка? Странно.
— Нет. Не хочет. Но мы все голые.
— Люди одеваются для того, чтобы выглядеть сексуально, не так ли?
— Люди много чего делают ради того, чтобы показать свою сексуальность.
— А для чего еще нужна одежда?
— Ты забываешь про карманы.
Джума тер ногу пальцами правой руки.
— Африканцы обходятся без карманов. Нам нечего в них класть, — красное пятно на пальцах не сходило. — Люди могут быть сексуальными друг к другу как в одежде, так и без нее.
— Совершенно справедливо.
Джума смотрел на отметину в нижней части живота Флетча.
— Значит, ты местами тоже черный.
— И синий.
— Никогда не видел ничего подобного. Неужели наш с Барбарой ребенок был бы такого цвета? Мне так не кажется.
— Мне тоже.
— Странное пятно.
— Чернокожие люди не белеют, когда их бьют.
— Кто тебя ударил? Неужели тебя ударили в Кении?
— Почему у тебя красные пальцы?
— Мираа.
— Что такое мираа?
— Ты не слышал о мираа? Это снадобье, которое мы жуем. От него поднимается настроение.
— Как от марихуаны?
— Что такое марихуана?
— Снадобье, от которого поднимается настроение.
— Оно все красит, и пальцы, и язык, и десны, — Джума открыл рот, демонстрируя Флетчу, какие у него красные язык и десны. — Наверное, и внутренности. Не стоит, похоже, часто употреблять его. Мираа дал мне один из мужчин, — Джума мотнул головой в сторону палатки-кухни. — Его можно купить в любом доме, над дверью которого висят банановые листья.
— Я начал читать книгу, которую ты мне дал. «Не плачь, дитя».
Джума фыркнул.
— Нгуги[20] винит во всем белых.
— В том числе и за изобретение войны.
— Словно они боги, — Джума сзади обхватил рукой шею Флетча, чуть сжал пальцы. — Ты — бог, Флетч?
— Расскажи мне о моем отце.
— Нормальный человек, — Джума принялся оттирать красное пятно на руке. — Немного мутата.
— Что такое мутата?
— Сумасбродный.
— Доставляет много хлопот.
Джума рассмеялся.
— Однажды он въехал в Нарок на мотоцикле, медленно, очень медленно, таща за собой на веревке гиену.
— Он все еще ездит на мотоцикле?
— Какие-то люди, утверждал он, поспорили с ним прошлым вечером на то, что он не сможет заарканить гиену и притащить ее в Нарок до девяти утра следующего дня. Однако никто не вспомнил об этом споре. Никто не признался, что заключал такое пари.
— Глупость какая-то.
— Все нормально. Гиен здесь не любят.
В джунглях на другой стороне реки внезапно загомонили птицы.
— Джума, когда Карр взял меня с собой на озеро Туркана, он рассказал, что около Кооби Фора найден скелет слона, умершего там в стародавние времена.
— Естественно, это произошло очень давно, раз остался только скелет.
— Скелет индийского слона.
— Умершего в Восточной Африке?
— Он не мог переплыть Индийский океан.
Джума на мгновение задумался.
— Ты говоришь о женщине Карра?
— Ее зовут Шейла.
— Что ж, ее скелет должны найти в Индии.
— Она родилась в Кении. В Ламу.
— Все границы остались нам от колониализма. Ты об этом не думал? Их установили англичане, немцы, французы, но не племена.
— Мне нравится Шейла. Мне нравится Карр.
— Возможно, пока вы здесь, мне удастся свозить вас в Шимони.
— Что такое Шимони?
— Дословный перевод — дыра в земле. Городок на побережье. Я там бывал.
— Когда Карр впервые встретился с Шейлой, она работала в бюро проката автомобилей.
— Возможно, мы остановимся в трехспальном отеле.
— Что такое трехспальный отель?
— Никогда в таком не был?
— По-моему, нет.
— Номера с кроватями на троих. Здесь это очень популярно. Особенно такие кровати хороши для мужчины, у которого две жены.
— Я вижу. Ты женат, Джума?
— Нет. Я собираюсь учиться в университете. Хочу работать на телевидении. Это интересная работа?
— Да. Думаю, что да.
— А где работаешь ты? — спросил Джума.
— В газете.
— О, я вижу. И это интересно. Делаешь практически то же самое, что и на телевидении, только никто не видит твоего лица. Если ты хочешь что-то сказать людям, лучше говорить так, чтобы люди видели твое лицо. Ты со мной согласен?
— Мне представляется, находить то, что нужно сказать людям, гораздо легче, когда они не знают тебя в лицо.
— О, я вижу. Да, скорее всего, ты прав, — Джума поднялся. — Пошли, вам пора пить виски.
— Почему ты так решил?
Джума пожал плечами.
— Вчера вечером в это время вы пили виски.
Флетч и Барбара плавали в реке голышом.
Джума, тоже голый, сидел на берегу и смотрел на них.
— Крокодилы? — Барбара встала на дно.
— Разве ты их не видела? — удивился Флетч.
— Крокодилы, которые едят людей?
— Едва ли они отдают предпочтение исключительно людям.
— Флетч, — прошептала Барбара. — Джума голый.
— Мы тоже.
— Что он хочет этим сказать? Что между нами нет ничего сексуального?
— Я его спрошу.
— Чертовы крокодилы, — Барбара поспешила к берегу. — Даже помыть волосы не успела.
Флетч вылез на берег и сел рядом с Джумой.
— Барбара хочет знать, действительно ли между нами нет ничего сексуального?
— Что она имеет в виду?
— Полагаю, она имеет в виду нас троих. Между тобой и ею.
— Барбара хочет от меня ребенка? Странно.
— Нет. Не хочет. Но мы все голые.
— Люди одеваются для того, чтобы выглядеть сексуально, не так ли?
— Люди много чего делают ради того, чтобы показать свою сексуальность.
— А для чего еще нужна одежда?
— Ты забываешь про карманы.
Джума тер ногу пальцами правой руки.
— Африканцы обходятся без карманов. Нам нечего в них класть, — красное пятно на пальцах не сходило. — Люди могут быть сексуальными друг к другу как в одежде, так и без нее.
— Совершенно справедливо.
Джума смотрел на отметину в нижней части живота Флетча.
— Значит, ты местами тоже черный.
— И синий.
— Никогда не видел ничего подобного. Неужели наш с Барбарой ребенок был бы такого цвета? Мне так не кажется.
— Мне тоже.
— Странное пятно.
— Чернокожие люди не белеют, когда их бьют.
— Кто тебя ударил? Неужели тебя ударили в Кении?
— Почему у тебя красные пальцы?
— Мираа.
— Что такое мираа?
— Ты не слышал о мираа? Это снадобье, которое мы жуем. От него поднимается настроение.
— Как от марихуаны?
— Что такое марихуана?
— Снадобье, от которого поднимается настроение.
— Оно все красит, и пальцы, и язык, и десны, — Джума открыл рот, демонстрируя Флетчу, какие у него красные язык и десны. — Наверное, и внутренности. Не стоит, похоже, часто употреблять его. Мираа дал мне один из мужчин, — Джума мотнул головой в сторону палатки-кухни. — Его можно купить в любом доме, над дверью которого висят банановые листья.
— Я начал читать книгу, которую ты мне дал. «Не плачь, дитя».
Джума фыркнул.
— Нгуги[20] винит во всем белых.
— В том числе и за изобретение войны.
— Словно они боги, — Джума сзади обхватил рукой шею Флетча, чуть сжал пальцы. — Ты — бог, Флетч?
— Расскажи мне о моем отце.
— Нормальный человек, — Джума принялся оттирать красное пятно на руке. — Немного мутата.
— Что такое мутата?
— Сумасбродный.
— Доставляет много хлопот.
Джума рассмеялся.
— Однажды он въехал в Нарок на мотоцикле, медленно, очень медленно, таща за собой на веревке гиену.
— Он все еще ездит на мотоцикле?
— Какие-то люди, утверждал он, поспорили с ним прошлым вечером на то, что он не сможет заарканить гиену и притащить ее в Нарок до девяти утра следующего дня. Однако никто не вспомнил об этом споре. Никто не признался, что заключал такое пари.
— Глупость какая-то.
— Все нормально. Гиен здесь не любят.
В джунглях на другой стороне реки внезапно загомонили птицы.
— Джума, когда Карр взял меня с собой на озеро Туркана, он рассказал, что около Кооби Фора найден скелет слона, умершего там в стародавние времена.
— Естественно, это произошло очень давно, раз остался только скелет.
— Скелет индийского слона.
— Умершего в Восточной Африке?
— Он не мог переплыть Индийский океан.
Джума на мгновение задумался.
— Ты говоришь о женщине Карра?
— Ее зовут Шейла.
— Что ж, ее скелет должны найти в Индии.
— Она родилась в Кении. В Ламу.
— Все границы остались нам от колониализма. Ты об этом не думал? Их установили англичане, немцы, французы, но не племена.
— Мне нравится Шейла. Мне нравится Карр.
— Возможно, пока вы здесь, мне удастся свозить вас в Шимони.
— Что такое Шимони?
— Дословный перевод — дыра в земле. Городок на побережье. Я там бывал.
— Когда Карр впервые встретился с Шейлой, она работала в бюро проката автомобилей.
— Возможно, мы остановимся в трехспальном отеле.
— Что такое трехспальный отель?
— Никогда в таком не был?
— По-моему, нет.
— Номера с кроватями на троих. Здесь это очень популярно. Особенно такие кровати хороши для мужчины, у которого две жены.
— Я вижу. Ты женат, Джума?
— Нет. Я собираюсь учиться в университете. Хочу работать на телевидении. Это интересная работа?
— Да. Думаю, что да.
— А где работаешь ты? — спросил Джума.
— В газете.
— О, я вижу. И это интересно. Делаешь практически то же самое, что и на телевидении, только никто не видит твоего лица. Если ты хочешь что-то сказать людям, лучше говорить так, чтобы люди видели твое лицо. Ты со мной согласен?
— Мне представляется, находить то, что нужно сказать людям, гораздо легче, когда они не знают тебя в лицо.
— О, я вижу. Да, скорее всего, ты прав, — Джума поднялся. — Пошли, вам пора пить виски.
— Почему ты так решил?
Джума пожал плечами.
— Вчера вечером в это время вы пили виски.
Глава 32
— Они обожают его.
— Кого?
— Карра. Женщины пожирают его взглядом.
После обеда Карр пил пиво в компании двух женщин, которых доставил в Масаи Мара. Именно в таком составе прибыли в Кению управляющие отелями из Франции. Карр сидел на высоком стуле у стойки, спиной к ней. Обе француженки с высокими стаканами в руках стояли перед ним.
Барбара и Флетч пили пиво, сидя за маленьким столиком у края веранды.
У входа на веранду охранник с фонарем и ружьем дожидался туристов, чтобы развести их по бунгало.
— Разве ты не находишь Карра привлекательным? — спросил Флетч.
Барбара оглядела тех немногих, что еще не отправились спать.
— Все женщины не сводят с него глаз.
Проведя еще день за вырубкой леса и бурением шурфов и ничего не найдя, Барбара, Флетч и Карр загрузились в самолет, вернулись в Найроби, заправили баки горючим, взяли на борт двух женщин и полетели на запад, в Масаи Мара.
Шейла заявила, что предпочитает остаться в лагере и бурить шурфы на новых вырубках. Она пообещала найти римский город к их возвращению.
На этот раз вопрос, полетит ли с ними Джума, даже не поднимался. Пока шла подготовка к отлету, он как в воду канул.
Две милые, симпатичные дамы прибыли из Франции пусть по делам, но и с намерением хорошо провести время. Едва самолет взмыл в воздух, они раскупорили бутылку шампанского. Карр, правда, пить отказался.
Дамы охали и ахали, пролетая над Рифтовой долиной, Лойта Хиллз и Лойта Плейнс, Шеренгети Плейнс. Карр вел самолет на предельно низкой высоте, так что они могли видеть стада зебр и антилоп, пасущихся жирафов. Француженка постарше сидела в кресле второго пилота и фотографировала маленьким фотоаппаратом, бесполезным, если расстояние до объекта съемки превышало три метра. Она же думала, что снимки получатся превосходные. При виде слонов они завизжали от восторга. И забросали Карра вопросами. Разумеется, на английском. Женщин тепло встретила администрация «Кикорок-Лодж» и незамедлительно увела на ознакомительный тур. А Флетчу осталось только гадать, каким образом в отеле, расположенном в буше, вдали от человеческих поселений, удается обеспечивать столь высокий уровень обслуживания и безупречные по качеству еду и питье.
Карр организовал «сафари-гуари» и водителя. В тот вечер и весь следующий день, включая рассвет и закат, пока француженки знакомились с особенностями функционирования «Кикорок-Лодж», Карр, Барбара и Флетч путешествовали по заповеднику.
В Масаи Мара им предстояло провести две ночи и один день, после чего их ждали обратный полет в Найроби и возвращение в лагерь Карра.
«Сафари-гуари», иначе, «автомобиль для бездорожья» сделали из японского, фирмы «Ниссан», микроавтобуса. Усилили подвеску, поставили более мощные амортизаторы, убрали крышу, чтобы туристы мовли ехать стоя, вдыхая чистый, ароматный воздух Африки, и с высоты трех метров любоваться окрестностями. Карр снабдил Флетча и Барбару биноклями. Они научились прижиматься к корпусу «гуари» с тем, чтобы держать бинокль обеими руками. От водителя, Омоке, из племени кисии, они узнали, как нужно выхватывать из того, что они видят, самое интересное. Главное, говорил Омоке, охватить взглядом как можно большую площадь, заметить что-то необычное, то ли движущееся, то ли отличное по цвету, и сказать ему, а уж он найдет возможность подъехать поближе, не тревожа обитателей заповедника, чтобы Флетч и Барбара смогли с максимальными удобствами разглядеть то, что их заинтересовало.
Буквально по выезде из отеля Омоке нашел им льва и двух львиц, разлегшихся на поляне в лучах заходящего солнца. Хвост и задние лапы лев положил на передние лапы одной львицы, его плечо соприкасалось с плечом другой. Подняв головы, они лениво оглядывались, на солнце блестели их глаза. Туго набитые животы львов лежали на земле, словно три здоровенных рюкзака.
Перед рассветом следующего дня Омоке, который видел многое, недоступное туристам, обнаружил участок примятой травы у зарослей кустов. А чуть дальше они нашли самку гепарда, этой ночью разродившуюся четырьмя детенышами.
Ближе к полудню они увидели ту же самку, убившую антилопу канну, чтобы поесть самой и накормить детенышей. Но не успела она приступить к трапезе, как появились гиены и отобрали у нее добычу. Оттащили антилопу на несколько метров и начали пожирать ее.
Гепардиха сидела, мигая от яркого солнечного света, наблюдая за ними, не имея сил на то, чтобы выразить свой протест, вновь выйти на охоту или голодной вернуться к детенышам.
Какого тут только не было зверья: восточноафриканские антилопы, зебры, газели Гранта и Томпсона, бубал топи, даманы, чернопятнистые антилопы, леопарды, львы, водяные козлы, слоны, жирафы. Ближе к реке Мара к ним добавились зеленые мартышки, мартышкигусары, догеровские павианы и птицы, большие и маленькие, но все удивительно красивые: африканские марабу, священные ибисы, птица-секретарь, стервятники, черные коршуны, сапсаны, франколины, южноазиатские куропатки, дрофы, ржанки. У Омоке был справочник по птицам, который он отдал Барбаре и Флетчу. Он-то знал своих птиц наизусть, а уж Флетч с Барбарой получили максимум удовольствия, замечая какую-нибудь экзотическую птицу на берегу реки, а затем находя в справочнике ее фотографию, подтверждающую, что такая божья тварь действительно существует и они могут верить своим глазам.
Помимо экзотической живности они отметили еще одну особенность африканской фауны: у большинства, если не у всех видов животных и птиц социальная ячейка, будь то семья или стая, создавалась вокруг единственного самца. А вот самок, то есть жен, у него могло быть две, пять, десять, пятьдесят, семьдесят. Жены не только рожали и воспитывали детенышей, но охотились и добывали еду. Все жены и детеныши принадлежали единственному вожаку, до тех пор, покуда ему хватало сил разделаться с молодыми самцами, желающими занять его место. Столь неравная численность самцов и самок указывала на то, что многие молодые самцы погибали в борьбе с вожаком. К такому выводу Флетч с Барбарой пришли в кузове «гуари».
— Кого?
— Карра. Женщины пожирают его взглядом.
После обеда Карр пил пиво в компании двух женщин, которых доставил в Масаи Мара. Именно в таком составе прибыли в Кению управляющие отелями из Франции. Карр сидел на высоком стуле у стойки, спиной к ней. Обе француженки с высокими стаканами в руках стояли перед ним.
Барбара и Флетч пили пиво, сидя за маленьким столиком у края веранды.
У входа на веранду охранник с фонарем и ружьем дожидался туристов, чтобы развести их по бунгало.
— Разве ты не находишь Карра привлекательным? — спросил Флетч.
Барбара оглядела тех немногих, что еще не отправились спать.
— Все женщины не сводят с него глаз.
Проведя еще день за вырубкой леса и бурением шурфов и ничего не найдя, Барбара, Флетч и Карр загрузились в самолет, вернулись в Найроби, заправили баки горючим, взяли на борт двух женщин и полетели на запад, в Масаи Мара.
Шейла заявила, что предпочитает остаться в лагере и бурить шурфы на новых вырубках. Она пообещала найти римский город к их возвращению.
На этот раз вопрос, полетит ли с ними Джума, даже не поднимался. Пока шла подготовка к отлету, он как в воду канул.
Две милые, симпатичные дамы прибыли из Франции пусть по делам, но и с намерением хорошо провести время. Едва самолет взмыл в воздух, они раскупорили бутылку шампанского. Карр, правда, пить отказался.
Дамы охали и ахали, пролетая над Рифтовой долиной, Лойта Хиллз и Лойта Плейнс, Шеренгети Плейнс. Карр вел самолет на предельно низкой высоте, так что они могли видеть стада зебр и антилоп, пасущихся жирафов. Француженка постарше сидела в кресле второго пилота и фотографировала маленьким фотоаппаратом, бесполезным, если расстояние до объекта съемки превышало три метра. Она же думала, что снимки получатся превосходные. При виде слонов они завизжали от восторга. И забросали Карра вопросами. Разумеется, на английском. Женщин тепло встретила администрация «Кикорок-Лодж» и незамедлительно увела на ознакомительный тур. А Флетчу осталось только гадать, каким образом в отеле, расположенном в буше, вдали от человеческих поселений, удается обеспечивать столь высокий уровень обслуживания и безупречные по качеству еду и питье.
Карр организовал «сафари-гуари» и водителя. В тот вечер и весь следующий день, включая рассвет и закат, пока француженки знакомились с особенностями функционирования «Кикорок-Лодж», Карр, Барбара и Флетч путешествовали по заповеднику.
В Масаи Мара им предстояло провести две ночи и один день, после чего их ждали обратный полет в Найроби и возвращение в лагерь Карра.
«Сафари-гуари», иначе, «автомобиль для бездорожья» сделали из японского, фирмы «Ниссан», микроавтобуса. Усилили подвеску, поставили более мощные амортизаторы, убрали крышу, чтобы туристы мовли ехать стоя, вдыхая чистый, ароматный воздух Африки, и с высоты трех метров любоваться окрестностями. Карр снабдил Флетча и Барбару биноклями. Они научились прижиматься к корпусу «гуари» с тем, чтобы держать бинокль обеими руками. От водителя, Омоке, из племени кисии, они узнали, как нужно выхватывать из того, что они видят, самое интересное. Главное, говорил Омоке, охватить взглядом как можно большую площадь, заметить что-то необычное, то ли движущееся, то ли отличное по цвету, и сказать ему, а уж он найдет возможность подъехать поближе, не тревожа обитателей заповедника, чтобы Флетч и Барбара смогли с максимальными удобствами разглядеть то, что их заинтересовало.
Буквально по выезде из отеля Омоке нашел им льва и двух львиц, разлегшихся на поляне в лучах заходящего солнца. Хвост и задние лапы лев положил на передние лапы одной львицы, его плечо соприкасалось с плечом другой. Подняв головы, они лениво оглядывались, на солнце блестели их глаза. Туго набитые животы львов лежали на земле, словно три здоровенных рюкзака.
Перед рассветом следующего дня Омоке, который видел многое, недоступное туристам, обнаружил участок примятой травы у зарослей кустов. А чуть дальше они нашли самку гепарда, этой ночью разродившуюся четырьмя детенышами.
Ближе к полудню они увидели ту же самку, убившую антилопу канну, чтобы поесть самой и накормить детенышей. Но не успела она приступить к трапезе, как появились гиены и отобрали у нее добычу. Оттащили антилопу на несколько метров и начали пожирать ее.
Гепардиха сидела, мигая от яркого солнечного света, наблюдая за ними, не имея сил на то, чтобы выразить свой протест, вновь выйти на охоту или голодной вернуться к детенышам.
Какого тут только не было зверья: восточноафриканские антилопы, зебры, газели Гранта и Томпсона, бубал топи, даманы, чернопятнистые антилопы, леопарды, львы, водяные козлы, слоны, жирафы. Ближе к реке Мара к ним добавились зеленые мартышки, мартышкигусары, догеровские павианы и птицы, большие и маленькие, но все удивительно красивые: африканские марабу, священные ибисы, птица-секретарь, стервятники, черные коршуны, сапсаны, франколины, южноазиатские куропатки, дрофы, ржанки. У Омоке был справочник по птицам, который он отдал Барбаре и Флетчу. Он-то знал своих птиц наизусть, а уж Флетч с Барбарой получили максимум удовольствия, замечая какую-нибудь экзотическую птицу на берегу реки, а затем находя в справочнике ее фотографию, подтверждающую, что такая божья тварь действительно существует и они могут верить своим глазам.
Помимо экзотической живности они отметили еще одну особенность африканской фауны: у большинства, если не у всех видов животных и птиц социальная ячейка, будь то семья или стая, создавалась вокруг единственного самца. А вот самок, то есть жен, у него могло быть две, пять, десять, пятьдесят, семьдесят. Жены не только рожали и воспитывали детенышей, но охотились и добывали еду. Все жены и детеныши принадлежали единственному вожаку, до тех пор, покуда ему хватало сил разделаться с молодыми самцами, желающими занять его место. Столь неравная численность самцов и самок указывала на то, что многие молодые самцы погибали в борьбе с вожаком. К такому выводу Флетч с Барбарой пришли в кузове «гуари».