Маклейн Джулиана. Блестящая партия

   Софи показалось, что стены ее комнаты сдвигаются и вот-вот раздавят ее. Если то, что говорила Марион, правда, тогда Пьер действительно сводный брат Лили.
   Стараясь не выдавать своего волнения, Софи спросила:
   – Вы уверены? Я имею в виду – он тоже влюбился? По-моему, вы обменялись всего парой слов.
   Дай Бог, подумала Софи, чтобы это оказалось одной из романтических фантазий Лили.
   – Ну конечно, он тоже влюбился! – Лили счастливо засмеялась. – Поэтому я так схожу с ума. Как я смогу жить без него?
   Теперь Софи уже не сомневалась, что записку написала Лили.
   – Откуда вы знаете, что Пьер вас любит? Он сам сказал вам это?
   – Ему не надо было выражать это словами: мы общались глазами и сердцами. Это настоящее волшебство. Я никогда не думала, что можно так влюбиться.
   Все еще надеясь, что Лили сама придумала романтические чувства со стороны Пьера, Софи покачала головой:
   – Что-нибудь произошло между вами?
   – Ничего такого, о чем следовало бы беспокоиться, хотя я не знаю, что было бы, если бы он не уехал. Мы гуляли с ним, когда другие мужчины были на охоте, и, пожалуйста, не говорите маме, но иногда мы оказывались наедине. Не беспокойтесь, Пьер вел себя как настоящий джентльмен, и это заставляет меня еще больше любить его.
   Софи кашлянула.
   – Любовь – опасное слово, не торопитесь произносить его. Пьер действительно красивый мужчина, но мы почти ничего о нем не знаем.
   Тонкие брови Л или забавно приподнялись.
   – Я думала, вы более романтичны, Софи, и верите в настоящую страсть.
   – Я действительно верю, но мы должны быть очень осторожны, чтобы не позволить сердцу управлять нашей головой, иногда это может привести к большим неприятностям. Пьер иностранец и оказался здесь случайно...
   – Но вы ведь тоже иностранка, Софи. Вот уж никак не думала, что для вас это будет иметь значение.
   Софи помахала руками, как будто хотела отказаться от своих слов.
   – Я совсем не это имела в виду, но... Вдруг он окажется преступником и кем-то вроде...
   – Преступником? Но если бы это было так, я бы это поняла.
   – Да? Но как?
   – Мы действительно общались сердцами, как будто нас соединяла какая-то неземная сила.
   Неземная сила? Этого еще не хватало!
   – Но вы мне так и не сказали, что все-таки произошло между вами. Он целовал вас?
   Несколько секунд Лили молча смотрела в пространство, затем опять опрокинулась на спину.
   – Да. И это было восхитительно.
   Софи замерла.
   – Боюсь, это было неразумно. – Она старалась говорить как можно более доброжелательно. – Вам не следовало оставаться с ним наедине.
   Лили состроила недовольную гримасу.
   – Бросьте, Софи. Вы были наедине с Джеймсом до того, как он сделал вам предложение, – помните тот вечер на светском приеме? Я видела, как вы с ним уединились в оранжерее.
   – Это совсем другое дело. Я гораздо старше, чем вы.
   – А вот и не другое. Вы были незамужней женщиной, как и я, а правила для всех одинаковы. – Помахав рукой, Лили добавила: – К тому же теперь все так делают.
   – Нет, не все. А если и делают, то не рассказывают об этом.
   Лили, прищурившись, посмотрела на свою собеседницу.
   – Софи, это так не похоже на вас. Вы всегда открыты всему новому. – Во взгляде ее появилось беспокойство. – Это из-за Пьера? Неужели он вам не нравится?
   Софи провела рукой по волосам, она никак не могла решить, что ей следует ответить.
   – Я мало что знаю о нем и не могу сказать, нравится он мне или нет. К сожалению, и вы о нем знаете совсем немного.
   Лили с грустным видом молча сидела на кровати.
   – Я надеялась, что вы поймете. – В голосе ее слышалось разочарование.
   Софи вздохнула и коснулась нежной щеки девушки.
   – Мне очень жаль, Лили. Я прекрасно понимаю, что вы чувствуете, но, думаю, вам все же следует быть осторожнее. Хорошенько подумайте, прежде чем по уши погрузитесь в любовь к незнакомому человеку.
   – Это из-за того, что у него нет титула?
   – Ну конечно, не из-за этого.
   – Но титул имеет большое значение и для мамы, и для Джеймса. Они никогда не допустят, чтобы я соединилась с человеком, у которого нет титула.
   Софи понимающе кивнула.
   – И все же не об этом следует беспокоиться сейчас. У вас впереди еще много времени...
   Но с этим обязательно придется разбираться, с горечью подумала Софи.
   – Вы поговорите с Джеймсом обо мне?
   – О вас и о Пьере? – Софи понимала всю абсурдность разговора. – Не знаю, Лили... Мне трудно ответить на этот вопрос.
   Во взгляде Лили отразилось откровенное разочарование. Тем не менее, она улыбнулась и, соскользнув с кровати, бодро произнесла:
   – Я понимаю, все понимаю и совсем не хочу восстанавливать одного члена семьи против другого. Просто мне надо, чтобы кто-то был на моей стороне.
   Ошеломленная всем услышанным, Софи пожелала Лили спокойной ночи и поцеловала ее в щеку, прежде чем окончательно попрощаться. Но как только Лили миновала коридор, она, взяв лампу, вышла из комнаты и направилась к комнате свекрови.
   – Марион! – Софи громко постучала в дверь. – Откройте! Это очень важно.
   Наконец дверь открылась.
   – Боже, что произошло? – Голос Марион звучал испуганно.
   – Нам надо поговорить. Это по поводу Лили.
   По лицу старой герцогини было заметно, насколько она взволнованна.
   – А в чем, собственно, дело?
   Придерживая рукой халат на груди, Софи вошла в спальню.
   – Вы должны рассказать Джеймсу всю правду про Пьера.
   – Я никогда этого не сделаю, – жестко возразила Марион.
   – Увы, все зашло слишком далеко. Джеймс должен знать правду. Все члены семьи должны это знать.
   Глаза Марион пылали яростью.
   – Должны? Но это скандальная история далекого прошлого. Зачем погружать их в эту грязь и рисковать всем, вплоть до потери подобающего положения в обществе? – Марион с досадой стукнула ладонью по столу. – Мне не следовало доверять вам, я так и знала, что вы не сможете понять все значение столь сложной ситуации.
   Софи шагнула к свекрови.
   – Уверяю вас, Марион, нам просто повезло, что вы мне все рассказали, иначе катастрофа была бы неминуема.
   Ледяным взглядом вдовствующая герцогиня смотрела на Софи, но ту уже нельзя было остановить.
   – Это касается не только нас с вами, но, прежде всего, Лили. Она влюбилась в Пьера.

Глава 24

   Марион сделала несколько шагов назад, как будто ее толкнули в грудь.
   – Вы лжете!
   – Зачем мне приходить к вам среди ночи и выдумывать такие вещи? – Софи старалась говорить как можно спокойнее.
   – Но этого не может быть! Пьер – ее сводный брат! – Марион прикрыла рот рукой. Казалось, она вот-вот потеряет сознание.
   – Откуда у вас такая уверенность в том, что этот человек – сын вашего мужа? Он, пока гостил здесь, хоть раз разговаривал с вами, говорил о том, кем является, намекал ли на шантаж?
   – Нет, ни разу. Более того, он вел себя так, как будто даже не знал, кто я такая.
   Поставив лампу на стол, Софи попыталась рассуждать разумно:
   – Может быть, он сам не имеет представления о своих родственных связях? Возможно, Женевьева никогда не рассказывала ему правду?
   – Нет, он должен был знать.
   – Тогда зачем бы он стал целовать Лили, зная, что она его сестра?
   – Так он целовал ее? Боже милосердный! – Марион без сил опустилась на кровать, и Софи присела рядом.
   – Могу я чем-нибудь помочь? Может быть, дать вам воды или позвонить, чтобы принесли чаю?
   – Нет-нет, не надо никого звать. Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел меня в таком состоянии. Он целовал ее! Вы в этом уверены? – не переставала допытываться Марион.
   – Лили сама мне сказала. Она не отдает себе отчета в том, что делает, и мы можем только надеяться, что он тоже этого не понимает. Но страшно подумать, что произойдет, если...
   Марион помахала рукой, как будто умоляя Софи замолчать.
   – Тогда это погубит всех нас! Но что мы можем сделать?
   – То, что вы должны были сделать много лет назад. Расскажите все сыну – он найдет способ, как с этим справиться.
   Лицо Марион сморщилось, и она, не выдержав, начала всхлипывать.
   – Я не могу сказать ему...
   – Но почему?
   – Потому что я слишком долго скрывала это от него. Джеймс ничего не знает ни о тайном браке отца, ни о том, что он, возможно, не настоящий наследник герцогства; он станет презирать меня за то, что я ему не рассказала этого раньше.
   Софи не хотелось упоминать о том, что отношения между сыном и матерью и без того не были безоблачными.
   – Он будет презирать вас еще больше, если вы сохраните все в секрете, особенно теперь, когда Лили находится в опасности. Вы обязательно должны рассказать ему все. Хотя бы для блага родной дочери.
   Марион отвернулась и долго смотрела в темное окно.
   – Надо найти какой-то другой способ, – наконец сказала она.
   Взяв свекровь за плечи, Софи заставила ее посмотреть себе в глаза.
   – Другого способа нет, и к тому же у нас совершенно нет времени. Планов было много, и вы видите, куда они вас привели. Ситуация вышла из-под контроля, что особенно опасно для Лили, и вы не можете больше справляться с этим одна. Джеймс – герцог, и он сильный мужчина. Он найдет способ, как справиться с этим.
   – Вы действительно так думаете? – уже менее уверенным тоном спросила Марион.
   – Я в этом уверена.
   Марион покусала губу, словно опасаясь принять неверное решение.
   – Хорошо, я скажу ему. Ради Лили. Но вы должны быть со мной во время этого разговора, потому что я не могу предвидеть его реакцию. Для Джеймса это будет невероятным шоком.
   Кивнув, Софи помогла Марион подняться с кровати.
   – Я знаю, что сейчас уже очень поздно, но нам нельзя медлить. Возможно, Джеймс захочет предпринять что-то как можно раньше.
   Через несколько минут они уже стояли перед спальней Джеймса. В третий раз за эту ночь в замке раздался взволнованный стук.
   – Джеймс, это я, Софи! Твоя мать тоже здесь. Нам нужно срочно поговорить с тобой.
   Ответа не последовало, и Софи снова постучала:
   – Джеймс, пожалуйста, открой!
   Не дождавшись реакции мужа, Софи сама открыла дверь и, держа в руках лампу, перешагнула порог и огляделась.
   Комната была пуста, кровать застелена, и ясно было, что в ней в эту ночь никто не спал.
 
   Уже далеко за полночь Джеймс и Мартин вошли в свой лондонский дом. Слуги, предупрежденные телеграммой о том, что герцог c младшим братом приезжают в город, позаботились о багаже и всеми силами старались обеспечить хозяевам надлежащий прием.
   Отдав пальто лакею, Джеймс жестом пригласил Мартина последовать за ним в кабинет, где сразу наполнил два стакана бренди.
   – И для меня тоже? – удивленно спросил Мартин, принимая из рук брата стакан. – Что происходит, Джеймс? Ты совершенно неожиданно пригласил меня поехать с тобой в Лондон, даже не объяснив зачем, и ничего не говорил в поезде, а теперь предлагаешь мне пить с тобой бренди. Надеюсь, это не последний глоток перед тем, как отправить меня на виселицу?
   Уставший, взволнованный, зная, что ему не удастся уснуть этой ночью, Джеймс все-таки улыбнулся младшему брату и чокнулся с ним.
   – Нет, сегодня виселицы не предвидится. Хотя, признаюсь честно, мне приходила в голову такая мысль, когда я получил последнее письмо от тети Каролины.
   Мартин кивнул, и в его взгляде, казалось, промелькнул намек на извинения.
   – Дело в том, – пояснил Джеймс, – что ты мне нужен здесь как человек, которому я могу доверять.
   – Ты действительно так думаешь обо мне? – Мартин наклонил голову. – Мне трудно в это поверить.
   Усевшись перед горящим камином, Джеймс жестом пригласил брата сесть напротив него.
   – Сейчас мне нужен кто-то, кто умеет лгать и хранить секреты, а я не сомневаюсь, что и тому и другому ты научился, пребывая в Итоне.
   Этого Мартин явно не ожидал.
   – Интересно, почему ты так думаешь?
   – Потому что я сам научился всему этому, будучи в твоем возрасте. У нас с тобой очень похожее прошлое.
   Покачивая стакан и глядя на движение янтарной жидкости по кругу, Мартин задумчиво произнес:
   – А я-то думал, что ты стыдишься меня.
   Джеймс протянул руку и коснулся плеча Мартина, понимая, что ему никогда не пришло бы в голову сделать нечто подобное до того, как он встретил Софи. Интересно, что ответила бы Мартину его жена?
   – Я никогда не стыдился тебя, брат, и хотя был раздражен, но только потому, что не имел контакта с тобой. Это моя вина: я никогда не пытался стать тебе настоящим братом и всегда старался сохранять дистанцию в отношениях с тобой, с Лили, с матерью. Теперь пришло время все это изменить. Возникшие проблемы мы отныне будем решать вместе, а не стараться спрятаться от них.
   – А ты и правда сильно изменился брат, – проговорил Мартин и поставил стакан на стол. – Это из-за Софи, да? Вместе с ней в семью пришло что-то новое. Даже дом теперь не такой, как раньше... я почувствовал это сразу, как только вернулся. Думаю, она и правда, особенная. Тебе очень повезло.
   Джеймс в ответ только кивнул, он просто не знал, что сказать. Раньше ему и в голову не приходило серьезно разговаривать с братом, и вот теперь они говорят о Софи – женщине, которую он любил.
   Одно было плохо – он опять уехал из дома, не попрощавшись с ней. Если бы только он мог избавиться от страха, полюбить ее и быть любимым в ответ! Страха, который преследовал его всю жизнь и исходил от его предков.
   – Ты так и не сказал мне, зачем мы здесь, – осторожно произнес Мартин. – Хотя просьба хранить секреты звучит весьма заманчиво...
   Джеймс невесело усмехнулся:
   – Будем надеяться, что это будет интересно, и только.
   – Надеюсь, ничего опасного?
   – Этого я не знаю, пока не выясню, кто такой этот чертов Пьер Биле и почему в боковом ящике его стола лежит письмо, адресованное Женевьеве Ларуа.
   Мартин нахмурил брови.
   – Я должен знать это имя?
   – Сомневаюсь, но оно кое-что значит для меня. – Джеймс оперся локтями о колени, продолжая крутить стакан с бренди между ладонями, – пришло время и тебе кое-что узнать о твоем покойном отце, брат.
 
   Он опять так поступил, опять уехал в Лондон, не попрощавшись и не сказав никому о цели своей поездки. Дворецкий утром сообщил Софи, что его светлость, взяв с собой Мартина, отбыл вскоре после обеда. Это показалось Софи весьма удивительным, поскольку она знала о желании мужа сохранять дистанцию по отношению к родным.
   Особенно ее волновало то, что Джеймс уехал так неожиданно именно после ее разговора с ним, который так и не развеял его подозрения в том, что это она автор любовного письма Пьеру Биле.
   Неужели он уехал из-за этого?
   Впрочем, у него было достаточно оснований покинуть дом. Она тоже чувствовала бы себя обиженной, если бы Джеймс поступил с ней так же, как она с ним.
   Утро тянулось медленно. Марион спала, и Софи не оставалось ничего другого, как только ходить по комнате, пытаясь сообразить, что еще она может сделать. Так ли уж срочно надо было решать эту проблему? Пьер уехал вместе с другими гостями и теперь не представлял опасности для Лили. Возможно, Джеймс вернется вечерним поездом, и тогда она поговорит с ним.
   Софи также надеялась, что Марион к тому времени не передумает и расскажет сыну всю правду.
   Боже, ну почему Джеймс выбрал именно этот день, чтобы уехать?
   Будучи не в состоянии больше находиться одна в комнате, чувствуя свою беспомощность и невероятно волнуясь, Софи решила спуститься в столовую. Время ленча еще не наступило, и ей пришлось немного подождать, сидя за столом, пока принесут еду.
   – Уотсон, – спросила Софи у лакея, стоявшего у стены, – где все?
   Лакей слегка поклонился.
   – Ваша светлость, вдовствующая герцогиня попросила принести ленч в ее комнату, а юная леди, вероятно, скоро придет.
   Софи удивленно взглянула через стол на пустую тарелку.
   – Обычно Лили не опаздывает к ленчу. Может быть, она нездорова?
   – Я не знаю, ваша светлость.
   Расправляя салфетку у себя на коленях, Софи подумала, что, возможно, Лили просто задремала после бессонной ночи. Взяв в руки вилку, она поковыряла ею в тарелке. И тут же почувствовала, что не сможет проглотить даже маленький кусочек, поскольку аппетит у нее совершенно отсутствовал. Вряд ли ей удастся поесть, пока она не узнает, где Лили и что с ней.
   – Пойду посмотрю, как она. – Софи вежливо улыбнулась и положила салфетку на стол. – Хочу убедиться, что с ней все в порядке. Это была тяжелая неделя, Уотсон, и все переутомились.
   Лакей открыл перед ней дверь, и Софи, приподняв края длинных юбок, поднялась по лестнице, надеясь найти Лили в ее комнате: возможно, она целует сейчас свою подушку и думает, что это Пьер.
   Следовало признаться, что такая картина вполне успокоила бы Софи. Ей хотелось верить, что большая часть услышанного ею накануне от Лили была просто фантазией – другое объяснение оказалось бы весьма опасным.
   Когда она постучала в дверь и ответа не последовало, Софи постучала еще раз, а затем вошла в комнату, но там никого не было.
   – Лили? – Почувствовав неладное, Софи подошла к большому дубовому гардеробу и открыла дверцу. Платьев там не было.
   Подобрав юбки, Софи бросилась разыскивать горничную Лили.
   – Жозефина! – закричала она на весь коридор, не очень отдавая себе отчет в том, куда направляется и где остановится, желая лишь получить хоть какой-нибудь ответ.
   Когда она подбежала к главной лестнице, домоправительница миссис Далримпл, появившись внизу, глядя вверх, спросила:
   – Ваша светлость, что случилось?
   – Где Жозефина? – спросила Софи, быстро спускаясь по лестнице.
   – Она утром отправилась в деревню, – объяснила миссис Далримпл.
   – Леди Лили тоже была с ней?
   – Нет, леди Лили просила, чтобы ее не беспокоили. Она очень устала, ваша светлость, и сказала, что хочет побыть одна.
   Уловив, наконец, суть происшедшего, Софи, прежде всего, постаралась успокоиться. Ничего хорошего не будет, если все слуги узнают о том, какие страхи терзают ее.
   Но неужели Лили сбежала из дома с незнакомым человеком, который к тому же может оказаться ее сводным братом?
   «Боже, пусть это окажется моей фантазией, – подумала Софи. – Репутация девушки будет навсегда погублена. И если бы только это...»
   Софи глубоко вздохнула:
   – Понимаю. Тогда я не буду ее беспокоить. Пойду посмотрю, что делает Марион.
   Улыбнувшись, она стала медленно подниматься по лестнице, но как только убедилась, что ее никто не видит, тут же припустилась во всю прыть.
   Остановившись у дверей свекрови и переведя дух, Софи громко постучала.
   Когда Марион, открыв дверь, увидела выражение ее лица, она сразу отступила в сторону и жестом пригласила Софи войти.
   – В чем дело? Что случилось на этот раз?
   – Вы не знаете, где Лили?
   – Нет, я все утро была у себя. Разве она не вышла к ленчу?
   Приложив руку ко лбу, Софи на мгновение закрыла глаза.
   – Сядьте, Марион. Боюсь, случилось нечто страшное...
   Лицо старой герцогини мгновенно побледнело.
   – У нас нет времени, поэтому я буду говорить откровенно. Я только что была в комнате Лили и убедилась, что ее там нет. Она исчезла.
   – Исчезла? Что вы хотите этим сказать?
   – Ее платьев нет в гардеробе, а миссис Далримпл сказала мне, что Лили сегодня утром отослала горничную в деревню. Что, если она сбежала или совершила еще какую-нибудь глупость?
   Марион беспомощно опустилась на стул.
   – Нет, моя дочь не могла себе такого позволить! – Голос ее внезапно затих, и она тупо уставилась на стену.
   Софи опустилась на колени и осторожно коснулась плеча свекрови.
   – Мы должны сделать все, чтобы найти ее. – Она ударила кулаком по ручке кресла.. – Вот только где же Джеймс? Почему ему понадобилось именно сегодня ехать в Лондон?
   Неожиданно Марион схватила Софи за рукав.
   – Мы можем вызвать его. Почему бы нам не послать ему телеграмму?
   – Да, действительно, – обрадовалась Софи. – Напишем, чтобы он немедленно вернулся, так как это весьма срочно. – Поднявшись на ноги, Софи направилась к двери, но вдруг остановилась и обернулась к Марион: – Дай Бог, чтобы я ошиблась. Возможно, Лили просто захотелось побыть какое-то время в одиночестве...
   Старая герцогиня печально покачала головой:
   – Нет, я хорошо знаю свою дочь. В ней горячая кровь Лэнгдонов, и нам следует опасаться самого худшего.

Глава 25

   Измученный и усталый, Джеймс с трудом выбрался из кареты, и все же по ступеням замка Уэнтуорт он почти бежал, а зайдя в холл, на ходу бросил пальто лакею.
   – Где герцогиня? Я должен увидеть ее немедленно.
   – В гостиной, ваша светлость.
   Джеймс быстро прошел через холл. Телеграмма была пугающе неопределенной, и он всю дорогу обдумывал всевозможные причины. Может, Софи внезапно заболела или что-то случилось с матерью?
   Оставив Мартина в Лондоне, Джеймс поручил ему провести расследование относительно персоны Пьера Биле. В распоряжение брата он передал список людей, знавших их отца и, возможно, располагавших сведениями о Женевьеве. На этот раз Джеймс полностью доверился брату, и Мартин, казалось, был невероятно благодарен ему за доверие.
   Когда пришло время прощаться, брат обнял его, и этот момент стал незабываемым для Джеймса. Теперь уж он точно не упустит появившуюся возможность наладить новые, близкие отношения с младшим братом.
   С сильно бьющимся сердцем Джеймс зашел в гостиную. Софи сидела на диване и плакала, склонив голову на плечо Эдварда Уитби. На мгновение Джеймсу даже показалось, что это сон.
   Он остановился, и Софи подняла на него распухшие от слез глаза.
   – Наконец-то ты вернулся! – Она вскочила с дивана и быстро подошла к нему. – Слава Богу! Надеюсь, еще не все потеряно.
   Тот факт, что Уитби остался стоять у дивана, не ускользнул от внимания Джеймса. Он посмотрел на измученное лицо жены, потом перевел взгляд на своего старого друга.
   – Что здесь происходит, черт побери?
   – Полагаю, ты получил мою телеграмму? – спросила Софи, но он не в состоянии был сразу ответить, так безумно шумела кровь у него в голове.
   – Да, поэтому я и вернулся. – Джеймс взглянул на гостя. – А ты, почему здесь?
   Уитби сделал неуверенный шаг вперед, как будто не очень понимая, что ему следует отвечать, и тут Софи коснулась руки мужа.
   – Граф здесь потому, что я послала за ним. Мне нужна была помощь, а я не знала, когда ты вернешься. Ты не ответил на телеграмму.
   – Мне в голову не могло прийти, что на такую телеграмму следует отвечать.
   Софи махнула рукой, словно желая этим сказать, что сейчас не время спорить, затем повернулась к Уитби:
   – Надеюсь, вы простите нас, Эдвард, мне нужно поговорить с мужем с глазу на глаз. Мы пройдем в библиотеку, а вы пока налейте себе еще чашку чая.
   Уитби молча кивнул.
   – Да что, черт возьми, у вас тут происходит? – спросил Джеймс у жены, как только они вышли в холл. – У вас обоих такой вид, как будто кто-то умер.
   Софи молча покачала головой и приложила палец к губам, призывая его к молчанию, а когда они зашли в библиотеку, плотно прикрыла за собой двойную дверь.
   – Я так рада, что ты, наконец, вернулся Джеймс. Видишь ли, произошло кое-что весьма неприятное. Думаю, тебе стоит присесть.
   – Нет уж, я лучше постою. – У него уже совсем не оставалось терпения. Только что он застал жену плачущей на плече другого мужчины, который столь недавно собирался жениться на Софи. Теперь он хотел, наконец, узнать правду. – В телеграмме говорилось, что дело срочное. – Джеймс нахмурился. – Так что же произошло?
   Софи на мгновение задумалась: она просто не знала, как ей начать этот разговор. Плохие предчувствия возникли у нее сразу при виде раздраженного лица Джеймса. Она медленно прошла в центр комнаты.
   – Я очень многое должна сообщить тебе, Джеймс, и это не так просто, пойми меня. Твоя мать рассказала мне одну тайну, связанную с вашей семьей. Это и есть тот секрет, о котором ты не знаешь.
   Взгляд у Джеймса еще больше помрачнел, но Софи постаралась этого не замечать.
   – Дело касается вашего отца. Это может оказаться для тебя сюрпризом, но твоя мать... она была не первой его женой.
   Джеймс протянул руку, пытаясь остановить Софи.
   – Постой-постой. Ты послала мне телеграмму, требуя, чтобы я немедленно вернулся из Лондона, только для того, чтобы рассказать мне об этом?
   – Да, но...
   – Я давно знаю о существовании первой жены отца. Чего я не знал, так это того, что мать тоже была в курсе. – Он недоверчиво покачал головой. – Так она рассказала тебе?
   – Да.
   – Ради Бога, скажи, как тебе удалось убедить ее признаться в этом? Похоже, у тебя действительно талант – ты можешь проникать человеку в душу, хочет он этого или нет.
   Стоя неподвижно, Софи смотрела на мужа, не очень понимая смысл сказанного им. Что это было – он оскорбил ее или сделал ей комплимент?
   – Джеймс, сейчас совершенно не имеет значения, почему она рассказала все именно мне. Дело в том, что у этой истории есть последствия.
   – Какие еще последствия? – Джеймс, наконец, сел. Софи все еще колебалась.
   – Ты знаешь о существовании Женевьевы и о ее шантаже?
   – Шантаже? Нельзя ли поподробнее?
   Софи прошлась по комнате, отчаянно боясь, что ее рассказ может отрицательно повлиять на их брак и их счастье превратится в прах в ближайшие несколько секунд.
   – Женевьева угрожала твоей матери, – собравшись наконец, с силами, продолжила она, – она уверяла, что у нее есть сын, который и является настоящим наследником герцогства. Если Марион не заплатит ей столько, сколько она потребует, Женевьева грозила представить своего сына обществу и отобрать все у вашей семьи.