— Прошлым вечером на тротуаре под окном кандидата нашли мертвую женщину. Разве вы не читаете газеты?
— Читаю. Сегодня тема номер один — потасовка болельщиков на хоккейном матче между…
— К черту сегодняшнюю тему, — оборвала его Фредди. — Меня интересует, о чем напишут на первой полосе завтра.
— О том, как жестоко обошлась полиция с драчунами.
Фредди отвернулась к окну и заговорила со своим отражением.
— Этот пресс-секретарь полагает, что ему удастся ничего не сказать о молодой женщине, которую выбросили на мостовую из окна спальни губернатора.
— Перестаньте, Фредди. Я действительно ничего не знаю.
— Должны знать.
— Я обратил внимание, что никто из вас не спросил о ней губернатора, когда он заходил в автобус.
— На данной стадии расследования задавать подобные вопросы нелепо.
— Естественно.
— Во всяком случае, ему.
— А мне можно?
— Такова доля пресс-секретаря.
— Фредди, мне известно лишь то, что я слышал в утреннем выпуске новостей по ти-ви. Ее звали Элис Элизабет Филдз…
— Шилдз.
— Около тридцати лет.
— Двадцать восемь.
— Из Чикаго.
— Тут вы не ошиблись.
— На асфальт она упала головой. Ее жестоко избили перед тем, как выбросили из окна.
— Но не изнасиловали, — уточнила Фредди. — Странно, не правда ли?
— Ужасная история. Мурашки бегут по коже.
Два больших автобуса мчались по шоссе сквозь падающий снег. За ними следовали несколько легковушек с добровольцами и два микроавтобуса телевизионщиков.
— Кстати, Флетч, вполне возможно, что упала она с балкона «люкса» губернатора.
— Возможно, — кивнул Флетч. — В «люксе» губернатора собирались журналисты и члены его команды. Выпивали, беседовали. Мне к тому же известно, что входная дверь «люкса» не запирается.
— Понятно. Вижу, вы со мной откровенны.
— Я знаю, что вы не опубликуете рассуждения безответственных лиц.
— И… — Фредди вздохнула, — …последнюю неделю эта женщина переезжала из города вместе с командой губернатора.
— Не с командой. Просто следовала за ней. Она из породы политических маркитанток. В предвыборной кампании она никакого участия не принимала.
— Вроде бы да. Я узнала ее, когда увидела фотографию в утреннем выпуске «Курьера».
— Вы говорили с ней?
— Два или три дня тому назад. В каком городе, не помню. Мы обе решили поплавать в бассейне мотеля. Я сказала: «Привет». Она ответила: «Привет». А когда я вылезла из воды, она уже ушла.
— И какое у вас сложилось о ней впечатление?
— Скромница. Думаю, она хотела бы помочь, но не знала, как и к кому подойти, чтобы ее зачислили добровольцем или дали какое-нибудь разовое поручение.
— А не могла она быть обычной проституткой?
— Исключено. Впрочем, об этом лучше спросить мужчин.
— Я спрошу, — внезапно Флетчу захотелось кофе. — Локальное происшествие. И расследование будет вести местная полиция. Кто-то сказал мне, что она упала на тротуар, едва губернатор вошел в мотель. То ли был еще в вестибюле, то ли поднимался на лифте.
— Можно я это процитирую?
— Нет.
— Почему нет?
— Потому что я не знаю, что говорю.
— Точнее и не скажешь.
— Учитывая мою откровенность, признайтесь, в чем истинная причина вашего появления здесь? Почему Фредерика Эрбатнот, криминальный репортер «Ньюсуорлда», специалист по преступлениям, главным образом, убийствам, освещает предвыборную кампанию губернатора Кэкстона Уилера?
— А вы уже пытались это выяснить?
— Кроме вас, обращаться мне не к кому.
— Ответ прост: совершено убийство.
— Женщину убили после вашего прибытия, мисс Эрбатнот. Даже вам, пусть и блестящему репортеру, не под силу предугадывать за неделю, что в таком-то городе, в такой-то день и час, в таком-то месте убьют человека.
— О, дорогой, — всплеснула руками Фредди. — Вы же ничего не знаете, — она наклонилась вперед и начала шарить рукой в спортивной сумке, стоявшей на полу. — Конечно, не знаете, — рука вынырнула из сумки с разлезающейся на листы записной книжкой. Из нее Фредди достала газетную вырезку. Протянула Флетчу. — Почти неделю тому назад. Еще одно убийство. Очень схожее.
Флетч прочитал заметку из «Чикаго сан-Таймс».
«Служащие отеля „Харрис“ этим утром нашли тело женщины в служебном помещении, примыкающем к банкетному залу. По сведениям полиции, женщину жестоко избили, лицо и верхняя часть тела в кровоподтеках и синяках, а затем задушили.
Предыдущим вечером в банкетном зале давался прием в честь журналистов, освещающих предвыборную кампанию губернатора Кэкстона Уилсра.
Женщина, примерно тридцати лет, в зеленом вечернем платье и в туфлях на высоком каблуке, не имела при себе никаких документов. Ее личность еще не установлена».
Желание выпить кофе стало еще более острым. Флетч вернул вырезку.
— Ох уж эта пресса, — он покачал головой. — Как вы наткнулись на нее?
— Вы просто не представляете себе, какая теперь в «Ньюсуорлде» электроника, — Фредди убрала вырезку в записную книжку, а ту положила в спортивную сумку.
— Последнее слово техники?
— Эти машины сами выключаются, предварительно пожелав друг другу спокойной ночи.
— Это уже перебор.
Фредди вновь наклонилась над сумкой, решив, что самое время навести порядок в ее внутренностях.
— Будьте вежливы со стоящим на вашем столе компьютером. Вдруг он передает информацию своему собрату в Национальную федерацию труда.
— Нами правят машины.
Фредди откинулась на спинку сидения.
— Будут править наверняка. Так они, по крайней мере, говорят. А они не ошибаются, не так ли?
— Совершенно верно. Фредди, а что еще выяснила полиция Чикаго?
— Утром я говорила со своим приятелем, Сэмом Баком. Личность женщины до сих пор не установлена.
— Отпечатки пальцев на шее?
— Ее задушили шнуром.
— Понятно. Полиция отправила кого-то из детективов вслед команде Уилера?
— Это невозможно. Разные территории. Они обязаны ограничить расследование рамками своего участка. А потому вплотную занялись служащими отеля.
Флетч глянул вдоль кресел. Большинство журналистов читали. Один мужчина выставил ногу в проход.
— Держу пари, среди служащих отеля «Харрис» убийцу им не найти.
— Полностью с вами согласна. Я сообщила Баку подробности вчерашнего убийства.
— Теперь-то они кого-нибудь пришлют.
— Он говорит, что в этих убийствах не чувствуется одного почерка.
— Двух женщин жестоко избивают, а потом лишают жизни. По-моему, сходство налицо.
— Одна одетая, вторая — голая. Одну задушили, вторую — выкинули из окна. Душители редко прибегают к другому методу.
— Женщину в Чикаго изнасиловали?
— Нет.
Через проход, на ряд впереди, сидел плотный мужчина в полушубке. Смотрел он прямо перед собой. Лупоглазое, ничего не выражающее лицо придавало ему сходство с лягушкой.
— Фредди, скорее всего, убийца сейчас едет с нами.
— Именно это предположение, старик, и привело меня сюда. Вся информация, которую я передаю о ходе предвыборной кампании, не более, чем прикрытие.
Флетч кивнул в сторону лупоглазого.
— Это русский?
— Солов, — подтвердила Фредди. — Корреспондент «Правды». Освещает предвыборную кампанию. Кремль желает знать, с кем ему придется иметь дело в недалеком будущем. Америка — удивительно свободная страна.
— У него всегда такой взгляд?
— Всегда ли — не знаю. Но здесь — да. Он зачарован.
— Чем же?
— Он узнал о существовании неких каналов американского кабельного телевидения. Порнографических. И смотрит их ночи напролет. Не выходит из своего номера. С самого первого вечера в Штатах.
— Может, он перевозбудился до такой степени, что способен избить женщину до смерти?
— О, только не Борис. Насколько мне известно, он написал несколько статей о моральной деградации Америки. Он думает, что мы все смотрим только эти программы.
— То есть вы полагаете, что на женщин он бросаться не будет?
— Я в этом уверена.
Рой Филби остановился у кресла Флстча.
— Эй, Флетч, пора бы раздать нам материалы по ночному убийству.
На горизонте показалась громада шинного завода.
— У вас в последнее время превосходные статьи, Рой.
Тот рассмеялся и хлопнул Флетча по плечу.
— Ты закатываешь веселые вечеринки, Флетч. Пригласил бы меня на одну.
— Последнюю вечеринку я устраивал в Кей-Уэст, — ответил Флетч.
Рой проследовал в конец автобуса, к туалету. — А если допустить, что эти убийства — совпадения?
— Допустить можно. Но вероятность ничтожно мала.
— Я все же на это надеюсь.
Фредди изучающе вгляделась в лицо Флетча.
— Вам нравится новая работа?
— Не слишком. Знаете, Фредди, в этом деле мы не должны быть соперниками. Рассказывайте мне все, что узнаете.
— Согласна, но того же я жду и от вас.
— Хорошо. Я постараюсь.
— Но вы понимаете, Флетч, что придет день, когда я все это опубликую.
— Конечно. Но я знаю и другое. Вы передадите статью в редакцию, лишь выяснив все до конца. Мне не нравятся люди, избивающие женщин.
Автобус начал притормаживать. На крыше заводского корпуса блестела здоровенная металлическая шина.
— Так каков итог нашей беседы? — решила подвести черту Фредди.
— Ваша работа — собирать информацию. Моя — оберегать кандидата. Если убийца — журналист, кандидату на это наплевать. Журналистов посылают печатные издания, он их не выбирает. Если убийца — доброволец… — Флетч запнулся, уставившись на свои колени. — И тут ничего страшного. Кандидат не обязан знать, кого приглашают его помощники. Если убийца входит в его команду, это плохо, очень плохо. Ибо означает, что кандидат не разбирается в людях. Реакцию избирателей предугадать несложно: «Если он поручает такому человеку ведение предвыборной кампании, можно представить себе, кого он назначит министром обороны».
Фредди все еще не отрывала глаз от лица Флетча.
— А если убийца — сам кандидат?
Флетч по-прежнему не поднимал головы.
— Тогда вы станете автором сенсации.
Глава 8
Глава 9
— Читаю. Сегодня тема номер один — потасовка болельщиков на хоккейном матче между…
— К черту сегодняшнюю тему, — оборвала его Фредди. — Меня интересует, о чем напишут на первой полосе завтра.
— О том, как жестоко обошлась полиция с драчунами.
Фредди отвернулась к окну и заговорила со своим отражением.
— Этот пресс-секретарь полагает, что ему удастся ничего не сказать о молодой женщине, которую выбросили на мостовую из окна спальни губернатора.
— Перестаньте, Фредди. Я действительно ничего не знаю.
— Должны знать.
— Я обратил внимание, что никто из вас не спросил о ней губернатора, когда он заходил в автобус.
— На данной стадии расследования задавать подобные вопросы нелепо.
— Естественно.
— Во всяком случае, ему.
— А мне можно?
— Такова доля пресс-секретаря.
— Фредди, мне известно лишь то, что я слышал в утреннем выпуске новостей по ти-ви. Ее звали Элис Элизабет Филдз…
— Шилдз.
— Около тридцати лет.
— Двадцать восемь.
— Из Чикаго.
— Тут вы не ошиблись.
— На асфальт она упала головой. Ее жестоко избили перед тем, как выбросили из окна.
— Но не изнасиловали, — уточнила Фредди. — Странно, не правда ли?
— Ужасная история. Мурашки бегут по коже.
Два больших автобуса мчались по шоссе сквозь падающий снег. За ними следовали несколько легковушек с добровольцами и два микроавтобуса телевизионщиков.
— Кстати, Флетч, вполне возможно, что упала она с балкона «люкса» губернатора.
— Возможно, — кивнул Флетч. — В «люксе» губернатора собирались журналисты и члены его команды. Выпивали, беседовали. Мне к тому же известно, что входная дверь «люкса» не запирается.
— Понятно. Вижу, вы со мной откровенны.
— Я знаю, что вы не опубликуете рассуждения безответственных лиц.
— И… — Фредди вздохнула, — …последнюю неделю эта женщина переезжала из города вместе с командой губернатора.
— Не с командой. Просто следовала за ней. Она из породы политических маркитанток. В предвыборной кампании она никакого участия не принимала.
— Вроде бы да. Я узнала ее, когда увидела фотографию в утреннем выпуске «Курьера».
— Вы говорили с ней?
— Два или три дня тому назад. В каком городе, не помню. Мы обе решили поплавать в бассейне мотеля. Я сказала: «Привет». Она ответила: «Привет». А когда я вылезла из воды, она уже ушла.
— И какое у вас сложилось о ней впечатление?
— Скромница. Думаю, она хотела бы помочь, но не знала, как и к кому подойти, чтобы ее зачислили добровольцем или дали какое-нибудь разовое поручение.
— А не могла она быть обычной проституткой?
— Исключено. Впрочем, об этом лучше спросить мужчин.
— Я спрошу, — внезапно Флетчу захотелось кофе. — Локальное происшествие. И расследование будет вести местная полиция. Кто-то сказал мне, что она упала на тротуар, едва губернатор вошел в мотель. То ли был еще в вестибюле, то ли поднимался на лифте.
— Можно я это процитирую?
— Нет.
— Почему нет?
— Потому что я не знаю, что говорю.
— Точнее и не скажешь.
— Учитывая мою откровенность, признайтесь, в чем истинная причина вашего появления здесь? Почему Фредерика Эрбатнот, криминальный репортер «Ньюсуорлда», специалист по преступлениям, главным образом, убийствам, освещает предвыборную кампанию губернатора Кэкстона Уилера?
— А вы уже пытались это выяснить?
— Кроме вас, обращаться мне не к кому.
— Ответ прост: совершено убийство.
— Женщину убили после вашего прибытия, мисс Эрбатнот. Даже вам, пусть и блестящему репортеру, не под силу предугадывать за неделю, что в таком-то городе, в такой-то день и час, в таком-то месте убьют человека.
— О, дорогой, — всплеснула руками Фредди. — Вы же ничего не знаете, — она наклонилась вперед и начала шарить рукой в спортивной сумке, стоявшей на полу. — Конечно, не знаете, — рука вынырнула из сумки с разлезающейся на листы записной книжкой. Из нее Фредди достала газетную вырезку. Протянула Флетчу. — Почти неделю тому назад. Еще одно убийство. Очень схожее.
Флетч прочитал заметку из «Чикаго сан-Таймс».
«Служащие отеля „Харрис“ этим утром нашли тело женщины в служебном помещении, примыкающем к банкетному залу. По сведениям полиции, женщину жестоко избили, лицо и верхняя часть тела в кровоподтеках и синяках, а затем задушили.
Предыдущим вечером в банкетном зале давался прием в честь журналистов, освещающих предвыборную кампанию губернатора Кэкстона Уилсра.
Женщина, примерно тридцати лет, в зеленом вечернем платье и в туфлях на высоком каблуке, не имела при себе никаких документов. Ее личность еще не установлена».
Желание выпить кофе стало еще более острым. Флетч вернул вырезку.
— Ох уж эта пресса, — он покачал головой. — Как вы наткнулись на нее?
— Вы просто не представляете себе, какая теперь в «Ньюсуорлде» электроника, — Фредди убрала вырезку в записную книжку, а ту положила в спортивную сумку.
— Последнее слово техники?
— Эти машины сами выключаются, предварительно пожелав друг другу спокойной ночи.
— Это уже перебор.
Фредди вновь наклонилась над сумкой, решив, что самое время навести порядок в ее внутренностях.
— Будьте вежливы со стоящим на вашем столе компьютером. Вдруг он передает информацию своему собрату в Национальную федерацию труда.
— Нами правят машины.
Фредди откинулась на спинку сидения.
— Будут править наверняка. Так они, по крайней мере, говорят. А они не ошибаются, не так ли?
— Совершенно верно. Фредди, а что еще выяснила полиция Чикаго?
— Утром я говорила со своим приятелем, Сэмом Баком. Личность женщины до сих пор не установлена.
— Отпечатки пальцев на шее?
— Ее задушили шнуром.
— Понятно. Полиция отправила кого-то из детективов вслед команде Уилера?
— Это невозможно. Разные территории. Они обязаны ограничить расследование рамками своего участка. А потому вплотную занялись служащими отеля.
Флетч глянул вдоль кресел. Большинство журналистов читали. Один мужчина выставил ногу в проход.
— Держу пари, среди служащих отеля «Харрис» убийцу им не найти.
— Полностью с вами согласна. Я сообщила Баку подробности вчерашнего убийства.
— Теперь-то они кого-нибудь пришлют.
— Он говорит, что в этих убийствах не чувствуется одного почерка.
— Двух женщин жестоко избивают, а потом лишают жизни. По-моему, сходство налицо.
— Одна одетая, вторая — голая. Одну задушили, вторую — выкинули из окна. Душители редко прибегают к другому методу.
— Женщину в Чикаго изнасиловали?
— Нет.
Через проход, на ряд впереди, сидел плотный мужчина в полушубке. Смотрел он прямо перед собой. Лупоглазое, ничего не выражающее лицо придавало ему сходство с лягушкой.
— Фредди, скорее всего, убийца сейчас едет с нами.
— Именно это предположение, старик, и привело меня сюда. Вся информация, которую я передаю о ходе предвыборной кампании, не более, чем прикрытие.
Флетч кивнул в сторону лупоглазого.
— Это русский?
— Солов, — подтвердила Фредди. — Корреспондент «Правды». Освещает предвыборную кампанию. Кремль желает знать, с кем ему придется иметь дело в недалеком будущем. Америка — удивительно свободная страна.
— У него всегда такой взгляд?
— Всегда ли — не знаю. Но здесь — да. Он зачарован.
— Чем же?
— Он узнал о существовании неких каналов американского кабельного телевидения. Порнографических. И смотрит их ночи напролет. Не выходит из своего номера. С самого первого вечера в Штатах.
— Может, он перевозбудился до такой степени, что способен избить женщину до смерти?
— О, только не Борис. Насколько мне известно, он написал несколько статей о моральной деградации Америки. Он думает, что мы все смотрим только эти программы.
— То есть вы полагаете, что на женщин он бросаться не будет?
— Я в этом уверена.
Рой Филби остановился у кресла Флстча.
— Эй, Флетч, пора бы раздать нам материалы по ночному убийству.
На горизонте показалась громада шинного завода.
— У вас в последнее время превосходные статьи, Рой.
Тот рассмеялся и хлопнул Флетча по плечу.
— Ты закатываешь веселые вечеринки, Флетч. Пригласил бы меня на одну.
— Последнюю вечеринку я устраивал в Кей-Уэст, — ответил Флетч.
Рой проследовал в конец автобуса, к туалету. — А если допустить, что эти убийства — совпадения?
— Допустить можно. Но вероятность ничтожно мала.
— Я все же на это надеюсь.
Фредди изучающе вгляделась в лицо Флетча.
— Вам нравится новая работа?
— Не слишком. Знаете, Фредди, в этом деле мы не должны быть соперниками. Рассказывайте мне все, что узнаете.
— Согласна, но того же я жду и от вас.
— Хорошо. Я постараюсь.
— Но вы понимаете, Флетч, что придет день, когда я все это опубликую.
— Конечно. Но я знаю и другое. Вы передадите статью в редакцию, лишь выяснив все до конца. Мне не нравятся люди, избивающие женщин.
Автобус начал притормаживать. На крыше заводского корпуса блестела здоровенная металлическая шина.
— Так каков итог нашей беседы? — решила подвести черту Фредди.
— Ваша работа — собирать информацию. Моя — оберегать кандидата. Если убийца — журналист, кандидату на это наплевать. Журналистов посылают печатные издания, он их не выбирает. Если убийца — доброволец… — Флетч запнулся, уставившись на свои колени. — И тут ничего страшного. Кандидат не обязан знать, кого приглашают его помощники. Если убийца входит в его команду, это плохо, очень плохо. Ибо означает, что кандидат не разбирается в людях. Реакцию избирателей предугадать несложно: «Если он поручает такому человеку ведение предвыборной кампании, можно представить себе, кого он назначит министром обороны».
Фредди все еще не отрывала глаз от лица Флетча.
— А если убийца — сам кандидат?
Флетч по-прежнему не поднимал головы.
— Тогда вы станете автором сенсации.
Глава 8
К тому времени, как Флетч вылез из автобуса, нос губернатора уже покраснел от холода. Дул северо-западный ветер, и за ночь навалило не меньше дюйма снега. В сложенном из красного кирпича заводском корпусе горел свет. Губернатор стоял у главных ворот, пожимая руку всем желающим. Он был в куртке из толстой шерсти в красно-черную клетку и черных башмаках на каучуковой подошве. Рабочим, пожимавшим его руку, губернатор говорил: «Доброе утро, надеюсь, дома у вас полный порядок? Дайте мне шанс стать вашим президентом, хорошо?» Рабочие отвечали: «Доброе утро, губернатор». «Позаботьтесь о создании новых рабочих мест, ладно? Мой брат уже два года не может найти работу»: «Я всем сердцем за вас. А моя тетушка ведет кампанию за ваше избрание в Шриве». «Эй, скажите Уолмену, что забастовка нам не нужна». Некоторые не пожимали губернатору руку, но, проходя мимо, говорили: «Как дела, Кэкстон? Удачи вам». «Надеемся на вашу победу». Кое-кто от смущения не решался ни подать руки, ни сказать хоть слово. Были и такие, кто сердито смотрел на него.
В десяти метрах от губернатора, достаточно близко, чтобы все видеть и слышать, топтались репортеры. С губернатора они не сводили глаз, дабы не пропустить момента, когда его застрелят, или с ним случится сердечный приступ, или он сподобится на какой-то неприличный поступок.
Стоящий у заводских ворот губернатор казался как никогда одиноким. Никого рядом с ним не было, ни жены, ни Уолша, ни референтов, ни добровольцев.
Команда кандидата расположилась в теплом, хорошо освещенном автобусе.
— Где мы забираем конгрессмена? — спросил Ли Оллен Парк, что-то втолковывавший двум женщинамдобровольцам, тридцати и шестидесяти лет.
— В школе, — Уолш, в рубашке с короткими рукавами, оглядывал автобусный салон, словно учитель — класс, желая убедиться, что все ученики при деле.
Ознакомившись с содержимым папок, Флетч уже мог определить, кто есть кто.
За маленьким столиком вели неспешную дискуссию Фил Нолтинг и Пол Добсон, авторы всех речей губернатора. По ходу они вычерчивали только им понятные линии на лежащем на столике единственном листке бумаги, словно два архитектора, проектирующие здание.
Барри Хайнс, руководитель группы связи, сидел на вращающемся стуле с телефонной трубкой у уха.
Три женщины печатали у раскладных столиков, выстроившихся вдоль боковой стены салона.
Утренние газеты валялись на полу.
Доктора Тома в переднем салоне Флетч не узрел.
Не успел Флетч подойти к Уолшу, как тот воскликнул: «Вы все знаете Флетча!»
Никто, однако, не знал. А потому вслед за выкриком все, как один, повернулись к Флетчу, после чего продолжили прерванные занятия. Теперь они его знали.
— Эй, Уолш! — Барри Хайнс оторвался от телефона. — Вик Роббинс — организатор предвыборной кампании Аптона?
— Да. Что с ним?
— Его автомобиль только что слетел с моста в Пенсильвании. В реку Саскьюхенна.
— Погиб?
— Если только не сидел за рулем в акваланге.
— Запросите, пожалуйста, подтверждение, — подал голос Флетч. — От полиции штата Пенсильвания.
Барри Хайнс склонился над телефоном.
Уолш коснулся плеча ближайшей к нему машинистки. Та тут же вытащила из каретки лист, на котором печатала, и вставила чистый.
Уолш начал диктовать.
— Узнав о трагической смерти Виктора Роббинса, губернатор Кэкстон Уилер сказал: «Никто не понимал сути американской политики лучше Виктора Роббинса. Миссис Уилер и я приносим глубочайшие соболезнования семье Вика и его друзьям, число которых — легион. Я и моя команда сделаем все возможное, чтобы помочь сенатору Аптону и его помощникам пережить столь серьезную потерю».
— Да, он мертв, — подтвердил Хайнс. Уолш взял у машинистки отпечатанное заявление для прессы и протянул Флетчу.
— Почему я должен работать за тебя? — он улыбнулся. — Немедленно размножь и раздай, пожалуйста, журналистам.
— Должен Кэкстон упомянуть о смерти Роббинса, выступая в Уинслоу? — спросил Пол Добсон.
— Нет, — Уолш потер шею. — Теперь вся свободная пресса Пенсильвании в кармане у Аптона. Ну почему Роббинс не слетел с моста в штате поменьше? К примеру, в Южной Дакоте.
— Эти организаторы предвыборных кампаний готовы на все ради лишнего заголовка в газете, — ввернул Фил Нолтинг.
— Да, да, — покивал Добсон. — Давайте предложим сделать то же самое Уилли из Калифорнии. Тоже большой штат. И мостов там хватает.
— И газетчики очень шустрые, — подхватил Нолтинг. — А погода лучше.
Флетч стоял у ксерокса, копируя пресс-релиз о смерти Виктора Роббинса.
Заревел заводской гудок. Через запотевшее окно Флетч увидел, как губернатор повернулся и прошел в ворота.
— Куда он идет? — спросил Флетч. Репортеры потянулись к автобусу.
— Выпить кофе с профсоюзным лидером, — ответил Уолш, даже не посмотрев в окно. — Как там его фамилия… Уолмен. Вместе с ним будет пить кофе и администрация.
— Кофе, кофе, — пробурчал широкоплечий мужчина, появившийся из двери в дальнем конце салона. — Кофе ему вреден.
— Ты знаком с Шустриком Грасселли? — спросил Уолш. — Это Флетчер, Шустрик, — здоровяк крепко пожал руку Флетча. — Личный шофер отца.
— И друг, — добавил Шустрик.
— Без Шустрика он никуда, — подтвердил Уолш. На что здоровяк пробасил: «Именно так».
— Рад с вами познакомиться, — улыбнулся Флетч и осторожно протиснулся к выходу мимо Ли Оллена Парка, продолжавшего наставлять добровольцев.
— Конгрессмен должен чувствовать себя, как дома, понимаете? В какое бы время он ни появился в автобусе, держите наготове бокал шотландского с содовой. Если он не захочет выпить, то сам скажет об этом.
Репортеры столпились у лесенки в автобус.
— Где заявление для прессы? — спросила за всех Фенелла Бейкер.
— Какое заявление? — деланно удивился Флетч.
— Заявление губернатора в связи с трагической гибелью Вика Роббинса, — Фенелла уставилась на листки в руке Флетча. — Идиот.
— Как вы узнали о гибели Роббинса? — спросил Флетч. — Не прошло и трех минут, как нам сообщили об этом.
— Давай сюда это чертово заявление! — взревел Билл Дикманн. — Меня ждет телефон!
— Вы же знаете, что губернатор не мог сделать никакого заявления, — тянул резину Флетч. — Он же на фабрике.
— Он что, издевается над нами? — проорал Айра Лейпин.
— Нет, — покачал головой Флетч. — Вот заявление, — он попытался раздать листки, но их у него вырвали.
— Тебя-то я перегоню, — радостно пообещал Билл Дикманн Бетси Гинзберг.
— Если тебе в задницу будет дуть сильный ветер, — огрызнулась Бетси.
— Да вам в головы, похоже, вживлены антенны, — пробормотал Флетч.
Эндрю Эсти просмотрел заявление, повернулся к Флетчу.
— А религиозное утешение? В заявлении об этом ни слова! — значок «Дейли госпел» он носил и на пальто.
— О Боже! — простонал Флетч.
Преодолевая ветер и снег, репортеры ринулись к телефонным аппаратам в административном корпусе.
Все, за исключением Фредди Эрбатнот. Та, улыбаясь, осталась у автобуса.
— Читателям «Ньюсуорлд» это не интересно? — полюбопытствовал Флетч.
— Я уже все передала. Обычно такие заявления состоят из трех частей. Дань уважения профессиональным достоинствам усопшего. Соболезнования семье и друзьям. И обещание помощи конкурирующей команде. Я ничего не упустила?
К заводским воротам подкатило грязное дребезжащее такси. Флетч подумал, что поездка из города влетела пассажиру в приличную сумму.
— Прямо-таки банда дикарей. Требовать заявление губернатора в связи со смертью Роббинса, прекрасно зная, что губернатор понятия не имеет о случившемся.
Из кабины вылез мужчина. Вытащил чемодан. Зажав в руке деньги, заспорил с водителем.
— Кто это? — спросил Флетч. Фредди обернулась.
— Это дурные новости. К нам пожаловал сам мистер Дурные Новости, — она посмотрела на Флетча. — Мистер Майкл Джи. Хэнреган, грязное пятно на чистой совести журналистики, ведущий специалист по лжи и гнусным инсинуациям, автор скандальной газетенки, выходящей под названием «Ньюсбилл».
С чемоданом в одной руке и портативной пишущей машинкой в другой, с развевающимися на ветру полами пальто, мужчина направился к автобусам. Водитель что-то прокричал ему вслед.
— Так это Хэнреган. Я надеялся, что нам не доведется встретиться.
Хэнреган обернулся и плюнул в сторону водителя.
— Я думал, Мэри Райс освещает предвыборную кампанию для «Ньюсбилл».
— Мэри — мышка, — пояснила Фредди. — Хэнреган — крыса.
— Привет, Эрбатнот, — Хэнреган даже не кивнул Фредди, лишь искоса глянул на нее. — В последнее время удалось потрахаться с козлами?
— Как приятно засвидетельствовать вашу физическую и моральную деградацию, Хэнреган, — отпарировала Фредди. — Сколько часов жизни дают вам сейчас врачи?
Хэнреган не выпускал из рук ни чемодана, ни пишущей машинки. И дрожал всем телом в тонком пальто. Одутловатое, нездорового цвета лицо пламенело прыщами. Меж желтыми зубами чернели прогалины. Одежду он, похоже, не снимал целый месяц.
— Никогда, никогда не пользуйтесь туалетным сидением после того, как на нем посидел Хэнреган, — посоветовала Фредди Флетчу.
Хэнреган рассмеялся.
— А где этот болван Флетчер?
— Я — болван, — ответил Флетч. Хэнреган закрыл рот, безуспешно попытался вдохнуть через нос, вновь открыл рот.
— О, какое счастье. Этот молокосос еще и не пользуется туалетом. Ему вполне хватает горшка, — и, подняв голову, уставился на Флетча налитыми кровью глазами, каждый из которых буквально сочился злобой. — Юноша, вы попали в передрягу.
— Это почему? — поинтересовался Флетч.
— Потому что теперь вам придется иметь дело с Хэнреганом.
— Ваши статьи отвратительны, — порадовал его Флетч.
— Раньше-то вы имели дело с котятами, которые лишь мяукали, требуя своей доли.
— Мяу, — мяукнул Флетч.
— С этой минуты вы работаете на меня. Да так, что пар повалит столбом.
— Что вам нужно, Хэнреган?
— Интервью с вашим кандидатом. И немедленно.
— Немедленно не получится.
— Тогда сегодня. На три часа. Я хочу задать ему несколько вопросов.
— Насчет чего?
— Насчет убитых «телок», — рявкнул Хэнреган. — В Чикаго и вчерашней. Жестоко избитых женщин, которых ваш кандидат оставляет за собой.
— Должно быть, электроника в «Ньюсбилл» не хуже, чем в «Ньюсуорлд», — обратился Флетч к Фредди.
— Наши машины на знают таких замысловатых слов, которыми радуют читателя репортеры «Ньюсбилл», — ответила Фредди.
— Эй, Хэнреган, — вновь повернулся к нему Флетч, — дело-то уже закрыто. Хэнреган сощурился.
— Правда?
— Да. Час тому назад полиция арестовала Мэри Райс. Вашего же репортера. Из «Ньюсбилл».
— Ерунда.
— Он не обманывает, Хэнреган. Мы все знаем, что репортеры «Ньюсбилл» идут на все ради сенсации. На этот раз Мэри попалась.
— Полиция знает, что убийца — Мэри, потому что она оставила на месте преступления блокнот другого журналиста, — добавил Флетч.
У Хэнрегана покраснела даже шея.
— Вы знаете, сколько у меня читателей? — прокричал он.
— Да, — кивнула Фредди. — Все неграмотные Америки читают «Ньюсбилл».
— Они тоже голосуют, — напомнил ей Хэнреган.
— А жаль, — вздохнул Флетч.
— Я требую интервью с вашим кандидатом, — продолжил Хэнреган. — И довольно болтовни.
— Сомневаюсь, что кандидат сможет выделить для вас хоть минуту, Хэнреган.
— Это еще почему? — Хэнреган шагнул к автобусу. — Вы организуете мне это интервью, а не то завтра «Ньюсбилл» сообщит своим читателям, что губернатор Кэкстон Уилер отказывается отвечать на вопросы о двух убийствах, напрямую связанных с его избирательной кампанией.
— Именно так и напишите, Хэнрегаи, — Флетч поднялся на две ступеньки, намереваясь зайти в автобус. Пусть читатели впервые услышат от вас правду.
В десяти метрах от губернатора, достаточно близко, чтобы все видеть и слышать, топтались репортеры. С губернатора они не сводили глаз, дабы не пропустить момента, когда его застрелят, или с ним случится сердечный приступ, или он сподобится на какой-то неприличный поступок.
Стоящий у заводских ворот губернатор казался как никогда одиноким. Никого рядом с ним не было, ни жены, ни Уолша, ни референтов, ни добровольцев.
Команда кандидата расположилась в теплом, хорошо освещенном автобусе.
— Где мы забираем конгрессмена? — спросил Ли Оллен Парк, что-то втолковывавший двум женщинамдобровольцам, тридцати и шестидесяти лет.
— В школе, — Уолш, в рубашке с короткими рукавами, оглядывал автобусный салон, словно учитель — класс, желая убедиться, что все ученики при деле.
Ознакомившись с содержимым папок, Флетч уже мог определить, кто есть кто.
За маленьким столиком вели неспешную дискуссию Фил Нолтинг и Пол Добсон, авторы всех речей губернатора. По ходу они вычерчивали только им понятные линии на лежащем на столике единственном листке бумаги, словно два архитектора, проектирующие здание.
Барри Хайнс, руководитель группы связи, сидел на вращающемся стуле с телефонной трубкой у уха.
Три женщины печатали у раскладных столиков, выстроившихся вдоль боковой стены салона.
Утренние газеты валялись на полу.
Доктора Тома в переднем салоне Флетч не узрел.
Не успел Флетч подойти к Уолшу, как тот воскликнул: «Вы все знаете Флетча!»
Никто, однако, не знал. А потому вслед за выкриком все, как один, повернулись к Флетчу, после чего продолжили прерванные занятия. Теперь они его знали.
— Эй, Уолш! — Барри Хайнс оторвался от телефона. — Вик Роббинс — организатор предвыборной кампании Аптона?
— Да. Что с ним?
— Его автомобиль только что слетел с моста в Пенсильвании. В реку Саскьюхенна.
— Погиб?
— Если только не сидел за рулем в акваланге.
— Запросите, пожалуйста, подтверждение, — подал голос Флетч. — От полиции штата Пенсильвания.
Барри Хайнс склонился над телефоном.
Уолш коснулся плеча ближайшей к нему машинистки. Та тут же вытащила из каретки лист, на котором печатала, и вставила чистый.
Уолш начал диктовать.
— Узнав о трагической смерти Виктора Роббинса, губернатор Кэкстон Уилер сказал: «Никто не понимал сути американской политики лучше Виктора Роббинса. Миссис Уилер и я приносим глубочайшие соболезнования семье Вика и его друзьям, число которых — легион. Я и моя команда сделаем все возможное, чтобы помочь сенатору Аптону и его помощникам пережить столь серьезную потерю».
— Да, он мертв, — подтвердил Хайнс. Уолш взял у машинистки отпечатанное заявление для прессы и протянул Флетчу.
— Почему я должен работать за тебя? — он улыбнулся. — Немедленно размножь и раздай, пожалуйста, журналистам.
— Должен Кэкстон упомянуть о смерти Роббинса, выступая в Уинслоу? — спросил Пол Добсон.
— Нет, — Уолш потер шею. — Теперь вся свободная пресса Пенсильвании в кармане у Аптона. Ну почему Роббинс не слетел с моста в штате поменьше? К примеру, в Южной Дакоте.
— Эти организаторы предвыборных кампаний готовы на все ради лишнего заголовка в газете, — ввернул Фил Нолтинг.
— Да, да, — покивал Добсон. — Давайте предложим сделать то же самое Уилли из Калифорнии. Тоже большой штат. И мостов там хватает.
— И газетчики очень шустрые, — подхватил Нолтинг. — А погода лучше.
Флетч стоял у ксерокса, копируя пресс-релиз о смерти Виктора Роббинса.
Заревел заводской гудок. Через запотевшее окно Флетч увидел, как губернатор повернулся и прошел в ворота.
— Куда он идет? — спросил Флетч. Репортеры потянулись к автобусу.
— Выпить кофе с профсоюзным лидером, — ответил Уолш, даже не посмотрев в окно. — Как там его фамилия… Уолмен. Вместе с ним будет пить кофе и администрация.
— Кофе, кофе, — пробурчал широкоплечий мужчина, появившийся из двери в дальнем конце салона. — Кофе ему вреден.
— Ты знаком с Шустриком Грасселли? — спросил Уолш. — Это Флетчер, Шустрик, — здоровяк крепко пожал руку Флетча. — Личный шофер отца.
— И друг, — добавил Шустрик.
— Без Шустрика он никуда, — подтвердил Уолш. На что здоровяк пробасил: «Именно так».
— Рад с вами познакомиться, — улыбнулся Флетч и осторожно протиснулся к выходу мимо Ли Оллена Парка, продолжавшего наставлять добровольцев.
— Конгрессмен должен чувствовать себя, как дома, понимаете? В какое бы время он ни появился в автобусе, держите наготове бокал шотландского с содовой. Если он не захочет выпить, то сам скажет об этом.
Репортеры столпились у лесенки в автобус.
— Где заявление для прессы? — спросила за всех Фенелла Бейкер.
— Какое заявление? — деланно удивился Флетч.
— Заявление губернатора в связи с трагической гибелью Вика Роббинса, — Фенелла уставилась на листки в руке Флетча. — Идиот.
— Как вы узнали о гибели Роббинса? — спросил Флетч. — Не прошло и трех минут, как нам сообщили об этом.
— Давай сюда это чертово заявление! — взревел Билл Дикманн. — Меня ждет телефон!
— Вы же знаете, что губернатор не мог сделать никакого заявления, — тянул резину Флетч. — Он же на фабрике.
— Он что, издевается над нами? — проорал Айра Лейпин.
— Нет, — покачал головой Флетч. — Вот заявление, — он попытался раздать листки, но их у него вырвали.
— Тебя-то я перегоню, — радостно пообещал Билл Дикманн Бетси Гинзберг.
— Если тебе в задницу будет дуть сильный ветер, — огрызнулась Бетси.
— Да вам в головы, похоже, вживлены антенны, — пробормотал Флетч.
Эндрю Эсти просмотрел заявление, повернулся к Флетчу.
— А религиозное утешение? В заявлении об этом ни слова! — значок «Дейли госпел» он носил и на пальто.
— О Боже! — простонал Флетч.
Преодолевая ветер и снег, репортеры ринулись к телефонным аппаратам в административном корпусе.
Все, за исключением Фредди Эрбатнот. Та, улыбаясь, осталась у автобуса.
— Читателям «Ньюсуорлд» это не интересно? — полюбопытствовал Флетч.
— Я уже все передала. Обычно такие заявления состоят из трех частей. Дань уважения профессиональным достоинствам усопшего. Соболезнования семье и друзьям. И обещание помощи конкурирующей команде. Я ничего не упустила?
К заводским воротам подкатило грязное дребезжащее такси. Флетч подумал, что поездка из города влетела пассажиру в приличную сумму.
— Прямо-таки банда дикарей. Требовать заявление губернатора в связи со смертью Роббинса, прекрасно зная, что губернатор понятия не имеет о случившемся.
Из кабины вылез мужчина. Вытащил чемодан. Зажав в руке деньги, заспорил с водителем.
— Кто это? — спросил Флетч. Фредди обернулась.
— Это дурные новости. К нам пожаловал сам мистер Дурные Новости, — она посмотрела на Флетча. — Мистер Майкл Джи. Хэнреган, грязное пятно на чистой совести журналистики, ведущий специалист по лжи и гнусным инсинуациям, автор скандальной газетенки, выходящей под названием «Ньюсбилл».
С чемоданом в одной руке и портативной пишущей машинкой в другой, с развевающимися на ветру полами пальто, мужчина направился к автобусам. Водитель что-то прокричал ему вслед.
— Так это Хэнреган. Я надеялся, что нам не доведется встретиться.
Хэнреган обернулся и плюнул в сторону водителя.
— Я думал, Мэри Райс освещает предвыборную кампанию для «Ньюсбилл».
— Мэри — мышка, — пояснила Фредди. — Хэнреган — крыса.
— Привет, Эрбатнот, — Хэнреган даже не кивнул Фредди, лишь искоса глянул на нее. — В последнее время удалось потрахаться с козлами?
— Как приятно засвидетельствовать вашу физическую и моральную деградацию, Хэнреган, — отпарировала Фредди. — Сколько часов жизни дают вам сейчас врачи?
Хэнреган не выпускал из рук ни чемодана, ни пишущей машинки. И дрожал всем телом в тонком пальто. Одутловатое, нездорового цвета лицо пламенело прыщами. Меж желтыми зубами чернели прогалины. Одежду он, похоже, не снимал целый месяц.
— Никогда, никогда не пользуйтесь туалетным сидением после того, как на нем посидел Хэнреган, — посоветовала Фредди Флетчу.
Хэнреган рассмеялся.
— А где этот болван Флетчер?
— Я — болван, — ответил Флетч. Хэнреган закрыл рот, безуспешно попытался вдохнуть через нос, вновь открыл рот.
— О, какое счастье. Этот молокосос еще и не пользуется туалетом. Ему вполне хватает горшка, — и, подняв голову, уставился на Флетча налитыми кровью глазами, каждый из которых буквально сочился злобой. — Юноша, вы попали в передрягу.
— Это почему? — поинтересовался Флетч.
— Потому что теперь вам придется иметь дело с Хэнреганом.
— Ваши статьи отвратительны, — порадовал его Флетч.
— Раньше-то вы имели дело с котятами, которые лишь мяукали, требуя своей доли.
— Мяу, — мяукнул Флетч.
— С этой минуты вы работаете на меня. Да так, что пар повалит столбом.
— Что вам нужно, Хэнреган?
— Интервью с вашим кандидатом. И немедленно.
— Немедленно не получится.
— Тогда сегодня. На три часа. Я хочу задать ему несколько вопросов.
— Насчет чего?
— Насчет убитых «телок», — рявкнул Хэнреган. — В Чикаго и вчерашней. Жестоко избитых женщин, которых ваш кандидат оставляет за собой.
— Должно быть, электроника в «Ньюсбилл» не хуже, чем в «Ньюсуорлд», — обратился Флетч к Фредди.
— Наши машины на знают таких замысловатых слов, которыми радуют читателя репортеры «Ньюсбилл», — ответила Фредди.
— Эй, Хэнреган, — вновь повернулся к нему Флетч, — дело-то уже закрыто. Хэнреган сощурился.
— Правда?
— Да. Час тому назад полиция арестовала Мэри Райс. Вашего же репортера. Из «Ньюсбилл».
— Ерунда.
— Он не обманывает, Хэнреган. Мы все знаем, что репортеры «Ньюсбилл» идут на все ради сенсации. На этот раз Мэри попалась.
— Полиция знает, что убийца — Мэри, потому что она оставила на месте преступления блокнот другого журналиста, — добавил Флетч.
У Хэнрегана покраснела даже шея.
— Вы знаете, сколько у меня читателей? — прокричал он.
— Да, — кивнула Фредди. — Все неграмотные Америки читают «Ньюсбилл».
— Они тоже голосуют, — напомнил ей Хэнреган.
— А жаль, — вздохнул Флетч.
— Я требую интервью с вашим кандидатом, — продолжил Хэнреган. — И довольно болтовни.
— Сомневаюсь, что кандидат сможет выделить для вас хоть минуту, Хэнреган.
— Это еще почему? — Хэнреган шагнул к автобусу. — Вы организуете мне это интервью, а не то завтра «Ньюсбилл» сообщит своим читателям, что губернатор Кэкстон Уилер отказывается отвечать на вопросы о двух убийствах, напрямую связанных с его избирательной кампанией.
— Именно так и напишите, Хэнрегаи, — Флетч поднялся на две ступеньки, намереваясь зайти в автобус. Пусть читатели впервые услышат от вас правду.
Глава 9
— Вот послушайте, — доктор Том разлегся на кро вати в комнате отдыха кандидата, занимающей хвостовую часть автобуса. Он читал книгу «Теория Дарвина: старо, как мир». — «Тысячи лет нам говорили, что coвершенство недостижимо, но достойно стремления к нему. Теперь же, в пост-фрейдистскую эру, нам говорят, что недостижимо уже естественное состояние, но к нему тоже надо стремиться. В первом случае мы можем обрести идеал, во втором — посредственность», — доктор положил раскрытую книгу себе на грудь. — Чем я могу вам помочь?
— Хочу задать пару вопросов, — прежде чем войти, Флетч постучал, получил ответ: «Войдите, раз уж вам надо», — а переступив порог, сел на один из удобных вращающихся стульев.
Говорил доктор Том медленно, нарочито растягивая слова.
— Тот, кто пытается держать прессу в узде, может получить от меня все, что пожелает: отравляющий газ, огнеметы, автоматы, гранаты. Если у меня не найдется требуемого, я достану сей предмет незамедлительно.
— Сейчас я заказал бы что-нибудь из вашего арсенала, — признался Флетч. — Только что познакомился с Майклом Джи. Хэнреганом, из «Ньюсбилл».
— Репортеры — вымирающие особи, — покивал доктор Том. — Их эволюция остановилась на низшей стадии. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть, как они ходят, принюхиваясь к земле. Я, пожалуй, посоветую кандидату, что в дальнейшем прессой должен ведать департамент внутренних дел. Тем самым вымирание будет гарантировано.
— Нам необходима свободная пресса, — возразил Флетч.
— Вы действительно так думаете? Ни любимый вид спорта американцев — политика, ни любимая их еда — булочки с сосиской, нe выдержат объективного анализа. Если выставить напоказ закулисную кухню политики или рассказать читателям, из чего делаются эти булочки с сосисками, американцев вывернет наизнанку, а избирательные участки они будут обходить за милю.
— Вы и против материнства?
Доктор Том постучал ногтем по лежащей на груди книге.
— На шкале эволюции женщина и птица, разумеется, не знают равных, — он откашлялся. — Потому-то мужчины и изобрели телефонную связь.
— Как я понимаю, вы одним из первых оказались у тела Элис Элизабет Шилдз?
— Да.
— Что вы можете мне сказать?
— А с чего столь нездоровое любопытство?
— Фредерика Эрбатнот и Майкл Джи. Хэнреган сидят в автобусе прессы не для того, чтобы подсчитывать голоса избирателей. Они — криминальные репортеры.
— Однако. И преступник, возможно, один из нас?
— Вполне вероятно.
— И вы хотели бы получить необходимую информацию раньше, чем они, чтобы затем подать ее в нужном ракурсе.
— Да еще так, чтобы они этого не заметили.
Доктор Том внимательно разглядывал потолок.
— А полиция этим не занимается? Или они глянули на среднестатистический процент раскрываемости убийств и решили, что портить его не стоит? А потому ограничились взиманием штрафов за стоянку в неположенном месте, где их успехи существенно выше?
— Убийства слишком уж разнесены территориально. Разные юрисдикции. Мы живем в благословенной стране, не имеющей государственной полиции.
— О, да. Дабы гарантировать поимку лишь мелкой рыбешки, не имеющей возможности переплыть границу штата.
— Расскажите мне о том, что произошло прошлой ночью.
— Хочу задать пару вопросов, — прежде чем войти, Флетч постучал, получил ответ: «Войдите, раз уж вам надо», — а переступив порог, сел на один из удобных вращающихся стульев.
Говорил доктор Том медленно, нарочито растягивая слова.
— Тот, кто пытается держать прессу в узде, может получить от меня все, что пожелает: отравляющий газ, огнеметы, автоматы, гранаты. Если у меня не найдется требуемого, я достану сей предмет незамедлительно.
— Сейчас я заказал бы что-нибудь из вашего арсенала, — признался Флетч. — Только что познакомился с Майклом Джи. Хэнреганом, из «Ньюсбилл».
— Репортеры — вымирающие особи, — покивал доктор Том. — Их эволюция остановилась на низшей стадии. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть, как они ходят, принюхиваясь к земле. Я, пожалуй, посоветую кандидату, что в дальнейшем прессой должен ведать департамент внутренних дел. Тем самым вымирание будет гарантировано.
— Нам необходима свободная пресса, — возразил Флетч.
— Вы действительно так думаете? Ни любимый вид спорта американцев — политика, ни любимая их еда — булочки с сосиской, нe выдержат объективного анализа. Если выставить напоказ закулисную кухню политики или рассказать читателям, из чего делаются эти булочки с сосисками, американцев вывернет наизнанку, а избирательные участки они будут обходить за милю.
— Вы и против материнства?
Доктор Том постучал ногтем по лежащей на груди книге.
— На шкале эволюции женщина и птица, разумеется, не знают равных, — он откашлялся. — Потому-то мужчины и изобрели телефонную связь.
— Как я понимаю, вы одним из первых оказались у тела Элис Элизабет Шилдз?
— Да.
— Что вы можете мне сказать?
— А с чего столь нездоровое любопытство?
— Фредерика Эрбатнот и Майкл Джи. Хэнреган сидят в автобусе прессы не для того, чтобы подсчитывать голоса избирателей. Они — криминальные репортеры.
— Однако. И преступник, возможно, один из нас?
— Вполне вероятно.
— И вы хотели бы получить необходимую информацию раньше, чем они, чтобы затем подать ее в нужном ракурсе.
— Да еще так, чтобы они этого не заметили.
Доктор Том внимательно разглядывал потолок.
— А полиция этим не занимается? Или они глянули на среднестатистический процент раскрываемости убийств и решили, что портить его не стоит? А потому ограничились взиманием штрафов за стоянку в неположенном месте, где их успехи существенно выше?
— Убийства слишком уж разнесены территориально. Разные юрисдикции. Мы живем в благословенной стране, не имеющей государственной полиции.
— О, да. Дабы гарантировать поимку лишь мелкой рыбешки, не имеющей возможности переплыть границу штата.
— Расскажите мне о том, что произошло прошлой ночью.