Страница:
Коридор перед залом был до отказа забит желающими присутствовать на заседании. Им пришлось выстроиться в очередь и проходить через металлоискатель. Аманда помахала в воздухе своим удостоверением, и ее вместе с Кейт без лишних слов пропустили внутрь.
Судья Робард пользовался особым уважением, поэтому дело рассматривалось в одном из самых старых залов. Всякий раз оказываясь здесь, Аманда не могла избавиться от мысли, что этот высокий потолок, мраморные коринфские колонны и орнаментальная лепнина идеально подходят судье с явно преувеличенным чувством собственной значимости.
Зрительские места были почти заполнены, Тим Керриган уже сидел за прокурорским столом. Рядом с ним находилась молодая женщина латиноамериканской наружности, которую Аманда никогда раньше не встречала. Керриган, почувствовав какое-то движение в зале в момент появления в нем Аманды, повернулся в сторону входа. Затем он шепнул что-то на ухо своей соседке, и оба встали с мест.
– Привет, Аманда, Кейт, – сказал Керриган. – Знакомьтесь, мой ассистент Мария Лопес.
Женщины кивнули Марии, и Кейт заняла крайнее место за столом защиты.
– Вы ведь не просите полномасштабных слушаний о поручительстве? – спросил Аманду Керриган.
– Как раз напротив, прошу.
– Робард ни при каких обстоятельствах не отпустит его на поруки.
– В таком случае буду считать, что потратила свое время зря.
Керриган рассмеялся:
– Я знал, что с вами мне придется не сладко.
– Такова моя профессия.
Керриган собирался еще что-то сказать, но тут в зал ввели Джона Дюпре в кандалах и наручниках. Мария Лопес с величайшим удовольствием наблюдала за тем, как Дюпре продвигается по проходу, едва волоча ноги. Аманда вспомнила, что Лопес была прокурором в деле о сводничестве, которое было закрыто за недостаточностью улик.
– Садись рядом со своим адвокатом, – приказал Ларри Маккензи, один из охранников Дюпре.
– Вы что, не собираетесь снять с него цепи? – спросила Аманда конвоира, заметив, что тот явно не склонен освобождать ее клиента от кандалов.
– Согласно приказу они должны оставаться на нем в течение всего слушания.
– Ну что ж, придется решить и этот вопрос.
– Не сердитесь на меня. Я просто выполняю распоряжение.
– Извини, Мак.
– Ну что вы, мисс Джеффи. Хотя на вашем месте я бы не стал слишком настаивать на том, чтобы их сняли. Я был на дежурстве в тот день, когда к нам пришел Уэнделл Хейес и... уже больше не вышел живым. Теперь я жалею, что не предупредил его и не порекомендовал быть поосторожнее.
Аманда отодвинула стул Дюпре, помогла клиенту сесть и только потом устроилась на стуле сама. Секретарь суда ударил своим молотком, и в дверь, располагавшуюся за помостом, быстрым шагом вошел Айвен Робард.
– Прошу садиться! – провозгласил он. – Начинаем слушание дела.
– Слушается вопрос о поручительстве в деле штат Орегон против Джонатана Эдварда Дюпре.
Как только секретарь суда закончил читать номер дела, Тим Керриган встал и заявил, что готов к слушанию.
– Аманда Джеффи, адвокат мистера Дюпре, ваша честь. Прежде чем мы начнем слушания, я бы хотела попросить, чтобы вы распорядились снять кандалы с моего клиента. Он...
Робард поднял руку:
– Ни в коем случае, мисс Джеффи. Вы имеете полное право подать соответствующее прошение властям и в апелляционный суд, но я беседовал с начальником тюрьмы, и он считает, что мистер Дюпре слишком опасен и с него ни при каких обстоятельствах нельзя снимать кандалы.
– Ваша честь, мы находимся на слушаниях об освобождении под залог или поручительство. Вам предстоит решить, можно ли освободить мистера Дюпре из заключения. Решение оставить подследственного в кандалах показывает вашу пристрастность в данном вопросе, и я обращаюсь к вам с просьбой отказаться от участия в слушании.
Робард сухо усмехнулся:
– Неплохой ход, и все же он вряд ли пройдет. Я оставляю этого человека в кандалах только из соображений безопасности; то же самое на моем месте сделает любой другой судья. Кстати, я пока еще не слышал никаких свидетельских показаний. Если мистер Керриган не настаивает на содержании вашего клиента под стражей, мы поговорим об освобождении под залог или поручительство. Поэтому давайте поскорее перейдем к делу.
Все внимание судьи Робарда переключилось на прокурора.
– Мистер Керриган, мистер Дюпре, помимо всего прочего, обвиняется в двух убийствах при отягчающих обстоятельствах. В соответствии с законом я должен освободить подозреваемого, если вы не сможете убедить меня в том, что доказательства его вины достаточно основательны. Каковы ваши доказательства?
– Ваша честь, я намерен пригласить свидетеля по делу об убийстве Уэнделла Хейеса. Как мне представляется, этого будет вполне достаточно для того, чтобы суд счел обоснованным содержание мистера Дюпре под стражей как предположительно виновного в совершении названного убийства. Я вызываю Адама Бакли, ваша честь.
Подобно большинству тюремных охранников, Адам Бакли был крупным и мощным мужчиной. Однако, после того как он стал свидетелем убийства Уэнделла Хейеса, Бакли сильно сбавил в весе. На нем была спортивная куртка, явно купленная задолго до происшествия, так как теперь она мешком висела на поникших плечах охранника. К свидетельскому месту Бакли следовал с опущенной головой, стараясь не смотреть на окружающих. Аманда прочла отчет с его показаниями и знала, что в настоящее время он находится в административном отпуске в результате полученной психологической травмы. Ей было очень жаль Адама, так как она прекрасно представляла, через что ему пришлось пройти.
– Офицер Бакли, – обратился к охраннику Керриган после того, как Адам принес присягу и сообщил все необходимые данные о себе, – вы знали Уэнделла Хейеса?
– Да, сэр.
– Как вы с ним познакомились?
– Время от времени он приходил к нам в тюрьму беседовать с заключенными. Я впускал и выпускал его.
– В день его смерти вы впустили мистера Хейеса в помещение для встреч заключенных с адвокатами, находящееся во Дворце правосудия?
– Да, сэр.
– С кем из заключенных он должен был встретиться?
– С Джоном Дюпре.
– Вы видите мистера Дюпре в этом зале?
Бакли мельком взглянул на Дюпре и тут же отвернулся.
– Да, сэр.
– Вы можете указать на него?
– Дюпре – человек, сидящий вон там, рядом с двумя женщинами, – ответил Бакли, даже не взглянув в сторону стола защиты.
– Находился ли мистер Дюпре в названном помещении в тот момент, когда вы провели туда мистера Хейеса?
– Да, сэр.
– Вы видели его?
– Я сам прошел в комнату для встреч вместе с мистером Хейесом. Дюпре сидел на стуле. Я сказал мистеру Хейесу, что, если ему потребуется помощь, он должен просто нажать на кнопку экстренного вызова. После этого я запер их вдвоем.
– Находился ли кто-нибудь еще в названном помещении?
– Нет. Только мистер Хейес и обвиняемый.
– Были ли на мистере Дюпре кандалы, как сегодня?
– Нет, его руки и ноги были свободны.
– Спасибо. Теперь скажите, офицер Бакли, правда ли, что спустя короткое время после того, как вы заперли обоих мужчин в указанном помещении, вы их снова увидели?
Бакли побледнел.
– Да, сэр, – ответил он дрогнувшим голосом.
– Скажите судье, что вы увидели.
– Мистер... мистер Хейес... Он стоял, прислонившись к окошку. – Свидетель замолчал, ему было трудно говорить. – Ужасно, это было ужасно, – произнес Бакли, качая головой, словно пытаясь вытрясти из нее жуткие воспоминания о случившемся. – Все окошко было залито кровью. Она текла из глаза мистера Хейеса.
– Что вы увидели потом?
Бакли показал на Дюпре:
– Он ударил его ножом.
– Вы хорошо разглядели, каким оружием пользовался мистер Дюпре?
– Нет. Он слишком быстро им орудовал, взад-вперед, взад-вперед...
– Ваша честь, – сказал Керриган, поднимая пакет с вещественными доказательствами, в котором находилась заточка, – мисс Джеффи согласилась признать в качестве вещественного доказательства номер 1 на наших сегодняшних слушаниях оружие, использованное для убийства мистера Хейеса.
– Это так? – спросил Робард.
– Да, ваша честь, – ответила Аманда.
– Офицер Бакли, вы видели, что произошло с мистером Хейесом в результате нападения на него мистера Дюпре?
– Да, сэр. Он истекал кровью.
– Делал ли мистер Дюпре какие-либо попытки напасть на вас?
– Я прижал лицо к окошку, чтобы получше рассмотреть, в каком состоянии находится мистер Хейес, и мистер Дюпре махнул ножом в мою сторону.
– Где в тот момент находился мистер Хейес?
– На полу.
– Ваша честь, мисс Джеффи признает, что мистер Хейес умер от ран, полученных в результате применения вещественного доказательства номер 1, которым орудовал мистер Дюпре.
– Суд принял это во внимание. Еще какие-либо вопросы, мистер Керриган?
– Вопросов больше нет.
– Мисс Джеффи, у вас? – обратился судья Робард к Аманде.
– У меня есть несколько вопросов, ваша честь, – ответила Аманда, встала и подошла к охраннику. – Офицер Бакли, где вы встретили мистера Хейеса в тот день?
– Выйдя из лифта, он позвонил мне и попросил провести в коридор, где расположены наши помещения для встреч с адвокатами.
– И вы провели мистера Хейеса в комнату, где его дожидался мистер Дюпре?
– Да.
– Вы обыскали мистера Хейеса перед тем, как впустить его в помещение для встреч с адвокатами?
Бакли явно удивил ее вопрос.
– Я никогда ничего подобного не делаю. Всех адвокатов обыскивают внизу перед тем, как пропустить их к нам, наверх.
– Итак, вы говорите, что не обыскивали мистера Хейеса?
– Да, конечно, не обыскивал.
– Вы видели обоих упомянутых здесь людей, мистера Хейеса и мистера Дюпре, постоянно, на протяжении всего времени, пока они были заперты имеете в той комнате?
– Нет.
– Почему же нет?
– На лифте поднялся еще один адвокат на встречу со своим подзащитным, и мне пришлось впустить его.
– Сколько же времени прошло с момента, как вы заперли мистера Дюпре и мистера Хейеса вдвоем, до того момента, как вы снова увидели их уже дерущимися?
– Не могу сказать точно. Может быть, минута, а может, и две...
– Значит, вы не в состоянии с уверенностью сказать, что произошло в помещении для встреч с адвокатами в указанный промежуток времени?
– Нет, мэм.
– У меня больше нет вопросов.
– Вопросов больше нет, – отозвался Керриган, – и больше нет свидетелей, ваша честь.
– Мисс Джеффи? – обратился Робард к Аманде.
– У нас есть один свидетель, ваша честь. Мистер Дюпре вызывает Ларри Маккензи.
– Что?! – воскликнул пораженный охранник.
На лицах Керригана и судьи также отразилось изумление неожиданной просьбой адвоката, однако Робард быстро пришел в себя и поманил рыжеволосого культуриста к свидетельскому месту. Проходя мимо Аманды, Маккензи злобно уставился на нее, но она, полностью погруженная в свои бумаги, ничего не заметила.
– Офицер Маккензи, – спросила она, как только охранник принес клятву, – вы находились на посту в приемном отделении тюрьмы в день убийства Уэнделла Хейеса, не так ли?
– Так.
– Пожалуйста, опишите приемное отделение и процедуру пропуска в случае, когда адвокат приходит в тюрьму на встречу с клиентом.
– Приемное отделение находится на Третьей авеню, за пределами вестибюля Дворца правосудия. Когда входит адвокат, мы сидим за столом. Сбоку от стола, между проходом и местом, где у нас стоят несколько кресел для ожидающих, и перед лифтами, на которых адвокаты поднимаются наверх в помещение тюрьмы, расположен металлоискатель.
– Хорошо, значит, если я появлюсь в тюрьме для встречи с заключенным, то подхожу к вашему столу. И что происходит потом?
– Я прошу у вас карточку с электронным кодом и проверяю ваши документы.
– А дальше?
– Вы вынимаете из карманов все металлические предметы и отдаете мне свой портфель для осмотра. После этого проходите через металлоискатель.
– В котором часу мистер Хейес пришел в ваше отделение?
– Около часа, как мне кажется.
– Он был один?
Маккензи фыркнул:
– За ним, как обычно, целый цирк тащился: телевизионщики там, репортеры орали разные вопросы...
– Мистер Хейес проводил пресс-конференцию?
– Он ответил на несколько вопросов. Репортеры буквально прижали его к нашему столу. И когда Хейесу стаю совсем уж невмоготу, он попросил меня спасти его от назойливых журналистов.
– Пропустив его в тюрьму?
– Совершенно верно.
– И что же вы сделали?
– То, что я всегда делаю. Проверил его документы и пропустил через металлоискатель.
– У мистера Хейеса был портфель?
– Был. Его я тоже проверил.
– Вы проносили портфель через металлоискатель?
Маккензи начал было отвечать на вопрос, но потом вдруг запнулся.
– Нет, кажется, нет. Думаю, что адвокат просто прошел с ним внутрь.
– Что делал мистер Хейес, пока вы проводили процедуру проверки?
– Он... кажется... Да, мы разговаривали.
– О чем?
– О "Блейзерах".
– Во время осмотра его портфеля?
– Да.
– Значит, можно сказать, что в ходе процедуры осмотра вы отвлекались на разговоры?
– Вы намекаете на то, что я недостаточно хорошо выполнял свою работу?
– Отнюдь нет, офицер Маккензи. Я прекрасно понимаю, что вы всегда стараетесь выполнять свои профессиональные обязанности со всей необходимой ответственностью. Однако вам и в голову не могло прийти, что Уэнделл Хейес может попытаться пронести в тюрьму какой-либо запрещенный инструкциями предмет, ведь так?
– Хейес не проносил никакого запрещенного предмета.
– Когда он проходил через металлоискатель, на нем была вся его одежда?
Маккензи поднял голову вверх, задумавшись и пытаясь вспомнить обстоятельства того дня. Когда он вновь взглянул на Аманду, в его глазах читалось явное беспокойство.
– Он снял пиджак и... и свернул его. Потом Хейес протянул его мне вместе с дипломатом и металлическими предметами из кармана: ключами и швейцарским перочинным ножом. Я оставил нож у себя.
– Вы хорошо обыскали пиджак?
– Перед тем как вернуть, я прощупал его, – ответил Маккензи, однако в голосе охранника больше не чувствовалось прежней уверенности.
– Репортеры все еще крутились у вашего стола?
– Да.
– И они продолжали задавать вопросы?
– Да.
– Я смотрела сюжет в телевизионных новостях о гибели мистера Хейеса. В студии есть фотографии, на которых видно, как он проходит через металлоискатель. Во время обыска мистера Хейеса снимали?
– Полагаю, да.
– Значит, были включены прожектора и, кроме того, было много других отвлекающих моментов?
– Да, и все же я выполнял свою работу как положено.
– Пожалуйста, вспомните все подробности той процедуры, офицер Маккензи. Вы вернули мистеру Хейесу пиджак и портфель до или после того, как он прошел через металлоискатель?
Маккензи мгновение молчал, силясь вспомнить, и затем сказал:
– После.
– Можно ли предположить в таком случае, что мистер Хейес мог незаметно опустить что-то в карман пиджака или в портфель во время беседы с вами о "Блейзерах" или когда репортеры на мгновение отвлекли вас яркими вспышками и болтовней?
– И что же вы имеете в виду?
– Нечто вроде вещественного доказательства номер 1.
Челюсть у Маккензи отвисла, Керриган бросил на Аманду взгляд, полный недоумения, а в зале среди зрителей пронесся низкий гул изумленного перешептывания. Судья Робард ударил молотком по столу.
– Ничего подобного не было, – настаивал Маккензи.
– Но могло быть?
– Все возможно, конечно. Только Хейес не проносил никакого ножа. А даже если бы и пронес, все равно убийство-то совершил ваш парень.
– Предлагаю не принимать во внимание последний ответ, ваша честь, – сказала Аманда. – Больше вопросов к свидетелю у меня нет.
– Хорошо, я не приму во внимание последний ответ, мисс Джеффи, – ответил судья Робард, – и все-таки я не совсем понимаю, куда вы клоните. Полагаю, вы сможете объяснить свою позицию позднее.
– У меня нет никаких вопросов к офицеру Маккензи, – сказал Тим Керриган, не скрывая своего удивления поведением Аманды.
– Есть ли какие-либо другие свидетели с той и другой стороны?
– Нет, – почти хором ответили Аманда и Керриган.
– Вам слово, мистер Керриган, ибо на вас лежит обязанность обоснования обвинения.
– Вопрос, который стоит в данный момент перед судом, заключается в том, можем ли мы доказать виновность мистера Дюпре в убийстве Уэнделла Хейеса. Если нам это удастся, суд должен будет отклонить просьбу об освобождении заключенного под поручительство. Как все мы только что слышали, по свидетельству офицера Бакли, в комнате для встреч с адвокатами в тот момент находились только два человека – жертва, Уэнделл Хейес, и обвиняемый – и они были заперты в ней. В своих показаниях он также заявил, что видел, как мистер Дюпре нанес удар ножом мистеру Хейесу. Также было оговорено, что орудием, использовавшимся для убийства мистера Хейеса, было вещественное доказательство номер 1. Мне кажется, ваша честь, что я никогда прежде не слышал более убедительного доказательства чьей-либо вины.
Керриган сел, и встала Аманда.
– Давайте сразу расставим все точки над i, мисс Джеффи, – сказал Робард. – Вы собираетесь настаивать на том, что Уэнделл Хейес пронес в тюрьму вещественное доказательство номер 1?
– Нет никаких свидетельств, которые противоречили бы этому утверждению.
Робард улыбнулся и покачал головой:
– Я всегда считал вас одним из самых разумных и творческих адвокатов в Орегоне и должен сказать, что сегодня вы меня не разочаровали. Ну-с, почему бы вам не продолжить и не открыть нам следующий шаг в ваших логических рассуждениях?
– Если Уэнделл Хейес пронес нож в тюрьму, мой клиент в таком случае действовал в целях самозащиты, а это сводит на нет обвинения, выдвигаемые мистером Керриганом.
– Вы были бы бесспорно правы, но только в том случае, если бы существовали свидетельства, доказывающие то, что мистер Хейес нападал на вашего клиента. Однако единственное свидетельство, которое я здесь слышал, сводится к тому, что мистер Дюпре размахивал ножом и наносил им удары мистеру Хейесу. Он даже угрожал офицеру Бакли.
– Тем не менее офицер Бакли не видел того, что произошло в комнате для встреч с адвокатами в очень важный промежуток времени между тем моментом, когда он их запер вдвоем, и тем, когда увидел, как мой клиент наносит удар ножом мистеру Хейесу.
Робард усмехнулся и наклонил голову.
– Мисс Джеффи, вы получаете пятерку, нет, пятерку с плюсом... за стремление к победе, и все-таки приз от вас ускользнул. Я отказываю в освобождении на поруки подозреваемого в убийстве Уэнделла Хейеса и назначаю залог под поручительство в деле об убийстве сенатора Тревиса в один миллион долларов. Если нет каких-либо других доводов и возражений, судебное заседание считается закрытым.
– Он даже не обратил внимания на то, что вы сказали, – мрачно заметил Дюпре.
– А я и не рассчитывала на то, что он примет мои доводы во внимание, Джон.
– Значит, меня можно считать трупом?
– Вовсе нет. Я же говорила: наш судмедэксперт готов свидетельствовать, что ваши раны могли быть получены только в результате самообороны. Другим словами, вы получили их, защищаясь, а не нападая.
– Так почему же вы не сказали это судье?
– Потому что была уверена – подобные доводы вряд ли смогут изменить мнение столь твердолобого судьи, как Робард. Кроме того, я хочу припасти парочку-другую сюрпризов для суда. Мы прорабатываем и еще целый ряд направлений защиты. Так что не отчаивайтесь.
Аманда поговорила с Дюпре еще несколько минут, а затем жестом дала знать Ларри Маккензи, что ее клиента можно отвести назад в тюрьму.
– Мне было неприятно наблюдать, как этот таракашка морочит вам голову, – сказал Маккензи, резко дернув Дюпре за кандалы и таким образом заставив его встать.
– Извините за неприятный сюрприз, но мне пришло в голову вызвать вас в качестве свидетеля только после того, как со своими показаниями выступил Бакли.
– Не стоит извинений, – сказал Маккензи, и все-таки Аманда почувствовала, что какая-то обида на нее у конвоира осталась.
– Аманда, спасибо за предварительный просмотр потрясающего представления, – обратился к ней Керриган, едва Дюпре вывели из зала.
– Наша главная цель заключалась в том, чтобы доставить вам удовольствие.
– Неужели вы и в самом деле собираетесь доказывать, что Дюпре убил Уэнделла Хейеса в целях самозащиты?
– Посмотрим...
– В таком случае – удачи вам.
Аманда уже заталкивала папки в дипломат, когда к низкой перегородке, отделявшей первый ряд зрителей от адвокатских мест, подошла Грейс Рейнолдз, репортер из "Орегонца". Грейс была стройной брюнеткой лет тридцати. Раза два она брала интервью у Аманды для газетных очерков и однажды участвовала с ней в вечеринке, когда за той и другой ухаживали адвокаты из одной фирмы.
– Привет, – сказала Грейс. – Судью ты прямо-таки ошарашила и покорила. Я не видела, чтобы Айвен Грозный так много улыбался со времени последнего вынесенного им смертного приговора.
– Мы ведем частную беседу, Грейс, или ты берешь у меня интервью?
– Ну, Аманда, ты же не будешь строить из себя "Суровую Аманду Джеффи – ненавистницу журналистов" в разговоре со своей старой собутыльницей?
– Не знаю, не знаю...
– А я надеялась, что ты дашь мне настоящий эксклюзив о сутенере-убийце.
Аманда брезгливо поморщилась:
– Ты что, собираешься его так именовать в своей статье?
– На собрании редакционной комиссии предложен именно такой заголовок. Конечно, я могу возразить против мнения редакции, если ты докажешь, что подобное название подпадает под закон о клевете. Правда, не пытайся вешать мне на уши ту смехотворную сказочку, которую ты рассказывала судье.
– Наверное, я теряю свои адвокатские навыки, если люди перестают мне верить.
– Скорее, трезвый рассудок. Твое выступление было самым вызывающим из всех слышанных мной со времени защиты "Твинки".
– И разве та защита не была удачной?
– Не помню. Итак, я получу свой эксклюзив?
– Прямо сейчас вряд ли. Зато я обещаю вспомнить о тебе, когда созрею для подобного интервью, если только ты ответишь на один вопрос.
– Спрашивай.
– Ты же была в здании тюрьмы в тот день, когда был убит Хейес?
– В приемном отсеке. – Она покачала головой. – Опять та же бредятина!
– Я узнала у секретаря Харви Гранта, что Грант назначил Уэнделла Хейеса адвокатом Джона Дюпре около часа в день гибели Хейеса. Это назначение проводилось кулуарно, не в суде, и естественно, пресса приглашена не была. Хейес проследовал во Дворец правосудия через полчаса после своего назначения. Откуда вам и всем другим репортерам стало известно, что Хейес будет в тюрьме?
– Нам подсказали.
– Кто?
– Мистер Аноним.
– И эта подсказка была анонимной для всех журналистов и телевизионщиков?
– Не спрашивала.
– Ну что ж, и на том спасибо.
– А к чему ты клонишь, Аманда? Ты что-нибудь обнаружила?
– Обещаю, ты будешь первой, кому я все расскажу, когда у меня будет достаточно доказательств.
– Давай как-нибудь встретимся за стаканчиком пивка или сходим в кино, – предложила Грейс. – О делах говорить не будем.
– Неплохое предложение.
Кейт наблюдала за разговором двух подруг.
– В чем проблема? – спросила она, как только Грейс ушла.
– Все очень странно. С одной стороны, только три человека – судья Грант, Уэнделл Хейес и секретарь Гранта – знали о том, что судья намерен назначить Хейеса адвокатом Дюпре. А с другой, если Хейесу по каким-то причинам необходимо было пронести в тюрьму заточку и для этого отвлечь охранников в приемном отсеке, лучше всего заполнить отсек орущими журналистами и телевизионщиками, слепящими Ларри Маккензи прожекторами, с обычной для них суетой и сумятицей...
27
Судья Робард пользовался особым уважением, поэтому дело рассматривалось в одном из самых старых залов. Всякий раз оказываясь здесь, Аманда не могла избавиться от мысли, что этот высокий потолок, мраморные коринфские колонны и орнаментальная лепнина идеально подходят судье с явно преувеличенным чувством собственной значимости.
Зрительские места были почти заполнены, Тим Керриган уже сидел за прокурорским столом. Рядом с ним находилась молодая женщина латиноамериканской наружности, которую Аманда никогда раньше не встречала. Керриган, почувствовав какое-то движение в зале в момент появления в нем Аманды, повернулся в сторону входа. Затем он шепнул что-то на ухо своей соседке, и оба встали с мест.
– Привет, Аманда, Кейт, – сказал Керриган. – Знакомьтесь, мой ассистент Мария Лопес.
Женщины кивнули Марии, и Кейт заняла крайнее место за столом защиты.
– Вы ведь не просите полномасштабных слушаний о поручительстве? – спросил Аманду Керриган.
– Как раз напротив, прошу.
– Робард ни при каких обстоятельствах не отпустит его на поруки.
– В таком случае буду считать, что потратила свое время зря.
Керриган рассмеялся:
– Я знал, что с вами мне придется не сладко.
– Такова моя профессия.
Керриган собирался еще что-то сказать, но тут в зал ввели Джона Дюпре в кандалах и наручниках. Мария Лопес с величайшим удовольствием наблюдала за тем, как Дюпре продвигается по проходу, едва волоча ноги. Аманда вспомнила, что Лопес была прокурором в деле о сводничестве, которое было закрыто за недостаточностью улик.
– Садись рядом со своим адвокатом, – приказал Ларри Маккензи, один из охранников Дюпре.
– Вы что, не собираетесь снять с него цепи? – спросила Аманда конвоира, заметив, что тот явно не склонен освобождать ее клиента от кандалов.
– Согласно приказу они должны оставаться на нем в течение всего слушания.
– Ну что ж, придется решить и этот вопрос.
– Не сердитесь на меня. Я просто выполняю распоряжение.
– Извини, Мак.
– Ну что вы, мисс Джеффи. Хотя на вашем месте я бы не стал слишком настаивать на том, чтобы их сняли. Я был на дежурстве в тот день, когда к нам пришел Уэнделл Хейес и... уже больше не вышел живым. Теперь я жалею, что не предупредил его и не порекомендовал быть поосторожнее.
Аманда отодвинула стул Дюпре, помогла клиенту сесть и только потом устроилась на стуле сама. Секретарь суда ударил своим молотком, и в дверь, располагавшуюся за помостом, быстрым шагом вошел Айвен Робард.
– Прошу садиться! – провозгласил он. – Начинаем слушание дела.
– Слушается вопрос о поручительстве в деле штат Орегон против Джонатана Эдварда Дюпре.
Как только секретарь суда закончил читать номер дела, Тим Керриган встал и заявил, что готов к слушанию.
– Аманда Джеффи, адвокат мистера Дюпре, ваша честь. Прежде чем мы начнем слушания, я бы хотела попросить, чтобы вы распорядились снять кандалы с моего клиента. Он...
Робард поднял руку:
– Ни в коем случае, мисс Джеффи. Вы имеете полное право подать соответствующее прошение властям и в апелляционный суд, но я беседовал с начальником тюрьмы, и он считает, что мистер Дюпре слишком опасен и с него ни при каких обстоятельствах нельзя снимать кандалы.
– Ваша честь, мы находимся на слушаниях об освобождении под залог или поручительство. Вам предстоит решить, можно ли освободить мистера Дюпре из заключения. Решение оставить подследственного в кандалах показывает вашу пристрастность в данном вопросе, и я обращаюсь к вам с просьбой отказаться от участия в слушании.
Робард сухо усмехнулся:
– Неплохой ход, и все же он вряд ли пройдет. Я оставляю этого человека в кандалах только из соображений безопасности; то же самое на моем месте сделает любой другой судья. Кстати, я пока еще не слышал никаких свидетельских показаний. Если мистер Керриган не настаивает на содержании вашего клиента под стражей, мы поговорим об освобождении под залог или поручительство. Поэтому давайте поскорее перейдем к делу.
Все внимание судьи Робарда переключилось на прокурора.
– Мистер Керриган, мистер Дюпре, помимо всего прочего, обвиняется в двух убийствах при отягчающих обстоятельствах. В соответствии с законом я должен освободить подозреваемого, если вы не сможете убедить меня в том, что доказательства его вины достаточно основательны. Каковы ваши доказательства?
– Ваша честь, я намерен пригласить свидетеля по делу об убийстве Уэнделла Хейеса. Как мне представляется, этого будет вполне достаточно для того, чтобы суд счел обоснованным содержание мистера Дюпре под стражей как предположительно виновного в совершении названного убийства. Я вызываю Адама Бакли, ваша честь.
Подобно большинству тюремных охранников, Адам Бакли был крупным и мощным мужчиной. Однако, после того как он стал свидетелем убийства Уэнделла Хейеса, Бакли сильно сбавил в весе. На нем была спортивная куртка, явно купленная задолго до происшествия, так как теперь она мешком висела на поникших плечах охранника. К свидетельскому месту Бакли следовал с опущенной головой, стараясь не смотреть на окружающих. Аманда прочла отчет с его показаниями и знала, что в настоящее время он находится в административном отпуске в результате полученной психологической травмы. Ей было очень жаль Адама, так как она прекрасно представляла, через что ему пришлось пройти.
– Офицер Бакли, – обратился к охраннику Керриган после того, как Адам принес присягу и сообщил все необходимые данные о себе, – вы знали Уэнделла Хейеса?
– Да, сэр.
– Как вы с ним познакомились?
– Время от времени он приходил к нам в тюрьму беседовать с заключенными. Я впускал и выпускал его.
– В день его смерти вы впустили мистера Хейеса в помещение для встреч заключенных с адвокатами, находящееся во Дворце правосудия?
– Да, сэр.
– С кем из заключенных он должен был встретиться?
– С Джоном Дюпре.
– Вы видите мистера Дюпре в этом зале?
Бакли мельком взглянул на Дюпре и тут же отвернулся.
– Да, сэр.
– Вы можете указать на него?
– Дюпре – человек, сидящий вон там, рядом с двумя женщинами, – ответил Бакли, даже не взглянув в сторону стола защиты.
– Находился ли мистер Дюпре в названном помещении в тот момент, когда вы провели туда мистера Хейеса?
– Да, сэр.
– Вы видели его?
– Я сам прошел в комнату для встреч вместе с мистером Хейесом. Дюпре сидел на стуле. Я сказал мистеру Хейесу, что, если ему потребуется помощь, он должен просто нажать на кнопку экстренного вызова. После этого я запер их вдвоем.
– Находился ли кто-нибудь еще в названном помещении?
– Нет. Только мистер Хейес и обвиняемый.
– Были ли на мистере Дюпре кандалы, как сегодня?
– Нет, его руки и ноги были свободны.
– Спасибо. Теперь скажите, офицер Бакли, правда ли, что спустя короткое время после того, как вы заперли обоих мужчин в указанном помещении, вы их снова увидели?
Бакли побледнел.
– Да, сэр, – ответил он дрогнувшим голосом.
– Скажите судье, что вы увидели.
– Мистер... мистер Хейес... Он стоял, прислонившись к окошку. – Свидетель замолчал, ему было трудно говорить. – Ужасно, это было ужасно, – произнес Бакли, качая головой, словно пытаясь вытрясти из нее жуткие воспоминания о случившемся. – Все окошко было залито кровью. Она текла из глаза мистера Хейеса.
– Что вы увидели потом?
Бакли показал на Дюпре:
– Он ударил его ножом.
– Вы хорошо разглядели, каким оружием пользовался мистер Дюпре?
– Нет. Он слишком быстро им орудовал, взад-вперед, взад-вперед...
– Ваша честь, – сказал Керриган, поднимая пакет с вещественными доказательствами, в котором находилась заточка, – мисс Джеффи согласилась признать в качестве вещественного доказательства номер 1 на наших сегодняшних слушаниях оружие, использованное для убийства мистера Хейеса.
– Это так? – спросил Робард.
– Да, ваша честь, – ответила Аманда.
– Офицер Бакли, вы видели, что произошло с мистером Хейесом в результате нападения на него мистера Дюпре?
– Да, сэр. Он истекал кровью.
– Делал ли мистер Дюпре какие-либо попытки напасть на вас?
– Я прижал лицо к окошку, чтобы получше рассмотреть, в каком состоянии находится мистер Хейес, и мистер Дюпре махнул ножом в мою сторону.
– Где в тот момент находился мистер Хейес?
– На полу.
– Ваша честь, мисс Джеффи признает, что мистер Хейес умер от ран, полученных в результате применения вещественного доказательства номер 1, которым орудовал мистер Дюпре.
– Суд принял это во внимание. Еще какие-либо вопросы, мистер Керриган?
– Вопросов больше нет.
– Мисс Джеффи, у вас? – обратился судья Робард к Аманде.
– У меня есть несколько вопросов, ваша честь, – ответила Аманда, встала и подошла к охраннику. – Офицер Бакли, где вы встретили мистера Хейеса в тот день?
– Выйдя из лифта, он позвонил мне и попросил провести в коридор, где расположены наши помещения для встреч с адвокатами.
– И вы провели мистера Хейеса в комнату, где его дожидался мистер Дюпре?
– Да.
– Вы обыскали мистера Хейеса перед тем, как впустить его в помещение для встреч с адвокатами?
Бакли явно удивил ее вопрос.
– Я никогда ничего подобного не делаю. Всех адвокатов обыскивают внизу перед тем, как пропустить их к нам, наверх.
– Итак, вы говорите, что не обыскивали мистера Хейеса?
– Да, конечно, не обыскивал.
– Вы видели обоих упомянутых здесь людей, мистера Хейеса и мистера Дюпре, постоянно, на протяжении всего времени, пока они были заперты имеете в той комнате?
– Нет.
– Почему же нет?
– На лифте поднялся еще один адвокат на встречу со своим подзащитным, и мне пришлось впустить его.
– Сколько же времени прошло с момента, как вы заперли мистера Дюпре и мистера Хейеса вдвоем, до того момента, как вы снова увидели их уже дерущимися?
– Не могу сказать точно. Может быть, минута, а может, и две...
– Значит, вы не в состоянии с уверенностью сказать, что произошло в помещении для встреч с адвокатами в указанный промежуток времени?
– Нет, мэм.
– У меня больше нет вопросов.
– Вопросов больше нет, – отозвался Керриган, – и больше нет свидетелей, ваша честь.
– Мисс Джеффи? – обратился Робард к Аманде.
– У нас есть один свидетель, ваша честь. Мистер Дюпре вызывает Ларри Маккензи.
– Что?! – воскликнул пораженный охранник.
На лицах Керригана и судьи также отразилось изумление неожиданной просьбой адвоката, однако Робард быстро пришел в себя и поманил рыжеволосого культуриста к свидетельскому месту. Проходя мимо Аманды, Маккензи злобно уставился на нее, но она, полностью погруженная в свои бумаги, ничего не заметила.
– Офицер Маккензи, – спросила она, как только охранник принес клятву, – вы находились на посту в приемном отделении тюрьмы в день убийства Уэнделла Хейеса, не так ли?
– Так.
– Пожалуйста, опишите приемное отделение и процедуру пропуска в случае, когда адвокат приходит в тюрьму на встречу с клиентом.
– Приемное отделение находится на Третьей авеню, за пределами вестибюля Дворца правосудия. Когда входит адвокат, мы сидим за столом. Сбоку от стола, между проходом и местом, где у нас стоят несколько кресел для ожидающих, и перед лифтами, на которых адвокаты поднимаются наверх в помещение тюрьмы, расположен металлоискатель.
– Хорошо, значит, если я появлюсь в тюрьме для встречи с заключенным, то подхожу к вашему столу. И что происходит потом?
– Я прошу у вас карточку с электронным кодом и проверяю ваши документы.
– А дальше?
– Вы вынимаете из карманов все металлические предметы и отдаете мне свой портфель для осмотра. После этого проходите через металлоискатель.
– В котором часу мистер Хейес пришел в ваше отделение?
– Около часа, как мне кажется.
– Он был один?
Маккензи фыркнул:
– За ним, как обычно, целый цирк тащился: телевизионщики там, репортеры орали разные вопросы...
– Мистер Хейес проводил пресс-конференцию?
– Он ответил на несколько вопросов. Репортеры буквально прижали его к нашему столу. И когда Хейесу стаю совсем уж невмоготу, он попросил меня спасти его от назойливых журналистов.
– Пропустив его в тюрьму?
– Совершенно верно.
– И что же вы сделали?
– То, что я всегда делаю. Проверил его документы и пропустил через металлоискатель.
– У мистера Хейеса был портфель?
– Был. Его я тоже проверил.
– Вы проносили портфель через металлоискатель?
Маккензи начал было отвечать на вопрос, но потом вдруг запнулся.
– Нет, кажется, нет. Думаю, что адвокат просто прошел с ним внутрь.
– Что делал мистер Хейес, пока вы проводили процедуру проверки?
– Он... кажется... Да, мы разговаривали.
– О чем?
– О "Блейзерах".
– Во время осмотра его портфеля?
– Да.
– Значит, можно сказать, что в ходе процедуры осмотра вы отвлекались на разговоры?
– Вы намекаете на то, что я недостаточно хорошо выполнял свою работу?
– Отнюдь нет, офицер Маккензи. Я прекрасно понимаю, что вы всегда стараетесь выполнять свои профессиональные обязанности со всей необходимой ответственностью. Однако вам и в голову не могло прийти, что Уэнделл Хейес может попытаться пронести в тюрьму какой-либо запрещенный инструкциями предмет, ведь так?
– Хейес не проносил никакого запрещенного предмета.
– Когда он проходил через металлоискатель, на нем была вся его одежда?
Маккензи поднял голову вверх, задумавшись и пытаясь вспомнить обстоятельства того дня. Когда он вновь взглянул на Аманду, в его глазах читалось явное беспокойство.
– Он снял пиджак и... и свернул его. Потом Хейес протянул его мне вместе с дипломатом и металлическими предметами из кармана: ключами и швейцарским перочинным ножом. Я оставил нож у себя.
– Вы хорошо обыскали пиджак?
– Перед тем как вернуть, я прощупал его, – ответил Маккензи, однако в голосе охранника больше не чувствовалось прежней уверенности.
– Репортеры все еще крутились у вашего стола?
– Да.
– И они продолжали задавать вопросы?
– Да.
– Я смотрела сюжет в телевизионных новостях о гибели мистера Хейеса. В студии есть фотографии, на которых видно, как он проходит через металлоискатель. Во время обыска мистера Хейеса снимали?
– Полагаю, да.
– Значит, были включены прожектора и, кроме того, было много других отвлекающих моментов?
– Да, и все же я выполнял свою работу как положено.
– Пожалуйста, вспомните все подробности той процедуры, офицер Маккензи. Вы вернули мистеру Хейесу пиджак и портфель до или после того, как он прошел через металлоискатель?
Маккензи мгновение молчал, силясь вспомнить, и затем сказал:
– После.
– Можно ли предположить в таком случае, что мистер Хейес мог незаметно опустить что-то в карман пиджака или в портфель во время беседы с вами о "Блейзерах" или когда репортеры на мгновение отвлекли вас яркими вспышками и болтовней?
– И что же вы имеете в виду?
– Нечто вроде вещественного доказательства номер 1.
Челюсть у Маккензи отвисла, Керриган бросил на Аманду взгляд, полный недоумения, а в зале среди зрителей пронесся низкий гул изумленного перешептывания. Судья Робард ударил молотком по столу.
– Ничего подобного не было, – настаивал Маккензи.
– Но могло быть?
– Все возможно, конечно. Только Хейес не проносил никакого ножа. А даже если бы и пронес, все равно убийство-то совершил ваш парень.
– Предлагаю не принимать во внимание последний ответ, ваша честь, – сказала Аманда. – Больше вопросов к свидетелю у меня нет.
– Хорошо, я не приму во внимание последний ответ, мисс Джеффи, – ответил судья Робард, – и все-таки я не совсем понимаю, куда вы клоните. Полагаю, вы сможете объяснить свою позицию позднее.
– У меня нет никаких вопросов к офицеру Маккензи, – сказал Тим Керриган, не скрывая своего удивления поведением Аманды.
– Есть ли какие-либо другие свидетели с той и другой стороны?
– Нет, – почти хором ответили Аманда и Керриган.
– Вам слово, мистер Керриган, ибо на вас лежит обязанность обоснования обвинения.
– Вопрос, который стоит в данный момент перед судом, заключается в том, можем ли мы доказать виновность мистера Дюпре в убийстве Уэнделла Хейеса. Если нам это удастся, суд должен будет отклонить просьбу об освобождении заключенного под поручительство. Как все мы только что слышали, по свидетельству офицера Бакли, в комнате для встреч с адвокатами в тот момент находились только два человека – жертва, Уэнделл Хейес, и обвиняемый – и они были заперты в ней. В своих показаниях он также заявил, что видел, как мистер Дюпре нанес удар ножом мистеру Хейесу. Также было оговорено, что орудием, использовавшимся для убийства мистера Хейеса, было вещественное доказательство номер 1. Мне кажется, ваша честь, что я никогда прежде не слышал более убедительного доказательства чьей-либо вины.
Керриган сел, и встала Аманда.
– Давайте сразу расставим все точки над i, мисс Джеффи, – сказал Робард. – Вы собираетесь настаивать на том, что Уэнделл Хейес пронес в тюрьму вещественное доказательство номер 1?
– Нет никаких свидетельств, которые противоречили бы этому утверждению.
Робард улыбнулся и покачал головой:
– Я всегда считал вас одним из самых разумных и творческих адвокатов в Орегоне и должен сказать, что сегодня вы меня не разочаровали. Ну-с, почему бы вам не продолжить и не открыть нам следующий шаг в ваших логических рассуждениях?
– Если Уэнделл Хейес пронес нож в тюрьму, мой клиент в таком случае действовал в целях самозащиты, а это сводит на нет обвинения, выдвигаемые мистером Керриганом.
– Вы были бы бесспорно правы, но только в том случае, если бы существовали свидетельства, доказывающие то, что мистер Хейес нападал на вашего клиента. Однако единственное свидетельство, которое я здесь слышал, сводится к тому, что мистер Дюпре размахивал ножом и наносил им удары мистеру Хейесу. Он даже угрожал офицеру Бакли.
– Тем не менее офицер Бакли не видел того, что произошло в комнате для встреч с адвокатами в очень важный промежуток времени между тем моментом, когда он их запер вдвоем, и тем, когда увидел, как мой клиент наносит удар ножом мистеру Хейесу.
Робард усмехнулся и наклонил голову.
– Мисс Джеффи, вы получаете пятерку, нет, пятерку с плюсом... за стремление к победе, и все-таки приз от вас ускользнул. Я отказываю в освобождении на поруки подозреваемого в убийстве Уэнделла Хейеса и назначаю залог под поручительство в деле об убийстве сенатора Тревиса в один миллион долларов. Если нет каких-либо других доводов и возражений, судебное заседание считается закрытым.
– Он даже не обратил внимания на то, что вы сказали, – мрачно заметил Дюпре.
– А я и не рассчитывала на то, что он примет мои доводы во внимание, Джон.
– Значит, меня можно считать трупом?
– Вовсе нет. Я же говорила: наш судмедэксперт готов свидетельствовать, что ваши раны могли быть получены только в результате самообороны. Другим словами, вы получили их, защищаясь, а не нападая.
– Так почему же вы не сказали это судье?
– Потому что была уверена – подобные доводы вряд ли смогут изменить мнение столь твердолобого судьи, как Робард. Кроме того, я хочу припасти парочку-другую сюрпризов для суда. Мы прорабатываем и еще целый ряд направлений защиты. Так что не отчаивайтесь.
Аманда поговорила с Дюпре еще несколько минут, а затем жестом дала знать Ларри Маккензи, что ее клиента можно отвести назад в тюрьму.
– Мне было неприятно наблюдать, как этот таракашка морочит вам голову, – сказал Маккензи, резко дернув Дюпре за кандалы и таким образом заставив его встать.
– Извините за неприятный сюрприз, но мне пришло в голову вызвать вас в качестве свидетеля только после того, как со своими показаниями выступил Бакли.
– Не стоит извинений, – сказал Маккензи, и все-таки Аманда почувствовала, что какая-то обида на нее у конвоира осталась.
– Аманда, спасибо за предварительный просмотр потрясающего представления, – обратился к ней Керриган, едва Дюпре вывели из зала.
– Наша главная цель заключалась в том, чтобы доставить вам удовольствие.
– Неужели вы и в самом деле собираетесь доказывать, что Дюпре убил Уэнделла Хейеса в целях самозащиты?
– Посмотрим...
– В таком случае – удачи вам.
Аманда уже заталкивала папки в дипломат, когда к низкой перегородке, отделявшей первый ряд зрителей от адвокатских мест, подошла Грейс Рейнолдз, репортер из "Орегонца". Грейс была стройной брюнеткой лет тридцати. Раза два она брала интервью у Аманды для газетных очерков и однажды участвовала с ней в вечеринке, когда за той и другой ухаживали адвокаты из одной фирмы.
– Привет, – сказала Грейс. – Судью ты прямо-таки ошарашила и покорила. Я не видела, чтобы Айвен Грозный так много улыбался со времени последнего вынесенного им смертного приговора.
– Мы ведем частную беседу, Грейс, или ты берешь у меня интервью?
– Ну, Аманда, ты же не будешь строить из себя "Суровую Аманду Джеффи – ненавистницу журналистов" в разговоре со своей старой собутыльницей?
– Не знаю, не знаю...
– А я надеялась, что ты дашь мне настоящий эксклюзив о сутенере-убийце.
Аманда брезгливо поморщилась:
– Ты что, собираешься его так именовать в своей статье?
– На собрании редакционной комиссии предложен именно такой заголовок. Конечно, я могу возразить против мнения редакции, если ты докажешь, что подобное название подпадает под закон о клевете. Правда, не пытайся вешать мне на уши ту смехотворную сказочку, которую ты рассказывала судье.
– Наверное, я теряю свои адвокатские навыки, если люди перестают мне верить.
– Скорее, трезвый рассудок. Твое выступление было самым вызывающим из всех слышанных мной со времени защиты "Твинки".
– И разве та защита не была удачной?
– Не помню. Итак, я получу свой эксклюзив?
– Прямо сейчас вряд ли. Зато я обещаю вспомнить о тебе, когда созрею для подобного интервью, если только ты ответишь на один вопрос.
– Спрашивай.
– Ты же была в здании тюрьмы в тот день, когда был убит Хейес?
– В приемном отсеке. – Она покачала головой. – Опять та же бредятина!
– Я узнала у секретаря Харви Гранта, что Грант назначил Уэнделла Хейеса адвокатом Джона Дюпре около часа в день гибели Хейеса. Это назначение проводилось кулуарно, не в суде, и естественно, пресса приглашена не была. Хейес проследовал во Дворец правосудия через полчаса после своего назначения. Откуда вам и всем другим репортерам стало известно, что Хейес будет в тюрьме?
– Нам подсказали.
– Кто?
– Мистер Аноним.
– И эта подсказка была анонимной для всех журналистов и телевизионщиков?
– Не спрашивала.
– Ну что ж, и на том спасибо.
– А к чему ты клонишь, Аманда? Ты что-нибудь обнаружила?
– Обещаю, ты будешь первой, кому я все расскажу, когда у меня будет достаточно доказательств.
– Давай как-нибудь встретимся за стаканчиком пивка или сходим в кино, – предложила Грейс. – О делах говорить не будем.
– Неплохое предложение.
Кейт наблюдала за разговором двух подруг.
– В чем проблема? – спросила она, как только Грейс ушла.
– Все очень странно. С одной стороны, только три человека – судья Грант, Уэнделл Хейес и секретарь Гранта – знали о том, что судья намерен назначить Хейеса адвокатом Дюпре. А с другой, если Хейесу по каким-то причинам необходимо было пронести в тюрьму заточку и для этого отвлечь охранников в приемном отсеке, лучше всего заполнить отсек орущими журналистами и телевизионщиками, слепящими Ларри Маккензи прожекторами, с обычной для них суетой и сумятицей...
27
У дверей репортеры ждали выходивших из зала суда Тима Керригана и Марию Лопес. Большинство зрителей уже разошлись, но среди журналистов и телевизионщиков Керриган заметил молодую блондинку в солнечных очках, джинсах, футболке и кожаной куртке. Она стояла, прислонившись к мраморной колонне, и, как ему показалось, слишком пристально разглядывала его. Однако тут появился телеоператор и загородил ее своим оборудованием. А когда оператор ушел, блондинки уже не было.
Как только завершилась пресс-конференция, к прокурору подошли Стэн Грегарос и Шон Маккарти.
– Ну, как слушания? – спросил Керриган детективов.
– Верная победа на все сто, – ответил Грегарос. – Ты хорошо поразвлечешься на суде, если Джеффи будет продолжать настаивать на своей дерьмовой теории о том, что Дюпре действовал в целях самообороны.
Как только завершилась пресс-конференция, к прокурору подошли Стэн Грегарос и Шон Маккарти.
– Ну, как слушания? – спросил Керриган детективов.
– Верная победа на все сто, – ответил Грегарос. – Ты хорошо поразвлечешься на суде, если Джеффи будет продолжать настаивать на своей дерьмовой теории о том, что Дюпре действовал в целях самообороны.