Страница:
— Неужели? — Коннор хмыкнул и покачал головой.
— Ты вел себя так, словно не считаешь меня женщиной, достойной уважения, сомневаешься в моих суждениях и ни в грош не ставишь мой профессионализм. Такое не прощается!
Коннор помолчал, наморщив лоб, и примирительно сказал:
— Но ты ведь знаешь, что все это был только спектакль!
— Ты так это называешь? А вот мне кажется, что ты устроил дешевый фарс! Ты вел себя, как герой пошлой мелодрамы! Кого ты пытался изобразить? Ревнивого любовника? Это смешно, Коннор! Ты и меня выставил в нелепом виде!
На скулах Коннора заиграли желваки, он потупился и с горечью произнес:
— Прости, Эрин. Твой взгляд свел меня с ума. Я чувствую себя придурком.
— Наконец-то ты понял, что ты собой в действительности представляешь, — съязвила Эрин. — Кстати, а что за взгляд ты имел в виду?
— Взгляд принцессы, явившейся на Землю с далекой планеты в другой галактике. За свою грубость в отношении лакеев Мюллера я извиняться не намерен, однако прошу меня простить, если я был груб с тобой.
— Что ж, приятно это слышать, я тебя прощаю на первый раз, — сказала Эрин.
Коннор помолчал и продолжал:
— Попытайся взглянуть на ситуацию моими глазами. Ты совершенно отгородилась от меня во время разговора с этим проходимцем Доббсом, игнорировала все мои замечания. А ведь я делал их не случайно, я хотел предостеречь. Тебя явно дурачат, Эрин, а ты всему слепо веришь. Нельзя идти на поводу у аферистов, заманивающих тебя в ловушку. Время и место встречи с Мюллером нужно хорошенько обдумать.
— Послушай, Коннор! С меня довольно! — взорвалась Эрин. — Больше я тебя с собой на деловые встречи не возьму. Ни под каким предлогом! Я не допущу, чтобы ты лишил меня возможности добиться чего-то путного в жизни.
— Боже, что я слышу! — простонал Коннор. — Как же мне достучаться до тебя? Взгляни же наконец на вещи трезво! Мюллер вновь не объявился, Доббс и Тамара запудрили тебе мозги обещаниями. И ты готова проглотить эту наживку! А я, по-твоему, должен бездействовать, глядя, как они пытаются обмануть тебя?
Отпусти меня! — отрешенно проговорила Эрин после долгой паузы. — Мне больно. — Он разжал пальцы, Эрин потерла запястья и продолжала, глядя в окно:
— Почаще бы мне делали подобные предложения! Да такой шанс представляется человеку раз в жизни! Стать куратором бесценной коллекции древностей, администратором нового корпуса музея — это ведь невероятная удача!
— Вот именно, невероятная! — Коннор ухмыльнулся. — В этом ты права. Почему Мюллер продолжает прятаться? Не потому ли, что он узнал, что я не отхожу от тебя ни на шаг?
— Ты все еще подозреваешь, что это Новак? — прошептала Эрин и обмякла, внезапно почувствовав упадок сил. Вместе с исчезающей энергией иссякла и ее злость. И на мгновение у нее возникло жуткое ощущение, что она вновь очутилась в уже знакомом ей водовороте, грозящем увлечь ее в черную бездну, туда, куда уже засосало почти всех, кто был ей дорог.
Она боролась с этой неведомой злой силой с раннего детства, старалась быть послушной, доброй и дисциплинированной, пыталась поладить с окружающим миром, жить рассудительно и спокойно. И что же из этого получилось? Оставили ее в покое темные силы? Нет, они отобрали у нее сначала отца, потом — мать, а сейчас забирают и Синди. Но ей одной не по силам им противостоять!
Эрин зажмурилась от охватившего ее отчаяния и вскричала:
— Выходит, это часть их плана? Попытка разрушить все, что я пытаюсь сделать, и поиздеваться надо мной вволю? И мне уже никогда не выкарабкаться из этой проклятой сливной ямы, в которой я очутилась?
— Пожалуйста, не волнуйся! — стал уговаривать ее Коннор. — И не злись на меня! Возможно, я действительно параноик и мне следует дать пинка под зад. Если хочешь, ты можешь это сделать немедленно. Только не плачь и не кричи. Иди ко мне, я тебя успокою!
— Не дотрагивайся до меня! — взвизгнула Эрин и прижалась в ужасе к дверце. — Просто помолчи и оставь меня в покое. О'кей?
Коннор уронил голову на руль и в отчаянии воскликнул:
— Боже, какой кошмар! Ладно, пристегнись, нам надо ехать.
Следующие два часа в машине царила тишина. Эрин смотрела в окно, стиснув зубы. Наконец Коннор остановил автомобиль напротив ресторана.
— Пошли, заморим червячка.
— Иди один, я не голодна, — процедила сквозь зубы Эрин.
— Нет, — решительно произнес Коннор. — Ты непременно должна поесть! — Он обошел вокруг автомобиля, распахнул дверцу и вытащил Эрин из салона.
Сопротивляться ему она уже не могла, только тихо сказала:
— Пожалуйста, не устраивай шоу на дороге. Я поем, успокойся!
— Вот так бы всегда! — пробурчал он.
Выходя из ресторана, Эрин задержалась у телефона-автомата, чтобы позвонить Синди. Но оказалось, что у нее при себе нет достаточного количества монет, и тогда Коннор предложил ей воспользоваться его сотовым телефоном, оставшимся в машине. Эрин так и не дозвонилась до сестры, но попыталась дозвониться до матери. Ее телефон отказался отключен.
— Проклятие! — воскликнула Эрин в сердцах и вернула мобильник Коннору. — Сегодня явно не мой день.
— Понедельник! — пожав плечами, сказал Коннор. — Кстати, как поживает твоя мама? Ты ведь была у нее?
— Паршиво, — ответила Эрин. — Она целыми днями лежит в постели. Не оплачивает счета. У нее отключили телефон за неуплату. Вот-вот отберут за долги дом. И вдобавок у нее начались галлюцинации. Она утверждает, что по телевизору постоянно показывают по всем каналам ту видеозапись, которой Виктор Лазар шантажировал отца. Ну, постельные сцены и прочую порнографию с его участием… Все это так ужасно!
Эрин разрыдалась в полный голос. Коннор усадил ее к себе на колени и стал гладить по спине. Она уткнулась мокрым от слез лицом ему в грудь и дала волю всему скопившемуся в ней отчаянию.
Прошло около полутора часов. У Коннора затекла покалеченная нога, им уже давно пора было тронуться в путь, однако он все еще продолжал держать в объятиях любимую женщину, самую прекрасную на белом свете. Он потихоньку вытянул заколки из ее волос и убрал их в карман пиджака. Ее шелковистые локоны рассыпались по его рукам, словно серебристые ручейки. Он прижался щекой к ее темечку — она головой надавила на клаксон и вздрогнула, разбуженная резким сигналом.
— Что это? Где мы? — испуганно произнесла она, хлопая глазами. — Почему за окнами темно? В чем дело, Коннор?
— Ты спала, дорогая. Я не осмелился разбудить. Она ощупала голову и с тревогой спросила:
— А куда подевались мои заколки?
— Очевидно, выпали, — с невозмутимым лицом ответил он, запуская двигатель автомобиля. — Может быть, поспишь еще немного? Это был очень трудный день.
Эрин зевнула, поудобнее устроилась на сиденье и снова задремала. Коннор полюбовался ее пухлыми губами и длинными ресницами, достал мобильник и позвонил Шону.
— Слушаю! — ответил брат.
— Ну, что новенького? — спросил Коннор.
— Тебя почти не слышно, старик! Говори громче! Ты где?
— Я в пути, Эрин спит, я не хочу ее будить. Выкладывай свои новости.
Шон прокашлялся и заговорщицки произнес:
— Я наведался в берлогу твоей крошки, и знаешь, что выяснилось? Ее подружки просто очаровашки! К сожалению, ничего существенного об этом раздолбае мне от них узнать не удалось: ни фамилии, ни рода его занятий, ни постоянного места жительства. Все милашки твердили главным образом одно — что он крутой парень, сексуальный гигант, красавчик и богач, разъезжающий на таком «ягуаре», что просто экстаз. Но духом я не упал и решил навести справки о Синди у музыкантов ансамбля «Грязные слухи». Ты удивлен, братец? Так вот, оказалось, что Синди раньше играла с этими парнями на саксе в баре «Ар энд би». Она знает в музыке толк и неплохо владеет инструментом, как утверждают ее бывшие коллеги. Мне пришлось угостить гитариста и ударника пивком и жареными куриными крылышками, чтобы разговорить их. Короче, выяснилось, что Билли представился им чем-то вроде импресарио, втерся к ним в доверие, организовав для них двухмесячное турне по трактирам округа, и вскружил голову доверчивой Синди, навешав ей на уши лапши о радужном будущем. В итоге же их гонорары за каждое выступление оказались весьма скромными, по тридцать баксов каждому за вечер. Ребята с ним разругались, и он растворился в туманной дали вместе с интересующей тебя крошкой. Вот уже месяц как о ней ни слуху ни духу. Ясно?
: — Не совсем. Если они с ним работали, должны были сохраниться какие-то контракты. Хотя бы номер его разрешения на агентскую деятельность им известен? Или фамилия? Ну хоть что-то?
— Ровным счетом ничего, братец. Расчеты производились «черным налом», а телефон, по которому они с ним связывались, давно уже не отвечает. Сам он представляется всем как Билли Вега, но, разумеется, это только псевдоним, как выяснил Дэви.
— Проклятие! — в сердцах воскликнул Коннор. — Значит, зацепиться не за что?
— Не отчаивайся! — успокоил его брат. — Музыканты сказали мне по секрету, что их звукооператор был по уши влюблен в Синди. С тех пор как она сбежала с Билли, он впал в черную меланхолию, уединился в подвале своего дома и лечит там разбитое сердце наркотиками и порнофильмами.
— Бедняга, — поморщившись, заметил Коннор. — Так он долго не протянет.
— Верно. Любовь зла. Так вот, я собираюсь проведать этого доходягу в его логове. Кто знает, а вдруг ему что-то известно о похитителе своей возлюбленной? Ведь, как известно, ревнивцы весьма внимательны к своим соперникам. А еще у меня имеется список всех злачных заведений, в которых Билли устраивал для «Грязных слухов» концерты. В общем, Коннор, я ради тебя вынужден травиться дешевым пивом, дымом марихуаны и глохнуть от скверной музыки в стиле кантри. Надеюсь, что за мои муки мне воздастся сторицею.
— Так и будет, продолжай в том же духе! Я на тебя надеюсь, Шон, — сказал Коннор. — За мной подарок.
— Да уж, братец, от этого тебе не отвертеться! Как только мы обстряпаем это дельце, тебе придется приготовить для меня свое фирменное острое рагу из курицы с тушеной фасолью.
— Но в последний раз я готовил такое блюдо два года назад, — неуверенно ответил Коннор. — А сейчас я не помню точно его рецепт. Там ведь главное — не переборщить со специями, особенно с красным стручковым перцем.
— Ерунда, вспомнишь, старина. Начни пока практиковаться. Ты сделаешь свое рагу, я куплю пивка, чипсов и острого сыра. Вот будет пирушка! У меня уже текут слюнки.
— Договорились! — воскликнул Коннор. — Вот что я тебе скажу, Шон: ты отличный парень!
— Лучше бы ты сказал это моим бывшим подружкам, — усмехнувшись, ответил брат. — Кстати, как прошла минувшая ночь?
Коннор выдержал паузу и пробурчал:
— Эта тема не подлежит обсуждению.
— Любопытно… Значит, у тебя с ней все очень серьезно?
— Так серьезно, что даже страшно. Рекомендую впредь этим не интересоваться, это смертельно опасно, — глухо сказал Коннор.
— Вот это да! У меня уже мурашки ползут по коже. Что же такого особенного она с тобой сотворила? Неужели позволила тебе поиметь ее в…
— Все, Шон! Больше об этом ни слова! Жди моего звонка завтра. Пока!
Коннор отключил телефон, убрал его в карман и покосился на Эрин: похоже было, что она крепко спала. На сердце у него слегка полегчало. Ресницы спящей принцессы покоились подобно черному китайскому вееру на ее щечке. И хотя полумрак скрадывал все цвета в салоне, воображение моментально восстановило все нежные оттенки цвета ее век, глаз, щек, губ и волос. Блузка выбилась из-под пояса, пуговицы на ней расстегнулись, и полные груди выглядывали из-под белоснежного бюстгальтера. Коннор подумал, что нужно подарить ей дорогое нижнее белье из чистого шелка с кружевами, на тонких бретельках и с изящными застежками, чтобы наслаждаться, глядя, как она медленно раздевается. А еще лучше — участвовать в этом действе.
Внезапно мимо их автомобиля промчался знакомый черный лакированный «форд-эксплорер». Коннора охватила дрожь: именно эту машину он заметил, когда заезжал на стоянку возле ресторана. Пробыв в зале приблизительно полчаса, они около двух часов потом еще просидели в своем «кадиллаке». Какого же дьявола тогда черный внедорожник опять оказался с ними рядом? От жутких догадок у Коннора даже волосы на голове зашевелились. Он утопил педаль газа, догнал подозрительный «форд» и взглянул на его номер. Все сомнения отпали.
Машина была та же, новенькая и блестящая, словно только что выехала из автосалона, с запомнившимися Коннору цифрами на номерной табличке — 55504538. Проклятие! Пассажиров вроде бы в салоне не было, только водитель. Коннор сбавил скорость и позволил «форду» уйти вперед, а сам включил сигнал поворота, якобы намереваясь через пару миль съехать с магистрального шоссе.
В действительности же ему хотелось выяснить, как поведет себя тот, кто его преследует. Но и водитель черного «форда» тоже был не промах: он резко перестроился в другую полосу и слегка притормозил. Поравнявшись с ним, Коннор, к своему неописуемому ужасу, увидел осклабившегося щербатым ртом и побритого наголо Габора Лукаша. Наглец опустил стекло, навел на Коннора ствол обреза и помахал ему рукой.
Коннор тотчас же резко затормозил. «Форд» умчался вперед, а проснувшаяся Эрин воскликнула:
— В чем дело? Что произошло?
— Мне показалось, что я видел… — Он осекся, вспомнив, что в первый раз не заметил в салоне внедорожника никого, кроме шофера. Может быть, ему все просто почудилось?
— Нет, это невозможно… — пробормотал он, обтерев тыльной стороной ладони вспотевший лоб.
— О чем ты, Коннор? Объясни все толком! Не отмалчивайся!
Мозг его лихорадочно перебирал варианты возможных ответов. Самым вероятным объяснением внезапного появления в черном «форде» Габора было то, что Лукаш просто ожидал подходящего момента, согнувшись в три погибели на полу машины. Но вот только поверит ли ему Эрин? Пожалуй, скорее она сочтет его рассказ бредом сумасшедшего. Коннор издал тоскливый стон.
— Что случилось? Что такого ты увидел? — спросила она, смертельно побледнев от недоброго предчувствия.
Не произнеся ни слова, Коннор нажал на газ и, догнав «эксплорер», снова заглянул в его салон. Тот был пуст, если, конечно, не считать шофера. Коннор похолодел.
— Мне показалось, что на заднем сиденье сидел Габор, — выдохнул он.
Тихо охнув, Эрин зажала рот ладонью и посмотрела на движущийся вровень с ними автомобиль, за рулем которого невозмутимо сидел какой-то молодой парень с узким вытянутым черепом.
— Но в той машине вообще нет пассажиров, — прошептала она. — Взгляни еще разок сам!
— Я вижу, — удрученно произнес Коннор. — Что очень странно… — Он наморщил лоб и поджал губы.
— Коннор, милый! — тонким голоском воскликнула Эрин. — Ты просто переутомился. Давай я сяду за руль, а ты поспи.
— Нет! — отрезал он. — Я чувствую себя великолепно.
Губы Эрин задрожали, она отвернулась, пряча навернувшиеся слезы. Коннор резко свернул со скоростной дороги на обычное шоссе, чтобы не подвергать Эрин риску, достал из кармана сотовый телефон и позвонил Дэви.
Брат моментально взял трубку и с тревогой спросил:
— Что стряслось? У тебя возникли проблемы?
Он всегда нутром чуял, когда кто-то из его младших братьев оказывался в беде.
— Ты разговаривал с Шоном? — спросил Коннор.
— Да. Он попросил меня навести справки о похитителе сестры Эрин. Я сейчас работаю над этим. Что тебе нужно?
— Номер одной машины… 55504538 Ты не мог бы его «пробить»?
— А что за машина?
— Об этом поговорим отдельно, позже. Проверяй быстрее номер, который я тебе назвал.
— Успокойся, малыш! Я тебе перезвоню! — Дэви отключился.
— Куда ты меня везешь, Коннор? — спросила Эрин.
— Мы поедем другой дорогой, на магистрали сейчас небезопасно, — пробурчал Коннор уклончиво. — Этот черный внедорожник не внушает мне доверия.
— Но тогда нам придется всю ночь добираться до Сиэтла! — запаниковала Эрин.
— Достань из бардачка карту, — сказал Коннор и только тогда с ужасом вспомнил, что там лежат и распечатки материалов о Мюллере, добытых Дэви. Эрин увидела их и спросила:
— Это работа твоего брата?
— Да, — виновато сказал Коннор. — Разверни карту. Пока Эрин молча рассматривала карту, зазвонил телефон.
— Да! — бросил Коннор в трубку.
— Номерной знак, интересующий тебя, установлен на автомобиле «форд-эксплорер» 2002 года, черного цвета, принадлежащем Рою Фитцу. Этому типу шестьдесят два года, он разведен, имеет скверную репутацию. Одно время торговал подержанными автомобилями в городе Кус-Бей, штат Орегон. Это тебе что-то говорит?
— К сожалению, нет, — ответил Коннор. — Но все равно спасибо за помощь! Пока!
Эрин покосилась на него и промолвила:
— Можно доехать по этому шоссе до Редстоун-Крик, свернуть на магистраль, ведущую на север к Бонневилю, а там подумать, что делать дальше. Тебя такой вариант устраивает?
Все это было сказано так мягко и спокойно, что Коннор, растрогавшись, был готов целовать ей ноги.
— Конечно, дорогая, — дрогнувшим голосом ответил он.
Эрин дотронулась кончиками пальцев до его колючей щеки и пригладила вихор у него за ухом.
От ее нежного прикосновения напряжение, сковывавшее Коннора, исчезло. Он перевел дух и подумал, что сумеет добраться до Сиэтла, не растеряв по дороге остатков рассудка.
Глава 13
— Ты вел себя так, словно не считаешь меня женщиной, достойной уважения, сомневаешься в моих суждениях и ни в грош не ставишь мой профессионализм. Такое не прощается!
Коннор помолчал, наморщив лоб, и примирительно сказал:
— Но ты ведь знаешь, что все это был только спектакль!
— Ты так это называешь? А вот мне кажется, что ты устроил дешевый фарс! Ты вел себя, как герой пошлой мелодрамы! Кого ты пытался изобразить? Ревнивого любовника? Это смешно, Коннор! Ты и меня выставил в нелепом виде!
На скулах Коннора заиграли желваки, он потупился и с горечью произнес:
— Прости, Эрин. Твой взгляд свел меня с ума. Я чувствую себя придурком.
— Наконец-то ты понял, что ты собой в действительности представляешь, — съязвила Эрин. — Кстати, а что за взгляд ты имел в виду?
— Взгляд принцессы, явившейся на Землю с далекой планеты в другой галактике. За свою грубость в отношении лакеев Мюллера я извиняться не намерен, однако прошу меня простить, если я был груб с тобой.
— Что ж, приятно это слышать, я тебя прощаю на первый раз, — сказала Эрин.
Коннор помолчал и продолжал:
— Попытайся взглянуть на ситуацию моими глазами. Ты совершенно отгородилась от меня во время разговора с этим проходимцем Доббсом, игнорировала все мои замечания. А ведь я делал их не случайно, я хотел предостеречь. Тебя явно дурачат, Эрин, а ты всему слепо веришь. Нельзя идти на поводу у аферистов, заманивающих тебя в ловушку. Время и место встречи с Мюллером нужно хорошенько обдумать.
— Послушай, Коннор! С меня довольно! — взорвалась Эрин. — Больше я тебя с собой на деловые встречи не возьму. Ни под каким предлогом! Я не допущу, чтобы ты лишил меня возможности добиться чего-то путного в жизни.
— Боже, что я слышу! — простонал Коннор. — Как же мне достучаться до тебя? Взгляни же наконец на вещи трезво! Мюллер вновь не объявился, Доббс и Тамара запудрили тебе мозги обещаниями. И ты готова проглотить эту наживку! А я, по-твоему, должен бездействовать, глядя, как они пытаются обмануть тебя?
Отпусти меня! — отрешенно проговорила Эрин после долгой паузы. — Мне больно. — Он разжал пальцы, Эрин потерла запястья и продолжала, глядя в окно:
— Почаще бы мне делали подобные предложения! Да такой шанс представляется человеку раз в жизни! Стать куратором бесценной коллекции древностей, администратором нового корпуса музея — это ведь невероятная удача!
— Вот именно, невероятная! — Коннор ухмыльнулся. — В этом ты права. Почему Мюллер продолжает прятаться? Не потому ли, что он узнал, что я не отхожу от тебя ни на шаг?
— Ты все еще подозреваешь, что это Новак? — прошептала Эрин и обмякла, внезапно почувствовав упадок сил. Вместе с исчезающей энергией иссякла и ее злость. И на мгновение у нее возникло жуткое ощущение, что она вновь очутилась в уже знакомом ей водовороте, грозящем увлечь ее в черную бездну, туда, куда уже засосало почти всех, кто был ей дорог.
Она боролась с этой неведомой злой силой с раннего детства, старалась быть послушной, доброй и дисциплинированной, пыталась поладить с окружающим миром, жить рассудительно и спокойно. И что же из этого получилось? Оставили ее в покое темные силы? Нет, они отобрали у нее сначала отца, потом — мать, а сейчас забирают и Синди. Но ей одной не по силам им противостоять!
Эрин зажмурилась от охватившего ее отчаяния и вскричала:
— Выходит, это часть их плана? Попытка разрушить все, что я пытаюсь сделать, и поиздеваться надо мной вволю? И мне уже никогда не выкарабкаться из этой проклятой сливной ямы, в которой я очутилась?
— Пожалуйста, не волнуйся! — стал уговаривать ее Коннор. — И не злись на меня! Возможно, я действительно параноик и мне следует дать пинка под зад. Если хочешь, ты можешь это сделать немедленно. Только не плачь и не кричи. Иди ко мне, я тебя успокою!
— Не дотрагивайся до меня! — взвизгнула Эрин и прижалась в ужасе к дверце. — Просто помолчи и оставь меня в покое. О'кей?
Коннор уронил голову на руль и в отчаянии воскликнул:
— Боже, какой кошмар! Ладно, пристегнись, нам надо ехать.
Следующие два часа в машине царила тишина. Эрин смотрела в окно, стиснув зубы. Наконец Коннор остановил автомобиль напротив ресторана.
— Пошли, заморим червячка.
— Иди один, я не голодна, — процедила сквозь зубы Эрин.
— Нет, — решительно произнес Коннор. — Ты непременно должна поесть! — Он обошел вокруг автомобиля, распахнул дверцу и вытащил Эрин из салона.
Сопротивляться ему она уже не могла, только тихо сказала:
— Пожалуйста, не устраивай шоу на дороге. Я поем, успокойся!
— Вот так бы всегда! — пробурчал он.
Выходя из ресторана, Эрин задержалась у телефона-автомата, чтобы позвонить Синди. Но оказалось, что у нее при себе нет достаточного количества монет, и тогда Коннор предложил ей воспользоваться его сотовым телефоном, оставшимся в машине. Эрин так и не дозвонилась до сестры, но попыталась дозвониться до матери. Ее телефон отказался отключен.
— Проклятие! — воскликнула Эрин в сердцах и вернула мобильник Коннору. — Сегодня явно не мой день.
— Понедельник! — пожав плечами, сказал Коннор. — Кстати, как поживает твоя мама? Ты ведь была у нее?
— Паршиво, — ответила Эрин. — Она целыми днями лежит в постели. Не оплачивает счета. У нее отключили телефон за неуплату. Вот-вот отберут за долги дом. И вдобавок у нее начались галлюцинации. Она утверждает, что по телевизору постоянно показывают по всем каналам ту видеозапись, которой Виктор Лазар шантажировал отца. Ну, постельные сцены и прочую порнографию с его участием… Все это так ужасно!
Эрин разрыдалась в полный голос. Коннор усадил ее к себе на колени и стал гладить по спине. Она уткнулась мокрым от слез лицом ему в грудь и дала волю всему скопившемуся в ней отчаянию.
Прошло около полутора часов. У Коннора затекла покалеченная нога, им уже давно пора было тронуться в путь, однако он все еще продолжал держать в объятиях любимую женщину, самую прекрасную на белом свете. Он потихоньку вытянул заколки из ее волос и убрал их в карман пиджака. Ее шелковистые локоны рассыпались по его рукам, словно серебристые ручейки. Он прижался щекой к ее темечку — она головой надавила на клаксон и вздрогнула, разбуженная резким сигналом.
— Что это? Где мы? — испуганно произнесла она, хлопая глазами. — Почему за окнами темно? В чем дело, Коннор?
— Ты спала, дорогая. Я не осмелился разбудить. Она ощупала голову и с тревогой спросила:
— А куда подевались мои заколки?
— Очевидно, выпали, — с невозмутимым лицом ответил он, запуская двигатель автомобиля. — Может быть, поспишь еще немного? Это был очень трудный день.
Эрин зевнула, поудобнее устроилась на сиденье и снова задремала. Коннор полюбовался ее пухлыми губами и длинными ресницами, достал мобильник и позвонил Шону.
— Слушаю! — ответил брат.
— Ну, что новенького? — спросил Коннор.
— Тебя почти не слышно, старик! Говори громче! Ты где?
— Я в пути, Эрин спит, я не хочу ее будить. Выкладывай свои новости.
Шон прокашлялся и заговорщицки произнес:
— Я наведался в берлогу твоей крошки, и знаешь, что выяснилось? Ее подружки просто очаровашки! К сожалению, ничего существенного об этом раздолбае мне от них узнать не удалось: ни фамилии, ни рода его занятий, ни постоянного места жительства. Все милашки твердили главным образом одно — что он крутой парень, сексуальный гигант, красавчик и богач, разъезжающий на таком «ягуаре», что просто экстаз. Но духом я не упал и решил навести справки о Синди у музыкантов ансамбля «Грязные слухи». Ты удивлен, братец? Так вот, оказалось, что Синди раньше играла с этими парнями на саксе в баре «Ар энд би». Она знает в музыке толк и неплохо владеет инструментом, как утверждают ее бывшие коллеги. Мне пришлось угостить гитариста и ударника пивком и жареными куриными крылышками, чтобы разговорить их. Короче, выяснилось, что Билли представился им чем-то вроде импресарио, втерся к ним в доверие, организовав для них двухмесячное турне по трактирам округа, и вскружил голову доверчивой Синди, навешав ей на уши лапши о радужном будущем. В итоге же их гонорары за каждое выступление оказались весьма скромными, по тридцать баксов каждому за вечер. Ребята с ним разругались, и он растворился в туманной дали вместе с интересующей тебя крошкой. Вот уже месяц как о ней ни слуху ни духу. Ясно?
: — Не совсем. Если они с ним работали, должны были сохраниться какие-то контракты. Хотя бы номер его разрешения на агентскую деятельность им известен? Или фамилия? Ну хоть что-то?
— Ровным счетом ничего, братец. Расчеты производились «черным налом», а телефон, по которому они с ним связывались, давно уже не отвечает. Сам он представляется всем как Билли Вега, но, разумеется, это только псевдоним, как выяснил Дэви.
— Проклятие! — в сердцах воскликнул Коннор. — Значит, зацепиться не за что?
— Не отчаивайся! — успокоил его брат. — Музыканты сказали мне по секрету, что их звукооператор был по уши влюблен в Синди. С тех пор как она сбежала с Билли, он впал в черную меланхолию, уединился в подвале своего дома и лечит там разбитое сердце наркотиками и порнофильмами.
— Бедняга, — поморщившись, заметил Коннор. — Так он долго не протянет.
— Верно. Любовь зла. Так вот, я собираюсь проведать этого доходягу в его логове. Кто знает, а вдруг ему что-то известно о похитителе своей возлюбленной? Ведь, как известно, ревнивцы весьма внимательны к своим соперникам. А еще у меня имеется список всех злачных заведений, в которых Билли устраивал для «Грязных слухов» концерты. В общем, Коннор, я ради тебя вынужден травиться дешевым пивом, дымом марихуаны и глохнуть от скверной музыки в стиле кантри. Надеюсь, что за мои муки мне воздастся сторицею.
— Так и будет, продолжай в том же духе! Я на тебя надеюсь, Шон, — сказал Коннор. — За мной подарок.
— Да уж, братец, от этого тебе не отвертеться! Как только мы обстряпаем это дельце, тебе придется приготовить для меня свое фирменное острое рагу из курицы с тушеной фасолью.
— Но в последний раз я готовил такое блюдо два года назад, — неуверенно ответил Коннор. — А сейчас я не помню точно его рецепт. Там ведь главное — не переборщить со специями, особенно с красным стручковым перцем.
— Ерунда, вспомнишь, старина. Начни пока практиковаться. Ты сделаешь свое рагу, я куплю пивка, чипсов и острого сыра. Вот будет пирушка! У меня уже текут слюнки.
— Договорились! — воскликнул Коннор. — Вот что я тебе скажу, Шон: ты отличный парень!
— Лучше бы ты сказал это моим бывшим подружкам, — усмехнувшись, ответил брат. — Кстати, как прошла минувшая ночь?
Коннор выдержал паузу и пробурчал:
— Эта тема не подлежит обсуждению.
— Любопытно… Значит, у тебя с ней все очень серьезно?
— Так серьезно, что даже страшно. Рекомендую впредь этим не интересоваться, это смертельно опасно, — глухо сказал Коннор.
— Вот это да! У меня уже мурашки ползут по коже. Что же такого особенного она с тобой сотворила? Неужели позволила тебе поиметь ее в…
— Все, Шон! Больше об этом ни слова! Жди моего звонка завтра. Пока!
Коннор отключил телефон, убрал его в карман и покосился на Эрин: похоже было, что она крепко спала. На сердце у него слегка полегчало. Ресницы спящей принцессы покоились подобно черному китайскому вееру на ее щечке. И хотя полумрак скрадывал все цвета в салоне, воображение моментально восстановило все нежные оттенки цвета ее век, глаз, щек, губ и волос. Блузка выбилась из-под пояса, пуговицы на ней расстегнулись, и полные груди выглядывали из-под белоснежного бюстгальтера. Коннор подумал, что нужно подарить ей дорогое нижнее белье из чистого шелка с кружевами, на тонких бретельках и с изящными застежками, чтобы наслаждаться, глядя, как она медленно раздевается. А еще лучше — участвовать в этом действе.
Внезапно мимо их автомобиля промчался знакомый черный лакированный «форд-эксплорер». Коннора охватила дрожь: именно эту машину он заметил, когда заезжал на стоянку возле ресторана. Пробыв в зале приблизительно полчаса, они около двух часов потом еще просидели в своем «кадиллаке». Какого же дьявола тогда черный внедорожник опять оказался с ними рядом? От жутких догадок у Коннора даже волосы на голове зашевелились. Он утопил педаль газа, догнал подозрительный «форд» и взглянул на его номер. Все сомнения отпали.
Машина была та же, новенькая и блестящая, словно только что выехала из автосалона, с запомнившимися Коннору цифрами на номерной табличке — 55504538. Проклятие! Пассажиров вроде бы в салоне не было, только водитель. Коннор сбавил скорость и позволил «форду» уйти вперед, а сам включил сигнал поворота, якобы намереваясь через пару миль съехать с магистрального шоссе.
В действительности же ему хотелось выяснить, как поведет себя тот, кто его преследует. Но и водитель черного «форда» тоже был не промах: он резко перестроился в другую полосу и слегка притормозил. Поравнявшись с ним, Коннор, к своему неописуемому ужасу, увидел осклабившегося щербатым ртом и побритого наголо Габора Лукаша. Наглец опустил стекло, навел на Коннора ствол обреза и помахал ему рукой.
Коннор тотчас же резко затормозил. «Форд» умчался вперед, а проснувшаяся Эрин воскликнула:
— В чем дело? Что произошло?
— Мне показалось, что я видел… — Он осекся, вспомнив, что в первый раз не заметил в салоне внедорожника никого, кроме шофера. Может быть, ему все просто почудилось?
— Нет, это невозможно… — пробормотал он, обтерев тыльной стороной ладони вспотевший лоб.
— О чем ты, Коннор? Объясни все толком! Не отмалчивайся!
Мозг его лихорадочно перебирал варианты возможных ответов. Самым вероятным объяснением внезапного появления в черном «форде» Габора было то, что Лукаш просто ожидал подходящего момента, согнувшись в три погибели на полу машины. Но вот только поверит ли ему Эрин? Пожалуй, скорее она сочтет его рассказ бредом сумасшедшего. Коннор издал тоскливый стон.
— Что случилось? Что такого ты увидел? — спросила она, смертельно побледнев от недоброго предчувствия.
Не произнеся ни слова, Коннор нажал на газ и, догнав «эксплорер», снова заглянул в его салон. Тот был пуст, если, конечно, не считать шофера. Коннор похолодел.
— Мне показалось, что на заднем сиденье сидел Габор, — выдохнул он.
Тихо охнув, Эрин зажала рот ладонью и посмотрела на движущийся вровень с ними автомобиль, за рулем которого невозмутимо сидел какой-то молодой парень с узким вытянутым черепом.
— Но в той машине вообще нет пассажиров, — прошептала она. — Взгляни еще разок сам!
— Я вижу, — удрученно произнес Коннор. — Что очень странно… — Он наморщил лоб и поджал губы.
— Коннор, милый! — тонким голоском воскликнула Эрин. — Ты просто переутомился. Давай я сяду за руль, а ты поспи.
— Нет! — отрезал он. — Я чувствую себя великолепно.
Губы Эрин задрожали, она отвернулась, пряча навернувшиеся слезы. Коннор резко свернул со скоростной дороги на обычное шоссе, чтобы не подвергать Эрин риску, достал из кармана сотовый телефон и позвонил Дэви.
Брат моментально взял трубку и с тревогой спросил:
— Что стряслось? У тебя возникли проблемы?
Он всегда нутром чуял, когда кто-то из его младших братьев оказывался в беде.
— Ты разговаривал с Шоном? — спросил Коннор.
— Да. Он попросил меня навести справки о похитителе сестры Эрин. Я сейчас работаю над этим. Что тебе нужно?
— Номер одной машины… 55504538 Ты не мог бы его «пробить»?
— А что за машина?
— Об этом поговорим отдельно, позже. Проверяй быстрее номер, который я тебе назвал.
— Успокойся, малыш! Я тебе перезвоню! — Дэви отключился.
— Куда ты меня везешь, Коннор? — спросила Эрин.
— Мы поедем другой дорогой, на магистрали сейчас небезопасно, — пробурчал Коннор уклончиво. — Этот черный внедорожник не внушает мне доверия.
— Но тогда нам придется всю ночь добираться до Сиэтла! — запаниковала Эрин.
— Достань из бардачка карту, — сказал Коннор и только тогда с ужасом вспомнил, что там лежат и распечатки материалов о Мюллере, добытых Дэви. Эрин увидела их и спросила:
— Это работа твоего брата?
— Да, — виновато сказал Коннор. — Разверни карту. Пока Эрин молча рассматривала карту, зазвонил телефон.
— Да! — бросил Коннор в трубку.
— Номерной знак, интересующий тебя, установлен на автомобиле «форд-эксплорер» 2002 года, черного цвета, принадлежащем Рою Фитцу. Этому типу шестьдесят два года, он разведен, имеет скверную репутацию. Одно время торговал подержанными автомобилями в городе Кус-Бей, штат Орегон. Это тебе что-то говорит?
— К сожалению, нет, — ответил Коннор. — Но все равно спасибо за помощь! Пока!
Эрин покосилась на него и промолвила:
— Можно доехать по этому шоссе до Редстоун-Крик, свернуть на магистраль, ведущую на север к Бонневилю, а там подумать, что делать дальше. Тебя такой вариант устраивает?
Все это было сказано так мягко и спокойно, что Коннор, растрогавшись, был готов целовать ей ноги.
— Конечно, дорогая, — дрогнувшим голосом ответил он.
Эрин дотронулась кончиками пальцев до его колючей щеки и пригладила вихор у него за ухом.
От ее нежного прикосновения напряжение, сковывавшее Коннора, исчезло. Он перевел дух и подумал, что сумеет добраться до Сиэтла, не растеряв по дороге остатков рассудка.
Глава 13
Чак Уайтхед остановил автомобиль в пустынном месте на безлюдной дороге, неподалеку от смотровой вышки на вершине горы Чайлдресс-Ридж, с опаской огляделся по сторонам и, морщась от позывов справить малую нужду, обтер липкие от пота ладони о брюки. События минувших десяти часов постоянно прокручивались, словно бесконечная видеозапись, в его воспаленном мозгу, начиная с того рокового момента, как он вернулся с работы домой, но вместо своей тяжело больной жены Марии обнаружил там незнакомца с пистолетом в руке.
Незнакомец приставил пистолет к его виску и приказал ему выполнить определенное задание. Чак сделал все точно так, как ему было сказано, — доказательства сейчас находились в карманах его пиджака, и он был готов их предъявить.
Он выключил фары и вздрогнул, испугавшись темноты. Нависавшие над шоссе холмы казались абсолютно черными, небо было лишь чуточку светлее. Ночь полностью вступила в свои права. По спине Чака побежали мурашки.
Вооруженный шантажист сказал ему, что именно здесь он получит назад похищенную ими Марию. Но как можно доставить ее в такое дикое место без вреда для ее здоровья? Ведь последние две недели она была совсем слаба и держалась только благодаря инъекциям морфина и кислородной маске.
Но Чак был исполнительным человеком и приехал туда, куда ему велели, точно в назначенное время.
Разумеется, полицию он в известность об этом происшествии не поставил, будучи предупрежден, что иначе Марию убьют.
С каждой новой минутой томительного ожидания Чак все сильнее волновался и все чаще поглядывал на часы. Наконец кто-то постучал по заднему стеклу. Чак подскочил на сиденье и вскрикнул.
Спокойно, приказал он себе, все требования похитителей Марии выполнены, поэтому все будет нормально. Он открыл дверцу автомобиля и вышел из него. Яркий свет, ударивший ему в глаза, заставил его зажмуриться.
— Захлопните, пожалуйста, дверцу! — произнес кто-то тихим, хорошо поставленным голосом. Судя по тембру и едва заметному акценту, это был пожилой мужчина, скорее всего уроженец Южной Африки. Он-то и проник тогда без приглашения в квартиру Чака. Захлопывая дверцу машины, Чак вспомнил девушку, с которой встречался в молодости. Звали ее Анджелой, у нее был такой же акцент. Где-то она теперь? И С чего это вдруг ему вспомнилась его прежняя жизнь? Говорят, это дурная примета. Чака снова охватил озноб.
Его глаза стали привыкать к яркому свету фар, и Чак смог разглядеть незнакомца получше. Мужчина был высокого роста, худой, в черной одежде, с закрепленным на голове прибором ночного видения.
— Вы южноафриканец? — спросил Чак и тотчас же пожалел об этом, сообразив, что любопытство может стоить жизни не только ему, но и Марии.
— Нет, мистер Уайтхед, — произнес после томительной паузы его мучитель. — Я не южноафриканец, потому что я вообще не существую. Вы меня понимаете?
— Да, — испуганно сказал Чак. — Разумеется.
Человек в черном приблизился к нему и быстро ощупал его с головы до ног, очевидно, ища оружие. Чак был искренне удивлен этим, так как отроду не брал оружия в руки.
— Пошли, — сказал незнакомец, закончив досмотр.
— А где Мария? — спросил Чак.
Ответа не последовало. Скрипнули петли калитки, отворенной незнакомцем, и под ногами у них зашуршал гравий.
— Сэр! Пожалуйста, не торопитесь! Я ничего не вижу и не поспеваю за вами, — окликнул шедшего впереди незнакомца Чак, но тотчас же споткнулся обо что-то и упал, до крови расцарапав ладони. — Подождите, сэр! Извините, я не знаю вашего имени…
— Можете называть меня мистером Доббсом, — смилостивившись над ним, ответил человек в черном.
Чак пошел на его голос по темной аллее, над которой во мраке угадывались очертания смотровой вышки, наткнулся на столб, разбил себе лицо и застонал от боли и досады. Ему стало ясно, что без посторонней помощи найти Доббса не удастся, а значит, он навсегда потеряет Марию, не увидевшись с ней перед смертью, решившей забрать их обоих почти одновременно…
— Где вы, мистер Уайтхед? — окликнул его Доббс откуда-то слева. — Ступайте дальше по деревянному настилу, пока я не велю вам остановиться.
Наклонившись, Чак нащупал в темноте доски и пополз по ним на четвереньках, словно побитый пес к своему хозяину.
— Вот так, еще чуть-чуть! Великолепно! Можете выпрямиться, мистер Уайтхед. Вытяните вперед руки! Хорошо! Нащупали перекладину лестницы? Чудесно. А теперь поднимайтесь по ней!
Охваченный паникой, Чак затрясся. Как могла Мария оказаться на смотровой вышке? В последнее время она даже не вставала с постели, за ней ухаживала сиделка, пока он был на работе. Судорожно вздохнув, Чак спросил дрожащим голосом:
— А моя жена там?
— Поднимайтесь по лестнице, мистер Уайтхед! — холодно повторил голос мистера Доббса.
Где-то в темной лесной чаще тревожно ухнул филин.
Чак вздрогнул и стал карабкаться по деревянной лестнице, преодолевая страх и боль в мышцах, презирая себя за трусость и проклиная Доббса, превратившего его в послушную дрожащую тварь. От затылка вниз по позвоночнику медленно расползался холод.
— Вы достигли площадки, она справа от вас! — раздался снизу голос Доббса, тоже карабкающегося вверх по лестнице. — Встаньте на нее и ждите меня!
У Чака промелькнула дикая мысль разжать руки и, падая, увлечь за собой своего мучителя. Но это означало бы, что он так и не узнает, что случилось с Марией.
Он вытянул ногу, поставил ее на площадку и, вздохнув, метнулся вправо, надеясь, что площадка выдержит его вес. Не рассчитав, он потерял равновесие и неловко упал, больно ударившись о деревянный настил.
— Вы захватили с собой документацию по работе, которую вас просили выполнить, мистер Уайтхед? — спросил Доббс, вступив на площадку.
Просили! Чак горько хмыкнул, поморщился и, с трудом встав, порылся в карманах куртки.
— Я добыл образцы крови, — глухо сказал он. — Так, как вы и просили. Анализ показал, что ДНК в норме, без изменений. Пробирки с биологическим материалом я подменил, как и было мне велено. Те, что хранились в холодильнике, я привез, можете их получить.
— Положите пробирки и документы на площадку, — приказал Доббс. — И отступите на десять шагов.
Чак стал отходить, с каждым шагом все острее чувствуя, что приближается к пустоте. В отчаянии он заговорил:
— Я сделал распечатку результатов десяти опытов, произвел все нужные изменения в базе данных на Куртца Новака, я могу доказать, что…
— Никогда не произносите этого имени вслух, — строго заметил Доббс. — Вас кто-нибудь видел во время работы?
— В лаборатории до поздней ночи всегда засиживаются два-три студента, но на меня они не обращали внимания, — выпалил Чак. — Все привыкли, что я работаю по ночам…
— Можете не продолжать, мистер Уайтхед, все ясно!
— А где Мария? Она здесь? — спросил Чак.
— Как вам не совестно предполагать такое, мистер Уайтхед! — с укором произнес Доббс. — Неужели вы считаете меня настолько бессердечным человеком? Да как вам только в голову могло прийти, что я способен затащить сюда больную женщину? Несчастная Мария с трудом ворочает языком. Разве ей по силам подняться по вертикальной лестнице? Пошевелите своими мозгами!
— Но вы же сказали, что… Я надеялся…
— Заткнись, идиот! Повернись ко мне спиной. Мне надо осмотреть привезенные тобой образцы и документы.
Чак безропотно подчинился. Где-то снова ухнул филин. Мария любила сов. Быть может, потому, что у нее самой большие и круглые, как у совы, глаза. Теперь на ее исхудавшем лице они казались огромными.
— Я вами доволен, мистер Уайтхед, — сказал наконец Доббс. — Именно это нам и требовалось. Благодарю вас.
— Всегда к вашим услугам, — машинально ответил Чак. — А как же все-таки с Марией? — снова спросил он упавшим голосом, понимая, что это бессмысленно.
— С Марией? Она уже дома, в своей постели. Я привез ее туда, как только вы покинули лабораторию. Бедняжка так страдала, что я сжалился и сделал то, на что вы не смогли решиться.
Незнакомец приставил пистолет к его виску и приказал ему выполнить определенное задание. Чак сделал все точно так, как ему было сказано, — доказательства сейчас находились в карманах его пиджака, и он был готов их предъявить.
Он выключил фары и вздрогнул, испугавшись темноты. Нависавшие над шоссе холмы казались абсолютно черными, небо было лишь чуточку светлее. Ночь полностью вступила в свои права. По спине Чака побежали мурашки.
Вооруженный шантажист сказал ему, что именно здесь он получит назад похищенную ими Марию. Но как можно доставить ее в такое дикое место без вреда для ее здоровья? Ведь последние две недели она была совсем слаба и держалась только благодаря инъекциям морфина и кислородной маске.
Но Чак был исполнительным человеком и приехал туда, куда ему велели, точно в назначенное время.
Разумеется, полицию он в известность об этом происшествии не поставил, будучи предупрежден, что иначе Марию убьют.
С каждой новой минутой томительного ожидания Чак все сильнее волновался и все чаще поглядывал на часы. Наконец кто-то постучал по заднему стеклу. Чак подскочил на сиденье и вскрикнул.
Спокойно, приказал он себе, все требования похитителей Марии выполнены, поэтому все будет нормально. Он открыл дверцу автомобиля и вышел из него. Яркий свет, ударивший ему в глаза, заставил его зажмуриться.
— Захлопните, пожалуйста, дверцу! — произнес кто-то тихим, хорошо поставленным голосом. Судя по тембру и едва заметному акценту, это был пожилой мужчина, скорее всего уроженец Южной Африки. Он-то и проник тогда без приглашения в квартиру Чака. Захлопывая дверцу машины, Чак вспомнил девушку, с которой встречался в молодости. Звали ее Анджелой, у нее был такой же акцент. Где-то она теперь? И С чего это вдруг ему вспомнилась его прежняя жизнь? Говорят, это дурная примета. Чака снова охватил озноб.
Его глаза стали привыкать к яркому свету фар, и Чак смог разглядеть незнакомца получше. Мужчина был высокого роста, худой, в черной одежде, с закрепленным на голове прибором ночного видения.
— Вы южноафриканец? — спросил Чак и тотчас же пожалел об этом, сообразив, что любопытство может стоить жизни не только ему, но и Марии.
— Нет, мистер Уайтхед, — произнес после томительной паузы его мучитель. — Я не южноафриканец, потому что я вообще не существую. Вы меня понимаете?
— Да, — испуганно сказал Чак. — Разумеется.
Человек в черном приблизился к нему и быстро ощупал его с головы до ног, очевидно, ища оружие. Чак был искренне удивлен этим, так как отроду не брал оружия в руки.
— Пошли, — сказал незнакомец, закончив досмотр.
— А где Мария? — спросил Чак.
Ответа не последовало. Скрипнули петли калитки, отворенной незнакомцем, и под ногами у них зашуршал гравий.
— Сэр! Пожалуйста, не торопитесь! Я ничего не вижу и не поспеваю за вами, — окликнул шедшего впереди незнакомца Чак, но тотчас же споткнулся обо что-то и упал, до крови расцарапав ладони. — Подождите, сэр! Извините, я не знаю вашего имени…
— Можете называть меня мистером Доббсом, — смилостивившись над ним, ответил человек в черном.
Чак пошел на его голос по темной аллее, над которой во мраке угадывались очертания смотровой вышки, наткнулся на столб, разбил себе лицо и застонал от боли и досады. Ему стало ясно, что без посторонней помощи найти Доббса не удастся, а значит, он навсегда потеряет Марию, не увидевшись с ней перед смертью, решившей забрать их обоих почти одновременно…
— Где вы, мистер Уайтхед? — окликнул его Доббс откуда-то слева. — Ступайте дальше по деревянному настилу, пока я не велю вам остановиться.
Наклонившись, Чак нащупал в темноте доски и пополз по ним на четвереньках, словно побитый пес к своему хозяину.
— Вот так, еще чуть-чуть! Великолепно! Можете выпрямиться, мистер Уайтхед. Вытяните вперед руки! Хорошо! Нащупали перекладину лестницы? Чудесно. А теперь поднимайтесь по ней!
Охваченный паникой, Чак затрясся. Как могла Мария оказаться на смотровой вышке? В последнее время она даже не вставала с постели, за ней ухаживала сиделка, пока он был на работе. Судорожно вздохнув, Чак спросил дрожащим голосом:
— А моя жена там?
— Поднимайтесь по лестнице, мистер Уайтхед! — холодно повторил голос мистера Доббса.
Где-то в темной лесной чаще тревожно ухнул филин.
Чак вздрогнул и стал карабкаться по деревянной лестнице, преодолевая страх и боль в мышцах, презирая себя за трусость и проклиная Доббса, превратившего его в послушную дрожащую тварь. От затылка вниз по позвоночнику медленно расползался холод.
— Вы достигли площадки, она справа от вас! — раздался снизу голос Доббса, тоже карабкающегося вверх по лестнице. — Встаньте на нее и ждите меня!
У Чака промелькнула дикая мысль разжать руки и, падая, увлечь за собой своего мучителя. Но это означало бы, что он так и не узнает, что случилось с Марией.
Он вытянул ногу, поставил ее на площадку и, вздохнув, метнулся вправо, надеясь, что площадка выдержит его вес. Не рассчитав, он потерял равновесие и неловко упал, больно ударившись о деревянный настил.
— Вы захватили с собой документацию по работе, которую вас просили выполнить, мистер Уайтхед? — спросил Доббс, вступив на площадку.
Просили! Чак горько хмыкнул, поморщился и, с трудом встав, порылся в карманах куртки.
— Я добыл образцы крови, — глухо сказал он. — Так, как вы и просили. Анализ показал, что ДНК в норме, без изменений. Пробирки с биологическим материалом я подменил, как и было мне велено. Те, что хранились в холодильнике, я привез, можете их получить.
— Положите пробирки и документы на площадку, — приказал Доббс. — И отступите на десять шагов.
Чак стал отходить, с каждым шагом все острее чувствуя, что приближается к пустоте. В отчаянии он заговорил:
— Я сделал распечатку результатов десяти опытов, произвел все нужные изменения в базе данных на Куртца Новака, я могу доказать, что…
— Никогда не произносите этого имени вслух, — строго заметил Доббс. — Вас кто-нибудь видел во время работы?
— В лаборатории до поздней ночи всегда засиживаются два-три студента, но на меня они не обращали внимания, — выпалил Чак. — Все привыкли, что я работаю по ночам…
— Можете не продолжать, мистер Уайтхед, все ясно!
— А где Мария? Она здесь? — спросил Чак.
— Как вам не совестно предполагать такое, мистер Уайтхед! — с укором произнес Доббс. — Неужели вы считаете меня настолько бессердечным человеком? Да как вам только в голову могло прийти, что я способен затащить сюда больную женщину? Несчастная Мария с трудом ворочает языком. Разве ей по силам подняться по вертикальной лестнице? Пошевелите своими мозгами!
— Но вы же сказали, что… Я надеялся…
— Заткнись, идиот! Повернись ко мне спиной. Мне надо осмотреть привезенные тобой образцы и документы.
Чак безропотно подчинился. Где-то снова ухнул филин. Мария любила сов. Быть может, потому, что у нее самой большие и круглые, как у совы, глаза. Теперь на ее исхудавшем лице они казались огромными.
— Я вами доволен, мистер Уайтхед, — сказал наконец Доббс. — Именно это нам и требовалось. Благодарю вас.
— Всегда к вашим услугам, — машинально ответил Чак. — А как же все-таки с Марией? — снова спросил он упавшим голосом, понимая, что это бессмысленно.
— С Марией? Она уже дома, в своей постели. Я привез ее туда, как только вы покинули лабораторию. Бедняжка так страдала, что я сжалился и сделал то, на что вы не смогли решиться.