Страница:
– Там, на плато, солнце взойдет скорее. Там будет тепло.
Он вернулся в холд за летным костюмом и, похищая из кладовой холодные мясные колбаски, все прислушивался – не разбудил ли кого. Нет, лучше уж он проверит свое предположение сам, в одиночку. А когда остальные проснутся – обрадует их хорошими новостями. По крайней мере, он очень на это надеялся…
Они взлетели в тот самый момент, когда краешек солнца показался наконец над ясным, безоблачным горизонтом и позолотил величавый лик далекой горы.
Рут перенес Джексома сквозь Промежуток и, по его просьбе, медленно заскользил в воздухе, описывая широкий круг. Посмотрев вниз, Джексом улыбнулся: земля, перевернутая могучими когтями драконов при расчистке двух древних строений, образовала несколько новых курганов. Джексом направил Рута в сторону моря и попытался представить себе, как нескончаемо долго шли к нему напутанные, измученные люди. Нет, ящериц звать еще рано. Опять они вспомнят извержение и заведутся, как тогда. Надо сперва добраться до какого-нибудь места, которое вызовет у них менее драматичные воспоминания. Пусть-ка лучше припомнят, что делали “их” люди в убежище, к которому они так бежали!
Быть может, существовали просторные хлевы для верров и стойла для скакунов, выстроенные в стороне от поселения? Действовали они с размахом: уж верно, такие стойла вполне смогли бы приютить сотни людей, спасавшихся из-под огненного дождя…
Рут неторопливо летел в сторону моря, туда, куда много Оборотов назад бежали охваченные паникой люди…
Вот кончились луга, появились кусты, которые постепенно начала сменять буйная густая растительность. Поди разгляди что-нибудь в сплошной массе зелени!
Джексом как раз собирался просить Рута вернуться назад и сделать еще заход, немножко подальше – но тут на глаза ему попалась странной формы поляна.
– Рут! Вон туда!.. Посмотрим, что там.
Несколько взмахов крыльев, и Рут понес его над длинной лужайкой – сотни драконьих длин вдоль и всего несколько – поперек. Было похоже, как если бы кусты и деревья с трудом находили там почву для своих корешков и оттого не заполонили лужайку. В дальнем конце луговины поблескивала вода – что-то вроде мелких прудов, сообщавшихся между собою.
В это время над краем плато показалось солнце, и Джексом увидел три тени, пролегшие по траве. Он сейчас же послал Рута вперед и кружился над ними до тех пор, пока не осталось ни малейшего сомнения – эти холмики были на самом деле вовсе не холмиками и к тому же резко отличались своей формой от иных строений, да и располагались не так, как прочие. Одно из них превосходило два других не менее чем на семь длин, а между строениями было длин по десять, если не больше.
Спустившись пониже, Джексом разглядел еще кое-что: в одном конце сооружения угадывалось громадное помещение, другой же конец конусообразно сужался, и это различие бросалось в глаза, несмотря на слой земли, густую траву и кусты, которыми обросли холмики.
Рут, взволнованный не меньше всадника, опустился между двумя передними горками. Правду сказать, на человека, стоящего на земле, они не производили такого впечатления, как с воздуха. И все-таки в них явственно угадывалось нечто особенное…
Стоило Руту сложить крылья, как вокруг завертелся пестрый вихрь огненных ящериц, щебетавших возбужденно и до невозможности радостно.
– Что они говорят, Рут? Попробуй успокоить их и добиться толку. Могут они показать тебе хоть что-то, связанное с этими холмиками?
«Даже слишком многое! – Рут поднял голову и негромко, ласково заворковал. Ящерки носились и мелькали так быстро, что Джексом вскоре отчаялся разглядеть, была ли среди них хоть одна меченая. – Они счастливы, – услышал он мысленный голос дракона. – Они рады, что ты к ним вернулся. Они так давно тебя ждут!»
– Когда же я был здесь в первый раз? – спросил Джексом, уже усвоивший, что такие тонкости, как смена поколений, файрам недоступна. – Могут они припомнить?
"Это когда ты спустился с неба в таких длинных серых штуковинах?” – изумился Рут, передавая ответ.
Джексом прислонился к его боку, не в силах поверить…
– Покажи мне!
…Яркие, зачастую противоречивые образы затопили сознание. Сначала все было очень расплывчато, но затем Руту удалось собрать множество разрозненных впечатлений в одну четкую и ясную картину.
Это были серые цилиндры с коротенькими крылышками – жалкими подобиями великолепных крыльев дракона. Один конец каждого такого цилиндра был закруглен, зато из другого конца, образуя кольца, торчали какие-то трубки. Вот в боку переднего корабля, примерно в одной трети от конца с трубками, распахнулось отверстие. Мужчины и женщины сошли по пандусу наземь… И вновь перед умственным взором Джексома все замелькало. Он видел, как люди бегали, прыгали и обнимались от радости. Потом картина, переданная Руту щебечущими, звонко трубящими файрами, окончательно распалась на множество отдельных фрагментов, как если бы каждая ящерка последовала за одним каким-либо человеком и пыталась поведать Руту именно о нем, перестав интересоваться самим приземлением кораблей и последующими событиями…
Так вот, значит, куда бежали те люди, спасаясь от извержения. Они спешили к кораблям, что принесли их на Перн с Сестер Рассвета. Но по какой-то причине корабли так и не сумели взлететь…
Вход в небесный корабль находился ближе к хвосту, в одной трети длины. Сопровождаемый ликующими файрами, Джексом прошелся вдоль холмика и остановился примерно в том месте.
"Они говорят, ты нашел его!” – Рут слегка подтолкнул Джексома носом вперед. В его больших глазах билось желтое пламя.
Как бы в подтверждение его слов, десятки огненных ящериц опустились на заросший бок кургана и принялись дергать кусты и траву.
– Надо вернуться в холд и рассказать всем!.. – потрясение пробормотал Джексом.
«Они спят. И в Бендене тоже все спят. В целом мире бодрствуем только мы с тобой!»
– Похоже на то, – огласился Джексом. “Я рыл вчера и могу рыть сегодня, – заверил его дракон. – Мы можем начать копать, а потом они проснутся и прилетят нам помогать!"
– У тебя есть когти, а у меня нет, – сказал Джексом. – Давай хоть инструменты с плато принесем.
Так они и сделали, причем взволнованные, счастливые файры не оставляли их ни на миг. Джексом очертил лопатой то место, которое, по его понятию, им следовало расчистить, чтобы добраться до входа в корабль. После чего ему осталось только присматривать за Рутом и огненными ящерицами, которые в своем нетерпении помочь беспрестанно мешали дракону.
Вначале они с Рутом сняли слой дерна – жилистые корни травы сплетались плотным покровом, – и ящерки уволокли его за край поляны, в кусты. Дальше был слой наносной земли, оставленной минувшими тысячами Оборотов; дожди и солнце превратили его в плотную корку. Джексом позволил себе передохнуть только тогда, когда плечи начали невыносимо ныть. Усевшись в сторонке, он принялся за мясную колбаску. Стрекочущие ящерки носились взад и вперед.
Внезапно когти Рута заскребли по чему-то.
"Это не камень!” – тотчас сообщил дракон.
Джексом живо спрыгнул вниз и попробовал рыхлую землю лопатой. Лезвие натолкнулось на твердую, неподдающуюся поверхность. У Джексома вырвался дикарский вопль, от которого файры тучей взвились в воздух.
Он разгреб ладонями землю и стал разглядывать и осторожно гладить обнажившуюся поверхность. Не металл. И не то вещество, из которого были сложены стены строений. Более всего – как ни глупо это звучало – материал корабля был схож с непрозрачным стеклом. Вот только стекла такой прочности никто никогда не видал.
– Рут!.. Кант еще не проснулся?
"Нет. Зато проснулись Паймур и Менолли. Они гадают, куда это мы подевались”.
– Летим! – в восторге заорал Джексом. – Сейчас они там рухнут!.
Выскочив из Промежутка над холдом, он увидел, что Робинтон, Паймур и Менолли в самом деле его ждут. Джексома тут же засыпали вопросами о его полете в Руат, но он, перекрикивая и отмахиваясь, принялся рассказывать о новой находке. В конце концов арфист призвал всех к тишине, рявкнув так, что все огненные ящерицы тут же скрылись в Промежутке.
– Что можно понять или вообще услышать в этаком гаме? – сказал он, переводя дух. – Давай, Менолли, принеси нам еды. Ты, Паймур, живо тащи чем и на чем рисовать. Зейр! Ко мне, разбойник! Ты отнесешь весточку в Бенден. Если Мнемент не захочет просыпаться, укуси его за нос. Да, я знаю, что у тебя хватит храбрости сразиться за меня хоть с Величайшим. Нет-нет, не убивай его, только разбуди. Давно пора бы уже этим бенденским засоням проснуться!.. – Он был в превосходном расположении духа: голова высоко поднята, глаза полны огня, жесты великолепны. – Во имя Скорлупы и Обломков,. Джексом! Какое многообещающее начало положил ты этому скучному дню!.. А я-то валялся в кровати, не ожидая от жизни ничего, кроме новых разочарований!..
– Там тоже может быть пусто…
– Так ты говоришь, огненные ящерицы воспроизвели приземление? Людей, выходивших наружу?.. Ты прав, цилиндры могут оказаться пустыми, точно вынужденное прощение… и тем не менее на них стоит взглянуть. Доподлинные корабли, принесшие наших предков с Сестер Рассвета на Перн!. – Арфист вздохнул полной грудью в предвкушении чуда, его глаза так и горели.
– Стоит ли тебе так волноваться, Мастер Робинтон, – проговорил Джексом, оглядываясь в поисках Шарры. – А где Шарра?..
Паймур и Менолли бегом носились по холлу; трудно было предположить, чтобы Шарра еще спала. Джексом поискал глазами огненных ящериц, высматривая Мийра или Таллу.
– За Шаррой вчера поздно вечером прилетел всадник, – пояснил Робинтон. – В Южном завелась какая-то хворь, вот ее и вызвали…. Я, впрочем, полагаю – ив самом деле довольно эгоистично с моей стороны держать всех вас здесь, коль скоро в этом больше нет особой нужды. Ты, например, мог бы уже вернуться в Руат… – И он поднял бровь, словно бы ожидая пояснений.
– Верно, Мастер Робинтон, мне следовало бы вернуться в Руат еще некоторое время назад, – сокрушенно согласился Джексом и передернул плечами. – Когда я прилетел туда, там шел снег. Мы долго говорили с господином Лайтолом…
– Теперь никто не станет препятствовать твоему владетельскому Утверждению, – рассмеялся арфист. – Никто больше не будет бормотать по углам о скудости земельных наделов и о том, что ты, дескать, – драконий всадник! – И арфист, подмигнув, передразнил занудный тон владетеля Сэнджела. Затем, посерьезнев, он положил руку Джексому на плечо: – И как принял это Лайтол?..
– Он не удивился и не опечалился, – ответил Джекеом, улыбнувшись заново пережитому облегчению. – И тогда я подумал: если Никат вправду станет раскапывать дома на плато, кто-нибудь с организаторским талантом Лайтола вполне мог бы…
– Я тоже думал об этом, Джексом! – Арфист с силой хлопнул его по плечу. – Рытье в прошлом – воистину подходящее занятие для двоих стариков…
– Ты никогда не состаришься, Мастер! – возмущенно воскликнул Джексом. – И Лайтол..
– Спасибо на добром слове, милый мой мальчик, но, видишь ли, одно предупреждение я уже получил… Ага, вот летит дракон! И, насколько я вижу против света, это Кант! – И Робинтон затенил ладонью глаза.
…Ф'нор, недовольно хмурясь, шагал через пляж. Зейр, ворвавшийся к ним ни свет ни заря, нес редкостную околесицу, из-за которой тем не менее Берд, Гралл и все остальные бенденские файры подняли такой гвалт, что Лесса велела Рамоте всех разогнать. В качестве живого доказательства этого происшествия над бухтой начали появляться несметные рои огненных ящериц – и каждая верещала что было сил.
– Уйми их, Рут! – попросил Джексом любимца. – А то нам ничего не слышно, да и не видно!
Поднатужившись, Рут издал рев такой мощи, что испугался сам и заслужил уважительный взгляд коричневого гиганта. В воцарившейся тишине одиноко пискнула и умолкла какая-то ящерка. Небо очистилось: файры торопливо рассаживались по веткам деревьев. "Все меня послушались!” – удивленно и не без самодовольства передал Рут.
Установившийся порядок заметно улучшил настроение Ф'нора.
– А теперь рассказывай, Джексом, каких это еще дел ты наделал сегодня! – скидывая летную куртку и стаскивая с головы шлем, потребовал корчневый всадник. – Похоже, Бенден последнее время шагу не может ступить без помощи Руата!
Джексом изумленно уставился на Ф'нора… их глаза встретились, и Джексом понял, что в словах всадника был тайный смысл. Неужели опять яйцо, чтоб ему?.. Неужели Брекки о чем-то проговорилась?..
– А что? – сказал он в ответ. – Руат и Бенден накрепко связаны, Ф'нор. И не только узами родства, но и общими интересами!
Окончательно перестав хмуриться, Ф'нор расплылся в улыбке и огрел Джексома по плечу, едва не сбив его с ног:
– Славно сказано, Руат, славно сказано! Так какое открытие ты сделал сегодня?
Джексом с удовольствием повторил рассказ о событиях утра, и у Ф'нора округлились глаза:
– Корабли, в которых они прилетели?.. Скорее туда! – Он снова затянул пояс и жестом велел Джексому поторапливаться с одеванием. – Завтра в Бендене – Нити, но если дело и вправду обстоит так, как ты говоришь…
– Я с вами! – объявил Робинтон. Ни одна, даже самая смелая ящерка не посмела нарушить тишину, сопроводившую эти слова.
– Я с вами, – уверенно и твердо повторил Робинтон, заранее отметая все возражения. – Я и так слишком многое пропустил, и новая неизвестность – для меня хуже смерти! – И он драматическим жестом прижал к груди ладонь: – Мое бедное, несчастное сердечко болит все сильнее с каждым мгновением, которое я вынужден проводить в беспокойстве, ожидая, пока вы сообразите прислать мне жалкие крохи подробностей! – Менолли открыла рот, но арфист вскинул руку. – Я же не собираюсь копать! Я буду просто смотреть. Нет, в самом деле, не вздумайте оставить меня здесь одного, предварительно огорчив. Это слишком опасно для моего больного, слабого сердца. Подумайте сами: пока вы там будете составлять великие Записи, я, чего доброго, завалюсь здесь – один!
– Мастер Робинтон… Если Брекки узнает… – простонала Менолли.
Ф'нор закрыл рукой глаза и потряс головой, уничтоженный низменными приемами арфиста:
– Дай этому человеку пальчик – он всю руку откусит… – И показал Робинтону кулак: – Если я увижу, что ты хватаешь лопату… или поднимаешь хоть щепотку земли, я… я тебя…
– Менолли, деточка, принеси мой летный костюм! – Арфист, медоточиво воркуя, уже подталкивал Менолли по направлению к холлу. – И письменные принадлежности со стола в кабинете… Я обещаю, что буду паинькой, Ф'нор, и не может быть двух мнений о том, что столь кратковременное пребывание в Промежутке мне никоим образом не повредит… Менолли! – добавил он уже во весь голос, так, что на другом конце бухты откликнулось эхо. – Не забудь початый мех вина, он висит на моем кресле!.. Ох, ну и натерпелся же я вчера, когда мне из лучших, видите ли, побуждений не дали взглянуть на те дома и на плато…
Менолли бегом принесла письменные принадлежности и костюм; винный бурдючок булькал, мотаясь у нее на спине. Ф'нор усадил Робинтона и Паймура на своего Канта, а Менолли взобралась позади Джек-сома на Рута. Джексом мимолетно пожалел, что с ними больше не было Шарры. Он даже подумал о том, не сумеет ли Рут дозваться ее через полконтинента, но отогнал эту мысль: там, далеко на западе, рассвет наступит еще не скоро.
Два дракона поднялись в воздух, сопровождаемые плотной тучей огненных ящериц. Рут передал Канту ориентиры. Джексом едва успел еще раз ужаснуться опрометчивости арфиста, когда миновало мгновение Промежутка, и они заскользили вниз, к трем странным холмикам на поляне.
Открытия Джексома были моментально оценены по достоинству. Менолли сгребла его сзади в охапку и выдала такое заковыристое арпеджио, каких он никогда еще не слыхал. Он видел, как отчаянно жестикулировал Робинтон; оставалось только надеяться, что другой рукой арфист крепко держался за поясной ремень Ф'нора. Кант сразу заметил выкопанную Рутом яму и заложил вираж, стараясь сесть как можно ближе к ней.
Арфиста усадили в тени и наказали сидеть смирно. Джексом попросил Рута на всякий случай еще раз поговорить с местными файрами и через Зейра показать Робинтону сообщаемые ими картины.
Под дружный щебет ящериц работа возобновилась. Скоро Руту пришлось отойти в сторонку: у громадного Канта дело шло гораздо быстрее, да и поместиться между холмиками мог только один дракон. Джексом дрожал всем телом: на плато с ним ничего подобного не было…
Они с Рутом раскопали самый верх корабля, а теперь Кант расчищал его бок. Он рыл с таким энтузиазмом, что комья земли шлепались даже под деревьями, где сидел арфист. И вскоре показался шов входного люка, похожий на тончайшую трещину, рассекавшую идеально гладкую поверхность. Сообразуясь с указаниями Ф'нора, Кант довольно быстро обнажил сначала правый угол люка, потом и всю его верхнюю часть.
Ящерки с воодушевлением кинулись помогать дракону и людям – земля так и полетела во все стороны. К тому времени, когда вход был полностью расчищен, файры докопались до закругленного переднего края одного из коротких крыльев корабля.
– Вот видите, насколько точно помнят наши друзья все то, что когда-то видели их предки, – немедленно прокомментировал Робинтон и добавил: – Вся хитрость только в том, чтобы заставить их вспомнить!
Смахнув с крышки люка последнюю пыль, Ф'нор наконец разрешил арфисту подойти и осмотреть находку.
– Вот теперь в самом деле пора вызывать сюда Лессу и Ф'лара, – сказал Робинтон. – И, конечно, Мастера Фандарела: это дело как раз для него. Чего доброго, он еще и объяснит нам, из чего сделан корабль!
– А больше, я думаю, никому говорить не стоит, – вмешался Ф'нор, прежде чем Робинтон успел произнести еще какие-нибудь имена. – Я сам слетаю за Мастером кузнецов: это сбережет время и не даст повода для сплетен. А Кант вызовет Рамоту… – Он утер пот с лица, кое-как отряхнул налипшую грязь и поднял летный костюм. – И чтобы не смели ничего без меня трогать!
Наградил свирепым взглядом всех по очереди, в особенности Робинтона, – и вихрь, поднятый могучими крыльями Канта, пригнул кусты.
– Если бы я хоть знал, что здесь трогать, – пожаловался арфист. – Давайте-ка лучше освежимся! – И, подняв бурдючок, пригласил всех сесть подле себя.
Молодежь уговаривать не пришлось: все были только рады передышке и возможности полюбоваться чудом, заново рождавшимся из земли…
– Если они вправду летали на этих штуках… – пробормотал Паймур.
– Никаких “если”, милый Паймур. Никакого сомнения больше не может быть: они летали. Огненные ящерицы видели, как приземлялись корабли! – сказал Мастер Робинтон.
– Я хотел сказать совсем о другом: если они вправду летали на этих штуках, тогда почему они не удрали на них с плато после извержения?
– Интересная мысль!
– Ну и?.
– Возможно, Фандарел сумеет ответить, я же теряюсь, – честно признался Робинтон, не без некоторой досады глядя на запертый люк.
– А что, если этим кораблям необходимо было сначала броситься с высоты, как это делает ленивый дракон? – предположила Менолли и покосилась на Джексома.
Робинтон, щурясь, вглядывался в синее небо – не видно ли возвращающихся драконов. – Неужели полет в Промежутке отнимает столько времени…
– Нет, – сказал Джексом. – Время тратится в основном на взлет и посадку.
Сперва появились бенденские Предводители. Впрочем, Кант, принесший на спине Ф'нора и Фандарела, отстал всего на несколько мгновений, так что все три дракона опустились наземь одновременно. Кузнец спешился проворнее остальных и со всех ног ринулся к кораблю, чтобы благоговейно ощупать новое диво. Ф'лар и Лесса подошли следом, раздвигая высокую густую траву и обходя подсыхающие груды земли. Оба зачарованно смотрели на неярко поблескивавший люк.
– Ага! – Исполненный торжества возглас Фандарела заставил всех подскочить. Кузнец подробнейшим образом изучал края люка. – Ага, вот он и замочек!.. – Он опустился на колени возле правого угла. – Если раскопать весь корабль, это место, наверное, как раз окажется на высоте человеческого роста… А ну-ка нажмем…
Фандарел осторожно надавил пальцем, и рядом с люком отъехала в сторону маленькая панелька. Под нею оказалась ниша с несколькими цветными кружками внутри.
Все сгрудились вокруг Фандарела. Толстые пальцы кузнеца, пошевеливаясь, зависли над верхним зеленым рядом кружков. Кружки нижнего ряда были красными.
– Красный цвет у нас всегда означает опасность, и это, несомненно, мы переняли у предков, – сказал Фандарел. – Попробуем для начала зеленый!
Длинный указательный палец приблизился к зеленой кнопке, помедлил еще немного – и надавил.
Сначала ничего не произошло. Холодная рука стиснула внутренности Джексома: неужели снова разочарование?..
– Смотрите, открывается! Открывается!.. – Зоркие глаза Паймура первыми подметили, что узенькая щель начала едва заметно расширяться.
– Это древний, очень древний механизм, – восхищенно выдохнул Фандарел, уловив еле слышное поскрипывание, донесшееся откуда-то изнутри.
Крышка люка медленно отодвинулась внутрь, а потом – кто бы мог подумать – скользнула в сторону и спряталась под обшивкой. Застоявшийся воздух с шумом вырвался наружу, принудив всех отскочить. Когда же они снова заглянули в проем, их глазам предстал уходивший во тьму коридор. Солнечные лучи освещали лишь маленький участок пола: он был темнее корпуса корабля, но явно сделан из того же удивительного материала. Кузнец постучал по нему костяшками пальцев. – Погодите входить, – предостерег он остальных. – Дайте проникнуть свежему воздуху. И потом – светильники привезли?
– Сейчас привезу из холда! – Джексом подхватил летный костюм и. натягивая шлем, помчался к Руту. Он не позаботился застегнуться, и после работы на солнцепеке ледяной холод Промежутка подействовал, точно ожог. В холде Джексом собрал все светильники, какие смог унести. Когда же он возвратился к кораблю – ему показалось, что за время его отсутствия никто даже не сдвинулся с места. Всех властно удерживало неведомое, притаившееся за порогом. “А может, боятся, что здесь нас ждет такая же пустышка, как и на плато…” – подумалось Джексому.
– Ну, не век же стоять здесь столбами, – забирая у Джексома один из светильничков, сказал Робинтон. – Этак мы ничего не узнаем!
И решительно шагнул внутрь корабля.
"Он заслужил право войти туда первым!” – думал Джексом, раздавая светильники. Фандарел, Ф'лар и Лесса разом переступили порог. Джексом подмигнул Паймуру и Менолли, и трое молодых людей отправились следом.
Вскоре им встретилась еще одна дверь – с круглым воротом посередине и тяжелыми запорами от пола до потолка; она была гостеприимно раскрыта. Мастер Фандарел трогал стены и, невнятно восторгаясь, присматривался к разноцветным кнопкам и рычагам. Углубившись внутрь корабля, они обнаружили еще две двери. Одна, распахнутая, вела налево. Другая, запертая, вела направо – как предположил Фандарел, в хвостовую часть корабля, ту, что была увенчана кольцами трубок.
– И как такое громоздкое, почти бескрылое сооружение умудрялось летать при помощи каких-то трубок? – размышлял Фандарел. – Нет, вы как хотите, но Бенелека я просто обязан сюда привезти!
Повернув налево, они вступили в длинный, узкий коридор. Их сапоги мягко шуршали по полу, сделанному неизвестно из чего…
– По-моему, из того же самого материала были и шахтные крепи, – сказал Фандарел, наклоняясь и пробуя пол рукой. – Так, а тут у нас что?.. – спросил он, ощупывая пустое крепление на стене. – С ума сойти, сколько всего!” И обратите внимание – нигде ни пылинки!
– Какая пыль, если корабль простоял запертым неведомо сколько Оборотов, – негромко заметил Ф'лар. – Как те комнаты, что мы нашли тогда в Бендене…
По всей длине коридора тянулись двери – одни открытые, другие закрытые, но не запертые. Паймур и Джексом заглядывали то в одну, то в другую. Отверстия в полу и во внутренних переборках однозначно говорили о том, что когда-то здесь висело и стояло имущество…
– А ну-ка, все сюда! – раздался взволнованный голос арфиста, успевшего уйти несколько вперед.
– Сюда! – долетел из другого помещения голос Ф'нора. – Кажется, отсюда они управляли кораблем!
– Нет, Ф'нор! – поддержал Робинтона Ф'лар. – Иди сюда, здесь что-то очень важное!
Когда все собрались к ним и сразу несколько светильников окончательно разогнали тьму, сделалось ясно, что привлекло их внимание. Стены были сплошь покрыты картами. Знакомые очертания Северного Перна и не столь знакомые – Южного смотрели на них со стены, изображенные в мельчайших подробностях.
Паймур то ли охнул, то ли натурально застонал, обводя пальцем побережье, которое он в таких трудах и муках прошел: теперь было ясно, сколь малую часть континента он одолел.
– Смотрите, Мастер Идаролан мог бы провести свой корабль почти до самого Восточного Барьерного хребта.” И это совсем не тот же самый хребет, что я видел на западе.. И…
– А эта карта к чему относится? – возглас Ф'лара прервал взволнованные восторги Паймура. Светильник в руке Ф'лара озарил еще одну карту планеты. Контуры материков были те же, но внутри них загадочным образом сплетались пятна и полосы различных цветов. Моря были закрашены всевозможными оттенками синего.
Он вернулся в холд за летным костюмом и, похищая из кладовой холодные мясные колбаски, все прислушивался – не разбудил ли кого. Нет, лучше уж он проверит свое предположение сам, в одиночку. А когда остальные проснутся – обрадует их хорошими новостями. По крайней мере, он очень на это надеялся…
Они взлетели в тот самый момент, когда краешек солнца показался наконец над ясным, безоблачным горизонтом и позолотил величавый лик далекой горы.
Рут перенес Джексома сквозь Промежуток и, по его просьбе, медленно заскользил в воздухе, описывая широкий круг. Посмотрев вниз, Джексом улыбнулся: земля, перевернутая могучими когтями драконов при расчистке двух древних строений, образовала несколько новых курганов. Джексом направил Рута в сторону моря и попытался представить себе, как нескончаемо долго шли к нему напутанные, измученные люди. Нет, ящериц звать еще рано. Опять они вспомнят извержение и заведутся, как тогда. Надо сперва добраться до какого-нибудь места, которое вызовет у них менее драматичные воспоминания. Пусть-ка лучше припомнят, что делали “их” люди в убежище, к которому они так бежали!
Быть может, существовали просторные хлевы для верров и стойла для скакунов, выстроенные в стороне от поселения? Действовали они с размахом: уж верно, такие стойла вполне смогли бы приютить сотни людей, спасавшихся из-под огненного дождя…
Рут неторопливо летел в сторону моря, туда, куда много Оборотов назад бежали охваченные паникой люди…
Вот кончились луга, появились кусты, которые постепенно начала сменять буйная густая растительность. Поди разгляди что-нибудь в сплошной массе зелени!
Джексом как раз собирался просить Рута вернуться назад и сделать еще заход, немножко подальше – но тут на глаза ему попалась странной формы поляна.
– Рут! Вон туда!.. Посмотрим, что там.
Несколько взмахов крыльев, и Рут понес его над длинной лужайкой – сотни драконьих длин вдоль и всего несколько – поперек. Было похоже, как если бы кусты и деревья с трудом находили там почву для своих корешков и оттого не заполонили лужайку. В дальнем конце луговины поблескивала вода – что-то вроде мелких прудов, сообщавшихся между собою.
В это время над краем плато показалось солнце, и Джексом увидел три тени, пролегшие по траве. Он сейчас же послал Рута вперед и кружился над ними до тех пор, пока не осталось ни малейшего сомнения – эти холмики были на самом деле вовсе не холмиками и к тому же резко отличались своей формой от иных строений, да и располагались не так, как прочие. Одно из них превосходило два других не менее чем на семь длин, а между строениями было длин по десять, если не больше.
Спустившись пониже, Джексом разглядел еще кое-что: в одном конце сооружения угадывалось громадное помещение, другой же конец конусообразно сужался, и это различие бросалось в глаза, несмотря на слой земли, густую траву и кусты, которыми обросли холмики.
Рут, взволнованный не меньше всадника, опустился между двумя передними горками. Правду сказать, на человека, стоящего на земле, они не производили такого впечатления, как с воздуха. И все-таки в них явственно угадывалось нечто особенное…
Стоило Руту сложить крылья, как вокруг завертелся пестрый вихрь огненных ящериц, щебетавших возбужденно и до невозможности радостно.
– Что они говорят, Рут? Попробуй успокоить их и добиться толку. Могут они показать тебе хоть что-то, связанное с этими холмиками?
«Даже слишком многое! – Рут поднял голову и негромко, ласково заворковал. Ящерки носились и мелькали так быстро, что Джексом вскоре отчаялся разглядеть, была ли среди них хоть одна меченая. – Они счастливы, – услышал он мысленный голос дракона. – Они рады, что ты к ним вернулся. Они так давно тебя ждут!»
– Когда же я был здесь в первый раз? – спросил Джексом, уже усвоивший, что такие тонкости, как смена поколений, файрам недоступна. – Могут они припомнить?
"Это когда ты спустился с неба в таких длинных серых штуковинах?” – изумился Рут, передавая ответ.
Джексом прислонился к его боку, не в силах поверить…
– Покажи мне!
…Яркие, зачастую противоречивые образы затопили сознание. Сначала все было очень расплывчато, но затем Руту удалось собрать множество разрозненных впечатлений в одну четкую и ясную картину.
Это были серые цилиндры с коротенькими крылышками – жалкими подобиями великолепных крыльев дракона. Один конец каждого такого цилиндра был закруглен, зато из другого конца, образуя кольца, торчали какие-то трубки. Вот в боку переднего корабля, примерно в одной трети от конца с трубками, распахнулось отверстие. Мужчины и женщины сошли по пандусу наземь… И вновь перед умственным взором Джексома все замелькало. Он видел, как люди бегали, прыгали и обнимались от радости. Потом картина, переданная Руту щебечущими, звонко трубящими файрами, окончательно распалась на множество отдельных фрагментов, как если бы каждая ящерка последовала за одним каким-либо человеком и пыталась поведать Руту именно о нем, перестав интересоваться самим приземлением кораблей и последующими событиями…
Так вот, значит, куда бежали те люди, спасаясь от извержения. Они спешили к кораблям, что принесли их на Перн с Сестер Рассвета. Но по какой-то причине корабли так и не сумели взлететь…
Вход в небесный корабль находился ближе к хвосту, в одной трети длины. Сопровождаемый ликующими файрами, Джексом прошелся вдоль холмика и остановился примерно в том месте.
"Они говорят, ты нашел его!” – Рут слегка подтолкнул Джексома носом вперед. В его больших глазах билось желтое пламя.
Как бы в подтверждение его слов, десятки огненных ящериц опустились на заросший бок кургана и принялись дергать кусты и траву.
– Надо вернуться в холд и рассказать всем!.. – потрясение пробормотал Джексом.
«Они спят. И в Бендене тоже все спят. В целом мире бодрствуем только мы с тобой!»
– Похоже на то, – огласился Джексом. “Я рыл вчера и могу рыть сегодня, – заверил его дракон. – Мы можем начать копать, а потом они проснутся и прилетят нам помогать!"
– У тебя есть когти, а у меня нет, – сказал Джексом. – Давай хоть инструменты с плато принесем.
Так они и сделали, причем взволнованные, счастливые файры не оставляли их ни на миг. Джексом очертил лопатой то место, которое, по его понятию, им следовало расчистить, чтобы добраться до входа в корабль. После чего ему осталось только присматривать за Рутом и огненными ящерицами, которые в своем нетерпении помочь беспрестанно мешали дракону.
Вначале они с Рутом сняли слой дерна – жилистые корни травы сплетались плотным покровом, – и ящерки уволокли его за край поляны, в кусты. Дальше был слой наносной земли, оставленной минувшими тысячами Оборотов; дожди и солнце превратили его в плотную корку. Джексом позволил себе передохнуть только тогда, когда плечи начали невыносимо ныть. Усевшись в сторонке, он принялся за мясную колбаску. Стрекочущие ящерки носились взад и вперед.
Внезапно когти Рута заскребли по чему-то.
"Это не камень!” – тотчас сообщил дракон.
Джексом живо спрыгнул вниз и попробовал рыхлую землю лопатой. Лезвие натолкнулось на твердую, неподдающуюся поверхность. У Джексома вырвался дикарский вопль, от которого файры тучей взвились в воздух.
Он разгреб ладонями землю и стал разглядывать и осторожно гладить обнажившуюся поверхность. Не металл. И не то вещество, из которого были сложены стены строений. Более всего – как ни глупо это звучало – материал корабля был схож с непрозрачным стеклом. Вот только стекла такой прочности никто никогда не видал.
– Рут!.. Кант еще не проснулся?
"Нет. Зато проснулись Паймур и Менолли. Они гадают, куда это мы подевались”.
– Летим! – в восторге заорал Джексом. – Сейчас они там рухнут!.
Выскочив из Промежутка над холдом, он увидел, что Робинтон, Паймур и Менолли в самом деле его ждут. Джексома тут же засыпали вопросами о его полете в Руат, но он, перекрикивая и отмахиваясь, принялся рассказывать о новой находке. В конце концов арфист призвал всех к тишине, рявкнув так, что все огненные ящерицы тут же скрылись в Промежутке.
– Что можно понять или вообще услышать в этаком гаме? – сказал он, переводя дух. – Давай, Менолли, принеси нам еды. Ты, Паймур, живо тащи чем и на чем рисовать. Зейр! Ко мне, разбойник! Ты отнесешь весточку в Бенден. Если Мнемент не захочет просыпаться, укуси его за нос. Да, я знаю, что у тебя хватит храбрости сразиться за меня хоть с Величайшим. Нет-нет, не убивай его, только разбуди. Давно пора бы уже этим бенденским засоням проснуться!.. – Он был в превосходном расположении духа: голова высоко поднята, глаза полны огня, жесты великолепны. – Во имя Скорлупы и Обломков,. Джексом! Какое многообещающее начало положил ты этому скучному дню!.. А я-то валялся в кровати, не ожидая от жизни ничего, кроме новых разочарований!..
– Там тоже может быть пусто…
– Так ты говоришь, огненные ящерицы воспроизвели приземление? Людей, выходивших наружу?.. Ты прав, цилиндры могут оказаться пустыми, точно вынужденное прощение… и тем не менее на них стоит взглянуть. Доподлинные корабли, принесшие наших предков с Сестер Рассвета на Перн!. – Арфист вздохнул полной грудью в предвкушении чуда, его глаза так и горели.
– Стоит ли тебе так волноваться, Мастер Робинтон, – проговорил Джексом, оглядываясь в поисках Шарры. – А где Шарра?..
Паймур и Менолли бегом носились по холлу; трудно было предположить, чтобы Шарра еще спала. Джексом поискал глазами огненных ящериц, высматривая Мийра или Таллу.
– За Шаррой вчера поздно вечером прилетел всадник, – пояснил Робинтон. – В Южном завелась какая-то хворь, вот ее и вызвали…. Я, впрочем, полагаю – ив самом деле довольно эгоистично с моей стороны держать всех вас здесь, коль скоро в этом больше нет особой нужды. Ты, например, мог бы уже вернуться в Руат… – И он поднял бровь, словно бы ожидая пояснений.
– Верно, Мастер Робинтон, мне следовало бы вернуться в Руат еще некоторое время назад, – сокрушенно согласился Джексом и передернул плечами. – Когда я прилетел туда, там шел снег. Мы долго говорили с господином Лайтолом…
– Теперь никто не станет препятствовать твоему владетельскому Утверждению, – рассмеялся арфист. – Никто больше не будет бормотать по углам о скудости земельных наделов и о том, что ты, дескать, – драконий всадник! – И арфист, подмигнув, передразнил занудный тон владетеля Сэнджела. Затем, посерьезнев, он положил руку Джексому на плечо: – И как принял это Лайтол?..
– Он не удивился и не опечалился, – ответил Джекеом, улыбнувшись заново пережитому облегчению. – И тогда я подумал: если Никат вправду станет раскапывать дома на плато, кто-нибудь с организаторским талантом Лайтола вполне мог бы…
– Я тоже думал об этом, Джексом! – Арфист с силой хлопнул его по плечу. – Рытье в прошлом – воистину подходящее занятие для двоих стариков…
– Ты никогда не состаришься, Мастер! – возмущенно воскликнул Джексом. – И Лайтол..
– Спасибо на добром слове, милый мой мальчик, но, видишь ли, одно предупреждение я уже получил… Ага, вот летит дракон! И, насколько я вижу против света, это Кант! – И Робинтон затенил ладонью глаза.
…Ф'нор, недовольно хмурясь, шагал через пляж. Зейр, ворвавшийся к ним ни свет ни заря, нес редкостную околесицу, из-за которой тем не менее Берд, Гралл и все остальные бенденские файры подняли такой гвалт, что Лесса велела Рамоте всех разогнать. В качестве живого доказательства этого происшествия над бухтой начали появляться несметные рои огненных ящериц – и каждая верещала что было сил.
– Уйми их, Рут! – попросил Джексом любимца. – А то нам ничего не слышно, да и не видно!
Поднатужившись, Рут издал рев такой мощи, что испугался сам и заслужил уважительный взгляд коричневого гиганта. В воцарившейся тишине одиноко пискнула и умолкла какая-то ящерка. Небо очистилось: файры торопливо рассаживались по веткам деревьев. "Все меня послушались!” – удивленно и не без самодовольства передал Рут.
Установившийся порядок заметно улучшил настроение Ф'нора.
– А теперь рассказывай, Джексом, каких это еще дел ты наделал сегодня! – скидывая летную куртку и стаскивая с головы шлем, потребовал корчневый всадник. – Похоже, Бенден последнее время шагу не может ступить без помощи Руата!
Джексом изумленно уставился на Ф'нора… их глаза встретились, и Джексом понял, что в словах всадника был тайный смысл. Неужели опять яйцо, чтоб ему?.. Неужели Брекки о чем-то проговорилась?..
– А что? – сказал он в ответ. – Руат и Бенден накрепко связаны, Ф'нор. И не только узами родства, но и общими интересами!
Окончательно перестав хмуриться, Ф'нор расплылся в улыбке и огрел Джексома по плечу, едва не сбив его с ног:
– Славно сказано, Руат, славно сказано! Так какое открытие ты сделал сегодня?
Джексом с удовольствием повторил рассказ о событиях утра, и у Ф'нора округлились глаза:
– Корабли, в которых они прилетели?.. Скорее туда! – Он снова затянул пояс и жестом велел Джексому поторапливаться с одеванием. – Завтра в Бендене – Нити, но если дело и вправду обстоит так, как ты говоришь…
– Я с вами! – объявил Робинтон. Ни одна, даже самая смелая ящерка не посмела нарушить тишину, сопроводившую эти слова.
– Я с вами, – уверенно и твердо повторил Робинтон, заранее отметая все возражения. – Я и так слишком многое пропустил, и новая неизвестность – для меня хуже смерти! – И он драматическим жестом прижал к груди ладонь: – Мое бедное, несчастное сердечко болит все сильнее с каждым мгновением, которое я вынужден проводить в беспокойстве, ожидая, пока вы сообразите прислать мне жалкие крохи подробностей! – Менолли открыла рот, но арфист вскинул руку. – Я же не собираюсь копать! Я буду просто смотреть. Нет, в самом деле, не вздумайте оставить меня здесь одного, предварительно огорчив. Это слишком опасно для моего больного, слабого сердца. Подумайте сами: пока вы там будете составлять великие Записи, я, чего доброго, завалюсь здесь – один!
– Мастер Робинтон… Если Брекки узнает… – простонала Менолли.
Ф'нор закрыл рукой глаза и потряс головой, уничтоженный низменными приемами арфиста:
– Дай этому человеку пальчик – он всю руку откусит… – И показал Робинтону кулак: – Если я увижу, что ты хватаешь лопату… или поднимаешь хоть щепотку земли, я… я тебя…
– Менолли, деточка, принеси мой летный костюм! – Арфист, медоточиво воркуя, уже подталкивал Менолли по направлению к холлу. – И письменные принадлежности со стола в кабинете… Я обещаю, что буду паинькой, Ф'нор, и не может быть двух мнений о том, что столь кратковременное пребывание в Промежутке мне никоим образом не повредит… Менолли! – добавил он уже во весь голос, так, что на другом конце бухты откликнулось эхо. – Не забудь початый мех вина, он висит на моем кресле!.. Ох, ну и натерпелся же я вчера, когда мне из лучших, видите ли, побуждений не дали взглянуть на те дома и на плато…
Менолли бегом принесла письменные принадлежности и костюм; винный бурдючок булькал, мотаясь у нее на спине. Ф'нор усадил Робинтона и Паймура на своего Канта, а Менолли взобралась позади Джек-сома на Рута. Джексом мимолетно пожалел, что с ними больше не было Шарры. Он даже подумал о том, не сумеет ли Рут дозваться ее через полконтинента, но отогнал эту мысль: там, далеко на западе, рассвет наступит еще не скоро.
Два дракона поднялись в воздух, сопровождаемые плотной тучей огненных ящериц. Рут передал Канту ориентиры. Джексом едва успел еще раз ужаснуться опрометчивости арфиста, когда миновало мгновение Промежутка, и они заскользили вниз, к трем странным холмикам на поляне.
Открытия Джексома были моментально оценены по достоинству. Менолли сгребла его сзади в охапку и выдала такое заковыристое арпеджио, каких он никогда еще не слыхал. Он видел, как отчаянно жестикулировал Робинтон; оставалось только надеяться, что другой рукой арфист крепко держался за поясной ремень Ф'нора. Кант сразу заметил выкопанную Рутом яму и заложил вираж, стараясь сесть как можно ближе к ней.
Арфиста усадили в тени и наказали сидеть смирно. Джексом попросил Рута на всякий случай еще раз поговорить с местными файрами и через Зейра показать Робинтону сообщаемые ими картины.
Под дружный щебет ящериц работа возобновилась. Скоро Руту пришлось отойти в сторонку: у громадного Канта дело шло гораздо быстрее, да и поместиться между холмиками мог только один дракон. Джексом дрожал всем телом: на плато с ним ничего подобного не было…
Они с Рутом раскопали самый верх корабля, а теперь Кант расчищал его бок. Он рыл с таким энтузиазмом, что комья земли шлепались даже под деревьями, где сидел арфист. И вскоре показался шов входного люка, похожий на тончайшую трещину, рассекавшую идеально гладкую поверхность. Сообразуясь с указаниями Ф'нора, Кант довольно быстро обнажил сначала правый угол люка, потом и всю его верхнюю часть.
Ящерки с воодушевлением кинулись помогать дракону и людям – земля так и полетела во все стороны. К тому времени, когда вход был полностью расчищен, файры докопались до закругленного переднего края одного из коротких крыльев корабля.
– Вот видите, насколько точно помнят наши друзья все то, что когда-то видели их предки, – немедленно прокомментировал Робинтон и добавил: – Вся хитрость только в том, чтобы заставить их вспомнить!
Смахнув с крышки люка последнюю пыль, Ф'нор наконец разрешил арфисту подойти и осмотреть находку.
– Вот теперь в самом деле пора вызывать сюда Лессу и Ф'лара, – сказал Робинтон. – И, конечно, Мастера Фандарела: это дело как раз для него. Чего доброго, он еще и объяснит нам, из чего сделан корабль!
– А больше, я думаю, никому говорить не стоит, – вмешался Ф'нор, прежде чем Робинтон успел произнести еще какие-нибудь имена. – Я сам слетаю за Мастером кузнецов: это сбережет время и не даст повода для сплетен. А Кант вызовет Рамоту… – Он утер пот с лица, кое-как отряхнул налипшую грязь и поднял летный костюм. – И чтобы не смели ничего без меня трогать!
Наградил свирепым взглядом всех по очереди, в особенности Робинтона, – и вихрь, поднятый могучими крыльями Канта, пригнул кусты.
– Если бы я хоть знал, что здесь трогать, – пожаловался арфист. – Давайте-ка лучше освежимся! – И, подняв бурдючок, пригласил всех сесть подле себя.
Молодежь уговаривать не пришлось: все были только рады передышке и возможности полюбоваться чудом, заново рождавшимся из земли…
– Если они вправду летали на этих штуках… – пробормотал Паймур.
– Никаких “если”, милый Паймур. Никакого сомнения больше не может быть: они летали. Огненные ящерицы видели, как приземлялись корабли! – сказал Мастер Робинтон.
– Я хотел сказать совсем о другом: если они вправду летали на этих штуках, тогда почему они не удрали на них с плато после извержения?
– Интересная мысль!
– Ну и?.
– Возможно, Фандарел сумеет ответить, я же теряюсь, – честно признался Робинтон, не без некоторой досады глядя на запертый люк.
– А что, если этим кораблям необходимо было сначала броситься с высоты, как это делает ленивый дракон? – предположила Менолли и покосилась на Джексома.
Робинтон, щурясь, вглядывался в синее небо – не видно ли возвращающихся драконов. – Неужели полет в Промежутке отнимает столько времени…
– Нет, – сказал Джексом. – Время тратится в основном на взлет и посадку.
Сперва появились бенденские Предводители. Впрочем, Кант, принесший на спине Ф'нора и Фандарела, отстал всего на несколько мгновений, так что все три дракона опустились наземь одновременно. Кузнец спешился проворнее остальных и со всех ног ринулся к кораблю, чтобы благоговейно ощупать новое диво. Ф'лар и Лесса подошли следом, раздвигая высокую густую траву и обходя подсыхающие груды земли. Оба зачарованно смотрели на неярко поблескивавший люк.
– Ага! – Исполненный торжества возглас Фандарела заставил всех подскочить. Кузнец подробнейшим образом изучал края люка. – Ага, вот он и замочек!.. – Он опустился на колени возле правого угла. – Если раскопать весь корабль, это место, наверное, как раз окажется на высоте человеческого роста… А ну-ка нажмем…
Фандарел осторожно надавил пальцем, и рядом с люком отъехала в сторону маленькая панелька. Под нею оказалась ниша с несколькими цветными кружками внутри.
Все сгрудились вокруг Фандарела. Толстые пальцы кузнеца, пошевеливаясь, зависли над верхним зеленым рядом кружков. Кружки нижнего ряда были красными.
– Красный цвет у нас всегда означает опасность, и это, несомненно, мы переняли у предков, – сказал Фандарел. – Попробуем для начала зеленый!
Длинный указательный палец приблизился к зеленой кнопке, помедлил еще немного – и надавил.
Сначала ничего не произошло. Холодная рука стиснула внутренности Джексома: неужели снова разочарование?..
– Смотрите, открывается! Открывается!.. – Зоркие глаза Паймура первыми подметили, что узенькая щель начала едва заметно расширяться.
– Это древний, очень древний механизм, – восхищенно выдохнул Фандарел, уловив еле слышное поскрипывание, донесшееся откуда-то изнутри.
Крышка люка медленно отодвинулась внутрь, а потом – кто бы мог подумать – скользнула в сторону и спряталась под обшивкой. Застоявшийся воздух с шумом вырвался наружу, принудив всех отскочить. Когда же они снова заглянули в проем, их глазам предстал уходивший во тьму коридор. Солнечные лучи освещали лишь маленький участок пола: он был темнее корпуса корабля, но явно сделан из того же удивительного материала. Кузнец постучал по нему костяшками пальцев. – Погодите входить, – предостерег он остальных. – Дайте проникнуть свежему воздуху. И потом – светильники привезли?
– Сейчас привезу из холда! – Джексом подхватил летный костюм и. натягивая шлем, помчался к Руту. Он не позаботился застегнуться, и после работы на солнцепеке ледяной холод Промежутка подействовал, точно ожог. В холде Джексом собрал все светильники, какие смог унести. Когда же он возвратился к кораблю – ему показалось, что за время его отсутствия никто даже не сдвинулся с места. Всех властно удерживало неведомое, притаившееся за порогом. “А может, боятся, что здесь нас ждет такая же пустышка, как и на плато…” – подумалось Джексому.
– Ну, не век же стоять здесь столбами, – забирая у Джексома один из светильничков, сказал Робинтон. – Этак мы ничего не узнаем!
И решительно шагнул внутрь корабля.
"Он заслужил право войти туда первым!” – думал Джексом, раздавая светильники. Фандарел, Ф'лар и Лесса разом переступили порог. Джексом подмигнул Паймуру и Менолли, и трое молодых людей отправились следом.
Вскоре им встретилась еще одна дверь – с круглым воротом посередине и тяжелыми запорами от пола до потолка; она была гостеприимно раскрыта. Мастер Фандарел трогал стены и, невнятно восторгаясь, присматривался к разноцветным кнопкам и рычагам. Углубившись внутрь корабля, они обнаружили еще две двери. Одна, распахнутая, вела налево. Другая, запертая, вела направо – как предположил Фандарел, в хвостовую часть корабля, ту, что была увенчана кольцами трубок.
– И как такое громоздкое, почти бескрылое сооружение умудрялось летать при помощи каких-то трубок? – размышлял Фандарел. – Нет, вы как хотите, но Бенелека я просто обязан сюда привезти!
Повернув налево, они вступили в длинный, узкий коридор. Их сапоги мягко шуршали по полу, сделанному неизвестно из чего…
– По-моему, из того же самого материала были и шахтные крепи, – сказал Фандарел, наклоняясь и пробуя пол рукой. – Так, а тут у нас что?.. – спросил он, ощупывая пустое крепление на стене. – С ума сойти, сколько всего!” И обратите внимание – нигде ни пылинки!
– Какая пыль, если корабль простоял запертым неведомо сколько Оборотов, – негромко заметил Ф'лар. – Как те комнаты, что мы нашли тогда в Бендене…
По всей длине коридора тянулись двери – одни открытые, другие закрытые, но не запертые. Паймур и Джексом заглядывали то в одну, то в другую. Отверстия в полу и во внутренних переборках однозначно говорили о том, что когда-то здесь висело и стояло имущество…
– А ну-ка, все сюда! – раздался взволнованный голос арфиста, успевшего уйти несколько вперед.
– Сюда! – долетел из другого помещения голос Ф'нора. – Кажется, отсюда они управляли кораблем!
– Нет, Ф'нор! – поддержал Робинтона Ф'лар. – Иди сюда, здесь что-то очень важное!
Когда все собрались к ним и сразу несколько светильников окончательно разогнали тьму, сделалось ясно, что привлекло их внимание. Стены были сплошь покрыты картами. Знакомые очертания Северного Перна и не столь знакомые – Южного смотрели на них со стены, изображенные в мельчайших подробностях.
Паймур то ли охнул, то ли натурально застонал, обводя пальцем побережье, которое он в таких трудах и муках прошел: теперь было ясно, сколь малую часть континента он одолел.
– Смотрите, Мастер Идаролан мог бы провести свой корабль почти до самого Восточного Барьерного хребта.” И это совсем не тот же самый хребет, что я видел на западе.. И…
– А эта карта к чему относится? – возглас Ф'лара прервал взволнованные восторги Паймура. Светильник в руке Ф'лара озарил еще одну карту планеты. Контуры материков были те же, но внутри них загадочным образом сплетались пятна и полосы различных цветов. Моря были закрашены всевозможными оттенками синего.