— Как себя чувствуешь, Фриц? — спросил я.
— Отвратительно...
Он приоткрыл дверь пошире. В мятой пижаме он был больше похож на неаккуратного мальчишку, чем на взрослого мужчину.
— Возвращайся к себе и сиди тихо! — рявкнула на него мать.
Он покачал всклокоченной головой.
— Не хочу сидеть! Меня мучают видения!
— Какие видения, Фриц? — спросил я.
— Мистер Броудхаст в могиле...
— Это ты похоронил его?
Он кивнул и расплакался. Так он и стоял, кивая и заливаясь слезами, пока мать не встала между нами. Она всем своим маленьким весом налегла на его безвольное тело и втолкнула его обратно в комнату. Потом закрыла дверь, повернула в замке ключ и, держа его, словно оружие, повернулась ко мне.
— Я прошу вас выйти отсюда! Вы опять выбили его из равновесия!
— Если это он вчера закопал Стенли Броудхаста, вам не удастся этого скрыть, миссис. Нужно быть сумасшедшей, чтобы пытаться...
Она выдавила звук, долженствовавший символизировать смех, но прозвучавший как тявканье терьера:
— Это не я сумасшедшая. Он имеет такое же отношение к смерти Стенли, как и я. Вы все так напугали его, так все перепутали в его бедной голове, что он уже сам не знает, где был и что делал! Но я абсолютно уверена в том, что ничего плохого он не сделал! Я хорошо знаю своего сына...
Она говорила это с такой уверенностью, что я почти поверил ей.
— Однако, я уверен, что он знает больше, чем говорит...
— Вы хотели сказать «знает меньше», не так ли? Он сам не знает, что он знает. И не стыдно вам преследовать бедную вдову и ее единственного ребенка?! Если доктор увидит его в таком состоянии, он захочет поместить его в сумасшедший дом.
— Он уже бывал там когда-нибудь?
— Нет, но чуть не попал туда. Если бы миссис Броудхаст не заплатила за лечение...
— Это было в 1955 году?
— Да. А теперь я прошу вас покинуть мою кухню. Я не приглашала вас сюда и прошу выйти!
Я поблагодарил ее и вышел. Возле дома стоял желтый спортивный автомобиль, из которого вышел не первой молодости мужчина в тренировочном костюме. Он достал из багажника докторскую сумку и двинулся в мою сторону. Седые волосы и голубые глаза резко контрастировали с его загаром.
— Доктор Жером?
— Да.
Он окинул меня вопросительным взглядом, я сообщил, кто я и чем занимаюсь.
— Меня пригласила Джин Броудхаст. Кстати, как себя чувствует Элизабет Броудхаст?
— Она измучена и потрясена, это привело к сердечному приступу. В целом, все не слишком серьезно.
— Я мог бы поговорить с ней?
— Не сегодня. Быть может, завтра. Но я бы не советовал говорить с ней о сыне. Да и о внуке тоже, — доктор глубоко вздохнул и произнес с неожиданным глубоким сочувствием:
— Я осмотрел в морге тело Стенли. Печально, когда умирает такой юный человек!
— Причиной смерти была колотая рана?
— Вероятно.
— Вы были его врачом?
— Большую часть его жизни. Пока он жил дома, я осматривал его достаточно регулярно. Потом он временами наведывался ко мне. Он любил спросить моего совета, когда его что-то тревожило.
— Что именно его тревожило?
— У него были скорее эмоциональные, семейные тревоги. Я не считаю это темой для беседы с посторонними лицами.
— Стенли это уже не повредит. Он мертв. — Бог его знает... — не без горечи произнес доктор. — Дорого я дал бы, чтобы узнать, кто убил и закопал его.
— Ваш пациент, Фриц Сноу, утверждает, что закопал его он.
Я следил за его реакцией, он не отвел взгляда своих спокойных глаз и его загорелое здоровое лицо оставалось все таким же. Он даже слегка усмехнулся:
— На вашем месте я бы в это не верил. Фриц во всем признается.
— Откуда вы знаете, что это не так?
— Он является моим пациентом вот уже двадцать лет...
— Он душевнобольной?
— Этого я не сказал бы. Он болезненно впечатлителен, склонен к самооговорам, во всем обвиняет себя. Если его вывести из равновесия, он полностью теряет ощущение реальности. Сколько я его знаю, бедняжка Фриц остается маленьким запуганным мальчиком.
— А чего он, собственно, боится?
— Помимо прочего, матери.
— Я бы тоже боялся...
— Все мы боялись бы на его месте, — пошутил доктор. — Это, хоть и хрупкая, но железная женщина. Что ж, ее сделала такой жизнь. Ее бедняга муж был очень похож на Фрица. Он не удерживался ни на одной работе. Подозреваю, что в основе всего лежит какое-то генетическое нарушение. Собственно, если дело касается наследственности, мы абсолютно бессильны... Мы оба глянули в сторону дома. Миссис Сноу наблюдала за нами в окно, заметив, что мы смотрим в ее сторону, она опустила занавеску.
— Я должен навестить пациента, — произнес доктор.
— Может, мы поговорим о нем еще как-то? Даже если Фриц невиновен, как вы утверждаете, чем-то он, несомненно, связан с основным подозреваемым в убийстве Стенли, — я рассказал ему об Элберте Свитнере и найденной Килси студентке, которая его видела. — С другой стороны, известно, что Фриц имел доступ к орудиям, которыми выкопана могила. Более того, он признается, что похоронил Стенли...
Доктор медленно покачал седой головой.
— Если бы рухнуло небо, Фриц также приписал бы себе вину. Честно говоря, весьма вероятно, что Стенли сам себе вырыл могилу.
— Мы с помошником коронера допускали возможность этого...
— Учитывая факты, это более чем возможность, — отрезал Жером. — Осматривая тело Стенли, я обнаружил мозоли на его руках.
— Что за мозоли?
— Самые обычные. На обеих ладонях, — доктор похлопал широкими пальцами правой руки по открытой ладони левой. — Появились в результате механического воздействия, идентичны тем, которые появляются от лопаты на руках непривычного человека. Хотя, конечно, трудно поверить, чтобы кто-то сам копал себе могилу...
— Возможно, кто-то вынудил его, — ответил я. — Эл Свитнер, этот человек в парике, был рецидивистом. Он мог стоять над Стенли с пистолетом в руке. А, возможно, у Стенли были другие поводы копать...
— Какие?
— Не знаю. Возможно, он сам хотел закопать кого-то. С ним была молодая девушка... И его сынишка...
— Что же случилось с ними?
— Именно это я еду сейчас выяснять.
Глава 23
Глава 24
— Отвратительно...
Он приоткрыл дверь пошире. В мятой пижаме он был больше похож на неаккуратного мальчишку, чем на взрослого мужчину.
— Возвращайся к себе и сиди тихо! — рявкнула на него мать.
Он покачал всклокоченной головой.
— Не хочу сидеть! Меня мучают видения!
— Какие видения, Фриц? — спросил я.
— Мистер Броудхаст в могиле...
— Это ты похоронил его?
Он кивнул и расплакался. Так он и стоял, кивая и заливаясь слезами, пока мать не встала между нами. Она всем своим маленьким весом налегла на его безвольное тело и втолкнула его обратно в комнату. Потом закрыла дверь, повернула в замке ключ и, держа его, словно оружие, повернулась ко мне.
— Я прошу вас выйти отсюда! Вы опять выбили его из равновесия!
— Если это он вчера закопал Стенли Броудхаста, вам не удастся этого скрыть, миссис. Нужно быть сумасшедшей, чтобы пытаться...
Она выдавила звук, долженствовавший символизировать смех, но прозвучавший как тявканье терьера:
— Это не я сумасшедшая. Он имеет такое же отношение к смерти Стенли, как и я. Вы все так напугали его, так все перепутали в его бедной голове, что он уже сам не знает, где был и что делал! Но я абсолютно уверена в том, что ничего плохого он не сделал! Я хорошо знаю своего сына...
Она говорила это с такой уверенностью, что я почти поверил ей.
— Однако, я уверен, что он знает больше, чем говорит...
— Вы хотели сказать «знает меньше», не так ли? Он сам не знает, что он знает. И не стыдно вам преследовать бедную вдову и ее единственного ребенка?! Если доктор увидит его в таком состоянии, он захочет поместить его в сумасшедший дом.
— Он уже бывал там когда-нибудь?
— Нет, но чуть не попал туда. Если бы миссис Броудхаст не заплатила за лечение...
— Это было в 1955 году?
— Да. А теперь я прошу вас покинуть мою кухню. Я не приглашала вас сюда и прошу выйти!
Я поблагодарил ее и вышел. Возле дома стоял желтый спортивный автомобиль, из которого вышел не первой молодости мужчина в тренировочном костюме. Он достал из багажника докторскую сумку и двинулся в мою сторону. Седые волосы и голубые глаза резко контрастировали с его загаром.
— Доктор Жером?
— Да.
Он окинул меня вопросительным взглядом, я сообщил, кто я и чем занимаюсь.
— Меня пригласила Джин Броудхаст. Кстати, как себя чувствует Элизабет Броудхаст?
— Она измучена и потрясена, это привело к сердечному приступу. В целом, все не слишком серьезно.
— Я мог бы поговорить с ней?
— Не сегодня. Быть может, завтра. Но я бы не советовал говорить с ней о сыне. Да и о внуке тоже, — доктор глубоко вздохнул и произнес с неожиданным глубоким сочувствием:
— Я осмотрел в морге тело Стенли. Печально, когда умирает такой юный человек!
— Причиной смерти была колотая рана?
— Вероятно.
— Вы были его врачом?
— Большую часть его жизни. Пока он жил дома, я осматривал его достаточно регулярно. Потом он временами наведывался ко мне. Он любил спросить моего совета, когда его что-то тревожило.
— Что именно его тревожило?
— У него были скорее эмоциональные, семейные тревоги. Я не считаю это темой для беседы с посторонними лицами.
— Стенли это уже не повредит. Он мертв. — Бог его знает... — не без горечи произнес доктор. — Дорого я дал бы, чтобы узнать, кто убил и закопал его.
— Ваш пациент, Фриц Сноу, утверждает, что закопал его он.
Я следил за его реакцией, он не отвел взгляда своих спокойных глаз и его загорелое здоровое лицо оставалось все таким же. Он даже слегка усмехнулся:
— На вашем месте я бы в это не верил. Фриц во всем признается.
— Откуда вы знаете, что это не так?
— Он является моим пациентом вот уже двадцать лет...
— Он душевнобольной?
— Этого я не сказал бы. Он болезненно впечатлителен, склонен к самооговорам, во всем обвиняет себя. Если его вывести из равновесия, он полностью теряет ощущение реальности. Сколько я его знаю, бедняжка Фриц остается маленьким запуганным мальчиком.
— А чего он, собственно, боится?
— Помимо прочего, матери.
— Я бы тоже боялся...
— Все мы боялись бы на его месте, — пошутил доктор. — Это, хоть и хрупкая, но железная женщина. Что ж, ее сделала такой жизнь. Ее бедняга муж был очень похож на Фрица. Он не удерживался ни на одной работе. Подозреваю, что в основе всего лежит какое-то генетическое нарушение. Собственно, если дело касается наследственности, мы абсолютно бессильны... Мы оба глянули в сторону дома. Миссис Сноу наблюдала за нами в окно, заметив, что мы смотрим в ее сторону, она опустила занавеску.
— Я должен навестить пациента, — произнес доктор.
— Может, мы поговорим о нем еще как-то? Даже если Фриц невиновен, как вы утверждаете, чем-то он, несомненно, связан с основным подозреваемым в убийстве Стенли, — я рассказал ему об Элберте Свитнере и найденной Килси студентке, которая его видела. — С другой стороны, известно, что Фриц имел доступ к орудиям, которыми выкопана могила. Более того, он признается, что похоронил Стенли...
Доктор медленно покачал седой головой.
— Если бы рухнуло небо, Фриц также приписал бы себе вину. Честно говоря, весьма вероятно, что Стенли сам себе вырыл могилу.
— Мы с помошником коронера допускали возможность этого...
— Учитывая факты, это более чем возможность, — отрезал Жером. — Осматривая тело Стенли, я обнаружил мозоли на его руках.
— Что за мозоли?
— Самые обычные. На обеих ладонях, — доктор похлопал широкими пальцами правой руки по открытой ладони левой. — Появились в результате механического воздействия, идентичны тем, которые появляются от лопаты на руках непривычного человека. Хотя, конечно, трудно поверить, чтобы кто-то сам копал себе могилу...
— Возможно, кто-то вынудил его, — ответил я. — Эл Свитнер, этот человек в парике, был рецидивистом. Он мог стоять над Стенли с пистолетом в руке. А, возможно, у Стенли были другие поводы копать...
— Какие?
— Не знаю. Возможно, он сам хотел закопать кого-то. С ним была молодая девушка... И его сынишка...
— Что же случилось с ними?
— Именно это я еду сейчас выяснять.
Глава 23
К Заливу Дюн вела крутая боковая дорога, отходящая от шоссе № 1. Над созданными ветром дюнами, уходящими вдоль берега на север, вглубь континента плыли тучи, словно развивающиеся флаги. Они предвещали шторм. Павильон при въезде в национальный парк был заперт и пуст. Не задерживаясь, я доехал до стоянки, с которой открывался вид на океан. Метрах в ста от берега, там, где разбивались волны, лежала на боку «Ариадна». Дальше кружила стая пеликанов, время от времени ныряющих за рыбой.
С пляжа за яхтой наблюдали три человека. Не те, кого я искал. Ближе всех стоял мужчина в форме охранника национального парка, а рядом с ним — двое парнишек с длинными, выгоревшими на солнце волосами, опирающиеся на серфинговые доски.
Я вынул из багажника бинокль и навел его на яхту. Шлюп потерял мачту, такелаж свисал через борт, словно порванная сеть. Корпус, казалось, раздулся от воды. Яхта тяжело двигалась на прибойной волне, то и дело снова тяжело опускаясь на бок. Я поймал себя на том, что тяжело дышу в такт прибою.
По деревянной лестнице, полузасыпанной песком, я спустился на пляж. Охранник повернулся в мою сторону и я спросил его, спасена ли тройка с яхты.
— Да. Они добрались до берега.
— Все трое?
— Да, сэр. Вот эти парни очень помогли.
Следуя за движением его руки, я повернулся к парнишкам с досками. Они глядели на меня не больно уважительно, видно, не слишком доверяли взрослым.
— Ничего с ними не случилось, — заявил старший, и оба в унисон кивнули светлыми головами.
— А где они теперь? — спросил я.
Парнишки пожали гибкими плечами.
— Кто-то приехал за ними на машине. — На какой машине?
Паренек указал на охранника:
— Спросите у него.
Я повернулся к мужчине, производившему впечатление устроенного на теплое местечко по чьей-то протекции. Он отвечал с расстановкой.
— Это был голубой «Шевроле-комби» последней модели. Я не обратил внимания на номер, так как не считал это необходимым. Я же не знал, что они — беглецы...
— Ну, малыш не беглец, скорее — жертва похищения.
— Он вел себя не как жертва...
— А как он себя вел?
— Был испуган. Но тех двоих он не боялся. Шел с ними без сопротивления...
— Куда они вели его?
— В машину...
— Это я понимаю. Кто за ними приехал?
— Стройная женщина в ковбойской шляпе.
— Откуда она узнала, что они тут?
— Я разрешил девушке позвонить от себя. Откуда мне было знать...
— Вы не могли бы установить, куда она звонила?
— Каким образом? Разве что она говорила по междугородному... Попробую.
Он поплелся к лестнице, заслоняя лицо от песчаного ветра. Я двинулся следом за ним к павильону у въезда. Он вошел внутрь, чтобы позвонить, а я остался ждать снаружи. Через некоторое время он вышел, покачивая головой и безнадежно разводя руками.
— На станции нет ни малейшего следа...
— А с полицией вы говорили?
— Они приехали и уехали. Капитан из службы шерифа в Петролеум-Сити появился, когда вся троица уже исчезла.
Я вновь спустился к океану, чтобы еще раз взглянуть на «Ариадну». Она трепетала в прибое, словно птица, которая не может подняться на облитых нефтью крыльях. Повернувшись, я увидел, что старший из пареньков тихо подошел ко мне по песку.
— Обидно, когда такая яхта гибнет, — сказал он. — В дрожь бросает!
— Что, собственно, произошло?
— Мотор полетел. Ну, так говорил этот, бородатый. Он не успел поставить парус, как ветер выбросил яхту на мель. От удара сломалась мачта. Мы с братом все это видели. Ну, поплыли и вытащили их на досках... — Со всеми все в порядке?
— Бороде не повезло. Стукнуло по руке сорванным такелажем...
— А как малыш?
— С малышом все нормально. Он замерз, так братишка отдал ему свой плед. Он, бедняга, так трясся, словно никогда не перестанет. Ей Богу! Парнишка сам дрожал от холода, однако держался стоически, словно сын первобытного племени при обряде инициации.
— Куда они поехали? — спросил я.
Он еще раз подозрительно окинул меня взглядом.
— А вы кто? Агент?
— Я — частный детектив. И я ищу мальчика.
— Бороду?
— Нет, малыша.
— Когда вы говорили о похищении, вы говорили... правду?
— Да.
— Так они не родственники? Они так сказали...
— А что они еще сказали?
— Борода говорил, что вы... что его ищут за наркоманию. Это правда?
— Нет, я только хочу найти мальчика. Его отца вчера убили.
— Борода?!
— Возможно. Я не знаю.
Паренек отошел, обменялся несколькими словами с братом и вернулся ко мне. Я встретил его вопросом:
— Что за тайны?
— Я хотел только уточнить у брата. Девушка сказала, что мы можем забрать плед в Петролеум-Сити, она должна его оставить у администратора отеля «Юкка Три Инн».
По дороге к Петролеум-Сити я миновал целые поля буровых вышек и нефтяных скважин. Дальше на горизонте маячили ракетные установки воздушной базы Вандерберг. Сам Петролеум-Сити был провинциальным городком, который, благодаря внезапной конъюнктуре, растекся, минуя былые границы, целыми милями небольших усадеб, заледеневших в своей обыкновенности.
Отель «Юкка Три Инн» за пятнадцать лет, прошедших со времени отправления открытки, разросся. Он располагался на южной окраине городка и занимал три стороны небольшого квартала, замкнутого с четвертой стороны зданием концертного зала. Бегущие буквы на фронтоне над центральным входом рекламировали «бифштексы, омаров и музыку нон-стоп». Припарковывая машину у отеля, я слышал мелодию из вестерна, словно предсмертный стон гибнущего пограничного запада.
Женщина-администратор была одета, словно пародия на ковбоя — яркая клетчатая рубаха и широкополая шляпа из искусственной кожи. У нее было красивое крупное тело, с которым она словно не знала, что делать, не смотря на годы практики.
— У вас никто не оставлял плед? — спросил я. — Мокрый?..
Она без улыбки окинула меня изучающим взглядом.
— Это не вы одолжили Сьюзи плед, мистер.
— Я этого и не утверждаю. Сьюзи тут?
— Нет, они поехали дальше... — она застыла с приоткрытыми губами, словно охваченная внезапным сомнением. — Я не должна была этого говорить! — Кто вам это сказал?
— Мистер Крендалл.
— Лестер Крендалл?
— Да. Он хозяин отеля.
— Я хотел бы поговорить с ним.
— О чем?
— О его дочери. Я частный детектив. Вчера я был у него в Пасифик-Палисэйд. Мы сотрудничаем.
— Его здесь нет.
— Но вы сказали, что он запретил вам говорить...
— По телефону. Я говорила с ним по телефону.
— Когда?
— Часа два назад. Как только Сьюзи позвонила из Залива Дюн. Он велел мне задержать ее тут до своего приезда. Легко ему говорить! Стоило мне отвернуться, как они вскочили в машину и только их и видели!
— В каком направлении они поехали?
— В сторону Сан-Франциско.
Она произвела характерное движение человека, путешествующего автостопом, указав направление большим пальцем. Я узнал у нее номер машины.
— Вы сообщили в полицию, миссис?
— Зачем? Это машина мистера Крендалла. Мне не кажется, что в это нужно впутывать полицию.
— Когда вы его ожидаете?
— Каждую минуту, — по ее лицу было видно, что эта встреча не очень ее радует. — Если у вас есть к нему подход, окажите мне услугу, мистер, хорошо? Скажите ему, что я делала все, что в моих силах, но она от меня сбежала...
— Хорошо, как вас зовут, миссис? Мое имя Лью Арчер.
— Джой Равлинз. Но, думаю, мне нужно сменить имя на «Сорроу»... — прибавила она тоном давно привычной шутки[8].
— О, не делайте этого, миссис! Могу ли я пригласить вас на коктейль?
— К сожалению, мне необходимо следить за порядком тут, — она послала мне гаснущую улыбку. — Собственно, что происходит с Сьюзи? Она была такой милой, спокойной девочкой, может, даже слишком спокойной...
— Она уже не такая. Сбежала из дома.
— Сбежала? Так почему же она звонила сюда?
— Ей нужно было средство передвижения. Что она сказала, когда позвонила с берега?
— Что она с друзьями отправилась на морскую прогулку, яхта разбилась, а они выбрались на безлюдный берег, промокнув до костей. Она просила не говорить отцу, но я должна была... Он оставил весьма точные инструкции. Я привезла их сюда, они переоделись в сухую одежду, что-то перекусили...
— Откуда они взяли сухую одежду?
— Из номера мистера Крендалла. Я им открыла. Я думала, они останутся... Парень с бородкой даже просил меня вызвать врача. У него, наверное, сломана рука, висела без движения... Но потом он передумал, сказал, что подождет, пока доедет до матери. Я спросила где это, но он не ответил.
— А что с малышом?
— У меня есть сынишка, так я дала ему кое-какую одежду.
— Он что-то говорил?
— Ни слова... — она задумалась. — Нет, я не слыхала от него ни слова.
— Он не плакал?
Она покачала головой.
— Нет, не плакал.
— Он что-то ел?
— Я сунула в него немного супа и кусочек гамбургера. Но большую часть времени он сидел, как изваяние... — она на минуту замолчала, после чего сказала безо всякой связи с предыдущим:
— Вы видели пеликанов в Заливе Дюн, мистер? Знаете, у них не может быть малышей. Они отравлены ДДТ и яйца пропадают прежде, чем птенцы успевают вылупиться...
Я ответил, что знаю об этом и спросил:
— А что Сьюзан? Она что-то говорила?
— Очень немного. Я не знаю, что и думать, она неузнаваемо изменилась!
— И в чем же эта перемена?
— Мы с ней были очень дружны, пока они не переехали в Лос-Анджелес.
Во всяком случае, мне так казалось...
— Давно они переехали?
— Да года два назад... Лес... мистер Крендалл открыл новый отель в Осеано и ему было удобней добираться туда из Лос-Анджелеса. Во всяком случае фигурировала эта причина...
— А были и другие?
Администраторша смерила меня изучающим взглядом, не то приязненным, не то подозрительным.
— Вы все выпытываете у меня, мистер, а я слишком много говорю. Но я не могу спокойно смотреть, как Сьюзи портит себе жизнь! Честное слово, она была прекрасной девочкой! Упряма, как ее отец, но на самом деле очень добра...
На какое-то время она погрузилась в свои думы. Не замечая моего присутствия, она мечтательно опустила глаза, словно прижимала к груди ребенка. Я вернул ее к действительности:
— Что же ее так изменило?
— Она доведена до края! Я не знаю, чем именно... — ее губы кривились.
— Нет, знаю! Они переехали в Лос-Анджелес, чтобы обеспечить ей лучшие условия, общественное положение и все такое. Это была идея миссис Крендалл. У нее всегда был пунктик по поводу Лос-Анджелеса! А для Сьюзи этот переезд был огромным недоразумением. Да и для них тоже. Но, конечно же, они считают Сьюзи виноватой в том, что она несчастлива. Бедняжка, у нее нет ни одной близкой души, она совершенно одинока. Это убийство!
Я вздрогнул при звуке этого слова, но быстро овладел собой.
— И она пришла к вам?
— Да, но тот час же опять ушла...
— Вам не безразлична судьба Сьюзан...
— Не безразлична! У меня никогда не было дочки...
С пляжа за яхтой наблюдали три человека. Не те, кого я искал. Ближе всех стоял мужчина в форме охранника национального парка, а рядом с ним — двое парнишек с длинными, выгоревшими на солнце волосами, опирающиеся на серфинговые доски.
Я вынул из багажника бинокль и навел его на яхту. Шлюп потерял мачту, такелаж свисал через борт, словно порванная сеть. Корпус, казалось, раздулся от воды. Яхта тяжело двигалась на прибойной волне, то и дело снова тяжело опускаясь на бок. Я поймал себя на том, что тяжело дышу в такт прибою.
По деревянной лестнице, полузасыпанной песком, я спустился на пляж. Охранник повернулся в мою сторону и я спросил его, спасена ли тройка с яхты.
— Да. Они добрались до берега.
— Все трое?
— Да, сэр. Вот эти парни очень помогли.
Следуя за движением его руки, я повернулся к парнишкам с досками. Они глядели на меня не больно уважительно, видно, не слишком доверяли взрослым.
— Ничего с ними не случилось, — заявил старший, и оба в унисон кивнули светлыми головами.
— А где они теперь? — спросил я.
Парнишки пожали гибкими плечами.
— Кто-то приехал за ними на машине. — На какой машине?
Паренек указал на охранника:
— Спросите у него.
Я повернулся к мужчине, производившему впечатление устроенного на теплое местечко по чьей-то протекции. Он отвечал с расстановкой.
— Это был голубой «Шевроле-комби» последней модели. Я не обратил внимания на номер, так как не считал это необходимым. Я же не знал, что они — беглецы...
— Ну, малыш не беглец, скорее — жертва похищения.
— Он вел себя не как жертва...
— А как он себя вел?
— Был испуган. Но тех двоих он не боялся. Шел с ними без сопротивления...
— Куда они вели его?
— В машину...
— Это я понимаю. Кто за ними приехал?
— Стройная женщина в ковбойской шляпе.
— Откуда она узнала, что они тут?
— Я разрешил девушке позвонить от себя. Откуда мне было знать...
— Вы не могли бы установить, куда она звонила?
— Каким образом? Разве что она говорила по междугородному... Попробую.
Он поплелся к лестнице, заслоняя лицо от песчаного ветра. Я двинулся следом за ним к павильону у въезда. Он вошел внутрь, чтобы позвонить, а я остался ждать снаружи. Через некоторое время он вышел, покачивая головой и безнадежно разводя руками.
— На станции нет ни малейшего следа...
— А с полицией вы говорили?
— Они приехали и уехали. Капитан из службы шерифа в Петролеум-Сити появился, когда вся троица уже исчезла.
Я вновь спустился к океану, чтобы еще раз взглянуть на «Ариадну». Она трепетала в прибое, словно птица, которая не может подняться на облитых нефтью крыльях. Повернувшись, я увидел, что старший из пареньков тихо подошел ко мне по песку.
— Обидно, когда такая яхта гибнет, — сказал он. — В дрожь бросает!
— Что, собственно, произошло?
— Мотор полетел. Ну, так говорил этот, бородатый. Он не успел поставить парус, как ветер выбросил яхту на мель. От удара сломалась мачта. Мы с братом все это видели. Ну, поплыли и вытащили их на досках... — Со всеми все в порядке?
— Бороде не повезло. Стукнуло по руке сорванным такелажем...
— А как малыш?
— С малышом все нормально. Он замерз, так братишка отдал ему свой плед. Он, бедняга, так трясся, словно никогда не перестанет. Ей Богу! Парнишка сам дрожал от холода, однако держался стоически, словно сын первобытного племени при обряде инициации.
— Куда они поехали? — спросил я.
Он еще раз подозрительно окинул меня взглядом.
— А вы кто? Агент?
— Я — частный детектив. И я ищу мальчика.
— Бороду?
— Нет, малыша.
— Когда вы говорили о похищении, вы говорили... правду?
— Да.
— Так они не родственники? Они так сказали...
— А что они еще сказали?
— Борода говорил, что вы... что его ищут за наркоманию. Это правда?
— Нет, я только хочу найти мальчика. Его отца вчера убили.
— Борода?!
— Возможно. Я не знаю.
Паренек отошел, обменялся несколькими словами с братом и вернулся ко мне. Я встретил его вопросом:
— Что за тайны?
— Я хотел только уточнить у брата. Девушка сказала, что мы можем забрать плед в Петролеум-Сити, она должна его оставить у администратора отеля «Юкка Три Инн».
По дороге к Петролеум-Сити я миновал целые поля буровых вышек и нефтяных скважин. Дальше на горизонте маячили ракетные установки воздушной базы Вандерберг. Сам Петролеум-Сити был провинциальным городком, который, благодаря внезапной конъюнктуре, растекся, минуя былые границы, целыми милями небольших усадеб, заледеневших в своей обыкновенности.
Отель «Юкка Три Инн» за пятнадцать лет, прошедших со времени отправления открытки, разросся. Он располагался на южной окраине городка и занимал три стороны небольшого квартала, замкнутого с четвертой стороны зданием концертного зала. Бегущие буквы на фронтоне над центральным входом рекламировали «бифштексы, омаров и музыку нон-стоп». Припарковывая машину у отеля, я слышал мелодию из вестерна, словно предсмертный стон гибнущего пограничного запада.
Женщина-администратор была одета, словно пародия на ковбоя — яркая клетчатая рубаха и широкополая шляпа из искусственной кожи. У нее было красивое крупное тело, с которым она словно не знала, что делать, не смотря на годы практики.
— У вас никто не оставлял плед? — спросил я. — Мокрый?..
Она без улыбки окинула меня изучающим взглядом.
— Это не вы одолжили Сьюзи плед, мистер.
— Я этого и не утверждаю. Сьюзи тут?
— Нет, они поехали дальше... — она застыла с приоткрытыми губами, словно охваченная внезапным сомнением. — Я не должна была этого говорить! — Кто вам это сказал?
— Мистер Крендалл.
— Лестер Крендалл?
— Да. Он хозяин отеля.
— Я хотел бы поговорить с ним.
— О чем?
— О его дочери. Я частный детектив. Вчера я был у него в Пасифик-Палисэйд. Мы сотрудничаем.
— Его здесь нет.
— Но вы сказали, что он запретил вам говорить...
— По телефону. Я говорила с ним по телефону.
— Когда?
— Часа два назад. Как только Сьюзи позвонила из Залива Дюн. Он велел мне задержать ее тут до своего приезда. Легко ему говорить! Стоило мне отвернуться, как они вскочили в машину и только их и видели!
— В каком направлении они поехали?
— В сторону Сан-Франциско.
Она произвела характерное движение человека, путешествующего автостопом, указав направление большим пальцем. Я узнал у нее номер машины.
— Вы сообщили в полицию, миссис?
— Зачем? Это машина мистера Крендалла. Мне не кажется, что в это нужно впутывать полицию.
— Когда вы его ожидаете?
— Каждую минуту, — по ее лицу было видно, что эта встреча не очень ее радует. — Если у вас есть к нему подход, окажите мне услугу, мистер, хорошо? Скажите ему, что я делала все, что в моих силах, но она от меня сбежала...
— Хорошо, как вас зовут, миссис? Мое имя Лью Арчер.
— Джой Равлинз. Но, думаю, мне нужно сменить имя на «Сорроу»... — прибавила она тоном давно привычной шутки[8].
— О, не делайте этого, миссис! Могу ли я пригласить вас на коктейль?
— К сожалению, мне необходимо следить за порядком тут, — она послала мне гаснущую улыбку. — Собственно, что происходит с Сьюзи? Она была такой милой, спокойной девочкой, может, даже слишком спокойной...
— Она уже не такая. Сбежала из дома.
— Сбежала? Так почему же она звонила сюда?
— Ей нужно было средство передвижения. Что она сказала, когда позвонила с берега?
— Что она с друзьями отправилась на морскую прогулку, яхта разбилась, а они выбрались на безлюдный берег, промокнув до костей. Она просила не говорить отцу, но я должна была... Он оставил весьма точные инструкции. Я привезла их сюда, они переоделись в сухую одежду, что-то перекусили...
— Откуда они взяли сухую одежду?
— Из номера мистера Крендалла. Я им открыла. Я думала, они останутся... Парень с бородкой даже просил меня вызвать врача. У него, наверное, сломана рука, висела без движения... Но потом он передумал, сказал, что подождет, пока доедет до матери. Я спросила где это, но он не ответил.
— А что с малышом?
— У меня есть сынишка, так я дала ему кое-какую одежду.
— Он что-то говорил?
— Ни слова... — она задумалась. — Нет, я не слыхала от него ни слова.
— Он не плакал?
Она покачала головой.
— Нет, не плакал.
— Он что-то ел?
— Я сунула в него немного супа и кусочек гамбургера. Но большую часть времени он сидел, как изваяние... — она на минуту замолчала, после чего сказала безо всякой связи с предыдущим:
— Вы видели пеликанов в Заливе Дюн, мистер? Знаете, у них не может быть малышей. Они отравлены ДДТ и яйца пропадают прежде, чем птенцы успевают вылупиться...
Я ответил, что знаю об этом и спросил:
— А что Сьюзан? Она что-то говорила?
— Очень немного. Я не знаю, что и думать, она неузнаваемо изменилась!
— И в чем же эта перемена?
— Мы с ней были очень дружны, пока они не переехали в Лос-Анджелес.
Во всяком случае, мне так казалось...
— Давно они переехали?
— Да года два назад... Лес... мистер Крендалл открыл новый отель в Осеано и ему было удобней добираться туда из Лос-Анджелеса. Во всяком случае фигурировала эта причина...
— А были и другие?
Администраторша смерила меня изучающим взглядом, не то приязненным, не то подозрительным.
— Вы все выпытываете у меня, мистер, а я слишком много говорю. Но я не могу спокойно смотреть, как Сьюзи портит себе жизнь! Честное слово, она была прекрасной девочкой! Упряма, как ее отец, но на самом деле очень добра...
На какое-то время она погрузилась в свои думы. Не замечая моего присутствия, она мечтательно опустила глаза, словно прижимала к груди ребенка. Я вернул ее к действительности:
— Что же ее так изменило?
— Она доведена до края! Я не знаю, чем именно... — ее губы кривились.
— Нет, знаю! Они переехали в Лос-Анджелес, чтобы обеспечить ей лучшие условия, общественное положение и все такое. Это была идея миссис Крендалл. У нее всегда был пунктик по поводу Лос-Анджелеса! А для Сьюзи этот переезд был огромным недоразумением. Да и для них тоже. Но, конечно же, они считают Сьюзи виноватой в том, что она несчастлива. Бедняжка, у нее нет ни одной близкой души, она совершенно одинока. Это убийство!
Я вздрогнул при звуке этого слова, но быстро овладел собой.
— И она пришла к вам?
— Да, но тот час же опять ушла...
— Вам не безразлична судьба Сьюзан...
— Не безразлична! У меня никогда не было дочки...
Глава 24
Я ничего не ел с семи или восьми часов, а потому направился в кафе-бар, откуда доносилась музыка, и повесил свою шляпу на рог лонгхорна, висевший на стене. В ожидании своей отбивной, я прошел в телефонную кабину и снова связался с Вилли Маккеем. На этот раз трубку поднял он сам.
— Бюро Маккея.
— Это Арчер. Ты вышел на след Эллен?
— Пока нет. Но уже нашел собаку.
— Какую собаку?
— Ну, этого дога, — нетерпеливо рявкнул Вилли. — Разумеется, он пропал. Я нашел хозяина, но он живет близ Милл-Вэлли. На прошлой неделе он дал объявление о пропаже пса и кто-то нашел его в Саусалито. Это довольно далеко от полуострова, Лью...
— Кажется, мой информатор был под ЛСД...
— Уж и не знаю, что об этом думать... — произнес Вилли. — На всякий случай я отправил человека в Саусалито. Ты знаешь Харольда?
— Ты можешь связаться с ним?
— Думаю, да. У него рация в машине.
— Скажи ему, чтобы обратил внимание на голубой «Шевроле-комби» с тремя пассажирами.
Я продиктовал их фамилии и описание, а также номер машины.
— Что Харольду делать, если он их заметит?
— Пусть едет за ними. Если будет возможность, пусть отберет малыша.
— Я поеду сам, — заявил Вилли. — Ты не говорил мне, что это похищение.
— Это не обычное похищение.
— В таком случае, чего хотят эти щенки?
Ответить на это я не мог. Помолчав, я сказал ему:
— Отец малыша вчера был убит. Скорей всего, мальчик был свидетелем убийства.
— Его убила эта парочка?
— Не знаю, — я все больше сомневался в роли Джерри и Сьюзан и хотел прервать их безумное бегство, не только думая о Ронни, но и о них самих. — Но это нужно иметь в виду.
Я вернулся к столику, где меня уже ждала отбивная. Запивал я ее пивом. Возле круглой стойки сидели четверо ковбоев, никогда не видевших коров вблизи. Они напевали ковбойские песенки, звучавшие так, словно появившиеся далеко на Востоке.
Я заказал еще пива и осмотрел зал, бывший шумной смесью истинного и поддельного Запада. Здесь соседствовали ковбои и мещане, выдающие себя за ковбоев, военные с женами и девушками, туристы, нефтяники в ковбойских сапогах на высоком каблуке и несколько мужчин в строгих городских костюмах с модными широкими галстуками, но с глазами, окруженными сеткой морщин от долгого пребывания на солнце.
Несколько пар глаз блеснули, когда в дверях показался Лестер Крендалл. Словно зажглись электронные детекторы денег. Войдя, Крендалл остановился и оглядел зал. Я поднял руку, и он подошел и сжал мою ладонь. — Каким образом вы оказались тут так быстро? — спросил он.
Я ответил, изучая при этом его лицо. Реакции его были медленными и притупленными, словно он вовсе не спал в эту ночь. Но было видно, что в отеле он чувствует себя лучше, чем на своей роскошной вилле в Пасифик-Палисейд. Официантки вскочили при виде его и одна из них подошла к столику.
— Что вам подать? — спросила она.
— Виски. Ты знаешь, какое. И запиши сумму мистера Арчера на мой счет.
— Это ни к чему, — сказал я. — Однако, спасибо.
— Мне приятно сделать это, — он наклонился, глядя на меня из-под приопущенных век. — Вы простите, если я уже спрашивал об этом, но я сейчас как-то отупел... Я не слишком понимаю, от чьего имени вы действуете...
— От имени вдовы Стенли Броудхаста. Я хочу найти ее сынишку, прежде чем с ним что-нибудь случится, а она сойдет с ума от тревоги.
— Я сам близок к сумасшествию, — он неожиданно доверчивым жестом схватил меня мозолистой рукой за плечо, но тут же отпустил. — В одном вы можете быть спокойны — моя Сьюзан не из тех девушек, которые могут обидеть малыша!
— Разве что неумышленно. Она подвергает его опасностям. Это чудо, что они сегодня утром не утонули!
— Миссис Равлинз говорила мне об этом. Жаль, что у нее не хватило настойчивости, чтобы задержать их. А она обещала...
— Это не ее вина. Вы же сами запретили ей вызывать полицию.
Крендалл окинул меня взглядом, полным холодной злости.
— Я знаю полицейских в этой части округа. Я здесь родился и вырос. Полиция здесь сначала стреляет, а потом уж задает вопросы. Я не намерен напускать их на мою юную дочь!
Я не мог отрицать, что по-своему он был прав. — Не будем спорить, — сказал я. — Фактом является то, что они уже в районе Залива Сан-Франциско, и мы этого не изменим.
— Где именно в районе Залива?
— Похоже, что в Саусалито.
Он сжал ладони и потряс ими, словно собирается метнуть кости.
— Так почему же вы не едете за ними?
— Я надеялся услыхать от вас что-нибудь существенное.
Его глаза были темными от злости.
— Вы что, издеваетесь?!
— Нет, говорю правду. Успокойтесь, пожалуйста. В Сан-Франциско их ищет мой коллега.
— Ваш коллега?
— Частный детектив по фамилии Вилли Маккей.
— И что будет, если он их найдет?
— Он поступит в зависимости от ситуации. Если это будет возможно, отнимет малыша.
— Но это опасно! Что будет с моей дочерью?!
— Ваша дочь встала на опасный путь...
— Оставьте ваши идиотские заявления, мистер! Я хочу спасти ее!
— Спасайте же!
Он понуро глянул на меня. Подбежала официантка с подносом, стараясь развеять скверное настроение шефа очаровательными улыбками. Алкоголь подействовал лучше, чем улыбки. Щеки его порозовели, глаза влажно блеснули, даже бакенбарды распушились, словно ожив. — Это не моя вина, — сказал он. — Я дал ей все, о чем в ее возрасте можно только мечтать. Во всем виноват этот юный Килпатрик! Он сбил мою невинную дочку с пути истинного...
— Да, кто-то ее сбил...
— Вы хотите сказать, что это не он?
— Я хочу сказать, что не он один. На прошлой неделе она в один из дней была в отеле «Под Звездами». Кажется, в четверг...
— Это на прибрежном шоссе? Сью никогда не поехала бы туда!
— Однако, ее видели там. Она была в номере некоего Элберта Свитнера, бандита, бежавшего из тюрьмы. Это имя ничего вам не говорит?
— Ничего! И вся ваша историйка ничего мне не говорит! Я просто не верю в это! — его лицо напоминало лицо старого боксера, получающего удар за ударом и знающего, что это не конец. — Почему вы говорите мне все это? — Чтобы вы обдумали дело. Ничего нельзя сделать, не зная фактов. Эл Свитнер был убит в субботу вечером.
— И вы обвиняете в этом Сьюзан?!
— Нет. Вероятнее всего она была в море, когда это случилось. Я только хочу, чтобы вы хорошо понимали, во что она впуталась.
— Я понимаю, что история очень серьезная, — он положил на стол сплетенные руки и выглядывал из-за них, как из-за баррикады. — Что делать, чтобы выпутать ее из всего этого? С момента ее побега я словно хожу по кругу, а она уходит все дальше и дальше...
Он смолк. Взгляд его стал отсутствующим и уплыл куда-то вдаль, словно там, за моей спиной, он увидел свою уходящую за горизонт дочь. У меня никогда не было детей, но я давно уже перестал завидовать людям, у которых они были.
— Вы не догадываетесь, от чего она убегает? — спросил я.
Он потряс головой.
— Мы все ей дали. Я думал, она счастлива. Но что-то случилось. И не знаю, что именно...
Он тупо качал головой, словно безнадежно искал впотьмах свою девочку.
Меня охватило чувство безнадежности, быть может, близкое ему, кто знает... Я отодвинул кресло и встал.
— Благодарю за угощение.
Крендалл также встал и стоял передо мной — более массивный, более старый, более грустный и более богатый, чем я.
— Куда вы направляетесь?
— В Саусалито.
— Возьмите с собой нас, меня и мамочку...
— Мамочку?
— Ну, мою жену...
Он принадлежал к тем мужчинам, которые редко называют своих жен по имени.
— Я не знал, что она приехала с вами...
— Она поднялась наверх, причесаться. Но мы можем быть готовы через две минуты. Я оплачу все расходы. И вообще, — добавил он, — давайте проясним ситуацию. Я готов оплатить ваши услуги.
— У меня уже есть клиентка. Но я охотно поговорил бы с вашей женой.
— Почему бы нет?
Я оставил на столике доллар для официантки. Крендалл взял его, старательно свернул в трубочку и, приподнявшись на цыпочки, сунул в нагрудный карман моего пиджака.
— Бюро Маккея.
— Это Арчер. Ты вышел на след Эллен?
— Пока нет. Но уже нашел собаку.
— Какую собаку?
— Ну, этого дога, — нетерпеливо рявкнул Вилли. — Разумеется, он пропал. Я нашел хозяина, но он живет близ Милл-Вэлли. На прошлой неделе он дал объявление о пропаже пса и кто-то нашел его в Саусалито. Это довольно далеко от полуострова, Лью...
— Кажется, мой информатор был под ЛСД...
— Уж и не знаю, что об этом думать... — произнес Вилли. — На всякий случай я отправил человека в Саусалито. Ты знаешь Харольда?
— Ты можешь связаться с ним?
— Думаю, да. У него рация в машине.
— Скажи ему, чтобы обратил внимание на голубой «Шевроле-комби» с тремя пассажирами.
Я продиктовал их фамилии и описание, а также номер машины.
— Что Харольду делать, если он их заметит?
— Пусть едет за ними. Если будет возможность, пусть отберет малыша.
— Я поеду сам, — заявил Вилли. — Ты не говорил мне, что это похищение.
— Это не обычное похищение.
— В таком случае, чего хотят эти щенки?
Ответить на это я не мог. Помолчав, я сказал ему:
— Отец малыша вчера был убит. Скорей всего, мальчик был свидетелем убийства.
— Его убила эта парочка?
— Не знаю, — я все больше сомневался в роли Джерри и Сьюзан и хотел прервать их безумное бегство, не только думая о Ронни, но и о них самих. — Но это нужно иметь в виду.
Я вернулся к столику, где меня уже ждала отбивная. Запивал я ее пивом. Возле круглой стойки сидели четверо ковбоев, никогда не видевших коров вблизи. Они напевали ковбойские песенки, звучавшие так, словно появившиеся далеко на Востоке.
Я заказал еще пива и осмотрел зал, бывший шумной смесью истинного и поддельного Запада. Здесь соседствовали ковбои и мещане, выдающие себя за ковбоев, военные с женами и девушками, туристы, нефтяники в ковбойских сапогах на высоком каблуке и несколько мужчин в строгих городских костюмах с модными широкими галстуками, но с глазами, окруженными сеткой морщин от долгого пребывания на солнце.
Несколько пар глаз блеснули, когда в дверях показался Лестер Крендалл. Словно зажглись электронные детекторы денег. Войдя, Крендалл остановился и оглядел зал. Я поднял руку, и он подошел и сжал мою ладонь. — Каким образом вы оказались тут так быстро? — спросил он.
Я ответил, изучая при этом его лицо. Реакции его были медленными и притупленными, словно он вовсе не спал в эту ночь. Но было видно, что в отеле он чувствует себя лучше, чем на своей роскошной вилле в Пасифик-Палисейд. Официантки вскочили при виде его и одна из них подошла к столику.
— Что вам подать? — спросила она.
— Виски. Ты знаешь, какое. И запиши сумму мистера Арчера на мой счет.
— Это ни к чему, — сказал я. — Однако, спасибо.
— Мне приятно сделать это, — он наклонился, глядя на меня из-под приопущенных век. — Вы простите, если я уже спрашивал об этом, но я сейчас как-то отупел... Я не слишком понимаю, от чьего имени вы действуете...
— От имени вдовы Стенли Броудхаста. Я хочу найти ее сынишку, прежде чем с ним что-нибудь случится, а она сойдет с ума от тревоги.
— Я сам близок к сумасшествию, — он неожиданно доверчивым жестом схватил меня мозолистой рукой за плечо, но тут же отпустил. — В одном вы можете быть спокойны — моя Сьюзан не из тех девушек, которые могут обидеть малыша!
— Разве что неумышленно. Она подвергает его опасностям. Это чудо, что они сегодня утром не утонули!
— Миссис Равлинз говорила мне об этом. Жаль, что у нее не хватило настойчивости, чтобы задержать их. А она обещала...
— Это не ее вина. Вы же сами запретили ей вызывать полицию.
Крендалл окинул меня взглядом, полным холодной злости.
— Я знаю полицейских в этой части округа. Я здесь родился и вырос. Полиция здесь сначала стреляет, а потом уж задает вопросы. Я не намерен напускать их на мою юную дочь!
Я не мог отрицать, что по-своему он был прав. — Не будем спорить, — сказал я. — Фактом является то, что они уже в районе Залива Сан-Франциско, и мы этого не изменим.
— Где именно в районе Залива?
— Похоже, что в Саусалито.
Он сжал ладони и потряс ими, словно собирается метнуть кости.
— Так почему же вы не едете за ними?
— Я надеялся услыхать от вас что-нибудь существенное.
Его глаза были темными от злости.
— Вы что, издеваетесь?!
— Нет, говорю правду. Успокойтесь, пожалуйста. В Сан-Франциско их ищет мой коллега.
— Ваш коллега?
— Частный детектив по фамилии Вилли Маккей.
— И что будет, если он их найдет?
— Он поступит в зависимости от ситуации. Если это будет возможно, отнимет малыша.
— Но это опасно! Что будет с моей дочерью?!
— Ваша дочь встала на опасный путь...
— Оставьте ваши идиотские заявления, мистер! Я хочу спасти ее!
— Спасайте же!
Он понуро глянул на меня. Подбежала официантка с подносом, стараясь развеять скверное настроение шефа очаровательными улыбками. Алкоголь подействовал лучше, чем улыбки. Щеки его порозовели, глаза влажно блеснули, даже бакенбарды распушились, словно ожив. — Это не моя вина, — сказал он. — Я дал ей все, о чем в ее возрасте можно только мечтать. Во всем виноват этот юный Килпатрик! Он сбил мою невинную дочку с пути истинного...
— Да, кто-то ее сбил...
— Вы хотите сказать, что это не он?
— Я хочу сказать, что не он один. На прошлой неделе она в один из дней была в отеле «Под Звездами». Кажется, в четверг...
— Это на прибрежном шоссе? Сью никогда не поехала бы туда!
— Однако, ее видели там. Она была в номере некоего Элберта Свитнера, бандита, бежавшего из тюрьмы. Это имя ничего вам не говорит?
— Ничего! И вся ваша историйка ничего мне не говорит! Я просто не верю в это! — его лицо напоминало лицо старого боксера, получающего удар за ударом и знающего, что это не конец. — Почему вы говорите мне все это? — Чтобы вы обдумали дело. Ничего нельзя сделать, не зная фактов. Эл Свитнер был убит в субботу вечером.
— И вы обвиняете в этом Сьюзан?!
— Нет. Вероятнее всего она была в море, когда это случилось. Я только хочу, чтобы вы хорошо понимали, во что она впуталась.
— Я понимаю, что история очень серьезная, — он положил на стол сплетенные руки и выглядывал из-за них, как из-за баррикады. — Что делать, чтобы выпутать ее из всего этого? С момента ее побега я словно хожу по кругу, а она уходит все дальше и дальше...
Он смолк. Взгляд его стал отсутствующим и уплыл куда-то вдаль, словно там, за моей спиной, он увидел свою уходящую за горизонт дочь. У меня никогда не было детей, но я давно уже перестал завидовать людям, у которых они были.
— Вы не догадываетесь, от чего она убегает? — спросил я.
Он потряс головой.
— Мы все ей дали. Я думал, она счастлива. Но что-то случилось. И не знаю, что именно...
Он тупо качал головой, словно безнадежно искал впотьмах свою девочку.
Меня охватило чувство безнадежности, быть может, близкое ему, кто знает... Я отодвинул кресло и встал.
— Благодарю за угощение.
Крендалл также встал и стоял передо мной — более массивный, более старый, более грустный и более богатый, чем я.
— Куда вы направляетесь?
— В Саусалито.
— Возьмите с собой нас, меня и мамочку...
— Мамочку?
— Ну, мою жену...
Он принадлежал к тем мужчинам, которые редко называют своих жен по имени.
— Я не знал, что она приехала с вами...
— Она поднялась наверх, причесаться. Но мы можем быть готовы через две минуты. Я оплачу все расходы. И вообще, — добавил он, — давайте проясним ситуацию. Я готов оплатить ваши услуги.
— У меня уже есть клиентка. Но я охотно поговорил бы с вашей женой.
— Почему бы нет?
Я оставил на столике доллар для официантки. Крендалл взял его, старательно свернул в трубочку и, приподнявшись на цыпочки, сунул в нагрудный карман моего пиджака.