Маклейн Джулиана. Блестящая партия

   – Надеюсь все же, что Джеймс об этом не узнает. Надо же такое придумать! Крючки на корсете из чистого золота! Как будто это имеет хоть какое-то значение.
   В это время в Лондоне мать Джеймса, вдовствующая герцогиня Уэнтуорт, сославшись на плохое самочувствие, упаковала вещи и уехала в свое поместье, а поверенный Джеймса и адвокаты семьи Уилсон без помех обсуждали детали брачного контракта, который оказался самым крупным в истории Англии.

Глава 10

   – Я не был уверен, что вы придете.
   Низкий голос жениха, его горячее дыхание вызвали у Софи дрожь в спине. Стоя рядом с матерью в переполненном душном бальном зале загородного дома неподалеку от Лондона, она, улыбнувшись, повернулась к нему.
   Он был до того великолепен, что она не могла спокойно смотреть на него. На нем были обычный черный фрак, белая рубашка, белый галстук-бабочка и жилет – все это ярко контрастировало с его черными как смоль волосами. Эффект был просто потрясающим.
   Взяв ее затянутую в перчатку руку, Джеймс поднес ее к губам и поцеловал, не сводя глаз с ее лица.
   – Может быть, выйдем на террасу? – негромко спросил он.
   – С большим удовольствием.
   После того как герцог поздоровался с Беатрис и другими дамами, он взял Софи за руку, и они вместе прошли к большой открытой двери в противоположном конце зала.
   При этом все присутствующие с любопытством наблюдали за ними, ото всюду слышались тихие голоса, как ворчливые, так и восторженные. Софи была горда тем, что таинственный герцог, в конце концов, выбрал в жены именно ее, и с удовольствием давала понять всем, что они оба увлечены друг другом, надеясь, что это пресечет досужие сплетни о нем.
   – Сегодня вы выглядите просто восхитительно, – улыбнулся Джеймс, – и этим заставляете еще больше страдать вашего горячего поклонника, с нетерпением ожидающего свадьбы.
   Софи рассмеялась и потерлась плечом о его руку. Приблизившись к цементной балюстраде, она остановилась, и оба они долго смотрели друг на друга при свете мерцающих звезд. Легкий ветерок шевелил листья старого дуба, росшего рядом, и этот шелест напоминал человеческий шепот.
   – Полагаю, вы получаете немалое удовольствие от всеобщего внимания? – лукаво спросил герцог. – Да и количество приглашений у вас сильно возросло...
   – Верно, я с трудом с этим справляюсь.
   – Каждому хочется посмотреть на вас и обязательно поздравить первыми. Все общество просто в восторге от вас, моя дорогая.
   Софи опустила глаза.
   – По правде сказать, меня все это очень мало занимает. Я просто хочу стать вашей женой.
   – Я тоже этого хочу. – Герцог внимательно осмотрелся вокруг, как будто оценивая, насколько он может нарушить правила приличия, затем протянул руку и коснулся ее щеки.
   Как легкое перышко, его большой палец перемещался по щеке Софи, потом по ее губам... Ощущение было невероятно дразнящим, и Софи, закрыв глаза, взяла его руку, а затем прижала к своему приоткрытому рту, как будто пытаясь языком определить вкус его ладони.
   – Вы просто убиваете меня. – Герцог притворно вздохнул.
   – Но у меня вовсе не было таких намерений. – Улыбнувшись, Софи подняла на него глаза.
   – Нет? Наша свадьба состоится не раньше чем через два месяца, и я не уверен, что смогу выдержать столь долгий срок.
   – Мне тоже ужасно хочется остаться наедине с вами, Джеймс. Никогда не предполагала, что со мной случится что-то подобное.
   Опытным взглядом он опять окинул террасу и предложил:
   – Тогда, может быть, нам стоит спуститься в сад?
   – Я не возражаю, – ответила Софи. Она почти задыхалась. Сейчас она согласилась бы на любое его предложение.
   – Позвольте, я помогу вам спуститься с лестницы... хотя с куда большим удовольствием схватил бы вас за руку и убежал с вами далеко-далеко.
   Софи, рассмеявшись, оперлась на его руку, и они, сойдя с лестницы, оказались на мягкой зеленой траве. Полная луна освещала сад, аромат роз распространялся в чистом вечернем воздухе.
   – Вы уже выбрали свадебный наряд? – внезапно спросил Джеймс.
   – Да, но я вам ничего не скажу ни об этом, ни о том, какого цвета платья наденут мои сестры и какие у них будут шарфы.
   Герцог улыбнулся, он явно получал удовольствие от беседы.
   – Мне кажется, вам нравится дразнить меня и оставлять в неизвестности. Может, хотя бы намекнете?..
   – Ни в коем случае.
   – Ну, пожалуйста! – шутливо продолжал настаивать Джеймс.
   – Нет! – повторила Софи смеясь.
   – Сдаюсь. Вы тверды как скала. Из вас получится отличная герцогиня.
   Софи положила голову ему на плечо.
   – Надеюсь, что так. Я хочу, чтобы вы гордились мной.
   – Вы и так уже заставили меня гордиться. Нет такого джентльмена в Лондоне, который не завидовал бы мне.
   – Вы просто льстите мне, Джеймс.
   – Видит Бог, это чистая правда.
   Они прошли в дальнюю часть сада, где росли высокие старые деревья.
   – Я рад, что на вас сегодня темное платье, – негромко сказал герцог.
   – Почему? – удивилась Софи.
   Держа за руку, он повел ее туда, где росла развесистая плакучая ива, и вскоре ее ветви, как занавес, окружили их.
   – Потому что никто не заметит, если оно у вас испачкается, – хрипло произнес он.
   Софи улыбнулась. Нагнувшись, она пробиралась за ним под густыми тяжелыми ветками. Под деревом было почти совсем темно.
   – Что мы делаем? – спросила Софи, и голос у нее тоже стал хриплым.
   – Крадем возможность побыть немного наедине.
   – Это опасно, Джеймс. Если кто-нибудь нас увидит...
   Не дав ей договорить, он прижался спиной к толстому стволу дерева и нежно привлек ее к себе.
   – Никто не увидит. Придвиньтесь ближе ко мне.
   – Зачем? – шепотом спросила она.
   – Затем, что мне нужны ваши губы, Софи.
   В темноте она почти не могла видеть лицо и только чувствовала, где находились его губы. Ощущение, возникшее у Софи, когда она их касалась, вызвало дрожь во всем ее теле.
   – Ну, так возьмите их, – выдохнула она, прижавшись к нему губами, стараясь утолить желание, мучившее ее уже в течение нескольких недель.
   Их поцелуй был долгим и горячим. Колени у нее подкосились, она застонала, чувствуя особенный пряный вкус его языка.. Инстинкт заставил ее прижаться к нему бедром, и, когда он застонал, она почувствовала жар, исходивший от него.
   Джеймс наклонил голову сначала в одну сторону, затем в другую. Казалось, что, целуя Софи, он пытался утолить мучившие его голод и жажду одновременно. Она сорвала с рук длинные перчатки и позволила им упасть на землю, а затем, не стесняясь, провела рукой по его груди и ниже, проникая под пояс брюк. Она попыталась расстегнуть пуговицу на брюках, стремясь дотронуться до него, но Джеймс схватил ее за руку и покачал головой:
   – Вы пытаетесь проникнуть на опасную территорию, моя дорогая. Пока еще не время.
   Где-то вдалеке прокричала сова.
   – Но это ожидание, Джеймс, оно просто невозможно. Я ни о чем больше не могу думать. Я хочу все узнать и все почувствовать.
   Прикрыв глаза, герцог несколько мгновений стоял молча.
   – Когда вы говорите такие слова, мне невероятно трудно оставаться порядочным джентльменом.
   Видно было, что он с большим трудом пытается сдержать себя, и по каким-то не совсем понятным причинам трудность, с которой Джеймс справлялся со своими чувствами, доставляла Софи огромное удовлетворение. Она снова поцеловала его. Ей приятно было сознавать, что она может столь сильно взволновать этого человека.
   Дальнейшая его реакция была мгновенной: он обеими руками обнял голову Софи, и его язык оказался у нее во рту.
   – Мне следует поскорее отвести вас обратно, – прошептал Джеймс, покрывая поцелуями ее шею.
   Склонив голову набок, Софи негромко попросила:
   – Нет, еще не сейчас. Пожалуйста.
   – Вам не следует просить меня об этом, моя дорогая, иначе вы окончательно сведете меня с ума.
   – Тогда тем более я буду просить. Пожалуйста, Джеймс, ну, пожалуйста...
   Софи почувствовала, как он улыбнулся и потом осторожно прикусил ей ухо.
   – Неужели никакой жалости ко мне?
   – Сейчас для меня ничего не имеет значения, кроме ощущения вашей руки в темноте: до сих пор я не чувствовала ничего подобного. Между нами все произошло невероятно быстро, а теперь время тянется ужасно медленно. Я хочу стать вашей женой сегодня, прямо сейчас.
   С трудом оторвавшись от нее, герцог оглянулся на светящиеся окна. В доме оркестр играл вальс Штрауса, и мелодичные звуки разносились по всему саду.
   – Мы и так уже слишком давно покинули зал.
   Он был совершенно прав, и Софи это знала, но от этого ей было ничуть не легче.
   – Я понимаю. – Она старалась говорить спокойно. – Нам следует вернуться, но мне ужасно не хочется.
   – Я тоже этого не хочу, но... Одно могу сказать: вы просто необыкновенная женщина, Софи!
   Довольно улыбнувшись, Софи подняла с земли перчатки и одернула платье.
   – Хорошо. Раз вы настаиваете...
   – Наконец вы пожалели меня! – с иронией произнес Джеймс и, поправив галстук, галантно предложил ей руку.
   Через несколько секунд они возвратились в зал.
   Джеймс танцевал со своей будущей женой, флиртовал с ней и, в конце концов, вынужден был отказаться от безуспешных попыток сдерживать свои чувства. В саду прикосновение ее влажных горячих губ вызвало в нем восторг, и он был совершенно сбит с толку своей реакцией на прикосновение ее ищущих жадных рук.
   Сейчас Софи стояла рядом с ним, чинно беседуя с одним из джентльменов, а ему безумно хотелось прикоснуться к ней, сорвать с нее перчатки и поцеловать каждый ее тоненький пальчик, а затем повторять это бессчетное количество раз. Казалось, какие-то прежде запертые ворота открылись, и он оказался полностью во власти потока неконтролируемых желаний и страстей.
   Оглянувшись, герцог подозвал официанта и взял с подноса бокал.
   Потягивая шампанское, он вежливо кивал окружающим и прислушивался к разговорам вокруг. Все шло совсем не так, как он предполагал. Его женитьба должна была стать выгодным бизнесом, честным обменом, как сказала Софи. Возможно, то, что он чувствовал, было просто желанием осуществить запретное, следствием того, что все последнее время ему приходилось подавлять свои инстинкты. Джеймс пытался убедить себя, что после свадебной ночи и медового месяца, когда он удовлетворит свои желания, давление уменьшится и он успокоится. Но как быть теперь? Он хотел ее так же, как она стремилась к нему. К счастью, их желания вскоре осуществятся. День свадьбы приближался, и он надеялся, что сможет погасить то невероятное пламя, которое буквально пожирало его, в то время как Софи удовлетворит свое любопытство. В их распоряжении будет целый медовый месяц, когда они смогут наслаждаться друг другом. Они поедут в Италию, проведут там волшебные дни и ночи. Возможно, самым правильным будет не сдерживать себя, свои страсти и желания, хотя всю предыдущую жизнь он пытался контролировать свои чувства.
   После медового месяца они возвратятся в Англию и поедут на север, в его загородный дом, где протекала обычная жизнь семьи Уэнтуортов. Там страсть его угаснет, он станет более спокойным, и рядом с ним будет его очаровательная герцогиня. Потом у них появится наследник, и может быть, не один.
   Чувствуя, как уменьшается напряжение в плечах, Джеймс допил остатки шампанского. Все это пройдет, уговаривал он себя. К счастью для всех, это сумасшествие, какое бы удовольствие оно ни доставляло, было, безусловно, временным.

Глава 11

   Август подходил к концу, и Лондон опустел. Дамы и джентльмены направились в свои загородные дома: каждый знал, что лучше рискнуть быть увиденным за городом в нижнем белье, чем дефилировать разодетыми подушным улицам Лондона в августе.
   Конечно, все это справедливо, если вы не готовитесь к свадьбе. В этом случае вы можете устанавливать свои собственные правила и делать все, что вам угодно, кроме появления на улице в нижнем белье.
   Наступило двадцать пятое, день свадьбы, и как раз в это утро пришла посылка из Нью-Йорка – свадебный подарок от самой миссис Астор, неофициального матриарха всех американских искательниц женихов, которая до настоящего времени откровенно игнорировала существование семьи Уилсонов. Она прислала оригинальную нитку жемчуга для новой английской герцогини. Мать Софи чуть не заплакала от радости, разворачивая хорошо упакованную драгоценность.
   – Теперь, – всхлипывая, говорила Беатрис, – будущее Клары и Адели тоже обеспечено.
   Вскоре после этого принесли подарок из Букингемского дворца: это были изумительные позолоченные часы, и Беатрис, не выдержав, расплакалась. Лошади, нанятые для того, чтобы везти свадебный кортеж с невестой в церковь, были серого цвета, что соответствовало многовековой традиции. Улицы заполняли энтузиасты, жаждущие увидеть знаменитую американскую наследницу. С трудом удерживаемая лондонскими констеблями, толпа радостно приветствовала Софи: люди махали руками и бросали ей цветы.
   Одной рукой Софи сжимала руку отца, сидя рядом с ним в открытом экипаже, который следовал за другим экипажем, в котором ехали подружки невесты, Клара, Адель и Лили, а другой приветствовала стоявшую на тротуаре толпу.
   Когда карета остановилась у церкви Святого Георгия на Хановер-сквер, Софи осторожно, чтобы не помять свадебное платье, вышла из нее и следом за подружками подошла к двери церкви. Услышав звук органа, она взглянула на людей, заполнивших церковь. Гостей собралось больше тысячи с обоих берегов Атлантики.
   Одетые в белые платья с розовыми шарфами, подружки под музыку Мендельсона медленно пошли по проходу, и вслед за ними Софи приблизилась к алтарю.
   Низким густым басом епископ спросил:
   – Кто выдает эту женщину замуж?
   – Я выдаю свою дочь, – ответил отец Софи, произнося слова с заметным американским акцентом.
   После этого епископ вложил руку невесты в руку жениха, и тут, взглянув на него, Софи окончательно осознала, что выходит замуж за героя своей мечты – красивого, сильного, умного и откровенно увлеченного ею.
   Поймав ее взгляд, Джеймс ободряюще улыбнулся ей – в его зеленых глазах видны были теплота и нежность. Все сомнения, мучившие Софи этим утром, улетучились как дым. В этот момент на всем свете для нее существовал только он – элегантный жених, которому предстояло поклясться в вечной любви к ней.
   Джеймс искренне надеялся, что не станет таким, каким был его отец.
   После того как они произнесли свои клятвы и опустились на колени для того, чтобы получить благословение, епископ начал читать молитву.
   И все же невеселые мысли не покидали Джеймса. Что произойдет, когда новизна их совместной жизни померкнет? Им овладела паника, что было совершенно необычно для него. Что, если надежды каждого из них не оправдаются и Софи заведет любовника, как поступила бабушка Джеймса много лет тому назад? Сможет ли он сдержаться и не повести себя так же, как его дед, доведенный ревностью до безумия?
   До него донеслись слова епископа: «Да не разрушит человек то, что соединил Господь».
   Когда молодые поднялись с колен, герцог, взглянув на свою молодую невесту, подумал, что она держит себя вполне достойно. Без сомнения, Софи рождена, чтобы стать герцогиней. Ее портрет будет висеть в семейной галерее, и никто не сможет сказать, что он нарушает величественную картину аристократических предков семейства Уэнтуортов. В конце концов, эта американка приехала в Лондон специально для того, чтобы стать частью английской аристократии.
   И все же невероятное напряжение не покидало его. Джеймс надеялся, что во время медового месяца Софи забеременеет и основная цель брака осуществится. После этого каждый из них сможет жить своей собственной жизнью, исполняя роли герцога и герцогини. Софи по собственному желанию устроит свои комнаты, как поступали все герцогини до нее, а он будет продолжать жить так, как привык и как жил до свадьбы. Во время обеда они смогут вести малозначительные разговоры, и она расскажет ему о своих занятиях, а он ей – о своих.
   Надевая кольцо на ее тонкий изящный пальчик, Джеймс пытался убедить себя, что все образуется, и он сумеет не потерять контроль над своими эмоциями.
   Новобрачные поднялись в открытый экипаж, которому предстояло отвезти их в лондонский дом герцога, где все уже было готово для торжественного завтрака. Впервые они оказались вдвоем в экипаже в качестве мужа и жены, но внимание окружавших слишком занимало их, так что они даже не смотрели друг на друга. Софи уговаривала себя, что ей следует терпеливо ждать, когда вся эта суматоха закончится и они, наконец, останутся наедине. Пока они находились в церкви, ветер усилился и теперь поднимал ее вуаль, из-за чего расстегнулась застежка, прикреплявшая вуаль к волосам. Софи подняла руку и попыталась поправить вуаль, чем привлекла внимание Джеймса, и он, наконец, посмотрел на нее.
   – Дорогая, вы выглядите замечательно, – с удовольствием признал он.
   – Благодарю вас, Джеймс. – Софи потупилась.
   – Ну, теперь вы уже настоящая герцогиня!
   Она улыбнулась:
   – Смешно, но я не чувствую никакой разницы.
   – Подождите, пока мы окажемся в замке Уэнтуорт. Жизнь там совсем не похожа на здешнюю.
   Вряд ли Софи понимала, что именно герцог имеет в виду, но ее интересовало одно: как они станут мужем и женой, то есть смогут спать в одной кровати и заниматься любовью?
   От странных предчувствий, одновременно многообещающих и пугающих, у нее мороз прошел по спине. Она хорошо помнила вечер, который они провели в оранжерее, и ощущала счастье при мысли о том, что теперь никто не помешает им, когда они окажутся одни в спальне. Каковы бы ни были их желания, они смогут их осуществить. Софи очень многого не знала об интимной стороне брака, но догадывалась, что ее ждет множество удивительных открытий.
   – Завтра мы с самого утра отправимся в путешествие? – поинтересовалась Софи.
   Как будто угадав ее мысли, герцог хитро улыбнулся:
   – Вам так хочется увидеть Рим? Или вам просто не терпится стать женой, моя дорогая?
   Софи смело встретила его взгляд. Они находились вдвоем в открытом экипаже, на глазах у тысячи любопытствующих людей, а ей безумно захотелось коснуться его.
   Посмотрев на кучера, сидевшего впереди, она убедилась, что он не обращает ни малейшего внимания на то, что происходит в экипаже, и наблюдает только за лошадьми и дорогой. В этот момент они проезжали по широкой улице, и публика находилась от них довольно далеко.
   Софи сгорала от нетерпения, сердце ее билось в лихорадочном ритме. Кроме красивого мужчины, сидевшего рядом с ней, для нее ничего больше не существовало вокруг, а весь мир вдруг стал похож на сказку, полную волшебства и величия. День ее свадьбы прошел замечательно, именно так, как она и мечтала, и ей хотелось все дальше погружаться в этот волшебный мир.
   Софи осторожно продвинула руку по кожаной поверхности сиденья и пальцами коснулась мускулистого бедра Джеймса. Все это время она не переставала улыбаться и приветственно махать публике другой рукой.
   – Мне кажется, мы могли бы начать наш медовый месяц уже сейчас, – Джеймс понимающе усмехнулся, – хотя в Рим мы отправимся не раньше завтрашнего утра.
   – Возможно, если мы поцелуемся, это будет еще одним развлечением для публики, – предположила Софи.
   Улыбка Джеймса стала шире, и он наклонился к молодой жене.
   – С большим удовольствием, дорогая.
   Софи задрожала от его близости, но ей этого показалось мало: ей хотелось большего.
   Поцелуй был жадным и долгим, и кровь забурлила в ее жилах. В толпе раздались возгласы одобрения, а потом Софи показалось, что все окружающее неожиданно исчезло. Она провела рукой по бедру Джеймса, опустилась еще ниже и смогла почувствовать, насколько он возбужден.
   – Вы думаете, кто-нибудь может заметить? – еле слышно прошептала она.
   Обхватив обеими ладонями ее голову, Джеймс так же тихо ответил:
   – Никто не поверит своим глазам, даже если увидит.
   Он еще сильнее прижался к ее губам, а она не убирала свою руку.
   – Вы оказались весьма легкомысленной герцогиней, – наконец проговорил Джеймс, оторвавшись от нее. Софи была счастлива, уловив одобрение в его словах и подозрительный блеск в глазах. – Но я посоветовал бы вам вести себя более осторожно, иначе вы через секунду можете оказаться лежащей на спине прямо тут, в карете. Я сомневаюсь, что ваша матушка обрадуется, увидев на первых страницах завтрашних нью-йоркских газет ваши задранные ноги в свадебном экипаже.
   Софи громко рассмеялась. Они не могла дождаться, когда же, наконец, наступит ночь.
   – Я так мечтаю провести несколько дней только с вами, Джеймс, так, чтобы мы могли лучше узнать друг друга.
   – По-вашему, вы плохо знаете меня? – спросил он, не глядя на нее.
   – Не больше, чем один человек может узнать другого, проведя вместе так мало времени, – ответила Софи.
   Несколько секунд Джеймс молчал, а когда заговорил, его голос полностью изменился. Софи с удивлением и любопытством посмотрела на него, не понимая, что с ним произошло.
   – Это вполне естественно, – заметил он, – когда пройдут годы, у нас обязательно появятся более доверительные отношения, и мы лучше узнаем друг друга.
   – Доверительные отношения? – Софи почувствовала, как что-то сжалось у нее внутри.
   Почему Джеймс вдруг так переменился к ней? Несколько секунд назад он тянулся к ней так же, как и она к нему, а сейчас даже не смотрел в ее сторону. Несколько секунд Софи внимательно наблюдала за ним, стараясь отогнать от себя мрачные мысли. Наверное, она просто перенервничала и ей мерещатся всякие страхи. Джеймс не охладел, уверяла она себя, он просто играет с ней. Стараясь успокоиться, она рассмеялась и весело проговорила:
   – Джеймс, иногда ты выглядишь типичным британцем. Наверное, именно поэтому я и люблю тебя.
   Герцог взглянул на нее как раз в тот момент, когда она повернулась к толпе, мимо которой они проезжали. Ее слова поразили его. «Я люблю тебя» – эхом отозвалось у него в голове.
   Неожиданно потеряв дар речи, Джеймс наблюдал за своей молодой женой. Боже, она действительно уже была его женой, и она, смеясь, играла словом «любовь» так, как будто это было самым обычным делом для нее.
   Никто никогда не произносил это слово, обращаясь к нему, и Джеймс подумал, что, возможно, это чисто американское поведение, легкое и беззаботное.
   – А твоя мать приехала? – поинтересовалась Софи, не глядя на него. – Я слишком сильно нервничала и не заметила, кто сидел в первых рядах.
   Джеймс ответил не сразу, пытаясь найти подходящее объяснение:
   – Мать все еще нездорова. Она, безусловно, сожалеет, что не смогла присутствовать на свадьбе, и с нетерпением ждет, когда мы приедем в замок Уэнтуорт.
   – Я тоже с нетерпением ожидаю встречи с ней. Как ты думаешь, она не будет против? Может быть, она недовольна тем, что ей придется передать мне часть своих обязанностей?
   – А почему ты спрашиваешь? Ты что, волнуешься?
   – Нет, просто... Я всегда предполагала, что хорошо узнаю семью мужа еще до свадьбы, а получилось так, что твоих родных я впервые увижу только сегодня.
   – Но ты же уже познакомилась с Лили!
   – Да, и она мне очень понравилась.
   Джеймс осторожно взял ее за руку.
   – Дорогая, у тебя нет никаких оснований для волнений. Ты теперь молодая герцогиня Уэнтуорт, и мать достаточно хорошо знает, в чем состоят ее обязанности. Она должна уступить тебе свое место. Поверь мне, она прекрасно осведомлена о пределах своих прав.
   Софи вопросительно посмотрела на Джеймса.
   – Прости, но ты, наверное, не так меня понял. Я совсем не имела в виду, что должны существовать какие-то пределы, и просто беспокоюсь, что твоя мать может почувствовать себя ущемленной, лишаясь своих привычных обязанностей. Я уверена, что буду пользоваться ее советами, и она поможет мне разобраться в новой, незнакомой мне обстановке. Позже я смогу делиться с ней своими радостями и разочарованиями, как я делюсь ими с собственной матерью. Надеюсь, мы сблизимся, и она полюбит меня, как родную дочь.
   И опять Софи, совершенно не задумываясь, произнесла слово «любить». Но одно дело повторить его в уединении экипажа, и совсем другое – в обычной жизни. Джеймс надеялся, что у Софи хватит ума не быть такой откровенной, когда она встретится со свекровью. В присутствии его матери ей придется научиться вести себя более сдержанно, более по-английски.
   – Ты должна сегодня думать только о себе и не беспокоиться о будущем. В конце концов, все образуется. – Джеймс постарался говорить как можно спокойнее.
   – Мне следует попросить у тебя прощения за этот разговор, но за последние несколько недель произошло столько необычайных событий... Боюсь, я просто немного не в себе.
   – Так же стало бы с любой невестой в день свадьбы. Когда тысячи незнакомых людей приветствуют тебя и повторяют твое имя, нелегко сохранить самообладание, но не волнуйся, дорогая, сегодня вечером мы обязательно окажемся с тобой наедине и отпразднуем этот день по-своему.
   Джеймс поцеловал Софи, рассчитывая этим уничтожить все ее сомнения относительно их будущего, и сделал он это весьма вовремя, потому что в этот момент экипаж подъезжал к лондонскому дому Уэнтуортов.
   Далеко за полдень, после того как Софи с удовольствием побеседовала с младшим братом Джеймса, Мартином, который оказался очаровательным шестнадцатилетним молодым человеком, отец взял ее за руку и подвел к маленькому изящному диванчику. Софи с любовью посмотрела на его пышные усы, на седеющую, еще густую шевелюру; в праздничном костюме отец выглядел весьма внушительно.