Макгрегор Кинли. Королевский рыцарь

   — Какая тебе разница? Я полагал, что вы с подружками хотите, чтобы Страйдер остался жив и женился на Ровене.
   — Думаешь, я хочу, чтобы она вышла замуж? — фыркнула девица. — Достаточно того, что я вернулась в любящие объятия своей семейки. — У него мурашки по спине побежали от сквозившей в ее словах ненависти. — Как только мой отец узнал, что я уже не девственница и не могу надеяться на хорошую партию, — ведь мной уже попользовались! — он быстренько спихнул меня к ней с глаз долой, чтобы не терзаться стыдом за то, что случилось из-за его беспечности. В отличие от тебя я сменила одну тюрьму на другую. Мне меньше всего хочется, чтобы Ровена вышла замуж за мужчину, который никогда не будет сидеть на одном месте. Он наверняка отправится на поиски приключений, а нас навсегда запрут в Суссексе, где она будет обучать всяких молокососов идиотским стишкам.
   — Элизабет…
   — Нет, — отшатнулась она от него. — Не трогай меня и не зови меня по имени. Не желаю слышать его из твоих уст!
   Он опустил руку.
   — Почему ты просто не убила Страйдера сама?
   — Я пыталась, но он никогда не оставался со мной наедине. Кроме того, я думала, что, если стану графиней Блэкмор, он сумеет защитить меня.
   — И ты убила другого члена Братства, чтобы подставить его? — Он не оставлял попыток разобраться в ее мотивах.
   — Да. Роджер изнасиловал Мэри.
   Аквариус содрогнулся, припомнив ту ночь, когда члены Братства бежали из тюрьмы. Небольшую группку отправили освободить их. А они вместо этого надругались над ними и заперли в камерах, заявив остальным, что все шлюхи мертвы.
   Долгие годы он ненавидел Братство. А кто бы чувствовал себя иначе на его месте? После побега всем остальным дорого пришлось заплатить за это врагам.
   Мэри умерла, не выдержав одного из наказаний за побег Братства. Она была робкой женщиной. Маленькой и хрупкой. Сарацины сломали ее, словно нежный цветок.
   Аквариус до сих пор мечтал дожить до того дня, когда вернется в тюрьму и накажет виновных. К несчастью, он сильно сомневался, что ему выпадет такой шанс.
   — Я с удовольствием прикончила Роджера, — огрызнулась Элизабет. — И получила бы еще больше удовольствия, увидев смерть Страйдера.
   — Он и так достаточно выстрадал.
   Она скривилась в усмешке.
   — Да что ты знаешь об этом? Всех страданий мира не хватит, чтобы отомстить ему. Вспомни, сколько мучений вынесли мы и как страдаем до сих пор. Скажи положа руку на сердце, была ли у тебя хотя бы одна спокойная ночь, без кошмаров?
   — Да, — солгал ей он. — Я и так отдал полжизни этим демонам. Хватит уже с них. — Он изо всех сил пытался следовать этому принципу. При свете дня это было не слишком трудно. Но ночью он был не в состоянии совладать с терзающими его кошмарами.
   — Я рада за тебя, — наигранно улыбнулась она. — Мне не забыть, что со мной делали. Знаешь ли ты, что теперь я даже детей иметь не могу? Они так зверски обошлись со мной, когда я понесла от них, что с тех пор я ни разу не беременела. Ни разу. — В ее глазах блеснули слезы.
   Аквариусу хотелось утешить ее, но он знал, что не сможет. К тому же вряд ли ей понравится, попробуй он коснуться ее, пробудив в душе ненужные чувства и воспоминания. Один из немногих мужчин в ее камере, в свое время он был свидетелем мук и стонов беременных женщин и временами даже помогал их детям появиться на свет.
   Элизабет особенно сильно страдала, когда рожала сына.
   — Твой сын до сих пор в Утремере? Она кивнула.
   — Они держат его заложником в качестве гарантии, что я доведу свою миссию до конца. Всякий раз, когда я вспоминаю о том, кто о нем заботится, меня пробирает дрожь. Никто не знает, чем они забивают ему голову. И что с ним делают.
   Его затрясло от ярости. Ее сыну, должно быть, всего семь или восемь лет.
   — Я освобожу его.
   — Как будто ты и впрямь можешь сделать это! — расхохоталась она ему в лицо. — Если ты вернешься, считай себя мертвецом. Видишь ли, Кальб аль-Акраб пришел по твою душу, я точно это знаю.
   — Ему до меня не добраться.
   — Все вы, мужчины, одинаковые, — презрительно фыркнула она. — БОЛТУНЫ И хвастуны. Я уже по горло этим сыта. Если ты не убьешь Страйдера, я сделаю это сама, пока они не устали ждать и не пришли за нами. Его жизнь не стоит моей свободы.
   — Я не позволю тебе этого. — Он пригвоздил ее к месту тяжелым взглядом.
   — Нет? — не поверила она своим ушам. — А если я расскажу ему, кто ты такой?
   — Тогда ты умрешь.
 
   — Ровена?
   У Ровены пробежал по спине холодок, когда она услышала этот глубокий голос. Она никак не ожидала, что этот человек снова произнесет ее имя.
   Она медленно повернулась и посмотрела на Демьена Сен-Сира.
   — Милорд, — присела она перед ним в реверансе.
   — Оставьте эти формальности, миледи. И холодность тоже. В конце концов, я же не убил вашего рыцаря.
   В Демьене ощущались едва уловимые перемены. Он расслабился и немного успокоился.
   Как и Страйдер, он уже успел вылезти из своих доспехов и теперь был в просторном черном плаще поверх серой туники и малинового с золотом камзола с черными чулками.
   — Похоже, сам Бог счел его невиновным. Она уловила в его голосе горькие нотки.
   — Надеюсь, вы не слишком пострадали, милорд.
   — Только гордость задета, но ее уже столько раз ранили, что я нисколько не сомневаюсь, что она и теперь быстро оправится. — Он отвесил ей поклон. — Я удаляюсь, миледи. Мне просто хотелось еще раз извиниться за свое недостойное поведение во время вашего вчерашнего визита.
   — Забудьте об этом, милорд.
   — Демьен, — поправил он ее. — Прошу вас, зовите меня Демьен.
   Ровена снова сделала реверанс и склонила голову.
   — Вы не доверяете мне?
   — Вы вините меня за это? — спросила она.
   Он рассмеялся — смех глубокий, завораживающий.
   — Вы даже не подумали отрицать мои слова!
   — А надо было?
   — Большинство именно так и поступают. Должен признаться, что восхищен вами. Вы словно порыв свежего ветра в затхлой комнате.
   У нее было такое ощущение, что он улыбается ей, и Ровене стало не по себе от того, что она не видит его лица.
   — Доброго вам дня, миледи. Пусть он принесет вам только хорошее.
   Ровена так и стояла посреди зала, завороженно и хмуро глядя ему вслед, пока у нее за спиной не прозвучал другой голос.
   — Что ему от тебя понадобилось? — Рядом оказалась Зенобия.
   Обе дамы молча наблюдали за тем, как Демьен подходит к двери, ведущей из замка на улицу.
   — Он извинился, — ответила Ровена. Она до сих пор не могла поверить в это. Такие поступки не в его характере.
   — За что?
   — За то, что нагрубил мне вчера, когда я просила его не сражаться со Страйдером.
   На лице Зенобии отразилось искреннее удивление.
   — Не в его правилах извиняться перед кем бы то ни было.
   — Ты его знаешь? — нахмурилась Ровена. Зенобия отвела взгляд.
   — Что такое? — заволновалась Ровена. Слишком уж зловещий вид был у Зенобии.
   — Я много знаю о тех, кого мой отец держал в своей тюрьме, и мне бесконечно стыдно за это, — прошептала Зенобия. — И мне ведомы не только те ужасные истории, которые рассказывают члены Братства, но и другие, которые я слышала от людей своего отца, — они обожали похваляться друг перед другом в жестоком обращении с пленниками.
   Ровена с сочувствием тронула ее за руку:
   — Ты поэтому помогла им бежать? Зенобия кивнула.
   — Мой отец забыл, что моя мать была из другого народа. Мы не просто красивые куклы, что смирно сидят рядом со своими мужьями, мы не терпим несправедливости. Мы произошли от амазонок. Сражаться — наше право и наш долг, и у меня в ушах до сих пор звучат слова матери, которая внушает мне, что нельзя попирать ничье достоинство. Ее народ так говорил: либо уважай своего врага, либо отруби ему голову. Когда ты убиваешь врагов, они больше не причинят тебе вреда. Позволив им удалиться с честью, ты избавляешься от их ненависти. Но если ты оставляешь врага в плену и начинаешь измываться над ним, рано или поздно он непременно найдет способ отомстить тебе, и Господь тебя храни, когда он сделает это. Потому что нет ничего страшнее долго вынашиваемой мести.
   — Твоя мать была очень мудрой женщиной, — кивнула Ровена.
   — Да, это так. Ты очень похожа на нее.
   — Я? — удивилась Ровена, услышав это сравнение.
   — Да. Моя мать звала меня Карима. На ее языке это означает «маленькая обезьянка». Она, бывало, говорила, что я бегаю, кричу, бросаюсь вещами и надоедаю, пока не добьюсь своего. Она была спокойна и несокрушима, как скала, тверда в своих решениях и уверена в себе.
   Ровена улыбнулась:
   — Звучит куда приятнее, чем «упрямая, словно ослица», как говорит обо мне мой дядя.
   Зенобия рассмеялась:
   — Упрямство плохо лишь в тех случаях, когда вынуждает тебя идти против своих интересов.
   — Как это?
   — Помнишь, я говорила тебе о мужчине, которого люблю?
   — Да.
   — Он слишком упрям, и только поэтому мы до сих пор не вместе. Он ни в какую не желает принять то, что я ему предлагаю, и все бродит по свету в поисках мира, которого ему никогда не видеть. Иногда то, что мы хотим, и то, что нам нужно, — две совершенно разные вещи.
   — Что ты пытаешься мне сказать?
   — Если Страйдер выиграет конкурс трубадуров и тебе предоставят право самой выбирать себе мужа, кого ты выберешь?
   Ответить не составляло никакого труда:
   — Я выберу свободу, конечно же… по крайней мере до тех пор, пока Генрих не покусится на нее.
   — Потому что она тебе необходима, или у тебя нет другого выбора?
   Ровена отвела взгляд, когда уловила смысл речей Зенобии.
   — Ни то, ни другое. Я предпочту свободу, потому что мужчина, которого я хочу, слишком похож на твоего. Он не останется со мной, а если я заставлю его, он будет презирать меня за это. Уж лучше состариться в одиночестве, чем выйти замуж за человека, который возненавидит меня за то, что я привязала его к себе против его воли.
   К ее величайшему удивлению, Зенобия снова рассмеялась.
   — Ты прямо как моя мать. — Она взяла ее за руку и потащила к лестнице. — Идемте со мной, леди Ровена. Я потеряла того, кого люблю, но ты… у тебя есть я, давай подумаем, что мы можем сделать с твоим возлюбленным.
   — Думаешь, нам удастся его победить? Зенобия тяжко вздохнула:
   — Попробуем.

Глава 13

   Страйдер шел по арене для турниров, чувствуя себя среди рыцарей, словно прокаженный на пиру. Может, утренний бой и оправдал его в глазах закона, но для простых людей он до сих пор оставался убийцей.
   Шепоток сплетен преследовал его, куда бы он ни направлялся. Дамы больше не бегали за ним толпами. Он, наверное, мог бы даже раздеться у всех на глазах догола, и ни одна женщина не посмела бы приблизиться к нему.
   Оказывается, прослыть убийцей не так уж и плохо, в этом тоже есть свои плюсы…
   Он вздохнул и увидел под деревом брата, одетого в оранжево-красных тонах. Кит сидел в полном одиночестве и наигрывал что-то на лютне, делая пометки на клочке пергамента.
   Страйдер свернул в его сторону.
   Тень Страйдера упала на него, и Кит поднял глаза.
   — Неприятное ощущение, да? — сказал он Страйдеру.
   — Какое именно?
   — Чувствовать себя изгоем. Понимать, что люди заблуждаются насчет тебя и на самом деле ты совсем другой. — Кит криво усмехнулся. — Плохо, что у тебя нет старшего брата, который мог бы набить им за тебя морду. Я бы предложил свои услуги, но стоит мне попытаться защитить себя или кого-то еще, меня тут же поднимают на смех.
   Слова Демьена снова зазвучали в ушах Страйдера.
   — Так всегда было? — спросил он, опускаясь перед Китом на корточки.
   Кит отвел взгляд.
   — Кит? — позвал Страйдер, стараясь завладеть вниманием брата. — Когда я приехал к Майклу, разыскивая тебя, он сказал, что выкинул тебя вон, лишь только ты вернулся. Откуда вернулся?
   — Ниоткуда.
   — Кит…
   Этот допрос явно разозлил брата.
   — Не смей разговаривать со мной таким тоном, Страйдер! Я не один из твоих людей, не жди, что я начну дрожать от страха. Я знаю, что ты никогда не сделаешь мне больно.
   Да, это так. Никогда. Но он хотел получить ответ на свой вопрос. Если Кит и есть Аквариус…
   — Почему ты не доверяешь мне? — сделал вторую попытку Страйдер, теперь уже куда мягче. — Мы столько лет вместе, а я практически ничего о тебе не знаю.
   — Ты знаешь вполне достаточно. — Кит встретился с ним взглядом. — Ты мой единственный брат. Моя семья. До той ночи, когда ты спас меня в Кентербери, я понятия не имел, что значит иметь семью. Я очень благодарен тебе за это и никогда не предам ни тебя, ни дорогих тебе людей.
   Какие странные слова…
   Страйдер одарил его улыбкой любящего брата:
   — Мне жаль тех лет, которые мы провели врозь, малыш. Как бы мне хотелось, чтобы грусть никогда не коснулась тебя.
   — Я знаю. — Кит снова уткнулся в свои записи. Страйдер обернулся на троих проходивших мимо мужчин, бросавших на них с Китом грозные взгляды.
   Он поднялся, и троица тут же ускорила шаг.
   — Как я завидую твоей силе! — сказал Кит, когда Страйдер снова посмотрел на него. — Я бы многое отдал за то, чтобы люди страшились вызвать мое недовольство.
   — Тогда почему ты не начнешь тренироваться и не станешь рыцарем? Я научу тебя всему, что знаю сам.
   — Я слишком слаб. Совсем хилый. Больше похож на женщину, чем на мужчину.
   Страйдер еле поборол вспыхнувший в душе гнев.
   — Рейвен гораздо тоньше тебя в кости и моложе, и все же на его счету больше побед, чем поражений. И ты определенно не похож на женщину.
   Кит заглянул ему в глаза. Взгляд пронзительный. Испытующий. В душе у Страйдера что-то дрогнуло.
   — А если я скажу тебе, что меня больше тянет к мужчинам, чем к женщинам? Что ты на это скажешь?
   — Ничего. — Ответ Страйдера прозвучал искренне и вполне убедительно. — Я знаю, что это ложь. Но даже будь это правдой, мне все равно. Мы с тобой братья, ты и я. Этого никому не изменить. Никогда. Я всегда буду любить и привечать тебя и убью любого, кто посмеет в этом усомниться.
   В глазах Кита заблестели слезы, и он поспешил отвернуться.
   Страйдер снова присел перед ним:
   — Кит?
   Кит снова посмотрел на него, по щеке скатилась слезинка.
   — Почему так вышло, что только ты и Ровена видят меня таким, какой я есть на самом деле? Ни одна женщина не смотрит на меня, если только не хочет подобраться через меня к тебе. Почему, а?
   — Я не знаю. Так же, как мне неведомо, почему меня вдруг взяли и осудили за убийство, которого я не совершал. Но знаешь, мне плевать на то, что думают эти болваны. А тебе?
   — На лице брата отразилось замешательство. Кит…
   — Я думаю.
   Страйдер покачал головой, поднялся и подал ему руку. Кит крепко ухватился за нее. Страйдер поднял его на ноги.
   — Пошли, брат мой, — кивнул он в сторону арены. — Я покажу тебе кое-что.
   Кит последовал за ним без лишних вопросов.
   — Видишь ли, Кит, лучший способ привлечь девушку — научиться владеть своим кинжалом.
   Кит насмешливо приподнял брови.
   Страйдер покачал головой, поняв, о чем тот подумал.
   — Да, двусмысленное вышло замечание, — мрачно хмыкнул он.
   Он оставил Кита на месте и отправился за двумя торчащими в соломенной кукле кинжалами. Вернувшись, он протянул один из них Киту.
   — Особая сила для этого не требуется, но… — Страйдер отправил кинжал в полет, и он попал чуть ниже того места, где у настоящего человека расположено сердце. — Все очень легко, стоит только попрактиковаться немного. Справишься, как считаешь?
   Кит взял кинжал и даже не посмотрел в сторону манекена. Удар получился быстрым и пришелся точно между глаз соломенного рыцаря.
   Страйдер лишился дара речи. И все остальные рыцари на поле тоже.
   — Удача новичка, — отмахнулся Кит.
   И снова в ушах Страйдера прозвучали слова Демьена.
   Неужели это возможно?
   Страйдер посмотрел на нож, потом на брата.
   — Ты уверен, что не хочешь мне ничего сказать?
   — Уверен.
   Страйдер подозрительно прищурился, наблюдая за Китом, который возвращался к своей лютне и свитку.
   Брат мог отрицать значение того, что сейчас произошло, но Страйдера не провести. Он прекрасно знал, сколько требуется мастерства и тренировок, чтобы вот так бросить нож.
   Не просто много, а очень много.
   Где и когда Кит обучился этому? И какими еще тайными искусствами он владеет?
   Ближе к вечеру Ровена сидела в большом зале с лютней на коленях и пела перед крохотной группкой трубадуров, в основном состоявшей из женщин, меж которыми затесалось несколько мужчин, желающих добиться расположения ее дядюшки. Ее пришли послушать и дамы, которые имели сыновей и не желали, чтобы они пали на поле брани. Похоже, только они разделяли ее антивоенные настроения.
   По крайней мере здесь над ней никто не потешался.
   Как ни странно, среди собравшихся не было двух ее подруг — Элизабет и Бриджит. Ровена решила, что они проводят время с каким-нибудь понравившимся им мужчиной. Это было в их духе, и Ровена никогда не имела ничего против. Она слишком сильно любила их, чтобы ссориться из-за таких пустяков.
   Внимание публики было целиком и полностью приковано к ней, до тех пор пока у нее за спиной не хлопнула дверь, ведущая в боковой коридор. Раздался общий удивленный вздох, и тут же послышался шепоток.
   Ровена обернулась поглядеть, что привлекло их внимание. Оказалось, в зале появился Демьен с тремя сопровождающими. Неслыханное дело!
   Демьен застыл на месте, поняв, что стал центром всеобщего внимания.
   — Простите меня, — поклонился он Ровене. — Я не хотел прерывать вас.
   — Ничего страшного, милорд. Я могу…
   — Прошу вас, Ровена, играйте. В конце концов, я ведь за тем и пришел, дабы послушать вас и ваши песни.
   К ее изумлению, четверо мужчин уселись с самого краю, чуть позади от остальных собравшихся.
   Она вдруг почувствовала неуверенность под взглядом невидимых глаз Демьена и начала песню заново, стараясь не обращать внимания на мужчину, в чьем присутствии ощущала себя не в своей тарелке. Его тяжелый взгляд как будто упал ей на плечи. И это нервировало ее.
   Было в Демьене нечто такое, что сводило ее с ума, и это нечто не имело никакого отношения к тому, что она не знала, как выглядит этот человек. Вокруг него словно клубилось темное облако.
   Ровена спела еще три песни и закончила выступление. Публика, включая Демьена, любезно похлопала. Она присела перед ними в реверансе и не успела выпрямиться, как ее привлекло какое-то движение на галерее.
   Ровена посмотрела вверх и застыла от изумления, встретившись взглядом с голубыми глазами Страйдера. Он одарил ее дружеской улыбкой и отступил, спрятавшись от ее взора.
   Она воспрянула духом при мысли, что он был здесь все это время и слушал ее песни. А ведь он ненавидит музыку!
   Отложив лютню, не раздумывая она бросилась к винтовой лестнице. Кто-то попытался остановить ее, но она пробормотала на ходу извинения и кинулась вверх.
   Она бежала по длинному коридору, оглядываясь по сторонам. Куда же он подевался? Путь вниз только один — та лестница, по которой она поднялась. Не мог же он в самом деле раствориться в воздухе! Неужели глаза обманули ее?
   — Страйдер?
   Она как раз проходила мимо двери, когда услышала его тихий отклик: — Я здесь, Ровена.
   Она остановилась и увидела, что он выходит из тени. Как приятно снова видеть его бодрым и здоровым.
   Не успев сообразить, что делает, Ровена бросилась в его объятия и поцеловала своего рыцаря. Страйдер застонал, ощутив ее губы. И требовательный танец ее горячего язычка. Тепло и уют. И надежду. Это был вкус Ровены и ее соблазнительной женственности.
   Он взял ее лицо в ладони, упиваясь ароматом ее губ, позволив ее рукам увести его прочь от страхов и сомнений, терзающих душу.
   Она медленно оторвалась от него.
   — Почему ты пришел? Ведь ты сказал, что мы должны держаться друг от друга подальше.
   — Я думал, что ты не заметишь меня.
   — Но ты меня видел?
   — Да. — Его теплая ладонь коснулась ее щеки. — Ты очень талантливая.
   — Ты же терпеть не можешь музыку!
   — К тебе я не питаю неприязни. Она поцеловала его в ладонь.
   — Ты совсем не помогаешь мне держать дистанцию.
   — Знаю. Но ты словно сирена, которая манит путника в свои сети.
   — Может, попросим твоих людей привязать тебя к мачте?
   Он рассмеялся, услышав ее намек на Одиссея, который сумел провести свой корабль мимо острова сирен только благодаря тому, что его команда связала его.
   — Лучше всего обратиться к Суону. Уж он постарается, чтобы веревка не подвела. Насчет остальных — не уверен.
   Она улыбнулась ему:
   — И где же твоя разношерстная банда?
   — Рассеялась по всему графству в поисках ответов.
   — Ровена!
   Они разом повернули головы и увидели на верхней ступеньке лестницы Джоанну. Бледная, в глазах слезы, она бросилась к ним навстречу.
   — Что такое? — спросила перепуганная Ровена, глядя на свою обезумевшую подругу.
   — Элизабет, — разрыдалась она. — Она мертва.

Глава 14

   Ровена с благодарностью приняла поддержку Страйдера. Без этого она наверняка упала бы как подкошенная от внезапно обрушившегося на нее горя. Такого пронзительного удара в сердце она никогда не получала.
   Слезы хлынули из глаз рекой.
   — Что ты хочешь этим сказать? Что значит — Элизабет мертва?
   Джоанна вытерла глаза.
   — Один из охранников короля выловил из пруда ее тело. Они считают, что она поскользнулась и упала в воду, а тяжелые юбки утянули ее на дно.
   — Нет, — промолвила Ровена сквозь слезы. — Это невозможно! Зачем она пошла к озеру одна?
   — Ты ведь знаешь ее, — запричитала Джоанна. — Нынче утром она сказала мне, что у нее там встреча.
   Джоанна обняла ее, и они прижались друг к другу, рыдая по своей любимой подруге.
   Неужели Элизабет, неотъемлемая часть их жизни, действительно ушла от них?
   Ровена почувствовала, как сильная рука Страйдера нежно гладит ее по спине. Она отвернулась от Джоанны и притянула его к себе. Ей хотелось напитаться его силой. И успокоиться.
   — Мне очень жаль, Ровена, — прошептал он, касаясь губами ее макушки и баюкая ее на своей груди.
   — Она не могла умереть, — плакала Ровена. — Это невозможно.
   Вдруг внизу началось какое-то шевеление. Придворные наперебой рассуждали об участи Элизабет, и их голоса гулко отдавались в холле.
   — И зачем мы только приехали на этот проклятый турнир! — взвилась Джоанна. — Тут с самого начала творятся злые дела. А теперь еще и это…
   — Ш-ш-ш… — Ровена взяла подругу за руку. — Это просто несчастный случай, глупышка. Но все же несчастный.
   Однако сейчас не время распускаться, впереди их ждали неприятные хлопоты. Кто-то должен позаботиться о теле Элизабет. Неимоверным усилием воли, о существовании которой она даже не подозревала, Ровена взяла себя в руки.
   — Кто-то должен уведомить родных Элизабет, — прошептала она.
   — Я могу послать одного из своих людей, — предложил Страйдер.
   Она улыбнулась ему дрожащими губами.
   — Думаю, твоим людям лучше остаться здесь, чтобы защитить тебя в случае необходимости. У моего дяди полно слуг. Но все равно спасибо тебе.
   Страйдер коротко кивнул.
   — Ровена?
   Она выглянула из-за плеча Страйдера и увидела идущего к ним со стороны лестницы дядю. Вид у него был убитый.
   — Тебе уже сообщили? — спросил он.
   Она кивнула и постаралась справиться с очередным приступом слез.
   — Могу я чем-нибудь помочь? — спросил Страйдер.
   — Не оставляй меня одну, — прошептала Ровена. — Мне кажется, я не справлюсь.
   Из груди Джоанны вырвался стон, ноги подкосились. Страйдер еле успел подхватить ее, иначе девушка рухнула бы на пол.
   Внутри у Ровены все сжалось, когда она припомнила Элизабет, с жаром повествующую ей о том, как по приезде Страйдер нес на руках упавшую в обморок Джоанну. Подруга прямо-таки светилась от счастья, спрашивая Ровену, не выберет ли ее Страйдер королевой всех сердец.
   — О, Элизабет! — причитала она. Сердце разрывалось на части, не в силах принять эту утрату. Все мечты Элизабет о будущем… Все их надежды…
   Нет, ни в коем случае нельзя об этом думать. Если она сейчас начнет размышлять о таких вещах, она наверняка присоединится к Джоанне. А впереди слишком много хлопот.
   — Отнеси ее в покои. — Она пошла вперед, указывая Страйдеру дорогу. Дядя шел чуть позади них.
   — Я уже послал человека в Корнуолл, — сказал дядя. — Хотя, честно говоря, я сильно сомневаюсь, что ее семья откликнется.
   Ровена вздохнула, открыла дверь и придержала ее, чтобы Страйдер мог занести Джоанну в расположенную в конце коридора комнату. Потом опередила его, откинула покрывало на кровати и отступила на шаг. Страйдер уложил девушку в постель.
   — Почему ее семья не откликнется? — спросил Страйдер, отходя от кровати.
   — То нам неведомо, — ответила Ровена. — Элизабет — наша дальняя родственница, которую прислали к нам несколько лет назад. В детстве мы прожили вместе лет пять, а когда ей исполнилось шестнадцать, отец забрал ее домой, чтобы выдать замуж.
   — Элизабет была замужем? — поразился Страйдер.
   Ровена накрыла девушку покрывалом.
   — Нет, — ответил за нее дядя. — Ее суженый сбежал с другой, и мы не видели Элизабет несколько лет.
   — Поначалу она все грустила, — сказала Ровена. — Могла часами сидеть у окна, ни с кем не говорила. Словно ее сломали. Но в один прекрасный день она снова вернулась в наш мир.
   — Не в курсе, что произошло? — помрачнел Страйдер.