Макгрегор Кинли. Возвращение воина

   — Мне нечего тебе прощать, Фантом. Я гораздо больше виновен в недосмотре, чем ты.
   Кристиан дал Фантому свой кошелек:
   — Купи ей новое платье. Кивнув, Фантом взял кошелек.
   — Я постараюсь вернуться как можно быстрее.
   — Благодарю.
   Оставшись один на один с Адарой, Кристиан подсел к ней на кровать и внимательно осмотрел ее. Щека ее распухла, губа была разбита. Помимо этого, на ее шее был виден четкий отпечаток мужских пальцев в том месте, где они держали ее, когда прижимали к полу.
   Борясь с яростью, требовавшей, чтобы он пошел и прикончил обоих мужчин, он спросил:
   — Ты очень испугалась?
   — Да, — прошептала она, — но ты подоспел вовремя.
   Почувствовав, как облегчение разлилось по его телу, он вытер кровь с ее губ, а потом прижал полотенце к ее правому глазу, который уже начал заплывать.
   — Мне следовало убить их.
   Она накрыла его руку своей. Взгляд ее был печальным и полным всепрощения, которого ее обидчики не заслуживали.
   — Нет. Мне не хотелось бы, чтобы тебя посадили в тюрьму за такое преступление. Никакого серьезного вреда они мне не причинили.
   Адара вытянула руку и коснулась лица Кристиана, глядя, как он ухаживает за ней. Нежность волной прокатилась по ее телу. Она была так благодарна, что он обнаружил ее вовремя! Она испугалась до смерти, когда незнакомцы начали оскорблять и бить ее.
   Несмотря на то что Адара сопротивлялась изо всех сил, она была бессильна остановить их. И это заставило ее задаться вопросом: сколько раз ее муж испытывал это ужасное чувство беспомощности, будучи мальчиком? Сколько раз он страдал от ран, гораздо более серьезных, чем ее, не имея рядом никого, кто мог бы облегчить его боль?
   — Я принесла тебе хлеба, чтобы ты позавтракал, — тихо сказала она.
   — Я поем чуть погодя. Она кивнула.
   — Как там Агберт?
   Он устремил на нее угрюмый взгляд:
   — Ты справляешься о нем, хотя сама пострадала?
   — Да, и ты на моем месте поступил бы точно так же. Надеюсь, тебе удалось хоть немного его успокоить?
   Испустив усталый вздох, он перевернул полотенце и приложил его прохладной стороной к ее ноющей щеке.
   — Со временем с ним все будет в порядке.
   — А есть те, которым не удалось оправиться?
   Горло Кристиана словно сжало тисками от ее вопроса, оттого что она была полна сострадания, тогда как любая другая женщина ее положения потребовала бы казнить тех, кто хотел надругаться над ней.
   Именно так поступила бы его мать.
   — К несчастью, да. Всегда есть те, кто не может приспособиться. Некоторые, оказавшись дома, кончают жизнь самоубийством. Некоторые сходят с ума, а остальные, такие, как Шотландец, живут в уединении от всего мира.
   Адара протянула руку и коснулась кончиками пальцев его губ, устремив на него теплый, полный нежности взгляд.
   — Жаль, что ты не вернулся домой ко мне. Я бы помогла тебе.
   Убрав полотенце с ее лица, он на несколько долгих мгновений задержал на ней пристальный взгляд.
   — Знай я, что меня ждет, миледи, я бы непременно вернулся.
   У Адары защемило сердце от его слов. Это не было признанием в любви, но этого оказалось достаточно, чтобы у нее потеплело на душе.
   Кристиан наклонился вперед и запечатлел нежный поцелуй на ее лбу.
   — Если хочешь, я скажу Йоану, чтобы он со своими людьми выехал раньше нас.
   — Нет, я в состоянии ехать.
   — Ты уверена? Она кивнула.
   Встав, Кристиан помог ей подняться на ноги. Пока она приводила в порядок свои растрепанные волосы, он мерил шагами пол, по-прежнему борясь со своими обостренными до предела чувствами.
   Он фактически напал на людей, которые прошли через муки ада. И убил бы их, не будь рядом Йоана.
   Кристиан должен был быть в ужасе от своего поступка. Но не был. Он чувствовал лишь ярость, которая переполняла его душу, требуя, чтобы он вырвал сердца из груди негодяев, посмевших коснуться его жены.
   Он все сильнее привязывался к ней. Как ни старался он оставаться равнодушным к ее уловкам, все было тщетно. Медленно, дюйм за дюймом, она прокладывала тропинку к его сердцу.
   Что же ему делать?
   Кто-то постучал в дверь.
   — Входите! — крикнул Кристиан. В комнату влетела Коррин.
   — Я только что услышала о том, что произошло. Адара в порядке?
   Он кивнул, а Коррин, увидев Адару, подошла, чтобы осмотреть ее.
   — Кристиан подоспел вовремя?
   — Да, — тихо ответила Адара. — Мне всего-то и пришлось, что стерпеть несколько ударов. Со мной все будет хорошо.
   Коррин покачала головой:
   — Йоан должен был позволить Кристиану убить их. Я бы позволила.
   — Куда Йоан отвел их? — спросил Кристиан.
   — Их взяли под стражу.
   Это, наверное, было самым ужасным наказанием, которое могли им назначить. После стольких лет, проведенных под замком, заточение в тюрьме шерифа окончательно подорвет их душевное здоровье.
   Через несколько минут вернулся Фантом с платьем.
   — Оно не слишком модное, но пока сгодится.
   Они оставили Адару в одиночестве, чтобы она могла одеться. Коррин умчалась прочь, собираясь подождать ее внизу вместе с солдатами, а Фантом с Кристианом остались ждать ее в коридоре.
   — Хочешь, я пойду в тюрьму и убью их, пока мы не уехали?
   Предложение было заманчивым, но нереальным. Даже Фантом не обладал такими способностями.
   — Ты не сможешь этого сделать. Фантом усмехнулся:
   — Поверь мне, я смогу пробраться в их камеру, перерезать им горло и снова исчезнуть, так что они даже не успеют понять, что случилось.
   Временами Фантом почти пугал его. Кристиан не знал, что беспокоило его больше: предложение Фантома или то, что он и сам готов был пролить их кровь.
   — Адара говорит, чтобы мы оставили их в покое. Фантом покачал головой, словно не мог поверить в то, что сказал Кристиан.
   — Не правда ли, она удивительная женщина? Кристиан кивнул:
   — Меня потрясает сила ее духа.
   — Да. Она всегда была достойна восхищения.
   В голосе Фантома промелькнула нотка, которая заставила Кристиана призадуматься.
   — Ты говоришь так, будто знал ее раньше. Взгляд Фантома потускнел.
   — Я подожду на улице вместе с остальными.
   — Фантом? — бросил Кристиан вслед убегающему мужчине.
   Тот не остановился.
   Кристиан проводил его хмурым взглядом. Он бы пошел и продолжил этот разговор, но не хотел снова оставлять Адару без присмотра.
   Позже у него будет больше времени расспросить Фантома об этом.
   Раздраженный, он вернулся в комнату, где Адара затягивала шнуровку у себя на спине. Она вертелась и извивалась, точно белка, пытающаяся почесать зудящее место.
   При виде ее Кристиан нежно улыбнулся.
   — У тебя всегда с этим трудности, не так ли? — спросил он.
   Выпрямившись, она невозмутимо пожала плечами:
   — Для этого я и держу служанок.
   Преодолев разделявшее их расстояние, Кристиан зашнуровал ей платье и прижался подбородком к ее макушке. Вдыхая ее сладкий запах, он притянул ее к себе и заключил в объятия. Тепло и безмятежность охватили его, отчего плоть его отвердела и заныла от желания обладать ею.
   Она пробуждала в его душе что-то дикое и неистовое. Что-то, что пугало его.
   — Вам нужно надеть кольчугу, милорд, — молвила она, пробежав рукой по его руке.
   — Хорошо.
   Адара неохотно отстранилась от него.
   — Я подожду…
   — Одна ты никуда не пойдешь.
   Гнев в его голосе едва не вызвал у нее вспышку раздражения, но она понимала его тревогу. Склонив перед ним голову, она помогла ему одеться.
   Кольчуга была тяжелой, но она, по обыкновению, помогла ему облачиться в нее, а потом затянула шнуровку.
   Кристиан замер, увидев, как ее маленькая рука разглаживает его кольчужную накидку. Как дорога стала ему эта рука!
   Обернувшись, он взял ее лицо в свои ладони и одарил ее нежной улыбкой.
   От улыбки, которую она послала ему в ответ, чресла его напряглись. Глядя на нее, он пожалел, что у них так мало времени.
   Взяв ее руку в свою, он прижал ее раскрытую ладонь к своему набухшему древку.
   — Как бы мне хотелось, чтобы нас не ждали.
   Адара задрожала, услышав его полный вожделения голос и ощутив его естество в своей руке. Собственное ее тело вспыхнуло огнем, жаждая ощутить, как его обнаженная кожа касается ее.
   — Да, милорд. Будь у нас больше времени…
   Она игриво сжала его естество, вызвав у него исполненный муки стон.
   Кристиан потерся о ее ладонь, давая ей почувствовать, как сильно он хочет быть с ней.
   — Нам лучше идти, — вымолвил он охрипшим голосом. — Иначе им придется ждать нас час или даже больше, и, зная Йоана, я уверен, что он придет выяснить, в чем дело, тем самым став виновником своего убийства, которое я совершу, если он прервет нас.
   Девушка рассмеялась:
   — Да. Он ненавидит, когда его заставляют ждать.
   Но прежде чем убрать руку, она подняла ее и провела пальцами по островку волос, спускавшемуся от его пупка к чреслам.
   Застонав от вожделения, Кристиан наконец заставил себя отстраниться от нее.
   Он повел ее вниз по лестнице, чтобы присоединиться к остальным. Пока они шли, Кристиан гадал, что его ждет в будущем. В сущности, он вполне мог погибнуть во время этого путешествия или же во время предстоящей битвы.
   Впервые в жизни он сознавал, что у него есть человек, который будет горевать о нем. Человек, который позаботится, чтобы его тело должным образом подготовили к погребению и на его могиле стоял памятный камень, свидетельствующий о том, что он жил на этом свете.
   Это было странное открытие, и он не мог решить, делало оно его счастливым или нет.
   Они встретили Люциана у лошадей. Выражение его лица сделалось дьявольским, когда он увидел ее лицо.
   — Я в порядке, Люциан, — ласково сказала она.
   — А я зол, моя королева.
   Кристиан, не дрогнув, встретил его разъяренный взгляд.
   — Не более, чем я, Люциан, уверяю тебя.
   Подняв жену, Кристиан посадил ее на кобылу, прежде чем взобраться на своего жеребца.
   Адара ехала между Кристианом и Люцианом. Оба они, казалось, не желали выпускать ее из виду, и она была благодарна им за заботу.
   Вся их компания пребывала в подавленном и мрачном расположении духа и поэтому ехала практически молча. Казалось, будто какая-то неведомая сила омрачила им утро.
   Приблизительно через час после того, как они отбыли из Кале, настроение людей начало улучшаться. Адара слышала, как некоторые солдаты смеялись и хвастались, в то время как они продвигались вперед по живописной сельской местности Франции.
   Высокий и мускулистый светловолосый мужчина поравнялся с Кристианом и отвесил поклон.
   — Аббат, — поприветствовал он Кристиана. Казалось, Кристиан был рад его видеть.
   — Сокол! Давненько я тебя не встречал.
   — Да. Извини, у меня не было случая поприветствовать тебя накануне, когда вы приехали.
   Кристиан одарил его кривой усмешкой:
   — Оно и понятно. До меня дошли слухи о твоих шашнях с дочкой мясника и о том, как ты едва не повстречался с ножом ее отца.
   Сокол рассмеялся:
   — Все это враки. То были дочь кожевника и его топор. Кристиан тоже разразился смехом:
   — Когда-нибудь, друг мой, тебе попадется отец, который будет бегать быстрее тебя.
   — Для этого Бог и дал нам лошадей. — Подмигнув Кристиану, он наклонил голову так, чтобы видеть Адару. — Рад познакомиться с вами, королева Адара. Я лорд Квентин Аделсбери, и мой меч всегда к вашим услугам.
   Кристиан бросил на него многозначительный взгляд:
   — Лучше держи свой меч в ножнах, Сокол, пока не окажешься на поле боя.
   — Твое предупреждение принято к сведению, Аббат, равно как и твое мастерское владение мечом и искусством верховой езды. Тебе нечего меня бояться. Твоя жена защищена от моих посягательств. Но ни одна женщина не защищена от моего обаяния.
   Адара не могла удержаться оттого, чтобы не подразнить мужчину, который, казалось, был бодр и пребывал в удивительно хорошем расположении духа:
   — Однако некоторые женщины могут оказаться к нему невосприимчивыми, милорд Сокол.
   — Ого! — воскликнул он со смешком. — Прими мои поздравления, Кристиан. Ты нашел женщину, которая не только красива, но и умна. Скажите, ваше величество, нет ли у вас сестры, вылепленной по вашему образу и подобию?
   — Нет, милорд. Боюсь, я единственная в своем роде. Похоже, он был искренне удручен сим известием.
   — Что ж, очень жаль. В таком случае мне остается только молиться, чтобы Кристиан сложил с себя свои обязанности и взаправду стал монахом. .
   Кристиан усмехнулся, услышав о такой перспективе:
   — У тебя больше шансов добиться благосклонности моей лошади.
   — Тогда я приберегу свое обаяние для женщины, которая не настолько невосприимчива к нему. Доброго дня вам обоим!
   Адара бросила взгляд через плечо, увидев, как он снова занял место в строю вместе с другими рыцарями.
   — Не смотри на него, — сказал Кристиан. — Ты только потешишь его раздутое самолюбие.
   Адара бросила на него многозначительный взгляд:
   — В этом отношении он напоминает мне кое-кого из моих знакомых.
   — Ай, миледи, не причиняйте мне боль!
   — Никогда, Кристиан. Я никогда не причиню тебе боли.
   Улыбаясь, Кристиан наблюдал за ней краем глаза. Его леди была поистине прекрасна, но его весьма беспокоило то, что в данный момент ее крылышки были подрезаны. Гнев его еще не совсем испарился. Скажи ему кто-нибудь, что он может так разозлиться на кого-то из членов Братства, он бы принялся отрицать это.
   «Жизнь одного человека не может значить больше жизни целого человечества», — эхом прозвучали в его голове слова Страйдера. В темнице они приняли несколько трудных решений, и это решение было самым трудным.
   Временами одним человеком приходилось жертвовать. Однако у него было смутное подозрение, что он не сможет допустить, чтобы Адаре причинили вред, какие бы последствия это за собой ни повлекло, и этого было достаточно, чтобы превратить его жизнь в сплошной кошмар.

Глава 12

   К тому времени как они добрались до Венеции, насту — пили холода, но по дороге их ряды пополнились приблизительно тысячью рыцарей и почти стольким же числом лучников.
   Адаре все еще не верилось, что зрелище, представшее перед ее глазами, было ее армией, и в какой бы город они ни приезжали, местные жители приходили в ужас. Некоторые даже отказывались предоставлять им кров, боясь, что их поход направлен против них.
   Лагерь их простирался на многие мили вперед. Ей никогда не доводилось видеть ничего подобного. Среди них было не так уж много членов Братства, но многие из них командовали армиями, численно превосходившими армию Йоана.
   Адара едва могла перечислить поименно всех членов Братства, знакомых с ее мужем, и удивлялась, как Кристиану удается помнить их.
   Между всеми ними установились непринужденные, товарищеские отношения. Да, время от времени случались и стычки, но в основном в армии царила атмосфера дружбы.
   Во время их долгого путешествия каждый раз, когда они останавливались в городах или на ярмарках, Кристиан покупал ей платья, а также ткани, из которых он потом заказывал одежду женщинам, сопровождавшим армию. Теперь у нее была довольно приличная коллекция нарядов.
   Всякий раз, когда она пыталась поблагодарить его за доброту, он тут же отмахивался от ее благодарностей. Между тем сам он продолжал носить черное монашеское одеяние из домотканой материи. Даже плащ его был простым по сравнению с подбитыми мехом плащами, которые носили она и остальные рыцари.
   Теперь они разбили лагерь в окрестностях города и стояли там уже три дня — пожалуй, это была самая долгая их остановка. Люди все больше выбивались из сил, и хотя Йоан хотел продолжать путь, Кристиан все же одержал победу в их споре после того, как заболела Коррин.
   Да и сама Адара чувствовала себя ненамного лучше. Целый день она боролась с тошнотой. Это все, что она могла сделать, чтобы не дать желудку окончательно взбунтоваться.
   Она лежала на кровати, пытаясь подавить тошноту, когда услышала, как вошел Кристиан.
   — Адара? — спросил он обеспокоенным голосом и в мгновение ока очутился возле нее. — Ты нездорова?
   Она открыла глаза и, когда комната слегка поплыла у нее перед глазами, сделала несколько глубоких вдохов, чтобы подавить это ощущение. Настало время быть честной со своим мужем. Вот уже почти два месяца она хранила молчание. Но теперь она была совершенно уверена.
   — И да, и нет.
   Кристиан, похоже, был озадачен ее ответом.
   — Нет уж, либо да, либо нет. Ты не можешь быть больна и здорова одновременно.
   — В таком случае да, Кристиан, в данный момент я больна.
   Он встревожился. Прижал ладонь к ее лбу, чтобы узнать, есть ли жар.
   — Я схожу за лекарем.
   — Нет, муж мой, ни к чему попусту отнимать время у этого доброго человека.
   — Но ты больна.
   — Мое недомогание пройдет к исходу следующих двух недель — по крайней мере так мне сказала Рената.
   Теперь он, казалось, пришел в еще большее замешательство.
   — Кто такая Рената?
   Усилием воли Адара сдержала улыбку, смакуя новость, которую она собиралась ему преподнести. Но ей хотелось еще немного поиграть в прятки, чтобы иметь возможность помучить его.
   — Дородная пожилая прачка, которая путешествует с людьми Сокола.
   — С какой стати ты советуешься с прачкой о своем здоровье?
   — С такой, что она повитуха и к ней обращаются женщины в положении.
   Адара смотрела, как полный смысл ее «болезни» с трудом дошел до его сознания. Он уставился на нее:
   — Ты понесла?
   — Да. Я должна разрешиться от бремени этим летом.
   Кристиан почувствовал внезапную потребность присесть. Ноги не держали его. Душа его ликовала и одновременно страдала от ужаса.
   Адара носит под сердцем его ребенка.
   — Ты не рад?
   Он опустился перед ней на колени, чувствуя, как слова ее отдаются в его душе.
   — Рад, Адара. Это в высшей степени приятная новость.
   — Тогда почему ты так бледен?
   Страх? Полный ужас? Паника? Опасения? Вот чувства, которые она могла выбрать в качестве причины, по которой краска сбежала с его лица.
   — Думаю, я подхватил ту же болезнь, что и у Коррин. Она не поверила ему.
   — Так, значит, ты не рад.
   Он открыл было рот, чтобы солгать ей, но чего ради?
   — Ты знаешь, что я не хотел детей. Ноздри ее раздулись.
   — Тогда вам следовало держать свой мужской придаток в штанах, милорд.
   Кристиан был ошеломлен ее грубостью.
   — Где ты этому научилась?
   — Разве ты не видел женщин, которые путешествуют вместе с мужчинами? Это бесстыжие создания, и они многому меня научили за последние месяцы.
   Теперь ее лицо горело румянцем. Она села в постели.
   — Я сказала тебе, когда мы встретились, что никогда не потребую от тебя остаться со мной. И мне не нужно, чтобы ты изображал из себя отца моего ребенка, когда совершенно очевидно, что ты не желаешь быть с ним рядом.
   Адара поднялась с кровати, вынудив его тоже встать.
   — В сущности, почему бы нам не начать уже сейчас? Ребенку ты пока не нужен. Почему бы тебе не провести ночь в шатре Йоана?
   — Прошу прощения?
   — Ты меня слышал! — отрезала она властным тоном. — Ни я, ни ребенок не желаем находиться рядом с тобой. Так что избавь меня от своего присутствия, и поскорее.
   — Это мой шатер.
   — Прекрасно!
   Изумленный и потрясенный, он увидел, как она вышла из шатра.
   Кристиан бросился за ней. Она стремительно шла вдоль ряда шатров.
   Он остановил ее:
   — Адара! Куда ты идешь?
   — Какая тебе разница? Убирайся! Оставь меня! Кристиан вдруг осознал, что Адара выбежала из шатра без плаща. Она стояла на пронизывающем холоде в одном платье.
   — Возвращайся со мной в шатер, Адара, и согрейся.
   — Я скорее пойду к самому дьяволу!
   Она развернулась и побрела вверх по холму к шатру Люциана.
   Кристиан последовал за ней и, войдя в шатер, обнаружил, что Люциан уже предлагает ей сесть.
   — Вышвырни его вон, Люциан! — приказала она. Он угрожающе посмотрел на шута:
   — Только тронь меня, Люциан, и на этот раз я точно сверну тебе мозги набекрень!
   — Попробуй не тронуть его, Люциан, и я сверну набекрень то, чем ты дорожишь гораздо больше!
   Адара устремила многозначительный взгляд на чресла шута.
   Разинув рот, Люциан прикрыл пах руками.
   — Полагаю, мой принц, вы поймете меня, если я покажу вам, где выход. Лучше уж лишиться мозгов, чем кое-чего другого.
   Кристиан был дьявольски зол на неразумное поведение жены.
   — Прекрасно, Адара. Когда ты наконец решишь повзрослеть и вести себя как ответственный человек, найдешь меня в нашем шатре. Я буду там.
   — Я безответственная? Это ты хочешь сбежать! Так ступай. Уходи! Уходи! Уходи!
   — Я понял тебя с первого слова.
   — Тогда почему ты все еще здесь?
   Не обращая на нее внимания, Кристиан повернулся к Люциану:
   — Приглядывай за ней. Люциан. Не позволяй ей делать глупостей.
   — Он опоздал, — сердито сказала она. — Он уже позволил мне отдаться тебе. Что может быть глупее этого?
   Кристиан хотел было ей возразить, но он достаточно хорошо знал Адару, чтобы понять, что она не станет слушать его, будучи в таком настроении.
   Так что пусть все остается как есть.
   Лучшее, что он мог сделать, — это уйти и дать ей время остыть. Круто развернувшись, он оставил ее с Люцианом, который взирал на него с жалостью.
   Кипя гневом, Адара сидела в деревянном походном кресле Люциана. Ее муж был самым несносным человеком из всех, кто когда-либо жил на земле.
   «А чего ты ожидала?»
   Она хотела, чтобы он был счастлив. Они провели вместе столько чудесных ночей, все ближе узнавая друг друга, что она подумала, что теперь он с радостью воспримет эту новость. Но он не переменился. Нисколько.
   — Вы в порядке, моя королева? — спросил Люциан, приблизившись к ней.
   — Я раздавлена, Люциан. Раздавлена. Боюсь, тут уже ничего не поделаешь. Кристиан разбил мне сердце.
   — Что он сделал? Скажите одно слово, и я пойду и… ну, он будет осыпать пинками мой зад всю обратную дорогу до шатра, но в отместку я измажу грязью его одежду и запачкаю его своей кровью.
   Адара улыбнулась, услышав его великодушные слова.
   — Я сказала ему, что я в положении, а он был не рад услышать эту новость. Разве он не должен быть вне себя от радости?
   Она никак не ожидала, что Люциан будет не согласен с ней.
   — Возможно, нет, моя королева.
   — Что ты имеешь в виду?
   Люциан выглядел несколько сконфуженным.
   — Это довольно тяжкая обуза для любого мужчины. Даже я был бы встревожен.
   — Почему один ребенок должен вызывать у него тревогу, когда он командует сотнями людей? Ты же не видишь, чтобы я тревожилась, не так ли?
   — Вообще-то, моя королева, вижу. Сузив глаза, она посмотрела на него:
   — Да что это с вами, мужчинами, такое, что вы стоите друг за друга горой в таком деле?
   Адара тотчас развернулась и, пытаясь выскочить из шатра, налетела прямо на Фантома.
   — Прочь с дороги, мужлан!
   Фантом выгнул бровь, когда она протиснулась мимо него. Совершенно изумленный, он проводил ее взглядом.
   — Моя королева! — воскликнул Люциан, выскочив из шатра вслед за ней.
   Она не оглянулась.
   — Итак, когда ожидается появление ребенка? — спросил Фантом.
   Люциан замер.
   — Откуда вам известно, что она в положении?
   — Эмоциональный всплеск без видимой на то причины, когда она проклинает всех мужчин. Она в положении, вне всяких сомнений. — Он покачал головой. — Бедный Кристиан. Я сочувствую любому мужчине, которому приходится спорить с беременной женой. Они могут вести себя в высшей степени неразумно.
   — Вы бы тоже так себя вели, если б что-то пинало вас всякий раз, как вы пошевелитесь.
   Обернувшись, они увидели у себя за спиной Коррин. Девушка устремила на них укоризненный взгляд.
   — Вам обоим должно быть стыдно. Для женщины наступает страшное время, когда она оказывается в подобном положении. Известно ли вам обоим, сколько женщин умирают при родах?
   Это тотчас привело их в чувство.
   Осознав это, Фантом почувствовал, как у него в горле встал комок, и спросил себя, не испытал ли Кристиан то же самое.
   Адара пошла к Йоану и приказала ему поставить для нее отдельный шатер. Она понимала, что ведет себя неразумно, но ей было все равно.
   Это мгновение должно было стать одним из самых счастливых в ее жизни. Кристиан должен был разделить с ней ее радость. Сотни раз она мысленно готовилась к тому, как заведет с ним разговор на эту тему, но в любой из воображаемых ею сцен Кристиан всегда приходил в восторг от этой новости.
   Как смеет он рушить ее мечты?!
   Слезы навернулись у нее на глаза. Почему их брак не мог быть таким, какого она жаждала? Но нет, Кристиан упорно продолжал быть невыносимым.
   Прекрасно. Настала ее очередь быть невыносимой.
   «Пути Господни неисповедимы…» Кристиан остановился у собора, куда он пришел за отпущением грехов и не получил его. Во всяком случае, у себя самого. Он никогда не мог с уверенностью сказать, почему продолжает исповедоваться и посещать мессы, когда его вера в Бога была полностью разрушена много лет назад.
   Скорее всего по привычке. Он мог объяснить это только так. Не слушая произносимых латинских фраз, он стоял среди прихожан, пытаясь найти что-то, что смогло бы умерить страшный гнев, который жил в его душе, на несправедливость того, что предлагает жизнь.
   Он никогда не мог обрести покоя. Не мог, пока в его комнате не появилась некая королева и не обнажила перед ним свое тело.