Страница:
– Я думаю, мы можем доверять дипломатичности Джексома, – сказал Робинтон, искоса поглядывая на молодого владетеля. Его благоразумие вне всяких сомнений…
Джексом почему-то ужасно смутился, и Робинтон поспешил отвлечь от него внимание, начав скатывать карты и про себя удивляясь подобной реакции на немудреную похвалу.
На прощание Робинтон посоветовал Джексому хорошенько выспаться, а утром как следует позавтракать – и добро пожаловать в Зал арфистов за провожатым. Затем Робинтон и Ф'лар покинули холд. Когда Мнемент и его всадник доставили Робинтона домой, он попрощался с ними, заставив себя ограничиться рамками обычной учтивости. Нужды Перна привели Предводителя Вейра Бенден в Зал арфистов. Очень хорошо. Поспешность могла лишь повредить.
Робинтон смотрел вслед Мнементу и Ф'лару, взлетавшим все выше. Когда они поднялись над сторожевыми утесами и исчезли в Промежутке, Зейр занял привычное место на плече друга. Сейчас же в воздухе возникла Красуля и накинулась на бронзового с руганью. Тот ничего не ответил на ее воркотню, и Робинтон невольно улыбнулся. Похоже, Менолли не терпелось услышать, чем же кончилась его поездка. Сама она к нему с расспросами не полезет, но Красуле ничто не помешает учинить бронзовому допрос. Чудесная девочка эта Менолли. Будем надеяться, что она согласится попутешествовать вместе с Джексомом. Робинтон не стал упоминать о ее участии в присутствии Лайтола, ибо Ф'лар давным-давно предписал ему соблюдать строжайшую тайну во всем, что касалось его поездок на Южный континент. С одним Зейром Джексом может и не разыскать нужную бухту, но с Менолли, которая была с ним во время того ужасного шторма, да с ее ящерицами в качестве поддержки – никаких затруднений возникнуть не должно. Но чем меньше народу будет знать, тем лучше…
На другой день, когда арфист рассказал Джексому о задуманных им дополнительных мерах, тот слегка удивился, но испытал явное облегчение.
– И запомни, юный Джексом: то, что мы с Менолли забирались так далеко на юг, – это не для посторонних ушей. И потом, того плавания мы вообще не планировали.
Менолли хихикнула:
– Я ведь предупреждала тебя – идет шторм.
– Благодарствую. Если ты помнишь, с тех пор я всегда доверял твоему чутью на погоду… – И арфист сморщился, заново переживая три дня морской болезни и как Менолли с отчаянным мужеством сжимала румпель их маленькой лодки…
Он не стал обременять их более никакими советами, лишь заставил запастись на кухне съестным и пожелал вернуться с добрыми вестями.
– О местонахождении Д'рама? – озорно блестя глазами, спросила Менолли. – Или о том, как здорово помогли файры?
– И то и другое, негодная ты девчонка. Ну вперед!
Он решил не расспрашивать Джексома о том, почему его так смутили упоминания о прыжках во времени и о благоразумии. Когда он сообщил Менолли о своем намерении послать ее с Джексомом и с ней ее файров, она неожиданно расхохоталась. Он спросил, что тут смешного, но она только замотала головой, согнувшись в приступе смеха. Что было на уме у этих двоих?.. Робинтон смотрел вслед белому Руту, по спирали взбиравшемуся в синее небо над Залом, мысленно перебирая все сколько-нибудь связанное с отношениями Джексома и Менолли. Добродушное подтрунивание, шутливое выяснение “кто главный”… Друзья, но не более. Нет, сказал он себе, Менолли стала бы отличной госпожой холда для Джексома, будь они всерьез привязаны друг к другу. Вот только… только…
Арфист выругал себя за то, что начал совать нос в чужие дела, и обратил свои мысли к скучноватым обязанностям Мастера цеха. И так уже он их откладывал бессовестно долго.
Глава 10
Они перенеслись Промежутком сперва к Нератскому мысу и покружились над ним, давая время Менолли и ее файрам сконцентрироваться на бухте, расположенной далеко к востоку. Первоначально Джексом хотел вернуться во вчерашний вечер – зря, что ли, он просидел несколько часов, вычисляя положение звезд для Южного полушария. Менолли и Робинтон, однако, уговорили его приберечь этот вариант лишь на случай, если Рут не сможет сориентироваться по той картине, которую составят для него Менолли и ее ящерицы.
К некоторому неудовольствию Джексома, Рут объявил, что отлично видит, куда его просят отправиться, и даже добавил:
"Менолли дает очень четкие и ясные ориентиры”. Таким образом, у Джексома не осталось иного выбора, как только послать его в Промежуток.
По прибытии на место Джексома в первую очередь потряс воздух – ласковый, чистый и куда менее влажный, чем тогда над Южным Вейром. Рут плавно скользил к маленькой бухте, предвкушая возможность отлично поплавать. Путеводный горный пик сиял вдалеке – безмятежный, удивительно правильный по форме.
– А я и забыла, до чего здесь хорошо, – вздохнула Менолли у Джексома над ухом.
Вода внизу была настолько прозрачна, что сквозь нее, несмотря на порядочную глубину, можно было рассмотреть песчаное дно. В воде мелькали стремительные живые блики, серебряные и золотые. А впереди изгибался идеальный полумесяц белого пляжа, окаймленный густыми деревьями, – на иных виднелись красные и желтые плоды; прохладная тень так и манила. Пока Рут снижался над пляжем, Джексому удалось разглядеть, что лес простирался сплошным зеленым ковром до самых предгорий великолепного пика. А по обеим сторонам заливчика располагались еще две бухты, быть может, не столь безупречной формы, но такие же мирные и девственные на вид.
Рут затрепетал крыльями над белым песком и попросил всадников скорее слезать – ему не терпелось окунуться. Джексом ласково погладил его по мягкому носу:
– Валяй! – И не смог удержаться от смеха, когда белый дракон, не в силах оттянуть удовольствие, забавно переваливаясь, побежал в воду.
– Какой горячий песок, совсем как на площадке рождений! – Менолли затанцевала по обжигающему пляжу, стремясь в тень.
– Ну уж не настолько, – сказал Джексом, идя следом за ней.
– У меня ноги чувствительные. – И Менолли уселась под деревом. Огляделась по сторонам и досадливо сморщилась.
– Что, никаких признаков? – спросил Джексом.
– Присутствия Д'рама?
– Нет, огненных ящериц.
Менолли развязала узелок с едой:
– Скорее всего, рано утром они кормились, а теперь спят. Слушай, поскольку ты еще не сел, будь добр, достань несколько красных плодов вон с того дерева, там они спелые. Не всухомятку же есть мясные колбаски!
Сочных, спелых плодов хватило бы на ужин целому холду. Джексом набрал столько, сколько смог унести, и притащил их Менолли. Он знал, что арфистка их очень любила. Рут резвился в бухте: нырял, выныривал, свечкой взмывал из воды и с громким плеском, поднимая волны, шлепался обратно. Четверка ящериц звонко подзадоривала его.
– Сейчас прилив, – сказала Менолли. Надкусила красную кожуру, очистила плод и запустила зубы в ароматную, истекающую соком мякоть. – Ой, какая вкуснота! Нет, правда, Джексом, почему на Южном все так вкусно?
– Запретный плод, я полагаю, – усмехнулся Джексом. – А что, прилив как-то влияет на появление огненных ящериц?
– Это мне не известно. Повлиять должен Рут… – Значит, будем ждать, чтобы они обратили на него внимание?
– Это самый легкий путь.
– А точно ли в этой части Южного водятся файры?
– Неужели я не говорила? – Менолли изобразила раскаяние. – Мы видели королеву в брачном полете: Крепыш и Нырок едва не кинулись за ней. Как ругалась Красуля!
– Может, есть еще что-нибудь, о чем не упоминали, но что мне не помешало бы знать?
Менолли озорно улыбнулась:
– Мои старые воспоминания тоже вызываются ассоциациями. Если тебе что-нибудь понадобится, я попробую вспомнить.
Джексом улыбнулся в ответ, выбирая себе плод посочней. Было так тепло, что он скинул сперва толстую куртку, потом шлем. Рут наслаждался купанием, отнюдь не спеша вылезать из воды. Четверка файров плескалась подле него. Джексом и Менолли от души веселились, глядя на них.
Становилось все жарче. Белый песок отражал солнечные лучи, волны горячего воздуха проникали под сень деревьев. Джексом не мог больше равнодушно смотреть на прозрачные морские волны и играющих зверей. Он расшнуровал сапоги, скинул штаны и рубашку и припустил через пляж к воде. Не успел он удалиться от берега и на одну длину дракона, как рядом с ним заплескалась Менолли.
– Надо только нам не изжариться на солнце, – сказала она ему. – Прошлый раз я здорово обгорела! – И сморщилась: – С меня кожа слезала, как с пещерной змеи!
Рут вырвался рядом с ними из-под воды, продул ноздри, едва не утопил Джексома и Менолли взмахами крыльев, но тут же заботливо протянул им спасительный хвост, за который они и уцепились, отплевываясь и хохоча.
Когда, усталые и счастливые, они выбрались на берег, Джексом пригляделся к Менолли и подумал о том, что она была стройнее Кораны: длинноногая и не такая полная в бедрах. Да и двигалась она до того грациозно, что Джексом положительно не мог отвести глаз. Она натянула рубаху без рукавов и штанишки, обрезанные выше колен, и принялась сушить коротко остриженные волосы, заодно подставив солнцу обнаженные руки и ноги. Джексому вообще-то больше нравились длинные волосы, но Менолли часто приходилось летать на драконах – поди спрячь длинные волосы под шлем!
Вдвоем они съели большой желтый плод, каких Джексом никогда еще не пробовал. Во рту было еще солоно после купания – сочная мякоть пришлась весьма кстати.
Рут вылез наконец из воды и энергично отряхнулся, с ног до головы окропив Джексома и Менолли.
"Здесь такое солнце, что вы скоро высохнете, – ответил он на их возмущенные вопли. – Совсем как в Керуне”.
Джексом быстро взглянул на Менолли, но девушка явно не обратила внимания на скрытый смысл замечания: ругаясь, она отряхивала мокрый песок, прилипший к одежде и обнаженным рукам.
– Дело не в сырости, – сказал Джексом Руту и обмахнул лицо, прежде чем снова улечься. – Ты нас песком обдал, бессовестный!
Рут вывалялся в сухом, чистом песке и блаженно замер на солнышке. Усталые файры, негромко чирикая, угнездились возле него.
У Джексома мелькнула было мысль, что кому-то одному следовало бодрствовать на случай, если местные огненные ящерицы все же явятся познакомиться с белым драконом. Однако усталость, еда, солнце и хрустальный воздух бухты вскорости сообща одолели его – Джексом уснул.
"Не двигайся, – разбудил его тихий зов Рута. – У нас гости”.
Джексом лежал на боку, сунув под щеку левую руку. Медленно открыв глаза, он нашел взглядом Рута. На песке возле дракона сидели три бронзовых файра, четыре зеленых, голубой и две королевы. Ни у кого не было ни ошейников, ни цветных меток. Пока Джексом смотрел, подлетел коричневый и сел возле одной из золотых. Они коснулись друг друга носами, а потом, изогнув шейки, принялись рассматривать Рута. Голова дракона лежала на песке, как раз перед ними. Оба века на одном глазу Рута были наполовину приподняты.
Красуля, дремавшая по другую сторону Рута, перебралась, семеня, через его плечо и принялась раскланиваться с незнакомцами.
"Спроси их, не припомнят ли они одинокого бронзового дракона”, – мысленно попросил Джексом Рута.
"Я уже спросил, – ответил тот. – Они думают. Я понравился им. Они никогда не видели такого, как я”.
"И не увидят”, – сказал Джексом. Его позабавило удовольствие, прозвучавшее в голосе дракона: Рут всегда так радовался, когда ему случалось кому-то понравиться.
"Давно, очень давно здесь вправду побывал одинокий дракон, – передал Рут. – Бронзовый. И с ним человек, ходивший по берегу взад и вперед. Они не обижали файров. Они недолго пробыли здесь”, – последнюю фразу Рут добавил так, как будто эта мысль только что пришла ему в голову.
Что означало сообщение файров? Джексом задумался, исполнившись скверных предчувствий. Похоже, либо мы явились и забрали его… либо они с Тиротом покончили с собой.
"Спроси, что еще они помнят о людях?” – попросил он Рута. Быть может, они видели Д'рама с Ф'ларом?
Огненные ящерицы вдруг так взволновались, что Рут вскинул голову с песка, его веки рывком поднялись, а в глазах замерцала тревога. Красуля, сидевшая на его шейном гребне, свалилась от резкого движения и тотчас спряталась в Промежутке, чтобы мгновением позже возникнуть и, трепеща крыльями, усесться обратно, горько сетуя на подобное безобразие.
«Они помнят людей, – сказал Рут. – Почему же я этого не помню?»
"А драконов?” – Джексом едва справился с внезапной тревогой. Каким образом могли Древние прознать об их с Менолли полете?.. Здравый смысл, однако, взял верх: конечно же, Древним неоткуда было знать.
Он чуть не вскочил, ощутив прикосновение к руке, – Выясни, Джексом, – тихо прошептала Менолли, – когда Д'рам был здесь?
"Драконов не было. Только много-много людей”, – сказал между тем Рут и добавил, что файры были слишком возбуждены, чтобы вспомнить еще что-то про одинокого человека с драконом. И вообще он плоховато понимал их воспоминания: каждая ящерица несла что-то свое. Рут даже несколько растерялся.
«А про нас, – спросил Джексом, – они знают?»
"Вас они еще не видели. Они рассматривали меня. Но вы – не их люди”. – Судя по тону Рута, это выражение поставило его в тупик точно так же, как и Джексона.
«Не можешь ли ты заставить их вспомнить еще что-нибудь про Д'рама?»
"Нет, – опечалился Рут и добавил разочарованно: – Они желают вспоминать только людей. Не моих людей. Своих людей”.
"Может быть, если я встану, они признают во мне человека?” – И Джексом медленно поднялся, осторожным жестом предложив Менолли сделать то же самое. Он знал, что файрам нужен был определенный угол зрения.
Ящерицы, напуганные двумя фигурами, поднявшимися с песка, разом вспорхнули. Отлетев на безопасное расстояние, они покружились, потом исчезли.
"Вы – не те люди, которых они вспоминали”, – прокомментировал дракон.
– Позови их назад, Рут! Надо же нам выяснить, где Д'рам!
Рут помолчал некоторое время; мерцание в его глазах постепенно успокоилось. Потом он покачал головой и сообщил всаднику, что ящерки удалились вспоминать о своих людях.
– Маловероятно, чтобы они имели в виду жителей Южного, – сказала Менолли, тоже воспринявшая от своих питомцев кое-какие картины. – На заднем плане в их воспоминаниях – все та же гора, – И она оглянулась в ту сторону, хотя за деревьями гора была не видна. – Вряд ли они имели в виду и нас с Робинтоном, когда мы здесь штормовали. Не вспоминали они лодку, Рут? – спросила она белого дракона и повернулась к Джексому за ответом.
«Никто не надоумил меня спросить про лодку, – пожаловался Рут. – Но они действительно видели человека с драконом!»
– А как бы они реагировали, если бы… если бы Тирот ушел в Промежуток?
"Один? Навсегда? Нет, они не помнят печали. Зато я помню: я очень хорошо помню кончину Мират”, – грустно ответил белый дракон.
Джексом поспешил утешить его.
– Он… ушел? – не слыша Рута, забеспокоилась Менолли.
– Рут полагает, что нет. Да и не допустил бы дракон, чтобы его всадник наложил на себя руки. Д'рам не может совершить самоубийства, пока жив Тирот. А Тирот не станет этого делать, пока жив Д'рам.
– В каком же они времени? – расстроенно спросила Менолли. – Так мы и не выяснили.
– Не выяснили. Но если Д'рам был здесь и оставался достаточно долго, чтобы его запомнили файры, он должен был выстроить себе какое-нибудь убежище. Здесь бывают дожди, и, опять-таки, Нити… – Джексом направился к лесу, собираясь проверить свое предположение. Потом закричал: – Слушай, Менолли, ведь Нити падают лишь последние пятнадцать Оборотов! Для Тирота это не слишком долгий прыжок! Они двигались сюда к нам, в будущее, прыжками по двадцать пять Оборотов. Спорю на что угодно, что Д'рам убрался туда, где еще нет Нитей. Он, я полагаю, сыт ими так, что хватило бы на несколько жизней! – Джексом вернулся туда, где лежали его вещи, и быстро оделся. Сознание правильности решения подстегивало его мысль: – Надо думать, Д'рам скакнул в прошлое Оборотов на двадцать. Или на двадцать пять. Ну-ка, попробуем!.. Если не найдем никаких следов Д'рама или Тирота, мы сразу вернемся, честное слово. – Он вскочил Руту на шею, застегнул шлем и велел дракону взлетать.
– Джексом, погоди! Не торопись…
Шум ветра, поднятого крыльями Рута, заглушил голос Менолли. Джексом усмехнулся, глядя, как она в бессильном гневе прыгает по песку. Он сосредоточился на том моменте, куда хотел перенестись: в ночь перед рассветом, и чтобы Алая Звезда была далеко на востоке – бледный, зловеще-розовый пламень, еще не готовый выплеснуть свое зло на ничего не подозревающий Перн… И все-таки Менолли оставила последнее слово за собой: в последний миг перед тем, как уйти в Промежуток, Джексом ощутил, как его шею охватил гибкий хвост.
Мгновения в ледяном нигде Промежутка тянулись нескончаемо долго. Мертвящий холод пронизал кожу и въелся в тело, только что нежившееся под ласковым солнцем. Джексом стиснул зубы, намереваясь терпеть до конца, но тут они вырвались в холодное предрассветное небо, в котором, низко над горизонтом, горела Алая Звезда.
– Не чувствуешь Тирота, Рут? – спросил Джексом. Сам он был не в состоянии ничего разглядеть в серых сумерках наступающего дня – за много Оборотов до его рождения.
"Он спит, – сказал Рут. – И человек спит. Они здесь”.
Распираемый восторгом, Джексом велел Руту возвращаться назад к Менолли, но несколько позже момента их вылета. Он представил себе солнце, висящее низко над лесом. А потом и воочию увидел его, когда Рут вновь повис над маленькой бухтой.
Сперва он не нашел взглядом Менолли на берегу. Но потом в воздухе рядом с ними возникла Красуля и два других бронзовых – с Джексомом, оказывается, путешествовал Крепыш. Нырок и Стригун взволнованно верещали. Красуля сотрясала воздух рассерженной воркотней. Потом из лесу появилась Менолли. Подбоченилась и стала ждать. Еще не видя ее лица, Джексом понял: арфистка была в ярости. Она меряла его свирепым взглядом все то время, пока Рут усаживался на песок, изо всех сил стараясь не осыпать им девушку.
– Ну?!
«А она красивая, – подумал Джексом. – Ишь, глаза-то горят! Кто угодно оробеет…»
– Д'рам там, – сказал он. – Двадцать пять Оборотов назад. Я шел по Алой Звезде.
– Хорошо хоть додумался использовать постоянный ориентир… Ты хоть понял, что проваландался несколько часов неведомо где?
– Но ты же знала, что со мной все в порядке! Ты отправила Крепыша…
– Ничего я не знала! Ты провалился так далеко, что Красуля не могла его дозваться! – Менолли взмахнула руками, не находя слов от возмущения. – Ты мог напороться на тех других людей, которых видели файры. Ты мог ошибиться в расчетах и попросту не вернуться!
– Ну, прости, Менолли, Виноват. – Джексом искренне раскаивался, стремясь заодно избежать дальнейшего поношения. – Я просто не помнил, когда именно мы улетели. Вот я и подстраховался, чтобы не столкнуться носом к носу с самим собой.
Девушка понемногу остывала:
– А пошел ты со своими подстраховками… Я чуть Красулю за Ф'ларом не послала!
– Так волновалась?..
– А то нет! – Нагнувшись, Менолли подхватила свой узелок, влезла в летную куртку, рывком натянула шлем. – Если тебя это интересует – я нашла остатки Д'рамовой развалюхи, там, у ручья. – И она сунула узелок Джексому. Ловко вспрыгнула на спину Руту и завертела головой в поисках скрывшихся ящериц. – Куда еще подевались?
Позвала – и Джексом непроизвольно пригнулся, так зашумели над его головой маленькие проворные крылья. Менолли живо рассадила их: Красулю и Стригуна себе, Крепыша с Нырком Джексому на плечи – и все было готово.
Когда они появились над Бенденом и Рут весело пропел свое имя, файры пришли в большое замешательство и жалобно запищали.
– Хотела бы я взять вас с собой в вейр к королеве, – сказала Менолли. – Боюсь только, шутка выйдет неостроумная. А ну, брысь к Брекки!
Но едва они скрылись, как сторожевой дракон возмущенно взревел, изогнув шею и расправив крылья. В глазах его красным огнем вспыхнула ярость. Джексом и Менолли вздрогнули от неожиданности и испуга и, оглянувшись, увидели целый рой огненных ящериц, несшихся следом за ними.
– Они увязались за нами на Южном! Джексом, скажи им скорее, чтобы летели прочь!
Стая тут же исчезла.
"Они просто хотели узнать, откуда мы прибыли”, – обиженно и огорченно сказал Джексому Рут.
– В Руат – пожалуйста. Но не сюда!
«Они не вернутся, – печально ответил Рут. – Они испугались…»
Рев сторожевого дракона тем временем переполошил весь Вейр. Джексом и Менолли совсем пали духом, увидев, как на своем карнизе приподнялся Мнемент. Вот послышался рев Рамоты. К тому времени, когда они приземлились на дно чаши Вейра, ревела уже добрая половина драконов, а возле Мнемента появились Лесса и Ф'лар, выбежавшие на карниз.
– Ну мы и влипли, – вырвалось у Джексома.
– Мы привезли добрые вести, а значит, ничего нам не будет, – сказала Менолли. – Сосредоточься на этом.
– Я слишком устал, чтобы на чем-то еще сосредотачиваться, – буркнул Джексом. У него чесалась вся кожа: наверное, от песка, а может, от солнца. Во всяком случае, ему было здорово не по себе.
"Я очень проголодался.” – сказал Рут, с тоской поглядывая на огороженную площадку для кормления.
– Не сердись, но я никак не могу пустить тебя охотиться здесь, – вздохнул Джексом. Потрепал друга по шее и, видя, что Ф'лар и Лесса его ждут, подтянул штаны, одернул куртку и жестом велел Менолли поторопиться.
Они едва успели сделать три шага, когда Мнемент повернул громадную голову к Ф'лару, тот сказал что-то Лессе, и Предводители зашагали вниз по ступенькам, причем Ф'лар махнул Джексому рукой в сторону площадки для кормления.
«Мнемент – добрый друг, – сказал Рут. – Мне разрешили поесть здесь. Я очень, очень проголодался!»
– Пускай Рут поест, Джексом! – долетел до него голос Ф'лара. – А то он прямо серый!
Рут действительно отливал серым. Джексом и сам чувствовал себя посеревшим: возбуждение и восторг удачи спадали, накатывала апатия. С немалым облегчением он отпустил белого дракона кормиться.
Уже подходя к Предводителям, он ощутил, как необъяснимо ослабели колени. Его даже шатнуло в сторону Менолли. Девушка мигом подхватила его под локоть.
– Что с ним, Менолли? Он заболел? – Ф'лар уже спешил ей на помощь.
– Он прыгал на двадцать пять Оборотов назад, разыскивая Д'рама, а потом обратно. Он просто выдохся!
На этом у Джексома потемнело в глазах.
Придя в себя, он обнаружил, что кто-то держит у него под носом омерзительно пахнущий флакончик. В голове сразу прояснилось, Джексом откинулся назад, спасаясь от вони. Оказывается, он сидел на ступенях королевского вейра. Менолли и Ф'лар поддерживали его с двух сторон, а прямо перед собой он увидел Манору и Лессу. У всех был ужасно взволнованный вид.
На площадке кормлений тонко взвизгнул верр, придушенный Рутом. Удивительное дело: Джексом сразу почувствовал себя лучше.
– Выпей это, только не спеша, – приказала Лесса, вкладывая ему в руку теплую чашку. Наваристый мясной бульон аппетитно пахнул пряными травами и по температуре как раз подходил для питья. Джексом сделал два больших глотка и открыл рот, собираясь рассказывать, но Лесса велела ему сначала допить.
– Менолли уже передала нам самое главное. – И взгляд Госпожи Вейра сделался неодобрительным. – А также то, что ты отсутствовал целых полдня, отчего она едва не утратила свой арфистский рассудок. Но каким образом ты догадался, что он ушел в прошлое на двадцать пять Оборотов? Нет-нет, не отвечай. Пей. Ты совершенно прозрачный, а я вовсе не желаю иметь дело с Лайтолом, если с тебя хоть волосок упадет из-за этой сумасшедшей вылазки. – И она метнула на своего спутника испепеляющий взгляд. – Ну да, я, разумеется, волновалась за Д'рама, но не до такой степени, чтобы рисковать хоть кусочком шкуры Рута ради его поисков, раз уж он так усердно уединяется! Да и от участия огненных ящериц я совсем не в восторге, – Лесса притопывала ногой, ее взгляд испепелял теперь Джексома и Менолли. – Я по-прежнему думаю, что файры – крылатые бесстыдники и паразиты. Вечно лезут, куда их не просят. Тот рой непомеченных файров, я полагаю, последовал за вами с Южного? Я никогда не позволю… – Я не в состоянии запретить им всюду следовать за Рутом. – Джексом был слишком измучен, чтобы соблюдать осторожность. – Думаешь, Госпожа, я не пробовал?
– Я не сомневаюсь, что ты пробовал, Джексом, – смягчилась Лесса.
Джексом почему-то ужасно смутился, и Робинтон поспешил отвлечь от него внимание, начав скатывать карты и про себя удивляясь подобной реакции на немудреную похвалу.
На прощание Робинтон посоветовал Джексому хорошенько выспаться, а утром как следует позавтракать – и добро пожаловать в Зал арфистов за провожатым. Затем Робинтон и Ф'лар покинули холд. Когда Мнемент и его всадник доставили Робинтона домой, он попрощался с ними, заставив себя ограничиться рамками обычной учтивости. Нужды Перна привели Предводителя Вейра Бенден в Зал арфистов. Очень хорошо. Поспешность могла лишь повредить.
Робинтон смотрел вслед Мнементу и Ф'лару, взлетавшим все выше. Когда они поднялись над сторожевыми утесами и исчезли в Промежутке, Зейр занял привычное место на плече друга. Сейчас же в воздухе возникла Красуля и накинулась на бронзового с руганью. Тот ничего не ответил на ее воркотню, и Робинтон невольно улыбнулся. Похоже, Менолли не терпелось услышать, чем же кончилась его поездка. Сама она к нему с расспросами не полезет, но Красуле ничто не помешает учинить бронзовому допрос. Чудесная девочка эта Менолли. Будем надеяться, что она согласится попутешествовать вместе с Джексомом. Робинтон не стал упоминать о ее участии в присутствии Лайтола, ибо Ф'лар давным-давно предписал ему соблюдать строжайшую тайну во всем, что касалось его поездок на Южный континент. С одним Зейром Джексом может и не разыскать нужную бухту, но с Менолли, которая была с ним во время того ужасного шторма, да с ее ящерицами в качестве поддержки – никаких затруднений возникнуть не должно. Но чем меньше народу будет знать, тем лучше…
На другой день, когда арфист рассказал Джексому о задуманных им дополнительных мерах, тот слегка удивился, но испытал явное облегчение.
– И запомни, юный Джексом: то, что мы с Менолли забирались так далеко на юг, – это не для посторонних ушей. И потом, того плавания мы вообще не планировали.
Менолли хихикнула:
– Я ведь предупреждала тебя – идет шторм.
– Благодарствую. Если ты помнишь, с тех пор я всегда доверял твоему чутью на погоду… – И арфист сморщился, заново переживая три дня морской болезни и как Менолли с отчаянным мужеством сжимала румпель их маленькой лодки…
Он не стал обременять их более никакими советами, лишь заставил запастись на кухне съестным и пожелал вернуться с добрыми вестями.
– О местонахождении Д'рама? – озорно блестя глазами, спросила Менолли. – Или о том, как здорово помогли файры?
– И то и другое, негодная ты девчонка. Ну вперед!
Он решил не расспрашивать Джексома о том, почему его так смутили упоминания о прыжках во времени и о благоразумии. Когда он сообщил Менолли о своем намерении послать ее с Джексомом и с ней ее файров, она неожиданно расхохоталась. Он спросил, что тут смешного, но она только замотала головой, согнувшись в приступе смеха. Что было на уме у этих двоих?.. Робинтон смотрел вслед белому Руту, по спирали взбиравшемуся в синее небо над Залом, мысленно перебирая все сколько-нибудь связанное с отношениями Джексома и Менолли. Добродушное подтрунивание, шутливое выяснение “кто главный”… Друзья, но не более. Нет, сказал он себе, Менолли стала бы отличной госпожой холда для Джексома, будь они всерьез привязаны друг к другу. Вот только… только…
Арфист выругал себя за то, что начал совать нос в чужие дела, и обратил свои мысли к скучноватым обязанностям Мастера цеха. И так уже он их откладывал бессовестно долго.
Глава 10
Зал арфистов – Южный континент, вечер по времени Вейра Бенден, 15.7.4
Когда Рут взвился с лужайки перед Залом арфистов, Джексом ощутил величайшее облегчение, смешанное с волнением и внутренним напряжением, – как всегда перед долгим прыжком через Промежуток. Красуля и Нырок сидели на плечах у Менолли, крепко держась хвостами за ее шею. Сам Джексом предоставил свои плечи Крепышу и Стригуну: именно эта четверка сопровождала Робинтона и Менолли в их давней вылазке. Джексома так и подмывало спросить, с чего это они отправились на Южный континент. Лодочку еще можно было как-то понять, ведь Менолли выросла на берегу моря и отлично управлялась с парусом и веслами. Но плавание через океаны?.. Впрочем, в глазах девушки таился некий вызов, и Джексом раздумал спрашивать. Оставалось только гадать, делилась ли она с арфистом своими подозрениями о его, Джексома, роли в возвращении яйца…Они перенеслись Промежутком сперва к Нератскому мысу и покружились над ним, давая время Менолли и ее файрам сконцентрироваться на бухте, расположенной далеко к востоку. Первоначально Джексом хотел вернуться во вчерашний вечер – зря, что ли, он просидел несколько часов, вычисляя положение звезд для Южного полушария. Менолли и Робинтон, однако, уговорили его приберечь этот вариант лишь на случай, если Рут не сможет сориентироваться по той картине, которую составят для него Менолли и ее ящерицы.
К некоторому неудовольствию Джексома, Рут объявил, что отлично видит, куда его просят отправиться, и даже добавил:
"Менолли дает очень четкие и ясные ориентиры”. Таким образом, у Джексома не осталось иного выбора, как только послать его в Промежуток.
По прибытии на место Джексома в первую очередь потряс воздух – ласковый, чистый и куда менее влажный, чем тогда над Южным Вейром. Рут плавно скользил к маленькой бухте, предвкушая возможность отлично поплавать. Путеводный горный пик сиял вдалеке – безмятежный, удивительно правильный по форме.
– А я и забыла, до чего здесь хорошо, – вздохнула Менолли у Джексома над ухом.
Вода внизу была настолько прозрачна, что сквозь нее, несмотря на порядочную глубину, можно было рассмотреть песчаное дно. В воде мелькали стремительные живые блики, серебряные и золотые. А впереди изгибался идеальный полумесяц белого пляжа, окаймленный густыми деревьями, – на иных виднелись красные и желтые плоды; прохладная тень так и манила. Пока Рут снижался над пляжем, Джексому удалось разглядеть, что лес простирался сплошным зеленым ковром до самых предгорий великолепного пика. А по обеим сторонам заливчика располагались еще две бухты, быть может, не столь безупречной формы, но такие же мирные и девственные на вид.
Рут затрепетал крыльями над белым песком и попросил всадников скорее слезать – ему не терпелось окунуться. Джексом ласково погладил его по мягкому носу:
– Валяй! – И не смог удержаться от смеха, когда белый дракон, не в силах оттянуть удовольствие, забавно переваливаясь, побежал в воду.
– Какой горячий песок, совсем как на площадке рождений! – Менолли затанцевала по обжигающему пляжу, стремясь в тень.
– Ну уж не настолько, – сказал Джексом, идя следом за ней.
– У меня ноги чувствительные. – И Менолли уселась под деревом. Огляделась по сторонам и досадливо сморщилась.
– Что, никаких признаков? – спросил Джексом.
– Присутствия Д'рама?
– Нет, огненных ящериц.
Менолли развязала узелок с едой:
– Скорее всего, рано утром они кормились, а теперь спят. Слушай, поскольку ты еще не сел, будь добр, достань несколько красных плодов вон с того дерева, там они спелые. Не всухомятку же есть мясные колбаски!
Сочных, спелых плодов хватило бы на ужин целому холду. Джексом набрал столько, сколько смог унести, и притащил их Менолли. Он знал, что арфистка их очень любила. Рут резвился в бухте: нырял, выныривал, свечкой взмывал из воды и с громким плеском, поднимая волны, шлепался обратно. Четверка ящериц звонко подзадоривала его.
– Сейчас прилив, – сказала Менолли. Надкусила красную кожуру, очистила плод и запустила зубы в ароматную, истекающую соком мякоть. – Ой, какая вкуснота! Нет, правда, Джексом, почему на Южном все так вкусно?
– Запретный плод, я полагаю, – усмехнулся Джексом. – А что, прилив как-то влияет на появление огненных ящериц?
– Это мне не известно. Повлиять должен Рут… – Значит, будем ждать, чтобы они обратили на него внимание?
– Это самый легкий путь.
– А точно ли в этой части Южного водятся файры?
– Неужели я не говорила? – Менолли изобразила раскаяние. – Мы видели королеву в брачном полете: Крепыш и Нырок едва не кинулись за ней. Как ругалась Красуля!
– Может, есть еще что-нибудь, о чем не упоминали, но что мне не помешало бы знать?
Менолли озорно улыбнулась:
– Мои старые воспоминания тоже вызываются ассоциациями. Если тебе что-нибудь понадобится, я попробую вспомнить.
Джексом улыбнулся в ответ, выбирая себе плод посочней. Было так тепло, что он скинул сперва толстую куртку, потом шлем. Рут наслаждался купанием, отнюдь не спеша вылезать из воды. Четверка файров плескалась подле него. Джексом и Менолли от души веселились, глядя на них.
Становилось все жарче. Белый песок отражал солнечные лучи, волны горячего воздуха проникали под сень деревьев. Джексом не мог больше равнодушно смотреть на прозрачные морские волны и играющих зверей. Он расшнуровал сапоги, скинул штаны и рубашку и припустил через пляж к воде. Не успел он удалиться от берега и на одну длину дракона, как рядом с ним заплескалась Менолли.
– Надо только нам не изжариться на солнце, – сказала она ему. – Прошлый раз я здорово обгорела! – И сморщилась: – С меня кожа слезала, как с пещерной змеи!
Рут вырвался рядом с ними из-под воды, продул ноздри, едва не утопил Джексома и Менолли взмахами крыльев, но тут же заботливо протянул им спасительный хвост, за который они и уцепились, отплевываясь и хохоча.
Когда, усталые и счастливые, они выбрались на берег, Джексом пригляделся к Менолли и подумал о том, что она была стройнее Кораны: длинноногая и не такая полная в бедрах. Да и двигалась она до того грациозно, что Джексом положительно не мог отвести глаз. Она натянула рубаху без рукавов и штанишки, обрезанные выше колен, и принялась сушить коротко остриженные волосы, заодно подставив солнцу обнаженные руки и ноги. Джексому вообще-то больше нравились длинные волосы, но Менолли часто приходилось летать на драконах – поди спрячь длинные волосы под шлем!
Вдвоем они съели большой желтый плод, каких Джексом никогда еще не пробовал. Во рту было еще солоно после купания – сочная мякоть пришлась весьма кстати.
Рут вылез наконец из воды и энергично отряхнулся, с ног до головы окропив Джексома и Менолли.
"Здесь такое солнце, что вы скоро высохнете, – ответил он на их возмущенные вопли. – Совсем как в Керуне”.
Джексом быстро взглянул на Менолли, но девушка явно не обратила внимания на скрытый смысл замечания: ругаясь, она отряхивала мокрый песок, прилипший к одежде и обнаженным рукам.
– Дело не в сырости, – сказал Джексом Руту и обмахнул лицо, прежде чем снова улечься. – Ты нас песком обдал, бессовестный!
Рут вывалялся в сухом, чистом песке и блаженно замер на солнышке. Усталые файры, негромко чирикая, угнездились возле него.
У Джексома мелькнула было мысль, что кому-то одному следовало бодрствовать на случай, если местные огненные ящерицы все же явятся познакомиться с белым драконом. Однако усталость, еда, солнце и хрустальный воздух бухты вскорости сообща одолели его – Джексом уснул.
"Не двигайся, – разбудил его тихий зов Рута. – У нас гости”.
Джексом лежал на боку, сунув под щеку левую руку. Медленно открыв глаза, он нашел взглядом Рута. На песке возле дракона сидели три бронзовых файра, четыре зеленых, голубой и две королевы. Ни у кого не было ни ошейников, ни цветных меток. Пока Джексом смотрел, подлетел коричневый и сел возле одной из золотых. Они коснулись друг друга носами, а потом, изогнув шейки, принялись рассматривать Рута. Голова дракона лежала на песке, как раз перед ними. Оба века на одном глазу Рута были наполовину приподняты.
Красуля, дремавшая по другую сторону Рута, перебралась, семеня, через его плечо и принялась раскланиваться с незнакомцами.
"Спроси их, не припомнят ли они одинокого бронзового дракона”, – мысленно попросил Джексом Рута.
"Я уже спросил, – ответил тот. – Они думают. Я понравился им. Они никогда не видели такого, как я”.
"И не увидят”, – сказал Джексом. Его позабавило удовольствие, прозвучавшее в голосе дракона: Рут всегда так радовался, когда ему случалось кому-то понравиться.
"Давно, очень давно здесь вправду побывал одинокий дракон, – передал Рут. – Бронзовый. И с ним человек, ходивший по берегу взад и вперед. Они не обижали файров. Они недолго пробыли здесь”, – последнюю фразу Рут добавил так, как будто эта мысль только что пришла ему в голову.
Что означало сообщение файров? Джексом задумался, исполнившись скверных предчувствий. Похоже, либо мы явились и забрали его… либо они с Тиротом покончили с собой.
"Спроси, что еще они помнят о людях?” – попросил он Рута. Быть может, они видели Д'рама с Ф'ларом?
Огненные ящерицы вдруг так взволновались, что Рут вскинул голову с песка, его веки рывком поднялись, а в глазах замерцала тревога. Красуля, сидевшая на его шейном гребне, свалилась от резкого движения и тотчас спряталась в Промежутке, чтобы мгновением позже возникнуть и, трепеща крыльями, усесться обратно, горько сетуя на подобное безобразие.
«Они помнят людей, – сказал Рут. – Почему же я этого не помню?»
"А драконов?” – Джексом едва справился с внезапной тревогой. Каким образом могли Древние прознать об их с Менолли полете?.. Здравый смысл, однако, взял верх: конечно же, Древним неоткуда было знать.
Он чуть не вскочил, ощутив прикосновение к руке, – Выясни, Джексом, – тихо прошептала Менолли, – когда Д'рам был здесь?
"Драконов не было. Только много-много людей”, – сказал между тем Рут и добавил, что файры были слишком возбуждены, чтобы вспомнить еще что-то про одинокого человека с драконом. И вообще он плоховато понимал их воспоминания: каждая ящерица несла что-то свое. Рут даже несколько растерялся.
«А про нас, – спросил Джексом, – они знают?»
"Вас они еще не видели. Они рассматривали меня. Но вы – не их люди”. – Судя по тону Рута, это выражение поставило его в тупик точно так же, как и Джексона.
«Не можешь ли ты заставить их вспомнить еще что-нибудь про Д'рама?»
"Нет, – опечалился Рут и добавил разочарованно: – Они желают вспоминать только людей. Не моих людей. Своих людей”.
"Может быть, если я встану, они признают во мне человека?” – И Джексом медленно поднялся, осторожным жестом предложив Менолли сделать то же самое. Он знал, что файрам нужен был определенный угол зрения.
Ящерицы, напуганные двумя фигурами, поднявшимися с песка, разом вспорхнули. Отлетев на безопасное расстояние, они покружились, потом исчезли.
"Вы – не те люди, которых они вспоминали”, – прокомментировал дракон.
– Позови их назад, Рут! Надо же нам выяснить, где Д'рам!
Рут помолчал некоторое время; мерцание в его глазах постепенно успокоилось. Потом он покачал головой и сообщил всаднику, что ящерки удалились вспоминать о своих людях.
– Маловероятно, чтобы они имели в виду жителей Южного, – сказала Менолли, тоже воспринявшая от своих питомцев кое-какие картины. – На заднем плане в их воспоминаниях – все та же гора, – И она оглянулась в ту сторону, хотя за деревьями гора была не видна. – Вряд ли они имели в виду и нас с Робинтоном, когда мы здесь штормовали. Не вспоминали они лодку, Рут? – спросила она белого дракона и повернулась к Джексому за ответом.
«Никто не надоумил меня спросить про лодку, – пожаловался Рут. – Но они действительно видели человека с драконом!»
– А как бы они реагировали, если бы… если бы Тирот ушел в Промежуток?
"Один? Навсегда? Нет, они не помнят печали. Зато я помню: я очень хорошо помню кончину Мират”, – грустно ответил белый дракон.
Джексом поспешил утешить его.
– Он… ушел? – не слыша Рута, забеспокоилась Менолли.
– Рут полагает, что нет. Да и не допустил бы дракон, чтобы его всадник наложил на себя руки. Д'рам не может совершить самоубийства, пока жив Тирот. А Тирот не станет этого делать, пока жив Д'рам.
– В каком же они времени? – расстроенно спросила Менолли. – Так мы и не выяснили.
– Не выяснили. Но если Д'рам был здесь и оставался достаточно долго, чтобы его запомнили файры, он должен был выстроить себе какое-нибудь убежище. Здесь бывают дожди, и, опять-таки, Нити… – Джексом направился к лесу, собираясь проверить свое предположение. Потом закричал: – Слушай, Менолли, ведь Нити падают лишь последние пятнадцать Оборотов! Для Тирота это не слишком долгий прыжок! Они двигались сюда к нам, в будущее, прыжками по двадцать пять Оборотов. Спорю на что угодно, что Д'рам убрался туда, где еще нет Нитей. Он, я полагаю, сыт ими так, что хватило бы на несколько жизней! – Джексом вернулся туда, где лежали его вещи, и быстро оделся. Сознание правильности решения подстегивало его мысль: – Надо думать, Д'рам скакнул в прошлое Оборотов на двадцать. Или на двадцать пять. Ну-ка, попробуем!.. Если не найдем никаких следов Д'рама или Тирота, мы сразу вернемся, честное слово. – Он вскочил Руту на шею, застегнул шлем и велел дракону взлетать.
– Джексом, погоди! Не торопись…
Шум ветра, поднятого крыльями Рута, заглушил голос Менолли. Джексом усмехнулся, глядя, как она в бессильном гневе прыгает по песку. Он сосредоточился на том моменте, куда хотел перенестись: в ночь перед рассветом, и чтобы Алая Звезда была далеко на востоке – бледный, зловеще-розовый пламень, еще не готовый выплеснуть свое зло на ничего не подозревающий Перн… И все-таки Менолли оставила последнее слово за собой: в последний миг перед тем, как уйти в Промежуток, Джексом ощутил, как его шею охватил гибкий хвост.
Мгновения в ледяном нигде Промежутка тянулись нескончаемо долго. Мертвящий холод пронизал кожу и въелся в тело, только что нежившееся под ласковым солнцем. Джексом стиснул зубы, намереваясь терпеть до конца, но тут они вырвались в холодное предрассветное небо, в котором, низко над горизонтом, горела Алая Звезда.
– Не чувствуешь Тирота, Рут? – спросил Джексом. Сам он был не в состоянии ничего разглядеть в серых сумерках наступающего дня – за много Оборотов до его рождения.
"Он спит, – сказал Рут. – И человек спит. Они здесь”.
Распираемый восторгом, Джексом велел Руту возвращаться назад к Менолли, но несколько позже момента их вылета. Он представил себе солнце, висящее низко над лесом. А потом и воочию увидел его, когда Рут вновь повис над маленькой бухтой.
Сперва он не нашел взглядом Менолли на берегу. Но потом в воздухе рядом с ними возникла Красуля и два других бронзовых – с Джексомом, оказывается, путешествовал Крепыш. Нырок и Стригун взволнованно верещали. Красуля сотрясала воздух рассерженной воркотней. Потом из лесу появилась Менолли. Подбоченилась и стала ждать. Еще не видя ее лица, Джексом понял: арфистка была в ярости. Она меряла его свирепым взглядом все то время, пока Рут усаживался на песок, изо всех сил стараясь не осыпать им девушку.
– Ну?!
«А она красивая, – подумал Джексом. – Ишь, глаза-то горят! Кто угодно оробеет…»
– Д'рам там, – сказал он. – Двадцать пять Оборотов назад. Я шел по Алой Звезде.
– Хорошо хоть додумался использовать постоянный ориентир… Ты хоть понял, что проваландался несколько часов неведомо где?
– Но ты же знала, что со мной все в порядке! Ты отправила Крепыша…
– Ничего я не знала! Ты провалился так далеко, что Красуля не могла его дозваться! – Менолли взмахнула руками, не находя слов от возмущения. – Ты мог напороться на тех других людей, которых видели файры. Ты мог ошибиться в расчетах и попросту не вернуться!
– Ну, прости, Менолли, Виноват. – Джексом искренне раскаивался, стремясь заодно избежать дальнейшего поношения. – Я просто не помнил, когда именно мы улетели. Вот я и подстраховался, чтобы не столкнуться носом к носу с самим собой.
Девушка понемногу остывала:
– А пошел ты со своими подстраховками… Я чуть Красулю за Ф'ларом не послала!
– Так волновалась?..
– А то нет! – Нагнувшись, Менолли подхватила свой узелок, влезла в летную куртку, рывком натянула шлем. – Если тебя это интересует – я нашла остатки Д'рамовой развалюхи, там, у ручья. – И она сунула узелок Джексому. Ловко вспрыгнула на спину Руту и завертела головой в поисках скрывшихся ящериц. – Куда еще подевались?
Позвала – и Джексом непроизвольно пригнулся, так зашумели над его головой маленькие проворные крылья. Менолли живо рассадила их: Красулю и Стригуна себе, Крепыша с Нырком Джексому на плечи – и все было готово.
Когда они появились над Бенденом и Рут весело пропел свое имя, файры пришли в большое замешательство и жалобно запищали.
– Хотела бы я взять вас с собой в вейр к королеве, – сказала Менолли. – Боюсь только, шутка выйдет неостроумная. А ну, брысь к Брекки!
Но едва они скрылись, как сторожевой дракон возмущенно взревел, изогнув шею и расправив крылья. В глазах его красным огнем вспыхнула ярость. Джексом и Менолли вздрогнули от неожиданности и испуга и, оглянувшись, увидели целый рой огненных ящериц, несшихся следом за ними.
– Они увязались за нами на Южном! Джексом, скажи им скорее, чтобы летели прочь!
Стая тут же исчезла.
"Они просто хотели узнать, откуда мы прибыли”, – обиженно и огорченно сказал Джексому Рут.
– В Руат – пожалуйста. Но не сюда!
«Они не вернутся, – печально ответил Рут. – Они испугались…»
Рев сторожевого дракона тем временем переполошил весь Вейр. Джексом и Менолли совсем пали духом, увидев, как на своем карнизе приподнялся Мнемент. Вот послышался рев Рамоты. К тому времени, когда они приземлились на дно чаши Вейра, ревела уже добрая половина драконов, а возле Мнемента появились Лесса и Ф'лар, выбежавшие на карниз.
– Ну мы и влипли, – вырвалось у Джексома.
– Мы привезли добрые вести, а значит, ничего нам не будет, – сказала Менолли. – Сосредоточься на этом.
– Я слишком устал, чтобы на чем-то еще сосредотачиваться, – буркнул Джексом. У него чесалась вся кожа: наверное, от песка, а может, от солнца. Во всяком случае, ему было здорово не по себе.
"Я очень проголодался.” – сказал Рут, с тоской поглядывая на огороженную площадку для кормления.
– Не сердись, но я никак не могу пустить тебя охотиться здесь, – вздохнул Джексом. Потрепал друга по шее и, видя, что Ф'лар и Лесса его ждут, подтянул штаны, одернул куртку и жестом велел Менолли поторопиться.
Они едва успели сделать три шага, когда Мнемент повернул громадную голову к Ф'лару, тот сказал что-то Лессе, и Предводители зашагали вниз по ступенькам, причем Ф'лар махнул Джексому рукой в сторону площадки для кормления.
«Мнемент – добрый друг, – сказал Рут. – Мне разрешили поесть здесь. Я очень, очень проголодался!»
– Пускай Рут поест, Джексом! – долетел до него голос Ф'лара. – А то он прямо серый!
Рут действительно отливал серым. Джексом и сам чувствовал себя посеревшим: возбуждение и восторг удачи спадали, накатывала апатия. С немалым облегчением он отпустил белого дракона кормиться.
Уже подходя к Предводителям, он ощутил, как необъяснимо ослабели колени. Его даже шатнуло в сторону Менолли. Девушка мигом подхватила его под локоть.
– Что с ним, Менолли? Он заболел? – Ф'лар уже спешил ей на помощь.
– Он прыгал на двадцать пять Оборотов назад, разыскивая Д'рама, а потом обратно. Он просто выдохся!
На этом у Джексома потемнело в глазах.
Придя в себя, он обнаружил, что кто-то держит у него под носом омерзительно пахнущий флакончик. В голове сразу прояснилось, Джексом откинулся назад, спасаясь от вони. Оказывается, он сидел на ступенях королевского вейра. Менолли и Ф'лар поддерживали его с двух сторон, а прямо перед собой он увидел Манору и Лессу. У всех был ужасно взволнованный вид.
На площадке кормлений тонко взвизгнул верр, придушенный Рутом. Удивительное дело: Джексом сразу почувствовал себя лучше.
– Выпей это, только не спеша, – приказала Лесса, вкладывая ему в руку теплую чашку. Наваристый мясной бульон аппетитно пахнул пряными травами и по температуре как раз подходил для питья. Джексом сделал два больших глотка и открыл рот, собираясь рассказывать, но Лесса велела ему сначала допить.
– Менолли уже передала нам самое главное. – И взгляд Госпожи Вейра сделался неодобрительным. – А также то, что ты отсутствовал целых полдня, отчего она едва не утратила свой арфистский рассудок. Но каким образом ты догадался, что он ушел в прошлое на двадцать пять Оборотов? Нет-нет, не отвечай. Пей. Ты совершенно прозрачный, а я вовсе не желаю иметь дело с Лайтолом, если с тебя хоть волосок упадет из-за этой сумасшедшей вылазки. – И она метнула на своего спутника испепеляющий взгляд. – Ну да, я, разумеется, волновалась за Д'рама, но не до такой степени, чтобы рисковать хоть кусочком шкуры Рута ради его поисков, раз уж он так усердно уединяется! Да и от участия огненных ящериц я совсем не в восторге, – Лесса притопывала ногой, ее взгляд испепелял теперь Джексома и Менолли. – Я по-прежнему думаю, что файры – крылатые бесстыдники и паразиты. Вечно лезут, куда их не просят. Тот рой непомеченных файров, я полагаю, последовал за вами с Южного? Я никогда не позволю… – Я не в состоянии запретить им всюду следовать за Рутом. – Джексом был слишком измучен, чтобы соблюдать осторожность. – Думаешь, Госпожа, я не пробовал?
– Я не сомневаюсь, что ты пробовал, Джексом, – смягчилась Лесса.