Маккефри Энн. Белый дракон

   – Ты позаботился о Руте, Джексом? – маня к себе мальчика, ласково спросила Лесса.
   – Да, Лесса.
   Госпожа Бендена поймала взгляд Джексома, полный тревоги и предчувствий, и с улыбкой добавила:
   – А мы тут позаботились еще кое о чем.
   – Ты знаешь моего сына Хорона? – спросил Грох. – Вы с ним ровесники. Джексом испуганно кивнул.
   – Скоро он приедет сюда, в подопечные к Лайтолу.
   – И, может быть, не только он, – сказала Лесса. – Как ты на это смотришь?
   Робинтон видел, как изумленно округлившиеся глаза Джексома перебегали с Лессы на Гроха и обратно, пока наконец не обратились на Лайтола – и не покидали его лица, покуда опекун не кивнул.
   – А когда Рут как следует залетает – как насчет того, чтобы посетить мой Зал? – спросил Робинтон. – Глядишь, я сумею рассказать тебе о Перне что-нибудь такое, чего не знает даже Лайтол!
   Джексом, все еще не в силах поверить свалившемуся счастью, снова оглянулся на опекуна. Голос мальчика так и звенел от неподдельного облегчения и восторга:
   – Неужели мне в самом деле столько всего разрешат?

Глава 2

Вейр Бенден. Тринадцатый Оборот нынешнего Прохождения

   Вечерние сумерки сгущались над Вейром Бенден. Робинтон поднимался по ступеням к королевскому вейру. Бессчетное число раз за тринадцать минувших Оборотов довелось ему проделывать этот путь… Запыхавшись, Робинтон остановился перевести дух и обратился к шагавшему за ним человеку.
   – Мы неплохо подгадали время, Торик! Думается, никто не заметил нашего прибытия. А Н'тона они вряд ли станут расспрашивать! – И он кивнул на смутно видимый в полутьме силуэт Предводителя Форт Вейра, который пересекал дно бенденской чаши, направляясь к ярко освещенным Нижним Пещерам. Но Торик на него не смотрел. Задрав голову, он вглядывался туда, где на широком карнизе сидел на задних лапах бронзовый Мнемент. Фасеточные мерцавшие в полутьме глаза Мнемента были устремлены на вновь прибывших. Зейр Робинтона крепко схватился коготками за ухо арфиста и поплотнее обернул хвост вокруг его шеи.
   – Он тебя не тронет, Зейр, не бойся, – сказал Робинтон, отчасти адресуя это замечание владетелю Южного холда, который напряженно и с изумлением разглядывал нависшее над ними чудовище.
   – Он почти вдвое больше самых крупных драконов Древних, – ответил Торик почтительным полушепотом. – А я-то привык считать Н'тонова Лиота таким громадным!
   – Я полагаю, Мнемент – самый крупный из бронзовых Перна, – одолевая оставшиеся ступеньки, сказал Робинтон. Он думал о противной колющей боли, неведомо с какой стати поселившейся в груди.
   Он надеялся, что отдых, нежданно-негаданно выпавший ему в последние дни, облегчит боль, но этого не произошло. Надо будет посоветоваться с Олдайвом, Мастером лекарей.
   – Добрый вечер, Мнемент, – сказал он, вступая на карниз и кланяясь бронзовому гиганту. – Мне всегда казалось невежливым – проходить мимо, не поздоровавшись с ним, – негромко заметил он Торику и вновь повернулся к дракону. – А это мой друг Торик. Лесса и Ф'лар его ждут. “Я знаю. Я уже сказал им, что вы здесь”. Робинтон кашлянул. Мнемент далеко не всегда снисходил до ответа, и Робинтон всякий раз бывал необычайно польщен. Однако пересказывать слова дракона Торику он не стал: южанину и без того было явно не по себе.
   Торик торопливо двинулся в сторону короткого коридора, стараясь, чтобы Робинтон все время был между ним и Мнементом.
   – Должен предупредить тебя – Рамота еще больше! – забавляясь, но старательно это скрывая, сказал Робинтон.
   Торик проворчал что-то, а в следующий миг придушенно ахнул: коридор привел их прямо в спальный покой бенденской королевы. Вейр, вырубленный в толще скалы, был громаден; Рамота сладко спала, растянувшись на каменном ложе и обратив клиновидную голову в сторону входа. Шкура королевы искрилась живым золотом в сиянии нескольких светильников, озарявших покой…
   – Как я рада видеть тебя, Робинтон! Наконец-то ты вернулся! – воскликнула Лесса, бегом бросаясь навстречу. – А загорел-то до чего!..
   И, к изумлению и восторгу арфиста, ее руки сомкнулись вокруг его шеи в кратком и совершенно неожиданном объятии.
   – Хорошо бы почаще уносил меня шторм, – выговорил он, пряча за напускным легкомыслием искреннюю нежность, между тем как сердце взволнованно и гулко билось в груди.
   – Только посмей!.. – Во взгляде Лессы смешались облегчение и гнев. Потом она обернулась ко второму гостю, и на подвижном лице ее появилась улыбка, приличествующая Госпоже Вейра. – Мы рады приветствовать тебя, Торик, спаситель нашего доброго Мастера арфистов!
   – Да я, собственно, ни при чем, – ответил Торик удивленно. – Я бы сказал, ему просто отчаянно повезло. Сущее чудо, что они не потонули в той буре…
   – Менолли недаром выросла в приморском холде, – возразил Робинтон: воспоминание о пережитом испытании заставило его содрогнуться. – Если мы вправду не потонули, так в основном благодаря ей. Хотя… были моменты, когда я не очень-то цеплялся за жизнь…
   – Стало быть, ты скверный моряк, Робинтон? – посмеиваясь, спросил Ф'лар. Он крепко стиснул ладонь арфиста в своей и левой рукой дружески огрел его по плечу. И Робинтон только тут неожиданно осознал, какой тревогой аукнулись его похождения обитателям Бендена. Благодарность, пронизанная чувством вины, охватила арфиста. Правду сказать, тогда, во время шторма, он думал разве только о том, как бы пережить очередную волну, с грохотом вздымавшуюся над маленькой лодкой, да еще – как бы укротить собственный желудок, стремившийся вывернуться наизнанку. Мореходное искусство Менолли помешало ему вполне осознать всю степень опасности, и лишь много позже он додумался спросить себя: а может, девушка просто скрывала свой страх, дабы не уронить себя в его, Робинтона, глазах?.. Ей ведь приходилось бессменно сидеть на руле, спасать изорванный ветром парус, устраивать плавучий якорь и делать еще тысячу дел, а он, Мастер арфистов, был бессилен хоть чем-нибудь помочь ей: в какой-то момент Менолли даже привязала его, измученного морской болезнью, к мачте, чтобы он не вывалился за борт в очередном приступе тошноты…
   – Да, Ф'лар, моряк из меня неважнецкий, – зябко передернул плечами Робинтон. – Океаны должны бороздить прирожденные мореплаватели, а не сухопутные бездари вроде меня.
   – Оно бы и лучше, – заметил Торик не без едкости. И повернулся к Предводителям: – Ко всему прочему, у этого человека нет ни малейшего чутья на погоду. А Менолли, конечно, неоткуда было знать, как сильно в это время года Западное Течение…
   И Торик развел руками, всем своим видом изображая беспомощность перед лицом столь полного отсутствия здравого смысла.
   – Значит, поэтому тебя и унесло в такую даль от Южного холда? – спросил Ф'лар, жестом приглашая гостей за круглый стол в углу большой комнаты.
   – Так, по крайней мере, мне объяснили впоследствии, – вздохнул Робинтон, припоминая бесконечные лекции о течениях, приливах, дрейфе и ветрах, которые ему пришлось безропотно выслушать. И у него не было никакого желания еще раз испытывать судьбу, применяя на практике все эти познания.
   Лесса посмеялась его шутовскому тону и налила всем вина.
   – Только вообразите, – сказал Робинтон, вращая меж пальцев стакан, – ведь там, на борту, совсем не было вина!.. Ну то есть просто ни капельки!
   – Какой ужас!.. – вскричала Лесса, а Ф'лар добавил, смеясь:
   – Какие лишения.
   – Между тем этот печальный случай оказался весьма благотворен, – сказал Робинтон, переходя к непосредственной цели своего визита. – Южный континент, дорогие мои Предводители, оказался существенно больше, чем мы с вами осмеливались предполагать.
   Он покосился на Торика, и тот вытащил карту, спешно скопированную с другой, большой, оставшейся в его холде. Жесткий пергамент упрямо сворачивался, и Ф'лар с Лессой прижали руками углы.
   Северный континент был изображен во всех подробностях, как и изученная часть Южного. Робинтон указал на выступающий полуостров, где располагался Южный Вейр и холд Торика, потом обвел пальцем топографически проработанную область по обе стороны полуострова – побережье и изрядный кусок материка, прорезанный двумя реками.
   – Как видите, Торик не сидел без дела. По-моему, он очень удачно дополнил и расширил работу, начатую еще Ф'нором, когда тот жил в Южном.
   – Я пошел к Т'тону за разрешением на исследование. – Лицо Торика живо отразило неприязнь, смешанную с презрением. – Т'тон едва дослушал меня и заявил, что я волен поступать, как мне вздумается, – лишь бы, мол, его Вейр в достатке снабжался дичью и свежими фруктами.
   – Снабжался?.. – Ф'лар не поверил своим ушам. – Да ведь там достаточно отойти в сторону на несколько длин дракона – и бери все, чего душа пожелает!
   – Иногда они так и делают, – ответил Торик. – Но я пришел к выводу – пусть лучше мои люди сами приносят им то, что им требуется. Тогда они по крайней мере нас не трогают…
   – Что значит – не трогают?.. – Возмущение Лессы не знало границ.
   – Я сказал только то, что сказал, Госпожа. – И Торик решительно обратился к карте. – Мои люди, ходившие внутрь страны, добрались вот досюда. Дорога до крайности тяжела. Приходится прорубаться сквозь джунгли, а они там таковы, что самое острое лезвие через час нужно снова точить. Я никогда еще не видел подобной растительности!.. Мы знаем, что здесь – холмы, а там, дальше, – горный хребет. – И он указал на карте, где именно. – Но, знаете ли, шаг за шагом прорубаться туда – уж очень накладно. Поэтому мы сперва разведали побережье, обнаружили две эти реки и поднялись вверх по течению, докуда смогли. Западная река, как оказалось, берет начало в большом заболоченном озере, а на восточной нас остановил водопад в шесть-семь длин дракона высотой. – Торик выпрямился и с легким отвращением оглядел ничтожно малый исследованный участок материка. – По моим прикидкам, даже если суша простирается к югу лишь до этих хребтов, мы и то разведали территорию вдвое больше Южного Болла или Тиллека!
   – Но неужели Древние вовсе не интересуются исследованием своих земель? – спросил Ф'лар, и Робинтон понял: по мнению бенденского Предводителя, это не лезло ни в какие ворота.
   – Вовсе! И, скажу тебе со всей откровенностью, – Торик пристукнул пальцем по карте, – если не появится более достойного способа путешествовать через тамошние чащобы, скоро и у меня не будет не только свободных людей, но даже охоты с этим возиться. А что? На сегодняшний день земли у меня ровно столько, сколько я могу удержать, не опасаясь за своих людей: ведь Нити-то падают…
   Он сделал паузу, и, хотя Робинтон прекрасно понимал причину его нерешительности, арфист не стал вмешиваться: пусть Предводители выслушают мнение энергичного южанина из его собственных уст. И Торик сказал:
   – Большей частью наши всадники предпочитают не трогать не только нас, но и Нити.
   – Что?! – взорвалась Лесса, но Ф'лар положил руку ей на плечо:
   – Я как раз думал об этом, Торик…
   – Да как они смеют? – В голосе Лессы звучала такая ярость, что Рамота завозилась на своем ложе.
   – А вот так и смеют, – сказал Торик, нервно оглядываясь на королеву. Робинтон, впрочем, видел, что возмущение Лессы, вызванное отступничеством Древних, его весьма обнадежило.
   – Но… Но… – Лесса буквально не находила слов. – Как же ты управляешься, Торик? – спросил Ф'лар, успокаивая подругу.
   – Да мы уж привыкли, – ответил южанин. – У нас вполне достаточно огнеметов – спасибо Ф'нору, оставившему их мне… Мы выпалываем всю траву внутри холдов и загоняем скот в каменные стойла, когда ожидается выпадение Нитей… – Он скромно пожал плечами и вдруг улыбнулся разгневанной Госпоже: – Они мало чем помогают нам. Лесса, но хоть не вредят. Не волнуйся. Мы научились обходиться и без них.
   – Дело не в том! – сказала Лесса сердито. – Они же всадники, поклявшиеся защищать…
   – Вот потому-то вы и отправили их на юг, – напомнил ей Торик. – С тем, чтобы они никому не мешали и не обижали людей.
   – Но это еще не дает им права…
   – Я же сказал тебе. Лесса: они нам не вредят. Мы и без них отлично обходимся.
   Он произнес это не без вызова, и Робинтон, хорошо знавший Лессу, невольно затаил дух.
   – Может ли Север чем-нибудь тебе помочь? – спросил Ф'лар, стараясь хоть как-то загладить позор, навлеченный нерадивостью Древних на все Племя Дракона.
   – Я очень надеялся, что ты спросишь об этом, – заулыбался южанин. – Нет-нет, я знаю, что вы дали слово чести и не станете вмешиваться в их дела… я совсем не про то, – добавил он поспешно, заметив, что Лесса готова была опять возмутиться. – Видите ли, у нас кончаются кое-какие припасы, например, мой кузнец жалуется на нехватку железа. Еще нам пригодились бы некоторые части для огнеметов, которые, по его словам, может изготовить лишь Фандарел…
   – Я прослежу, чтобы ты все это получил.
   – И еще я хотел бы отдать свою младшую сестру Шарру в ученицы Мастеру лекарей Олдайву, о котором рассказывал мне Робинтон. У нас, на Южном, есть некоторые болезни – например, огненная лихорадка…
   – Милости просим, – тотчас ответила Лесса. – Пусть она побывает и в Бендене: наша Манора – травница, каких поискать…
   – И вот еще… – Торик снова замялся в нерешительности и покосился на Робинтона – арфист поспешил ободрить его улыбкой и жестом, – я к тому, что если бы нашлись смелые мужчины и женщины, которые захотели бы попытать счастья в моем холде… я думаю, что сумел бы принять их и без ведома Древних. Только, если такие найдутся, пусть приезжают небольшими группами: земли там немеряные, это верно, но, понимаете, некоторым людям становится очень уж не по себе, когда с небес сыпятся Нити, и – ни одного дракона над головой…
   – Конечно, конечно, – сказал Ф'лар с таким напускным безразличием, что Робинтон едва удержался от смеха, – думается, мы сумеем подыскать несколько безрассудных молодцов и девиц, готовых присоединиться к тебе.
   – Вот и отлично. – Торик испытывал явное облегчение. – Если у меня появятся еще люди, в следующий прохладный сезон можно будет взглянуть, что там дальше, за реками!
   – Но ты сам только что говорил, – начал Ф'лар, – что это невозможно.
   – Ничего невозможного. Просто очень трудно, – ответил Торик и с улыбкой добавил: – У меня есть ребята, готовые продолжать, несмотря ни на какие препятствия. Да мне и самому до смерти интересно, что же там дальше!
   – И нам, – сказала Лесса. – Ведь Древние не вечны.
   – Это обстоятельство, – ответил Торик, – часто меня утешает. Однако… – И он озабоченно прищурился, глядя на двоих Предводителей.
   Робинтон втихомолку восторгался дерзостью Тори-ка. И, конечно, арфист был весьма доволен собой, ведь это он сумел подвести Торика к мысли обратиться к северянам именно с той просьбой, на которую они всего более готовы были откликнуться: послать на Южный независимых и деятельных людей, притом таких, у которых не было никакого шанса обзавестись холдом на Севере. И еще Робинтон видел, что манеры южанина были внове Предводителям Бендена. С одной стороны, он не унижался и не лебезил, с другой – не угрожал и не требовал. Там, на Южном, Торик не имел возможности опереться ни на всадников, ни на Мастеров, ни на других владетелей. Умудрившись тем не менее выжить, он обрел независимость и уверенность в своих силах, он знал, чего хотел, и знал, как добиться желаемого. И оттого он обращался к Лессе и Ф'лару, как к равным.
   – Я только хотел бы, – сказал он, – выяснить один небольшой вопрос.
   – Да? – наклонил голову Ф'лар.
   – Что будет с Южным, с моими людьми, со мною самим, когда Вейр Древних опустеет совсем?
   – Я бы сказал, что к тому времени ты более чем заслужишь право на владение, – Ф'лар подчеркнул последнее слово, – тем холдом, который ты отвоевал у джунглей собственным трудом и отвагой.
   – Отлично! – И Торик решительно кивнул, по-прежнему глядя Ф'лару в глаза. Его загорелое лицо неожиданно расплылось в улыбке. – А я уже и забыл, как здорово умеете действовать вы, северяне. Так, значит, я буду ждать подкреплений!
   – А новоприбывшие получат землю, которую сумеют обжить? – быстро спросил Робинтон.
   – Всю, с какой смогут управиться, – пообещал Торик очень серьезно. – Только не присылайте помногу! Я буду принимать народ постепенно, подгадывая так, чтобы Древние не дознались.
   – Сколько же ты сможешь принять за один раз? – спросил Ф'лар.
   – Ну… для начала человек шесть-восемь. А когда они обстроятся и обживутся, еще столько же. – Он усмехнулся. – Но если бы вы знали, сколько там свободной земли…
   – И это неплохо, – сказал Ф'лар, – ибо у меня У самого есть кое-какие виды на Южный. Кстати, Робинтон, как далеко на восток вы забрались с Менолли?
   – Я и сам хотел бы это знать, Ф'лар. Но я знаю только, где мы оказались, когда кончился шторм. Поистине, я в жизни не видал места красивее. Представь: лазурные волны, идеальный полумесяц белоснежного песчаного пляжа, а вдали, прямо по центру бухточки, – громадный, удивительно правильный конус горы.
   – Но ведь назад-то вы возвращались вдоль берега, – нетерпеливо перебил Ф'лар. – Можешь хотя бы сказать, какое там побережье?
   – Могу только сказать, что оно там было, – сказал Робинтон и свирепо сверкнул глазами на Торика, который посмеивался над его замешательством. – Дело в том, что мы были вынуждены идти либо у самого берега, на что Менолли не отваживалась, не зная, какое там дно… либо далеко в открытом море, дабы избежать Западного течения, которое со всей очевидностью затащило бы нас обратно в ту самую бухту. Место это, как я уже говорил, в самом деле очаровательное, но в тот момент я рад был покинуть его поскорее… на некоторое время, я имею ввиду. Так что, хоть мы и шли все время в виду земли, никаких подробностей я, увы, так и не разглядел.
   – А жалко. – Ф'лар был явно разочарован.
   – Не огорчайся, – утешил его Робинтон. – Мы шли вдоль этого берега полных девять дней. Сколько земли, которая только и ждет, чтобы ее исследовал Торик!
   – За мной дело не станет, если только я получу все необходимое и людей”.
   – Как бы лучше переправить их к тебе, Торик? – спросил Ф'лар. – Проще и быстрее всего было бы на драконах, но, сам понимаешь.
   Робинтон негромко засмеялся и заговорщицки подмигнул остальным:
   – А почему бы, скажем, еще одному кораблю не сбиться с курса в водах к югу от Исты?.. Я тут беседовал с Идароланом, Мастером моряков, так он все жаловался, до чего сильны нынче шторма.
   – Так вот каким образом тебя занесло на Южный! – сказала Лесса.
   – А как же иначе? – с самым невинным видом ответствовал Робинтон. – Представь, Менолли тихо-мирно пыталась обучить меня управлению парусной лодкой, и вдруг, совершенно неожиданно, налетает ужаснейший шторм и загоняет нас прямехонько в гавань к Торику. Ведь так, Торик?
   – Конечно, арфист. Все было именно так, как ты говоришь!

Глава 3

Утро в холде Руат и Главной мастерской кузнецов в холде Телгар. Нынешнее Прохождение, 15.5.9

   Джексом грохнул обоими кулаками по тяжелой деревянной столешнице с такой силой, что тарелки и чашки подпрыгнули и зазвенели. Сидевшие за столом изумленно притихли и уставились на него.
   – Хватит! – сказал Джексом и, поднявшись, расправил широкие костлявые плечи. Руки от удара болезненно заныли. Он повторил: – Я сказал, хватит!
   Позже он со странным удовлетворением вспоминал, что все-таки не сорвался на крик. Тем не менее это была вспышка, давшая выход многолетним обидам, и голос Джексома звенел, разносясь по всему просторному залу, так что слуга, вошедший с кувшином горячего кла, испуганно замер.
   – Я – владетель этого холда, – продолжал Джексом, глядя прямо в лицо Дорсу, своему молочному брату. – А кроме того, я – всадник Рута, который, вне всякого сомнения, – настоящий дракон! – Джексом перевел взгляд на Бранда, главного эконома, и увидел, что у того отвисла челюсть от изумления. – Рут пребывает в добром здравии с того самого дня, как вылупился из яйца! – Тут Джексом глянул на озадаченного Лайтола, потом скользнул глазами по лицам четверых приемышей: они появились в холде совсем недавно и еще не усвоили привычки насмехаться над ним. И обратился прямо к Дилане, своей молочной матери, которая с дрожащими губами взирала на выросшего питомца: – А сегодня я отправляюсь в Главную мастерскую кузнецов, где, как вам всем отлично известно, мне будет оказан прием, вполне соответствующий моему положению. И посему, – он еще раз окинул взглядом весь стол, – нет ни малейшей нужды снова затевать в моем присутствии разговоры, подобные тем, что велись здесь нынешним утром. Я достаточно ясно выразился?
   И, не дожидаясь ответа, Джексом решительно зашагал вон из зала. Он внутренне ликовал оттого, что наконец-то дал им отпор, но к ликованию примешивалось чувство вины: наверное, ему следовало владеть собою получше. Лайтол окликнул его, но Джексом впервые не послушался воспитателя. Нет уж! Пускай кто-нибудь другой извиняется за свое поведение, а с него, Джексома, довольно. Он – владетель Руата, пусть даже очень еще юный. Сколько было в прошлом таких же столкновений, и всякий раз он мужественно глотал обиду или старался быть выше ее. Все, хватит! Джексому хотелось лишь одного: оказаться как можно дальше от Руата, где его положение было так двусмысленно. Как можно дальше от своего слишком рассудительного и совестливого опекуна и особенно от этой кучки несносных людей, принявших каждодневную близость за вседозволенность…
   Рут издали ощутил бурю, клокотавшую в душе его всадника. Он выскочил из старого каменного амбара, служившего ему вейром в холде Руат, и, полураскрыв хрупкие с виду крылья, побежал навстречу юноше, готовый помочь, утешить, защитить.
   Почти всхлипнув, Джексом вскочил ему на шею и послал Рута вверх. Как раз в это время из массивных дверей холда появился Лайтол, и Джексом поспешно отвернулся, чтобы впоследствии не пришлось врать, когда его спросят, видел ли он, как Лайтол ему махал.
   Рут стремительно мчался ввысь: маленький белый дракон был легче своих громадных собратьев и быстрее набирал высоту.
   – Ты – самый что ни на есть драконовский Дракон! Ты во всем их превосходишь! Во всем!.. – сказал Джексом, но в мыслях его еще царил такой хаос, что Рут на всякий случай вызывающе протрубил. Коричневый сторожевой дракон удивленно окликнул их со скал. Еще миг – и вокруг Рута материализовались все огненные ящерицы, сколько их было в холде, и закружились, возбужденно вереща.
   Поднявшись над утесами, Рут исчез в Промежутке и безошибочно вынес Джексона к берегу озера, лежавшего высоко в горах над Руатом: с давних пор это озеро было их любимым прибежищем.
   Джексом выскочил из дому в одной рубашке без рукавов, и от нестерпимого – хоть и кратковременного – холода Промежутка зубы у него застучали.
   Рут между тем плавно скользил к берегу озера.
   – Это несправедливо! Как это несправедливо! – сказал Джексом и ударил себя кулаком по бедру так, что Рут хрюкнул от неожиданности.
   "Что с тобой такое сегодня?” – спросил дракон, аккуратно опускаясь у самого края воды.
   – Ох, Рут… да ничего.
   "А все-таки?” – И дракон повернул голову, заглядывая ему в глаза.
   Джексом соскользнул с шелковистой белой спины, обхватил руками теплую шею и притянул к себе клиновидную голову друга.
   "Зачем ты позволяешь им расстраивать тебя?” – спросил дракон. Его глаза часто мерцали, светясь любовью и заботой. Джексом подумал и усмехнулся:
   – Отличный вопрос. Видишь ли, очень уж хорошо они знают все мои больные места. – И невесело засмеялся. – Вот где должна была бы сработать эта самая объективность, о которой без конца твердит Робинтон. Да что-то не получается…
   "Мастера арфистов славят за мудрость…” – заметил Рут, но неуверенно, и Джексом невольно улыбнулся.
   Ему всегда говорили, будто драконы не способны понимать абстрактные категории и разбираться в сложных отношениях между людьми. Тем не менее Рут частенько изумлял его замечаниями, заставлявшими усомниться в правильности этой теории. По мнению Джексома, драконы – во всяком случае, Рут – понимали куда больше, чем казалось людям.
   Даже таким знатокам, как Предводители – Ф'лар, Лесса и особенно Н’тон… Вспомнив о Предводителях, Джексом почувствовал, что у него появилась особая необходимость посетить сегодняшнее собрание в Главной мастерской кузнецов. Н’тон обязательно прилетит туда послушать Вансора. Вот к кому можно будет обратиться за помощью…
   – Тухлая скорлупа! – ругнулся Джексом. Наподдал ногой камешек и долго следил за тем, как тот отскакивал от поверхности воды, рождая разбегающиеся волны, прежде чем затонуть. Робинтон любил приводить в пример волны, поясняя, как одно-единственное действие порою приводит к многочисленным последствиям…
   Джексом фыркнул, подумав о том, сколько волн, вероятно, породит его сегодняшняя выходка. Но, собственно, с какой стати он так взвился именно сегодня? Ведь все началось как всегда. Сперва Дорс отпустил какую-то вполне бородатую шуточку насчет ящериц-переростков. Потом Лайтол привычно осведомился, как чувствует себя Рут: можно подумать, дракон должен был за ночь истаять, зачахнуть, умереть. И, наконец, раскудахталась Дилана, этак по-матерински, в тысяча первый раз заявив, будто в Главной мастерской кузнецов гостей морят голодом. Приторная заботливость кормилицы последнее время немало раздражала Джексома, в особенности ее привычка гладить его по головке на глазах у завистливого родного сына…