Малинин Евгений. Драконье горе

   И он уставил на меня хитрый глаз:
   – А проводник-то идет пе-е-ервым!…
   – Да, – согласился я. – Деньги здесь не помогут… Ну а хотя бы до входа в этот Скальный Шийн нас кто-то может проводить?
   Варгус почесал затылок:
   – Я бы не хотел и в Скользящую Расщелину соваться… Очень там нечисто… Балуют!
   – Кто балует? – переспросил я явно не желавшего вдаваться в объяснения проводника.
   – В основном гвиллионы, там поблизости даже Горную Старуху видели, ну а кто к ним еще присоседился, одному Демиургу известно…
   – А до Скользящей Расщелины ты нас можешь довести? – поинтересовался я с откровенно презрительной улыбкой.
   – Это с нашим удовольствием, – немедленно отозвался Варгус и тут же добавил: – Два цехика!
   – И еще, – попросил я, подтвердив кивком согласие с ценой проводника, – подскажи, какие припасы надо взять в дорогу?
   – Да какие там припасы, – пожал плечами Варгус. – Еды на два дня – больше-то вам в любом случае не понадобится, факелы, по пещере идти, ну, оружие – это ваша воля, хотя какое оружие может тролля проткнуть, я не представляю, у него ж шкура, как у скалы!
   – Пищу и факелы я вам, благородный сэр, могу подготовить, – встрял в разговор Юртош, сообразив, что я от этого похода не откажусь. – Даже плиточку вам положу, есть у меня такие маленькие плиточки, чай там разогреть, супчик заварить…
   – Очень хорошо, – хлопнул я ладонями по коленям и поднялся из-за стола. – Значит, ты собираешь все необходимое для похода, а ты, Варгус, через час поведешь нас к Скользящей Долине. Успеешь за час собраться?
   – Ой и торопливый ты, благородный сэр, – покрутил Варгус головой. – Зачем такая спешка? И завтра можно выйти, все день лишний проживете!
   – Надо мне торопиться, Варгус, надо… – вздохнул я.
   – И девчонку с собой возьмешь? – неожиданно поинтересовался проводник. – Жалко девчонку-то, молоденькая совсем… оставил бы ты ее до своего возвращения…
   – Ты что ж, думаешь, они вернутся? – удивленно спросил Юртош.
   Варгус внимательно посмотрел мне в лицо, прищурил глаз и ответил:
   – Этот… благородный сэр, может, и вернется… Характер у него, похоже, крепче троллевой шкуры… Ну а Демиург… что ж, Демиург – он… Демиург!
   Затем, враз посерьезнев, он снова повернулся ко мне:
   – Только ты, сэр Рыцарь, учти, если через час выйдем, к Скользящей Долине в сумерках подойдем, так что половину пути по Долине в темноте придется идти…
   – А мы постараемся поторопиться, – ответил я.
   Как раз в этот момент в зал вошел одетый в доспехи сэр Вигурд.
   – Видишь, проводник, как мы собираться умеем! – с усмешкой воскликнул я. – Так что дело за тобой!
   Варгус быстро допил свой эль и молча вышел за дверь, а я с дружеской улыбкой обратился к подходившему маркизу:
   – Как отдыхалось, сэр Вигурд, надеюсь, ты готов к великим подвигам?!
   – Что ты имеешь в виду? – с нехорошим подозрением переспросил маркиз.
   – Я имею в виду, что через час мы выступаем в горы, и потому тебе надо срочно подкрепиться!
   – Через час я буду готов!… – торжественно отрапортовал юноша, и это мне очень не понравилось.
   – А почему такой напыщенный тон?… – улыбнувшись, спросил я. – Или мы от дружеских отношений незаметно перешли в служебные?…
   Он смутился и покраснел, но пересилил свое смущение, побледнел и быстро проговорил:
   – Я боюсь, сэр Рыцарь, что ты после моей вчерашней оплошности стал относиться ко мне несколько иначе…
   Я удивленно взглянул на него и положил ему на плечо руку.
   – Я составил свое мнение о маркизе Вигурде, шестом лордесе Кашта, после того, как он прокричал на Восточной имперской дороге «Держись, сэр Рыцарь, я иду на помощь!…», и не изменю своего мнения до конца жизни!
   Вигурд снова покраснел, на этот раз от смущения, и повторил:
   – Я скоро буду готов… – и на этот раз совершенно другим тоном.
   – А Кроху ты не видел? – поинтересовался я, на что благородный сэр достойно ответил:
   – Нет, твою горничную я сегодня еще не видел.
   Я аккуратно взял его за выступающую на груди пластинку доспехов и проникновенно объяснил:
   – Сэр Вигурд, возьми, пожалуйста, себе на ум, что Кроха фея… Настоящая фея! А горничной она притворилась, чтобы быть рядом с нами и помогать нам!
   – Да?! – Сэр Вигурд совсем по-мальчишески захлопал глазами. – Так что же, сэр Владимир, ты меня сразу не предупредил?!
   «А действительно, что же я его сразу не предупредил?!» – удивился я сам себе, а вслух со значением произнес:
   – Так надо было!…
   Сэр Вигурд остался в столовой зале завтракать, а я вышел во двор посмотреть, как там наши лошади.
   Лошади, как и обещал Юртош, были в полном порядке, а моя кобылка так просто светилась довольством.
   Ровно через час во двор на коротконогой чалой кобыле с коротко обрезанным хвостом въехал наш проводник, разодетый в некое подобие комбинезона поверх теплой рубашки и высокие сапоги. У его седла был приторочен большой мешок. Оглядев нашу маленькую группу, он вдруг поинтересовался:
   – А девчонку все-таки решил оставить, сэр Рыцарь?…
   – А «девчонка» сама решает, как ей поступать! – ответил я чуть насмешливо.
   Варгус согласно кивнул и произнес:
   – Ну что ж, тогда поехали.
   Развернув лошадь, он тронулся со двора, и мы последовали за ним. Проводник шагом проехал городок, который обрывался совершенно неожиданно. Просто городские дома кончались, и дальше по обе стороны достаточно широкой дороги, утрамбованной, видимо, тяжелыми повозками, тянулась голая каменистая равнина. А совсем недалеко, в двух-трех километрах от города начинались первые горные отроги. И никакой растительности, даже травы – голый серовато-желтый камень!
   Когда окраина города практически скрылась из виду, из-за огромного валуна показался наш рогатый козлик и немедленно произвел на все повидавшего Варгуса неизгладимое впечатление! Бывалый проводник остановил свою лошадь и потянулся к своему седельному мешку, как я понял, за оружием.
   Остановил его сэр Вигурд. Самым доброжелательным тоном он предупредил:
   – Эй, сквот, не вздумай обидеть нашего друга!… Иначе он может тебя забодать!
   Варгус быстро обернулся и растерянно спросил:
   – Вы его знаете?!
   – Что значит – знаете? – возмутился маркиз. – Я же тебе говорю – это наш друг и, кроме того, отважнейший фейри! Его рога одно из самых грозных видов оружия, которые я видел в действии. Если у вас здесь водятся Скальные Топтуны, мастер Барбат мгновенно сведет их численность к нулю!
   – Скальные Топтуны? – переспросил проводник. – Нет, я таких пока еще не встречал…
   – Ну так благодари за это Демиурга, – посоветовал маркиз. – Мы одного встретили по пути к вашему городу, и эта встреча нам очень не понравилась!
   Осел, не вступая в общий разговор, пристроился в кильватер к моей лошади, и я, опустив забрало, немедленно разглядел на его хребте обоих каргушей.
   «Ребята, – мысленно позвал я, – переселяйтесь ко мне, не трудите холку мастеру Барбату!»
   Топс и Фока переглянулись, и мгновение спустя я увидел их на крупе моей кобылы. И тут, получив возможность разглядеть их поближе, я вдруг понял, что оба малыша имеют какой-то странно помятый вид.
   «Как ночь провели, ребята? – озабоченно поинтересовался я. – Самочувствие как?»
   «Как провели, как провели!… – тут же передразнил меня Фока. – Небось не как некоторые в мягких, теплых постельках!…»
   «Не очень хорошо… – подтвердил Топс более спокойным тоном. – Можно даже сказать, плохо провели…»
   «И в чем дело?» – продолжал допытываться я.
   «Да, понимаешь ли, сэр Рыцарь, – начал рассказывать Топс, – Барбат, как обычно, нашел отличную норку, устроились мы и уже начали было засыпать, как появились какие-то…»
   Топс замолчал, подыскивая подходящее слово, и его тут же вставил Фока: «Гаденыши!…»
   «Гаденыши!… – без колебаний согласился Топс. – И начали топтаться вокруг нашего убежища. Терпели мы, терпели, и наконец не выдержали…»
   «Я не выдержал!…» – снова встрял Фока.
   Топс оглянулся на товарища и снова согласился:
   «Фока первый не выдержал… Взял и вылез… ругаться… Так на него чуть было не наступили!…»
   «Кто?!» – спросил я с большим интересом.
   «В том-то и дело, что мы не знаем!… – воскликнул Фока. – Представляешь, топают так, что камни трясутся и следы размером с большой поднос в землю впечатываются… а никого нет!»
   «Может, ты просто в темноте не разглядел?…» – высказал я смелое предположение.
   «Чего я не разглядел?! – тут же обиделся Фока. – Я, между прочим, в любой темноте как вуглин-фу вижу! Если я говорю, что никого не было, значит, никого не было!!»
   С минуту мы помолчали, а потом я огорченно пробормотал:
   «Жалко, что на Фоку не наступили…»
   «Почему?!» – в один голос спросили оба каргуша, только вопрос Фоки звучал до крайности возмущенно, а вопрос Топса был наполнен профессионально-научным интересом.
   «Ну, если бы на него наступили, мы бы точно знали, что вокруг вашего убежища действительно кто-то бродил, а так…»
   «Что – так?! Что – так?! – снова возмутился оранжевоголовый малыш. – Так у тебя остаются серьезные сомнения?! Тебя в моей правоте может убедить только мое раздавленное насмерть тело?!»
   «Нет, – со всей серьезностью заверил я обиженного каргуша. – Твое раздавленное насмерть тело весьма меня огорчило бы. Но теперь я могу предположить, что ночью у вас обоих просто были зрительно-осязательно-слуховые галлюцинации…»
   «Чего у нас было?!!» – завопили на этот раз оба каргуша.
   Объяснить «чего у них было», я не успел – от разговора с ними меня отвлек голос нашего проводника:
   – Вот отсюда начинаются настоящие горы!…
   Я поднял забрало и огляделся. Дорога действительно подошла к первым настоящим скалам и от того места, где мы находились, резко поворачивала влево, вдоль скального массива, вырастающего из каменистой равнины и стеной уходящего вверх.
   – Здесь дорога к побережью сворачивает. – Он указал влево. – А нам – сюда!…
   И проводник свернул вправо, на узкую тропу, прихотливо змеившуюся между огромными скальными обломками и скрывающуюся в темной расщелине. Через несколько минут мы, выстроившись гуськом, въехали в темный, сырой провал, в который, похоже, никогда не заглядывало солнце. Маленькая лошадка Варгуса бодро перебирала ногами, пробираясь между камнями, по тому намеку на тропу, который еще оставался, а вот наши лошади, особенно моя, явно занервничали. Зато ослик-баггейн, пристроившийся в хвосте нашего отряда, вел себя вполне уверенно и каким-то странным утробным ворчанием успокаивал лошадей.
   В полном молчании мы продвигались вверх по ущелью, действительно – вверх, потому что каменистая почва быстро повышалась, вселяя в нас надежду на скорый выход к солнцу. По этой щели мы проехали не меньше километра, и тут я неожиданно заметил, что впереди… тупик! Не далее чем в пятидесяти метрах от нас вертикально вверх уходила темная гранитная стена, отблескивающая слюдяным сколом. Проводник между тем продолжал двигаться вперед, словно не замечая преграждающей дорогу стены. Я хотел было окликнуть его и указать на наше «безвыходное» положение, но решил посмотреть, как он сам будет выпутываться из него.
   Выпутываться ему не пришлось, оказалось, что никакого тупика не было, просто в темноте я не рассмотрел, что вправо вдоль стены, вроде бы преграждающей нам путь, уходила гранитная осыпь. Она, правда, была еще круче, чем предыдущая тропа, но вполне проходима для лошадей. Однако Варгус соскочил на землю и повел свою лошадку в поводу. Мы с сэром Вигурдом последовали его примеру, и снова я понял, что проводник поступил совершенно правильно – осыпь состояла из странных некрупных обломков с необыкновенно острыми краями. Создавалось впечатление, что эти осколки были результатом… подрывных работ.
   Этому утомительному подъему, казалось, не будет конца, но наконец мы добрались до верхнего края осыпи и оказались на обширном плоском плато, с одной стороны обрывавшемся к покинутой нами равнине, а с другой, казалось, упиравшемся в крутой горный массив, до которого, правда, было довольно далеко.
   Тропы здесь не было никакой, так что направление движения наш проводник выбирал уже по только ему известным приметам. На мой взгляд, таких примет просто не было, однако Варгус, вновь оседлавший свою лошадь, уверенно направился вперед, забирая постепенно чуть влево.
   И снова мы молча последовали за ним, только теперь мы смогли ехать компактной группой, поскольку под копытами лошадей был твердый камень, присыпанный мелкой пылью, без всякого намека на обломки и каменную крошку. Часа через два, когда солнце явно перевалило за полдень, Варгус остановил наш отряд, заявив, что настало время перекусить.
   Мы действительно всего лишь перекусили стоя и всухомятку, поскольку садиться в окружающую нас пыль или разводить огонь никакого желания у нас не было. И снова перед нашими глазами поплыли однообразные камни плато.
   Солнце уже почти коснулось горных вершин, чуть левее направления, по которому мы следовали, когда в приблизившемся горном массиве я разглядел новую темную щель, гигантским восклицательным знаком разделившую его на две части. Казалось, на серый гранит скальной стены обрушился мощный прямой удар меча и рассек его сверху донизу. Скала словно живое тело начала разваливаться пополам, в какой-то момент застыла, да так и осталась стоять с чуть разошедшимися в разрубе краями. Наш проводник направлял своего конька как раз к этому разрубу.
   Чтобы добраться до начала расщелины, нам понадобилось еще около получаса. Возле самого входа в скалу Варгус остановился и повернулся ко мне:
   – Вот, благородный сэр, начало Скользящей Расщелины… Дальше, если хотите, ступайте сами. Заблудиться здесь нельзя – противоположный конец ущелья упирается в Скальный Шийн.
   – Ну что ж, спасибо, что довел, – проговорил я, протягивая ему приготовленную заранее плату. – Дальше, значит, прямо по этому ущелью?…
   – Да, здесь ни ответвлений, ни пещер нет, – подтвердил Варгус и, чуть помявшись, добавил: – А может быть, все-таки не пойдете…
   – Пойдем, Варгус, – улыбнулся я проводнику. – Очень мне нужен ваш Демиург!…
   – Знаете что, – неожиданно сказал он, – я, пожалуй, подожду вас тут вот, неподалеку, вдруг кто-нибудь из вас живой оттуда выползет, я тогда помочь смогу, до города доставить!…
   – Но мы можем и задержаться у Демиурга… – неуверенно начал я, но проводник меня перебил:
   – Ну, если и задержитесь, так не больше чем на два-три дня… А на такое время у меня припасов хватит!
   – Хорошо, – согласился я. – Ты ждешь нас два дня, не больше, и после этого возвращаешься домой.
   Варгус кивнул, а сэр Вигурд неожиданно добавил:
   – Отойди от Расщелины подальше, так чтобы тебя не очень видно было, и если вдруг отсюда кто полезет, немедленно убирайся домой!
   – Хорошо, благородный сэр, – отозвался Варгус, поворачивая свою лошаденку, и в его голосе мне послышалось облегчение. Видимо, немалого мужества стоило ему его предложение дожидаться нас здесь.
   Копыта лошади Варгуса зацокали по камням, унося проводника подальше от мрачного входа в обитель Демиурга, а мы шагом въехали в Скользящую Расщелину.
   Солнце висело над самыми скалами, но на плато свет был еще вполне дневной. Не было особой темноты и в самой Скользящей Расщелине, скалы по ее сторонам сверкали многочисленными искристыми бликами, словно дневной свет струился по ним до самого дна ущелья, давая вполне достаточную видимость. И в самом начале пути это нам очень помогло, потому что Расщелина оказалась Скользящей в самом прямом смысле этого слова. Ее дно было из абсолютно чистого, чуть ли не полированного гранита и при этом имело сильный уклон вправо. Кованые копыта наших коней, а особенно бронированного гиганта Вигурда, скользили по этому дну, как по льду, едва удерживая лошадей от немедленного падения. Моя надежда на то, что мы сможем быстренько проскакать сквозь эту Расщелину, улетучилась как дым – нам пришлось немедленно покинуть седла и двинуться вперед осторожным шагом. И все-таки поначалу мне казалось, что нам удастся пройти до входа в Скальный Шийн без особых приключений.
   Мы медленно продвигались вперед, сосредоточив все свои усилия на том, чтобы не соскользнуть. Лучше всех к окружающей обстановке приспособился, конечно же, баггейн – его осел почти сразу же поменял свои копыта на кошачьи лапы и крался вперед с такой грацией, что мне показалось, будто его правые лапы длиннее левых. Нам с сэром Вигурдом в наших подкованных сталью рыцарских сапогах двигаться было значительно сложнее, и все-таки не так сложно, как нашим лошадям. Был момент, когда я пожалел, что не оставил бедных животных вместе с Варгусом у входа в Расщелину.
   Это неуклюжее продвижение вперед настолько поглотило все наше внимание, что мы совершенно не заметили, как вокруг нас начала сгущаться темнота. Только когда я вдруг понял, что не вижу ступней своих ног и что гранит под ними перестал поблескивать сотнями ярких игольчатых светляков, мне пришло в голову оглядеться. Если раньше сверкание окружавших нас гранитных стен создавало впечатление струящегося по ним света, то теперь мне показалось, что по тем же самым серовато-стальным скалам ко дну стекает темнота. Эта темнота постепенно заполняла все пространство ущелья, поднимаясь все выше и выше, затапливая окружающее пространство, поглощая малейшую светящуюся искру, малейший намек на свет.
   Наконец наступила странная, непроницаемая темнота, и в тот же момент появились… звуки. Сначала это были просто неясные шорохи, скрежет металла о камень, нечеткий перестук, напоминающий глухой топот копыт. Потом высоко в небе прозвучал резкий тягучий звук, показавшийся мне почему-то отголоском охотничьего рога, и сразу после этого над нами словно бы пронеслись невидимые всадники, сопровождаемые заливистым собачьим лаем, звонкой дробью отразившимся от стен ущелья. Едва этот водопад звуков стих, позади меня послышался шепот Вигурда:
   – Мы не сможем двигаться дальше в такой темноте!…
   – Почему? – переспросил я. – Заблудиться в ущелье мы в любом случае не сможем…
   – Но я даже не вижу, куда поставить ногу! – шепотом воскликнул маркиз.
   И тут мне пришла в голову совсем простая мысль – наладить необходимое освещение! И, как мне показалось, никаких особых препятствий для этого не существовало. Подняв забрало, я начал нашептывать подвернувшееся мне и подходящее к данному случаю заклинание и при этом с силой потирать ладони одну о другую. Когда заклинание было сказано, я сильно дунул на свои разогревшиеся ладони и раскрыл их лодочкой… Между ладонями трепетал крошечный язычок оранжевого пламени. Выпустив его вверх словно бабочку, я прибавил ему магической подпитки, и окружающее пространство озарилось неким призрачным подобием света. Я говорю «подобием», потому что этот свет совершенно не отражался от окружавших нас гранитных стен, он, казалось, даже не достигал их, хотя позволял видеть вперед и назад достаточно далеко.
   Как только вспыхнул мой светлячок, все преследовавшие нас звуки мгновенно смолкли. Однако наступившая тишина продолжалась совсем недолго – впереди кто-то невидимый громко и зло расхохотался!
   Этот смех заметался между каменных стен, прижимаясь ко дну Расщелины и словно не желая вырываться из нее. Казалось, он никогда не кончится, то чуть затихая, то получая новую силу, он окружал, обволакивал нас, толкал почти физически то к одной, то к другой стене, но в самый кульминационный момент он вдруг смолк, как будто разуверился в своей силе.
   Мы продолжали медленно двигаться вперед, и я вдруг почувствовал, что уклон, так мешавший нашему движению, начинает пропадать, но происходило это совсем не потому, что мы продвигались вперед – дно Скользящей Расщелины, чуть подрагивая, выравнивалось само собой! Однако, едва мы смогли выпрямиться и вздохнуть с облегчением, оно резко наклонилось в другую сторону, словно желая сбросить нас к левой стене.
   Мы удержались, хотя дно расщелины еще дважды меняло свой наклон, правда, постепенно замедляя скорость своих колебаний. Наконец оно снова приобрело неподвижность и… горизонтальность! Уклона больше не было, и мы больше не скользили при каждом шаге. Я быстро двинулся вперед, таща свою лошадь за повод и слыша, как позади меня ругается сэр Вигурд, торопя своего броненосца. Но пройти нам удалось не больше пятидесяти шагов, впереди послышался угрожающий гул, постепенно перерастающий в оглушительный грохот, заставивший нас замереть на месте.
   Остановились мы вовремя – не дальше чем в тридцати – сорока метрах впереди по движению произошел обвал! Огромные камни упали на дно ущелья, словно вывалившись просто из темного неба. Расколовшись на части, они перегородили всю ширину ущелья, а сверху продолжала сыпаться мелкая галька и обломки гранита, заполняя пазухи между крупными обломками. Через какие-то пару минут ущелье было перегорожено каменной стеной.
   «Приехали!» – раздался разочарованный писк Фоки.
   «Ни фига!…» – ответил я ему и шагнул вперед.
   «Как это?!» – пропищал Фока.
   «А так! – зло ответил я. – Дурачат нас!»
   – Ты куда, сэр Владимир? – раздался позади меня голос моего молодого друга, в котором мне послышалась некая нехорошая обреченность.
   – Туда же, куда и раньше, – не менее зло ответил я маркизу.
   – Но… там же обвал!… Нам не проехать!… – Вигурд явно не понимал моих намерений.
   – А мы попробуем! – уже веселее проговорил я. – Что-то мне в этот обвал не очень верится – такая куча сыплющихся камней и… совершенно нет пыли! Ее что, специально убрали, чтобы обвал был виден нам во всех подробностях?
   «Точно! – вдруг воскликнул Топс. – А я все думаю, что же мне так этот обвал не нравится!»
   «Мне он тоже не понравился, – встрял Фока. – Но я точно знаю почему!»
   – Хм! – В голосе сэра Вигурда появилась надежда.
   «Почему?» – немедленно отозвался Топс.
   – Возможно, сэр Владимир, ты действительно прав, отсутствие пыли очень… необычно!
   «Потому что он мешает нам двигаться дальше!» – рассерженно пискнул Фока.
   «Ты, глупый каргуш из породы ярко-красных глупых каргушей! – насмешливо проговорил Топс. – Пойми, если пыли при обвале нет, значит, и сам обвал ненастоящий!»
   – Оно не необычно, сэр Вигурд, оно… симптоматично!… – уже совсем весело ответил я. – За мной!…
   Я прибавил шагу.
   «Умненький Топсик из породы очень умных зеленушек, – язвительно заверещал Фока. – Мне в отличие от тебя, для того чтобы понять, что произошел обвал, совсем не нужно получить каменюкой по башке! Вполне достаточно этот обвал увидеть и услышать!»
   «Теперь ты понял, Топс, что я имел в виду, когда говорил о ваших ночных зрительно-осязательно-слуховых галлюцинациях!» – обратился я к разумному каргушу Топсу.
   Но ответил мне импульсивный каргуш Фока:
   «Ну и что ты имел в виду?!»
   «То, что мы наблюдали сейчас зрительно-слуховую галлюцинацию, призванную остановить и повернуть наш отряд…» – проговорил я, но Фока меня грубо перебил:
   «А сейчас ты уткнешься своим… человеческим носом в осязательную галлюцинацию… Если, конечно, вовремя не повернешь назад!… Э-э-э… ты куда делся?!!»
   Когда Фока начал свою замечательную по иронии фразу, я как раз находился в двух-трех шагах от завала, а когда Фока заканчивал свой короткий монолог, я на всем ходу влетел в этот завал и… исчез! Бедный маленький каргуш видел перед собой несокрушимую каменную осыпь и повод лошади, тянущийся… внутрь этой осыпи! Именно это «видение» и вызвало его последний растерянный возглас!
   Однако повод, несмотря на мое исчезновение, продолжал оставаться в моей руке, и я продолжал тянуть за собой лошадь, так что через секунду моя кобыла спокойненько последовала за мной внутрь завала, неся на себе обоих каргушей. Сэр Вигурд притормозил было перед грудой валяющихся камней, но в этот момент осел с рогами и на кошачьих лапах быстренько обогнул его коня и шмыгнул в «камешки» следом за моей кобылой. Маркизу ничего не оставалось, как только стиснуть зубы и тащить своего бронированного конягу прямо на каменную преграду, куда тот вслед за самим рыцарем беспрепятственно погрузился.
   Двигаться внутри морока было не слишком приятно, особенно учитывая то, что он вдобавок издавал звуки, характерные для оседающей осыпи: поскрипывание, шуршание, постукивание, вздохи, хорошо еще, что на плечи и голову ничего не давило. Только вот видно не было ничего – сплошной радужный туман со всех сторон. Но эту невещественную преграду мы миновали довольно быстро, вот только за ней нас ожидало…
   Когда радужные переливы, окружавшие меня плотной завесой, сначала потускнели, а затем и вовсе разошлись, я на секунду замер, а затем вынужден был пройти чуть вперед против собственной воли, чтобы позволить выйти из «завала» своим спутникам. Если бы не их настойчивое «подпихивание», я, возможно, вообще бы повернул назад. Посудите сами, выходите вы ночью на чистый, свежий воздух и видите, что в призрачном свете вами самими разожженного огонька не далее чем в двадцати метрах сидит… бабушка метров восьми ростом!
   Эта пепельного цвета старуха – ее кожа и одежда сливались в неразличимое пепельное убранство, сидела на корточках, прислонясь к гранитной скале. На ее голове красовалась странная четырехугольная шляпа, сделанная, казалось, из куска серого гранита, серый фартук, тоном чуть темнее остальной одежды, был наброшен на шею, но не завязан на спине завязками, а переброшен через плечо. Перед старухой стояла не то кастрюля, не то здоровенный чугунок, прикрытый тяжелой крышкой, сквозь которую проходил черенок здоровенной ложки, и старушка, так и не снимая крышки, мешала что-то внутри чугуна, напевая при этом странную заунывную песенку, хриплым немузыкальным басом.