Макгрегор Кинли. Возвращение воина

   Но он был ее мужем, и она должна была подчиниться его воле.
   Кристиан упивался ее сладчайшим вкусом — вкусом своей жены. Он видел в ее взоре неуверенность вкупе со страстью и наслаждением. Он оторвался от нее ровно настолько, чтобы успеть заверить:
   — Нет ничего постыдного в том, что мы делаем, Адара. Он снова сладострастно прочертил языком длинную дорожку по ее интимной плоти.
   Кристиан поднял ее платье вверх, так что ее тело оказалось обнаженным по пояс. Она была прекрасна.
   Но он хотел видеть ее всю. Расположившись между ее ног, он наклонился над ней и поцеловал ее округлый живот.
   Обхватив его голову руками, Адара прижала его к себе, в то время как он нежно лизал ее пупок. Его язык порхал по ее плоти, исторгая у нее дрожь, и она почувствовала, что ее лоно становится влажным.
   Кристиан повернул ее на бок, чтобы распустить шнуровку платья на ее спине. Жар его рук был опаляющим, но он не шел ни в какое сравнение с жаром его губ, когда он поцеловал ее обнаженную кожу и поставил ее на колени.
   Внезапно он стянул с нее платье. Смущенная, она попыталась прикрыться руками, а он тем временем переменил позу, встав перед ней на колени на постели.
   — Что я вижу? — недоверчиво спросил он. — Неужели это та самая дерзкая королева, которая обнажилась передо мной в нашу первую встречу?
   — В тот раз я была не совсем трезвой, — созналась Адара.
   Убрав ее руку, он обхватил губами маковку ее груди. У нее закружилась голова, когда она ощутила, как его язык и губы дразнят ее плоть.
   Это было самое невероятное мгновение в ее жизни, и оно было подарено ей ее мужем. Ее живот содрогался всякий раз, когда он проводил по нему языком. Опустив руку, он снова принялся ласкать ее, а потом погрузил палец в ее глубины. Тело его двигалось, нежно касаясь ее тела, в то время как его палец играл с ее плотью.
   Она целиком отдалась ощущениям, которые вызывали в ней его ласки, в то время как ее тело начало двигаться само по себе, чтобы извлечь еще большее наслаждение из его прикосновений.
   И как только она решила, что сейчас умрет от наслаждения, ее тело сотряс взрыв. Крик застрял у нее в горле, в то время как Кристиан выпрямился, чтобы посмотреть на нее. Но его рука по-прежнему доставляла ей удовольствие, пока ее тело содрогалось от абсолютного блаженства.
   Кристиан подождал, пока не исторг у нее последнее содрогание, и только потом убрал руку.
   — Это удовольствие, которое дарят ласки мужчины, Адара.
   Это было поистине великолепно. Даже сейчас ее тело напоминало оголенный нерв, словно легчайшее прикосновение снова могло низвергнуть ее в пучину блаженства.
   — А как же твое удовольствие?
   Он отстранился от нее, чтобы раздеться. Адара сглотнула при виде его мужского естества. Оно было огромным. Неудивительно, что в прошлый раз ей было так больно.
   — Не бойся меня, Адара, — сказал он и улегся рядом с ней.
   Кристиан смотрел на нее, а она — на его размеры. Он взял ее руку в свою и поцеловал ее ладонь, прежде чем приложить ее к своему набухшему древку.
   Адара нахмурилась от неведомого доселе ощущения.
   — Он мягкий. Кристиан рассмеялся:
   — Не совсем. Он делается гораздо мягче и меньше, когда тебя нет поблизости.
   — Правда? Он кивнул.
   — Однако когда ты рядом, он обыкновенно поднимается, как сейчас, и напрягается до такой степени, что это причиняет мне боль. Постоянно.
   — Он причиняет тебе боль?
   — Да, если долго остается неудовлетворенным. Подняв голову, она изучала его. Его тело так отличалось от ее собственного. Волосы между его ног, русые, с рыжеватым оттенком, кудрявились вокруг его твердого древка. Она провела рукой по всей его длине, пока не коснулась нежной крайней плоти. Она заколебалась, пока он не накрыл ее руку своей и не показал ей, как правильно обхватить и ласкать его.
   Испустив удовлетворенный вздох, он приподнял бедра. Желая доставить ему еще большее удовольствие, она осторожно ласкала его.
   — Он твердеет, — с изумлением сообщила она.
   — Я знаю.
   — Теперь я понимаю, почему мне было больно. Он слишком велик для меня.
   — Нет, любимая, это не так. Поднявшись с постели, он обнял ее.
   Адара сдвинула брови, когда он зашел ей за спину.
   — Что ты делаешь?
   — Я собираюсь овладеть тобой, как жеребец овладевает своей кобылой, — прерывисто прошептал он ей на ухо.
   Адара начала было протестовать, но он приник горячими губами к ее шее. Она погрузила руку в его волосы, в то время как он покусывал и дразнил чувствительную плоть у нее за ухом. Накрыв ее груди обеими руками, он принялся нежно поглаживать их маковки, терпеливо превращая их в твердые бутоны.
   Внутри ее вспыхнул знакомый огонь, который превратился в бушующее пламя, когда его рука скользнула вниз и снова начала ласкать ее.
   Он еще шире раздвинул локтем ее колени. Она было запротестовала, но он стремительно и глубоко погрузился в нее. Потрясенная приятными ощущениями, охватившими ее, когда он заполнил ее лоно, она содрогнулась.
   Он прикусил кожу на ее плече, поцеловал укушенное место и прильнул к нему щекой, чтобы видеть ее.
   — Я делаю тебе больно?
   — Нет.
   Его улыбка согрела ее сердце. Он выпрямился и начал погружаться в нее мощными толчками, в то время как его рука ласкала ее в такт его движениям.
   Кристиану хотелось стонать от наслаждения. Она дарила ему дивные ощущения. Ее скользкая, жаркая плоть принимала его в себя, в то время как он все глубже и глубже вонзался в нее.
   Несмотря на то что она была новичком в этом деле, она была самой лучшей любовницей из всех, какие побывали в его постели. За всю свою жизнь он не мог припомнить ни одного раза, когда ему было так важно доставить удовольствие своей партнерше. Но ей он хотел дарить его снова и снова.
   Охваченный экстазом, Кристиан заскрежетал зубами. Он принялся пронзать ее быстрее, в то время как она вращала бедрами, поднимая его наслаждение на немыслимые высоты.
   Адара двигалась в унисон с ним, желая еще глубже вобрать его в себя. Это было мгновение невероятного единения. Она чувствовала себя связанной с ним воедино.
   Выгнув спину, она закричала, когда снова подошла к завершению. Кристиан убыстрил темп ударов, слушая, как нарастает ее крик. Он испытывал гордость, что доставил ей удовольствие, пока его тело тоже не завершило высвобождения.
   Он погрузился в нее до отказа, позволив себе вознестись в небеса.
   Обвив рукой его шею, она запрокинула голову и завладела его губами. В эту секунду, он мог поклясться, что-то дрогнуло в его душе, выпустив на свободу запретную нежность, о существовании которой он даже не подозревал.
   Он никогда не испытывал ничего подобного.
   — Это было невероятно! — восхитилась она.
   Что верно, то верно. Улыбнувшись ей, он вышел из нее. Бросив взгляд вниз, она нахмурилась:
   — Он стал меньше. — Да.
   Опустив руку, она дотронулась до него. Кристиан снова содрогнулся, когда она нежно сжала его естество в своей ладони.
   — Я сделала тебе больно? — спросила она.
   — Нет, но если ты будешь продолжать так делать, он снова отвердеет и я захочу еще раз вкусить тебя.
   — Это плохо?
   — Нет. Это будет райским блаженством. И эта мысль ужаснула его.
   Адара встревожено охнула, взглянув на его бок:
   — У тебя снова идет кровь!
   Опустив глаза, Кристиан увидел, что его рана в очередной раз открылась.
   — Но это того стоило.
   Адара округлила глаза, услышав его лукавый тон.
   — Ложись, — велела она и, подтолкнув его к постели, поднялась, чтобы принести новые бинты и припарку.
   Кристиан лежал смирно, пока она обрабатывала его рану. Ему нравилось смотреть, как она заботится о нем. Особенно если учесть тот факт, что она промывала и перевязывала его рану, будучи обнаженной.
   — Ты околдовала меня, — сказал он, когда она закончила.
   — Это так плохо?
   Кристиан не ответил. Если честно, он и сам не знал. Когда Адара потянулась за своим платьем, он остановил ее:
   — Мы зашли так далеко, Адара, что ты с тем же успехом можешь остаться у меня. Иди ко мне в постель, жена, и спи со мной этой ночью.
   Адара в нерешительности прижала к себе платье, но довольное выражение на лице Кристиана сумело склонить ее на его сторону. Бросив платье, она вернулась обратно в постель.
   Кристиан тут же подвинулся, освобождая ей место. Как только она улеглась, он обнял ее, прильнув к ней всем телом.
   Адара вдыхала его терпкий запах, а он тем временем положил ее голову на свою руку и крепко прижал к себе.
   Закрыв глаза, Кристиан вдохнул сладкий аромат ее волос и потерся щекой о ее нежную щеку. Впервые в жизни он чувствовал себя умиротворенным.
   — Спокойной ночи, миледи.
   — Спокойной ночи, Кристиан.
   Он устроился рядом с ней, отдавшись убаюкивающему ощущению мягкости ее тела.
   Адара лежала рядом с Кристианом, чувствуя, как его сила просачивается в нее. Было странно познать его как мужчину после того, как она столько раз задавалась вопросом, на что это будет похоже, пытаясь представить, каково это — ощущать его внутри себя.
   Теперь она знала.
   И он не прогнал ее после этого. Для человека, исполненного решимости не дать ей растопить свое сердце, это был хороший знак. Возможно, у них была какая-то надежда. Ради этого определенно стоило попытаться.
   Улыбнувшись, она погладила его сильную руку, на которой стояла метка Братства, надеясь, что в конце концов у нее все получится. Она хотела такую жизнь, какую мельком представила себе много лет назад. Жизнь, полную любви и доброты. Взаимного уважения.
   Но у них обоих были враги, которые сделают все, чтобы убить их, и им предстояла война, которая легко может отнять у нее мужа.
   Впервые в жизни она понимала, почему родители Кристиана сбежали из Элджедеры, и ни в коей мере не могла винить их. Мысль о том, чтобы вести жизнь, в которой она не должна будет думать ни о ком, кроме своего мужа, была очень соблазнительной. Жизнь, в которой не будет места ничему, кроме них двоих.
   Но в отличие от матери Кристиана она не была младшей дочерью. Она была королевой.
   А он будет королем.
   И у них обоих на первом месте всегда будет стоять их долг перед народом. Однако, лежа здесь, чувствуя, как он прижимается к ней, она не могла думать о королевских обязанностях.
   «Люби меня, Кристиан», — мысленно молила Адара. Ей хотелось хотя бы раз услышать, как муж скажет ей подобные же слова любви.

Глава 9

   Сидя на деревянном стуле, Кристиан смотрел на Адару, которая все еще спала в его постели, закутавшись в одеяло, плотно облегавшее ее соблазнительные, прелестные формы. Плоть его снова отвердела, жаждая ее.
   — Милорд!
   Кристиан поднял руку, приказывая Самсону замолчать, и жестом велел ему выйти из шатра. Поднявшись, он загородил собой жену, чтобы рыцарь не увидел, как она мирно почивает в его постели.
   Кристиан опустил за собой полотнище, закрывавшее вход в шатер.
   — Да?
   Самсон протянул ему большой сверток, который держал в руках.
   — Это пришло от одного торговца. Он сказал, что ты хотел получить это с первым лучом солнца.
   Кивнув, Кристиан взял сверток. Он окинул взглядом шатры, которые еще не успели убрать. Большая часть лагеря уже была свернута.
   — Еще милорд Йоан велел передать, что через час мы будем готовы тронуться в путь.
   — Благодарю, Самсон. Склонив голову, тот пошел прочь.
   Кристиан вернулся со своим свертком в шатер. Вчера его жизненный путь казался ясным и понятным. Сегодня он уже не выглядел таким простым. Но он ступил на эту стезю и теперь не мог идти на попятную.
   Странно, как так получалось, что он мог сойтись со здоровенным мужчиной в доспехах в бою не на жизнь, а насмерть и не дрогнуть, а одна миловидная безоружная женщина внушала ему безотчетный страх.
   В нерешительности он вернулся к своей жене и опустился перед ней на колени:
   — Адара!
   Она потянулась, точно котенок, и издала низкий, грудной звук, от которого вспыхнула его кровь. Но именно улыбка, озарившая ее лицо, когда она проснулась и увидела его, совершенно выбила его из колеи.
   Никто никогда не смотрел на него таким довольным, полным обожания взглядом.
   — Доброе утро, — сказала она, когда он протянул руку и убрал волосы с ее лица. — Ты хорошо спал?
   — Да, лучше, чем когда-либо.
   Пробудившись, он ощутил аромат своей жены, окутывавший его тело, почувствовал, как она лежит в его объятиях, и весь мир показался ему совершенным.
   — Тебе известно, что ты говоришь во сне? Адара отпрянула.
   — Что я говорила?
   Он улыбнулся, вспомнив, что она шептала во сне.
   — Не знаю. Я не смог разобрать ни слова.
   — Это мешало тебе спать?
   — Ничуть, — честно ответил он. На самом деле это было очаровательно. — Мне очень жаль, что пришлось разбудить тебя, но нам предстоит долгий путь, а нам еще нужно убрать шатер.
   — Я буду готова через минуту.
   Адара смотрела, как Кристиан поднялся, собираясь уйти. Он в нерешительности остановился посередине шатра со свертком в руках.
   — Что-то случилось, милорд?
   — Я… — У него был такой вид, словно он разрывается на части. Помешкав, он снова подошел к койке и положил сверток рядом с ней. — Я подожду тебя снаружи.
   Адара нахмурилась, увидев, как он почти бежит от нее. Почему?
   — Я не кусаюсь, — сказала она и улыбнулась, вспомнив, как он пару раз укусил ее прошлой ночью.
   По телу ее снова разлилось тепло, когда она вспомнила, как он держал ее в объятиях. Как она ощущала его внутри себя. Взволнованная этими воспоминаниями, она развязала сверток и застыла, увидев его содержимое.
   Это было платье из тончайшего красного шелка, отороченное соболем. Замысловатая золотая отделка украшала рукава и подол. В свертке также лежали длинная шелковая туника, которую можно было поддевать под платье, и золотистая мантия.
   Воистину это был наряд, достойный королевы.
   Адара встала, умылась и оделась. Как ей хотелось оказаться дома перед своим зеркалом в полный рост, чтобы увидеть платье, мерцавшее в тусклом свете шатра, во всей его красе! Она проворно расчесала волосы и заплела их в косу, а потом уложила ее вокруг головы.
   Закончив, она услышала, как снаружи шатра кто-то просит разрешения войти. Отодвинув полотнище, закрывавшее вход, она увидела лысого коротышку, который держал в руках квадратную кожаную коробку.
   — Что вам угодно?
   — Я ищу леди по имени Адара. Это вы? — Да.
   Мужчина с явным облегчением протянул ей коробку:
   — Это вам, миледи. Надеюсь, вам понравится.
   Открыв коробку и увидев ее содержимое, Адара не смогла сдержать возгласа восхищения. Там лежали золотая корона, инкрустированная бриллиантами и рубинами, а также ожерелье и две броши ей под стать.
   — Откуда это?
   — От моего хозяина, искусного ювелира из Йорка. Он действительно самый лучший ювелир во всей Англии.
   — Но кто заказал это?
   — Мой хозяин подготовил этот набор для ярмарки, где он надеялся его продать. Но накануне днем пришел монах, увидел его и тут же купил. Он попросил моего хозяина доставить его вам этим утром.
   Адара была потрясена, что Кристиан пошел ради нее на такие траты.
   — Передайте своему хозяину, что я в восторге от его работы. Я действительно никогда не видела такой красоты.
   Коротышка засиял от удовольствия.
   — Я обязательно ему передам, миледи.
   Пытаясь сдержать слезы, Адара проводила мужчину взглядом и вернулась в шатер. Дрожащей рукой она извлекла из коробки корону и надела ее на голову. Искусный ювелир даже приложил две шпильки с жемчужными головками, чтобы корона хорошо держалась на голове.
   Она совершенно не ожидала от своего мужа проявления столь изысканного внимания.
   Она воспользовалась брошами, чтобы приколоть к платью золотисто-желтую мантию, а потом надела ожерелье. И хотя дома у нее были еще более красивые платья, для нее не было платья прекраснее, чем то, которое было надето на ней.
   И когда она направилась к выходу, ее осенило. Мать Кристиана была одета в красное с золотом платье, когда они с Кристианом поженились. Неужели он все это продумал заранее?
   Но ведь он не мог помнить их бракосочетания так, как помнит его она.
   Желая поблагодарить его за подарки, Адара вышла из шатра и отправилась на поиски мужа. Он стоял посреди лагеря, окруженный группой рыцарей.
   Она замерла, увидев его. Он снова был облачен в черное монашеское одеяние, но сегодня утром он дал себе труд побриться. Меча его, который, она знала, был прикреплен ремнем к его бедру, она не увидела, а его кольчужные поножи едва проглядывали из-под одежды.
   Он был хорош собой, ее принц. Красивее всех мужчин, обступивших его. Он, Фантом, Йоан, Люциан и еще трое мужчин, которых она не знала, стояли кружком и обсуждали какой-то вопрос.
   С радостным сердцем она подошла к мужу сзади. Говорил Йоан:
   — Знаешь, Аббат, я слышал, что от этой напасти помогает полынь.
   Он поднял руку и согнул палец так, словно тот внезапно обмяк.
   Все мужчины, за исключением Кристиана, захохотали, а Кристиан тем временем метнул убийственный взгляд на Люциана.
   — Взгляни на это дело с хорошей стороны, — отсмеявшись, сказал Фантом. У него был такой вид, словно он дает Кристиану важный совет. — Я слышал, все мужчины время от времени дают маху в постели. Заметь, лично я с этим никогда не сталкивался, но…
   Он осекся, когда посмотрел через плечо Кристиана и увидел, что Адара гневно смотрит на него.
   Борясь с собой, чтобы не броситься на рыцарей, издевавшихся над ним, Кристиан обернулся посмотреть, что так встревожило Фантома, и обнаружил позади себя Адару.
   Его чресла дернулись при виде картины, которую она являла собой в своем роскошном наряде.
   Она была прекрасна. Платье сидело на ней даже лучше, чем он рассчитывал. В отличие от ее крестьянского одеяния у этого платья была шнуровка сзади и по бокам, отчего ткань плотно облегала фигуру, подчеркивая каждый соблазнительный изгиб ее тела.
   Единственное, что сверкало ярче ее украшений, были ее глаза.
   — Благодарю, — нежно сказала она и поцеловала его в щеку. — Это была восхитительная ночь.
   Кристиан был настолько потрясен вспыхнувшим в нем желанием, что даже не смог ответить.
   Ее поступок рассердил Люциана, и, не будь Адара уверена в обратном, она могла бы поклясться, что он ревнует.
   — Нет! Скажите мне, что это не так! Почему вы целуете его, моя королева? Ведь это я, я рассказал ему, что надо делать. Он не имел ни малейшего понятия, как доставить вам удовольствие. Ни малейшего. Он был растерян и смущен, когда разыскал меня. Он даже не знал, как делать простейшие вещи. Это я, все я.
   Все разинули рты, услышав тираду Люциана.
   — Бог мой, Кристиан, — не веря своим ушам, вымолвил Йоан. — Ты что, и вправду монах? Не говори мне, что тебе надо советоваться с идиотом по поводу того, как доставить удовольствие женщине? Ты должен был прийти ко мне. По крайней мере я знаю, что делаю.
   — Не может быть, чтоб ты был девственником, — сказал Фантом. — А как же та норманнская цыпочка из Хексема? Ты явно не только разговаривал с ней, когда вы скрылись в ее комнате.
   — Нет, — молвил один из рыцарей. — Я видел его пьяным в Кале с двумя женщинами.
   — Угу, — подтвердил другой рыцарь. — Я был с ним в Лондоне, когда он исчез на три дня с вдовствующей графиней.
   Кристиан заскрежетал зубами, а беседа тем временем быстро сошла на нет, в то время как Люциан продолжал приписывать себе честь обучения Кристиана тому, как ублажить Адару.
   Люциан по-прежнему старался привлечь к себе внимание Адары:
   — Это я заставил его…
   Разъяренный Кристиан бросился на Люциана, ставшего причиной его нынешнего унижения.
   — Кристиан! — крикнула Адара, когда тот схватил шута. — Не обижай Люциана!
   Он хотел не просто «обидеть» Люциана. Он хотел оторвать ему голову. Он неохотно выпустил шута.
   — Благодарю, моя королева.
   — Это моя привилегия. — Она шлепнула шута по руке. — Я твердо намерена разобраться с тобой на досуге.
   Девушка подошла к Йоану.
   — К вашему сведению, милорд…
   Она подняла руку и выпрямила указательный и средний пальцы.
   — Уверяю вас, у Кристиана все в порядке как с орудием, так и с мастерством.
   Коррин, которая остановилась позади их группы, когда Кристиан бросился на Люциана, разразилась смехом. Йоан шикнул на нее:
   — Над чем ты смеешься?
   — Я просто вспомнила, почему мы больше не можем поехать в Шотландию. Кто-то должен рассказать Кристиану о твоей крохотной проблемке.
   Она подняла мизинец и покачала им, разразившись смехом.
   — Ты не должна ничего знать о таких вещах! Коррин бросилась наутек, прежде чем брат успел схватить ее.
   Йоан прокричал что-то на уэльском, а потом окинул их всех сердитым взглядом:
   — Нам надо идти. Ступайте завтракать, миледи, а мы тем временем уберем ваш шатер.
   — Я не был девственником, когда овладел ею! — крикнул вслед ему Кристиан. — У меня было более чем достаточно женщин!
   Уперев руки в бока, Адара метнула на него сердитый взгляд.
   Запнувшись, Кристиан забормотал:
   — Я хотел сказать, что я…
   — Сдавайся, пока не увяз еще глубже, — сказал Фантом, хлопнув его по спине. — Лучше б ты молчал.
   Он склонил перед ней голову:
   — До встречи, миледи.
   Мужчины разошлись, оставив ее наедине с мужем, который все еще смущенно поеживался.
   — Мне жаль, что они насмехались над тобой, — тихо сказала Адара.
   — Не стоит меня жалеть. Я уже привык к их насмешкам, хотя и не совсем по этому поводу, должен тебе сказать. До тебя…
   — Лучше прекрати поминать других женщин, муж, не то я в конце концов добьюсь, чтобы тебя настигло возмездие.
   — Извини, Адара.
   — Все в порядке. Я тоже шучу. Хотя в каждой шутке есть доля правды. — Она взяла его руку в свои ладошки и крепко сжала ее. — Но я бесконечно благодарна тебе за подарки. Они очень ценные для меня и неожиданные.
   Он смущенно посмотрел на нее:
   — Но одного подарка не хватает.
   — Не хватает?
   Адара нахмурилась, когда он поднял подол одеяния, чтобы достать кошелек:
   — Есть еще кое-что, что должно у тебя быть.
   Он взял ее левую руку в свою и надел ей на безымянный палец большое кольцо с рубином. Горло Адары словно сжали тисками, когда она увидела его.
   Обручальное кольцо. Настоящее обручальное кольцо.
   Повинуясь порыву, она бросилась в его объятия и поцеловала в губы. Он исступленно схватил ее и что есть силы прижал к груди, слившись с ней в пылком, пьянящем поцелуе.
   — Может, нам не стоит пока трогать шатер, коли уж ты, похоже, обрел свое утерянное мужское достоинство? — спросил Йоан, проходя мимо.
   Оторвавшись от нее, Кристиан посмотрел на друга бешеным взглядом:
   — Мое терпение скоро лопнет, Лладдувр.
   — Покуда сталь у твоего меча столь же хрупка, мне нечего бояться, так ведь?
   Адара рассмеялась:
   — Вы определенно знаете, как выбирать друзей, милорд.
   Когда Кристиан подвел ее к повозке, куда они сложили съестные припасы, она увидела, как в лагерь в сопровождении трех рыцарей въехал граф, подняв огромный переполох.
   — Йоан ап-Райс! — сердито выкрикнул он.
   Йоан не спеша отделился от группы солдат и предстал перед дворянином. Коррин подошла к брату и встала у него за спиной, чтобы тоже видеть графа.
   — Зачем я вам понадобился, милорд?
   — Дворецкий сказал мне, что ты сворачиваешь свой лагерь и уезжаешь. Что ты себе позволяешь?
   Йоан окинул взглядом своих людей:
   — Я уезжаю.
   Граф разъяренно посмотрел на него:
   — Ты не можешь уехать. Я запрещаю! Йоан растянул губы в дьявольской ухмылке.
   — Что ж, видите ли, в таком случае это ваши трудности. Все мы свободные люди. Среди нас нет ни одного крепостного. Мы приходим и уходим, когда нам вздумается.
   — Я щедро вам заплатил!
   — Коррин!
   Сестра подошла к нему.
   — Да, брат?
   — Кошелек графа у тебя?
   Девушка вручила кошелек Йоану, который, в свою очередь, передал его графу.
   — Я взял оттуда сумму, которая причиталась нам за наши услуги, а деньги за остаток месяца все там.
   Лицо графа сделалось пунцовым.
   — Мне нужна эта армия! Ты не можешь так поступить! Йоан пожал плечами:
   — Я могу поступать так, как мне заблагорассудится, милорд. Под моим командованием находится больше людей, чем под вашим.
   Проклиная всех и вся, граф выхватил у него деньги и ускакал со своими рыцарями прочь.
   — Зачем ему была нужна ваша армия? — спросила Адара, когда они уехали. — Мы ведь не подвергаем его народ опасности, забирая у него вашу армию?
   Йоан покачал головой:
   — Будьте покойны, ваше величество, графу не нужна моя армия. У него была мелкая стычка с крепостными, которые подняли восстание, но его подавили еще до нашего прибытия. Мои люди находились здесь только лишь затем, чтобы нагонять страх на его крестьян и горожан.
   — Нам давно надоело торчать здесь, — сказала Коррин. — Рыцари разжирели и обленились.
   — Осторожнее! — предостерег Йоан. — Они считают, что ты мужчина, и могут наброситься на тебя за такое оскорбление.
   Коррин бросила на Адару лукавый взгляд. Как только Йоан ушел, она заявила:
   — Ни одна живая душа в лагере ни на секунду не верит, что я мужчина. Но никто из них не осмелится перечить ему из страха перед его мечом, равно как и близко ко мне не подойдет. Можно подумать, что я болею чумой.
   Адара рассмеялась:
   — Благодари Бога, что у тебя такой брат, Коррин. Он любит тебя.
   — Я знаю. Только это и удерживает меня от того, чтобы ночью подсыпать яд ему в мед.