Маккой отхаркнулся в носовой платок. Как только колеса коснулись земли, Флетч отбросил дверцу. Этому нехитрому маневру Карр научил его перед вылетом из аэропорта Уилсона, с тем чтобы обжигающий воздух саванны проник в кабину на несколько секунд позже.
— Бедняга. Ему рассекли голову.
Действительно, череп мужчины был развален надвое. В расщелине виднелся мозг.
Мужчина смотрел на приближающихся Карра и Флетча с обреченностью умирающего.
— Просто чудо, что он до сих пор жив, — пробормотал Флетч.
— Да, душа у него прибита гвоздями.
Карр присел рядом с мужчиной, что-то сказал. Мужчина отвечал медленно, едва шевеля губами и языком. Рот у него не закрывался.
Маккой кашлял под крылом самолета. Из кабины его выгнала жара.
— Он говорит, что украл шесть коз.
— Честный воришка.
— Его поймали, разрубили голову мачете и бросили умирать, — Карр посмотрел на парящих в небе птиц. — Оставили на съедение птицам, — Карр глянул на гиен, спокойно сидящих в отдалении. — Суровые здесь законы.
— Почему он сказал правду? Почему не выдал себя за жертву ограбления или разбоя?
Карр встал.
— В данной ситуации, когда стервятники вот-вот начнут выклевывать глаза, а гиены вгрызутся в ноги и руки, человеку лучше не юлить, а честно признаться, как он дошел до жизни такой.
— За шесть коз?
— Козы здесь ценятся очень высоко. Почти как жены, — Карр вновь наклонился, чтобы заглянуть в рану. С собой он принес походную аптечку. — Как ни посмотри, козы — наказание третьего мира.
Тоненький красный ручеек продолжал вытекать на уже высохшую запекшуюся кровь. Мухи облепили не только рану, но и все тело. Сидели на глазах. Лезли в ноздри. Ползали по губах. Заходили и выходили изо рта.
— Почему они не убили его? — спросил Флетч. — Почему оставили в таком состоянии?
— Кража шести коз может разорить семью, на долгие годы обречь ее на нищету, — Карр обвязал голову бинтом.
— Главное — не растерять его мозги. А обработаем рану в кабине. Мне приходилось видеть и не такое. Вот так. Поднимаем его.
Вдвоем они поставили мужчину на ноги и повели, скорее — потащили к самолету. Сердито завыли гиены. Придвинулись ближе.
— Оставили животных без обеда, — с притворной печалью вздохнул Карр. — Надеюсь, Бог мне простит.
Маккой помогать им не стал. Ни когда они втаскивали мужчину в самолет, ни когда усаживали на сиденье в самом последнем ряду. Карр застегнул ремень безопасности.
Мужчина негромко стонал. Он вроде бы и не понимал, что, скорее всего, останется в живых. На лице его отражалось бесконечное смирение.
Флетч уселся рядом с Карром, застегнул ремень.
— Он, похоже, воспринимает случившееся с ним как должное.
Гиены окружили самолет.
— Он знает, что поступил дурно, — Карр завел мотор.
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
— Бедняга. Ему рассекли голову.
Действительно, череп мужчины был развален надвое. В расщелине виднелся мозг.
Мужчина смотрел на приближающихся Карра и Флетча с обреченностью умирающего.
— Просто чудо, что он до сих пор жив, — пробормотал Флетч.
— Да, душа у него прибита гвоздями.
Карр присел рядом с мужчиной, что-то сказал. Мужчина отвечал медленно, едва шевеля губами и языком. Рот у него не закрывался.
Маккой кашлял под крылом самолета. Из кабины его выгнала жара.
— Он говорит, что украл шесть коз.
— Честный воришка.
— Его поймали, разрубили голову мачете и бросили умирать, — Карр посмотрел на парящих в небе птиц. — Оставили на съедение птицам, — Карр глянул на гиен, спокойно сидящих в отдалении. — Суровые здесь законы.
— Почему он сказал правду? Почему не выдал себя за жертву ограбления или разбоя?
Карр встал.
— В данной ситуации, когда стервятники вот-вот начнут выклевывать глаза, а гиены вгрызутся в ноги и руки, человеку лучше не юлить, а честно признаться, как он дошел до жизни такой.
— За шесть коз?
— Козы здесь ценятся очень высоко. Почти как жены, — Карр вновь наклонился, чтобы заглянуть в рану. С собой он принес походную аптечку. — Как ни посмотри, козы — наказание третьего мира.
Тоненький красный ручеек продолжал вытекать на уже высохшую запекшуюся кровь. Мухи облепили не только рану, но и все тело. Сидели на глазах. Лезли в ноздри. Ползали по губах. Заходили и выходили изо рта.
— Почему они не убили его? — спросил Флетч. — Почему оставили в таком состоянии?
— Кража шести коз может разорить семью, на долгие годы обречь ее на нищету, — Карр обвязал голову бинтом.
— Главное — не растерять его мозги. А обработаем рану в кабине. Мне приходилось видеть и не такое. Вот так. Поднимаем его.
Вдвоем они поставили мужчину на ноги и повели, скорее — потащили к самолету. Сердито завыли гиены. Придвинулись ближе.
— Оставили животных без обеда, — с притворной печалью вздохнул Карр. — Надеюсь, Бог мне простит.
Маккой помогать им не стал. Ни когда они втаскивали мужчину в самолет, ни когда усаживали на сиденье в самом последнем ряду. Карр застегнул ремень безопасности.
Мужчина негромко стонал. Он вроде бы и не понимал, что, скорее всего, останется в живых. На лице его отражалось бесконечное смирение.
Флетч уселся рядом с Карром, застегнул ремень.
— Он, похоже, воспринимает случившееся с ним как должное.
Гиены окружили самолет.
— Он знает, что поступил дурно, — Карр завел мотор.
Глава 20
— Раздевайтесь и ныряйте, — посоветовал Карр.
Флетч уже снял теннисные туфли и теперь стягивал шерстяные носки. Ранее Карр сказал, что не будет гадать, какая сейчас температура воздуха как по Цельсию, так и по Фаренгейту, ибо боится, что от столь астрономических цифр у него повылезут последние волосы.
Действительно, было жарко.
По другую сторону невысокого забора, за деревянными домиками, принадлежащими ресторану, на берегу болтались без дела несколько негров. Голых, даже без набедренных повязок.
Флетч снял превращенные в шорты лыжные брюки. Прыгнул в бассейн.
— Караул!
Стоящий на бортике Карр рассмеялся.
— Есть о чем написать домой?
— Это же невозможно! Вода ледяная! Или мне так кажется, потому что я перегрелся на солнце?
— Нет. Температура воды близка к точке замерзания.
Зубы Флетча выбивали чечетку.
— Как они это делают?
Рыбный ресторан представлял собой деревянную площадку на песчаном откосе, окруженную несколькими домиками, предназначенными для отдыха гостей. С площадки открывался чудный вид на озеро Туркана.
— Они тут ни при чем. При такой жаре скорость испарения в бассейне столь велика, что вода остается очень холодной. Вы можете в это поверить?
Флетч пожал плечами.
— Я верю. А вы искупаетесь?
— Никогда в жизни. Что я, сумасшедший?
Флетч кролем доплыл до лесенки и вылез из бассейна.
— Плавательные бассейны предназначены только для туристов, — заметил Карр.
— Этот уж точно, — согласился Флетч.
Глянув на дрожащего на бортике Флетча, Карр нахмурился.
— Это у вас родимое пятно?
Флетч посмотрел вниз. Нижняя правая часть живота посинела. Отметина размерами превосходила кулак.
— Должно быть, я родился вновь.
Карр наклонился и коснулся синяка пальцами.
— Никогда не видел распухших родимых пятен.
Флетч провел пальцами по синяку, которым наградила его Барбара. Боли не чувствовалось.
— Я буду ждать вас в ресторане, — Карр повернулся. — Закажу нам что-нибудь выпить.
Флетч посидел на бортике, опустив ноги в холодную воду. Затем прыгнул в бассейн. Но поплавал недолго. Вновь вылез на бортик, надел шорты, носки, зашнуровал теннисные туфли и двинулся вслед за Карром в ресторан.
Флетч уже снял теннисные туфли и теперь стягивал шерстяные носки. Ранее Карр сказал, что не будет гадать, какая сейчас температура воздуха как по Цельсию, так и по Фаренгейту, ибо боится, что от столь астрономических цифр у него повылезут последние волосы.
Действительно, было жарко.
По другую сторону невысокого забора, за деревянными домиками, принадлежащими ресторану, на берегу болтались без дела несколько негров. Голых, даже без набедренных повязок.
Флетч снял превращенные в шорты лыжные брюки. Прыгнул в бассейн.
— Караул!
Стоящий на бортике Карр рассмеялся.
— Есть о чем написать домой?
— Это же невозможно! Вода ледяная! Или мне так кажется, потому что я перегрелся на солнце?
— Нет. Температура воды близка к точке замерзания.
Зубы Флетча выбивали чечетку.
— Как они это делают?
Рыбный ресторан представлял собой деревянную площадку на песчаном откосе, окруженную несколькими домиками, предназначенными для отдыха гостей. С площадки открывался чудный вид на озеро Туркана.
— Они тут ни при чем. При такой жаре скорость испарения в бассейне столь велика, что вода остается очень холодной. Вы можете в это поверить?
Флетч пожал плечами.
— Я верю. А вы искупаетесь?
— Никогда в жизни. Что я, сумасшедший?
Флетч кролем доплыл до лесенки и вылез из бассейна.
— Плавательные бассейны предназначены только для туристов, — заметил Карр.
— Этот уж точно, — согласился Флетч.
Глянув на дрожащего на бортике Флетча, Карр нахмурился.
— Это у вас родимое пятно?
Флетч посмотрел вниз. Нижняя правая часть живота посинела. Отметина размерами превосходила кулак.
— Должно быть, я родился вновь.
Карр наклонился и коснулся синяка пальцами.
— Никогда не видел распухших родимых пятен.
Флетч провел пальцами по синяку, которым наградила его Барбара. Боли не чувствовалось.
— Я буду ждать вас в ресторане, — Карр повернулся. — Закажу нам что-нибудь выпить.
Флетч посидел на бортике, опустив ноги в холодную воду. Затем прыгнул в бассейн. Но поплавал недолго. Вновь вылез на бортик, надел шорты, носки, зашнуровал теннисные туфли и двинулся вслед за Карром в ресторан.
Глава 21
Сев за столик рядом с Карром, Флетч оглядел озеро Туркана.
— Озеро посреди пустыни.
— С тех пор, как я впервые побывал здесь, озеро отступило примерно на милю.
С самолета Флетч наблюдал за рекой Керио, петлявшей по пескам в направлении озера Туркана. Река пересохла задолго до того, как они увидели озеро. На многие мили его окружала голая, безжизненная земля. Изредка встречались одинокие усадьбы да давно пересохшие водосборники.
— У этого озера много имен, — продолжил Карр. — Аман, Галана, Бассо Нарок, Нефритовое море, озеро Рудольф, озеро Туркана. В нем водится нильский окунь. Объясните мне, как он сюда попал. Раньше тут вылавливали рыбин весом под двести фунтов. Теперь не больше тридцати-сорока.
Обнаженные люди, оседлав бревна, ловили на озере рыбу.
Официант принес два стакана, две бутылки пива, две бутылки газированного лимонного напитка.
— Благодарю, Фред, — кивнул Карр, налил в каждый стакан пива, добавил лимонада.
— Вон там находится Кооби-Фора, — Карр указал на восточную часть озера. — Район, где нашли останки слонов, индийских и африканских. Объясните мне, как попали сюда скелеты индийских слонов. А также окаменевшие отпечатки человеческих следов, которым уже полтора миллиона лет. И еще кости, хотя в этом некоторые сомневаются, кости нашего предка. Homo erectus. Человека прямостоящего. Первого человека. Нашего общего папы.
В указанном направлении Флетч не увидел ничего, кроме песчаных дюн.
— Тут многому надо искать объяснение.
— Это точно.
Маленький голый мальчишка с высокой пирамидой алюминиевых мисок на голове шел по песку к озеру. Судя по всему, из близлежащей деревни.
— Трудно даже представить себе, как тут все выглядело, когда первый человек ступил на эту землю. Так что любопытство ученых более чем объяснимо.
Флетч попробовал предложенный ему напиток.
— Именно эти исследования проводит Маккой?
Вкус ему понравился, так что следующим глотком он ополовинил стакан.
— Не знаю, — ответил Карр. — Я его не спрашивал. А руководит всем Ричард Лики.
— Теперь мне понятно, почему вы занялись поисками римского города.
— Мои поиски — сущая безделица. Я лишь пытаюсь вернуться на несколько тысяч лет, — Карр оглядел горизонт. — Восточная Африка — этакий временной заповедник. Здесь сохранились животные, которых видели и наши далекие предки. И кости тех из них, что исчезли с лица земли. В Кении обожают копаться в костях.
Используя ладони вместо весел, рыбаки погнали бревна к берегу.
Флетч вновь отпил из стакана.
— Карр, меня несколько удивило ваше решение оставить раненого в полицейском участке.
Перед тем как посадить самолет, Карр облетел ресторан и дал знак управляющему, Хассану, прислать машину. Связаться с рестораном по радио ему не удалось.
Пока они ждали машину, из кустов появился древний старик, в набедренной повязке и с копьем. Карр пояснил, что тот будет охранять самолет, пока они будут есть.
— Мне еще не доводилось видеть здесь такого старика, — Флетч повернулся к Карру. — Сколько ему лет?
— Вы правы, — кивнул Карр. — Он моего возраста, — Флетч полагал, что Карру где-то около пятидесяти.
«Лендровер», присланный за ними из деревни, мчался по песчаной дороге с такой скоростью, что Флетч испугался, а не рассыплется ли он на ходу. О том, как чувствовал себя в этой гонке мужчина с разбитой головой, не хотелось и думать.
— Вы видели местную больницу? — Карр пригубил свой бокал. — Полицейские участки колонисты строили лучше.
Раненого они оставили на деревянной скамье в дежурной части. Карр все объяснил единственному находящемуся там полицейскому. Когда они выходили из участка, полицейский продолжал что-то писать. На раненого он посмотрел лишь однажды, когда Карр сказал, что тот — вор.
Раненый проводил их долгим, полным смирения взглядом.
— И что они с ним сделают? — спросил Флетч.
— Не знаю. Может, снова бросят в саванне. А может, выкинут в озеро, — пересекая залив Фергюсона, они проплыли мимо крокодилов. На мелководье стояли фламинго. — Маккой был прав, знаете ли. Не след нам вмешиваться в местные дела. Я просто хотел ублажить свою совесть.
— Добрый вы человек.
— Добрый по отношению к себе. Это один из первородных грехов. Никогда не знаешь, чем обернется доброта, проявленная к ближнему.
Маленького мальчугана отделяла от берега лишь узкая полоска песка. Ни одна миска не свалилась с его головы.
Наблюдая за Флетчем, не отрывающим взгляда от мальчугана, Карр прочитал еще одну короткую лекцию.
— Однажды в маленькой деревне я видел, как женщина купила марку. Она положила ее на голову картинкой вниз, придавила камнем и пошла домой. Между прочим, очень разумное решение. И клей сохранился, не растекся по горячей коже, и марку не могло сдуть ветром.
— Сомневаюсь, чтобы я прошел два метра с камнем на голове, — ответил Флетч. — Или с маркой.
— А моя знакомая колдунья из Тика утверждает, что вы таскаете на себе целый ящик камней.
Флетч промолчал.
Один из рыбаков у самого берега соскользнул с бревна в воду, вытащил его на песок, обнял мальчугана. Прижав к груди, закружился в танце. Миски посыпались на песок.
— Вместо того чтобы гадать, что откроет нам земля, в настоящий момент я больше приглядываюсь к тому, что хочет сказать нам небо, — сменил тему Карр. — По-моему, нам пора поесть.
— Хорошо, — согласился Флетч.
Пока он допивал содержимое стакана, мальчуган и рыбак ополаскивали миски в воде. А затем, взявшись за руки, двинулись в обратный путь к деревне. Пирамида мисок вновь покоилась на голове мальчугана.
— Озеро посреди пустыни.
— С тех пор, как я впервые побывал здесь, озеро отступило примерно на милю.
С самолета Флетч наблюдал за рекой Керио, петлявшей по пескам в направлении озера Туркана. Река пересохла задолго до того, как они увидели озеро. На многие мили его окружала голая, безжизненная земля. Изредка встречались одинокие усадьбы да давно пересохшие водосборники.
— У этого озера много имен, — продолжил Карр. — Аман, Галана, Бассо Нарок, Нефритовое море, озеро Рудольф, озеро Туркана. В нем водится нильский окунь. Объясните мне, как он сюда попал. Раньше тут вылавливали рыбин весом под двести фунтов. Теперь не больше тридцати-сорока.
Обнаженные люди, оседлав бревна, ловили на озере рыбу.
Официант принес два стакана, две бутылки пива, две бутылки газированного лимонного напитка.
— Благодарю, Фред, — кивнул Карр, налил в каждый стакан пива, добавил лимонада.
— Вон там находится Кооби-Фора, — Карр указал на восточную часть озера. — Район, где нашли останки слонов, индийских и африканских. Объясните мне, как попали сюда скелеты индийских слонов. А также окаменевшие отпечатки человеческих следов, которым уже полтора миллиона лет. И еще кости, хотя в этом некоторые сомневаются, кости нашего предка. Homo erectus. Человека прямостоящего. Первого человека. Нашего общего папы.
В указанном направлении Флетч не увидел ничего, кроме песчаных дюн.
— Тут многому надо искать объяснение.
— Это точно.
Маленький голый мальчишка с высокой пирамидой алюминиевых мисок на голове шел по песку к озеру. Судя по всему, из близлежащей деревни.
— Трудно даже представить себе, как тут все выглядело, когда первый человек ступил на эту землю. Так что любопытство ученых более чем объяснимо.
Флетч попробовал предложенный ему напиток.
— Именно эти исследования проводит Маккой?
Вкус ему понравился, так что следующим глотком он ополовинил стакан.
— Не знаю, — ответил Карр. — Я его не спрашивал. А руководит всем Ричард Лики.
— Теперь мне понятно, почему вы занялись поисками римского города.
— Мои поиски — сущая безделица. Я лишь пытаюсь вернуться на несколько тысяч лет, — Карр оглядел горизонт. — Восточная Африка — этакий временной заповедник. Здесь сохранились животные, которых видели и наши далекие предки. И кости тех из них, что исчезли с лица земли. В Кении обожают копаться в костях.
Используя ладони вместо весел, рыбаки погнали бревна к берегу.
Флетч вновь отпил из стакана.
— Карр, меня несколько удивило ваше решение оставить раненого в полицейском участке.
Перед тем как посадить самолет, Карр облетел ресторан и дал знак управляющему, Хассану, прислать машину. Связаться с рестораном по радио ему не удалось.
Пока они ждали машину, из кустов появился древний старик, в набедренной повязке и с копьем. Карр пояснил, что тот будет охранять самолет, пока они будут есть.
— Мне еще не доводилось видеть здесь такого старика, — Флетч повернулся к Карру. — Сколько ему лет?
— Вы правы, — кивнул Карр. — Он моего возраста, — Флетч полагал, что Карру где-то около пятидесяти.
«Лендровер», присланный за ними из деревни, мчался по песчаной дороге с такой скоростью, что Флетч испугался, а не рассыплется ли он на ходу. О том, как чувствовал себя в этой гонке мужчина с разбитой головой, не хотелось и думать.
— Вы видели местную больницу? — Карр пригубил свой бокал. — Полицейские участки колонисты строили лучше.
Раненого они оставили на деревянной скамье в дежурной части. Карр все объяснил единственному находящемуся там полицейскому. Когда они выходили из участка, полицейский продолжал что-то писать. На раненого он посмотрел лишь однажды, когда Карр сказал, что тот — вор.
Раненый проводил их долгим, полным смирения взглядом.
— И что они с ним сделают? — спросил Флетч.
— Не знаю. Может, снова бросят в саванне. А может, выкинут в озеро, — пересекая залив Фергюсона, они проплыли мимо крокодилов. На мелководье стояли фламинго. — Маккой был прав, знаете ли. Не след нам вмешиваться в местные дела. Я просто хотел ублажить свою совесть.
— Добрый вы человек.
— Добрый по отношению к себе. Это один из первородных грехов. Никогда не знаешь, чем обернется доброта, проявленная к ближнему.
Маленького мальчугана отделяла от берега лишь узкая полоска песка. Ни одна миска не свалилась с его головы.
Наблюдая за Флетчем, не отрывающим взгляда от мальчугана, Карр прочитал еще одну короткую лекцию.
— Однажды в маленькой деревне я видел, как женщина купила марку. Она положила ее на голову картинкой вниз, придавила камнем и пошла домой. Между прочим, очень разумное решение. И клей сохранился, не растекся по горячей коже, и марку не могло сдуть ветром.
— Сомневаюсь, чтобы я прошел два метра с камнем на голове, — ответил Флетч. — Или с маркой.
— А моя знакомая колдунья из Тика утверждает, что вы таскаете на себе целый ящик камней.
Флетч промолчал.
Один из рыбаков у самого берега соскользнул с бревна в воду, вытащил его на песок, обнял мальчугана. Прижав к груди, закружился в танце. Миски посыпались на песок.
— Вместо того чтобы гадать, что откроет нам земля, в настоящий момент я больше приглядываюсь к тому, что хочет сказать нам небо, — сменил тему Карр. — По-моему, нам пора поесть.
— Хорошо, — согласился Флетч.
Пока он допивал содержимое стакана, мальчуган и рыбак ополаскивали миски в воде. А затем, взявшись за руки, двинулись в обратный путь к деревне. Пирамида мисок вновь покоилась на голове мальчугана.
Глава 22
— Что это? Что происходит?
Тонкие стены, отделявшие обеденный зал от бара, прогнулись под напором ветра. Бумажные тарелки взлетели на три метра. Пустая бутылка из-под пива упала на каменный пол и разбилась.
Внезапно воздух потемнел, пожелтел.
— Ешьте быстрее, — прокричал Карр. Одной рукой он схватил тарелку. Другой начал торопливо заталкивать в рот еду.
— Что это? — Флетчу щипало глаза. Он едва различал лежащие на тарелке куски рыбы.
— Песчаная буря! Я не рассчитал время. Чем быстрее мы поедим, тем меньше песка окажется у нас в желудках.
Флетч сунул в рот кусок рыбы. Закашлялся. Во рту уже хватало песку. Миллион песчинок обжили и его ноздри.
Его тарелка запрыгала по столу.
Он и Карр отпрянули назад, когда столик поднялся в воздух. Мгновение спустя он перевернулся и покатился по полу.
Карр и Флетч остались сидеть, глядя друг на друга, положив руки на колени.
— Десерт закажем в другом месте? — полюбопытствовал Флетч.
Карр встал.
— Я попрошу Хассана приготовить нам домик. Во время песчаной бури не остается ничего иного, как укрыться за стенами и залезть под простыню.
Как только Флетч встал, ветер свалил его стул. Вся мебель медленно ползла мимо них.
— И сколько может длиться песчаная буря?
— Несколько часов. День. Неделю.
— Могу я позвонить Барбаре? Сказать, что задержусь?
— Конечно, — кивнул Карр. — Телефонная будка на углу. Рядом с пиццерией.
— Карр? Я стал свидетелем убийства.
Они лежали на узких кроватях в маленькой кабинке. За окном сгущались сумерки.
Завывал ветер. Песок проникал сквозь стены. Флетч залез под простыню с головой и старался не раскрывать рта. Однако песок скрипел на зубах. Изредка он плевал в стакан. Вскоре, однако, Карр предложил ему этого не делать, чтобы избежать обезвоживания. Флетч не раскрывал глаз, пока песок, скопившийся на веках, не начинал давить на зрачки. Тогда он переворачивался на живот и вытирал лицо о нижнюю простыню. Песок покрывал простыни ровным слоем толщиной в несколько сантиметров. Каждые сорок-сорок пять минут Флетч вставал и стряхивал песок на пол. Песок наполнил его глаза, нос, рот, уши, въелся в кожу. Песок неприятно щекотал ноздри.
В углу был душ, из которого порциями выплескивалась вода. Если ветер чуть стихал, он слышал шум падающей воды. Такое случалось редко. В основном ветер глушил все прочие звуки.
Произнося последнюю фразу, он слышал шум воды.
— Это тот самый ящик с камнями, который вы таскаете на себе? — спросил Карр.
— Полагаю, что да.
— У меня тоже сильные ноги, — добавил Карр.
Домик затрясся под очередным могучим порывом горячего, несущего тонны песка ветра.
— Вчера в аэропорту, — продолжил Флетч, когда вновь стала слышна падающая вода. — Сразу по прибытии, — языком он ворочал с трудом: мешал песок, набившийся в рот и горло. — Я пошел в туалет, пока Барбара меняла деньги. Застал там мужчину. Он мыл руки. Едва я устроился в кабинке, в туалет вошел еще один мужчина. Из-под двери я видел его ноги. Мужчины заспорили. Закричали друг на друга. Говорили они на языке, который я не понимал. Возможно, на португальском. Когда я вышел из кабинки, в туалете остался только один мужчина. Мертвый. Зарезанный ножом. Все было в крови.
— Тот самый мужчина, с которым вы столкнулись в туалете?
— Нет. Другой.
— То есть вы видели убийцу.
— Да.
— И что вы сделали?
— Карр, меня вырвало. А выходя из туалета я аккуратно стер с ручки отпечатки моих пальцев.
— Вы могли бы опознать убийцу?
— Да. Я видел его еще раз, на автостоянке, когда мы уезжали из аэропорта.
— Белый?
— Да. Они оба были белые.
— Об этом написали в «Нэйшн».
— Я забыл просмотреть местные газеты.
— Убийства попадают здесь на первую полосу. Если, конечно, Дэн Дьюис не выполняет порученного ему дела.
— Дэна Дьюиса в туалете не было.
— Я знаю. Дэн действует иначе. Кому вы об этом сказали?
— Только Барбаре. Теперь вам.
— Я вижу. Вы достаточно быстро приняли решение не вмешиваться в эту историю.
— С чего вы это взяли?
— Вы же стерли отпечатки пальцев с дверной ручки.
— Карр, я только что прибыл в чужую страну. Я ничего не знал о Кении.
— Здесь есть министерство юстиции.
— Расследование убийства может затянуться надолго.
— Совершенно верно.
— А я вскорости должен вернуться домой, к своей работе, семейной жизни. Вы понимаете?
— Конечно.
Мощный удар ветра едва не сокрушил домик.
— Я был невольным свидетелем, не более того. Когда ветер чуть поутих, Флетч спросил: «Что написали газеты об убитом? Кто он такой?»
— Честно говоря, я прочитал только заголовок. Может, он летел вместе с вами?
Флетч задумался.
— Не помню. В самолете было столько людей.
— Что ж, решение вами принято. Вы — свидетель убийства, но не хотите этого афишировать.
— Да, это так. Но, Карр… вдруг они осудят не убийцу, а другого человека?
— Такое возможно. Его повесят. Но вы об этом никогда не узнаете, потому что гораздо раньше вернетесь в Штаты, к пиву и гамбургерам.
— Мне не хотелось бы брать на себя такой грех.
Карр ответил после долгой паузы.
— Да, это ящик камней. Вы не можете оставаться в Кении с год или более как свидетель обвинения. И вам в то же время не хочется, чтобы местные власти вздернули на виселицу невиновного.
На том Карр и умолк.
— Карр? — прошел, должно быть, не один час, и Флетч не знал, спит Карр или нет. Несколькими мгновениями ранее ветер ревел как бешеный. Сейчас Флетч вновь слышал шум падающей воды. — Расскажите мне о моем отце.
— Что? Извините. Слух у меня не такой тонкий, как хотелось бы.
— Мой отец. Расскажите о нем.
— Мы говорим о человеке по фамилии Флетчер?
— Пожалуйста.
— Хорошо. Он пилот. Как и многие из нас, облетел на легких самолетах весь мир. Я знаю, что он долго пробыл в Южной Америке, потом в Индии. Дела у него шли неплохо. Ему принадлежали три самолета в Эфиопии. Но там сменилась власть[17], и самолеты у него отняли.
— Просто отняли?
— Да.
— Ничего не заплатив?
— Так как они хотели взять самолеты, они забрали его дом и машину, чтобы окончательно избавиться от него. Обчистили его до нитки. Экспроприировали.
— Понятно.
— Так что в Кению он прибыл нищим. Какое-то время летал со мной. Теперь у него свой самолет.
— А у вас несколько самолетов?
— Два.
Ветер на какое-то время прервал разговор.
— Карр, — прервал паузу Флетч. — Он счастлив? Он производит впечатление человека, довольного жизнью?
— Несомненно. Летать по миру — ни с чем не сравнимое удовольствие. А вы не жалуетесь на жизнь?
— Карр? — ночь подходила к концу, готовясь уступить место дню. Ветер стих, но Флетч знал, что скоро он поднимется вновь. Более всего он напоминал себе чулок, набитый песком. — Вы же не закрепили самолет. Что удержит его на посадочной полосе?
— Помните мужчину с копьем, который показался вам совсем старым?
— Да.
— Все это время он просидел под ветром на крыле, не давая самолету сдвинуться с места.
— Вы серьезно?
— Разумеется, серьезно.
— Да этого костлявого старичка унесло вместе с самолетом.
— Посмотрим.
Тонкие стены, отделявшие обеденный зал от бара, прогнулись под напором ветра. Бумажные тарелки взлетели на три метра. Пустая бутылка из-под пива упала на каменный пол и разбилась.
Внезапно воздух потемнел, пожелтел.
— Ешьте быстрее, — прокричал Карр. Одной рукой он схватил тарелку. Другой начал торопливо заталкивать в рот еду.
— Что это? — Флетчу щипало глаза. Он едва различал лежащие на тарелке куски рыбы.
— Песчаная буря! Я не рассчитал время. Чем быстрее мы поедим, тем меньше песка окажется у нас в желудках.
Флетч сунул в рот кусок рыбы. Закашлялся. Во рту уже хватало песку. Миллион песчинок обжили и его ноздри.
Его тарелка запрыгала по столу.
Он и Карр отпрянули назад, когда столик поднялся в воздух. Мгновение спустя он перевернулся и покатился по полу.
Карр и Флетч остались сидеть, глядя друг на друга, положив руки на колени.
— Десерт закажем в другом месте? — полюбопытствовал Флетч.
Карр встал.
— Я попрошу Хассана приготовить нам домик. Во время песчаной бури не остается ничего иного, как укрыться за стенами и залезть под простыню.
Как только Флетч встал, ветер свалил его стул. Вся мебель медленно ползла мимо них.
— И сколько может длиться песчаная буря?
— Несколько часов. День. Неделю.
— Могу я позвонить Барбаре? Сказать, что задержусь?
— Конечно, — кивнул Карр. — Телефонная будка на углу. Рядом с пиццерией.
— Карр? Я стал свидетелем убийства.
Они лежали на узких кроватях в маленькой кабинке. За окном сгущались сумерки.
Завывал ветер. Песок проникал сквозь стены. Флетч залез под простыню с головой и старался не раскрывать рта. Однако песок скрипел на зубах. Изредка он плевал в стакан. Вскоре, однако, Карр предложил ему этого не делать, чтобы избежать обезвоживания. Флетч не раскрывал глаз, пока песок, скопившийся на веках, не начинал давить на зрачки. Тогда он переворачивался на живот и вытирал лицо о нижнюю простыню. Песок покрывал простыни ровным слоем толщиной в несколько сантиметров. Каждые сорок-сорок пять минут Флетч вставал и стряхивал песок на пол. Песок наполнил его глаза, нос, рот, уши, въелся в кожу. Песок неприятно щекотал ноздри.
В углу был душ, из которого порциями выплескивалась вода. Если ветер чуть стихал, он слышал шум падающей воды. Такое случалось редко. В основном ветер глушил все прочие звуки.
Произнося последнюю фразу, он слышал шум воды.
— Это тот самый ящик с камнями, который вы таскаете на себе? — спросил Карр.
— Полагаю, что да.
— У меня тоже сильные ноги, — добавил Карр.
Домик затрясся под очередным могучим порывом горячего, несущего тонны песка ветра.
— Вчера в аэропорту, — продолжил Флетч, когда вновь стала слышна падающая вода. — Сразу по прибытии, — языком он ворочал с трудом: мешал песок, набившийся в рот и горло. — Я пошел в туалет, пока Барбара меняла деньги. Застал там мужчину. Он мыл руки. Едва я устроился в кабинке, в туалет вошел еще один мужчина. Из-под двери я видел его ноги. Мужчины заспорили. Закричали друг на друга. Говорили они на языке, который я не понимал. Возможно, на португальском. Когда я вышел из кабинки, в туалете остался только один мужчина. Мертвый. Зарезанный ножом. Все было в крови.
— Тот самый мужчина, с которым вы столкнулись в туалете?
— Нет. Другой.
— То есть вы видели убийцу.
— Да.
— И что вы сделали?
— Карр, меня вырвало. А выходя из туалета я аккуратно стер с ручки отпечатки моих пальцев.
— Вы могли бы опознать убийцу?
— Да. Я видел его еще раз, на автостоянке, когда мы уезжали из аэропорта.
— Белый?
— Да. Они оба были белые.
— Об этом написали в «Нэйшн».
— Я забыл просмотреть местные газеты.
— Убийства попадают здесь на первую полосу. Если, конечно, Дэн Дьюис не выполняет порученного ему дела.
— Дэна Дьюиса в туалете не было.
— Я знаю. Дэн действует иначе. Кому вы об этом сказали?
— Только Барбаре. Теперь вам.
— Я вижу. Вы достаточно быстро приняли решение не вмешиваться в эту историю.
— С чего вы это взяли?
— Вы же стерли отпечатки пальцев с дверной ручки.
— Карр, я только что прибыл в чужую страну. Я ничего не знал о Кении.
— Здесь есть министерство юстиции.
— Расследование убийства может затянуться надолго.
— Совершенно верно.
— А я вскорости должен вернуться домой, к своей работе, семейной жизни. Вы понимаете?
— Конечно.
Мощный удар ветра едва не сокрушил домик.
— Я был невольным свидетелем, не более того. Когда ветер чуть поутих, Флетч спросил: «Что написали газеты об убитом? Кто он такой?»
— Честно говоря, я прочитал только заголовок. Может, он летел вместе с вами?
Флетч задумался.
— Не помню. В самолете было столько людей.
— Что ж, решение вами принято. Вы — свидетель убийства, но не хотите этого афишировать.
— Да, это так. Но, Карр… вдруг они осудят не убийцу, а другого человека?
— Такое возможно. Его повесят. Но вы об этом никогда не узнаете, потому что гораздо раньше вернетесь в Штаты, к пиву и гамбургерам.
— Мне не хотелось бы брать на себя такой грех.
Карр ответил после долгой паузы.
— Да, это ящик камней. Вы не можете оставаться в Кении с год или более как свидетель обвинения. И вам в то же время не хочется, чтобы местные власти вздернули на виселицу невиновного.
На том Карр и умолк.
— Карр? — прошел, должно быть, не один час, и Флетч не знал, спит Карр или нет. Несколькими мгновениями ранее ветер ревел как бешеный. Сейчас Флетч вновь слышал шум падающей воды. — Расскажите мне о моем отце.
— Что? Извините. Слух у меня не такой тонкий, как хотелось бы.
— Мой отец. Расскажите о нем.
— Мы говорим о человеке по фамилии Флетчер?
— Пожалуйста.
— Хорошо. Он пилот. Как и многие из нас, облетел на легких самолетах весь мир. Я знаю, что он долго пробыл в Южной Америке, потом в Индии. Дела у него шли неплохо. Ему принадлежали три самолета в Эфиопии. Но там сменилась власть[17], и самолеты у него отняли.
— Просто отняли?
— Да.
— Ничего не заплатив?
— Так как они хотели взять самолеты, они забрали его дом и машину, чтобы окончательно избавиться от него. Обчистили его до нитки. Экспроприировали.
— Понятно.
— Так что в Кению он прибыл нищим. Какое-то время летал со мной. Теперь у него свой самолет.
— А у вас несколько самолетов?
— Два.
Ветер на какое-то время прервал разговор.
— Карр, — прервал паузу Флетч. — Он счастлив? Он производит впечатление человека, довольного жизнью?
— Несомненно. Летать по миру — ни с чем не сравнимое удовольствие. А вы не жалуетесь на жизнь?
— Карр? — ночь подходила к концу, готовясь уступить место дню. Ветер стих, но Флетч знал, что скоро он поднимется вновь. Более всего он напоминал себе чулок, набитый песком. — Вы же не закрепили самолет. Что удержит его на посадочной полосе?
— Помните мужчину с копьем, который показался вам совсем старым?
— Да.
— Все это время он просидел под ветром на крыле, не давая самолету сдвинуться с места.
— Вы серьезно?
— Разумеется, серьезно.
— Да этого костлявого старичка унесло вместе с самолетом.
— Посмотрим.
Глава 23
— Явились-таки.
Барбара сидела в шезлонге у бассейна отеля «Норфолк».
— Что? — переспросил Карр.
— Что? — переспросил Флетч.
Даже над Найроби небо еще не очистилось.
— Живые и невредимые, — Карр потер руки. — Вернулись, правда, не в тот же день. Кто-нибудь хочет пива?
Флетч наклонился, чтобы поцеловать Барбару.
— Вы какие-то опухшие.
— Что?
— Опухшие!
— Мы набиты песком.
— Не кричи.
Флетч чихнул.
— Я хочу пива, — Карр дал знак официанту.
— Где вы были всю ночь? — спросила Барбара. — У вас слезятся глаза.
— Она хочет знать, пьянствовали мы всю ночь или танцевали?
— Да, — кивнул Карр, — эту ночь мы пьянствовали и танцевали.
На другой стороне бассейна две англичанки в бикини и соломенных шляпах сидели под большим зонтом и пили чай.
— Мы попали в песчаную бурю, — пояснил Флетч.
— Естественно.
— Мы попали в песчаную бурю.
— Я тебя слышала.
— На этот раз нам еще повезло, — Карр уселся на стул. — Песка я не боюсь, — говорил он, явно не слыша себя. — Ваш муж увидел колыбель человечества, — он чихнул. — Место, где, возможно, ходил первый на Земле человек.
Флетч присел на подлокотник шезлонга Барбары.
— Там был старик, весящий не больше шестидесяти фунтов, который всю ночь держал самолет за крыло, чтобы его не унесло ветром.
— Почему вы так громко говорите?
— Что? — Карр уже держал в руке высокий стакан с пивом.
— Господи, какой ты грязный, — ладонь Барбары легла на плечо Флетча. — Там что, не было воды?
— Были и крокодилы.
— Естественно.
Языком Флетч продолжал вычищать из зубов песок.
— В жизни случается разное, — заметил Карр.
— Это точно, — кивнула Барбара.
— Что? — спросил Флетч.
— Надо признать, обратный полет не доставил мне удовольствия, — Карр покачал головой. — Не было видно ни зги.
— Вы обещали вернуться к обеду.
— Песчаная буря порушила наши планы, — ответил Флетч.
— Я купила фруктов, принесла их в номер.
— О? — вырвалось у Kappa. — Он ушел сам, без принуждения.
— Почему ты не позвонил?
— Жены всегда хотят знать, почему ты не позвонил домой. Так уж они устроены.
— Там нет телефона, Барбара.
— В ресторане нет телефона?
— Мадам не позволила нам позвонить, — ответил Карр. — Заявила, что телефонами борделя могут пользоваться только клиенты.
— Неужели тебе и в голову не пришло, что я волнуюсь?
— Нас практически засыпало песком, — Флетч чихнул.
— Ты не простудился?
— Бордель с системой кондиционирования, — добавил Карр.
— Песок, — Флетч чихнул. — Дыхательные пути, — снова чихнул. — О, черт.
— Надеюсь, больше ты там ничего не подцепил.
— Рыбу я не ловил, — Флетч чихнул. Англичанки озабоченно смотрели на него. — Там водится нильский окунь. В озере полно крокодилов. Рыбаки плавают на бревнах, спустив ноги в воду.
— А что бы я делала, если б вы не вернулись?
— Мы вернулись, — Карр чихнул.
— От моего отца никаких известий?
— Нет.
Флетч встал.
— Пойду приму душ. Пора вымывать из себя песок. Карр, благодарю за прекрасное путешествие, — Флетч чихнул.
Барбара вошла в спальню, когда Флетч уже принял душ. Он почистил зубы, промыл водой нос и глаза, несколько раз намыливался и смывал мыло. Состояние у него было такое, словно его вытащили из бетономешалки.
— Я очень волновалась. Не находила себе места.
— Там нет телефонов, Барбара. Радио не работало.
— Днем я нервничала из-за того, что наговорила тебе утром. Вечером ты не появился. Не позвонил. Всю ночь я не знала, что с тобой.
— Мы попали в песчаную бурю на границе с Эфиопией. Ни один верблюжий караван в Найроби не направлялся.
— Потом я начала злиться. Меня переполняли злость и испуг.
Флетч похлопал по уху ладонью.
— Если мои уши не прочистятся, я, наверное, сойду с ума. Ощущение такое, что у меня не голова, а надутый пузырь.
— А потом появляетесь вы оба. И выглядите так, словно весь день проиграли в песочнице.
— Мы летели на высоте двенадцати с половиной тысяч футов с откинутой дверцей. Иначе Карр ничего не видел. Буря так высоко подняла песок. Можешь ты это понять? Мы оглохли. У нас болят уши. Карр постоянно откидывал дверцу, чтобы выглянуть наружу.
— Ты не возвращался домой всю ночь из-за моего вчерашнего поведения? Хотел проучить меня?
— О Боже, Барбара. Будь у меня такие намерения, я бы тебя предупредил. Где мои плавки?
— В верхнем ящике комода.
— Хорошо хоть мы знали, что в колорадском отеле есть бассейн. По крайней мере, взяли плавки и купальники.
Две пары лыж стояли в углу. По другую сторону стены цвела магнолия.
— Что я должна была думать, когда вы не вернулись?
— Что нас застигла песчаная буря на границе с Эфиопией. Может, купание поможет вымыть песок из ушей.
— Что это? — широко раскрыв глаза, Барбара смотрела на синяк в нижней части живота Флетча.
— А как ты думаешь?
— Я не знаю. Что это?
— Рана, Барбара. Травма. Как говорится, удар ниже пояса.
— Кто же тебя ударил?
— Ты серьезно?
— Разумеется, серьезно. Кто тебя ударил?
— Ты.
— Только не я.
— Именно ты.
— Такого быть не могло.
— У тебя провалы памяти. Пойдешь к бассейну?
— Я хочу принять душ.
— Ладно. А я пойду поплаваю. Потом немного поиграю в песочнице, — Флетч чихнул. — А когда вернусь, мы подумаем, что делать дальше.
— Если не сможешь вернуться, позвони, — попросила Барбара.
Барбара сидела в шезлонге у бассейна отеля «Норфолк».
— Что? — переспросил Карр.
— Что? — переспросил Флетч.
Даже над Найроби небо еще не очистилось.
— Живые и невредимые, — Карр потер руки. — Вернулись, правда, не в тот же день. Кто-нибудь хочет пива?
Флетч наклонился, чтобы поцеловать Барбару.
— Вы какие-то опухшие.
— Что?
— Опухшие!
— Мы набиты песком.
— Не кричи.
Флетч чихнул.
— Я хочу пива, — Карр дал знак официанту.
— Где вы были всю ночь? — спросила Барбара. — У вас слезятся глаза.
— Она хочет знать, пьянствовали мы всю ночь или танцевали?
— Да, — кивнул Карр, — эту ночь мы пьянствовали и танцевали.
На другой стороне бассейна две англичанки в бикини и соломенных шляпах сидели под большим зонтом и пили чай.
— Мы попали в песчаную бурю, — пояснил Флетч.
— Естественно.
— Мы попали в песчаную бурю.
— Я тебя слышала.
— На этот раз нам еще повезло, — Карр уселся на стул. — Песка я не боюсь, — говорил он, явно не слыша себя. — Ваш муж увидел колыбель человечества, — он чихнул. — Место, где, возможно, ходил первый на Земле человек.
Флетч присел на подлокотник шезлонга Барбары.
— Там был старик, весящий не больше шестидесяти фунтов, который всю ночь держал самолет за крыло, чтобы его не унесло ветром.
— Почему вы так громко говорите?
— Что? — Карр уже держал в руке высокий стакан с пивом.
— Господи, какой ты грязный, — ладонь Барбары легла на плечо Флетча. — Там что, не было воды?
— Были и крокодилы.
— Естественно.
Языком Флетч продолжал вычищать из зубов песок.
— В жизни случается разное, — заметил Карр.
— Это точно, — кивнула Барбара.
— Что? — спросил Флетч.
— Надо признать, обратный полет не доставил мне удовольствия, — Карр покачал головой. — Не было видно ни зги.
— Вы обещали вернуться к обеду.
— Песчаная буря порушила наши планы, — ответил Флетч.
— Я купила фруктов, принесла их в номер.
— О? — вырвалось у Kappa. — Он ушел сам, без принуждения.
— Почему ты не позвонил?
— Жены всегда хотят знать, почему ты не позвонил домой. Так уж они устроены.
— Там нет телефона, Барбара.
— В ресторане нет телефона?
— Мадам не позволила нам позвонить, — ответил Карр. — Заявила, что телефонами борделя могут пользоваться только клиенты.
— Неужели тебе и в голову не пришло, что я волнуюсь?
— Нас практически засыпало песком, — Флетч чихнул.
— Ты не простудился?
— Бордель с системой кондиционирования, — добавил Карр.
— Песок, — Флетч чихнул. — Дыхательные пути, — снова чихнул. — О, черт.
— Надеюсь, больше ты там ничего не подцепил.
— Рыбу я не ловил, — Флетч чихнул. Англичанки озабоченно смотрели на него. — Там водится нильский окунь. В озере полно крокодилов. Рыбаки плавают на бревнах, спустив ноги в воду.
— А что бы я делала, если б вы не вернулись?
— Мы вернулись, — Карр чихнул.
— От моего отца никаких известий?
— Нет.
Флетч встал.
— Пойду приму душ. Пора вымывать из себя песок. Карр, благодарю за прекрасное путешествие, — Флетч чихнул.
Барбара вошла в спальню, когда Флетч уже принял душ. Он почистил зубы, промыл водой нос и глаза, несколько раз намыливался и смывал мыло. Состояние у него было такое, словно его вытащили из бетономешалки.
— Я очень волновалась. Не находила себе места.
— Там нет телефонов, Барбара. Радио не работало.
— Днем я нервничала из-за того, что наговорила тебе утром. Вечером ты не появился. Не позвонил. Всю ночь я не знала, что с тобой.
— Мы попали в песчаную бурю на границе с Эфиопией. Ни один верблюжий караван в Найроби не направлялся.
— Потом я начала злиться. Меня переполняли злость и испуг.
Флетч похлопал по уху ладонью.
— Если мои уши не прочистятся, я, наверное, сойду с ума. Ощущение такое, что у меня не голова, а надутый пузырь.
— А потом появляетесь вы оба. И выглядите так, словно весь день проиграли в песочнице.
— Мы летели на высоте двенадцати с половиной тысяч футов с откинутой дверцей. Иначе Карр ничего не видел. Буря так высоко подняла песок. Можешь ты это понять? Мы оглохли. У нас болят уши. Карр постоянно откидывал дверцу, чтобы выглянуть наружу.
— Ты не возвращался домой всю ночь из-за моего вчерашнего поведения? Хотел проучить меня?
— О Боже, Барбара. Будь у меня такие намерения, я бы тебя предупредил. Где мои плавки?
— В верхнем ящике комода.
— Хорошо хоть мы знали, что в колорадском отеле есть бассейн. По крайней мере, взяли плавки и купальники.
Две пары лыж стояли в углу. По другую сторону стены цвела магнолия.
— Что я должна была думать, когда вы не вернулись?
— Что нас застигла песчаная буря на границе с Эфиопией. Может, купание поможет вымыть песок из ушей.
— Что это? — широко раскрыв глаза, Барбара смотрела на синяк в нижней части живота Флетча.
— А как ты думаешь?
— Я не знаю. Что это?
— Рана, Барбара. Травма. Как говорится, удар ниже пояса.
— Кто же тебя ударил?
— Ты серьезно?
— Разумеется, серьезно. Кто тебя ударил?
— Ты.
— Только не я.
— Именно ты.
— Такого быть не могло.
— У тебя провалы памяти. Пойдешь к бассейну?
— Я хочу принять душ.
— Ладно. А я пойду поплаваю. Потом немного поиграю в песочнице, — Флетч чихнул. — А когда вернусь, мы подумаем, что делать дальше.
— Если не сможешь вернуться, позвони, — попросила Барбара.
Глава 24
— Итак, — начала Барбара.
— Итак, — откликнулся Флетч.
Они завтракали на веранде лорда Деламера.
— Мы в Найроби.
— Именно так.
— Наконец-то у нас медовый месяц.
— Плюс возможность выспаться в своей кровати. На противоположной стороне проспекта Гарри Туку просыпался Найробский университет. Студенты сновали взад-вперед в ярком солнечном свете.
— Долгая, нежная ночь. Десять часов на сон, пять — на еду и игры.
— Так много?
— Я засекала время.
— Я чувствую себя так, словно родился вновь, — Флетч развернул «Стандарт». — Хотя уши заложены, а из носа течет.
— В это утро я радуюсь тому, что мы поженились, — под столом нога Барбары прижалась к его ноге.
— Я тоже.
— Я боялась, что у тебя будет болеть живот.
— Он не болит. И не болел. Хотя синяк выглядит ужасно.
— Ну, не знаю. Мне кажется, он такой эротичный.
— Кто ж будет ругать плод своих трудов.
— Я тут ни при чем.
— Однако!
— Я знаю, что ни при чем. Ты на что-то наткнулся.
— Пусть так.
— Он выглядит, как гульфик, оттянутый вбок.
— Может, тебе переквалифицироваться в дизайнеры синяков?
— Потому-то боксерам запрещено бить ниже пояса?
— Судя по всему, их тренеры полагают сексуальным совсем не то, что ты.
— Я не знала, что это место у мужчин такое чувствительное.
— Если вы нас режете, разве из нас не течет кровь?
Им подали фрукты.
— Этим утром в газете нет ни слова об убийстве в аэропорту, — после ухода официанта Флетч подвел итог своим изысканиям.
— Итак, — откликнулся Флетч.
Они завтракали на веранде лорда Деламера.
— Мы в Найроби.
— Именно так.
— Наконец-то у нас медовый месяц.
— Плюс возможность выспаться в своей кровати. На противоположной стороне проспекта Гарри Туку просыпался Найробский университет. Студенты сновали взад-вперед в ярком солнечном свете.
— Долгая, нежная ночь. Десять часов на сон, пять — на еду и игры.
— Так много?
— Я засекала время.
— Я чувствую себя так, словно родился вновь, — Флетч развернул «Стандарт». — Хотя уши заложены, а из носа течет.
— В это утро я радуюсь тому, что мы поженились, — под столом нога Барбары прижалась к его ноге.
— Я тоже.
— Я боялась, что у тебя будет болеть живот.
— Он не болит. И не болел. Хотя синяк выглядит ужасно.
— Ну, не знаю. Мне кажется, он такой эротичный.
— Кто ж будет ругать плод своих трудов.
— Я тут ни при чем.
— Однако!
— Я знаю, что ни при чем. Ты на что-то наткнулся.
— Пусть так.
— Он выглядит, как гульфик, оттянутый вбок.
— Может, тебе переквалифицироваться в дизайнеры синяков?
— Потому-то боксерам запрещено бить ниже пояса?
— Судя по всему, их тренеры полагают сексуальным совсем не то, что ты.
— Я не знала, что это место у мужчин такое чувствительное.
— Если вы нас режете, разве из нас не течет кровь?
Им подали фрукты.
— Этим утром в газете нет ни слова об убийстве в аэропорту, — после ухода официанта Флетч подвел итог своим изысканиям.